Автобиография 1913 г.
Автобиография 1913 г.
Примечания
(Грачева А.М.)
Примечания
(Грачева А.М.)
Автобиография 1913 г.
————————————————————————-
Автобиография 1913 г, Ремизов Алексей Михайлович, Год: 1913
Время на прочтение: 7 минут(ы)
Алексей Михайлович Ремизов [Ремизов — ударение на ‘е’, так выговаривал отец, так и я выговариваю, так и надо. (Примечание А. М. Ремизова)] — сын московского купца род[ился] 24.VI.1877 г. в Москве
Дед мой, крестьянин Веневского уезда Тульской губернии, сидел на земле, за сохой ходил, пахарь. Отец, Михаил Алексеевич Ремизов, с детства попал из деревни в Москву, определился мальчиком [Выделенное курсивом написано в рукописи красными чернилами. — А. Г.] в лавку к Кувшинникову, кипяток таскал, в лавочку бегал, к делу присматривался, так и жил на побегушках, а вышел в люди, сам хозяином сделался: Кувшинникова торговля кончилась, началась Ремизова — галантерейный магазин М. А. Ремизова, две лавки в Москве, да две лавки в Нижнем на ярмарке. Без всякого образования, трудом и смёткой, ‘русским умом’ своим отец сам до всего дошел и большим уважением пользовался: у Николы в Толмачах, в нашей приходской церкви, отец долгое время был старостой церковным, а на ярмарке купцы в чалмах да в халатах, страшные и важные такие, отца большим купцом величали.
В духовной своей завещал отец на колокол в село на свою родину, и такой наказал колокол отлить гулкий и звонкий: как ударят на селе ко всенощной, чтобы до Москвы хватало за Москва-реку до самых Толмачей.
Этот колокол заветный, невылитый, волшебный, благовестными звонами в вечерний час гулко-полно катящийся с дедовских просторных полей по России — это первый мне родительский завет.
Моя мать — московская купеческая дочь, Марья Александровна Найденова. Образование она получила хорошее, училась на немецкий лад в Петропавловской лютеранской школе и в духовном развитии и устремлениях своих шла вровень с передовыми русскими женщинами своего времени. Жизнь у нее сложилась трудная, но и трудная доля ее, правда, расшатала, а все-таки не сломила в ней найденовское железо.
Найденовы — владимирские, из села Батыева Суздальского уезда. В 1765 году прадед мой, крепостной крестьянин капитана Матюшкина, Егор Иванович Найденов продан был московскому первой гильдии купцу и шелковых фабрик содержателю Панкрату Васильевичу Колосову и водворен на Москве за Земляным городом на Яузе в колосовскую красильню. Начал он учеником, вышел в красильные мастера, походил в мастерах и свое дело завел: Колосовское дело кончилось, началось Найденовское, — в 1816 году уволен из мастеровых и причислен в московское купечество.
Егор Иванович — человек крепкий и выносливый, железный, ничего ему не делалось, и в моровую язву заразился, но и чума не взяла, в 1812 году оставался он в Москве, Москву стерег, и большой был охотник и искусник хитрый: любил медведей травить, петушиные бои чествовал и обучал птиц пению всякому под орган и разговорам всяким человеческим — скворцы прямо, как человеки разговаривали! — сам генерал-губернатор — главнокомандующий, прослышав о диковинных канарейках и скворцах ученых, вызвал его к себе с птицами птичью премудрость послушать, но он от такого ‘начальнического милостивого внимания’ отказался, сам не пошел, а своих певунов, птиц чудесных всех до одной отдал посланным безвозвратно. Таков был первый Найденов Егор Иванович, от которого все и пошло. За делами не доглядел, переночевал в нетопленой холодной красильне, схватил горячку и помер.
Дед мой Александр Егорович-меньшой продолжал начатое отцом, завел ткацко-набивную и шерстепрядильную фабрику и расширил торговлю, тихий, очень осторожный, очень скрытный, образование получив всего только в приходском училище, он постоянно искал общения с людьми образованными, высоко ценил знание и сам учился, научился по-французски читать — много читал, посещал театры и вел запись виденному, событиям жизни — найденовскую летопись. Вот почему в такой старозаветной русской семье следующее поколение — мои дяди и моя мать получили воспитание на немецкий лад.
Немецкая школа вывела в жизнь третьего Найденова — Николая Александровича Найденова, имя которого сохранит наша история. Начиная с 60-х годов прошлого века до конца 1905 года (ум. 28 ноября 1905 г.) деятельность его в торгово-промышленном мире поистине была петровская. С 1876 года стоял он во главе Московского Биржевого Комитета, и большинство крупных экономических преобразований и законодательств всяких прошли при его непосредственном участии. Нрава ‘задорного’, так как сам он выражался о себе в своих воспоминаниях [Н. А. Найденов. Воспоминания о виденном, слышанном и испытанном, I. М., 1903 г. (Для лиц, принадлежащих к роду), Село Батыево. Материалы для истории его населения XVIII—XIX столетий (не для продажи). — Примечание А. М. Ремизова], с огромными знаниями не только в чисто экономических и юридических науках, но и по истории и археологии, и с большим творческим полетом, весь одаренный, непохожий ни на кого, превратил он свою жизнь — свои дни в какую-то бессменную работу, без передышки, без праздников, без прогулов для крепкой и деятельной, крепко выкованной гордой русской России. Отказавшись при жизни от высокой привилегии — от дворянства, наказал он похоронить себя, как самого простого человека — последнего рабочего, и этой последней волей достойно завершил дело своей жизни.
Рабочая — не шалопайная, трудовая Россия ради России умной, крепкой и гордой, русской России — это мне второй родительский завет.
Я родился в доме отца моего в Малом Толмачевском переулке и все детство провел в Москве, и отрочество, и всю мою юность. Учился я в коммерческом училище, в университете ходил по всем аудиториям и слушал все науки, но курса не кончил, попал в тюрьму. На Рождество Богородицы в 1902 году напечатано в первый раз мое произведение — ‘Плач’ (‘Плач девушки перед замужеством’).
1913 г.
Впервые опубликовано: Лица. Биографический альманах. Вып. 3. М., СПб., 1993. С. 437—447 (публикация А. М. Грачевой).
Рукописные источники: I: 1) Беловой автограф, ‘1912’ — РНБ. Ф. 634. Ед. хр. 1. Л. 1, 2, 7-12, II: 1) Беловой автограф, ‘1913’ — ИРЛИ. Ф. 256. Оп. 2. Ед. хр. 5. Л. 2, 2) Беловой автограф, ‘1913’ — РНБ. Ф. 634. Ед. хр.1. Л. 3—6.
Тексты публикуются по автографам РНБ.
Публикуемые автобиографии А. М. Ремизова были предназначены для фундаментальных историко-литературных трудов, создававшихся под руководством проф. С. А. Венгерова.
Автобиография, датированная 1912 г., написана для посвященного Ремизову, но так и не опубликованного раздела коллективной монографии ‘Русская литература XX века’ (М., изд-во ‘Мир’), лишь три тома которой были изданы в 1914—1918 г. Она должна была дополнять статью Г. И. Чулкова ‘Алексей Ремизов’ (опубл. под загл. ‘Сны в подполье’ в кн. Г. Чулкова ‘Наши спутники’ (М., 1992. С. 7—37). Машинописный текст статьи, датируемый 1912 г., сохранился в архиве Венгерова в ИРЛИ. 7 марта 1912 г. Чулков писал Венгерову о завершении своей работы: ‘Я передал в контору ‘Мир’ рукопись моей статьи о Ремизове и получил сто рублей, как мы с Вами условились. Я буду Вам очень признателен, Семен Афанасьевич, если Вы распорядитесь, чтобы мне прислали корректуру: может быть, я сделаю некоторые изменения (незначительные). Статья вышла немного больше листа. Возможно сократить некоторые ее части. Если Вы найдете нужным это сделать, пожалуйста, будьте так добры, уведомьте меня, что именно Вы желаете выпустить’ (ИРЛИ. Ф. 377. Оп. 7. Ед. хр. 3059). Тогда же была написана и ремизовская автобиография, о чем Ремизов сообщал Венгерову в письме от 10 февраля 1912 г.: ‘Посылаю Вам заказ[ной] бандеролью автобиографию: как я писать стал’ (ИРЛИ. Ф. 377. Собр. автобиографий. Ед. хр. 3046. Л. 1). В ответном письме от 13 февраля Венгеров высказал Ремизову ряд замечаний: ‘Большое, большое спасибо Вам, многоуважаемый Алексей Михайлович, за присланное житие. Очень оно и любопытно, и поучительно. Одно только место меня удивило и огорчило: где Вы сообщаете, что записались в ‘постоянные любительные читатели’ Розанова. Неужели и теперь его любите? Ведь это же гадина, форменная гадина, отвратительно-продажная, подло-предательская, фарисейски-лицемерная. Всегда он такой был, но прежде, в моменты подсознательного творчества, писал почти гениально. А теперь ничего кроме вонючих испражнений из него не исходит. И рядом с Розановым Вы ставите благородного искателя истины Льва Шестова! Гореть Вам за это на том свете в огне неугасимом. С искренним приветом С. Венгеров’ (РНБ. Ф. 634. Ед. хр. 73. Л. 1). Ремизов согласился с пожеланиями редактора, об этом свидетельствует его письмо от 14 февраля: ‘Глубокоуважаемый Семен Афанасьевич! Оставьте в этой фразе одного Льва Шестова [В своем примечании к письму Ремизов дал исправленный вариант текста: ‘Тут же я узнал Льва Шестова и записался в его постоянные любительские читатели’]. Так будет лучше и правдивее. Книги Розанова меня всегда интересовали и занимали, но к статьям его теперешним у меня душа не лежит. Об этом и говорить тяжко. Какое уж тут любительское читательство!’ (ИРЛИ. Ф. 377. Собр. автобиографий. Ед. хр. 3046. Л. 2). Окончательный исправленный текст автобиографии в архиве Венгерова не сохранился. Настоящая публикация осуществлена по экземпляру текста 1912 г. — авторской копии, находящейся в той части архива Ремизова, которая была передана им на хранение в Публичную библиотеку (РНБ). Текст написан черными чернилами на крупноформатной бумаге размером в пол-листа. Значимые имена и названия выделены красными чернилами и под этими же словами автором произведена карандашная разметка для набора курсивом или в разрядку.
Вторая публикуемая автобиография, датируемая в рукописи 1913 г., была отослана Ремизовым Венгерову одновременно с биобиблиографическими сведениями для готовившегося критико-биографического Словаря русских писателей. Об этом сообщалось в письме Ремизова Венгерову от 21 [марта] / 4 апреля 1913: ‘Для Критико-Библиографического словаря посылаю Вам краткие сведения о себе [текст находится — ИРЛИ. Ф. 377. Собр. автобиографий. Ед. хр. 3046. Л. 8. — А. Г.], перечень моих книг [текст находится — там же. Л. 9-18. — А. Г.] и карточку фотографическую. Есть у меня автобиофафическое ‘заветы родительские’, написано для Анастасии Николаевны Чеботаревской, для какого-то сборника. Посылаю рукопись, может быть, пригодится. Посылаю Вам последнюю мою книгу ‘Подорожие’, оттиск портрета моего, рис[унок] М. В. Сабашниковой и указатели к 8-и томному собранию сочинений. Хотел бы попросить Вас, Семен Афанасьевич, когда с чулковской статьей и моя автобиография печататься будет, мне бы корректуру прислали’ (Там же. Л. 4).
Указание на А. Н. Чеботаревскую дало новый поворот в деле установления времени, когда была создана автобиография своеобразного типа — повествование об истоках самосознания писателя. В 1907 г. Чеботаревская собирала автобиографии писателей для подготовки сборника ‘Краткие биографические данные русских писателей за последнее 25-летие русской литературы’. Но в подготовленной рукописи этого труда, сохранившейся в архиве Чеботаревской в ИРЛИ, биография Ремизова отсутствует. Нет этого текста и в подготовительных материалах к сборнику. Все объясняет шуточное письмо писателя к Чеботаревской, датируемое по штемпелю 23 мая 1907 г.: ‘Многоуважаемая Анастасия Николаевна! По обещанию написал Вам краткое жизнеописание, но не посылаю. Ведь, это же не то все будет. О влияниях чего бы то ни было не могу сказать, потому же не то все будет. О влияниях чего бы то ни было не могу сказать, потому что, Бог его знает, что другой раз на тебя повлияет и на веки вечные вгвоздится. // Год рождения моего: 1877. // День: Купальская ночь (с 23 на 24 июня). // А именины мои 5 октября в день празднования московских митрополитов: Петра, Алексея, Ионы и Филиппа. // Сидел дважды и высылался дважды. Один раз за мордобой в Пензенскую губ[ернию] на 2 года, а другой раз за ничего в Вологодскую на 3-и. // Особенного — выдающегося в жизни моей не случалось: на войне не сражался и ранен не был. // Хотел быть кавалергардом, разбойником и учителем чистописания. // Начал печататься в 1902 г. в ‘Курьере’ (такая московская газета была), потом в ‘Северном Крае’ (Ярославль), в ‘Юге’ (Херсон), в ‘Северных цветах’ и ‘Весах’ (Москва), в ‘Грифе’ (Москва), в ‘Новом Пути’ (СПб.), в ‘Вопр[осах] Жизни’ (СПб.) и т. д. // Вот и все. // Всего Вам хорошего, Анастасия Николаевна. // А. Ремизов’ (ИРЛИ. Ф. 289. Оп. 5. Ед. хр. 230. Л. 1—2). Таким образом, можно предположить, что в 1907 г. Ремизов написал ‘краткое жизнеописание’ под заглавием ‘Заветы родительские’, но не послал его Чеботаревской. В 1913 г. он заново переписал текст для отправки Венгерову. Палеографический анализ этого текста, и листов из персоналии ‘Ремизов’ в собрании автобиографий Венгерова, содержащих библиографические сведения (Л. 7—8), показал, что они совпадают по типу бумаги, характеру письма, использованию чернил двух цветов. Возможно, что при объединении всех материалов, касающихся Ремизова, в единый фонд, его автобиография была отделена от библиографического ‘конвоя’, оставшегося в фонде Венгерова. Этот экземпляр автографии (ИРЛИ) является точной копией рукописи РНБ.
Источник текста: Ремизов А.М. Собрание сочинений. М.: Русская книга, 2000—2003. Том 4. Плачужная канава. С. 461—463.