B. C. Соловьев о китайцах
B. C. Соловьев о китайцах
I.
I.
II.
II.
Н. К.
————————————————————
B. C. Соловьев о китайцах, Н. К., Год: 1905
Время на прочтение: 4 минут(ы)
Очень недавно нам, русским, пришлось убедиться, что мысли, высказанные B. С. Соловьевым в его популярной в настоящее время книге: ‘Три разговора’ были пророческими. ‘Желтая культура’ воспрянула и объявила войну ‘белой’. Стечением обстоятельств русским первым пришлось столкнуться с этой новой мировой силой. В. С. Соловьев своим проникновенным, философским взглядом раскрыл тайну будущего.
Теперь только что появился в печати VI том собрания сочинения Соловьева. В этой работе знаменитого нашего философа есть обильный материал для изучения китайской культуры, расположенный в обширных рассуждениях. Читая их, приходится удивляться той живости и экстрактности, с которой они передают быть и целую характеристику народа. В виду последних событий в печати появилось много статей из жизни Китая, и все они замечательно сходятся с выводами B. С. Соловьева. Вот в кратких словах мысли Соловьева о китайцах.
Пароль китайский консервативен по природе, он отказывается от творческой мысли, от самодеятельного почина, подавляет в себе мечту о лучшем будущем. Это страна оцепенения и покоя.
Все стремления китайцев направлены на сохранение тех форм жизни, которые унаследованы ими от своих далеких предков. 4 тысячи лет стоит нерушимо великая китайская стена, ограждая от вторжения новшеств в строй и миросозерцание китайской жизни.
Свято оберегая в неприкосновенности унаследованный уклад жизни, китайцы стремятся в той-же неприкосновенности передавать его грядущим поколениям, ничего не убавляя, ничего не прибавляя.
Для китайца вся сущность высшей духовной жизни связана с культом почитания предков. Идеи общественности и космополитической любви среди китайцев не существует. Тем более китайцами отрицается идея личного самопожертвования за благо общественное. В почитании предков есть истинная частная и публичная религия китайцев. Из этого же культа почерпает свое начало личная и общественная нравственность. Высшее почитание отдается умершим предкам. Старейшие предки являются более чтимыми. Но и почитание старших — живых представителей традиционного порядка—от отца семейства до богдыхана включительно составляет одну из норм, свято оберегаемых народным верованием. В служении памяти предков есть не только обязательная церемония, а высшее напряжение человеческого духа, самых священных благочестивых чувств.
‘В дни поста, — говорится в книге Ли-ки, — благочестивый сын вспоминает все житье своих покойников, припоминает их мины и улыбки, выражения их лица и речи, думает об их настроениях и планах, приводить себе на память все, что их радовало и нравилось им. Проведя, таким образом, три дня поста, он видит воочию тех, ради кого постился’.
Вот сущность религии китайцев. Здесь объяснение той заботливости, которую они посвящают могилам своих предков.
Привязанность к прошедшему и служение предкам составляет истину китайского мировоззрения.
Получив в основу своей национальной жизни заповедь: ‘чти отца твоего и матерь твою’, они получили обещанную награду: ‘и долголетен будешь на земле’.
Действительно, чем же иным можно объяснить беспримерную в истории крепость и прочность китайского национально-государственного типа, как не результатом китайского миросозерцания. В течение почти полсотни веков Китай сохранил свою национальную и политическую самобытность и, кроме того, впитал в свой организм несколько соседних племен.
Однако, следствием китайского миросозерцания была не одна только крепость государства. Миросозерцание не могло не отразиться на всей культуре народа.
B. С. Соловьев так охарактеризовал китайцев по развитию их культуры: ‘Китайцы народ большой, но не великий’.
Среди китайцев, несмотря на долгую их жизнь, как национальной единицы, немного было великих людей.
Культура их замерла па первобытных формах. В положительной науке, в литературе, живописи, музыке китайцы не сделали шагов вперед, не внесли своего вклада в мировую сокровищницу человеческого прогресса, а остановились на низших элементарных ступенях. Отвлеченная философия и абстрактное мышление недоступно китайцам. Философия их— только практическая мудрость.
Вот характеристика жизни и культуры по сочинениям B. С. Соловьева. Исходя из них, наш проникновенный философ- пророк делает интересные и глубокие выводы.
Литературный образ B. С. Соловьева отлился в своеобразную форму, очень живо напоминающую тип библейского пророка. Судьбе, угодно было, чтобы и после смерти речь его звучала той-же пророческой вдохновенностью. В VI том вошли по преимуществу мелкие статьи, написанные в течение последнего десятилетия мышления Соловьева. В ряде статей, связанных общим заглавием: ‘Китай и Европа’, ‘Япония’ и ‘Мир Востока и Запада’, везде разбросаны глубокие мысли, представляющие тем более в тайное время жгучий интерес.
Народы Европы стремятся проникнуть за великую китайскую стену. Они хотят и в эту страну мертвого сна внести живую струю прогресса, возбудить интерес жизни в многомиллионном племени.
B. С. Соловьев указывает, как должно свершить это приобщение к европейской культуре.
Если привязанность к прошедшему и служение предкам составляют истину китайского миросозерцания, то своего пополнения эта истина, как полагает Соловьев, достигнет только в христианской, европейской идее всемирного прогресса, как единственного пути для достижения истинной, обетованной жизни.
Китай должен приобщиться к европейскому прогрессу. Европейцы естественно явятся апостолами прогресса в странах Востока.
Но мы, европейцы, должны предложить Востоку не отрицание, не разрушение его устоев и верований, не ломку всей прежней его культуры, а исполнение его жизненного начала, которые в самом себе имеет зародыши всемирного прогресса.
Неустанный прогресс, как средство действительного служения предкам, непрерывное стремление к- идеальному будущему, как настоящий путь для воскрешения минувшего, вот истинное примирение двух крайних культур.
Вед жизненное начало, заложенное в привязанности к прошедшему, и предполагает совершенствование.
Если мы действительно привязаны к прошедшему, если мы глубоко любим своих предков, то мы должны заботиться не о том, чтобы сохранить непременно те старые формы жизни, при которых погибло то, что нам дорого, а, напротив, чтобы постоянно изменять к лучшему, совершенствовать нашу жизнь, пока не достигнем той полноты бытия, которая все совместит в себе и воскресит минувшее для вечной и истинно неизменной жизни.
Вот в чем должно будет заключаться истинное проповедничество.
И для того, чтобы мы могли обратиться к язычеству Востока с апостольскою вестью об осуществлении заветных дум B. С. Соловьева о приобщении этого язычества к европейскому прогрессу, как некогда первые христиане обращались к язычеству греко-римскому, нужно, чтобы мы сами были верны той простой истине, которую открыло нам христианство. В противном случае, Китай будет не приобретением для культуры, а грозной опасностью — такою же, как мусульманский мир быль для средневековой Европы.
Источник текста: журнал ‘Дело и отдых’, 1905, No 12. Стр. 9—10.