Н. А. ЛЕЙКИНЪ
НЕУНЫВАЮЩІЕ РОССІЯНЕ
РАЗСКАЗЫ И КАРТИНКИ СЪ НАТУРЫ
С.-ПЕТЕРБУРГЪ
Типографія д-ра М. А. Хана, Поварской пер., д. No 2
1879
Зубная боль.
Зубная боль.
Зубная боль, Лейкин Николай Александрович, Год: 1879
Время на прочтение: 5 минут(ы)
Вагонъ конно-желзной дороги, стоящій около Технологическаго института, наполняется публикой и собирается тронуться въ путь, вдоль по Загородному проспекту. Кондукторы и кучера слегка переругиваются между собой. Контролеръ, съ двойнымъ галуномъ на фуражк, энергично размахиваетъ руками. Тутъ-же сбитеньщикъ мальчишка съ бадьей, наполненной яблоками, и газетчикъ съ пачкой трубниковскихъ телеграммъ. Въ дверяхъ портерной, находящейся противъ Технологическаго института, мелькаютъ кондукторскія фуражки. Нкоторые кондуктора, остановясь около саячника съ лоткомъ, дятъ яйца.
— Газеты! Номера газетъ!— вскрикиваетъ разнощикъ. Свжія телеграммы, первый сортъ! Вечернія телеграммы!
— Какія телеграммы? ‘Правительственнаго Встника?— спрашиваетъ остановившійся офицеръ.
— Нтъ-съ, биллютени господина Трубникова.
— Ну, эти билютени ты самъ шь, а мн не надо. Эти телеграммы вы сами съ Трубниковымъ сочиняете.
— Помилуйте, сударь, досугъ-ли намъ сочинять? оправдывается разнощикъ. Стрекозу возьмите.
Офицеръ садится въ вагонъ. Рядомъ съ нимъ помщается тощій, тщедушный господинъ, съ подвязанной щекой. Голова прикрыта барашковой шапкой, лицо нахмурено и искривлено. Онъ, то и дло, хватается за щеку.
— Вечернія телеграммы! суетъ прямо къ его носу пачку бюллетеней заглянувшій въ вагонъ газетчикъ.
— Ну тебя въ болото и съ телеграммами-то! сквозь зубы откликается тщедушный господинъ.
— Что у васъ зубъ болитъ?— спрашиваетъ сидящая противъ него дама.
— Зубъ. Врите-ли,— мочи нтъ… Третій день… Готовъ, повременамъ, на стну лзть… Ночей не сплю.
— Пользуете чмъ-нибудь?
— Все перепробовалъ и посл каждаго лекарства все хуже и хуже.
— Знаете что? Положите припарку изъ березовыхъ листьевъ съ ромашкой, съ вниковъ листья можно снять. Главное, чтобы тепло было.
— Э-е-е! кряхтитъ тщедушный господинъ. Нтъ ужъ, ршилъ вырвать… ду къ зубному врачу.
Къ уху его слегка наклоняется офицеръ, и смясь, говоритъ:
— У насъ въ полку былъ штабсъ-капитанъ Вотрушкинъ, такъ тотъ отъ зубной боли всмъ совтывалъ: ‘возми, говоритъ, въ ротъ холодной воды и сядь на горячую плиту,— когда вода во рту скипитъ, тогда и зубъ пройдетъ’.
Тщедушный господинъ строго взглядываетъ на офицера.
— Милостивый государь! Мн не до шутокъ теперь!— со стономъ отчеканиваетъ онъ.
Вагонъ трогается въ путь. На ходу въ него влзаетъ чиновникъ съ портфелемъ и садится рядомъ съ тщедушнымъ господиномъ.
— Зубною болью мучаетесь?— спрашиваетъ онъ, посмотрвъ на гримасы тщедушнаго господина.
— Да. Танталовы муки испытываю. Вся челюсть… И въ ухо стрляетъ и въ затылокъ.
— Знаете что? Возьмите кусокъ льда и трите имъ щеку до онмнія. У меня есть теща, у нея постоянная зубная боль. Изъ трехъсотъ шестидесяти пяти дней въ году, вы ее, наврное, триста дней увидите съ подвязанной щекой. Такъ ей удивительно какъ ледъ помогаетъ.
— Нтъ, ужь я ршился вырвать. Богъ съ нимъ! По крайней мр, кратковременная боль.
— У васъ зубъ болитъ, и вы вырвать хотите?— откликается повязанная косынкой купчиха.
— Да. Вс средства перепробовалъ.
— Не совтую вырывать. У меня деверю зубной врачъ всю челюсть на сторону своротилъ. Можетъ, слыхали купца Панкратьева? Дровяной дворъ у него и известкой торгуетъ. Такъ вотъ ему. А вы сходите вотъ куда: у Іоанна Предтечи въ церкви есть сторожъ, такъ онъ бумажки со словами даетъ, нужно эти бумажки състь, и какъ рукой сниметъ. Я три раза такимъ манеромъ избавлялась.
— Нтъ, это что! Заговорамъ, вообще, врить нельзя, перебиваетъ купчиху молодой человкъ. А вы вотъ что сдлайте: нарвите, вы свжихъ березовыхъ почекъ… Впрочемъ, теперь у насъ осень…
Молодой человкъ конфузится.
Заслыша разговоръ о зубной боли, съ другаго конца вагона подсаживается къ тщедушному господину купецъ въ срой сибирк и въ картуз.
— Зубомъ страдаете, что-ли?— спрашиваетъ онъ.
— Зубомъ. Третій день ни минуты покою! Ничего сть не могу, кром жидкой пищи.
— Постой! У меня чудесное есть средство. Вы холостой или женатый?
— Холостой.
— Ну, это все равно. Возьмите вы въ аптек на три копйки жженаго купоросу, потомъ натрите кирпичу: кирпичъ о кирпичъ трите. Поняли? Отлично. Купоросъ и кирпичъ смшайте вмст и облейте все это скипидаромъ и три дня сушите на печи. Потомъ…
— Помилуйте! Я замучился совсмъ, хочу облегчить себя, а тутъ еще жди три дня, пока лекарство ваше высохнетъ!— восклицаетъ больной.
— Ну, какъ хотите. А только въ одинъ мигъ помогаетъ, и кром того, оно тмъ хорошо, что, ежели поясница у васъ болитъ, можно и поясницу помазать, только стоитъ на простомъ вин настояться своимъ ребятишкамъ даже носы примачиваю отъ насморка. Потомъ, ежели у васъ жена… Впрочемъ, вы неженатый.
— Господинъ, послушайте!— кричитъ съ другаго конца вагона какая-то женщина. Помажьте вы вашу щеку бодягой,— какъ рукой сниметъ! Я десять лтъ этимъ средствомъ избавляюсь.
— Бодяга что! Бодяга только раздражитъ, а вы попробуйте бленымъ масломъ, замчаетъ кто-то. Возьмите, разогрйте на свчк бленое масло и втирайте, втирайте до тхъ поръ, пока и рука и щека высохнутъ:
— У меня зубы никогда не болятъ, разсказываетъ какой-то военный чиновникъ. Но когда я въ Сибири жилъ, то у насъ первое средство отъ зубной боли была угриная шкура. Покойница жена тысячу разъ избавлялась этимъ средствомъ. Нужно купить живаго угря и снять съ него кожу,— какъ чулокъ снимается. Потомъ, этой кожей обвязать горло. Говорятъ, что тутъ электричество помогаетъ. Купите на живорыбномъ садк угря и попробуйте сдлать это, обращается онъ къ тщедушному господину.
— Нтъ, ужъ я ршился вырвать свой зубъ, отвчаетъ тотъ.
— Не вырывайте, баринъ, наклоняется къ тщедушному господину черезъ сосда простая женщина, въ набивномъ бумажномъ платк на голов. Вотъ, когда прежде наши русскіе цирульники рвали зубы, то можно было рвать, а теперь жиды рвутъ и только портятъ человка. Я у купцовъ жила, такъ у насъ хозяинъ, вотъ, также вырвалъ себ зубъ, а у него жена съ бариномъ изъ военныхъ докторовъ и сбжала. А до того времени душа въ душу жили.
— Да пойми ты: они неженаты и имъ это въ составъ не входитъ, поясняетъ купецъ. Кому бжать, коли жены нтъ?
— Жиды и помимо жены найдутъ, какъ человка испортить, все еще стоитъ на своемъ женщина.
У Пяти Угловъ въ вагонъ влзаетъ монахиня и садится какъ разъ противъ тщедушнаго господина.
— Зубами видно мучаетесь, господинъ?— спрашиваетъ она.
— Зубами.
— Охъ! завсегда я поврю этому злому недугу! Намучилась ужъ я съ зубами-то! Только врой и спасалась. А вы вотъ что сдлайте: поставьте свчку Антонію чудотворцу. Онъ врачъ былъ, батюшка, и многихъ отъ зубной боли спасалъ. Да помолитесь поусердне, пока она горть будетъ, а потомъ отломите кусочекъ воску отъ свчки-то, да на зубъ и положите. Увидите сами, какое получите чудесное облегченіе, только надо непремнно, чтобы съ врой… Сдлаете?
Больной, придерживая рукой щеку, упорно молчитъ. Въ вагон перемнилось нсколько пассажировъ. На мст офицера, рядомъ съ больнымъ сидитъ уже усатый толстякъ съ двойнымъ подбородкомъ.
— Зубы болятъ у васъ?— задаетъ онъ вопросъ.
— Да, вырвать ду.
— Не стоитъ, бросьте. А вы лучше вотъ что сдлайте… Конечно, это немножко странное предложеніе, но, все-таки… Позжайте вы сейчасъ домой, велите у себя въ комнат натопить печку какъ можно жарче и напейтесь пьяны пуншемъ. Пуншъ пейте такъ: половина воды и половина рому. Да напейтесь до безчувствія. Увряю васъ, что къ утру какъ рукой все сниметъ. Правда, будетъ голова трещать, но опохмлитесь рюмочкой-другой, и чудесно!
— Зачмъ имъ напиваться? Ромъ и такъ помогаетъ, ежели имъ безостановочно полоскать зубы, вмшивается въ разговоръ чуйка. Вы водку-то потребляете?
— О, Господи! Пью, пью!— теряетъ терпніе отъ поминутныхъ вопросовъ больной.
— Ну, такъ тогда надо что-нибудь покрпче. Возьмите вы голый спиртъ и купите стручекъ краснаго перцу, перецъ разотрите или истолките и положите его, примрно, хоть на косушку и вотъ этимъ-то составомъ полощите зубы.
— Креозотъ отъ зубовъ хорошо, слышится гд-то. Только креозотъ зубы крошитъ.
— И пускай крошитъ. На что они ему, коли они у него постоянно болятъ? возражаетъ чиновникъ въ фуражк съ кокардой.
— Какъ на что? Все-таки, вовсе безъ зубовъ невозможно.
— Очень возможно, ежели деньги есть. Нынче такіе зубы вставляютъ, что лучше собственныхъ. И пить и сть, что угодно, можно. Хоть орхи грызи.
— Зато корни болятъ. У васъ, въ самомъ дл, нтъ-ли вставныхъ зубовъ?— задаютъ вопросъ тщедушному господину.
— Боже мой! Да что-жъ это такое?— восклицаетъ онъ, вскакиваетъ съ мста, бжитъ къ дверямъ и выпрыгиваетъ вонъ изъ вагона.