Альтиора Пето, Олифант Лоренс, Год: 1883 читать онлайн, скачать электронную книгу fb2, pdf бесплатно

Время на прочтение: 174 минут(ы)

АЛЬТОРА ПЕТО.

РОМАНЪ

Лоренса Олифанта.

ЧАСТЬ ПЕРВАЯ.

I.
Изъ дневника Альторы.

Мама все спрашиваетъ, зачмъ я такъ много пишу, но еслибъ она была боле симпатичной особой, то я ей изливала бы свою душу, а не исписывала бы листы чистой бумаги, такъ какъ надо же найти какой-нибудь способъ для выражени словами мыслей, переполняющихъ голову. Я всегда думала, что нашла бы совершенно сочувственную мн натуру въ мистер Пето, т. е. въ моемъ отц, который умеръ, прежде чмъ я родилась. Это былъ глубокомысленный, но эксцентричный философъ, съ нкоторой долей юмора, доказательствомъ чего служитъ мое имя. Умирая, онъ просилъ мою мать назвать меня, если я буду двочкой, Альторой, и такимъ образомъ я сдлалась жертвой его остроумя. Мое имя и фамиля по-латыни составляютъ каламбуръ, отъ котораго я не отдлаюсь до своей смерти или до замужества. Это нравственное наслде, оставленное мн отцомъ, вчно напоминаетъ мн, что я должна парить куда-то высоко. Съ этой шуткой на устахъ, онъ мирно скончался ‘отъ полнаго истощеня нервной системы’, какъ сказали матери ученые доктора, которые, въ сущности, ничего не понимали и поступили бы гораздо добросовстне, просто объяснивъ смерть отца недостаткомъ дыханя.

Не знаю почему, но я вполн убждена, что на образоване моего характера сильно подйствовалъ тотъ фактъ, что отецъ мой умеръ прежде, чмъ я родилась. Я не спиритуалистка, но какъ-то смутно сознаю, что онъ иметъ на меня таинственное вляне съ перваго дня моей жизни. Мн было только пять лтъ, когда мать сказала, что ‘я самый странный ребенокъ’, и эти слова глубоко запали въ мое сердце. Я постоянно думала объ нихъ и пришла къ тому убжденю, что я потому и странное создане, что мой отецъ интеллектуально и нравственно живетъ во мн. По этой же причин, я, вроятно, и питаю такъ мало сочувствя къ другимъ молодымъ двушкамъ. Жизнь не представляетъ имъ никакихъ загадокъ, никакихъ вопросовъ, он врятъ всему, что имъ говорятъ, не видятъ нигд противорчй и ихъ не преслдуетъ сознане долга ‘искать чего-то высшаго’. Он прозябаютъ — я говорю это не отъ злобы — но дйствительно, он прозябаютъ и вполн довольны своимъ положенемъ. Для меня жизнь — безконечная загадка, которую не можетъ удовлетворительно разршить ни одна богословская система, и о подводные камни которой разбиваются пнистыя волны всхъ философскихъ системъ. Мн недавно минуло девятнадцать лтъ, но еще на десятомъ году я могла бы поставить въ тупикъ Кантербрйскаго архепископа или Герберта Спенсера. Въ этомъ раннемъ возраст я впервые познакомилась съ тревожными вопросами о томъ, что называютъ ‘совстью’ и ‘волей’, хотя до сихъ поръ не могу удовлетворительно опредлить слово ‘свобода’ въ соединени съ этими понятями. По этой же причин, вроятно, я не знаю, какъ поступить въ отношени мистера Мак-Альпайна: мы наняли коттеджъ въ Шотланди на сезонъ, а Рональдъ Мак-Альпайнъ, младшй брать лорда Мак-Альпайна, владльца нашего коттеджа. Въ послдня три недли мы часто съ нимъ видались, и его постоянное присутстве возбуждаетъ вопросъ, разршене котораго для другихъ двушекъ не представило бы никакого затрудненя. Я никогда прежде не испытывала того чувства, которое ощущаю теперь, но ни мало несомнваюсь, что я влюблена. Для меня любовь загадка, для другихъ — удовольстве. Я не хочу этимъ сказать, чтобъ въ любви не было для меня вовсе удовольствя, но отъ этого загадка становится только таинственне. Что это такое? Откуда она приходитъ? Въ комъ она вспыхнула ране, въ немъ или во мн? Я не люблю бросаться головой впередъ въ бездну неизвстности, надо предварительно изслдовать почву. Вотъ я и не знаю, пойти ли мн сегодня передъ обдомъ на берегъ, чтобъ окончить мой рисунокъ, такъ какъ онъ непремнно придетъ туда. Разв мн надть черное платье, чтобъ онъ не замтилъ меня среди мрачныхъ скалъ?.. А надо все-таки окончить рисунокъ.

Нтъ, здраво анализируя себя, я вижу, что все это пустяки. Нтъ никакой необходимости окончить рисунокъ, и еслибъ я надла черное платье, то онъ все-таки нашелъ бы меня. Это все лицемре и самообманъ. Я хотла его избжать, вовсе не желая этого. Очевидно, меня влечетъ къ нему какая-то могучая сила. Но что это за сила? Не магнетическая ли? Она, повидимому, совершенно парализуетъ мою волю, но куда же тогда двается пресловутая свобода воли? Еслибъ я обратилась къ ученымъ (къ тмъ, которые толкуютъ объ истощени нервной системы) за объясненемъ магнетической силы Мак-Альпайна, то они отвчали бы: ‘Полноте, полноте, милая миссъ, не употребляйте научныхъ терминовъ… вы просто влюблены’. И они сочли бы это научнымъ объясненемъ. Но я полагаю, что любовь такая же сила, какъ свтъ и теплота, а потому также состоятъ изъ молекулъ. Я удивляюсь, отчего любовь не подвергнутъ строго научному анализу. Она положительно вляетъ на циркуляцю крови, иначе мое сердце не билось бы такъ сильно при вид, даже вдали, моего предмета. Онъ, вроятно, чувствуетъ тоже, но еще ни разу не высказалъ мн своихъ чувствъ. Мы до сихъ поръ преимущественно разсуждали объ окружающихъ насъ чудесахъ природы съ философской и зстестической точки зрня, хотя наши сердца въ это время говорили другъ другу совершенно иное на таинственномъ, но совершенно понятномъ язык. Надо полагать, что тутъ дйствуетъ ‘скрытый законъ симпати’, что бы онъ ни значилъ.

Я только что вернулась съ берега. Я пошла туда потому, что не могла иначе, меня такъ и тянуло. Поэтому, увидавъ Рональда, я не представилась, что удивлена встрчей съ нимъ. Онъ высокаго роста, смуглый и въ шотландскомъ костюм, напоминаетъ идеальный типъ шотландскихъ героевъ. Еслибъ онъ не былъ такъ уменъ и такъ прятенъ, онъ все-таки нравился бы мн своей вншностью. Какъ странно, что таинственное чувство, ощущаемое мною впервые, зависитъ въ такой мр отъ случайной вншности. Неужели такое глубокое чувство, такая пламенная страсть можетъ имть какое-нибудь отношене даже къ костюму?

Встртившись намренно-случайно, мы оба были не въ своей тарелк. Намъ было какъ-то совстно, хотя въ сущности нечего было совститься. Я чувствовала, что во мн боролась инстинктивная двичья скромность съ сознанемъ женскихъ правъ: что онъ чувствовалъ, я не знаю, но онъ былъ смущенъ и это смущене быстро перешло ко мн.

— Какъ вамъ нравится эта фигура на первомъ план? сказала я наконецъ, указывая на его собственную фигуру въ яркомъ шотландскомъ костюм, которую я только что нарисовала.

— Это слишкомъ большая для меня честь, миссъ Пето, отвчалъ онъ, покраснвъ:— я лучше желалъ бы видть васъ на картин, чмъ себя. Но, прибавилъ онъ нершительно:— это можно исправить, на берегу довольно мста для насъ обоихъ.

Онъ былъ правъ и я тотчасъ набросила въ противоположномъ углу картины свою фигуру, обращенную къ нему спиною. ‘Все это только кокетство, подумала я:— или застнчивость, доходящая до лицемря. Отчего скромность длаетъ человка безчестнымъ? Я желала бы нарисовать насъ обоихъ въ поз извстной картины Милэза, онъ держалъ бы мое лицо обими руками и съ любовью смотрлъ бы на меня, а я нжно впилась бы въ него своими глазами’.

— Я знаю о чемъ вы думаете, миссъ Пето, сказалъ онъ неожиданно, слдя за моей работой.

— Неужели? отвчала я спокойно.

Это спокойстве была наивная ложь, такъ какъ я была въ тревог, боясь, чтобъ онъ силой своей симпати дйствительно не отгадалъ моихъ мыслей.

— Да, продолжалъ онъ:— вы думаете, что я дерзкй нахалъ и вотъ наказане, которому вы меня подвергаете.

— Напротивъ, я нашла ваше замчане очень обыкновеннымъ. Отчего намъ обоимъ не быть на берегу въ картин, когда мы оба на берегу въ дйствительности?

— Да, но на картин, мы, повидимому, поссорились, а въ дйствительности, между нами не было никакой ссоры. Знаете, какъ я желалъ бы, чтобъ вы меня нарисовали?

Онъ нжно, но ршительно взялъ мою руку и поцловалъ ее. Мое желане было оставить у него свою руку и потому я быстро отдернула ее и задрожала всмъ тломъ. Это только доказываетъ, какъ воля при извстныхъ обстоятельствахъ не можетъ сдержать организма. Невозможно описать, какъ ненавидла и презирала я въ эту минуту свое физическое тло. Почему оно иметъ силу уничтожать меня въ то именно мгновене, когда вс мои женске и, я полагаю, наиболе благородные инстинкты побуждали меня скрывать свои искрення чувства къ этому человку? Но съ другой стороны, что же было унизительнаго въ обнаружени простого факта, что я питала къ нему тоже чувство, которое и онъ ощущалъ въ отношени меня? Если я сердилась на свое тло за то, что оно меня унижало, то я столько же сердилась и на свою душу за то, что я сознавала это унижене. Я такъ углубилась въ обсуждене этой физологической диллемы, что на минуту забыла о Рональд, бросила кисть (онъ поцловалъ мою лвую руку), крпко сжала об руки, безсознательно уставившись глазами на море.

— Милая Альтора, продолжалъ онъ:— простите меня. Я васъ испугалъ неожиданностью моего пыла, но я не могъ доле удерживать свои чувства. Съ первой минуты нашего знакомства, я поджидалъ этого счастливаго случая. Я знаю, что я младшй сынъ и могу вамъ предложить только пламенную любовь.

Онъ говорилъ много и вроятно повторялъ все то, что говорится въ этихъ случаяхъ. Мн было очень прятно его слушать, хотя казалось, что его цвтистыя фразы были заране подготовлены. Я забыла большую часть его рчи и была такъ взволнована самыми противорчивыми чувствами, что слушала не очень внимательно. Однако, преобладающимъ чувствомъ, я полагаю, было чувство довольства и счастья. Не знаю, почему глаза мои наполнились слезами. Замтивъ эти невольныя слезы и столь же невольное выражене радости на моемъ лиц, Рональдъ обнялъ меня. Я инстинктивно встала и черезъ минуту мы стояли въ той поз, о которой я только что передъ тмъ мечтала. Тогда я положила об руки ему на плеча и молча плакала. Потомъ, я нжно освободилась изъ его объятй и почувствовала, что мн надо что-нибудь сказать. Но что? Конечно, сердце мое громко говорило, но я сознавала, что въ данныхъ обстоятельствахъ не слдуетъ ему довряться и что оно сильно мшало нормальной мозговой дятельности. Поэтому, я тихо сказала:

— Пожалуйста, уйдите, мн надо ссть и подумать.

— Сядьте, отвчалъ онъ: — но не гоните меня. И къ чему вамъ думать? Разв ваше сердце уже не сказало вамъ всего? По крайней мр, мн оно ясно сказало, что вы меня любите.

— Мое сердце не размышляетъ, промолвила я:— и я ничего еще вамъ не сказала. Вы меня взяли въ расплохъ и я не знаю, что вамъ отвтить. Пожалуйста, не настаивайте на немедленномъ отвт.

Тутъ я вспомнила о дочернемъ долг и, вставъ, прибавила:

— Къ тому же, я должна спросить мать.

— Я приду сюда завтра, чтобъ узнать ея ршене, отвчалъ онъ и такъ крпко пожалъ мн руку, что я чувствовала это пожате довольно долго.

По дорог домой я спрашивала себя: поступила ли я такъ, какъ вс молодыя двушки поступили бы на моемъ мст, и пришла къ непрятному заключеню, что мое поведене вовсе не отличалось той оригинальностью, которую я всегда себ приписывала.

Какъ я уже говорила, мы съ матерью никогда не понимали другъ друга и я предчувствовала, что по этому предмету мы еще боле разойдемся. Рональдъ никогда ей не нравился и она обходилась съ нимъ довольно грубо. Она воспитывалась во Франци и прожила большую часть своей жизни, до замужества, въ Париж, поэтому, она не могла отдлаться отъ многихъ иностранныхъ предразсудковъ, и главнымъ образомъ не переваривала голыхъ колнокъ Рональда въ его нацональномъ костюм. А вдь нелпо было бы, чтобъ обнаженныя колнки помшали нашей свадьб, тмъ боле, что, по всей вроятности, мы будемъ жить съ нимъ въ Англи, гд ему придется, по необходимости, бросить свой нацональный костюмъ.

Кстати здсь замтить, что я всегда удивлялась, какъ мать и дочь могутъ такъ мало походить другъ на друга и, прочитавъ книгу Гальтона ‘Наслдственность’, пожалла, что у меня нтъ братьевъ и сестеръ. Я уврена, что мы представили бы крайнее разнообразе типовъ. Вроятно, я вышла въ отца. Мать, кругленькая, толстенькая женщина, очень практичная и прозаическая, съ вздернутымъ кверху носомъ, свтлыми волосами, срыми глазами и вспыльчивымъ характеромъ. Я, напротивъ, брюнетка, высокаго роста и ровнаго, хотя далеко не податливаго, характера.

— Гд ты была? воскликнула мать, какъ только я вошла въ ея комнату, гд она сидла за вязаньемъ: — уже шесть часовъ и чай простылъ. Я теб говорила на дняхъ, что мн не нравятся твои исчезновеня. Ты мн сказала посл завтрака, что пойдешь въ свою комнату и будешь писать.

— Я такъ и сдлала, мама, но потомъ пошла на берегъ, чтобъ окончить свой рисунокъ.

Очевидно, минута была самая неблагопрятная для объясненя съ матерью.

— Покажи мн рисунокъ, сказала она подозрительнымъ тономъ:— а! ты нарисовала себя на первомъ план? А это кто съ голыми колнами?

— Джентльмэнъ въ шотландскомъ костюм, отвчала я, обиженная ея сарказмомъ:— мистеръ Рональдъ Мак-Альпайнъ. Мн надо съ вами поговорить о немъ. Онъ только-что сдлалъ мн предложене.

— Предложене! гнвно воскликнула мать:— какъ сметъ кто-нибудь, а тмъ боле голоногй нищй, хотя бы и братъ раззорившагося шотландскаго лорда, длать теб предложене? Это дерзко, это неприлично. Онъ, кажется, видитъ, что я не поощряю его ухаживанй за тобою, да и ты, кажется, могла бы его избгать и не напрашиваться на оскорбленя. Мн просто стыдно за тебя.

— Нечего стыдиться, отвчала я: — я не сама сдлала ему предложене, хотя и въ этомъ случа мн нисколько не было бы стыдно. Я всегда считала странной аномалей, что женщина не можетъ такъ же свободно выбирать себ мужа, какъ мужчина выбираетъ жену.

— Я очень рада, что ты такъ откровенно высказалась, произнесла мать съ громкимъ смхомъ:— и такъ какъ ты въ этомъ дл дйствуешь совершенно самостоятельно, то возьми перо и напиши ему письмо подъ мою диктовку. А на будущее время не забудь, что ты можешь предлагать свою руку кому угодно, но что ты выйдешь замужъ за того человка, котораго выберу я, а не ты, и что онъ сдлаетъ теб предложене черезъ меня. Ну, нечего терять времени. Вотъ перо и бумага. Начинай…

Она вложила мн въ руку перо и начала диктовать:

‘Милостивый Государь…’

Я не могла доле сдерживать своихъ чувствъ, бросила перо,побжала въ свою комнату, заперла за собою дверь и горько зарыдала.

II.
Продолжене дневника Альторы.

Со вчерашняго дня я не видла никого, горничная принесла мн обдать въ мою комнату. Это одиночество объясняется не гнвомъ или упорствомъ, а необходимостью обдумать мое положене съ высшей точки зрня, какъ обязываетъ мое странное имя. Я была такъ разстроена, что сначала не могла собрать мысли, но, переставъ плакать, прочла философскую статью въ одномъ изъ журналовъ и мало-по-малу ко мн вернулась способность размышленя. Мн надо было разсудить прежде всего мой долгъ къ матери, потомъ долгъ къ Рональду и, наконецъ, долгъ къ самой себ. Наконецъ, былъ еще и высшй долгъ, который поглощалъ ихъ вс. Этотъ вопросъ, конечно, часто представлялся молодымъ двушкамъ въ той или другой форм, но трудность его разршеня сознается только тогда, когда становишься сама лицомъ къ лицу съ такой тяжелой задачей. Не успла я приступить къ обсужденю вопроса, какъ поняла, что у меня не были никакихъ матераловъ для правильнаго его разршеня. Во-первыхъ, я не знала, какое именно чувство питала я къ Рональду Мак-Альпайну. Правда, я имла нкоторое эмпирическое поняте объ этомъ чувств, но оно вполн развилось только въ послдне двадцать четыре часа, которые были столь бурны, что я не могла ничего анализировать. Если же я не была въ силахъ точно опредлить моихъ собственныхъ чувствъ, то какъ же могла я знать, что чувствовалъ Рональдъ? Наконецъ, все это дло было чисто субъективное и касалось только насъ двоихъ, а потому что могла объ этомъ знать моя мать? Я полагала, что ей слдовало, во-первыхъ, познакомить меня съ своей опытностью въ жизни, такъ какъ она была замужемъ три раза, а потомъ посовтовать мн не торопиться съ окончательнымъ отвтомъ и объяснить Рональду, что въ такомъ серьзномъ дл, отъ котораго зависло счасте всей нашей жизни, надо поступить осторожно, подвергнувъ себя серьзному искусу. Я сама пришла къ тому убжденю, что нельзя ране года ршить вопросъ вполн основательно и безопасно. Еслибъ мама предоставила все моему разсудку, то я такъ бы и объявила Рональду и никакя его мольбы не могли бы измнить моей ршимости. Но вмсто того, она поступила совершенно не рацонально и нелпо. Единственный аргументъ въ пользу ея теори о томъ, что я не должна имть голоса въ выбор моего мужа — практическое ея примнене французами. Впрочемъ, они народъ логичный и, можетъ быть, имютъ какое-нибудь основане для такого страннаго обычая. Мн необходимо спросить объ этомъ у матери, а также потребовать у нея объясненя причинъ, возстановившихъ ее противъ Рональда. Ясно, что мн надо прежде всего поговорить съ нею, а потомъ, серьзно обдумавъ дло, уже ршить свой образъ дйствй.

Среди этихъ размышленй, я услышала стукъ въ дверь, и мать вошла въ комнату. Она была въ дух и поцловала меня, что случалось очень рдко.

— Милое дитя мое, сказала она: — твои слова такъ удивили меня, что я вчера слишкомъ погорячилась. Поговоримъ теперь хладнокровно и ты увидишь, что я думала только о твоихъ интересахъ, отказывая въ своемъ согласи на твой бракъ съ мистеромъ Мак-Альпайномъ.

— Я уврена, что вы не говорили бы такъ ршительно безъ основательныхъ причинъ, и только что хотла пойти къ вамъ съ просьбою разъяснить мн эти причины.

— Ну, вотъ въ чемъ дло. По наведеннымъ мною справкамъ, мистеръ Мак-Альпайнъ иметъ только 300 фунт. стерл. годового дохода и получаетъ эти деньги отъ своего брата. Правда, онъ адвокатъ, но еще не защищалъ въ суд ни одного дла и врядъ ли когда добьется практики, судя по той жизни, которую онъ, говорятъ, ведетъ въ Лондон. Все-таки онъ братъ лорда и пользуется нкоторой репутацей въ литературномъ, музыкальномъ и художественномъ мр, хотя я не слыхала, чтобъ онъ выручалъ отъ этого что-нибудь. Во всякомъ случа, я и баронъ не выказали бы такого упорнаго сопротивленя этому браку, еслибы мы не составили для тебя другихъ плановъ. Узнавъ о нихъ, ты, конечно, согласишься, что мы правы. Въ прошломъ году мы были вынуждены жить за-границей и въ будущемъ лондонскомъ сезон ты впервые будешь вызжать въ свтъ. Поэтому, глупо было бы ршить твою будущность въ этомъ уединенномъ уголк, не имя еще никакого понятя о свт. Поврь мн, дитя мое, мы не пожалемъ ни усилй, ни денегъ, чтобъ доставить теб успхъ въ обществ.

— Я не хочу имть успха въ обществ. Врядъ ли я найду въ Лондон кого-нибудь, кто мн понравился бы боле Рональда и ради него я откажу всмъ женихамъ, какъ бы они ни были блестящи, если только найду, при дальнйшемъ нашемъ знакомств, что мы совершенно соотвтствуемъ другъ другу. Вы видите, я не поддалась никакимъ романтическимъ увлеченямъ.

— Ну, голубушка, отвчала мать: — я не хочу тебя насиловать, а только прошу, не продолжай этой истори, потому что ни я, ни баронъ, никогда не согласимся на твой бракъ съ мистеромъ Мак-Альпайномъ. Что же касается до твоихъ чувствъ къ нему, это скоро пройдетъ. Я по опыту знаю, что такое минутная любовь. До моего перваго брака съ компаньономъ барона по фирм, я имла много поклонниковъ и была даже невстой одного итальянскаго офицера, котораго пламенно любила. Но его родители не хотли слышать объ этой свадьб и въ послдстви онъ былъ убитъ на дуэли. Мой первый мужъ, мистеръ Кромби былъ на его похоронахъ, потому что бдный Витторо остался и посл моего замужества моимъ лучшимъ другомъ. Любовь бываетъ разнаго рода, дитя мое, какъ ты сама вскор увидишь, и нтъ причины, чтобъ одна любовь уничтожала другую.

Слова матери поставили меня въ тупикъ. Я никакъ не могла понять, что можно было любить нсколькихъ людей за разъ. Но все-таки отвчала:

— Благодарю васъ, мама, за объяснене, я серьзно его обдумаю.

— Я желала бы, чтобъ ты и поступила согласно моему совту. Ты не должна поддерживать въ мистер Мак-Альпайн несбыточныхъ надеждъ.

— Я могу только общать вамъ, что серьзно обдумаю этотъ вопросъ, но не могу еще сказать, что именно сдлаю.

— Вылитый отецъ! промолвила мать сквозь зубы, и потомъ прибавила, вторично поцловавъ меня:— ты теперь знаешь мои желаня, дитя мое, и я уврена, что исполнишь свой долгъ.

Она напрасно саркастически отзывалась о моемъ отц, намекая, что я была такъ же упряма, какъ онъ. Это только усилило мою ршимость подражать ему, а не матери. Я съ любовью устремила глаза на его портретъ, который составлялъ мое драгоцннйшее сокровище.

Какъ часто я смотрла на него съ любопытствомъ и недоумнемъ. Моя мать не любила говорить о своемъ второмъ муж, философскя стремленя котораго были ей совершенно чужды. Она увряетъ, что воспоминаня о немъ слишкомъ разстроиваютъ ее, но говоритъ это такимъ тономъ, что въ послдне годы я уже не пристаю къ ней съ разспросами. Такимъ образомъ я знаю только, что онъ былъ единственнымъ сыномъ стараго генерала индйской службы, оставившаго ему большое состояне, и дочери лорда Сарка. Изъ этого слдуетъ, что я двоюродная сестра ныншняго лорда Сарка и онъ единственный родственникъ, который у меня есть въ Англи, хотя, повидимому, моя мать боле заботится объ этомъ родств, чмъ молодой лордъ объ родств съ нами. О родственникахъ моей матери я не имю никакого понятя, потому что они вс перехали въ Австралю и она давно потеряла ихъ изъ вида, она, кажется, начала жизнь гувернанткой въ какой-то итальянской семь и потомъ вышла замужъ за мистера Кромби, компаньона ея теперешняго мужа, барона Грандезелла. Они были каке-то коммерсанты или аферисты, право не знаю что, посл смерти мистера Кромби она вышла замужъ за моего отца, а посл смерти отца — за барона.

Съ самаго дтства мои отношеня къ матери самыя неестественныя, я похожу на утенка, высиженнаго курицей. Баронъ мн всегда напоминаетъ индюка, вчно хорохорящагося, а мистеръ Муркль, компаньонъ барона, чистый ястребъ, не рвущй когтями курицы только потому, что она слишкомъ велика, но не спускающй съ меня своихъ кровожадныхъ глазъ. Въ этомъ птичьемъ двор я выросла вмст съ курицей, индюкомъ и ястребомъ, я странствовала по всмъ европейскимъ столицамъ. Мы заключали контракты, основывали банки, получали концесси, открывали акцонерныя общества. Баронъ пыхтлъ и хорохорился въ финансово-политическихъ кружкахъ Европы, мистеръ Муркль рвалъ когтями всхъ направо и налво, а моя мать водила дружбу съ другими курами и клевала все, что ей попадалось. Мы всегда жили съ роскошью знатныхъ магнатовъ. Мн дали блестящее воспитане, какъ я вскор замтила, съ предвзятой идеей, но ничто не могло излечить меня отъ врожденной страсти къ научнымъ занятямъ. Я не могла имть лаборатори и серьзно предаваться хими, потому что во всхъ странахъ воспрещено путешествовать съ взрывчатыми веществами, но у меня былъ большой сундукъ, набитый научными и философскими книгами, которыя приводили въ отчаяне нетолько носильщиковъ, но и мою мать. Я же, съ своей стороны, упорно сопротивлялась развитю во мн мелкихъ талантовъ, считая это непроизводительной потерей времени. Баронъ не жаллъ денегъ на учителей, хоть это было совершенно напрасно. Языки мн дались такъ же легко, какъ науки, одинаково я питаю инстинктивное влечене къ искуству, что очень радуетъ мою мать, которая всегда старается выказать въ обществ мои знаня по этой части, хотя безъ малйшаго успха. Я не люблю выказываться и еще боле ненавижу общество. Что же касается до суммъ, расходуемыхъ на мои туалеты, то ихъ хватило бы на содержане сотни голодающихъ бдняковъ. Прежде баронъ давалъ мн много денегъ на булавки, но съ прошлаго года сильно урзалъ эту статью, потому что мать нашла, что я недостойно расходывала эти деньги на помощь бднымъ. Однако, я все-таки продолжала поддерживать семьи бдняковъ въ различныхъ частяхъ свта, благодаря содйствю моей горничной, съ которой мы вмст спарываемъ кружева и вышивки съ моихъ юбокъ, продаемъ ихъ и вырученныя деньги посылаемъ по почт моимъ пенсонерамъ.

Въ виду коренного разноглася съ окружающей меня средой и постояннаго сознаня, что я веду вполн несочувственную мн жизнь, во мн преждевременно развились унаслдованныя отъ отца стремленя. Поэтому, является крайне важнымъ, при выбор мужа, чтобъ его идеи и желаня вполн согласовались съ мокли. До сихъ поръ я не имла случая замтить, скрываются ли у Рональда, подъ прятной свтской оболочкой и разнообразными талантами, т нравственныя качества и тенденци, которыя я считаю необходимыми въ моемъ будущемъ муж. Онъ никогда не говорилъ со мною объ основныхъ задачахъ жизни, но это меня нисколько не удивляло, потому что я сама считаю святотатствомъ обнаруживать свои задушевныя мысли. Ршившись такимъ образомъ прежде всего удостовриться въ томъ, что у меня было общаго съ Рональдомъ, и объяснить ему т заключеня, къ которымъ привели меня мои ученыя занятя и многочисленныя размышленя, я наскоро позавтракала въ своей комнат и, не взявъ съ собою альбома, пошла на берегъ, гд увидла Рональда.

— Радость моя! воскликнулъ онъ:— я такъ былъ занятъ мыслями о васъ, что не замтилъ, какъ вы подошли. Со вчерашняго дня я въ ужасной агони и теперь, судя по вашему лицу, мн не на что надяться.

— Вы правы, отвчала я, произнося каждое слово съ большимъ трудомъ:— мама и слышать не хочетъ о вашемъ предложени, такъ что вамъ лучше не говорить объ этомъ ни со мною, ни съ ней. Я обязана повиноваться ея вол, но еслибъ я думала иначе, то и тогда мн пришлось бы сказать вамъ многое, прежде чмъ ршиться на что-нибудь.

Я произнесла эти слова чрезвычайно рзко, что происходило отъ моихъ усилй побороть душившя меня слезы. При вид причиненныхъ ему страданй, сердце мое еще боле забилось и колнки задрожали. Неожиданно мн вошла въ голову мысль возстановить во мн нравственное равновсе физической болью. Со всей силой я оперлась ладонью объ острый край скалы, кровь хлынула и я не могла удержаться отъ крика, но сердцу мгновенно стало легче. Рональдъ обвязалъ мн руку и пока мы оба занимались физической раной, наше нравственное состояне до того улучшилось, что мы могли говорить спокойно.

— Я понимаю сопротивлене вашей матери, сказалъ онъ: — это просто вопросъ фунтовъ, шиллинговъ и пенсовъ, но я не постигаю, почему, еслибъ она и согласилась, вы потребовали бы времени на размышлене.

— Мн надо было бы узнать вашъ характеръ, ваши цли въ жизни, ваши нравстсанныя стремленя, отвчала я:— мн было бы необходимо познакомиться съ вашими взглядами на т таинственные и велике вопросы, которые всегда волновали человческую душу, потому что люди, предполагающе провести всю жизнь вмст, должны думать совершенно одинаково о такихъ важныхъ предметахъ.

Я прямо затронула суть дла, такъ какъ ршилась воспользоваться своими женскими правами и смло возстать противъ родительской власти, если только его мысли окажутся вполн соотвтственными моимъ.

Онъ съ улыбкой спросилъ:

— А вы разршили вопросы, о которыхъ говорите?

У меня въ карман была тетрадка, въ которой я набросала матералъ для статьи, подъ заглавемъ: ‘Аномали цивилизованнаго существованя съ точки зрн&#1110,я инстинктивныхъ стремленй къ идеальной жизни’, но боялась надость ему чтенемъ и потому кратко объяснила, что хотя я мало еще знаю жизнь, но жила достаточно, чтобъ убдиться въ несостоятельности популярныхъ религозныхъ теорй, насколько он выражаются въ ихъ практическомъ общественномъ примнени. Мой нравственный инстинктъ ими не удовлетворялся и я ршилась руководствоваться такимъ методомъ изслдованя нравственныхъ вопросовъ, которымъ, насколько мн извстно, не пользовался ни одинъ изъ знаменитыхъ реформаторовъ древнихъ и новыхъ временъ. Т, которые старались провести новую религозную идею, имвшую отношене къ будущей жизни, всегда основывали свое учене на высшемъ вдохновени, не подлежащемъ рацональной проврк, напротивъ, философы, какъ Конфуцй, Платонъ или Кантъ, оставлявше совершенно въ сторон невдомый мръ, создавали такую холодную систему, которая не воспринималась массами, потому что прямо обращалась къ человческому уму, а не къ сердцу. Другими словами, вс попытки реформаторовъ и философовъ клонились къ тому, чтобъ создать жизнь по религозной или философской теори, а не вывести религозную или философскую теорю изъ жизни путемъ вры или научнаго опытнаго метода.

— Такъ мы совершенно сходимся въ нашихъ идеяхъ! весело воскликнулъ Рональдъ:— мы оба ничего не знаемъ и ни во что не вримъ, т. е. другими словами, мы оба агностики.

Не усплъ онъ сказать этихъ словъ, какъ я поняла, что между нами все кончено. Если онъ, посл объясненя руководившаго мною принципа, такъ мало его понялъ, что смшалъ его съ агностицизмомъ, то между нами не могло быть ничего общаго. Однако, я считала долгомъ объяснить ему это и замтила, что нетолько не была агностикомъ, но не могла понять, какъ ему пришла въ голову такая мысль, если онъ меня не считалъ круглой дурой. Конечно, подъ этимъ разумлось, что такая мысль могла прйти въ голову только круглому дураку.

— Наиротивъ, отвчалъ онъ:— быть агностикомъ — доказательство просвщеннаго и развитого ума. Мы можемъ знать о себ только одно, что мы необъяснимое явлене, какъ и все остальное на свт и вн свта, если есть что-либо вн свта.

— Какъ же, не зная ничего и не имя средствъ узнать что-нибудь, вы знаете, что вы необъяснимое явлене? И что такое необъяснимое явлене? Если вы начинаете съ логической посылки, что вы ничего не знаете, то никакое заключене немыслимо, если же вы предполагаете, что знаете что-нибудь, то вы не агностикъ.

— Простите меня, отвчалъ онъ:— я знаю, что вы и я существуемъ, но я не знаю и не могу знать, почему и какъ мы существуемъ.

— Это послднее заключене слишкомъ смло для человка, который ничего не знаетъ. Скажите, пожалуйста, вы считаете любовь также необъяснимымъ явленемъ?

— О, это самое удивительное и необъяснимое изъ явленй, я знаю, что оно существуетъ, благодаря вамъ, и къ чему мн знать боле?

— Потому что, не зная боле, мы можемъ заварить такую кашу, что не расхлебаемъ ея, сказала я рзко:— я, напротивъ, убждена, что вс ваши необъяснимыя явленя повинуются опредленнымъ законамъ. Какъ объясняете вы тотъ фактъ, что земля движется вокругъ солнца?

— Тмъ же явленемъ, но не закономъ притяженя, по которому я пришелъ сюда, чтобъ увидть васъ.

— Ну, а я подверглась сил не притяженя, а отталкиваня, отвчала я, взбшенная его легкомысленнымъ тономъ: — и это меня тмъ мене огорчаетъ, что вы не можете понять причины этого явленя. И такъ, все просто. Мы встртились, и оба чувствовали, что притягиваемъ другъ друга, затмъ, мы помнялась мыслями, и вы продолжаете ощущать силу притяженя, а я чувствую силу отталкиваня. И при этомъ мы оба будемъ страдать, пока не народится новое, одинаково необъяснимое явлене. Вотъ исторя нашего маленькаго романа съ точки зрня агностиковъ.

Мои послдня слова звучали горечью, хотя глаза были полны слезъ отъ разочарованя и гнва.

Въ эту критическую минуту я услыхала за собою чьи-то шаги и, обернувшись, увидала некрасиваго мужчину въ клтчатомъ сьют англйскаго туриста. Я тотчасъ узнала въ немъ барона.

‘Эге! подумала я:— его выписали по телеграфу. Значитъ, мама уже нсколько дней подозрваетъ, что дло не ладно’.

Подойдя ко мн, онъ протянулъ об руки, словно ожидая, что я брошусь къ нему въ объятя.

— Моя маленькая Ора! воскликнулъ онъ самымъ нжнымъ тономъ:— наконецъ-то, я васъ нашелъ, моя красавица.

И онъ обнялъ меня своими медвжьими лапами.

— А! продолжалъ онъ: — мой добрый другъ, Мак-Альпайнъ! какой вы молодецъ въ этомъ нацональномъ костюм. Право, я завидую вамъ, шотландцамъ!

И, отойдя на шагъ, онъ любовался фигурой Мак-Альпайна, котораго онъ видлъ только во второй разъ въ жизни, что не мшало ему принять въ отношени его самый фамильярный тонъ.

— Вы, конечно, оба очень удивлены моимъ неожиданнимъ появленемъ, прибавилъ онъ:— я получилъ телеграмму отъ Муркля изъ Парижа, что мое присутстве тамъ необходимо по очень важному длу. Вы, вроятно, слышали, Мак-Альпайнъ, какими большими длами мы занимаемся. Все въ такихъ случаяхъ зависитъ отъ энерги и быстроты, но я никогда не могу оторваться отъ своихъ семейныхъ привязанностей. Богатство, самая жизнь — для меня ничто, если я не длю ихъ съ тми, которые дороги моему сердцу. Не правда ли, ma chrie? Я не могъ отказать себ въ счасти повидать семью, хотя очень недавно съ ней разстался.

— Когда мы демъ, баронъ? спросила я, зная, что если не прервать его, то онъ будетъ говорить безъ умолка.

Я никогда не звала его отцомъ, хотя онъ часто просилъ меня объ этомъ, но это слово мн казалось столь священнымъ, что я не хотла его осквернять.

— Вы должны уложиться сегодня, моя голубушка, вы знаете, какъ ваша мать къ этому привыкла. А вы, Мак-Альпайнъ, когда оторветесь отъ вашей живописной родины?

— Не знаю, мрачно отвчалъ Рональдъ, котораго, повидимому, боле огорчала разлука со мною, чмъ нашъ разрывъ, не казавшйся ему серьзнымъ.

— Онъ агностикъ и ничего не знаетъ, замтила я саркастически.

— Parbleu! воскликнулъ баронъ: — агностикъ съ голыми колнками — странная комбинаця! Еслибъ вы сказали, что онъ эстетикъ, это было бы понятне. Не правда ли, Ора?

Въ эту минуту мы стали подниматься на крутую скалу и, по счастю, баронъ замолчалъ, съ трудомъ переводя дыхане. Я воспользовалась этимъ, чтобъ пойти нсколько впередъ и проститься съ Рональдомъ, но, видя обращенные на насъ взоры барона, я повела себя такъ, что онъ не могъ придти ни къ какому заключеню о моихъ чувствахъ къ Рональду.

По дорог домой, баронъ безъ умолка говорилъ о своей любви къ семь и о своей энергичной дятельности, я едва его слушала и мысленно разносила по воздуху смена того чувства, которое впервые пробудилось въ моемъ сердц и предметъ котораго оказался вполн недостойнымъ ихъ.

Такъ оканчивается исторя моей первой иллюзи. Неужели дальнйшй опытъ научитъ меня, что вся жизнь полна иллюзями и что т люди, которые наслаждаются жизнью, смотрятъ на нее поверхностно. Какъ бы то ни было, вс финансовыя операци барона и мистера Муркля ничего боле, какъ иллюзи, такъ же, какъ и самолюбивыя свтскя стремленя моей матери. Вс три личности, съ которыми моя жизнь тсно связана, гоняются за призраками, и въ этой погон таскаютъ меня за собою. Въ будущемъ году меня будутъ вывозить въ общество въ Лондон и ничего не пожалютъ, чтобъ я имла успхъ, т. е., чтобъ побудить меня также гоняться за призраками. Мн кажется, что въ жизни не призракъ и не иллюзя — только бдность, болзнь и всевозможныя страданя. Я убждена, что если сорвать маску со всего остального, то оно окажется обманомъ, ложью. Но, можетъ быть, это происходитъ оттого, что я молода и что досел опытъ жизни придавалъ моимъ мыслямъ мрачный, патологическй характеръ. Во всякомъ случа, у медали должна быть оборотная, сторона и я посвящу всю свою жизнь на разршене этой задачи.

III.

Во второмъ этаж большого и роскошнаго дома въ одной изъ новыхъ улицъ близь Трумфальной Арки въ Париж, сидли у окна дв молодыя двушки того тона, который уже пересталъ удивлять парижанъ, а вошелъ въ большую моду. Он, очевидно, только-что прхали, потому что комната, въ которой он находились, носила ясные слды недавней распаковки чемодановъ и сундуковъ, а худощавая женщина среднихъ лтъ, съ суровыми чертами лица и длиннымъ носомъ, занималась приборкой.

— Матушки! воскликнула она, останавливаясь передъ окномъ: куда дутъ вс эти экипажи? Если столько народа шляется по этой дорог, прибавила она, презрительно указывая на Елисейскя Поля:— то отчего же не проведутъ тутъ конки? И это еще въ воскресенье! Но, можетъ быть, они не вс дутъ въ одну сто рону?

— О, глупая, милая Ганна! Какъ забавно будетъ докончить ваше воспитане. Это beau monde, который детъ кататься въ Булонскй лсъ.

— Я не совсмъ-то понимаю ваши французскя слова. Куда они торопятся. Посмотрите, каке невзрачные мужчины, продолжала Ганна, бросая критическе взгляды на прозжавшихъ франтовъ: — если они таке въ воскресенье, то что же они въ будни? Неужели вы прхали сюда изъ Калифорни, чтобъ выбирать себ жениховъ изъ этой дряни.

— Ну, Ганна, вы говорите такъ непочтительно о мужчинахъ потому только, что вы старая два. Мы перебрались черезъ океанъ не для того, чтобъ отыскивать жениховъ, а чтобъ повеселиться и развить наши умы. Васъ же мы привезли, добрая, милая старушка, чтобъ вы насъ берегли и не дали въ обиду. Полноте убирать и стирать пыль во всхъ углахъ, это дло французской прислуги. Лучше пойдите отдохнуть и оставьте насъ забавляться, какъ мы умемъ, только не забудьте, что я — Стелла, а Стелла — я.

Об молодыя двушки громко разсмялись, а старуха улыбнулась, выходя изъ комнаты.

— О! Матти, какую мы разыграемъ славную комедю съ этими юными и разочарованными франтами.

И об молодыя двушки стали смотрть въ окно на своихъ будущихъ жертвъ съ такой спокойной самоувренностью, которая доказывала, что он, хотя только въ это утро впервые явились въ Парижъ, были опытны въ предполагаемой игр. Одна изъ нихъ была высокаго роста, грацозная и замчательной красоты. Однако, послднее замчане произнесла не она, а ея подруга, гораздо меньшаго роста, съ неправильными чертами лица, но съ удивительно блестящими глазами и умнымъ, подвижнымъ выраженемъ.

— Странно, что Кэтъ еще не навстилъ насъ, сказала двушка высокаго роста:— я написала ему утромъ, что мы прхали.

— Что онъ за человкъ? спросила ея подруга.

— Я сама желала бы это знать. Я видла однажды его фотографю — у него сонные голубые глаза, рыже усы, развитые мускулы, но вообще по наружности онъ томный современный герой, съ претензей на умъ, но слишкомъ лнивый, чтобъ примнить его къ чему-нибудь. Ты понимаешь, какъ легко подъ этой маской скрыть и совершенное отсутстве ума. Во всякомъ случа, я съ перваго слова назову его Кэтомъ, а онъ, если не дуракъ, то сразу поцлуетъ меня. Это вдь въ природ вещей: его мать была моей теткой. Она вышла замужъ за секретаря, atach, консула или за кого-то въ этомъ род при англйскомъ посольств въ Вашингтон. Потомъ, онъ сдлался посланникомъ и моя тетка стала лэди Гетерингтонъ, наконецъ, они оба умерли, оставивъ нсколько сыновей и дочерей. Я никогда не видала ни одного изъ нихъ, потому что родиласъ въ Калифорни и не надялась постить Европу до твоего приглашеня похать съ тобой и познакомиться съ моими англйскими кузенами. Какая это была прекрасная мысль! О! я совсмъ и забыла, прибавила молодая двушка: — вдь онъ поцлуетъ тебя, а не меня.

— Ну, я полагаю, ему будетъ все равно, но, ради приличя, намъ надо ршить до его прихода, кто изъ насъ его кузина. Какъ же ты думаешь, посвятить ли его сразу въ нашу тайну, или намъ еще прежде помняться ролями и именами: мн сдлаться Матти Терраль, а теб — Стеллой Вольтонъ? Если мы на этомъ поршимъ, то ты должна снабдить меня свденями о твоей тетк, посланник и ихъ дтяхъ.

— Это пустяки! воскликнула со смхомъ ея подруга, которую мы будемъ впредь называть Стеллой:— мы все это отнесемъ къ нашему невжеству. Что могутъ знать дике обитатели береговъ Тихаго океана о своихъ англйскихъ родственникахъ? А какая будетъ славная шутка! Надюсь, что онъ окажется славнымъ малымъ и что ты влюбишься въ него, Матти. Мы вс трое останемся тогда въ Европ и весело заживемъ. Смотри только назови его съ первой минуты Кэтомъ и не забывай, что ты нищая, и осталась безъ гроша посл раззореня бднаго отца. А я буду всегда помнить, что я сказочная невста, знаменитая миллонерша, Стелла Вольтонъ.

— Какое счасте, что я красавица: по крайней мр, меня такъ вс увряютъ съ той минуты, какъ я наслдовала миллоны. Намъ, конечно, нечего опасаться встртить кого-нибудь изъ нашего родного города Седара, а если мы и встртимъ кого, то тотчасъ заставимъ поклясться въ сохранени нашей тайны. Я уврена, что знаменитая калифорнйская миллонерша и ея подруга надлаютъ такихъ чудесъ въ старой Европ, что вся золотая молодежь и интриганки-маменьки сойдутъ съ ума. Вмст съ тмъ, я узнаю, любятъ ли меня лично, или мои деньги вс безденежные вельможи, которые захотятъ на мн жениться О, Стелла! съ какимъ удовольствемъ я увижу ихъ всхъ у твоихъ ногъ. Только помни, что они всегда будутъ влюбляться не въ тебя, а въ мои деньги, такъ не будь дурочкой и не влюбись въ кого-нибудь изъ нихъ. Вотъ и онъ! воскликнула она, услыхавъ звонъ колокольчика.

За исключенемъ русыхъ усовъ и развитыхъ мускуловъ (онъ былъ коренастый, сильный мужчина), двоюродный братъ Стеллы нимало не походилъ на его портретъ. Глаза его не были сонные, а глубоке темно-голубые, обнаруживавше не отсутстве, а, напротивъ, присутстве серьзнаго, развитого ума. Кром того, въ рчи и фигур его было и слда лни или томности и его обращене съ молодыми двушками приняло, съ первой минуты, оттнокъ чистосердечнаго радушя.

— Я — Матти Тералль, кузенъ Кэтъ, сказала молодая двушка пониже ростомъ, съ очаровательной наивностью:— а это мой задушевный другъ, Стелла Вольтонъ, знаменитая калифорнйская богачка, о которой вы, конечно, слышали. Какъ вы добры, что тотчасъ явились. Вы не сердитесь, что я, воспользовавшись нашимъ родствомъ, васъ безцеремонно вызвала.

— Я не простилъ бы вамъ, еслибъ вы пробыли день въ Париж, не увдомивъ меня, отвчалъ Кэтъ:— будьте уврены, что я всегда къ вашимъ услугамъ. Вы, вроятно, здсь не одн Матти. Вы позволите мн звать васъ по просту Матти?

— Конечно. Что вы хотите сказать, предполагая, что мы не одн? Кажется, мы въ такомъ возраст, что намъ не надо нянюшекъ. Впрочемъ, съ нами Ганна, но она не идетъ въ счетъ.

Мистеръ Гетерингтонъ посмотрлъ на нее съ нкоторымъ смущенемъ и обернулся къ ея подруг, которая до того времени молчала.

— Мы об сироты, мистеръ Гетерингтонъ, замтила она: — но все-таки въ состояни защитить себя. А если мужчины окажутся очень опасными, то мы всегда можемъ искать спасеня въ бгств. Признаюсь, я надялась, что вы будете нашимъ рыцаремъ.

— О, отвчалъ Гетерингтонъ, со смхомъ: — вамъ нечего бояться опасностей, я говорилъ только о приличяхъ. Парижъ, вы знаете, самый неприличный городъ и, быть можетъ, по этой именно причин ни одинъ городъ такъ не заботится о приличяхъ. Я намревался пригласить васъ сегодня обдать къ Биньону и не зналъ, сколько васъ всхъ, потомъ, если вы не очень строги насчетъ воскресенья, мы могли бы похать въ театръ. Скажите, пожалуйста, кто это Ганна? прибавилъ онъ нершительнымъ тономъ:— можетъ быть, мы взяли бы ее съ собой.

— Я боюсь, что она не пойметъ вашихъ французскихъ приличй, отвчала Матти: — она сочла бы неприличнымъ похать въ театръ въ воскресенье и не видитъ ничего неприличнаго въ томъ, что мы путешествуемъ одн. Мы привезли ее какъ диковину, чтобы придать себ боле почтенный видъ въ глазахъ иностранцевъ, а вовсе не для того, чтобы она была намъ помой или принимала участе въ нашихъ удовольствяхъ, которыя не будутъ ее забавлять. Она можетъ быть полезна, если кто-нибудь изъ насъ занеможетъ. Она очень бдная женщина и не иметъ родни, вотъ я и взяла ее съ собою. Она дочь методистскаго патера и держала школу для маленькихъ дтей, такъ какъ иметъ дипломъ только третье-классной учительницы и сама плохо знаетъ грамматику. Это, конечно, не мшаетъ ей знать многое, чего мы съ вами не знаемъ, но все-таки она была бы въ сегодняшнемъ partie de plasir пятымъ колесомъ, еслибъ и согласилась похать съ нами.

— Значитъ по рукамъ, сказалъ Гетерингтонъ: — я заду за вами съ четвертымъ колесомъ. Это мой другъ Бобъ Альдерней. Мы живемъ съ нимъ вмст въ Париж и я увренъ, что онъ вамъ понравится, Матти.

— Если онъ такой же, какъ вы, Кэтъ, то, конечно, понравится, отвчала Матти со смхомъ: — я уврена, что мы очень весело проведемъ время въ Париж, а потомъ поденъ на сезонъ въ Лондонъ.

— О, Матти, воскликнула Стелла, по уход Гетерингтона:— это прелесть, что за человкъ. Я воображала его совершенно инымъ. Право, я ревную его къ теб, онъ думаетъ, что ты его кузина и я даже боялась, что онъ тебя поцлуетъ на прощанье. Какой мелодичный голосъ у него… чудо. И какъ онъ славно одтъ! Если только Бобъ Альдерней походитъ на него, то у насъ будутъ прекрасные поклонники. Признаюсь, это превосходитъ все, что я ожидала, прибавила она, принимая трагическую позу.

Въ назначенное время Гетерингтонъ явился съ своимъ другомъ, который былъ немного ниже его ростомъ, съ черной бородой и съ моноклемъ въ глазу. Оба были во фракахъ, что очень понравилось молодымъ двушкамъ, и съ букетами въ рукахъ.

— Я долженъ вамъ сказать, произнесъ Гетерингтонъ, представляя своего друга и подавая букетъ Стелл: — что въ Париж не принято возить молодымъ двушкамъ букеты, какъ въ Америк, но мы думали, что, можетъ быть, вы забыли послать за цвтами. Въ отношени насъ — не правда ли Бобъ — вы всегда можете быть спокойны, но не полагайтесь ни на кого другого.

Стелла, въ качеств миллонной невсты, такъ сяла брильянтами Матти и своей собственной красотой, что Бобъ былъ ослпленъ и не зналъ что отвтить. Только слова Матти: ‘Неужели этотъ прелестный букетъ для меня, мистеръ Альдерней’, заставили его очнуться. Онъ уронилъ свой монокль и такъ неловко подалъ букетъ Матти, бормоча что-то въ полголоса, что молодая двушка разсмялась.

— Я вижу, что это не въ обыча въ Париж, какъ говоритъ мистеръ Гетерингтонъ, сказала она:— но вы привыкнете. Какъ мы отправимся, мистеръ Гетерингтонъ? Пойти пшкомъ слишкомъ далеко?

— Да, но у меня дв кареты, вы подете въ одной съ Бобомъ, а въ другой — я съ Стеллой.

Мы вс слишкомъ знакомы съ Парижемъ, чтобы понять, какое впечатлне производитъ его шумная, бульварная жизнь на новичковъ, но на долю Гетерингтона и Альдернея выпало рдкое удовольстве быть свидтелями чистосердечнаго восторга и своеобразныхъ восклицанй молодыхъ двушекъ, попавшихъ въ Парижъ прямо изъ маленькаго провинцальнаго городка Калифорни. Новизна впечатлнй, испытываемыхъ при первомъ знакомств съ блестящей поверхностью парижскаго существованя, придала имъ такую очаровательную веселость, что сопровождавше ихъ молодые люди, привыкше къ боле сдержаннымъ европейскимъ красавицамъ, сами невольно поддались заразительному вляню этой веселости.

Трудно сказать, что боле искрилось: шампанское или разговоръ на этомъ памятномъ первомъ обд у Биньона, а за десертомъ Стелла ршила, что такъ какъ ея дальнй родственникъ былъ женатъ на дальней родственниц Матти, то ей слдовало называть мистера Гетерингтона также Кэтомъ. Тогда Бобъ Альдерней сталъ доказывать, что и онъ родственникъ Кэту, и просилъ принять его въ братскй союзъ, на что вс согласились, и ршено было, что они вс четверо кузены и кузины. Это даже было приличне въ глазахъ свта, такъ какъ они, по всей вроятности, будутъ постоянно видться въ Париж.

Отъ Биньона они похали въ театръ ‘Gymnase’, гд Гетерингтонъ заране взялъ ложу и молодыя двушки боле смотрли на дамске костюмы въ зал, чмъ на актеровъ. Съ своей стороны, и красота Стеллы произвела сильное впечатлне и, во время антрактовъ, цлая баттарея биноклей направлялась на нее, что ни мало ее не смущало.

— Этотъ господинъ не сводитъ своего бинокля съ Стеллы въ продолжени цлаго акта, а теперь онъ длаетъ вамъ знаки, сказалъ шепотомъ Альдерней своему другу, указывая въ партер на красиваго, смуглаго мужчину, съ черными, какъ смоль, волосами, римскимъ носомъ, вздернутыми кверху усами, и цвткомъ въ петлиц.

— Это Муркль, извстный финансистъ, недавно попавшй въ члены англйскаго парламента, отвчалъ Гетерингтонъ: — я встрчался съ нимъ нсколько разъ въ Флоренци, но не подозрвалъ, что нахожусь съ нимъ въ ихъ интимныхъ отношеняхъ. Посмотрите, каке онъ длаетъ мн знаки.

— Онъ приглашаетъ васъ въ фойэ. Пойдемте къ нему, а то, если справедливы толки о немъ, у него хватитъ дерзости войти въ ложу, и это будетъ неловко.

— Онъ, вроятно, хочетъ, чтобы я представилъ его нашимъ дамамъ, а это неприлично. Онъ воображаетъ, что он кокотки. Вотъ что значитъ вводить въ Париж американске нравы.

— Можетъ быть, наши дамы всего лучше сами ршатъ, что длать.

— Что вы тамъ шепчетесь, вмсто того, чтобъ забавлять насъ! произнесла въ эту минуту Стелла:— у васъ не должно быть секретовъ отъ насъ. Кто этотъ толстякъ съ широкимъ синимъ кушакомъ на блой рубашк и блестящей тарелкой на груди? Онъ шепчетъ что-то такой же толстой дам, съ напудреннымъ лицомъ, обнаженными плечами и двойнымъ подбородкомъ. Каке смшные старики! Это, очевидно, не мужъ и жена, а вмст съ тмъ они слишкомъ стары, чтобъ быть влюбленными.

— И, однако, это любовь особаго рода, отвчалъ Гетерингтонъ: — старикъ толстякъ знаменитый иностранный посланникъ и на груди у него звзда и лента очень почетнаго ордена, а старуха графиня Полишимова, русская дипломатка. Они разыгрываютъ роль влюбленныхъ, чтобъ вывдать дипломатическя тайны. Конечно, все это ложь и обманъ, какъ и прекрасный цвтъ лица графини. Но я хотлъ спросить вашего совта.

И Гетерингтонъ разсказалъ о сильномъ впечатлни, которое она произвела на знаменитаго финансиста.

— Пойдите и приведите его, воскликнула Матти: — вотъ будетъ забава. Я понимаю кое-что въ финансахъ. Но не говорите ему, что одна изъ насъ миллонная невста, пусть онъ самъ откроетъ этотъ поразительный фактъ. Онъ непремнно пускаетъ въ ходъ какую-нибудь компаню и сдлаетъ насъ всхъ богачами. Не забывайте, что мы вс родственники, прибавила она въ слдъ уходившему Гетерингтону.

Въ корридор его встртилъ Муркль и воскликнулъ очень фамильярнымъ тономъ:

— А, Гетерингтонъ! какъ я радъ васъ видть, особенно въ такомъ прелестномъ обществ. Я не зналъ, что вы этимъ занимаетесь. Но человческая природа слаба и вс мы гршны. Послушайте, примите меня въ ваше общество, я въ подобныхъ длахъ безмолвенъ, какъ могила.

— Вы совершенно ошибаетесь, отвчалъ холодно Гетерингтонъ:— дамы, съ которыми я въ лож, мои кузины, только-что прхавшя изъ Америки, сопровождающая ихъ пожилая дама занемогла и он ршились похать въ театръ одн, такъ какъ я и мистеръ Альдерней ихъ родственники.

Съ этими словами онъ ввелъ въ ложу Муркля, который тотчасъ перемнилъ свой тонъ, видя, что молодыя двушки встртили его съ холоднымъ достоинствомъ. Онъ почтительно поклонился и спросилъ очень любезно, но совершенно прилично: какъ имъ нравится Парижъ?

— Такъ себ, по выраженю Артемуса Ворда, отвчала Стелла, незамтно подмигивая Гетерингтону и Альдернею: — признаюсь, я не очень люблю удовольствя, которыми славится Парижъ. Я предоставляю ихъ моей кузин Матти. Я интересуюсь преимущественно денежнымъ рынкомъ и биржевыми длами.

Мистеръ Муркль былъ такъ пораженъ финансовыми тенденцями блестящей красавицы, которою онъ любовался издали, что не нашелся что отвтить. Въ эту минуту поднялся занавсъ, внимане молодыхъ двушекъ было поглощено пьесой и онъ уже не могъ сказать имъ ни слова. Но по окончани спектакля онъ проводилъ ихъ по лстниц и почтительно просилъ позволеня бывать у нихъ.

— Гд мы живемъ, Кэтъ, въ какой улиц и въ какомъ дом? воскликнула Стелла: — я всегда забываю.

— Улица 18-го марта, а домъ No 98, отвчалъ Гетерингтонъ.

— Ну, гд же запомнить вс эти восемь! замтила Матти:— это хуже нумеровъ въ Пятой улиц, въ Нью-орк.

— Какъ странно! произнесъ Муркль: — мои друзья наняли третй этажъ въ этомъ самомъ дом, они прзжаютъ завтра.

— Мы занимаемъ второй этажъ и я надюсь, что ваши друзья люди тихе, сказала Матти.— Но намъ пора. Ганна подумаетъ, что мы пропали. Ну, Кэтъ, теперь для перемны подемъ вмст, а Боба пошлемъ съ Стеллой въ другой карет. До свиданя, мистеръ Муркль, мы всегда будемъ рады васъ видть.

IV.

Грандезелла и Муркль имли въ Лондон, Париж и Флоренци конторы, состоявшя изъ двухъ или трехъ коыпатъ, убранныхъ съ большей роскошью, чмъ обыкновенно бываютъ подобныя комнаты. Въ первой комнат сидло два конторщика, которые всмъ нежелательнымъ постителямъ объявляли, что компаньоны за-границей, хотя они часто сидли въ сосдней коинат. Самъ Муркль часто прибгалъ къ подобной увертк и не заключалъ предлагаемой какимъ-нибудь аферистомъ сдлки, подъ предлогомъ, что онъ не понималъ этого дла, а барона, по несчастью, не было въ город, а когда аферистъ уходилъ, то они оба совщались о томъ, какую выгоду можно извлечь изъ свднй, хитро добытыхъ Мурклемъ у только-что удалившагося господина. Въ другихъ случаяхъ, напротивъ, мистеръ Муркль торжественно вводилъ постителя въ комнату, гд возсдалъ баронъ, занятый обширной корреспонденцей со всми странами свта. Они держались одной системы въ Лондон, другой въ Париж и третьей во Флоренци, соотвтственно обычаямъ страны, но имъ еще не удалась пустить корни въ лондонскомъ обществ, потому что до сихъ поръ ихъ предпрятя требовали почти постояннаго пребываня за-границей. Кром того, несмотря на ихъ смлую и ловкую дятельность, задуманныя ими аферы не приносили ожидаемой выгоды и часто приходилось спасаться отъ погибели сомнительными средствами, что набрасывало тнь на ихъ репутацю. Несмотря на это, они пользовались извстностью, какъ предпримчивые аферисты и ловке дльцы, имъ недоставало только крупной удачи, чтобы видть у своихъ ногъ весь финансовый мръ. Для окончаня именно такого дла, общавшаго реализировать самыя пламенныя ихъ надежды, Муркль вызвалъ по телеграфу въ Парижъ барона, который, зная, что дло затянется, взялъ съ собою жену и дочь. Провести зиму въ Париж было тмъ для него прятне, что его не мало обезпокоило извсте о начинавшейся привязанности Альторы къ Мак-Альпайну, о чемъ онъ не хотлъ и слышать.

Такимъ образомъ, на слдующй день посл прзда въ Парижъ калифорнской миллонерши со свитой, привратникъ дома No 98, въ улиц 18-го марта, почтительно вышелъ на улицу, чтобы встртить финансоваго магната, подъзжавшаго съ своей семьей и багажемъ. Затмъ, въ продолжени боле часа по лстниц носили сундуки и чемоданы. Весь этотъ шумъ и гамъ до того возбудилъ любопытство старой Ганны, что она, наконецъ, не вытерпла и пошла по лстниц наверхъ, потомъ внизъ, заглядывая при этомъ въ отворенную дзерь третьяго этажа. На возвратномъ пути она увидла, что Альтора и ея горничная тщетно старались отперетъ сундукъ, стоявшй въ передней у самой двери.

— Вы такъ ничего не сдлайте, милая миссъ, сказала она:— надо ссть на крышку. Позвольте я помогу вамъ.

И съ этими словами она сла спокойно на сундукъ. Въ эту самую минуту на лстниц показался мистеръ Муркль.

— Поздравляю васъ съ прздомъ, милая Альтора, сказалъ онъ, крпко пожимая холодно протянутую ему руку:— у васъ новая горничная, прибавилъ онъ, смотря на Ганну.

Прежде чмъ Альтора успла отвтить, Ганна воскликнула:

— Садитесь-ка рядомъ со мной и помолчите. Я не новая горничная и на меня нечего таращить глаза, а лучше помогите своей тяжестью открыть сундукъ.

— Кто это, Альтора? спросилъ гнвно Муркль.

— Не знаю, отвчала Альтора:— знаю только, что это очень добрая женщина.

— Нисколько, миссъ, я хочу помочь вамъ, какъ сосдка и уврена, что вы сдлали бы тоже. Теперь моя очередь спросить, что это за мужчина, который видитъ, что женщины силятся открыть сундукъ и не поможетъ имъ? Если это хваленая учтивость парижанъ, то я предпочитаю американске нравы.

И она съ такой силой наперла на крышку, что ключъ повернулся и сундукъ былъ открытъ. Она быстро вскочила и удалилась, говоря:

— Прощайте, миссъ, я и мои молодыя двушки живемъ внизу во второмъ этаж. Мы всегда будемъ рады васъ видть.

— А! мрачно произнесъ Муркль, вспоминая слова Гетерингтона о пожилой дам, прхавшей въ Парижъ съ молодыми двушками: — такъ это ихъ дуэнья. Я не удивляюсь, что он не берутъ ее съ собою въ театръ, а предпочитаютъ общество молодыхъ людей. Я слегка знакомъ съ вашими сосдями, Альтора, но мн надо навести о нихъ справки, прежде чмъ вы примите приглашене этой странной женщины.

— Предоставьте моей матери заботиться о моихъ знакомствахъ, отвчала рзко Альтора, и, проведя барона въ гостинную, сама удалилась, подъ предлогомъ, чтобы сказать матери, что мистеръ Муркль прхалъ.

Баронъ встртилъ Муркля очень радушно, громко напвая ‘Figaro qui, Figaro la’.

— Я очень радъ, что, наконецъ, Figaro qui, сказалъ Муркль:— зачмъ вы такъ долго не прзжали? Мн приходилось одному отвчать на вопросы, давать объясненя…

— И сочинять небылицы, перебилъ его баронъ.— Parbleu! любезныи Дикъ, ваше блестящее воображене не нуждается ни въ чьей не мощи! Впрочемъ, и я не сидлъ сложа руки. Скажи ему, Лалла, прибавилъ онъ, обращаясь къ жен, которая только что вошла въ комнату:— какъ я ловко забросилъ удочку и какъ клюнулъ благородный кузенъ нашей прелестной и богатой наслдницы.

— До сихъ поръ лордъ Саркъ чуждался насъ, сказала бароесса:— онъ, вы знаете, двоюродный братъ Альторы, и однако онъ боялся насъ, словно мы итальянске разбойники, которые хотли его ограбить. По счастью существуютъ англйске разбойники, которые достигаютъ той же цли простымъ назначенемъ знатнаго вельможи въ директора акцонернаго общества. Филиппо засталъ его въ отчаянномъ положени, онъ боится скандала, ликвидаци, раззореня, если ему не окажутъ помощи каке нибудь крупные капиталисты.

— Фарма Грандезелла и Мурклъ возьметъ въ свои руки акцонерную компаню и спасетъ молодого лорда, не такъ-ли? цинично произнесъ Муркль:— но что мы за это получимъ?

— Вы всегда мрачно смотрли на дла, прежде чмъ поймете ихъ суть, mon cher, отвчалъ баронъ:— во-первыхъ, я просмотрлъ вс привилеги, которыми пользуется Всеобщая Освтительная Компаня и убжденъ, что, сливъ ее съ континенальной компаней Электрическихъ Иллюминацй, которую мы съ вами основали, любезный Дикъ, мы поправимъ дла обихъ компанй, между которыми лордъ Саркъ будетъ аристократическимъ trait d’union. Мы такъ запутаемъ его въ нашихъ финансовыхъ стяхъ, что онъ сдлается нашимъ рабомъ и тогда мы женимъ его на Альтор. Съ аристократомъ на носу и съ красавицей на корм, челнъ Грандезеллы и Муркля быстро понесется по общественнымъ волнамъ и безопасно броситъ якорь въ гавани почестей, славы, титуловъ и орденовъ. Что вы на это скажете, сэръ Ричардъ Муркль?

— Я скажу, что этотъ планъ не удастся, отвчалъ Муркль:— по той простой причин, что я намренъ самъ жениться на Альтор. И вы знайте, Лора, прибавилъ онъ, обращаясь въ баронесс: — что ни вы, ни Филиппо, ни даже Альтора на можете мн въ этомъ помшать. Вы не думаете, Филиппо, чтобъ, заключивъ съ вами услове семнадцать лтъ тому назадъ и уступивъ вамъ Лору, я теперь позволилъ бы себ противорчить.

— Вы уступили меня! воскликнула баронесса, бросивъ на Муркля молненосный взглядъ:— конечно, вы меня уступили, когда я вамъ отказала. И теперь я вамъ точно также отказываю въ рук моей дочери. Она не рождена для того, чтобы разыгрывать роль интриганки, которую вы, кажется, ей предназначаете. И вы не въ состояни принудить ее къ этому.

— Я полагаю, что сама Альтора разршитъ этотъ вопросъ, отвчалъ Муркль, вставая:— я тотчасъ открою ей тайну, которая намъ хорошо извстна и тогда она исполнитъ вс мои желаня.

— Тише, тише, Дикъ, не кипятитесь, а ты Лолла, не выводи его изъ терпнья, сказалъ баронъ, барабаня пальцами по столу:— если вы не можете мирно жить, несмотря на долголтня дружескя отношеня, то помните, что ваша ссора можетъ погубить насъ всхъ. Единство — наша сила, я люблю васъ обоихъ и не забываю, что мы вс висимъ на одной веревк.

— Еще не висимъ, произнесъ Муркль съ мрачной улыбкой:— лучше намъ не разсуждать о томъ, на сколькихъ веревкахъ мы можемъ висть — это не веселый разговоръ. Я очень радъ, Филиппо, что вы признаете тотъ фактъ, что нельзя ршить вопросъ о будущности Альторы безъ моего соглася. Если вы этого не забудете, то нечего и толковать о вислиц.

— Sapristi! какъ вы любите придавать разговору непрятный характеръ. Почему я могъ знать, что вы влюбились въ двочку, которую знали со дня ея рожденя? Это было восьмнадцать лтъ тому назадъ и фирма Грандезеллы была тогда мелкой комиссонной агентурой въ провинцальномъ городк, а Ричардъ Муркль служилъ въ ней конторщикомъ.

— А Лора была безутшной вдовой, которую я уступилъ своему хозяину, подъ условемъ, что онъ меня приметъ въ компаноны, прибавилъ Муркль.

— И эта вдова своими деньгами вывела васъ обоихъ въ люди, саркастически замтила баронесса.

— Basta! воскликнулъ баронъ:— довольно этихъ пререканй. Ни одинъ изъ насъ не могъ бы существовать безъ помощи остальныхъ. Если мы поссоримся, то деньги уйдутъ къ частному человку, если таковой найдется, какъ говоритъ пословица. Оставимъ въ сторон брачный вопросъ и вернемся къ длу. Я сказалъ лорду Сарку, что ему надо прхать сюда и сговориться о тхъ условяхъ, на которыхъ мы возьмемъ въ свои руки ихъ компаню. На счетъ соглася совта, предсдателемъ котораго онъ состоитъ, не можетъ быть и сомння, въ виду отчаяннаго положеня ихъ длъ. Мой проэктъ съ финансовой точки зрня чрезвычайно выгоденъ, какъ вы сейчасъ увидите, Дикъ, а если вы не одобряете моего брачнаго плана, то можно найти другую комбинацю. Между тмъ, Альтора очень полезна, какъ приманка. Она иметъ свою волю, и если вы съумете добиться ея соглася, то мы съ Лорой не будемъ сопротивляться вашему счастю.

— Я боюсь, что она уже отдала свое сердце мистеру Мак-Альпайну, сказала баронесса, быстро переглянувшись съ мужемъ, такъ что Муркль этого не замтилъ:— Ричарду и лорду Сарку будетъ очень трудно добиться отъ нея толку.

— Я не стану безпокоить васъ разспросами объ этомъ мистер Мак-Альпайн, произнесъ Муркль, подозрительно взглянувъ на баронессу:— о которомъ я слышу въ первый разъ, я лучше обращусь прямо къ Альтор, ея словамъ я могу врить. Ну, теперь, Филиппо, я готовъ слушать expos вашего проэкта.

Баронесса, обыкновенно присутствовавшая при дловыхъ разговорахъ обоихъ кампаноновъ, взяла свое вязанье и стала внимательно слдить за ихъ доводами и аргументами, по временамъ вставляя свое замчане, которое мужчины выслушивали почтительно, какъ бы сознавая ея практическя финансовыя способности. Наконецъ, Муркль убдился, что изъ лорда Сарка и его компани можно было извлечь значительную пользу и, подъ влянемъ этихъ блестящихъ надеждъ, трумвиратъ повидимому помирился, безмолвно согласившись отложить вопросъ о судьб молодой двушки, затрогивавшей столько сердечныхъ и финансовыхъ интересовъ.

Лордъ Саркъ былъ одинъ изъ самыхъ извстныхъ и популярныхъ людей въ Лондон. Нсколько лтъ тому назадъ, только что достигнувъ двадцатитрехлтняго возраста, онъ произнесъ блестящую рчь въ палат лордовъ во время пренй объ адрес. Первой своей фразой онъ плнилъ сердца многочисленныхъ дочерей лордовъ, наполнявшихъ галлерею, второю обратилъ на себя внимане ихъ маменекъ, которыя стали критически разсматривать его въ бинокли и придумывать средства поймать его въ брачныя сти, третьей поразилъ главу оппозици, наострившаго уши и съ безпокойствомъ сознавшаго, что новый гладаторъ усилилъ ряды непрятелей, а четвертой возбудилъ сдержанно восторженный ропотъ своей парти — ‘слушайте, слушайте!’, что привело въ такое волнене его юнаго друга, лорда Сент-Олава, что этотъ легкомысленный аристократъ, впервые занявшй свое мсто въ палат, захлопалъ въ ладоши, къ ужасу всего благороднаго собраня и особливо лорда канцлера, который до обда не могъ оправиться отъ болзненнаго припадка. По окончани его замчательной рчи, лучше друзья молодого лорда искренно пожалли, что онъ даромъ теряетъ свое краснорче въ верхней палат, тогда какъ его партя сильно нуждалась въ подобномъ оратор. Въ этотъ вечеръ, весь Лондонъ только и говорилъ, что о лорд Сарк, который скромно выслушалъ безконечные комплименты и заснулъ на лаврахъ, самымъ счастливымъ человкомъ во всей Англи. Въ продолжени всего сезона, онъ считался въ великосвтскомъ обществ блестящй партей. Богатый, древняго происхожденя и обладая замчательными способностями, которыя могли довести его до высшихъ политическихъ должностей, онъ совмщалъ въ себ вс условя первокласснаго жениха, не говоря уже о томъ, что былъ хорошъ собою и отличался благородной, искренней, прямой натурой. Поэтому, неудивительно, что молодыя дебютантки краснли при его приближени въ большой зал, а боле опытныя двицы держались другой политики и старались заманить его въ уединенный уголокъ, изъ боязни, чтобъ онъ не сдлался жертвой замужнихъ красавицъ. Такъ дйствительно и случилось, несмотря на вс принятыя предосторожности, уже герцогиня Пентонваль льстила себя надеждою, что ея дочь, лэди Аделина, заманила его въ свои сти, какъ вдругъ онъ былъ пойманъ, и повидимому, надолго, ‘противной мистрисъ Клаймеръ’. Аристократическя маменьки никогда не называли иначе мистрисъ Клаймеръ, какъ съ прибавленемъ этого эпитета. Нкоторыя даже позволяли себ называть ее ‘отвратительной мистрисъ Клаймеръ’, но этотъ послднй эпитетъ вообще считался слишкомъ сильнымъ, потому что мистрисъ Клаймеръ имла успхъ въ самыхъ высшихъ сферахъ. Ея происхождене было покрыто романтическимъ мракомъ, что еще боле увеличивало ея прелесть. Съ сентиментальными юношами она принимала трогательный тонъ много выстрадавшей женщины, артистовъ она поражала нетолько утонченнымъ вкусомъ своихъ туалетовъ, но замчательнымъ художественнымъ чутьемъ, охотниковъ она приводила въ восторгъ своей смлой, искусной здой, и если кто нибудь спрашивалъ, гд она научилась быть такой лихой амазонкой, она беззаботно отвчала съ обворожительно улыбкой: ‘въ пампасахъ южной Америки’, меломановъ она сводила съума голосомъ сирены, мелодичныя ноты которой заставляли тревожно биться самое холодное сердце. Ея маленькая, изящная фигурка была грацозна, безо всякой афектаци. Ея нжная блая ручка имла какую-то магнетическую силу, которая ощущалась въ самомъ легкомъ ея пожати. Ея минатюрная ножка, съ высокимъ подъемомъ, была изваяна знаменитымъ римскимъ скульпторомъ и, красуясь на камин ея будуара, прельщала своей обнаженной прелестью тхъ излюбленныхъ друзей мистрисъ Клаймеръ, которые допускались въ Sanctum ея изящнаго маленькаго домака въ Мефэръ. Она жила въ Лондон только второй сезонъ, когда ей удалось полонить Лорда Сарка, и ей было не боле тридцати лтъ. На взглядъ она казалась почти ребенкомъ, и смлымъ натискомъ завоевала себ видное мсто въ обществ, благодаря своей красот, рдкому уму, замчательнымъ талантамъ, и очаровательной наивности. Передъ тмъ, она въ продолжени двухъ или трехъ сезоновъ посщала морскя купанья на континент, наиболе покровительствуемыя англйской аристократей, которая восхищалась ею, принимая эту новоявленную красавицу, выдававшую себя за американку. Она дйствительно была американка, насколько дло шло о нацональности, но американцы отзывались о ней полнымъ невденемъ. Она объясняла этотъ странный фактъ тмъ обстоятельствомъ, что ея отецъ, хотя и гражданинъ Соединенныхъ Штатовъ, служилъ офицеромъ въ арми одной изъ Южно Американскихъ республикъ, гд она и родилась. Впослдстви, посл смерти его первой жены, онъ взялъ поставку торпедъ для Средиземнаго моря и женился на левантинк, съ которой потомъ развелся. Такимъ образомъ объяснялось ея состояне, оставленное ей отцомъ посл смерти и знане ею многихъ европейскихъ языковъ. Конечно, эта исторя была очень туманная и существовалъ другой ея варантъ, по которому ея похожденя начались на Левант и продолжались въ Итали и въ Южной Америк. По всей вроятности, мистеръ Клаймеръ могъ бы разъяснить вс темныя стороны ея прошедшаго, но никто никогда не видалъ мистера Клаймера, отъ котораго она, повидимому, вынесла много страданй. Онъ женился ради ея богатства, которое она однако съумла сохранить, поступалъ съ ней очень дурно, особливо въ Малой Ази и, измнивъ ей, бросилъ на произволъ судьбы. Онъ также былъ американецъ и жилъ гд-то въ Калифорни, если еще находился въ живыхъ, но всякй намекъ на эту таинственную личность былъ такъ непрятенъ для мистрисъ Клаймеръ, что общество единогласно ршило оставить ее въ поко, находя, что это касалось исключительно ея одной. Во всякомъ случа въ ней не было ничего американскаго. Она была вполн космополитка и этимъ объясняютъ ея холодныя отношеня съ американскимъ посланникомъ, который долго не хотлъ представить ее ко двору. Мистрисъ Клаймеръ, однако, поставила на своемъ и съ тхъ поръ мстила всмъ своимъ соотечественникамъ и соотечественницамъ, злобно насмхаясь надъ ними. Миическое существоване мистера Клаймера придавало очаровательной красавиц особую силу, такъ какъ она была замужемъ настолько, что безопасно было въ нее влюбляться. Аристократическя маменьки дорого бы дали, чтобъ она была или вдова или двица: тогда легко было бы отдлаться отъ нея, выдавъ ея замужъ за какого-нибудь титулованнаго идота, къ тому же несуществоване мистера Клаймера охладило бы ея поклонниковъ, которые видли бы передъ собою угрозу гименея. Какъ бы то ни было, всть о томъ, что Лордъ Саркъ сдлался жертвой ‘противной Клаймеръ’, привела въ ужасъ все лондонское общество. Маменьки выходили изъ себя отъ злобы, дочки надували губки, политическе дятели ворчали.

— Эта женщина погубитъ Сарка, говорилъ въ клуб лордъ Базинголъ:— съ тхъ поръ, какъ она овладла имъ, онъ пересталъ интересоваться парламентскими длами. Говорятъ, что вс толки объ ея богатств вздоръ, что она по уши въ долгу какимъ-то аферистамъ, которые пустили ее въ ходъ, и что Саркъ теперь платитъ за нее громадныя суммы. Онъ просто сошелъ съума, хотя, признаюсь, она прелестна, какъ Пери.

— На дняхъ ему предлагали мсто въ министерств и онъ отказался, подъ предлогомъ, что не иметъ свободнаго времени, замтилъ Ляснеръ, молодой гвардеецъ, который, до появленя на сцену лорда Сарка, ухаживалъ за мистрисъ Клаймеръ:— онъ хочетъ предпринять съ нею кругосвтное путешестве въ своей яхт и для приличя приглашаетъ съ собою Горста и лэди Долли. Я никогда не видалъ, чтобъ женщина такъ быстро упала, какъ лэди Долли съ тхъ поръ, какъ она стала сердечнымъ другомъ Клаймеръ.

— Я сильно уговаривалъ Сарка отказаться отъ этой мысли, произнесъ мрачно Сант-Олавъ: — и думаю, что онъ послдуетъ моему совту. Онъ говоритъ, что ему необходимо урзать свои расходы. Повидимому, онъ проигралъ много денегъ на Оскотской скачк. Онъ прежде никогда не держалъ скаковыхъ пари, а эта женщина заставила его поддержать лошадь, которою она интересовалась. Она, говорятъ, завзятый игрокъ и ловко наживаетъ деньги различными спекуляцями, несмотря на свой невинный, дтскй видъ.

— Я знаю, что она играетъ на бирж, отвчалъ Лисперъ:— я часто видалъ въ ея дом извстнаго маклера и онъ постоянно шептался съ нею о длахъ.

— Бдный Саркъ! произнесъ лордъ Базинголъ:— грустно подумать, что наша партя лишилась такого полезнаго человка. Его теперь нельзя спасти, это болзнь, въ род кори, и должна взять свое.

Вскор финансы лорда Сарка совершенно разстроились, благодаря вляню обворожительной авантюристки, и онъ погрузился въ биржевыя спекуляци, при содйстви, молодого маклера, съ которымъ была дружна мистрисъ Клаймеръ. Онъ слпо врилъ опытности перваго и сметливости второй, но это довре оказалось совершенно напраснымъ и онъ находился уже въ финансовой агони, когда баронъ Грандезелла предложилъ спасти его, подъ условемъ похать въ Парижъ и сдлаться предсдателемъ правленя континентальной компани Электрическихъ Иллюминацй. Саркъ согласился, не посовтовавшись предварительно съ мистрисъ Клаймеръ, и съ сердечнымъ трепетомъ передалъ ей о томъ, что онъ сдлалъ. Но оказалось, что она была очень рада създить въ Парижъ. Еще оставалось много времени до лондонскаго сезона и ее радовала нетолько новая финансовая спекуляця, но и возможность обновить свой туалетъ на счетъ Сарка у ея стараго прятеля Ворта, который, по ея словамъ, былъ обязанъ ей многими изъ своихъ лучшихъ идей, за что онъ и длалъ ей значительную скидку со счетовъ. Однако, они похали въ Парижъ не въ одномъ позд и остановились тамъ не въ одномъ отел, мистрисъ Клаймеръ уважала вншня приличя и поэтому интимность ея съ лордомъ Саркомъ нетолько не поколебала, но еще боле утвердила ея положене въ лондонскомъ обществ. Многе аристократическе замки теперь отворили ей свои двери, потому что лордъ Саркъ, присутствемъ котораго всегда дорожили, отказывался отъ приглашенй, если ‘противная мистрисъ Клаймеръ’ не была въ числ гостей. А такъ какъ они оба всячески старались придать оживлене тому обществу, въ которомъ находились, то ихъ вс принимали съ распростертыми объятями. Хотя Грандезелла и Муркль никогда не видали мистрисъ Клаймеръ, но они были знакомы съ ея фотографей въ окнахъ лондонскихъ магазиновъ и съ ея репутацей — по недльнымъ газетамъ. Хотя ея имя не было произнесено во время разговора этихъ джентльменовъ и баронессы насчетъ Альторы, но вс трое имли ее въ виду, какъ полезную союзницу. Баронъ думалъ, что отъ нея можно откупиться деньгами, баронесса разсчитывала на ея помощь, чтобъ попасть въ лучшее лондонское общество, а Муркль видлъ въ ней опасную соперницу для Альторы.

Подробное описане той финансовой сти, въ которую этотъ хитрый трумвиратъ поймалъ Сарка, было бы очень назидательно, но скучно, какъ всякй назидательный предметъ. Дло повели ловко и быстро. Въ продолжени первыхъ трехъ дней съ Саркомъ видлись только Грандезелла и Муркль, потомъ, достаточно отуманивъ его голову финансовой техникой и ослпивъ его блестящими надеждами, они перешли къ вопросамъ обыденной жизни, среди которыхъ да занимаетъ первое мсто. Саркъ былъ приглашенъ на обдъ съ баронессой и Альторой, а онъ, въ свою очередь, отвчалъ обдомъ въ Caf Anglais, на которомъ присутствовала и мистрисъ Клаймеръ. Она объяснила своимъ новымъ знакомымъ, что всегда проводила сезонъ въ Париж и была очень благодарна барону, что онъ выписалъ къ этому времени лорда Сарка, съ которымъ она была очень рада встртиться. Она инстинктивно поняла, что Муркль былъ ея поля ягода, и во время обда бросала на него таке томные взгляды, что Саркъ это замтилъ и ревниво посмотрлъ на него. ‘Эге! подумалъ онъ: — ловкй финансистъ разыгрываетъ роль и побдителя женскихъ сердецъ’. Но онъ вскор успокоился, встртивъ взглядъ мистрисъ Клаймеръ, который заставилъ затрепетать его сердце и уничтожилъ вс минутныя подозрня. Такимъ образомъ этотъ обдъ, за которымъ слдовали и многе друге, окончился благополучно. Единственнымъ дисонансомь была Альтора, но такъ какъ этотъ разсказъ не появился бы на свтъ, еслибъ ея дневникъ не попалъ случайно въ мои руки, то лучше предоставить ей самой разсказать свои ощущеня.

VI.
Изъ дневника Альторы.

Наконецъ-то, баронъ и мама достигли своей честолюбивой цли и полонили лорда Сарка.

— Альтора, сказала мама, когда онъ захалъ къ намъ въ первый разъ:— позволь теб представить твоего двоюроднаго брата, лорда Сарка.

Мн показалось, что онъ сдлалъ легкую гримасу, но это, вроятно, мн только показалось, потому что онъ слишкомъ хорошо воспитанъ, чтобъ поступить невжливо.

— У меня есть еще одинъ родственникъ въ Париж, сказалъ онъ посл неловкаго молчаня: — мн надо его розыскать. Онъ изучаетъ восточную филологю и похоронился за-живо въ сочиненяхъ послдователей Зороастра. Вы слыхали когда-нибудь о Боб Альдерне?

Я никогда не слыхивала о немъ и, откровенно сознавшись въ этомъ, стала распрашивать лорда Сарка о вновь открывшемся родственник. Вскор, однако, я замтила, что этотъ разговоръ навваетъ на него скуку. Ни я, ни мама не умемъ говорить о лондонскомъ обществ, политик и скачкахъ. Мы свели разговоръ на искуство, но оно оказалось для него мертвой буквой. Оставались одни финансы, о которыхъ мам очень хотлось поговорить съ нимъ, но она считала это неудобнымъ, когда же онъ случайно упомянулъ о мистер Муркл, то я сочувственно взглянула на него, какъ на жертву этой хищной птицы. Я непремнно скажу ему при первомъ удобномъ случа, чтобъ онъ остерегался ястреба. Конечно, выдавать тайны своего семейнаго птичьяго двора не очень похвально, но я убждена, что покойный мистеръ Пето внушаетъ мн подобныя мысли. Милый папа! я обязана его благородной рыцарской душ непреодолимымъ стремленемъ обличать всякую подлость и лицемре, которое попадается мн на глаза. Я уврена, что въ Сарк есть хорошая, серьзная сторона. Онъ просилъ меня въ полголоса, чтобъ я всегда называла его Саркомъ. Такъ врно принято въ аристократи между родственниками. Во всякомъ случа его стоитъ спасти, какъ человка. У него, наврное, честное, доброе сердце, но вмст съ тмъ онъ, конечно, иметъ, какъ говоритъ мама, пороки молодыхъ людей, въ чемъ бы они ни состояли. Много еще мн надо изучать жизнь, чтобъ принести кому-нибудь практическую пользу. Но во всякомъ случа, это одна глупая рутина, что я не могу оказать честной услуги молодому человку только потому, что я молодая двушка. Это вздоръ и я не намрена ей подчиняться.

. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .

Мы только что вернулись съ обда, который намъ давалъ Саркъ. Онъ пригласилъ также мистрисъ Клаймеръ. Не успла я коснуться ея руки, какъ почувстовала легкую дрожь и болзненное стснене въ груди. Подобное же вляне производитъ на меня Ричардъ Муркль, но отъ него я чувствую боль въ вискахъ. Я желала бы знать, какъ доктора объясняютъ это ощущене: они, вроятно, приписали бы это моему воображеню, но я нетолько знаю, что это фактъ, но смутно понимаю, что онъ означаетъ. Она наврное дурная женщина и чувствуетъ, что я это знаю. Наши глаза случайно встртились, она мгновенно поблднла и потомъ покраснла. Если взглядъ можетъ вызвать на лиц другого человка блдность или румянецъ, то почему прикосновеню рукъ не произвести болзненнаго ощущеня? Это, вроятно, дйстве какой-нибудь нравственной силы на нервы. Во всякомъ случа мы дйствовали другъ на друга, это было очевидно. Она дйствовала, кром того, на Муркля, который нервно поводилъ губами, и на Сарка, тяжело вздыхавшаго. Только на барона и на маму она не производила никакого дйствя. Прощаясь со мною, мистрисъ Клаймеръ взяла меня за об руки и, смотря мн прямо въ глаза, съ невинной, нжной любовью, сказала: ‘Милая мисъ Пето, я очень рада съ вами познакомиться, я не имла еще случая съ вами поговорить, но уврена, что мы будемъ друзьями. Намъ надо видаться какъ можно чаще’. Она произнесла эти слова съ жаромъ и я поняла, что они означали объявлене войны. Я крпко пожала ей руку и она съ своей стороны почувствовала, что я приняла вызовъ. Это, повидимому, дружеское пожате рукъ очень понравилась лорду Сарку и онъ сказалъ мн, къ величайшему удовольствю мама: ‘До свиданя, Альтора’.

Вчера сходя по лстниц я встртила мою прятельницу старуху, которая такъ скандализировала мистера Муркля, предложивъ ему ссть съ нею на крышку моего чемодана. Она стояла въ дверяхъ второго этажа и говорила съ прелестной молодой двушкой, только что возвратившейся съ прогулки.

— А, да вотъ и она! сказала старуха, любезно протягивая мн руку:— я только-что говорила Матти, т. е. Стелл, что мы вс на чужой сторон и не слдуетъ ли зайти къ вамъ, можетъ быть, вы скучаете съ своими родителями.

Молодая двушка, которую она прежде назвала Матти, а потомъ Стеллой, слегка покраснла и поклонившись сказала:

— Извините, я замтила моему старому другу, что хотя мы и сосди, но не имемъ права навязывать другимъ свое знакомство. Впрочемъ, прибавила она, смотря на меня такими искренними, правдивыми глазами, что мое сердце тотчасъ сочувственно откликнулось:— я буду очень рада всякому случаю, чтобъ съ вами познакомиться.

— Ну, нечего тутъ стоять на холоду сказала старуха:— пойдемте и выпейте чашку чая. Это миссъ Вольтонъ — я едва не сказала миссъ Терриль, а миссъ Терриль дома.

Въ этой старух, должно быть, было много того, что американцы называютъ ‘личнымъ магнетизмомъ’, потому что я невольно послдовала за нею, объясняя миссъ Вольтонъ, что съ первой встрчи съ ея другомъ я надялась сблизиться съ ними.

Войдя въ гостинную, старуха обратилась къ молодой двушк, сидвшей съ книгой въ рукахъ:

— Матти, вотъ миссъ… я, по правд сказать, не помню ея имя… пришла познакомиться съ вами.

— Альтора Пето, произнесла я со смхомъ.

— Нечего извиняться, воскликнула миссъ Вольтонъ, видя, что я хочу объяснить свое неожиданное появлене:— это Матти Терриль, а это Ганна Каферинъ изъ Нью-Гампшира. Хотя она давно не была въ Новой Англи, но сохранила старую пуританскую косточку, не правда ли, Ганна?

Но прежде, чмъ Ганна отвтила, миссъ Терриль любезно поздоровалась со мною и, спустя полчаса, мы сидли за чаемъ, какъ старые друзья.

Однако, меня безпокоила мысль о томъ, какъ я объясню матери о своемъ новомъ знакомств и боялась, что она положитъ конецъ этой внезапно возникшей дружб.

— Мы, кажется, знаемъ одного изъ вашихъ друзей, мистера Муркля, вдругъ воскликнула миссъ Терриль:— онъ общалъ познакомить насъ съ вами.

Это меня удивило, и на мои распросы, об молодыя двушки разсказали мн о томъ, какъ он здили въ театръ съ мистеромъ Гетерингтономъ, двоюроднымъ братомъ миссъ Терриль, и мистеромъ Альдернеемъ, который оказался моимъ кузеномъ Бобомъ, и о существовани котораго я впервые узнала отъ лорда Сарка.

— Такъ мы вс родственники! воскликнула миссъ Террилъ, хлопая въ ладоши, когда я объяснила имъ о своемъ родств съ этими молодыми людьми:— это просто прелесть!

Въ эту минуту раздался звонокъ и въ комнату вошли мистеръ Гетерингтонъ и мистеръ Альдерней.

— Мистеръ Альдерней, сказала миссъ Вольтонъ съ улыбкой:— позвольте васъ познакомить съ вашей кузиной, миссъ Альторой Пето.

Мистеръ Альдерней, повидимому, очень застнчивый человкъ, былъ смущенъ этой неожиданной находкой родственницы, о которой онъ никогда не слыхалъ и, поклонившись, пробормоталъ, что очень радъ со мною познакомиться.

— Лэди Мери Альдерней, вышедшая замужъ за генерала Пето, была моя бабушка, сказала я:— вы вроятно знаете, что лордъ Саркъ въ Париж?

Онъ отвчалъ, что они помнялись письмами, но еще не видали другъ друга. Потомъ разговоръ сдлался общимъ. Я съ удивленемъ увидла, что они какъ-то вс между собою родствевники, называютъ другъ друга просто по именамъ и находятся въ самыхъ дружескихъ отношеняхъ, это было тмъ странне, что мистеръ Альдерней и мистеръ Гетерингтонъ никогда не бывали въ Америк, а молодыя двушки впервые постили Европу. Я съ большимъ удовольствемъ узнала, что миссъ Вольтонъ была извстная миллонерша. Это обстоятельство, конечно, помиритъ мою мать съ моими новыми друзьями и заставитъ ее смотрть сквозь пальцы на то, что он путешествуютъ только съ миссъ Каферинъ, которая держала себя на равной съ ними ног, хотя, очевидно, была ниже ихъ по воспитаню и общественному положеню.

Оригинальность, простота, искренность и сердечная доброта моихъ новыхъ друзей, очевидно, не зараженныхъ холодной свтской рутиной, такъ освжительно подйствовала на меня, что я словно ожила. Со счастьемъ предаваясь этому новому чувству, я не замтила что массъ Каферинъ подсла ко мн.

— Бдная голубушка, промолвила она въ полголоса:— мн надо васъ поцловать. Я право не знаю, какъ я до сихъ поръ объ этомъ не подумала. Вамъ недостаетъ любви — вотъ что вамъ надо, прибавила она, обнимая меня:— а вы чего таращите глаза? воскликнула она, обращаясь къ мистеру Альдернею, который съ любопытствомъ слдилъ за нею:— небось завидно.

Вс засмялись и черезъ минуту продолжали прерванный разговоръ, а миссъ Каферинъ, взявъ меня за руки и смотря на меня своими добрыми, проницательными глазами, снова начала въ полголоса:

— Вамъ, вроятно, грозитъ бда, но помните, что старая Ганна всегда къ вашимъ услугамъ. Смло идите ко мн. Я никогда не была матерью, но у меня материнское сердце и я чувствую, кто нуждается въ моей помощи. Съ перваго взгляда вы мн пришлись по сердцу. Я уврена, что вы никогда не знали, что такое истинная любовь матери. А я видала на своемъ вку, какъ материнская любовь убила мать, а отсутстве этой любви убило дочь. Эти оба случая были въ моей семь. У меня было дв сестры, одна изъ нихъ вышла замужъ за неважнаго человка, противъ воли матери и та не пускала ее себ на глаза, сестра такъ горевала объ этомъ, что, наконецъ, умерла. У другой была дочь, которая вышла замужъ за знатнаго и богатаго человка, но онъ оказался негодяемъ и она его бросила, но по гордости ухала и никому не сказала гд скрывалась, ея мать, т. е. моя сестра, сходила съума по ней и, наконецъ, умерла съ горя. Все бываетъ на свт. Но, право странно отчего у безсердечныхъ матерей любящя дочери, а любящихъ матерей безсердечныя дочери. Это непонятная загадка. Пойдемте-ка лучше въ уголокъ, подальше отъ всхъ, прибавила она неожиданно:— разскажите мн о себ и о своей матери.

Эта добрая женщина говорила такъ симпатично и такъ удивительно понимая мои чувства, что я невольно излила передъ нею свою душу. Объяснивъ, въ какой сред я жила, я только что начала высказывать ей свои взгляды и стремленя, какъ вдругъ услышала, что мистеръ Гетерингтонъ и мистеръ Альдерней прощаются съ молодыми двушками.

— Я увижу завтра лорда Сарка, сказалъ мистеръ Альдерней, обращаясь ко мн:— и попрошу его представить меня барону и баронесс Грандезелла.

— Каке вы чудаки англичане, воскликнула Матти: — она ваша двоюродная сестра, а вы поднимаетесь на такя тонкости. Просто пойдите наверхъ и познакомьтесь съ баронессой.

— Нтъ, отвчалъ онъ:— мы поступимъ по всмъ правиламъ искуства. Прежде всего, я сдлаю визитъ съ Саркомъ и онъ меня представитъ, потомъ я представлю Кэта, затмъ мы представимъ вамъ Сарка, наконецъ, протрубимъ уши барону и баронесс о вашихъ добродтеляхъ, и они придутъ къ вамъ, чтобъ познакомиться, и вы отдадите визитъ. Тогда мы будемъ вс въ одномъ корабл, и, поднявъ паруса, полетимъ по втру.

— А мистеръ Муркль и мистрисъ Клаймеръ, замтила я: они также захотятъ пойти по втру, хотя ихъ общество врядъ ли принесетъ кому-нибудь пользу.

— Прощайте, голубушка, Христосъ съ вами, сказала Ганна (я не могу боле называть ее миссъ Каферинъ), цлуя меня.— Вотъ это хорошо, прибавила она, видя, что Стелла и Матти также поцловались со мною: — будьте съ ней друзья… она этого стоитъ.

VII.

Чмъ чаще мистеръ Муркль видлъ мистрисъ Клаймеръ, тмъ боле убждался, что выгодне ее имть другомъ, чмъ врагомъ, и что въ качеств друга она можетъ оказать большя услуги. Поэтому, онъ ршилъ сойтись съ ней поближе, она также инстинктивно чувствовала, что найдетъ въ Муркл естественнаго и полезнаго союзника. Онъ видлъ въ лорд Сарк опаснаго соперника, а она боялась, чтобъ Альтора не отбила у нея лорда Сарка. Она признавала въ немъ практичнаго финансиста, изъ котораго могла извлечь для себя большую пользу, а онъ разсчитывалъ на ея помощь для борьбы съ барономъ и баронессой, если они измнятъ ему. Кром того, въ финансовой комбинаци, принятой уже лордомъ Саркомъ, было нсколько слабыхъ сторонъ, на которыя мистрисъ Клаймеръ могла обратить внимане, и онъ считалъ боле удобнымъ предварительно переговорить съ нею и опредлить ея долю участя въ общемъ дл. Къ величайшему своему удовольствю, онъ нашелъ, что, несмотря на весь ея умъ въ практическомъ, дловомъ отношени, она стояла гораздо ниже баронессы, которая была обучена самимъ Мурклемъ, и ему было не трудно убдить ее, что Саркъ находился въ хорошихъ рукахъ, насколько это касалось его финансовъ. Она общала ему свое полное содйстве на тхъ условяхъ, которыя онъ предложилъ ей. Удивительно, какъ дловыя отношеня между мужчиной и женщиной, неотличающимися очень строгой совстью, тотчасъ создаютъ между ними интимность, и достаточно было двухъ-часоваго разговора, чтобъ поставить ихъ въ отношени другъ друга на самую дружескую ногу, словно они были знакомы годами.

— Правда, что у миссъ Пето будетъ свое собственное большее состояне? спросила мистрисъ Клаймеръ:— или она вполн зависитъ отъ барона Грандезелла?

— Баронесса принесла большое приданное барону, отвчалъ Муркль: — мистеръ Пето, умершй скоропостижно, оставилъ ей все свое состояне и, выйдя замужъ за барона, она не заключала съ нимъ никакого контракта, такъ что отъ нихъ теперь зависитъ сумма, которую они выдадутъ дочери.

— Могутъ они и захотятъ ли дать ей большое приданое?

— Конечно могутъ, а захотятъ ли, это будетъ зависть отъ человка, за котораго она выйдетъ замужъ. Такъ, еслибъ на ней женился ея двоюродный братъ, лордъ Саркъ, то я увренъ, что они ни чего бы не пожалли.

— А вы желали бы, чтобъ она вышла замужъ за лорда Сарка? спросила мистрисъ Клаймеръ и, видя, что онъ колеблется, сочувственно протянула ему руку, которую онъ поцловалъ, чтобъ скрыть свое смущене:— скажите откровенно, мы съ вами знакомы недавно, но я уже замтила, что вы нехладнокровны къ ней. А она платитъ ли вамъ взаимностью?

— Вы такъ наблюдательны, что мн излишне отвчать вамъ, произнесъ Муркль.

— Я вижу въ чемъ дло, сказала мистрисъ Клаймеръ, глубокомысленно проводя рукой но лбу:— во-первыхъ, мы должны помшать браку миссъ Пето съ лордомъ Саркомъ, во-вторыхъ, намъ надо женить мистера Муркля на миссъ Пето, а, въ-третьихъ, необходимо устроить дло такъ, чтобъ баронъ далъ миссъ Пето такое же приданое при выход ея замужъ за мистера Муркля, какое онъ предназначалъ ей въ случа ея брака съ лордомъ Саркомъ. Извините, что я говорю такъ прямо, но сердечныя дла всегда слдуетъ ставить на практическую почву.

— А на комъ же мы женимъ лорда Сарка? отвчалъ Муркль, которому очень понравился небрежный тонъ мистрисъ Клаймеръ при разршени такихъ деликатныхъ вопросовъ, которые касались одинаково близко ихъ обоихъ:— я на дняхъ познакомился съ прелестной американской миллонершей, которая, я думаю, много бы помогла континентальной компани Электрическихъ Иллюминацй возстановить расшатанное состояне благороднаго лорда.

— Мистеръ Муркль, я думала, что вы человкъ съ тактомъ и не станете упоминать при мн о брак лорда Сарка, произнесла мистрисъ Клаймеръ:— неделикатно съ вашей стороны возбуждать этотъ вопросъ, хотя я, ни мало не стыдясь, высказала бы свое мнне, еслибъ представилась къ тому необходимость. Признаюсь, я думала, что вы гораздо умне. А скажите, сколько времени вы знали баронессу до ея замужества? спросила она неожиданно, не давъ ему времени оправиться отъ нанесенныхъ ударовъ: — она должно быть была очень завлекательной женщиной двадцать лтъ тому назадъ, особенно при ея богатств. Я удивляюсь какъ вы дозволили барону жениться на ней? Баронесса мн говорила, что онъ тогда еще не былъ бароновъ.

Съ этими словами она встала и прибавила самымъ нжнымъ тономъ:

— Я очень сожалю, милый мистеръ Муркль, но я должна съ вами проститься, я общала выхать съ лордомъ Саркомъ и мн надо одться. Я очень рада, что вы были у меня и надюсь, что въ виду нашихъ общихъ интересовъ мы будемъ часто видться.

Она позвонила лакея и мистеръ Муркль удалился съ очень непрятнымъ сознанемъ, что мистрисъ Клаймеръ осталась побдительницей и что она вывдала у баронессы всю его подноготную, съ другой стороны, и онъ произвелъ почти такое же впечатлне на мистрисъ Клаймеръ, которую очень встревожило извсте о появлени на горизонт прелестной и богатой американки. Она знала по опыту, что лордъ Саркъ легко поддавался вляню прекраснаго пола и боялась, кром того, чтобъ Муркль не забралъ его совершенно въ свои руки. Соперничество съ двумя молодыми, красивыми и богатыми двушками могло возбудить тревогу въ сердц каждой женщины, но мистрисъ Клаймеръ не принадлежала къ тому десятку людей, которые боятся борьбы или выказываютъ въ критическя минуты недостатокъ смлости и быстроты. Спустя часъ посл разговора съ Мурклемъ, она уже сидла у баронессы и съ ловкостью сыщика допрашивала ее обо всемъ, что ее такъ живо интересовало.

— Я хочу милая баронесса, сказала она: — сдлать визитъ, вашимъ сосдкамъ: богатой калифорнйской невст и ея другу. Признаюсь, я не люблю этотъ типъ моихъ соотечественницъ, дающихъ такое ложное поняте Европ объ американскомъ обществ, но мистеръ Муркль возбудилъ мое любопытство въ отношени этихъ новыхъ экземпляровъ. Скажите пожалуйста, баронесса, какого вы объ нихъ мння?

— Я полагаю, мистрисъ Клаймеръ, что вы слишкомъ строго судите своихъ прелестныхъ соотечественницъ. Он очаровательны и въ высшей степени оригинальны. Я очень рада, что Альтора съ ними подружилась, вы ее застанете тамъ.

— Мн кажется, что сердце мистера Муркля уже побждено, хитро замтила мистрисъ Клаймеръ.

Но баронесса, тотчасъ понявъ, въ чемъ дло, ловко отвчала, что врядъ ли мистеръ Муркль ухаживалъ за миссъ Вольтонъ, такъ какъ онъ самъ говорилъ, что она прекрасная невста для лорда Сарка. Сдлавъ еще нсколько напрасныхъ попытокъ вывдать что-нибудь у баронессы, мистрисъ Клаймеръ ршилась не терять боле времени и отправилась во второй этажъ. Она послала свою карточку и ее тотчасъ приняли.

Боле застнчивая женщина, чмъ мистрисъ Клаймеръ, смутилась бы, неожиданно попавъ въ многочисленное общество. У фортепано стояла молодая двушка высокаго роста и пла богатымъ контральто. Зная страсть лорда Сарка къ музык и видя безспорную красоту молодой двушки, мистрисъ Клаймеръ не на шутку испугалась. Она надялась только на то, что это была не богатая невста, а ея подруга. Акомпанировалъ ей джентльмэнъ, вроятно, учитель пня. Въ противоположномъ углу комнаты, другая молодая двушка рисовала масляными красками также, повидимому, подъ руководствомъ учителя, рядомъ же сидлъ молодой человкъ и критически смотрлъ въ монокль на ея работу. У одного изъ оконъ помщались Альтора и старуха, вязавшая чулокъ и внимательно слушавшая красиваго, молодого джентльмэна, который говорилъ съ такимъ жаромъ, что не замтилъ появленя въ комнат новаго лица. Къ величайшему неудовольствю, двушка, стоявшая у фортепано, оказалась богатой невстой. Она сдлала нсколько шаговъ, чтобы встртить гостью.

— Я ваша соотечественница, сказала мистрисъ Клаймеръ: — и только-что узнала о вашемъ прзд отъ нашихъ общихъ друзей, Муркля и Грандезелла. Зная васъ очень хорошо по газетамъ, я ршилась зайти къ вамъ и предложить свои услуги. Хотя я постоянно живу въ Лондон, но такъ часто бывала въ Париж, что стала совершенной парижанкой. Если вамъ надо что-нибудь купить, то я могу дать вамъ адресы лучшихъ магазиновъ.

Посл этой вступительной рчи, миссъ Вольтонъ познакомила мистрисъ Клаймеръ съ миссъ Терриль, рисовавшей масляными красками, мистеромъ Альдернеемъ, наблюдавшимъ за ея рисованемъ, миссъ Кафинъ, вязавшей чулокъ, и мистеромъ Гетерингтономъ, разговаривавшимъ со старухой, а также съ обоими учителями, такъ какъ она была искренняя республиканка и не могла игнорировать ихъ присутствя.

— Вы насъ застаете за работой, мистрисъ Клаймеръ, сказала миссъ Вольтонъ: — я и мой другъ каждый день работаемъ по шести часовъ, но мы кончаемъ свои уроки и очень вамъ рады. Лордъ Саркъ сейчасъ прдетъ. Онъ общалъ показать намъ Лувръ. Я надюсь, что вы подете съ нами. Вы, можетъ быть, его знаете? Въ которомъ часу, Бобъ, прдетъ вашъ двоюродный братъ? прибавила она обращаясь къ Альдернею.

Мистрисъ Клаймеръ почувствовала, что дрожь пробжала но всему ея тлу и что сердце ея болзненно сжалось. Богатая американка была такъ дружна съ двоюроднымъ братомъ лорда Сарка, что называла его Бобомъ и самъ лордъ Саркъ долженъ былъ тотчасъ постить ее. Давно ли они знакомы? Отчего лордъ Саркъ скрылъ отъ нея это знакомство?

Дйствительно, представленный Бобомъ лордъ Саркъ былъ такъ прельщенъ свободой, царствовавшей въ дом миссъ Вольтонъ, что влюбился нетолько въ обихъ молодыхъ двушекъ, но и въ старую миссъ Кафинъ. Мистрисъ Клаймеръ тотчасъ поняла, что вся окружавшая ее атмосфера, отличавшаяся свжестью и оригинальностью, могла очаровать разочарованнаго аристократа, а простота, безъ всякой тни кокетства, этихъ молодыхъ двушекъ, бравшихъ уроки при молодыхъ людяхъ, смутила ее, несмотря на всю ея ловкость. Только появлене лорда Сарка заставило ее очнуться, онъ покраснлъ, увидавъ ее, а она встртила его улыбкой, ясно говорившей, что она смотрла на него, какъ на свою собственность, потому что въ эту минуту она не могла подчиняться всмъ требованямъ приличя. Въ ту же минуту она инстинктивно взглянула на Альтору, желая убдиться, какое впечатлне произвела на нее эта сцена, но ея глаза встртились съ глазами не Альторы, а миссъ Кафинъ, которую она до того времени и не замтила. Старуха смотрла на нее съ страннымъ выраженемъ лица.

— Какое у насъ большое общество и вс мы кузены и кузины! произнесъ лордъ Саркъ: — я надюсь, что и вы, мистрисъ Клаймеръ, хотя и не кузина никому изъ насъ, подете съ нами въ Лувръ?

— Кто знаетъ, можетъ быть, она мн и родственница, сказала Ганна.— Въ Америк свадьбы и разводы такъ легко совершаются, что на каждомъ шагу можно встртить родственника, о которомъ и не помышляешь.

Мистрисъ Клаймеръ бросила гнвный взглядъ на старуху, которая не обратила на это никакого вниманя и погрузилась въ глубокую думу. Вдругъ она воскликнула:

— А! теперь знаю.

— Разскажите, Ганна, какъ вамъ родственница мистрисъ Клаймеръ, сказала Матти: — я думала, что у васъ нтъ никакихъ родственниковъ.

— Я боюсь, что отсутстве родственниковъ развило въ ней фантастическое желане имть ихъ, презрительно замтила мистрисъ Клаймеръ.

— Пора хать, а то запрутъ Лувръ, сказалъ лордъ Саркъ, спша ей на помощь,

Черезъ нсколько минутъ, все общество было на дорог въ Лувръ. Тамъ они встртили Рональда Мак-Альпайна, который послдовалъ въ Парижъ за предметомъ своей любви. Теперь наступила очередь Альторы покраснть, она, съ замтнымъ смущенемъ, познакомила его со всмъ обществомъ, что не ускользнуло отъ вниманя мистрисъ Клаймеръ, Ганны и Гетерингтона. Друге же ничего не замтили, молодыя двушки были слишкомъ заняты окружавшими ихъ художественными сокровищами, а лордъ Саркъ думалъ только о томъ, чтобъ скрыть отъ мистрисъ Клаймеръ впечатлне, произведенное на него миссъ Вольтонъ.

— Скажите мн, отчего ваши соотечественницы всегда держутъ руки такъ, что локти у нихъ торчатъ снаружи? спросила неожиданно миссъ Вольтонъ у лорда, указывая на проходившую мимо англйскую семью.

— Это дурная привычка, которую он, вроятно, переняли у своихъ братьевъ.

— Нтъ, не это причина, а узке корсеты, замтила Ганна:— попробуйте такъ стянуться — и у васъ локти оттопырятся, прибавила она, бросая комическй взглядъ на узкую талю мистрисъ Клаймеръ, которая тотчасъ перемнила свою тактику.

— Какая вы ехидная старушка! произнесла она, ударяя ее въ шутку веромъ.

— Ага, вы теперь обращаетесь со мною по-дружески, какъ слдуетъ родственникамъ, отвчала съ усмшкой Ганна.

— Но вдь мужчины не стягиваются и, однако, у нихъ таже привычка, сказала Матти.

— Очень просто, они слдуютъ примру женщинъ.

— У насъ, въ Англи, мужчины даютъ тонъ, отвчалъ лордъ Саркъ.— Хотя въ Америк, я слышалъ, наоборотъ.

— И все-таки мужчины хвастаются, что они начало всему, произнесла Ганна.— Но никто не знаетъ такъ хорошо мужчинъ обихъ странъ, какъ мистрисъ Клаймеръ, спросите у нея съ кмъ ей было легче справляться, съ англичанами или съ американцами.

Мистрисъ Клаймеръ поняла, что ей не подъ силу бороться съ Ганной и молча отвернулась.

VIII.

Впродолжени слдующихъ недль, маленькое общество все боле и боле сплочивалось въ тсный кружокъ, какъ обыкновенно бываетъ съ иностранцами, которые случайно встрчаются на чужбин и часто видятся между собою, за недостаткомъ друзей. Правда, Гетерингтонъ, Альдерней, Муркль, Грандезеллы, лордъ Саркъ и мистрисъ Клаймеръ имли парижскихъ знакомыхъ, но, по различнымъ причинамъ калифорнскя красавицы составили центръ, вокругъ котораго вс вращались. Вскор и Мак-Альпайнъ былъ вовлеченъ въ этотъ общй водоворотъ, и чтобъ поставить себя на хорошую ногу въ новомъ для него кружк, онъ пригласилъ всхъ къ себ на передъ-обденный чай, который назвалъ кельтическимъ, потому что общалъ молодымъ американкамъ надть по этому случаю шотландскй нацональный костюмъ, съ обнаженными колнями, и объяснить имъ подробно его римское происхождене. Мнне Альторы объ этомъ джентльмен, высказанное ею на первыхъ страницахъ настоящаго разсказа, было далеко отъ истины и только доказывало, какъ мало она знала свтъ. Хотя адвокатъ Мак-Альпайнъ полагалъ, что онъ имлъ боле благородное призване въ жизни, чмъ защита клентовъ, и что, развивая свои таланты, которыми любезно восхищались его друзья, онъ можетъ достигнуть высокаго положеня въ обществ, онъ настолько читалъ философскя книги, что могъ авторитетно говорить о высокихъ предметахъ, и ослплялъ молодыхъ двушекъ своимъ агносцицизмомъ. Онъ написалъ три романа, пересыпанные эротическими стихами, которые въ послдстви издалъ отдльной книгой, подъ заглавемъ ‘Лирическое приношене Лед‘. Наконецъ, подобравъ музыку къ нкоторымъ изъ этихъ стихотворенй, онъ пустилъ ихъ въ ходъ, подъ новой фирмой ‘Лебединой псней’. Кром того, обладая небольшимъ теноромъ, онъ плъ въ обществ, самъ себ аккомпанируя на фортепано, когда изсякалъ его запасъ философской болтовни, и считался авторитетомъ во всемъ, что касалось искуства, начиная отъ стариннаго собора и кончая модными подвязками, вслдстве чего его квартира въ Лондон скоре походила на лавку Абу-Антиша въ Дамаск, чмъ на жилище холостого молодого человка. Это превращене потомка длиннаго ряда грубыхъ, но геройскихъ предводителей шотландскаго клана въ философскаго, литературнаго, эстетическаго и музыкальнаго франта, готоваго на всякую эксцентричность. чтобъ только достичь извстности въ свтскомъ обществ — было, конечно, замчательнымъ проявленемъ современнаго прогресса. Благодаря неусыпнымъ старанямъ, извстному искуству сосредоточивать на себ общее внимане и умню пользоваться слабостями ближнихъ, преимущественно женщинъ, среди которыхъ онъ пользовался наибольшимъ успхомъ, Рональдъ Мак-Альпайнъ завоевалъ себ положене въ обществ, если не льва, то много общающаго львенка, и во время сезона, а также осенью былъ заваленъ приглашенями въ аристократическе дома и замки.

Въ назначенный день для кельтическаго чая, Мак-Альпайнъ, въ нацональномъ костюм, любезно принималъ гостей въ квартир, украшенной на скорую руку цвтами, различными bric-a-brac и фортепано, на которомъ виднлись ‘Лебединыя псни’. Вс приглашенные аккуратно явились, хотя и по различнымъ причинамъ: баронъ разсчитывалъ аккомпанировать тенора, мистрисъ Клаймеръ надялась, что ея голосъ окажется сильне голоса Стеллы, соперничество которой ее очень пугало, лордъ Саркъ не могъ отказать себ въ удовольстви быть въ обществ хорошенькихъ женщинъ, Муркль намревался повести аттаку на богатую невсту, баронесса сопровождала Альтору, Гетерингтонъ и Альдерней, въ качеств кузеновъ, никуда не отпускали безъ себя калифорнйскихъ красавицъ, а Ганна жаждала увидть кельтическй нарядъ, который, по словамъ Мак-Альпайна, долженъ былъ съ нкоторыми измненями войти въ общее употреблене.

Увидавъ обнаженныя колни Мак-Альпайна, старая два вскрикнула отъ оскорбленнаго чувства цломудря и нетерпливо слушала лебединую пснь подъ аккомпаниментъ фортепано. Во время квартета, который пли баронъ, Рональдъ, мистрисъ Клаймеръ и Альтора, имвшая замчательный музыкальный талантъ, мистеръ Муркль увлекъ Стеллу въ сосднюю комнату, подъ предлогомъ показать ей новую картину, и тотчасъ повелъ аттаку. Онъ уже впродолжени нсколькихъ дней подготовлялъ почву для военныхъ дйствй и Стелла это очень хорошо замчала. Она, повидимому, поощряла его и теперь сказала, къ величайшему его удовольствю:

— Какая прелестная комнатка для дружеской бесды, мистеръ Муркль! Я очень люблю поговорить съ практическимъ, дловымъ человкомъ, особенно, когда меня окружаютъ люди, думающе только объ удовольствяхъ и свтскихъ мелочахъ.

— Я уже давно понялъ, миссъ Вольтонъ, что мы съ вами не сочувствуемъ вкусамъ нкоторыхъ изъ нашихъ друзей, отвчалъ онъ, презрительно поглядывая на комнату, старательно украшенную въ современномъ эстетическомъ вкус.

— Обыкновенно полагаютъ, что женское сердце можетъ трогать только музыка, поэзя, цвты и лунныя ночи. Но что касается до меня, то биржевой курсъ заставляетъ биться мое сердце боле, чмъ вс красоты природы. А притомъ можетъ ли быть боле глубокой симпати, чмъ та, которая связываетъ двухъ биржевыхъ игроковъ.

Говоря это, Стелла такъ нжно вздохнула и такъ знаменательно взглянула на мистера Муркля, что тотъ просялъ и приблизилъ къ ней свой стулъ, Стелла какъ будто случайно сдлала тоже. Муркль, не привыкшй въ порядочному женскому обществу, былъ приведенъ въ неописанное волнене близостью этой юной красавицы, которая обворожительно ему улыбалась и вся фигура которой, начиная отъ маленькой ножки до огненныхъ глазъ, оттненныхъ длинными рсницами, ослпляла его своимъ лучезарнымъ блескомъ.

— Миссъ Вольтонъ, сказалъ онъ, ощущая какое-то совершенно новое для него чувство:— вы производите на меня такое впечатлне, какое еще не производила ни одна женщина. Я нарочно привелъ васъ сюда, чтобъ высказать вамъ свои чувства, но теперь ршительно не могу сказать ни слова — такъ я взволнованъ.

— Постарайтесь, отвчала сочувственно Стелла:— сначала разскажите, что вы чувствовали прежде, а потомъ — что вы чувствуете теперь.

— Хорошо, произнесъ Муркль, поощряемый словами молодой двушки:— прежде всего я почувствовалъ, что вы своей красотой, талантами и богатствомъ можете быть украшенемъ любого общества, и хотлъ сдлать вамъ предложене, совершенно дловое, лишенное всякаго сентиментальнаго характера, потому что я полагалъ, что мы оба неспособны на сентиментальности. Другими словами, я воображалъ, что буду въ состояни предложить вамъ сдлаться моей женою на основани тхъ выгодъ, которыя мы оба можемъ извлечь изъ подобнаго союза. Но теперь я чувствую, что это невозможно и что я не могу сдлать вамъ предложеня на прежнемъ основани. Я чувствую, что оно недостойно васъ, и все-таки повергаю свое сердце къ вашимъ ногамъ.

— На какомъ же теперь основани? спокойно спросила Стелла.

— На основани страстной любви, о, Стелла!

— Я предпочитаю первое, перебила его молодая двушка.— Знаете что, мистеръ Мурклъ, вы много потеряли въ моихъ глазахъ. Я думала, что вы благоразумный, практическй человкъ, а вы болтаете обычную сентиментальную чепуху, которая мн ужасно надола. Пожалуйста, вернемся на дловую почву. Прежде чмъ я обсужу ваше первое предложене, мн надо видть подробный балансъ вашего состояня. Я желала бы убдиться въ надежности вашей фирмы и познакомиться съ ея длами и предпрятями. Мн необходимо знать, чмъ вы обезпечите сохранность моихъ взносовъ въ общй капиталъ, и если, посл внимательнаго изученя вашихъ финансовъ, я приду къ удовлетворительному результату, то товарищество, о которомъ вы сначала говорили, мн не кажется невозможнымъ. Кром дловыхъ ручательствъ за вашу благонадежность, я потребую и общественныхъ. Въ послднемъ отношени я удовольствуюсь свидтельствомъ одной миссъ Пето. Она знала васъ всю свою жизнь и если одобритъ васъ съ нравственной стороны, то я не спрошу другихъ доказательствъ. Тогда останется только финансовая сторона дла. По удовлетворительномъ разршени этого вопроса, я представлю вамъ балансъ моего состояня и мы ршимъ вопросъ о количеств моихъ взносовъ въ общй капиталъ. Вы понимаете, что я теперь ничмъ себя не связываю. До подписи контракта стороны не принимаютъ на себя никакихъ обязательствъ и намъ надо назначить срокъ, скажемъ двухмсячный, по истечени котораго это предварительное услове будетъ считаться окончательнымъ.

Слова Стеллы какъ будто окатили Муркля холодной водой. Отличаясь горячимъ характеромъ, не терпвшимъ противодйствя, онъ чувствовалъ всю безпомощность своего положеня — такъ оно было унизительно. Въ сущности, миссъ Вольтонъ сдлала ему то предложене, которое онъ намревался сдлать ей, и только теперь онъ созналъ всю его оскорбительность.

— Если ваше сердце можно побдить только финансовымъ балансомъ, отвчалъ онъ съ горечью:— то я приму соотвтствующя мры.

— Вотъ такъ вы мн гораздо боле нравитесь, вы теперь практическй, дловой человкъ, а не смшной сентиментальный вздыхатель. Теперь мы понимаемъ другъ друга. Понимаете, что первое услове побды, которой вы хотите достигнуть черезъ два мсяца — одобрительный аттестатъ миссъ Пето.

Послдне звуки квартета шумно раздались въ сосдней комнат и миссъ Вольтонъ, лниво поднявшись съ кушетки, присоединилась къ остальному обществу. Муркль послдовалъ за нею, мрачный, недовольный.

Хотя мистрисъ Клаймеръ стяжала лавры въ квартет, но исчезновене Стеллы и Муркля было ею замчено и при ихъ возвращени она бросила на нихъ проницательный взглядъ. Лицо Стеллы ничего не выражало, но достаточно было взглянуть на Муркля, чтобъ понять, въ чемъ дло, и потому мистрисъ Клаймеръ ршилась его утшить. Однако, вс ея усиля ни къ чему не повели и онъ первый удалился съ кельтическаго чая Мак-Альпайна, въ очень дурномъ расположени духа.

IX.

Въ тотъ же вечеръ, посл возвращеня изъ театра, Стелла Вольтонъ и Матти Террилъ, несмотря на позднее время — былъ уже второй часъ ночи — сидли у камина въ прелестныхъ легкихъ пеньюрахъ и съ распущенными волосами. Он об были очаровательны, но каждая въ своемъ род. Одна казалась царицей въ deshabill, а другая — разодтой цыганкой. Он не думали о сн, а, напротивъ, находились въ томъ настроени, когда молодыя двушки склонны изливать другъ другу свои сердечныя тайны. Здсь кстати замтить, что, изъ боязни путаницы отъ перемны своихъ именъ, он даже наедин между собою поддерживали придуманную ими фикцю.

— Милая Матти, сказала неожиданно Стелла:— я закурю папироску, говорятъ, что это успокоиваетъ, а я нуждаюсь въ этомъ.

— Бобъ говоритъ, что папироска дйствуетъ успокоительно только тогда, когда затягиваешься, отвчала Матти:— я попробовала вчера затянуться, но едва не задохлась, а Бобъ всегда затягивается и выпускаетъ дымъ изъ носа. Онъ увряетъ, что длаетъ это въ моемъ присутстви для охлажденя своихъ пламенныхъ чувствъ, но я прямо сказала ему, что не врю въ пламенное чувство, которое можно охладить табачнымъ дымомъ. Онъ возразилъ, что я не знаю, какъ тяжело быть бднымъ. Я не поняла, какое отношене бдность имла къ нашему разговору, но предполагая, что онъ намекаетъ на невозможность, по бдности, купить достаточно папиросъ, я замтила: ‘Если у васъ дурная и дорого стоющая привычка, то всего лучше ее бросить’. Онъ сказалъ, что старается, но никакъ не можетъ отказаться отъ чего-то гораздо боле серьзнаго. Я спросила: ‘Отъ чего?’ — и онъ прямо отвчалъ: ‘Отъ идотской любви’. Я замтила: ‘Очень рада, что вы считаете идотствомъ любить неприличную или замужнюю женщину, отчего, по моему мнню, почти вс молодые французы таке идоты’. Онъ воскликнулъ: ‘Боже мой, Матти! какъ можете вы думать обо мн таке ужасы? Я люблю лучшее и чистйшее создане на свт’. Я отвчала: ‘Такъ я не вижу тутъ никакого идотства’. Онъ произнесъ: ‘Я не могу жениться, не имя ни гроша. Я получаю, Матти, ровно одинъ фунтъ въ день и всегда радовался этому круглому счету. Я такъ люблю свои научныя занятя, что отказался отъ всхъ предлагаемыхъ мн мстъ и должностей, до сихъ поръ я былъ совершенно счастливъ, но теперь вижу, что счасте для меня немыслимо при такихъ скудныхъ средствахъ’. Я отвчала: ‘Но если личность, которую вы любите, отвчаетъ вамъ тмъ же, то, можетъ быть, она согласится раздлить съ вами одинъ фунтъ въ день? Вы могли бы жить гд-нибудь въ дешевомъ мстечк и заниматься вмст наукой’. Онъ воскликнулъ, покраснвъ: ‘Вы это серьзно говорите, Матти?’ и, прочитавъ мой отвтъ въ моихъ глазахъ, онъ прибавилъ: ‘О, радость моя, какъ я счастливъ’. Что онъ потомъ говорилъ, не стоитъ передавать. Все это случилось сегодня утромъ, когда ты здила верхомъ съ мистеромъ Мурилемъ, а я изучала съ нимъ Зендавесту. Онъ переводитъ вс сочиненя о Мачдеизм, и ты можешь себ представить, какъ это интересно. Я непремнно научусь также переводить и буду ему помогать. Но смшно будетъ, Стелла, когда онъ узнаетъ, что у насъ будетъ въ день не 5 долларовъ, а почти пять тысячъ.

— Милая Матти! воскликнула Стелла, — я не врю своимъ ушамъ. Какъ ты хитро вела дло, я даже ничего не замтила. Ты уже дала слово Бобу Альдернею?

— Нтъ, не окончательно. Во-первыхъ, я должна нетолько изучить Мачдеизмъ, но его самого. Я спросила его, готовъ ли онъ, если я того потребую, бросить свои восточные языки и сдлаться биржевымъ маклеромъ въ Нью-орк? Еслибы ты только видла, какъ у него вытянулось лицо при одной мысли, что онъ можетъ сдлаться миллонеромъ! Трудно сказать, что ему было противне, пилюля или ея золотая оболочка, но онъ проглотилъ ее и только поцловалъ меня, чтобъ подсластить горечь. ‘Хорошо, отвчалъ онъ смиренно: — но я полагалъ, что вы согласны жить со мною на фунтъ въ день и заниматься наукой’. На это я сказала: ‘Я постоянно мняю свое мнне’. Знаешь, что я намрена дразнить и мучить его все время, пока мы будемъ женихомъ и невстой, если онъ выйдетъ побдителемъ изъ этого искуса, то откроетъ неожиданный фактъ, что я нетолько миллонерша, но и ангелъ. Послднее обстоятельство его, конечно, порадуетъ боле перваго. О, Стелла! Какое счасте найти человка, который такъ ненавидитъ деньги, что согласенъ жениться на мн подъ условемъ проживать вмст пять долларовъ въ день.

— Это неблагоразумно и нелпо, отвчала Стелла:— онъ не знаетъ, долго ли вамъ придется жить вдвоемъ на эти деньги.

И она бросилась на шею къ Матти.

— Что это съ тобой? спросила послдняя, почувствовавъ слезы на своемъ лиц.

— Я такъ рада за тебя.

— Да, но это не все. Ты что-то грустна. Откровенность за за откровенность, скажи мн въ чемъ дло. Мы только мсяцъ живемъ въ Париж, а ужь, кажется, об связали себя на всю жизнь. Но я такъ была занята своими длами, что не обратила вниманя на твои.

— О, мои гораздо сложне, сказала Стелла съ улыбкой:— за мною ухаживаютъ три человка, побуждаемые различными чувствами, а я поощряю того, кого ненавижу, обдаю холодомъ человка, который мн нравится, и кокетничаю съ тмъ, къ кому совершенно равнодушна.

Теперь была очередь Матти выразить удивлене, и она воскликнула:

— Я ничего не понимаю. Назови всхъ по именамъ.

— Человкъ, котораго я ненавижу и ухаживане котораго поощряю — мистеръ Муркль. Человкъ, котораго я люблю, и отъ котораго отворачиваюсь — лордъ Саркъ, человкъ, къ которому я равнодушна и съ которымъ кокетничаю — Рональдъ Мак-Альпайнъ. Но это еще не все, на сцену выступаютъ новыя личности — еще одинъ мужчина и дв женщины. Мистрисъ Клаймеръ любитъ лорда Сарка и Альтора Пето презираетъ ее за это, а Кэтъ Гетерингтонъ любятъ Альтору, за что его ревнуетъ Мак-Альпайнъ, любившй когда-то Альтору и теперь ухаживающй за мною. Вотъ вс дйствующя лица. Теперь я постараюсь распутать эту злостную драму, которая, можетъ быть, непонятна для тебя, нсколько отуманенной изученемъ Зендавесты. Мистеръ Муркль твердо ршилъ жениться на Альтор или на мн. Онъ предпочитаетъ меня, во-первыхъ, потому, что я всячески прельщаю его и, во-вторыхъ, потому, что я богаче, но я не аристократка и не родственница лорду Сарку, поэтому онъ колеблется и, оставаясь наедин съ Альторой, ухаживаетъ за нею, хотя безъ всякаго успха, потому что она ненавидитъ его. Я ненавижу его не мене Альторы, но если онъ узнаетъ, что я не миллонерша, то ничто не спасетъ Альторы, онъ непремнно женится на ней, потому что баронъ и баронесса въ его рукахъ. Я намрена изловить ею въ свои сти и освободиться отъ него только посл свадьбы Альторы съ человкомъ, котораго она любитъ. Я убждена, что Муркль мошенникъ и не заслуживаетъ лучшей судьбы, точно также я убждена, что лордъ Саркъ искренно любитъ меня, а не мои деньги, и что Альтора любитъ лорда Сарка, хотя всячески это скрываетъ. Вотъ поэтому я и не показываю лорду Сарку свои чувства къ нему. Я не могу сдлать большей услуги любимому человку, какъ вырвать его изъ когтей Клаймеръ и женить на Альтор. Правда, бдный Кэтъ Гетерингтонъ любитъ Альтору и достоинъ ея, но его надо принести въ жертву, потому что Альтора, повидимому, не любитъ его, и Грандезеллы не хотятъ его въ зятья, тогда какъ ихъ самое завтное желане породниться съ лордомъ Саркомъ. Что же касается до Рональда Мак-Альпайна, то я только забавляюсь съ нимъ и освобождаю другихъ отъ его глупаго ухаживаня.

— Ты, Стелла, настоящая героиня! воскликнула Матти, вскакивая съ мста:— но я теб не позволю жертвовать собою для другихъ. Я узнаю отъ Альторы, кого она любитъ и переговорю съ лордомъ Саркомъ. Если онъ тебя искренно любитъ, то неужели вы оба должны жертвовать своимъ счастьемъ ради Альторы?

— И ты хочешь, чтобъ я дозволила Мурклю жениться на такой благородной двушк, какъ Альтора, отвчала Стелла: — нтъ я не куплю своего счастья такою цною. Не мшай мн, Матти. Я отвтственна за твое богатство, пока оно въ моихъ рукахъ и хочу извлечь изъ него наибольшую пользу, иначе я никогда не согласилась бы на перемну нашихъ именъ. Ты должна предоставить мн полную свободу до той минуты, когда я передамъ твое богатство Бобу. И помни, что мы поклялись свято хранить нашу тайну.

— Объ этомъ не бойся, произнесла Матти:— еслибъ Бобъ узналъ, что я миллонерша, то онъ убжалъ бы въ Аравю и оттуда сталъ бы писать мн письма о несчастномъ положени влюбленнаго бдняка. Нтъ, онъ на долженъ знать объ этомъ до послдней минуты. Но хотя я теперь и не миллонерша, но все таки не должна допускать, чтобъ одна жертвовала собою въ пользу всхъ.

Тутъ Матти громко звнула, ясно намекая на то, что и самый интересный разговоръ долженъ когда нибудь кончиться.

X.
Изъ дневника Альторы.

Какъ бы я желала понимать законъ переворотовъ. Онъ, вроятно, находится въ близкой связи съ другимъ таинственнымъ закономъ — закономъ вроятностей. Въ сущности, вс законы таинственны, а всего непонятне — законы нашей страны. Поэтому, судьи и присяжные всегда безжалостно относятся къ бднымъ смертнымъ, словно они повелваютъ обстоятельствами, а не обстоятельства ими. Другими словами, вс аномали нашего законодательства, чтобъ не сказать, его жестокости и несправедливости происходятъ отъ неправильнаго взгляда на свободную волю и отвтственность человка за поступки. Поэтому я ни мало не уважаю законовъ нашей страны. Я повинуюсь имъ, но такъ же, какъ слушаюсь мать — которую одинаково не уважаю — потому что ослушане имъ влекло бы за собою много непрятностей. Еслибы я думала, что человческе законы имютъ какое-нибудь отношене къ божественнымъ законамъ, то нетолько бы повиновалась имъ, но и уважала бы ихъ, или, быть можетъ, перестала бы уважать и божественные законы. На эти мысли меня навело чтене нсколькихъ юридическихъ книгъ, которыя мн одолжилъ Бобъ Альдерней по случаю возбужденя вопроса о моемъ выход замужъ помимо моего желаня. Различе, проводимое закономъ между незамужними и замужними — femmes seules и femmes couvertes — чудовищно и противорчить нетолько разуму, но даже здравому смыслу. На каждомъ шагу могутъ встртиться случаи, когда, повинуясь этимъ ужаснымъ законамъ, нарушишь самые святые инстинкты женской натуры. Еслибы представился мн подобный случай, то я, конечно, повиновалась бы инстинктамъ, а не законамъ, и дло дошло бы до рокового переворота. Вотъ почему я и желала бы имть поняте о закон переворотовъ. Я всегда полагала, что, по временамъ, въ нашей жизни наступаютъ перевороты и мы начинаемъ жить съизнова до новаго переворота. Я очень молода, но уже успла убдиться на опыт, что эти перевороты — неизбжное услове мровой системы. Они происходятъ въ жизни индивидуумовъ, народовъ и самой природы. Исторя мра подтверждаетъ справедливость этой теори, но въ чемъ заключается законъ переворотовъ? Очевидно, какъ я уже сказала, онъ въ связи съ закономъ случайностей. Напримръ, человкъ случайно встрчаетъ кого-нибудь и отъ этой случайной встрчи зависитъ вся его дальнйшая судьба. Я инстинктивно сознаю, что, кром матери, барона и мистера Муркля, съ которыми моя жизнь связана съ самаго начала, на мою судьбу будутъ имть непосредственное вляне встрченные мною случайно въ Париж Ганна, лордъ Саркъ, мистрисъ Клаймеръ, Стелла Вольтонъ и мистеръ Гетерингтонъ. Что же касается до Матти Террилъ, Боба Альдернея и мистера Мак- Альпайна, то они, можетъ быть, и будутъ влять на меня, но посредственно. Я тмъ боле уврена въ этомъ, что въ послднее время имла очень знаменательные разговоры съ этими личностями. Начну съ того, что произошло между мною и мистеромъ Мурклемъ. Мы здили верхомъ въ Булонскомъ лсу.

— Алтора, сказалъ онъ: — вы теперь женщина и женщина разумная, пришло время поговорить съ вами откровенно объ очень важномъ для насъ обоихъ вопрос. Когда еще вы были двнадцатилтнимъ ребенкомъ, я ршилъ, что вы будете моей женою. Вамъ нечего бояться сопротивленя барона и вашей матери, все зависитъ отъ вашего соглася. Вы меня знаете съ дтства и, конечно, замтили, съ какой любовью я слдилъ за вашимъ развитемъ. Теперь я могу высказать вамъ это и мн остается ждать вашего отвта.

— Мистеръ Муркль, отвчала я очень спокойно: — дйствительно, я знаю васъ съ дтетва и имла полную возможность изучить вашъ характеръ, а потому убждена, что наши натуры ни мало не соотвтствуютъ другъ другу. Я очень тронута вашей добротой и любезностью, но уврена, что вы не захотите жениться на мн насильно.

— Я ждалъ отказа, произнесъ онъ, и лицо его приняло давно знакомое мн мрачное, хищническое выражене:— и знаю, кто мой соперникъ, но будьте уврены, что мистеръ Мак-Альпайнъ не можетъ помшать мн достичь моей цли. Вы знаете, Альтора, что я человкъ не суровый и потому не стану безъ надобности объяснять вамъ, почему вы не могли бы противиться моей вол, еслибы я захотлъ настоять на своемъ. И надюсь, что никогда не представится къ тому необходимости. Я согласенъ освободить васъ отъ брака, который, повидимому, такъ пугаетъ васъ, если вы мн поможете жениться на другой. Можетъ быть, вамъ покажется страннымъ, что, за минуту передъ этимъ, я просилъ вашей руки, а теперь прошу вашего содйствя для брака съ другой особой, но я никогда не смотрлъ на бракъ съ сантиментальной точки зрня. Въ миссъ Вольтонъ я нашелъ почти вс качества, которыми вы обладаете. Она умна, прелестна и богата, если у нея родство не такое хорошее, какъ ваше, то, въ виду ея нацональности, это обстоятельство не иметъ значеня. Поэтому, я ршился сдлать ей предложене, и въ вашемъ интерес употребить все ваше вляне на нее и двухъ ея друзей, особенно на старуху, чтобъ я получилъ благопрятный отвтъ. Вы съ дтства меня знаете и ваше свидтельство о моемъ благородномъ характер, прятномъ нрав и вообще о задаткахъ хорошаго мужа, скрывающихся во мн, должно имть большую силу. Я увренъ, милая Альтора, что при настоящихъ обстоятельствахъ я могу разсчитывать на васъ.

И онъ протянулъ мн руку въ знакъ того, что предлагаемая имъ сдлка состоялась. Я молча взяла его руку, не желая ни открыто принять на себя какого-либо обязательства, ни обнаружить своего настоящаго намреня, потому что я твердо ршилась, несмотря на его угрозу жениться на мн, въ случа отказа Стеллы, не допустить этого чудовищнаго брака между милой, благородной двушкой и низкимъ авантюристомъ. Чтобъ скрыть свою игру, я даже слегка пожала его руку и сказала:

— Я васъ понимаю, но теперь не время говорить объ этомъ предмет.

И указала на лорда Сарка, который прозжалъ мимо въ коляск съ мистрисъ Клаймеръ.

— А! вотъ мой соперникъ! произнесъ мистеръ Муркль: — но онъ мн не страшенъ, благодаря такимъ союзникамъ, какъ мистрисъ Клаймеръ и компаня. Кстати, прибавилъ онъ, словно его озарила неожиданная мысль: — если я женюсь на Стелл Вольтонъ, то вы могли бы вырвать его изъ когтей Клаймеръ и заслужить вчную благодарность вашей матери и барона.

— А не рискуете ли вы многимъ, предлагая мн эту комбинацю, отвчала я: — если Стелла вамъ откажетъ, а мы съ Саркомъ серьзно влюбимся другъ въ друга, то что будетъ съ вами?

— О, она мн не откажетъ, если только вы замолвите словечко за меня. Во всякомъ случа, я увренъ, что она никогда не выйдетъ замужъ за него. Она совершенно иначе обращается съ нимъ, чмъ со мною. Впрочемъ, я нисколько не желаю, чтобъ вы влюбились въ кого бы то ни было, я желаю только одного, чтобъ вы помогли мн жениться на Стелл.

— Вы совершенно ошиблись, предполагая, что я люблю мистера Мак-Альпайна, сказала я, покраснвъ:— но я считаю нужнымъ объяснить вамъ, что люблю другого и никакя угрозы, никакое насиле съ вашей стороны не будутъ въ состояни заставить меня выйти замужъ противъ моей воли.

Мистеръ Муркль такъ былъ озадаченъ моими словами, что забылся и свиснулъ. Въ эту самую минуту лордъ Саркъ и мистрисъ Клаймеръ подъхали къ намъ.

— О чемъ вы, мистеръ Муркль, такъ горячо разговаривали? спросила со смхомъ мистрисъ Клаймеръ, устремляя на меня ревнивые взгляды: — лордъ Саркъ нсколько разъ кланялся миссъ Пето, но она не обратила на него вниманя: такъ занималъ ее вашъ разговоръ.

— Мы говорили о васъ, отвчалъ спокойно мистеръ Муркль.

— А мы съ лордомъ Саркомъ разсуждали о континентальной комлапи Электрическихъ Иллюминацй, отвчала она.— А propos, зазжайте ко мн завтра въ два часа, мн надо съ вами поговорить.

— Я буду дома завтра въ два часа, лордъ Саркъ, сказала я и поскакала дале, не давъ времени ни ему, ни мистрисъ Клаймеръ произнести ни слова.

Я замтила только, что она вспыхнула отъ злобы. Мистеръ Муркль погрузился въ глубокую думу и до конца нашей прогулки мы упорно молчали.

На слдующй день, въ назначенный часъ, я имла разговоръ съ лордомъ Саркомъ, который я также считаю критическимъ. Я давно уже собиралась открыть его глаза на грозившя ему опасности и вырвать его изъ позорной неволи, а теперь представился къ тому прекрасный случай. Мать ухала въ концертъ и я была одна въ дом.

— Вы, можетъ быть, найдете страннымъ, сказала я:— что я пригласила васъ захать въ такое время, когда моей матери нтъ дома, но я привыкла дйствовать самостоятельно и не подчиняясь свтской рутин, какъ другя молодыя двушки. Это обстоятельство должно послужить мн извиненемъ и въ томъ, что я сейчасъ скажу вамъ.

И я объяснила ему мои теори о переворотахъ въ жизни, о свободной вол и нравственной отвтственности, объ органическихъ вляняхъ и необходимости составить себ высшее идеальное представлене о жизни, котораго и держаться во всхъ ежедневныхъ событяхъ. Я прибавила, что считаю своимъ долгомъ примнить эти теори къ намъ обоимъ, потому что всякое человческое существо, даже невжественная молодая двушка, могла имть доброе вляне на другихъ. Онъ, повидимому, не привыкъ къ такимъ разсужденямъ и съ трудомъ слдилъ за развитемъ моихъ идей, но призналъ, что каждое человческое существо имло хорошее или дурное вляне на другихъ и было отвтственнымъ за это. Тогда я спросила его, какое могла имть вляне мистрисъ Клаймеръ на трехъ невинныхъ двушекъ и зачмъ онъ познакомилъ ее со мною, Стеллой Вольтонъ и Матти Террилъ.

— Я считаю ея вторжене въ наше общество столь ненормальнымъ, прибавила я: — что или ей, или намъ надо ухать. Какъ это сдлать, я не знаю, и пригласила васъ именно для того, чтобы обсудить этотъ вопросъ.

— Но, милая Альтора, отвчалъ онъ, вн себя отъ удивленя:— мистрисъ Клаймеръ находится въ самыхъ дружескихъ отношеняхъ съ половиною свтскихъ молодыхъ двушекъ въ Лондон и ихъ матери не препятствуютъ этой дружб. Общество приняло ее въ свою среду и я не думаю, чтобы вы имли право протестовать противъ этого. Вы не имете доказательствъ, чтобы мистрисъ Клаймеръ была безнравственне другихъ лондонскихъ дамъ. Дйствительно, ея поведене безупречно. Она мой большой другъ и боле ничего, вс хорошенькя женщины, потерявшя мужей, или несчастныя въ своей брачной жизни имютъ друзей. Иначе жизнь была бы для нихъ невыносима, но въ этой дружб нтъ ничего неприличнаго.

— Мн нтъ никакого дла до лондонскаго общества, его обычаевъ его и нравственнаго мрила, сказала я: — настоящй случай совершенно особенный. Стелла Вольтонъ — мой искреннй другъ и я васъ очень уважаю. Я вижу, что вы питаете къ ней нжныя чувства и потому этой женщин нельзя боле здсь оставаться. Вы не можете быть ея другомъ и находиться подъ ея чарами, не вляя на другихъ самымъ вреднымъ образомъ. Вы проводникъ ядовитаго магнетизма.

— Можетъ быть, это и правда, но какъ выйти изъ этого положеня? произнесъ онъ:— я не могу ухать отсюда только потому, что Стелла меня привлекаетъ къ себ, какъ огонь муху. Вы отгадали, я люблю ее всей душой. Мистрисъ Клаймеръ не удетъ отсюда, потому что она ршилась во что бы то ни стало помшать моему браку съ Стеллой. Я не могу заставить ее ухать, потому что, какъ вы говорите, нахожусь подъ ея чарами, и могу только въ одномъ идти ей наперекоръ. Она уговариваетъ меня покинуть Парижъ, но я на это не согласенъ.

— Другими словами, вы игрушечный гусь, который послушно идетъ за магнитомъ. Только здсь два магнита, притягивающе васъ съ одинаковой силой въ противоположныя стороны. Вотъ почему я утверждаю, что мистрисъ Клаймеръ должна ухать отсюда и тогда вы поплывете въ ту сторону, куда слдуетъ.

— Но Стелла со много очень холодна и, повидимому, думаетъ только о Муркл. Я желалъ бы знать, какого рода магнетизмъ въ этомъ человк?

— Такой же вредный, какъ въ мистрисъ Клаймеръ, только другого рода. Но вы ошибаетесь, полагая, что онъ нравится Стелл, хотя, признаюсь, я не понимаю, зачмъ она поощряетъ его ухаживанье. Однако, я уврена, что ея обращене съ вами совершенно измнится, еслибы мистрисъ Клаймеръ ухала изъ Парижа, но вашъ отъздъ съ нею ни мало не подвинулъ бы дла. Я хотла бы, чтобъ вы освободились отъ гнетущихъ васъ узъ. Мистеръ Муркль говоритъ, что вы для него не опасный соперникъ, благодаря его союзникамъ — мистрисъ Клаймеръ и компани. Подумайте объ этомъ.

Онъ прикусилъ себ губу и нетерпливо топнулъ ногой.

— Поврьте мн, продолжала я, видя, что мои слова подйствовали на него:— вамъ грозитъ одинаково матеральная и нравственная опасность, я желаю очищеня атмосферы столько же для васъ, сколько и для насъ. Бросьте эту финансовую комбинацю. Я уврена, что Стелла васъ любитъ и хотя, конечно, не совтую вамъ жениться на ея богатств, но ея богатство освободитъ васъ отъ всякихъ дальнйшихъ финансовыхъ затрудненй.

— Милая Альтора, отвчалъ онъ:— вашъ совтъ вполн разумный, но бда въ томъ, что я не могу послдовать ему. Я обязанъ вступить въ эту финансовую комбинацю, обязанъ юридически и какъ честный человкъ, не отказывающйся отъ своего слова. Я не въ силахъ удалить отсюда мистрисъ Клаймеръ, а еслибы я самъ ухалъ, то она только поставила бы на своемъ. Она похала бы за мною и я, потерявъ Стеллу, снова попалъ бы въ неволю. Я сознаюсь въ своей слабости и мн очень стыдно, но это такъ. Все это, однако, не мшаетъ мн быть очень вамъ благодарнымъ, прибавилъ онъ, взявъ мою руку.

Я едва успла освободить свою руку, какъ дверь отворилась, и мистрисъ Клаймеръ вошла въ комнату.

XI.
Продолжене дневника Альторы.

При неожиданномъ появлени мистрисъ Клаймеръ, Саркъ не вздрогнулъ и не покраснлъ, какъ я, но на честномъ лиц его она тотчасъ прочла сознане своей силы, тогда какъ мое лицо выражало только негодоване. Впрочемъ, мистрисъ Клаймеръ объяснила себ иначе мое волнене и была уврена, что накрыла насъ въ минуту нжныхъ объясненй. Съ торжествующей, злобной улыбкой она сжала мою руку и фамильярно кивнула головой Сарку.

— Я не велла докладывать о себ, милая Альтора, сказала она, зная, какъ я ненавидла, чтобы она называла меня по имени: — я знала, что вашей матери нтъ дома и слышала какъ вы сказали вчера Сарку, что будете сегодня дома. Неаккуратный Муркль прхалъ ко мн часомъ ране назначеннаго времени и я освободилась ране, чмъ ожидала. Надюсь, что я не прервала интереснаго tte—tte.

— Нисколько, отвчала я спокойно: — вашъ приходъ помшалъ бы намъ нсколько минутъ тому назадъ, но теперь я уже сказала лорду Сарку все, что хотла. Не правда ли, вы совершенно довольны? прибавила я съ нжнымъ ударенемъ, желая помучить мистрисъ Клаймеръ.

Бдный Саркъ былъ такъ смущенъ моими словами, что пробормоталъ:

— Я буду вамъ вчно благодаронъ.

Мистрисъ Клаймеръ вспыхнула и до того забылась, что воскликнула:

— Вы хотите сказать, что вы его невста?

Я бросила на нее презрительный взглядъ и отвчала тономъ оскорбленной гордости:

— Вы не имете никакого права задавать мн таке вопросы, мистрисъ Клаймеръ.

— Лордъ Саркъ можетъ вамъ объяснить, какое право я имю сдлать ему вопросъ, женихъ ли онъ? воскликнула она съ нахальствомъ, не считая нужнымъ подчиняться какимъ бы то ни было приличямъ.

— Я полагаю, что намъ лучше перемнить разговоръ, произнесъ Саркъ, вн себя отъ смущеня.

— Напротивъ, отвчала она: — если миссъ Пето намрена выйти за васъ замужъ, то ей слдуетъ знать, какя между нами существуютъ отношеня.

Ея безстыдство такъ поразило меня, что я въ первую минуту не знала что сказать. Но потомъ, я спокойно встала и позвонила:

— Мистрисъ Клаймеръ, произнесла я: — если вы сейчасъ не уйдете, то я велю лакею васъ вывести.

Саркъ вскочилъ съ кресла.

— Умоляю васъ, Альтора, не длайте скандала. Я никогда не прощу себ, что навлекъ на васъ такую непрятность. Вы совершенно ошибаетесь, прибавилъ онъ, обращаясь къ мистрисъ Клаймеръ: — я не женюсь ни на миссъ Пето, ни на комъ другомъ. Пойдемте отсюда. Я увренъ, что вы будете сожалть о своей необдуманной горячности.

— Миссъ Пето сама въ этомъ виновата, отвчала мистрисъ Клаймеръ, вставая, и, величественно поклонившись мн, вышла изъ комнаты.

Саркъ послдовалъ за нею, но все-таки усплъ пожать мн руку и сказать шепотомъ:

— Еще разъ простите и не слишкомъ презирайте меня.

Я долго не могла опомниться отъ нанесеннаго мн оскорбленя, а когда мама и баронъ вернулись домой, то я разсказала имъ о случившемся и ршительно объявила, что не могу быть боле знакомой съ мистрисъ Клаймеръ.

— Милая Альтора, отвчала мама:— узнавъ поближе жизнь, ты увидишь, какъ глупа подобная щепетильность. Я чрезвычайно рада интимнымъ отношенямъ между мистрисъ Клаймеръ и твоимъ двоюроднымъ братомъ. Я всячески старалась сблизиться съ нею, потому что она откроетъ намъ доступъ въ лондонское общество.

— Но посл того, что она высказала мн, это невозможно.

— Во-первыхъ, мн неприлично даже говорить съ тобою объ этомъ, а во-вторыхъ, еслибъ мы даже и вздумали ее уличить, то это намъ не удалось бы. Мы слишкомъ мелке люди въ сравнени съ нею. Полно, милая Альтора, ея дружба можетъ быть очень полезна, особливо для тебя. Я уже сговорилась съ нею, что она повезетъ тебя на балъ къ одному французскому молодому писателю, гд ты увидишь парижскую жизнь во всемъ ея блеск. Я уврена, что твои американскя прятельницы захотятъ также воспользоваться ея любезнымъ покровительствомъ. Я твоя мать, Альтора, слдовательно, отвчаю за твое поведене и съ удовольствемъ отдаю тебя подъ опеку мистрисъ Клаймеръ. Трудно найти лучшаго chaperon и поэтому прошу тебя, извинись передъ нею. Она можетъ сдлать намъ много вреда, если сочтетъ себя оскорбленной. Смшно даже подумать, чтобъ такой ребенокъ, какъ ты, вздумалъ учить нравственности свтскую красавицу. Не правда ли. баронъ? прибавила она, обращаясь къ своему мужу.

— Ma foi, моя маленькая Ора, сказалъ онъ:— мы должны мириться съ свтской жизнью, не мы ее создали, не намъ ее измнить. Мы очень счастливы, что пользуемся дружбой лорда Сарка и мистрисъ Клаймеръ и если сдлаемъ скандалъ, то никто насъ не поблагодаритъ, кром двухъ-трехъ безмозглыхъ старухъ, желающихъ женить его на своихъ дочеряхъ. Къ тому же, грязь всегда пристаетъ. Ваши слова единственное доказательство противъ нея и, признаюсь, дебютировать въ свт съ обличеня свтской красавицы въ интимныхъ отношеняхъ съ своимъ кузеномъ — не очень ловко для молодой двушки. Нтъ, Ора mia, какъ говоритъ ваша мать, вы должны забыть эту непрятность и быть попрежнему друзьями съ мистрисъ Клаймеръ. Если вы съумете отбить у нея Сарка, то я буду счастливйшимъ человкомъ на свт, но вы не такъ взялись за дло, ma petite.

— Я хочу отбить у нея Сарка не для себя, а для его добра, воскликнула я съ негодованемъ:— ничто не заставитъ меня подать руку или сказать слово мистрисъ Клаймеръ, поэтому не расчитывайте, чтобъ я стала просить у нея извиненя, или вызжать въ свтъ подъ ея покровительствомъ.

Удалившись въ свою комнату, я стала обдумывать то неловкое положене, въ которое я поставила себя. Я знала, что мама и баронъ захотятъ, во что бы то ни стало, сохранить дружескя отношеня съ мистрисъ Клаймеръ, и что она будетъ нахально кичиться передо мною своимъ торжествомъ. Не зная, какъ выйти изъ затруднительной дилеммы, я ршилась пойти и посовтоваться съ своими американскими друзьями. Я застала ихъ однхъ за чаемъ и тотчасъ разсказала свою печальную исторю.

— Ну, ужь этого я не ожидала, произнесла Ганна, выслушавъ меня:— хотя съ перваго раза поняла, что съ Клаймеръ будетъ игра. У меня волосы становятся дыбомъ при одной мысли, что ваша мать, зная все это, хочетъ, ради свтскаго общества, принести въ жертву вашу невинность разврату этой женщины.

— Вопросъ въ томъ, что мн длать? отвчала я:— какъ мн избгнуть униженя? Какъ ослушаться родителей, хотя мн это прямо повелваетъ чувство самоуваженя? Я ни за что не поду на балъ съ мистрисъ Клаймеръ.

— Вы просто должны бжать отъ нихъ, моя голубушка, сказала Ганна, очень спокойно:— бываютъ случаи, когда долгъ къ Богу выше долга къ родителямъ, особенно, когда одинъ изъ нихъ итальянецъ и только отчимъ, а не отецъ.

Это предложене поразило меня своей неожиданностью, но мои молодыя прятельницы радостно захлопали въ ладоши.

— Вы правы, милая Ганна, она убжитъ съ нами, воскликнула Стелла: — мы скроемся, не оставивъ слда, по которому они могли бы насъ найти.

— Да, прибавила Матти:— мы только оставимъ записку, въ которой скажемъ, что наша калифорнйская нравственность не могла вынести столкновеня съ свтскимъ обществомъ, и мы бжали, захвативъ съ собой молодое существо, которое еще не успло развратиться.

— Значитъ, бгство ршено, но надо обдумать планъ дйствя, сказала Стелла.— Когда, вы думаете, мистрисъ Клаймеръ найдетъ возможнымъ снова явиться къ вамъ?

— О, не раньше завтрашняго вечера.

— Ну, такъ мы пойдемъ вмст на верхъ. Вы ступайте въ свою комнату, а я зайду къ баронесс и попрошу, чтобъ она отпустила васъ съ нами въ Версаль и Сен-Жерменъ, дня на три или на четыре. Она, конечно, согласится, разсчитывая, что въ это время вы забудете о своемъ непрятномъ разговор съ мистрисъ Клаймеръ. Я тогда попрошу, чтобъ васъ позвали, и вы сойдете внизъ, какъ будто ничего не знаете, и примете мое приглашене. Затмъ вы уложите въ чемоданъ побольше вещей, впрочемъ, если вамъ чего не хватитъ, то можно будетъ всегда купить. Сегодня ночью мы кончимъ вс приготовленя и завтра рано утромъ подемъ въ Версаль, а тамъ уже ршимъ куда бжать.

— А Бобъ? произнесла Матти: — неужели вы думаете, что я могу бросить свою Зендавесту? Нтъ, мы должны посвятить Боба въ нашу тайну. Я сейчасъ потребую его по телеграфу и мы посовтуемся съ нимъ.

— Но не будетъ ли Кэтъ Гетерингтонъ подозрвать чего-нибудь? сказала я:— не лучше ли посовтоваться и съ нимъ?

— Мы телеграфируемъ имъ обоимъ и пригласимъ ихъ къ обду, отвчала Стелла:— вы также обдайте съ нами. Я попрошу баронессу, чтобъ она отпустила васъ. Ну, теперь нечего терять времени, но прежде всего, я хочу знать, прибавила она, обращаясь къ Ганн: — одобряете ли вы нашъ планъ, безъ благословеня старой Ганны, никто изъ насъ не сдлаетъ ни шага.

— Еслибъ я не одобряла, то тотчасъ сказала бы вамъ, замтила старуха: — вы увидите, что Ганна не отстанетъ отъ васъ въ этомъ бгств въ страну обтованную. Но я не дамъ потачки этой Клаймеръ, я не буду Коффинъ изъ Нью-Гампшира, если она не обратится въ бгство.

Первая часть нашей программы была буквально исполнена. Посл обда я имла серьзный разговоръ съ Кэтомъ Гетерингтономъ.

Несмотря на примръ моихъ американскихъ прятелей, я никакъ не могла ршиться называть мистера Гетерингтона по имени, но чмъ боле я видла его, тмъ боле меня поражали ширина и оригинальность его взглядовъ на т самые предметы, которые меня всего боле интересовали. Впрочемъ, въ обыкновенномъ разговор онъ никогда не касался этихъ вопросовъ, какъ бы считая ихъ слишкомъ серьзными. Поэтому мн казалось, что онъ велъ дв жизни, одну для себя, а другую для свта и друзей. Судя о немъ по обыкновеннымъ свтскимъ разговорамъ, нельзя было подозрвать, какими блестящими способностями онъ былъ одаренъ и къ какимъ глубокомысленнымъ выводамъ онъ пришелъ, благодаря своимъ размышленямъ, чтеню и путешествямъ. Хотя вполн увренный въ справедливости своихъ теорй, онъ, однако, не считалъ ихъ достаточно подкрпленными очевидными въ глазахъ свта доказательствами, и потому старательно скрывалъ ихъ подъ обыкновенной свтской оболочкой. Несмотря на это, въ немъ было что-то, возбуждавшее съ самаго начала мое любопытство, а интересъ, обнаруживаемый мною къ извстнымъ вопросамъ, побудилъ его въ разговорахъ со мною нарушить обычную сдержанность. Въ виду этой симпати между нашими мыслями и чувствами, я нашла невозможнымъ ршиться на серьзный шагъ въ жизни, не посовтовавшись съ нимъ. И однако, я чувствовала всю неловкость своего положеня, съ одной стороны, мое вмшательство въ отношеня Сарка съ мистрисъ Клаймеръ можно было объяснить моимъ желанемъ отбить у нея Сарка, во-вторыхъ, планъ бгства отъ своихъ родителей было трудно оправдать въ глазахъ свта, и въ-третьихъ, искать совта у молодого человка, котораго я знала только съ мсяцъ, было очень смло. Но, несмотря на дружбу моихъ новыхъ американскихъ друзей, я была совершенно одинока и безпомощна. Я чувствовала необходимость поддержки здраваго мужского ума, и мн не къ кому было обратиться, кром Кэта Гетерингтона. Поэтому, объяснивъ ему не безъ смущеня все случившееся и скрывъ нашъ планъ, я спросила его совта что мн длать.

— Извините меня, мистеръ Гетерингтонъ, прибавила я:— что я ставлю васъ въ такое отвтственное и неловкое положене, но я нуждаюсь въ искреннемъ, а не въ рутинномъ свтскомъ совт. Можетъ быть, мн слдовало бы обратиться за такимъ совтомъ къ пастору, но я не знаю ни одного пастора, и потомъ, я боюсь, что онъ мн скажетъ ‘уважай отца и мать’, а этотъ рецептъ вовсе не относится къ настоящему случаю. Вообще, пасторы всегда сообразуются съ свтскими условями, а я терпть не могу сдлокъ съ совстью. По моему, нельзя жертвовать ни въ какомъ случа своимъ сознанемъ долга.

— Но долгъ бываетъ различный, къ Богу, къ человчеству, къ самому себ, къ родин, къ семь, къ обществу, отвчалъ Гетерингтонъ:— напримръ, сознане своего долга къ родин высокое чувство.

— Да, но сознане своего долга къ человчеству — еще выше.

— Вы совершенно правы и по этой именно причин я отказался отъ предложенной мн кандидатуры въ члены парламента. Я нашелъ, что общее поняте о долг къ родин приноситъ въ жертву высшй долгъ къ человчеству, и я не могъ согласиться на такую сдлку съ совстью. Если вы тоже чувствуете въ отношени долга къ семь и къ обществу, то у васъ остается только одинъ путь.

— Но я не католичка и не могу пойти въ монастырь. Я не могу оставить семьи и общества, потому что мн некуда идти, къ тому же, еслибы я и ршилась изъ высшаго сознаня долга на подобный шагъ, то меня насильно вернули бы или отдали подъ опеку.

Мистеръ Гетерингтонъ серьзно задумался.

— Дитя мое, сказалъ онъ посл долгаго молчаня: — есть средство, при мысли о которомъ мое сердце лихорадочно бьется, потому что оно, еслибъ вы на него согласились, доставило бы неописанное блаженство человку, уже давно одинокому и несчастному. Я не могу просить васъ сдлаться моей женой только потому, что это сдлало бы меня счастливымъ, а васъ вывело бы изъ дилеммы. Меня удерживаетъ не страхъ закона, но убждене, что бракъ слиткомъ святое дло, чтобъ вступать въ него изъ эгоистическихъ цлей. Поэтому, я знаю только одну особу, которая можетъ помочь намъ въ этомъ затруднительномъ положени. Вотъ она, прибавилъ онъ, указывая на Ганну, которая въ противоположномъ конц комнаты писала письмо.

— О! воскликнула я, хлопая въ ладоши:— какъ я рада, что мы пришли къ одинаковымъ заключенямъ. Я нашла нужнымъ разсказать вамъ все и спросить вашего совта, прежде чмъ сообщить вамъ нашъ планъ.

Изложивъ подробно этотъ планъ, я позвала Ганну, которая подошла ко мн и положила на столъ письмо, которое только-что запечатала.

— Что это, Ганна? воскликнула я, взглянувъ съ удивленемъ на адресъ письма:— кому вы писали?

— Мистеру Клаймеру, отвчала она очень спокойно.

XII.

На слдующее утро, три молодыя двушки и Ганна, въ сопровождени Гетерингтона и Альдернея, отправились въ Версаль, а передъ обдомъ баронесса захала къ мистрисъ Клаймеръ, чтобъ умаслить оскорбленную красавицу. Она застала тамъ лорда Сарка, при которомъ ей было очень неловко объясняться, но все-таки смло начала:

— Вы не можете себ представить, милая мистрисъ Клаймеръ, какъ я была раздосадована, узнавъ отъ Альторы объ ея глупой выходк. Я, право, не знаю, откуда она набралась такихъ нелпыхъ идей и прошу у васъ извиненя за нее. Я надюсь, что вы, лордъ Саркъ, не обратите вниманя на ея неделикатное поведене, и что это непрятное обстоятельство не нарушитъ нашихъ дружескихъ отношенй. Я послала Альтору съ ея американскими прятельницами на нсколько дней въ Версаль и Сен-Жерменъ, а посл ея возвращеня приму мры, чтобъ не повторялись подобныя непрятныя выходки.

Лордъ Саркъ хотлъ отвчать, но мистрисъ Клаймеръ, боясь его объясненй, произнесла поспшно, къ величайшему его удивленю:

— Я очень сожалю, что вы безпокоились и прхали сюда, милая баронесса. Если кто-нибудь долженъ извиняться, такъ это Саркъ. У него странная привычка говорить съ молодыми двушками, словно он свтскя дамы. Бдный ребенокъ, Альтора естественно была поражена его легкомысленными рчами. На ея мст я поступила бы точно также. Теперь я была вынуждена вывести ее изъ заблужденя насчетъ нашей старой дружбы съ Саркомъ, которую ей кто-то представилъ въ совершенно превратномъ вид, прибавила она, фамильярно протягивая руку Сарку, который взялъ ее съ видимымъ неудовольствемъ:— но вы, милая баронесса, знаете, какимъ несправедливымъ обвиненямъ подвергаютъ насъ, бдныхъ женщинъ, имющихъ несчасте быть женами порочныхъ мужей, и какъ печальна была бы наша жизнь, еслибъ Платонъ не изобрлъ этихъ невинныхъ и сладкихъ дружескихъ отношенй.

Мистрисъ Клаймеръ была очень рада этому случаю, чтобъ дать понять баронесс, что она не намрена уступить Альтор лорда Сарка и согласна ввести баронессу съ дочерью въ лондонское свтское общество только подъ условемъ, чтобъ он не вмшивались въ ея домашня дла. Поэтому она прибавила:

— Мсяца лондонской жизни подъ моимъ chaperonage будетъ достаточно, чтобъ познакомить Альтору со всми сторонами свтскаго общества, которыхъ она теперь совершенно не знаетъ. Ея красота, таланты и родство съ Саркомъ, вмст съ моей скромной помощью и виднымъ финансовымъ положенемъ барона, конечно, доставятъ милому ребенку блестящй успхъ.

Лицо лорда Сарка представляло въ эту минуту любопытное зрлище. Мысль о томъ, что молодая двушка, которая еще такъ недавно доказала ему всю чистоту и безкорысте своей благородной натуры, будетъ введена въ лондонское общество женщиной, столь скомпрометированной имъ самимъ, возбуждала въ немъ горьке упреки совсти. Онъ теперь вполн сознавалъ тотъ рзкй контрастъ, который существовалъ между нравственнымъ величемъ Альторы и развращенной натурой женщины, которая поймала его въ свои сти. Подъ новымъ для него влянемъ двственной чистоты молодой двушки, онъ съ омерзенемъ глядлъ на опутывавшя его узы и началъ уже обдумывать средства освободиться отъ недостойныхъ чаръ. Съ цлью тотчасъ приступить къ исполненю своего плана, онъ спросилъ у баронессы, гд теперь находилась молодежь, въ Версал или въ Сен-Жермен, но она отвчала, что не имла никакого понятя объ ихъ намреняхъ, а только ждала ихъ обратно черезъ три или четыре дня.

— Самое врное средство найти ихъ — отправиться и въ Версаль, и въ Сен-Жерменъ, замтила съ саркастической улыбкой мистрисъ Клаймеръ.

Къ ея удивленю и ужасу, онъ молча поклонился дамамъ и поспшно вышелъ изъ комнаты, пользуясь случаемъ избгнуть непрятной сцены.

Лордъ Саркъ достигъ Версаля только вечеромъ и вс его разспросы въ ‘Hotel des Reservoirs’ ни къ чему не повели. Наскоро пообдавъ, онъ отправился въ Сен-Жерменъ, но и тамъ его поиски были тщетны. За позднимъ временемъ, онъ переночевалъ тамъ и вернулся въ Парижъ только утромъ. Отъ привратника дома, въ которомъ жили американки, онъ узналъ, что наканун передъ обдомъ, Бобъ Альдерней и миссъ Каффенъ вернулись на нсколько минутъ, сдали квартиру, расплатились съ прислугой и, забравъ вс вещи, ухали. Привратникъ слышалъ, что, садясь въ факръ, они сказали: ‘На сверную станцю’. Не заходя къ барону и баронесс, на которыхъ онъ смотрлъ уже какъ на непрятелей, Саркъ похалъ прямо на квартиру Гетерингтона или Альдернея. Первый только-что ушелъ, а послднй не ночевалъ дома и наканун взялъ съ собою небольшой саквояжъ. Погоня за молодыми двушками начинала все боле и боле интересовать его, тмъ боле, что вскор и онъ самъ расчитывалъ подвергнуться погон, наравн съ другими бглецами. Несмотря на овладвшее имъ безпокойство, его очень забавляла мысль, что онъ гонялся за Стеллой и Альторой, что мистрисъ Клаймеръ будетъ гоняться за нимъ, а Грандезеллы за всми вмст. Онъ поскакалъ въ свой отель, чтобъ забрать необходимыя вещи. По дорог онъ съ удовольствемъ размышлялъ о счастливомъ случа, разорвавшемъ его связь съ мистрисъ Клаймеръ, къ которой онъ уже не ощущалъ никакого нжнаго чувства, о романическомъ убжищ, гд скрывалась Стелла, не выходившая изъ его головы, и Альтора, къ которой онъ питалъ братскую привязанность, даже о той ярости, въ которую придетъ мистрисъ Клаймеръ, узнавъ объ его неожиданномъ исчезновени. Узжая, онъ сказалъ слуг, что вскор вернется, надясь этимъ еще боле запутать мистрисъ Клаймеръ, которая, конечно, такъ же, какъ и онъ предприметъ тщетное путешестве въ Версаль и Сен-Жерменъ.

Явившись на Сверную станцю, онъ навелъ справки и узналъ что наканун вечеромъ, дв молодыя дамы и третья пожилая, въ сопровождени молодого англичанина, взяли билеты прямо въ Лондонъ. Онъ тотчасъ отправился туда же и прибылъ въ Лондонъ, спустя двнадцать часовъ посл бглецовъ. Разсчитывая, что Бобъ, вроятно, будетъ въ своемъ клуб, не ожидая такой быстрой погони, онъ отправился прямо въ клубъ и дйствительно засталъ въ читальн Боба, который былъ погруженъ въ изучене Путеводителя по англйскимъ желзнымъ дорогамъ.

— А! счастливый рыцарь угнетаемыхъ двицъ! вы выбираете удобный поздъ, чтобъ отвезти ихъ въ приготовленное имъ убжище? воскликнулъ Саркъ, обрадованный правильностью своихъ разсчетовъ.— Но вы должны взять меня въ товарищи и я буду Санхо-Панчой новаго Дои-Кихота. Я послдую за вами на конецъ свта и готовъ на все для спасеня невинныхъ двицъ отъ грозящихъ имъ опасностей. Только успокойте меня и скажите, что ваша Дульцинея не Ганна.

— Прежде чмъ я отвчу, произнесъ стойко Бобъ:— скажите мн, гд Клаймеръ?

— Въ эту минуту, я полагаю, она ходитъ взадъ и впередъ по своей спальн въ Париж, съ яростью обсуждая мое исчезновене. Завтра утромъ она, вроятно, подетъ въ Версаль и Сен-Жерменъ отыскивать меня. Я нарочно навелъ ее на ложный слдъ, чтобъ выиграть время. Кажется, это достаточное доказательство моей преданности невиннымъ бглянкамъ.

— Я не могу открыть ихъ убжища прежде, чмъ он заявятъ на это согласе, отвчалъ Бобъ.— Намъ нельзя хать ране 1 часа 40 минутъ, поэтому, приходите ко мн въ 11 часовъ и я вамъ передамъ ихъ отвтъ. Ни съ кмъ на свт я не поступилъ бы такъ, кром Гетерингтона, но я подозрваю вашу цль и увренъ, что вы не были бы здсь, еслибъ не желали намъ добра.

На слдующее утро Бобъ Альдерней сообщилъ молодымъ двушкамъ о прзд Сарка и его желани ихъ видть.

— Пусть онъ прдетъ, воскликнула съ восторгомъ Матти Террилъ. И еще говорятъ, что ваша аристократя лнивая, сонная! посмотрите, съ какой быстротой этотъ пэръ Англи прилетлъ за нами изъ Парижа въ Лондонъ. Непремнно привезите его. Одинъ умъ хорошъ, а два лучше, и онъ вполн заслужилъ наше довре своимъ быстрымъ появленемъ въ Лондон. Неправда ли? прибавила она, обращаясь къ Альтор и Стелл, которыя, хотя и не выразили такого же шумнаго удовольствя, но были очень довольны прибытемъ лорда Сарка.

Что же касается Ганны, то она выразила свое сочувстве и, спустя два часа, лордъ Саркъ входилъ въ скромный домъ въ Тибурн, гд Альдерней скрылъ бглянокъ.

— Задача разршена быстре, чмъ мы оба ожидали, сказала Альтора, любезно встрчая его, тогда какъ Стелла покраснла и видимо смутилась.

Лордъ Саркъ былъ въ восторг, что его приняли безъ разговоровъ въ союзъ противъ Клаймеръ и вообще ощущалъ такое блаженное спокойстве, что твердо ршился сохранить свободу, пробртинную почти противъ своей воли. Словно повязка спала съ его глазъ и онъ увидлъ все различе между позорной страстью къ этой женщин и чистой, возвышенной любовью, которая овладвала всмъ его существомъ.

— Я полагаю, лордъ, что вы теперь чувствуете себя гораздо лучше, чмъ когда мы видились въ послднй разъ, замтила Ганна, пристально смотря на него.

Она всегда называла его просто лордомъ, отбросивъ излишнюю добавку Саркъ. Вообще у нея существовала совершенно своеобразная номенклатура для друзей и враговъ. Муркля она за глаза называла ‘этотъ Муркль’, презрительно упирая на слово этотъ, а въ глаза избгала вовсе его называть и говорила, прямо ‘послушайте’, а однажды, предлагая ему чашку чая, крикнула ему, какъ извощику: ‘Эй, вы!’ О мистрисъ Клаймеръ, она никогда не говорила иначе, какъ о ‘Вальпарайзскомъ товар’, никому не объясняя этого таинственнаго прозвища, а въ лицо называла ее ‘Миссисъ’, ни разу не прибавивъ Клаймеръ. Гетерингтона она называла сначала Кэтъ, а потомъ Кэти. Бобъ также, посл оказаннаго имъ содйствя къ бгству, былъ произведенъ, къ его величайшему удовольствю, въ Боби. Ганна обыкновенно придавала своему тону и выраженямъ то чувство, которое она питала къ своему собесднику, и Саркъ почувствовалъ, что подъ ея словами скрывалась нжная симпатя. Обуревавшя его чувства требовали исхода, а такъ какъ онъ не могъ перецловать по очереди Стеллу, Альтору и Матти, то вскочилъ съ кресла, подбжалъ къ Ганн, схватилъ об ея руки и крпко пожалъ ихъ.

— Ну, ну, Лорди, сказала она, ласково смотря на него:— у васъ хорошая подкладка и вы скоро совсмъ оправитесь.

Съ этой минуты она не называла его иначе, какъ Лорди, это прямо означало, что онъ попалъ въ число ея любимцевъ.

— Намъ нечего терять времени, если мы хотимъ познакомить Сарка съ нашими планами, произнесъ Бобъ.

И онъ объяснилъ, что устроилъ убжище для бглянокъ въ уединенномъ селени, гд трудно будетъ ихъ найти, что Гетерингтонъ, посвященный въ тайну бгства, остался въ Париж, съ цлью слдить за мистрисъ Клаймеръ и Грандезеллами, и что молодыя двушки совершенно помирились съ мыслью о тихой сельской жизни въ живописномъ уголк Англи. Лордъ Саркъ заявилъ, что не было никакой необходимости въ подобной уединенной жизни и что онъ могъ достать имъ приглашене въ Бьюкортскй замокъ, принадлежавшй его родному дяд, герцогу, Бьюкорту. По его словамъ, Альтора была бы тамъ вн всякой опасности, такъ какъ баронъ и баронесса, пораженные величемъ ея убжища, не посмли бы ее обезпокоить. Однако, Альтора не хотла сдлаться предметомъ толковъ и боялась разомъ окунуться въ невдомое ей свтское общество. Напротивъ, юнымъ американкамъ это предложене очень понравилось и он только не знали, какъ оставить свою подругу, но это затруднене было устранено Ганной, которая заявила, что она ни за что не переступитъ порога аристократическаго замка и останется съ Альторой. Поэтому, было ршено, что молодыя двушки тотчасъ отправятся въ Копльдэли, подъ эскортомъ Боба, и будутъ ждать тамъ, пока Саркъ пришлетъ калифорнйскимъ красавицамъ приглашене своей тетки. Такъ какъ Гетерингтонъ хотлъ перебраться въ Англю, какъ только Грандезеллы и мистрисъ Клаймеръ начнутъ погоню за бглецами, то Бобъ предложилъ помстить его въ Копльдэл, какъ часового для охраненя Алторы и Ганны, самъ же онъ выразилъ намрене добиться себ также приглашеня въ Бьюкортскй замокъ. Произнеся эти послдня слова, онъ взглянулъ на Матти, ожидая встртить на ея лиц сочувственную улыбку, но она объявила, что желаетъ кокетничать съ англйскими лордами, чему онъ помшалъ бы, и потому лучше ему остаться въ Лондон и заняться подготовленемъ себя къ его новой карьер биржевого маклера. Эти слова очень удивили лорда Сарка, но не было времени для дальнйшихъ объясненй и, спустя часъ, онъ уже проводилъ все общество на желзную дорогу. По возвращени домой, онъ написалъ герцогин Бьюкортъ, спрашивая, найдется ли въ замк свободная для него комната.

XIII.

— Чортъ возьми, такъ мужей не отыскиваютъ, замтилъ слуга отеля Генрихъ IV въ Сеи-Жермен, проводивъ мистрисъ Клаймеръ, которая тщетно обыскала вс гостинницы Версаля и Сен-Жермена.

Она вернулась въ Парижъ вн себя отъ гнва и безпокойства, но, тотчасъ отправившись къ баронесс, приняла веселый, развязный тонъ.

— Это такъ походитъ на милаго Сарка, сказала она:— онъ съ удовольствемъ вызвался помочь шутк, придуманной дикими американками, которыя не понимаютъ никакихъ приличй образованнаго общества. Впрочемъ, имъ нечего терять своей репутаци, а жаль милую Альтору, она совершенно скомпрометирована своими легкомысленными друзьями.

И, обернувшись къ Мурклю, который находился при этомъ разговор, она спросила, что бы онъ посовтывалъ предпринять при такихъ неожиданныхъ обстоятельствахъ.

— Прежде всего узнаемъ у привратника, когда онъ ихъ ждетъ назадъ, отвчалъ онъ:— можетъ быть, он перемнили свой планъ и похали въ Фонтенебло.

И онъ вышелъ изъ комнаты, несмотря на увреня баронессы, что Альтора никогда не останется доле разршеннаго ей времени. Черезъ нсколько минутъ, онъ вернулся съ поразительнымъ извстемъ, что жильцы второго этажа совсмъ выхали, расплатившись съ прислугой, и оставили письмо на имя баронессы, отдать которое было приказано только черезъ три дня. Однако, баронъ досталъ это письмо и подалъ баронесс.

Она распечатала его и прочла вслухъ:

‘Любезная баронесса, мы находимъ, что слишкомъ не подготовлены для парижской жизни. Скромная невинность, отличающая всхъ двушекъ, родившихся на берегу Тихаго Океана, не можетъ выдержать безнравственныхъ столкновенй. Намъ надо закалить свои слабыя натуры и мы ршили съ этой цлью уединиться въ отдаленномъ уголк Англи. Мы взяли съ собою милую Альтору, у которой такая чистая душа, словно она родилась въ Седар-Буте, и не желаемъ, чтобъ она испортилась. Она старалась написать вамъ нсколько словъ, но была не въ силахъ. Кланяясь барону и мистеру Мурклю, остаюсь преданная вамъ.

‘Стелла Вольтонъ’.

‘P. S. Вы поймете, что ни одна изъ насъ не будетъ въ состояни похать въ воскресенье на балъ съ лордомъ Саркомъ и мистрисъ Клаймеръ’.

— Если молодыя двушки съ береговъ Тихаго Океана такъ же невинны, какъ дерзки, то дйствительно ихъ невинность должна быть диковинной, воскликнула съ негодованемъ баронесса.

— Саркъ долженъ былъ присутствовать завтра на важномъ собрани, сказалъ Муркль:— онъ гарантировалъ переходъ собственности той компани, которой онъ состоялъ предсдателемъ, и надо было подписать необходимыя бумаги. Онъ зашелъ такъ далеко, что если вздумаетъ теперь на попятный, то мы можемъ его убить нравственно и матерально.

— Не изъ чего горячиться, cara mia, замтилъ баронъ:— это дтская выходка и мы легко справимся съ ними. По счастью, наше дло покончено съ французскими пайщиками и намъ теперь остается только послдовать за бглецами въ Англю, и перенести въ Лондонъ базисъ нашихъ дйствй. Мы вскор ихъ розыщемъ, потому что такая блестящая компаня скрыться не можетъ. Намъ надо хать съ ночнымъ поздомъ. Можемъ мы предложить вамъ наши услуги? прибавилъ онъ, обращаясь къ мистрисъ Клаймеръ.

Сначала она гордо заявила, что терпть не можетъ поспшныхъ отъздовъ, но потомъ поддалась доводамъ Муркля и въ туже ночь они вс были на дорог въ Лондонъ.

На слдующй день утромъ, Саркъ получилъ записку отъ мистрисъ Клаймеръ, въ которой она увдомляла его о прзд и просила тотчасъ прхать къ ней.

— Если кто-нибудь спроситъ меня, то я ухалъ за городъ, сказалъ Саркъ своему камердинеру, бросая письмо Клаймеръ въ каминъ:— и уложите мн чемоданъ на недлю.

Дйствительно, его ожидали въ этотъ день къ обду въ Бьюкортскомъ замк. Герцогиня была женщина съ очень широкими взглядами и чрезвычайно добрая, она любила племянника съ дтства и ее очень огорчали его отношеня къ мистрисъ Клаймеръ, по этому она была рада оказать всякое содйстве къ возвращеню его къ общественной жизни, въ которой онъ уже имлъ такой блестящй успхъ. Однако, она нахмурила брови, узнавъ, что онъ промнялъ иностранную искательницу приключенй на калифорнйскую миллонершу, и выразила сожалне, что его выборъ не остановился на молодой двушк ихъ общества. Несмотря на это, она согласилась пригласить его американокъ и оказать имъ радушное покровительство, если он окажутся приличными, въ противномъ случа, Саркъ обязался ихъ убрать въ двадцать четыре часа.

— Удивительно, какъ наши за-атлантическя кузины взяли приступомъ наше общество, замтила она: — имъ достаточно быть хорошенькимъ и богатымъ, чтобъ попасть въ дома, въ которые закрытъ доступъ англичанкамъ, столь же богатымъ, столь же хорошенькимъ и гораздо высшаго происхожденя.

— Еслибы я былъ англичаниномъ средняго сословя, сказалъ лордъ Грандлампъ, старшй сынъ герцогини: — какимъ-нибудь разбогатвшимъ лавочникомъ или желзнодорожникомъ, и желалъ бы ввести въ хорошее общество свою жену и дочерей, то я повезъ бы ихъ въ Америку и держалъ бы ихъ тамъ, пока дочери не переняли бы американскя манеры, въ которыхъ есть какой-то французскй шикъ. Тогда я послалъ бы ихъ однхъ въ Англю, приказавъ называть себя дочерьми американскаго миллонера, а самъ послдовалъ бы за ними только посл ихъ свадьбы съ лордами, въ род Сарка. Вотъ была бы потха. Почему вы, Саркъ, знаете, что эта Стелла Вольтонъ, прибавилъ онъ: — не дочь нашего садовника Вольтона, который двадцать лтъ тому назадъ эмигрировалъ и нажилъ въ Америк большое состояне? Перемнить букву дло не трудное.

— Во всякомъ случа, отвчалъ Саркъ: — мы должны быть благодарны стран, свободныя учрежденя которой превращаютъ дочерей нашихъ садовниковъ въ прелестныхъ и развитыхъ созданй, могущихъ служить украшенемъ нашего скучнаго, прснаго общества. Он дйствуютъ на меня освжающимъ образомъ, какъ минеральная ванна.

— Если такъ, то не лишай другихъ этого цлебнаго вляня, произнесла съ улыбкой герцогиня:— я беру твоихъ американокъ на вру, увидимъ, какъ он подйствуютъ на моихъ другихъ гостей, это дло покончено, только скажи, куда мн адресовать письмо.

— Это все равно, дайте мн ваше письмо и я перешлю его, отвчалъ Саркъ:— впрочемъ, я лучше разскажу вамъ всю исторю, но смотрите, Грандчампъ, это секретъ, не проболтайтесь въ клубахъ.

И онъ разсказалъ исторю своей новоявленной кузины, которая такъ заинтересовала герцогиню, что она предложила пригласить и Альтору въ замокъ. Тотъ фактъ, что она отказалась уже заране отъ вступленя въ свтское общество даже подъ покровительствомъ герцогини, только возвысилъ ее въ глазахъ послдней, и она ршила при случа оказать ей всевозможную помощь.

Среди этого разговора, герцогин подали письмо отъ Боба Альдернея, который также выражалъ желане прхать въ замокъ.

— Не понимаю, что заставляетъ этого милаго мальчика бросить свои восточныя занятя, произнесла герцогиня: — но я очень рада его видть. Я каждый годъ зову его и онъ постоянно отказывается. Онъ пишетъ откуда-то изъ Девоншира.

— Можетъ быть, онъ ухаживаетъ за другой калифорнйской красавицей, замтилъ Гранчампъ.

— Тутъ не было бы ничего удивительнаго, отвчалъ Саркъ съ улыбкой.— Вы, конечно, исполните его желане и тогда увидите сами, справедливо ли предположене Гранчампа.

Въ этотъ вечеръ изъ замка было отправлено два письма въ Копльдэль:— одно отъ герцогини къ Бобу Альдернею, а другое отъ Сарка къ Стелл, въ послднее было вложено приглашене герцогини на имя Стеллы и Матти.

— Это отлично устроилось, подумалъ Саркъ:— Бобъ привезтъ ихъ сюда, а я встрчу ихъ на станци. По счастью для нихъ, у герцогини полонъ домъ гостей, и он познакомятся съ жизнью въ англйскихъ замкахъ.

Герцогиня Бьюкортъ была добродушная, снисходительная свтская женщина, смотрвшая сквозь пальцы на мелке гршки, которые, но ея мнню, только придавали обществу прятную пикантность. Она сожалла объ отношеняхъ Сарка къ Клаймеръ не по ихъ безнравственности, а потому что они мшали его общественнымъ и свтскимъ успхамъ. Въ молодости она была очень красива и не одна интрижка скомпрометировала бы ее въ глазахъ общества, еслибы она была простая мистрисъ Смитъ, а не герцогиня, но ей все сходило съ рукъ и къ тому же она пользовалась такой же популярностью среди мужчинъ, какою герцогъ пользовался среди женщинъ, такъ, что они сохраняли между собою самыя нжныя отношеня, не вмшиваясь въ сердечныя дла другъ друга. Наконецъ, ея доброта и любезность были всмъ извстны и многе увряли, что она по доброт, а не по безнравственности позволяла мужчинамъ ухаживать за собой. Подъ старость она особенно отличалась умньемъ сортировать гостей въ Бьюкортскомъ замк по серямъ. Обыкновенно осенне премы начинались съ видныхъ государственныхъ людей. Герцогъ никогда не принималъ дятельнаго участя въ политик, а герцогиня отличалась широкими взглядами, а потому въ ихъ дом сходились министры и вожаки оппозици, общественные дятели всевозможныхъ оттнковъ и партй, а такъ какъ таланты были прятнымъ добавленемъ аристократи, то въ эту же серю приглашались философы, ученые, литераторы, артисты, велике путешественники и знаменитые иностранцы. Такимъ образомъ достигалось прятное смшене науки, политики, искуства и литературы, очень нравившееся людямъ, не гонявшимся за женской красотой и женскимъ остроумемъ, такъ какъ литераторы, артисты и ученые были преимущественно холостяки или оставляли своихъ женъ дома. Потомъ слдовали дв или три сери сосдей, съ епископомъ во глав, и различныхъ не аристократическихъ лондонцевъ, которыхъ, по различнымъ причинамъ, надо было пригласить. Наконецъ, но наступлени охотничьяго сезона, начинались веселыя сери, приходила очередь красавицъ, боле или мене бойкихъ, молодыхъ двушекъ, которыхъ матери хотли сбыть во что бы то ни стало, молодыхъ франтовъ, въ числ которыхъ были очень выгодныя парти, старыхъ селадоновъ, знавшихъ герцогиню въ молодости и любившихъ слдить за молодежью, а также аристократическихъ старухъ, которыя въ свое время пожили и теперь съ удовольствемъ вспоминали съ герцогиней о прежнихъ успхахъ.

Въ то время, когда Саркъ послалъ приглашене молодымъ американкамъ, въ Бьюкортскомъ замк гостила одна изъ послднихъ серй и, радуясь, что он весело проведутъ время, онъ въ тоже время сознавалъ, что Альтора хорошо сдлала, отказавшись отъ дебюта въ подобномъ обществ.

XIV.

Мистрисъ Клаймеръ не могла долго сдерживать своего нетерпня и, не получивъ отвта отъ Сарка, сама похала въ Гросвеноръ-Скверъ, гд ей сказали, что онъ только-что ухалъ за-городъ, но куда именно — никто не зналъ. Впрочемъ, мстопребыване такого виднаго представителя аристократи не могло долго оставаться тайной, особенно, когда такя опытныя ищейки, какъ баронъ Грандезелла и мистеръ Мурклъ принялись его розыскивать. Поэтому, на слдующее же утро, Муркдь сообщилъ мистрисъ Клаймеръ, что Саркъ гоститъ въ Бьюкорт и что они напали на слдъ Боба Альдернея, но все еще не могли отыскать убжища, въ которомъ скрывались бглянки. Баронъ и баронесса ршили, что изъ этой истори, хорошо подогртой въ газетахъ, можно было извлечь большую пользу и достичь желаемой свтской извстности. Для этого имъ слдовало придать истори характеръ не скандала, а таинственной любви между Альторой и Саркомъ. Но мистеръ Мурклъ и мистрисъ Клаймеръ смотрли на дло совершенно иными глазами, они обдумывали вмст, какъ бы лучше отомстить измнникамъ и отстранили отъ своихъ совщанй барона и баронессу, хотя и пробрли неожиданнаго союзника. Это былъ никто иной, какъ Рональдъ Мак-Альпайнъ, который послдовалъ за ними изъ Парижа и, постивъ мистрисъ Клаймеръ, узналъ отъ нея о всемъ случившемся.

— Я прхалъ вмст съ Гетерингтономъ, сказалъ онъ:— не узналъ отъ него только, что все наше общество неожиданно покинуло Парижъ, что мн показалось очень страннымъ. Онъ, вроятно, знаетъ, гд скрывается миссъ Пето и прямо похалъ къ ней. Вы, вроятно, замтили, какъ онъ влюбленъ въ миссъ Пето.

— Мы теперь знаемъ только, что Саркъ въ Бьюкорт и что ему извстно мстопребыване бглянокъ, отвчала мистрисъ Клаймеръ:— Грандезеллы хотятъ, повидимому, предоставить дло своему естественному теченю, но я и мистеръ Мурклъ желаемъ, чтобъ эта нелпая исторя поскоре окончилась.

— Всего лучше мн тотчасъ отправиться въ Бьюкортъ, сказалъ Мак-Альпайнъ:— герцогиня меня знала еще до моего отъзда въ Парижъ. Я, конечно, вывдаю что-нибудь у Сарка и, во всякомъ случа, буду увдомлять васъ о томъ, что онъ длаетъ.

— Я считаю долгомъ, при настоящихъ обстоятельствахъ, объяснить вамъ, произнесъ Мурклъ, присутствовавшй при этомъ разговор: — но прося сохранить это въ тайн, что я женюсь на миссъ Вольтонъ. Мистрисъ Клаймеръ, которой я сообщилъ объ этомъ факт, полагаетъ, что надо предупредить лорда Сарка о томъ, что ему нечего ухаживать за этой молодой двушкой. Если вы подете въ Бьюкортъ, то намекните ему объ этомъ, но какъ можно деликатне.

— Я уврена, прибавила мистрисъ Клаймеръ: — что еслибъ Саркъ только зналъ, какъ его любитъ Альора, то онъ не сталъ бы ухаживать за вульгарной американкой.

— Вы оба меня удивляете, отвтилъ Рональдъ, вс надежды котораго были разомъ уничтожены:— Муркль женится на миссъ Вольтонъ. Позвольте васъ поздравить! Миссъ Пето любитъ лорда Сарка! Позвольте васъ спросить, мистрисъ Клаймеръ, откуда вы почерпнули это извсте?

— Изъ собственныхъ наблюденй и словъ ея матери.

— И, прибавилъ Муркль:— она сама въ этомъ созналась мн. какъ старому другу. Но смотрите, чтобъ это также осталось между нами.

— Я полагаю, сказала мистрисъ Клаймеръ посл ухода Мак-Альпайна: — что если онъ умючи воспользуется сообщенными ему свднями и если мы еще напишемъ отъ себя главнымъ дйствующимъ лицамъ этой комеди, то изъ ныншняго запутаннаго положеня не выйдетъ ничего дурного.

Спустя три дня она, получила слдующее письмо отъ Мак-Альпайна изъ Бьюкорта:

‘Милая мистрисъ Клаймеръ! представьте себ, кого я встртилъ на Бьюкортской станци — миссъ Терриль и миссъ Вольтонъ, въ сопровождени Альдернея. Саркъ выхалъ къ нимъ на встрчу. Вс они были непрятно поражены моимъ появленемъ и лордъ Саркъ пробормоталъ, что онъ не ожидалъ меня встртить у своей тетки, такъ какъ въ списк ея гостей не было моего имени.

‘Миссъ Пето со старухой Ганной, повидимому, скрываются въ какомъ-то отдаленномъ селени, назване котораго я еще не могъ узнать. Вы понимаете, что я воспользуюсь прздомъ молодыхъ двушекъ въ Бьюкортъ, чтобъ сообщить кому слдуетъ то, что вы и Муркль мн сказали.

‘Примите уврене и пр.
‘Рональдъ Мак-Альпайнъ’.

Прошло еще нсколько дней, въ Бьюкортскую почтовую сумку было опущено слдующее письмо Матти Терриль къ ея друзьямъ въ Кипльдэл:

‘Моя голубушка, милая, старая Ганна! Стелла написала нсколько словъ Альтор, чтобъ увдомить васъ о нашемъ благополучномъ прзд, о томъ, какъ мы встртили на желзной дорог мистера Мак-Альпайна и лорда Сарка, какъ насъ приняли въ Бьюкорт четыре человка съ напудренными париками, въ красныхъ плисовыхъ панталонахъ и жилетахъ, въ шелковыхъ чулкахъ и свтложелтыхъ кафтанахъ, съ веревками на плечахъ, и какъ господинъ, очень приличной наружности, во фрак, котораго мы сначала приняли за члена герцогской семьи, повелъ насъ въ отведенныя намъ комнаты. Боле она не могла ничего сказать, потому что торопилась отправить письмо. Я буду продолжать. Тогда было семь часовъ и вс одвались къ обду. Мы, конечно, также принарядились, съ цлью убить всхъ наповалъ. Мы не даромъ были въ Париж шесть недль и Стелла непремнно хотла, чтобъ я надла часть ея драгоцнныхъ камней. Признаюсь, я никогда не видала ничего прекрасне Стеллы въ ея жемчугахъ, розовомъ плать съ страусовыми перьями и длиннымъ хвостомъ, которое мы достали у Ворта.

‘Не успли мы докончить своего туалета, какъ услышали стукъ въ дверь и черезъ минуту въ комнату вошла красивая старуха съ великолпной тарой на голов, прятными манерами и добродушной улыбкой. На лстниц мы случайно встртили Боба, а въ дверяхъ гостинной — лорда Сарка, такъ что мы явились въ общество подъ уважительнымъ эскортомъ. По словамъ герцогини, она боялась, чтобъ мы не чувствовали робости среди столькихъ чужихъ. Конечно, еслибы она знала боле жизнь, то не впала бы въ такое заблуждене. Гостинная была полна гостей. Нкоторыя изъ дамъ посмотрли на насъ, какъ на дикихъ зврей, он, кажется, ожидали, что мы выдернемъ изъ кармановъ револьверы и начнемъ стрлять, другя не обратили на насъ никакого вниманя. Но мужчины выказали намъ самое теплое сочувстве, что еще боле взбсило женщинъ. Многе изъ нихъ великолпны, и меня только-что познакомили съ однимъ красавцемъ, какъ подали обдъ, и Бобъ предложилъ мн свою руку. По счастю, онъ не титулованная особа и потому выпалъ на мою долю, но лордъ Саркъ долженъ былъ повести къ столу старую графиню Брадмиръ. Я сосчитала, что всхъ за обдомъ было двадцать шесть человкъ, и Бобъ нетолько назвалъ ихъ по именамъ, но сообщилъ кое-что о каждомъ. Тутъ были: маркизъ и маркиза Свансдауны съ двумя дочерьми, лэди Флоренсъ и лэди Бланчъ Фетерполь, Грандчампъ, старшй сынъ герцога, съ женой, старый лордъ Пракльгерстъ, съ горбатымъ носомъ и морщинистымъ лицомъ. Онъ во весь обдъ не сводилъ своего монокля съ Стеллы и, по словамъ Боба, пользуется большой популярностью между молодыми женщинами, а молодые мужчины его очень уважаютъ, потому что онъ былъ въ свое время самымъ разгульнымъ кутилой. Еще были тутъ: старая лэди Брадмиръ, продолжавшая еще кутить, по увреню Боба, мистрисъ Гаслейнъ, которая развелась, съ мужемъ, конечно, по его вин, русская княгиня Чемезова, прелестно болтавшая на ломаномъ англйскомъ язык и казавшаяся молоденькой и хорошенькой, мистеръ и madame Лорола. Бобъ говоритъ, что мистеръ Лорола биржевая знаменитость, а жена его — новая молодая красавица, онъ натурализированный иностранецъ, жена же его настаиваетъ, чтобъ ее звали не мистрисъ, а madame Лорола, находя, что это придастъ ей боле вса. Они оба показались на свтскомъ горизонт только два года тому назадъ, но теперь ихъ принимаютъ всюду и сэръ Дашингтонъ, племянникъ герцога и зять Сарка, ей сильно покровительствуетъ и добился, что герцогиня по доброт, а его жена по скромности не отказываютъ ей въ дружескихъ услугахъ. За то Лорола доставилъ сэру Джорджу много случаевъ нажить денегъ на бирж. Лоролы давали великолпные вечера въ прошедшемъ сезон и все лучшее общество бывало у нихъ. Она вошла въ моду, потому что говоритъ дерзости женщинамъ и позволяетъ мужчинамъ говорить ей все, что угодно. Ея разговоръ, по словамъ Боба, боле risqu, чмъ у какой-либо другой женщины въ Лондон. Альтора скажетъ вамъ, что значитъ risqu, а мн объяснилъ это Бобъ. Еще была миссъ Газвель, племянница лэди Брадмиръ, старающаяся подражать madame Лорола, но Бобъ говоритъ, что она этимъ не найдетъ себ мужа, потому что мужчины любятъ шикъ въ чужихъ женахъ, а не въ своихъ. Между мужчинами были Сентъ-Олевъ, большой другъ Сарка, Бобъ его хвалитъ и увряетъ, что онъ ухаживаетъ за лэди Аделой Дашингтонъ, сестрой Сарка, потому что ея мужъ, сэръ Джорджъ, находитъ, что она слишкомъ прилична и недостаточно влюбляетъ въ себя мужчинъ, вотъ она и позволяетъ ухаживать за собою Сентъ-Олеву, который честный человкъ и не употребляетъ во зло оказываемаго ему довря. Она сама, кажется, кокетничаетъ только, чтобъ развязать руки своему мужу. Еще были Франкъ Базингель, о которомъ Бобъ знаетъ только, что онъ поклонникъ мистрисъ Газлейнъ, гвардейскй полковникъ Лисперъ, ухаживающй за madame Лорола, чтобъ попасть въ милость къ биржевому тузу и добиться наживы, и мистеръ Мак-Альпайнъ. Я и забыла самого герцога, онъ ухаживаетъ за всми самымъ патрархальнымъ образомъ и кажется такимъ же добродушнымъ, какъ его жена. Конечно, вы, Ганна, не поймете всего этого, потому что это высшая степень цивилизаци, и если Альтора не можетъ вамъ объяснить, то спросите мистера Гетерингтона, если же и онъ не съуметъ или не захочетъ объяснить, то и не добивайтесь. Это слишкомъ оскорбило бы ваши старомодныя нравственныя понятя. По счастю, мы съ Стеллой закалены, но хорошо, что вы не съ нами. Мы сидли доле обыкновеннаго за столомъ, потому что княгиня Чемезова и madame Лорола любятъ курить папиросы, я думала, что Стелла покажетъ свое искуство въ курени, но когда ей предложили папироску, то она отказалась, говоря, что куритъ только трубки. Вс дамы посмотрли на нее съ ужасомъ, а мистеръ Лорола спросилъ ее: какой она курила табакъ въ трубкахъ, потому что онъ зналъ американске табаки, проведя много лтъ своей юности въ Новомъ Орлеан. Стелла очень серьзно отвчала, что она курила самый крпкй perique и, въ свою очередь, спросила, не былъ ли мистеръ Лорола родственникомъ Лоролы, содержавшаго табачную лавочку въ Новомъ Орлеан, на Каронделетской улиц. Еслибы бомба лопнула посреди стола, то она не произвела бы большаго эффекта, какъ этотъ простой вопросъ. Стелла посл мн сказала, что она сочинила этого табачнаго родственника, чтобъ отомстить madame Лорола, которая громко сказала Лисперу что-то очень дерзкое про насъ обихъ. Конечно, ни жена, ни мужъ никогда не простятъ ей этой выходки, но многимъ изъ мужчинъ очень понравилась эта шутка, а старый лордъ Кракльгерстъ крякнулъ отъ удовольствя: ‘слушайте, слушайте’, какъ въ палат лордовъ. Разговоръ вдругъ оживился и вс мужчины громко заговорили, какъ бы желая поскоре забыть, что они, можетъ быть, сидли за однимъ столомъ съ братомъ табачника, среди этого шума дамы встали изо стола. Лэди Брадмиръ подбжала въ гостинной къ Стелл и спросила: ‘Скажите, пожалуйста, неужели братъ мистера Лоролы табачникъ?’ А мистрисъ Газлейнъ подошла ко мн и сказала: ‘Какъ умна и прелестна ваша подруга. Право, я боюсь ея остраго язычка. Сэръ Джорджъ Дашингтонъ, сидвшй между нами весь обдъ, смялся, и я не могла вставить ни словечка въ ихъ веселый разговоръ. Вы прдете въ Лондонъ на сезонъ? Она произведетъ фуроръ, да еще при ея состояни’!

‘Лэди Свансдаунъ съ дочерьми, madame Лорола и миссъ Газвель составили особый кружокъ, презрительно отворачиваясь отъ насъ. Русская княгиня смотрла на насъ съ любопытствомъ въ свой золотой лорнетъ и шепталась съ герцогиней, очевидно, про насъ. Лэди Адела Дашингтонъ, одна хорошая женщина во всемъ этомъ обществ, подошла ко мн и начала дружески разговаривать со мною, а Стелла, отвтивъ на вопросы лэди Брадмиръ, перевела разговоръ на свтске предметы, стараясь выпытать у этой опытной старухи какъ можно боле свднй о свтской жизни. По возвращени мужчинъ въ гостинную, произошла общая суматоха и началась игра во всхъ углахъ. Madame Лорола сердилась на своего поклонника, сэра Джорджа Дашингтона, потому что онъ болталъ во время обда съ Стеллой, поклонникъ мистрисъ Газлейнъ дулся на нее, потому что полковникъ Лисперъ сидлъ рядомъ съ ней, старый лордъ Кракльгерстъ сталъ громко любезничать съ лэди Брадмиръ, Саркъ и Мак-Альпайнъ хотли отбить другъ у друга Стеллу и кончили тмъ, что сли подл нея съ обихъ сторонъ, миссъ Газвель выходила изъ себя, потому что никто не ухаживалъ за нею, а лэди Свансдаунъ злобно смотрла на лорда Грандчампа, который удерживалъ молодыхъ людей отъ ухаживаня за ея хорошенькой дочерью, лэди Флоренсъ, лордъ Сентъ-Олевъ увелъ въ уголокъ лэди Аделу Дашингтонъ, Лорола говорилъ о политик съ герцогомъ, русская княгиня продолжала шептаться съ герцогиней, критически осматривая все общество въ свой лорнетъ, а Бобъ подошелъ ко мн. Черезъ нсколько времени въ комнат произошло маленькое волнене и началась музыка. Меня и Стеллу спросили, играемъ ли мы или поемъ. Вы знаете, какой у нея прелестный голосъ и что я была первой ученицей паниста Гартмана въ Сан-Франциско. Ея пне произвело эффектъ второй бомбы. Madame Лорола продолжала громко говорить, но не долго, ея голосъ замеръ въ безмолвной тишин, водворившейся въ комнат, Стелла превзошла себя и общй взрывъ рукоплесканй заставилъ завистливо биться не одно женское сердце. Я слышала, какъ лордъ Грандчампъ сказалъ Сарку: ‘Ну, милый Саркъ, Клаймеръ не стоитъ ея подошвы’, или что-то въ этомъ род.

‘Мы ушли въ свои комнаты гордыми побдительницами. На слдующее утро мы явились къ завтраку, который продолжался отъ десяти часовъ до двнадцати. То одни приходили, то друге и садились за отдльные столики, какъ въ ресторан. Мужчины, таке нарядные наканун вечеромъ, теперь казались кучерами и груммами, въ охотничьихъ курткахъ, ботфортахъ или щиблетахъ и т. д. Я не знаю, куда длись лакеи въ напудренныхъ парикахъ, но вс сами служили себ, даже герцогъ собственноручно отрзалъ кусокъ ветчины. Плотно позавтракавъ, мужчины отправились на охоту, даже Бобъ послдовалъ общему примру, хотя въ охотничьемъ костюм онъ очень некрасивъ, но онъ сказалъ, что, несмотря на все желане быть со мною, онъ боялся остаться въ обществ четырнадцати дамъ. Поэтому, дамы остались совершенно одн и я нашла это время самымъ удобнымъ, чтобъ написать вамъ мои первыя впечатлня объ англйской аристократи.

Ваша любящая

Матти.

XV.

Еслибы Матти подслушала разговоръ между Саркомъ и Мак-Альпайномъ наканун вечеромъ въ курильной комнат, то ея письмо было бы гораздо длинне.

— Я очень радъ, что могу поговорить съ вами наедин, сказалъ Мак-Альпайнъ: — о вашемъ бгств изъ Парижа съ прекрасными американками и миссъ Пето.

— Я вовсе не бжалъ съ ними, отвчалъ Саркъ рзко:— я прхалъ изъ Парижа одинъ.

— А! Но вы, вроятно, можете мн сказать, почему он такъ неожиданно покинули Парижъ и гд теперь находится миссъ Пето.

— Даже еслибъ я зналъ, то не считаю себя обязаннымъ отвчать вамъ, сказалъ Саркъ еще рзче.

— Я никогда не вмшиваюсь въ чужя дла, а тмъ боле изъ пустого любопытства, но это дло касается меня близко. Лтомъ я сдлалъ предложене миссъ Пето и встртилъ преграду только въ несочувстви ея къ моимъ философскимъ мннямъ, конечно, эту преграду можно было легко преодолть и я похалъ за нею въ Парижъ, но тамъ вс мои надежды лопнули, благодаря вамъ.

— Благодаря мн? воскликнулъ лордъ Саркъ съ изумленемъ.

— Такъ, по крайней мр, уврилъ меня Муркль. Миссъ Пето сказала ему, что она любитъ васъ. Вы знаете, что Муркль ея другъ съ дтства.

— Не можетъ быть, сказалъ Саркъ:— я положительно знаю, что вы ошибаетесь.

— Извините меня, но вы сами введены въ заблуждене. Я понимаю, что миссъ Пето скрыла отъ васъ свои чувства, и какъ ей было поступить иначе, видя ваше ухаживане за миссъ Вольтонъ и зная, простите меня, ваши отношеня къ мистрисъ Клаймеръ. Но будьте уврены, что она сказала правду Мурклю. Быть можетъ, вы мн скоре поврите, если я прибавлю, что этотъ разговоръ между ними начался съ того, что Муркль сообщилъ ей о своей женитьб на миссъ Вольтонъ.

— Напротивъ, я уже теперь ничему не врю! воскликнулъ Саркъ съ еще большимъ удивленемъ:— какъ! миссъ Вольтонъ невста мистера Муркля?

— Да, но она не хочетъ обнародовать этого до поры до времени, желая еще нкоторое время пользоваться своей свободой. Вы знаете, что въ Америк существуютъ такя предварительныя условя.

— Я не знаю и знать не хочу американскихъ обычаевъ, произнесъ съ неудовольствемъ Саркъ, котораго одинаково тревожили и любовь къ нему Альторы, и бракъ Стеллы съ Мурклемъ.

— Теперь вы не удивляетесь, почему я спросивъ васъ, гд миссъ Пето, продолжалъ Мак-Альпайнъ: — я искренно интересуюсь ею и увренъ, что вы одинъ можете вывести ее изъ ложнаго положеня, въ которое она поставила себя и васъ.

Саркъ взялъ со стола свчку и, промолвивъ ‘доброй ночи’, ушелъ въ свою комнату. Въ эту ночь онъ долго обсуждалъ все слышанное отъ Мак-Альпайна и ршилъ откровенно объясниться съ Стеллой.

Это объяснене произошло въ охотничьемъ домик, куда дамы выхали въ экипажахъ, чтобъ полюбоваться результатами охоты. Съ большимъ трудомъ и только съ помощью Мак-Альпайна ему удалось отвести Стеллу въ сторону отъ остального общества. Въ послднее время ея обращене съ нимъ значительно измнилось, но все-таки она была холодна и сдержанна. Теперь же она казалась ему особенно неприступной.

— Миссъ Вольтонъ, сказалъ онъ:— я не безпокоилъ васъ излянями своихъ чувствъ, потому что это вамъ надодаетъ, а я желаю, чтобъ вамъ было здсь весело, но я узналъ кое-что, касающееся моей кузины Альторы, которою мы оба интересуемся, и не могу доле молчать. Вы знаете ее очень близко и потому позволите мн предложить вамъ вопросъ, хотя онъ очень деликатенъ.

— Если могу, то отвчу съ удовольствемъ, отвчала Стелла.

— Имете ли вы причины предполагать, что Альтора питаетъ ко мн какя-нибудь чувства?

Стелла, какъ мы уже видли, была убждена, что Альтора любитъ Сарка, и потому покраснла, но все-таки прямо отвчала:

— Она никогда не говорила мн объ этомъ, но все, что я видла и слышала отъ ея матери, заставляетъ меня отвтить утвердительно.

— Могу я теперь предложить вамъ другой вопросъ, миссъ Вольтонъ?

— Не знаю, отвчу ли я на него.

— Но онъ иметъ тсную связь съ первымъ и отъ вашего отвта будетъ зависть мое поведене относительно Альторы.

— Спрашивайте.

— Вы невста мистера Муркля?

Тяжелая минута наступила для бдной молодой двушки. Ей стоило только сказать правду и графская корона украсила бы ея хорошенькую головку, потому что она очень хорошо знала, что этотъ второй вопросъ только прочищалъ дорогу третьему, отъ котораго зависло все счасте ея жизни. Съ другой стороны, она была убждена, что если признаетъ существоване какихъ бы то ни было отношенй къ Мурклю, то разочарованный Саркъ упадетъ къ ногамъ Альторы. И, несмотря на то, что она приносила въ жертву не графскую корону, которая не имла никакой прелести въ ея глазахъ, а любимаго человка, она отвчала твердымъ голосомъ:

— У меня были финансовыя дла съ мистеромъ Мурклемъ и одно изъ нихъ касалось брачнаго контракта, въ подробности котораго я не имю права входить. Прошу васъ, довольствуйтесь этимъ отвтомъ и не распрашивайте меня боле.

— Это предварительное услове, какъ часто заключаютъ по ту сторону океана? замтилъ съ горечью Саркъ.

— Да, предварительное услове, повторила Стелла, быстро удаляясь.

Въ письм, полученномъ мистрисъ Клаймеръ на слдующй день посл этой сцены, Мак-Альпайнъ подробно описалъ свой разговоръ съ Саркомъ и прибавилъ, что, повидимому, его слова произвели сильное впечатлне, потомъ, онъ вскользь упомянулъ о большомъ успх молодыхъ американокъ, возбуждавшихъ зависть въ сердцахъ всхъ остальныхъ дамъ, особенно мистрисъ Лоролы. Мистрисъ Клаймеръ прочла это послднее мсто изъ письма Мак-Альпайна баронесс, а Грандезеллы и Лоролы находились въ дружескихъ отношеняхъ до той минуты, какъ послдне достигли вершины общественной лстницы, по которой еще первые съ трудомъ поднимались. Они основали вмст много компанй и даже теперь Лорола участвовалъ въ сляни двухъ компанй, которое предприняли Грандезелла и Муркль съ видимой цлью поправить дла лорда Сарка. Поэтому, какъ только баронъ и баронесса узнали, что Лоролы въ Бьюкорт, они тотчсъ ршились воспользоваться этимъ счастливымъ обстоятельствомъ. Баронесса написала своей милой madame Лорола вс подробности бгства Альторы съ молодыми американками, гостившими въ Бьюкорт и спрятавшими ее въ какомъ-то невдомомъ убжищ, при этомъ, зная ненависть мистрисъ Лорола къ Клаймеръ, она не скрыла и роли послдней въ этой истори. Съ своей стороны, баронъ увдомилъ Лоролу, что Саркъ, повидимому, хотлъ отказаться отъ предложеннаго ему сляня компанй и поправить свои финансы женитьбой на Калифорнской миллонерш. Прямымъ слдствемъ этихъ писемъ было то, что Грандезеллы разомъ достигли своей мечты и сдлались предметомъ всхъ свтскихъ разговоровъ. Мистрисъ Газлейнъ, писавшая въ одной модной недльной газетк извстя о свтскомъ обществ, или такъ называемую chronique scandaleuse аристократи, тотчасъ помстила нсколько параграфовъ, повидимому, отдльныхъ, но связанныхъ одной руководящей мыслью:

‘Герцогъ и герцогиня Бьюкортъ принимаютъ въ своемъ Бьюкортскомъ замк избранное общество, состоящее изъ маркиза и маркизы Свансдаунъ съ дочерьми, графини Брадмиръ и миссъ Газвель, графа Кракльгерста, лорда Сарка и т. д.

‘Большой интересъ возбуждаютъ знаменитая Калифорнская миллонерша и ея подруга, которыя гостятъ теперь въ Бьюкортскомъ замк, не столько по красот и богатству первой изъ нихъ, но и по роли, разыгранной ею въ таинственной истори. На прошлой недл прелестная и талантливая миссъ Пето, двоюродная сестра лорда Сарка и падчерица извстнаго финансиста, барона Грандезелла, убжала изъ родительскаго дома въ Париж съ миссъ Вольтонъ и миссъ Терриль, въ сопровождени мистера Роберта Альдернея и американской duenna, съ которой она и теперь гд-то скрывается. Такъ какъ миссъ Вольтонъ, миссъ Терриль и мистеръ Альдерней отказываются сообщить адресъ миссъ Пето, баронъ Грандезелла, въ качеств опекуна молодой двушки, привлечетъ ихъ къ законной отвтственности.

‘Говорятъ, что неожиданное исчезновене прелестной кузины лорда Сарка иметъ нкоторую связь съ пребыванемъ въ Париж одной свтской звзды, не такъ давно появившейся на свтскомъ горизонт Лондона.

‘Если американки намрены возбуждать бури въ нашемъ обществ, то мы совтуемъ ‘New-Jork Herald’ прибавлять къ своимъ предсказанямъ о погод извстя объ отплыти изъ Америки опасныхъ женскихъ комбинацй’.

Къ этимъ извстямъ редакторъ прибавилъ еще отъ себя.

‘Мы совтуемъ всмъ капиталистамъ не принимать участя въ сляни двухъ компанй электрическаго освщеня. Мы лично не знаемъ Грандезеллу, но знаемъ Лоролу и намъ не безъизвстно прошедшее Муркля. Вроятно, и директора компани, въ которой состоитъ предсдателемъ всми уважаемый лордъ Саркъ, уже теперь на опыт узнали что это за господа’.

Прочитавъ эти строки, баронъ и баронесса пришли въ восторгъ, только послднее извсте имъ не понравилось, но и то барону было прятне видть свое имя въ газетахъ, хотя и не въ благопрятномъ свт, чмъ прозябать въ неизвстности. Напротивъ, Муркль заскрежеталъ зубами и проклиналъ скандальную прессу. Мистрисъ Клаймеръ съ улыбкой прочла таинственный намекъ на нее, хорошо зная, что это только увеличитъ ея популярность. Какъ только газета пришла въ Бьюкортъ, мистрисъ Газлейнъ первая понесла ее къ герцогин.

— Какъ непрятно, что семейныя тайны разоблачаются газетчиками, воскликнула она:— я часто удивляюсь, откуда редакторы получаютъ свои свденя о томъ, что длается въ нашемъ обществ.

Мистрисъ Газлейнъ смертельно боялась, чтобъ какъ-нибудь не открылось ея сотрудничество въ газет и всегда сама отправляла письма къ редактору.

Лордъ Саркъ, прочитавъ газету, понесъ ее къ Стелл, которую онъ теперь обвинялъ во всемъ случившемся, но, къ его величайшему удивленю, она замтила:

— Это становится очень интересно. Я только прхала въ Англю, а уже мн грозятъ процессомъ за сокрыте преслдуемой молодой двушки. Мн надо посовтоваться съ Бобомъ и Матти насчетъ своей защиты.

Она, Бобъ и Матти подверглись цлому потоку разспросовъ, какъ только мистрисъ Лорола сообщила содержане письма баронессы Грандезеллы дамскому кружку.

— Что это за люди, Грандезеллы, моя милая? спросила лэди Брадмиръ:— я никогда о нихъ не слыхала.

— Это выскочки, старающяся проложить себ дорогу въ общество, отвчала мистрисъ Лорола:— я очень мало знаю баронессу, мужъ мой имлъ какя-то дла съ ея мужемъ.

— Но я не понимаю, какое участе въ этомъ дл принимала мистрисъ Клаймеръ, произнесла лэди Свансдаунъ:— зачмъ эта двчонка убжала отъ мистрисъ Клаймеръ? Ея дружба очень полезна для такой молодой двушки.

— О, я ни мало не удивляюсь, что она убжала отъ мистрисъ Клаймеръ, отвчала мистрисъ Лорола съ злобной улыбкой: — он, вроятно, поссорились изъ-за Сарка, котораго баронесса хотла женить на своей дочери. Но всего лучше спросить подробности этой истори у самего Сарка.

— Я никогда не слыхала такой странной истори, замтила княгиня Чемезова: — молодая двушка скрывается отъ родителей, въ этомъ дом находятся трое или четверо лицъ, знающихъ, гд она находится и ее не могутъ найти. Что длаетъ полиця?

— Это не дло полици, отвчала лэди Адела Дашингтонъ:— бдный Саркъ! въ какую онъ попахъ непрятную исторю. Что скажетъ объ этомъ герцогиня?

Герцогиня, какъ мы видли, была подготовлена самимъ Саркомъ, хотя она никогда не подозрвала, чтобъ дло дошло до общественнаго скандала и съ своей обычной добротой первая сообщила молодымъ американкамъ объ ожидавшемъ ихъ перекрестномъ огн разспросовъ. Но он ни мало не смутились.

— Я не получала ни малйшаго заявленя со стороны барона или баронессы Грандезеллы, чтобъ ихъ дочь гостила у моего друга противъ ихъ воли, отвчала Стелла на вс вопросы: — они не писали мн объ этомъ ни слова. Конечно, я не знаю англйскихъ обычаевъ и не полагала, что молодая двушка обязана просить у родителей позволеня, чтобъ похать къ друзьямъ. Я сама написала баронесс, что она детъ въ Англю съ нами и думала, что этого довольно. Но англичане ужасные формалисты.

— Скажите, пожалуйста, какую роль тутъ играла мистрисъ Клаймеръ? спросила лэди Флоренсъ Фетерполь:— она мой другъ и я уже написала ей, прося сообщить вс подробности.

— Такъ подождите ея отвта, моя милая, отвчала Стелла, которая научилась у лэди Брадииръ говорить покровительственнымъ тономъ: ‘Моя милая’.

Лэди Флоренсъ вспыхнула, и вс присутствующя дамы разсмялись.

Бобъ Альдерней очень ловко избгалъ щекотливыхъ вопросовъ и безсознательно смотрлъ на своего собесдника или собесдницу, словно онъ вдругъ поглуплъ и не понималъ о чемъ его спрашивали. Эта уловка имла такой успхъ, что Матти съ восторгомъ объявила ему:

— Вы молодецъ, Бобъ. Я отказываюсь отъ намреня сдлать васъ биржевымъ маклеромъ. Вы слишкомъ умны для этого.

За то Мак-Альпайнъ былъ чрезвычайно словоохотливъ и съ удовольствемъ разсказывалъ желающимъ самыя мелкя подробности истори, принимая на себя таинственный видъ, какъ будто онъ зналъ гораздо боле, чмъ говорилъ, хотя въ сущности говорилъ гораздо боле, чмъ зналъ. Но если онъ сялъ счастемъ, то Саркъ былъ въ очень мрачномъ настроени и никто не смлъ спросить у него ни слова. Лорола ршился было затронуть щекотливый вопросъ, но получилъ такой отвть, что молча прикусилъ себ языкъ.

— Повидимому, сказалъ онъ, сидя съ Саркомъ въ биллардной и смотря на игру Лиспера съ Базингелемъ: — проклятый негодяй, нападающй на вс мои финансовыя операци, осмлился пропечатать мое и ваше имя по поводу сляня электрическихъ компанй. Я получилъ письмо отъ Муркля на счетъ этого дла, которое вы взялись покончить.

— Здсь не мсто говорить о длахъ, отвчалъ Саркъ: — что же касается до газетной статьи, то я добровольно пустился въ аферы и не имю права жаловаться на судьбу. А для васъ, Лорола, не новость быть закиданнымъ грязью.

И Саркъ, отвернувшись отъ финансиста, вышелъ изъ комнаты.

XVI.

Альбертъ Лорола былъ нравственно и физически грубый, вульгарный человкъ, такъ что всякая другая женщина на мст его жены была бы связана по рукамъ и по ногамъ въ скачк за свтскимъ призомъ. Тмъ боле онъ гордился одержанной побдой и постоянно распространялся о своихъ свтскихъ успхахъ.

— Эта исторя послужитъ счастливой подножкой для Грандезеллы, который изо всхъ силъ старается попасть въ свтское общество, сказалъ онъ Мак-Альпайну посл ухода Сарка: — мы всю жизнь боремся съ нимъ. Я держалъ пари, что первый буду барономъ — и проигралъ. Потомъ, Муркль побился со мною объ закладъ, что первый попадетъ въ члены парламента — и выигралъ. Наконецъ, Грандезелла держалъ со мной пари, что первый пробьетъ себ дорогу въ свтское общество — и я выигралъ. Да иначе и быть не могло съ такой женой, какъ моя. Такой второй не найдешь, чортъ возьми. Но падчерица Грандезеллы также можетъ повести его далеко. Его жена ужасно вульгарна, но дочь, говорятъ, прелестна, какъ пери, и двоюродная сестра Сарка. Это большое счастье для Грандезеллы.

— А раскажите-ка намъ, какъ вы выигрывали пари, произнесъ Базингель, который, въ качеств поклонника мистрисъ Газлейнъ, собиралъ для нея любопытныя сплетни и зналъ очень хорошо, что она ненавидла мистрисъ Лоролу:— по правд сказать, я никогда не понималъ какъ вы и ваша жена такъ быстро заняли видное мсто въ обществ.

Лорола, выпившй достаточное количество содовой воды съ коньякомъ и польщенный вниманемъ своихъ слушателей, такъ какъ и Лисперъ, окончивъ игру, также присоединился къ нимъ, началъ съ гордымъ самодовольствемъ разсказъ о своихъ свтскихъ успхахъ:

— Моя жена очень самолюбива и однажды говоритъ мн: ‘Альбертъ, отчего ты никогда не привозишь ко мн аристократовъ? Я только-что просмотрла списокъ директоровъ одной изъ твоихъ компанй и между ними графъ Кридморъ, лордъ Питчлей и сэръ Джорджъ Дашингтонъ’. Это было въ то самое время, когда я основалъ подводную телефонную компаню — за что получилъ полмиллона — и отвчалъ, что знаю этихъ лицъ только оффицально и не могу ихъ пригласить. ‘Подемъ со мной завтра въ паркъ и мы поищемъ ихъ’, прибавила жена. Первый человкъ, попавшйся намъ навстрчу на слдующй день въ парк, былъ Дашингтонъ. Кивнувъ мн головою, онъ пристально посмотрлъ на мою жену. Въ первое посл этого собране директоровъ жена захала за мною и я, какъ бы случайно, вышелъ съ Дашингтономъ. Увидавъ хорошенькое улыбающееся лицо моей жены въ окн кареты, онъ шепнулъ: ‘Представьте меня вашей жен’. Я представилъ его и пока онъ разговаривалъ съ нею, я побжалъ наверхъ въ правлене, гд забылъ подписать какя-то бумаги. Когда я вернулся, то жена сказала мн: ‘Альбертъ, сэръ Джорджъ согласился обдать у насъ сегодня, если мы его отпустимъ въ палату тотчасъ посл обда’.

— И Дашингтонъ отправился въ палату тотчасъ посл обда? наивно спросилъ Лисперъ.

— Не знаю, я самъ долженъ былъ ухать посл деесерта по очень важному длу, и, извинившись, оставилъ его съ женою. Этотъ маленькй обдъ былъ началомъ нашего величя. Дашингтонъ потомъ обдывалъ у насъ раза по два и по три въ недлю, онъ готовъ былъ сдлать все для madame Лорола, такъ они сошлись характерами и симпатями. Не желая, однако, давать пищу злымъ языкамъ, я настоялъ, чтобъ онъ привезъ къ намъ лэди Аделу, и она, подружившись съ женою, стала постоянно вызжать съ нею. Затмъ, мы начали давать обды и Дашингтонъ попросилъ герцогиню, чтобъ она пригласила насъ на свои вечера. Вмст съ тмъ мы пустили въ ходъ прессу и фотографщиковъ. Въ модныхъ газетахъ стали появляться извстя о новой красавиц и описаня нашего дома. У насъ на обдахъ всегда бывало нсколько литераторовъ.

— Да, я помню, замтилъ Базингель: — я въ первый разъ увидалъ ваше имя въ свтскихъ хроникахъ. Ну, а дале, какъ повели вы осаду свтскаго общества?

— Мы не жалли денегъ и приглашали знаменитыхъ музыкантовъ, а Дашингтонъ давалъ намъ обды съ бдными аристократами и ихъ хорошенькими женами. Я устраивалъ выгодныя спекуляци для мужей и они изъ благодарности привозили къ намъ обдать своихъ хорошенькихъ женъ, а за хорошенькими женами позадились и влюбленные франты.

— Да, я помню, сказалъ Лисперъ:— вы пригласили меня разъ обдать съ Клаймеръ, прежде чмъ Саркъ связался съ него, а до того я никогда не слыхалъ о васъ.

— Этимъ путемъ мы расширили свое аристократическое знакомство и, мало-по-малу, расчищая себ путь газетными статьями и фотографическими портретами, выставленными на окнахъ всхъ магазиновъ, а также приманивая бдныхъ аристократовъ спекуляцями, а богатыхъ — хорошенькими женщинами, мы стали давать вечера и приглашать модныхъ львовъ.

— Да, вы меня пригласили, когда я васъ вовсе не зналъ, перебилъ его Мак-Альпайнъ.

— Мы быстро шли впередъ, продолжалъ Лорола, не обращая вниманя на ироническя замчаня своихъ слушателей:— у моей жены шкура единорога и зминое жало, она ничмъ не обижается, но ничего не прощаетъ. Я сначала смялся надъ нею и называлъ подобную смлость безстыдствомъ, но она отвчала, что въ такомъ случа и смлость перваго Наполеона была безстыдной. Если кто-нибудь не возвращалъ ей визита, она надодала своими посщенями до того, что бднымъ дамамъ становилось совстно и он прзжали къ ней.

— И она права, что настаивала, если у нихъ совсть была такая покладистая, замтилъ Базингель.

— Она насильно вырывала приглашеня у лицъ, вовсе не желавшихъ насъ приглашать, и говаривала часто: ‘Пусть лучше аристократя насъ бранитъ, чмъ остается въ невдени о нашемъ существовани’.

— Ну, въ этомъ она не права! воскликнулъ Лисперъ:— невдене — высшее блаженство.

— Однако, не такъ трудно попасть въ чужой домъ, какъ заманить къ себ, а madame Лорола не знала покоя, прежде чмъ вс сливки общества не перебывали у насъ. Доле всхъ крпилась герцогиня Фланборо, но и та, наконецъ, обдала у насъ.

— Какъ же вы ее заманили? спросилъ Базингель: — или это тайна?

— Да, это тайна madame Лоролы, произнесъ разболтавшйся аферистъ, чувствуя, что на все есть границы.

— Поздравляю, что у васъ такое сокровище, а не жена, сказали Лисперъ, фамильярно ударяя по спин Лоролу, который, выпивъ еще стаканъ содовой воды съ коньякомъ, вышелъ изъ комнаты нетвердыми шагами.

— Вотъ скотина, произнесъ Базингель посл его ухода:— въ madame должны быть скрытыя прелести, иначе Дашингтонъ не терплъ бы такого мерзавца. Слышали вы, какъ Саркъ срзалъ его? Кстати, что это у Сарка за таинственная кузина? Не пойти ли намъ, Лисперъ, въ рыцари, отыщемъ эту угнетенную невинность и убжимъ съ нею еще куда-нибудь подальше.

— Я не прочь, но только какъ ее найти. Мы вс тщетно старались добиться отъ Сарка, гд она, но онъ упорно молчитъ. Вотъ я не понимаю, какъ Мак-Альпайнъ, бывшй съ нимъ въ Париж, не можетъ выпытать ничего у американокъ или у Боба Альдернея.

— Я и не старался, отвчалъ Мак-Альпайнъ съ достоинствомъ:— я считаю своимъ долгомъ уважать желане миссъ Пето, которая, повидимому, не хочетъ, чтобъ кто нибудь зналъ объ ея убжищ.

— Бобъ Альдерней мн говорилъ, что Грандезелла такой же Лорола, только en grand, замтилъ Базингель: — одинъ изъ тхъ ловкихъ финансистовъ, которые, съ помощью денегъ и женщинъ, берутъ приступомъ свтское общество и, насколько я понимаю эту исторю, его дочь убжала, не желая быть проданной мистрисъ Клаймеръ для подобной цли. Я говорилъ о ней сегодня съ лэди Аделой и она увряетъ, что никогда не подозрвала о существовани подобной двоюродной сестры. Кстати, Лисперъ, вы, кажется, бросили Фанни Газвель и въ послдне два дня страшно прударили за калифорнской миллонершей.

— Красавица Фанни слишкомъ смла, отвчала Лисперъ:— приходится постоянно быть на сторож, а это надодаетъ. Хорошо такъ поступать замужнимъ женщинамъ: съ ними не опасно забываться, всегда можно на попятный, какъ Саркъ сдлалъ въ отношени Клаймеръ, но эта двица и ея тетка заманиваютъ васъ въ таке силки, что просто скандалъ. Къ тому же, я долженъ жениться на деньгахъ.

— Если вы имете виды на богатую американку, то у васъ опасный соперникъ: Саркъ, замтилъ Мак-Альпайнъ.

— Вы, кажется, сами ухаживаете за нею, возразилъ Лисперъ:— я видлъ, какъ вы утромъ бесдовали съ нею наедин въ библотек.

— Я только читалъ ей свое стихотворене и, удивительно, какъ она поэтична для американки.

— Въ такомъ случа, вы теряете время, ухаживая за нею, произнесъ со смхомъ Базингель: — я ршительно отказываюсь скакать на этотъ призъ, хотя съ ея красотой и деньгами, она будетъ первой невстой въ ныншнемъ году. Право, удивляюсь, почему Бобъ Альдерней влюбился въ ея подругу, у которой нтъ ни денегъ, ни красоты. А все-таки миссъ Пето не выходитъ у меня изъ головы. Она интересне всхъ.

И не одинъ Базингель думалъ объ Альтор, она составляла предметъ всхъ размышленй и разговоровъ въ Бьюкортскомъ замк.

— Адела, сказалъ Саркъ, гуляя съ сестрой по оранжере на слдующее утро:— ты лучшее и чистйшее создане на свт, и только съ тобою я могу откровенно поговорить о нашей новой кузин и еще о двухъ другихъ женщинахъ, съ которыми моя судьба, повидимому, связана таинственными узами.

— Не называй ихъ, отвчала съ улыбкой леди Адела: — это миссъ Вольтонъ и мистрисъ Клаймеръ.

— Да, ты сама имла случай наблюдать за ними и знаешь почему такъ могуществественны ихъ чары, хотя он нисколько не похожи другъ на друга. Но ты никогда не видала третьей, которая еще замчательне и необыкновенне, но странно сказать, она никогда не вляла на меня такъ, какъ первыя дв.

— Ты хочешь сказать, что ты не влюбился въ нее. Но, можетъ быть, это произошло отъ того, что у тебя былъ embarras de richesse.

— Если затруднене было только въ этомъ, то оно теперь не существуетъ, сказалъ Саркъ, и объяснилъ сестр, что Стелла ему отказала, что ихъ кузину, по всей вроятности, выдадутъ замужъ насильно, для удовлетвореня самолюбя ея родителей, или, во всякомъ случа отдадутъ на съдене Клаймеръ, и что она любитъ его, а слдовательно, онъ могъ спасти ее отъ преслдованй, женившись на ней.

Дйствительно, посл отказа Стеллы, онъ пришелъ къ тому убжденю, что лучшимъ средствомъ избгнуть стей Клаймеръ, обезпечить счастье уважаемой имъ молодой двушк и положить конецъ скандальной истори — было жениться на Альтор.

— Этотъ выходъ мн тмъ боле улыбается, прибавилъ онъ:— что въ виду ея красоты, ума и возвышенныхъ чувствъ, каждый позавидуетъ мн.

— Ты спрашиваешь у меня совта или объявляешь мн свое ршене? спросила леди Адела.

— Какъ обыкновенно люди, спрашивающе совта, я хочу знать, совпадетъ ли твой совтъ съ моимъ ршенемъ.

— Судя потому, что ты говорилъ мн о миссъ Пето, я полагаю, что ты поступаешь благоразумно, отвчала лэди Адела, которая всего боле боялась, чтобъ онъ снова не попалъ въ сти Клаймеръ.

— Я очень радъ, что ты одобряешь мое ршене. Теперь мн нечего терять время, каждый день дорогъ, Грандезелла и Клаймеръ, кажется, напали на ея слдъ и ей нельзя будетъ долго скрываться.

— Мы возвращаемся домой въ субботу, сказала лэди Адела:— и не забудь, что въ случа надобности нашъ домъ всегда ея домъ. Я уврена, что Джорджъ не будетъ имть ничего противъ.

— Такъ я поду сегодня же съ вечернимъ поздомъ и ты скажи о настоящей причин моего отъзда только миссъ Вольтонъ. Она сама узжаетъ отсюда посл-завтра, но къ тому времени моя судьба будетъ уже ршена.

Дйствительно, къ величайшему удивленю всхъ гостей въ Бьюкортскомъ замк, лордъ Саркъ исчезъ въ тотъ же вечеръ, не предупредивъ никого о своемъ отъзд и сказавъ только герцогин, что ему надо ухать по важному длу.

XVII.

— Можете вы встать часомъ раньше и погулять со мной въ саду? сказала Адела, прощаясь въ этотъ вечеръ съ Стеллой: — мн хотлось бы поговорить въ вами наедин.

Молодая двушка съ перваго взгляда понравилась лэди Адел и она съ огорченемъ узнала объ ея отказ брату. Она теперь хотла узнать настоящую причину нетолько отказа Стеллы такому блестящему жениху, но и причину ея брака съ Мурклемъ. Тутъ скрывалась какая-то тайна, и она ршилась, ради брата, выяснить ее. Въ глазахъ Стеллы поведене лэди Аделы было не мене загадочнымъ. Она удивлялась ея интимнымъ отношенямъ съ лордомъ Сент-Олевомъ и контрасту между ея видимымъ легкомыслемъ и глубокимъ чувствомъ, проглядывавшемъ иногда въ ея словахъ, когда она серьзно говорила о чемъ-нибудь. Поэтому, она охотно согласилась на утреннюю прогулку, надясь найти случай выяснить себ то, что ей казалось непонятнымъ. Кром того, ей хотлось узнать и причину неожиданнаго отъзда Сарка.

— Васъ очень удивилъ отъздъ брата? спросила лэди Адела, встрчая ее въ саду въ назначенный часъ.

— Не очень. Онъ, вроятно, сказалъ о томъ, что произошло между нами.

— Да, и поэтому именно я хочу съ вами поговорить. То, что онъ мн сказалъ такъ странно и такъ противорчитъ тому мнню, которое я составила о васъ, что я уврена, онъ васъ не понялъ, и жду отъ васъ объясненя этой тайны.

— Но прежде, леди Адела, скажите мн, похалъ ли лордъ Саркъ къ своей кузин и съ какими намренями? Вы поймете потомъ, почему я это спрашиваю.

— Онъ ршился сдлать предложене миссъ Пето.

Стелла слегка поблднла, но тотчасъ поборола свое волнене.

— Я очень этому рада, сказала она спокойно:— они достойны другъ друга. Поврьте мн, лэди Адела, онъ никогда не раскается въ своей ршимости и всю жизнь будетъ благодаренъ мн за отказъ. Онъ женится на двушк, у которой нетолько прекрасное сердце, но возвышенная натура и рдкй умъ.

— Теперь, отвчала съ улыбкой лэди Адела:— объясните мн вашъ поступокъ. Я понимаю, что вы можете отказать Сарку потому, что онъ вамъ не правится. Но едвали по той причин, которую вы сказали ему.

— Вы намекаете на то, что онъ назвалъ моимъ предварительнымъ условемъ съ мистеромъ Мурклемъ. Милая лэди Адела, это услове всегда останется предварительнымъ. Зная, что я богатая невста, мистеръ Муркль предложилъ мн сдлаться его женою на комерческомъ основани и я предложила ему контрактъ на такихъ условяхъ, которыя ему невозможно исполнить. Я назначила ему также срокъ, который окончится черезъ мсяцъ. Но будьте уврены, что ничто не заставитъ меня выйти за него замужъ. Эта сдлка показалась мн очень выгодной въ томъ отношени, что она даетъ мн возможность всегда сказать, что я невста, хотя на самомъ дл этого не существуетъ. Вдь тутъ нтъ ничего дурного. Впрочемъ, лэди Адела, вы должны быть снисходительны къ молодой, неопытной дикарк изъ калифорнскихъ лсовъ.

— Пустяки, отвчала со смхомъ лэди Адела:— я желала бы, чтобъ вся наша молодежь была такъ вышколена, какъ вы. Но если вы никогда не выйдете замужъ за мистера Муркля, то я уже ршительно не понимаю, почему вы отказали Сарку. Въ него влюблялись многя и онъ пламенно васъ полюбилъ, сознавая, какое различе между любовью къ вамъ и страстью къ той женщин, отъ ига которой вы освободили его.

— Это будетъ для меня вчнымъ утшенемъ, произнесла Стелла съ такимъ неожиданнымъ пыломъ, что лэди Адела взглянула на нее съ удивленемъ, но она поспшно прибавила, чтобъ скрыть свое смущене: — я такъ люблю Альтору и такъ счастлива, что обезпечила ея счастье! Вотъ почему я отказала вашему брату. Я была уврена, что если откажу ему, то онъ, по благородству своей души, сдлаетъ Альтор предложене, и вы видите, что я не ошиблась.

— А онъ не нравится вамъ самимъ? спросила лэди Адела, какъ бы обиженная тмъ, что эта молодая двушка, такъ мало видвшая свтъ, забраковала ея брата.

— О, онъ прелестный человкъ и всякая женщина можетъ гордится такимъ мужемъ, воскликнула Стелла съ жаромъ: — но у меня особыя идеи о тхъ чувствахъ, которыя надо питать къ человку, за котораго выходишь замужъ. Насколько я могу судить, въ Англи немного счастливыхъ браковъ.

— Можетъ быть, еслибъ мы держались вашихъ особыхъ идей, то ихъ было бы больше, отвчала со вздохомъ лэди Адела.

— Милая лэди Адела, продолжала Стелла: — мы такъ мало знаемъ другъ друга, что мое любопытство можетъ показаться вамъ дерзкимъ, но увряю васъ, что въ немъ нтъ и тни дерзости. Вы спросили у меня объясненя того, что вамъ показалось непонятнымъ въ моемъ поведени, позвольте и мн попросить у васъ такого же объясненя.

— Конечно, я съ удовольствемъ отвчу и надюсь, что мое объяснене будетъ такимъ же удовлетворительнымъ, какъ ваше.

— Я хочу знать, почему вы дозволяете лорду Сент-Олеву такъ открыто ухаживать за вами?

— Во-первыхъ, мужъ знаетъ и одобряетъ наши отношеня, значитъ, я гарантирована въ глазахъ свта. Во-вторыхъ, я позволяю лорду Сент-Олеву ухаживать за собою, чтобъ избгнуть любезностей другихъ, и, зная, что онъ, какъ благородный человкъ, не употребитъ во зло своего положеня. Въ обществ, гд вс мужья ухаживаютъ за чужими женами, а вс жены кокетничаютъ съ чужими мужьями или холостяками, одна женщина не можетъ идти противъ теченя. Она не можетъ идти наперекоръ мод, тмъ боле, что мужья любятъ, чтобъ ухаживали за ихъ женами, и это имъ самимъ развязываетъ руки.

— Но, сказала Стелла: — есть же исключеня изъ этого общаго правила?

— Конечно, есть исключеня: во-первыхъ, вс счастливыя четы, во вторыхъ, мужья слишкомъ занятые, чтобъ ухаживать за женщинами, и жены слишкомъ уродливыя или тупыя, чтобъ за ними ухаживали. Но эти исключеня не вляютъ на общество. Общество — тсно сплотившйся организмъ, имющй свои правила нравственности или, скоре, безнравственности, и тщетно возставать противъ нихъ. Я живу въ этомъ обществ и должна слдовать общему примру, вотъ мы и поршили съ лордомъ Сент-Олевомъ, что мы будемъ настолько заниматься другъ другомъ, насколько этого требуетъ свтъ.

— Благодарю васъ, лэди Адела, за ваше объяснене, отвчала Стелла: — я теперь понимаю, въ чемъ дло и мн, право, стыдно, что я могла васъ обвинять. Но молодымъ двушкамъ должна быть очень тяжела конкурренця съ замужними женщинами.

— Он длаютъ что могутъ, но безъ большого успха, какъ вамъ могутъ сказать лэди Флоренсъ, лэди Эдитъ и Фанни Газвель. Мужчины боятся попасть въ ихъ сти, потому что такя богатыя невсты, какъ вы, рдкость.

— Такъ что, еслибъ я захотла, то могла бы вдоволь пококетничать.

— Еще бы. Я совтую вамъ продлить срокъ предварительнаго условя съ Мурклемъ, потому что вамъ представится много случаевъ ссылаться на него. Однако, пора завтракать. Да не забывайте, что я жду васъ и вашу подругу въ Кэпль-Гренджъ посл вашего отъзда отсюда.

— Кэпль-Гренджъ! воскликнула съ удивленемъ Стелла:— это не далеко отъ Кипльдэля?

— Въ двухъ миляхъ, но почему вы знаете Кипльдэль? спросила съ такимъ же удивленемъ лэди Адела.

— По той простой причин, что вашъ братъ, вроятно, теперь въ Кипльдэл.

КОНЕЦЪ ПЕРВОЙ ЧАСТИ.

ЧАСТЬ ВТОРАЯ.

Стелла вскор убдилась въ справедливости предсказаня лэди Аделы. Въ тотъ же день все общество похало обозрвать сосдня развалины, и Лисперъ, обнаружившй неожиданно археологическе вкусы, подробно объяснялъ Стелл вс закоулки древняго замка. Между прочимъ, онъ предложилъ ей взобраться на верхъ развалинъ, откуда, по его словамъ, открывался прекрасный видъ. Тропинка была очень крутая и онъ предложилъ руку молодой двушк. Пользуясь тмъ, что они находились вдвоемъ, онъ сталъ сначала легко, а потомъ все крпче и крпче сжимать руку Стеллы, когда же они очутились на вершин, то онъ промолвилъ съ нжнымъ вздохомъ:

— О, Матти!

Онъ назвалъ ее такъ потому, что слышалъ, какъ однажды ея подруга, по задумчивости, назвала ее настоящимъ ея именемъ.

— Что? воскликнула она съ удивленемъ:— что вы хотите сказать: о, Матти?

— Что я люблю ее, отвчалъ Лисперъ, находя очень удобнымъ вести объяснене въ любви въ третьемъ лиц:— согласилась ли бы она выйти за меня замужъ, еслибъ знала, какъ я люблю ее.

— О! промолвила Стелла, едва удерживаясь отъ смха:— неужели вы такъ ее любите?

— Это чувство такъ глубоко, что я, право, не могу его выразить. Но все-таки постараюсь. Сядьте на этотъ камень, а я помщусь у вашихъ ногъ.

Стелла молча исполнила его желане.

— Я любилъ многихъ женщинъ, началъ Лисперъ, смотря ей прямо въ глаза: — но лучше Матти я никогда не видалъ. Ея взглядъ, прикосновене ея руки сводитъ меня съума. Я готовъ цловать землю, но которой она ступаетъ.

— Такъ объясните все это ей самой, воскликнула Стелла, вскакивая съ мста:— вонъ она идетъ. Матти, прибавила она, обращаясь къ своей подруг, которая всходила въ эту минуту съ Бобомъ Альдернеемъ на вершину развалинъ: — полковникъ Лисперъ желаетъ теб что-то сказать.

И она убжала, захвативъ съ собою удивленнаго Боба.

— Что вы хотите мн сказать? спросила Матти.

— Ничего, отвчалъ Лиснеръ въ смущени:— впрочемъ… если вы такъ добры… то скажите, какъ васъ зовутъ.

— Матти Терриль, но зачмъ вамъ мое имя? произнесла молодая двушка, подозрвая, не сошелъ ли съума красивый гвардеецъ.

— Я только хотлъ знать, извините… благодарю васъ. Скажите вашей подруг, что я ошибся. Еще разъ простите меня.

И Лисперъ быстро удалился.

— Матти, сказала Стелла своей подруг въ тотъ же день вечеромъ: — твое богатство становится для меня невыносимой обузой. Какъ ты думаешь, что случилось со мною, когда я сошла съ развалинъ, оставивъ тебя наедин съ Лисперомъ?

— Еще кто-нибудь сдлалъ теб предложене?

— Да. Я попала въ руки Рональда Мак-Альпайна, которому Муркль сказалъ, что онъ женится на мн. Я, конечно, отвчала, что это неправда.

— А онъ что?

— Онъ началъ уврять, что я идеалъ, что я небесное видне…

— А ты что сказала?

— Онъ мн такъ надолъ, особенно посл глупостей, которыя мн говорилъ Лисперъ, что я сказала: ‘Ну, хорошо, болтай!’

— Что же потомъ случилось?

— Онъ какъ будто обидлся и промолвилъ: ‘Миссъ Вольтонъ, вы издваетесь надъ самыми священными чувствами А я сказала: ‘Но что же мн длать съ вашими чувствами’? ‘Отвчать взаимностью, воскликнулъ онъ: — Стелла! мое сердце, моя рука — все у вашихъ ногъ’!— ‘Мистеръ Мак-Альпайнъ, произнесла я:— вы желаете, чтобъ я также положила къ вашимъ ногамъ мое сердце, руку и все, что имю. Вы благородный человкъ и дадите честное слово, что никому не передадите тайны, которую я сейчасъ вамъ открою’.— ‘Клянусь!’ промолвилъ онъ.— ‘Такъ я вамъ скажу, что я не Стелла Вольтонъ, а Матти Терриль. Мы перемнились именами съ моей подругой и все мое состояне равняется 750 долларамъ въ годъ. Вы можете смло взять назадъ свои слова, сознайтесь прямо, что вы хотли жениться на моихъ деньгахъ, а не на мн. А чтобъ вамъ легче было въ этомъ сознаться, то предупреждаю васъ, что я откажу вамъ во всякомъ случа’.— ‘О, какъ вы великодушны, отвчалъ онъ, ни мало не смущаясь: — зы можете быть уврены, что я никому,не открою вашей тайны’. И онъ ловко перевелъ разговоръ на окружающе насъ папоротники.

— Стало быть, въ течени двухъ мсяцевъ, теб сдлали нредложеня четверо: Саркъ, Муркль, Лисперъ и Мак-Альпайнъ, замтила Матти:— я очень рада, что ты провела ихъ всхъ за носъ. Мужчины здсь таке глупые, ни одинъ не ухаживаетъ за мною. Впрочемъ, ихъ избаловали женщины, которыя сами бросаются имъ на шею. Ты видла, какъ Эдитъ Фетерполь пристаетъ къ Мак-Альпайну, и какъ лэди Флоренсъ не даетъ прохода лорда Сент-Олеву. Но всего ужасне, что мистрисъ Газлейнъ хотла отбить у меня Боба. А онъ, гадкй мальчикъ, сталъ съ него любезничать. Онъ уврялъ, что на этомъ стоитъ свтское общество и что мужчина не можетъ быть грубымъ съ женщиной. Ужасно мн не нравится англйское общество, съ тхъ поръ, какъ Бобъ сказалъ мн, что я не могу называть его при всхъ Бобомъ и что это привилегя замужнихъ дамъ.

— Такъ удемъ отсюда, сказала Стелла: — ты знаешь, что лэди Адела зоветъ насъ къ себ въ Капль-Гренджъ.

— Да, она говорила мн объ этомъ. Какъ странно, что Альтора живетъ рядомъ съ лэди Аделой. Что-то она подлываетъ?

II.
Изъ дневника Альторы.

Я здсь живу не боле недли, а моя нравственная природа совершенно преобразилась. Я обязана этимъ мистеру Гетерингтону, который посвятилъ меня въ свою философю. Онъ полагаетъ, что ученые ошибаются, признавая существоване только физическихъ силъ, но что нравственныя силы надо изслдовать тмъ же опытнымъ путемъ. На мой вопросъ, какъ приступить къ подобнымъ изслдованямъ, онъ отвчалъ: ‘Прежде всего надо избрать ту нравственную силу, которую мы желаемъ развить путемъ опыта, возьмемъ, напримръ, высшую изъ этихъ силъ — любовь къ человчеству. Приступая къ развитю въ себ этой силы, человкъ прежде всего замчаетъ, что вс окружающя его условя и друге инстинкты его натуры мшаютъ его свобод дйствя въ этомъ отношени. Тогда начинается рядъ испытанй и самопожертвованй. Надо отршиться отъ всякой другой любви, отъ любви къ родин, отъ любви къ семь. Любовь къ жен, къ дтямъ слишкомъ эгоистична и противорчитъ высшей любви къ человчеству. Но удалене изъ сердца этихъ эгоистическихъ привязанностей чрезвычайно болзненно. Конечно, вмст съ этимъ должны исчезнуть и вс стремленя къ власти, къ слав, къ богатству и проч.’ ‘Вы проповдуете аскетизмъ’, замтила я.— ‘Нтъ, отвчалъ онъ:— аскеты никогда не руководствовалась любовью къ человчеству. Аскеты жили въ одиночеств, а человкъ, о которомъ я говорю, долженъ жить среди людей, потому что онъ тогда только и можетъ развить свою любовь къ человчеству, когда посвятитъ всю свою жизнь на служене человчеству. Конечно, сначала ему придется изолировать себя, чтобы изслдовать свои нравственныя силы, но, придя къ удовлетворительнымъ результатамъ, онъ долженъ возвратиться въ общество, для пользы котораго онъ будетъ трудиться. Путемъ новыхъ изслдованй онъ дойдетъ до познаня тхъ силъ, которыя дйствуютъ какъ въ его организм, такъ и въ организм другихъ людей, онъ пойметъ, что въ каждомъ случа создается новое явлене, основанное на различныхъ свойствахъ нравственныхъ силъ. Тогда въ открывшейся передъ нимъ живой книг, въ которой не будетъ для него ни одной темной, загадочной страницы, онъ найдетъ разршене тхъ мровыхъ вопросовъ, которые смущали людей во вс времена и которые могутъ быть разршены только тми, которые посвятятъ всю жизнь на служене человчеству.

— Но чтобъ посвятить себя на служене человчеству, сказала Ганна, которая, незамтно войдя въ комнату, внимательно слушала Гетерингтона:— не надо быть ни ученымъ, ни философомъ. Я не длала никакихъ опытовъ, а просто сочувствую всмъ страждущимъ, всмъ несчастнымъ и моя любовь приноситъ имъ утшене. Эту любовь къ ближнимъ Господь развиваетъ путемъ горя. Только тогда, когда корабль разбивается о подводные камни, пассажиры думаютъ о спасительной лодк, но приготовить эту спасительную лодку — это дло тхъ, которые посвящаютъ себя на служене человчеству.

— Ганна! воскликнула я, бросаясь къ ней на шею: — я посвящу всю свою жизнь на служене человчеству.

— Еще бы! отвчала она: — я въ этомъ не сомнваюсь. Не даромъ же мы сошлись вс трое.

Но я не слышала ея словъ, я залилась слезами, но не отъ горя, а отъ радости. Я чувствовала, что въ моей жизни наступилъ спасительный переломъ, что вс мои смутныя стремленя будутъ отнын имть ясную цль, что болзненное сожалне, которое я чувствовала къ страждущимъ и угнетеннымъ, превратится въ энергичную ршимость послужить на пользу ближнимъ, На слдующй день посл этого разговора, я гуляла утромъ одна, какъ вдругъ передо мною словно изъ земли выросъ Саркъ. Эта встрча была такъ неожиданна, что сердце мое тревожно забилось и мною овладло смутное предчувстве какой-то бды. Онъ замтилъ мое смущене и съ улыбкой сказалъ:

— Мн кажется, Альтора, что мое неожиданное появлене вамъ непрятно.

— Нтъ, отвчала я:— я очень рада васъ видть, хотя, конечно, удивляюсь, встртивъ васъ въ этомъ уединенномъ убжищ.

Саркъ пошелъ рядомъ со мною и разсказалъ мн о томъ впечатлни, которое произвело мое бгство на общество, о газетныхъ статьяхъ, придававшихъ извстность моему имени, и объ угрозахъ барона розыскать меня судебнымъ порядкомъ. Потомъ онъ объяснилъ, что навсегда расторгъ узы, ввязывавшя его съ мистрисъ Клаймеръ, и выразилъ глубокое сожалне, что, познакомивъ ее со мною, онъ поставилъ меня въ то фальшивое положене, въ которомъ я теперь находилась. По его словамъ, мн необходимо было какъ можно скоре выйти изъ этого положеня, которое могло окончиться публичнымъ скандаломъ, и, къ величайшему моему изумленю, прибавилъ:

— Я надюсь, Альтора, что вы позволите мн загладить мою вину и предложить вамъ свою руку. Это самый простйшй выходъ изъ очень затруднительнаго положеня. Вы осчастливите меня, а сами избгнете необходимости явиться въ лондонское общество при непрятныхъ для васъ условяхъ и освободитесь отъ страха быть принесенной въ жертву самолюбю вашихъ родителей, которые, я увренъ, согласятся на нашу свадьбу.

Онъ говорилъ такъ деликатно и съ такой искренней нжностью, что я была тронута до глубины души, тмъ боле, что была уврена въ его любви къ Стелл. Я поникла головой и не могла произнести ни слова. Онъ принялъ мое волнене за безмолвное согласе и, взявъ меня за руку, началъ: ‘Моя радость!’, но я перебила его:

— Я очень благодарна вамъ за ваше предложене, лордъ Саркъ, и хорошо понимаю, что вы, по великодушю, жертвуете своими чувствами.

— Вы ошибаетесь, отвчалъ онъ: — миссъ Вольтонъ можетъ быть спокойна, я уже никогда боле не обезпокою ее своимъ ухаживанемъ.

Онъ произнесъ эти слова гнвнымъ и даже презрительнымъ тономъ.

— Я не могу теперь объяснить вамъ, Саркъ, сказала я:— почему для меня невозможна даже мысль о замужеств.

Онъ хотлъ что-то отвтить, но въ эту минуту на дорог показался экипажъ, изъ окна котораго высовывалась голова моей матери.

— А, бглянка! наконецъ-то, я нашла тебя! воскликнула она, останавливая экипажъ.

Саркъ отворилъ дверцу и я очутилась въ объятяхъ матери.

Потомъ мы пошли втроемъ къ нашему дому, въ дверяхъ котораго насъ встртила Ганна. Она гордо кивнула головой моей матери и дружески поздоровалась съ Саркомъ. Я провела мать въ мою комнату и, оставшись со мною наедин, она произнесла:

— Я не стану теперь говорить, Альтора, о всемъ неприличи твоего поведеня и не буду настаивать, чтобы ты извинилась передъ мистрисъ Клаймеръ и возобновила съ нею дружескя отношеня. Ричардъ Муркль великодушно согласился вывести насъ изъ этой диллемы и заявляетъ снова готовность жениться на теб.

— Но я думала, что мистеръ Муркль влюбленъ въ Стеллу Вольтонъ, сказала я.

— Я не знаю, что произошло между нимъ и миссъ Вольтонъ, но онъ поручилъ сказать теб, что такъ какъ ты не исполнила своего общаня насчетъ миссъ Вольтонъ, то онъ вступаетъ въ свои старыя права.

— Онъ не иметъ никакихъ на меня правъ! воскликнула я:— и повторяю, что никогда я не выйду за него замужъ.

— Что теб говорилъ Саркъ, когда я подъхала? спросила моя мать, неожиданно перемняя разговоръ.

— Онъ сдлалъ мн предложене и я отказала ему.

— Ты отказала ему! воскликнула она:— ахъ, ты глупая двчонка! Это было единственное твое спасене. Теперь твоя судьба ршена.

— Я васъ не понимаю, мама.

— Видитъ Богъ, что я желала оставить тебя всегда въ невдени, произнесла она съ горечью:— Ричардъ Муркль держитъ насъ въ своихъ рукахъ и ты можешь или опозорить нашу семью, или спасти меня отъ необходимости открыть тайну, обнаружене которой ты будешь оплакивать боле всхъ.

— Какова бы ни была ваша тайна, отвчала я:— она никогда не можетъ быть страшне брака съ Мурклемъ.

— Ты не можешь это сказать, ничего не зная, а если ты заставишь меня разсказать теб т факты, которые извстны только одному Мурклю, то ты только сдлаешь неизбжнымъ свой бракъ съ нимъ и причинишь себ ненужныя страданя.

— Если ужь я должна выйти замужъ за Ричарда Муркля, отвчала я въ сильномъ волнени: — то предпочитаю заране узнать тайну, которая даетъ ему право распоряжаться моей судьбой.

— Хорошо, сказала моя мать съ какимъ-то злобнымъ торжествомъ:— выслушай исторю о томъ, какъ обманулъ и опозорилъ бдную женщину человкъ, память котораго ты такъ свято чтишь.

— Довольно! воскликнула я съ ужасомъ: — вы говорите о моемъ отц?

— Конечно, о немъ. Что же, продолжать исторю о фальшивой свадьб, о покинутой женщин, о дочери, не имющей никакихъ законныхъ правъ, о преступлени, мести и сообщникахъ, которые, въ качеств мужа и компанона мужа, держатъ ее и ея дочь въ своихъ рукахъ? Хочешь ли ты знать вс подробности, которыя не изгладились изъ моей памяти, хотя это случилось двадцать одинъ годъ тому назадъ?

Я не слышала послднихъ словъ моей матери. Я находилась какомъ-то столбняк и только безсознательно смотрла на нее.

— Не смотри на меня такъ! воскликнула она, поблднвъ:— ты точно сошла съ ума.

Въ эту минуту за дверью послышался голосъ Ганны:

— Можно войти, голубушка?

Не дожидаясь отвта, она вошла въ комнату и, какъ бы не замчая моей матери, подсла ко мн.

— Я почувствовала, что вы нуждаетесь въ моей помощи, сказала она:— пойдемте въ мою спальню, вамъ надо отдохнуть, а я поговорю съ вашей матерью.

И, обнявъ меня она вывела меня изъ комнаты. Моя мать была такъ поражена, что не выказала ни малйшаго сопротивленя.

Уложивъ меня на свою постель, Ганна удалилась, и я была такъ утомлена, что тотчасъ заснула.

Когда я открыла глаза, то увидала передъ собою Ганну.

— Не тревожьтесь, сказала она: — мы поршили обо всемъ съ вашей матерью. Дла совсмъ не такъ дурны, какъ кажутся. Будьте терпливы и все устроится.

— О, Ганна! воскликнула я, вспомнивъ слова матери:— что вамъ сказала мать? Знаете ли вы о моемъ страшномъ положени?

— Я не могу теперь сказать вамъ, что я знаю, но я врю не тому, что слышу, а тому, что чувствую. И вы не врьте тому, что говорятъ противъ вашего отца. Потерпите, все выяснится. Только держитесь того, что мы ршили съ Кэтомъ, а Муркля и остальныхъ предоставьте судьб.

— Но мистеръ Муркль грозитъ обнаружить эту страшную тайну, если я не соглашусь быть его женою.

— Пусть его грозитъ, это ничего не стоитъ, исполнить же угрозу дло другое. Онъ думалъ, что какъ только ваша мать явится сюда съ своей исторей, то вы и поддадитесь. Вы не поддавайтесь, но не поступайте рзко. Намъ главное, выиграть время, и я задержу здсь вашу мать на нсколько дней.

— Удержите маму здсь! воскликнула я.

— Я объяснила, что ей лучше подождать прзда Стеллы и Матти, а он, можетъ быть, уговорятъ ее остаться подоле. Ваша мать общала до ихъ прзда не возобновлять этого разговора. Значитъ, и вамъ нечего боле объ этомъ думать. Вы должны посвятить себя на служене человчеству, а не сдлаться жертвой Муркля. Это говоритъ старая Ганна и вы ей врьте.

Ея слова меня совершенно успокоили и я даже была весела за обдомъ, къ которому Ганна пригласила Сарка и Гетерингтона. Я съ восторгомъ смотрла, какъ она искусно разыгрывала роль хозяйки и была поражена тмъ, что моя мать совершенно стушевалась, какъ бы боясь этой доброй женщины.

III.

Въ одинъ и тотъ же день покинули Бьюкортъ сэръ Джорджъ Дашингтонъ съ женою и калифорнская наслдница съ подругой и Бобомъ Альдернеемъ, первые отправились въ свое помстье, гд они застали Сарка, а послдне вернулись въ уединенное убжище, гд Ганна и Альтора ждали ихъ съ нетерпнемъ.

— О, Стелла! воскликнула Альтора, когда молодыя двушки удалились въ комнату Ганны, чтобы въ волю наговориться:— я имю столько сказать теб. Мама здсь.

— Здсь? воскликнули Стелла и Матти въ одинъ голосъ: — въ этомъ дом?

— Да, мы нарочно оставили ее, Ганна сказала, что ты найдешь выходъ изъ ужасной дилеммы, въ которой я нахожусь.

— Милая моя, отвчала серьзно Стелла, выслушавъ разсказъ Альторы о томъ, что случилось въ послдне дни: — я давно боялась подобнаго предложеня со стороны мистера Муркля, но полагала, что это затруднене уже улажено. Разв лордъ Саркъ не былъ здсь? прибавила она, покраснвъ.

— Да, произнесла Альтора, вся вспыхнувъ: — чмъ вы обидли его? Онъ сказалъ, что уже никогда боле не обезпокоитъ васъ своимъ ухаживанемъ.

— Сказалъ онъ еще что нибудь? спросила Стелла съ улыбкой, подъ которой она старалась скрыть свое волнене.

— Онъ сдлалъ мн предложене, отвчала въ полголоса Альтора:— и я отказала ему. Я не могла иначе поступить, потому что онъ сказалъ мн въ Париж, что любитъ васъ, Стелла, и я уврена, что онъ васъ не разлюбилъ, хотя увряетъ, что вашъ отказъ окончательно убилъ его любовь. Къ тому же, я ршила никогда не выходить замужъ.

— Ну, это не такъ, замтила Ганна:— дло въ томъ, что я, Кэтъ и Альтора недавно имли продолжительный разговоръ и ршили, что мы до поры до времени не женимся. У насъ есть на рукахъ дло поважне и мы не хотимъ связывать себя брачными узами. Не приставайте къ моей голубушк съ ея братцемъ, онъ не мужъ ей. Я вамъ это говорю и вы врьте старой Ганн.

— И, однако, вы любите его, Альтора? сказала Стелла, пристально взглянувъ на нее.

— Какъ двоюроднаго брата — да, но, право, я не хону выйти за него замужъ. Я теперь желала бы только избгнуть необходимости сдлаться женою Ричарда Муркля.

— Прежде всего, вамъ необходимо время, сказала Матти: — можетъ быть, вс его угрозы ни на чемъ не основаны, онъ способенъ на все, чтобы достигнуть своей цли. Но намъ нужно его перехитрить.

— Вы правы, замтила Ганна, одобрительно кивая головой:— намъ надо время, чтобъ изслдовать это дло.

— Если въ этомъ задача, то предоставьте мн разршить ее, произнесла Стелла:— продолжайте болтать, а я напишу письмо. Вдь не надо терять ни минуты, не правда ли?

Она сла за письменный столъ и черезъ нсколько минутъ воскликнула:

— Ну, слушайте:

‘Ричарду Мурклю, эсквайру.

‘Любезный сэръ, вслдстве словеснаго условя, заключеннаго нами въ Париж 1-го ноября и обязывающаго насъ составить балансъ нашихъ состоянй, съ показанемъ движимой и недвижимой собственности, прихода и расхода, и долговъ, съ цлью заключеня въ будущемъ брачнаго союза, я увдомляю васъ, что я уже составила балансъ и инвентарь, которые будутъ представлены вамъ по законномъ ихъ засвидтельствовани и желала бы знать, исполнили ли вы съ своей стороны принятое на себя обязательство.

‘Считаю нужнымъ прибавить, что я навела справки у миссъ Пето насчетъ вашего характера, и ея отзывъ былъ самый удовлетворительный.

‘Остаюсь, любезный сэръ, уважающая васъ
Стелла Вольтонъ’.

— Ну, прибавила Стелла, прочитавъ письмо и обращаясь въ Матти: — какъ вамъ нравится этотъ подлогъ? Я не могу даже представить себ, какой уголовной кар я подвергнусь тогда, когда объясню ему, что я не Стелла Вольтонъ, а бдная Матти Терриль.

— Не Стелла Вольтонъ? воскликнула Альтора съ изумленемъ.

— Ахъ да, я и забыла, что мы не посвятили васъ въ эту тайну. Ну, теперь вы должны свято сохранять ее.

— Я ничего не понимаю, отвчала Альтора:— ни вашей перемны именъ, ни вашего письма. Неужели вы общали мистеру Мурклю выйти за него замужъ?

— Да, условно. Я инстинктивно чувствовала, что это принесетъ намъ всмъ пользу и вы видите, что я была права. Не получая отъ меня никакихъ извстй, онъ, вроятно, обидлся и сталъ снова думать о своей первой любви.

— Но вы не намрены же выйти за него замужъ? сказала Альтора: — что вы сдлаете, если онъ потребуетъ исполненя вашего обязательства, даже узнавъ, что у васъ нтъ ни гроша?

— О, я займу громадный кушъ у Матти и выставлю въ баланс таке долги, что онъ испугается. Не бойтесь, моя голубушка, я никогда не буду женою мистера Муркля и не позволю ему жениться на васъ.

— Это письмо великолпно, произнесла Матти: — у васъ, Стелла, такой смлый и проницательный умъ, что вы могли бы сдлаться величайшимъ финансистомъ нашего времени.

— Да, еслибы у меня была совсть Муркля. Но дло о немъ покончено. Поговоримъ о баронесс.

— Я полагаю, что надо взять ее къ Дашингтонамъ, отвчала Матти: — лэди Адела пойметъ, что лучшее средство покончить семейный скандалъ — это соединить у себя въ дом мать и дочь, а баронесса будетъ такъ польщена этимъ, что намъ будетъ легко справиться съ нею на аристократической почв.

— Лэди Адела очень желаетъ познакомиться съ своей новой кузиной, посл всего, что мы ей говорили о васъ, прибавила Стелла: — она завтра прдетъ сюда и мы тогда ршимъ этотъ вопросъ. Но куда вы идете, Матти?

— Поговорить съ Бобомъ, отвчала откровенно молодая двушка и, выйдя въ садъ, она нашла его въ кустахъ крыжовника, гд онъ курилъ, разговаривая съ Гетерингтономъ.

— Милый Бобъ, сказала она, отводя его въ сторону:— дла-то усложняются. Вы должны сейчасъ похать въ Капль-Грэнджъ и уговорить лэди Аделу пригласить къ себ вмст съ Альторой и баронессу. По счастью, баронъ ухалъ за-границу, такъ что баронесса одна. Отъ этого приглашеня зависитъ счасте Альторы. Объясните все это лэди Адел и настойте, чтобы Саркъ не узжалъ до нашего прзда, хотя онъ, конечно, не захочетъ встртить двухъ двушекъ, которыя только что ему отказали.

— Это неловкое положене, и право не знаю, какъ бы я изъ него вышелъ, промолвилъ Бобъ.

— Но, глупый вы человкъ, дло идетъ не о васъ, а о Сарк. Когда вамъ откажутъ, тогда и успете обдумать свое положене.

— Да какъ же мн его удержать?

— Скажите, что онъ ошибся, что ему не отказали, что молодыя двушки никогда не знаютъ, что говорятъ… сочините что хотите, но только задержите его, иначе, сердца будутъ разбиты, мистрисъ Клаймеръ восторжествуетъ и бдный Саркъ будетъ снова ея рабомъ. Подумайте только, Бобъ, еслибы у васъ была гд-нибудь такая женщина и я, по глупому недоразумню, толкнула бы васъ въ ея объятя!

Эта мысль такъ тронула Матти, что на глазахъ ея показались слезы.

Утшивъ ее, Бобъ отправился въ Капль-Грэнджъ съ твердымъ намренемъ блестяще исполнить свое дипломатическое поручене. А Матти воспользовалась свободнымъ временемъ, чтобы откровенно поговорить съ Гетерингтономъ, который, по ея мнню, былъ далеко не безучастнымъ зрителемъ того, что происходило въ этомъ уединевномъ убжищ. Однако, несмотря на продолжительный разговоръ, въ которомъ онъ подробно объяснилъ ей свои философске взгляды на жизнь, Матти не достигла своей цли и не узнала, любитъ ли онъ Альтору. На ея прямой вопросъ: ‘Любите ли вы кого-нибудь?’ Онъ отвчалъ:

— Я люблю человчество вообще и всхъ индивидуумовъ его составляющихъ.

— Это значитъ, что вы не можете честно сказать ‘нтъ’, и не хотите сказать ‘да’.

— Это значитъ, что я нахожусь вн круга тхъ сложныхъ компликацй, которыя васъ такъ безпокоятъ. Но тмъ не мене, я готовъ помочь, насколько могу, нашимъ общимъ друзьямъ.

— Вы, вроятно, понадобитесь намъ завтра, мы ждемъ сюда лэди Аделу, а можетъ быть съ нею прдетъ и Саркъ.

— Ну, Сарка вы не ждите, отвчалъ Кэтъ:— я встртилъ его сегодня утромъ на станци желзной дороги. Онъ получилъ телеграмму отъ секретаря какой-то компани и немедленно отправился въ Лондонъ. Онъ просилъ кланяться вамъ всмъ и общалъ написать Альтор.

— О, Кэтъ! разв вы не видите, что все это штуки противной Клаймеръ, и что мистеръ Муркль ея сообщникъ! А вы спокойно стоите, заложивъ руки въ карманы!

— А какую пользу я принесъ бы, еслибъ сталъ волноваться. Но вы правы, надо что-нибудь сдлать для защиты бднаго Сарка и я тотчасъ поду за нимъ въ Лондонъ.

— Это отличная мысль. Необходимо, чтобъ кто нибудь его удержалъ отъ глупостей и привезъ обратно сюда. Я послала бы Боба… но онъ здсь очень полезенъ. Ну, пойдите проститесь со всми, но не говорите, зачмъ вы дете въ Лондонъ.

— Странно, думала Матти, слдуя за Гетерингтономъ, который быстро направился къ дому:— отчего вс люди не умютъ такъ просто обдлывать свои любовныя длишки, какъ мы съ Бобомъ. Впрочемъ, врядъ ли и у насъ обошлось бы такъ просто, еслибъ я осталась миллонершей.

IV.

Предположене Матти о происхождени телеграммы, полученной Саркомъ, было совершенно справедливо. Мистрисъ Клаймеръ была далеко не такимъ новичкомъ въ финансовыхъ длахъ, какъ полагалъ мистеръ Муркль, впервые объясняя ей въ Париж способъ, которымъ предполагалось вывести Сарка и его содиректоровъ изъ ихъ двусмысленнаго положеня, благодаря различнымъ неправильностямъ въ ведени длъ компани. Кром того, месть улыбалась ей боле всхъ богатствъ, и потому она ршила, что ей прятне будетъ нравственно и матерально погубить любимаго человка, даже цною денежныхъ убытковъ для себя, чмъ уступить его счастливой соперниц. Люди, очень близко знавше мистрисъ Клаймеръ, часто говорили, что, несмотря на вс ея недостатки, ея легкомысле, смлыя выходки и хитрыя уловки, у нея было сердце и она была способна на grande passion. Дйствительно, несмотря на все свое кокетство, она чувствовала въ себ источникъ искренней страсти и съ большимъ трудомъ сдерживала себя. Но пришла, наконецъ, минута, когда ей была не по силамъ эта борьба. Саркъ зажегъ въ ея сердц такое пламя, что она не могла его потушить, несмотря на все свое искуство. Она стыдилась этой слабости и твердо ршилась выместить на Сарк свое унижене. Поэтому, когда она убдилась, что ея иго стало ему невыносимымъ, и что онъ полюбилъ другую, она посвятила себя всецло мести. При этомъ, ее не покидала надежда, что раззоренный, опозоренный, доведенный до отчаяня, онъ вернется въ ея объятя, если только она съуметъ повести дло такъ, чтобъ онъ не заподозрилъ ея участя въ своей погибели. Лучшимъ путемъ къ достиженю этой цди ей казалось разстроить планъ Муркля, имвшй цлью спасти отъ позора Сарка и его содиректоровъ.

Остановившись на этой мысли, мистрисъ Клаймеръ тотчасъ приступила къ энергической дятельности и первымъ ея шагомъ было отправиться въ Сити по подземной желзной дорог. Она была одта на этотъ разъ въ такомъ скромномъ черномъ плать, что ее не узналъ бы никто изъ видавшихъ ее въ полномъ блеск въ великосвтскомъ обществ. Но по этой самой причин, вроятно, и призналъ ее пассажиръ, сидвшй противъ нея въ вагон.

— Полли, это вы! произнесъ онъ:— вотъ счастливая встрча!

Мистрисъ Клаймеръ вздрогнула, покраснла и, поднявъ вуаль, воскликнула:

— Теренсъ Дунливи!

Но, тотчасъ овладвъ собою, она протянула руку и прибавила дружескимъ тономъ:

— Я не думала, что вы по сю сторону океана. Когда вы прхали?

— Вчера, и первое знакомое лицо, которое я встрчаю — вы… Это хорошее предзнаменоване, Полли. Мы не видались съ вами боле пяти лтъ, но вы положительно помолодли.

Говорившй былъ видный человкъ сорока пяти лтъ, съ чисто выбритымъ лицомъ и голубыми, проницательными глазами. На немъ былъ срый сьютъ и круглая шляпа съ большими полями, вся его фигура дышала смлой, вызывающей ршимостью человка, который вполн увренъ въ себ.

— Какая вы стали модная дама, Полли. Мы еще недавно говорили объ этомъ съ Недомъ. У него отлично идутъ дла.

— Все т же?

— Да, его ремесло выгодное и съ каждымъ днемъ расширяется. Я служу агентомъ у него и у другихъ, прибавилъ Теренсъ знаменательно:— помните, какъ мы въ старину спорили съ Недомъ о политик и какой вы стали революцонеркой? Онъ до сихъ поръ неисправимъ, у него нтъ никакихъ принциповъ. Онъ готовъ продать любому правительству свои изобртеня. Еслибъ онъ не былъ такой удивительный изобртатель, то мы давно разошлись бы съ нимъ. И теперь я вышелъ изъ его компаноновъ. Я сказалъ ему: ‘Недъ, это противно моей совсти участвовать въ изобртени орудй для войны и угнетеня бдныхъ классовъ’. ‘Терри, отвчалъ онъ: — я не интересуюсь политикой. Я изобртаю взрывчатые снаряды, но мн ршительно все равно, кого ими взрываютъ. Я никому не сочувствую и честно исполняю длаемые заказы, все равно кмъ, правительствомъ или тайнымъ обществомъ’. Мы разошлись съ нимъ и я составилъ товарищество съ другимъ молодцомъ, но Недъ отбивалъ у насъ всякую работу своими новыми изобртенями, особенно по электрической части. Тогда мы ршили, что я буду его агентомъ для тайныхъ обществъ, а у него есть другой агентъ для правительствъ. О, эта торговля иметъ громадную будущность и Недъ будетъ миллонеромъ. У меня, напримръ, въ этомъ саквояж есть кипа конвертовъ, всякй, кто откроетъ одинъ изъ нихъ взлетитъ на воздухъ.

— Милосердое небо! воскликнула мистриссъ Клаймеръ, со страхомъ посматривая на саквояжъ американца: — ну, а кром этой торговли, чмъ вы занимаетесь?

— Э, вы по старому любопытны, Полли. Но вы никогда не измните товарищамъ, я знаю. Неужели вы думаете, что я могу сидть сложа руки и хладнокровно смотрть на гибель моей родины? Я уже пятнадцать лтъ фенй.

— Но я думала, что ваша родина Америка.

— Да, но мои родители ирландцы, и всякй американскй гражданинъ ирландскаго происхожденя долженъ оказывать помощь старой родин.

— Ну, Теренсъ, заходите ко мн, сказала мистрисъ Клаймеръ, достигнувъ той станци, гд она должна была выйти: — Вотъ мой адресъ, но увдомьте меня заране о своемъ визит, чтобъ я была дома.

— И чтобъ могли отказать всмъ другимъ, прибавилъ со смхомъ Дунливи: — ничего, я не гордъ и вовсе не желаю видть знатныхъ господъ. До свиданя, я напишу Неду, что видлъ васъ.

— Я полагаю, что и мн придется написать ему, думала мистрисъ Клаймаръ, направляясь къ Токенгайтъ-Ярду: — я не желала, чтобъ онъ прхалъ въ Англю, не предупредивъ меня. Но гд онъ? Надо узнать у Теренса адресъ. Вотъ было бы хорошо, еслибъ онъ взорвалъ самого себя на воздухъ своими адскими машинами.

Въ эту минуту, она остановилась передъ дверью, на которой красовалась доска маклера Кассероля, который имлъ какя то отдаленныя связи съ аристократей, былъ хорошо принятъ въ Вестъ-Энд и сильно ухаживалъ за мистрисъ Клаймеръ. Увидавъ предметъ своей страсти, онъ пришелъ въ неописанный восторгъ, а услыхавъ отъ нея, въ чемъ дло, онъ, какъ человкъ смышленый и знакомый съ компанейскими тайнами, тотчасъ сообразилъ, въ какомъ положени находились директора компани, въ которой предсдателемъ правленя былъ лордъ Саркъ и, въ чемъ состояла комбинаця Грандезеллы и Муркля. При такихъ обстоятельствахъ не трудно было путемъ газетныхъ статей и брошюръ возбудить подозрне въ недовольныхъ акцонерахъ, оппозиця которыхъ привела бы къ скандалу.

— Любезный мистеръ Кассероль, сказала мистрисъ Клаймеръ самымъ обворожительнымъ тономъ:— я говорю съ вами по секрету. Я ни за что не желала бы повредить лорду Сарку, но вы знаете, какъ онъ несвдущъ въ длахъ, и меня пугаетъ, что онъ попалъ въ руки такихъ ловкихъ и, прибавлю между нами, безсовстныхъ финансистовъ, какъ баронъ Грандезелла и мистеръ Муркль. Вотъ почему я ршилась посовтоваться съ опытнымъ, знающимъ другомъ. Я предпочла бы, чтобъ лордъ Саркъ потерялъ состояне, чмъ доброе имя. Конечно, я женщина и ничего не понимаю въ длахъ, но полагаю, что слдовало бы принять мры для прекращеня начатыхъ переговоровъ о сляни двухъ компанй.

— Насколько я понимаю положене длъ, отвчалъ Кассероль: — правленю директоровъ, предсдателемъ котораго лордъ Саркъ, предстоитъ слдующая дилемма. Комбинаця о сляни съ компаней, представителемъ которой Грандезелла, сама по себ очень сомнительна, но если она принесетъ финансовую пользу, то правлене нетолько выйдетъ изъ своего теперешняго затруднительнаго положеня, но составитъ себ хорошую репутацю. Если же эта комбинаця не будетъ имть успха и акцонеры настоятъ на изслдовани всего дла, то результаты могутъ быть самые роковые. Съ другой стороны, если эта комбинаця вовсе не состоится, то на слдующимъ общемъ собрани могутъ быть обнаружены такя злоупотребленя, которыя покроютъ позоромъ правлене и вызовутъ ликвидацю компани. Лордъ Саркъ не можетъ теперь выйти въ отставку и ему остается только или довести переговоры о сляни компанй до конца, или, если этому помшаетъ оппозиця акцонеровъ, пожертвовать всмъ своимъ состоянемъ для предотвращеня ликвидаци.

— Это будетъ самый благородный исходъ, замтила мистрисъ Клаймеръ: — для спасеня репутаци лорда Сарка необходимо, во что бы то ни стало, прекратить переговоры съ Грандезеллой.

— Бдный Саркъ тутъ ни въ чемъ не виноватъ, онъ только слишкомъ доврился секретарю, но я сомнваюсь, хватитъ ли его состояня чтобъ привести дла компани въ порядокъ. Впрочемъ, слдуетъ для поддержаня финансовой нравственности довести дло до кризиса, я случайно знаю одного изъ акцонеровъ, который съ удовольствемъ поведетъ агитацю. Я вполн понимаю, мистрисъ Клаймеръ, чувства, которыя вами руководятъ и будьте уврены, что сдлаю все, что только возможно.

Въ сущности, онъ былъ увренъ, что его прекрасная постительница дйствовала далеко небезкорыстно, и самъ уже придумалъ способъ извлечь личную для себя пользу изъ погибели лорда Сарка.

— До свиданя, милый мистеръ Касеероль, сказала мистрисъ Клаймеръ посл нкоторыхъ нжныхъ излянй, не относящихся до настоящаго разсказа: — приходите ко мн поскоре и сообщите о результат вашей дятельности.

Эти результаты обнаружились черезъ нсколькъ дней и секретарь былъ такъ испуганъ поднявшейся грозой, что созвалъ немедленно чрезвычайное собране директоровъ и увдомилъ о томъ телеграммой лорда Сарка, который тотчасъ поспшилъ въ Лондонъ. На слдующй день, онъ присутствовалъ на собрани директоровъ, ни мало не подозрвая, что о результатахъ этого собраня было донесено черезъ нсколько часовъ мистрисъ Клаймеръ, которую онъ не счелъ нужнымъ увдомить о своемъ прзд. Принявъ Кассероля въ соблазнительномъ dshabill и въ таинственномъ полумрак роскошнаго будуара, мистрисъ Клаймеръ съ нетерпнемъ выслушала его докладъ и поспшно отправила къ Сарку записку, въ которой просила захать къ ней.

Мистеръ Муркль сидлъ въ своей комнат, погруженный въ глубокую думу. На стол передъ нимъ лежало открытое письмо, онъ смотрлъ то на письмо, то на свои ногти, то на потолокъ, и по временамъ вздыхалъ. Онъ не былъ сентиментальнымъ человкомъ, но письмо совершенно взволновало его. Оно не было, строго говоря, любовнымъ, но въ тоже время нельзя было назвать его и дловымъ. Муркль чувствовалъ, что хотя въ жизни и можно было соединять сердечныя и финансовыя дла, но Стелла Вольтонъ уже слишкомъ неделикатно смшивала сердце съ карманомъ. Были минуты, что ему даже казалось, что богатая американка издвается надъ нимъ, но самолюбе убждало его въ невозможности подобнаго предположеня. Она американка, думалъ онъ: быть можетъ въ дикихъ лсахъ Невады иначе не заключаютъ браки. У насъ поступаютъ не такъ, но она на столько богата, что можетъ поступать по своему. Она, можетъ быть, и искренна со мной. И онъ вспоминалъ ея нжные взгляды и нжныя пожатя рукъ, которыми его награждала Стелла въ веселыя минуты. Онъ долго ждалъ отъ нея всточки, но когда до него дошли слухи черезъ Мак-Альпайна и Лоролу объ ухаживани Сарка за Стеллой въ Бьюкорт, а въ газетахъ появилось извсте о предстоящей свадьб калифорнской миллонерши и англйскаго лорда, то онъ пришелъ въ негодоване и послалъ баронессу въ Капльдэль, въ надежд подйствовать на Альтору. И эта мра увнчалась успхомъ, изъ письма Стеллы было видно, что Альтора, желая избгнуть грозившей ей судьбы, разсяла вс сомння Стеллы на счетъ его семейныхъ добродтелей, и потому эта молодая двушка была готова исполнить принятое на себя обязательство. Все таки онъ боялся, какъ бы, принявъ письмо au serieux, не остаться въ дуракъ. Но съ другой стороны, если онъ поступитъ иначе, то лишится нетолько любимой двушки, но и ея приданнаго. Прежде всего надо было ей отвтить, и онъ никакъ не могъ сочинить письма въ томъ тон, въ какомъ ему написала Стелла. Онъ умлъ писать любовныя и дловыя письма, но слить эти два разнородные стиля ему никакъ не удавалось.

Маленькй заговоръ, составленный мистрисъ Клаймеръ и Кассеролемъ, конечно, не избгъ вниманя наблюдательнаго, прозорливаго Муркля. Какъ только началось движене среди акцонеровъ той компани, въ которой предсдателемъ правленя былъ лордъ Саркъ, Муркль заподозрилъ, что кто-нибудь ихъ подстрекаетъ, и вскор убдился, что этотъ неизвстный подстрекатель былъ мистеръ Кассероль. Онъ сталъ слдить за нимъ и нетолько узналъ объ его посщеняхъ роскошнаго дома мистрисъ Клаймеръ, но также о прзд въ Лондонъ Сарка и его присутстви на чрезвычайномъ собрани директоровъ. Вмст съ тмъ, ему стало извстно, что акцонеры знаютъ объ его переговорахъ съ Саркомъ, о которыхъ могли разсказать только Саркъ и мистрисъ Клаймеръ. Въ интересахъ перваго было хранить эти переговоры въ тайн, а потому, очевидно, выдала тайну мистрисъ Клаймеръ. Это открыте возбудило въ немъ подозрне, что мистрисъ Клаймеръ поступила такъ изъ мести, узнавъ, что Саркъ женится на Стелл, но въ такомъ случа, что же значило письмо этой странной двушки? Въ виду всего этого, онъ ршилъ, что прежде чмъ предпринять ршительный шагъ, отправиться къ Сарку и разузнать, во-первыхъ, намренъ ли онъ исполнить обязательство относительно сляня двухъ компанй и, во-вторыхъ, женится ли онъ на Стелл Вольтонъ.

‘Если онъ оскорбитъ меня, женившись на миллонерш, и ударитъ по карману, отказавшись отъ исполненя заключеннаго со мною условя, то я зло отомщу ему’, думалъ Муркль, садясь въ кэбъ.

Въ это самое время и лордъ Саркъ былъ погруженъ въ безпокойную думу. Передъ нимъ также лежало письмо, но минатюрное, на розовой бумаг и сильно надушенное. Онъ также обдумывалъ, отвчать ли ему на это письмо или нтъ. ‘Одинъ этотъ запахъ, думалъ онъ: — приводитъ меня въ ярость, хотя когда-то онъ мн нравился. Нечего сказать, я заварилъ славную кашу. Старая пословица говоритъ: несчастливъ въ игр счастливъ въ любви, но я одинаково счастливъ и въ спекуляцяхъ, и въ любви. Мн теперь предстоитъ разршить вопросъ что легче: успокоить недовольныхъ акцонеровъ или взбшенную женщину. Право, не знаю, похать къ ней или написать?’

Въ эту минуту слуга подалъ ему карточку Муркля.

— Просите, сказалъ Саркъ, откинувшись на спинку кресла к бросивъ листъ бумаги на письмо мистрисъ Клаймеръ.

— Извините, что я васъ безпокою, сказалъ Муркль самымъ мягкимъ тономъ: — я знаю, какъ вы заняты и озабочены, но Грандезелла телеграграфируетъ мн изъ Парижа, что компаноны требуютъ окончаня нашего дла. Вы помните, что надо еще подписать кое-каке документы.

— Если вы знаете, что я озабоченъ, отвчалъ Саркъ: — то вамъ извстны и неожиданныя затрудненя, которыя, вроятно, помшаютъ исполненю нашего плана. Кто-то насъ предалъ, прибавилъ онъ, пристально смотря на Муркля: — черезъ нсколько дней мы легко провели бы свой планъ, но преждевременныя разоблаченя нашихъ переговоровъ испортили наше дло. Я тщетно ломаю себ голову, чтобъ отгадать имя этого предателя.

— Cherchez la femme, замтилъ иронически Муркль.

— Что вы хотите этимъ сказать, сэръ? рзко произнесъ Саркъ.

— Я хочу сказать, что предательницу легко найти. Я имю въ рукахъ доказательство, что это мистрисъ Клаймеръ.

Лордъ Саркъ не отвчалъ ни слова, но продолжалъ пристально смотрть на Муркля.

— Извините меня, лордъ Саркъ, продолжалъ послднй: — что я позволяю себ говорить съ вами такъ откровенно, но меня вынуждаютъ къ этому обстоятельства. Если справедливъ слухъ о приближающемся событи, которое матерально измнитъ ваше финансовое положене, то вы, конечно, примете мры для удовлетвореня всхъ и убьете въ корн заговоръ мистрисъ Клаймеръ и молодого маклера, по имени Кассероля, которые возбуждали акцонеровъ противъ васъ.

— Я не знаю ни о какомъ приближающемся событи, которое можетъ повлять на мое финансовое положене, за исключенемъ ирландскаго поземельнаго акта, и вы можете опровергнуть отъ моего имени вс подобные слухи. Я полагаю, что вамъ мене всхъ слдовало было имъ доврять, вы очень хорошо знаете, что они ни на чемъ не основаны.

То, что мистеръ Муркль называлъ своимъ сердцемъ, сильно забилось подъ его жилетомъ. Ясно было, что лордъ Саркъ сдлалъ предложене Стелл и что она, отказавъ ему, сказала, что уже отдала свою руку Мурклю. Онъ такъ смутился, что не звалъ что сказать, и, поспшно вынувъ изъ кармана платокъ, началъ сморкаться, говоря, что схватилъ насморкъ.

— Жаль, произнесъ сухо Саркъ.— Извините меня, но я очень занятъ. Я ршительно не могу дать въ настоящую минуту отвтъ, но очень сомнваюсь, чтобъ нашъ планъ могъ состояться. Для спасеня моего добраго имени, я, быть можетъ, приму мры, которыя меня раззорятъ, но не испортятъ моей репутаци. Если же представится возможность избгнуть этого самопожертвованя, то я васъ увдомлю.

Слова эти дышали такой гордостью, что Муркль не смлъ на нихъ отвчать и поспшно удалился очень довольный и счастливый.

VI.

Спустя полчаса посл своего разговора съ Мурклемъ, Саркъ входилъ въ будуаръ мистрисъ Клаймеръ. Она томно лежала на кушетк, въ старательно выбранномъ для даннаго случая костюм. Она была такъ убита горемъ, что не могла встать, и, протянувъ свою маленькую, блую ручку, тихо промолвила:

— Наконецъ-то, милый другъ!

Саркъ взялъ ея руку, но не пожалъ ее и отвчалъ холодно:

— Я прхалъ потому, что вы послали за мной. Вы нездоровы?

— Да, сердце и голова болитъ, отвчала она, проводя рукой по глазамъ:— никто не знаетъ, что я выстрадала въ эти послдня недли. О, Саркъ, зачмъ вы меня такъ безжалостно бросили въ Париж? Чмъ я васъ обидла? Зачмъ вы порвали узы дружбы, которою я дорожила боле, чмъ жизнью? Съ той минуты, какъ вы похитили мое сердце, я почувствовала новыя стремленя, наша дружба была такъ возвышенна и благородна, ваше вляне такъ благодтельно дйствовало на меня, я чувствовала, что совершенно преображаюсь, и вы сдлали мн страшный нравственный вредъ, отнявъ у меня ту твердую руку, на которую я доврчиво опиралась.

И, поднеся къ глазамъ кружева, замнявшя платокъ, она начала истерически рыдать.

— Не плачьте, Маронъ, произнесъ Саркъ, обезоруженный этимъ искуственнымъ отчаянемъ:— я хочу поговорить съ вами, какъ съ разумной женщиной. Вы знаете, какъ я ненавижу слезы.

Она потому и плакала, что знала это.

— Я перенесу все, только бы вы были счастливы… Когда свадьба?

— Какая свадьба?

— Ваша съ амери…кан…кой?

— Я не женюсь на ней и, по всей вроятности, никогда не женюсь.

Рыданя мистрисъ Клаймеръ мало-по-малу стихли и, поднявъ на Сарка свои больше блестяще глаза, она нжно промолвила:

— И вы никогда не знали, что я свободная женщина?

— Боже милостивый! воскликнулъ Саркъ, котораго слова мистрисъ Клаймеръ поразили въ самое сердце: — отчего вы мн никогда объ этомъ ране не говорили?

— Я думала, что вы знаете. Я однажды сказала вамъ, что мистеръ Клаймеръ женился вторично… а онъ, конечно, не могъ этого сдлать, еслибы я оставалась его женой. Что же мн было еще говорить?

— Странно,: сказалъ Саркъ, оправившись отъ своего волненя:— я совершенно забылъ объ этомъ обстоятельств, но удивляюсь, что вы такъ долго оставались въ ложномъ положени. Во всякомъ случа, это извсте опоздало и не можетъ измнить моихъ намренй, хотя, вроятно, въ прошедшемъ оно сильно повляло бы на мою судьбу. Я ршилъ никогда не жениться. Впрочемъ, мое финансовое положене не дозволило бы мн же ниться, еслибъ я и хотлъ. Я именно и хотлъ поговорить съ вами насчетъ моихъ финансовъ. Скажите, пожалуйста, зачмъ вы безъ моего вдома совтовались съ Кассеролемъ о моихъ длахъ?

Эти слова были неожиданнымъ ударомъ для мистрисъ Клаймеръ. Она надялась, что онъ будетъ искать у нея утшеня въ своемъ затруднительномъ положени, а онъ, очевидно, считалъ ее виновной въ той гроз, которая разразилась надъ его головой.

— О, Саркъ! отвчала она: — я надюсь, что не причинила вамъ никакого вреда, но таке страшные слухи ходили про вашу компаню и я такъ безпокоилась, что пошла посовтоваться съ мистеромъ Кассеролемъ и онъ мн сказалъ, что между акцонерами возникло сильное движене по случаю вашихъ переговоровъ съ Грандезеллой и Мурклемъ въ Париж. Я, право, не понимаю, кто разболталъ объ этомъ, прибавила она наивно.

Ея объяснене не удовлетворило Сарка, но, какъ истый джентльмэнъ, онъ не хотлъ боле настаивать на этомъ деликатномъ предмет. Онъ теперь ясно видлъ, что это была за женщина. Онъ тяжело вздохнулъ и, вставъ, протянулъ ей руку.

— Когда мы опять увидимся? спросила мистрисъ Клаймеръ.

— Не знаю. Я очень занятъ.

— Какъ же вы поступите насчетъ сдлки съ Мурклемъ?

— Я прекращу переговоры съ нимъ о сляни компанй.

— Что же вы скажете своимъ акцонерамъ на будущемъ общемъ собрани? Если я хорошо поняла мистера Кассероля, то дла компани въ большомъ безпорядк и обнаружилось много злоупотребленй.

— Я полагаю, что, продавъ мои ирландскя помстья, хотя они теперь не въ цн, я приведу все въ порядокъ.

— Но что же съ вами будетъ, когда вы останетесь безъ гроша? Нищимъ пэрамъ не легко найти себ заняте.

— Это зависитъ отъ правительства.

— Прзжайте ко мн завтра.

— Нтъ, нтъ, мн надо отправиться въ Ирландю и переговорить съ моимъ управляющимъ, не найдется ли сумасшедшй человкъ, котораго соблазнилъ бы титулъ ирландскаго помщика.

— Вамъ все равно, если я также поду въ Ирландю?

— Если вы желаете встртить меня тамъ, то ошибетесь.

— Значитъ, между нами все кончено? сказала мистрисъ Клаймеръ, поблднвъ.

— Я всегда буду питать къ вамъ дружеское чувство, но ршился сохранить свою свободу. Мн очень тяжело высказать это, но вамъ слдуетъ знать, что во мн произошелъ нравственный переворотъ, и было бы безумемъ прикидываться влюбленнымъ, тогда какъ я ни мало этого не чувствую.

Мистрисъ Клаймеръ поняла, что Саркъ былъ навки для нея потерянъ и что онъ любитъ другую. Правда, онъ сказалъ, что не намренъ жениться, но она этому не врила и жаждала отомстить ему и предмету его новой страсти. Въ эту минуту въ комнату вошелъ слуга и подалъ ей письмо. Она распечатала и прочла:

‘Милая Полли, ждите меня сегодня въ 9 часовъ вечера — вашъ Теренсъ’.

‘Компрометирующая записка’, подумала она, посмотрвъ на Сарка, который стоялъ передъ нею, презрительно улыбаясь.

— Ступайте, промолвила она и, отвернувшись, зарыла голову въ подушки.

Онъ молча удалился, а мистрисъ Клаймеръ на свобод предалась своему отчаяню.

— Ну, теперь за дло, произнесла она, когда прошла первая вспышка.

Теренсъ явился въ назначенный часъ и мистрисъ Клаймеръ приняла его очень любезно.

— Милый Теренсъ, сказала она, крпко пожимая ему руку:— какъ вы добры, что постили меня. Я думала, что вы забудете обо мн.

— Я завтра ду въ Ирландю но важному длу, отвчалъ онъ:— и хотлъ узнать, согласны ли вы помочь старому другу.

— Конечно, но надо знать, чмъ.

— Вотъ видите, Полли, я ду въ Ирландю по длу, отъ котораго зависитъ жизнь и смерть многихъ. Мн могутъ понадобиться свдня, которыя вы легко можете собрать, благодаря вашимъ свтскимъ связямъ. Вы не бойтесь, никто не узнаетъ, что ваша рука была въ этомъ дл.

— Вы теперь мн не скажете, какя вамъ нужны свдня?

— Нтъ, можетъ быть, они и не понадобятся. Но я могу разсчитывать, не правда ли, что вы свято сохраните тайну?

— Въ этомъ вы можете быть спокойны. Кстати, вы подете въ Ирландю съ знатнымъ лордомъ.

— Съ какимъ?

— Съ лордомъ Саркомъ.

— У него большое помстье гд-то въ графств Кинтрари?

— Онъ, вроятно, и самъ не знаетъ гд. Кажется, онъ тамъ никогда не бывалъ.

— А ренту, конечно, получалъ аккуратно?

— Еще бы, онъ и теперь похалъ туда, чтобъ возвысить ренту. Онъ мн говорилъ, что его управляющй сталъ мокрой курицей съ тхъ поръ, какъ ему подстрлили ноги, онъ самъ отправился съ цлью собрать ренты и изгнать фермеровъ съ своей земли. Надо сознаться, что онъ, хотя и тиранъ, но храбрый человкъ.

— Онъ вашъ другъ, Полли?

— Я ненавижу его! Онъ обошелся со мною самымъ низкимъ образомъ. Это типъ людей, притсняющихъ бдный классъ. Жестокй, немилосердный, онъ самъ не стоитъ милосердя и если его пощадятъ, то зло въ этомъ раскаются. Вотъ какой человкъ лордъ Саркъ. Если вы объявили войну аристократи и хотите истребить ее огуломъ, то вотъ вамъ случай начать.

— Эге, Полли! какой вы огонекъ. Пожалуй, можно подумать, что вы изъ мести подстрекаете меня убить этого человка, но вдь это было бы простымъ смертоубйствомъ. Это противъ нашихъ правилъ. Если мы убиваемъ людей, то не изъ мести, а по правиламъ войны.

— И я говорю съ этой точки зрня. Если вы хотите нагнать панику на цлый классъ, то слдуетъ начать съ самыхъ видныхъ и популярныхъ его членовъ. Убивъ лорда Сарка, вы причините боле эффекта, чмъ убйствомъ нсколькихъ мелкихъ землевладльцевъ. Впрочемъ, длайте какъ знаете, но ищите себ другихъ агентовъ, я вамъ не помощница.

— Полноте, Полли, сказалъ Дунливи, видя, что ему очень легко завербовать такую полезную сообщницу:— въ вашихъ словахъ много правды. Будемте дйствовать за одно.

— Хорошо, отвчала мистрисъ Клаймеръ:— вы меня теперь понимаете.

VII.

Капль-Грэнджъ былъ однимъ изъ старинныхъ англйскихъ замковъ, съ башнями, рвами и остатками подъемнаго моста. Но такъ какъ Дашингтоны всегда славились своимъ гостепримствомъ, то къ древнимъ зданямъ были прибавлены новыя постройки, отличавшяся современной роскошью и комфортомъ. Все это, конечно, требовало значительныхъ расходовъ и сэръ Джорджъ, вступивъ во владне наслдемъ своихъ предковъ, нашелъ дла въ большомъ разстройств, онъ, однако, ршился не измнять семейнымъ преданямъ о гостепримств, а поправить финансы такими способами, отъ которыхъ съ презрнемъ отвернулись бы его дды. Какъ директоръ десяти акцонерныхъ компанй, слпое оруде въ рукахъ Лоролы и Cavaliere servante жены этого спекулятора, онъ пользовался такой репутацей, которой не позавидовалъ бы его предокъ, знаменитый сэръ Грей, жившй во времена Кромвеля. Тмъ не мене, онъ былъ добрый человкъ и очень любезный хозяинъ. Онъ никогда не перечилъ своей жен и когда она, вернувшись изъ Капльдэля, сказала ему, что пригласила всхъ обитателей уединеннаго коттеджа на недлю въ замокъ, то онъ не выразилъ ни малйшаго неудовольствя. Напротивъ, онъ радъ былъ снова увидть прелестныхъ американокъ и познакомиться съ Альторой, бгство которой надлало столько шума, что же касается до баронессы, то ея мужъ былъ такимъ крупнымъ человкомъ въ финансовомъ мр, что не мшало войти съ его семьей въ дружескя отношеня.

— Я телеграфирую Лорол, сказалъ онъ:— я знаю, что онъ и жена его никуда не званы на этихъ дняхъ, они будутъ подъ пару баронесс Грандезелл, а вы можете послать за Сент-Олевомъ и еще двумя или тремя молодыми людьми.

— Сент-Олевъ уже общалъ прхать, отвчала лэди Адела, слегка покраснвъ:— а также мистеръ Гетерингтонъ и Бобъ Альдерней. Но жаль, что Саркъ ухалъ, у насъ мало мужчинъ.

— Можно позвать Кассероля, онъ одного поля ягода съ Лоролами и баронессой. Онъ очень ловкй длецъ, а у баронессы, говорятъ, замчательная комерческая голова. Мы, можетъ быть, составимъ какую-нибудь новую финансовую комбинацю. Наконецъ, пригласимъ пастора и Мак-Альпайна: они оба дураки. Но святость одного уничтожается скептицизмомъ другого.

Между тмъ, баронесса была въ восторг отъ того неожиданнаго оборота, который приняли дла и написала Мурклю. что надо повременить, не упоминая, конечно, о выраженной Альторой ршимости никогда не быть его женой. Не успла она отправить свое письмо, какъ получила письмо отъ Муркля, въ которомъ онъ, къ величайшему ея изумленю, заявлялъ о своемъ намрени оставить Альтору въ поко, по крайней мр, на время. Въ тоже время, и Стелла получила отъ него послане, начинавшееся словами ‘Дорогая миссъ Вольтонъ’, въ которомъ онъ благодарилъ ее за ея память, общалъ приготовить черезъ нсколько дней необходимые документы и выражалъ надежду, что ему позволятъ привезти ихъ лично въ Капльдэль.

На слдующее утро вс обитатели уединеннаго коттеджа, не исключая и Ганны, перебрались въ сосднй замокъ, гд они уже нашли Гетерингтона, который вернулся изъ Лондона, проводивъ Сарка, ухавшаго въ Ирландю. Два дня прошли благополучно, но на третй въ Капль-Грендж было получено страшное извсте.

— Вы не знаете, гд Бобъ Альдерней? спросилъ взволнованнымъ тономъ сэръ Джорджъ Дашингтонъ, входя утромъ въ библотеку, гд Ганна разговаривала съ Гетерингтономъ.

— Онъ, кажется гуляетъ въ саду съ миссъ Терриль, отвчалъ Гетерингтонъ.— Что нибудь случилось?

— Прочтите, сказалъ сэръ Джорджъ, подавая ему газету: но ради Бога не говорите никому ни слова, пока мы не ршимъ какъ поступить. Бдная Адела!

Гетерингтонъ взялъ газету и прочелъ въ слухъ:

‘На лорда Сарка произведено покушене вчера ночью въ его помсть въ Ирланди. Онъ тяжело раненъ адской машиной, которую подложили ему подъ простыню. Мало надежды, чтобъ онъ остался въ живыхъ’.

— Кто-нибудь долженъ сказать объ этомъ Адел, продолжалъ сэръ Джорджъ, который не любилъ никакихъ патетическихъ сценъ: — она, конечно, захочетъ похать къ брату, я долженъ остаться здсь по дламъ и попрошу, чтобъ ее проводилъ Бобъ Альдерней. Какое ужасное извсте! Но чего же ожидать отъ такого правительства!

Пока онъ это говорилъ, Ганна поспшно удалилась и, отыскавъ въ саду Матти и Альдернея, спросила, гд лэди Адела?

— Она похала кататься съ баронессой, г-жей Лорола и Сент-Олевомъ, отвчалъ Альдерней.

— А Стелла и Альтора похали верхомъ съ мистеромъ Лорола и мистеромъ Кассеролемъ, прибавила Матти.

— Когда отходитъ первый поздъ въ Ирландю? спросила Ганна.

— Прямыхъ поздовъ туда нтъ и мн надо справиться въ Брадшо, отвчалъ Альдерней: — но вамъ это зачмъ, неужели вы хотите прохаться въ Ирландю?

— Да, и не теряя ни минуты, сказала Ганна и повторила слово въ слово газетную телеграмму.

Потомъ она поспшно возвратилась въ домъ въ сопровождени Боба и Матти. На дорог они встртили сэра Джорджа, который объяснилъ, что, отправившись съ слдующимъ поздомъ, они попадутъ во время въ Голигедъ къ отходу парохода.

— Намъ остается только десять минутъ, Ганна, воскликнулъ Бобъ.— Прикажите, Джорджъ, закладывать кабролетъ.

— Матти! положите мн въ мшокъ халатъ, щетку и гребень, говорила Ганна, надвая шляпку:— Вы съ Стеллой можете послдовать за нами съ остальными вещами. Скажите лэди, что я взяла съ собой Боба, потому что не знаю дороги. Если мужъ не подетъ съ нею, то ее можетъ проводить Кэтъ, Альтора пусть подетъ домой съ своей матерью, ей теперь не грозитъ никакая опасность. Скажите Стелл, что она должна прхать немедленно, быть можетъ, въ ея рукахъ жизнь и смерть бднаго лорда. Ну, поскоре, Матти!

И, выхвативъ мшокъ изъ рукъ молодой двушки, она поцловала ее и нобжала внизъ по лстниц. Черезъ дв минуты, она уже сидла въ кабролет рядомъ съ Бобомъ и кричала Гетерингтону:

— Я сказала Матти, что вамъ слдуетъ всмъ длать.

Излишне описывать ужасъ остального общества, когда, возвратясь съ прогулки, они узнали о случившемся. Вс гости стали тотчасъ собираться въ отъздъ.

— Вамъ бы лучше похать въ Лондонъ съ баронессой и Альторой, сказала Стелла Гетерингтону:— лордъ Сент-Олевъ повезетъ лэди Аделу въ Ирландю, потому что сэръ Джорджъ слишкомъ занятъ.

— А вы и Матти, что будете длать? Ганна желала, чтобъ вы немедленно послдовали за нею.

— Я должна прежде всего вернуться въ коттеджъ, а тамъ мы увидимъ. Ну, до свиданя!

Съ Альторой она была откровенне и, отведя ее въ сторону, сказала:

— Мы демъ съ Матти въ коттеджъ, а оттуда на желзную дорогу, гд встртимъ лэди Аделу и вс вмст отправимся въ Ирландю, но я не хочу, чтобъ объ этомъ здсь знали. Я боялась, что противный Муркль будетъ васъ преслдовать и потому написала ему слдующую записку: ‘Милый мистеръ Муркль. Я буду очень рада видть васъ въ Капльдэл, если вы привезете съ собою необходимые документы — вашъ другъ Стелла Вольтонъ’.

— Но вы не будете въ Капльдэл, если узжаете въ Ирландю.

— Я оставлю записку и попрошу его послдовать за мною. Во многихъ отношеняхъ полезно его извлечь изъ Лондона. Я нарочно похала сегодня утромъ кататься верхомъ съ мистеромъ Кассеролемъ, чтобъ вывдать у него кое-что и узнала, что въ Лондон составленъ заговоръ, съ цлью раззорить бднаго Сарка и лишить его добраго имени. Какъ жаль, что нельзя удалить изъ Лондона мистрисъ Клаймеръ.

— Какое же отношене она иметъ къ этому длу?

— Постарайтесь узнать объ этомъ у вашей матери, которая часто разговаривала здсь съ Кассеролемъ самымъ дружескимъ образомъ. Мы спасемъ вашего кузена, прибавила Стелла, дрожащимъ голосомъ:— и, вы тоже можете принести ему пользу. Кэтъ вамъ поможетъ. Главное, наблюдайте за мистеромъ Кассеролемъ и мистрисъ Клаймеръ. Лэди Адела дастъ вамъ нашъ адресъ.

Покушене на жизнь лорда Сарка повляло на Лоролу и Кассероля лишь настолько, насколько оно могло касаться ихъ финансовыхъ длъ. И, возвращаясь вмст въ Лондонъ, они серьзно обсуждали послдствя этой неожиданной катастрофы, которая ставила Лоролу въ очень затруднительное положене. Онъ не зналъ, держать ли сторону Грандеселлы и Муркля, въ комбинаци которыхъ онъ былъ заинтересованъ, и разсчитывать на выздоровлене Сарка для окончательнаго сляня компанй, или бросить своихъ друзей и присоединиться къ движеню среди акцонеровъ, которое возбуждалъ Кассероль. Баронесса и madame Лорола перекидывались замчанями о катастроф и о мистрисъ Клаймеръ, которую одна искренно ненавидла, а другая очень слабо защищала.

— Поврьте мн, баронесса, говорила madame Лорола:— такая женщина, какъ мистрисъ Клаймеръ не прощаетъ нанесенныхъ ей обидъ. Она искательница приключенй, почти кокотка и не можетъ вести себя въ отношени къ лорду Сарку съ достоинствомъ порядочной женщины.

— Вы, право, ошибаетесь, считая мистрисъ Клаймеръ мстительной женщиной, отвчала баронесса, которая убдилась въ противномъ изъ разговоровъ съ Кассеролемъ: — и, конечно, я никогда не позволила бы моей дочери быть съ нею на дружеской ног, еслибы не была уврена, что ея отношеня къ лорду Сарку были чисто платоническя. Бдняжка! Это будетъ страшнымъ для нея ударомъ. Я непремнно поду къ ней завтра утромъ.

Однако, прежде всего, она отправились въ контору Муркля.

— Я только вчера ночью вернулась изъ Капль-Грэнджа, сказала она: — и прямо прхала къ вамъ. Я хочу знать прежде всего, можетъ ли кто, въ случа смерти Сарка, покончить дло о сляни компанй, во-вторыхъ, если онъ не умретъ, то есть ли у него представитель, который могъ бы дйствовать вмсто него, въ-третьихъ, иметъ ли серьзное значене агитаця, происходящая среди акцонеровъ, о чемъ я узнала отъ мистера Кассероля и, наконецъ, въ-четвертыхъ, какя вы приняли мры, если дйствительно намъ грозитъ какая-нибудь опасность.

— Я ршительно не могу дать вамъ удовлетворительнаго отвта на ваши вопросы, отвчалъ звая Муркль: — я видлъ Сарка передъ отъздомъ его въ Ирландю и телеграфировалъ вашему мужу о результат нашего разговора.

— Въ чемъ онъ заключался?

— Саркъ просилъ дать ему время, а судьба, кажется, наградила его вчностью, замтилъ онъ съ улыбкой.

— Въ какомъ же положени дло о сляни компанй?

— Я боюсь, что его компаня такъ же взлетитъ на воздухъ, какъ и онъ самъ.

— И вы можете говорить объ этомъ шутя! Право, я не понимаю вашего поведеня въ послднюю недлю, Ричардъ. Вы заставляете меня хать къ Альтор и убдить ее сдлаться вашей женой, а потомъ пишете, что раздумали, вы дозволяете Сарку ухать въ Ирландю, не исполнивъ обязательства, вы хладнокровно смотрите на образоване заговора съ цлью раззорить Сарка, тогда какъ нашъ интересъ въ томъ именно и состоитъ, чтобъ онъ не былъ раззоренъ, вы не сообщаете ни о чемъ барону и сидите здсь, сложа руки, какъ идотъ, и отпускаете неприличныя, безсердечныя шутки. Вы влюблены, или у васъ размягчене мозга? Если вы думаете, что Стелла Вольтонъ выйдетъ за васъ замужъ, то вы зло ошибаетесь.

— Вы знаете, что Саркъ сдлалъ ей предложене и она отказала ему? спросилъ Муркль.

— Нтъ, и я не врю этому.

— Спросите Альтору, а пока предоставьте мн быть судьей въ моихъ длахъ.

— Но ваши дла — мои дла. Я телеграфирую барону, чтобы онъ тотчасъ вернулся, воскликнула баронесса, выбгая изъ конторы.

Она прямо отправилась къ мистрисъ Клаймеръ.

— Мистрисъ Клаймеръ нтъ въ город, объявилъ ей слуга.

— А куда она похала?

— Не знаю.

— Постарайтесь припомнить, можетъ быть, вы слышали, сказала баронеса, вынимая изъ кармана свой портмоне.

— Кажется, она похала въ Ирландю. По крайней мр, она брала билетъ въ Голигедъ.

Сходя съ лстницы баронесса встртила мистера Кассероля.

— Не стоитъ заходить, сказала она:— птичка улетла. Я полагаю, что вамъ теперь хорошо прекратить свою агитацю, мистеръ Кассеролъ, до полученя боле опредленныхъ извстй изъ Ирланди. Приходите ко мн завтра, прибавила она очень любезно:— баронъ вернется изъ Парижа и я думаю, что мы могли бы сойтись на выгодной для всхъ сдлк.

Кассеролъ съ удовольствемъ согласился, чувствуя, что ему предстоитъ важная роль.

— Приходите къ намъ завтракать, прибавила баронесса:— если можете, то зайдите къ Мурклю и скажите ему, что я жду его также къ завтраку. Я приглашу еще Лоролу и мы вмст поршимъ дло.

Но въ тотъ же вечеръ баронесса получила отъ молодого маклера слдующую записку:

‘Любезная баронесса, я считаю долгомъ, не дожидаясь завтрашняго дня, увдомить васъ, что, зайдя къ мистеру Мурклю, я не засталъ его дома, а въ контор мн сказали, что онъ ухалъ на нсколько дней за городъ. Преданный вамъ

Т. Кассеролъ’.

VIII.

Месть женщины рдко бываетъ логичной. Какъ только мистрисъ Клаймеръ начала соображать, что ея слова, сказанныя Теренсу въ гнвномъ порыв, могутъ повести къ роковому результату, то ею овладлъ страхъ. Наступила сильная реакця. Она упрекала себя въ излишней поспшности, въ неосновательномъ отчаяни, тогда какъ при терпни можно было бы возвратить сердце Сарка. Онъ самъ призналъ, что у нея не было соперницы. Еслибъ она теперь могла доказать свою преданность и спасти его жизнь, то осуществлене всхъ ея желанй становилось возможнымъ. Въ виду этихъ противорчивыхъ чувствъ страха и надежды, она отправилась въ Ирландю, спустя сутки посл лорда Сарка.

Было уже темно и шелъ проливной дождь, когда она достигла Голигеда и, выходя съ вещами изъ вагона, поскользнулась. Какой-то господинъ, проходившй мимо, любезно подалъ ей руку. Она взглянула на него при свт фонаря и, вскрикнувъ, едва не упала. Онъ поддержалъ ее и произнесъ поспшно:

— Ничего, сударыня, не бойтесь. Что я вижу, это ты Полли! Поцлуй меня, голубушка, въ память прошлаго!

И онъ безцеремонно сорвалъ поцлуй съ блдныхъ губъ свтской красавицы, которая не оказала ни малйшаго сопротивленя.

— О, Недъ! отвчала она со вздохомъ:— какъ ты меня испугалъ! Теренсъ Дунливи сказалъ мн, что ты въ Америк.

— Ну, а теперь ты видишь, что я здсь. Очень радъ, что тебя встртилъ. Я вчера высадился въ Ливерпул и нашелъ тамъ записку отъ Теренса, назначавшаго мн свидане въ Дублин, потому что я телеграфировалъ ему о своемъ неожиданномъ прзд въ Англю. А ты куда отправляешься? Въ старину ты не любила путешествовать одна.

— Дай мн собраться съ мыслями, Недъ, и я теб все разскажу. Ты меня такъ перепугалъ. Теренсъ сказалъ мн, что ты ведешь большую торговлю динамитомъ, взрываешь людей на воздухъ и тому подобное.

— Пойдемъ, я теб найду покойный уголокъ, сказалъ Недъ, направляясь къ пароходу, и черезъ нсколько минутъ онъ уже усадилъ ее на палуб и укрылъ пледами.

Это былъ красивый человкъ, съ умнымъ большимъ лбомъ. блестящими, проницательными глазами, чисто выбритымъ лицомъ и впалыми щеками.

— Ну, вотъ мы и услись. Это напоминаетъ мн старину, произнесъ онъ съ улыбкой.

— А давно мы разстались, Недъ?

— Пять лтъ, и не по моему желаню.

— Ну, не будемъ объ этомъ говорить. Но я должна теб напомнить, Недъ, что я ношу твое имя, и что я твоя законная жена.

— Ну, это еще вопросъ. Ты знаешь, что я женатъ на другой.

— И поэтому я держу тебя въ своихъ рукахъ. По эту сторону океана за такя продлки строго наказываютъ.

— Знаешь что, прзжай когда-нибудь въ Америку на мсяцъ и мы все устроимъ. Въ Иллинойс, гд я живу, можно состряпать разводъ въ пять минутъ. Но на что теб разводъ, ты, кажется, пять лтъ жила припваючи, не думая о немъ. Или ты также, Полли, хочешь выйти замужъ?

— Можетъ быть, и поэтому ты сдлаешь мн одолжене, если перемнишь свою фамилю на время пребываня по сю сторону океана.

— Это будетъ трудно, я прхалъ сюда по приглашеню одной личности, которая знаетъ меня съ дтства, и потомъ, что же я скажу Теренсу и другимъ, съ которыми веду дла?

— Я полагала, что ваши дла именно и требуютъ перемны именъ. Во всякомъ случа, если ты хочешь оставаться со мною на дружеской ног, то исполни мое желане. Мн очень не хотлось бы ссориться съ тобою и засадить тебя въ тюрьму.

— Я думалъ, что ты умне, Полли, и не станешь пугать меня безсмысленными угрозами. Нтъ, шалишь, если ты вздумаешь сдлать что-нибудь противъ меня, то я прямо поду въ Лондонъ и объявлю американскому посланнику, что я Эдуардъ Клаймеръ.

— Хорошо, Недъ, я беру свои слова назадъ.

— А какъ же мн назваться, Полли?

— Какъ хочешь.

— На моемъ багаж выставлены буквы Э. К., то называй меня мистеромъ Колинзомъ. Ну, не могу ли я теб еще чмъ услужить? У меня много денегъ, и тысяча долларовъ меня не раззорила бы.

— Благодарствуй, Недъ, ты всегда былъ щедръ.

— И ты также.

— Вотъ что ты сдлаешь для меня. Я представлю тебя моему другу, лорду Сарку…

— Сарку! перебилъ онъ: — Саркъ… Саркъ… гд и слышалъ это имя!

— Онъ теперь въ Ирланди и я желаю, чтобъ ты сказалъ ему, что я твоя сестра и въ настоящее время свободна, т. е. могу выйти замужъ. Вдь это правда, такъ какъ я могу създить въ Америку и получить разводъ. Прибавь еще, что я получила небольшое наслдство въ Америк и должна хать за нимъ, я и съзжу къ теб за тысячей долларовъ, которые ты мн такъ мило предложилъ. Нельзя ли бы, Недъ, получить дв тысячи? За одной не стоитъ здить такую даль.

— Долли, если ты выйдешь замужъ за лорда Сарка, то я дамъ теб не дв, а пять тысячъ. Можетъ быть, мн удастся войти черезъ его посредство въ коммерческя сношеня съ англйскимъ правительствомъ. Во всякомъ случа, ты, въ качеств лэди Саркъ, будешь въ состояни помогать мн въ моихъ поставкахъ иностраннымъ правительствамъ. Мы заведемъ знатную торговлю и наживемъ кучу денегъ.

— Ты знаешь адресъ Теренса въ Дублин? спросила мистрисъ Клаймеръ:— намъ надо повидать его какъ можно скоре. Я боюсь, что онъ не понялъ моихъ словъ о лорд Сарк и что съ нимъ можетъ случиться несчасте.

— Съ кмъ? Съ Теренсомъ?

— Нтъ, съ лордомъ Саркомъ. Онъ похалъ по дламъ въ свое помстье и я боюсь, чтобъ его не застрлили. Землевладльцевъ стрляютъ теперь на каждомъ шагу.

— Пустяки, это — глупая комедя. Вотъ я изобрлъ такую машинку, что сразу можно извести цлую толпу все равно землевладльцевъ или фермеровъ. Я вдь не придерживаюсь политическихъ принциповъ, мое дло — торговля, кто платитъ, я тому и продаю свои изобртеня.

— Хорошо, если я выйду замужъ за Сарка, то помогу теб, Недъ, расширить твою торговлю. Ты пошли за Теренсомъ, какъ только мы прдемъ въ Дублинъ.

Недъ общалъ исполнить ея желане, но не успли они остановиться въ одномъ изъ лучшихъ дублинскихъ отелей, какъ лежавшая на стол газета обратила на себя его внимане.

— Эй, Полли! воскликнулъ онъ: — ты, кажется, опоздала съ своей свадьбой.

И онъ прочелъ въ слухъ извсте о покушени на жизнь лорда Сарка.

— Вотъ дураки-то, не умли обращаться съ моимъ составомъ. Онъ только смертельно раненъ. Что это съ тобою?

Мистрисъ Клаймеръ молча грохнулась на полъ.

— Это не комедя, подумалъ Клаймеръ: — я никогда не поврилъ бы, что она можетъ кого-нибудь такъ любить. Вроятно, это отъ того, что онъ лордъ. Ну, Полли, не дурачься, онъ только тяжело раненъ, а пока человкъ не умеръ, всегда есть надежда.

Мало по малу мистрисъ Клаймеръ открыла глаза, выпила немного воды съ водкой и промолвила:

— Пошли за Теренсомъ.

— Я самъ поду за нимъ, но не падай въ обморокъ безъ меня. Вотъ дураки-то! ранить бднаго человка!

Онъ дйствительно отправился по оставленному ему адресу, но тамъ не оказалось никакого Теренса Дунливи.

— Эге, подумалъ Недъ: — онъ скрывается, значитъ, приложилъ ручку къ длу этого лорда. Что же теперь сдлаетъ Полли?

— Недъ, сказала она, какъ только онъ передалъ ей о своихъ тщетныхъ поискахъ: — намъ нечего терять ни минуты. Узнай, когда отходитъ первый поздъ въ Кильбоггинъ, въ графств Кинтрэри.

— А мн хать съ тобою? спросилъ Недъ, который съ одной стороны желалъ узнать, почему взрывъ не былъ удачне, а съ другой, не хотлъ очутиться на мст катастрофы, произведенной его изобртенями.

— Конечно, ты мн очень нуженъ, отвчала она:— о, еслибъ я только могла спасти его!

— Хорошо, Полли, я всегда готовъ жертвовать собой ради человколюбя и красоты.

Спустя пять часовъ, они уже выходили изъ вагона на Кильбоггинской станци.

IX.

Мистрисъ Клаймеръ всегда добивалась своей цли, но ей пришлось теперь пустить въ ходъ всю свою дипломатю, чтобъ добраться до лорда Сарка. Ей много помогли въ этомъ отношени громкая слава модной красавицы, о которой трубили вс газеты, и нравственная поддержка мистера Коллинза, разыгрывавшаго роль ея брата. Къ тому же, сидлка, которую выписали, еще не прхала и докторъ былъ очень радъ воспользоваться помощью такой энергичной женщины. Она боле всего боялась, чтобъ ея появлене не подйствовало на нервы лорда Сарка.

— Въ какомъ положени вашъ больной, докторъ? спросила она.

— Вотъ видите, сударыня, отвчалъ докторъ:— ударъ былъ такъ великъ, что я удивляюсь, какъ онъ пережилъ, но теперь съ каждымъ часомъ увеличивается надежда. Онъ въ памяти, но совершенно слпъ и нельзя сказать, возвратится ли ему зрне. Лвая рука сильно повреждена, но я надюсь, что мы обойдемся безъ ампутаци. Рана въ лвомъ боку всего опасне. Лицо изуродовано, но это можетъ поправиться, не оставивъ ни малйшихъ слдовъ. Онъ едва говоритъ и то съ большимъ трудомъ. Я долженъ предупредить васъ, какъ стараго друга лорда Сарка, что вы увидите очень грустное зрлище.

— Именно потому, что я старый другъ Сарка, сказала мистрисъ Клаймеръ съ грустной улыбкой:— я и прошу, чтобъ онъ ничего не зналъ о моемъ присутстви. Назовите меня сидлкой и позвольте мн исполнять ея обязанности.

— Мы выписали сидлку и только что получена телеграмма отъ лэди Аделы Дашингтонъ, извщающей о своемъ прзд завтра ночью.

Лицо мистрисъ Клаймеръ отуманилось и докторъ подумалъ:

— Это семейный романъ. Вс мои симпати на сторон этой красавицы.

И онъ повелъ ее въ комнату больного.

— Я останусь только до прзда кого-нибудь изъ родни, замтила мистрисъ Клаймеръ:— но, вроятно, моему брату, мистеру Коллинзу, найдется мсто въ замк.

— Я приму все на свою отвтственность и даже не скажу ни слова другому доктору, который только что прхалъ. Я увренъ, что лэди Адела съ радостью воспользуется вашими услугами. Подождите минуту, я объявлю больному, что прхала сидлка.

Войдя въ комнату, мистрисъ Клаймеръ съ ужасомъ увидла жертву своей мести. Она едва не бросилась на колни передъ кроватью, громко укоряя себя и пламенно выражая свою любовь. Но докторъ съ любопытствомъ слдилъ за нею и она сдержала себя, стараясь даже, чтобъ онъ не замтилъ ея блдности и лихорадочной дрожи. По счастю, ей не надо было говорить, а то голосъ измнилъ бы ей. Въ комнат царила безмолвная тишина, прерываемая только дыханемъ и стонами больного. Все его лицо и глаза были покрыты повязками, а рука и бокъ забинтованы.

Мистрисъ Клаймеръ тихо опустились на стулъ въ изголовьи больного и поднесла платокъ къ своимъ глазамъ, она сознавала, что это было женской слабостью, которую докторъ вполн оцнитъ. Спустя нсколько минутъ, онъ сказалъ:

— Милая лэд… т. е. милая сидлка, я долженъ дать вамъ нсколько наставленй, но прежде всего помогите мн сдлать перевязку.

Въ продолжени шести часовъ, мистрисъ Клаймеръ исполняла обязанности сидлки съ такой нжной ревностью, что докторъ былъ въ восторг.

— Дублинская сидлка прдетъ черезъ часъ, сказалъ онъ, наконецъ, въ полголоса: — и вамъ тогда надо отдохнуть, вы выбьетесь изъ силъ, если сразу запряжете себя въ такую тяжелую работу.

— Увы, милый докторъ, отвчала она самымъ очаровательнымъ тономъ:— мои услуги понадобятся не надолго, и потому я не жалю себя. Я уврена, что лэди Адела возьметъ больного на свои руки, если только онъ самъ не выразитъ желаня, чтобъ я ухаживала за нимъ.

— Вы не въ хорошихъ отношеняхъ съ лэди Аделой?

— По правд сказать, вы угадали. Мы съ лордомъ Саркомъ давнишне друзья и она завидуетъ моему вляню на него, хотя я никогда не употребляла во зло этого вляня.

— Гм! произнесъ докторъ.

— Не могли ли бы вы спросить у лорда Сарка, желаетъ ли онъ, чтобъ я ухаживала за нимъ? Скажите, что вы получили отъ меня телеграмму изъ Дублина съ предложенемъ немедленно прхать, если онъ этого захочетъ. По несчастю, въ послднее наше свидане мы поссорились, но, конечно, теперь, въ виду грозящей ему смерти, онъ не сохраняетъ ко мн враждебнаго чувства.

— Слышите, онъ стонетъ, сказалъ докторъ: — вроятно, ему что-нибудь надо. Уйдите въ другую комнату, а я съ нимъ поговорю.

Этотъ разговоръ происходилъ шопотомъ и у окна. Мистрисъ Клаймеръ молча удалилась, а докторъ подошелъ къ больному.

— Ну, какъ вы себя чувствуете? спросилъ онъ:— легче? Ваша сестра лэди Адела Дашингтонъ прдетъ завтра. Пока намъ необходимы дв сидлки, хотя въ этихъ случаяхъ другъ лучше сидлки. Вы понимаете, что я говорю?

Лордъ Саркъ кивнулъ головой, но не могъ ничего сказать.

— Я получилъ телеграмму отъ одной дамы изъ Дублина, продолжалъ докторъ: — она, повидимому, вашъ старый другъ и предлагаетъ свои услуги, но прежде чмъ ей отвтить, я желалъ бы знать, было ли бы вамъ прятно ея присутстве. Ее зовутъ мистрисъ Клаймеръ.

— Нтъ, воскликнулъ съ громкимъ стономъ Саркъ и заметался на кровати.

— Тише! Тише! Эге, наши силы возвращаются! Какъ вы, милордъ, славно крикнули:— нтъ! Но не тревожьтесь, я сейчасъ пошлю телеграмму этой дам съ просьбой не безпокоиться. Вы положительно поправляетесь, только лежите тихо и не волнуйтесь.

Съ этими словами докторъ вышелъ изъ комнаты и пошелъ къ мистрисъ Клаймеръ.

— Къ сожалню, я принесъ вамъ не хорошя всти, сказалъ онъ:— лордъ Саркъ, повидимому, не желаетъ васъ видть. Простите, что я говорю такъ рзко, но мы должны скрыть отъ него, что вы здсь. Я сказалъ, что пошлю вамъ телеграмму въ Дублинъ съ просьбою, чтобъ вы не прзжали и этимъ только могъ успокоить его. Поэтому, вамъ необходимо ухать, какъ только явится сидлка, а то я не отвчаю за послдствя. Еще разъ простите и врьте, что мн очень грустно, но я исполняю свой долгъ.

— Я безропотно подчиняюсь судьб, отвчала мистрисъ Клаймеръ: — но я слишкомъ устала и не могу тотчасъ ухать, къ тому же поздно. Вы должны мн позволить остаться ночь здсь. Я войду въ комнату больного, но не бойтесь, уду завтра утромъ. Къ тому времени вы, можетъ быть, совершенно меня успокоите насчетъ его положеня. Наконецъ, я боле десяти часовъ ничего не ла.

— Постойте! О чемъ же я думалъ! обдъ давно готовъ для васъ и вашего брата, котораго вы найдете въ гостинной. Позвольте я васъ провожу.

Въ гостинной она дйствительно увидла Неда, который, развалясь въ креслахъ и положивъ ноги на каминную ршотку, читалъ какой-то романъ.

— Ну, Полли, произнесъ онъ, когда докторъ удалился:— наконецъ, ты пришла. Какъ здоровье взорваннаго аристократа? Да скажи, пожалуйста, въ этомъ замк дятъ или нтъ?

— Недъ, не будь такимъ бездушнымъ. Я надюсь, что лордъ Саркъ останется въ живыхъ. Намъ сейчасъ подадутъ обдъ, потомъ мы переночуемъ и завтра утромъ удемъ въ Дублинъ.

— Вотъ что! А когда же я скажу ему, что ты свободна, что ты можешь выйти за него замужъ и проч., и проч.

— Это надо отложить. Онъ едва въ памяти и не въ состояни слушать. Его родственники прдутъ завтра и выйдетъ каша, если я останусь. Но я желала бы, Недъ, чтобъ ты разсказалъ свою сказочку другимъ людямъ, которые потомъ передадутъ ему. Необходимо упрочить мое положене, я напрасно давно не занялась этимъ. Впрочемъ, въ Англи ловкость, красота и иностранное происхождене покроютъ каке угодно грхи.

— Я не могу понять, Полли, какъ этотъ снарядъ не снесъ ему головы? Ты не спросила, какъ это случилось?

— Нтъ. Докторъ только сказалъ, что снарядъ, вроятно, былъ очень маленькй, потому что въ постели не осталось никакого слда.

— Еще бы! Но каке болваны эти ирландцы, ничего не умютъ сдлать какъ слдуетъ. Надо было положить снарядикъ подъ подушку и какъ только твой лордъ легъ бы на нее головою, такъ все — подушка и голова лорда взлетли бы на воздухъ. А они, вроятно, сунули подъ простыню. Ты не ужасайся, Полли! Я не отвчаю за свои изобртеня, надо же мн чмъ-нибудь жить. Живи самъ, а другимъ не давай жить — вотъ мой девизъ.

— Довольно, Недъ! Мн страшно тебя слушать. Ты можешь быть джентльмэномъ, когда захочешь, и, пожалуйста, веди себя прилично съ докторами, а главное, не говори о взрывчатыхъ веществахъ и о катастроф съ лордомъ Саркомъ. Я очень устала и пойду спать тотчасъ посл обда, а завтра съ первымъ поздомъ мы удемъ въ Дублинъ.

Мистеръ Коллинсъ не послдовалъ примру своей сестры и не пошелъ спать, а провелъ ночь въ курильной комнат, куря сигары и попивая воду съ коньякомъ. Отъ времени до времени доктора заходили къ нему, чтобъ отдохнуть и поболтать. Къ утру неожиданно послышался стукъ экипажей, и одинъ изъ докторовъ, разговаривавшй съ нимъ въ это время о новыхъ подводныхъ минахъ, пошелъ посмотрть, кто прхалъ. Онъ не вернулся, и Недъ, побуждаемый любопытствомъ, вышелъ въ сни, а оттуда проникъ въ корридоръ, гд слышались голоса. Не усплъ онъ сдлать нсколькихъ шаговъ, какъ встртилъ женщину высокаго роста, со свчкой въ рукахъ.

— Чортъ возьми! Это вы, тетка Ганна! воскликнулъ онъ въ изумлени.

— А, Недъ Клаймеръ! наконецъ-то вы прхали, отвчала спокойно Ганна:— послушались моего письма. Но что вы тутъ длаете? Ужь врно пожаловали не къ добру. Вы знаете, зачмъ я васъ выписала?

— Почемъ мн знать. Ваше письмо было точно прорицане дельйскаго оракула. Вы писали, что, оставшись по ту сторону океана, я могу подвергнуться большой опасности, и что, напротивъ, здсь меня ждутъ большя выгоды, а такъ какъ я получилъ уже однажды отъ васъ такое письмо и оно буквально исполнилось, то и не посмлъ ослушаться, тмъ боле, что мое ремесло пручило меня и къ опасностямъ и къ большимъ выгодамъ.

— Ну, я думаю, человкъ съ двумя живыми женами и съ карманами, полными динамитомъ, скоре прученъ къ опасностямъ, чмъ къ большимъ выгодамъ, замтила Ганна:— но здсь холодно, а намъ надо поговорить. Пойдемте въ мою комнату, тамъ топится каминъ. Бобби, прибавила она, обращаясь къ джентльмену, который стоялъ немного поодаль:— подойдите сюда, это мой племянникъ, я его выписала изъ Америки по важному длу и намъ надо о многомъ переговорить. Пойдите къ лорду и посидите съ нимъ, если я понадоблюсь, то позовите меня, но лучше не говорите о моемъ прзд. Во всякомъ случа я не лягу спать.

Прйдя въ отведенную ей комнату и усвшись передъ каминомъ, она сказала:

— Ну, Недъ, вы конечно знаете, что ваша жена Полли, которая бросила васъ пять лтъ тому назадъ, задаетъ шику въ Лондон, какъ модная красавица.

— Я знаю, что она въ эту минуту спитъ подъ этимъ самымъ кровомъ, отвчалъ Недъ.

— Вотъ какъ! Она, однако, ловкая. Гд она услышала о катастроф?

— Мы услышали объ этомъ въ Дублин. Я встртилъ ее случайно въ Голигед. Извсте это такъ поразило ее, что она упала въ обморокъ, а потомъ прямо похала сюда. Она, повидимому, хочетъ выйти замужъ за этого лорда и просила меня, чтобъ я назвался ея братомъ и сказалъ бы ему, что она разведена съ мужемъ. Въ послдстви, она собирается похать въ Америку и устроить разводъ. Поэтому, меня зовутъ мистеръ Коллинсъ, если вы не забудете. Я желалъ бы, чтобъ Полли нашла себ хорошаго мужа и общалъ ей помочь насколько могу. Но какъ вы замшались въ ея дла? Вы не одного поля ягоды.

— Это все равно, она не знаетъ меня, а я догадалась съ перваго взгляда, кто она.

— И неудивительно, что она васъ не знаетъ. Я никогда не говорилъ ей о бдной Клар и ея родственникахъ. Я женился на ней черезъ десять лтъ посл смерти Клары и, спустя три года, мы разошлись, а почти все время, которое мы жили вмст, мы провели въ Европ. Я подобралъ ее въ Чили, гд она, кажется, родилась. Ея отецъ служилъ въ Чилйской арми или во флот не помню хорошенько.

— Мы уже давно не видались, Недъ, и я была очень сердита на васъ. Мн долго казалось, что я никогда не прощу вамъ за ваше поведене относительно Клары, но время все сглаживаетъ, и потомъ она сама бдняжка первая сказала бы: ‘Простите его, тетя, онъ былъ молодъ и не зналъ что длалъ.’

— Конечно, промолвилъ Недъ глухимъ голосомъ:— она была единственная женщина, которую я любилъ, и потому никогда не прощу себ, даже еслибъ вы мн простили.

— Тетка Ганна, прибавилъ онъ, посл минутнаго молчаня:— я часто хотлъ въ эти долге годы прхать къ вамъ и сказать кое-что о вашей младшей сестр Фанни, да все не ршался изъ ложнаго стыда.

— О, Недъ! Недъ! воскликнула Ганна въ большомъ волнени: — вы скрывали это отъ меня, зная, что я такъ любила и такъ оплакивала ее. Ну, говорите скоре.

— Право, тетка Ганна, мн очень совстно. Это преинтересная исторя. Спустя полгода посл смерти бдной Ганны, я похалъ въ первый разъ въ Европу. Это было лтъ восемнадцать тому назадъ и я служилъ агентомъ у фирмы, изготовлявшей ружья новйшей системы. Однажды на какой-то итальянской желзной дорог поздъ сошелъ съ рельсовъ, но безъ всякихъ несчастй, и, выйдя изъ вагона, я увидалъ невдалек красивый древнй замокъ. На мой вопросъ, можно ли его посмотрть, мн, отвчали, что тамъ живетъ богатая англичанка, недавно потерявшая мужа. Я пошелъ къ замку и на дорог встртилъ даму въ черномъ, съ ребенкомъ и няней. Это была тетка Фанни. Я не видалъ ее пять лтъ и она очень похудла, но все-таки осталась красавицей. Она вскрикнула, увидвъ меня и едва не упала въ обморокъ. Я объяснилъ ей, какъ попалъ въ этотъ уединенный уголокъ Итали и она пригласила меня провести ночь въ замк. Она объяснила, что мужъ ея умеръ только полгода передъ тмъ, а ея двочк четыре мсяца.

— Вы не помните, какъ звали ея двочку? спросила Ганна.

— Очень хорошо помню, потому что имя очень странное. Я записалъ его и, отправляясь изъ Америки по вашему вызову, нашелъ эту записку въ своихъ бумагахъ и привезъ вамъ. Вотъ она.

И, открывъ свой бумажникъ, онъ подалъ ей бумажку, на которой было написано: Альтора Пето.

— Пето, продолжалъ онъ: — была фамиля покойнаго мужа тетки Фанни и, умирая, онъ просилъ назвать ребенка, если это будетъ двочка, Альторой. Тетка Фанни разсказала мн всю исторю ея замужества съ Картрайтомъ, какъ она обвнчалась съ нимъ помимо воли своего семейства, какъ они рассорились и какъ она убжала отъ него въ Европу. Узнавъ объ его смерти, она собиралась вернуться въ Америку съ своимъ сыномъ, но мальчикъ заболлъ и умеръ. Въ эту критическую минуту ей оказалъ дружескую помощь мистеръ Пето и вскор потомъ она вышла за него замужъ. Она намревалась създить съ нимъ въ Америку и помириться съ семьей, но посл года самой счастливой жизни въ этомъ итальянскомъ замк онъ скоропостижно умеръ. По словамъ тетки Фанни, это былъ человкъ очень умный и имлъ большое состояне, которое оставилъ своему ребенку. У нихъ въ дом, жила въ вид компанонки, вдова какого-то англйскаго банкира, который велъ вс дла мистера Пето, она присутствовала при его смерти и осталась потомъ при тетк Фанни, но я ее не видалъ, такъ какъ она была въ то время больна и не выходила изъ своей комнаты. Тетка Фанни сказала мн еще, что у мистера Пето не было близкихъ родственниковъ, и что черезъ свою мать онъ былъ въ родств съ лордами Саркъ. На слдующее утро я простился съ нею и она просила, чтобъ я свято сохранилъ ея тайну, потому что она хотла похать въ Америку съ ребенкомъ, какъ только ей позволитъ здоровье, и сама объявить своей семь о всемъ, что случилось. Но она была очень слаба и я часто потомъ думалъ, выздоровла ли она или нтъ.

— Вы не помните, какъ звали англйскую даму, которая жила у нея компанонкой? спросила Ганна.

— Нтъ, она кажется не называла ее. Она не знала о смерти Клары и разспрашивала о васъ всхъ. Я налгалъ ей о себ, да проститъ меня Богъ.

Наступило продолжительное молчане.

— Поцлуйте меня, Недъ! сказала наконецъ Ганна:— вы устали, ложитесь на этотъ диванъ и спите. Я не хочу спускать васъ съ глазъ, пока не покончу съ Полли.

— Какя у васъ дла съ Полли? Не будьте съ нею жестоки, тетка Ганна.

— Посмотрите на меня, сказала Ганна, сверкая глазами:— неужели вы думаете, что я стану слушаться такихъ людей, какъ вы? Но вы меня обязаны слушаться, или вамъ будетъ худо. Ну, спите.

Недъ, повидимому, очень боявшйся тетки своей покойной жены, смиренно повиновался и черезъ пять минутъ захраплъ.

XI.

Боле часа Ганна была погружена въ глубокую думу. Неожиданное извсте, сообщенное ей Недомъ, воскресило въ ея памяти т давно прошедше дни, когда вся ея любовь была сосредоточена на младшей сестр, которая была баловнемъ всей семьи. Красавица и хорошо воспитанная, такъ какъ отецъ ничего не жаллъ на нее, Фанни была съ раннихъ лтъ окружена поклонниками, въ числ которыхъ былъ Джорджъ Картрайтъ, блестящй, но безнравственный политическй дятель. Онъ побдилъ ея сердце и она вышла за него замужъ, несмотря на вс усиля сестеръ образумить ее. Потомъ, изъ гордости, не желая сознаться въ своей ошибк, она приняла сторону мужа въ семейной распр и совершенно рассорилась съ родными, особенно съ старшей сестрой, дочь которой также была несчастлива въ выбор мужа, напавъ на Эдуарда Клаймера. Но у Фанни натура была сильне, чмъ у ея племянницы, которая зачахла отъ горя и дурного обращеня. Получивъ маленькое наслдство, она бжала въ Европу съ своимъ ребенкомъ и совершенно скрылась изъ вида своего семейства, которое считало ее пропавшей безъ всти. Только теперь Недъ неожиданно обнаружилъ ея исторю и открылъ Ганн тайну ея родственной связи съ Альторой.

‘Не удивительно, что мое сердце такъ влекло меня къ этой молодой двушк, думала она:— не даромъ мн казалось по временамъ, что я слышу голосъ Фанни и чувствую прикосновене ея губъ’.

Какъ только мысли ея перешли отъ прошедшаго къ настоящему, она съ негодованемъ стала размышлять о преступныхъ дйствяхъ баронессы, которая, съ помощью сообщниковъ, выдала себя за покойную мистрисъ Пето, присвоила себ состояне ея дочери и хотла еще принести молодую двушку въ жертву своимъ личнымъ интересамъ.

‘Они дорого мн за это заплатятъ, произнесла она мысленно:— хотя несчастные не знали, что длали. Въ нихъ сидятъ бсы. Вотъ, напримръ, Недъ, онъ живетъ тмъ, что взрываетъ на воздухъ людей и все-таки считаетъ себя здоровымъ человкомъ!

Она взглянула на его спящую фигуру и глаза ея случайно остановились на бумажк, которая выпала изъ его бумажника, когда онъ искалъ въ немъ записку съ именемъ Альторы. Ганна подняла съ пола бумажку и прочла: ‘Теренсъ Дунливи, отель Раггита, Дублинъ’. Она машинально свернула ее и снова задумалась.

Вдругъ кто-то тихо постучалъ въ дверь и Бобъ Альдерней вошелъ въ комнату.

— Это я, произнесъ онъ: — вы мн сказали, что не будете спать всю ночь и что васъ можно найти здсь. Однако, вашъ племянникъ человкъ безъ всякихъ церемонй, прибавилъ онъ, увидя спящаго Неда:— но скажите, пожалуйста, какъ онъ нашелъ васъ здсь?

— Все равно, Бобби, вы все узнаете потомъ, отвчала Ганна:— что Лорди?

— Доктора говорятъ, что онъ, по всей вроятности, выживетъ, но все-таки опасность не миновала. Полиця, повидимому, напала на слдъ преступниковъ. Я только-что говорилъ съ главнымъ сыщикомъ и, по его словамъ, они розыскиваютъ одного американскаго ирландца, который замшанъ въ этомъ дл.

— А какъ его зовутъ?

— Не знаю, я не спрашивалъ, зная, что онъ мн не скажетъ,

— Ступайте и узнайте. Скажите ему, что вы, можетъ быть, укажете ему на слдъ этого преступника. Ну, Бобъ, устройте это дльце, отъ этого многое зависитъ и возвращайтесь скоре съ отвтомъ.

Черезъ четверть часа Бобъ вернулся.

— Ну, что же вы узнали? спросила съ нетерпнемъ Ганна.

— Да, хотя это мн стоило большого труда. Его зовутъ — Теренсъ Дунливи.

— Не говорите объ этомъ никому, сказала Ганна, не выражая никакого удивленя и только крпко сжимая въ рук поднятую ею съ пола бумажку: — ступайте назадъ къ Лорди или ложитесь спать, вы мн боле не нужны.

— Знаетъ кто нибудь, что онъ здсь? спросилъ Бобъ, посматривая подозрительно на Неда:— надо сказать.

— Я сама скажу, а вы не путайтесь не въ свое дло. Ну, прощайте, доброй ночи, или лучше добраго утра.

Не усплъ онъ уйти, какъ Ганна разбудила Неда.

— Вставайте, скоро пять часовъ, сказала она:— а намъ еще много работы. Вы знаете, гд спитъ Полли?

— Нтъ, но докторъ, конечно, знаетъ, онъ, повидимому, распоряжается всмъ въ дом.

— У васъ много денегъ? Ваше ремесло выгодное?

— Да, я предложилъ Полли пять тысячъ долларовъ, если она выйдетъ замужъ за своего лорда. Я не скряга и зла не помню.

— Слава Богу, а то вы бы еще боле народа взорвали на воздухъ. Но ваше ремесло рискованное, опасное. Вы ведете дла, не правда ли, съ Теренсомъ Дунливи?

— Чортъ возьми! Отъ васъ, тетя, я скрываться не стану, но какъ вы узнали?

— Полли его знаетъ? спросила Ганна, которой прздъ мистрисъ Клаймеръ въ Ирландю, до полученя въ Англи извстя о покушени на жизнь лорда Сарка, казался очень подозрительнымъ.

— Она тутъ при чемъ?

— Я кое-что соображаю и могу это сдлать безъ васъ, но тогда мн придется прибгнуть къ помощи полици, а иначе я обошлась бы безъ нея, что было бы гораздо безопасне для васъ. И мои требованя очень не велики.

— Въ чемъ они состоятъ, тетя? спросилъ Недъ, который отличался практичностью и отсутствемъ всякихъ предразсудковъ.

— Вы отправите Полли въ Америку на первомъ пароход, который отойдетъ изъ Квинстауна. Но она должна ухать прямо отсюда безъ всякихъ сношенй съ Лондономъ.

— А если она откажется?

— Если она откажется, Недъ, то я сдамъ васъ обоихъ полици, какъ близкихъ друзей Теренса Дунливи, а полиця его розыскиваетъ, у нея есть его адресъ, если я не ошибаюсь… отель Раггита въ Дублин.

— Тамъ его не найдутъ, произнесъ съ усмшкой Недъ.

— Можетъ быть, но я не думаю, что Полли будетъ прятно отвчать на вопросы, когда она видла его въ послднй разъ, чмъ вы занимаетесь, когда вы женились на ней и когда женились на второй жен. Не забывайте, Недъ, что здсь за двоеженство наказываютъ ссылкой. Вы оба, конечно, не желали бы, чтобъ ваше прошедшее и настоящее были вывернуты наружу. Вы могли бы, Недъ, общать ей тысячу-другую долларовъ, если она спокойно удетъ, а мы съ вами сочтемся, только позвольте мн вывести васъ благополучно изъ этого затруднительнаго положеня.

— Хорошо, я буду васъ слушаться во всемъ.

— Такъ къ длу! сказала Ганна, и оба вышли въ корридоръ.

Черезъ нсколько минутъ, они розыскали комнату, въ которой спала мистрисъ Клаймеръ, и Ганна, войдя въ нее, оставила изъ приличя Неда за дверью.

— Полли, вставайте! сказала Ганна, подходя къ спящей красавиц и поднося свчку къ самому ея лицу:— полиця ищетъ Теренса Дунливи, и если вы не хотите, чтобъ васъ взяли, то вамъ надо ухать поскоре. Однако, вы смлая, посл всего, что вы сдлали противъ Лорди, вы ршились спать въ его дом! Но говорить не время. Торопитесь, или васъ арестуютъ.

Мистрисъ Клаймеръ вскочила и сначала съ удивленемъ, а потомъ съ ужасомъ смотрла на эту неожиданно явившуюся передъ нею женщину.

— Гд я? воскликнула она, дико озираясь.

— Гд вамъ не мсто быть, отвчала Ганна:— одвайтесь скоре. Недъ ждетъ васъ. Вы не знали, что вашъ мужъ, который помогаетъ людямъ взрывать на воздухъ своихъ враговъ, былъ женатъ на моей племянниц прежде, чмъ онъ женился на другихъ женахъ, иначе вы не обошлись бы со мною такъ грубо въ Париж. Онъ согласенъ помочь вашему бгству. Ой! ой! Я слышу шаги! Уже не полиця ли это?

И, поспшно отворивъ дверь, она выглянула въ корридоръ.

— Нтъ, все благополучно, сказала она, возвращаясь къ кровати мистрисъ Клаймеръ:— но не на долго.. Одвайтесь, Недъ за дверью и проведетъ васъ ко мн. Прежде чмъ вы удете, я еще скажу вамъ два слова.

Она удалилась и, спустя нсколько минутъ, мистрисъ Клаймеръ позвала своего мужа.

— Взойди, Недъ, сказала она.— Неужели правда все, что говорила эта ужасная женщина?

— Да, евангельская правда. Мое единственное спасене — твое бгство. Ты связующее звено между мною и Дунливи, если тебя арестуютъ, я погибъ. Поэтому, я тотчасъ посажу тебя на пароходъ и отправлю въ Америку. Но не безпокойся, я снабжу тебя деньгами и ты заживешь припваючи на той сторон океана. Признаюсь, я теперь понимаю, почему ты упала въ обморокъ, узнавъ о томъ, что твоего лорда взорвали на воздухъ. Ты, повидимому, приложила къ этому руку.

Эти слова разсяли послдня сомння мистрисъ Клаймеръ насчетъ необходимости бгства. Она поспшно одлась и вошла съ Недомъ въ комнату Ганны гораздо ране, чмъ та ожидала.

— Я, или лучше, докторъ распорядился, чтобъ вамъ приготовили кофе, сказала Ганна,— онъ желаетъ и, конечно, не безъ причины, чтобъ вы поскоре ухали отсюда. Я только-что смотрла газеты, сегодня вечеромъ отходитъ пароходъ изъ Квинстауна. Недъ отправитъ васъ и вы останетесь въ Америк, пока я не напишу, что вы можете безопасно вернуться. Смотрите, не возвращайтесь ране. Вамъ говоритъ это Ганна, и врьте ей.

— Миссъ Коффинъ, отвчала мистрисъ Клаймеръ, выходя изъ себя:— если я ничего не отвчала на вс ваши оскорбленя и несправедливыя обвиненя, то лишь потому, что неожиданное появлене моего мужа въ Ирланди поставило меня въ ложное положене. Ради него и по моимъ собственнымъ соображенямъ я ршила, повидавъ лорда Сарка, ухать въ Америку. Поэтому, я узжаю не въ виду вашихъ угрозъ и вернусь въ Англю когда захочу. Но до того времени, я надюсь, вы успете поймать въ свои сти англйскаго лорда и женить его на вашей калифорнйской миллонерш. Сожалю только, что ей придется подбирать его остатки.

— Она прдетъ сегодня съ лэди Аделой, чтобъ ухаживать за нимъ, сказала Ганна.— Ну, Недъ, везите ее отсюда, я не желаю ее боле видть, а когда отправите, то вернитесь поскоре сюда.

XII.

Убдившись, что мистеръ и мистрисъ Клаймеръ оставили замокъ, Ганна пошла въ комнату лорда Сарка.

— Милый Лорди, нжно сказала она, усаживаясь подл его кровати:— старая Ганна будетъ ухаживать за вами до прзда вашей сестры.

— Благодарю васъ, промолвилъ онъ шепотомъ и безпокойно заметался.

— Не тревожьтесь, продолжала Ганна, отгадывая, о чемъ онъ хотлъ спросить и что его тревожило:— многое измнилось въ послдне двадцать четыре часа, но вы не въ силахъ теперь слушать. Можетъ быть, Стелла, которая прдетъ сегодня вечеромъ съ вашей сестрой, съуметъ лучше все объяснить вамъ. Вы не поняли ее, но она благороднйшая двушка на свт, какъ бы иногда ни казалась странной. Это вамъ говоритъ старая Ганна и врьте ей: она знаетъ давно Стеллу. Что же касается до денежныхъ длъ, то не безпокойтесь, они устроятся. Все на свт устраивается. Вотъ Клаймеръ узжаетъ сегодня вечеромъ въ Америку. Эта женщина сдлала вамъ много вреда, Лорди, но она не будетъ боле вамъ вредить, хотя бдная и не виновата, она также одержима бсомъ.

Трудно было сказать какое впечатлне произвели эти слова на лорда Сарка, но онъ взялъ руку Ганны и поцловалъ ее.

Вечеромъ, прхала лэди Адела, Стелла и Матти въ сопровождени лорда Сент-Олева. Докторъ обрадовалъ ихъ извстемъ, что больному съ утра стало гораздо лучше.

— Стелла, спросила Матти, когда об молодыя двушки спокойно сидли въ комнат Ганны:— какой послднй адресъ ты послала мистеру Мурклю?

— Я оставила ему письмо въ Дублин съ просьбою похать въ Лондондери и ждать тамъ телеграммы, въ которой я извщу его о нашемъ прзд.

— Телеграфируйте ему, Стелла, чтобъ онъ прхалъ сюда!

— Сюда? Но что же мы тутъ съ нимъ будемъ длать?

— Вы увидите, что я съ нимъ сдлаю, отвчала Ганна:— только выпишите его и передайте мн, вы даже можете его и не видать.

— Что же мн написать?

— Что могла бы написать влюбленная молодая двушка.

— Хорошо: ‘Ваше присутстве необходимо. Отъ этого зависитъ наше счасте. Отвчайте. Стелла’.

— И это совершенная правда, сказала Ганна:— пошлите, Матти, Боба на телеграфную станцю.

Возвратясь въ комнату, Матти держала въ рукахъ письмо.

— Это отъ Альторы, сказала она, распечатывая письмо: — что это значитъ? Альтора пишетъ, что баронесса, захавъ къ мистрисъ Клаймеръ, узнала, что она ухала въ Ирландю. Гд она и что затваетъ?

— Удивляюсь! произнесла Ганна, но такимъ тономъ, что об молодыя двушки взглянули на нее.

— О Ганна, вы что-то знаете и скрываете отъ насъ.

— Теперь еще рано сказать вамъ все, что я знаю. Вы, вроятно, Матти, отвтите завтра Альтор, скажите ей, голубушка, что она не долго останется у своей почтенной маменьки и что я прду къ ней, какъ только покончу съ Мурклемъ. Впрочемъ, о Муркл лучше не говорите. Еще скажите… Нтъ, дайте мн бумаги, я сама напишу Кэту. Но уже поздно, доброй ночи, мои милыя.

Телеграмма Стеллы застала мистера Муркля въ самомъ дурномъ расположени духа. Онъ прилетлъ изъ Лондона въ Кипльдэль на крыльяхъ любви, съ самыми радужными надеждами и съ документами, доказывавшими его богатство, но тамъ нашелъ довольно холодную записку Стеллы, которая извщала его, что она, Матти и миссъ Коффинъ неожиданно похали въ Ирландю, гд она надялась его встртить. При этомъ она указала отель, гд они остановятся въ Дублин. Эта эксцентричная выходка возбудила въ немъ подозрня и онъ въ первую минуту хотлъ вернуться въ Лондонъ, но потомъ подумалъ, что красавиц и миллонерш можно дозволить капризы до замужества, съ тмъ, чтобы съ лихвою уплатить ей за вс перенесенныя непрятности, какъ только она сдлается его женою. Въ Дублин онъ былъ приведенъ въ бшенство новымъ письмомъ Стеллы. Она откровенно сообщала, что она и Матти похали съ лэди Дашингтонъ въ помстье раненнаго лорда Сарка, но что он останутся тамъ только два, три дня и потомъ надялись постить сверную Ирландю, въ его сопровождени. Все это было выражено довольно нжно, и посл первой вспышки гнва Муркль проглотилъ эту золоченную пилюлю даже съ нкоторымъ удовольствемъ, утшая себя мыслью, что Стелла искренно желаетъ исполнить свое обязательство, но ей мшаютъ неожиданныя обстоятельства. Поэтому онъ поспшилъ въ Лондондери, внутренно проклиная страсть молодыхъ двушекъ въ путешествямъ въ такую глухую пору года, но не усплъ онъ прхать туда, какъ получилъ новую телеграмму. Онъ полетлъ въ Кильбоггинъ, уже совершенно спокойный и довольный.

— Мистеръ Муркль прдетъ сегодня, сказала Стелла, входя съ телеграммой на слдующее утро въ комнату Ганны:— я выписала его согласно вашему желаню, теперь научите меня, что сказать ему.

— Ваша любовная интрижка, кажется, иметъ такой дловой характеръ, что вамъ лучше объясниться съ нимъ въ присутстви двухъ свидтелей, отвчала съ усмшкой Ганна.

— Это значитъ, что я должна открыть ему правду при васъ и Матти, но я боюсь, что онъ вымститъ свой гнвъ на Альтор.

— Не бойтесь за нее. Какъ только вы покончите съ нимъ, я повезу его въ Лондонъ.

— Вы подете съ нимъ вдвоемъ?

— Нтъ, мы подемъ втроемъ.

— Кто же будетъ третй?

— Мой родственникъ, котораго я ожидаю сегодня изъ Корка. Не распрашивайте меня боле, вы многое узнаете изъ моего разговора съ Мурклемъ.

— Но сказали ли вы лэди Адел, что мы ожидаемъ сюда двухъ гостей? Мы вдь въ Англи, Ганна, и нельзя принимать въ замк раненнаго лорда своихъ друзей и враговъ, не предупредивъ хозяевъ.

— Признаюсь, я въ первый разъ въ замк раненнаго лорда. Пойдите къ лэди и объясните ей. Вы еще не видали Лорди?

— Нтъ, лэди Адела сказала, что лучше подождать. Она вроятно считаетъ это неприличнымъ, хотя я могла бы принести ему боле пользы, чмъ вс сестры милосердя, и право приличне было бы мн ухаживать за нимъ, чмъ лэди Адел съ лордомъ Сент-Олевомъ.

— Потерпите, вроятно, такъ надо вести себя въ замкахъ раненныхъ лордовъ. Ну, идите скоре и скажите ей о прзд Муркля и другого джентльмэна.

— Какъ его назвать?

— Назовите его Коллинсомъ, это не настоящая его фамиля, но подъ этой фамилей его знаетъ здшнй докторъ. Онъ уже былъ здсь. Прибавьте, что онъ мой родственникъ и что мн необходимо видть его вмст съ Мурклемъ.

Лэди Адела была слишкомъ добра, занята ухаживанемъ за братомъ, чтобъ обратить особенное внимане на слова Стеллы.

Спустя часа два, Бобъ, Матти и Стелла обсуждали странное поведене Ганны, какъ къ дому подъхалъ экипажъ, въ которомъ сидли мистеръ Муркль и мистеръ Коллинсъ.

XIII.

Стелла и Матти встртили въ сняхъ лакея съ карточкой мистера Муркля.

— Попросите его въ библотеку, сказала Стелла: — а мы, Матти, прежде сбгаемъ въ комнату Ганны и посмотримъ, на что походитъ ея новый родственникъ.

— Вотъ, мистеръ Коллинсъ, моя голубушка! произнесла Ганна:— черезъ нсколько минутъ вы узнаете его настоящую фамилю. Эдуардъ, посидите здсь, мн и этимъ молодымъ двушкамъ надо поговорить съ господиномъ, который прхалъ съ вами. Я сейчасъ пришлю за вами. Ну, Стелла, начинайте, а я уже его покончу, прибавила она, идя въ библотеку.

Муркль съ нетерпнемъ ждалъ Стеллу. Онъ сялъ торжествомъ, и съ гордостью думалъ, что сейчасъ прижметъ къ сердцу свою невсту подъ кровомъ побжденнаго соперника.

— О милый мистеръ Муркль! воскликнула Стелла, входя въ комнату въ сопровождени Ганны и Матти и простирая къ нему об руки: — какъ вы добры. Вы не сердитесь на меня, что я заставила васъ кататься по всей Ирланди.

— Чортъ принесъ этихъ сорокъ! подумалъ Муркль, нжно привлекая къ себ Стеллу.

— Нтъ, нтъ, произнесла она со смхомъ, и ловко вывернулась изъ его объятй:— еще рано. Я не пуританка, прибавила она, смотря прямо ему въ глаза:— и не прочь отъ поцлуя, но гд слдуетъ и отъ кого слдуетъ. Прежде дло, потомъ удовольстве. Я привела двухъ свидтельницъ для присутствя при нашемъ дловомъ разговор, а потомъ прогоню ихъ.

— Какъ вамъ угодно, отвчалъ Муркль:— я вашъ покорный рабъ и доказалъ это, слдуя за вами по всей стран. Но позвольте спросить, какая опасность грозитъ нашему счастью, и что побудило васъ выписать меня сюда.

— Это вамъ скажетъ миссъ Каффинъ, произнесла Стелла, посмотрвъ на Ганну, которая утвердительно кивнула головой:— а теперь къ длу. Вы привезли документы?

— Да, вотъ они, отвчалъ съ нетерпнемъ Муркль, вынимая изъ кармана свертокъ бумагъ.

— Я была такъ рада, узнавъ отъ милой Альторы, что у васъ ровный, мягкй характеръ, продолжала Стелла:— вы никогда не выходите изъ терпня, не правда ли? А! прибавила она, развернувъ свертокъ и взглянувъ на итоги: — вы позволите мн разсмотрть эти документы на свобод, хотя я уже вижу, что они вполн удовлетворительны.

— Они строго конфиденцальные, замтилъ Муркль съ испугомъ.

— Понимаю, и не покажу ихъ своему стряпчему безъ вашего позволеня. Ну, мистеръ Муркль, помняемся документами. Вотъ списокъ всего моего состояня.

— Увряю васъ, что это излишне! произнесъ Муркль, которому въ сущности очень хотлось узнать хоть общй итогъ:— оставьте эту бумажку у себя, милая миссъ Вольтонъ и отдайте мн ее посл свадьбы. Только опредлите, какую сумму вы желаете закрпить за собою въ силу брачнаго контракта.

— О, воскликнула со смхомъ Стелла:— я не могу претендовать на большую сумму, чмъ десять тысячъ долларовъ. Взгляните на эту бумагу и вы сами убдитесь въ справедливости моихъ словъ.

Муркль съ любопытствомъ открылъ бумагу и прочелъ:

Итогъ состояня Матти Терриль:

Движимое имущество.

Акци Нью-йоркской центральной желзной дор. 5,000 дол.

Акци Толедской желзн. дор. 5,000 ‘

Итого 10,000 дол.

Недвижимое имущество 0

— Это документъ миссъ Терриль, сказалъ Муркль, обращаясь къ Матти: — вы смшали свои бумаги съ бумагами вашей подруги.

— Нтъ, мистеръ Муркль, отвчала Матти:— я уврена, что ваши чувства къ моей подруг не измнятся, если я вамъ скажу, что я настоящая миллонерша и что меня зовутъ Стеллой Больтонъ. Прхавъ въ Европу, мы перемнились именами, потому что я боялась, чтобъ на мн не женились ради денегъ. Моя подруга, съ ея красотой и умомъ, не нуждается въ деньгахъ, а я только ими и могла плнить. Я уврена, что она ране открыла бы вамъ эту тайну, еслибъ подозрвала, что вы ухаживаете за нею только изъ-за денегъ.

Эти слова до того изумили Муркля, что онъ въ продолжени нсколькихъ минутъ не могъ прйти въ себя. Наконецъ, онъ произнесъ, блдный отъ злобы и оскорбленнаго самолюбя:

— Миссъ Больтонъ, или Терриль, или, какъ васъ тамъ зовутъ… Если я отказываюсь отъ всякихъ сношенй съ вами, то не потому, что вы нищая,— это не могло бы повлять на меня — но потому, что вы обманщица и позволили себ издваться надъ самыми священными чувствами. Но я не позволю смяться надъ собою и прибгну къ защит закона, который не дозволяетъ безнаказанно принимать чужя имена, поддлывать чеки и обманывать общество.

— О! вы по этой части должны быть экспертомъ! произнесла Ганна:— Матти, позовите сюда, пожалуйста, джентльмэна, который находится въ моей комнат. Вы, мистеръ Муркль, знали покойную мистрисъ Пето, настоящую мать Альторы, а не баронессу, которая обманомъ назвалась ея именемъ? Подумайте и не торопитесь съ отвтомъ. Вы не обязаны обвинять себя, какъ говорятъ судьи, и мы можемъ возстановить истину безъ васъ, но вы спасли бы себя, разсказавъ чистосердечно вашу исторю. Вы кажетесь, вообще, порядочнымъ трусомъ, прибавила она, презрительно смотря на его блдное лицо и дрожащя руки.

— Я ничего не знаю, началъ Муркль.

— Не къ чему лгать. Вы были съ Грандезеллой въ Итали въ то время, когда баронесса жила компанонкой у мистрисъ Пето. Этотъ джентльмэнъ видлъ мистрисъ Пето и Альтору въ Итали, и ему не трудно доказать смерть одной и рождене другой. Стоитъ только приняться за дло и мы выяснимъ все, но вы можете себя выгородить, если разскажете мн все, что сдлали баронъ и баронесса. Послушайте, Муркль, воскликнула съ жаромъ Ганна: — бдная мистрисъ Пето, которая можетъ быть умерла насильственной смертью — моя сестра, а Альтора — моя племянница. Я возвращу ей ея состояне, хотя бы для этого пришлось многихъ повсить. Это вамъ говоритъ сестра Ганна и вы ей врьте.

— Вы правы, отвчалъ Муркль посл продолжительнаго молчаня, во время котораго онъ обдумалъ свое затруднительное положене и нашелъ, что прежде всего нужно было спасать себя:— баронесса не мать Альторы. Я былъ прикащикамъ въ контор, барона, когда онъ задумалъ съ мистрисъ Кромби, какъ называли тогда баронессу, присвоить состояне мистера Пето. Но я былъ ихъ сообщникомъ только въ томъ смысл, что, зная объ обман, не обнаружилъ его.

— И вы еще смли упрекать меня въ обман! воскликнула Стелла.

— Оставьте его, лежачаго не бьютъ, сказала Ганна.— Мистеръ Муркль! вотъ мистеръ Клаймеръ, мужъ мистрисъ Клаймеръ, или врне, онъ былъ ея мужемъ. Онъ назвался Коллинсомъ, чтобъ не сдлать ей скандала, но теперь она на пути въ Америку и онъ можетъ принять свою настоящую фамилю. Мы втроемъ подемъ въ Лондонъ сегодня же вечеромъ. Недъ, не упускайте его изъ вида, а я скажу лэди, что узжаю на время.

Она разсказала все лэди Адел и было ршено, что она вернется въ Кильбоггинъ съ Альторой. Потомъ Ганна повторила свой разсказъ лорду Сарку, который былъ столь же обрадованъ тмъ, что Альтора не родня барону и баронесс, сколько извстемъ, что Муркль и Грандезелла не будутъ боле вмшиваться въ его финансовыя дла.

— Кэтъ въ Лондон мн поможетъ все устроить, прибавила она:— Лорди, не тревожьтесь объ Альтор, она нашла въ Кэт надежнаго друга. Какая умница Стелла, какъ ловко она два мсяца водила за носъ Муркля! Славная двочка! И я знаю, кто побдилъ ея сердце.

Посл отъзда Ганны съ Мурклемъ и Недомъ Клаймеромъ, Стелла, которую мы будемъ называть попрежнему ея вымышленнымъ именемъ, пошла въ комнату Матти и застала ее въ слезахъ.

— Что съ тобой, Матти?

— Бо…объ! промолвила молодая двушка, всхлипывая.

— Что случилось съ Бобомъ?

— Какъ я сознаюсь ему?

— Въ чемъ?

— Въ томъ, что… у… меня… пять миллоновъ… дол…ларовъ?

— Хочешь, я скажу?

— Нтъ, я боюсь, что онъ убжитъ и что я никогда боле его не увижу. Онъ ршилъ, что мы будемъ проживать въ день одинъ фунтъ стерлинговъ.

— Да разв вамъ обязательно проживать боле?

— Нтъ, но онъ скажетъ, что я его обманула, и что онъ не можетъ жениться на мн. Онъ еще вчера говорилъ, какое счасте, что ты миллонерша, а не я, такъ какъ онъ никогда не женился бы на женщин богаче его. О, Стелла, какую кашу мы заварили!

— Ну, нечего отчаяваться. Подождемъ возвращеня Ганны съ Альторой. Во всякомъ случа, ты въ гораздо лучшемъ положени. Ты можешь видться съ Бобомъ, когда захочешь, а меня не пускаютъ къ моему милому, и онъ думаетъ, что я жестоко обошлась съ нимъ.

XIV.

— Послушайте, Муркль, сказала Ганна, подъзжая къ Лондону:— когда лучше поймать вашихъ сообщниковъ вдвоемъ?

— Мы ихъ застанемъ дома, если прямо подемъ къ нимъ сегодня вечеромъ, отвчалъ Муркль: — но прежде надо пость.

— Вы знаете, что вамъ надо говорить? Вы несчастная жертва и хотите очистить свою совсть чистосердечной исповдью на суд. Боле ни слова и только поддакивайте всему, что я скажу.

Подъзжая къ дому барона, они увидали его на подъзд. Онъ только что пообдалъ съ женою и отправлялся въ клубъ.

— А, Дикъ, mio caro! воскликнулъ онъ, увидя Муркля, который любезно высадилъ изъ кэба миссъ Коффинъ:— а кто это съ вами? О, какая прятная встрча!

— Богъ знаетъ, прятная ли для васъ, промолвила Ганна, но баронъ продолжалъ, не разслышавъ ея словъ:

— А ваши прелестныя молодыя двушки? я надюсь, что он также въ Лондон? Альтора будетъ очень рада ихъ видть. Но представьте меня.

И онъ указалъ на Неда Клаймера, который стоялъ подл Ганны.

— Это мистеръ Клаймеръ, сказала она:— мой племянникъ по первой жен. Онъ прхалъ сюда, чтобъ отослать въ Америку свою теперешнюю жену, съ которой такъ дружна баронесса.

— О, какъ интересно! Баронесса будетъ очень рада съ нимъ познакомиться. Но, пожалуйста, взойдите.

И онъ повелъ по лстниц своихъ неожиданныхъ гостей.

— Однако, гд вы встртились? спросилъ онъ съ удивленемъ, входя въ гостинную.

— Въ замк лорда Сарка и прямо оттуда прхали къ вамъ, отвчала Ганна.

Увидя ее издали, Альтора, сидвшая съ баронессой въ гостинной, вскочила и бросилась къ ней на шею.

— Ну, голубушка, сказала шепотомъ Ганна, горячо обнявъ ее: — уйдите на минуту, мн надо поговорить о длахъ съ барономъ и баронессой. Это мистеръ Клаймеръ, прибавила она громко, холодно кланяясь баронесс:— онъ только-что отправилъ свою жену въ Америку и иметъ кое-что сказать вамъ.

Барона начинало безпокоить это неожиданное посщене, но теперь онъ успокоился. Очевидно, дло шло о мистрисъ Клаймеръ. Баронесса очень любезно приняла мистера Клаймера и начала распрашивать его о жен, но Ганна ее перебила:

— Вы потомъ разскажете, Недъ, о своей жен. Теперь поговоримъ о дл. Прежде чмъ сдлаться баронессой, вы были мистрисъ Кромби, не правда ли?

— Да, отвчала холодно баронесса: — но я не знаю, по какому праву вы предлагаете мн вопросы?

— О, вы можете не отвчать, если не желаете, но я хотла спасти васъ отъ большихъ непрятностей. Когда вы были мистрисъ Кромби, то жили компанонкой у мистрисъ Пето въ старинномъ итальянскомъ замк?

— Продолжайте, сказала гордо баронесса, которая, однако, начинала чего-то опасаться.

— Не торопите меня, вы успете все узнать. Когда мистрисъ Пето, моя племянница, умерла или, можетъ быть, когда вы ее отравили, то вы, съ помощю барона и Муркля, украли ея имя, дочь и состояне. Такъ ли это все было? Впрочемъ, не отвчайте, если не хотите.

Кровь отлила отъ сердца баронессы и она едва не упала въ обморокъ. Холодный потъ выступилъ на лбу у барона.

— Это гнусная, ужасная клевета! воскликнула баронесса.

— Вотъ, онъ, Недъ, видлъ свою тетку, т. е. мою сестру Фанни, когда Альтор было четыре мсяца и она сказала ему, что собирается хать съ ребенкомъ въ Америку, какъ только ей будетъ легче, и что вы живете у нея компанонкой. Но въ день посщеня Неда вы были нездоровы и не выходили изъ вашей комнаты. Впрочемъ, и Муркль готовъ подъ присягой показать на суд, что вы съ нимъ и барономъ обманули стряпчихъ и банкировъ, и выдали себя за мою бдную Фанни. Вы проиграли ставку и надо расплачиваться — не правда ли, Муркль?

— Да, друзья мои, произнесъ Муркль: — если вы заставите миссъ Коффинъ довести дло до суда, то я буду вынужденъ явиться свидтелемъ противъ васъ. Я уже говорилъ ей, что ея подозрня насчетъ насильственной смерти ея племянницы совершенно неосновательны, но что касается до обвиненя въ присвоени чужого имени, чужого ребенка и чужого состояня, то его легко доказать и безъ моихъ свидтельскихъ показанй. Поэтому, я совтую вамъ покончить это дло миролюбно.

Баронъ молча слушалъ своего компаньона, а баронесса съ трудомъ переводила дыхане.

— Вы правы, Муркль, я согласна окончить дло миролюбно, сказала Ганна: — я не стану упрекать васъ всхъ въ дурномъ обращени съ бднымъ ребенкомъ и въ оклеветани его отца, потому что сейчасъ увезу отъ васъ Альтору и она скоро забудетъ васъ и все, что ей приходилось терпть въ вашемъ дом. Но я требую, чтобъ вы возвратили ея состояне съ процентами. Потомъ узжайте за границу — когда вы можете ухать?

— Все это такъ неожиданно, отвчалъ баронъ:— что я попрошу немного времени на размышлене.

— Хорошо, я васъ оставлю втроемъ, а сама пойду къ Альтор. Покажите мн ея комнату.

Видя, что мужъ отказывается отъ сопротивленя, баронесса молча встала и проводила Ганну въ комнату Альторы, и вернулась въ гостинную, гд съ мужемъ и Мурклемъ составила семейный совтъ. Клаймеръ отошелъ въ сторону и углубился въ чтене вечерней газеты.

Ганна обрадовала Альтору извстемъ, что увезетъ ее тотчасъ съ собою.

— Вы возьмете только необходимыя вещи, моя радость, сказала она:— за остальными мы пришлемъ завтра. Вы никогда не вернетесь къ этой женщин, которая вовсе не мать ваша, а будете жить съ старой Ганной. Теперь не время все объяснять, но не бойтесь — васъ не отдадутъ замужъ за Муркля и не заставятъ быть дружной съ мистрисъ Клаймеръ, которая ухала въ Америку.

Альтора съ изумленемъ слушала Ганну, не понимая своего новаго положеня, и машинально собирала вещи.

— Кэтъ насъ ждетъ въ отел, прибавила Ганна:— онъ покончитъ для насъ вс дла. Ну, я теперь сойду внизъ и вы придете въ гостинную, какъ только будете готовы.

— Милая миссъ Коффинъ, сказалъ баронъ, идя къ ней на встрчу:— мы признаемъ себя побжденными и принимаемъ ваши условя. Мы съ баронесой поселимся въ Париж или Рим. Состояне, оставленное Альтор мистеромъ Пето, будетъ всецло ей возвращено и затмъ окончатся навсегда мои отношеня къ человку, который оказался предателемъ. Мы удемъ, какъ только покончимъ съ финансовой стороной дла. Излишне говорить, что мн очень грустно разставаться съ Альторой, я всегда питалъ къ ней наилучшя чувства.

— Я пришлю къ вамъ завтра утромъ мистера Гетерингтона, онъ покончитъ съ вами это дло. Надюсь, что вы его не обманете.

— А вотъ и моя Ора! воскликнулъ баронъ, открывая свои объятя: — прощайте, carrissima mia, прощайте въ послднй разъ.

— Прощайте, мама! сказала Альтора, освободившись отъ барона и подходя къ баронесс.

— Не называйте никогда этой женщины матерью, произнесла Ганна.

— Я не понимаю, что случилось, промолвила шопотомъ Альтора, наклоняясь къ баронесс:— но я еще увижу васъ?

— Не думаю, отвчала баронесса:— впрочемъ, у тебя благородное сердце. Прощай, милое дитя.

XV.

Слова, сказанныя Ганною передъ отъздомъ, сильно подйствовали на больного Сарка. Хотя онъ не могъ внятно, говорить, но былъ въ полной памяти, и сознане, что Стелла всегда любила его, а дурачила Муркля только для спасеня Альторы отъ преслдованй, наполнило его сердце радостью. Но мысль, что она находилась въ одномъ дом съ нимъ и что онъ все-таки не видалъ ее, такъ волновала его впродолжени долгихъ безсонныхъ часовъ ночи, что на слдующее утро докторъ съ удивленемъ замтилъ увеличившееся лихорадочное состояне.

— Не тревожитъ ли тебя что-нибудь? спросила его сестра:— или теб хуже?

— Лучше, отвчалъ онъ.

— Такъ что же съ тобою?

Онъ застоналъ и шопотомъ промолвилъ:

— Стелла!

Лэди Адела сказала доктору объ этомъ симптом.

— Извините меня, отвчалъ онъ: — но быть можетъ, лордъ Саркъ влюбленъ въ эту особу?

— Я думаю, произнесла лэди Адела, покраснвъ.

— Такъ она лучшее для него лекарство, т. е. если она любитъ его. Вы легко можете убдиться въ этомъ, сказавъ ей, что лордъ Саркъ желаетъ ее видть.

Леди Адела нашла обихъ молодыхъ двушекъ въ библотек, гд Бобъ Альдерней читалъ только что полученное письмо.

— Я просилъ Гетерингтона, сказалъ онъ, обращаясь къ лэди Адел:— повидаться съ Кассеролемъ и, если возможно, отложить общее собране акцонеровъ, которое побудило Сарка предпринять это насчастное путешестве. Онъ теперь пишетъ, что катастрофа съ Саркомъ произвела такое сильное впечатлне, что было тотчасъ же ршено отсрочить собране. Это хорошая всть, она очень успокоитъ бднаго Сарка.

— Не хотите ли вы сообщить ему это прятное извсте? спросила Адела, обращаясь къ Стелл.— Онъ очень желаетъ васъ видть и докторъ говоритъ, что ваше присутстве принесетъ ему большую пользу. При такихъ обстоятельствахъ я не вижу тутъ ничего неприличнаго. Но, Стелла, прибавила она: — лучше не ходите къ нему, если вы не можете сдлать его счастливымъ.

— Я сдлаю все, начала Стелла, но Матти не дозволила ей окончить фразы, осыпавъ ее поцлуями.

— Будь съ нимъ поласкове, произнесла она шопотомъ: — и помягче объясни ему, что ты не я. Помни, что въ ту же минуту я буду объяснять Бобу, что я не ты. Я только дала ей полезный совтъ, прибавила она громко, обращаясь къ лэди Адел:— ну, Стелла, ступай и веди себя прилично.

Стелла вышла изъ комнаты вмст съ лэди Аделой, а Матти, оставшись наедин съ Бобомъ, сказала:

— Потрогайте мою руку, Бобъ. Что, она холодна?

— Да, что съ вами? Я согрю вамъ руку.

И онъ поднесъ ее къ губамъ.

— Это отъ испуга. Дайте сюда вашу руку. Вы слышите, какъбьется мое сердце.

— Да что съ вами, моя радость? произнесъ Бобъ, обнимая ее,

— О, Бобъ, простите меня! Я васъ обманула. Я должна вамъ сознаться въ ужасномъ проступк. Только общайте, что вы меня не разлюбите.

— Вы пугаете меня до смерти, произнесъ глухо Бобъ:— конечно, я не разлюблю васъ, если вы не сдлали ничего постыднаго.

— Вотъ въ томъ-то и бда, что мн очень стыдно, воскликнула сквозь слезы Матти:— я воплощенная ложь.

— Вы сведете меня съ ума. Говорите уже прямо.

— Я — Стелла, а Стелла — я.

Бобъ поблднлъ.

‘Она сошла съ ума’, подумалъ онъ и громко произнесъ:— о, Матти! наше счасте погибло.

— Нисколько, мой голубчикъ. Вдь вы не полюбите Стеллу, потому что Стелла — я? Вдь вы любите — меня, а не Стеллу… О, какъ вы глупы, Бобъ.

— Признаюсь, я ничего не понимаю.

— Какъ! вы не понимаете, что я Стелла Вольтонъ и что у меня пять миллоновъ, а Стелла — Матти Терриль и у нея десять тысячъ.

— Когда же вы сдлались Стеллой Вольтонъ? спросилъ онъ, все еще сомнваясь, въ здравомъ ли она разсудк.

— Прхавъ въ Парижъ, мы помнялись именами, потому что я боялась, чтобъ на мн не женились изъ-за денегъ, а теперь я боюсь, что вы не захотите на мн жениться… тоже изъ-за этихъ самыхъ денегъ.

— Я всегда захочу на васъ жениться, Матти… Стелла… Я, право, не знаю, какъ васъ звать. Но наши отношеня такъ матерально измнились, что я, право, не знаю, что длать. Вы очень дурно поступили, Матти, обманувъ меня и поставивъ въ такое ложное положене.

— Я знаю это, Бобъ, промолвила Матти, рыдая:— только подумайте, какъ тяжело теперь Стелл сознаваться въ томъ же Сарку. А что, онъ будетъ такъ же пораженъ, какъ вы, Бобъ?

— Гораздо мене. Я счелъ бы себя обманщикомъ, еслибъ взялъ вс ваши деньги. Мн всегда казалось бы, что я ограбилъ Сарка. О, Стел… нтъ, Матти! какую кашу вы заварили.

— Ничего! я придумала, какъ ее расхлебать, воскликнула Матти, хлопая въ ладоши:— вы сейчасъ подете въ Лондонъ и купите на мои деньги вс акци компани Сарка. Потомъ, мы созовемъ общее собране: вы и я будемъ акцонерами, Стелла совтомъ директоровъ, а Саркъ предсдателемъ. Мы освтимъ электричествомъ весь свтъ, выдадимъ чудовищные дивиденды и заживемъ счастливо.

— Ну, Матти, если вы серьзно хотите раздлить свое состояне между Саркомъ и мною, то я вамъ мшать не буду. Это дйствительно единственный выходъ изъ нашего затруднительнаго положеня. Я не могъ бы взять одинъ такой громадной суммы, но не согласенъ лишиться и васъ потому только, что вы, къ несчастью, миллонерша.

— Значитъ, вы меня простили, ну, помиримся Бобъ.

И они помирились.

Между тмъ, Стелла вошла въ комнату больного съ тревожно бьющимся сердцемъ.

— Вотъ Стелла пришла тебя навстить, сказала лэди Адела, нагибаясь къ брату:— мн надо заняться хозяйствомъ и я оставлю ее здсь.

Онъ протянулъ руку и Стелла нжно взяла ее.

— Вы очень добры, промолвилъ онъ.

— Я хотла прйти раньше, но меня не пускали. Я была такъ несчастна, что огорчила васъ, но думала, что потомъ все объясню вамъ. Вы теперь все понимаете?

Онъ сжалъ ея руку.

— И вы прощаете меня?

Онъ поднесъ къ губамъ ея дрожавшую руку.

— Но это еще не все. Вы должны мн простить еще многое. Матти уговорила меня перемниться съ нею именами. Это была дтская шалость. Она боялась, что за нею будутъ ухаживать только изъ-за денегъ, а меня тшила мысль водить за носъ искателей богатыхъ невстъ. Въ сущности, я Матти Террилъ и у меня всего за душею 2,000 ф. ст.

Онъ застоналъ. Сердце Стеллы болзненно сжалось.

— Неужели онъ также хотлъ жениться на мн только изъ-за денегъ? подумала она.

Она хотла выдернуть свою руку. Но онъ ее не выпустилъ и промолвилъ одно только слово:

— О, милая!

И этого слова было достаточно.

— Отчего же вы стонете? спросила Стелла, нагибаясь къ нему:— вамъ хуже?

— Нтъ.

— Вы не сомнваетесь въ моей любви?

Онъ еще крпче сжалъ ея руку.

— Не говорите, это вамъ вредно, но помните, что я ваша, что бы ни случилось и вы должны поскоре выздоровть ради меня. Лэди Адела, прибавила она:— мы съ Матти должны открыть вамъ тайну, въ которую я только-что посвятила вашего брата. Онъ далъ мн право ухаживать за нимъ, и я буду его женою, какъ только онъ поправится, а онъ скоро поправится ради меня. О, я знаю о чемъ вы безпокоитесь! Бобъ только-что получилъ письмо отъ Кэта Ветерингтона, который узналъ отъ мистера Кассероля, что общее собране вашей компани отложено и что, по всей вроятности, дло устроится. Я посл вамъ разскажу подробности.

Послдня слова она произнесла наудачу, полагая, что они успокоятъ больного, но, вернувшись къ Матти, она, къ величайшему своему удивленю, узнала, что дйствительно финансовыя дла Сарка устраиваются.

— О, Стелла, воскликнула Матти:— мы съ Бобомъ придумали прекрасный способъ привести въ порядокъ финансы Сарка. Мы все это устроимъ съ Гетерингтомъ, когда онъ прдетъ сюда съ Ганной и Альторой. Это великая тайна и я не могу открыть ея даже теб, но ты можешь сказать Сарку, чтобъ онъ боле не безпокоился о своей компани. Я уврена, что онъ отъ этого скоре поправится. Ну, Стелла, какъ мн было тяжело справиться съ Бобомъ, мы едва не поссорились. А Саркъ легко принялъ пилюлю?

— Ты права, это была пилюля, да еще не золоченая. Но онъ проглотилъ ее молодцомъ.

— Я не могу сказать того же о Боб. Впрочемъ, главное, что они приняли пилюли.

XVI.
Конецъ дневника Альторы.

Вся моя жизнь измнилась въ послдне шесть мсяцевъ, и я стала совершенно новымъ существомъ. Первой эпохой этого превращеня были разговоры съ Кэтомъ Гетерингтономъ въ Капль-Дэл, второй — открыте тетей Ганной тайны моего рожденя, и разрывъ съ баронессой, а третьей — снова разговоръ съ Кэтомъ Гетерингтономъ, три дня тому назадъ, здсь въ Капль-Грендж. Мы вс были на террас. Бобъ Альдерней каталъ въ кресл Сарка, котораго въ первый разъ выпустили на воздухъ безъ повязки. Матти ему помогала, а Стелла шла рядомъ, держа за руку Сарка. Бобъ и Матти обвнчались мсяцъ тому назадъ, она непремнно хотла отложить свадьбу до выздоровленя Сарка, и внчаться въ одинъ день съ Стеллой, но Бобъ не хотлъ ждать. Они наняли Капль-Гренджъ на годъ, и, по всей вроятности, рано или поздно, купятъ этотъ прелестный замокъ. Кэтъ и Бобъ имли много хлопотъ съ компаней Сарка, они скупили на деньги Матти вс акци и ликвидировали дла такъ, что Саркъ ничего объ этомъ и не зналъ. Потомъ я просила Кэта купить для меня Капль-дэльскй коттэджъ и мы будемъ жить тамъ съ Ганной. Онъ заново отдланъ и меблированъ подъ руководствомъ Кэта.

— Я только что пришелъ изъ коттэджа, сказалъ онъ, подходя во мн на террас въ Капль-Грендж: — я принялъ послднй возъ мебели и присутстве хозяйки необходимо, чтобъ все привести въ порядокъ.

— Подемте туда вс вмст завтра утромъ, воскликнула Матти, прежде, чмъ я успла отвтить:— и ршимъ, какъ разставить мебель, а главное, я хочу, чтобъ Ганна прилично помстилась въ этомъ роскошномъ гнзд.

— Мы не намрены съ Альторой и Кэтомъ долго покоиться въ роскошномъ гнзд, отвчала Ганна:— у насъ есть большое дло. Я не намрена здсь жить постоянно.

— Нтъ, извините, тетя, сказала я:— это будетъ вашъ домъ, а мой pied—terre.

Тетя пристально посмотрла на меня и сказала:

— Кэтъ, поговорите съ ней серьзно, время пришло. А насъ зоветъ Лорди, прибавила я, обращаясь къ Матти.

Кэтъ повелъ меня въ тнистую аллею, идущую вдоль рки.

— Вы догадываетесь, о чемъ я буду съ вами говорить? спросилъ онъ, когда мы сли на скамейку.

— Да, отвчала я, покраснвъ.

— Такъ мн нечего и говорить. Вы уже давно это знаете.

— Да, но все-таки я не была уврена.

— Вы не были уврены? воскликнулъ онъ съ большимъ изумленемъ.

— Я и теперь не совсмъ уврена.

— Вы хотите сказать, что вы знаете давно, что я васъ люблю, но не уврены въ томъ, какого рода это любовь?

— Да.

— Я никогда не спрашивалъ васъ, любите ли вы меня?

— Никогда.

— Но вдь вы любите меня?

Я задрожала всмъ тломъ и не могла произнести ни слова.

— А знаете ли, почему вы не можете отвтить? Потому что вы сами не знаете, какого рода ваша любовь ко мн. Мы любимъ другъ друга не такъ, какъ вс, и знаете почему?

— Нтъ.

— Потому что наша любовь основана не на эгоизм, а на общемъ служени человчеству. Еслибы мы не любили человчества, то и не любили бы другъ друга. Наша любовь пробртаетъ отъ этого силу, какая невдома людямъ, думающимъ только о себ. Ихъ любовь должна со временемъ истощиться съ той или другой стороны, а можетъ быть и съ обихъ, но наша любовь будетъ только развиваться соотвтственно развитю нашего служеня человчеству.

— Но въ чемъ выразится это служене?

— Въ длахъ, а не въ словахъ. Наша любовь такъ мало походитъ на обыкновенную любовь, что мы могли бы не жениться, еслибъ не предразсудки общества — не правда ли, Альтора?

Мы замолчали и мн казалось, что въ этомъ торжественномъ молчани наши души слились въ одну.

— Къ чему обряды? сказалъ онъ, наконецъ, и наши губы соединились въ первомъ поцлу: — но все-таки пойдемъ къ Сарку и Стелл и скажемъ, что мы будемъ внчаться въ одинъ день съ ними.

Это была конечная минута эволюцоннаго развитя моего внутренняго ‘я’.

Конецъ.

‘Отечественныя Записки’, NoNo 1—4, 1884

OCR Бычков М. Н.

Лоренса Олифанта.

ЧАСТЬ ПЕРВАЯ.

ЧАСТЬ ВТОРАЯ.

Читайте также: