Е. И. Замятин
Журнал для пищеварения
КОММЕНТАРИИ
ЛИТЕРАТУРНАЯ КРИТИКА И ПУБЛИЦИСТИКА
Журнал для пищеварения
Журнал для пищеварения, Замятин Евгений Иванович, Год: 1908
Время на прочтение: 5 минут(ы)
Замятин Е. И. Собрание сочинений: В 5 т. Т. 4. Беседы еретика
М., ‘Дмитрий Сечин’, ‘Республика’, 2010.
В царствие черной тьмы — на Руси нарождаются все новые журналы, гаснут иные, задушенные тьмой, меняют краски и воскресают, как фениксы. Иные шире раскрывают свои двери, отказываясь от узкой партийности, — ибо в осажденном городе и прежние враги делаются друзьями. Все новые журналы родятся во тьме, чтобы бороться с ней. Борются, спорят, страдают — чтобы выстрадать истину…
И вот откуда-то снизу, из склизкой тьмы, поднимается с веселым фонариком толстопузый и сытый Джон Буль, не видевший ни муки России, ни пролитой крови. Поднимается с веселым фонариком и зазывает в свое заведение: пожалуйте — чего изволите? Пишите нам и не страдайте больше. Товар — первый сорт: ‘Ничего старого, ничего из того, что было или будет напечатано (?!)’. Лучшее чтение для пищеварения — с ручательством, что беспокойства никакого не будет: ‘Журнал не полемический, и полемики в нем помещаться не будет’. Пишите, гг. покупатели, что вам нужно: все вам предоставим — ибо никаких своих взглядов у нас нет. Вы платите деньгами — мы продаем…
Так продают печатное слово, так торгуют мыслью в предисловии от издателей нового ежемесячника ‘Новые мысли’. И предлагают своим покупателям ‘все лучшее, что были в состоянии достать’: рассказ Анатолия Каменского, объявления — о спермине, о ‘новой юности для мужчин’ и об электрических стельках-валидорах {Цитаты из обращения ‘К читателям’ от издателей ‘Новых мыслей’.}, рассказ Олигера и глупейший шаблонный вальс для каких-нибудь тоскующих девиц с кудерьками и с пачулью, статью Боцяновского — о современной литературе и статью (!) неизвестного — ‘о том, как не следует бриться’, драму Ф. Сологуба и два рассказа, заимствованных из серии Ната Пинкертона и Ника Картера…
Все, что приведено выше, — увы, не пародия и не шутка: это — просто содержание 1 No ‘Новых мыслей’.
Правы издатели, когда они говорят в предисловии, что ‘никогда в России ничего подобного не издавалось’. — Слава Богу, не издавалось. Правда, были и есть и ‘Родина’, и Нат Пинкертон, и приложение к ‘Свету’, и ‘Русское знамя’, — словом, все, что печатается на мягкой бумаге. Но все это шло куда нужно, и никогда не было скандального случая — появления на страницах мягкой бумаги имен писателей, которых мы привыкли уважать. Больно видеть Сологуба, Олигера, Каменского, Боцяновского — рядом с полуграмотным предисловием, объявлениями об амритах и валидорах, с лубочными картинками и рассказами о людоедах. Не сомневаемся, что все уважаемые авторы дали свои вещи в этом журнале исключительно по недоразумению, не подозревая о том, какой рождественский сюрприз преподнесет им книжечка ‘Новых мыслей’. Кстати, Арцыбашев, обещавший было в ‘Новые мысли’ свой рассказ ‘Старый еврей’ (как о том публиковалось в содержании 1 No), оказался дальновиднее других и взял рассказ обратно, вернувши торговой редакции свой аванс.
Текст рассказов, как это и надлежит в книжке для послеобеденного чтения, когда воображение без указки плохо работает, — снабжен картинками, удивительно напоминающими иллюстрации к ‘Королю сыщиков’, ‘Союзу смертельных мстителей’ и ‘Королеве воздуха’. Вместе с Сологубом и Боцяновским, очевидно, приглашены из этих изданий (продажа на любом углу, цена 5 к.) талантливые художники. Оригинальный состав сотрудников в почтенной редакции ‘Новых мыслей’.
Единственное, что можно поставить в заслугу редакции ‘Новых мыслей’, это то, что она свято исполняет свои торговые условия. Обещали не причинять никакого беспокойства своим читателям на сытый желудок — и не причиняют (кстати, новейшими медицинскими авторитетами доказан весь вред умственной работы после обеда. Это к сведению редакции ‘Новых мыслей’). Обещали, что будет все тихо, смирно и благонамеренно: никакой полемики. Под ‘полемикой’ обыватели города Глупова понимают все вообще неприятное и беспокоившее их в сладкие часы пищеварения, в частности и политику. А посему и о политике в ‘Новых мыслях’ ни полслова. Единственное от политики — это как раз на последней странице, перед объявлениями об амритах и валидорах — карта Европы. И на этой карте Россия заштрихована одинаковым цветом со всей Европой, а в примечании пояснено, что под сим цветом надлежит понимать конституцию.
Итак, дорогие читатели, порадуйтесь после обеда: все обстоит благополучно, у нас в России — конституция и свобода. А если и неладно у вас что — стоит только перевернуть страницу, и вы узнаете, где приобрести при посредстве почтенной редакции по дешевой цене амриты и валидоры…
Литературная критика и публицистика занимали важное место в литературной деятельности Замятина. Причем очень часто взгляды писателя, его общественная и эстетическая позиция не совпадали с господствующими в то время идеями как в политике, так и в искусстве. Неслучайно цикл своих статей (который был оборван цензурой после первой же публикации) он назвал ‘Беседы еретика’. Замятин считал, что именно еретики являются двигателями прогресса во всех сферах человеческой активности, без еретиков наступил бы застой, остановка, смерть. При этом он полагал, что каждый человек обладает правом высказывать свою точку зрения и отстаивать ее силой слова, но не оружия.
В данном разделе собраны литературно-критические и публицистические выступления писателя, и вместе с работами, включенными в 3-й том настоящего издания, они позволяют увидеть в Замятине одного из крупных русских критиков и публицистов первой половины XX в.
Замятин выступает не просто как свидетель истории, анализирующий общественные явления своего времени, но и как провидец, его многие критические высказывания сохраняют свое значение и по сей день. Он был, конечно, не одинок. Но, возможно, был более резок в своих оценках, чем другие литераторы.
Всякого рода регламентации и примитивизация духовной жизни в стране вызывали его отторжение. Он не порывал с властью, но и не хотел быть ее соучастником в неправедных делах, о чем заявлял прямо и откровенно. Он хотел участвовать и участвовал в просвещении народа, но не желал быть рупором бездарных, а иногда и направленных против личности решений партийных руководителей. Разумеется, Замятин в запальчивости не всегда был справедлив в оценке творчества и поведения отдельных писателей. Но он был искренен и всегда был готов признать свою ошибку или заблуждение. Он не считал угодничество некоторых литераторов благом для литературы и общества, а воспевание вождей — задачей литературы. Все это в конечном счете вылилось в конфликт с руководством страны и привело к решению покинуть родину. Однако и за рубежом Замятин не считал себя вправе чернить свою страну, сохранял советский паспорт и стремился дать объективную картину художественной жизни своей родины, потому что он верил в силы народа, в дух народа, в его стремление к свободному развитию и в его возможность достигнуть свободного развития.
В этот раздел книги включены также заметки о современной советской литературе и предисловия к переводам ряда книг западноевропейских писателей. Замятин всячески стремился к сближению народов разных стран, к взаимопониманию между ними, а потому и знакомство с литературой западных стран считал важнейшим элементом в развитии самосознания русских людей.
Впервые: Я боюсь: С. 14—16.
Печатается по данной публикации.
Это первая литературно-критическая статья Е. Замятина. А. Галушкин датирует ее по времени выхода рецензируемого номера журнала ‘Новые мысли’ (Пг, 1908. No 1. Ноябрь).
…поднимается с веселым фонариком толстопузый и сытый Джон Буль, не видевший ни муки России, ни пролитой крови. — Джон Буль — собирательный образ англичанина. Видимо, Замятин намекал на имя издателя: Д. Ж. Мак-Доналда.
…два рассказа, заимствованных из серии Ната Пинкертона и Ника Картера… — Замятин имеет в виду анонимные серии брошюр, посвященных похождениям сыщиков Ната Пинкертона и Ника Картера, заполонившие российский книжный рынок в конце XIX — начале XX в.
…есть и ‘Родина’… и приложение к ‘Свету’, и ‘Русское знамя’… — ‘Родина’ (1879—1917) — еженедельный литературно-художественный журнал, выходивший в Петербурге. ‘Свет’ — ежедневная националистическая газета, выходившая в Петербурге (1882—1917), в качестве приложения к ней выпускались ‘Листки прибавлений’. ‘Русское знамя’ — ежедневная газета, орган черносотенного ‘Союза русского народа’, выходившая в Петербурге (1905-1917).
Больно видеть Сологуба, Олигера, Каменского, Боцяновского… — Замятин называет имена популярных в те годы писателей, чьи произведения достойно были представлены в российской периодике начала XX в. Кроме упомянутых писателей, в журнале были также напечатаны произведения А. Грина, Т. Л. Щепкиной-Куперник, А. С. Рославлева, Якова Година, Л. Андрусона и др.