Воображеніе наше рдко представляетъ сходной портретъ лично незнакомаго намъ человка, ежели оно беретъ черты для своего рисунка только изъ сочиненій его, или изъ его дяній, извстныхъ въ свт, но всего разительне было бы несходство портрета Августа Лафонтена, когда бы воображеніе представило его намъ, рисуя единственно съ отличительныхъ качествъ его сочиненій. Кто знаетъ, что написанные имъ романы, число коихъ простирается едва ли не до пятидесяти, нжною, возбуждающею приятныя мечты чувствительностію привлекаютъ къ себ великое множество читателей,тотъ весьма удивится, увидвши въ сочинител оныхъ человка съ веселымъ лицемъ, остроумнаго и забавнаго въ разговорахъ человка, передъ которымъ долженъ онмть отъ стыда всякой приторной пустословъ, разсуждающій о сердц и чувствительности: ибо Лафонтевъ живою, тонкою и мткою своею сатирою безъ жалости разитъ подобныхъ разскащиковъ.— Онъ довольно высокъ ростомъ и дороденъ, иметъ лице очень красивое и съ перваго взгляда совсмъ не привлекательное, которое однакожъ часъ отъ часу боле нравится своимъ выразительнымъ движеніемъ очей, своими чертами веселости и остроумія, чертами великую силу придающими его разговору, Лафонтенъ обладаетъ отличнйшимъ даромъ краснорчія, всегда играющее, всегда живое воображеніе, неистощимое остроуміе, обширныя свднія, глубокое знаніе человческаго сердца наконецъ рдкое искусство выражать мысли свои красно и отборными словами длаютъ бесду его чрезвычайно приятною. Когда Лафонтенъ является въ обществ и заводитъ рчь, то въ одну минуту составляется кругъ слушателей, и онъ быстрымъ своимъ разсказомъ, живописными изображеніями, остроумными, обыкновенно сатирическими замчаніями, которыми уметъ весьма искусно приправлять свою бесду, удерживаетъ ихъ при себ дотол, пока самъ не прекращаетъ разговора. — Я именно помню, какъ однажды вс заслушались его, скоро посл обратнаго призда его изъ Вны и Венеціи. Общество собралось единственно для того, что ожидала тогда прозжавшаго изъ ены одного славнаго Философа, котораго личнымъ знакомствомъ многіе дорожили, и котораго вс желали имть. Но до прибытія Философа, Лафонтенъ въ одномъ изъ отдаленныхъ покоевъ уже собралъ, по обыкновенію, около себя кругъ слушателей, которыхъ такъ очаровалъ мастерскимъ своимъ разсказомъ о случившемся съ нимъ во время путешествія, что они совсмъ забыли о призжемъ, a вспомнили о немъ тогда уже, когда Лафонтенъ прекратилъ свою бесду. Между тмъ Философъ ушелъ, и многіе не жалли о потер случая съ нимъ познакомиться. Опытность, снисканная сочинителемъ множества романовъ въ изобртеніи и изображеніи занимательныхъ картинъ, также въ составленіи и разршеніи привлекательныхъ завязокъ, доставила ему ту выгоду, что иногда въ веселой часъ, находясь въ обществ посреди особъ, которымъ хочетъ сдлать удовольствіе,онъ безъ всякаго приготовленія читаетъ маленькой романъ, тутъ дйствуютъ нкоторые изъ его слушателей, a характеры ихъ бываютъ изображены со всею точностію. Достойно примчанія, что Лафонтенъ все это повствуетъ съ удивительною легкостію и какъ непринужденна, что многіе изъ слушателей, незнакомые съ бесдою Лафонтена, думаютъ, что имъ разсказывается истинное происшествіе и ни чутъ недогадываются о вымысл. Надобно знать еще, что Лафонтенъ симъ даромъ своего остроумія умлъ занимать даже людей отличнаго ума и высокой образованности, a ето уже и показываетъ, что талантъ его есть нчто превосходнйшее обыкновенной способности забавлять общество. — Высочайшій тріумфъ его остроумія состоитъ въ сатир: но она обыкновенно бываетъ y него общею, a личною тогда только, когда кто нибудь добровольно выставляетъ себя предметомъ его насмшекъ,или когда самъ Лафонтенъ увренъ, что его шутки, чуждыя всякой злости, приняты будутъ не въ обиду, но въ наставленіе. Правда, что трудно удерживаться въ предлахъ должной осторожности тому, кто обладаетъ даромъ для всхъ приятнаго остроумія, кто иметъ живое и пылкое воображеніе, и въ комъ склонность къ сатир оказывается довольно сильною: такъ и при Лафонтеновой бесд къ удивленію иногда присоединяется и досада, но ето случается очень рдко, и притомъ на на долгое время, — ибо всмъ извстна доброта его сердца. — Въ качеств ученаго Лафонтенъ достоинъ отличнаго уваженія по рдкимъ знаніямъ своимъ касательно Греческихъ и Латинскихъ классиковъ. Цлыя главы изъ нихъ онъ въ состояніи прочитать наизусть, и показать достойныя примчанія мста въ историческомъ, филологическомъ и другихъ отношеніяхъ, сверхъ того онъ весьма глубоко проникъ въ духъ древнихъ, и говоритъ полатын чисто и красиво. Лафонтенъ и теперь продолжаетъ заниматься сами предметами, кром того съ успхомъ упражняется онъ въ Персидскомъ и другихъ, здсь мало извстныхъ, Азіятскихъ языкахъ, такъ что ученые при объясненіи какого нибудь темнаго мста въ авторахъ или при встртившемся затрудненіи, нердко обращаются къ Лафонтену. Мн извстно, что онъ намренъ издать нчто о Персидскомъ язык, и что многіе трудъ сей почитаютъ очень важнымъ. — Еще въ Гельмштедт обучаясь Богословіи, Лафонтенъ, какъ говорятъ, обратилъ на себя вниманіе живымъ своимъ остроуміемъ и склонностію къ сатир. Потомъ былъ онъ домашнимъ учителемъ при дтяхъ Прусскаго Генерала Фонъ Таддена, и спустя нсколько времени священникомъ при его полку, стоявшемъ тогда въ Галле. Донын памятны сказыванныя имъ поученія, по которымъ увидли въ Лафонтен тонкаго знатока человческаго сердца и искуснаго витію: въ нихъ почти не касался онъ предметовъ догматики, какъ весьма трудной для себя науки, но боле говорилъ о нравственности, которую старался предлагать въ систематическомъ порядк. — Съ великимъ трудомъ и за самую дешевую цну продалъ онъ первый свой романъ Ромулъ одному книгопродавцу, но скоро нашелъ онъ множество читателей, и тмъ открылъ себ виды къ обильной жатв на все время жизни: богатое воображеніе общало ому неистощимый запасъ предметовъ, который легко могъ онъ обработывать при своемъ опытномъ знаніи языка и при искусств разсказывать занимательнйшимъ образамъ. И потому, чтобы приобрсть благоволеніе Музы къ любимымъ своимъ упражненіямъ, онъ сложилъ съ себя должность проповдника, и съ тхъ поръ живетъ близь городскихъ вратъ на прекраснйшемъ мст надъ ркою, въ сельскомъ дом. Покойная Королева Прусская, которая любила въ праздные часы читать его романы и даже лично съ нимъ познакомилась въ бытность свою въ Галле, пожаловала ему преемничества на одинъ каноникатъ, но мсто сіе сдлалось празднымъ уже подъ управленіемъ Вестфальскаго Короля, не разсудившаго заблаго уважить Лафонтенева требованія. — Въ 1611 году Философской факультетъ Галльскага Университета въ самый день рожденія Лафонтена прислалъ ему дипломъ на Докторское достоинство. Отряженные отъ факультета депутаты нашли его въ саду за работай. Лафонтенъ почелъ здсь етотъ обрядъ за шутку, и на Латинскую рчь депутата далъ на томъ же язык отвтъ весьма остроумный и не мене забавный. — Романы, которыхъ Лафонтеяъ конечно уже не писалъ бы боле,еслибъ они не были главнымъ источникомъ его доходовъ, занимаютъ его только въ часы утра: — онъ диктуетъ ихъ писцу,куря табакъ и ходя по комнат. Написанное тотчасъ, безъ всякаго разсмотрнія, отсылается прямо въ типографію, и даже посл перваго оттиска правитъ не самъ сочинитель. — Обыкновенно въ каждой день сочиняетъ онъ по одному печатному листу, и часто случается,что въ одинъ день пишетъ два разныя романа. Отъ того происходитъ, что съ одной стороны сочиненія его показываютъ подробное знаніе человческаго сердца, очень много весьма глубокаго (а особливо касательно воспитанія), очень много весьма разительныхъ сужденій, весьма основательныхъ заключеній и при всемъ часто еще плняютъ цвтущимъ своимъ языкомъ, съ другой же стороны видно въ нихъ много повтореній, много сказаннаго неопредленно, много принужденнаго и погршительнаго какъ въ план, такъ ивъ изложеніи, даже въ язык примтна поспшность, a иногда, хотя рдко, и самыя ошибки. Лафонтенъ все ето чувствуетъ, и ни отъ кого нескрываетъ. По тому то онъ нигд невыставляетъ достоинства своего въ качеств сочинителя романовъ, никогда незаводитъ рчи о своихъ сочиненіяхъ, и, ежели начинаютъ говорить о нихъ другіе, обыкновенно старается направить разговоръ на посторонніе предметы.