А. Р. УОЛЛЕС
(Alfred Russel Wallace)
А. Р. УОЛЛЕС
(Alfred Russel Wallace)
‘Землеведение’, 1913, т. XX, кн. Ill, стр. 87—95
ПРИМЕЧАНИЯ
ПРИМЕЧАНИЯ
А. Р. Уоллес, Анучин Дмитрий Николаевич, Год: 1913
Время на прочтение: 11 минут(ы)
А. Н. Анучин. Люди зарубежной науки и культуры
Государственное издательство географической литературы, Москва, 1960
9 ноября87 нового стиля 1913 г., в преклонном возрасте 90 лет, скончался последний могикан той славной плеяды английских эволюционистов, к которой принадлежали: знаменитый геолог Лайелл88, еще более знаменитый биолог Ч. Дарвин, его соратник Уоллес, анатом Гекели (Huxley)89, известный исследователь явлений наследственности Гальтон90.
Из перечисленных деятелей Уоллес может представлять наибольший интерес для географа, так как это был прежде всего путешественник, посвятивший двенадцать лет своей жизни странствованиям в тропических странах. В этих странах им были собраны богатые наблюдения, которые, с одной стороны, привели его самостоятельно к теории эволюции путем естественного отбора, а с другой — доставили ему обширный материал для работ в области биогеографии. Географ не может игнорировать имени Уоллеса, с которым он встречается как при ознакомлении с особенностями природы тропического пояса, так и с условиями жизни на океанических островах, как при изучении географического распространения животных, так и влияния географических условий на изменчивость органических форм. Крупный биолог, Уоллес был в то же время и вдумчивым географом, интересовавшимся особенно теми влияниями, которые оказывает географическая среда на мир животных и примитивных людей, его наблюдения не только обогатили науку многими специальными данными о тропических формах, но и внесли новый свет в понимание жизни природы вообще, в познание тех географических факторов, которые обусловливают разнообразные приспособления этой жизни в тех или иных ее представителях и в различных областях и уголках земли.
Имя Уоллеса тесно связано с именем Ч. Дарвина, так как оба они, независимо один от другого, пришли одновременно к одинаковой теории о происхождении органических видов путем естественного отбора в борьбе за существование. Впрочем, одновременно (в 1858 г.) были только опубликованы их первоначальные записки, в действительности же Дарвин пришел к той же идее двадцатью годами раньше Уоллеса (который был моложе на 14 лет) и затем долго собирал и обдумывал соответственные данные, не решаясь их опубликовать и имея в виду посвятить им обширное сочинение в нескольких томах. Уоллесу это не было тогда еще известно, познакомившись с Дарвином перед своим отъездом в продолжительное путешествие по Малайскому архипелагу, он узнал только, что Дарвин занимается изучением разновидностей и что он очень интересуется любопытными вариететами91. Ввиду этого Уоллес сообщил ему (в письме) свои замечания о некоторых разновидностях уток и даже послал несколько птичьих шкурок, а в 1858 г., находясь на острове Тернате и набросав там статью ‘О стремлении разновидностей к неограниченному уклонению от первобытного типа’, решился препроводить и ее при письме к Дарвину, с просьбой передать, если он признает ее того заслуживающею, для прочтения Ч. Лайеллу.
Прочитав эту статью, Дарвин убедился, что он ‘опережен’, что Уоллес пришел почти совершенно к той же теории происхождения видов, как и он, и что, таким образом, его труд двадцати лет утратил свое значение. В письмах, написанных им тогда своим друзьям, Лайеллу и Гукеру92, отразилось ярко то тяжелое настроение, в котором Дарвин тогда находился, и которое он выразил словами: ‘Я совершенно убит’. С одной стороны, он считал нравственно обязательным для себя, чтобы записка Уоллеса была скорее напечатана, с другой — ему было очень тяжело, что у него предвосхитили его теорию. Правда, его друзьям Лайеллу и Гукеру было известно, что Дарвин много ранее пришел к тем же выводам (Гукер читал лет 12 тому назад набросок теории Дарвина, сделанный в 1844 г., а Лайелл, также давно знавший о занятиях Дарвина по вопросу о происхождении видов, еще в начале 1856 г. советовал Дарвину сделать изложение для печати его взглядов по этому вопросу), но говорить об этом в печати теперь, после присылки записки Уоллесом, Дарвину казалось ‘бесчестным’. ‘Уоллес может сказать: вы не собирались печатать извлечение из ваших взглядов до тех пор, пока не получили моего сообщения. Честно ли пользоваться тем, что я по доброй воле, хотя и непрошенно, сообщил вам свои мысли и тем самым помешал себе высказать их раньше вас?’ Лайелл и Гукер взглянули, однако, на вопрос иначе: они предложили Дарвину опубликовать одновременно в ‘Журнале Линнеевского общества’93 как извлечение из его труда, так и (с согласия автора) записку Уоллеса, с собственным кратким объяснительным предисловием.
После некоторого колебания Дарвин согласился, получено было и согласие Уоллеса, и вот в третьем томе ‘Журнала Линнеевского общества’ за 1858 г. появились одновременно и две заметки Дарвина, именно: извлечение из очерка его теории, составленного в 1844 г., и часть письма, адресованного им к ботанику Аза-Грею от 5 сентября 1857 г., и очерк Уоллеса, написанный в в феврале 1858 г. на Тернате. Статьям этим было предпослано письмо Лайелла и Гукера к секретарю Линнеевского общества Беккету, в котором объяснялась причина одновременного представления обществу означенных статей, касающихся одного и того же вопроса. ‘Оба джентльмена, — писали Лайелл и Гукер, — совершенно независимо и каждый без ведома о трудах другого придумали очень остроумную теорию, объясняющую появление и сохранение разновидностей и видов на нашей планете, и оба имеют право считаться оригинальными мыслителями в этом важном направлении исследований. Но так как ни тот ни другой из них не высказали своих воззрений в печати, хотя мы неоднократно и в течение многих лет побуждали к тому г-на Дарвина, и так как оба автора представили свои записки в наше неограниченное распоряжение, то мы полагаем, что будет в интересах науки, если мы представим выдержки из их трудов Линнеевскому обществу’.
Приведя затем названия предлагаемых записок, Лайелл и Гукер переходят к очерку Уоллеса. ‘Г-н Дарвин так высоко ценит взгляды, изложенные в статье Уоллеса, что он предложил ь письме к г-ну Лайеллу испросить согласие г-на Уоллеса на печатание его статьи возможно скорее. Мы вполне одобрили эта предложение, но под условием, чтобы и г-н Дарвин не отказался (что он был склонен сделать в пользу г-на Уоллеса), ознакомить публику с собственным сочинением, написанным им на ту же тему и прочитанным одним из нас (Гукером) в 1844 г. и с содержанием которого мы были оба знакомы в течение многих лет. Когда мы сообщили об этом г-ну Дарвину, он разрешил нам поступить с его мемуаром и пр. по нашему усмотрению. Решив представить эти статьи Линнеевскому обществу, мы объяснили г-ну Дарвину, что руководимся в данном случае не только правами на приоритет его и его друга, но и интересами науки вообще’.
Одновременное опубликование статей обоих исследователей несколько успокоило Дарвина, обрадовавшегося еще более, когда он узнал, что и Уоллес остался этим вполне доволен. Впоследствии оба исследователя еще более сблизились, питая один к другому чувства высокого уважения. Дарвин искренне находил, что в статье Уоллеса прекрасно изложена сущность его теории^ Уоллес, с своей стороны, искренне признал, что после появления год спустя капитального труда Дарвина ‘О происхождении видов’ всякий должен убедиться, что Дарвином собрана такая масса фактов, проведен такой строгий их анализ, выставлены такие убедительные доказательства, что его бесспорно следует признать главным творцом новой теории, для построения которой на таких же солидных основах у него (Уоллеса) не хватило бы ни сил, ни терпения.
Разойдясь потом с Дарвином в некоторых положениях и выводах созданной ими обоими теории, Уоллес остался до конца жизни решительным сторонником ее основ и написал впоследствии целую книгу ‘Дарвинизм’, наглядно засвидетельствовав тем свое убеждение в неразрывной связи новой теории с именем Дарвина94.
Обратимся, однако, к жизни и трудам Уоллеса. Родился он 8 января 1823 г. в Аске (Usk), в Монмутшире, его предки происходили от шотландских гугенотов. Полученное им школьное образование было довольно ограниченное, большему он мог научиться у себя дома, в Гертфорде. Шестнадцати лет он стал работать в качестве помощника землемера, а в свободное время занимался собиранием растений и изучением ботаники.
Года через четыре он занял место школьного преподавателя в Лестере и вместе с тем познакомился с натуралистом Г. У. Бейтсом95, который рекомендовал ему для прочтения ряд классических книг по естествознанию и путешествиям и внушил ему интерес к изучению насекомых.
После напрасных поисков занятий в Лондоне Уоллес решился отправиться вместе с Бейтсом в Южную Америку, в бывшие тогда почти совершенно неизвестными лесные дебри Бразилии, чтобы собирать там коллекции и тем зарабатывать себе средства к жизни. В Бразилии он пробыл с Бейтсом четыре года (1848—1852) и, несомненно, многому научился от опытного натуралиста, каким был Бейтс, который занимался, между прочим, в это время изучением мимикризма (mimicry — ‘маскировки’) у насекомых (т. е. приспособлений их к окраске и сходству с другими, органическими и неорганическими, предметами).
Молодой Уоллес получил ряд сильных впечатлений во время своей бродячей жизни в лесах по Амазонке и Ориноко, особенно от виденных им своеобразных форм птиц и насекомых и от встреч с племенами индейцев, живших еще в примитивных условиях быта. В 1852 г., страдая от лихорадки, Уоллес решил вернуться на родину, Бейтс же продолжал оставаться в Бразилии еще ряд лет, издав лишь в 1860-х годах свой знаменитый мемуар о мимикрии и свои наблюдения над тропической природой в известной книге ‘Натуралист на Амазонке’.
Возвращение Уоллеса едва не сопровождалось его гибелью. Корабль, на котором он плыл, загорелся, и хотя ему самому удалось спастись, но его коллекции и рукописи погибли. Тем не менее вскоре после возвращения, в 1853 г., вышел из печати его ^Рассказ о путешествии по Амазонке’, заключавший в себе интересные данные, но в общем не отличавшийся особыми достоинствами и зрелостью мысли, появившаяся позже книга Бейтса вызвала гораздо больший интерес и заняла, несомненно, более высокое место в литературе. Напечатана была Уоллесом также брошюра о пальмах области Амазонки. Но интерес, возбужденный в молодом натуралисте тропической природой, побудил его скоро отправиться в новое путешествие, еще на более продолжительное время, на острова Малайского архипелага. Здесь он пробыл восемь лет (1854—1862), посетив также Тимор, Целебес, Новую Гвинею с соседними островами, Молукки. Странствуя по этой ‘стране орангутанга и райских птиц’, Уодлес, с одной стороны, собирал непрерывно естественноисторические коллекции, с другой — обдумывал в непосредственном общении с природой многие биологические вопросы.
В 1855 г. появилась в ‘Анналах естественной истории’ (‘Annales and Magazine of Nat. History) его статья — ‘О законе, регулирующем появление новых видов’. В статье этой еще ничего не говорилось о том, чем вызывается появление новых признаков, а приведены лишь доказательства тому, что ‘каждый вид в своем появлении выказывал общность во времени и в пространстве с каким-нибудь другим, ранее его существовавшим, но близко родственным ему, видом’ и что это обстоятельство бросает новый свет на множество отдельных, до сих пор необъяснимых фактов.
Продолжая думать о том же вопросе, Уоллес напал через три года на другую мысль — о стремлении разновидностей отклоняться безгранично от их основного типа и о закреплении появляющихся новых особенностей, в случае их пользы для организма, путем естественного отбора в борьбе за существование. Мысль эта пришла к нему, как он сообщал после, внезапно (Уоллес верил, что все особенно важные мысли появлялись у него таким образом), под влиянием прочитанного им много раньше ‘Опыта о населении’ Мальтуса (влияние этого сочинения на развитие своих идей об эволюции признавал также и Дарвин)96. Уоллес находился тогда на острове Тернате и лежал в лихорадке, как вдруг его осенила мысль, что он нашел разгадку вопроса о происхождении видов. Он продолжал обдумывать появившиеся у него мысли все время, пока длился припадок лихорадки, а затем, как только встал с постели, стал записывать и в два дня закончил статью, которую и решил послать Дарвину для передачи Лайеллу.
В 1866 г., суммируя свои наблюдения над животными малайско-папуасской области, он написал статью ‘Зоологическая география Малайского архипелага’, в которой, между прочим, установил впервые свою известную разграничительную линию между островами Бали и Ломбоком как отделяющую папуасский животный мир от малайского97. Все эти статьи появились в печати ранее его возвращения в Англию, где он принялся прежде всего за разборку вывезенных им колоссальных коллекций, а затем (1864) за свою классическую работу ‘О бабочках-папильонидах Малайской области, иллюстрирующих теорию естественного отбора’. Этой работой он заявил себя, после Бейтса и Мюллера98, наиболее крупным исследователем в вопросе об окраске животных. Другая его статья, появившаяся в том же году (1864), касалась эволюции человеческих рас и применения к ним закона естественного отбора, в этой статье он развил мысль, что с тех пор, как человек научился употреблению огня и изготовлению себе орудий, начал приручать животных, заниматься земледелием, строить жилища и пользоваться одеждой, его тело вышло из-под влияния естественного отбора, который стал сосредоточиваться на его умственной сфере, вследствие чего его физические признаки остались с тех пор неизменными, а его умственные способности продолжали развиваться.
Только в 1869 г. появилось общее описание восьмилетних странствований Уоллеса в книге ‘Малайский архипелаг, страна орангутанга и райских птиц’, в двух томах. Книга эта сразу выдвинула имя Уоллеса, бывшее ранее известным только специалистам, в широкие круги читающей публики, она выдержала несколько изданий, была переведена на разные языки (в том числе и на русский99) и возбудила значительный интерес как своими картинами тропической природы, так и многими важными, затронутыми в ней общими биологическими и антропологическими вопросами. Эти вопросы привлекали Уоллеса более, чем специальные исследования в области зоологии или ботаники. В 1871 г. вышли его этюды по теории естественного отбора (‘Contributions to the Theory of Natural Selection’ {‘В защиту теории естественного отбора’. — Ред.}), в которую вошло и несколько его статей по эволюции человека. В них он все более и более расходился с Дарвином в применении той же теории к человеку и признал ее бессильной объяснить эволюцию языка, умственных способностей, моральных качеств, даже некоторых физических признаков. Он пришел к мысли, что эволюция человека велась в определенном направлении и в предустановленных целях высшим разумом, — идея, которая впоследствии была развита им еще в более резкой метафизической форме. Этим ‘spiritual influx’100 он склонен был объяснить и первое появление жизни на земле, а также и первое появление духовного сознания. С другой стороны, его наблюдения над дикарями привели его к заключению, что эволюция общества от варварства к цивилизации не подвинула вперед общее благосостояние человечества.
В 1876 г. Уоллес выступил с большим трудом ‘Географическое распространение животных’ в двух томах, дополнением к которому может считаться написанное более популярно сочинение ‘Островная жизнь’ (‘Island Life’, 1881). Оба сочинения, можно сказать, были по тому времени исчерпывающими соответственные вопросы, и первое, в особенности в течение около четверти века, признавалось классическим. В промежуток времени между появлением этих трудов вышла еще его популярная книга ‘Тропическая природа’ (1878)101. В ней также уделено было много места общим биологическим вопросам, например о цветности животных в отношении к естественному и половому отбору, причем была проведена мысль, что красота и разнообразие окраски насекомых могли развиться не в соответствии с их собственными зрительными ощущениями, а главным образом, может быть даже исключительно в соответствии со зрительными ощущениями высших животных, которым они служат добычей102. Такой взгляд на эволюцию животной окраски, устранявший возможность влияния в данном случае света, тепла и других свойств среды, привел Уоллеса к биологической классификации характерных для организмов цветов окраски на пять групп [впоследствии классификация эта была переработана и дополнена Пултоном (Poulton)] {Здесь квадратные скобки Д. Н. Анучина. — Ред.}. Одна из глав ‘Тропической природы’ была посвящена еще изящным мелким тропическим птичкам — колибри. К вопросу об окраске животных Уоллес вернулся затем и в своем последующем сочинении о дарвинизме (‘Darwinism’, 1889103), признаваемом обычно последним крупным научным трудом знаменитого эволюциониста.
Значение Уоллеса в научных кругах определяется главным образом его участием в разработке теории происхождения видов путем естественного отбора, к которой он пришел независимо от Дарвина, причем, однако, занял в установлении ее второе место (‘Darwinii aemulum, immo Darwinium alterum’ {‘Соперник Дарвина, мало того — второй Дарвин’. — Ред.}. В глазах географа наиболее ценным могут, однако, считаться труды Уоллеса по географическому распространению животных и жизни на островах, по формам тропической природы, по изучению малайо-папуасского мира. Но Уоллес был необыкновенно отзывчивый и многосторонний человек, причем в нем уживались одновременно: точность и трезвость натуралиста с метафизическими тенденциями, с увлечением спиритизмом, с некоторыми взглядами в духе Руссо. Он высказывал склонность к социалистическим идеям, ему принадлежат сочинения ‘Национализация земли’ и ‘Социальные этюды’104. Последней его книгой, вышедшей в 1911 г., была ‘Мир жизни’ в которой он приходит, наконец, к мысли, что приспособлением и естественным отбором нельзя объяснить не только эволюции духовной природы человека, но и многих удивительных строений у животных, вроде, например, чешуек бабочек или маховых перьев птиц.
Как человек Уоллес, по словам лиц, его знавших, был необыкновенно привлекательной личностью. Он способен был до старости увлекаться не только биологическими вопросами, но и психологическими, экономическими, политическими. Он симпатизировал страждущим, угнетенным, готов был всегда помочь советом обращавшимся к нему. В 1903 г. он написал 17 подробных писем одному юноше, желавшему отправиться для наблюдений в тропические страны. До старости он сохранил живость, веселость, юмор, он находил интересные предметы для разговора даже с детьми. В возрасте 80 лет он был очень занят постройкой дачи и разведением около нее сада в одной глухой местности. В 1911 г., будучи уже 88 лет, он увлекся страстью к альпийским растениям и устроил у себя альпийский сад, в котором собрал до 150 наиболее красивых видов (из Альп, Гималаев, Тянь-Шаня и т. д.). Воообще это был своеобразный человек, с большими знаниями, но и склонный к увлечению самыми различными предметами, и вместе с тем всегда благородный, симпатичный, умевший до конца своей долгой жизни сохранить и интерес к природе и симпатии к людям.
87 Ошибка — Уоллес умер 7 ноября.
88 О нем см. примечание 53.
89 Гексли Томас Генри (1825—1895) — английский естествоиспытатель, ближайший соратник, последователь Дарвина, популяризатор его учения. Доказал морфологическую близость человека к высшим обезьянам.
90 Гальтон Фрэнсис (1822—1911) — английский реакционный антрополог-расист, один из основоположников лженауки евгеники.
91 Вариетет — разновидность.
92 О них см. примечание 53.
93 Линнеевское общество — известное научное общество в Англии. Возникло после смерти выдающегося шведского естествоиспытателя Карла Линнея на средства английских натуралистов Смита и Банкса, купивших коллекции и библиотеку Линнея.
94 См. примечание 103.
95 Бейтс Генри Уолтер (1825—1892) — выдающийся английский натуралист. Он 11 лет путешествовал по Амазонке и описал около 8000 видов насекомых. По словам Ч. Дарвина, книга Бейтса ‘Натуралист на реке Амазонке’ является наилучшим естественно историческим описанием путешествия, когда-либо изданным в Англии. Книга Бейтса переиздана Географгизом в 1958 г.
96 Здесь Анучин снова некритично отдает дань социальным воззрениям среды, в которой жил Уоллес, последний так же, как и Дарвин (см. прим. 74), никакого отношения в своих концепциях к схемам Мальтуса не имеет.
97 Уоллес показал, что по Малайскому архипелагу проходит биогеографическая граница (‘Уоллесовская линия’), разделяющая его по фауне и флоре на азиатскую и австралийскую половины.
98 Мюллер Фриц (1821—1897) — немецкий зоолог и эмбриолог, много сделавший для распространения дарвинизма и обоснования некоторых его положений.
99 Русские переводы: СПб., 1872, СПб., 1903.
100 ‘Высшим разумом’ или ‘духовным началом’. Хотя Уоллес был эволюционистом, однако он не отошел от идеалистического мировоззрения. Уоллес считал, что возникновение жизни на Земле, появление чувствительности и сознания, а также происхождение человека вызвано действием нематериальных сил. Он отрицал активную роль внешней среды в эволюции видов. Такая противоречивость взглядов Уоллеса привела его в конце жизни даже к тому, что он стал активным приверженцем спиритизма.
101 Последнее издание на русском языке выпущено в 1956 г. Географгизом со вступительной статьей ‘А. Уоллес как ученый и путешественник’ и примечаниями проф. И. И. Пузанова.
102 Д. Н. Анучин не упоминает о большой работе А. Уоллеса ‘Естественный подбор’ (на русском языке два издания: М., 1876, СПб., 1878). В ней ученый яркую окраску некоторых насекомых, целесообразность которой не мог объяснить Ч. Дарвин, рассматривает как защитное приспособление организма. Уоллес установил, что такая окраска присуща ядовитым насекомым и тем, у которых неприятный запах. Этим они отпугивают насекомоядных животных.
103 Русские издания: ‘Дарвинизм’, М., 1898, перевод и вступительная статья ‘А. Уоллес и его научное значение’ проф. М. А. Мензбира (о нем см. примечание 83), второе дополнительное издание, М., 1911. В работе ‘Дарвинизм’ Уоллес не только излагает теорию естественного отбора, но рассматривает главнейшие возражения против этой теории и опровергает другие теории, которыми противники дарвинизма пытались заменить учение Дарвина. Но у Уоллеса были и расхождения с Дарвином. В Частности, он не признавал полового отбора.
104 Глубоко гуманный Уоллес резко критиковал социальное неравенство современного ему общества. Но говорить о его ‘склонности к социалистическим идеям’, как формулирует Д. Н. Анучин, в общем беспочвенно. По своему социальному мировоззрению Уоллес оставался утопическим мелкобуржуазным мечтателем, а не тем революционером, каким он был в области биологии.