Азина
Азина
Разсказъ Гастона Бержере
Съ Французскаго
* * *
* * *
* * *
Азина, Бержере Гастон, Год: 1896
Время на прочтение: 17 минут(ы)
Девять часовъ только что пробило. За карточнымъ столомъ игроки въ вистъ молча сдавали карты, m-me Фошеръ дремала надъ своимъ вышиваніемъ: у піанино m-lle Фошеръ только что окончила разбирать девятую сонату, подъ пламенными взорами Генри Дюкр. Въ большой непривтливой гостиной, слабо освщенной двумя высокими лампами, не слышно ни звука. Въ открытыя окна, изъ сада, какъ будто надвигалась тишина ночи. Издалека, едва, едва долеталъ тихій гулъ моря.
— Девять часовъ! проговорила молодая двушка, отходя отъ піанино.— Г. Ворлакъ не придетъ сегодня.
— Вамъ скучно безъ него? возразилъ Генри Дюкр съ досадой.
— Не понимаю, что вы имете противъ г. Ворлака, отвчала она недовольнымъ тономъ.
— Простите, виноватъ.
Въ эту минуту раздался ударъ молотка у дверей съ улицы, m-me Фошеръ раскрыла глаза, на щекахъ Урсулы показался легкій румянецъ, а Дюкр рзко проговорилъ:
— Ну вотъ! Не долго вамъ пришлось ждать его.
Дйствительно, Ворлакъ вошелъ. При первомъ взгляд, никто бы не принялъ его за судебнаго слдователя, высокаго роста, съ усами, съ ршительнымъ, смлымъ взглядомъ — онъ скорй походилъ на кавалерійскаго офицера.
Минуту спустя, онъ уже сидлъ подл Урсулы, между тмъ какъ Дюкр слдилъ за игрою въ вистъ.
— Знаете вы Зеленый островъ? спросилъ Ворлакъ.
— Мн никогда не случалось быть тамъ, отвчала Урсула, но я знаю, что это известковая скала, отдлившаяся отъ материка какихъ нибудь три или четыре тысячи лтъ тому назадъ.
— Жителей немного?
— Нсколько разбросанныхъ семействъ, число которыхъ трудно опредлить, большинство переселяется, когда дти достигаютъ такого возраста, что сами могутъ работать. Т, которые остаются живутъ бдно, съ трудомъ обрабатывая бугроватую почву, женятся между своими и почти не имютъ сношенія съ твердой землей.
— Это должно быть первобытная страна?
— О. совершенно. Цивилизація не коснулась этихъ отшельниковъ. Впрочемъ, власти ихъ не безпокоятъ, о нихъ вспоминаютъ только для рекрутскаго набора и податей, а вообще они какъ будто маленькій независимый народъ. Представителемъ власти у нихъ особенный старшина, зависящій отъ городского управленія въ Шатовь.
— А какъ туда здятъ?
— Да… туда совсмъ не здятъ. Если бы кому вздумалось непремнно попасть туда, то единственное средство нанять лодку.
— Далекое путешествіе?
— Если море спокойно, то часа два, я думаю. Вы хотите туда хать?
— Долженъ хать: сейчасъ получилъ извстіе, что тамъ совершено убійство.
— Убійство? На Зеленомъ остров?
Мгновенно игра въ вистъ прекратилась. Никто не помнилъ, чтобы когда бы то ни было совершилось какое нибудь преступленіе на Зеленомъ остров. Ворлакъ не могъ сообщить никакихъ подробностей. Онъ долженъ былъ отправиться наслдующій день, рано утромъ, съ прокуроромъ, письмоводителемъ и двумя жандармами.
При прощаніи ему показалось, что Урсула прощалась съ нимъ съ грустною улыбкою, доле обыкновеннаго жала его руку, какъ будто тревожась опасностью, которая можетъ ожидать его на мор, при исполненіи его обязанностей. Небо было чисто, вечеръ тихъ, идя вдоль узкихъ улицъ, обрамленныхъ садами, Ворлакъ любовался звздами и думалъ не объ убійств на Зеленомъ остров, а о стройной Урсул, о ея прекрасныхъ черныхъ волосахъ и въ особенности ея глазахъ, чудныхъ, скромныхъ, ласковыхъ глазахъ.
— Право, она очень мила, думалъ онъ, хороша, изящна, образована и прекрасно воспитана, изъ хорошей семьи и съ порядочнымъ состояніемъ. Лучшаго мн не найти. Есть тутъ, правда, этотъ Дюкр. Какъ можетъ умная двушка выносить этого дурака? Да, и какъ ему она можетъ нравиться? Онъ богатъ, зачмъ ему умную жену? Или ужъ таковъ законъ возмщенія. Человкъ всегда стремится дополнить себя: маленькіе мужчины любятъ высокихъ женщинъ. Именно потому что онъ недалекъ, онъ восхищается развитой женщиной. Можетъ быть, и она не стремится имть мужемъ выдающагося человка. Говорятъ, супругамъ не слдуетъ вносить въ общую жизнь сходныя качества, одного ума достаточно для обоихъ. Притомъ она знала его до моего прізда въ Шатовь, нтъ причины гнать его. Но теперь…
Онъ улыбнулся при мысли, что ему нечего бояться отказа.
Ворлакъ, давно уже не покидавшій Шатовь, съ удовольствіемъ отправился въ море. Это убійство кстати нарушало однообразіе провинціальной жизни. Путешествіе совершилось при благопріятной погод: выбравъ удобное углубленіе на берегу, они причалили и сошли на островъ.
Они шли довольно долго, не встртивъ ни души, одинъ изъ жандармовъ, завидя корову, вздумалъ попугать ее, она бросилась бжать и, слдя за ней, они пришли къ какой-то хижин, гд нашли дряхлаго старика, отъ котораго съ трудомъ добились, чтобы онъ указалъ имъ жилище старшины. Старшина ддушка Ивонекъ былъ вдовъ, дочь его Корентина развела огонь и стала готовить завтракъ.
Корентина — красивая двушка: пріятно взглянуть на эту силу и здоровье, лицо, руки, покрытыя яркимъ загаромъ морского солнца, а подъ темною кожею бьетъ молодая кровь. Ни малйшей застнчивости, подавая кушанье, она разговорилась съ Ворлакомъ.
— Вы-то судьи? спросила она.
— Да.
— Врно, по тому несчастному длу? Очень грустію, что вы здсь понадобились. Видя, что Корентина не прочь поговорить, Ворлакъ хотлъ воспользоваться случаемъ подготовить слдствіе.— Знаете вы что нибудь? спросилъ онъ.
— Мн-то не знать! отвчала она.— Бдный Пьеръ! Славный былъ: я еще третьяго дня видла его такъ, какъ васъ теперь вижу. Встртились, поздоровались, смялись, какъ всегда. Въ голову не приходило, чтобы это было въ послдній разъ!
— Въ которомъ часу найденъ былъ трупъ?
— Ну, ужъ этого не знаю. Рано утромъ вышла я коровъ доить, а Жанъ-Поль мн и говоритъ: ‘знаешь, Пьера убили’. Нашли его у нихъ, въ риг, съ ножомъ между плечъ. Это меня поразило, идти къ нимъ не хотлось — не вынесла бы такого зрлища. Съ тхъ поръ мать Дюма все плачетъ, да и отцу — горе: всего два сына было, и Пьеръ лучше брата, Луи тоже недурной малый, только ужъ работникъ не такой. Тяжело имъ теперь будетъ обработывать землю.
— Сколько лтъ было Пьеру Дюма?
— Лтъ двадцать, жребій приходилось вынимать на будущій годъ.
— Подозрваютъ кого нибудь? вдругъ спросилъ Ворлакъ, думая врасплохъ вырвать у Корептипы какое нибудь слово, которымъ бы онъ могъ воспользоваться.
— Я ничего не знаю, отвчала она,— да и лучше ничего не знать.
Ворлакъ такъ и ожидалъ, что ему трудно будетъ добиться свдній. На маленькомъ остров, гд вс другъ друга знаютъ, мудрено было найти человка, который бы ршился подвергнуться неизбжной мести ради того, чтобы помочь судебной власти. Тмъ не мене онъ все-таки продолжалъ:
— Ограбили его?
— Что-жъ грабить? У родителей есть средства, а у него ничего не было.
— Врно, какая нибудь любовная исторія. Не было ли у него знакомой женщины?
— Ничего не было слышно. Да притомъ, прибавила она съ милой улыбкой,— разв изъ-за этого стоитъ убивать?
— Могъ быть у него соперникъ, серьезно продолжалъ Ворлакъ.
— Ужъ это было бы извстно. Мало ли молодыхъ людей ухаживаетъ за двушками, изъ двоихъ выбираютъ того, кто нравится и женятся рано или поздно.
— Кто нибудь на него былъ золъ?
— Надо думать, только за что?
Старикъ Ивонекъ предложилъ судьямъ проводить ихъ на мсто преступленія. Пришлось идти по рытвинамъ, здсь въ дождливое время текли цлые потоки, на дн собиралась масса камня, поля, обнесенныя плетнемъ, были расположены выше. Въ такой мстности убійц ничего не стоило безслдно скрыться.
Дойдя до дома, окруженнаго хорошо обработанными полями, они вошли въ него. Видимо, это было жилище людей зажиточныхъ, но они никого по нашли въ немъ. Какая-то сосдка сказала имъ, что старикъ Дюма на работ въ пол съ младшимъ сыномъ и она предложила имъ проводить ихъ въ ригу, гд они застали мать покойнаго Пьера, горько плачущую, и священника, читавшаго молитвы. Необходимо было составить протоколъ: въ причин смерти не могло быть сомннія: ударъ ножа долженъ былъ коснуться сердца и легкихъ, по мннію Ворлака, не было никакой необходимости во вскрытіи, но нужно было допросить свидтелей. Священникъ посовтовалъ имъ отправиться въ домъ г. Легоффа, гд они могли найти гораздо боле удобствъ.
Дорога въ Боръ, къ дому г. Легоффа, была извилиста и разнообразна, воздухъ былъ полонъ благоуханіемъ, птички весело щебетали. Вс шли молча. Ворлакъ шелъ въ задумчивости, какъ вдругъ промелькнувшая передъ нимъ тнь заставила его поднять глаза.
То, что онъ увидлъ, было такъ неожиданно, что онъ спрашивалъ себя — не сонъ ли это? Передъ нимъ была молодая двушка верхомъ. Лошадь, какъ будто взятая изъ Апокалипсиса, была какой-то неопредленной масти, разныхъ цвтовъ, съ вьющейся гривой: голова огромная, крупное туловище на тощихъ ногахъ. На наздниц было желтое платье съ большими зелеными разводами, едва прикрывавшее ноги, на голов широкополая грубой соломы шляпа безъ лентъ, надтая на затылокъ, какъ носятъ моряки. Изъ нея выглядывало двадцатилтнее личико. Лошадь стала, двушка съ изумленіемъ смотрла на Ворлака и его спутниковъ.
Пораженный неожиданностью, Ворлакъ поднялъ руку къ шляп, чтобы поклониться, но не усплъ, двушка быстро повернулась, галопомъ пустилась по крутому спуску и скрылась за деревьями.
— Видли? спросилъ прокуроръ.
— Кто это?
— M-lle Авансъ, отвчалъ старшина, дочь г. Легоффа. Мы сейчасъ увидимъ ее въ замк.
Замокъ былъ не далеко. Это было старинное полуразрушившееся строеніе, сохранившее слды прежняго великолпія, оно простояло уже не одно столтіе. Но старина чувствовалась особенно внутри зданія: когда они взошли въ залъ, Ворлаку показалось, что онъ перенесенъ въ XVII-ое столтіе. И по костюму, и по наружности хозяинъ и хозяйка производили впечатлніе древнихъ портретовъ предковъ, вышедшихъ изъ рамъ. Они очень привтливо встртили неожиданныхъ постителей, и, узнавъ причину ихъ посщенія, Легоффъ предоставилъ въ ихъ распоряженіе небольшую пріемную для допроса свидтелей. Ворлакъ надялся получить отъ г. Легоффа какія нибудь указанія, но тотъ не могъ ничего сообщить ему по интересовавшему ихъ длу.
— Вы не поврите, говорилъ онъ, — какъ насъ поразило это убійство. Мы здсь, на остров, вдали отъ людей, живемъ вс дружно, какъ одна семья. Я поименно знаю здсь всхъ жителей, знаю ихъ дла, да пожалуй, и чувства, я никогда не разставался съ этимъ островомъ, нтъ здсь никого, кого бы можно было заподозрить въ этомъ злодяніи.
Весь день прошелъ въ свидтельскихъ показаніяхъ родителей, друзей, сосдей убитаго, но ничего существеннаго для слдствія не выяснилось. Передъ отъздомъ Ворлаку и прокурору была предложена закуска въ зал, молоко, масло, пирожки, варенье и драже. М-me Легоффъ приказала позвать свою дочь.
M-lle Анаисъ совсмъ преобразилась, вмсто платья съ большими разводами, на ней было блое кисейное платье съ розовымъ шелковымъ поясомъ, завязаннымъ большимъ бантомъ съ длинными концами, изъ полуоткрытаго корсажа виднлась молодая, нжная шейка, на рукахъ, довольно крупныхъ, красовались золотые и серебряные браслеты съ драгоцнными камнями. Темнорусые съ краснымъ отливомъ волосы, свернутые въ густую косу, придавали всей физіономіи пышный видъ, а срозеленоватые глаза метали искры, что странно не гармонировало съ неловкой застнчивостью молодой двушки.
Ворлакъ нсколько минутъ смотрлъ на нее, не отдавая себ отчета во впечатлніи, которое она производитъ. Было что-то забавное въ этомъ наряд! Чувствовалось невинное желаніе нравиться, вызывавшее невольную улыбку.
Смшно, но нельзя сказать, чтобы некрасиво. Трогательно даже это неумлое стараніе оказать вниманіе почетнымъ незнакомымъ постителямъ. Ворлакъ быстро освоился со страннымъ костюмомъ и перенесъ все вниманіе на наружность двушки. Нельзя было назвать ее хорошенькой — ничего эстетическаго: глаза не миндалевидные, носъ не прямой, черты неправильныя. Въ отдльности ничего красиваго, а въ общемъ — прелестно, граціозно. Насмшка сквозила въ ея улыбк, въ ней была смсь робости и отваги: въ ея манер поднимать и опускать глаза проглядывалъ живой, порывистый нравъ.
— Я на минуту видлъ васъ сегодня, сказалъ Ворлакъ, — но вы такъ быстро исчезли, что я за васъ боялся. Вы съ вашей лошадью несетесь галопомъ по такимъ крутизнамъ, гд я бы прошелъ съ большою осторожностью.
— Какова показалась вамъ моя лошадь? спросила она. смясь.— Некрасива, зато съ ней я могу отправляться всюду — и въ горы, и въ море.
— Ее въ комнат не удержишь, сказала m-me Легоффъ.— Азин нуженъ просторъ, воздухъ.
При имени Азина, молодая двушка покраснла въ смущеніи.
— Азина, сказалъ Ворлакъ, — это анаграмма вашего имени?
— Да, отвчала она, вдругъ повеселвъ, — но меня не отъ того называютъ Азиной, а потому что я ничего не знаю {Asina — по латыни ‘ослица’}.
— Никогда она ничему не хотла учиться, продолжалъ Легоффъ, — съ большимъ трудомъ удалось нашему священнику научить ее читать, да напрасно онъ безпокоился: она никогда книги не раскрываетъ.
— Я книгъ не люблю, сказала она, — учусь только устно. Мн пріятно чувствовать втеръ въ волосахъ, опустить ноги въ воду и смотрть на небо.
При первомъ свиданіи Ворлака съ m-lle Урсулой Фошеръ, онъ былъ пораженъ контрастомъ между ней и Азиной. Но это было впечатлніе мимолетное. Онъ любовался ея красотой, ея умомъ, ея умньемъ держать себя въ обществ. Невольно мыслью переносился онъ въ будущее: какая изъ нея выйдетъ прелестная жена, заботливая мать, прекрасная хозяйка дома! Все въ ней нравилось ему.
Онъ мирно наслаждался удовольствіемъ видть эту милую двушку, какъ вдругъ неожиданныя слова Урсулы вызвали его изъ мечтаній.
— Мн, можетъ быть, придется скоро сообщить вамъ новость, сказала она. Онъ взглянулъ на нее съ безпокойствомъ. Она тотчасъ же замтила впечатлніе, произведенное ея сообщеніемъ, и, какъ бы желая смягчить его, поспшно прибавила:
— О, еще окончательнаго ничего нтъ. Я еще не ршилась. Но отъ меня требуютъ ршительнаго слова. До сихъ поръ я откладывала: еслибы я думала только о себ, я бы еще ждала, но неделикатно тянуть положеніе, которое не для всхъ пріятно, въ скоромъ времени я должна дать отвтъ.
Ворлакъ отлично зналъ, кто этотъ нетерпливый претендентъ: ему стоило поднять глаза, чтобы его узнать: въ нсколькихъ шагахъ, прямъ противъ него, Генри Дюкр смотрлъ на него уже взоромъ ревниваго мужа. Онъ не сомнвался, что ему легко отстранить этого неопаснаго соперника, настала минута высказать свои намренія. Какъ ни деликатно была выражена эта необходимость, онъ почувствовалъ себя застигнутымъ врасплохъ, онъ только что взошелъ въ домъ m-me Фошеръ вполн свободнымъ человкомъ, неужели ему придется выдти изъ него почти женихомъ!
— Это очень важно, сказалъ онъ, наконецъ.— Нельзя вступать въ бракъ изъ любезности, когда нибудь вы можете пожалть, что не дали себ достаточно времени сдлать свободный выборъ между другими партіями, которыя могутъ представиться.
— О! отвчала она,— до окончательнаго ршенія у меня еще дв недли.
У Ворлака отлегло отъ сердца. Двухъ недль боле чмъ достаточно, чтобы обдуманно сдлать предложеніе. Ему хотлось только насладиться счастьемъ, все обсудить заране, онъ вернулся домой съ радостной мыслью, что женится на Урсул Фошеръ. Онъ думалъ только, что посл его предложенія у него явится масса хлопотъ и приготовленій всякаго рода, которыя не дадутъ ему ни времени, ни возможности работать. Ему казалось благоразумнымъ прежде привести въ порядокъ дло Зеленаго острова. Оно могло быть поставлено на очередь въ уголовный судъ въ слдующемъ мсяц, свадьба придется какъ разъ кстати посл его успха. А успхъ долженъ быть несомннный.
Ворлакъ очень жаллъ, что не ему придется произнести обвинительную рчь. Какую бы чудную картину развилъ онъ на тему о Зеленомъ остров! Цлый дикій народъ, забытый цивилизаціей у самаго материка! Но и въ его положеніи были свои преимущества. Первый разъ ему представлялось дло, которое могло его выдвинуть, заставить обратить на него вниманіе его начальства.
Но до сихъ поръ слдствіе не нашло обвиняемаго. Ворлакъ съ увлеченіемъ занялся изученіемъ дла, и у него, наконецъ, составилось убжденіе, что виновный — Луи Дюма. Въ показаніяхъ этого человка много сомнительнаго, есть разнорчіе въ показаніяхъ отца и матери, ножъ, орудіе убійства, принадлежитъ семь Дюма. Взвсивъ все, Ворлакъ ршилъ, что надо опять хать на Зеленый островъ. Не было надобности приглашать прокурора, онъ отправился съ письмоводителемъ и двумя жандармами на случай ареста. Онъ думалъ, что это его послдняя поздка по слдственному длу, передъ женитьбой.
На этотъ разъ Ворлаку не хотлось составлять акты въ Бор, онъ желалъ избавить отъ грустнаго зрлища хозяевъ замка, еслибы, какъ онъ предполагалъ, ему пришлось арестовать Луи Дюма. Онъ оставилъ письмоводителя въ дом старшины Ивонека, заказалъ себ обдъ у Корентины, послалъ жандармовъ съ повстками: пользуясь свободнымъ временемъ до привода свидтелей, онъ отправился сдлать визитъ семейству Легоффъ.
Тамъ его приняли очень радушно, сожалли, что онъ можетъ удлить имъ такъ мало времени, и взяли съ него слово, что онъ прідетъ еще на нсколько дней, на охоту, съ ружьемъ. Время пролетло быстро: Легоффъ свободно цитировалъ Аристотеля, основательно зналъ романы рыцарей Круглаго Стола: m-me Легоффъ бесдовала съ нимъ, какъ со своимъ, а Азина то показывалась, то исчезала.
— Однако мн пора, сказалъ онъ, наконецъ,— я ужъ опоздалъ.
— Хотите, я васъ отвезу моремъ? спросила Азина.
— Правда, сказалъ Легоффъ,— вы такимъ образомъ выгадаете полчаса.
— Да, замтила Азина.— Мы спустимся по оврагу до моховой скалы, передемъ бухту въ моей лодк, и я высажу васъ у Чертова мыса. Оттуда до Корентины — пять минутъ.
Это предложеніе нсколько смутило Ворлака, но отказаться не было причины. Онъ ожидалъ, что мать посовтуетъ Азин быть осторожной, напротивъ, m-me Легоффъ сказала:
— Отправляйтесь спокойно: Азина знаетъ море.
Нсколько минутъ спустя Ворлакъ и Азина спускались по оврагу среди деревьевъ и утесовъ, иногда подъ сводами ліанъ, безотчетно Ворлакъ чувствовалъ себя счастливымъ въ этомъ отдаленіи отъ цивилизованнаго міра.
Иногда Азина останавливалась, чтобы указать ему огромную сороконожку или пучекъ вереска съ внчиками цвтовъ, напоминающихъ серебряные бубенчики.
— Ахъ! воскликнула она,— вотъ гнздо каравайки! Знаете вы эту птичку? Я сейчасъ ее вызову.
Она стала напвать какъ каравайка: жалобный, однообразный напвъ, какъ первобытныя псни: курлю! курлю! курлерю! Птичка подлетла, Азина, сіяя отъ радости, положила руку на плечо Ворлака, чтобы тотъ не шевелился.
Пока она показывала ему птичку, Ворлакъ всматривался въ нее, и, въ этой поз, она казалась ему молодой дикаркой.
Такъ дошли они до бухты.
— Намъ удача, сказала она,— втеръ попутный. Я подниму парусъ и грести не надо.
Море, хотя и спокойное, съ силою разбивалось между утесами, моховая скала была почти совсмъ окружена волной.
— Приливъ начинается. Мы едва успемъ причалить.
Азина подала ему руку, чтобы онъ не поскользнулся по камнямъ, покрытымъ мхомъ, и такъ провела его до барки. Странное ощущеніе испытывалъ онъ: обыкновенно, держа руку женщины, онъ чувствовалъ что-то нжное, хрупкое, въ эту минуту не онъ держалъ руку, а его вели за руку, Азина сжала его руку свободно, крпко, чтобы удержать его, еслибы онъ поскользнулся. Ему чудно казалось, что женщина поддерживала его, онъ чувствовалъ не столько прикосновеніе ея руки, сколько власть сильной натуры, которая захватывала его. Она почти толкнула его въ барку, прыгнула вслдъ за нимъ, быстро отчалила и однимъ ударомъ весла вышла на середину, они оба, въ легкомъ челнок, очутились среди волнъ.
Пройдя первыя крупныя волны, барка пошла тихимъ ходомъ. Быстрымъ движеніемъ, обрисовавшимъ ея гибкій, стройный станъ, Азина подняла парусъ, втеръ вздулъ его, а Азина спокойно сла у руля. Ворлакъ слдилъ за ней, пристыженный немного тмъ, что самъ ничего не длалъ.
— Вамъ никогда не страшно, спросилъ онъ,— одной посреди моря?
— О! я на середину не пускаюсь.
— Но можетъ быть порывъ втра даже и въ бухт.
— Я не пускаюсь въ море, не взглянувъ на горизонтъ.
— У моря свои нравы, но и свои капризы.
— Даже, еслибы поднялся шквалъ, я всегда успю достигнуть мыса. Притомъ, прибавила она серьезно, — самое худшее, что можетъ случиться, это то, что я попаду въ бездну моря.
— Правда, сказалъ Ворлакъ, — передъ безконечностью не. такъ чувствуется разница между жизнью и смертью.
— Я люблю море и мн кажется, что и оно меня любитъ.
Она съ наслажденіемъ вдыхала воздухъ, свободно отдаваясь колебанію барки, упоенная радостью жизни. Иногда она вставала, чтобы поправить парусъ. Ворлаку казалось, что онъ видитъ жрицу друидовъ, когда она спокойно стояла, держась за мачту, съ высоко поднятымъ лбомъ, съ полуоткрытыми губами, обнимая взоромъ безпредльное водное пространство. Его вдругъ возвращалъ къ дйствительности свжій, ясный, веселый, молодой голосъ Азины. Ему тоже поручалась работа, и его неловкость вызывала взрывъ хохота. Достигнувъ Чертова мыса, они уже были старыми друзьями. Ворлакъ совсмъ забылъ о цли путешествія, ступивъ на твердую землю, онъ обернулся, чтобы, въ свою очередь, подать руку Азин, и съ удивленіемъ увидлъ, что она уже далеко, онъ вовсе не ожидалъ, что такъ скоро высадится на берегъ
— Прямо впередъ! крикнула ему Азина, — всего одна тропинка: ошибиться нельзя.
— Отъ души благодарю васъ! изо всхъ силъ крикнулъ Ворлакъ, чтобы голосъ его могъ быть услышанъ ею, — отъ всего сердца благодарю!
Онъ не зналъ — достигло ли до ея слуха выраженіе его благодарности. Минуту спустя челнокъ Азины казался только точкою вдали, посреди волнъ. Ворлакъ бросилъ взглядъ вокругъ себя, передъ нимъ, направо, налво, — одно море, мысъ такъ узокъ, что волна легко могла смыть все, что на немъ встртилось бы: узкая тропинка шла, извиваясь, между гранитными утесами, осыпающимися одинъ на другой.
Ворлакъ, отдаленный въ эту минуту отъ всего человчества, зналъ теперь только одну маленькую, очень странную, особу, которая выбросила его на этотъ берегъ, а сама ухала одна. Увидитъ ли онъ ее еще когда нибудь? Да и къ чему? Мало ли у него о чемъ думать? Странно человку, собирающемуся жениться и занятому уголовнымъ слдствіемъ, мечтать о сумасбродныхъ, молодыхъ двушкахъ, катающихся по морю и не имющихъ понятія о приличіяхъ.
По счастью допросъ свидтелей измнилъ направленіе его мыслей и привелъ къ полезнымъ разъясненіямъ. У братьевъ Дюма была старая тетка, имвшая относительно значительное состояніе: домъ и нсколько полей, при первомъ слдствіи, она была больна и не могла дать показанія: вызванная снова, она явилась по требованію. Знать — она ничего не знала. Но изъ ея показанія выяснилось, что за недлю до преступленія она сдлала духовное завщаніе въ пользу братьевъ Дюма или того изъ нихъ, который переживетъ другаго. Въ тотъ же день она сообщила имъ свои посмертныя распоряженія: выгода Луи Дюма отъ смерти брата бросалась въ глаза. Это обстоятельство было лучомъ свта. Онъ одинъ убилъ своего брата, чтобы воспользоваться будущимъ наслдствомъ.
Ворлакъ поручилъ письмоводителю приготовить постановленіе объ арест Луи Дюма, выслушалъ остальныхъ свидтелей, и это заняло его гораздо позже часа, назначеннаго для обда.
Когда онъ хотлъ ссть за столъ, Корентины не оказалось дома. Ее напрасно звали и искали. Пришлось обойтись безъ нея. Она возвратилась только ночью. Она казалась встревоженной и такъ упорно смотрла на Ворлака, что онъ изумился. Ему даже показалось, что она ему длаетъ знаки. Наконецъ, пользуясь минутою, когда никто не могъ ее видть, она сунула въ руку Ворлака записочку и исчезла.
Заинтересованный этою таинственностью и уважая неизвстную ему тайну, Ворлакъ сунулъ записку въ карманъ и пошелъ въ свою комнату, чтобы ее прочитать. Свчка какъ-то долго не зажигалась, онъ все-таки волновался, чувствуя въ рук запечатанное письмо. Наконецъ, онъ могъ прочитать его: адресъ былъ написанъ дтскимъ почеркомъ, печать геральдическая, но онъ не далъ себ труда разобрать ее, онъ вынулъ бумажку, на которой прочиталъ слдующее:
‘Мн необходимо видть васъ сегодня, до вашего отъзда. Сегодня вечеромъ я буду на Чертовомъ мыс, когда луна покажется на горизонт.— Азина’.
Назначеніе свиданія при лунномъ свт поразило Ворлака. Что могло побудить Азину къ такой выходк? Но, во всякомъ случа, нельзя же было заставить ее безполезно ждать его въ такомъ опасномъ мст, какъ Чертовъ мысъ. Въ себ онъ былъ увренъ: онъ не позволитъ себ ничего лишняго. Сердце его, однако, сильно билось, когда онъ по тропинк спускался къ мысу. Луна уже взошла. Море съ гуломъ разбивалось такъ близко у берега, что онъ почти не чувствовалъ земли подъ ногами, пна, сверкавшая на гребн волнъ, блистала серебристыми искрами, лаская взоры. Ворлакъ услышалъ легкій шумъ сзади себя, какъ будто шелестъ листьевъ: оглянувшись, онъ увидлъ Азину, стоявшую въ трещин скалы: освщенная лунными лучами, придававшими платью ея серебристый отливъ, она казалась чуднымъ видніемъ.. Въ лиц ея не было веселаго и задорнаго выраженія, которое такъ шло къ ея молодости, оно было серьезно и озабоченно. Ворлакъ съ стсненнымъ сердцемъ подошелъ къ ней. Въ тиши уединенія, передъ величіемъ моря, Азина заговорила прерывающимся голосомъ:
— Вы хотите арестовать Луи Дюма, это невозможно: онъ не виновенъ. Я знаю,— кто убилъ Пьера. Я никому не хотла говорить этого. Но не могу допустить несчастнаго, который ничего не сдлалъ, подвергнуться несправедливому обвиненію, я уважаю васъ на столько, что безъ страха довряю вамъ эту тайну. Пьера убила Корентина. Не спшите осуждать ее. Она хорошо поступила, онъ былъ негодяй. Онъ клялся Корентин, что женится на ней. Она — честная двушка, она любила его и врила ему. Слдовало бы дождаться брака, но она увлеклась. Это ошибка, но не преступленіе. Когда не было уже сомннія въ ея положеніи, она потребовала отъ него исполненія его клятвы. Сначала онъ тянулъ время, потомъ сталъ смяться надъ ней, оскорблять ее. Тогда она пришла ко мн, она была какъ безумная — то ломала руки въ отчаяніи и кричала какъ зврь, то вдругъ начинала безъ причины смяться и говорить безсвязныя слова. Я не знала чмъ ее успокоить. Объ утшеніи нечего было и думать. Она славная двушка: я ее очень люблю. Дтьми мы вмст бгали по лсу, на берегу моря. Она была сильне меня и для меня готова была на все. Я не могла оставить ее въ такомъ положеніи, одинокую, ее ожидали упреки семьи, насмшки подругъ, общее презрніе. Я сказала ей, чтобы она прислала Пьера ко мн, я хотла поговорить съ нимъ, заставить его понять гнусность его поведенія, еслибы мн не удалось, я ршилась все разсказать моему отцу, который съумлъ бы заставить его исполнить свой долгъ. Корентина оживилась надеждою, вечеромъ она пошла къ Пьеру, она могла застать его одного, не боясь встртить его родныхъ, такъ какъ онъ обыкновенно ночевалъ одинъ въ хлву. Онъ непривтливо встртилъ ее. Ему она наскучила, ему не хотлось ее выслушивать. Онъ пришелъ въ ярость, когда она передала ему, чтобы онъ пришелъ ко мн. Ему стыдно было объясняться со мною. Тогда онъ ужасно оскорбилъ Корентину: онъ сказалъ, что на остров много молодыхъ парней и что онъ не знаетъ — почему ему слдуетъ быть боле отвтственнымъ чмъ другіе. Это было слишкомъ. Перенести такой позоръ она не могла. Онъ хорошо зналъ, что кром него она никого не любила. На стол лежалъ ножъ, которымъ только что рзали барана. Быстрымъ движеніемъ она схватила его и бросилась къ Пьеру, чтобы его ударить. Она не хотла нанести ударъ сзади: она честно, прямо шла на него. Онъ, трусишка, чтобы избгнуть удара, повернулъ спину. Ударъ пришелся съ размаху: Пьеръ тутъ же упалъ. Она бросилась бжать, пришла ко мн и разсказала мн, что сдлала. Мой отвтъ былъ: на твоемъ мст я поступила бы точно также. Вотъ и все!
Азина замолчала. Ворлакъ стоялъ неподвижно, не говоря ни слова, самыя разнородныя мысли нахлынули на него. Ему казалось, что если есть преступленіе, которое можетъ быть оправдано, то именно это: онъ находилъ что-то геройское въ честномъ порыв Азины: чтобы спасти невиннаго, она не поколебалась выдать не только себя, но и свою подругу, которая ей доврилась. Съ другой стороны, ему была обидна мысль, что онъ принялъ совершенно ложное направленіе, готовъ былъ арестовать Луи Дюма, вроятно, добился бы его осужденія: досадно было, что его провела, какъ ребенка, Корентина своимъ невозмутимо-невиннымъ видомъ, онъ даже не подумалъ вызвать ее, какъ свидтельницу, и безъ этого неожиданнаго признанія никогда не узналъ бы истины. Теперь оставалось только прекратить слдствіе противъ Луи Дюма и начать его противъ Корентины или пощадить ее ради смягчающихъ обстоятельствъ при преступленіи и въ особенности ради Азины.
— Я дйствительно, сказалъ онъ, — готовъ былъ сдлать постановленіе объ арест Луи Дюма, отвты котораго показались мн неудовлетворительными. Мн было бы пріятно, еслибы дальнйшее слдствіе выяснило его невинность, и я не могъ бы упрекнуть себя въ судебной ошибк, вы его избавили отъ предварительнаго заключенія. Что касается Корентины…
— Относительно Корентины, самымъ спокойнымъ тономъ прервала его Азина,— нтъ надобности говорить, что эта тайна навсегда должна остаться между вами и мною. Я желаю, чтобы она даже не подозрвала, что я вамъ о ней говорила.
— Какъ! воскликнулъ Ворлакъ въ изумленіи.— Вы хотите чтобы…
— Само собой разумется. По благородству вашихъ понятій, излишне мн объяснять вамъ это. Корентина потеряла голову, услышавъ приказанія, данныя вами письмоводителю, вн себя она прибжала въ Бордъ, воображая уже, что Луи Дюма будетъ не только арестованъ, но осужденъ и казненъ. Она такъ была взволнована, что готова была сама сознаться. Я удержала ее отъ этого, взявъ все на себя. Мн казалось, что единственное средство не подвергать незаслуженному подозрнію Луи Дюма и оградить ее — было все разсказать вамъ. Я вполн уврена, что вы не обманете мое довріе.
Ворлакъ, пораженный наивностью этой хитрости, не находилъ отвта. Азина собиралась уходить. Не могъ же онъ отпустить ее. не объяснивъ ей, что она требовала невозможнаго.
— Видители… сказалъ онъ, наконецъ,— я понимаю — какое чувство руководило вами, но дло вовсе не такъ просто, какъ вамъ кажется…
— Вс затрудненія, сказала Азина, — я предоставляю вамъ. Я ничего не понимаю въ судебныхъ длахъ. Мн, чтобы быть спокойной, достаточно знать, что дло въ вашихъ рукахъ. Вы порядочный человкъ, и я разсчитываю на васъ такъ же, какъ вы можете разсчитывать на меня.
И она протянула ему открытую руку такъ мило, съ такимъ благороднымъ и граціознымъ жестомъ, лицо ея опять озарилось улыбкой: Ворлакъ взялъ ея руку, и пока онъ боролся еще съ желаніемъ прильнуть къ ней губами, Азина ускользнула отъ него, прыгнула въ барку и пустилась въ море. Долго еще стоялъ Ворлакъ на берегу, любуясь яркоосвщеннымъ силуэтомъ, который быстро несся, колеблемый волнами.
Возвратившись домой, въ тиши своего кабинета, Ворлакъ могъ, наконецъ, обдумать нсколько всю затруднительность своего положенія. О блестящемъ успх дла, на которое онъ столько разсчитывалъ, нечего было и думать: по обязанности судьи онъ долженъ былъ бы преслдовать Корентину: по убжденію онъ готовъ былъ оправдать ее. Но Азина?… Не станетъ ли она презирать, ненавидть человка, обманувшаго ея довріе?
По долгомъ размышленіи, онъ остановился на мысли, что необходимо еще разъ побывать на Зеленомъ остров: кстати его приглашали туда на охоту. Ему, вроятно, удастся переговорить съ Азиной, напомнить ей, что онъ ничего не общалъ ей, объяснить, что онъ обязанъ продолжать слдствіе. Онъ предполагалъ разслдовать все дло съизнова, вытребовать въ свидтельницы не одну Корентину, но и другихъ молодыхъ двушекъ съ острова, какъ поступилъ бы онъ, еслибы невиновность Луи Дюма вполн выяснилась. Что нибудь въ показаніяхъ навело бы его на истину, и, мало по малу, явились бы улики противъ Корентины совершенно независимо отъ сообщенія Азины.
Сверхъ того, Азина, предупрежденная заране, имла бы время устроить бгство Корентины, еслибы это оказалось нужнымъ. Судья обязанъ открыть преступника, но не обязанъ, во что бы то ни стало, поймать его. Совсть его была бы покойна, и что могла бы сказать ему Азина?
Но Ворлакъ ясно слышалъ и видлъ, что сказала бы ему, Азина. Съ улыб