‘Русская Мысль’, кн.VIII, 1888
Алзаковы. Роман из великосветского быта. Д. Д. Апраксина. Спб., 1888 г, Апраксин Александр Дмитриевич, Год: 1888
Время на прочтение: 2 минут(ы)
Алзаковы. Романъ изъ великосвтскаго быта. Д. Д. Апраксина. Спб., 1888 г. Цна 1 руб. Нтъ въ этой книжк ни ‘романа’, ни ‘великосвтскаго быта’, а есть только очень скучное и безсвязное повствованіе о томъ, какъ богатые супруги Длзаковы ничего не длали много лтъ и, ничего не длая, дожили до старости, но подъ старость соскучились и вздумали искать себ развлеченій. Петръ Николаевичъ Алзаковъ, по совту ‘умнаго’ врача, нашелъ развлеченіе въ филантропіи. Его супруга, Вра Александровна, стала развлекаться выздами и заигрываніями съ юнымъ офицеромъ графомъ Свирскимъ, ровесникомъ и бывшимъ товарищемъ ея сына, умершаго ребенкомъ. На ея заигрыванія Свирскій довольно долго не обращалъ вниманія и занимался какою-то француженкой Эрнестиной, но вдругъ, ни съ того, ни съ сего, явился вслдъ за Алзаковой изъ театра къ нимъ въ домъ и кинулся цловать хозяйку. Пріздъ мужа остановилъ дальнйшія покушенія храбраго гвардейца. Онъ, однако же, вернулся на слдующій день и, ‘какъ зврь, жаждущій крови, рванулся въ ней и силой взялъ то, что не давалось ему добромъ…’, хотя ‘она въ слезахъ взмолилась къ нему, но не тронула его себялюбивую, ненасытную натуру, а только пуще раздражила, подзадорила, подожгла’. А потомъ она начала плавать, онъ — говорить грубости. Происходило это при такой обстановк: ‘Ея платье было въ безпорядк. Она лежала, разметавшись, на кушетк. Красивая, стройная нога, артистически обутая, въ блестящемъ, шелковомъ, ажурномъ чулк, обнажалась до половины икры. Бощтуры ея роскошнаго тла, въ этой поз забывчивости и отчаянья, снова разожгли желанія Свирскаго. Онъ придвинулся къ ней и зашепталъ: ‘Я чувствую, да, я чувствую, что ты очаровательна, что я готовъ…’ Чортъ знаетъ, что такое!… Наконецъ-то Алзакова выгнала его вонъ, ужала безъ чувствъ, заболла и умерла. Ея мужъ благополучно утшился филантропіей, и всей сказк — конецъ. Ради приданія своему произведенію ‘великосвтскаго’ вида, авторъ передаетъ половину разговоровъ по-французски, не безъ изъяна, впрочемъ, для этого языка: такъ, Алзакова, падая безъ чувствъ, кричитъ Свирскому: misrable!’
Этого le женщина, прожившая, какъ Алзакова, много лтъ въ Париж, не могла выкрикнуть, даже лишаясь чувствъ. Французскія рчи снабжены авторомъ переводами, которые нельзя назвать удачными, напримръ: ‘Vous supposez donc que cela m’amuse beaucoup d’entendre ce baragoin?— вмшалась Ernestine. (Вы думаете, весело слушать это хрюканье!’). Слова baragoin нтъ, а есть — baragouin, и значитъ оно совсмъ не ‘хрюканье’. Или еще: ‘Avec aI des histoires de femmes, des cancans de votre grand monde!… Allez, ailes!… Passez un peu dans l’autre piè,ce ou dons la salon (положимъ, это опечатки), nous allons nous lever (сплетни о женщинахъ. Ступайте туда, намъ надо вставать)’. Переводъ очень вольный и весьма совращенный. Вообще, г. Апраксинъ ‘пересолилъ’ избыткомъ французскаго языка, но этимъ не удовольствовался и подъ конецъ щегольнулъ разговорами на англійскомъ язык. Такимъ вздоромъ испещрено не мало страницъ въ книжк г. Апраксина, а для чего — едва ли знаетъ и самъ авторъ. Впрочемъ, едва ли онъ знаетъ, для чего написанъ и весь-то этотъ такъ называемый ‘романъ’. Закончившій его ‘адюльтеръ’ штурмомъ является чистйшею случайностью, ровно ничего не доказываетъ, ни на что не нуженъ и расписанъ онъ необыкновенно грубо. Мы уже имли случай высказать наше мнніе о произведеніяхъ того же автора и въ его ‘роман изъ великосвтскаго быта’ видимъ новое подтвержденіе того, что у г. Апраксина нтъ ни таланта, ни сочинительской ‘выдумки’, ни даже умнья писать литературно, что доказывается приведенными нами выдержками. Въ его Амановыхъ нтъ и намека не то что на типы, а просто — на живыхъ людей.