Анри Дюнанъ — другъ раненыхъ
Анри Дюнанъ — другъ раненыхъ
Э. Пименова.
‘Юный Читатель’, No 12, 1902
Анри Дюнан — друг раненых, Пименова Эмилия Кирилловна, Год: 1902
Время на прочтение: 8 минут(ы)
25-го іюня 1859 г. солнце, взошедшее надъ деревней Сольферино въ Италіи, въ провинціи Мантуя, освтило страшную картину. Поля, окружающія деревню, насколько хватало глазомъ, были усяны человческими тлами. Наканун тутъ произошло одно изъ самыхъ кровопролитныхъ сраженій въ исторіи и 40,000 человкъ остались на пол битвы. Тутъ были раненые, умирающіе и мертвые. Послдніе уже перестали страдать, они лежали такъ, какъ ихъ застигла смерть, то съ широко раскинутыми руками и лицомъ, обращеннымъ къ небу, съ застывшимъ на немъ выраженіемъ ужаса и страданія, то припавъ ничкомъ къ земл, напоенной ихъ собственною кровью, и сжимая въ похолодвшихъ рукахъ свое оружіе. Около нихъ смертельно раненые корчились въ предсмертныхъ судорогахъ, другіе тихо стонали, взывали о помощи и, съ трудомъ шевеля запекшимися губами, молили: ‘воды! воды!’… Отъ земли и травы, пропитанной кровью, поднимался паръ, а сверху солнце посылало свои палящіе лучи, усиливая страданія несчастныхъ, пережившихъ ужасную ночь, и безразлично освщая побдителей и побжденныхъ, мертвыхъ и живыхъ, правыхъ и виноватыхъ и не принимая никакого участія въ человческихъ длахъ и страданіяхъ…
Казалось, на этомъ пол смерти и страданія кром мертвыхъ и умирающихъ никого не было. Но это было неврно. Присмотрвшись, можно было замтить нсколько человкъ, мужчинъ и женщинъ, которые пробирались между тлами убитыхъ и раненыхъ. Впереди нихъ шелъ какой то человкъ весь въ бломъ. Онъ то и дло нагибался около раненыхъ, поилъ ихъ водой изъ ведра, которое несъ другой человкъ. Сопровождавшія его женщины помогали ему, поддерживали голову раненаго, обмывали рану и при помощи кусковъ холста и корпіи накладывали перевязку.
Такимъ образомъ группа этихъ милосердныхъ людей, явившихся изъ ближайшей деревни, переходила отъ одного раненаго къ другому, принося имъ помощь и утшеніе. Если несчастному уже нельзя было помочь ничмъ, то ‘человкъ въ бломъ’ смачивалъ засохшія губы страдальца водой, говорилъ ему слова утшенія или читалъ молитву надъ умирающимъ. Но поле битвы раскинулось на необозримое пространство, раненыхъ было такое множество, что силъ одного человка оказывалось мало. ‘Человкъ въ бломъ’ сознавалъ это. Съ разсвта до захода солнца онъ бродилъ по кровавому полю въ сопровожденіи своихъ товарищей, которые нсколько разъ ходили въ деревню, чтобы возобновить запасы воды и холста для перевязки ранъ, но раненымъ и умирающимъ, казалось, конца не было!
Гд же были врачи? Гд были люди, которые обязаны были подбирать раненыхъ на пол битвы и отвозить ихъ на перевязочный пунктъ? Битва при Сольферино происходила между австрійцами съ одной стороны и французами и итальянцами съ другой. Въ ближайшемъ итальянскомъ городк Кастильоне былъ устроенъ лазаретъ для больныхъ, но онъ былъ слишкомъ малъ для такого количества больныхъ, да и врачей не хватало. Кром того, такъ какъ помощи не хватило бы для всхъ, то въ городъ доставляли только своихъ раненыхъ, которыхъ солдаты подбирали на пол битвы, а непріятеля оставляли безъ всякой помощи. Впрочемъ, городъ и такъ былъ переполненъ ранеными. Сотни ихъ лежали прямо на улицахъ, на площадяхъ, возл домовъ, такъ какъ въ домахъ не было мста. Повозки, привозившіе раненыхъ, выгружали ихъ прямо на улиц и затмъ тотчасъ же нагружали мертвыхъ и увозили ихъ изъ города. Это продолжалось непрерывно. Покинутые же на пол битвы раненые были предоставлены своей собственной судьб.
Но помощь явилась къ нимъ въ лиц ‘человка въ бломъ’. Это былъ швейцарецъ, женевскій гражданинъ Анри Дюнанъ, случайно оказавшійся тутъ проздомъ. Начавшееся сраженіе заставило его остановиться въ селеніи по дорог, а когда оно кончилось, то Дюнанъ отправился на поле битвы, чтобы по возможности облегчить страданія раненыхъ. Необыкновенно добрый и сострадательный, онъ не могъ оставаться безучастнымъ зрителемъ этихъ страданій и не могъ хать дальше. Въ его ушахъ постоянно раздавались стоны и мольбы о помощи. Но одинъ онъ былъ безсиленъ что нибудь сдлать и поэтому пришлось обратиться къ состраданію окрестныхъ жителей. Онъ подйствовалъ на нихъ своимъ примромъ и самоотверженіемъ, такъ что ему не трудно было составить отрядъ для помощи раненымъ и уговорить жителей открыть двери своихъ домовъ для больныхъ. Скоро каждый домъ превратился въ госпиталь, а хозяева его — въ больничныхъ служителей. Дюнанъ поспвалъ повсюду и везд помогалъ совтомъ и дломъ, воодушевляя и поощряя помогалъ примромъ. Однако, все-таки онъ чувствовалъ, что одинъ человкъ не въ силахъ сдлать и десятой доли того, что нужно, и хотя ему удалось быть можетъ спасти жизнь не одной сотн раненыхъ, но тысячи ихъ погибали вслдствіе недостатка своевременной помощи. Битва при Сольферино ясно показала Дюнану, что для того, чтобы оказать помощь такому количеству раненыхъ, нужно заране заготовить и лекарства и перевязочные матеріалы и надо имть въ своемъ распоряженіи средства для перевозки раненыхъ и т. д., затмъ нужны, конечно, въ большомъ количеств врачи, фельдшера, больничные служителя и мсто для помщенія раненыхъ. Ничего этого не было у Дюнана, кром добровольцевъ, число которыхъ, правда, все возрастало и которые желали помогать ему въ его святомъ дл.
Устроивъ раненыхъ и больныхъ въ одномъ город, Дюнанъ отправился въ другой, по сосдству, гд скопилось также въ это время до 30.000 раненыхъ и больныхъ. Тамъ происходило нчто ужасное. Тысячи раненыхъ валялось безъ всякой помощи, и только энергія и настойчивость Дюнана, помогли ему добиться порядка среди потерявшихъ голову жителей. Онъ тотчасъ же устроилъ комитетъ, который распоряжался поданіемъ помощи. Дюнанъ убдилъ жителей приняться за дло, говоря, что если не будутъ приняты мры, то въ город непремнно разовьется какая-нибудь эпидемія, холера, тифъ, даже чума! Перепуганные этими словами, жители стали собирать деньги на помощь раненымъ и заставили монастыри, школы и церкви открыть для нихъ свои двери. Везд были устроены временные лазареты и мало по малу съ разныхъ мстъ стали доставляться лкарства, перевязочныя средства и състные припасы для раненыхъ и больныхъ, а женщины города взяли на себя роль сестеръ милосердія и ухаживали за ранеными.
И все это сдлалъ одинъ человкъ! Анри Дюнанъ, который не могъ забыть страшнаго поля при Сольферино, залитаго кровью и усяннаго ранеными и умирающими, ршилъ отнын посвятить всю свою жизнь на то, чтобы облегчить бдствія войны. Въ италіянскихъ городахъ, гд онъ организовалъ помощь раненымъ, ему пришлось очень много бороться съ ненавистью жителей къ непріятелю. Италіянцы отказывали въ помощи раненымъ австрійцамъ, и Дюнанъ долго и горячо доказывалъ имъ безчеловчность ихъ поступковъ. Онъ говорилъ, что безоружный, раненый врагъ перестаетъ быть врагомъ, что онъ нуждается въ состраданіи и милосердіи, и отказывать ему въ этомъ позорно для человчества! Слова Дюнана мало по малу оказывали свое дйствіе, и въ городахъ, гд была устроена помощь раненымъ, жители перестали длать различія между своими и чужими.
Такимъ образомъ Дюнану удалось до нкоторой степени облегчить страданія многихъ, но онъ зналъ, что еще больше людей погибаетъ на пол битвы безъ всякой помощи. Эта мысль преслдовала его. Онъ сталъ придумывать средства облегчить участь раненыхъ и когда, по окончаніи своего великаго святого дла при Сольферино, онъ ухалъ на свою родину, въ Женеву, то вмсто того, чтобы отгонять отъ себя ужасныя картины и постараться забыть о нихъ и разсяться, Дюнанъ самымъ усерднымъ образомъ принялся за изученіе войнъ и организаціи помощи раненымъ въ разныхъ странахъ. Особенно сильное впечатлніе произвело на него описаніе дятельности добровольныхъ сестеръ милосердія, которыя проявили себя во время Крымской войны. Онъ видлъ въ этой дятельности именно то, чего такъ добивался самъ — живое, горячее сочувствіе раненымъ, безъ различія національностей.
Русскія сестры милосердія и миссъ Флорингъ Нойтингель, пріхавшая во время Крымской компаніи на театръ военныхъ дйствій съ 37-ю сестрами милосердія, самоотверженно ухаживая за ранеными, не длали между ними никакого различія и руководствовались заповдью, что ‘вс люди — братья!’
Однако все-таки такая помощь была только каплей въ мор человческихъ страданій. Много ли могли сдлать нсколько человкъ, даже воодушевленныхъ самымъ горячимъ и искреннимъ желаніемъ оказывать помощь? Дюнанъ пришелъ къ заключенію, что надо привлечь къ этому длу вс государства, которыя и должны общими усиліями организовать помощь раненымъ, дать для этого средства и назначить людей, которые должны считаться неприкосновенными для воюющихъ сторонъ. Прежде очень часто во время битвы перевязочные пункты брались штурмомъ, раненыхъ захватывали въ плнъ, а врачи получали пораненія и даже нердко убивались во время оказанія ими помощи раненымъ. При такихъ условіяхъ, конечно, никакая дйствительная помощь была невозможна, и Дюнанъ полагалъ, что вс страны должны заключить между собою международное соглашеніе и помогать другъ другу въ дл облегченія участи раненыхъ.
Для распространенія своихъ взглядовъ Дюнанъ ршилъ написать книгу ‘Воспоминанія о Сольферино’, въ которой онъ, какъ очевидецъ, описывалъ вс ужасы поля битвы посл кровопролитнаго сраженія. Онъ угадалъ врно: его книга произвела сильнйшее впечатлніе и у многихъ вызвала горячее желаніе придти на помощь жертвамъ войны.
‘Посмотрите на то, что длается на пол битвы, говоритъ Дюнанъ.— Бой кипитъ. Об стороны соперничаютъ въ храбрости и отваг и все поле, покрытое ядрами, покрывается падающими людьми, убитыми и ранеными. Вотъ раненый, тщетно старающійся подняться, но онъ не можетъ этого сдлать, у него раздроблена кость. Онъ видитъ, что на него несется кавалерія, бросившаяся въ аттаку, и закрываетъ глаза. Онъ больше не откроетъ ихъ — кавалерія растоптала его! Съ каждою минутой число раненыхъ увеличивается. Легко раненые, кто можетъ, сами бредутъ на перевязочный пунктъ, въ полевой лазаретъ, ну а кто не можетъ…— тотъ лежитъ и истекаетъ кровью въ ожиданіи помощи. Многіе умираютъ тутъ же, но они могли бы быть спасены, если бы имъ оказали своевременную помощь!..’
Книга Дюнана была переведена, на нсколько европейскихъ языковъ и онъ получилъ много сочувственныхъ писемъ. Тогда онъ предпринялъ путешествіе по Европ, постилъ всхъ выдающихся государственныхъ людей и такъ горячо доказывалъ, что государства должны заботиться о раненыхъ, что, наконецъ, добился согласія на устройство създа, который долженъ былъ обсудить его предложеніе объ организаціи международной помощи раненымъ. И вотъ, благодаря Дюнану, въ Женев, въ 1863 году собралось 36 представителей разныхъ государствъ и въ слдующемъ году былъ ими подписанъ знаменитый договоръ, извстный подъ именемъ ‘Женевской конвенціи’, на основаніи котораго вс государства, присоединившіяся къ этой конвенціи, обязывались оказывать помощь и покровительство всякому раненому, кто-бы это ни былъ — свой или врагъ.
Дюнанъ предложилъ, чтобы вс отдльныя государства, по общему соглашенію, приняли бы одинъ и тотъ же общій знакъ — флагъ съ изображеніемъ на немъ краснаго креста на бломъ пол, подъ прикрытіемъ котораго находились бы вс полевые лазареты и перевязочные пункты во время войны, и вс, носящіе этотъ знакъ на своемъ рукав, считались бы неприкосновенными. Зданіе или обозъ, на которомъ разввается такой флагъ, не могутъ подвергаться выстрламъ непріятеля. Врачи, сестры милосердія, фельдшера и санитары, носящіе знакъ Краснаго креста, ничмъ не вооружены, но этотъ знакъ лучше всякаго оружія защищаетъ ихъ отъ непріятельскихъ выстрловъ и нападеній.
Такимъ образомъ на напоенномъ кровью Сольферинскомъ пол народилось великое дло милосердія и возникло Международное общество Краснаго креста, распространившее свою дятельность на вс страны свта. Все, что до этого времени считалось обузой для войска, вс эти раненые и больные, которые оставлялись на произволъ судьбы и во множеств погибали на поляхъ битвъ — сдлалось теперь предметомъ заботливаго ухода со стороны общества Краснаго креста. Во-время поспть, вырвать изъ рукъ смерти все, что можетъ быть вырвано — вотъ прямая и громадная задача той помощи, которую теперь оказываетъ это общество на пол битвы.
Дло, начатое Дюнаномъ, мало по малу разросталось. Онъ первый обратилъ вниманіе на ужасы войны, тогда какъ до этого люди главнымъ образомъ увлекались торжествомъ побды и подвигами героевъ, забывая, что эти подвиги стоили много крови человчеству.
Посл Женевской конвенціи вс государства стали заботиться о томъ, чтобы раненые получали своевременную помощь и для лучшей организаціи этого дла ршили черезъ каждыя нсколько лтъ устраивать въ разныхъ странахъ международныя конференціи (совщанія) всхъ обществъ Краснаго креста. Такихъ конференцій было уже шесть: въ 1867 году въ Париж, въ 1869 — въ Берлин, въ 1883 — въ Женев, въ 1887 — въ Карльсруэ, въ 1892 — въ Рим и въ этомъ году въ Петербург. Эти конференціи устраиваются для облегченія взаимныхъ сношеній между комитетами Краснаго креста въ разныхъ странахъ и для выработки новыхъ правилъ и расширенія дятельности этого благодтельнаго учрежденія.
Добрый, человколюбивый Дюнанъ, конечно, былъ очень доволенъ успхомъ своей идеи. Онъ далъ толченъ движенію, которое быстро разросталось, и полагалъ, что его роль уже кончилась, такъ какъ завтная мечта его жизни осуществилась.
Онъ трудился не для славы, а изъ любви къ людямъ и поэтому тихо сошелъ со сцены, какъ только увидлъ, что его помощь больше не нужна. Онъ даже не подумалъ о томъ, чтобы связать со своимъ именемъ великое дло помощи раненымъ, и хотя Красный крестъ обязанъ ему своимъ возникновеніемъ, но о немъ вскор вс забыли и забыли настолько, что давно уже считали умершимъ. Только въ 1896 году одинъ изъ писателей, случайно узнавшій о его участи, напомнилъ о немъ, разсказавъ, что онъ живъ, но почти ослпъ и находится въ нужд. Онъ нашелъ пріютъ въ богадльн на Боденскомъ озер и тамъ прожилъ 20 лтъ, всми забытый и оставленный.
Когда въ газетахъ, посл долгаго промежутка времени, появилось извстіе о Дюнан, то міръ встрепенулся и людямъ стало стыдно своей неблагодарности. Человкъ, которому многія тысячи обязаны были спасеніемъ своей жизни, самъ нуждавшійся въ помощи, полуслпой и больной, терплъ нужду и безъ ропота покорился своей горестной участи, не требуя помощи отъ людей, хотя имлъ на то полное право. Тотчасъ же были собраны средства, чтобы дать возможность Дюнану прожить остатокъ своихъ дней въ довольств. Но долгіе годы одиночества и забвенія сдлали Дюнана нелюдимымъ. Онъ не захотлъ оставить убжища, которое пріютило его въ худшіе дни, и отказался принимать постителей, нарочно прізжавшихъ, чтобы повидаться съ нимъ и выразить ему свое глубочайшее уваженіе. Онъ никого не хотлъ и не хочетъ видть, и доступъ къ нему иметъ только сидлка, самоотверженно ухаживающая за нимъ въ теченіе многихъ лтъ.
Такъ кончаетъ свои дни въ укромномъ уголку, на берегу Боденскаго озера, этотъ замчательный человкъ. Но хотя онъ и не хочетъ видть людей, тмъ не мене онъ продолжаетъ интересоваться тмъ, что длается на свт. Этотъ старецъ, которому въ ма минуло 74 года, съ утра до вечера сидитъ за своимъ письменнымъ столомъ и читаетъ и отвчаетъ на письма, получаемыя имъ теперь со всхъ концовъ свта. О немъ вспомнили, хотя и поздно, и люди торопятся высказать ему свое сочувствіе и удивленіе.
Въ прошломъ году ему была присуждена премія Нобеля, предназначенная ея основателемъ, Альфредомъ Нобелемъ, тому, кто больше всего потрудился для дла мира и усиленія братскихъ чувствъ между людьми. Кто же больше Дюнана заслужилъ эту награду?