Новое о Достоевском.
A. Скафтымов.
‘Культура‘, No 2-3, 1922
А. Скафтымов. Новое о Достоевском, Достоевский Федор Михайлович, Год: 1922
Время на прочтение: 5 минут(ы)
В связи с юбилеем Достоевского появилось не мало новых материалов к его изучению. Имеются приобретения и в области текста и в области биографических данных, а также и в сфере новых попыток истолкования и оценки его гения.
Тексты сочинений Достоевского пополнились впервые опубликованными черновыми заметками, относящимися или к неосуществленным творческим замыслам, или к пройденным этапам художественной работы над произведениями, уже получившими в свое время окончательную законченность и завершение.
В сборнике ‘Творчество Достоевского’, изданном в Одессе под ред. Л. Гроссмана, напечатаны: ‘План романа’, ‘Житие великого грешника’, отрывок из романа ‘Бесы’, эпизод из романа ‘Подросток’ и отрывки из записной книжки. Лица, которым были доступны бумаги Достоевского, хранившиеся у его покойной жены А. Г. Достоевской, уже давно обращали внимание на особую связку рукописей, отобранных когда-то еще руками H. H. Страхова и предназначенных им к печатанию в выходившем тогда (1883 г.) первом полном собрании сочинений Достоевского. По разным причинам печатание этой связки незаконченных и черновых материалов не было осуществлено. Впоследствии кое-что из этой связки дошло до печати. В полном собрании сочинений Д-го, изданном в 1906 году заботами самой А. Г. Достоевской, в прибавлении к роману ‘Бесы’, были даны оттуда незаконченные главы этого романа, отброшенные в свое время самим автором. Волжский в рецензии на это издание сочинений Д-го дал новые страницы ненапечатанных раньше черновых материалов, извлеченных из той же связки (Московский Еженедельник, 1906 г.). Тут уже находим и план романа ‘Житие великого грешника’. Текст, опубликованный под этим заглавием в сборнике Л. Гроссмана, воспроизводит то, что уже однажды было напечатано Волжским. Другие отрывки из сочинений Д-го, помещенные в сборнике, являются полной новостью.
Текстуальные публикации намечены сборником журнала ‘Начала’, под ред. Долинина. Там должны быть напечатаны: опять план поэмы ‘Житие великого грешника’, некоторые новые страницы из ‘Записок из Мертвого Дома’, статья о Петрашевцах.
Немало нового в области биографических материалов. Из воспоминаний особенное внимание обращает на себя книжка дочери Д-го Любови Федоровны Достоевской ‘Dostojewski geschiledert von seiner Tochter’. Munchen. 1920. Книжка подлежит большому критическому процеживанию. Автор не безупречен и в своей осведомленности, и своих общих намерениях. Тем не менее на некоторые стороны жизни Д-го воспоминания могут пролить новый свет.
Воспоминания Кони (Кони ‘Некрасов и Достоевский’) главным образом повторяют то, что им было уже раньше рассказано в кн. ‘На жизненном пути’.
В сборнике журнала ‘Начала’ предполагается напечатание того, что давно уже является предметом больших ожиданий, это — письма Д-го к жене и воспоминания о нем жены его А. Г. Достоевской. О том, что у Анны Григорьевны бережно хранились письма Д-го к ней за все время их знакомства и совместной жизни и что сама она давно уже готовила и тщательно обрабатывала свои воспоминания о великом муже, об этом до нас давно уже доходили вести. Глухо упоминал об этом Волжский, Гросман и другие. Совсем недавно об этом обстоятельно рассказал Л. Гроссман в статье ‘Спутница Д-го’ (Театр. Обозр. 1921, NoNo 5 и 6). Статья в общих чертах воспроизводит историю знакомства и сближения Анны Григорьевны с Достоевским и дает некоторые эпизоды из ее воспоминаний о нем.
К области ново-открытых оффициальных документов, касающихся Достоевского, относятся напечатанные Оксманом в сб. ‘Творчество Достоевского’, ‘Секретные инструкции о Достоевском’, относящиеся к различным моментам жизни Д-го (слежка за ним за границей, история редактирования ‘Гражданина’ и др.). Р. Кантор в ст. ‘Неизвестное о Достоевском’ опубликовал отрывки из документов Архива III отд. тоже к истории редактировании ‘Гражданина’.
Юрий Никольский в брошюре ‘Тургенев и Достоевский’ дает биографическое исследование взаимных отношении между Тургеневым и Достоевским. После целого ряда фактических и психологических сопоставлений автор приходит к выводу, что история вражды между Достоевским и Тургеневым определялась разницею их мировоззрений: ‘Органически не понимали друг друга и оскорбляли друг своими убеждениями’ (Юрий Никольский ‘Тургенев и Достоевский’. Российско-Болгарское книгоиздательство. София. (1921).
Отчасти к этому же роду биографических исследований относится статья Долинина ‘Достоевский и Герцен’. Статья должна быть напечатана в сборнике памяти Достоевского изд. журн. ‘Начала’. Пока о ней можно судить только на основании авторского реферата в ‘Вестнике Дома Литераторов’, No 2.
Несколько статей и заметок направлены к установлению генетических связей Достоевского с предшественниками. С Пушкиным Д-ий связывается статьей Волынского, помещенной в качестве предисловия к сборнику ‘Достоевский и Пушкин’, изд. ‘Парфенон’ Спб. 1921.
В книге Дарского ‘Демонизм Пушкина и Достоевского’ герои Достоевского освещаются как дальнейшее углубление пушкинских прозрений.
Об отношении Достоевского к Гоголю говорит статья Юрия Тынянова ‘Достоевский и Гоголь’ (изд. Опоэз. 1921 г.). Старая критика не уставала твердить о близости Достоевского к Гоголю. Переверзев в кн. ‘Творчество Д-го’ 1921 г. пытался подтвердить связь между ними анализом языка и стиля того и другого. Ю. Тынянов встает на особую точку зрения. По его мнению, обороты, образы, стиль и типы, заимствованные Достоевским у Гоголя, являются не подражанием Гоголю, а борьбой с ним — пародией на него. Во второй части брошюры автор анализом Фомы Опискина Достоевского и переписки с друзьями Гоголя пытается доказать, что образ Фомы Опискина является ничем иным как пародией Достоевского на личность самого Гоголя.
В оценке Достоевского все еще спорят и иногда спорят грубо и элементарно. Приложение политической марки к художнику всегда звучит или фанатической узостью, или недомыслием профана. Поэтому более всего удивительно, что на такую диллетантски узкую точку зрения склонился даровитый Ю. Айхенвальд (Вестник Литературы, 1921, 10). По социальным и политическим убеждениям Достоевский шел в разрез с революционными стремлениями русского общества, потому, говорит Айхенвальд, ‘нам, гражданам социалистического отечества, с Достоевским не по пути, нашей республике не подобает славить годовщину его рождения и необходимо сделать выбор между Достоевским и ею, нашей республикой’.
Глазам не веришь, когда под этими словами читаешь подпись Ю. Айхенвальда. Насколько на этот раз присяжный критик оказался ниже лиц, для которых литература дело менее близкое и которые в любви и преданности делу революции, конечно, не чета мирному литератору Айхенвальду. Я говорю о лицах, стоящих во главе нашего правительства, говорю о их высокой лойяльности по отношению к гению Достоевского.
Оффициальное революционное учреждение Губполитпросвет в Москве счел необходимым примять участие в организации ‘дней Достоевского’. Губполитпросветом для народных аудиторий, клубов, школ и пр. был выпущен в эти дни специальный плакат о жизни Достоевского и его деятельности, в оценке писателя было подчеркнуто его великое значение и лишь только в качестве оговорки было указано, что Достоевский не сторонник рабоче-крестьянской социальной революции.
Лекций и чтений о Достоевском, организованных тем же Губполитпросветом для публики народной аудитории, было не мало. Больницу, в которой родился Достоевский, Московский Совет переименовал в больницу его имени. Очевидно, люди понимали, в чем сосредоточивается главная ценность Достоевского, умели отделить, принять одно и отвергнуть другое. Что же такое произошло с Айхенвальдом?..
Вопрос об оценке Достоевского в смысле его социальной полезности — вопрос очень сложный и большой и не здесь его решать. Отметим только, что точка зрения Айхенвальда не осталась без возражений (см. статью Н. Фатова ‘Как же относиться к Достоевскому?’ Вестник Лит., 1921, 12. Раньше по этому же вопросу ‘Апофеоз Достоевского’ А. Е. Кауфмана. Вестн. Лит., 1921, 3)
Что касается других юбилейных статей и заметок о Достоевском, то в них единодушно выдвигается его заслуга в использовании глубин человеческого духа, подчеркивают, что русское общество выросло в сближении с Достоевским — мыслителем, поняло глубину его захвата, бесстрашие его отрицания и преклонились пред трагической серьезностью его существа (Ф. Горнфельд. Два сорокалетия. Дом Литераторов. Пушкин и Достоевский. Спб. 1921).
Творчество Достоевского признали выражением коренных стихийных особенностей русской души (Ремизов ‘Огненная Россия’. Напечатано в Вестнике литературы, No 9 и другой раз в книге ‘Пушкин и Достоевский’ изд. Дома Литераторов 1921).
В последние годы необычайно возросла популярность Д-го за границей. И там Достоевский признается ‘гениальным выразителем русской души’ (Гессе ‘Bliek in Chaos’. Об этом см. ‘Культура’ No 1, стр. 19).
О Достоевском недавно выпустил книгу Вирбаум, известный немецкий писатель. Книга намечена к выпуску в русском переводе в изд. ‘Вега’.
В Мюнхене, в издательстве Курта Вольфа, о Достоевском вышла книга Андре Сюаре. Интересную книгу о Достоевском издал немецкий писатель Цвейг. В Праге выходит собрание сочинений Достоевского и посвященные ему ‘Этюды о богоборстве’ д-ра Прохазки.
Неаполитанский профессор Вэрдинца выпускает перевод ‘Преступления и наказания’ Д-го в изд. Карраба. Ева Амендола выпустила перевод на итальянский язык ‘Подростка’.
В Милане вышел ‘Вечный муж’ в переводе на итальянский язык. Тревес напечатал старый перевод ‘Идиота’. Немецкое издательство ‘Jnsel Verlag’ выпускает произведения мировой литературы в подлинниках, и среди других мировых гениев, как Гомер, Данте, занимает место и Достоевский.
Очевидно, и за границей Достоевский сделался властителем сердец и дум. Насколько благотворным окажется его влияние на Зап. Европу — об этом спорят. Гессе, напр., считает его вредным, хотя и неотвратимым. Но что приход Достоевского знаменует глубокий внутренний перелом в духовной культуре человечества — в этом соглашаются почти единодушно. С мыслями Гессе (Bliek in Chaos) интересно сопоставить слова Murry в его специальной монографии о Достоевском, вышедшей еще в 1916 году: ‘Никто из тех, кто внимательно всматривался в XIX век, не может отрицать, что только русский дух приблизил человечество в наши дни к его неизбежной цели. Только в русской литературе я слышу трубный глас нового времени: писатели других народов лишь играют у ног таких гигантов, как Толстой и Достоевский: с ними — хотя мир еще не знает о том, закончилась целая эпоха в развитии человеческой мысли. В них человечество стоит на границе откровения великой тайны’. (J, Midleton Murry. Fyodar Dostoevsky. A critical study. London. Martin Secker. 1916. 263 p.).