АДЕЛАИДА
или
ТОРЖЕСТВО ЛЮБВИ
Переводъ съ французскаго Иринарха Нелидова.
Въ САНКТПЕТЕРБУРГ,
при Губернскомъ Правленіи 1803.
съ дозволенія Санктпетербургской Ценсуры.
Милостивому Государю моему
ВАСИЛЬЮ ГРИГОРЬЕВИЧУ
МАТВЕВУ.
Въ знакъ истинной благодарности съ отличнымъ почтеніемъ
приноситъ
Покорнйшій слуга
Иринархъ Нелидовъ.
Какъ я несчастна, вскричала Аделаида, печально облокотясь на дерево въ саду своего родителя! какой печальный ударъ отягчаетъ жизнь мою, которая мн становится уже въ тягость! несчастный отецъ, ты стенаешь теперь въ ужасной темниц! удаленъ отъ своего семейства, отъ сей супруги, которой безпрестанно возобновляемыя ласки составляли въ душ твоей все щастіе, ты видишь въ твоемъ ужасномъ обиталищ только людей, грубыхъ и безчеловчныхъ, коихъ нимало нетрогаетъ нещастіе… Ахъ! сколь участь твоя достойна сожалнія ….. но не меньше ли того и матери моей? съ тхъ поръ какъ неумолимые заимодавцы изторгли y ней изъ объятій супруга ея, не внемля ни потери, ни отчаянію, въ которое долженствовало быть ввергнуто все семейство, они заключили его въ такое мсто, гд долженствовало обитать одно только злодйство. Душа его учинилась тогда добычею наилютйшея скорби. Сія нжная мать поперемнно прижимала насъ къ своей груди, спрашивала о супруг обливая насъ слезами своими…… Ахъ! какъ можно было выдержать таковое зрлище…. толь ужасныя терзанія сердца….. Увы! что съ нами будетъ, имніе наше продано, и домъ нашъ на канун долженъ также быть….. лишены будучи всякой подпоры въ свт, смерть остается единственною намъ надеждою, пусть придетъ она кончить наши нещастія …. и ты дражайшій любовникъ, коего участь мн не извстна, гд бы ты не находился, безсомннія содрогнешся узнавъ мои злоключенія, ты прольешь слезы въ воспоминаніе твоей нжной и врной Аделаиды.
Такимъ то образомъ сія несчастная приносила жалобы на жестокую судьбу свою. Прошло уже восемь дней какъ похитили у ней отца, съ тхъ поръ цвтущія розы на щекахъ ея покрылись смертною блдностію и сладкая дремота не успокоевала ее боле. Выходя изъ саду встрчаетъ она мать свою испускающую тяжкія стенанія посредъ малолтныхъ дтей своихъ, (ибо Аделаида имла трехъ братьевъ и сестру малолтныхъ) тронута будучи сама сндаемою ихъ горестію, обнявъ ихъ всхъ, присоединила и свои слезы къ слезамъ въ изобиліи ими проливаемыхъ. Грубые и безчеловчныя сердца! недолжны ли вы тронуться такимъ зрлищемъ? неужели страждущая въ несчастіи добродтель, не привлечетъ на себя вашего вниманія? Ахъ! естьли существуютъ столь безчувственныя люди, чтобъ взирать сухими глазами на страданія подобныхъ себ, то достойны они всякаго презрнія.
Удрученная безмрною горестію Аделаида, нсколько минутъ не могла произнесть ни одного слова, наконецъ пришедъ опять въ себя: дражайшая и сожалнія достойная мать, вскричала она въ чрезмрномъ изступленіи грусти! несчастныя дти! вы, лишились единственной подпоры въ свтъ, сего супруга, сего отца, которой составлялъ, ваши удовольствія, раздляя ваши труды, я должна теперь употребить вс усилія къ облегченію судьбы вашей. Я не могу инаго вамъ предложишь опричь рукъ моихъ, моей слабой работы, но кажется что судьба хочетъ истощить на насъ жестокіе удары свои, ибо со взятія подъ стражу нашего батюшку, я нахожусь безъ дла. Вс оставили насъ въ нашихъ несчастіяхъ, и одно только средство остается намъ, чтобъ мн употребить себя на служеніе: вы кажется опечалились, любезнйшая матушка, принятымъ мною намреніемъ…. Знайте, что не постыдно бываетъ никакое состояніе, когда благородныя причины принуждаютъ насъ принять оное для оказанія помощи нашимъ ближнимъ. Пусть погибнетъ бдный горделивецъ и тунеядецъ, которой идетъ докучать знатнымъ и богатымъ, чтобъ такъ сказать испросить на жизнь свою когда онъ можетъ самъ доставать себ пропитаніе! Нтъ! намреніе, которое я предприняла не иметъ ничего въ себ для васъ печальнаго, я буду очень довольна, естьли могу уменьшить ваши несчастія.
Аделаида окончала тмъ рчь свою, истинна и твердое упованіе проникли до души матери ея.— О добродтельная дочь! сказала она: ты нашъ Ангелъ хранитель, такъ исполняй же похвальныя своя намренія, ищи честнаго пристанища, избери тамъ мсто себ и окажи намъ свою помощь, какую только ты въ состояніи будетъ излить на насъ.
Съ сими словами Аделаида вышла изъ дому своего, она имла еще немного друзей, кои остaвались ей въ ея несчастіяхъ, a посредствомъ ихъ стараній нашла она себ мсто въ городъ Реймс, гд она родилась: мсто сіе показалось ей такъ хорошо, какого она только желать могла. Это было y одного весьма богатаго человка, который оставивъ знатную должность прежде имъ долгое время занимаемую, препровождалъ спокойно жизнь свою удалясь отъ придворнаго шуму и столицы. Супруга его обладала всми качествами, которые могли учинить ее достойною почтенія, въ ней не было со всемъ той надмнности, какая побольшей части господствуетъ надъ всми, и бываетъ свойственною въ умахъ знатныхъ и богатыхъ людей: она была чувствительна къ состраданію несчастныхъ и служила имъ крпчайшею подпорою, никогда не получали они отъ нее оскорбительныхъ отказовъ, которые часто расточаетъ гордость, или тщетныхъ общаній, коихъ со всемъ не хотятъ привесть въ дйство. Привязана будучи нежнйшими чувствованіями къ своему супругу, она безъ роптанія сносила его преступленія, и такимъ образомъ тишина и согласіе царствовали въ ихъ хозяйств.
Лишь только Аделаида принята была въ сей домъ горничною двушкою, то въ скоромъ времени снискала довренность господъ своихъ исправленіемъ въ точности возложенныхъ на нее должностей, они удивлялись ея рачительности, усердію и знанію въ длахъ. Наиболе же госпожа ея была поражена тихостію характера и великою справедливостію примчаемою въ ум сей двушки, и такъ хотла безпрестанно имть ее при себ.
Аделаида часто ходила навщать отца своего, и нжными своими ласками услаждала ужасъ его невольничества, при каждомъ съ нимъ разставаніи сердце ея было удручено горестію, которое ни въ чемъ не находило утшенія о кром слезъ изобильно ею проливаемыхъ, Гжа Сентъ-Илеръ (имя ея барыни) нсколько разъ уже примчала печаль ее сндающую, однимъ днемъ застала она сію несчастную двицу въ трогательнйшемъ положеніи, опрокинутую на кресла и испускающую тяжкія стенанія, гжа Сентъ-Илеръ не могла безъ содроганія взирать на сіе печальное зрлище, имя краткое свденіе о несчастіяхъ Аделаиды, принуждала ее объявить себ подробно все: можетъ быть, прибавила она, я могу теб помочь чемъ нибудь. Аделаида ничего не хотла скрыть предъ сію доброю госпожею, и отирая текущія по лицу ея слезы начала сими словами:
Вы знаете, сударыня, что я родилась въ семъ город, безсомннія вамъ также извстно и то, что отецъ мой стенаетъ теперь въ темничныхъ узахъ, но вы можетъ быть не вдаете что онъ жертвуетъ симъ безчеловчнымъ и вроломнымъ людямъ. Онъ торговалъ сукнами, небольшая сія торговля не позволяя имть лишнихъ расходовъ, приводила однакожъ его въ состояніе поддерживать честнымъ образомъ свое семейство. И такъ въ ндрахъ посредственнаго сего состоянія находилъ онъ свое благополучіе. Соединены будучи съ матерью моею сходствомъ чувствъ и наинжнйшею склонностію, любили они взаимно другъ друга, и столь же нжно любили дтей своихъ. Мы были воспитаны съ такимъ попеченіемъ, каковое можетъ дать одна только природа..
Спустя два года одинъ молодой человкъ очень богатой, назначилъ свое пребываніе въ семъ городъ для окончанія длъ своихъ, относительно имущества имемаго имъ въ окрестностяхъ, онъ нанялъ въ нашемъ дом покои, и въ короткое время свелъ тесное знакомство съ моимъ батюшкою, по чему и былъ принятъ въ наше сообщество.
Я не замедлила въ немъ примтить постояныя качества, которые по большей части бываютъ рдки въ людяхъ. Увидла что онъ былъ любезенъ и тихъ, безъ надмнности и безъ притворства не смотря на то что довольно былъ богатъ, a притомъ имлъ основательный и глубокій разумъ: вотъ отличныя черты его. Свиданіе наше сопровождаемо было всегда взаимнымъ удовольствіемъ, казалось, что и онъ не меньше наслаждался нашими разговорами. Но что я вамъ скажу? слабыя мои достоинства понравились Гну Десамбръ, и вскор я сама испытала въ себ подобное ему чувство, долгое время сердца наши не осмливались излить тайны своей одно другому, долгое время мы говорили глазами прежде нежели уста изъяснили мысли наши, наконецъ мы сдлались смлея, и имя любви было произнесено нашими губами. Склонность, основанная на единой токмо добродтели душъ нашихъ устроила съ сей минуты все счастіе нашаго бытія. Любовникъ мой оказывалъ всевозможное стараніе мн нравиться, онъ изощрялъ разумъ мой, научалъ меня различать ложъ отъ истинны, и будучи удаленъ отъ обыкновеннаго поступка свойственнаго подлымъ о обманщикамъ, онъ давалъ мн узнавать сти, которыя сіи презрительныя люди разставляютъ для уловленія невинности: такъ, я ему одолжена сею справедливостію, любя меня страстно онъ старался о щастіи моемъ, и былъ столь чувствителенъ, что полагалъ все свое благополучіе въ моей добродтели.
Родственники мои примтили успхи сей страсти, коей послдствій они весьма страшились. Характеръ моего любовника имъ еще мало былъ извстенъ, опасаясь найдти въ немъ коварнаго прелестника. Вроятно ли это было, чтобъ такой человкъ, который обладаетъ величайшими богатствами захотлъ до того унизиться, чтобъ на мн жениться?
Отецъ мой положилъ отвратить бурю, которая казалось угрожала мн опасностію, однимъ днемъ отозвавъ меня въ сторону началъ мн говоришь сими словами:
Я очень вижу дочь моя, страсть твою къ Гну Десамбре, страсть, могущую безсомннія сдлать тебя нещастною, естьли ты въ скоромъ времени не постараешся погасить ее. Я признаюсь онъ иметъ довольно хорошихъ качествъ, и достоинъ быть любимымъ, но можешь ли ты представить себ безмрное различіе въ разсужденіи вашихъ состояній? захочетъ ли онъ на теб жениться въ теперешнемъ твоемъ положеніи, и пожертвовать своимъ богатствомъ твоей добродтели? люди не всегда такъ мыслятъ, дражайшая дочь моя, предразсудокъ господствуетъ ими, естьли и найдутся изъ нихъ нкоторые, кои имютъ очищенный вкусъ и знаютъ цнить достоинство вещей, то такихъ весьма мало: положимъ на сей разъ, что Гнъ Десамбре изъ числа сихъ людей, но сколькоже предстоитъ препятствій при семъ случа, родственники его могутъ воспротивиться сему браку, и я увренъ что ты столь будешь благородна въ мысляхъ своихъ, что не пожелаешь имть супруга, коего родственники могутъ гнушаться тобой: берегись, дочь моя, чтобъ не развращеніе имъ путеводительствовало, можетъ быть хочетъ онъ повредить только честь твою, можетъ быть онъ ищетъ единаго средства обольстить тебя.
Отецъ мой окончилъ тмъ речь свою, и я окаменевъ отъ такого нечаннаго разговора не въ состояніи была произнесть ни одного слова. Сей нжный и приведенный въ изумленіе отецъ сжималъ меня въ объятіяхъ своихъ: проливаемыя мною слезы проникли во глубину сердца ево, и казалось онъ раскаивался приведши меня во толь печальное состояніе
Пришедъ въ себя я призналась ему въ чувствуемой мною нжности къ Десамбръ: что касается до свойства сего молодаго чоловка, прибавила я, то не почитаю его способнымъ обмануть меня, что вс дянія его впечатлваютъ знаки добродтели, и что онъ изъясняя мн живйшую любовь свою, никогда не выступалъ изъ должнаго ко мн почтенія. Отецъ мой ни чего мн не отвчалъ, безъ сомннія удовольствуясь тмъ, что сдлалъ, и съ симъ удалился отъ меня.
Какъ скоро онъ отошелъ отъ меня, то я пошла въ садъ, чтобъ тамъ спокойно предаться горести меня сндающей: Я пребыла въ такомъ состояніи пока Десамбре не засталъ меня, онъ поблднелъ увидя смущеніе написанное, на лиц моемъ, и употреблялъ вс усилія чтобъ узнать причину сего, онъ возобновлялъ увренія чистосердечной любви своей. Я удержала его при сихъ словахъ: Десамбре! сказала я ему: надобно намъ перестать любить другъ друга.
Слова сіи, какъ громовой ударъ повергли его къ ногамъ моимъ. Я увидла, его поблдневша и разстроенна, глаза его устремлены были на меня и казалось выговаривали за мою свирпость, не въ состояніи будучи выдержать таковаго трогательнаго зрлища, безъ всякаго разсжденія что могла быть примчена, я стремительно сжала его въ своихъ объятіяхъ. Сіе неожидаемое дйствіе привело его въ себя, и я въ немногихъ словахъ изъяснила ему слышанное отъ отца моего. Лишь только успла я окончить сіе, то спокойствіе опять оказалось на лиц его: любезная Аделаида, сказалъ онъ мн съ восхищеніемъ, ты вселила смерть въ душу мою спустя тому назадъ минуту, я ожидалъ уже величайшихъ несчастій, и думалъ что лишусь тебя навсегда. Печальный видъ твой, съ коимъ ты приняла меня и трепещущій твой голосъ былъ для меня злополучнымъ предсказаніемъ, но должно ли было теб такъ печалится, и ввергать меня въ величайшее изумленіе мнимою причиною, которая никогда быть не можетъ? могла ли ты, дражайшая Аделаида, подозрвать меня, чтобъ я имлъ столь подлое сердце, дабы тебя обмануть и покуситься на твою добродтель? разв ты почитаешь меня изъ числа тхъ презрительныхъ людей, для коихъ невинность, разумъ и красота ни что суть, и кои внимаютъ единому гласу предразсудка, сему низкому прибытку, которой они находятъ въ избраніи супруги?…. Но что я говорю? ты совсемъ не такъ мыслила какъ отецъ твой, ты безсомннія лучше знаешь обожающаго тебя любовника, любовника, которой для того только жить хочетъ чтобъ повергнуть богатства свои къ ногамъ твоимъ, и которой почтетъ себя довольно счастливымъ естьли ты не презришь приношенія предлагаемаго его рукою.
Десамбре окончилъ, и я почувствовала въ душ моей разлившееся сладостное удовольствіе сіе неизьяснимое утшеніе, чувствуемое нами при полученіи извстія, которое прогоняя горести наши ведетъ насъ къ щастію. увренія сіи выходили изъ устъ Десамбръ и я не могла боле сомнваться. въ его чистосердечіи, его телодвиженія, страстные взгляды, все сіе изъясняло чувство сердца его, и я предалась совершенно радости.
Десамбре тмъ же самымъ днемъ увдомилъ отца моего о принятомъ имъ намреніи въ разсужденіи меня, и просилъ принять себя за своего зятя. Я уже давно лишился отца моего, сказалъ онъ ему, мать моя хотя и жива, но она совсемъ не будетъ препятствовать моей склонности. Любовь и добродтель будутъ руководствовать теб въ выбор супруги, часто она повторяла мн, я со всемъ не дозволяю теб основывать оный на интересъ, который всегда возрождаетъ несчастіе посл брака: богатство, которымъ ты теперь обладаешь, довольно велико, и такъ слдственно выборъ твой со стороны богатства ни мало не долженъ тебя безпокоить.
Правила сіи никогда не выходили изъ моего сердца, и вотъ настала минута оказать оное на опытъ. Отецъ мой восхищался находя себ такого зятя, въ коемъ соединено было столько выгодъ и добродтели, и омъ уже не находилъ ничего боле во взаимной нашей другъ къ другу склонности опричь общаго нашего счастія.
Между тмъ дла Гна Десамбръ долженствовали вскор кончиться, но руководствуемой желаніемъ соединиться со мною, онъ писалъ къ своей матери давая ей знать о своихъ чувствованіяхъ, на что и получилъ ея соизволеніе касающееся до нашего совокупленія.
Отвтъ былъ сходенъ съ нашимъ желаніемъ, мать его дала ему замтить что она была уврена въ его благородныхъ чувствахъ и въ разумъ къ содланію хорошаго выбора, и что она соглашается на нашъ союзъ отъ всего сердца и поставляетъ себ за удовольствіе имть такую невстку, какою онъ описалъ меня. Десамбре въ восторг прибгаетъ раздлить съ нами сію новость, и моя радость при семъ случа не мене была его. Увы! наступила уже минута нашего благополучія! уже все было приготовлено къ нашему браку, уже я питала себя сладчайшею надеждою вскор быть супругою Десамбр, какъ судьба начала отягощать меня, не преставая съ тхъ поръ гнать меня.
Десамбре получилъ письмо отъ своего дяди, чрезъ кое увдомился что онъ при смерти. Родственникъ сей поселясь въ Англіи, собралъ безчисленное богатство коего наслдникомъ сдлалъ своего племянника, почему присудствіе его было въ тхъ мстахъ необходимо нужно, чтобъ собрать сіе наслдственное имущество . Онъ не могъ однакожъ отмнить своего отъзда, ему не столь лестно было пріобртеніе новаго сего богатства, сколь горестна разлука наша. Печаль живо изображалась на лиц его, я примтила сіе, и при прощаніи мы смшали вздохи и слезы наши вмст. Родители мои будучи свидтелями сего зрлища раздляли съ нами горесть нашу. Естьли вы знали когда нибудь любовь во всей сил ея, естьли вы когда нибудь испытали горесть разлуки съ предмтомъ нашей нжности, о! тогда бы вы почувствовали сударыня, лучше нежели я могу вамъ изъяснить то несносное состояніе, въ которомъ я была тогда. Привыкнувъ всякой день видть Десамбре, наслаждатся его бесдою, получать отъ него клятвы въ любви, a ему свои возобновлять, все окружающее меня являло одну только ужасную пустоту. Но смюль я вамъ сказать? даже ласки моихъ родителей не имли уже боле для меня прежняго удовольствія, и немогли утишить мои горести, любовь покорила себ всю власть души моей.
Десамбре часто увдомлялъ меня о себ, и это было величайшимъ для меня утшеніемъ. Я узнала, что онъ благополучно прибылъ въ Англію, и надется тамъ скоро кончить дла свои, и что я вскор съ нимъ увижусь. Увы! тщетно льстилась я. Онъ скоро пересталъ писать къ намъ, и съ тхъ поръ мы шестой мсяцъ ничего неслыхали объ немъ. Молчаніе сіе долго наполняло дни мои тоскою и горестію, должно ли было чтобъ новыя приключенія низринули меня въ бездну злощастія.
Отецъ мой честнымъ образомъ поддерживался небольшею торговлею, пока не былъ обманутъ однимъ вроломнымъ другомъ, которой склонилъ его принять себя въ компанію. Надежда къ полученію знатнаго барыша заставила отца моего вврить ему свое имніе, но обманщикъ скрылся вмст съ нашими деньгами, и мы по сіе время не знаемъ мста пребыванія его. Вскор посл сего дла отца моего весьма разстроились, и онъ пришелъ не въ состояніе платить долговъ своихъ. Безчеловчные заимодавцы не внемля потери его, и недовольны будутъ продажею всего имущества въ свою пользу, они посадили его въ здшнюю городскую тюрьму, гд онъ и теперь содержится. Такимъ образомъ мать моя доведена будучи съ дтьми своими до жалостнйшаго состоянія, ожидаетъ отъ меня только одной себ помощи, иначе они 6ы погибли съ голоду.
Аделаида окончила тмъ речь свою, и источникъ слезъ оросилъ лице ея, глубокая печаль впечатлна была въ душъ сей нещастной, стенанія ея прерывали голосъ, которой готовился произносить одн только жалобы. Г-жа Сентъ-илеръ была весьма симъ тронута.— Любезная дочь моя, сказала она ей, умрь печаль свою и неотчаевайся, можетъ быть судьба смягчитъ суровость свою, и возвратитъ теб нжнолюбящаго тобою отца, я употреблю вс силы свои доставить теб сіе счастіе, и надеюсь что Г-нъ Сентъ-илеръ не похулитъ моего намренія. Кто можетъ изьяснить все то, что возчувствовала. Нжная Аделаида при сихъ утшительныхъ словахъ. Радость и благодарность поперемнно изображались въ глазахъ ея, она не находила словъ къ изьясненію живйшей благодарности великодушной госпожи своей, но самое сіе смущеніе, сіе изліяніе сердца, говорили за нее.
Между тмъ Г-жа Сентъ-илеръ пошла довершить свое предпріятіе, она увдомила мужа своего, зьяснила ему положеніе въ какомъ нашла Аделаиду, и то что она хочетъ облегчить нещастія ея. Онъ похвалилъ ея намренія, но былоли сіе изъ одной только безкорыстной щедрости?— Конечно нтъ.
Г-нъ Сентъ-илеръ былъ изъ числа тхъ людей, которые ни добры ни злы, но кои наполнены предразсудками, и не бывъ утверждены на истинной добродтели длаютъ боле зла нежели добра. Грубая душа ихъ не иметъ ни малаго почтенія къ невинности, и они смотрятъ на преступленіе такъ какъ на сущую бездлицу. Онъ видлъ Аделаиду, хорошія качества, которыми обладала сія любезная двушка и прелести ея лица, произвели нкоторое смущеніе въ его чувствахъ. Онъ положилъ воспользоваться жалостнымъ положеніемъ, въ коемъ она находилась, чтобъ соблазнить ее: и улучилъ такое время, въ которое она была одна, дабы изьяснить ей сколько онъ тронутъ участью ея, онъ предложилъ ей услуги свои съ видомъ честности и чистосердечія. Въ семъ свиданіи Г-нъ Сентъ-илеръ показался столько щедръ, что Аделаида была вн себя съ радости имвъ такихъ великодушныхъ и достойныхъ почтенія господъ. Однакожъ обманчивая сія завса скоро должна была открыться, чтобъ Аделаида увидла не инаго кого какъ чудовища въ своемъ благодтель.
На другой день Гнъ Сентъ-илеръ не такъ былъ скроменъ, горящій въ немъ огнь любви блеснулъ въ глазахъ его. Напослдокъ онъ открылся Аделаид съ кошелькомъ въ рукъ.
Сіи деньги послужатъ избавленіемъ твоему отцу, естьли ты будешь соотвтствовать моему пламени, врь, прелестная Аделаида что сей кошелекъ есть слабой подарокъ, и твое семейство найдетъ во мн ревностнаго покровителя.
Гнъ Сентъ-илеръ замолчалъ, и приведенная въ изумленіе Аделаида вскор почувствовала въ себ живйшія движенія отъ удивленія, печали и отчаянія. Наконецъ одушевлена будучи различными сими чувствами и благородною гордостію, которая изображалась на лиц ея, она сказала ему, возмите назадъ, сударь, сіи деньги. Разв вы думаете чтобъ я была столь подла и низка чтобъ ихъ приняла за предлагаемую вами мн цну? Я думала найти въ васъ себ покровителя, подпору въ моихъ несчастіяхъ, но вмсто того нашла коварнаго прельстителя, который продаетъ свои благодянія.
Аделаида кончила рчь свою и хотла удалится: но Г-нъ Сентъ-илеръ боясь чтобъ не узнала супруга его о случившемся произшествіи, остановя ее съ уничиженіемъ просилъ у нея извиненія въ причиненной имъ ей обид. Аделаида притворилась будто вритъ его чисто сердечному раскаянію, но желая ему дать почувствовать всю гнусность поступка его продолжала:
Естьли я теперь принуждена служить вамъ, сказала сія добродтельная двица, то сія самая причина обязуетъ васъ боле имть почтенія къ моей добродтели. Разв вы изъ числа сихъ гордыхъ и развратныхъ людей, которые презирая всхъ тхъ, коихъ нечаянный случай раждаетъ скудными взираютъ на нихъ какъ на ползущихъ наскомыхъ, и почитаютъ все себ дозволеннымъ? Знайте, сударь, что господинъ таковъ же долженъ быть къ слугамъ какъ и отецъ къ дтямъ своимъ, онъ долженъ подавать имъ примръ добродтели, и стараться всевозможными средствами усладить вс рабства ихъ. Но естьли онъ употребляетъ власть свою единственно только для отягощенія ихъ худыми поступками, естьли богатства и преимущества то надъ бдными служатъ ни къ чему иному, какъ только чтобъ обезчестить несчастную двушку, которую видитъ всякой день, то это ужаснйшее чудовище, предъ которымъ обольщенная невинность безпрестанно вопіетъ о правахъ своихъ, кои онъ похитилъ у ней, это….
Аделаида хотла дале продолжать, но Гнъ Сентъ-илеръ находясь въ смятеніи не въ состояніи былъ дале сносить ея выговоровъ, произведшихъ угрызеніе въ его сердц, пошелъ прочь оттуда, но весьма удивился нашедъ свою супругу y дверей того покоя.
Г-жа Сентъ-илеръ посщала тмъ днемъ нкоторыхъ знакомыхъ, и выходя оставила Аделаиду въ своей комнатъ. Гд сія несчастная двица претерпла сей непріятный для нее разговоръ, но какъ Г.жа Сентъ-илеръ позабывъ нчто воротилась опять назадъ. То входя услышавъ жаркій разговоръ, съ каковымъ Адалаида обьяснялась мужу ея, остановилъ ее, она стала подслушивать: Но боги! какое было ея удивленіе, услыша такой разговоръ, коего она совсемъ не ожидала! движенія печали и слаботши овладли ею, колени y ней подогнулись, она хотла войдти туда, хотла осыпать неврнаго мужа своего выговорами, какихъ онъ достоинъ былъ, какъ вдругъ онъ является ей въ глаза, видъ его супруги увеличилъ его смятеніе, и онъ скрылся какъ можно скоре отъ справедливыхъ жалобъ ея.
Между тмъ Гжа Сентъ-илеръ пришедъ въ себя, вошла въ свою комнату: но какое зрлище представилось глазамъ ея! Аделаида вся въ слезахъ, оплакивающая жестокость судьбы своей и злость мущинъ: добродтельная двица, сказала госпожа ея, бросясь къ ней въ обьятіи, нещастія твои и безъ того не были ли уже чрезвычайно велики, но къ нимъ еще хотли прибавить безчестіе? должно ли было чтобъ извергъ, чудовище!…. Что я говорю? это мужъ мой, но онъ не достоинъ боле ни малйшаго вниманія посл учиненнаго имъ покушенія: надобно ли было бездльнику увеличить бдствія твои сверьхъ мръ!…. успокойся, любезнйшая двица, несчастія твои пройдутъ современемъ, довольно состороны твоей оказано добродтели, позабудь оскорбленіе, полученное тобою отъ моего мужа, что касается до меня, то принуждена будучи жить вчно съ нимъ, зрть его всякой день, могу ли я позабыть что презря законы, честь и супружескую врность, онъ искалъ развратить невинность?
Аделаида хотя была очень чувствительна къ милостямъ г-жи Сентъ-илеръ, но незахотла остаться боле въ такомъ домъ гд честь ея была въ опасности. Гжа ея тщетно просила ее, но видя намревающуюся совсемъ идти, предложила ей небольшую сумму денегъ для вспоможенія ея семейству. Сударыня, сказала она ей, я прихожу въ смятеніе отъ вашихъ благодяній, коими вы хотите осыпать меня: но простите моей лишней разборчивости, принять что нибудь въ такомъ домъ, гд хотли купить честь мою, мн казалось бы преступленіемъ. Не удивляйтесь однакожъ, тому, что я отказываюсь отъ щедраго предложенія, которое вы мн длаете, что вс чувства живйшей моей благодарности не въ состояніи заплатить вамъ за оныя. Ваши добродтели должны бы за всегда устроить постоянство супруга вашего, конечно онъ узнаетъ цну онаго когда нибудь безъ сомннія и постарается загладить вину свою y ногъ вашихъ. Да не будетъ далеко отъ васъ время сіе! Вотъ все, чего я желаю наилучшей изъ Госпожъ.
Гжа Сентъ-илеръ посл того покушалась вновь разными средствами уговорить ее, но оные были также безплодны какъ и первыя. Аделаида была непреклонна, она спшила оставить домъ, который ей сдлался несноснымъ, она хотла удалиться къ своей родительниц, дабы излить новыя печали, ею претерпеннныя въ ндра матери своей.
Малые деньги полученные отъ производимаго ей жалованья были великою помощію ея семейству. Но время приближалось что продажа дому ихъ должна была совершиться. Что длать? гд искать новаго жилища? все сіе весьма безпокоило ихъ. Они ниоткуда не ожидали ни малйшей себ помощи. Аделаида, устрашенная тмъ что испытала y Гна Сентъ-илеръ, почувствовала посл того величайшее отвращеніе къ служб, a принуждена была шить блье и прясть вмст со своею матерью, сія работа едва только снабжала пищею ихъ семейство, иногда нсколько времени ихъ рукодліе не доставляло имъ ничего. Между общими бдствіями угнтало бодрый духъ Госпожи Дюбуа: воспоминаніе о муж своемъ которое безпрестанно возобновлялоеь въ ея памяти: ея добродтельный супругъ стеная въ узахъ невольничества, разлученъ съ нею можетъ быть на всегда, лишенъ всякой помощи къ облегченію своихъ нещастій, какіе предмты горести для чувствительнаго сердца! съ другой стороны видитъ она дтей своихъ оставшихся въ добычу скудости и бывъ едва ли въ состояніи поддерживать жалостную жизнь ихъ.
Женщины имющія супружескую и матерьнюю нжность, не чувствуете ли вы подобнаго ужаса состоянія души?
Госпожа Дюбуа изнемогая подъ тяжкимъ бременемъ своихъ нещастій, получила опасную болзнь себ, скоро образъ смерти изобразился на лицъ ея, устрашенные дти окружили постелю ея, они употребляли тщетныя усилія чтобъ удерживать свои стенанія. Боже мой, кто увидитъ наши стованія, вскричала Аделаида, кто удостоитъ насъ утшеніемъ! кто возвратитъ здоровье несчастной матери моей, поищемъ поскорея средствъ доставить ей нужную помощь, иначе она погибнетъ, и мы вс пропали.
Аделаида продолжала проливать слезы, какъ старшій изъ ея братьевъ, которому было двнадцать лтъ отъ роду вышелъ изъ дому не сказавъ ни одного слова. Хотя онъ имлъ ребяческій возрастъ, но предпринялъ благородную и отважную мысль: онъ скитаясь по полю зашелъ въ одну деревню, которая была на откуп, и пришедъ прямо къ содержателю оныя, началъ сими словами:— Милостивый Государь, вы видите предъ собой несчастнаго, который ищетъ помощи въ вашемъ благодяніи, мать моя лжитъ теперь въ постел, будучи отягчена скорбію, и погибнетъ конечно, естьли не оказана ей будетъ помощь, сія есть единственная подпора, которая остается многочисленному семейству малолтныхъ дтей: удостойте, милостивый государь, сожалніемъ участь нашу, примите меня къ себ пасти скотъ вашъ, я не требую платы за то, какъ только теперешней помощи отъ васъ для несчастной матери моей.
Мальчикъ замолчалъ, истинна и невинность подтвердили речь его. Доброй откупщикъ былъ этимъ тронутъ, но боле еще его, человкъ бывшій при семъ разговоръ.
Гнъ Фильбертъ (настоящее имя его) нсколько лтъ удалившись въ ближнюю откупную деревню, жилъ тамъ весьма спокойно, пользуясь посредственными доходами съ оныя получаемыми. Онъ по любовно договорился съ самимъ откупщикомъ, потому что зналъ его добродушіе, онъ любилъ боле всего вольный и искренній нравъ и сію веселость, которая царствуетъ въ сельской тишин. Доволенъ будучи обильными жатвами полей своихъ наслаждался совершеннымъ благополучіемъ, гд каждый земледлецъ съ улыбкою всегда встрчаетъ ясный день способствующій трудамъ его, и гд чело его никогда не покрываетея печалію суроваго взгляда вельможи. Мудрый не пренебрегаетъ его сообществомъ хотя и не находитъ въ немъ того красноречиваго языка и обширнаго свденія, какое даетъ воспитаніе.
Г-нъ Фильбертъ имлъ въ себ качества человка знающаго и обходительнаго. Онъ былъ изъ числа филозофовъ, и его филозофія основывалась на истинн, которая проистекаетъ отъ вры. Никогда не имлъ онъ ложныхъ и не вразумительныхъ правилъ, раздражающихся въ мечтательномъ воображеніи, которыя будучи лишены истинны и здраваго разсудка, какъ то и теперь они есть въ нкоторыхъ ныншнихъ писателяхъ, плняютъ одни только слабые умы, также былъ онъ удаленъ отъ стоической гордости научающей довольствоваться самимъ собою, чтобъ тмъ лучше побждать страсти, коихъ онъ въ самомъ длъ суть игралище, но онъ открывалъ ложъ, и не иначе смотрлъ на сихъ мнимыхъ филозофовъ, большею частію вншнихъ, какъ на такихъ людей, кои внушаютъ другимъ спесь, тщеславіе и зависть. Онъ никогда непоказывалъ холоднаго пріема отчужденному сердца человческаго, не притворялся также ни въ какое время побждать страстей своихъ, но дйствительно укрощалъ ихъ, увренъ будучи что онъ не иначе насъ длаютъ несчастными, какъ чрезъ худое оныхъ употребленіе, и что человкъ безъ страстей (не возможное дло) не сродн бываетъ ни къ какому добродтельному побужденію.
Посл сего легко можно судить, что онъ зналъ также и нжность. Отдавшись въ молодости своей наижарчайпіей и наипостояннйшей изъ страстей, онъ возжегъ брачный факелъ любви, ставъ обладателемъ добродтельнйшей супруги, которую обожая проживалъ съ нею щастливые дни свои. Но увы! щастіе не бываетъ продолжительно для человка. Десять лтъ протекло въ семъ щастливомъ соединеніи, и т десять лтъ показались за одно мгновеніе, ибо смерть похитила у него сію дражайшую половину души его. Долгое время проливалъ онъ горестные слезы на гробъ своей супруги, долгое время онъ пребылъ не утшимъ.
О вы повствователи, желающіе доказать намъ вашими доводами героизмъ и нечуствительности, вы, которые никогда не чувствовали содраганія въ душ вашей при вид несчастія, сколь достойны вы сожаленія! вы приписываете сіе слабости, кои грубость сердца вашего приводитъ не въ состояніе васъ испытать: но естьлибъ вы знали любовь и восторги, возбуждаемые сею пламнною страстію, естьлибъ вы когда нибудь лишились дражайшей супруги, тобъ вы не стали тогда мыслить такъ.
Г-нъ Фильбертъ не могъ выслушать повствованія молодаго Дюбуа безъ потрясенія въ себ сихъ чувствъ жалости и умиленія, кои столь свойственны сердцу его. Онъ со вниманіемъ распрашивалъ ceго молодаго человка, и всегда замчалъ изъ его отвтовъ характеръ невинности и чистосердечія. Онъ захотлъ самъ проводить его, и увидть сіи нещастныя жертвы.
Г-нъ Фильбертъ прибылъ въ домъ Г-жи Дюбуа. Аделаида находилась въ то время подл постели своей матери. Присудствіе его удивило ихъ, они вошли вс съ изумленіемъ. Онъ увдомилъ о причин своего посщенія, и что онъ узналъ все то отъ маленькаго Дюбуа, мальчикъ подтвердилъ слова г-на Фильбeта, слезы ручьями текли изъ глазъ матери и дочери, онъ удивлялись что чувствительность можетъ произвесть даже надъ самымъ ребячествомъ. Между тмъ сей добродтельной человкъ началъ имъ такъ:
Въ другое время я бы боле пощадилъ вашу чувствительиость, давъ знать вамъ вразсужденіи моего посщенія, и моихъ намреній, но я жертвую на сей разъ благопристойностію желая доставить вамъ скорую помощь.
Печальное состояніе Г-жи Дюбуа смотря на нее не позволяетъ ни малаго отлагательства.
Примите благосклонно мои извиненія, и смотрите впредь на меня какъ на друга, который особливо преданъ вамъ. Естьлибъ силы мои были велики, естьлибъ я собиралъ боле обыкновеннаго доходъ, то скоро бы мужъ вашъ освободился отъ узъ темничныхъ, и принесъ бы сердечное удовольствіе своему семейству, но я не достаточенъ къ произведенію сихъ безплодныхъ общаній. Вотъ все что я могу теперь сдлать для васъ, продолжалъ онъ подавая имъ небольшой кошелекъ наполненный деньгами.
Гжа Дюбуа и Аделаида, хотя чувствовали чрезвычайную благодарность за щедрое предложеніе Г-на Фильберта, но боялись принять оное. Не даръ ли это какого нибудь коварства? думали они сами въ себ. Не ужели сей человкъ столь честенъ и человколюбивъ чтобъ одолжать нещастныхъ безъ всякаго интересу?
Г-нъ Фильбертъ видя ихъ колеблющихся, читалъ въ глазахъ ихъ страхъ и недоврчивость.
Изгоните пустую боязнь, я не изъ числа тхъ обманщиковъ, какъ вы меня быть себ представляете, сихъ коварныхъ прелестниковъ, дйствуемыхъ гнуснымъ поступкомъ. Взаимная помощь, коею одинъ другому одолженъ побуждаетъ меня сдлать вамъ сіе предложеніе, оно происходитъ отъ сердца, естьли смю сказать, кое не посягало ни когда на преступленіе изъ доброй воли, онъ говорилъ, и благородная горячность оживотворяла разговоръ его, онъ только соболзновалъ о томъ дабы не возымли на него подозрнія.
Милостивый Государь, отвтствовала гжа Дюбуа, ваши милости заслуживаютъ всю нашу благодарность, и мы не можемъ надивиться человколюбивымъ чувстованіямъ, какіе бы оказали намъ очевидно, но мы непривыкли получать благодянія отъ людей, это для насъ чувствительно бывъ принуждены теперь къ сему уничиженію: увы! что…. горесть помшала продолжать ей дале.
Напослдокъ г-нъ Фильбертъ преодоллъ ихъ сомнніе, она приняла предлагаемыя имъ деньги, a онъ пошелъ назадъ испросивъ однакожъ позволеніе постить ихъ еще когда нибудь.
И безъ сомннія это Ангелъ снисшелъ для нашей помощи, сказала Аделаида по выходе его. Какое чистосердечіе! какая скромность въ речахъ его! какимъ обладаетъ онъ искуствомъ одолжать другихъ? замтили ли вы какъ онъ старался удалять разгозоръ свой отъ всего чтобъ могло нимъ дать почувствовать себя одолженными ему
Г-жа Дюбуа длала тогда множество разсужденій, болзнь ея уменьшалась, она желала чтобъ и мужъ ея имлъ также участіе въ щедрости господина Филберта. Аделаида увидя сіе пошла въ темницу извстить его о томъ.
Какъ скоро узналъ сей добродушный человкъ о оказанной милости его семейству, видно есть еще благородныя души, вскричалъ онъ, въ комъ человчество сохранило вс права своя, кто творитъ добро безъ всякой мзды! о Боже мой, я благодарю! и предаюсь сладчайшей радости, мысля что добродтель еще не совсемъ изгнана на земли.
Благодянія оказанныя г-мъ Фильбертомъ сему несчастному семейству нкоторое только могли составить подкрпленіе. Г-жа Дюбуа мало помалу приходила въ лучшее состояніе своего здоровья, все представляло надежду щастливаго предзнаменованія какъ время продажи дому ихъ уже приближилось, Аделаида купно съ матерью своею возсылала жалостнйшія прошенія къ своимъ заимодавцамъ, чтобъ хотя не надолго оставили имъ сіе малое ихъ имущество, но онъ ничего инаго не получили отъ нихъ окром отказу: сіи люди были нечувствительны къ жалости.
Г-нъ Фильбертъ увдомившись о ихъ положеніи, предложилъ имъ домъ свой убжищемъ. Вы избгнете всякой опасности принявъ мое предложеніе. Мои лта и ваша извстная свту добродтель безопасно сохрянитъ честь вашу отъ всякаго оскорбительнаго порицанія. Я не вижу инд другаго мста для васъ убжищемъ.
Госпожа Дюбуа убжденная необходимыми причинами и своими крайними надобностями, ршилась наконецъ слдовать за Г-мъ Фильбертомъ, она взяла съ собой дтей своихъ, и не безъ сожалнія оставила сіе жилище, въ коемъ она долгое время обитала.
Расположеніе дому Г-на Фильберта было весьма привлекательно, онъ выстроенъ былъ въ конц всего селенія на отлогой крутизн холма, посреди прекрасной долины, которая украшалась разнообразною зеленью и полевыми цвтами. Небольшая рчка извиваясь въ сей долинъ представляла множество въ дали мльницъ. Тамъ и сямъ разсянные домики, маленькія рощицы и кустарники, все сіе вмст составляло несравненный видъ. Въ семъ-то счастливомъ жилищъ Г-нъ Фильбертъ созерцалъ различные красоты природы, и гд возродился въ немъ священный энтузіазмъ, внушаемой жизнію его чувствительнымъ сердцамъ.
Прелестный видъ мстоположенія нкоторымъ образомъ утшалъ несчастія госпожи Дюбуа и ея семейства. Естьлибъ щастіе могло имть мсто въ душ ея, то безъ сомннія, сіе обиталище поселило бы ей чувство сіе. Но г-нъ Фильбертъ старался доставить имъ спокойное пребываніе въ домъ своемъ, онъ всячески утшалъ ихъ и возрождалъ иногда надежду въ сердцахъ ихъ.
Аделаида и ея мать занимались вязаніемъ чулокъ и шитьемъ блья, онъ знали посредственное состояніе своего благодтеля, и чувствовали сколь много безпокоило его семейство ихъ, и потому хотли работою своею облегчить тягость сію.
Часто Аделаида вставала вмст съ зарей чтобъ видть какъ пробуждается природа, она тогда выходила въ поле, и тамъ тысячи предмтовъ, тысячи различныхъ звуковъ пріятной гармоніи поражали слухъ и глаза ея.
Лишь только восходящее солнце первыми лучами своими позлащало вершины хоръ, какъ птицы, скрывающіеся во мрак ночной темноты, наполняли рощи и лса пріятнымъ своимъ пніемъ, цвты окропленные еще тончайшею росою, открывали жизненные стебельки свои испуская повсюду пріятнйшее благоуханіе. Уже безчисленныя стада оставивъ хлевы свои разсвались по полю, уже веселые пастухи начинали играть на свирляхъ своихъ предаваясь сердечному удовольствію. Какое прекрасное зрлище, и сколь оное прибавляетъ благополучія счастливымъ смертнымъ! Но Аделаигда взирала на все сіе безпристрастнымъ окомъ, естьли сперьва видъ сихъ пріятныхъ предмтовъ и наносилъ душ ея нкоторую радость, то скоро безмолвіе полей и лсовъ повергло ее въ задумчивость, и приводило на память ея несчастія: тогда образъ Десамбр живо представился въ мысляхъ ея, увряясь тмъ, что онъ умеръ или пересталъ быть врнымъ ей, текущія слезы всегда сопровождали мысль сію.
О вы, которыхъ сердца когда нибудь были подвержены живйшимъ восторгамъ любви! естьли вы узнали когда нибудь удовольствія сельской жизни съ обожаемымъ вами предмтомъ, то не почувствовали ли горести нашедъ посл однихъ только себя съ природою, будутъ лишены сего дражайшаго предмта?
Г-нъ Фильбертъ часто посщалъ одну госпожу жившую въ той деревн, и которую онъ весьма почиталъ, госпожа сія и сама нсколько разъ бывала y него въ дом, она видла тамъ ггжу Дюбуа и дтей ея, увдомилась о ея участіи, и была къ оной сострадательна.
Госпожа де Померель имла шестьдесятъ лтъ отъ роду, бывъ женою одного знатнаго дворянина, который умеръ въ королевской служб, по смерти коего удалилась она въ сію деревню, доставшуюся ей по наслдству, и провождала тамъ спокойно остатокъ дней своихъ. Сія госпожа была наполнена человколюбіемъ: она открыла г-ну Фильберту что хочетъ излить благодянія свои сему несчастному семейству, и онъ весьма одобрилъ намреніе ея.
Госпожа де Померель осыпала г-жу Дюбуа и дтей ея ласками своими, она требовала чтобъ они приходили къ ней всякой день, наипаче всхъ Аделаида выиграла y ней къ себ довренность ея.
И боле доказала тмъ, требуя чтобъ она непремнно похала съ нею въ Парижъ повидаться съ племянникомъ и племянницею тамо живущими. Аделаида сказала ей, ваша компанія для меня драгоцнна, съ вами путешествіе сіе конечно уменьшитъ грусть мою,
Аделаида все то открыла матери своей что сказала ей госпожа до Померель.
Не отказывайся, дочь моя, это наша благодтельница. Пожертвуемъ на сей разъ священными правами благодарности, и удовольствіемъ чувствуемымъ нами въ вашихъ свиданіяхъ.
Госпожа де Померель уговорила Аделаиду хать съ нею въ Парижъ, сдлавъ для нее приличное платье чтобъ можно было ей съ благопристойностью показаться въ люди, ибо она хотла ее имть при себ такъ какъ пріятельницу.
Аделаида не безъ величайшей печали разсталась съ семействомъ своимъ, она препоручила ихъ въ покровительство г-на Фильберта и даже во время пути вспоминала о тхъ, кои были ей всего драгоцннея.
Гжа де Померель и Аделалда прибыли въ Парижъ, сія послдняя удивилась шуму и многолюдству сего пространнаго города: привыкнувъ къ миролюбной жизни въ провинціи, она думала что уже находится въ новомъ свтъ. Он пріхали въ домъ племянника г-жи де Померель. Г-нъ де стъ—… (имя ея племянника) занималъ знатную должность въ совт государственныхъ доходовъ Онъ сдлалъ ей весьма отличный пріемъ и также супруга его осыпала ее чрезвычайными ласками.
Аделаида участвовала въ уваженіи, длаемомъ госпож де Померель, и была почтена за пріятельницу отличнаго достоинства.
Сія почтенная дама очень знала свтъ: знала и то, что разумъ и добродтель безъ знатности и богатства обыкновенно бываютъ тамъ въ презрніи.
Будучи также удалена отъ мыслей вперяемыхъ гордостію глупца любящаго унижать бдность и находить во всмъ до нее касающемся невольниковъ, она не разсудила заблаго подвергнуть Аделаиду общему предразсудку, которой хотя и несправедливъ, однакожъ тмъ боле несносенъ, что большая часть оному бываютъ подвержены.
Аделаида видла вс достойныя любопытства зрлища въ Парижъ, но бывъ углублена воспоминаніемъ своихъ нещастій, душа ея предавалась единой токмо горести, ничто не могло побудишь ее къ удовольствію при вид толь многихъ и удивительныхъ предмтовъ, кои обыкновенно раждаютъ въ насъ радость.
Естьли на нсколько времени она и имла малое къ чему либо вниманіе, то скоро опять все сіе становилось ничто въ глазахъ ея. Она видла веселость господствующую въ домъ гд она жила, но это самое пуще увеличивало горесть ея.
Нещастный всегда печалится, видя удовольствіе обитающее между щастливыми, сотоварищи и друзья его суть т, кои проливаютъ слезы, однимъ словомъ, кои также нещастны какъ и онъ.
Но хотя Аделаида и не имла столь достаточныхъ причинъ къ стованію, хотя сердце ея могло вы совершенно предаться радости и удовельствіямъ, которыя безпрестанно представлялись ей, но были совсемъ чужды для нее.
Госпожа де Сентъ—… была помодъ. Кокетство было главнымъ правиломъ ея, имла нсколько моднаго блеску въ разум, и привлекала за собой толпу обожателей, тхъ празныхъ людей извстныхъ боле подъ именемъ петиметровъ, {petits. matres.} кои всегда имвъ порожнее сердце, ни въ чемъ иномъ упражняются, какъ только разносятъ всюды глупыя новостя, и расказываютъ оныя женщинамъ, кой охотно ихъ слушаютъ.
Сіи господа имютъ еще большее упражненіе: препровождатъ половину дня y своего туалета: опрыскиваться съ ногъ до головы благовонными духами. Прибавить къ сему ловкое обхожденіе, ежеминутные жесты, дйствуемые легкостію корпуса, a часто иногда и разумомъ, выискиваютъ множество отборныхъ словъ, но маловажныхъ,— вотъ люди совершенно свтскаго тону.
Сіи втренники или тлнныя существа портятъ своими худыми правилами много нкоторыхъ свтскихъ женщинъ, a сіи женщины развращаютъ разумъ свой обращаясь съ молодыми неопытными людьми, кои имютъ къ нимъ свободный доступъ.
Надобно сказать (и это очень справедливо): что женщины въ семъ случа во всякое время бываютъ легко обмануты.
Петиметры поставляя себ заправило перебгать отъ однихъ предмтовъ къ другимъ, презираютъ обыкновенно тхъ женщинъ, коихъ осыпали прежде похвалами, и чтобъ лучше поддерживать себя въ свтъ, публикуютъ всегда благосклонности полученныя ими отъ дамъ.
A всего хуже что часто они присоединяютъ клевету къ злословію, и поносятъ молодую особу, которая ничемъ невиновна, какъ только что терпла ихъ y себя.
Аделаида, которая несродна была къ такому собранію, по всякой день мучима была наивеличайшею скукою препровождать вечера посреди правда блестящей компаніи, но наполненной пустыми разговорами.
Убранство, злословіе, глупыя похвалы безъ разбору и разсужденія расточаемыя дамамъ — были предмтами сихъ разговоровъ.
Аделаида сидла безмолвна въ такихъ компаніяхъ. Она едва примчала длаемые ей комплименты, столь сія смсь была ей несносна: безъ сомннія что не пощадили и ее, и что смотрли на нее какъ на не давно прихавшую изъ провинціи, коея разумъ еще не былъ открытъ, такъ какъ въ нашихъ обществахъ обыкновенно смются, кто не занимается всми бездлицами свтскими, и кто презираетъ тхъ, коихъ онъ почитаетъ совершенно смшными.
Между тмъ Шевалье де Вальбуа похвалялся друзьямъ своимъ въ короткое время пріучить Аделаиду къ Парижскимъ обыкновеніямъ и завоевать совсемъ ее. Сіе намреніе одобрено было общими голосами, и Шевалье надутый своимъ самолюбіемъ былъ увренъ что она не въ состояніи будетъ долго противиться его атакъ. Но хотя бы Аделаида не была занята Десамбръ, хотя бы сердце ея бывъ свободно могло и плниться, то конечно бы не г-мъ Вальбуа.
Молодой человкъ хотлъ поступить съ нею точно такимъ же образомъ, какъ съ знакомыми ему женщинами. Онъ употребилъ свойственную волокитамъ вольность, коя простиралась даже до наглости, и которая столь была удалена отъ нжности, что онъ отвергнутъ былъ съ презрніемъ. Однакожъ онъ перемнилъ тонъ, и началъ играть роль чувствительнаго? Аделаида же примтя сіе почувствовала къ нему омерзеніе.
Но чтожъ такое лицемръ въ любви и въ глазахъ тхъ, кои по опыту знаютъ страсть сію? — Это послднйшій изъ людей. И такъ Шевалье Вальбуа идучи по стопамъ лицемрства думалъ выиграть любовь Аделаиды.
Шевалье де Вальбуа продолжалъ свои старанія около Аделаиды, не взирая на то что получалъ отъ нее всегда знаки холодности, и ато безъ сомннія можно почесть чудомъ между людми такого свойства, что онъ притворяясь быть влюбленнымъ съ сію добродтельную двицу, въ самомъ длъ возъимлъ привязанность къ ней. Taково-то владычество истинной жизни и добродтели, что онъ и между порочными и развращенными сердцами обртаютъ себ обожателей.— Нтъ, естьлибъ Аделаида была склонна къ кокетству, то Шевалье бы никогда можетъ быть не возъимлъ къ ней любви.
Молодой человкъ почувствовавъ совершенную перемну въ своихъ обхожденіяхъ, сталъ менее оказывать глупости, и мене усердствовалъ женщинамъ, a боле старался быть при Аделаид, надобно сказать что сіе не происходило отъ лицемрія и притворства, но отъ сердечной склонности.
Достоинства Аделаиды открывались со дня на день глазамъ его, и онъ увидлъ не дйствительность разсужденій длаемыхъ надъ нею, наконецъ онъ совершенно перемнился.
Вамъ, о женщины! надлежитъ поправлять наши пороки: вамъ должно отдалять развратныхъ людей, и предавать ихъ величайшему презрнію. Прелести ваши довольно сильны, сообщество ваше могущественно и нужно къ покрытію ихъ стыдомъ и раскаяніемъ.
Но ежели бы Шевалье и исправилъ себя въ нравахъ и добродтели, хотя бы душа его и боле учинилась чувствительною, узнавъ лучше должности человчества, то и тогда былъ бы онъ безудаченъ.
Таковы бываютъ всегда слдствія любви, которая не платится взаимною горячностію, она сжигаетъ того, кто оною зараженъ, и ввергнетъ въ ужаснйшія мученія.
Шевалье примтилъ умножающійся въ себ пламень и надялся тронуть обожаемой имъ предмтъ, но тщетна была его надежда, онъ не могъ быть любимымъ.
Обезпокоиваемая его домогательстваыи Аделаида, со тщаніемъ избгала его присудствія, она удалялась его какъ пужливая птица хищнаго ястреба.
Нещастный Вальбуа не могъ уже боле говорить съ нею, a долженъ былъ довольствоваться однимъ только зрніемъ на нее.
Скоро сердечное мученіе изобразилось на лиц его, вскор уже не могли боле узнавать его. Друзья его казались удивленными послдовавшей вдругъ перемнъ въ немъ, но они были удалены отъ того чтобъ подозрвать причину сему!
Аделаида не мене его была тревожима, хотя совсемъ съ противной стороны: несчастія ея семейства безпрестанно представлялись въ мысляхъ ея, и образъ любезнаго ея Десамбр не выходила также совсемъ у ней изъ памяти. Онъ не могъ быть вроломнымъ, говорила она въ чрезмрной горести своей, я очень знаю его, и могу ли подозрвать!— нтъ, душа его была непорочна, и онъ немогъ нарушить сей законной и священной клятвы….
Дражайшій любовникъ, въ какой странъ обитаешъ ты? кто скрываетъ тебя отъ взоровъ моихъ?… Неужели алчная смерть, сіе никогда ненасытимое жертвами своими страшилище — похитило наилюбезнйшаго изъ человковъ?…. Ахъ! печальная мысль, могу ли я снести тебя безъ потерянія жизни!
Какимъ то образомъ сія несчастная двица оплакивала участь свою. Веселости съ давняго уже времени оставили ее. Мрачная меланхолія господствовала во всемъ лиц ея, но при всемъ томъ она была еще все прекрасна. Признаки нещастія, изображенные на лиц ея длали ее умильною.— Какое варварское сердце не можетъ раздлять печали красавицы?- — —
Но злополучнйшій ударъ долженъ былъ еще ввергнуть ее въ бездну горести. Она вдругъ получаетъ отъ матери своей письмо, открываетъ оное съ поспшностію, и, о Боже, что она читаетъг!..
‘Напрасно скрывать отъ тебя нещастія, кои должно теб узнать нкогда. Вооружись твердостію, любезная дочь моя, и прочти письмо отъ Десамбр, при семъ мною приложенное’.
Аделаида окончила сіи слова, и внезапная дрожь овладла ею, сердце ея затрепетало съ сильнымъ движеніемъ. Нсколько разъ хотла она распечатать сіе злополучное письмо, и нсколько разъ руки ея отказывались отъ сего дйствія. Наконецъ она открываетъ оное кидая смущенный взоръ на сію бумагу, и читаетъ слдующее:
‘Въ жертву прихотямъ судьбы и неправосудію людей заключенъ я въ ужасную темницу. Невинность моя не могла спасти меня и я стражду отъ пагубной клеветы. Прощай, дражайшая Аделаида, я непрменно погибну. Уже казнь моя приготовляется, и чрезъ нсколько дней я не буду существовать боле. Не забудь человка, которой для того только жилъ, чтобъ любить тебя, который’……
Аделаида не могла читать дале, глаза ея помрачились, смертельный холодъ овладлъ всми ея чувствами, она непремнно бы упала, естьлибъ Г-жа де Померель случившись на тотъ разъ не удержала ее въ рукахъ своихъ, съ поспшностію старались подать помощь, положили ее въ постелю, жестокая оказалась лихорадка. — Испужавшаяся г-жа де Померель не отходила отъ нее ни на минуту.
Аделаида пришедъ въ чувство оплакивала суровость судьбы своей. Имя Десамбр безпрестанно было произносимо въ устахъ ея, но мысль что онъ не существуетъ боле, ввергала ее въ безчувствіе.
Боле осьми дней не могла она выходить съ постели, и силы ея долгое время приходили въ прежнее положеніе, съ тхъ поръ вела она самую плачевную жизнь. Черты лица ея не походили боле на прежнія, столь печаль перемнила ихъ. Шевалье де Бальбуа чувствовалъ чрезвычайное безпокойство узнавъ о сей болзни: хотя любовникъ отринутый. и безудачный, однакожъ польза Аделаиды ему была крайн любезна. Онъ трепеталъ почти всякой день, но посл узналъ что любимый соперникъ причиною такой опасной болзни.
Какъ однимъ днемъ Аделаида сидла облокотившись на окно подлъ г-жи де Померель и смотрла на улицу, она вдругъ примтила Шевалье, который шелъ мимо съ однимъ молодымъ человкомъ. Движеніе, каковое сдлалъ Шевалье чтобъ поклониться имъ привлекло вниманіе сего молодаго человка, онъ взглянулъ на окно. Но Аделаида лишь только усмотрла его, то упала безъ памяти съ величайшимъ крикомъ,
Шевалье услышавъ сей крикъ испужался что не причинилося ли ей какого злоключенія, съ поспшностію побжалъ въ ея комнату, и молодой человкъ слдовалъ за нимъ.
Пока они вошли туда, Аделаида начинала уже въ то время собирать разсянную память свою, она бросаетъ смутные взоры на незнакомыхъ, и казалось что изумленіе ея опять возобновилось: она хотла произнести нсколько словъ, но вдругъ вс чувства ея оставивъ лишили способности управлять ими.
Новое зрлище: молодой человкъ вдругъ усматриваетъ Аделаиду, узнаетъ ее, и спшитъ къ ней въ обьятія, долгое время они обнявшись держали другъ друга, долгое время ничего не могли произнесть, какъ только нсколько отрывистыхъ словъ……
Дражайшій Десамбре…. дражайшая Аделаида…. что!— ты еще живъ!…. какой нечаянный случай соединяетъ насъ въ сихъ мстахъ!….. Поминутно испускаемыя вздохи прерывали рчь.
Гжа де Померель въ непонятномъ изумленіи смотрла на сію трогательную сцену, и неговорила ничего: Наконецъ уже немогла боле сомнваться чтобъ это былъ не Десамбре, о коемъ слышала будто боле не живъ, и что она теперь видитъ его самаго въ объятіяхъ Аделаиды. Она раздляла радость обихъ любовниковъ, осыпая поперемнно ихъ своими ласками.
Но кто можетъ изобразить отчаяніе Вальбуа, въ каковое онъ былъ погруженъ увидя предъ собою соперника, и притомъ такого, который былъ любимъ, тогда то ядъ ревности овладлъ имъ и разлился по всемъ членамъ его. Взгляды и нжныя выраженія Аделаиды съ Десамбр, были для него кинжалами, которые ежеминутно пронзали сердце его.
Напослдокъ опамятовавшись отъ сладостнаго упоенія, нкоторое погружены были отъ толь нечаянной встрчи наши любовники спрашивали другъ y друга о тысячи вещахъ, и не могли все еще удовольствовать своего любопытства. Радость блистала въ глазахъ ихъ. Щастіе наиболе бываетъ для насъ чувствительно, когда отъ нещастія мы приходимъ къ оному.
Между тмъ время весьма скоро протекло, приближилась ночь, и, надлежало разстаться. Десамбре не могъ безъ труда оставить Аделаиду, сколько еще словъ оставалось ему сказать ей! любовники никогда не могутъ ихъ кончить.
Вальбуа пошелъ съ нимъ вмст, и Десамбре идучи разговаривалъ съ нимъ о своей любви и счастливой встрч. Онъ живо описывалъ ему достоинства и прелести обожаемой имъ красавицы. Вальбуа не могъ ему ничего отвчать, столь сердце его было пронзено печалію. Будучи повреннымъ щастія своего соперника, онъ въ тайн питалъ къ нему наивеличайшую ненависть.
Аделаида въ одно мгновеніе перешла отъ жесточайшаго стованія на верхъ щастія. Она сомнвалась дйствительно ли сіе видла, или сладкая мечта упояла чувства ея, однакожъ она лгла въ постель, чтобъ размышлять на свобод о своемъ щастіи.
Десамбре, руководствуемый своею любовію предупредилъ нсколькими часами свой приходъ къ Аделаидъ. Онъ прибылъ въ домъ госпожи де Сентъ—… Снова опять начались восторги двухъ любовниковъ, сердца ихъ чувствовали еще т трепетанія, кои причинило свиданіе наканун дня того. Между тмъ Десамбре удовлетворяя прозьб г-жи де Померель и Аделаиды, кои желали знать причину его нещастій, началъ расказывать случившіяся съ нимъ обстоятельства:
Тмъ днемъ какъ оставилъ я домъ г-на Дюбуа находился въ тягостнйшемъ положеніи. Узнавъ прелести любви, не зналъ еще горестей, кои бываютъ почти всегда не разлучны: оставляя любимой предмтъ, можно почувствовать ихъ во всей сил.
Изъ Кал пустился я на пакетъ-ботъ, приплывъ къ Англинскимъ берегамъ вскор прибылъ въ Лондон: тамъ узналъ я что дядя мой умеръ, и я какъ можно старался поскоре собрать многочисленное наслдство, оставленное имъ мн.
Во время пребыванія моего въ Лондон свелъ я тесную дружбу съ моимъ хозяиномъ, у котораго я жилъ, его звали Вилліамомъ, онъ былъ изъ числа честныхъ и ласковыхъ людей, рожденныхъ для общественнаго щастія. Никакая услуга для него ничего нестоила, когда касалась для оказанія помощи друзьямъ своимъ или несчастнымъ, имющимъ въ чемъ-либо нужду. Будучи прежде сего богатъ, но чрезъ разныя перевороты щастія доведенъ былъ до посредственнаго состоянія, бывъ также доволенъ онымъ, жилъ со своимъ сыномъ, котораго одного только и имлъ у себя, и которой подавалъ въ себ знаки надежды быть подобнымъ отцу своему.
Молодой Вилліамъ воспитывался вмст съ сыномъ Милорда….— Его честное и благоразумное поведніе, a также и тихость нрава доставили ему свободный входъ въ домъ сего вельможи, который принималъ его всегда съ удовольствіемъ.
Молодая Милади, дочь милордова, не могла долго смотрть на него безъ почувствованія нкотораго впечатлнія. Она была нжна и чувствительна и также любила добродтель. A Вилліамъ будучи снабденъ всми душевными и телесными дарованіями, легко могъ понравиться особъ подобнаго свойства. Да и какъ могла она противиться склонности, влекущей ее къ нему?— — Она была слишкомъ молода, и такъ не могла судить о послдствіяхъ сей страсти.
Вилліамъ долгое время не примчалъ что Милади …. любила его. Разность состояній ихъ препятствовала ему устремлять на нее глаза свои, но наконецъ уваженіе, которое она ему оказывала, удовольствіе, примчаемое имъ, которое казалось чувствовала она при свиданіи съ нимъ, a боле всего, сія симпатическая сила чувствъ, которая составляетъ сильнйшія страсти, возродилъ въ его сердц тоже что уже поселено было въ миладиномъ.
Вскор сіи двое любовниковъ Не могли жить одинъ безъ другаго. Они полюбились еще въ первой разъ, сердца ихъ горли жарчайшимъ пламенемъ. Но увы! будучи простосердечнм и врны, они не вдали до нкотораго времени тиранства предразсудковъ, которое длало разность ихъ состояній.
Чрезъ короткое время стали примчать ихъ согласіе, они любились бывъ добродтельными, и такъ могли ли они когда подумать чтобъ это было вредъ?— — конечно, нтъ, a посему они нимало и не остерегались.
Милордъ…. засталъ ихъ однимъ днемъ вмст Вилліамъ цловалъ тогда руку ея, a она смотрла на него съ нжностію. Сего было довольно чтобъ подать ужасное подозрніе Милорду, однакожъ онъ очень скоро удалился, и не будучи примченъ ршился подсмотрть ихъ поведніе, дабы увриться, точно ли они чувствуютъ любовь другъ къ другу. Ему весьма легко было открыть истинну, онъ услышалъ даже клятвы ихъ въ врности, кои они произносили, онъ видлъ невинныя ласки ихъ и вмнилъ то въ преступленіе. Вообразите лютость сего жестокосердаго отца, который почиталъ себя обезчещеннымъ. Онъ осыпалъ жесточайшими упреками дочь свою, a Вилліама представилъ суду, какъ соблазнителя: его взяли, и посадили въ темницу, онъ хотлъ оправдаться, но его не хотли выслушать.
Я былъ свидтелемъ горести г-на Вилліама, которую онъ почувствовалъ узнавъ о взять подъ стражу сына его. Онъ пошелъ къ Милорду…., представлялъ ему вс причины могущія подвигнуть его къ жалости, но его прошенія ничего не подйствовали надъ нимъ, a только пуще раздражили.
Скройся отъ глазъ моихъ, сказалъ ему сей вельможа: ты, котораго неблагодарный сынъ забывъ мои къ себ милости, нанесъ безчестіе моему семейству, твои старанія объ немъ будутъ напрасны, онъ виновенъ, и слдственно не можетъ избгнуть достойнаго наказанія за свое преступленіе.
Наказанія за свое преступленіе!…. Какое преступленіе онъ сдлалъ, скажите мн Милордъ? истинно ли онъ обольстилъ дочь вашу? Ахъ! я недумаю этого. Онъ былъ добродтеленъ, и очень почиталъ васъ.
Онъ меня почиталъ: ты дерзаешь это сказать мн!… Какъ! не самъ ли я видлъ что онъ приносилъ тысячу клятвъ въ любви моей дочери, и принималъ ея? — — но Милордъ, разв это преступленіе любить? кто можетъ повелвать сердцемъ своимъ? природа разбираетъ ли различность породы и состоянія? Ахъ! естьлибъ было сіе, то конечно Милади не возъимла бы любви къ моему сыну, съ высоты величія она едва бы удостоила его зрнія, но это не такъ, Милордъ. Есть боле истинныхъ причинъ, независимыхъ отъ предразсудковъ, и сіи то причины составляютъ сильнйшія страсти, это безъ сомннія онъ, кои дйствуютъ на сердца дтей нашихъ. Они въ однихъ лтахъ, и притомъ будучи молоды не могли воспротивиться любви, которая имъ совсемъ не казалась порочною. Въ семъ счастливомъ возрастъ знаютъ ли всю должность обычаевъ? Они невинны, надлежало свергнуть съ себя иго скромности, и это не въ одно мгновеніе ока добродтельныя и невинныя сердца доходятъ до сего предла, это не….
Милордъ не могъ доле сносить сего разговора, которой хотя и былъ справедливъ, но производилъ ярость въ душъ его. Онъ указалъ Вилліаму на двери, и осыпалъ его ругательствами.
Чудовище, сказалъ ему сей послдній, руководствуемый праведнымъ гнвомъ! ты не вдаешь отеческой нжности, ты мыслишь подавить меня своимъ могуществомъ, ты думаешь что нтъ боле правосудія для моего сына, но ты обманываешся. Оно есть еще въ справедливыхъ людяхъ, кои не подвластны могуществу твоему, они возвратятъ мн сына моего, и узнаютъ не винность его. Вилліамъ произнеся слова сіи удалился,
Сей отчаянный отецъ пришедши тотчасъ открылъ мн какимъ образомъ принялъ его Милордъ …. Я видлъ смущеніе, изображенное на лиц его, но онъ не теряя времени въ напрасныхъ жалобахъ, употребилъ нкоторыхъ друзей своихъ, чтобъ наговоришь съ судьями о своемъ сын. Онъ самъ пошелъ къ нимъ, изьяснилъ имъ поступокъ молодаго человка и его невиность. Нсколько разъ допрашивали обвиняемаго, и отвты его были всегда одинаковы, онъ чистосердечно открылъ всю истинну. Въ какомъ преступленіи можно было уличить его? разв въ томъ что имлъ чувствительное сердце. И такъ отпустили его опять къ отцу.
Мжду лтъ Милордъ …. содержалъ дочь свою въ жесточайшемъ заключеніи: вс сообщенія ея куда либо изъ дому были воспрещены ей, и она имла нещастіе вносить всегдашнія укоризны, длаемыя обыкновенно виновнымъ. Онъ наипаче еще оскорбился, когда узналъ что Вилліамъ освобожденъ уже. Онъ тайно вымышлялъ ему жестокое мщеніе, которое спустя нсколько дней сдлалось всмъ извстно.
Шевалье де Вальбуа, тотъ самый, который доставилъ мн вчерась удовольствіе съ вами встртиться, пріхалъ препроводить нсколько времени въ Лондон. Онъ квартировалъ y г-на Вилліама, который отдавалъ въ наемъ иностранцамъ нкоторую часть своего дома.
Хлопоты, кои я имлъ относительно длъ наслдства дяди моего, не позволяли мн заводить большей связи съ нимъ, ибо спустя нсколько дней по выход изъ тюрьмы молодаго Вилліама оказалъ я ему нкакую услугу, которая и была причиною всхъ моихъ нещастій.
Однимъ вечеромъ шелъ я нкоторымъ переулкомъ въ Лондонъ, какъ вдругъ услышалъ въ нсколькихъ шагахъ отъ себя звукъ оружія, подошедъ ближе къ тому мсту узналъ я Вальбуа, который мужественно защищался противу трехъ человкъ. Раздраженъ будучи такимъ неровнымъ сраженіемъ, я не долго колебался чтобъ подать ему руку помощи, и имлъ щастіе повергнуть однимъ ударомъ шпаги одного изъ сихъ незнакомыхъ.
Двое другихъ устрашась моего прибытія и опасности ихъ товарища ударились въ бгство.
Я приступилъ къ Вальбуа чтобъ узнать причину сего сраженія, какъ онъ тутъ обьявилъ что молодой Вилліямъ лжитъ простертъ на земл, на томъ мст гд я повергъ одного. Хотя тяжко раненый, однакожъ онъ длалъ усилія чтобъ встать испуская тяжелыя вздохи,
Такое печальное зрлище весьма тронуло меня, и я старался подать ему скорйшую помощь, какъ вдругъ увидлъ себя окруженна полицейскими служителями, кои принуждали меня за собой слдовать въ Полицію, тамошній судья не хотя слушать моего оправданія, прямо отправилъ меня въ тюрьму. Я узналъ что Вилліама отвели къ отцу его, но Вальбуа скрылся.
Меня заключили въ ужасной темниц, гд предался я горчайшей печали. A между тмъ питая надежду въ себ что мои судьи уврясь въ моей невинности не замдлятъ мн возвратить и свободу. Меня привели предъ нихъ, и я расказалъ имъ въ краткихъ словахъ все произшествіе дла того, и клялся притомъ что я сдлалъ сіе не изъ чего другаго, какъ только честь требовала того въ таковомъ случа, но я ничего боле не усплъ на тотъ разъ, и меня отвели опять въ мою темницу. Чрезъ нсколько дней узналъ я что это былъ сынъ Милорда…., котораго я опасно ранилъ, и что по свидтельству тхъ двухъ человкъ, кои сопровождали его въ сраженіи, показывали насъ убійцами.
Оскорбленый Милордъ…. опасностію своего сына, утвердился на мнніи тхъ донощиковъ. Думали что молодый Вилліамъ предпринялъ сіе убійство по согласію со мною и Вальбуа, чтобъ отмстить за себя Милорду …. сыномъ его: — — Увы! это было совсемъ противное тому.
Но вотъ положеніе виновнаго, мн не позволяли ни съ кмъ видться ни самому писать, потой причинъ вы и не получали тогда отъ меня извстій.
Добрый Вилліамъ, какъ я посл узналъ, употреблялъ всевозможныя старанія чтобъ доказать мою и сыновнюю невинность, который начиналъ уже быть вн опасности. Онъ не вдалъ того что и сынъ его также долженъ быть отнятъ варварскими руками y него, и обвиненъ преступникомъ, естьлибъ истинни еще на долгое время сокрылась. Но какъ открыть ее? Нтъ свидтелей, которыебъ были при начал сраженія.
Милордъ …. длалъ сильные отзывы по суду въ своихъ жалобахъ, присоединяя къ онымъ и прежней поступокъ молодаго Вилліама, и наконецъ уврилъ всхъ что онъ былъ точно виновенъ. — — Сколько обвиненій противу насъ!
Между тмъ мать моя не получая боле отъ меня извстій была встревожена моимъ молчаніемъ и писала ко мн письма за письмами. Г-нъ Вилліамъ не собщая мн вздумалъ распечатать оныя не безъ разсужденія и самъ отвчать ей. Онъ увдомилъ, мать мою о случившемся со мною приключеніи, и не скрылъ отъ нее даже того, что онъ очень сомнвается о моей жизни.
Мать моя какъ скоро получила письмо г-на Вилліама, то не полагая никакихъ границъ матерниной нжности, отправилась въ Англію, но впечатлніе которое произвело въ ней мое нещастіе, увеличило дряхлость ея, и причиненное отъ дороги безпокойствіе ощутительно перемнили ея здоровье.
Она пріхала въ Лондонъ съ жестокою горячкою, посл нкоторыхъ усилій чтобъ испросить позволеніе видть меня, она пошла въ то мсто, гд я содержался. Входятъ въ ужаснйшую темницу, которая служила жилищемъ мн. И я вдругъ примчаю мать мою, кидаюсь къ ней въ обьятія, a она прижавъ меня къ груди обливала горькими слезами.
Ахъ сынъ мой, въ какомъ состояніи я нахожу тебя!… Ахъ! матушка, какъ вы пришли въ печальныя сіи мста?…. И такъ цлую четверть часа мы ничего не могли боле произнесть какъ одни только сіи слова.
Движеніе, произведенное въ матери моей сею трогательною сценою увеличило ея горячку. Я примтилъ болзнь отягощающую ее, ибо она была блдна и вся дрожала, открылъ ей мои смущенія, a она мн отвтствовала одними только слезами, и я узналъ посл чрезъ одну минуту что она хотла, преодолть натуру свою, дабы пріхать ко мн, болзнь ея совсемъ не воспрепятствовала ей переплыть море, но посл почувствовала въ себ великое изнеможеніе, и безъ сомннія ей не оставалось уже, какъ нсколько дней прожить.
Я умру теперь, любезный сынъ, весьма довольною, имвъ удовольствіе видть тебя сегодни, присоединяя къ тому еще и то, чтобъ видть тебя на свободъ.
Она сказала, и рчи произнесенныя дрожащими устами ея увеличили мои смущенія. Я просилъ ее не оставаться доле въ такомъ мст гд она была лишена всякой помощи, которая нужна ея состоянію. И съ трудомъ почти вырвался я изъ ея обьятій, a она пошла въ домъ г-на Вилліама, гд и остановилась по прибытіи въ Лондонъ.
Какъ скоро она вышла, то я предался жесточайшимъ размышленіямъ, сердце мое раздиралось въ наичувствительнйшихъ мстахъ.
Мать моя, моя нжная мать доведена до крайности! и это сынъ невинно причинилъ ея нещастія, длятого, чтобъ увидть его, помочь ему, она преплыла моря и повредила здоровье свое! — — — О матерняя нжыость, кто можетъ сравнить твои усилія!
Надругой день узналъ я, что болзнь ея увеличилась, и она принуждена была слчь въ постелю.
Въ вечеру тогоже самаго дня пришли мн сказать что она уже при смерти, и принесли мн отъ нее послднія прощанія.
Какой громовой ударъ для меня! какое жестокое движеніе потрясло душу мою! я просилъ позволенія увидть мать мою, желалъ получить послднія вздохи ея, вопли мои были безполезны, и меня не удостоили выслушать.
Чудовищи! вскричалъ я, отягчаясь чувствами ужаса и отчаянія, вы хотите лишить нжнаго сына взоровъ матеря, вы совсемъ не знаете природы, ваше зврство также подобно тмъ варварскимъ народамъ.
Могли ли вы хотя однаждм для вашего наказанія возчувствовать т нещастія, кои я испыталъ теперь. Но произносимыя мною жалобы изчезали въ мрачныхъ сводахъ моей темницы, и вс находящіяся тамъ были нечувствительны.
Ночь сію препроводилъ я въ жесточайшемъ мученіи, образъ умирающей матери моей безпрестанно представлялся глазамъ моимъ. Я хотлъ прижать ее въ моихъ обьятіяхъ, и не осязалъ ничего опричь мерзкихъ привденій. Колеблющійся разумъ мой представлялъ мн устрашенныя изображенія. Увы! онъ предвозвщали мн одно только нещастіе меня ожидающее. На другой день я узналъ, что матери моей нтъ уже боле на свт…..
Десамбре при сихъ словахъ почувствовалъ всю горесть свою, и текущія слезы оросили щеки его.
Потеря сія погрузила меня въ вящшую печалъ. Много разъ я покушался даже призывать смерть себ на помощь.— — Что я говорю? безъ тебя, Дражайшая Аделаида, безъ этой сладостной мысли что съ тобою увижусь опять, конечно можетъ быть я бы и кончилъ дни свои.
Между тмъ дла мои приняли счастливой оборотъ. Сынъ Милорда…. вдругъ сдлался вн опасности, такъ что начали думать о его выздоровленіи.
Двое друзей, которые соучаствовали въ его сраженіи съ молодымъ Вилліамомъ, были признаны изъ числа виновныхъ злодевъ во многихъ преступленіяхъ: и по разности ихъ доносовъ надлежало имъ сдлать строгой допросъ чтобъ увриться въ нашей невинности: но милордово могущество сохраняло всю силу свою, и какъ случается, что правда бываетъ на сторон сильнйшаго, то и мы конечно учинились бы жертвою его мщенія, естлибъ довренность не сдлалась противуположна доврености и не обуздали бы гоненія враговъ нашихъ.
Дло наше было уже кончено такъ какъ и молодаго Вилліама, которой также былъ задержанъ, однакожъ не смотря на свидтетелей, кои говорили въ нашу пользу, намъ учиненъ былъ послдній допросъ, и это было въ ту самую минуту, въ которую я писалъ къ вамъ, но нкоторыя особы испросили снова разсмотрть наше дло.
Сдлали снова допросъ донощикамъ, кои и были уврены въ нашей погибели: они отчасти признались въ томъ какъ произходило сіе. Но тутъ не захотли боле оскорблять честь Милорда…., и такимъ образомъ освободили насъ, и обьявили невинными.
Г-нъ Вилліамъ обмеръ отъ радости увидя своего сына, онъ обнималъ попеременно насъ, и не могъ удержать своихъ восхищеній.
Ахъ! сынъ мой! какъ трепеталъ я по теб — и едва не лстился тебя навсегда …. но я и самъ послдовалъ бы за тобою во гробъ ….
Потомъ оборотясь ко мн, чемъ могу вамъ заплатить, милостивый государь, за все то, чемъ я одолженъ вамъ, вы пострадали за моего сына, чтобъ спасти жизнь его, вы подвергли свою опасности, и были жертвою клеветы. Ахъ! я погибну какъ неблагодарнйшій изъ людей, естьли забуду когда нибудь хотя на минуту сихъ неоцненныхъ услугъ!
Первое что я сдлалъ по моемъ освобожденіи было то, что пошелъ на гробъ моей матери отдать ей послдній долгъ. Тамъ-то я почувствовалъ снова горесть свою, и не прежде оставилъ печальное мсто сіе, какъ оросивъ оное обильно слезами моими.
Посл того, я спшилъ кончить оставшіяся еще дла, касательно имущества моего дяди.
Ты мн только оставалась одна въ свт, любезная Аделаида, и я горлъ желаніемъ увидться съ тобой.
Лишь только дла мои кончились, то я приготовился къ отъзду.
Г-нъ Вилліамъ и его сынъ провожали меня даже до того мста, гд я долженъ былъ ссть на судно. Они оставили меня съ видомъ истинной горести и негодованія.
Корабль, на которой я слъ стоялъ въ довольномъ разстоянія отъ гавани, a они продолжали слдовать за мной глазами. Признаюсь, что я не могъ разстаться съ ними безъ пролитія слезъ. Добродтель ихъ глубоко была впечатлна въ сердц моемъ.
Пріхавъ во Францію я не могъ по желанію моему такъ скоро къ вамъ явиться. Векселя, которыя я имлъ, были адресованы въ Парижъ, коимъ наступившій срокъ призывалъ меня немедлнно въ сію столицу, куда и прибылъ вчерашняго дня.
Г-нъ Вилліамъ далъ мн адресъ господина Вальбуа: и я остановился у него, a конецъ вы знаете. Благословляю ту счастливую минуту, которая доставила меня взору вашему. Аделаида не могла слушать сіе безъ внутренняго движенія. Чувство нжности нсколько разъ вырывало вздохи у ней, содрагаясь при той мысли что въ мгновеніе ока потеряла бы она навсегда его. Смерть госпожи Десамбр тронула душу ея, она знала по опыту сколько дтская любовь имла силъ въ сихъ предосудительныхъ обстоятельствахъ, гд мы боимся всего отъ виновниковъ дней нашихъ.
Но когда Десамбре узналъ о нещастіяхъ любезной его Аделаиды, когда услышалъ что отецъ ея стенаетъ въ ужаснйшей темниц, то казалось былъ приведенъ симъ въ великую жалость.
Пойдемъ, сказалъ онъ своей любезниц: пойдемъ разорвать узы несчастнаго отца, который много претрпелъ, онъ вкуситъ теперь столько же щастія сколько возчувствовалъ печали, онъ раздлитъ богатства, кои состоятъ въ моей власти. Потомъ сей щедрый молодой чловкъ чрезъ нсколько дней хотлъ привести въ порядокъ дла свои.
Г-жа де Померель, плнившись тмъ, что нашла столько добродтели въ сихъ двухъ любовникахъ, не захотла совсемъ оставить ихъ, но нетерпливо желала видть то зрлище, которое возвратитъ несчастное семейство въ ндра щастія, она длала нужныя приготовленія къ своему отъзду. Вальбуа узналъ что теряетъ предмтъ своей нжности, почувствовалъ пуще увеличивающійся пламень въ себ. Бшенство и отчаяніе овладли имъ. Онъ хотлъ, но тщетно скрывалъ т чувства, кои терзали его и лишили всего спокойстія, сдлавшись наконецъ его мучителемъ.
Мрачная ревность овладвшая имъ, потушила даже всю благодарность въ душ его, коею онъ одолженъ былъ Десамбръ. Взирая на него какъ на ненавистнаго врага себ и виновника его мученія.
Уже назначенъ день отъзда Аделаиды и ея любовника.
Вальбуа не имвъ надежды, и видя что его обладательница сокроется навсегда отъ глазъ его, ничемъ не могъ обуздать себя. Онъ отводитъ въ сторону Десамбр, объявляетъ ему любовь свою къ Аделаид, и то что онъ не могъ быть любимымъ, говоря что жизнь ему теперь въ тягость, и желаетъ лишиться ее или похитишь оную у того, кто причиною его нещастія.
Десамбре удивился сему предложенію, и долго сомнвался въ истинн рчей Вальбуа, онъ не вдалъ жестокой любви сего молодаго человка къ Аделаид. Но вспыльчивость, которую оказывалъ Вальбуа вывели его изъ сомннія. Онъ старался укротить его движеніе, и возвратить ему опять благопристойныя чувства посредствомъ нсколькихъ увщаній, но все что онъ длалъ было безполезно. Наконецъ принужденъ будучи удовлетворить сего бшенаго, пошелъ съ нимъ въ отдаленное мсто. — — Сраженіе ихъ не долго продолжалось.
Распаленный гнвомъ Вальбуа, для принятія мръ былъ обезоруженъ первыми ударами.
Десамбре будучи весьма честенъ воспользовавшись тмъ случамъ, поднимаетъ его шпагу и отдаетъ ему назадъ ее.
Сіе великодушіе такого человка, который не имлъ права щадить его, ибо онъ самъ забывъ священный долгъ благодарности, старался поразить его, произвело раскаяніе въ душ Вальбуа. Онъ позналъ ошибку свою, и подавая Десамбръ свою шпагу: пронзите чудовища, сказалъ онъ ему, которое недостойно боле жить на свт посл того что онъ учинить хотлъ, чудовища, которое могло бы отнять жизнь у того человка, коему онъ былъ обязанъ своею. Ахъ! я чувствую теперь весь ужасъ моего преступленія… Плачевная страсть! какими безчинствами ты сопровождаешь меня! Вальбуа сказалъ, и приклонилъ лице свое къ земл имя весь видъ преступника.
Десамбре выслушавъ сіе отвтствовалъ:
Я позабуду сію сдланую вами погршность. Пусть предастся она вчному забвенію, но угрызеніе совсти, которое мы чрезъ минуту посл почувствовали въ вашемъ сердц, не длаетъ васъ преступникомъ: a одно только отчаяніе могло сопровождать васъ къ тому.
Меня даже самого трогаютъ ваши нещастія! я сдлаю съ усердіемъ, которое вамъ докажетъ что я васъ почитаю и сожалю о васъ.
Десамбре проводилъ Вальбуа до дому его, a самъ возвратился къ г-ну Сентъ —…, но не говоря ни слова Аделаид о томъ что съ нимъ случилось, онъ не хотлъ ее привесть въ смятеніе, ниже расказать кому-либо поступокъ Вальбуа.
Боже! какъ онъ удивился увидя входящаго туда сего молодаго человка, который слдовалъ за нимъ будучи имъ не примченъ.
Вальбуа стремительно поспшаетъ кидаясь вдругъ къ ногамъ Аделаиды, изъясняетъ ей все свое преступленіе.
Она содрогнулась при семъ повствованіи, изъясненная новая опасность любезнаго ея Десамбр привела на память ей прежнія, но отчаяніе Вальбуа, и его раскаяніе наконецъ тронули ее, и она его простила.
До какой степени преступленія сказала она ему, довела васъ бшеная и безразсудная страсть! вы позабыли права, кои налагаетъ на васъ человчество и благодарность. Вы думали похитить жизнь y того человка, который жертвовалъ своею для вашего спасенія, и который виновенъ предъ вами въ томъ что любимъ мною. Сердце мое давно сдлалось его, и давно уже мы были общаны одинъ другому.
По какому праву вы хотли нарушить священный союзъ? я совсемъ нельстила васъ тщетными общаніями, вы никогда не получали ничего отъ меня опричь хладнокровія, по какому праву, я говорю, вы хотли принудить меня силою къ тому?
Но я должна теперь открыть предъ глазами вашими побудительную причину вашихъ поступковъ, когда вы старались оказывать мн ревностныя услуги свои длятого чтобъ обольстить меня и нарушить мою добродтель, вы тогда совсемъ не любили меня, a одно только преступленіе руководствовало вами къ тому: безчувственный долженъ быть тотъ, кто дйствуетъ коварствомъ, страсть проникнула сердце ваше, но какая страсть! могла ли она быть чистйшею, истекалъ ли хотя мало отъ того источникъ ея? Нтъ, препятствія составили ее, и она погасла бы вмст съ ними.
Въ ней совсемъ не было сего соединенія сердецъ, сей симпатической силы чувствъ, которая составляетъ истинную любовь, добродушіе и чувствительность суть главныя ея основанія, кои удаляютъ отъ нее человчество и преступленіе.
Вальбуа приведенъ будучи въ вящшее изумленіе не могъ отвтствовать ни одного слова на сей разговоръ, и пошелъ оттуда испуская тяжкія вздохи. Десамбре и Аделаида провожали глазами его, и сожаленіе о немъ проникло души ихъ.
Любовники наши на другой день посл сея сцены похали вмстъ съ госпожею де Померель.
Аделаида горла нетерпливымъ желаніемъ увидть опять семейство свое и принесть оному радость и утшеніе. Каждая приближающая ее минута увеличивала неописанную радость въ ней. Наконецъ они прибыли въ домъ г-на Фильберта. Аделаида увидла мать свою, и не могла удержать въ себ стремительныхъ движеній, она бросилась въ ея объятія, a потомъ къ братьямъ и сестр своей.
Добродушный г-нъ Фильбертъ также участвовалъ въ ея ласкахъ, она не знала чемъ отблагодарить за его милости.
Десамбре прибытіемъ своимъ произвелъ новую радость въ сердц госпожи Дюбуа. Она долго не могла врить глазамъ своимъ видя опять его, ибо удивленіе ея было свыше всхъ мръ.
По полученіи послдняго письма его, она была въ томъ мннія чтo его уже нтъ боле на свт. Щастіе опять водворилось въ сіе семейство пребывшее долгое время въ горести, но одинъ только нжно любимый отецъ не участвуетъ въ ихъ благополучіи, должно поспшить разорвать цпи его.
Десамбре идетъ къ нему въ темницу, и сказываетъ что онъ пришелъ за тмъ дабы видть его свободнымъ.
Добродтельный, старикъ былъ до чрезвычайности тронутъ увидя своего блгодтеля, онъ сжималъ его долгое время въ своихъ объятіяхъ. Что! сынъ мой, я опять тебя вижу!…. Какъ! я вкушаю сладостное удовольствіе обнимая тебя! …. увы! я уже думалъ что лишился тебя навсегда …. Но вы опять прибыли, и также великодушны, ваше возвращеніе служитъ теперь знакомъ моего освобожденія.
Десамбре не теряя между тмъ времени, сыскалъ заимодавцевъ г-на Дюбуа, расплатился съ ними, и тмъ возвратилъ свободу будущему тестю своему.
Г-нъ Дюбуа увидя опять ceмейство свое, произвелъ радость въ сердц супруги и дтей своихъ, онъ обнималъ поперемнно ихъ, и благословлялъ тотъ счастливый день, который соединяетъ ихъ опять. Слезы текли у всхъ изъ глазъ. Здсь то чувства природы оказывались вовсемъ величеств своемъ.
Г-нъ Дюбуа удовольстовавшись нжными ласками своего семейства, предался живйшей благодарности. Онъ взялъ одной рукою г-на Фильберта, a другою Десамбръ, приведя ихъ къ супругъ и дтямъ своимъ говорилъ:
Вы видите предъ собою двухъ человкъ, коимъ мы одолжены боле всего на свт, они укрыли насъ отъ бдности и поношенія, что я говорю? даже отъ самой смерти. Естьли когда нибудь благодянія ихъ выйдутъ y насъ изъ памяти, естьли одинъ кто нибудь изъ насъ можетъ позабыть тотъ день, въ который онъ одолженъ имъ своимъ щастіемъ, то пусть тягчайшее проклятіе низпадетъ на него!
Госпожа де Померель пришла раздлить радость, которая царствовала въ дом г-на Фильберта, она была восхищена узнавъ что Аделаида будетъ наслаждаться счастливымъ жребіемъ, достоинство сей любезной двицы давно ей было извстно, и она посвятила ей навсегда чистосердечное свое дружество.
Спустя нсколько времени посл сего радостнаго свиданія, Десамбре соединился священными узами супружества съ любезною своей Аделаидой. Хотя онъ обладалъ знатнымъ богатствомъ, но не хотлъ расточать онаго. Онъ избралъ жилище свое подл г-на Фильберта, купивъ землю смежную съ его у Госпожи де-Померель, тамъ онъ поселился съ семействомъ своимъ, и спокойно вкушалъ живйшія удовольствія въ душ его.
Сдлавшись обладателемъ обожаемой имъ супруги, онъ поставлялъ главнымъ своимъ благополучіемъ видть ее всегда и наслаждаться ея бесдою, г-жа де Померель часто посщала ихъ: но и г-нъ Фильбертъ неоставлялъ также ихъ.
Сей любезный филозофъ увеличивалъ всегда присудствіемъ своимъ радость ихъ, онъ часто съ ними вмст прогуливался, длая свои замчанія вразсужденіи разнобразныхъ видовъ природы, красоты полей, зеленеющихся луговъ и привлекательныхъ холмовъ. Видъ сихъ удивительныхъ предмтовъ производилъ удовольствіе въ душ ихъ.
О вы, коихъ развращенныя сердца совсемъ не знаютъ истинныхъ прелестей природы! вы безъ сомннія почитаете химерою то щастіе, коимъ наслаждается Десамбре, что оно будтобы нигд боле не существуетъ какъ только въ шумныхъ удовольствіяхъ большихъ городовъ, но сіи удовольствія мало бываютъ продолжительны, и всегда отвращеніе за ними слдуетъ. Вы смотрите на красоту полей какъ на дикія степи, и на супругу взираете какъ на такой предмтъ, которой рано или позно прискучитъ.
Какъ я сожалю объ васъ что вы такъ мыслите! о вы, о коихъ я теперь говорю, чувствительныя и добродтельныя сердца! вы, кои знает природу и любовь. Отвчайте мн, долженъ ли быть счастливъ Десамбре?
Сія достойная чета не перемнила никогда своего щастія. Они имли двоихъ дтей, и сіи драгоцнные залоги супружеской нжности совершенно увеличили ихъ благополучіе.
Будучи уврены въ томъ что воспитаніе есть главная вещь въ нашей жизни, и что отъ онаго почти всегда зависитъ добро или зло, они приняли вс свои старанія чтобъ поселить добродтель въ дтяхъ своихъ.
Десамбре удалялъ сихъ молодыхъ отраслей отъ всего того что могло пріучить ихъ къ гордости и жестокосердію, потому что онъ почиталъ сіи два порока источникомъ всхъ прочихъ, онъ не пропускалъ ничего чтобъ усовершенствовать въ сердц ихъ чувства природы и образовать здравый разумъ ихъ, стораясь всегда воспрепятствовать возрожденію предразсудковъ, ложныхъ и опасныхъ путеводителей.
Наипаче всего онъ не хотлъ пріучать ихъ взирать съ презрніемъ на слугъ своихъ.
Сіи несчастные, говорилъ онъ имъ, суть такіе же люди какъ и вы, но случай захотлъ чтобъ они мене были богаты нежели вы, и потому они принуждены унижаться для жизни своей и предаться во власть другихъ, тмъ самымъ они боле еще достойны нашего сожалнія.
Семейство ваше было доведено до подобнаго уничиженія (и я не стыжусь сказать это), но никогда порокъ не покрывалъ его ни какимъ пятномъ.
Хотя нсколько недостатокъ воспитанія даетъ намъ примтить въ сихъ людяхъ закоренелые пороки, кои тонкая разборчивость наша открываетъ, то будемъ снисходительны къ ихъ вниманію, и припишемъ это состоянію, которое не могло доставить средствъ къ ихъ наставленію.
Истинно скромный человкъ исправляетъ ихъ всегда не поступая съ ними гордо и жестокосердо: чрезъ то недлаютъ ихъ достойными презрнія и уничиженія что онъ невольникъ: но скромно выговариваютъ за ихъ вины, a похваляютъ то что они сдлаютъ хорошее, и тмъ самымъ длаютъ ихъ просвщенными и добродтельными. Когда Десамбре говоритъ сіе дтямъ своимъ пока возрастъ ихъ дозволялъ воспользоваться совтами его, когда онъ начертавалъ въ сердцахъ ихъ человколюбіе и благотворенія, то нжная супруга его всегда присудствовала при сихъ урокахъ, она ободряла дтей своихъ воспользоваться ими, и сама прибавляла новыя къ онымъ наставленія.
Отцы и матери, возмите примръ съ сего! и не ввряйте рукамъ наемника воспитаніе дтей вашихъ, a примите оное на однихъ только себя. Дайте имъ по настоящему учителей для наставленія въ наукахъ, кои вы хотите чтобъ имъ были преподаны, но то что они отъ васъ самихъ узнаютъ, даетъ имъ вдать нравственность и добродтель, всякой же посторонней человкъ бываетъ сомнителенъ въ сей должности сколь бы онъ ни былъ любезенъ и драгоцненъ.
Но Десамбре и его супруга употребляли сильнйшее средство нежели сіи слова для наставленія дтей своихъ, это былъ примръ ежедневнаго ихъ благодянія, ибо никакой несчастной не выходилъ у нихъ изъ глазъ чтобъ не получилъ себ скорыя помощи.
Многочисленныя семейства, готовыя погибнуть отъ бдности, находили въ ндр сихъ добродтельныхъ особъ облегченіе въ скорбяхъ своихъ.
Сосднія деревни около жилища ихъ были преисполнены ихными благодяніями, и вс люди осыпали ихъ благословеніями, но, о достойное возмездіе добродтели! когда они входили въ одну изъ сихъ деревень, то жители увидя ихъ спшили къ нимъ предупреждая шаги свои, и наполняли воздухъ громкимъ крикомъ о своей любви н благодарности. Десамбре и его супруга проливали слезы отъ радости и умиленія. О щастіе! естьли можно такъ найдти тебя, длая другихъ счастливыми.
Сіи двое супруговъ жили долгое время, нжность и согласіе царствовало всегда между ими. Память ихъ сохраняли съ почтеніемъ въ томъ округ, въ коемъ они обитали, пока не возродилось злобныхъ потомковъ племя, ненавидящее добрыхъ людей.
Прочитали? Поделиться с друзьями:
