ЖИЗНЬ НАПОЛЕОНА БОНАПАРТЕ
ИМПЕРАТОРА ФРАНЦУЗОВЪ.
Сочиненіе
Сира Вальтеръ-Скотта.
Перевелъ съ Англійскаго
С. де Шаплетъ.
САНКТПЕТЕРБУРГЪ.
Въ Типографіи Александра Смирдина.
1831.
съ тмъ, чтобы по отпечатаніи представлены, были въ Цензурный Комитетъ три экземпляра.
С. Петербургъ, Іюля 14 дня, 1831 года.
ЖИЗНЬ НАПОЛЕОНА БОНАПАРТЕ.
Рейнскій походъ.— Планъ онаго.— Вартенслебенъ и Эрцгерцогъ Карлъ оттснены назадъ Журданомъ и Моро.— Эрцгерцогъ соединяется съ Вартенслебеномъ и, разбивъ Журдана, принуждаетъ его отступить.— Моро также производитъ свое знаменитое отступленіе чрезъ Черный Лсъ.— Бонапарт, снявъ осаду Мантуи, поражаетъ Австрійцевъ при Сало и Лонато.— Французскій Генералъ Валеттъ разжалованъ за безпорядки при отступленіи — Лонато взятъ съ находившеюся въ немъ Французскою артиллеріею, 3 Августа.— Отбитъ обратно Массеною и Ожеро.— Чудное спасеніе Наполеона отъ плна въ Лонато.— Вурмзеръ, развитый при Лонато и Кастиліоне, отступаетъ къ Тренту и Ровередо.— Бонапарте занимаетъ прежнюю свою позицію передъ Мантуей.— Вліяніе, одержанныхъ Французами побдъ на разныя Италіянскія государства.— Непреклонность Австріи.— Вурмзеръ получаетъ подкрпленія.— Битва при Ровередо.— Французы побждаютъ, и Массена занимаетъ Трентъ.— Бонапарте разбиваетъ Вурмзера подъ Примолано, и 8 Сентября при Бассано.— Вурмзеръ бжитъ въ Виченцу.— Сраженіе при Аркол.— Вурмзеръ наконецъ запирается въ стнахъ Мантуи.
Читателю безъ сомннія извстно, что Италія, по которой мы слдуемъ за побдоносными подвигами Наполеона, была не единственнымъ театромъ войны между Франціею и Австріею, но. что борьба, столь же упорная и боле сомнительная происходила на Рейн, гд великія воинскія способности. Эрцгерцога Карла состязались съ талантами Французскихъ Генераловъ Моро и Журдана.
Планъ, составленный Директоріею для похода. 1796 года, былъ исполинскій, и угрожалъ Австріи, ея могущественнйшей непріятельниц на твердой земл, совершеннымъ разореніемъ. Онъ былъ достоинъ генія Карно, его изобртшаго, равно какъ Наполеона и Моро, которые его разсматривали и одобрили. Сообразно съ симъ планомъ, Бонапарте учредилъ
Италіянскій походъ, который увнчался такимъ успхомъ, въ немъ было Предположено, чтобы, не давая Австріи времени оправишься, Моро съ Самбрскою и Маасскою арміею двинулся впередъ къ западнымъ границамъ Германіи, подкрпляемый съ лвой стороны Журданомъ, предводителемъ Рейнской арміи, и чтобы оба Генерала продолжали итти впередъ до тхъ поръ, пока Моро достигнетъ позиціи, позволяющей учредить сообщеніе съ Наполеономъ чрезъ Тироль. По соединеніи всхъ Французскихъ силъ, въ средин Австрійскихъ владній, Карно предназначалъ имъ двинуться къ Вн и предписать Императору миръ подъ стнами его столицы.
Изъ сего великаго замысла, часть, ввренная Наполеону, была совершенно выполнена, и нсколько времени судьба битвъ казалась столько же благопріятствующею Франціи на Рейн, какъ и въ Италіи. Моро и Журданъ, перешедъ въ Нейвид и въ Кел чрезъ сію великую границу, раздляющую два народа, подвигались къ востоку по Германіи, составляя боевую линію на пространств боле шестидесяти миль, до тхъ поръ, пока Моро перешелъ чрезъ рку Лехъ, и правымъ Флангомъ по чти коснулся Тирольскихъ владній, чрезъ которыя ему, по военному плану, слдовало учредишь сообщеніе съ Наполеономъ,
Во время сего движенія двухъ непріятельскихъ армій, простирающихся каждая до семидесяти пяти тысячъ человкъ, я приведшихъ въ ужасъ всю Германію, Австрійскій полководецъ Вартенслебенъ былъ тснимъ изъ одной позиціи въ другую Журданомъ, между тмъ, какъ Эрцгерцогъ Карлъ также не могъ держаться противъ Моро. Императорскіе Генералы были доведены до сей крайности тмъ, что войска ихъ уменьшились тридцатью пятью тысячами человкъ, которые, будучи отряжены, подъ начальствомъ Вурмзера, для подкрпленія остатковъ арміи Боль и для поправленія Австрійскихъ длъ въ Италіи, находились на поход чрезъ Тироль. Но Эрцгерцогъ былъ вождь, столько же искусный, какъ предпріимчивый, изъ этихъ затруднительныхъ обстоятельствахъ, онъ спасъ Австрійскую Имперію смлымъ и ршительнымъ движеніемъ. Оставя большую часть своей арміи для сопротивленія Генералу Моро, или по крайней мр для удержанія его, Эрцгерцогъ двинулся съ остальными силами въ право, дабы соединиться съ Вартенслебеномъ и опрокинуть Журдана превосходнымъ въ этой точк числомъ людей, слдуя тому же правилу, посредствомъ котораго Французы одержали столь многія побды. Журданъ былъ совершенно разбитъ, и принужденъ поспшно отступить въ безпорядк, сдлавшемся еще гибельне отъ возмущенія Нмецкихъ крестьянъ вокругъ его бгущей арміи. Моро, также не въ состояніи будучи держаться посреди Германіи, посл разбитія Журдана, прикрывавшаго его лвый флангъ, подобно ему принужденнымъ нашелся отступить, но онъ произвелъ сей обратный походъ съ такою быстротою, что отступленіе его чрезъ Черный Лсъ, гд Австрійцы надялись его отрзать, всегда считалось достойнымъ быійь сравненнымъ съ великою побдою. Таковы были на Рейн и внутри Германіи военныя дла, которыя не должно терять изъ вида, ибо он имли вліяніе на движенія Италіянской армія, сперва по успхамъ Моро и Журдана, а потомъ по ихъ отступленію.
Когда отряды Вурмзеровой арміи напали вступать въ Тирольскую область Трентъ, гд Австрійскій Генералъ учредилъ свою главную квартиру, то Бонапарте настоятельно потребовалъ, или присылки къ нему подкрпленій изъ Франціи, или движенія Рейнскихъ армій впередъ, для совокупнаго съ нимъ дйствія, какъ то было предположено въ первоначальномъ план похода. Но онъ не получилъ никакой помощи, и хотя кампанія на Рейн началась, какъ мы видли, въ Іюн мсяц, однако же поздно было думать о подкрпленіи Наполеона, ибо Вурмзеръ и вс силы его уже пришли, или приближались къ тому мсту, откуда полагалось начать дйствія проживъ Французской арміи въ Италіи.
Громовыя тучи, которыя такъ долго сбирались на Тирольскихъ горахъ, казалось, теперь были готовы разразиться. Вурмзеръ, имя у себя подъ начальствомъ до восьмидесяти тысячъ человкъ, сбирался выступить изъ Трента противъ Французовъ, которыхъ СИЛЫ, состоя едва ли изъ половиннаго противъ сего числа, были частью заняты осадою Мантуи, а частью разсяны по городамъ и деревнямъ на Адиж и Кіез, для прикрытія дивизіи Серюрье, производившей осаду. Австрійскій ветеранъ, надясь на свою многочисленность, распорядилъ свои движенія такъ, чтобы вполн воспользоваться побдою, въ одержаніи которой онъ былъ увренъ.— Съ неосторожностью, отъ которой несчастія Боль должны бы его предохранить, онъ растянулъ свои войска на такое обширное пространство, что ему весьма трудно было поддерживать между ними сообщеніе. Это въ особенности произошло съ его правымъ крыломъ, подъ начальствомъ Каздановича, Принца Рейсскаго и Генерала Оксская, которые были посланы по долин, образуемой ркою Кіезою, съ повелніемъ итти на Бресчію. Сему отряду было предназначено, занявъ Бресчію, пресчь Французамъ отступленіе на Миланъ. Лвое крыло Вурмзеровой арміи, подъ предводительствомъ Меласа, долженствовало итти по обоимъ берегамъ Адижа, взявъ направленіе на Верону я между тмъ, какъ центръ, ведомый самимъ Австрійскимъ Фельдмаршаломъ, пошелъ бы на югъ по лвому берегу Гардскаго озера, взялъ бы Пескіеру, занимаемую Французами, и спустись по рк Минчіо, освободилъ бы отъ осады Мантуу. Главная ошибка Австрійскаго плана состояла въ томъ, что пославъ дивизію Каздановича по Кіезкой долин, Вурмзеръ отдлилъ широкимъ Гардскимъ озеромъ, уже занятымъ Французскою флотиліею, свое правое крыло отъ остальной арміи, и тмъ привелъ центръ свой и лвый флангъ въ невозможность, не только поддержать Каздановича, но даже имть извстія о судьб его и движеніяхъ.
Изобртательный геній Наполеона, увренный въ усердіи и въ дятельности Французскихъ войскъ, скоро нашелъ средство извлечь для себя выгоду изъ сего раздленія Австрійскихъ силъ. Онъ ршился не ожидать прихода Вурмзера и Меласа, а сосредоточивъ вс свои силы, двинуться въ Кіезскую долину, и воспользовавшись превосходствомъ силъ своихъ въ этомъ мст, атаковать и разбить лвый флангъ Австрійской дивизіи, идущій подъ предводительствомъ Каздановича на Бресчію по восточному берегу озера.. Сіе предпріятіе требовало великаго пожертвованія. Для исполненія онаго необходимо слдовало снять осаду Мантуи. Наполеонъ не поколебался оставить это важное дло, не смотря ни на какую потерю, ибо его всегдашнимъ правиломъ было жертвовать всми побочными выгодами, и подвергаться всему, могущему случиться, для достиженія того, что онъ считалъ главною цлью похода. Серюрье, начальствовавшій осаднымъ войскомъ, тотчасъ получилъ приказаніе по возможности истребить орудія я снаряды, заготовленные съ такимъ великимъ трудомъ для сей осады. Сто пушекъ было оставлено въ траншеяхъ, и Вурмзеръ, по прибытіи своемъ въ Мантуу, нашелъ, что Бонапарте отступилъ съ поспшностью, похожею на страхъ.
Въ ночи на 31 Іюля произведено сіе движеніе, и, оставя дивизію Ожеро въ Боргетто, а дивизію Массены въ Пескіер, для прикрытія, если можно, линіи рки Минчіо, Бонапарте двинулся съ арміею, которая, по его соображеніямъ, сдлалась превосходне числомъ, на правое крыло Австрійцевъ, взявшее уже направленіе на Донато близь устья Гардекаго озера, съ тмъ, чтобы приблизиться къ Минчіо, и учредить сообщеніе съ Вурмзеромъ. Но Бонапарте, чрезъ быстрое свое движеніе, помстясь между двумя непріятельскими арміями, разбилъ ‘ддну дивизію праваго Австрійскаго крыла у Сало при озер, а другую при Донато. Въ тоже самое время, Ожеро и Массена, оставя на занимаемыхъ имъ мстахъ при Боргетто и Пеокіер достаточное количество людей, для того, чтобы держаться противъ Вурмзера, пошли ускореннымъ маршемъ на Бресчію, занятую другою дивизіею праваго Австрійскаго крыла. Но сей отрядъ, видя себя отрзаннымъ, и вообразивъ, что вся Французская армія нападетъ на него съ разныхъ сторонъ, началъ уже отступать къ Тиролю, изъ котораго онъ пришелъ, въ надежд обойти Флангъ Наполеона и воспрепятствовать отступленію его на Миланъ. Нсколько Французскихъ войскъ было оставлено, дабы преслдовать ихъ и не дозволять имъ сбираться, между тмъ, какъ Массена и Ожеро быстро обратились назадъ къ берегамъ Минчіо, для поддержанія своихъ арріергардовъ, оставленныхъ ими въ Боргетто и Пескіер по линіи рки сей.
Они однако жъ получили извстіе, заставившее ихъ пріостановить свое обратное движеніе. Оба арріергарда были принуждены оставить линію рки Минчіо, чрезъ которую Австрійцы прорвались. Арріергардъ Массены, подъ начальствомъ Генерала Пижона, отступивъ въ порядк, усплъ занять Лонаmo, арріергардъ же Ожеро, побжавъ съ поспшностью и въ разстройств, не остановился въ Кастиліон, который Австрійцы заняли и окопались въ немъ. Валеттъ, предводительствовавшій симъ отрядомъ, былъ разжалованъ въ присутствіи своего войска за сей безпорядокъ, примръ, по храбрости Французскихъ Генераловъ, чрезвычайно рдкій въ ихъ служб.
Вурмзеръ очень обезпокоился на счетъ положенія своего праваго крыла, и ршился на все, чтобы только открыть сообщеніе съ Каздановичемъ. Но онъ могъ достичь Кіезекой долины и лваго берега Гардскаго озера, только пробившись сквозь дивизіи Массены и Ожеро. 5 Августа, на разсвт, дв Австрійскія дивизіи, перешедшія чрезъ Минчіо, при преслдованіи Пижона и Валетта, съ наивеличайшею ршительностью устремились на Французскія войска, дабы возстановить сообщеніе между Главнокомандующимъ и правымъ крыломъ его.
Послдній арріергардъ Массены, сдлавшійся чрезъ обратное его движеніе авангардомъ, былъ разбитъ и Донато, имъ занимаемый, взятъ Австрійцами, съ Французскою артиллеріею и съ начальствовавшимъ оною Генераломъ. Но Австрійскій Генералъ, посл столь большаго успха, сдлалъ важную ошибку, растянувъ слишкомъ свою линію вправо, вроятно съ тою цлью, чтобы если можно, обойти Французовъ съ лваго фланга, и тмъ скоре открыть сообщеніе со своими войсками, находящимися на правомъ берегу Гардскаго озера: что составляло главную цль его атаки. Но этимъ движеніемъ, онъ ослабилъ центръ свой — ошибка, которою Массена тотчасъ воспользовался. Онъ составилъ дв сильныя колонны подъ предводительствомъ Ожеро, которыя возвратили ему побду, пробившись сквозь Австрійскую линію и взявъ обратно штыками Донато. Это движеніе конечно было просто и тоже самое, которое, чрезъ десять лтъ посл того, Наполеонъ употребилъ въ Аустерлицкомъ сраженіи, но оно требовало наивеличайшей быстроты и присутствія духа, дабы выбрать настоящую минуту для произведенія съ выгодою столь смлаго предпріятія. Если бъ оно не совершенно удалось, и если бъ непріятель устоялъ, то оно было бы чрезвычайно опасно, поелику атакующая колонна, вмсто того, чтобы ударить во флангъ разорванныхъ дивизій, сама могла быть разбита ршительнымъ начальникомъ и отважнымъ войскомъ, и подвергнуться тому самому вреду, который она предполагала нанести непріятелю. Въ настоящемъ случа, нападеніе на центръ совершенно удалось. Австрійцы, увидя, что линія ихъ разорвана и Фланги стснены побдоносными колоннами Французовъ, пришли въ совершенное разстройство. Т, которые были праве, бросились было впередъ, въ надежд соединиться съ Каздановичемъ и съ остатками праваго крыла, по на нихъ напалъ съ переди Генералъ Соретъ, который содйствовалъ къ разбитію Каздановича 31 іюля, и въ то же время они были преслдуемы другимъ Французскимъ отрядомъ, который прорвался чрезъ ихъ центръ.
Такова была судьба праваго крыла Австрійцевъ въ сраженіи при Лонато, между тмъ, какъ и лвому не боле посчастливилось. Оно было атаковано съ наивеличайшею храбростью Генераломъ Ожеро, и вытснено изъ Кастиліоне_, которымъ оно завладло въ слдствіе безпорядочнаго отступленія Валетта. Ожеро свершилъ сей великій подвигъ цною множество храбрыхъ солдатъ, но Наполеонъ всегда вспоминалъ объ немъ, какъ о весьма важной услуг, и въ послдствіи, когда званія сіи стали раздаваться, онъ пожаловалъ Ожеро Герцогомъ Кастиліонскимъ. Посл сего пораженія, нельзя себ ничего представить безпорядочне и бдственне Австрійскихъ дивизій, которыя, сдлавъ атаку безъ взаимнаго подкрпленія, были встрчены и наконецъ опрокинуты непріятелемъ, который, казался вездсущимъ, благодаря своей быстрот и искуству сводить свои силы.
Гибельная суматоха и безпорядокъ сихъ войскъ были поводомъ къ происшедшему въ Лонато достопримчательному событію, напоминающему многіе примры сего рода. При нкоторомъ присутствіи духа и ршительности, случай сей могъ бы обратиться совершенно въ пользу Австрійцевъ, между тмъ, какъ онъ своими послдствіями очевидно доказалъ, до какого сильнаго унынія были доведены Австрійскіе солдаты безпрестанными своими неудачами. Читатель конечно не забылъ случая въ сраженіи при Миллезимо, когда заблудившаяся Австрійская дивизія нечаянно овладла важною деревнею Дего {Смотри Частъ I, стр. 161.}, и другаго еще ближайшаго, когда отрядъ Себотендорфова авангарда, вовсе о томъ не думая, едва было не захватилъ въ плнъ Наполеона въ его квартир {Смотри Часть I, стр. 249.}. Новая опасность произошла отъ тхъ же самыхъ причинъ: смятенія и недостатка въ соображеніи непріятеля, и теперь, подобно какъ прежде, тже самыя обстоятельства, которыя произвели опасность и предохранили отъ оной.
Четырехъ или пяти-тысячный Австрійскій отрядъ, частью составленный изъ тхъ, которые были отрзаны въ сраженіи при Донато, частью изъ солдатъ, отставшихъ отъ Каздановича, узналъ отъ поселянъ, что Французскія войска, двинувшись по всмъ направленіямъ, дабы довершить свою побду, оставили только тысячу двсти человкъ гарнизона въ Донато. Начальникъ отряда тотчасъ ршился овладть симъ городомъ, и чрезъ то открыть себ путь къ Минчіо для соединенія съ Вурмзеромъ. Случилось, что самъ Наполеонъ, слдуя изъ Кастиліоне подъ прикрытіемъ одного только своего штаба, только что прибылъ туда же. Онъ очень удивился, когда къ нему привели Австрійскаго офицера съ завязанными глазами, какъ въ такихъ случаяхъ водится, который предложилъ Французскому начальнику въ Лонато сдаться превосходному числу Австрійцевъ, которые, по словамъ его, стояли уже въ колоннахъ, дабы взять приступомъ городъ. Бонапарте, съ удивительнымъ присутствіемъ духа, собралъ вокругъ себя многочисленный штабъ свой, приказалъ развязать офицеру глаза, дабы онъ могъ видть, передъ кмъ онъ стоитъ, и началъ упрекать его за дерзость, съ которою онъ осмливается длать предложеніе о сдач Французскому Главнокомандующему посреди его армія. Легковрный офицеръ, узнавъ Наполеона и считая невозможнымъ, чтобы онъ находился тутъ, не имя при себ по крайней мр сильной дивизіи для прикрытія, запинаясь, извинился, и возвратившись къ своему оробвшему начальнику, убдилъ его самого сдаться съ состоящими подъ его начальствомъ четырью тысячами человкъ, войску гораздо ихъ слабйшему, занимавшему Лонато. Въ слдствіе сего, они положили оружіе, передъ числомъ, въ четверо ихъ меньшимъ, и пропустили благопріятный и удобный случай отвезти Наполеона плнникомъ въ главную Вурмзерову квартиру.
Самъ Австрійскій полководецъ, котораго блистательная армія была такимъ образомъ по частямъ разбита, занимался до сихъ поръ доставленіемъ Манту всякаго рода снарядовъ и подкрпленій, кром того, значительная часть его арміи была отряжена для безполезнаго преслдованія Генерала Серрюрье и войскъ, находившихся при осад, которыя отступили къ Маркарі. Когда Вурмзеръ узналъ о бдствіи, постигшемъ его правое крыло, и о истребленіи отряда, по сданнаго имъ для возстановленія съ онымъ сообщенія, то онъ послалъ воротить дивизію, о которой мы упомянули, и двинулся на Французскую позицію между Лонато и Кастиліойе съ арміею, все еще многочисленною, не смотря на уронъ, ею понесенный. Но Бонапарте, между тмъ не оставался въ бездйствіи. Онъ призвалъ Серюрье изъ Маркаріи съ тмъ, чтобы атаковать лвое крыло и Флангъ Австрійскаго Фельдмаршала. Открытый Генераломъ Серюрье огонь былъ знакомъ для общаго нападенія на всю Вурмзерову линію. Онъ былъ разбитъ, и едва не взятъ въ плн) не иначе, какъ съ понесеніемъ великихъ потерь при своемъ бгств, онъ усплъ достичь при Трент и Ровередо, смежной съ Тиролемъ позиціи, изъ которой онъ такъ недавно выступилъ, съ полною увренностью одержать побду. Онъ потерялъ, можетъ быть, половину своей превосходной арміи, и единственнымъ утшеніемъ осталось ему то, что онъ снабдилъ подкрпленіями Мантуу. Войска его не долго сохранили мужественную увренность, необходимую для успховъ въ войн. Он перестали гордиться собою и своими вождями, и тхъ въ особенности, которые претерпли столько пораженій подъ начальствомъ Боль, трудно было принудить къ исполненію своихъ обязанностей въ битвахъ, гд какъ будто сама судьба постоянно противъ нихъ вооружалась.
Полагаютъ, что Австрійцы потеряли около сорока тысячъ человкъ въ этихъ бдственныхъ длахъ. Французы должны были понести урону по меньшей мр четвертую часть сего числа, хотя Бонапарте объявляетъ онаго только семь тысячъ человкъ, и армія ихъ, утомленная столь многими движеніями, безпрестанными битвами и трудностью похода, въ продолженіе котораго даже самъ Генералъ семь дней не раздвался и порядочно не отдыхалъ, требовала нсколько времени для возстановленія своихъ физическихъ силъ.
Между тмъ, Наполеонъ занялъ опять свою прежнюю позицію передъ Мантуей, но неимніе осадныхъ орудій и наступленіе нездоровыхъ осеннихъ жаровъ, равно какъ опасность вторичнаго отъ Вурмзера нападенія, заставили его ограничиться простымъ обложеніемъ, заключившимъ однако же гарнизонъ въ стнахъ крпости, и даже отрзавшимъ его отъ островка, называемаго Серагліо.
Успхи сей быстрой кампаніи обнаружили чувства различныхъ Италіянскихъ государствъ. Ломбардія вообще осталась спокойною, и Миланскіе граждане столько показали Французамъ пріязни, что Бонапарте, посл Кастиліонской побды, объявилъ имъ благодарность отъ имени Республики. Но въ Павіи и въ другихъ мстахъ обнаружилось совершенно противное сему расположеніе, а въ Феррар, Кардиналъ Маттіей, тамошній Архіэпископъ, усплъ было произвести возмущеніе. Оправданіе его, тогда, какъ его представили для отвта предъ Наполеона, состояло въ одномъ только слов: Peccavi! {Согршилъ!} и Бонапарте, смягченный его покорностью, не наложилъ на него за сей проступокъ никакого наказанія, а напротивъ того, употребилъ его при переговорахъ съ Римскимъ Дворомъ. Не смотря на то однако же, что Феррарскій Прелатъ, легко унятый и презрнный, былъ помилованъ,— поведеніе главы его, Папы, который, узнавъ о временномъ снятіи осады Мантуи, не тотчасъ покорился побдителю, было замчено и предназначено къ наказанію при первомъ удобномъ случа.
Ничто столь не замчательно въ сихъ войнахъ, какъ упорство Австріи, которая, будучи доведена до крайности вступленіемъ Моро и Журдана въ ея земли, продолжала повсюду обороняться, и сдлавъ необыкновенныя усилія, собрала въ помощь Вурмзеру свжихъ войскъ до двадцати тысячъ человкъ, сіе подкрпленіе доставило Генералу, хотя также не очень счастливому, возможность вновь дйствовать наступательно, и вытти изъ Тироля. Вурмзеръ, не съ такою уже, какъ прежде, увренностью, надялся вторично, съ меньшею потерею, освободить отъ осады Мантуу, двинувшись къ оной отъ Трента чрезъ дефилеи, образуемыя ркою Брентою. Онъ предположилъ исполнить сіе движеніе съ тридцатью тысячами человкъ, оставя двадцать тысячъ подъ предводительствомъ Генерала Давидовича въ сильной позиціи при Ровередо или близь онаго, для прикрытія Тироля, ибо вторженіе Французовъ въ сію область весьма бы усилило всеобщій паническій страхъ, который уже распространился по Германіи отъ ожидаемаго нашествія Моро и Журдана на берега Рейна.
Бонапарте проникнулъ намренія стараго Генерала, и безпрепятственно допустилъ его итти къ Бассано на Бренш, занявъ самъ операціонную линію, съ которой онъ тайно намревался начать дйствовать наступательно и опрокинуть Давидовича, какъ только они разойдутся съ Вурмзеромъ на такое разстояніе, что имъ нельзя будетъ имть между собою сообщенія. Осшавя Генерала Кильмена, родомъ Ирландца, къ которому онъ имлъ довренность, съ тремя тысячами человкъ для поддержанія осады Мантуи, самъ Наполеонъ, собравъ подъ стнами Вероны значительныя силы, двинулся къ городу Ровередо, лежащему въ Адижской долин и имющему у себя въ тылу сильную позицію при Каліоно. Городъ сей находится на большой Трентской дорог, и Давидовичъ занималъ его съ двадцатью пятью тысячами Австрійцевъ, прикрывая Тироль, между тмъ, какъ Вурмзеръ шелъ внизъ по Брент, текущей по одному направленію съ Адижемъ, но миляхъ въ тридцати отъ онаго, такъ, что для взаимной поддержки нельзя было учредить никакого сообщенія между Вурмзеромъ и подчиненнымъ ему Генераломъ. На Давидовича вознамрился Бонапарте сперва устремить свои громы.
Сраженіе при Ровередо, есть одинъ изъ блистательнйшихъ дней сего великаго полководца. Прежде, чмъ онъ могъ подойти къ городу, одна изъ его дивизій овладла сильно укрпленнымъ лагеремъ при Мори, гд непріятель отчаянно сопротивлялся. Другая атаковала Австрійцевъ на противоположномъ берегу Адижа (ибо сраженіе происходило на обихъ сторонахъ рки), и принудила его отступить посл мужественнаго отпора. Наполеонъ приказалъ Генералу Дюбуа пиши въ атаку съ первымъ гусарскимъ полкомъ, онъ исполнилъ сіе, и опрокинулъ непріятеля, но самъ палъ, смертельно раненый тремя пулями. ‘Я умираю за Республику,’ сказалъ онъ: ‘принесите мн только извстіе, что мы побдили.’
Отступающій непріятель былъ прогнанъ чрезъ городъ Ровередо, безостановочно до сильной позиціи при Каліано, которая, казалось, представляла возможность собраться тутъ для отпора. Адижъ въ этомъ мст течетъ между скалами, столь близкими къ берегамъ его, что отъ нихъ до пропасти остается только въ сорокъ туазовъ пространство, обстрливаемое деревнею, и крпкимъ на гор замкомъ съ многочисленными батареями. Французы, увлеченные духомъ побды, не были остановлены сими преградами. Они подвезли восемь легкихъ орудій, и подъ симъ прикрытіемъ, пхота, атаковавъ сію сильную позицію, овладла оною. Такъ мало пособляютъ выгоды, доставляемыя природою, тогда, какъ осаждающіе вперятъ себ въ голову, что имъ ничто не можетъ сопротивляться, и когда соперниками ихъ владетъ чувство робости отъ всегдашнихъ пораженій. Шесть или семь тысячъ плнныхъ и пятнадцать взятыхъ пушекъ, были плодами сей блистательной побды, и Массена въ слдующее утро овладлъ Трентомъ, крпкимъ Тирольскимъ городомъ, гд до тхъ поръ Вурмзеръ имлъ свою главную квартиру.
Остатки Давидовичевой арміи бросились дале въ Тироль, и встали при Лавис, небольшой деревеньк на рк того же имени, лежащей миляхъ въ трехъ къ сверу отъ Трента при большой дорог, которая ведетъ въ Бриксенъ и въ Пиширукъ. Бонапарте тотчасъ отправилъ для ихъ преслдованія дивизію подъ начальствомъ Вобуа, и перешелъ чрезъ Лавису со своею кавалеріею, обманувъ непріятеля притворнымъ нападеніемъ на мостъ. Этимъ способомъ онъ вытснилъ его изъ позиціи, которая, служа входомъ въ одну изъ главнйшихъ Тирольскихъ тснинъ, была весьма важна, и которую тотчасъ занялъ Вобуа со своимъ побдоноснымъ отрядомъ.
Бонапарте, находясь въ этомъ положеніи, хотлъ было усмирить воинственныхъ жителей Тироля, и издалъ къ нимъ воззваніе, которымъ уговаривалъ ихъ положить оружіе и возвратиться въ свои домы, увряя ихъ въ своемъ покровительств противъ всякаго военнаго притсненія, и стараясь внушить имъ, что для нихъ нтъ никакой выгоды участвовать въ войн, которую Франція вела съ Императоромъ и съ его Правительствомъ, а не съ подданными. Дабы оправдать на дл слова свои, Наполеонъ обнародовалъ указъ, отдляющій Княжество Трентское отъ Австрійской Имперіи и присоединяющій оное, въ отношеніи Верховной власти, къ Французской Республик, между тмъ, какъ онъ предоставлялъ, или казалось, что предоставлялъ, жителямъ онаго управляться своими собственными законами.
Такое великодушіе со стороны вооруженнаго непріятеля, показалось очень подозрительнымъ Тирольцамъ, которые разсудили, что въ существ, когда Франція одержитъ верхъ, то приказъ Французскаго офицера будетъ гораздо дйствительне воли всхъ гражданскихъ правителей, которыхъ имъ позволятъ себ выбрать. Что касается до воззванія, то Французскій Генералъ столь же успшно могъ бы обратиться съ онымъ къ скаламъ страны сей. Тироль, одна изъ древнйшихъ областей Австрійскаго Дома, былъ постоянно управляемъ сими Принцами, съ совершеннымъ уваженіемъ къ правамъ его обитателей, которые вполн пользовались личною свободою. Обеспеченные всмъ нужнымъ для ихъ благосостоянія, эти сметливые поселяне предвидли, что имъ нечего ожидать отъ чуждаго, полководца, кром того, что Бонапарте самъ называлъ бременемъ, неизбжнымъ для страны, гд воюютъ, и что, въ смысл, боле пространномъ, заключало въ себ вс притсненія, какими корыстолюбію вождя и нуждамъ солдатъ угодно было отягчать жителей, не говоря уже о насильственномъ грабеж мародеровъ. Кром сего благоразумнаго соображенія послдствій, Тирольцы, будучи одушевлены благороднымъ чувствомъ народной независимости, ршились не потерпть посрамленія горъ своихъ, позволя вооруженному врагу завладть оными, пока врныя пули могли предохранить отчизну ихъ отъ такого безчестія. Они приготовили вс средства къ сопротивленію $ и тогда-то на краяхъ пропастей, ограничивающихъ Инискую долину и другіе Тирольскіе проходы, были собраны громады камней и древесныхъ пней, которыя пролежали въ грозномъ поко до тхъ поръ, пока он были низвержены для истребленія Французовъ и Баварцевъ, вторгнувшихся въ Тироль въ 1809 году, храбрымъ Гофферомъ и его сподвижниками.
Боле счастливый въ дйствіи мечемъ, чмъ перомъ, Бонапарте, разбивъ Давидовича и его армію, обратился противъ самого Вурмзера, который только что узналъ о совершенномъ пораженіи одной изъ его дивизій и о взятіи Французами Трента. Австрійскій Фельдмаршалъ тотчасъ вообразилъ, что Французскій полководецъ, посл своихъ успховъ, захочетъ оставить Италію у себя въ тылу, и пойдетъ впередъ на Инширукъ, для того, чтобы соединиться съ арміями Моро и Журдана, находившимися въ Германіи. Почему, вмсто того, чтобы отказаться отъ намренія своего подкрпишь Мантуу, Вурмзеръ счелъ время сіе самымъ благопріятнымъ для исполненія онаго, и, вмсто того, чтобы отступить со своею арміею на Фріули, и чрезъ то удержать свободное сообщеніе съ Вною. Онъ сдлалъ важную ошибку, подвинувшись дальше въ южные Италіянскіе проходы, и ршась при уменьшившихся его силахъ пустишься на такое предпріятіе, котораго ему бы не удалось исполнить и тогда, если бъ армія его была вдвое сильне Французской. Съ этимъ гибельнымъ предположеніемъ, онъ отдлилъ Мезароса съ дивизіею отъ своей арміи, приказавъ ему итти на Верону, гд, какъ мы видли, Бонапарте оставилъ Кильмена для прикрытія осады, или лучше сказать, блокады Мантуи. Въ слдствіе сего Мезаросъ выступилъ въ походъ, и о ставя Вурмзера въ Бассано на Брент, пошелъ противъ Кильмена, который, подъ защитою Веронскихъ стнъ, сдлалъ ему сильный отпоръ. Австрійскій Генералъ, видя невозможность взять сей городъ приступомъ, располагалъ было перейти чрезъ Адижъ, но вдругъ онъ былъ отозванъ повелніемъ, сколь можно скоре соединишься опять съ Вурмзеромъ.
Какъ только Бонапарте узналъ объ этомъ новомъ отдленіи отъ Вурмзеровой арміи сильнаго отряда, то вознамрился разбить самого Фельдмаршала, вытснить его изъ позиціи при Бассано, и потомъ отрзать отъ него дивизію Мезароса, которая такъ далеко отошла къ югу, что дйствительно подвергалась большой опасности.
Исполненіе сего плана требовало наивеличайшей быстроты въ движеніяхъ, ибо если бъ Вурмзеръ узналъ, что Бонапарте идетъ къ Бассано, въ то время, когда была енде возможность отозвать назадъ Мезароса, то онъ бы вытянулъ слишкомъ сильную боевую линію, для того, чтобы можно было надяться съ успхомъ ее атаковать. Между Трентомъ и Бассано было двадцать миль разстоянія и пространство сіе, по весьма труднымъ дорогамъ, можно было перейти не мене, какъ въ два дни. Но въ такихъ-то обстоятельствахъ геній Наполеона и торжествовалъ посредствомъ необыкновенной его способности — возбуждать восторгъ въ солдатахъ и доводить ихъ до исполненія самыхъ невроятныхъ вендей, Онъ вышелъ изъ Трента 6 Сентября на разсвт, и къ вечеру достигъ до мстечка Валъ Люгано, сдлавъ десять Французскихъ миль. Другой ускоренный переходъ пяти миль довелъ его до Вурмзерова авангарда, стоящаго въ сильной позиціи у Примолано.
Внезапность и стремительность Французской атаки восторжествовали надъ всми выгодами мстоположенія. Двойная линія Австрійцевъ была опрокинута натискомъ трехъ Французскихъ колоннъ, кавалерія, занявъ большую дорогу, преградила непріятелю отступленіе на Бассано,— однимъ словомъ, Вурмзеровъ авангардъ былъ совершенно разбитъ, и боле четырехъ тысячъ человкъ положили оружіе. Отъ Примолано Французы, опрокидывая всхъ встрчающихся имъ непріятелей, пошли на Сизмону, деревню, при которой рка того же имени впадаетъ въ Бренту. Тамъ они остановились, утомленные своимъ походомъ, и въ этотъ вечеръ ни одинъ рядовой не перенесъ столько нуждъ, какъ самъ Наполеонъ, который расположился на ночлегъ безъ свиты и безъ багажа, за счастіе почти, что по* лучилъ кусокъ хлба отъ простаго солдата, бдный солдатъ сей дожилъ до того, что могъ напомнить объ этомъ случа своему Генералу, когда онъ сдлался Императоромъ.
Сизмона лежитъ только въ четырехъ миляхъ отъ Бассано, и Вурмзеръ очень встревожился, узнавъ, что Французскій полководецъ, котораго онъ полагалъ уже далеко въ Тирольскихъ проходахъ, разбивъ его авангардъ, угрожалъ ему самому. Въ семъ-то испуг онъ отправилъ нарочнаго, какъ мы уже сказали, для того, чтобы воротить назадъ Мезароса съ его дивизіею. Но это уже было поздно, ибо Генералъ сей находился подъ стнами Вероны, около пятьнадцати миль отъ Вурмзера въ ночи на 1 Сентября, когда Французская армія достигла Сизмоны, на разстояніи втрое ближайшемъ. Наивеличайшими усиліями Мезаросъ усплъ только довести свою дивизію до Монтебелло, 8 Сентября, между тмъ, какъ сраженіе при Бассано, казалось, ршало участь его несчастнаго начальника.
Побда сія была ршительне всхъ, одержанныхъ до сего Наполеономъ. Взявъ сперва деревню Саланью приступомъ. Французская армія продолжала подвигаться впередъ по дефилеямъ Бренты, и атаковала главный Вурмзеровъ отрядъ, находящійся еще подъ его начальствомъ въ Бассано. Ожеро ворвался въ городъ съ правой стороны, а Массена съ лвой. Они преодолли вс преграды, и захватили защищавшія мостъ пушки, вопреки усиліямъ Австрійскихъ гренадеръ, которымъ поручено было защищать Вурмзера и штабъ его, обратившихся теперь въ совершенное бгство.
Самъ Фельдмаршалъ, съ военною казною своей арміи, едва не попалъ къ Французамъ въ руки, и хотя ему удалось на этотъ разъ спастись, но за то онъ видлъ совершенное разбитіе своихъ войскъ. Шесть тысячъ Австрійцевъ сдались Наполеону, Каздановичъ съ тремя, или съ четырью тысячами человкъ отступилъ на сверо — западъ, и достигъ Фріуля, между тмъ, какъ Вурмзеръ, видя, что ему нельзя спастись иначе, побжалъ въ противную сторону къ Виченц, и тамъ присоединилъ остатки бжавшихъ за нимъ войскъ къ дивизіи Мезароса. Посл сего соединенія, престарлый Маршалъ имлъ еще у себя подъ начальствомъ около шестьнадцати тысячъ человкъ изъ шестидесяти тысячъ, съ которыми онъ, много что за недлю передъ тмъ, выступилъ въ поле. Весь обозъ его арміи, пушки, зарядные ящики были пошеряньц отступленіе чрезъ наслдственныя владнія Австріи совершенно преграждено, цвтъ его воинства побитъ, мужество и увренность исчезли, ему повидимому не оставалось другаго средства, какъ положить оружіе передъ своимъ юнымъ побдителемъ, котораго войсками онъ былъ окруженъ со всхъ сторонъ, казалось, безъ всякой возможности къ спасенію. Но судьба, какъ будто сама напослдокъ сжалилась надъ этимъ почтеннымъ, храбрымъ ветераномъ, и не только отсрочила совершенное его паденіе, но еще дозволила ему сорвать нсколько кратковременныхъ лавровъ, подобно, какъ древніе жрецы украшали внками свои жертвы предъ закланіемъ.
Окруженный опасностями, и лишенный всякаго другаго способа къ отступленію, Вурмзеръ мужественно ршился броситься со своими остальными силами въ Мантуу, и раздлить жребій осажденной крпости, которую онъ тщетно старался поддержать. Но для исполненія сего намренія слдовало перейти чрезъ Адижъ, а это легче было сказать, чмъ исполнить. Верона, одна изъ точекъ переправы, была защищаема Кидьменомъ, который отразилъ уже Meзароса. Леніаго, гд находился мостъ, былъ также занятъ Французами, а Вурмзеръ потерялъ свои понтоны въ Бассанскомъ сраженіи. Въ деревн Альбарадо, былъ однако же поромъ, совершенно недостаточный для перевозки такой многочисленной силы съ надлежащею скоростью, но на которомъ Вурмзеръ переправилъ два эскадрона кавалеріи, для обозрнія блокады Мантуи и для открытія средствъ, посредствомъ которыхъ ему бъ можно было отступить въ сію крпость. Сія предосторожность спасла на этотъ разъ Вурмзера и остатки его арміи.
Случай, имющій столь много вліянія на военныя дла, хотлъ, чтобы Кильменъ, опасаясь покушенія силою переправиться при Верон и желая противопоставить вс свои средства столь превосходному числу непріятелей, приказалъ отряду изъ четырехъ сотъ человкъ, охранявшему мостъ въ Леніаго, присоединиться къ нему въ Верон, а для замны его на Адиж отдлить такое же число отъ войска, блокирующаго Мантуу. Первая часть сего приказанія была исполнена, и Леніагскій отрядъ двинулся къ Верон. Но отрядъ, назначенный на его мсто, хотя и находился уже на дорог къ Леніаго, однако жъ туда еще не прибылъ. Австрійская кавалерія, которая переправилась въ Альбарадо, встртивъ сей отрядъ, идущій изъ окрестностей Мантуи, храбро на него напала, и изрубила часть онаго. Командиръ Французскаго баталіона, встревоженный этимъ появленіемъ, заключилъ, что вся Австрійская армія переправилась на правый берегъ Адижа, и что онъ непремнно будетъ отрзанъ, продолжая итти къ Леніаго. Такимъ образомъ переправа при этомъ мст осталась совершенно незащищенною, и Вурмзеръ, узнавъ объ этомъ неожиданномъ средств къ спасенію, занялъ деревню и овладлъ мостомъ.
Бонапарте, двинувшійся между тмъ, для преслдованія разбитаго непріятеля, изъ Бассано въ Арколу, полупилъ въ этомъ послднемъ мст извстіе, что Вурмзеръ стоитъ еще въ Леніаго, можетъ быть для того, чтобы дать своему войску необходимый отдыхъ, или съ тмъ, чтобы, если можно, обмануть окружающія его Французскія войска и быстрымъ обратнымъ движеніемъ въ Падуу возстановить себ сообщеніе съ Австрійскими владніями, вмсто того, чтобы итти въ Мантуу. Бонапарте поспшилъ воспользоваться этою минутою нершительности. Ожеро получилъ приказаніе итти къ Леніаго по Падуйской дорог, дабы совершенно отнять у Вурмзера возможность отступить по этому направленію, между тмъ, какъ дивизія Массены переправилась чрезъ Адижъ на пором въ Ронко для подкрпленія Генерала Кильмена, занявшаго уже линію небольшой рчки, называемой Молинелдою, которая перескаетъ сію страну между Леніаго и Мацтуей. Если бъ въ сей позиціи можно было удержаться, то предполагалось, что Австрійскій Генералъ, не въ состояніи будучи ни попасть въ Мантуу, ни оборонять Леніаго, долженъ будетъ сдаться со своею арміею.
12 Сентября Вурмзеръ началъ свое движеніе. Первое препятствіе встртилось ему въ Коре, гд Мюратъ и Пижонъ соединили свои силы. Но Вурмзеръ такъ хорошо взялъ свои мры и съ такимъ мужествомъ напалъ на нихъ, что очистивъ дорогу отъ преграждавшей оную непріятельской кавалеріи и пхоты, онъ овладлъ деревнею. Въ самый пылъ сраженія и въ ту самую минуту, какъ Французы начали отступать, Бонапарте самъ прибылъ въ Корею, съ тмъ, чтобы лично обозрть мры, принятыя для воспрепятствованія отступленію Вурмзера, и если бъ не быстрота его лошади, то онъ попалъ бы самъ въ руки къ Генералу, котораго онъ пріхалъ уничтожить. Вурмзеръ прискакалъ къ этому мсту нсколькими минутами позже, и разослалъ во вс стороны за I нимъ погоню, приказавъ однако же, если будетъ возможнымъ, взять Французскаго Генерала живымъ: стеченіе обстоятельствъ, достойное замчанія, ибо оно въ эту минуту предоставляло Австрійскому вождю судьбу того, который передъ тмъ и посл того располагалъ его собственнымъ жребіемъ.
Опустивъ опять этого драгоцннаго плнника, Вурмзеръ продолжалъ итти цлую ночь, и своротивъ съ большой дороги, гд блокирующая армія приготовилась преградить ему путь, онъ овладлъ небольшимъ мостомъ чрезъ рку Молинеллу, въ деревн, называемой Вилла — Импента, и тмъ Избавился отъ встрчи съ Кильменовымъ отрядомъ.
Французская конница, посланная для прегражденія ему дороги, была изрублена въ куски Австрійскою кавалеріею. 14 числа Вурмзеръ имлъ такой же успхъ при Кастель-Дюи, гд кирасиры его разбили отрядъ Французской пхоты, и открывъ тогда сообщеніе съ Мантуей, онъ расположился лагеремъ между предмстіемъ Св. Георгія и цитаделью, стараясь снабдить себя изъ окрестностей фуражемъ и състными припасами.
Но Бонапарте не намренъ былъ оставлять его въ поко на этой выгодной позиціи. Принудивъ къ сдач Австрійскій отрядъ, оставленный въ Порто-Леніяго и забравъ множество отсталыхъ Вурмзеровой арміи, не могшихъ поспть за своимъ Генераломъ въ поспшномъ его движеніи къ Манту, онъ ршился еще разъ проложить себ дорогу на небольшой островокъ Серагліо, на которомъ выстроена Мантуа, и втснить осажденныхъ внутрь крпости. 15 числа, посл жаркаго, кровопролитнаго дла, Французы заняли предмстіе Св. Георгія и цитадель, называемую Ла Фаворита, посл сего произошли многія вылазки и приступы, которые, хотя Австрійцы и храбро дрались, вс были для нихъ неудачны, такъ, что наконецъ ихъ совершенно заперли въ стнахъ города и замка.
Бдствія войны явились тогда между ими въ вид, боле ужасномъ, чмъ дпо, что причиняется однимъ только мечемъ. Когда Вурмзеръ вступилъ въ Мантуу, то гарнизонъ простирался до двадцати шести тысячъ человкъ, но еще въ начал Сентября осталось не боле половины сего числа, способныхъ на службу. Около девяти тысячъ лежало въ госпиталяхъ, заразительныя болзни, лишенія всхъ родовъ и нездоровый воздухъ озеръ и болотъ, ихъ окружающихъ, пожинали остальныхъ. Французы также лишились многихъ людей, но побдители могли считать свои побды, и забывать, какою цною они ихъ купили.
Со справедливою гордостью и въ утшеніе себ о многочисленныхъ потеряхъ, Военный Министръ имлъ право сказать Директоріи, представляя ей Мармонта, бывшаго тогда Адъютантомъ у Наполеона и присланнаго имъ со знаменами и штандартами, отбитыми у непріятеля: ‘Въ продолженіе одного похода’, сказалъ онъ, безъ преувеличенія: ‘вся Италія завоевана, три многочисленныя арміи совершенно разбиты, боле пятидесяти знаменъ взято побдителями, сорокъ тысячъ Австрійцевъ положили оружіе, и, что въ этомъ наиболе удивительно, вс сіи подвиги свершены только тридцати-тысячною Французскою арміею, подъ предводительствомъ Генерала, едва имющаго отъ роду двадцать шесть лтъ.’
Корсика присоединена къ Франціи.— Опасное положеніе Наполеона въ Италіи въ эту эпоху.— Австрійскій Генералъ Альвиyци назначается Главнокомандующимъ новой арміи.— Разныя сраженія, не имвшія никакихъ ршительныхъ послдствій.— Несогласія между Австрійскими Генералами.— Первая битва при Аркол.— Наполеонъ подвергается личной опасности.— Никакихъ ршительныхъ послдствій — Второе сраженіе при Аркол.— Французы побждаютъ.— Новый раздоръ между Австрійскими Генералами.— Общее обозрніе военныхъ и политическихъ длъ, по окончаніи четвертаго Италіянскаго похода.— Австрія предпринимаетъ пятый походъ, по не воспользовалась прежнимъ опытомъ.— Ривольская битва и побда, одержанная Французами.— Новый успхъ при Ла-Фаворит.— Французы возвращаютъ земли, потерянныя ими въ Италіи.— Сдача Мантуи.— Примры Наполеонова великодушія.
Около этого времени воспослдовало присоединеніе Корсики къ Франціи. Бонапарте содйствовалъ сей перемн политическихъ отношеній своей родины, сперва косвеннымъ образомъ чрезъ гордость, внушенную его соотечественникамъ блистательнымъ его возвышеніемъ, а потомъ и непосредственно, овладвъ городомъ и гаванью Ливорною и доставивъ Корсиканцамъ, изгнаннымъ Англійскою партіею, средства возвратишься на свой отечественный островъ. Онъ донесъ объ этомъ дл Директоріи, присовокупивъ, что онъ назначилъ Жантили, ревностнйшаго приверженца Французовъ, временнымъ правителемъ острова, и что Коммиссаръ Салисетти отправляется на корабл для сдланія прочихъ необходимыхъ распоряженій. Сіе донесеніе было довольно холодно написано, и любовь Наполеона къ родин не побудила даже его распространиться на счетъ важности оной, хотя Директорія въ послдствіи очень гордилась пріобртеніемъ сего острова. Но судьба слишкомъ высоко возвела его для того, чтобы заниматься ничтожнымъ островкомъ, на которомъ онъ родился. Онъ былъ подобенъ молодому льву, который, истребляя стада и охотниковъ, забываетъ пещеру, гд онъ произошелъ на свтъ {Мы сказали (Ч. I, стр. 35), что Бонапарте никогда не жаловалъ своей отчизны посл своего возвышенія, и потому никогда не пользовался расположеніемъ жителей оной. Однако жъ въ Запискахъ его, сочиненныхъ на остров Св. Елены, онъ помстилъ Географическое и Историческое начертаніе Корсики, предлагая многіе способы для просвщенія своихъ земляковъ. Одинъ изъ этихъ способовъ состоитъ въ отобраніи у нихъ оружія, всегда ими носимаго: что конечно принесло бы пользу, если бъ было удобоисполнимо. Тамъ же находится странное замчаніе: ‘Что Корсиканская корона, при кратковременномъ присоединеніи оной къ Великобританіи, должна была очень удивиться тому, что она досталась потомку Фингала.’ — Не больше, думаемъ мы, какъ корона Франціи и желзный внецъ Италіи удивились, встртясь на чел счастливаго Корсиканскаго солдата.}.
Положеніе Наполеона, хотя и блистательное, было однако же весьма опасно, и требовало съ его стороны большой бдительности. Мантуа еще держалась, и повидимому долго могла продержаться. Вурмзеръ приказалъ убить и посолить три четверти лошадей, принадлежащихъ его кавалеріи, для употребленія въ пищу гарнизону, чмъ сдлалъ значительную прибавку къ заготовленнымъ уже състнымъ припасамъ. Мужество его и твердость были всми признаны) и, ршась защищать крпость по правиламъ науки, совершенно ему извстной, онъ не подвергался уже опасности быть обманутымъ хитростями новой тактики, погубившей его въ открытомъ пол.
Между тмъ, какъ послдній залогъ Австрійскаго владычества въ Италіи былъ ввренъ такой надежной охран, Императоръ и Министры его ревностно занимались новыми усиліями для возвращенія своихъ Италіянскихъ земель. Разбитіе Журдана и отступленіе Моро передъ Эрцгерцогомъ Карломъ, дало Имперцамъ время оправиться, и привело ихъ въ возможность, сдлавъ значительный наборъ въ воинственной Иллиріи, и отдливъ часть войскъ съ Рейна, выставить въ поле новую рать, для возвращенія Италіянскихъ областей и для освобожденія отъ осады крпости Мантуи. По указу Военнаго Совта, на Италіянскихъ границахъ, собрались дв арміи: одна въ Фріули, составленная частью изъ того отряда Вурмзеровыхъ войскъ, который, будучи отрзанъ отъ главныхъ силъ въ сраженіи при Бассано, отступилъ подъ начальствомъ Каздановича въ этомъ направленія, другая набиралась въ Тирол. Он долженствовали дйствовать совокупно, и надъ обими сдланъ Главнокомандующимъ Фельдмаршалъ Альвинци, Генералъ, пользовавшійся большою славою, которую тогда считали его заслуживающимъ.
Такимъ образомъ, Наполеону предстояло въ четвертый разъ бороться на той же земл съ новыми силами, выставляемыми тмъ же непріятелемъ. Правда, что самъ онъ получилъ изъ Франціи подкрпленіе, состоящее изъ двнадцати баталіоновъ, служившихъ прежде въ Ванде. Армія его, съ тхъ поръ, какъ побда предоставила въ распоряженіе вождя ея вс способы страны, ею занимаемой, была изобильно снабжена одеждою, пищею, снарядами, и питала сильную привязанность къ Начальнику, который съ дикихъ безплодныхъ Альпъ привелъ ее въ эту изобильную страну, и управлялъ ею на пол брани съ такимъ искуствомъ, что едва ли можно сказать, чтобы она имла хоть когда либо неудачу въ длахъ, предпринимаемыхъ подъ его руководствомъ.
Наполеонъ пользовался также расположеніемъ, если не всхъ Италіянцевъ вообще, то по крайней мр, большей части, особенно въ Ломбардіи, гд какъ друзья, такъ и враги его, были одинаково убждены въ томъ, что успхи его предопредлены свыше. Въ продолженіе послдняго Вурмзерова похода возникло противное сему мнніе, и всть, что Австрійцы выступили въ поле, произвела во многихъ мстахъ противъ Французовъ возмущеніе, обнаруживъ повсюду питаемую къ нимъ непріязнь. Но съ тхъ поръ, какъ все стало предвщать несомннные успхи Наполеона, друзья Австріи замолкли, и многочисленная шайка тхъ людей, которые въ подобныхъ случаяхъ всегда пристаютъ къ торжествующей сторон, увеличила собою перевсъ приверженцевъ Франціи, объявивъ себя въ ея пользу. Казалось однако же, что Побда, какъ бы недовольная тмъ, что смертные присвоиваютъ себ право разбирать причины ея благоволенія, вознамрилась быть скупе прежняго даже къ отличнйшему своему любимцу, и заставить его потрудиться боле, чмъ онъ длалъ тогда, какъ обстоятельства сильне противъ него вооружались.
Давидовичъ начальствовалъ отрядомъ, стоящимъ въ Тирол и заключающимъ въ себ превосходное ополченіе сей воинственной области. Сихъ людей нетрудно было склонить къ походу въ Италію, ибо они были убждены, что народная ихъ независимость нисколько не обеспечена до тхъ поръ, пока Французы останутся властителями Ломбардіи. Бонапарте, съ своей стороны, поставилъ Вобуа въ дефилеяхъ по рк Лавиз, выше Трента, дабы прикрыть сіе новое владніе Французской Республики, и преградить путь Давидовичу. Альвинци располагалъ, вышедъ изъ Фріули, приблизиться къ Виченц, гд онъ надялся, что Давидовичъ къ нему присоединится движеніемъ внизъ по Адижу, Соединивъ такимъ образомъ свои арміи, онъ намревался итти на Мантуу, постоянный предметъ сей кровавой борьбы. Онъ выступилъ въ походъ въ начал Октября 1796 года.
Какъ только Бонапарте узналъ, что Альвинци тронулся съ мста, то онъ послалъ повелніе Вобуа атаковать Давидовича, а Массен двинуться къ Бассано на Брент, и стать противъ Австрійскаго Главнокомандующаго, Об сіи мры не имли успха.
Вобуа дйствительно атаковалъ непріятеля, но столь неудачно, что посл двухдневнаго сраженія, онъ принужденъ былъ отступитъ передъ Австрійцами, очистишь городъ Трентъ, и двинуться назадъ на Галліано, о которомъ мы уже упоминали, какъ о весьма крпкой позиціи, при описаніи выше сего Ровередекой битвы (стр. 30). Поелику большая часть его противниковъ были Тирольцы, удивительно пріученные къ Зоин въ горахъ, то они вытснили Вобуа изъ позиціи, почти неприступной, и войско ихъ, опустясь внизъ по правому берегу Адижа, повидимому сдлало сіе съ тою цлью, чтобы итти на Монтобелло и Риволи, и тмъ открыть себ сообщеніе съ Альвинци.
Съ другой стороны, хотя Массена и не понесъ никакой потери, ибо онъ избгалъ битвы, но приближеніе Альвинци съ превосходною числомъ арміею, принудило его очистить Бассано, и предоставить непріятелю безпрепятственное владніе Брентскою долиною. Бонапарте изъ сего увидлъ необходимость подвинуться съ дивизіею Ожеро, ршась сразиться съ Альвинци, и опрокинуть его назадъ къ Піав прежде прибытія Давидовича. Но онъ встртилъ тутъ необычайное сопротивленіе, почему, ссылаясь на непогоду и на разныя другія препятствія, онъ лишь слегка назвалъ побдою первую свою встрчу съ Альвинци. Очевидно, что онъ сдлалъ отчаянное покушеніе вытснишь Австрійскаго Генерала изъ Бассано, и что онъ не только не усплъ въ томъ, но напротивъ того, самъ былъ принужденъ отступить въ Виченцу. Дале обнаруживается, что Бонапарте самъ чувствовалъ несообразность сего отступленія съ притязаніями его на побду и онъ довольно забавно сознается, что жители Виченцы удивились, увидя Французскую армію отступающую назадъ чрезъ ихъ городъ, тогда, какъ они были свидтелями побды, одержанной ею наканун. Жители Виченцы конечно могли бы подивиться, если бъ они были такъ убждены въ этомъ дл, какъ Бонапарте его представляетъ. Въ существ же, Наполеонъ, видя, что отступающій Вобуа подвергается опасности быть отрзаннымъ, если ему не подадутъ помощи, поспшилъ предупредить столь великую бду, двинувшись къ нему, дабы его подкрпить. Однако жъ, обратное его движеніе, простиравшееся до Вероны, открыло Австрійцамъ всю страну между Брентою и Адижемъ, и для тхъ, которые прочтутъ описаніе сего похода, конечно покажется непостижимымъ, по какой причин Давидовичъ и Альвници) не имя между собою никакого Французскаго отряда, который бы препятствовалъ ихъ сообщенію, не начали тотчасъ дйствовать совокупно. Но Австрійская тактика въ продолженіе цлой войны имла въ себ этотъ порокъ, что она не заботилась о сообщеніяхъ и о совокупномъ дйствіи своихъ отдльныхъ дивизій, хотя сіе необходимо для обеспеченія успховъ кампаніи. Сверхъ того, какъ и самъ Бонапарте замчаетъ, Австрійскіе полководцы никогда не умли дорожить временемъ въ своихъ военныхъ длахъ.
Отступивъ въ Верону, гд можно было, по произволу, или дйствовать наступательно, перешедъ черезъ мостъ, или прикрыться отъ непріятеля ркою Адижемъ, Наполеонъ отправился осматривать позиціи при Риволи и Корон, гд стояли войска, разбитыя Давидовичемъ.
Они предстали предъ него съ большимъ страхомъ, и Наполеонъ осыпалъ ихъ упреками за ихъ поведеніе: ‘Я недоволенъ вами,’ сказалъ онъ: вы не показали ни знанія своего дла, ни твердости, ни мужества. Вы допустили вытснить себя изъ такой позиціи, въ которой горсть храбрыхъ людей могла бы остановить цлую армію. Вы боле не Французскіе солдаты.— Написать на ихъ знаменахъ: Они ужъ не принадлежатъ къ Италілиской арміи.’ Слезами, рыданіями, исторгнутыми отчаяніемъ и стыдомъ, отвтствовали солдаты на рчь его. Законы подчиненности не могли обуздать ихъ огорченія, и многіе заслуженные гренадеры, со знаками отличія, вышли изъ рядовъ. Генералъ! мы оклеветаны, поставь насъ впередъ, и тогда суди, стоимъ ли мы чести принадлежать къ Италіянской арміи.’ Бонапарте, произведя на нихъ желаемое впечатлніе, сталъ съ ними снисходительне, и полки, подвергшіеся столь строгому выговору, возстановили свою славу въ послдствіи похода.
Между тмъ, какъ Наполеонъ неутомимо старался сосредоточить свои войска на правой сторон Адижа, и внушить имъ свой собственный духъ мужества, Альвинци расположилъ свои силы на лвомъ берегу неподалеку отъ Вероны. Армія его занимала цпь высотъ, называемыхъ Кальдіеро, позади коихъ влв находится деревенька Аркола, лежащая посреди болотъ, которыя простираются до подножія горъ. Тутъ сталъ Австрійскій вождь, съ тою, можетъ быть, цлью, чтобы ожидать, пока дивизія Давидовича спустится по правому берегу Адижа, и, потревоживъ позицію Французскаго полководца на рк сей, доставитъ самому Альвинци возможность проложить себ путь.
Бонапарте, съ обыкновенною своею быстротою, ршился вытснить Австрійскаго Генерала изъ позиціи при Кальдіеро прежде прибытія Давидовича. Но въ этомъ случа Фортуна ему не послужила. Сильная Французская дивизія, подъ начальствомъ Массены, атаковала высоты въ проливной дождь, но все ея мужество осталось безуспшнымъ, и Наполеонъ, по обыкновенію своему, обвинилъ стихіи въ своей неудач.
Положеніе Французовъ сдлалось весьма опаснымъ, и, что всего хуже, солдаты сіе замтили, и начали роптать на трудность походовъ противъ смняемыхъ одна другою армій, и на предстоящій имъ жребій пасть подъ безпрестанно возобновляющимися усиліями Австріи. Бонапарте, по возможности, успокоилъ ихъ общаніемъ, что побды ихъ въ Италіи скоро увнчаются разбитіемъ Альвинци, и устремилъ весь свой геній къ тому, чтобы довести войну до ршительной борьбы, въ которой онъ надялся, что, не смотря на малосиліе, его таланты и отважность арміи, столь часто побждавшей, доставятъ ему благопріятныя послдствія. Но не легко было найти средство къ нападенію, которое бы представляло даже хоть надежду на возможность успха,. Если бъ онъ двинулся къ сверу по правому берегу, съ тмъ, чтобы встртитъ и опрокинуть Давидовича, то онъ долженъ бы ослабишь линію свою на Адиж, отдливъ для сего войска, а въ его отсутствіе, Альвинци вроятно прорвался бы черезъ рку, и учредилъ бы сообщеніе съ Мантуей. Лежащія же противъ него Кальдіерскія высоты, занимаемыя центромъ Австрійскихъ силъ, оказались, по сдланному имъ жестокому опыту, неприступными.
Въ этихъ затруднительныхъ обстоятельствахъ, Французскому Генералу представилась смлая мысль, что хотя позицію при Кальдіеро и нельзя взять приступомъ, но что ее можно обойти, и что овладвъ деревнею Арколою, лежащею влво позади Кальдіеро, можно будетъ принудить Австрійцевъ къ невыгодному для нихъ сраженію. Но мысль, атаковать Арколу, едва ли могла бы придти на умъ кому другому, кром Наполеона.
Аркола лежитъ при небольшомъ ручейк, называемомъ Альпономъ, который, какъ уже было сказано, впадаетъ въ Адижъ, протекая по безплодному болоту, перескаемому въ разныхъ направленіяхъ плотинами и рвами. Въ случа неудачнаго нападенія, атакующіе подвергались опасности быть совершенно загнанными въ болота. Двинувшись же отъ Вероны по направленію къ Аркол, можно было произвесть тревогу въ цлой непріятельской арміи. Скрытность и быстрота составляютъ душу великихъ предпріятій. Вс сіи затрудненія исчезли предъ геніемъ Наполеона.
Надобно вспомнить, что Верона лежитъ на лвомъ берегу Адижа, на который Бонапарте располагалъ сдлать свою атаку. При наступленіи ночи вс войска въ Верон вышли въ ружье, и оставя полторы тысячи человкъ подъ начальствомъ Кильмена для защиты сего города на случай нечаяннаго нападенія, со строгимъ приказомъ запереть ворота, и стараться, чтобы непріятель не узналъ объ этомъ ночномъ поход, Бонапарте началъ свое движеніе сперва съ хвоста, по направленію къ Пескіер, что могло подать видъ, будто бы онъ отказывается отъ надежды взять Манту у, а можетъ быть, даже намревается вытти и изъ Италіи. Тишина, съ которою было произведено сіе движеніе, совершенно безъ шума, обыкновенно раздающагося во Французскомъ войск передъ битвою, и отчаянное положеніе длъ, казалось, также предвщали отступленіе. Но когда войска прошли нсколько времени по этому направленію, то головы колоннъ были поворочены съ дороги влво, и спустились по Адижу до Ронко, куда прибыли до разсвта. Здсь былъ приготовленъ мостъ, по которому они перешли чрезъ рку, и стали нсколько пониже Кальдіерскихъ высотъ, на томъ же берегу, на которомъ находилась Аркола, предметъ ихъ атаки.
Аркольское болото перескается тремя насыпными дорогами) каждую изъ нихъ заняла Французская колонна. Средняя колонна двигалась по дорог, ведущей къ деревн сего имени. Плотины и дороги не были защищены, но Аркола и мостъ ея охранялись двумя баталіонами Кроатовъ, съ двумя орудіями, поставленными такъ, что он обстрливали дорогу. Орудія сіи встртили Французскую колонну такимъ сильнымъ огнемъ во флангъ, что она въ безпорядк отступила. Ожеро бросился было впередъ на мостъ со своими отборными гренадерами, но, поражаемые убійственнымъ огнемъ, они были принуждены воротиться назадъ къ своему отряду.
Альвинци, сочтя сей натискъ за попытку, сдланную одними легкими отрядами, послалъ однако же нсколько войскъ въ болото, по плотинамъ, его перескающимъ, дабы выгнать Французовъ. Он были очень озадачены, столкнувшись съ сильными колоннами непріятельской пхоты, однако жъ бой продолжался съ упорною храбростью. По предположенію Наполеона, необходимо должно было взять Арколу, но ужасная пальба тому препятствовала. Наконецъ, чтобы одушевить своихъ солдатъ и понудить ихъ къ послднему усилію, онъ схватилъ знамя, бросился на мостъ, и водрузилъ его своею собственною рукою. Свжій отрядъ Австрійцевъ подосплъ въ эту минуту, и фланговый огонь сдлался еще страшне прежняго. Хвостъ Французской колонны попятился назадъ, передніе ряды, видя себя оставленными, также начали отступать, но, храня своего Генерала, вынесли его на рукахъ черезъ убитыхъ и умирающихъ, сквозь огонь и дымъ. Въ суматох, его наконецъ столкнули въ болото. Австрійцы находились уже между имъ и его войсками, и ему приходилось или погибнуть или отдаться въ плнъ, если бъ гренадеры не увидли его въ сей опасности. Тотчасъ раздался крикъ: ‘Впередъ, впередъ — спасать Генерала!’ Любовь ихъ къ особ Наполеона сдлала больше, чмъ могли сдлать его приказанія и примръ. Они опять вернулись на приступъ, и наконецъ выгнали Австрійцевъ изъ деревни, но сіе произошло не прежде, какъ при появленіи Французскаго отряда подъ начальствомъ Генерала Гі, который, обошедъ непріятеля, ударилъ ему въ тылъ. Помощь сія переправилась на пором въ Альборадо, и Французы овладли столь долго оспориваемою деревнею. На это время деревня сія была очень важнымъ мстомъ, ибо владніе оною доставляло Наполеону возможность, стать между Альвинци и его резервами, и истребить его артиллерійскій паркъ, въ случа, если Австрійцы останутся въ прежней позиціи для поддержанія сообщеній своихъ чрезъ Бренту. Но опасность сія была во время избгнута предусмотрительностью Австрійскаго Фельдмаршала.
Едва только Альвинци узналъ, что сильная дивизія Французской арміи у него въ тылу, какъ, не давъ ей времени научать дло, онъ тотчасъ оставилъ позицію при Кальдіеро, и медленно, въ совершенномъ порядк, спустился съ высотъ. Бонапарте съ огорченіемъ видлъ, какъ Австрійцы отступали по мосту, находящемуся у нихъ въ тылу, чрезъ Альпонъ, между тмъ, какъ занявъ оный, какъ было его намреніе, онъ сдлалъ бы отступленіе ихъ невозможнымъ, или по крайней мр гибельнымъ. Чрезъ это обстоятельство, однако же, деревня Аркола потеряла важность своего мстоположенія, ибо посл Альвинцева отступленія, она осталась уже не въ тылу, а передъ Фронтомъ непріятеля.
Бонапарте помнилъ, что онъ иметъ непріятелей на правомъ, какъ и на лвомъ берегу Адижа, и что Давидовичъ можетъ еще разъ разбить Вобуа, между тмъ, какъ онъ находился слишкомъ впереди, для того, чтобы подать ему помощь. Въ слдствіе сего, вышедъ изъ Арколы и изъ деревни Порсиля, находящейся по близости отъ нея, онъ отступилъ къ Ронко, перешедъ обратно черезъ рку, и оставя только дв полу-бригады впереди на лвомъ берегу.
Первое сраженіе при Аркол, достопамятное упорствомъ, съ которымъ дрались и числомъ храбрыхъ офицеровъ и солдатъ, павшихъ на пол брани, не имло никакихъ ршительныхъ послдствій. По оно поколебало намреніе Адьвинци итти на Верону, прервало вс сообщенія его арміи съ Тирольскою, а что важне всего, оно возобновило страхъ Австрійцевъ къ искуству Наполеона и къ храбрости его войскъ, а Французскимъ солдатамъ возвратило обыкновенную ихъ самоувренность.
Бонапарте пробылъ въ Ронко до пяти часовъ слдующаго утра, пока получилъ извстіе, что Давидовичъ спокойно стоитъ въ своей прежней позиціи, что ему нечего заботишься о безопасности Вобуа, и что онъ можетъ дйствовать противъ Альвинци. Сіе тмъ легче было исполнить (16 Ноября), что Австрійскій Генералъ, не знавъ, что Бонапарте останавливалъ свою армію въ Ронко, вообразилъ себ, что онъ находится на поход, для того, чтобы соединить силы свои близь Мантуи, и по этому поспшилъ ударить на его арріергардъ, который онъ полагалъ догнать на пором. Бонапарте избавилъ его отъ труда доходить до Адижа. Онъ опяуріь перешелъ на лвую сторону, и вновь двинулъ свои колонны по плотинамъ и насыпнымъ дорогамъ, перескающимъ Аркольцкія болота. На такой мстности, гд не возможно было дать колоннамъ боле широты, чмъ сколько позволяли насыпныя дороги, побдоносные Французскіе воины имли большую выгоду надъ вновь набранными Австрійцами: ибо хотя послдніе были въ общемъ счету многочисленне, но при такомъ обстоятельств успхъ завислъ отъ одного только фронта, или среднихъ рядовъ. Посему Французы одержали верхъ, и опрокинули Австрійцевъ въ деревню Арколу, но тамъ, какъ и прежде сего, Альвинци утвердилъ свои главныя оборонительныя точки, и удерживалъ ихъ съ наивеличайшимъ упорствомъ.
Посл нсколькихъ неудачъ при нападеніи съ фронта на мсто, къ которому столь трудно было приблизиться, Наполеонъ старался обойти сію позицію, перешедъ чрезъ рчку Альпонъ близь впаденія оной въ Адижъ. Онъ пытался было устроить переходъ изъ фашинъ, но безуспшно, и ночь наступила прежде, чмъ произошло что либо ршительное. Об стороны отступили, Французы въ Ронко, гд они перешли обратно чрезъ Адижъ, а Австрійцы на позицію позади столь хорошо защищаемой ими деревни Арколы.
Сраженіе 16 Ноября потому было благопріятне для Французовъ, что они опрокинули Австрійцевъ, и взяли у нихъ много плнныхъ при начал дла, но сами они также потеряли значительное Число людей, и хотя бы Наполеонъ да, же овладлъ полемъ сраженія, то и тогда онъ былъ бы принужденъ при наступленіи ночи возвратиться въ свою прежнюю позицію, опасаясь, чтобы Давидовичъ, разбивъ Вобуа, не двинулся на Манту у, или на Верону. День 11 числа былъ боле ршителенъ.
Поле битвы и предварительныя движенія были почти т же самыя, какъ въ предыдущій день, но Французы едва было не разстроились чрезъ потопленіе одного изъ судовъ, составляющихъ мостъ ихъ чрезъ Адижъ. Австрійцы тотчасъ двинулись на полу-бригаду, стоящую на лвомъ берегу для защиты моста. Но Французы, исправивъ поврежденіе, сами пошли впередъ, и принудили Австрійцевъ отступить въ болота. Массена направилъ свою атаку на Порсилъ, а Генералъ Робертъ двинулся впередъ на Арколу. Но Бонапарте наиболе желалъ одержать ршительный перевсъ на той точк, гд онъ намревался перейти чрезъ Альпонъ, и, для достиженія сего, онъ присоединилъ къ смлости хитрость. Увидя одну изъ своихъ колоннъ опрокинутую и отступающую назадъ по плотин, онъ помстилъ 32-й полкъ въ засаду въ небольшомъ лску вдоль дороги, который, встртивъ преслдующаго непріятеля сильнымъ неожиданнымъ огнемъ, вдругъ бросился на него со штыками, и ударивъ во флангъ трехтысячной колонны Кроатовъ, опрокинулъ ее въ болото, гд большая часть оной погибла.
Тогда-то, сообразивъ понесенныя непріятелемъ потери, Наполеонъ заключилъ, что превосходство его въ числ такъ уменьшилось, и храбрость такъ поколебалась, что ему ужъ не нужно было доле ограничивать свои движенія плотинами, а что онъ могъ вступить въ бой съ непріятелемъ на долин, простирающейся за Альпономъ. Онъ перешелъ чрезъ сей ручей по временному мосту, устроенному въ продолженіе ночи, и битва возгорлась съ такимъ же ожесточеніемъ на твердой почв, какъ она происходила посреди болотъ на плотинахъ.
Австрійцы сражались тмъ съ большею ршительностью, что ихъ лвый флангъ, хотя стоящій на сухомъ мст, былъ защищенъ болотомъ, которое Бонапарте не имлъ возможности обойти. Но, не смотря на это положеніе вещей, Наполеонъ вздумалъ овладть симъ важнымъ мстомъ, внушивъ непріятелю, будто бы онъ точно сдлалъ то, къ чему не было никакой возможности. Для сего онъ послалъ отважнаго офицера съ тридцатью своими вожатыми (которыхъ можно назвать его тлохранителями) и съ четырью трубачами, приказавъ этимъ храбрымъ всадникамъ пуститься въ атаку, а трубачамъ затрубить, какъ будто бы сильный отрядъ перешелъ черезъ болото. Въ то же самое время, Ожеро напалъ на лвый Флангъ, а подоспвшій изъ Леніаго, свжій отрядъ, принудилъ оный къ отступленію, если не къ бгству.
Тогда Альвинци принужденнымъ нашелся итти назадъ, и началъ отступать къ Монтебелло. Онъ расположилъ семь тысячъ человкъ уступами для прикрытія сего движенія, которое было исполнено безъ большой потери, но изъ рядовъ его много выбыло убитыхъ въ трехъ сраженіяхъ при Аркол. Уронъ его считался до восьми тысячъ человкъ. Французы, длавшіе неоднократно столь кровопролитные приступы къ сей деревц, также много пострадали. Бонапарте сознается въ этомъ выразительными словами: ‘Никогда еще’, пишетъ онъ къ Карно: ‘поле сраженія не было такъ оспориваемо. У меня почти не осталось Генераловъ. Могу васъ уврить, что ни одна побда не покупалась столь дорогою цною. Непріятель былъ многочисленъ, и дрался отчаянно.’ Въ существ же дла, Наполеоновъ способъ устрашать такими кровопролитными и отчаянными приступами къ крпкимъ позиціямъ, есть важная погршность въ его систем. Онъ стоилъ множества людей, и не всегда бывалъ удаченъ. Атака при Аркол была только безполезнымъ пролитіемъ крови до тхъ поръ, пока искуство замнило открытую силу, и позиція была обойдена въ первый день Генераломъ Гі, а на третій войсками, перешедшими чрезъ Альпонъ.
Медленность Давидовича въ продолженіе этихъ трехъ дней нершительнаго, кроваваго боя, заслуживаетъ замчанія и упрека. Казалось бы, что съ 10 Ноября, Генералъ сей имлъ возможность атаковать дивизію, которую онъ уже опрокинулъ, а онъ откладывалъ сіе до І6 числа, и уже 18, днемъ спустя посл отступленія Альвинци, онъ подошелъ къ Верон по правому берегу. Если бъ сіе движеніе было сдлано прежде разбитія Альвинци или даже въ продолженіе трехъ предъидущихъ дней, когда Французы сражались подъ Арколою, то отъ сего могли бы произойти весьма важныя послдствія. Увидвъ наконецъ, что Альвинци отступилъ, Давидовичъ сдлалъ тоже, и удалился въ горы, не слишкомъ тревожимый Французами, которые уважали его армію, столь часто побждавшую, чувствуя притомъ собственную свою слабость, происшедшую отъ понесенныхъ ими потерь.
Другое случайное обстоятельство также неоспоримо доказываетъ недостатокъ согласія и совокупнаго дйствія между Австрійскими Генералами. Вурмзеръ, который спокойно простоялъ въ Манту все то время, пока Альвинци и Давидовичъ находились въ, окрестностяхъ, сдлалъ сильную вылазку 28 Ноября, тогда, какъ сія попытка не произвела ничего важнаго, ибо онъ никмъ не могъ быть подкрпленъ.
Такъ кончился четвертый походъ, предпринятый для защиты Австріискихъ владній въ Италіи. Послдствія онаго не были столь ршительно благопріятны для Наполеона, какъ трехъ предъидущихъ. Правда, что Мантуа не получила никакихъ пособій, и слдовательно главная цль Австрійцевъ не была достигнута. Но Вурмзеръ могъ обороняться въ ней до послдней минуты, и уже принялъ мры для того, чтобы продолжить защиту доле, чмъ Французы расчитывали, уменьшивъ гарнизону дачу състныхъ припасовъ. Арміи Фріульская и Тирольская, также со времени послдняго похода удерживали за собою Басеано и Трентъ, и вытснили Французовъ изъ горъ, чрезъ которыя можно было достигнуть до наслдственныхъ Австрійскихъ владній. Альвинци не претерплъ такихъ сильныхъ пораженій, какъ предшественники его, Боль и Вурмзеръ, между тмъ, какъ Давидовичъ пріобрлъ бы великіе успхи, если бъ только умлъ воспользоваться своими побдами. Однако жъ нельзя было предполагать, чтобы Австрійцы, безъ новыхъ подкрпленій, могли потревожить Наполеона въ спокойномъ владніи Ломбардіею.
Въ продолженіе двухъ мсяцевъ посл Аркольской битвы и отступленія Австрійцевъ, война, которая такъ упорно поддерживалась въ Италіи, была прекращена, и вниманіе Наполеона обратилось на гражданскія дла,— на обеспеченіе выгодъ Франціи договорами съ различными Италіянскими Державами и съ Ломбардскимъ конгрессомъ, равно какъ на учрежденіе изъ областей Боданіи, Феррары, Реджіо и Модены, такъ названной Циспаданской Республики. Объ этомъ мы поговоримъ въ другомъ мст, не желая прерывать описанія военныхъ дйствій, пока не изобразимъ послдней борьбы Австрійцевъ для освобожденія отъ осады Мантуи.
Прежде всего должно замтить, что или отъ зависти, или отъ недостатка средствъ, въ Италіянскую армію мало было доставлено изъ Франціи рекрутъ и снарядовъ. Около семи тысячъ человкъ, отправленныхъ для присоединенія къ Наполеону, едва могли вознаградить потери, понесенныя имъ въ прошедшую кровопролитную кампанію. Какъ въ самое это время существовавшій съ Папою договоръ рушился, то Его Святйшество угрожалъ послать въ Ломбардію многочисленное войско. Бонапарте старался замнить недостатокъ подкрпленій наборомъ изъ Ломбардцевъ ополченія, въ которое онъ помстилъ многихъ Поляковъ. Отрядъ сей не могъ быть пущенъ въ бой съ Австрійцами, но очень могъ дйствовать противъ Папскихъ войскъ, которыя съ давнихъ временъ не пользовались большою воинскою славою.
Между тмъ Австрія, которая, казалось, держалась за Италію съ цпкостью замирающей руки, опять, въ пятый уже разъ, собрала на границахъ своихъ армію, и, сдлавъ Альвинци вновь предводителемъ шестидесяти тысячъ человкъ, повелла ему начать противъ Французовъ въ Италіи наступательныя дйствія. Храбрость Австрійцевъ возрасла, вмсто того, чтобы придти въ упадокъ отъ послднихъ пораженій. Отрядъ охотниковъ, состоящій изъ почетныхъ и знатныхъ людей, выступилъ въ походъ, для искупленія цною своей крови народной чести. Вна поставила четыре баталіона, которымъ Императрица пожаловала знамя, вышитое для нихъ ея собственными руками. Тирольцы также поспшили собраться подъ знамена своего Императора, не испугавшись прокламаціи, которую издалъ Бонапарте посл отступленія отъ Арколы, и которая служитъ къ чести, хотя и тяжко заслуженной, сихъ храбрыхъ стрлковъ: ‘Всякій Тиролецъ’, говоритъ сіе свирпое воззваніе: ‘взятый съ оружіемъ въ рукахъ, будетъ тотчасъ разстрлянъ.’ Альвинци разослалъ повсюду противъ сей прокламаціи другую: ‘что за всякаго Тирольца, умерщвленнаго по сей угроз, онъ повситъ Французскаго офицера.’ Бонапарте возразилъ ему, что если Австрійскій Генералъ приведетъ въ исполненіе сію угрозу, то онъ будетъ казнить Офицера за Офицера, изъ его военноплнныхъ и начнетъ съ Альвинцева племянника, находившагося въ его власти. Об стороны, поразмысливъ, убдились, что жестоко было бы увеличивать строгость воинскихъ законовъ, и безъ того уже слишкомъ суровыхъ, и эти военныя казни были съ обихъ сторонъ отмнены.
Но, не смотря на такое усердіе и Преданность къ престолу Австрійскаго народа, вожди онаго, казалось, не пріобрли благоразумія опытностью. Потери, понесенныя Вурмзеромъ и Альвинци, произошли большею частью отъ важной погршности — раздлять свои силы и начинать войну двумя операціонными линіями, которыя не могли имть между собою свободнаго сообщенія. Они начали предстоящій походъ по тмъ же несчастнымъ правиламъ. Одна армія двинулась изъ Тироля на Монтебелло, а другая пошла внизъ по Брент къ Падуанскимъ владніямъ, съ тмъ, чтобы дйствовать на нижнемъ Адиж, и чрезъ линію онаго открыть сообщеніе съ Мантуей. Военный Совтъ приказалъ симъ двумъ арміямъ взять такое направленіе, чтобы, если возможно, сойтиться у осажденной крпости. Если бъ они успли принудить къ снятію осады, то безъ сомннія Французы были бы выгнаны изъ Италіи, но хотя бы только и часть сего плана удалась, то сіе доставило бы Вурмзеру возможность выхать со своею кавалеріею изъ осажденнаго города, и отправиться въ Романію, гд ему предназначалось съ его Штабомъ и офицерами устроить Папскую армію, и принять надъ оною начальство. А между тмъ хитрый агентъ былъ посланъ для извщенія о семъ, если можно, самого Вурмзера.
Человкъ сей попалъ въ руки къ осаждающимъ. Тщетно онъ проглотилъ было свою депешу, закатанную въ восковой шарикъ, нашли средство достать ее изъ его желудка, и въ воску оказалось письмо, подписанное рукою Императора, который повелвалъ Вурмзеру не входить ни въ какіе переговоры, а держаться какъ можно доле, въ ожиданіи, пока его освободятъ, если же онъ будетъ принужденъ оставить Мантуу, то не соглашаясь ни на какія условія, хать въ Романію и принять тамъ начальство надъ Папскою арміею. Такимъ образомъ Бонапарте узналъ о приготовляемой противъ него гроз, которая вскор и разразилась.
Альвинци, предводительствующій Главною арміею, пошелъ отъ Бассано къ Ровередо на Адиж. Провера, отличившійся храброю своею защитою Коссаріи въ Миллезимскомъ дл {Смотри Ч. I, стр. 158.}, начальствовалъ дивизіею, которой было назначено дйствовать на нижней части Адижа. Онъ дошелъ до Беви-л’Аква, между тмъ, какъ авангардъ его, подъ командою Принца Гогенцоллерна, принудилъ Французскій отрядъ перейти на правый берегъ Адижа.
Бонапарте, не зная еще, которую изъ сихъ атакъ считать главною, сосредоточилъ свою армію въ Верон, которая въ продолженіе всей войны была столь важнымъ мстомъ, какъ центральная точка, откуда онъ по произволу могъ итти вверхъ по Адижу на Альвинци, или внизъ по рк сей, дабы воспротивиться покушеніямъ Проверы. Онъ надялся, что Жубертъ, оставленный имъ для защищенія Короны, небольшаго городка, сильно укрпленнаго на этотъ предметъ, будетъ въ состояніи нсколько времени тамъ удержаться. Отправя на помощь къ Жуберту въ Кастель-Ново нсколько войскъ, онъ еще колебался двинуть главныя силы свои по этому направленію до вечера 13 Января, когда подучилъ извстіе, то Жубертъ, атакованный въ Корон многочисленнымъ отрядомъ, противъ котораго онъ цлый день съ трудомъ держался, наконецъ принужденъ былъ отступить для защиты важнаго возвышеніе Риволи, ключа всей его позиціи.
Заключивъ изъ сего извстія, что главная опасность предстоитъ при верховь Адижа, Бонапарте оставилъ одну только дивизію Ожеро для удержанія Проверы отъ перехода чрезъ рку въ нижней части ея теченія. Онъ въ особенности желалъ подкрпить возвышенную и повелвающую окрестностями позицію при Риволи прежде, чмъ къ непріятелю подоспетъ его конница и артиллерія, надясь вовлечь его въ дло до присоединенія къ нему сихъ важныхъ частей его арміи. ‘Ускореннымъ маршемъ Наполеонъ пришелъ къ Риволи въ два часа утра 14 числа, и съ сего возвышеннаго мста, при лунномъ свт, легко ему было увидть, что непріятельскіе биваки раздлялись на пять, явственно обозначенныхъ отрядовъ, изъ чего онъ заключилъ, что атака слдующаго дня будетъ произведена такимъ же числомъ колоннъ.
По разстоянію, въ которомъ находились сіи биваки отъ позиціи Жуберта, Наполеонъ утвердительно заключилъ, что непріятель не могъ на него напасть прежде десяти часовъ утра, вроятно ршась дождаться своей конницы и артиллеріи. Жубертъ въ это время расположился уже вытти изъ позиціи, занимаемой только его аріергардомъ. Бонапарте тотчасъ приказалъ ему воротиться назадъ и вновь занять важное Ривольское возвышеніе.
Нсколько Кроатовъ, приблизясь къ Французской линіи, и увидя, что Часовня Св. Марка оставлена Жубертовымя: легкими войсками, тотчасъ овладли оною, Она была взята обратно Французами, и отъ усилій удержать ее и Овладть ею, задавалось жаркое дло, сперва съ полкомъ, къ которому принадлежалъ Кроашскій отрядъ, а потомъ и съ цлою Австрійскою колонною, стоявшею ближе прочихъ къ сей точк, подъ начальствомъ Окская. Она была опрокинута, но колонна Коблера двинулась къ ней на помощь, и взобравшись на возвышеніе, атаковала два Французскіе полка, стоявшіе тамъ подъ прикрытіемъ пушекъ. Не смотря на эшу выгоду, одинъ изъ полковъ былъ опрокинутъ, и Бонапарте поскакалъ самъ, чтобы его поддержать. Ближе всхъ находилась дивизія Массены, которая, будучи утомлена ночнымъ переходомъ, отдыхала. Однако жъ, на приказанію Наполеона, солдаты вскочили и устремились на поле битвы: черезъ полчаса колонна Коблера была разбита и опрокинута. Отрядъ Липтая въ свою очередь тронулся съ мста, а Каздановичъ, замтившій, что Жубертъ, преслдуя дивизію Окская, слишкомъ зашелъ впередъ и оставилъ Часовню Си, Марка, отрядилъ три баталіона для занятія сего поста. Между тмъ, какъ Австрійцы лзли съ одной стороны на холмъ, на которомъ находилась часовня, три Французскихъ баталіона, обращенные назадъ Шубертомъ для воспрепятствованія намренію Каздановича, старались взобраться туда же съ другаго конца. Ловкіе Французы прежде успли достигнуть вершины, и, воспользовавшись выгодами мстоположенія, имъ не трудно было опрокинуть идущихъ впереди Австрійцевъ, которые усиливались взобраться на гору. Между тмъ, Французскія батареи поражали разстроенныя непріятельскія колонны: кавалерія неоднократно ходила въ атаку, и Австрійцы пришли въ совершенное разстройство. Выдвинутыя впередъ колонны были совершенно разбиты, а т, которыя еще держались, пришли въ такое положеніе, что атака съ ихъ стороны была бы совершеннымъ безуміемъ.
Посреди сего смятенія, дивизія Люзиньяна, самая дальняя изъ Австрійскихъ колоннъ, которой было поручено охраненіе артиллеріи и обозовъ, сдлавъ нужныя для сего распоряженія, взошла на Ривольскія высоты и расположилась въ тылу у Французовъ. Если бъ эта колонна заняла сію высоту при начал общаго боя, то нтъ сомннія, что оный кончился бы не въ пользу Наполеона. Даже и въ настоящемъ положеніи вещей, появленіе оной въ тылу привело бы въ робость войска, хотя и храбрыя, но имющія мене доврія къ своему полководцу) солдаты же Наполеона только воскликнули: ‘Это прибавка къ нашему торгу,’ въ полной увренности, что ихъ вождя нельзя озадачишь нечаянностью, Съ другой стороны, Австрійская дивизія, прибывъ туда уже посл потери сраженія, безъ артиллеріи и безъ конницы, и будучи принуждена оставить часть своего войска для удержанія Французской бригады, почувствовала, что она не только не въ состояніи отрзать Французовъ, напавъ на аріергардъ ихъ, между тмъ, какъ они впереди сражались, но что сама она была отрзана вторженіемъ одержавшихъ побду Французовъ между ею и разбитою Австрійскою арміею. Дивизія Люзиньяна, находясь подъ сильнымъ огнемъ запасной артиллеріи, вскор была принуждена положить оружіе. Военныя дла такъ опасны, что тоже самое движеніе, которое, будучи исполнено въ пору, доставило бы побду, при малйшей потер времени часто причиняетъ всеконечную гибель {Въ никоторыхъ военныхъ описаніяхъ сказано, будто бы дивизія, явившаяся въ тылу у Французовъ, принадлежала къ арміи Проверы, и была отряжена имъ для перехода чрезъ Адижъ, какъ о семъ выше упомянуто. Но Наполеоновы Записки Острова Св. Елены доказываютъ противное. Провера перешелъ черезъ рку только 14 Января, утромъ, въ тотъ самый день, когда Бонапарте видлъ пять дивизій Альвинци, (изъ которыхъ одна была Люзиньянова, явившаяся посл въ тылу его арміи), стоящія передъ Жубертовою позиціею при Риволи.}. Какъ въ этомъ, такъ и во многихъ другихъ случаяхъ, Австрійцы совершенно подтвердили сказанное объ нихъ Наполеономъ, что они не умютъ надлежащимъ образомъ цнишь время въ ихъ военныхъ дйствіяхъ.
Побда при Риволи была одна изъ самыхъ отчаянныхъ, когда либо одержанныхъ Наполеономъ, и онъ обязанъ ею вполн своимъ воинскимъ талантамъ, а совсмъ не способу превосходства въ числ, къ которому его обвиняли въ пристрастіи. Подъ нимъ ранили въ продолженіе боя нсколькихъ лошадей, и онъ въ высшей степени употребилъ свое искуство — лично одушевлять войска къ сраженію тамъ, гд ихъ присутствіе наиболе было нужно.
Ошибка Альвинци, и весьма грубая, состояла въ томъ, что онъ думалъ объ одной только незначительной дивизіи Жуберта, столицей въ Риволи, воображая, что можетъ, когда захочетъ, истребить ее, между тмъ, какъ зная быстроту Французскихъ движеній, ему бы слдовало имть въ виду возможность Наполеонова ночнаго перехода, посредствомъ котораго, двинувъ отборныя силы своей арміи туда, гд непріятель полагалъ стоящимъ одинъ только слабый отрядъ, онъ могъ разбить гораздо превышающую его числомъ армію, разставленную по разнымъ точкамъ поля битвы безъ принятія надлежащихъ оборонительныхъ мръ, безъ необходимаго подкрпленія конницею и артиллеріею, а боле всего, безъ плана совокупнаго дйствія и взаимной обороны. Искуснымъ Наполеоновымъ движеніямъ много содйствовали преданность его Генераловъ и храбрость его солдатъ. Массена, въ особенности, такъ отличился, что въ послдствіи, когда Наполеонъ, сдлавшись Императоромъ, пожаловалъ его Герцогомъ, то онъ далъ ему прозваніе по Ривольской битв.
Передъ совершеннымъ одержаніемъ сей важной и ршительной побды, получено извстіе, потребовавшее въ другомъ мст присутствія Наполеона. Въ самый день сей битвы, Провера, котораго мы оставили на Нижнемъ Адиж, навелъ чрезъ сію рку понтонный мостъ, тамъ, гд Французы не приготовились воспрепятствовать его переходу, и пошелъ къ Манту, куда посредствомъ хитрости едва было не пробрался. Конный его полкъ, въ блыхъ плащахъ, очень похожій тмъ на первый полкъ Французскихъ гусаръ, подошелъ къ предмстію Св. Георгія, прикрытаго одною только циркумвалаціонною линіею. Ихъ хотли было впустить безъ всякаго подозрнія, какъ одному догадливому старому Французскому сержанту, рубившему дрова за городскими стнами, показалось, что блые плащи Этого войска были нове, чмъ у Французскаго полка, называемаго Бертинскимъ Гусарскимъ, за который его приняли. Онъ сообщилъ свое подозрніе бывшему близь него барабанщику, оба они бросились въ предмстіе, закричали къ ружью, и пушки тотчасъ были наведены на непріятельскихъ всадниковъ, которыхъ располагались было принять какъ друзей.
Пока сіе происходило, Бонапарте съ невроятною быстротою самъ прискакалъ въ Ровербеллу, въ двнадцати миляхъ отъ Мантуи, прямо съ поля Ривольскаго сраженія, предоставя Массен, Мюрату и Жуберту довершить побду жаркимъ преслдованіемъ Альвинци и его разбитыхъ силъ.
Между тмъ Провера переговорилъ съ Мантуйскимъ гарнизономъ, пославъ чрезъ озеро лодку, и условился съ Вурмзеромъ о средствахъ къ его освобожденію. 16 Января, на другой день посл битвы при Риволи и посл неудачнаго покушенія захватить предмстіе Св. Георгія, Мантуйскій гарнизонъ сдлалъ сильную вылазку, и занялъ насыпную дорогу, называемую Ла-Фаворита, единственную, которая была защищена цитаделью или отдльною крпостцою. Наполеонъ, принявъ начальство надъ побдоносными своими войсками, окружилъ отрядъ Проверы, и съ яростью напалъ на него, между тмъ, какъ осаждающіе штыками принудили гарнизонъ возвратиться опять въ крпость Мантуу. Провера, который тщетно, хотя съ большою ршительностью и мужествомъ, старался свершить освобожденіе города, столь желаемое его Императоромъ, былъ принужденъ положить оружіе съ пятитысячною дивизіею, которую ему удалось къ себ собрать. Отдльный отрядъ, оставленный имъ для прикрытія моста и проходовъ въ тылу его, подвергся тому же жребію. Такимъ образомъ цлая дивизія арміи, начавшей свой походъ только 1 Января, сдалась военноплнною побдителямъ прежде истеченія десяти дней. Главная армія, подъ начальствомъ Альвинци, была не боле счастлива. Ее преслдовали по пятамъ съ поля Ривольской битвы, не дозволяя ей ни отдохнуть, ни устроиться. Многочисленные отряды оной были отрзаны и принуждены сдаться, обычай, вошедшій въ столь частое употребленіе между Австрійскими войсками, что его перестали почитать за стыдъ.
Не смотря на то, одинъ изъ сихъ случаевъ такъ необычаенъ, что онъ заслуживаетъ быть приведеннымъ, какъ разительное доказательство сильной робости и унынія, овладвшихъ Австрійцами посл сего страшнаго пораженія, равно какъ увренности и смлости, внушенныхъ Французамъ безпрерывными ихъ успхами. Рене, молодой офицеръ, занималъ деревню, называемую Гарда, при озер того же имени, и осматривая передовые посты свои, увидлъ нсколько приближающихся Австрійцевъ, которыхъ онъ приказалъ своея страж окружить и задержать. Выхавъ впередъ для обозрнія, онъ самъ очутился передъ головою Австрійской колонны изъ тысячи осьми сотъ человкъ, которую заворотъ дороги скрывалъ отъ него, пока онъ приблизился къ ней на сорокъ шаговъ. ‘Положите оружіе!’ сказалъ Австрійскій начальникъ, на что Рене отвчалъ съ самою ршительною увренностью: ‘Сдайтесь вы сами! Я разбилъ вашъ авангардъ, чему свидтели эти плнники — положите оружіе, или вамъ не будетъ пощады.’ И Французскіе солдаты, понявъ мысль своего начальника, также закричали: ‘Положите оружіе!’ Австрійскій офицеръ поколебался, и предложилъ войти въ переговоры, но Французъ не соглашаясь ни на какія условія, требовалъ немедленной, безпрекословной сдачи. Оробвшій Австріецъ подалъ ему свою шпагу, и приказалъ своимъ подчиненнымъ слдовать его примру. Но Австрійскіе солдаты начала: подозрвать истину, они заупрямились и отказались повиноваться своему начальнику, къ которому Рене обратился съ величайшимъ присутствіемъ духа. ‘Вы Офицеръ и благородный человкъ, сказалъ онъ, вамъ извстны военные законы, вы сдались, слдовательно вы мой плнникъ, но я освобождаю васъ на честное слово — и возвращаю вамъ вашу шпагу, уговорите вашихъ людей сдаться, или я вышлю противъ васъ шеститысячный отрядъ, состоящій у меня подъ начальствомъ.’ Австріецъ совершенно смутился отъ этого обращенія къ его чести, и отъ угрозы Выслать на него шесть тысячъ человкъ. Увривъ Рене, что онъ можетъ положиться на его точность въ исполненіи даннаго слова, онъ обратился на Нмецкомъ язык къ своимъ солдатамъ, и убдилъ ихъ положить оружіе, посл чего онъ вскор имлъ удовольствій увидть, что одъ сдался отряду, въ двнадцать разъ мене того числа, которое онъ у себя имлъ.
При такихъ чрезвычайныхъ успхахъ, земли, которыхъ Французы лишились въ Италіи, вскор были возвращены. Трентъ и Бассано опять были заняты Французами. Они овладли всми позиціями и укрпленными мстами, бывшими въ ихъ власти на границахъ Италіи до перваго прихода Альвинци и, можетъ быть, дале проникли бы въ гористые предлы Германіи, если бъ снгомъ не заградило проходовъ.
Внцомъ побдъ при Риволи и при Ла-Фаворит, была сдача Мантуи, которая стоила такъ много крови и защищалась съ такимъ упорствомъ.
Въ продолженіе нсколькихъ дней посл ршительнаго дла, не оставившаго Вурмзеру даже никакой надежды къ спасенію, онъ продолжалъ защищать крпость съ упорнымъ, но благороднымъ отчаяніемъ, свойственнымъ чувствамъ храбраго ветерана, который до послдней крайности колебался между желаніемъ обороняться и убжденіемъ, что за недостаткомъ състныхъ припасовъ, дальнйшее сопротивленіе было бы совершенно безполезно. Наконецъ онъ послалъ своего Адъютанта Кленау (котораго имя въ послдствіи прославилось), въ главную квартиру Серюрье, начальствовавшаго осадою, для переговоровъ о сдач. Кленау повелъ обычный въ такихъ случаяхъ разговоръ. Онъ распространился на счетъ средствъ, которыя по словамъ его оставались еще Манту, для того, чтобы держаться, но сказалъ, что Вурмзеръ, сомнваясь въ полученіи своевременнаго подкрпленія и припасовъ, желаетъ распорядиться немедленною сдачею или Дальнйшею обороною, сообразно съ условіями, которыя Французскій Генералъ заблагоразсудитъ ему предписать.
Французскій офицеръ высокаго чина находился при этомъ, завернувшись въ свой плащъ и стоя въ сторон, но такъ, чтобы слышать, о чемъ говорятъ. Когда разговоръ кончился, то сей неизвстный подошелъ ближе, и, взявъ перо, написалъ условія, на которыхъ Вурмзеру предоставлялось сдать крпость — условія, гораздо почетнйшія и выгоднйшія, нежели какихъ можно было ожидать въ такой крайности. ‘Вотъ,’ сказалъ незнакомый офицеръ Адъютанту: ‘условія, которыя Вурмзеръ можетъ принять теперь, и которыя предложатся ему во всякое время, когда онъ найдетъ сопротивленіе невозможнымъ. Мы полагаемъ, что онъ слишкомъ благородный человкъ для того, чтобы сдать крпость и городъ, имя еще средства защищаться. Если онъ промедлитъ согласиться на сіи условія недлю, мсяцъ, два мсяца, то он будутъ т же самыя, когда онъ заблагоразсудитъ ихъ принять. Завтра я перехожу чрезъ По, и иду къ Риму.’ Кленау, замтивъ, что онъ говоритъ съ Французскимъ Главнокомандующимъ, откровенно признался ему, что гарнизонъ не можетъ боле медлитъ сдачею, имя только на три дня състныхъ припасовъ.
Эта черта великодушія противъ храбраго, но несчастнаго непріятеля, сдлала Наполеону большую честь. Употребленный имъ театральный способъ съ плащемъ, можетъ быть осужденъ, но чувство уваженія и состраданіе его къ почтенному старцу достойны всякой хвалы. Онъ писалъ на этотъ счетъ Директоріи, что онъ далъ Вурмзеру условія сдачи, приличныя великодушію Французскаго народа противъ такого непріятеля, который, потерявъ по несчастно свою армію, такъ мало заботился о своей личной безопасности, что вошелъ въ Мантуу, проложивъ себ дорогу сквозь осаждающую армію, и тамъ добровольно подвергся всмъ лишеніямъ осады, которую храбрость его поддерживала до тхъ поръ, пока былъ съденъ послдній кусокъ хлба.
Но юный побдитель показалъ еще боле благородной разборчивости, уклонясь отъ личнаго присутствія притомъ, какъ престарлый воинъ Вурмзеръ, въ огорченіи, отдалъ оружіе вмст съ двадцатитысячнымъ своимъ гарнизономъ, изъ котораго десять тысячъ было способныхъ на службу. Это самоотверженіе, почти столько же содйствовало къ его слав, какъ его побды, и не должно быть пропущено въ Исторіи, которая, будучи часто принуждена выставлять его честолюбіе, тмъ не мене обязана сбирать черты похвальныхъ и благородныхъ чувствъ. Исторія сего достопамятнаго человка чаще напоминаетъ намъ невроятные и баснословные подвиги Героевъ романическихъ временъ, чмъ духъ рыцарства, имъ приписываемый, но въ этомъ случа поступокъ Наполеона съ Вурмзеромъ можетъ по справедливости быть уподобленъ поступку Чернаго Принца съ его царственнымъ плнникомъ, Королемъ Іоанномъ Французскимъ.
Серюръе, начальствовавшій осадою, имлъ честь принять въ плнъ Вурмзера, который продлилъ ш’есть мсяцевъ осаду, въ продолженіе коей, гарнизонъ, по показанію Наполеона, потерялъ двадцать семь тысячъ человкъ отъ болзней и въ многочисленныхъ, кровопролитныхъ вылазкахъ. Это ршительное событіе прекратило войну въ Италіи. Борьба съ Австріею посл сего производилась уже въ наслдственныхъ владніяхъ сей гордой державы.
Французы, овладвъ этимъ главнымъ предметомъ ихъ желаній, не замедлили обнаружить Свой народный характеръ. Они доказали свою военную предусмотрительность, употребивъ одного изъ знаменитйшихъ своихъ Инженеровъ для улучшенія и доведенія почти до совершенства обороны города, который можетъ быть названъ цитаделью Италіи. Они, кром того, учредили различные праздники и гражданскія торжества, между прочимъ одно въ честь Виргйлія, который, будучи Императорскимъ пвцомъ, довольно не кстати удостоился выбора въ геніи возникающей Республики. Корыстолюбіе ихъ также было обнаружено ихъ художниками, которые старались найти средства снять со стнъ живопись Тиціена, представляющую войну боговъ съ исполинами, подвергая опасности истребленія то, что ничмъ не могло быть замнено. Къ счастію, покушеніе сіе найдено совершенно неудобоисполнимымъ.
Положеніе и виды Наполеона въ эту эпоху кампаніи.— Политика его въ обхожденіи съ Италілицами.— Любовь къ нему.— Суровыя условія мира, предложенныя Пап,— отвергнуты. Бонапарте не согласенъ съ мнніемъ директоріи, и переговоры возобновляются, но опять прерваны..— Папа сбираетъ сорокатысячную армію.— Наполеонъ вторгается въ Папскія владнія.— Панскія войска развиты близь Имолы — и при Анкон, которая взята.— Лоретто также.— Милосердіе Наполеона къ ослушному Французскому Духовенству.— Толентинскій миръ.— Письмо Наполеона къ Пап.— Сан-Марино.— Взглядъ на положеніе различныхъ Италіянскихъ Державъ.— Римъ.— Неаполь.— Тоскана,— Венеція.
Взоры цлой Европы устремились на Наполеона Бонапарте, который, возвысясь столь мгновенно, сдлался ужасомъ державъ и основателемъ государствъ, побдителемъ искуснйшихъ, полководцевъ и отличнйшихъ войскъ въ Европ, чрезъ нсколько мсяцевъ посл того, какъ онъ былъ простымъ воиномъ искавшимъ себ службы, не для отличій, а для существованія. Такое быстрое возвышеніе случалось иногда въ полудикихъ странахъ, гд великія народныя возмущенія и перевороты суть событія обыкновенныя, но до сихъ поръ это былъ неслыханный примръ въ просвщенной Европ. Притомъ же первенство сіе, такъ скоро имъ пріобртенное, подвергалось столь многимъ испытаніямъ, что ихъ можно было считать залогами прочности онаго. Наполеонъ стоялъ превыше всхъ, подобно утесу, противъ котораго бури тщетно истощаютъ свою ярость. Средства, чрезъ которыя онъ возвысился, равномрно содйствовали къ утвержденію его величія. Онъ внушилъ войскамъ, бывшимъ подъ его предводительствомъ, неограниченную увренность къ его генію и величайшую любовь къ его особ, такъ, что онъ всегда находилъ людей, готовыхъ исполнять его труднйшія порученія. Онъ даже сообщалъ имъ часть своей неутомимой дятельности и своего великаго духа. Въ дальнихъ и трудныхъ походахъ, составлявшихъ главный его способъ въ войн, онъ обыкновенно говаривалъ имъ: ‘Я лучше хочу пріобрсть побду на счетъ ногъ вашихъ, чмъ цною вашей крови.’ Французы, подъ его начальствомъ, казалось) длались такими людьми, какихъ ему было надобно и, въ жару битвъ, надясь на побду, забывали даже чувства? усталости и истощенія. Слдующее изображеніе Французскаго солдата, сдланное самимъ Наполеономъ, встрчается въ донесеніяхъ его Директоріи во время перваго Италіянскаго похода:
‘Если бъ я долженъ былъ наименовать всхъ, отличившихся своею храбростью, то мн бы* пришлось послать* вамъ списокъ всхъ гренадеровъ и карабинеровъ авангарда, Они играютъ опасностями и смются надъ смертью, и если что можетъ сравниться съ ихъ неустрашимостью, то разв одно веселое расположеніе духа, съ которымъ, напвая поперемнно любовныя и патріотическія псня, о ни свершаютъ труднйшіе походы. Пришедъ на биваки, они и не думаютъ объ отдых, какъ бы можно было предполагать, а пересказываютъ другъ другу о битв прошедшаго дня, и составляютъ планы для будущаго: многіе изъ нихъ основательно судятъ о военныхъ дйствіяхъ. Нсколько дней тому назадъ осматривалъ я одну полу-бригаду, и когда она проходила мимо меня, то простой егерь, подошедъ къ моей лошади, сказалъ мн: ‘Генералъ! вамъ бы должно сдлать такъ и такъ.— Молчи, негодяй!» возразилъ я ему. Онъ тотчасъ скрылся, и я ужъ посл никакъ не могъ его отыскать. Но движеніе, которое онъ мн совтовалъ, было то самое, которое я внутреннее намревался сдлать.’
Для предводительства сими дятельными, смышлеными и неустрашимыми солдатами, Бонапарте имлъ офицеровъ, совершенно достойныхъ своего званія, людей молодыхъ, или по крайней мр не старыхъ, честолюбію которыхъ, революція и войны, ею произведенныя, открыли обширное поприще, и которые были напитаны духомъ вождя ихъ и успхами, увнчевавшими его предпріятія. Бонапарте, который на всякаго человка обращалъ вниманіе, никогда не пропускалъ щедрою рукою раздавать награды и наказанія, похвалы и упреки, и не забывалъ ходатайствовать о повышеніи особенно отличившихся офицеровъ, въ чемъ ему, послднее время, рдко или почти никогда не отказывали. Онъ охотно принималъ на себя обязанность утшать тхъ, которыхъ родственники пали подъ его знаменами. Письмо его къ Генералу Кларку, писанное въ этомъ род, по случаю смерти молодаго Кларка, его племянника, убитаго подъ Арколою, трогательно тмъ, что посреди всхъ побдъ своихъ, онъ чувствовалъ себя предметомъ упрековъ и порицанія {Письмо Наполеона къ Генералу Кларку отъ 25 Брюмера V года Республики.— ‘Племянникъ вашъ убитъ на пол Аркольской битвы. Этотъ молодой человкъ привыкъ уже къ войн. Онъ неоднократно водилъ колонны, и былъ бы отличнымъ офицеромъ. Онъ умеръ со славою передъ лицемъ непріятеля, и не страдалъ ни одной минуты. Какой разсудительный человкъ не позавидуетъ такой смерти, кто, въ превратностяхъ жизни, не счелъ бы себя, счастливымъ, такимъ образомъ оставить свтъ, столь часто презрнный? кто изъ насъ не пожелалъ бы этимъ средствомъ избавиться отъ клеветы, зависти и всхъ ненавистныхъ страстей, которыя, кажется, исключительно управляютъ людскими поступками?’ — Письмо сіе, достопримчательное во многихъ отношеніяхъ, напоминаетъ восклицаніе Катона, надъ тломъ его сына:
‘Кто бы не хотлъ быть симъ юношею?’}. Нападки, помщаемые противъ него въ журналахъ, до чрезвычайной его раздражительности, терзали его, въ продолженіе цлой жизни, и подобно рабу, прикованному къ торжественной колесниц, казалось, напоминали ему, что онъ еще смертный.
Должно еще замтишь, что Наполеонъ всегда смло противился всмъ покушеніямъ коммиссаровъ и другихъ людей, старавшихся поживиться отъ казны, назначенной на содержаніе войскъ. Большая чаешь его переписки съ правительствомъ, а еще того больше, частныя его письма, наполнены жалобами на этихъ чиновниковъ, хотя онъ зналъ, что нападая на нихъ, онъ досаждаетъ людямъ весьма значительнымъ, часто имвшимъ тайное участіе въ ихъ обогащеніи. Но его воинская слава длала его необходимымъ, и позволяла ему пренебрегать враждою сихъ людей, которые вообще столько же робки, какъ и корыстолюбивы. Первый Наполеоновъ покровитель, Баррасъ, былъ также подозрваемъ въ склонности къ лихоимству.
Въ обхожденіи съ Генералами произошла у него постепенная перемна, по мр того, какъ Главнокомандующій началъ боле и боле чувствовать свою возрастающую личную важность. Одинъ важнаго чина Офицеръ сообщилъ намъ, что въ продолженіе первыхъ своихъ походовъ, Наполеонъ имлъ обыкновеніе веселиться съ ними и обнимать ихъ, какъ товарищей, почти равнаго съ нимъ званія, и несущихъ одну службу. Чрезъ нсколько времени посл того, онъ сталъ разговаривать и обращаться какъ прямодушный воинъ, которыя, признавая достоинство своихъ подчиненныхъ, даетъ имъ однако же чувствовать, что онъ ихъ главный начальникъ. Когда же его юная Фортуна начала мужать, то онъ принялъ со своими Генералами ту величавую учтивость, которую Государи употребляютъ со своими подданными, и которая ясно показывала имъ, что онъ уже считаетъ ихъ подвластными себ, а не сподвижниками {Графъ Ласъ-Казъ приводитъ сему примръ. Одинъ офицеръ, бывшій весьма коротко знакомъ съ Бонапарте подъ Тулономъ, при назначеніи его Главнокомандующимъ въ Италію, бросился было обнимать своего прежняго товарища. Но взглядъ и осанка Генерала очевидно обнаружили, что короткость ихъ уже кончилась, и что отношенія между ними измнились вмст съ возвышеніемъ его друга.}.
Частное обращеніе Наполеона съ Италіянцами было во многихъ случаяхъ чрезвычайно благоразумно, согласуясь, какъ того требуетъ политика, съ законами справедливости и умренности, оно очень много способствовало къ уменьшенію вражды, которую онъ возбудилъ противъ себя похищеніемъ у Италіи художественныхъ произведеній, и даже нарушеніемъ уставовъ Католической вры.
На счетъ послдней статьи, Генералъ сдлался подъ конецъ очень остороженъ, и его ненависть или презрніе къ Римской Церкви перестали обнаруживаться въ грубыхъ сатирахъ, которыя онъ сначала одобрялъ. Напротивъ того, онъ прикрылся философическимъ равнодушіемъ, и отнимая у духовенства его мірскія владнія, Наполеонъ всячески остерегался, чтобы не впасть въ погршность Якобинцевъ) онъ никогда не преслдовалъ богослуженія, но покровительствовалъ оному, объявляя себя открытымъ защитникомъ всеобщей терпимости връ.
Въ политик, такъ же какъ и въ вр, образъ мыслей Наполеона, казалось, очень перемнился. Конечно сомнительно, чтобы онъ когда либо въ глубин души своей питалъ нечестивыя правила Якобинцевъ) но онъ долженъ былъ показывать, чистосердечно, или нтъ, свое къ нимъ усердіе, когда онъ подучилъ первое свое возвышеніе чрезъ содйствіе младшаго Робеспьера, Салисетти и Барраса, который хотя въ послдствіи и сдлался Термидорцемъ, но при осад Тулона {Даже и подъ Тулономъ, проницательные люди де считали его слишкомъ усерднымъ Якобинцемъ. Генералъ Карто, глупый санкюлотъ, подъ начальствомъ котораго онъ тамъ служилъ, отзывался съ похвалою о молодомъ начальник артиллеріи, на что жена его, повелвавшая у себя въ дом, совтовала ему не очень полагаться на этого молодаго человка, который слишкомъ уменъ для того, чтобы долго быть санкюлотомъ.— ‘Уменъ! гражданка Карпіо,’ воскликнулъ оскорбленный мужъ: ‘а разв насъ ты считаешь за дураковъ?— Нимало,’ отвчала жена: ‘но умъ его не въ томъ род, какъ твой.’ — Memorial de Ste-Нelè,ne, par le Comte de Las Cares, vol 1. pp. 201—2. Въ той же книг мы читаемъ признаніе Наполеона, что брашъ его, Люціанъ, былъ гораздо боле ревностнымъ Якобинцемъ, чмъ онъ самъ, и что нкоторыя, приписываемыя ему бумаги, съ подписью Брутъ-Бонапарте, принадлежатъ Люціану.}, былъ санкюлотомъ. Имя здравый, просвщенный умъ, Наполеонъ вскор почувствовалъ, что такое ниспроверженіе законовъ нравственности и разсудка, ведущее только къ тому, чтобы датъ буйной толп владычество надъ тми, которые имли умъ, собственность и воспитаніе, слишкомъ не естественно, для того, чтобы долго держаться, или чтобы послужить основаніемъ прочнаго правительства. Наполеонъ, будучи тогда республиканцемъ, хотя и употреблялъ принятыя выраженія Свобода и Равенство, хотя онъ. Не признавалъ достоинства выше званія гражданина, и всякому говорилъ ты, но онъ старался нсколько облагородить сіи демократическія формы. И дйствительно, республиканскія понятія того времени начали походить на кожаный передникъ угольника, основавшаго династію на Восток — потомки его продолжали употреблять оный вмсто знамени, но такъ изукрасили его драгоцнными камнями и шитьемъ, что едва можно было видть кожу, первоначально его составлявшую.
Якобинцы, напримръ, которыхъ цль состояла въ томъ, чтобы унизить народный духъ до грубаго невжества черни, были естественными врагами Изящныхъ Искуствъ и Литературы, которыхъ произведеній они ту умли цнить, истребляя оныя по тому же самому побужденію, по которому соумышленники Іакова Каде повсили Чатамскаго писца съ перомъ и съ чернилицею на ше. Бонапарте, напротивъ того, видлъ, что всякаго рода свднія всемогущи, почему, посреди побдъ своихъ, онъ, къ чести своей, отличался тмъ, что вступалъ въ разговоры съ людьми, извстными по своимъ литературнымъ талантамъ, и всегда показывалъ къ древностямъ и къ рдкостямъ посщаемыхъ имъ городовъ уваженіе, лестное для жителей. Въ письм, открыто писанномъ имъ къ Оріани, знаменитому астроному, онъ увряетъ его, что всякой человкъ съ геніемъ, всякой, отличившійся на поприщ Литературы, будетъ считаемъ уроженцемъ Франціи, гд бы онъ ни произошелъ на свтъ. ‘До сихъ поръ,’ говорилъ онъ ему: Италіянскіе ученые не пользовались уваженіемъ, имъ принадлежащимъ: они жили уединенно въ своихъ лабораторіяхъ и библіотекахъ, считая себя счастливыми, если только могли избгнуть вниманія, и слдовательно гоненія. Теперь ужъ не то — не будетъ боле ни инквизиціи, ни самовластной управы: образъ мыслей не будетъ стсненъ въ Италіи. Приглашаю литераторовъ и ученыхъ, посовтовавшись между собою, представить мн, какимъ образомъ они полагаютъ дать новую силу и жизнь Художествамъ и Наукамъ. Вс, которые пожелаютъ постить Францію, будутъ отлично приняты правительствомъ. Народъ Французскій боле гордится включеніемъ въ число своихъ гражданъ искуснаго математика, знаменитаго живописца, или прославившагося въ какомъ либо род литератора, чмъ присоединеніемъ къ своимъ владніямъ обширнаго и богатаго города. Я прошу васъ, милостивый государь, сдлать извстными чувства мои отличнйшимъ литераторамъ Миланскаго государства.’ Градскому начальству въ Павіи изъявилъ онъ желаніе свое, чтобы Процессоры славнаго Университета сего города продолжали преподаваніе Наукъ подъ его покровительствомъ, приглашая ихъ указать ему средства къ улучшенію ихъ древняго училища.
Участіе, принимаемое имъ въ Литератур и въ ученыхъ заведеніяхъ Италіи, доказывалось и свободнымъ допущеніемъ къ его особ ученыхъ людей, и занимающихся Словесностью. Разговоры ихъ казались ему тмъ занимательне, что будучи самъ Италіянскаго происхожденія, и превосходно зная прекрасный языкъ своей родины, онъ свободно могъ съ ними объясняться. Можно, между прочимъ, упомянуть здсь, что Наполеонъ въ Италіи нашелъ себ родственника, Аббата Григорія Бонапарте, единственную отрасль сей Флорентинской Фамиліи, которой Корсиканская линія была младшая. Этотъ старый и, какъ говорили, богатый человкъ жилъ въ Сан-Миніато, гд имлъ званіе Капоника. Родство было охотно признано, и Генералъ со всмъ своимъ Штабомъ у него обдалъ. Старый Аббатъ, по смерти своей, оставилъ все свое имніе Наподеону, который отдалъ его какому-то общественному заведенію.
Успхи, лично пріобртенные Наполеономъ въ расположеніи Италіянцевъ, безъ сомннія много содйствовали къ распространенію новыхъ понятій, вводимыхъ Французскою Революціею, и онъ еще боле выигралъ чрезъ довренность, оказываемую имъ повидимому жителямъ. Онъ конечно предоставлялъ себ ршеніе всхъ важныхъ длъ, но въ вещахъ малозначущихъ, онъ позволялъ Италіянцамъ дйствовать самимъ, и ободрялъ ихъ, къ чему они не сдлали привычки при своихъ прежнихъ властелинахъ. Внутреннее управленіе ихъ городовъ было поручаемо временнымъ Губернаторамъ, избираемымъ не по чинамъ, а полицейская часть была ввряема вооружейнымъ гражданамъ, или народной страж. Гордясь важностью сихъ преимуществъ, они нетерпливо желали пріобрсти себ народную свободу. Наполеонъ съ трудомъ могъ унять пылкій духъ большей части Ломбардцевъ, которые требовали немедленнаго объявленія независимости, и ему не осталось Другаго средства, кром какъ тшить ихъ отсрочками и извиненіями, которыя, отдаляя сіе событіе, только усиливали желаніе видть его исполненнымъ. Другіе города Италіи — ибо между городскими жителями сіи чувства наиболе распространялись — начали обнаруживать тоже самое желаніе о преобразованіи ихъ правительствъ по революціонному положенію, и духъ сей въ особенности обнаружился по южному берегу рки По.
Надобно вспомнить, что Наполеонъ заключилъ договоръ съ Герцогомъ Моденскимъ, и обязался обеспечить его державу за уплату значительной дани деньгами и снарядами, кром отдачи драгоцннйшихъ сокровищъ его музеума. Въ слдствіе сего, Герцогъ Моденскій получилъ дозволеніе управлять своими областями чрезъ Намстниковъ, пребывая самъ въ Венеціи. Но его два главные города, Реджіо и Модена, а въ особенности первый, вздумали ниспровергнуть его правленіе. Не дожидаясь на сіе одобренія отъ Французскаго Генерала и Правительства, граждане Реджіо взбунтовались, выгнали изъ своего города отрядъ Герцогскихъ войскъ, и водрузили древо свободы, ршась, какъ они говорили, учредить у себя вольное правленіе подъ покровительствомъ Французской Республики. Герцогское Намстничество, дабы предохранишь Модену отъ такихъ же покушеній, разставило по стнамъ пушки, и приняло другія оборонительныя мры.
Бонапарте показалъ видъ, будто бы онъ считаетъ, что сіи пріуготовленія длаются противъ Французовъ, и, пославъ туда отрядъ своихъ войскъ, безъ сопротивленія овладлъ городомъ, лишилъ Герцога всхъ выгодъ, купленныхъ имъ цною знаменитой картины Св. Іеронима, и объявилъ Модену состоящею подъ покровительствомъ Франціи. Болонія и Феррара, города, принадлежащіе Пап, были уже заняты Французскими войсками, и поручены управленію составленнаго изъ гражданъ Комитета. Ихъ пригласили присоединиться къ Реджіо и къ Моден. Конгрессъ изъ ста Депутатовъ отъ сихъ четырехъ городовъ былъ созванъ, дабы составитъ обхцее начальство для управленія всми. Въ слдствіе сего, Конгрессъ, собравшись, предложилъ своимъ Членамъ вступить въ вчный союзъ, подъ названіемъ Циспаданской Республики, по положенію оной, на правомъ берегу По, присвоивъ себ тмъ наружный видъ независимости, тогда, какъ въ существ они находились подъ властью Наполеона, подобно глин въ рукахъ горшечника, который можетъ дать ей всякую форму, какую ему вздумается. Между тмъ онъ тщательно старался напоминать имъ, что свобода, которую они желаютъ получить, должна основываться на точномъ повиновеніи законамъ. ‘Никогда не забывайте,’ говорилъ онъ въ отвт своемъ на ихъ донесеніе о новомъ преобразованіи ихъ Правительства: ‘что законы ничтожны, если они не поддерживаются. Старайтесь объ устройств вашей военной силы, которую вы можете поставить на почетную ногу: вы будете гораздо счастливе Французскаго народа, ибо достигнете свободы, не испытавъ бдствій Революціи.’
Это не былъ языкъ Якобинца, и симъ подтверждается мнніе, что даже я тогда, придерживаясь для вида Республиканской системы, Наполеонъ замышлялъ уже произвести большія перемны въ Правительств Франціи.
При такомъ положеніи длъ, Ломбардцы потеряли терпніе, видя, что сосды опередили ихъ на пути къ революціи и къ независимости. Миланское градоначальство приступило къ уничтоженію всхъ почетныхъ титловъ, какъ признаковъ Феодальнаго подданства, и до того простерло свою нетерпливость, что Бонапарте принужденнымъ нашелся, для успокоенія онаго, торжественно общать, что Ломбардцы безъ отлагательства воспользуются выгодами Республиканской конституціи, въ залогъ чего, онъ помстилъ ихъ подъ управленіе Временнаго Совта, составленнаго изъ всхъ сословій, включая я ремесленниковъ.
Мра сія очевидно доказала, что причины, побуждавшія Французское Правительство отлагать признаніе (такъ называемой) независимости Ломбардіи, были уже не столь сильны, и вскор временной Миланскій Совтъ, все еще какъ будто сомнваясь въ дйствительности своей власти, произвелъ Революцію во всей своей земл, давъ ей названіе Транснаданской Республики, которое впослдствіи было оставлено, когда по присоединеніи сей покой Республики къ Циспаданской, об он составили одну, подъ именемъ Республики Цизальпинской. Сія ршительная мра была принята 5 Января 1791 года. Нсколько постановленій записанныхъ въ народномъ дух, предшествовали сему объявленію независимости, но наружный видъ умренности былъ соблюденъ даже въ самой революціи. Дворянству, лишенному его феодальныхъ правъ и титловъ, не было воспрещено вступать въ службу, преобразованія Церкви коснулись только слегка, не обнаруживая никакого намренія оную разрушить. Въ этихъ частностяхъ Италіянскія Республики отстали отъ Франціи, образца своего.
Если Бонапарте можетъ справедливо быть обвиненъ въ вроломств, за ниспроверженіе власти Герцога Моденскаго, посл того, какъ онъ взялъ съ него плату за обезпеченіе ему мира и покровительства, то мы не въ прав сдлать ему подобный упрекъ за то, что онъ допустилъ присоединить къ Циспаданской Республик принадлежавшія Пап провинціи Феррару и Полонію. Сіи дв области были уже нкоторымъ образомъ отданы въ распоряженіе Французовъ до заключенія окончательнаго договора между Республикою и Святымъ Отцемъ. Но разныя обстоятельства замедлили заключеніе сего мира, и, казалось, наконецъ, совершенно разрушили оный безъ всякой надежды на возобновленіе.
Если Бонапарте говоритъ правду, въ чемъ мы не видимъ причины сомнваться, то остановка въ заключеніи мира съ Римскимъ Престоломъ должна быть приписана Директоріи, отличавшейся въ то время духомъ корыстолюбія и монополіи. По исходатайствованіи Его Святйшеству, чрезъ посредство Испанскаго Посланника Азары, перемирія, купленнаго рпою сокровищъ, налоговъ картинъ и статуй и уступкою областей Болоніи и Феррары, Папа отправилъ въ Парижъ двухъ уполномоченныхъ для окончательнаго заключенія мира. Но предложенныя условія были столь суровы, что не смотря на свое отчаянное положеніе, Папа нашелъ совершенно невозможнымъ принять оныя. Отъ Его Святйшества требовали огромной дани хлбомъ на десять лтъ, ежегоднаго вноса по шести милліоновъ Римскихъ ефимковъ въ продолженіе шести лтъ, уступки навсегда Франціи гаваней Анконы и Чявита — Бекхіи, и признанія независимости Феррары, Болоніи и Равенны. Дабы присоединить обиду къ притсненію, хотли еще совершенной отдачи Клементинскаго Музеума, и выговаривали, чтобы Франція, подъ вдніемъ своего Министра въ Рим, имла особое судилище для разбора длъ ея подданныхъ и особый театръ для ихъ увеселенія. Наконецъ свтское управленіе Церковною Областью долженствовало быть поручено Сенату и народнымъ представителямъ.
На эти требованія еще можно было согласиться, хотя они клонились къ тому, чтобы совершенно лишить Его Святйшество званія мірскаго Владыки. Но къ нимъ присоединили еще другія, которыхъ, по званію своему Главы Церкви, онъ никакъ не могъ допустить, если не хотлъ навсегда отказаться отъ правъ сего столь почтеннаго сана. Отъ Папы требовали, чтобы онъ отмнилъ вс грамоты, изданныя противъ Франціи съ 1789 года, утвердилъ бы Конституціонную присягу, уничтожающую зависимость Французскаго Духовенства отъ Папскаго престола, и призналъ бы конфискацію церковныхъ имній. Сокровища могли быть отданы, мірскія достоинства сложены, и области уступлены, но очевидно, что Папа не имлъ власти сдлать то, что было совершенно противно ученію Церкви, въ лиц его представляемой. Во Франціи мало нашлось духовныхъ особъ, которыя бы поколебались доказать свое усердіе къ Римскому Престолу, подвергшись скоре изгнанію, чмъ произнесенію Конституціонной присяги. Теперь самому Глав Церкви приходилось лично показать такую же безкорыстную преданность къ ея польз.
Въ слдствіе сего Коллегія Кардиналовъ отвергла предложенія Франціи, какъ содержащія статьи, противныя вр, а Папа объявилъ, что онъ дойдетъ до послдней крайности скоре, чмъ согласится на условія разорительныя, постыдныя и, по его мннію, нечестивыя. Директорія тотчасъ опредлила совершенное уничтоженіе Паны и власти его, духовной и свтской.
Наполеонъ не соглашался съ мнніемъ Французскаго Правительства. Въ нравственномъ отношеніи, миръ съ Папою доставилъ бы Франціи большія выгоды, способствуя къ сближенію оной съ прочими Католическими народами и къ уменьшенію ужаса, съ которымъ на нее смотрли, какъ на страну, преданную безбожію, непризнающую никакой святыни. Даже и Папскою арміею нельзя было совершенно пренебрегать въ случа какой либо неудачи на войн съ Австрійцами. По симъ причинамъ, онъ убдилъ Директорію возобновить переговоры во Флоренціи. Но какъ Французскіе уполномоченные предложили непремннымъ условіемъ шестьдесятъ статей, заключающихъ въ себ т, которыя были уже отвергнуты, какъ противныя совсти Первосвященника, то переговоры прервались, и Папа, въ отчаяніи, ршился присоединиться къ Австріи, и прибгнуть къ мірской сил, которой Римскій престолъ столь многіе годы уже не употреблялъ.
До сего довела жестокая необходимость, но ополченіе Папской Державы, которой военныя силы съ давнихъ уже временъ были предметомъ насмшекъ, противъ побдителя пяти Австрійскихъ армій, напоминаетъ намъ. Пріама, когда, угнетенный лтами и отчаяніемъ, онъ надлъ заржаввшій доспхъ свой, съ тмъ, чтобы противопоставить старость и дряхлость юной сил Пирра {Arma diu senior dtsuela, trementibus aevo
Circumdat nequicquam himeris, et inutile ferrum
Cingitur.
AEneid, Lib. II.}. Однако жъ мры, принятыя Піемъ VI, показали большое присутствіе духа. Онъ воротилъ въ Римъ обозъ съ шестнадцатью милліонами условленной дани, который былъ уже на пути къ военному казначейству Наполеона, употребилъ вс средства увеличить свою армію, и при помощи добровольныхъ пожертвованій Римскихъ дворянъ, онъ дйствительно вооружилъ сорокъ тысячъ, ввривъ надъ оными начальство тому самому Генералу Колли, который съ отличіемъ предводительствовалъ Сардинскими войсками во время Альпійскаго похода. Наивеличайшія: усилія были сдланы духовенствомъ, какъ зюнахами, такъ и священниками, чтобы дать сей войн духъ Крестоваго похода, и возбудить свирпость поселянъ, обитающихъ на Аппенинскихъ горахъ, внушивъ имъ двойную ненависть къ Французамъ, какъ къ чужеземцамъ и къ еретикамъ. Папа старался также заключить союзъ съ Королемъ Обихъ Сицилій, который тайно общалъ прикрыть Римъ тридцатитысячною арміею. Правда, что мало можно было полагаться на общанія Неаполитанскаго Двора, но Французскій посланникъ уподоблялъ Папу человку, который, падая, готовъ ухватиться для поддержанія себя за крюкъ изъ раскаленнаго желза.
Между тмъ, какъ Римскій Дворъ длалъ сіи враждебныя пріуготовленія, Наполеонъ упрекалъ Французское Правительство въ томъ, что оно прервало переговоры, которые можно бы протянуть до тхъ поръ, пока слдствія Альвинцева похода въ Италію сдлались бы извстными, или, по крайней мр, пока Французскій полководецъ получилъ бы шестнадцать милліоновъ, столь нужныхъ для уплаты жалованья его войску. Въ отвтъ на его представленіе, ему позволено было возобновить переговоры, смягчивъ условія. Но Папа слишкомъ далеко уже зашелъ, для того, чтобы воротиться. Даже побда, одержанная Французами при Аркол и неоднократныя угрозы Наполеона итти противъ него съ войскомъ, не въ состояніи были поколебать его ршительность. ‘Пусть Французскій Генералъ идетъ къ Риму,’ говорилъ Министръ Папы: ‘Его Святйшество, если будетъ нужно, выдетъ изъ своей столицы. Нмъ дальше Французы отойдутъ отъ Адижа, тмъ они будутъ ближе къ своей погибели.’— Наполеонъ, получивъ сей непріязненный отвтъ, увидлъ, что Папа еще надется на послднія пріуготовленія, сдланныя съ тмъ, чтобы освободить отъ осады Мантуу, и не безопасно было бы приступать къ его наказанію, не управясь прежде съ Альвинри и съ Проверою. Но когда ршительныя битвы при Риволи и при Ла-Фаворит уничтожили сіи арміи, то Наполеонъ могъ на свобод выполнить принятое имъ намреніе ниспровергнуть владычество Святаго Престола. Для сего онъ послалъ Виктора съ четырехъ-тысячною Французскою дивизіею и съ Италіянскимъ отрядомъ почти той же силы, выставленнымъ Ломбардіею и Транспаданскою Республикою, для вторженія въ Церковныя земли съ востока Италіи по Имолской дорог.
Между тмъ Римское духовенство усильно старалось вооружить всхъ крестьянъ, и великое число оныхъ собралось на тревогу. Но составленныя такимъ образомъ толпы боле способны къ затрудненію движеній регулярной арміи, нападеніями на Фланги и на тылъ ея, отрзаніемъ сообщеній и истребленіемъ снарядовъ, защитою проходовъ и стычками при выгодныхъ позиціяхъ, чмъ къ дйствію противъ оной въ открытомъ пол. Папская армія, состоящая изъ семи или изъ осьми тысячъ человкъ, расположилась лагеремъ на рк Сеніо, текущей къ югу отъ города Имолы, съ тмъ, чтобы возбранить переходъ чрезъ оную. На высотахъ стояли пушки, но какъ рка была необыкновенно мелководна, то Французы перешли чрезъ оную въ полутор мил выше позиціи Римской арміи, которая, будучи взята въ тылъ, посл краткаго сопротивленія, разбжалась въ разныя стороны. Нсколько сотъ было убито, и въ числ ихъ много монаховъ, которые съ крестомъ въ рукахъ стали въ ряды для ободренія солдатъ. Фаенца оборонялась и взята приступомъ, но по великодушію или изъ благоразумія, Наполеонъ удержалъ солдатъ отъ грабежа, и отпустилъ военноплнныхъ во внутренность земли, дабы они разгласили о ихъ пораженіи, о непреодолимомъ мужеств Французскаго войска и о милосердіи ихъ полководца.
На другой день, три тысячи Папскихъ войскъ, занимавшихъ выгодную позицію передъ Анконою, подъ начальствомъ Колли, были взяты въ плнъ безъ выстрла, и Анкона сдалась посл слабаго сопротивленія, хотя была довольно хорошо укрплена.
10 Февраля, Французы, быстро двинувшись впередъ, вступили въ Лоретто, гд славная Санта-Каза пользуется особеннымъ уваженіемъ Католиковъ. Сокр о винца, принесенныя въ даръ знаменитымъ мощамъ симъ отъ усердія богомольцевъ, были забраны Генераломъ Колли — если ихъ уже заблаговременно не отправили въ Римъ, не взирая однако жъ на то, множество драгоцнностей, цною почти на милліонъ ливровъ, досталось Французамъ, которыхъ добыча увеличилась изваяніемъ Лоретской Богородицы, священною чашею и темною камлотовою ризою, принадлежавшею, по преданіямъ, Святой Дв. Изваяніе Богоматери, считаемое явленнымъ, было отослано въ Парижъ, но возвращено Пап въ 1802 году. Намъ только не извстно, были ли отданы назадъ какія либо изъ сокровищъ, оному принадлежавшихъ.
Когда Французская армія вступила въ Римскія владнія, то Король Неаполитанскій показалъ видъ, будто бы онъ грозится принять участіе въ войн, о чемъ стоитъ упомянуть, для того, чтобы вмст показать и свойства Двора сего и быстроту, съ которою Наполеонъ предупреждалъ и разстроивалъ замыслы коварной дипломатики.
Принцъ Бельмонтъ Пиніателли, который находился при главной квартир Наполеона, можетъ быть, столько же въ качеств наблюдателя, какъ и Посланника Неаполитаскаго, тайно пришедъ къ Французскому Генералу, съ наивеличайшею скрытностью доказалъ ему письмо Королевы Обихъ Сициліи, которая предлагала послать къ Риму тридцати-тысячную армію. ‘Ваша довренность ко мн будетъ вознаграждена,’ сказалъ Бонапарте, тотчасъ догадавшись, съ какою цлью она была сдлана.— ‘Вы узнаете, что я давно уже предположилъ сдлать въ случа, если бъ это произошло.’ — Онъ потребовалъ портфель съ бумагами касательно Неаполя, и подалъ приведенному въ смущеніе Принцу копію съ писанной въ Ноябр мсяц депеши, которая заключала въ себ слдующую статью:— ‘Приближеніе Альвинци не воспрепятствуетъ мн послать тесть тысячъ человкъ для наказанія Римскаго Двора, но какъ Неаполитанская армія можетъ двинуться къ нему на помощь, то я отложу сіе движеніе до сдачи Мантуи, и въ случа, если Король Неаполитанскій оному воспротивится, я могу отдлить двадцать пять тысячъ человкъ противъ его столицы, и заставлю его удалиться въ Сицилію.’— Принцъ Питатели совершенно удовольствовался этою взаимною довренностью, и посл сего не было уже рчи о вооруженномъ посредств Неаполитанцевъ.
Отъ Анконы, дивизія, предводительствуемая Викторомъ, повернула къ западу на Фолиніо, дабы соединиться съ другою Французскою колонною, пришедшею въ Церковныя Владнія чрезъ Перуджію, что удобно исполнилось. Сопротивленіе казалось уже безполезнымъ. Папа тщетно увщевалъ своихъ подданныхъ ополчиться противъ новаго Аларика, который приближался къ святому граду: они не вняли его убжденіямъ. Ужасъ и смятеніе царствовали въ области Св. Петра, которая одна только и осталась еще во владніи у его представителя.
Но были несчастные люди, нашедшіе себ убжище въ Рим, которые, не желая нарушить долгъ свой, скоре согласились покинуть свои домы и средства къ существованію: люди сіи были Французскіе священники, которые отреклись произнести Конституціонную присягу, и которые теперь, вспоминая о сценахъ, происходившихъ при нихъ во Франціи, ожидали, что по приближеніи Республиканскихъ войскъ, они, подобно тому, какъ нкогда Глава Израиля, будутъ умерщвлены передъ алтаремъ, подъ снію котораго они нашли себ убжище. Говорятъ, что одинъ сизъ нихъ, помшавшись отъ мысли о жребіи, его ожидающемъ, самъ явился къ Наполеону, объявилъ имя свое и званіе, и просилъ, чтобъ его тотчасъ вели на смерть. Бонапарте воспользовался этимъ случаемъ, дабы показать еще разъ, что онъ дйствуетъ по правиламъ, совершенно отличнымъ отъ буйнаго и гонительнаго духа Якобинцевъ. Онъ обнародовалъ воззваніе, въ которомъ, позволяя симъ ослушнымъ священникамъ, удалившимся изъ Франціи, жить въ земляхъ, покоряемыхъ Французскимъ оружіемъ, онъ объявлялъ, что доволенъ ихъ поведеніемъ. Сверхъ того, въ семъ воззваніи, подъ опасеніемъ строжайшаго взыска, запрещалось Французскимъ солдатамъ и всмъ прочимъ оскорблять чмъ либо сихъ несчастныхъ изгнанниковъ. Монастырямъ предписывалось давать имъ жительство, пищу и по пятнадцати Французскихъ ливровъ (около пятнадцати рублей) въ мсяцъ каждому, за что священники обязывались служить обдни и молебны: это значило обеспечить Италіянскимъ монастырямъ вознагражденіе за ихъ гостепріимство тою же самою монетой, которою сами они платили мірянамъ.
Такое великодушіе, можетъ быть, содйствовало къ склоненію Папы предаться на волю Франціи, какъ ему Бонапарте совтовалъ, сперва тайнымъ образомъ, чрезъ посредство Настоятеля Камальдулійскаго монастыря, а потомъ и явно, письмомъ, писаннымъ къ Кардиналу Маттею. Король Неаполитанскій не длалъ никакого движенія для его защиты, Наконецъ, долго не знавъ, на что ршиться, и приказавъ уже однажды заложишь экипажи для отъзда изъ Рима въ Неаполь, Его Святйшество разсудилъ, что какъ сопротивленіе, такъ и побгъ равно будутъ безполезны, и избралъ неизбжное средство — совершенной покорности вол побдителя.
Цль Директоріи состояла въ томъ, чтобы совершенно уничтожить свтскую власть Папы, лишивъ его и духовной. Но Бонапарте предвидлъ, что если Римскія владнія присоединятся къ новой Циспаданской Республик, или буде они составятъ отдльную область, то сіе вроятно навлечетъ возобновленіе войны съ Неаполемъ прежде, чмъ Сверная Италія довольно успокоится для того, чтобы Французскимъ войскамъ можно было двинуться на южный конецъ Италіянскаго полуострова, не подвергаясь высадкамъ Англичанъ и возмущеніямъ въ тылу арміи. Притомъ же Наполеонъ очень хорошо зналъ, что Хотя бы онъ и отнялъ у Папы свтское Владычество, но не могъ бы лишить его верховной власти, предоставляемой ему въ духовныхъ длахъ каждымъ Католикомъ, которая, напротивъ того, по чувствамъ человческимъ, будетъ сильне и охотне признаваема въ пользу изгнанника, пострадавшаго за то, что онъ поступилъ по совсти, чмъ въ пользу того, который, покорившись обстоятельствамъ, сохранилъ бы столько изъ мірскихъ благъ, сколько милосердію его побдителя угодно было ему предоставить.
Основываясь на сихъ соображеніяхъ, Бонапарте даровалъ Пап перемиріе, заключенное Толентинскимъ миромъ, посредствомъ котораго Пій VI купилъ себ политическое существованіе, какое ему заблагоразсудили оставить, и самою высокою цною, какую только можно было назначить. Бонапарте приводитъ, какъ любопытный примръ лукаваго и безсовстнаго характера Италіянцевъ, что тотъ же самый Пиніатели, о которомъ уже было упомянуто, всячески старался подружиться съ уполномоченными въ продолженіе Толентинскихъ переговоровъ, и такъ усердствовалъ узнать, не существуетъ ли между* Папою и Наполеономъ какой либо тайной статьи, противной выгодамъ его Государя, что его не разъ заставали подслушивающимъ у дверей горницы, въ которой происходили совщанія.
Статьи, на которыя Папа принужденъ былъ согласиться въ Толентино, заключали въ себ уступку Авиньона съ его землями, присвоеніе котораго Фракціею, и теперь еще не признано, отдачу Болоніи, Феррары и Романіи, занятіе Анконы, единственной гавани, которую Италія имла, кром Венеціи, на Адріатическомъ мор, уплату 30 милліоновъ ливровъ деньгами или по оцнк снарядами, полное исполненіе опредленной Болонскимъ перемиріемъ отдачи картину рукописей и художественныхъ произведеній, и многія другія условія, столь же суровыя.
Бонапарте говоритъ, что главнымъ предметомъ при заключеніи сего договора было уничтоженіе Инквизиціи, и что онъ оставилъ сіе только въ слдствіе полученнаго имъ свднія, что она перестала уже быть Духовнымъ Судилищемъ, а существовала только въ вид полицейской управы. Совсть Папы такъ встревожилась при этой стать, что онъ за лучшее счелъ отъ нея отказаться.
При донесеніи, которымъ Бонапарте извщаетъ Директорію, что его Художники-Собиратели произвели въ Папскихъ владніяхъ богатую жатву картинъ, которая, вмст съ уступленными самимъ Папою художественными произведеніями, заключаетъ въ себ почти все, что есть любопытнаго и драгоцннаго, кром нсколькихъ вещей, пріобртенныхъ въ Турин и въ Неапол, приложилъ онъ, совершенно другаго рода бумагу. Это была копія съ почтительнаго и даже почти благоговйнаго письма Наполеона къ Пап, которымъ онъ убждалъ Его Святйшество не доврять людямъ, старающимся поселить въ немъ недоврчивость, къ добрымъ намреніямъ Франціи, увряя, что онъ всегда найдетъ Республику искреннею и усердною, Наполеонъ заключалъ изъясненіемъ отъ своего собственнаго имени глубокаго уваженія, питаемаго имъ къ особ Его Святйшества и сильнаго желанія доказать оное.
Письмо сіе очень въ тогдашнее время позабавило, и показалось, мене выражающимъ чувства Республиканскаго Генерала, чмъ того вжливаго разбойника, который никогда не отпускалъ ограбленныхъ имъ путешественниковъ, не пожелавъ имъ счастливаго пути.
Боле съ выгодной стороны Бонапарте показалъ себя около этого времени въ поступк его съ маленькою Республикою Сан-Марино. Область сія, признававшая Папу только покровителемъ, а не Государемъ своимъ, долгое время сохраняла независимость, которую завоеватели предоставляли ей, или отъ пренебреженія, или по разборчивости. Все ея владніе состоитъ изъ одной только горы и изъ одного города, населенныхъ семью тысячами жителей, которые управляются своими собственными законами. Гражданинъ Монжъ, глаза Комитета Художниковъ-Собирателей, былъ посланъ въ Сан-Марино для подтвержденія дружескихъ связей между двумя Республиками: что очень походило на союзъ между Лиллипутомъ и Бробдиніагомъ. По счастію, эта маленькая Республика не имла у себя картинъ, а то он соблазнили бы гражданина-собирателя. Жители Сан-Марино поступили очень умно, и хотя они боле сдлали Наполеону привтствій, чмъ Діогенъ Александру Великому, когда тотъ постилъ философа въ его бочк, но они показали такую же разсудительность, избгнувъ слишкомъ большаго ласкательства. Они весьма почтительно отказались отъ расширенія предловъ, которое впослдствіи вовлекло бы ихъ въ ссору съ тмъ Государемъ, у котораго земли сіи для нихъ были бы отняты, и только приняли въ почетный даръ четыре полевыя орудія, какъ артиллерію, соотвтствующую числу ихъ войска и которую можно было надяться, что вождямъ сего малаго государства никогда не придется употребить.
Римъ можно было считать, по крайней мр на это время, совершенно покореннымъ. Неаполь пользовался миромъ, если только подписаніе договора можетъ дашь миръ. Какъ бы то ни было, а находясь такъ далеко отъ Рима и отъ театра войны, встревоженный разбитіемъ Папскихъ войскъ и страшась, чтобы Англійскій флотъ не былъ выгнанъ изъ Средиземнаго моря. Король Обихъ Сициліи, или лучше сказать, супруга его, горделивая дочь Маріи Терезіи, не дерзнула противупоставить ни малйшей преграды предпріятіямъ. Французскаго Генерала. Тоскана, повидимому, согласилась быть обязанною своимъ политическимъ существованіемъ милосердію Наполеона, или по крайней мр, его къ ней пренебреженію, и питая надежду, что чрезъ посредство Англіи гавань Ливорна можетъ быть возвращена Великому Герцогу, подобострастно покорствовала. Одна только Венеціанская Республика, подстрекаемая еще чувствомъ прежней своей важности, хотя и сознаваясь внутренно въ настоящемъ своемъ упадк, напрягала вс усилія, чтобы поставитъ себя въ почетное положеніе. Великій воспоминаніями градъ сей, котораго купцы были Принцами и Вельможами міра, хотя и лишенный своего прежняго величія, все еще представлялъ какой-то призракъ могущества. Олигархическое его правленіе, столь давно извстное и страшное по его завистливой осторожности, политической прозорливости, непроницаемости его замысловъ и непреклонной жестокости, сохраняло еще видъ независимости, и старалось, наборомъ вспомогательныхъ войскъ изъ Славянъ, обученіемъ воинственныхъ поселянъ и учрежденіемъ обширныхъ военныхъ магазиновъ, поддержать себя въ такомъ положеніи, чтобы дружбы его искали, а вражды опасались. Обнаружилось уже, что Австрійцы, не взирая на ихъ недавнее пораженіе, опять сбираются ополчиться на Итало-Германскихъ границахъ, и Франція, воюя съ ними, не могла пренебрегать нейтралитетомъ Венеціи, во владнія которой Бонапарте, по всмъ вроятностямъ, долженъ будетъ упереться флангомъ своихъ операцій, двинувшись къ Фріулю. При такихъ обстоятельствахъ, и вспомнивъ, что сія владычица Адріатическаго моря имла еще въ своемъ распоряженіи пятьдесять тысячъ храбрыхъ, отважныхъ воиновъ, составленныхъ большею частью изъ Славянъ, Венеція даже и теперь была такимъ врагомъ, котораго не слдовало раздражать. Но между жителями оной не существовало единодушія, въ особенности у обитателей Терра-Фирмы или твердой земли, которые, не будучи вписаны въ Золотую Книгу островитянскаго дворянства Венеціи, завидовали оному, и слдуя примру вновь учрежденныхъ на берегахъ рки По Республику (Старались освободиться отъ подданства. Бресчія и Бергамо въ особенности добивались независимости.
Наполеонъ видлъ, что этими разборами ему можно воспользоваться, и обуздывая съ одной стороны пылкость патріотовъ до случая, боле благопріятнаго, онъ съ другой, старался убдить Сенатъ въ томъ, что ему будетъ всего надежне вступить съ Франціею въ оборонительный и наступательный союзъ, и присоединишь свои войска къ арміи, которую онъ располагалъ двинуть противъ Австрійцевъ. На сихъ условіяхъ онъ предлагалъ обеспечить владнія Республики, даже не требуя никакихъ перемнъ въ ея Олигархической Конституціи. Но Венеція объявила, что она сохранитъ безпристрастный нейтралитетъ. Такова была, говорила она, ея древняя и мудрая политика, отъ которой она не намрена отступать. ‘Если ужъ ваша Республика хочетъ остаться нейтральною,’ сказалъ Наполеонъ: ‘то я на это согласенъ, но пусть она перестанетъ ополчаться, я оставлю въ Италіи достаточное количество войскъ для наблюденія, а самъ пойду къ Вн, только помните, что то, что я извинилъ бы Венеціи, находясь въ Италіи, причтется ей въ непростительную вину, Когда я буду въ Германіи. Если солдаты мои будутъ убиты, обозы потревожены или сообщенія прерваны въ Венеціанскихъ владніяхъ, то существованіе вашей Республики кончится. Она сама себ произнесетъ приговоръ.’
Опасаясь, чтобы угрозы сіи не были забыты во время его отсутствія, онъ принялъ вс предосторожности, бывшія въ его власти, разставя гарнизоны въ самыхъ выгодныхъ мстахъ по Адижу, и положась, частью на эту стражу, а частью на жителей Бергамо и Бресчіи, долженствовавшихъ для собственной своей пользы воспротивиться всякому вторженію на твердую землю ихъ Венеціянскихъ владыкъ, которыхъ они свергли съ себя иго, Наполеонъ опять распростеръ свои, Знамена, и пошелъ къ новымъ побдамъ надъ противниками, еще неизвданными.
Эрцгерцогъ Карлъ.— Сравненіе его съ Наполеономъ.— Препятствія, длаемыя ему Военнымъ Совтомъ.— Наполеонъ хитростью переходитъ чрезъ Таліяменто, и принуждаетъ Эрцгерцога отступить.— Градиска взята приступомъ.— Кіуза-Винета взята Массеною съ 5000 Австрійцевъ, съ обозомъ, пушками и проч.— Приморскія гавани Тріестъ и Фіуме заняты Францу-Зами.— Венеція нарушаетъ нейтралитетъ, и начинаетъ враждебныя дйствія умерщвленіемъ ста Французовъ въ Верон.— Устрашена извстіемъ, что между Франціею и Австріею заключено перемиріе.— Обстоятельства, бывшія поводомъ къ оному.— Эрцгерцогъ поспшно отступаетъ къ Вн.— Средства его къ защит оной.— Нершительность Правительства и народа, подписаніе Леобенскаго договора.— Венеція покоряется когда самымъ унизительнымъ образомъ.— Рчь Наполеона къ Венеціанскимъ посламъ.— Онъ объявляетъ Венеціи воину, и ослушивается указа Директоріи о пощад оной.— Великій Совтъ, 31 Мая, предоставя все на волю Наполеона, въ ужас разбгается.— Условія, предписанныя Французскимъ Генераломъ.
Побды Эрцгерцога Карла Австрійскаго на Рейн и его великая воинская слава, повидимому указывали на него, какъ на вождя, долженствовавшаго быть, противупоставленнымъ юному Генералу Французской Республики, который, подобно непобдимымъ героямъ въ романахъ, низлагалъ одного посл другаго, всхъ, возстававшихъ на него противниковъ. Европа находилась въ недоумніи на счетъ развязки борьбы сей. Оба полководца были молоды, честолюбивы, страстно преданы военному ремеслу, и весьма любимы своими солдатами. Подвиги обоихъ были провозглашены трубою славы, и хотя побды Наполеона безпрерывне слдовали одна за другою, но нельзя было отвергнуть, что плацы Эрцгерцога, хотя и не столь блистательные и новые, какъ планы его великаго соперника,— отличались своею правильностью, соображеніемъ, и неоднократно были увнчаны успхами, между прочимъ, пораженіемъ такихъ Генераловъ, какъ Моро и Журданъ. Но въ. двухъ отношеніяхъ Австрійскій Принцъ, уступалъ Наполеону,— первое въ быстрой, ршительной и сильной увренности, которая схватываешь благопріятную минуту для исполненія предположеннаго плана,— а во-вторыхъ, онъ имлъ неудобство, не смотря на высокій санъ свой, быть подчиненнымъ Военному Совту, который, пребывая въ Вн и не зная измненій и превратностей кампаніи, по стариннымъ, завистливымъ законамъ Австрійской Имперіи, былъ уполномоченъ утверждать его планы и предназначать движенія войскъ, между тмъ, какъ Генералъ, которому поручалось исполнять его наставленія, часто не имлъ другой дороги, какъ имъ слдовать, не смотря на то, что непредвиднныя обстоятельства требовали отъ оныхъ отступленія.
Но хотя борьба между сими двумя знаменитыми, юными вождями и чрезвычайно занимательна, а предлы наши не позволяютъ намъ изобразить Австрійскую, кампанію такъ же пространно, какъ Италіянскіе походы. Послдніе были началомъ Наполеонова воинскаго поприща, и ни въ какую послдующую эпоху своея жизни, онъ не одерживалъ столь удивительныхъ побдъ противъ такихъ превосходныхъ силъ или съ такими, по сравненію, ограниченными средствами. Нужно также было, въ начал его Военной Исторіи, подробно изложить правила его тактики и способъ сосредоточенія, по которому, оставляя безъ вниманія оконечности растянутой линіи дйствій, онъ сбиралъ въ одну точку вс свои силы, подобно смлому и искусному бойцу, который бережетъ себя для нанесенія ршительнаго удара, долженствующаго низложить его соперника, Такъ какъ удивительная быстрота его движеній и смлая живость его натисковъ часто уже были съ подробностью описаны, то впредь объ нихъ можетъ быть упоминаемо лишь вообще, почему мы уже не станемъ затруднять себя и читателей подробными изображеніями его позицій, и обременять наши страницы именами ничтожныхъ деревень, если только он не напоминаютъ собою какой нибудь битвы, требующей обстоятельнаго повствованія по ея Важности или необычайности.
По распоряженію Военнаго Совта, Эрцгерцогъ Карлъ занялъ позицію въ Фріули, гд было предназначено собраться шестой Австрійской арміи, выставляемой противъ Наполеона для защиты Итало — Германской границы. Странно, что сія позиція была предпочтена Тиролю, гд Эрцгерцогъ могъ бы десятью днями прежде соединиться съ сорокатысячнымъ вспомогательнымъ отрядомъ, идущимъ отъ Рейнской арміи для увеличенія его силъ, и составленнымъ изъ людей, привыкшихъ побждать предъ глазами своего полководца, между тмъ, какъ занимавшій Фріули и линію Піавы отрядъ, принадлежалъ къ тмъ несчастнымъ Императорскимъ войскамъ, которыя подъ начальствомъ Боль, Вурмзера и Альвници, никогда не встрчались съ Наполеономъ, не претерпвъ какого либо значительнаго пораженія.
Между тмъ, какъ Эрцгерцогъ ожидалъ подкрпленій, долженствовавшихъ составить главную силу его арміи, къ дятельному его сопернику прибыло боле двадцати тысячъ человкъ изъ Французской арміи на Рейн, что доставляло ему на эту минуту превосходство числа передъ Австрійскимъ Генераломъ. Въ этотъ разъ, вмсто того, чтобы ожидать по прежнему, пока Имперцы начнутъ войну вступленіемъ въ Италію, Наполеонъ ршился, предупредивъ прибытіе ожидаемыхъ Эрцгерцогомъ подкрпленій, выгнать его изъ позиціи на Италіянской границ и преслдовать его по Германіи до самыхъ стнъ Вны. Никакой планъ, не казался слишкомъ отважнымъ для воображенія Французскаго Генерала и неудобоисполнимымъ для его генія, солдаты же его, не взирая на то, что они вторгались въ сердце обширной Имперіи, оставляя за собою цпь горъ, отнимающую у нихъ вс способы подкрпленія или сообщенія, имли такую довренность къ талантамъ своего полководца, что слдовали за нимъ съ- несомннною надеждою на побду. Тщетно Директорія совтовала Наполеону подождать Рейнскаго отряда для совокупнаго съ нимъ дйствія, подобно тому, какъ было произведено въ первый походъ. Бонапарте выступилъ въ поле, въ начал Марта, двинувшись отъ Бассано. Австрійцы имли наблюдательный корпусъ, подъ начальствомъ Люзиньяна, на берегахъ Піавы, но главныя силы ихъ стояли на рк Таліаменто, текущей миляхъ въ тридцати восточне, параллельно съ Піавою. Таліаментскія долины доставляли Эрцгерцогу возможность употребить свою превосходную кавалерію, которою всегда гордилась Австрійская армія, и дабы вытснить его изъ занимаемой имъ гористой страны, которая, прикрывая дорогу между горами и Адріатическимъ моремъ, доставляла Италіи сообщеніе съ Вною чрезъ Карингино, было нужно, не только атаковать его съ Фронта, что Бонапарте предоставилъ самому себ, но слдовало еще, занявъ Французскою дивизіею горы праве Принца, принудить его къ скорйшему отступленію, безпрестанно угрожая ему обходомъ его крыла. На этотъ счетъ Массена получилъ отъ Наполеона приказаніе, которое онъ выполнилъ съ искуствомъ и храбростью. Перешедъ чрезъ Піаву 11-го Марта и поднявшись вверхъ по рк сей, онъ взялъ направленіе въ горы къ Беллуно, гоня предъ собою небольшой Люзиньяновъ наблюдательный отрядъ, и наконецъ принудивъ арріергардъ его въ числ пяти сотъ человкъ сдаться.
Эрцгерцогъ Карлъ въ это время продолжалъ держаться въ позиціи своей при Таліаменто, а Французы подходили къ правому берегу подъ предводительствомъ Наполеона, невидимому ршившагося проложить себ дорогу. Австрійская артиллерія и стрлки были разставлены такимъ образомъ, что покушеніе сіе казалось весьма опаснымъ, между тмъ, какъ дв линіи превосходной конницы стояли въ боевомъ порядк, приготовляясь воспользоваться неизбжною при переправ суматохою и ударить на войска, которыя бы покусились перейти на лвый берегъ.
Самая простая хитрость ниспровергла вс сіи превосходныя приготовленія къ отпору. Посл пальбы издалека и нсколькихъ стычекъ, Французская армія отступила, какъ будто бы отчаявшись имть успхъ въ переправ, отошла назадъ, и повидимому расположилась тутъ на ночлегъ. Эрцгерцогъ обманулся. Онъ вообразилъ, что Французы, которые были на поход всю прошедшую ночь, утомились, и также удалился отъ береговъ рки въ свой лагерь. Но черезъ два часа посл сего, когда все повидимому покоилось, Французская армія вдругъ вступила въ ружье, и, вытянувшись въ дв линіи, быстро двинулась къ берегамъ рки, прежде, чмъ изумленные Австрійцы могли сдлать прежнія распоряженія для обороны оныхъ. Достигнувъ берега, первая линія тотчасъ построилась въ колонны, которыя, подъ прикрытіемъ кавалеріи, смло бросившись въ рку, перешли чрезъ оную, и вступили на противуположный берегъ. Австрійская кавалерія неоднократно ихъ атаковывала, но это было уже поздно — занявъ себ мсто, он умли на немъ удержаться. Эрцгерцогъ хотлъ было обойти ихъ Флангъ, но ему въ томъ воспрепятствовала вторая Французская линія и кавалерійскій резервъ. Онъ нашелся принужденнымъ отступить, оставя Плнныхъ и пушки въ рукахъ непріятеля. Такова была первая бдственная встрча Эрцгерцога Карла съ его будущимъ родственникомъ.
Австрійскому Принцу предстояло узнать другую непріятную новость, что Массена, при первомъ выстрл, перешелъ чрезъ Таліаменто выше его оборонительной линіи, и, разбивъ встртившіяся ему войска, занялъ Альпійскія проходъ при источник рки сей, чрезъ что онъ сталъ между Имперскимъ правымъ крыломъ и кратчайшею линіею сообщенія его съ Вною. Чувствуя важность сего препятствія, Эрцгерцогъ поспшилъ, если можно, его уничтожить. Онъ двинулъ отборную колонну Рейнскихъ гренадеръ, только что прибывшую въ Клагенфуртъ къ его аріергарду и, присоединивъ ее къ другимъ войскамъ, стремительно атаковалъ Массену, подвергаясь самъ опасности, какъ простой воинъ, и раза два чуть не попавъ въ плнъ. Все сіе было тщетно. Онъ нападалъ нсколько разъ, употребляя даже гренадерскій резервъ, но никакія усилія не могли перемнить судьбы сего дня.
Эрцгерцогъ все еще надялся воспользоваться природною силою мстоположенія, чрезъ которое онъ отступалъ, и такимъ образомъ невольно впускалъ Бонапарте, по переход чрезъ границу, въ плодоноснйшія области Имперіи своего брата. Лизонцо, глубокій и быстрый ручей, текущій между крутыми горами, казалось, долженствовалъ противупоставить непреодолимую преграду его смлымъ преслдователямъ. Но природа, какъ и обстоятельства, вооружились противъ Австрійцевъ. Ручей отъ стужи вымерзъ такъ, что его во многихъ мстахъ можно было переходить въ бродъ. По минованіи же сей рки, городъ Градиска, защищенный полевыми укрпленіями для прикрытія линіи Лизонцо, былъ внезапно взятъ приступомъ, и гарнизонъ изъ двухъ тысячъ пяти сотъ человкъ плненъ дивизіями Бернадота и Серюрье.
Опрокинутые во всхъ мстахъ, Австрійцы ежедневно подвергались новымъ и боле важнымъ потерямъ. Сильное укрпленіе Кіуза-Винета, было занято Массеною, который продолжалъ дятельно и неутомимо дйствовать на правомъ Фланг отступающей арміи. Успшными своими движеніями онъ окружилъ, разсялъ и принудилъ къ сдач Цлую Австрійскую дивизію, изъ пяти тысячъ человкъ состоящую, между тмъ, какъ обозъ, пушки, знамена и вс принадлежности достались въ руки Французамъ. Четыре Генерала при этомъ случа взяты въ плнъ, и великое число Горцевъ изъ Карніолы и Кроаціи, присоединившіеся къ Австрійской арміи по природной своей склонности къ войн, увидя, что побда оставляетъ Императорскія знамена, оробли, разошлись, и по одиначк отправились въ свои домы.
Бонапарте, воспользовавшись симъ упадкомъ храбрости, прибгнулъ къ воззваніямъ — такому роду оружія, изъ которыхъ онъ считалъ себя умющимъ извлекать такія же выгоды, какъ изъ воинской своей славы. Онъ уврялъ жителей, что Французы не съ тмъ пришли въ страну ихъ, чтобы перемнять ихъ права, вру и обычаи. Онъ убждалъ ихъ не вмшиваться въ войну, которая до нихъ не касается, приглашая ихъ къ доставленію Французской арміи пособій и припасовъ, въ вознагражденіе которыхъ предлагалъ уничтоженіе податей, платимыхъ ими Императору. Сіи предложенія, казалось, примирили Карнитинъ съ приходомъ Французовъ, или, говоря справедливе, они покорились военнымъ налогамъ, которымъ не имли возможности сопротивляться. Въ продолженіе сего времени. Французы овладли Тріестомъ и Фіуме, единственными, принадлежащими Австріи приморскими гаванями, гд они захватили много Англійскихъ товаровъ, а въ Идрійскихъ рудникахъ найденъ ими значительный запасъ ртути.
Наполеонъ, исправивъ укрпленія Клагенфурта, сдлалъ его сборнымъ мстомъ, и учредилъ въ немъ свою главную квартиру- Въ продолженіе много что двадцати дней, онъ разбилъ Австрійцевъ въ десяти сраженіяхъ, которыя лишили Принца Карла покрайней мр четвертой части его арміи. Поелику Французы перешли чрезъ южную цпь Юлихекихъ Альпъ, то вс предполагали, что и сверный хребетъ оныхъ не остановитъ ихъ непобдимаго полководца, а Эрцгерцогъ, слава и надежда Австрійскихъ армій, отступилъ за рку Муръ, не имя повидимому никакой возможности прикрыть Вну.
Были однако жъ обстоятельства, мене для Французовъ благопріятныя, о которыхъ нужно упомянуть. При начал кампаніи, Генералъ Жубертъ стоялъ со своею дивизіею въ Тирольскихъ проходахъ выше Трента на той самой рк Лавиз, которой линія была потеряна и опять взята въ прошедшую зиму. Противъ него находились Австрійскіе Генералы Керпенъ и Лаудонъ, набравшіе себ, кром нсколькихъ регулярныхъ полковъ, значительное ополченіе изъ Тирольцевъ, которые въ своихъ Горахъ были по крайней мр столько же страшны, какъ и регулярныя войска. Они стояли, наблюдая другъ за другомъ въ первые дни кампаніи, но побда, одержанная въ сраженіи при Таліаменто, была для Жуберта знакомъ для начатія наступательныхъ дйствій. Ему было приказано пробиться сквозь Тироль въ Бриксенъ, гд Наполеонъ надялся, что онъ получитъ извстіе о приближеніи Французскихъ войскъ съ Рейна для совокупнаго съ нимъ движенія къ Вн. Но Директорія, опасаясь, можетъ быть, ввришь вс силы Республики Генералу, имвшему столько успховъ и столь честолюбивому, какъ Наполеонъ, не исполнила въ этомъ своего общанія. Армія Моро до сихъ поръ не перешла еще чрезъ Рейнъ.
Жубертъ, обманувшись такимъ образомъ въ своихъ ожиданіяхъ, попалъ весьма въ затруднительное положеніе. Вся страна вокругъ него возмутилась, и отступленіе по той же дорог, по конторой онъ пришелъ, подвергло бы его большимъ потерямъ, если не совершенной погибели. Въ слдствіе чего, онъ ршился избгать непріятеля, и, спустившись внизъ по рк Драв, соединиться со своимъ Главнокомандующимъ, Наполеономъ. Онъ пошелъ, истребляя позади себя мосты, и тмъ останавливая непріятеля, но не иначе, какъ съ большимъ трудомъ и съ потерями, ему удалось исполнить предположенное имъ соединеніе, а выходъ его изъ Тироля чрезвычайно какъ придалъ храбрости, не только воинственнымъ Тирольцамъ, но и всмъ приверженцамъ Австріи въ Сверной Италіи. Австрійскій Генералъ Лаудонъ, двинувшись изъ Тироля, со значительными силами… принудилъ небольшой Французскій отрядъ, подъ начальствомъ Баллана, зассть по крпостямъ, и противники ихъ опять сдлались временными обладателями части Ломбардіи. Они также взяли обратно Тріестъ и Фіуме, гд Бонапарте не оставилъ достаточнаго гарнизона, такъ, что тылъ Французской арміи, казалось, подвергся опасности.
Венеціянцы, при этомъ перелом, гибельномъ для ихъ древней Республики, если только приговоръ ея, какъ боле вроятно, ужъ прежде не былъ произнесенъ, съ жадностью слушали преувеличенныя молвою всти, что Французы выгнаны изъ Тироля, и что Австрійцы приготовляются итти внизъ по Адижу, дабы вступить въ прежнее свое обладаніе Италіею. Сенатъ зналъ, что Французскій полководецъ не благоволитъ къ ихъ Правительству и къ Членамъ онаго, будучи раздраженъ отклоненіемъ предложеннаго имъ союза и отказомъ выставить требуемыя имъ войска. Разставаясь съ ними, онъ сдлалъ имъ такія угрозы, въ смысл которыхъ не могло быть недоумнія. Они заключали, что если мщеніе его не тотчасъ воспослдовало, то оно тмъ было врне, почему, предполагая его теперь очень озабоченнымъ въ Германіи и окруженнымъ всеобщимъ Австрійскимъ ополченіемъ воинственныхъ областей Венгріи и Кроаціи, они возмнили, что прикинувъ свою тяжесть на всы въ такую благопріятную минуту, они склонятъ ихъ навсегда. Возможность наказать своихъ возмутившихся подданныхъ Бергамо и Бресчіи еще боле ихъ соблазнила.
Способъ ихъ веденія войны отозвался стариннымъ духомъ мстительности, приписываемымъ ихъ соотечественникамъ. Возмущеніе было тайна подготовлено во всхъ областяхъ, которыми Венеція владла еще на твердой земл и, подобно знаменитой Сицилійской Вечерн, вспыхнуло кровопролитіемъ и убійствомъ. Въ Верон умертвили боле ста Французовъ, изъ которыхъ многіе были больные солдаты въ госпиталяхъ,— ужасная жестокость, которая долженствовала навлечь грозу на виновниковъ. Фіораваите, Венеціянскій Генералъ, двинулся съ отрядомъ изъ Славянъ осаждать Веронскія укрпленія, гд укрылись остальные Французы, съ намреніемъ защищаться. Лаудонъ выступилъ со своими Австрійцами и Тирольцами, и, казалось, что наконецъ Фортуна Наполеона долженствовала поколебаться.
Но пробужденіе посл сего пріятнаго сна было столь же внезапно, какъ и ужасно. Пришло извстіе, что предварительныя условія были постановлены и перемиріе заключено между Франціею и Австріекъ Въ слдствіе сего Лаудонъ и сподвижники его, на которыхъ столько надялись Венеціянцы, отступили отъ Вероны. Ломбардцы послали Французамъ вспомогательное войско. Славяне, подъ предводительствомъ Фіораванте, посл мужественнаго боя, были принуждены покориться. Возмутившіеся города Виченца, Тревизо и Падуа опять заняты Республиканцами. Молва возвщала страшное пришествіе Наполеона съ арміею, и провинившійся Венеціанскій Сенатъ такъ перепугался, что едва сохранилъ довольно присутствія духа, дабы сдлать выборъ между совершенною покорностью и безнадежнымъ защищеніемъ.
Однимъ изъ самыхъ хитрыхъ правилъ Наполеоновой политики было то, что одержавъ надъ непріятелемъ какую нибудь ршительную поверхность, доставляющую повидимому войн перевсъ въ его пользу, онъ рдко пропускалъ предлагать миръ, и притомъ на условіяхъ боле выгодныхъ, нежели какихъ могла надяться противная сторона. Поступая такимъ образомъ, онъ извлекалъ изъ своихъ побдъ немедленные и неоспоримые плоды, заключающіеся въ договор, и обеспечивалъ себ средства къ пріобртенію дальнйшихъ выгодъ, когда къ тому представлялся случай. Сверхъ того онъ прослывалъ чрезъ сіе великодушнымъ, а въ настоящихъ обстоятельствахъ, избавлялся отъ великой опасности довесть до крайности столь могущественную Державу, какъ Австрія, которую отчаяніе могло подвигнуть къ страшнымъ усиліямъ.
Gb этою цлью, и показавъ въ первый разъ пренебреженіе свое къ употребляемымъ при Дворахъ чинностямъ, и къ политическимъ обрядамъ, которые въ послдствіи повидимому очень ему нравились, онъ написалъ къ Эрцгерцогу Карлу письмо о мир.
Письмо сіе отличается лаконическою суровостью слога, которая предупреждаетъ возраженія и прямо объясняетъ дло, устраняя изысканныя околичности, которыми политики обыкновенно начинаютъ приступы свои къ переговорамъ. ‘Господинъ Главнокомандующій,’ говорилъ Бонапарте: ‘храбрые воины ведутъ войну и желаютъ мира: не шесть ли лтъ уже продолжается война сія? Не довольно ли мы перебили людей и причинили бдствій человчеству? Оно вопіетъ со всхъ сторонъ, Европа, подъявшая оружіе противъ Республики, положила оное. Осталась одна только ваша Держава, и однако жъ много еще предстоитъ пролитія крови. Начало сего шестаго похода ознаменовано для васъ неудачами, каковы бы ни были его послдствія, а перебивъ съ той и съ другой стороны по нскольку тысячъ людей, мы наконецъ принуждены будемъ сойтиться, ибо всему есть конецъ, даже и человческой ненависти. Исполнительная Директорія Французской Республики объявила Его Величеству Императору желаніе прекратишь войну, угнетающую оба народа. Посредство Лондонскаго Двора тому воспрепятствовало. Неужели нтъ никакой надежды къ соглашенію, и неужели для выгодъ и страстей земли, чуждой бдствіямъ войны, мы должны продолжать рзаться? Неужели вы, господинъ Главнокомандующій, по рожденію вашему приближенные къ престолу и стоящіе превыше мелочныхъ страстей, часто подстрекающихъ Министровъ я Правительства, неужели вы не ршитесь заслужитъ названіе благодтеля человчества и истиннаго спасителя Германіи? Не думайте, господинъ Главнокомандующій, чтобы я этимъ хотлъ сказать, что вамъ не возможно спасти ее силою оружія, но и предположивъ, что послдствія войны окажутся для васъ благопріятными, Германія тмъ не мене будетъ опустошена. Что касается до меня, господинъ Главнокомандующій, то если предложеніе, которое я имю честь вамъ длать, можетъ спасти жизнь хоть одному человку, то я боле буду гордиться гражданскимъ внцемъ, чрезъ сіе мною заслуженнымъ, чмъ печальною славою, которую могутъ доставить воинскіе успхи {Письмо сіе, равно какъ отвтъ Эрцгерцога Карла и вс прочія бумаги, писанныя въ подлинник на Французскомъ язык, переведены съ онаго. Перев.}.
Общій слогъ письма сего искусно соображенъ такимъ образомъ, чтобы придать предложенію видъ умренности и въ тоже время не показать слишкомъ большаго искательства. Эрцгерцогъ черезъ два дня прислалъ краткій отвтъ, въ которомъ, отстраняя въ Наполеоновомъ предложеніи вс прикрасы, онъ выставлялъ оное въ вид обыкновеннаго вызова къ миру, длаемаго тою стороною, которая считаетъ его сообразнымъ со своими выгодами.
‘Конечно, ведя войну, господинъ Главнокомандующій, и повинуясь призыву чести и долга, я столько же, какъ и вы, желаю мира для блага народовъ и человчества. Но какъ, однако же, при важномъ званіи, на меня возложенномъ, не мн принадлежитъ разсуждать и оканчивать брань воюющихъ Державъ, и какъ я не уполномоченъ отъ Его Величества для того, чтобы вступать въ переговоры, то вы найдете весьма естественнымъ, господинъ Главнокомандующій, что, не входя съ вами ни въ какія сношенія, я буду ожидать Высочайшей воли на счетъ предмета, столь важнаго и по существу своему до меня не принадлежащаго. Каковы бы впрочемъ ни были будущія обстоятельства войны или надежды на миръ, я прошу васъ бытъ увреннымъ, господинъ Генералъ, въ моей преданности и отличномъ уваженіи.’
Эрцгерцогъ хотлъ было извлечь изъ сего предложенія выгоду, получивъ перемиріе на пять часовъ, чего было бы достаточно для соединенія съ корпусомъ Керпена, который, вышедъ изъ Тироля на помощь къ своему Главнокомандующему, находился въ близкомъ разстояніи. Но Бонапарте поостерегся, чтобы не попасть чрезъ это въ хлопоты) и, посл нсколькихъ жаркихъ стычекъ, въ которыхъ Французы по обыкновенію одержали верхъ, онъ привелъ себя въ состояніе воспрепятствовать значительными силами сему соединенію. Дв сшибки, происшедшія въ Неймарк и Унцмарк, причинили новыя бдствія, и Эрцгерцогъ Карлъ продолжалъ отступать съ Императорскою арміею. Французскій Генералъ двинулся впередъ по дорог къ Вн сквозь горные проходы и ущелья, которыми нельзя было овладть иначе, какъ обошедъ ихъ съ боку. Но эти естественныя преграды не долго держались. Юденбургъ, столица Верхней Штиріи, былъ отданъ Французамъ безъ боя, и вскор посл того Бонапарте вступилъ въ Грецъ, главный городъ Нижней Штиріи также безпрепятственно.
Тогда Эрцгерцогъ совершенно перемнилъ планъ своего похода. Онъ не сталъ уже боле оспоривать на каждомъ шагу землю, но быстро двинулся къ Вн, ршась собрать тамъ вс послднія силы, которыя обширныя владнія Императора могли ему доставить, и сразиться за сохраненіе престола своего брата, подъ самыми стнами его столицы. Сколь ни опасною могла показаться сія ршительность, а она была достойна храбраго Принца, ее предпринявшаго, и можетъ быть, что онъ имлъ къ тому другія причины, кром воинской гордости и своего Княжескаго сана, которые, казалось, ему оную внушили.
Армія, съ которою предпріимчивый Французскій Генералъ, вышедь изъ горъ, готовился вступить въ сердце Германіи, много потерпла походомъ, не отъ одного меча, но отъ суровой погоды и отъ чрезвычайнаго утомленія, причиняемаго быстрыми переходами, которые содйствовали вождю ея къ одержанію побдъ, Французскія же войска на Рейн не сдлали еще впередъ никакого движенія для содйствія Наполеону, какъ то было предположено въ план похода.
Притомъ въ земл, въ которую Бонапарте вступалъ съ уменьшенными силами, онъ не могъ уже надяться на вліяніе того народнаго духа, который проложилъ ему путь къ столькимъ побдамъ въ Италія. Жители Австріи, хотя и подъ властью Самодержавія, мало отягчены онымъ и искренно преданы Императору, который по собственной склонности, обходится съ народомъ дружески, принимаетъ участіе въ общественныхъ забавахъ и является на публичныхъ гуляньяхъ подобно отцу посреди своего семейства. Дворянство было готово, какъ и въ прежнія времена, вывести своихъ вассаловъ, а всеобщее знаніе ратнаго дла входитъ у Германскихъ поселянъ въ составъ ихъ воспитанія. Въ Венгріи существовалъ еще храбрый родъ Бароновъ и всадниковъ, которые на великомъ създ въ 1740 году, вдругъ встали и, обнаживъ мечи свои, воскликнули: ‘Moriamur pro rege nostro, Maria Teresa!’ {Умремъ за нашего Короля Марію Терезію!} Тироль заключалъ въ лон своемъ полчища воинственныхъ обитателей, поголовно возставшихъ и столь счастливыхъ, что имъ удалось выгнать Жуберта изъ горъ своихъ. Тріестъ и Фіуме были взяты обратно въ тылу Французской арміи. Бонапарте, отдленный отъ Италіи, не имлъ съ нею ни сообщенія, ни средствъ получить помощь въ земл, которая вроятно долженствовала скоро противъ него возстать въ тылу его и на Флангахъ. При потер сраженія, не имя ни подкрпленій, ни резервовъ, ни сборнаго мста, ближе Кkагенфурта, ему предстояла совершенная гибель. Прибавьте къ этимъ обстоятельствамъ, полученное извстіе, что Венеціанская Республика грозно возстала въ Италіи, все сіе, въ соединеніи съ господствующимъ въ народ духомъ, длало положеніе Французовъ въ земл сей весьма опаснымъ. По множеству приверженцевъ къ прежнему порядку вещей и по вліянію Католическаго духовенства, казалось весьма вроятнымъ, что всеобщее возстаніе далеко распростанится. Въ такомъ случа Италія не могла уже быть надежнымъ убжищемъ для Наполеона и его арміи, Эрцгерцогъ исчислилъ вс сіи выгоды Внскому Кабинету, убждая его поддержать до конца сію кровавую борьбу.
Но сей отважной ршительности воспрепятствовали ужасъ, тревога и смятеніе, обыкновенные въ большой столиц, которой спокойствіе, посл столь многихъ лтъ, въ первый разъ было нарушено приближеніемъ непобдимаго и повидимому избраннаго судьбою полководца, который, разбивъ и уничтоживъ пять отборныхъ ея армій, пригналъ подъ стны ея остатки послдней, хотя и предводительствуемой Принцемъ, котораго считали надеждою и цвтомъ Австрійскаго воинства. Тревога была всеобщая, начиная съ Двора, и вс драгоцнности и сокровища укладывались для отправленія въ Венгрію, куда Императорская Фамилія вознамрилась удалиться, Достойно замчанія, что между спасающимися бгствомъ членами Императорскаго Дома находилась шестилтняя Эрцгерцогиня Марія Луиза, очень перепуганная, какъ мы себ воображаемъ, приближеніемъ побдоноснаго Генерала, которому ей посл было предназначено, въ подобномъ сему опасномъ обстоятельств, отдать свою руку.
Богатые граждане единогласно требовали мира. Непріятель находился въ пятнадцати дняхъ разстоянія отъ стнъ ихъ, притомъ городъ (можетъ быть, къ счастію) не имлъ никакихъ укрпленій, которыя могли бы доставить ему средства хоть одинъ день защищаться. Сверхъ того ихъ поддерживали нкоторые изъ Членовъ Совта, и, словомъ сказать, не разбирая, къ добру ли это послужитъ или къ худу, себялюбіе тхъ, которымъ приходилось много терять и которые соразмрно съ тмъ трусили, перевсило мнніе тхъ, которые хотли подвергнуться всмъ опасностямъ, чтобы продолжить ршительное и упорное сопротивленіе. Много нужно уроковъ для убжденія Государей и народовъ въ томъ, что лучше отваживаться на все, лучше даже потерять все, чмъ дозволять въ разное время постепенно себя грабить подъ видомъ дружества и пріязни. Лукъ, насильственно согнутый въ противную сторону, опять получаетъ прежній изгибъ свой, но если онъ столь слабъ, что самъ подается въ противное направленіе, то онъ ужъ никогда не пріобртетъ прежней своей упругости.
Дла Австрійцевъ находились однако же въ такомъ положеніи, что трудно было ршишь, чье мнніе представляло меньше препятствій: тхъ ли, которые требовали мира, дабы прекратить угнетающія страну бдствія, или тхъ, которые желали продолжить войну, имя въ виду выгоды, нами изображенныя, Наконецъ, Внскій Дворъ опредлилъ заключить миръ, и переговорамъ назначено производишься въ Леобен.
Генералы Бельгардъ и Мерфельдъ явились для сего, отъ имени Императора, въ главную квартиру Наполеона, 13 Апрля 1397 года, и объявили желаніе ихъ Государя заключитъ миръ. Бонапарте далъ только на пять дней перемиріе, которое въ послдствіи было продолжено, когда вроятность заключенія мира сдлалась очевидною.
Увряютъ, что въ продолженіе переговоровъ о семъ важномъ мир, Наполеонъ, какъ завоеватель, котораго побды собственно ему принадлежали, котораго армія была содержима и удовлетворяема жалованьемъ изъ способовъ, доставляемыхъ странами, имъ занимаемыми, который получалъ изъ Франціи только позднюю и неохотную помощь, и поддерживалъ войско свое одними наборами изъ Италіянскихъ Республиканцевъ,— показывалъ себя независимымъ отъ Французскаго Правительства. Онъ даже обнаружилъ, въ эту эпоху, такую свободу мыслей и поступковъ, что десятой части подозрній, возбужденныхъ оною, достаточно было бы къ лишенію головы наиболе любимому народомъ Генералу во времена Дантона и Робеспьера. Но могущество Наполеона, хотя медленно пріобртенное и обуздываемое сильнымъ еще вліяніемъ демократіи, было велико, и вообще можно сказать, что власть, которую стяжаетъ побдоносный Генералъ чрезъ свои успхи надъ сердцами солдатъ, скоро становится страшною всякому Правительству тамъ, гд солдатъ не иметъ непосредственнаго участія въ преимуществахъ подданныхъ.
Не должно однако же думать, что Наполеонъ явно обнаруживалъ духъ независимости, котораго Директорія повидимому страшилась, и который, по его собственному мннію, замедлилъ присылку общанной ему помощи изъ Восточной арміи съ береговъ Рейна. Онъ не только не показывалъ такихъ чувствъ, но отмнно какъ былъ усердень къ выгодамъ Республики, чему слдуетъ достопримчательный примръ. Австрійскій уполномоченный, въ надежд сдлать ему угодное, помстилъ въ предварительныхъ условіяхъ договора, какъ важную статью, что Его Императорское Величество признаетъ Французское Правительство въ его настоящемъ вид. ‘Вычеркните эту статью,’ сказалъ сухо Бонапарте: ‘Французская Республика подобна солнцу на небесахъ, которое само собою свтитъ. Жалко тхъ, которые столь слпы, что того не видятъ.’ — Это было сильно сказано) только странно подумать, что тотъ же самый человкъ, года черезъ четыре посл того, былъ способенъ погасить сіе солнце, такъ, что даже и затмнія отъ того не послдовало. {Бонапарте сперва говоритъ, что это обстоятельство случилось въ Леобен, а потомъ относитъ его ко времени заключенія окончательнаго трактата въ Кампо-Форміо. Смыслъ сихъ словъ все тотъ же, гд бы они ни были произнесены.}
Достойно также замчанія, что поддерживая передъ иностранцами верховное величіе Французской Республики, Бонапарте самъ такъ уклонялся отъ уваженія, которымъ онъ былъ обязанъ ея Правителямъ. Предварительныя условія мира было предназначено подписать 18 Апрля. Но Генералъ Кларкъ, котораго Директорія на этотъ предметъ уполномочила, находился еще въ Турин. Его считали человкомъ, пользующимся совершенною довренностью Директоровъ и имвшимъ приказаніе наблюдать за поступками Наполеона, даже арестовать его, въ случа если найдетъ причину усомниться въ врности его къ Французскому Правительству. Не взирая на то, Наполеонъ не поколебался предложить свою собственную подпись и поручительство, которыя были охотно приняты Австрійскими уполномоченными:— явное предзнаменованіе упадка власти Директоріи, если сообразить что военный Генералъ, безъ всякаго содйствія Коммиссаровъ отъ Правительства, или отъ Проконсуловъ, какъ ихъ называли, достаточно обеспечивалъ собою подписаніе столь важнаго договора. Даже не было изъявлено никакого сомннія въ томъ, иметъ ли онъ власть исполнить имъ предлагаемое? И сей его поступокъ особенно достопримчателенъ, по важности порученія, сдланнаго Генералу Кларку.
Статьи Леобенскаго трактата долгое время сохранялись въ тайн, вроятно потому, что высокія, договаривающіяся Правительства не желали, чтобы можно было сравнивать предварительно положенныя условія со странными, необычайными измненіями, сдланными въ окончательномъ трактат при Кампо-Форміо. Эти два мирные договора различествовали между собою соотвтственно тому, въ какой степени и какимъ образомъ предполагалось раздлить земли Венеціи, Цизальпинской Республики и другихъ мелкихъ державъ для обоюдныхъ выгодъ Франціи и Австріи. Горестно замтить, но однако жъ это истина, что никогда второстепенныя державы не должны столько страшиться за свою безопасность, какъ въ то время, когда боле могущественные народы въ сосдств ихъ заключаютъ между собою миръ.
Безполезно входить въ подробности предварительныхъ Леобенскихъ условій, пока мы не опишемъ Кампо-Формійскаго трактата, по которому они были окончательно постановлены и утверждены. Кстати однако же сказать, что Наполеонъ былъ очень осуждаемъ Директоріею и другими за то, что онъ остановился на поприщ побдъ своихъ, и даровалъ Австріи условія, оставившія ее еще страшною для Франціи, тогда какъ, по мннію его порицателей, ему бы стоило еще одержать одну только побду, для того, чтобы уничтожить съ карты Европы самую постоянную и могущественную непріятельницу Французской Республики, или по крайней мр ограничить ее одними только наслдственными Германскими владніями. На эти упреки онъ отвтствовалъ въ донесеніи своемъ Директоріи, изъ Леобена, во время веденія переговоровъ: ‘Если бъ при начал Италіянскаго похода я вздумалъ итти къ Турину, то мн бы никогда не удалось перебраться чрезъ По. Если бъ я преждевременно двинулся къ Риму, то. мн бы не удержать Милана, а теперь если бъ я предположилъ себ непремнною цлью взять Вну, то я бы могъ погубить Республику.’
Такъ искусной основательно оправдывалъ онъ поведеніе, тмъ боле благоразумное, что о становясь въ ту самую минуту, какъ отдаленный еще предметъ, казалось, не могъ миновать рукъ его, онъ извлекалъ изъ страха выгоды, до которыхъ, можетъ быть, отчаяніе непріятеля не допустило бы его, если бъ онъ довелъ его до крайности. И достойно замчанія, что бдствіе, постигшее самого Налолеона, произошло именно отъ нарушенія сихъ правилъ, которыя онъ тогда проповдывалъ, ибо если бъ онъ не усиливался войти въ Москву, то нельзя опредлить, сколь бы долго онъ еще царствовалъ во Франціи.
Леобенскій трактатъ, по объявленію, сдланному Директоріею представителямъ Французскаго народа, заключалъ въ себ только предварительныя условія, по которымъ Австрія согласилась на уступку Бельгійскихъ провинцій и назначеніе такихъ границъ на Рейн, какихъ Франціи будетъ угодно потребовать, признавая въ Италіи одну Республику, составленную изъ всхъ, временно учрежденныхъ. Но вскор посл того обнаружилось, что Мантуу, бывшую предметомъ столь многихъ кровопролитныхъ битвъ, и почитаемую цитаделью Италіи, что доказано опытомъ Въ продолженіе сихъ войнъ, предположено отдать Австріи, изъ рукъ которой она была съ такимъ трудомъ вырвана. Статья сія не понравилась народу, и читатели увидятъ, что Наполеонъ искусно умлъ, при окончательномъ утвержденіи договора, включить себ вознагражденіе, котораго бы ему не слдовало требовать и на которое Австрійцы конечно посл всего согласились.
Тогда пришлось Венеціи трепетать. Она возстала противъ отсутствующихъ Французовъ, и мстительная чернь ея умертвила многихъ изъ нихъ: чмъ Французскіе солдаты были до крайности раздражены, и Венеціянцы не имли права надяться на снисходительность ихъ Предводителя. Леобенскій договоръ оставлялъ Сенатъ сей древней державы безъ всякой подпоры, и даже сама Австрія, какъ Венеціянцы въ послдствіи узнали, вступаясь нсколько времени за нихъ, наконецъ потребовала себ изъ этой добычи долю, которая и была ей предоставлена тайною статьею трактата. Приговоръ сей Олигархіи былъ произнесенъ прежде еще, чмъ Наполеонъ перешелъ черезъ Альпы для исполненія онаго. Въ письм своемъ къ Дожу, изъ столицы Верхней Штиріи, Бонапарте, горько упрекая Сенатъ въ томъ, что онъ заплатилъ за его великодушіе вроломствомъ и неблагодарностью, требовалъ немедленнаго отвта чрезъ посланнаго съ симъ письмомъ Адъютанта о выбор его между миромъ и войною, давая ему только двадцать четыре часа сроку на то, чтобы распустить вооруженныхъ поселянъ и покориться его милосердію.
Жюно, введенный въ присутствіе Сената, объявилъ угрозы своего повелителя устрашеннымъ Членамъ онаго, и суровыми, грубыми ухватками выслужившагося солдата еще боле увеличилъ ужасъ трепещущихъ сановниковъ. Сенатъ, съ подобострастіемъ извиняясь предъ Наполеономъ, отправилъ уполномоченныхъ для смягченія его гнва. Этимъ посланнымъ суждено-было подвергнуться одной изъ тхъ запальчивыхъ выходокъ, которыя были свойственны сему необыкновенному человку, но которыя онъ въ извстныхъ случаяхъ, казалось, умышленно употреблялъ для того, чтобы ужасать тхъ, къ кому онъ обращался. ‘Освобождены ли плнники?’ спросилъ онъ строгихъ голосомъ, не обращая никакого вниманія на низкіе поклоны трепещущихъ посланниковъ. Они, запинаясь, отвтствовали, что уже дана свобода Французамъ, Полякамъ и Бресчійцамъ, взятымъ въ плнъ въ продолженіе междоусобій. ‘Я требую свободы всмъ — всмъ!’ вскричалъ Бонапарте: ‘всмъ, которые содержатся въ темницахъ за свои политическія чувства. Я самъ пойду разрушить тюрьмы ваши подъ Мостомъ-Слезъ, я не хочу, чтобъ была Инквизиція. Если вс плнники не будутъ тотчасъ выпущены. Англійскій повренный въ длахъ высланъ и народъ обезоруженъ, но я объявляю вамъ войну. Я бы могъ итти на Вну, если бъ только захотлъ.— Я заключилъ миръ съ Императоромъ.— У меня восемдесятъ тысячъ человкъ и двадцать канонерскихъ лодокъ.— Не хочу слышать ни объ Инквизиціи, ни о Сенат — я вамъ предпишу законы — я буду Аттилою для Венеціи! Если вы не въ состояніи обезоружить вашей черни, то я за васъ это сдлаю — ваше правительство слишкомъ старо — его надобно уничтожить.’ Между тмъ, какъ Бонапарте, произнося сіи отрывистыя, по выразительныя угрозы, стоялъ передъ Депутатами подобно Арганту въ Освобожденномъ Іерусалимъ, и предлагалъ имъ выборъ между миромъ и войною съ видомъ повелителя, могущаго мгновенно ршить судьбу ихъ, ему еще не было извстно объ убійств въ Верон и о томъ, что съ баттарей Венеціянской крпости Лидо стрляли по Французскому судну, которое пришло въ гавань, спасаясь отъ двухъ военныхъ Австрійскихъ кораблей. Судно было потоплено, а Капитанъ онаго и нсколько человкъ изъ экипажа умерщвлены. Извстіе объ этихъ новыхъ насильствахъ воспламенило въ высшей степени его негодованіе. Устрашенные Депутаты осмлились было съ осторожностью упомянуть о денежномъ вознаграженіи. Отвтъ Наполеона достоинъ Римлянина. ‘Если бъ вы могли предложить мн,’ сказалъ онъ: ‘вс сокровища Перу — если бъ вы устлали золотомъ всю вашу землю, то и тогда бъ вы не въ состояніи были искупить Французской крови, столь вроломно пролитой!’
Сообразно съ симъ, 3 Мая Бонапарте объявилъ войну Венеціи, и приказалъ Французскому Министру выхать изъ города, войска Французскія и набранныя въ новыхъ Италіанскихъ Республикахъ получили въ то же время повелніе двинуться впередъ и истреблять везд, гд встртятъ крылатаго орла Св. Марка, древній символъ Венеціянской Державы. Объявленіе войны издано въ Пальма-Нов.
Мра сія была уже приведена въ исполненіе Французами, находящимися на Венеціанской границ, и Ма-Готцомъ, достопримчательнымъ человкомъ, который начальствовалъ арміею вновь учрежденныхъ Италіянскихъ Республикъ и войсками городовъ Бресчіи и Бергамо, отыскивающихъ себ такой же независимости. Вождь сей, родомъ Швейцарецъ, былъ отличный молодой офицеръ, страстно приверженный тогда къ систем Французской вольности, хотя онъ въ послдствіи имлъ важныя причины перемнить свое мнніе, и лишился жизни, какъ мы будемъ имть случай сказать, сражаясь подъ Австрійскими знаменами.
Устрашенный Венеціанскій Сенатъ показалъ, что потомки Зено, Дандоло и Морозини не суть уже защитники Христіанства, и гордые соперники Папскихъ притсненій. Лучшій способъ, который они могли придумать, состоялъ въ томъ, чтобы употребить въ Париж ходатайство золота, которое Бонапарте такъ грубо отвергнулъ. Наполеонъ увряетъ, что они нашли себ защитниковъ помощью сего тяжеловснаго убжденія. ‘Директорія,’ говоритъ онъ: ‘смягченная приношеніемъ десяти милліоновъ Французскихъ Франковъ, высланныхъ изъ Венеціи банковыми билетами, повелла Предводителю Италіянской арміи пощадить древній Сенатъ и Аристократію.’ Но свднія о сихъ сдлкахъ и роспись розданныхъ въ Париж суммъ попали въ руки къ Наполеону съ перехваченными въ Милан бумагами. Члены Французскаго Правительства, которыхъ сими документами можно бы уличить во взяткахъ и въ лихоимств, принуждены были молчать, а Бонапарте, сославшись на нкоторое несоблюденіе законныхъ Формъ, ршился совершенно ослушаться полученнаго имъ повелнія.
Венеціанскій Сенатъ, боле оглушенный приближающеюся опасностью, чмъ готовый встртить оную, имлъ 60 Апрля родъ тайнаго засданія въ покояхъ Дожа, какъ въ самое это время письмо отъ начальника флотиліи увдомило его, что Французы строятъ баттареи на низменныхъ земляхъ противъ каналовъ, отдляющихъ отъ материка и одинъ отъ другаго острова, на которыхъ основана водоземная владычица Адріатическаго моря, онъ предлагалъ суровымъ слогомъ храбраго моряка уничтожить ихъ прежде, чмъ он будутъ приведены къ окончанію. Дйствительно, каналы весьма удобно могли бы быть защищены отъ непріятеля, который, не смотря на хвастовство Наполеона, не имлъ ни одной лодки. Но если бъ сіе предложеніе было сдлано настоятельниц и монахинямъ женскаго монастыря, то едва ли оно показалось бы имъ боле необычайнымъ, нежели какъ приняли оное эти переродившіеся вельможи. Чувство стыда однако жъ превозмогло и, трепеща о послдствіяхъ отдаваемаго ими повелнія, Сенаторы приказали Адмиралу приступить къ дйствію. Вскор посл отсылки сего приказа, совщанія ихъ были прерваны раздавшеюся пушечною пальбою Венеціянскія канонерскія лодки напали стрлять по авангарду Французской арміи, подходящему къ Фусин.
Дабы прекратишь эти непріятные для ушей звуки, два уполномоченные были отправлены убждать о пощад Французскаго Генерала, и, чтобы дло не замедлилось, Дожъ принялъ на себя извстишь о послдствіяхъ переговоровъ.
Великій Совтъ собрался 1 Мая, и Дожъ, блдный, встревоженный, предложилъ, какъ единственное средство къ спасенію, принять нкоторыя демократическія перемны въ правительств по усмотрнію Генерала Бонапарте, или, въ другихъ словахъ, повергнуть ихъ уставы къ стопамъ побдителя для передлки оныхъ, какъ ему будетъ угодно. Изъ шести сотъ девяноста Сенаторовъ, только двадцать одинъ воспротивились предложенію, влекущему за собою совершенное ниспроверженіе ихъ Конституціи. Правда, что договорныя статьи долженствовали еще поступить на утвержденіе Совта, но при такихъ обстоятельствахъ сіе могло быть сочтено только оговоркою, для соблюденія наружныхъ приличій. Покорность требовалась безусловная и совершенная.
При такомъ уныніи и разстройств правительства, одинъ искусный хитрецъ (говорятъ, что Секретарь отозваннаго изъ Венеціи Французскаго Посланника), придумалъ склонить Венеціянское Правительство къ политическому самоубійству, дабы чрезъ то избавишь Наполеона отъ хлопотъ и отъ небольшаго соблазна, который бы произвело совершенное ниспроверженіе Республики.
9 Мая, въ та самое время, какъ Комитетъ Великаго Совта находился въ тайномъ совщаніи съ Дожемъ, два чужестранца явились предъ Сенаторами, которые до сихъ поръ — такова была завистливая строгость Олигархіи — походили на сверхъ-естественныя существа, на коихъ одинъ взглядъ могъ стоишь жизни. Но теперь, бда, смятеніе и страхъ изгнали стражей изъ этихъ скрытныхъ, таинственныхъ палатъ, и отверзли незванымъ чужестранцамъ входъ въ мрачную обитель подозрительной Олигархіи, гд въ прежніе дни приставъ или ликторъ сего же правительства могъ подвергнуться смертной казни за то, что онъ громко стукнулъ ногою, а еще того скоре, если онъ къ несчастію услыхалъ больше, чмъ ему слдовало знать. Все это измнилось, и безъ задержки, безъ возраженій, двумъ чужестранцамъ позволено было письменно объясниться съ Сенатомъ. Совтъ ихъ, который походилъ на приказаніе, состоялъ въ томъ, чтобы для предупрежденія перемнъ, которыя намревались сдлать Французы — отршить настоящее Правительство, открыть темницы, распустить ополченіе, водрузить древо вольности на площади Св. Марка и принять другія того же рода народныя мры, изъ которыхъ самая меньшая, предложенная за нсколько мсяцевъ предъ симъ, была бы смертнымъ приговоромъ для того, кто бы осмлился только объ нея намекнуть.
Одинъ Англійскій сатирикъ изобразилъ намъ человка, котораго краснорчивый пріятель уговорилъ повситься для того, чтобы спасти себ жизнь. (Докторъ Арбутнотъ, въ Исторіи Джонъ Буля). Исторія паденія Венеціи доказываетъ справедливость сей сатиры. По всему кажется, что, Наполеонъ сдлалъ ни больше, ни меньше того.
Такъ какъ эти друзья-совтники объявили, что тутъ нужна величайшая поспшность, то Комитетъ, пропустивъ только три дня, представилъ сію мру на разсмотрніе Великому Совту, пріуготовясь между тмъ къ уничтоженію Правительства и къ сдач города разоруженіемъ флота и роспускомъ войскъ.
Наконецъ Великій Совтъ собрался 31 Мая. Дожъ началъ было жалобную рчь о крайности, до которой доведена земля ихъ, какъ вдругъ бглый огонь изъ ружей раздался подъ окнами Совщательной Палаты. Вс вскочили въ смятеніи. Иные вообразили себ, что Славяне грабятъ жителей, другіе, что чернь возстала противъ дворянства, прочіе, что Французы вошли въ городъ, и предали его на разграбленіе. Устрашенные и робкіе Члены Совта не стали даже справляться о причин тревоги, а бросились вонъ, подобно овцамъ по указанному имъ пути. Поспшивъ отнять у своего прежняго Правительства всю власть, и приговоривъ его тмъ какъ бы къ гражданской смерти, они присовокупили къ тому все, что могло сдлать сію жертву для Наполеона боле пріятною — и разошлись въ безпорядк, но увренные, что приняли лучшія мры изъ бывшихъ въ ихъ власти для утишенія тревоги, удовлетворивъ желаніямъ господствующей партіи. Но дло шло совсмъ не о томъ. Напротивъ того, они, къ несчастно своему, узнали, что возвщенный стрльбою мятежъ былъ составленъ не противъ Аристократовъ, а противъ тхъ, которые замышляли уничтожить Народную независимость. Вооруженныя толпы кричали: ‘Да здравствуетъ навки Св. Маркъ! и да погибнетъ чуждое владычество!5‘ Были правда и другіе, которые въ противность сему махали трехцвтными знаменами, восклицая: ‘Свобода навки!’ Распущенные солдаты смшались съ сими буйными толпами, угрожая городу огнемъ и расхищеніемъ.
Въ продолженіе этой страшной тревоги и пока враждующія стороны перестрливались, было наскоро составлено временное Правительство, и послали суда для перевозки въ городъ трехъ тысячъ Французскихъ солдатъ. Прибывъ, они овладли площадью Св. Марка, между тмъ, какъ нкоторые изъ гражданъ приняли ихъ съ восклицаніями) по большая часть жителей, хотя вроятно не мене чувствительная къ ненавистному игу прежней аристократической тираніи, взирала на паденіе оной съ унылымъ безмолвіемъ, ибо вмст съ древними уставами земли ихъ, сколь ни мало они заслуживали сожалнія, ниспровергалась честь и независимость самого Государства.
Условія, которыя Французы даровали, или лучше сказать предписали, показались довольно умренными, въ томъ вид, какъ они были обнародованы. Ими объявлялось, что чужеземныя войска не останутся доле, какъ сколько нужно для обеспеченія мира Венеціи,— они ручались за уплату казенныхъ долговъ и пансіоновъ, производимыхъ обднвшимъ дворянамъ. Правда, что Французы требовали взысканія съ начальника крпости Лидо, который стрлялъ по Французскому кораблю, но вс прочія вины были пройдены, и въ послдствіи Бонапарте даже и это дло предалъ забвенію, что заставило усомниться, точно ли сіе обстоятельство было столь важно, какъ его выставили.
Пять тайныхъ и мене пріятныхъ статей присоединялись къ этимъ обнародованнымъ условіямъ. Одна изъ нихъ заключала въ себ распредленіе земель, сдланное уже на счетъ Венеціи между Австріею и Фракціею. Во второй и въ третьей помщено было взысканіе трехъ милліоновъ Франковъ деньгами и столько же корабельными снарядами. Еще одна предписывала уступку трехъ военныхъ кораблей и двухъ фрегатовъ, оснащенныхъ и вооруженныхъ. Пятою требовалось, по обыкновенному Французскому корыстолюбію, отдачи двадцати картинъ и пяти сотъ рукописей.
Въ послдствіи увидятъ, какія выгоды Венеція купила себ этими суровыми условіями. На ту пору она полагала, что сими пожертвованіями обеспечится независимое ея существованіе въ вид демократической державы. Между тмъ необходимость удовлетворить хищности Французовъ, заставила правительство прибгнуть къ насильственнымъ займамъ, и такимъ образомъ, нарушивъ права гостепріимства, оно отняло у Герцога Моденскаго (который ухалъ въ Венецію при первомъ нашествіи Наполеона на Ломбардію) остальную его казну, простирающуюся до ста девяноста тысячъ цехиновъ.
Любовная переписка Наполеона съ Іозефиною.— Дворъ его въ Монтебелло.— Соединеніе тамъ длъ съ забавами.— Генуа.— Мятежный духъ.— Генуезцевъ.— Они бунтуютъ, но усмирены правительствомъ, а жившіе въ Гену Французы ограблены и заключены въ темницу.— Бонапарте, разсудивъ сіе дло, даетъ уставъ новаго правительства.— Сардинія.— Неаполь.— Циспаданская, Транспаданская и Эмилійская Республики соединяются подъ названіемъ Цизальпинской Республики.— Вальтелина.— Граубинденъ.— Вальтелина присоединена къ Ломбардіи.— Великія улучшенія въ Италіи и въ характеръ Италіянцевъ, произведенныя сими перемнами. Затрудненія при переговорахъ между Франціею и Австріею — Директорія и Наполеонъ несогласны въ мнніяхъ.— Кампо-Формійскій трактатъ.— Бонапарте, разставшись съ Италіянскою арміею, отправляется Французскимъ уполномоченнымъ въ Раштадтъ.
Возвращающійся миръ приводитъ съ собою семейную любовь, и доставляетъ возможность оной предаваться. Бонапарте былъ еще молодой супругъ, хотя онъ женился уже боле двухъ лтъ тому назадъ. Часть его переписки съ женою сохранена, {Она издана въ книг подъ заглавіемъ: Поздка въ Нидерланды, въ Голландію, въ Германію, въ Швейцарію, въ Савоію и во Францію, въ теченіе 1821 и 1822 годовъ, Карла Теннана. Лондонъ. 2 части. Въ книг сей помщены снимки съ писемъ, и нтъ причины сомнваться въ достоврности оныхъ. Слдующее изъ нихъ можетъ послужить образчикомъ, подтверждающимъ мнніе одного великаго законовдца, что любовныя письма кажутся величайшими глупостями всмъ, кром того, кмъ они пишутся, и того, кто ихъ получаетъ:
‘Посредствомъ какого искуства ты умла плнить вс мои способности, сосредоточить въ себ все нравственное бытіе мое? Это упоеніе, милый другъ, которое прекратится не иначе, какъ съ жизнью. Жить для Іозефины, вотъ цль моего существованія! А дйствую для того, чтобы соединиться съ тобою, терзаюсь для того, чтобы къ теб приблизишься. Безумецъ! я не замчаю, что я отъ тебя отдаляюсь. Сколько странъ, сколько земель насъ раздляютъ! Сколько пройдетъ времени прежде, чмъ ты прочтешь сіи строки, слабо выражающія чувства воспламененной души, въ которой ты царствуешь! Ахъ, обожаемая супруга! не знаю, какой жребій меня ожидаетъ, но если онъ еще будетъ отдалять меня отъ тебя, то сдлается мн нестерпимымъ, твердость моя такъ далеко не простирается. Было время, когда я гордился сею твердостью, и иногда, глядя на зло, которое люди могли мн сдлать, на жребій, который могъ быть мн предназначенъ, я встрчалъ ужаснйшія бдствія, не сморщивъ чела, не ощущая въ себ волненія. Но теперь, одно помышленіе, что моя Іозефина, можетъ быть, нездорова, что она, можетъ быть, страждетъ, а въ особенности жестокая, ужасная мысль, что она любитъ меня меньше прежняго, убиваетъ мою душу, останавливаетъ во мн теченіе крови, длаетъ меня печальнымъ, унылымъ, не оставляя во мн даже порывовъ ярости и отчаянія. Прежде я часто говаривалъ самъ себ: люди не властны надъ тмъ, который умретъ, безъ сожалнія, по теперь, умереть не будучи любимымъ тобою, умереть не будучи въ томъ увреннымъ, это адская мука — это живое, разительное подобіе совершеннаго уничтоженія. Мн кажется, что я задыхаюсь. Единственная моя подруга, ты, которая назначена Судьбою свершить со мной тягостный путь жизни, въ тотъ день, когда я лишусь твоего сердца, вся природа покажется мн безплодною, безъ жара и безъ произрастеній. Оканчиваю, милый другъ, душа моя грустна, тло утомлено, умъ оглушенъ, люди мн надоли, я бы долженъ ихъ ненавидть: они разлучаютъ меня съ моею возлюбленною.
‘Я въ Порт-Мориц близь Онейля, завтра буду въ Альбет. Арміи сближаются. Мы стараемся другъ друга обмануть: хитрйшій одержитъ побду. Мн правится Генералъ Боль, онъ хорошо дйствуетъ, онъ искусне своего предшественника. Я надюсь его порядкомъ поколотить. Не безпокойся, люби меня какъ глаза свои: нтъ, этого мало — какъ самую себя, какъ умъ твой, мысль твою, жизнь твою, твое все. Милый другъ, прости меня, я брежу, природа слаба для того, кто живо чувствуетъ — кого ты одушевляешь!’} и представляетъ любопытную картину характера, столь же пылкаго въ любви, какъ и на ратномъ пол. Языкъ побдителя, который по своему произволу располагалъ государствами и разбивалъ знаменитйшихъ полководцевъ своего времени, столь же страстенъ, какъ языкъ Аркадскаго пастушка. Мы не можемъ умолчать, что въ иныхъ мстахъ, которыхъ мы здсь не приводимъ, слогъ сей переписки отзывается вольностью, который, не смотря на короткость брачной связи, Англійскій мужъ не употребилъ бы, и которую Англійская жена не сочла бы приличною для выраженія супружеской любви. Кажется однако жъ несомнннымъ, что привязанность, изображенная въ сихъ письмахъ, была совершенно искренна, въ одномъ изъ нихъ, даже помщено рыцарское восклицаніе: — ‘Вурмзеръ дорого заплатитъ мн за слезы, которыя онъ заставляетъ тебя проливать!’
Судя по этой переписк, кажется, что Іозефина пріхала къ своему мужу въ сопровожденіи Жюно, когда онъ возвращался изъ Парижа, куда отвозилъ Директоріи и Представителямъ Французскаго народа штандарты и знамена, отбитые у Боль. Въ Декабр 1196 года, Іозефина находилась въ Гену, гд она была принята съ отличною пышностью привepженными къ Французамъ гражданами сей древней республики, и гд, къ великому соблазну строгихъ Католиковъ, балъ, данный господиномъ де Сервою, продолжился до утра слдующаго дня, пятницы, вопреки присутствію одного изъ Сенаторовъ, который имлъ у себя въ карман, но не смлъ показать, сенатскій указъ о строгомъ соблюденіи поста въ этотъ день. Сіе пребываніе въ Гену, вроятно было проздомъ, по посл подписанія Леобенскаго трактата и въ продолженіе переговоровъ, происходившихъ до утвержденія мира въ Кампо-Форміо, Іозефина жила вмст съ мужемъ своимъ на прекрасной дам, или лучше сказать, во дворц Монтебелло.
Дана сія, знаменитая по важнымъ переговорамъ, тамъ происходившимъ, лежитъ въ нсколькихъ миляхъ отъ Милана, на пологомъ холм, съ котораго открывается обширная картина плодоносныхъ Ломбардскихъ равнинъ. Самыя знатныя дамы, славившіяся своею красотою и умомъ, словомъ сказать вс, украшавшія собою общество,— ежедневно посщали Іозефину, которая принимала ихъ съ такою пріятностью и ловкостью, какъ будто бы она была рождена къ тому, чтобы исполнять обязанности высшаго общежитія, приличныя жен столь знаменитаго человка, какъ Наполеонъ.
Переговоры происходили посреди веселостей и забавъ. Разные Министры и Посланники Австріи, Папы, Королей Неаполитанскаго и Сардинскаго, Герцога Пармскаго, Швейцарскихъ Кантоновъ И многихъ Нмецкихъ Принцевъ, толпа Генераловъ, Вельможъ, Депутатовъ разныхъ городовъ, ежедневное прибытіе и отправка многочисленныхъ курьеровъ, производство важныхъ длъ, вмст съ праздниками и пиршествами, съ балами и охотами, представляли картину пышнаго Двора, и отъ того все сіе соединеніе было названо Италіянцами Монтевельскимъ Дворомъ. XI точно, это вылъ Дворъ, судя по его важности, ибо переговоры, при ономъ производимые, долженствовали установитъ политическія отношенія Германіи, и ршить судьбу Нороля Сардинскаго, Швейцаріи, Венеціи, Генуи, всмъ предопредлено было изъ устъ Наполеона узнать условія, которыми ихъ народное существованіе продолжалось или прекращалось.
Монтебелло былъ не мене того и обителью удовольствій. Повелители сего дипломатическаго и воинственнаго Двора здидіх прогуливаться на озера Маджіоре (Большое), Конское, на Борромейскіе острова и по разнымъ вилламъ, разсяннымъ въ сей прелестной стран. Каждый городъ, каждая деревня старались отличиться какимъ либо особеннымъ знакомъ почтительности и уваженія къ тому, котораго они называли освободителемъ Италіи. Это описаніе взято со словъ самого Наполеона, который, кажется, обращался къ этой эпох своей жизни съ чувствами живйшаго удовольствія, чмъ ко всмъ прочимъ.
Это, вроятно, было самое счастливое время его жизни. Вс почести, кром присвоенныхъ коронованнымъ главамъ, были ему предоставлены, и имли всю прелесть новизны для человка, который два или три года тому назадъ томился въ безвстности. Имя въ своихъ рукахъ власть, онъ не испыталъ еще заботъ и опасностей, съ нею сопряженныхъ, окружающіе его основывали на немъ великія надежды, и онъ ни одной изъ нихъ еще не измнилъ. Онъ былъ въ цвт юности, и женатъ на любимой женщин. Сверхъ всего этого, ему сіяла надежда — достичь высшей степени величія, между тмъ, какъ онъ не дозналъ еще опытомъ, что наслажденіе влечетъ за собою пресыщенность, и что вс земныя желанія и домогательства, будучи вполн удовлетворены, оканчиваются суетностью и умственною тоскою.
Различные предметы, занимавшіе Наполеона въ продолженіе этой эпохи трудовъ и удовольствій, были дла Генуи, Сардиніи, Неаполя, Цизальпинской Республики, Граубиндена, и наконецъ, важне всего прочаго, окончательный договоръ съ Австріей), заключавшій въ себ уничтоженіе независимости Венеціянской Республики.
Генуа, горделивая соперница Венеціи, никогда не достигала одинаковой съ нею степени важности, по дворянство ея, управлявшее еще оною по уставамъ Андрея Доріи, сохранило боле народнаго духа и боле воинственныхъ качествъ. Сосдство съ Франціею и вліяніе распространившихся въ оной понятій, образовали между гражданами среднихъ сословій партію, принявшую названіе Морандистовъ отъ одного носившаго то же имя клуба, котораго цль была ниспровергнуть олигархію, и возстать противъ правительства. Дворянство весьма естественно тому воспротивилось, и большая часть черни, преданная оному и Католической вр, готова была дйствовать съ нимъ за одно.
Учрежденіе двухъ Народныхъ Правительствъ въ Италіи, на рк По, дало знать Генуэзскимъ мятежникамъ, что наступило время и ихъ городу пройти чрезъ кубъ такого же преобразованія. Собравшись, они подали Дожу просьбу объ уничтоженіи существующаго правительства, и объ учрежденіи демократіи. Дожъ, снисходя на ихъ требованіе, наименовалъ Комитетъ изъ девяти человкъ, между коими пятеро принадлежали къ простому народу, для пріисканія средствъ придать боле народнаго духу Конституціи.
Три Великіе Государственные Инквизитора, или Цензора, какъ назывались тогдашніе Правители Олигархіи, ополчились врою противъ сего народнаго буйства. Они прибгли къ проповдямъ и къ церковнымъ увщаніямъ для отклоненія добрыхъ Католиковъ отъ перемнъ, требуемыхъ Морандистами, они вынесли Святыя Тайны, и учредили крестные ходы и молебствія, какъ будто угрожаемые нашествіемъ Алжирцевъ.
Между тмъ Морандисты ополчились, приняли Французскій народный цвтъ, и, надясь на успхъ, овладли воротами арсенала и гаванью. Но торжество ихъ было кратковременно. Десять тысячъ вооруженныхъ ремесленниковъ явились, какъ будто бы изъ земли, подъ предводительствомъ своихъ синдиковъ или старостъ, и, восклицая: Да здравствуетъ Два Марія! объявили себя защитниками дворянъ. Бунтовщики, совершенно разбитые, были принуждены укрыться въ домахъ, откуда ихъ вытснили, и наконецъ совершенно разогнали. Посл сего, побдители, напавъ на жившихъ въ Гену Французовъ, разграбили домы ихъ, и повлекли въ темницы.
Это послднее обстоятельство давало Наполеону полное право вступиться, что бы онъ вроятно сдлалъ, если бъ и не случилось сихъ насилій. Онъ прислалъ Адъютанта своего, Ла-Валета, въ Генуу, съ угрозою тотчасъ отрядить противъ сего города дивизію, если плнники не будутъ освобождены и сдланы такія перемны, или, лучше сказать, совершенное преобразованіе въ правительств, какое будетъ угодно Французскому полководцу. Противъ этого нельзя было возражать. Инквизиторовъ посадили подъ стражу, за то, что они, при содйствіи своихъ согражданъ, защищали существующія государственныя постановленія, а Дожъ съ двумя знатнйшими сановниками отправился въ Монтебелло, главную квартиру Наполеона, узнать будущую судьбу города, спсиво называвшагося градомъ Дворцевъ. Они получили Демократическій Уставъ, который Бонапарте нашелъ для нихъ приличнымъ, и повидимому, онъ оказалъ большую благосклонность Гену, которая, но страсти Французовъ устроивашь все на классическую ногу, была наименована Лигурійскою Республикою. Условлено, чтобы пострадавшіе Французы были вознаграждены, но никакого военнаго налога не взыскано для расходовъ Французской арміи, и ни Кабинеты, ни собранія Генуэзскія не заплатили дани Парижскому музеуму.
Вскор посл сего, партія Демократовъ такъ далеко простерла свое самоуправство, что отршила дворянъ отъ правительства и отъ всхъ важныхъ мстъ, за что получила отъ Наполеона строгій выговоръ. Онъ порицалъ ихъ за это нарушеніе правъ и оскорбленіе набожныхъ Католиковъ, объявляя дале, что лишать дворянъ участія въ общественной служб, столь же несправедливо и въ существ столь же преступно, какъ самыя важныя вины патриціевъ. Бонапарте говорилъ, что онъ чувствуетъ къ Гену пристрастіе, и великодушіе, съ которымъ онъ поступилъ съ сею державою въ этомъ случа, служитъ тому очевиднымъ доказательствомъ.
Король Сардинскій былъ поверженъ къ стопамъ Франціи перемиріемъ при Хераско, заключившимъ первый походъ Наполеона, и прозорливый сей полководецъ давно убждалъ Директорію, возстановивъ хоть часть его Королевскаго сана, сдлать его полезнымъ для Франціи въ качеств союзника. Генералъ Кларкъ, 5 Апрля 1791 года, даже подписалъ вмст съ уполномоченнымъ отъ Его Сардинскаго Величества наступательный и оборонительный договоръ, посредствомъ котораго Наполеонъ надялся присоединить къ своей арміи четыре тысячи Сардинской или Піемонтской пхоты и пять сотъ человкъ конницы, онъ много полагался на сію помощь въ случа возобновленія войны съ Австріекъ Но Директорія уклонялась отъ исполненія Наполеоновой просьбы, и не утверждала договора, вроятно считая состоящую уже подъ его начальствомъ армію довольно сильною, особенно при такой любви солдатъ къ ихъ полководцу. Наконецъ, однако же, трактатъ былъ утвержденъ, но слишкомъ поздно для того, чтобы содйствовать видамъ Наполеона.
Неаполь, котораго поведеніе было сомнительно и не искренно, смотря по тому, какъ обстоятельства повидимому общали Французскому Генералу побду, или угрожали ему разбитіемъ,— испыталъ однако же на себ, когда Бонапарте вполн восторжествовалъ, благодать его могущественнаго предстательства у Правителей Франціи, и пріобрлъ вс выгоды, предоставленныя ему Парижскимъ трактатомъ 10 Октября 1796 года.
Оставалось еще сообразить боле важный предметъ посл усмиренія Италіи, относительно способа, какимъ будутъ управляться новыя Республики, и границъ земель, каждой изъ нихъ предоставляемыхъ. Объ этомъ долго разсуждали, и какъ между нкоторыми Италіянскими городами и областями существовало много старинной вражды и распрей, то не легко было убдить ихъ, что истинная ихъ польза требуетъ соединенія, сколь можно въ большемъ числ, подъ одно могущественное и дятельное управленіе, которое могло бы сдлаться нсколько важною державою, вмсто того, чтобъ быть раздробленными, какъ до тхъ поръ, на мелкія области, которыя не могли настоящимъ образомъ воспротивиться даже вторженію второстепенныхъ государствъ, а тмъ еще мене Франціи или Австріи.
Учрежденіе прочнаго, независимаго государства на свер Италіи, боле всего лежало у Наполеона на сердц. Но Циспаданская и Транспаданская Республики имли об отвращеніе къ такому союзу, а Романія уклонилась отъ присоединенія къ Циспаданской, и предпочла ничтожную, слабую независимость подъ титломъ Эмилійской Республики. Бонапарте усплъ погасишь сію непріязненность, указавъ имъ Общую Республику, которую онъ въ это время замышлялъ упредить, какъ долженствовавшую составить ядро державы, которая будетъ отъ времени до времени при удобныхъ случаяхъ расширяться до тхъ поръ, пока вся Италія соединится подъ однимъ правительствомъ. Эта лестная, хотя и отдаленная будущность, представляющая Италіи возможность составишь нкогда великую державу, прочную въ самой себ и независящую отъ остальной части Европы, вмсто того, чтобъ быть, какъ теперь, раздленною на малые участки, весьма естественно заставила умолкнуть вс частныя вражды и несогласія, препятствовавшія соединенію Циспаданской и Эмилійской Республикъ въ одну, въ слдствіе чего, сія важная мра была ршена.
Имя Цизальпинской Республики была избрано для означенія сихъ соединенныхъ областей. Французы охотне бы назвали ее, въ отношеніи къ Парижу, Транзальпинскою Республикою, но это была бы новизна, противная древнему праву, предоставленному Риму, быть средоточіемъ, по отношенію къ которому, вс прочія области Италіи получали свое мстное наименованіе. Это ниспровергло бы вс классическія приличія и спутало бы историческія воспоминанія, если бъ то, что до сихъ поръ считалось лежащимъ по сю сторону Альпъ, въ угожденіе Парижскому тщеславію, было наименовано загорною стороною той же самой цпи горъ.
Конституція, предназначенная для Цизальпинской Республики, была та самая, которую Французы окончательно приняли въ такъ называемый ими Третій годъ, съ Директоріею Исполнительной Власти и съ двумя Совтами. Она приведена въ дйствіе 30 Іюня 1191 года. Четыре Члена Директоріи были наименованы Наполеономъ, а пятаго онъ общалъ назначишь въ скоромъ времени. 14 числа слдующаго Іюля мсяца происходилъ смотръ тридцати тысячъ Народной Гвардіи. Ломбардскія крпости и другія области были сданы мстнымъ начальствамъ, и Французская армія, выступивъ изъ земель новой Республики, расположилась въ Венеціанскихъ владніяхъ. Между пімъ обнародовали, что какъ области, принадлежащія Цизальпинской Республик, были пріобртены фракціею по праву завоеваній, то она, основываясь на семъ прав, образовала для нихъ свободное и независимое Правительство, которое, будучи уже признано Императоромъ Австрійскимъ и Директоріею, безъ сомннія будетъ въ непродолжительномъ времени признано и всми прочими Европейскими державами.
Бонапарте вскор посл сего показалъ, что онъ дйствительно намревается пользоваться всми случаями для распространенія Цизальпинской Республики. Три долины, называемыя Вальтелинскою областью, простираются отъ Швейцарскихъ горъ до Комскаго озера. Народонаселеніе Вальтелины заключаетъ въ себ около ста шестидесяти тысячъ душъ. Они говорятъ по-Италіянски, и вс вообще исповдаютъ Католическую вру. Сіи долины подчинялись Швейцарскому Кантону, называемому Граубинденомъ, не принадлежа впрочемъ къ Швейцарскому Союзу, и не пользуясь его преимуществами, а состоя къ Швейцарцамъ въ томъ отношеніи, какъ вассалы къ своимъ Государямъ. Такую зависимость горько и постыдно было переносить, а потому не удивительно, что жители Вальтелины, тогда, какъ всмъ окрестнымъ землямъ предоставлено было пользоваться свободою и независимостью, выгнали изъ долинъ своихъ Швейцарскіе гарнизоны, приняли символъ Италіянской свободы, и повергли жалобы на притсненія своихъ Протестантскихъ владльцевъ къ стопамъ Наполеона.
Жители Вальтелины конечно имли неоспоримое право отыскивать себ естественную свободу, которая чрезъ давность не теряется, но не столь очевидно, могли ли Французы по народнымъ законамъ, присвоивать себ власть посредства между ними и Граубиндцами, съ которыми, такъ же какъ и со всмъ Швейцарскимъ Союзомъ, они состояли въ совершенномъ мир. Это, кажется, нсколько затруднило даже и самого Наполеона. Онъ вздумалъ однако же опереться на то, что Миланское правительство, въ слдствіе состоявшагося въ 1512 году постановленія, иметъ надъ Вальтелиною право посредства, которое въ его лиц такъ было признано, что сами Граубиндцы обратились къ нему съ жалобами на своихъ ослушныхъ вассаловъ. Бонапарте объявилъ свое мнніе, совтуя Граубинденскому Кантону, состоящему изъ трехъ союзныхъ областей, сдлать ихъ Валентинскихъ подданныхъ участниками ихъ свободы въ качеств четвертой области. Умренность сего предложенія нсколько извиняетъ незаконность управы.
Представители Граубиндейскаго Кантона, не смотря на то, очень оскорбились предложеніемъ, клонившимся къ тому, чтобы сдлать ихъ вассаловъ свободными ихъ братьями, и не захотли признать равенство подвластнаго имъ Италіянца, который утолялъ жажду изъ рки Адды со свободнорожденнымъ Швейцарцемъ, пьющимъ воду Рейна. Поелику они не приняли предложенія Наполеона и, уклонясь отъ суда его, искали себ содйствія въ Берн, въ Париж, въ Вн и въ другихъ мстахъ, то Французскій Генералъ ршился наказать ихъ за неявку, и объявилъ, что поелику Граубиндцы не захотли къ нему явиться и не вняли убжденіямъ его присоединить Вальтелинскихъ жителей къ ихъ союзу, то въ слдствіе сего онъ опредляетъ причислить Вальтелинское Правительство или область въ составъ Цизальпинской Республики. Тщетно Граубиндцы смирились, когда уже было поздно, и изъявляли готовность свою отдаться на судъ посредника, слишкомъ могущественнаго для того, чтобы устранить его подъ предлогомъ незаконности, Вальтелинская область была невозвратно присоединена къ Ломбардіи, которой безъ сомннія она составляетъ естественный удлъ по ея нравамъ и смежности.
Учрежденіе правительства, имющаго свои свободные, хотя и несовершенные уставы, казалось, почти мгновенно подйствовало на улучшеніе народныхъ нравовъ въ сверной Италіи. Изнженность и легкомысліе, заставлявшія молодежь предаваться забавамъ и волокитству, уступили мсто боле прочнымъ, боле благороднымъ качествамъ — желанію возвышенныхъ душъ отличиться въ искуствахъ и въ ратномъ дл. Бонапарте самъ сказалъ, что нужно двадцать лтъ для совершеннаго преобразованія народнаго характера Италіянцевъ, но въ этомъ народ, легкомысленномъ до сихъ поръ отъ того, что его не допускали до общественныхъ длъ, и робкимъ потому, что ему было запрещено носить оружіе — посялись уже смена, содлавшія въ послдствіи Сверныхъ Италіянцевъ равными въ неустрашимости на войн съ самими Французами, и произведшія столько знаменитыхъ мужей по гражданской части.
Между тмъ, какъ занимались этими второстепенными распоряженіями, какъ можно ихъ назвать, въ сравненіи съ переговорами, происходившими между Австріею и Франціей), сіи дв великія договаривающіяся державы встрчали большое затрудненіе согласиться на счетъ мира, долженствовавшаго быть основаннымъ на предварительныхъ Леобенскихъ условіяхъ. Повидимому, даже нкоторыя изъ главныхъ статей, считаемыя краеугольными камнями договора, начинали казаться неумстными.
Читатели вспомнятъ, что въ замнъ уступки Фландріи и всхъ областей на лвомъ берегу Рейна, со включеніемъ крпкаго города Меца, отдаваемыхъ навсегда Французамъ, Австрія требовала себ вознагражденія на какой либо другой границ. По первоначальному предположенію, Ломбардская Республика, наименованная въ послдствіи Цизальпинскою, долженствовала получишь вс земли, простирающіяся отъ Піемонта къ востоку до рки Огліо. Страна, лежащая на западъ отъ рки сей, назначалась Австріи въ замнъ уступки Бельгіи и лваго берега Рейна. Рка Огліо, выходящая изъ Альпъ, протекаетъ по плодоноснымъ областямъ Бресчіи и Кремаско, и впадаетъ въ По близь Борго Форте, имя у себя на лвой сторон важную крпость, Мантауу, цитадель Италіи, которая по сему распредленію переходила обратно къ Австріи. Были еще и другія замны, предоставляемыя Императору предварительнымъ Леобенскимъ договоромъ. Венеція долженствовала лишиться земель ея на материк, которыя предполагалось отобрать въ дополненіе назначаемаго Имперіи вознагражденія, хотя Венеція, сколько тогда было извстно Наполеону, и ненарушимо еще сохраняла принятый ею нейтралитетъ. Дабы искупить сію несправедливость, нужно было сдлать другую. Венеціянской Республик назначалось получить области Болонію, Феррару и Романію, вмсто земель, отдаваемыхъ ею Австріи, а не должно забывать, что области сіи составляли главную основу Циспаданской Республики, учрежденной самимъ Наполеономъ. И ихъ-то, съ жителями, которыхъ онъ потшилъ надеждою на вольное народное правительство, онъ намревался предашь подъ владычество Венеціи, самой завистливой Олигархіи въ свт, нерасположенной миловать тхъ, которые слишкомъ поторопились обнаружить желаніе независимости. Такъ было распоряжено Леобенскимъ договоромъ, при заключеніи котораго уполномоченные обихъ державъ, кажется, считали второстепенныя, слабйшія государства, давняго или новаго учрежденія, только всовыми гирями, которыя можно было прикидыватъ въ чашу для возстановленія равновсія.
Правда, что новорожденная Циспаданская Республика избгла жребія, приготовляемаго ей тогда ея покровителемъ и основателемъ, ибо едва только сіи распоряженія были предварительно сдланы, какъ получена всть о возмущеніи Венеціи, о нападеніи на Французовъ во всхъ областяхъ ея, и о убіеніи въ Верон. Сіе насильство, поставляя, древнюю Республику относительно Франціи въ положеніе враждебной державы, давало Наполеону право поступать съ нею, какъ съ завоеванною землею, раздробивъ оную или совершенно уничтоживъ. Но съ другой стороны, онъ ее помиловалъ, утвердилъ ея новую народную конституцію, и овладлъ городомъ, подъ тмъ предлогомъ, чтобы доставить ему новое правительство, сообразное со всеобщими надеждами, которыя онъ подавалъ цлой Италіи. Права завоеванія были ограничены условіями, на которыхъ послдовала сдача. Австрія, въ свою очередь, тмъ боле была обязана покровительствовать сей древней Республик, что за ея дло Венеція столь отважно ополчилась, но такова была политика сей державы, что съ самого начала, она не поколебалась вос. пользоваться добычею отъ союзницы, которая за нее подверглась смертельному пораженію.
Между тмъ, какъ уполномоченные собрались для окончательнаго постановленія на счетъ сихъ предварительныхъ условій, Французская Директорія, для того ли, чтобы сдлать вопреки Наполеону, котораго могущество становилось слишкомъ очевиднымъ у или отъ того, что она дйствительно имла т опасенія, которыя были ею изъявлены, опредлила, чтобы Машпуа, взятая съ такими трудами, осталась оплотомъ Цизальпинской Республики, вмсто того, чтобъ быть опять причисленною къ Австрійскимъ владніямъ въ Италіи. Уполномоченные отъ Императора со своей стороны настаивали въ томъ, что Маытуа необходимо нужна для безопасности ихъ Италіянскихъ владній, особенно по свойствамъ ихъ новой сосдки, Цизальпинской Республики, которой примръ могъ быть вреденъ для смежныхъ съ нею Имперскихъ областей. Дабы отвратить сіе затрудненіе, Французскій Генералъ предложилъ раздлишь также и остальныя владнія Венеція между Австріею и Франціею, предоставя послдней Албанію и Іонійскіе острова, принадлежащіе Республик, которой высокія договаривающіяся державы подписывали смертный приговоръ, между тмъ, какъ Исгарія, Далмація и сама Венеція со всми прочими ея областями долженствовали быть отданы Австріи. Послдняя держава, чрезъ Министра своего, согласилась на этотъ раздлъ съ такою же малою разборчивостью, какъ и на прежнее присвоеніе земель ея несчастной союзницы.
Но по мр того, какъ препятствія были устраняемы въ одномъ предмет, они, казалось, возникали въ другомъ, и отъ сего воспослдовала остановка въ переговорахъ, которымъ ни одна изъ сторонъ повидимому не желала дать окончательный ходъ. Въ самомъ же дл, какъ Наполеонъ, уполномоченный отъ Франціи, такъ и Графъ Кобенцель, весьма искусный дипломатъ, главный повренный съ длахъ Австріи, оба предвидли, что Французское правительство, давно уже колеблющееся, приближалось къ перелому. Переломъ сей, происшедшій 18 Фруктидора, съ обстоятельствами, которыя мы въ послдствіи опишемъ, произвелъ посредствомъ новой революціи совершенную перемну въ правительств. Такъ какъ революція сія свершилась въ пользу Директоровъ, то почувствовавъ себя чрезъ оную сильне прежняго, они, казалось, совершенно перестали думать о мир, обнаруживая большую наклонность воспользоваться выгодами своего положенія.
Бонапарте былъ противнаго мннія. Онъ зналъ, что если война возобновится, то вс затрудненія похода падутъ на него, равно какъ и вина, въ случа неудачи. Почему онъ и ршился, на основаніи даннаго ему полномочія, привести это дло къ концу, не смотря на то, угодно ли сіе будетъ Директоріи, или нтъ. Принявъ это намреніе, онъ съ военною суровостью приступилъ къ Кобенцелю, который уже видлъ, сколь для него выгодны отсрочки. 16 Октября переговоры возобновились на прежнемъ основаніи) и Кобенцель, касательно вознагражденій, началъ настаивать, чтобы Мантуа и линія Адижа были предоставлены Императору, угрожая, въ случа возобновленія войны пригласить Россіянъ, и намекая, что Бонапарте приноситъ въ жертву миръ своей воинской слав, и хочетъ новаго начатія брани. Наполеонъ съ суровымъ, но хладнокровнымъ негодованіемъ взялъ съ подноса фарфоровый приборъ, который Кобенцель дорого цнилъ, какъ подарокъ Императрицы Екатерины. ‘И такъ перемиріе прервано,’ сказалъ онъ: ‘и война объявлена. Но берегитесь — я разобью вашу Имперію на столько же кусковъ, какъ эту посуду.’ — Онъ бросилъ приборъ на полъ, и съ грубостью вышелъ вонъ. Мы опять вспоминаемъ Тассова Арганта. {Spiego quel cruclo il seno, e’l manto scosse,
Ed a guerra mortal, disse, vi sfido,
