ЖИЗНЬ И СОЧИНЕНІЯ ТОБІАСА СМОЛЛЕТТА.
ЖИЗНЬ И СОЧИНЕНІЯ ТОБІАСА СМОЛЛЕТТА.
С…
‘Современникъ’, No 3, 1855
Жизнь и сочинения Тобиаса Смоллетта, С., Год: 1855
Время на прочтение: 18 минут(ы)
Фамилія Смоллеттъ съ давнихъ поръ имла своимъ мстопребываніемъ графство Домбартонское въ Шотландіи, и многіе изъ членовъ ея съ честію служили своему отечеству. Одинъ изъ Смоллеттовъ въ 1588 году отличился при истребленіи Испанской Армады и взорвалъ на воздухъ корабль, на которомъ находилась казна всего флота, ддъ нашего героя, Сэръ Джемсъ Смоллеттъ во время революціи 1688 года присоединился къ Шотландскимъ патріотамъ, былъ избранъ членомъ Шотландскаго Парламента, а въ послдствіи однимъ изъ депутатовъ, которымъ поручено было составить актъ о соединеніи Шотландіи съ Англіею. Согласно господствовавшему въ то время обычаю, воспитывать молодыхъ людей хорошихъ фамилій на материк Европы, Сэръ Джемсъ отправилъ четырехъ сыновей своихъ въ Лейденскій университетъ, по окончаніи воспитанія, старшій поступилъ въ военную службу, второй и третій сыновья посвятили себя судебной части, а меньшой Аргибальдъ, отецъ нашего писателя, не смотря на замчательныя способности и познанія, не избралъ для себя никакого рода занятій, много путешествовалъ и сдлался лишь свтскимъ человкомъ. По возвращеніи въ отечество, не взирая на весьма стсненное положеніе своихъ финансовъ, Аргибальдъ женился, безъ согласія своего отца, на миссъ Коннингамъ, двушк замчательной своимъ изящнымъ вкусомъ и остроуміемъ, но къ несчастію очень скудно одаренной тмъ металломъ, который многими цнится выше всхъ достоинствъ ума и сердца. Юной чет пришлось бы плохо, если бы Сэръ Джемсъ не простилъ непослушаніе сына, не отдалъ ему въ пожизненное владніе своего дома и фермы Догурнъ, находившихся не далеко отъ фамильнаго помстья, на берегу рки Ливенъ. Аргибальдъ не долго наслаждался семейнымъ счастіемъ, — онъ скоро умеръ, оставивъ вдову свою, двухъ сыновей и дочь на попеченіе отца своего. Сэръ Джемсъ назначилъ пожизненную пенсію невстк, старшаго сына опредлилъ въ военную службу, а меньшаго Тобіаса отправилъ въ Домбартонъ, чтобы дать ему классическое воспитаніе.
Тобіасъ Смоллеттъ родился въ 1721 году въ помсть Дигурнъ, въ земл рки Ливенъ, близъ романическаго озера Ломондскаго и живописныя мста, посреди которыхъ онъ провелъ первые годы своей жизни, имли столь сильное вліяніе на его воображеніе, что эти раннія впечатлнія живо сохранились въего памяти въ теченіе всей его жизни, такъ что въ предсмертномъ роман своемъ ‘Гомфри Клинкеръ’, онъ съ особеннымъ чувствомъ описываетъ мста, окружающія озеро Ломондское. Эта живописная природа способствовала къ развитію въ Смоллетт врожденнаго поэтическаго таланта, и, принимая въ соображеніе немногія стихотворенія имъ написанныя, вс біографы его единогласно утверждаютъ, что если бы обстоятельства жизни не помшали Смоллетту предаться своему поэтическому вдохновенію, то онъ, конечно, сталъ бы наравн съ знаменитйшими англійскими поэтами.
Во время пребыванія въ Домбартон, Смоллеттъ обнаружилъ необыкновенно быстрые способности, и вскор, для довершенія своего воспитанія, былъ переведенъ въ Гласговъ, гд познакомился съ нсколькими студентами медицины и ршился, согласно желанію своихъ родственниковъ, избрать медицинское поприще и поступить въ ученики къ извстному тогда медику Гордину. Но здсь сталъ уже проявляться нетерпливый, безпокойный характеръ Смоллетта, ему скоро надола избранная имъ дорога, требующая постоянныхъ занятій и неутомимаго терпнія, и ужасавшая его своимъ единообразіемъ, онъ захотлъ поступить въ военную службу, но встртилъ непоколебимое сопротивленіе со стороны своего дда. Принужденный покориться необходимости, Смоллеттъ продолжалъ учиться, но въ тоже время успвалъ участвовать во всхъ шалостяхъ молодости и осмивать въ остроумныхъ эпиграммахъ и сатирахъ какъ молодыхъ своихъ товарищей, такъ и ученыхъ профессоровъ и мирныхъ Гласговскихъ гражданъ, доставлявшихъ обильную пищу его необыкновенной наблюдательности. Хотя его сатирическія и иногда даже дерзкія выходки часто задвали за живое многія лица, пользовавшіяся всеобщимъ уваженіемъ, и навлекали негодованіе на молодаго и беззаботнаго студента, но вскор вс убдились, что насмшки его происходили вовсе не отъ злаго сердца или отъ желанія длать непріятности, и потому мало по малу вс привыкли къ его выходкамъ. Самъ важный наставникъ его, докторъ Гординъ, подвергавшійся даже чаще другихъ его эпиграммамъ, не только не считалъ за то Смолетта негодяемъ, но, напротивъ, при всхъ удобныхъ случаяхъ выхвалялъ доброе сердце и быстрыя способности своего шаловливаго ученика.
На восемнадцатомъ году своей жизни Смоллеттъ, приведенный въ живйшее негодованіе чтеніемъ въ Исторіи Шотландіи, Буканона,і разсказа о жестокой смерти несчастнаго Карла Іакова 1-го, написалъ трагедію, которая, не смотря на то, что была первымъ литературнымъ произведеніемъ неопытнаго юноши, иметъ весьма много достоинствъ и при томъ нравится, по причин той непритворной восторженности, которою она проникнута.
Около этого времени, скончался ддъ его, Сэръ Джемсъ Смоллеттъ, не сдлавши передъ смертію никакихъ распоряженій въ пользу дтей своего меньшаго сына, и потому, окончивъ курсъ своего ученія, нашъ молодой медикъ ршился на девятнадцатомъ году своего возраста оставить Шотландію и пробивать себ дорогу въ Лондонъ, вмсто рекомендательныхъ писемъ, онъ взялъ съ собою свою трагедію, не зная еще какое поприще предоставитъ ему судьба, по главнымъ богатствомъ его были: обогащенный довольно обширными познаніями умъ, ничмъ ненарушимая веселость, пылкое воображеніе и чрезвычайно привлекательныя наружность и обращеніе.
По прибытіи въ Лондонъ, Смоллеттъ былъ представленъ лорду Литтльтону, который общалъ ему свое покровительство и чреЗъ посредство котораго онъ надялся поставить на сцену свою трагедію. Въ самомъ дл, директоры театра Гаррикъ и Леси, въ начал наговорили молодому автору много любезностей, которыя имъ ничего не стоили, а между тмъ, при его пылкомъ воображеніи, подали ему поводъ надяться на несомннный успхъ. Черезъ нсколько времени ему объявили, что трагедія его поставлена на сцену быть не можетъ, а покровитель его, самъ занимавшійся нсколько литературою, указалъ можетъ быть и слишкомъ жестко, на недостатки его произведенія. Этого было довольно, чтобы привести пылкаго Смоллетта, никакъ неожидавшаго подобной развязки, въ совершенное изступленіе, онъ прервалъ вс сношенія съ лордомъ Литтльтономъ, и отмстилъ за сдланныя его самолюбію оскорбленія, выставивъ его въ лиц смшного педанта Скрага, въ роман своемъ ‘Перегрейнъ Пиккль’.
Потерявъ такимъ образомъ всякую надежду на успхъ на литературномъ поприщ, Смоллеттъ охотно принялъ предложенное ему друзьями его мсто младшаго доктора на линейномъ корабл и въ 1741 году участвовалъ въ несчастной экспедиціи противъ Картахены, подъ начальствомъ адмирала Вернона и генерала Вентвортса. Смоллеттъ съ свойственною ему быстротою и наблюдательностью умлъ воспользоваться своимъ временнымъ пребываніемъ въ морской служб и усплъ усвоить вс морскіе термины, равно какъ понять въ совершенств характеръ англійскихъ моряковъ, такъ-что ни одинъ изъ современныхъ ему романистовъ не могъ соперничать съ нимъ въ изображеніи морскихъ офицеровъ и матросовъ, вс эти лица въ романахъ его списаны съ натуры со всми ихъ добрыми и худыми качествами, и это много способствовало огромному успху его произведеній. Врный своему нетерпливому характеру, Смоллеттъ, ознакомясь съ морскою жизнью, вскор почувствовалъ къ ней отвращеніе и воспользовался возвращеніемъ эскадры въ Ямайку, чтобъ остаться на этомъ остров, гд страстно влюбился въ миссъ Лисселль. Не удивительно, что Смоллеттъ своею непритворною любовью, пріятнымъ и до крайности разнообразнымъ умомъ и привлекательною пылкостью своего характера скоро усплъ внушить въ сердц этой двушки совершенную взаимность, но, увы! когда же истинная любовь не встрчала на пути своемъ препятствій! При всей молодости и неопытности своей наши любовники поняли, что женитьба, при тогдашнемъ положеніи ихъ финансовъ, была бы совершеннымъ безуміемъ. Дйствительно, все состояніе миссъ Лисселль заключалось въ процесс, по которому она могла получить около 3,000 фунтовъ стерлинговъ, что же касается до Тобіаса, то онъ смло могъ сказать про свои сокровища, какъ Юлій Цесарь, ‘omnia тесит porto’, но это все заключалось въ его молодости, веселости и способностяхъ, что, конечно, уже само по себ есть большое богатство, но, къ несчастію, не оцнивается на звонкую монету. Итакъ, молодые люди условились, чтобъ Смоллеттъ отправился опять въ Англію и всми силами старался добиться тамъ извстности и средствъ къ существованію, и чтобъ миссъ Анна, принявъ вс мры къ успшному окончанію своего процесса, пріхала въ Лондонъ по полученіи отъ него извстія о счастливой перемн его обстоятельствъ, потому что оба они ни мало не сомнвались въ скоромъ достиженіи Смоллеттомъ славы и богатства. Нельзя не сознаться, что вс эти распоряженія были сдланы съ отмннымъ благоразуміемъ, но и въ этомъ случа вполн подтвердилась поговорка: человкъ предполагаетъ, а Богъ располагаетъ. Прибывъ въ Лондонъ, Смоллеттъ нашелъ вс умы въ броженіи но причин полученныхъ извстій о страшныхъ опустошеніяхъ и жестокостяхъ, которымъ подверглись шотландскіе горцы, принявшіе сторону Стюартовъ, посл совершеннаго разбитія ихъ герцогомъ Кумберлендскимъ при Коллосча. Любовь къ родин, живое воспоминаніе о дикой прелести мстъ, среди которыхъ протекли дни его дтства, врожденное рыцарское благородство, побуждавшее его во всю жизнь вступаться за угнтенныхъ, все способствовало къ возбужденію въ душ Смоллетта глубочайшей горести и страшнаго негодованія, когда онъ услышалъ о неистовствахъ въ Шотландіи англійскихъ солдатъ, которымъ, какъ говорили, потакалъ ихъ полководецъ. Негодованіе это излилось стремительнымъ потокомъ въ од ‘Слезы Шотландіи’. Хотя Смоллетъ вовсе не принадлежалъ по своимъ политическимъ правиламъ къ партіи стюартистовъ или яковистовъ, но чувство благороднаго негодованія на опустошителей несчастной страны, горячая любовь къ отчизн въ этой од такъ возвышенны и неподдльны, что лучшіе англійскіе критики ставятъ ее единогласно наравн съ лучшими лирическими произведеніями своей литературы. Несмотря на предостереженія друзей своихъ, Смоллеттъ не только не старался скрыться отъ опасности за сочиненіе этихъ стиховъ подъ псевдонимомъ, по, напротивъ, везд громогласно объявлялъ себя защитникомъ угнтенной Шотландіи. Жертвуя постоянно разсчетами благоразумія порывамъ своего сердца и воображенія, Смоллеттъ, такъ много нуждавшійся въ прокровительств и опор, но увлеченный ненавистью противъ опустошителей своей отчизны, изъ ревностнаго приверженца Гановерскаго Дома сдлался неутомимымъ противникомъ министровъ Георга II, открыто и смло обвинялъ ихъ въ корыстолюбіи, нарушеніи закона и безчеловчіи, и конечно сдлался бы жертвою своей пылкости, если бы не спасла его молодость и тогдашняя его незначительность въ политическомъ отношеніи.
Между тмъ совершенная нужда заставила наконецъ Смоллетта обратиться къ той отрасли литературы, которая всего боле соотвтствовала его способностямъ, и въ 1746 году онъ написалъ сатиру подъ заглавіемъ ‘Совтъ’, по образцу классическихъ сатиръ Попа, а именно, въ форм разговора между поэтомъ и его другомъ. Въ этой сатир авторъ немилосердно выставляетъ вс пороки тогдашней англійской аристократіи и безстрашно нападаетъ на людей, пользовавшихся въ то время самымъ большимъ вліяніемъ. Вс убжденія друзей и знакомыхъ не могли заставить Смоллетта искать у кого бы то ни было покровительства и стараться покорностью и лестью проложить себ дорогу. Непринятіе на сцену написанной имъ оперы ‘Альцестъ’ еще боле раздражило поэта и вскор появилась другая его сатира ‘Упрекъ’, въ ней онъ обличаетъ преимущественно злоупотребленія по разнымъ отраслямъ государственнаго управленія и съ особенною дкостью осмиваетъ тогдашнее жалкое положеніе англійской арміи, которая въ самомъ дл представляла сатирику обильную пищу.
Не дождавшись слишкомъ медленно подвигавшагося къ нему богатства и даже окончанія процесса своей невсты, Смоллеттъ вызвалъ ее изъ Ямайки и женился на ней въ Лондон въ 1747 году, въ надежд на будущія блага молодые супруги поселялись въ огромной столиц и обзавелись домомъ вовсе не по своему состоянію, безконечный процессъ наконецъ окончился, по судебныя издержки и долги поглотили большую часть денегъ, на которыхъ основывались главныя ихъ надежды. Стсненному положенію Смоллетта публика обязана за то, что онъ по необходимости долженъ былъ опять приняться за перо и въ 1748 году издалъ въ свтъ знаменитый романъ свой ‘Родерикъ Рандомъ’. Романъ этотъ формою своею и содержаніемъ близко подходитъ къ Жиль-Блазу, но по своимъ достоинствамъ никакъ не можетъ быть поставленъ ниже своего образца, въ похожденіяхъ Равдома и даже въ нкоторыхъ чертахъ его характера есть много сходства съ жизнью самого автора и многія дйствующія лица романа списаны съ натуры.
Огромный успхъ этого романа побудилъ Смоллетта напечатать свою отвергнутую трагедію, которая немедленно была поставлена на сцену, разыграна съ большимъ успхомъ и доставила автору значительныя выгоды, въ предисловіи къ трагедіи Смоллеттъ горько жалуется на директоровъ театра, отказавшихъ ему въ пріем его пьесы, не съ откровенностью и быстротою, которая была ему самому свойственна, и которую онъ желалъ находить въ другихъ, впрочемъ впослдствіи времени онъ доказалъ, что не быть злопамятенъ и охотно сознался въ излишней своей опрометчивости.
Еще посл возвращенія изъ Вестъ-Индіи Смоллеттъ началъ заниматься медицинскою практикою, но не имлъ большаго успха по причин своего нетерпливаго характера и неумнья сообразоваться съ слабостями и причудами своихъ паціентовъ, онъ никогда не могъ заставить себя съ важностью выслушивать разсказы о воображаемыхъ страданіяхъ какой нибудь свтской барыни и съ непоколебимымъ хладнокровіемъ прописывать рецепты для пріемовъ подслащенной воды и хлбныхъ пилюль.
Въ 1750 году Тобіасъ предпринялъ путешествіе въ Парижъ, въ сопровожденіи друга своего ученаго доктора Мура, и собралъ много новыхъ матеріаловъ для своего сатирическаго пера. При всемъ свтломъ ум своемъ, Смоллеттъ не могъ однако отбросить свойственнаго всмъ его соотечественникамъ предубжденія противъ Франціи и Французовъ, и потому онъ постоянно былъ несправедливъ къ этой націи, притомъ же онъ никогда не могъ пріобрсти способность съ легкостью объясняться по Французски, что составляло неодолимое препятствіе къ боле тсному знакомству съ Французскимъ обществомъ и съ истиннымъ народнымъ характеромъ.
Въ 1751 году онъ издалъ въ свтъ новый романъ свой ‘Перегрейнъ Пиккль’, который кажется былъ напечатанъ имъ во время пребыванія въ Париж. Этотъ романъ былъ принятъ публикою такъ горячо, что два изданія его были въ чрезвычайно короткое время раскуплены въ Англіи и въ Ирландіи, несмотря на усиліе книгопродавцевъ, старавшихся препятствовать продаж этой книги, изданной авторомъ на собственный счетъ. Эта продлка опять раздосадовала Смоллетта и очъ выставилъ на судъ публики вс происки своихъ тайныхъ враговъ, нельзя не сожалть, что Смоллеттъ прибгнулъ къ этому средству: лучшимъ мщеніемъ его былъ безпримрный успхъ его произведенія, переведеннаго вскор и на Французскій языкъ. Онъ самъ потомъ почувствовалъ, что увлекся всегдашнею своею пылкостью и нетерпніемъ и въ предисловіи къ новому изданію ‘Пиккля’ откровенно въ томъ сознался и даже выкинулъ изъ романа многія мста, наполненныя дкими выходками противъ разныхъ лицъ. Въ литературномъ отношеніи ‘Перегрейнъ Пиккль’ стоитъ выше ‘Родерика Рандома’, слогъ боле обработанъ, характеры тщательне обрисованы, но въ послднемъ боле истинной простоты и неподдльной природы. Успху ‘Пиккля’ много способствовали вклеенные въ роман, безъ всякой собственно связи съ общею питью разсказа, записки знатной дамы, которыя теперь потеряли всякой интересъ и по справедливости считаются самымъ скучнымъ и излишнимъ мстомъ въ роман, но тогда представляли необыкновенную для всхъ занимательность, потому что это не что иное какъ истинныя похожденія знаменитой въ то время своею красотою и интригами лэди Вэнъ. Въ ‘Перегрейн Пиккл’ Смоллетту удалось въ лиц героини романа изобразить одинъ изъ самыхъ удачныхъ женскихъ характеровъ, хотя въ прочихъ его романахъ женскія лица довольно слабы, что же касается до героя, то, несмотря на вс его недостатки, проступки и заблужденія, видно постоянно, что все это происходитъ отъ воспитанія, обстоятельствъ а пылкаго необузданнаго характера, но что душа его иметъ много прекраснаго и всегда стремится къ неопредленной, но благородной цли.
Около этого времени Смоллеттъ совершенно отказался отъ медицинскаго поприща и поселился въ Чельси, гд могъ пользоваться боле чистымъ воздухомъ и большимъ досугомъ, а вмст съ тмъ близость отъ Лондона доставляла ему возможность поддерживать сношенія съ своими литературными друзьями, онъ очень подружился съ докторомъ Армстронгомъ и съ знаменитымъ Уильксомъ (Wilkes), и пріобрлъ ту высокую степень въ литератур и то уваженіе, на которыя давали ему полное право его дарованія. Съ этого времени не замтно уже въ сочиненіяхъ его прежней горечи и обидчивости и самъ онъ старается мало по малу изгладить слды прежнихъ своихъ выходокъ противъ своихъ враговъ, большею частью вовсе не бывшихъ его врагами.
Въ 1754 году появились въ свтъ ‘Похожденія Фердинанда Графа Фатсома’ и ни одно изъ сочиненій его не возбуждало столь разногласныхъ сужденій со стороны критиковъ, одни изъ нихъ выставляютъ достоинства этого романа и хотя допускаютъ, что герой романа человкъ совершенно безнравственный, но настаиваютъ на томъ, что пороки выставлены въ немъ не для подражанія, а для порицанія, другіе же замчаютъ, что, хотя Фердинандъ, это соединеніе всхъ самыхъ гнусныхъ пороковъ, и встрчаетъ наконецъ достойное себ наказаніе, но тмъ не мене разсказъ всхъ его подвиговъ можетъ людямъ добродтельнымъ внушать лишь отвращеніе, а людей слабыхъ и порочныхъ какъ бы руководить на поприщ разврата и преступленій. Такимъ разнорчащимъ сужденіямъ подвергаются постоянно писатели изображающіе современные имъ нравы. Какъ бы то ни было, и въ этомъ роман проявляются вс достоинства сатирическаго проницательнаго ума автора, но вмст съ тмъ надо сознаться, что приключенія героя описаны уже слишкомъ яркими и густыми красками.
Вскор посл изданія этого романа Смоллеттъ принялся за переводъ Донъ-Кихота, который и издалъ въ 1755 году, характеръ Смоллетта не допустилъ его быть врнымъ переводчикомъ и хотя переводъ его имлъ большой успхъ и долго предпочитался другимъ боле врнымъ переводамъ, но испанецъ Донъ Кихотъ и его врный оруженосецъ являются въ англійскомъ перевод чистйшими англичанами, вс разговоры, проникнутые у Сервантеса испанскою важностью и величавостью,— у Смоллетта блещутъ свойственною его собственнымъ героямъ веселостью, однимъ словомъ можно сказать, что это не переводъ Допъ-Кихота, а передлка его на англійскій ладъ съ сохраненіемъ дйствующихъ лицъ.
Окончивъ этотъ трудъ, Смоллеттъ похалъ повидаться съ своею матерью и сестрою и посреди родныхъ своихъ отдохнуть отъ безпрерывныхъ и тяжкихъ литературныхъ занятій. Онъ уговорилъ сестру свою представить себя матери какъ недавно пріхавшаго изъ Вестъ-Иидіи господина, знакомаго съ ея сыномъ, онъ принялъ чрезвычайно важный, вовсе не свойственный ему видъ и усплъ было уже обмануть старушку, не видавшую своего сына уже десять лтъ, если бы могъ немного доле выдержать принятую роль, но минутная улыбка мелькнула на его лиц и этого было довольно. Улыбка Смоллетта была такъ особенна, такъ гармонировала съ лицомъ его, что мать его, посл десятилтней разлуки, тотчасъ же узнала сына и бросилась обнимать его.
Пробывъ нсколько мсяцевъ съ родными, Смоллеттъ возвратился въ Лондонъ и вскор получилъ предложеніе быть главнымъ редакторомъ только что основаннаго журнала ‘Критическій Обзоръ’, издаваемаго въ дух Торіевъ. Принявъ это предложеніе, Смоллеттъ, слдуя заведенному порядку, объявилъ публик отъ имени всхъ своихъ сотрудниковъ, что журналъ этотъ будетъ постоянно руководиться чувствами совершенной справедливости и будетъ отличаться всевозможною снисходительностью даже къ произведеніямъ самыхъ посредственныхъ писателей. Но увы! какой издатель журнала не общаетъ этого, но многіе ли одерживаютъ свои общанія. Смоллеттъ, никогда не могшій похвалиться умренностью и хладнокровіемъ, не могшій никогда удержаться отъ искушенія — осмять слабости и недостатки ближняго или воздержаться отъ ршительнаго и рзкаго отвта на нападенія противниковъ,— никакъ не въ состояніи былъ дйствовать по предположенной программ, въ самомъ дл вскор ‘Критическій Обзоръ’, своими рзкими критическими статьями возстановилъ противъ себя цлый легіонъ авторовъ, самолюбіе которыхъ было уязвлено, и бдному Смоллетту, которому приписывали самью остроумные и вмст съ тмъ самыя строгія статьи ‘Обзора’, пришлось или защищать свои статьи, или доказывать, что онъ не имлъ участія въ обидныхъ для авторовъ нападкахъ. Такимъ образомъ, онъ принужденъ былъ написать къ автору ‘Клариссы Гарловъ’ Ричардсону письмо, въ которомъ всми силами доказываетъ, что приписываемый ему невыгодный отзывъ о сочиненіяхъ этого романиста былъ помщенъ въ ‘Критическомъ Обзор’ безъ всякаго съ его стороны участія.
Занятія по этому періодическому изданію не отвлекали Смоллетта отъ другихъ литературныхъ трудовъ: онъ составилъ ‘Сборникъ истинныхъ и занимательныхъ путешествіи’ (Compendium of aultentei and entertainins Voyages), и помстилъ въ немъ разсказъ о Картахенской экспедиціи, въ которой, какъ мы видли, самъ онъ принималъ участіе, этотъ ‘Сборникъ’ имлъ весьма большой и заслуженный успхъ, потому что англійской публик впервые представлялся разсказъ путешествій легкій, драматическій и врный, тогда какъ вс прежде появлявшіяся сочиненія этого рода отличались напыщеннымъ и тяжелымъ слогомъ и чрезвычайно запутаннымъ изложеніемъ фактовъ. Вслдъ за окончаніемъ этого труда Смоллеттъ написалъ комедію ‘Отплата или моряки Старой Англіи’ (Reprisal or the tars of Old England) и, съ помощью Гаррика, съ которымъ онъ вполн уже примирился, поставилъ ее на сцену. Эта комедія принесла автору значительные денежные выгоды и пользовалась довольно большимъ успхомъ. Между тмъ, не переставая трудиться для ‘Критическаго Обзора’ и продолжая ломать копья съ своими литературными противниками, Смоллеттъ, съ необыкновенною и одному ему свойственною дятельностью, усплъ въ теченіе четырнадцати мсяцевъ изготовить къ печати ‘Исторію Англіи отъ нашествія Юлія Цезаря до Ахенскаго мира въ 1748 году’, изданную въ 1758 году въ четырехъ томахъ. Принимая въ уваженіе огромность труда и точность, равно какъ и изящество изложенія, трудно поврить, какъ могло у него достать силъ къ составленію этой ‘Исторіи’ въ столь невроятно короткое время! Первое изданіе вскор было раскуплено, а второе, продаваемое отдльными тетрадями, имло еще боле быстрый сбытъ, эта встревожило издателей другихъ историческихъ сочиненій, которые прибгли къ политическимъ врагамъ Смоллетта, и тутъ-то посыпались на него со всхъ сторонъ обвиненія въ приверженности къ Стюартамъ, въ скрытномъ доброжелательств къ папизму, въ перемнчивости политическихъ мнній, не говоря уже о жестокихъ хулахъ, которымъ подверглась несчастная ‘Исторія’. Хотя Смоллеттъ, не теряя бодрости, храбро и неутомимо отражалъ вс эти нападенія, оправдывался въ обвиненіяхъ, защищалъ свое твореніе, но эта безпрерывная, горячая борьба боле и боле истощала его здоровье и длала его боле и боле раздражительнымъ.
Около этого времени адмиралъ Нольсъ (Knowles) затялъ процессъ съ Смоллеттомъ за то, что въ ‘Критическомъ Обзор’ осмяли изданную имъ статью въ защиту командира Рогфортской экспедиціи сэра Джона Морданта. Смоллеттъ предложилъ адмиралу выборъ оружія и какое ему угодно удовлетвореніе, но Нольсъ предпочелъ сражаться судебнымъ порядкомъ и несчастный нашъ юмористъ былъ приговоренъ къ уплат ста фунтовъ стерлинговъ пени и къ трехъ-мсячному заключенію въ тюрьм. Во время этого заключенія извстность Смоллетта и уваженіе къ его огромнымъ дарованіямъ возрасли до высшей степени и онъ въ тюрьм почти безпрерывно былъ окруженъ своими многочисленными друзьями. Подобно Сервантесу, писавшему также въ тюрьм большую часть похожденій своего безсмертнаго ‘Рыцаря Ламанчскаго’, Смоллеттъ въ заключеніи написалъ ‘Похожденія сэръ Ланселота Гривса’, содержаніемъ своимъ очень близко подходящія къ произведенію испанскаго романиста, главную канву этихъ похожденій составляютъ отличительныя черты изъ жизни товарищей его заключенія и, несмотря на нсколько шероховатый слогъ, романъ этотъ, благодаря остроумной веселости и врности характеровъ дйствующихъ лицъ, чрезвычайно занимётеленъ и забавенъ. Въ это же время онъ участвовалъ въ изданіи ‘Всемірной Исторіи’, принявъ на себя исторію Франціи, Германіи и Италіи, а въ слдъ за тмъ издалъ продолженіе своей ‘Исторіи Англіи’. Послдній трудъ навлекъ на него наиболе неудовольствій и весьма умножилъ и безъ того страшные ряды враговъ его, желая быть историкомъ безпристрастнымъ, любя непритворно свое отечество и будучи неспособенъ превратнымъ образомъ оцнивать дйствія современниковъ, Смоллеттъ возбудилъ противъ себя негодованіе всхъ почти политическихъ партій, потому что въ своей исторіи не защищалъ ни одной исключительно, но, не страшась гнва и мщенія людей могущественныхъ, онъ съ твердостью выставилъ вс ошибки и проступки ихъ, а въ то же время съ всегдашнимъ благородствомъ отдалъ полную справедливость дарованіямъ и заслугамъ какъ друзей своихъ, такъ и тхъ, которые считались литературными и политическими противниками его. Въ письмахъ Смоллетта къ разнымъ лицамъ видно, однако же, что безпрерывное ратоборство утомило его, и здоровье его, никогда не отличавшееся особенною крпостью, совершенно разстроилось. Это и не могло быть иначе: какое здоровье могло бы устоять противъ геркулесовскихъ трудовъ Смоллетта, противъ безпрестанныхъ нападеній враговъ его, особенно же если принять въ соображеніе, съ какою горячностью принималъ онъ все къ сердцу, какъ пылко защищалъ то, что почиталъ справедливымъ и какъ неумолимо преслдовалъ все то, что казалось ему достойнымъ порицанія. Счастливы т, которые могутъ съ ненарушимымъ хладнокровіемъ взирать на все ихъ окружающее и думать только о своемъ спокойствіи и о своихъ же выгодахъ! Смоллеттъ былъ не изъ ихъ числа.
Мы уже выше видли, что Смоллетъ еще въ начал своего поприща охладлъ къ партіи Виговъ и безстрашно порицалъ многія мры тогдашняго министерства. Вскор посл вступленія на престолъ Георга III-го, бывшій воспитатель короля и любимецъ вдовствующей королевы лордъ Бютъ былъ назначенъ въ 1762 году первымъ лордомъ Казначейства и составилъ министерство совершенно покорное его вол. Но англичане не могли забыть, что Бютъ былъ шотландецъ, что онъ безъ всякихъ заслугъ добился высшаго политическаго значенія, — а сверхъ того предполагаемая его неопытность внушала къ нему недоврчивость и нерасположеніе всей націи. Видя шаткость своего положенія, лордъ Бютъ почувствовалъ необходимость пріобрсти для своей опоры перо какого либо способнаго и ршительнаго писателя, и очень удачно выборъ его палъ на Смоллетта, который тмъ охотне согласился поддерживать министерство, что имлъ много причинъ къ справедливому неудовольствію противъ Виговъ. Въ слдствіе этого съ самаго дня вступленія лорда Бюта въ должность, Смоллеттъ началъ издавать еженедльный журналъ ‘Британецъ’, и сами политическіе его противники отдавали полную справедливость твердости и остроумію, которыми отличалось это періодическое изданіе. Но вскор основанъ былъ, съ участіемъ знаменитаго Уилькса, враждебный министерству журналъ ‘Сверный Британецъ’ и неумолимыми ударами началъ сокрушать ‘Британца’. Истомленный уже и духомъ и тломъ Смоллеттъ не могъ дблго бороться съ своимъ грознымъ противникомъ, и въ Феврал 1763 года журналъ его скончался преждевременною смертью, а въ апрл того же года пало а министерство лорда Бюта. Непродолжительное участіе Смоллетта въ политической борьб вовлекло его только въ новые жаркіе споры, увеличило число его враговъ и заставило испытать неблагодарность тхъ людей, для защиты которыхъ онъ жертвовалъ своимъ спокойствіемъ и здоровьемъ. Обманутый во всхъ своихъ надеждахъ, измученный и истомленный безпрерывными распрями, ослабвшій совершенно тломъ, Смоллеттъ подвергся въ 1763 году еще боле жестокому удару: онъ потерялъ единственную горячо любимую имъ дочь, скончавшуюся на пятнадцатомъ году своей жизни. Окончательно пораженный этимъ несчастіемъ, онъ боле не противился убжденіямъ жены своей, окончательно прервалъ вс связи съ политическимъ міромъ и похалъ на два года во Францію и Италію, чтобы въ боле тепломъ климат поправить свое разстроенное здоровье и отдыхомъ подкрпить свои нравственныя силы.
Плодомъ его пребыванія за-границею были письма, заключающія въ себ описаніе тхъ мстъ Франціи и Италіи, черезъ которыя онъ прозжалъ, но въ нихъ вполн отразились тогдашнее болзненное его положеніе и раны его сердца, на все виднное имъ онъ смотритъ съ ршительнымъ предубжденіемъ, ничто его не привлекаетъ, и потому чтеніе этихъ писемъ наводитъ грустное чувство…. Болзнь и мрачное расположеніе духа затмили во время этого путешествія даже всегдашнее живое сочувствіе Смоллетта ко всему изящному, онъ такъ расположенъ былъ находить все дурнымъ и незаслуживающимъ похвалы, что даже драгоцннйшіе памятники творчества и искусства не возбудили въ немъ ни малйшей искры восторга: такъ охладла душа его ко всмъ вншнимъ впечатлніямъ. Стернъ, въ ‘Сантиментальномъ путешествіи по Франціи и Италіи’, съ тонкою и остроумною ироніею выставилъ единообразіе и какую-то брюзгливость тона, которыми проникнуты эти письма Смоллетта, и его самаго представилъ въ лиц ученаго туриста, который съ презрніемъ отзывается о всхъ примчательностяхъ виднныхъ имъ странъ.
Какъ бы предчувствуя, что ему уже не долго остается бороться съ болзнью, которая не уступала ни леченью, ни перемн воздуха, Смоллеттъ ршился еще разъ постить свою родину и полюбоваться мстами, воспоминаніе о которыхъ во всю жизнь его не покидало. Въ 1766 году онъ прибылъ въ Эдинбургъ, прожилъ тамъ нсколько времени и създилъ въ помстье своего родственника Смоллетта Бонгилльскаго, но видя, что и воздухъ родной Шотландіи не помогаетъ его страданіямъ, похалъ на зиму въ Батсъ и, противъ ожиданія всхъ пользовавшихъ его врачей, здоровье его нсколько поправилось, а вмст съ тмъ и расположеніе его духа измнилось къ лучшему. Почувствовавъ эту благопріятную перемну, Смоллеттъ снова предался своему сатирическому направленію. Въ 1769 году онъ издалъ ‘Похожденія атома’, въ которыхъ подъ вымышленными японскими именами представилъ характеры и дйствія всхъ замчательныхъ людей, принадлежавшихъ къ различнымъ англійскимъ политическимъ партіямъ, начиная съ войны съ Франціей) 1754 года до паденія министерства лорда Чатама въ 1768 году. Этотъ трудъ, вовлекшій его снова въ политическіе распри, опять разстроилъ его здоровье, и вс друзья его единодушно требовали, чтобы онъ отправился за границу, потому что лишь немедленная перемна образа жизни и климата могла еще хотя въ нкоторой степени возстановить угасающія силы его. Вс усилія друзей его выхлопотать для Смоллетта консульское мсто въ одномъ изъ италіянскихъ приморскихъ городовъ остались безуспшны, потому что, говоритъ Андерсонъ, онъ не умлъ льстить людямъ сильнымъ и слишкомъ рзко говорилъ правду.
Въ 1770 году Смоллеттъ отправился въ Италію, отдохнулъ нсколько времени въ Ливорно и поселился недалеко отъ этого города въ Монте-Ново. За нсколько мсяцевъ до смерти онъ написалъ послдній романъ свой: ‘Гомфри Клинкеръ’, отличающійся необыкновенно врнымъ описаніемъ характеровъ и чрезвычайно основательнымъ знаніемъ человческаго сердца. Этотъ романъ вскор пріобрлъ расположеніе публики и многими критиками цнится наравн съ самыми удачными произведеніями даровитаго романиста. Это была послдняя пснь лебедя.
Посл изданія этого романа Смоллеттъ видимо сталъ угасать и, хотя не чувствовалъ никакой боли, потерялъ совершенно апетитъ и вс тлесныя силы и самъ зналъ, что быстрыми шагами приближался къ смерти, но до самаго конца онъ не терялъ умственныхъ способностей и даже своей природной веселости и съ совершеннымъ спокойствіемъ скончался 21 октября 1771 года, на пятдесятъ первомъ году своей жизни.
Жена его находилась безотлучно при немъ, раздляла вс его неудачи и огорченія и своими безпрестанными попеченіями усладила послднія минуты его жизни, а посл смерти его соорудила въ Монте-Ново памятникъ съ трогательною эпитафіею. Если бы жизнь Смоллетта продлилась еще нсколько лтъ, то онъ спокойно могъ бы отдохнуть отъ всхъ трудовъ своихъ и жить вдали отъ политическихъ и литературныхъ споровъ, отравившихъ его существованіе, потому что вскор умеръ родственникъ его Смоллеттъ Бонгильскій, котораго онъ былъ ближайшимъ наслдникомъ, такимъ образомъ онъ получилъ бы до 1000 фунтовъ стерлинговъ годоваго дохода и провелъ бы остатокъ дней своихъ въ довольств. Но врно уже было суждено ему бороться всю жизнь съ нуждою, и по смерти онъ оставилъ больную вдову свою въ совершенной бдности.
О сочиненіяхъ Смоллетта можно сказать, что хотя не вс единогласно хвалили и одобряли, но вс съ любопытствомъ ихъ читали, потому что, не смотря на нкоторые недостатки и погршности противъ вкуса, разсказъ въ нихъ такъ увлекателенъ, изображеніе характеровъ такъ врно и живо, остроуміе такъ блестяще и непринужденно, что романы его приковывали къ себ вниманіе читателя. Отличительными чертами его дарованія были: обильное воображеніе, живость описаній, бглый слогъ и чрезвычайная врность характеровъ, при всей ихъ оригинальности. Острый и проницательный умъ его хорошо постигалъ человческую душу, но онъ не былъ столь глубокимъ наблюдателемъ, какъ Фильдингъ. Живой и нетерпливый его характеръ не позволялъ ему долго останавливаться на одномъ предмет и разсмотрть его съ разныхъ точекъ зрнія, но за то отъ è,ro глаза не избгала ни одна странность, ни одна смшная сторона его современниковъ, и эти странности рисовалъ онъ мастерскою, широкою кистью и чрезвычайно яркими красками. Юморъ Фильдинга иметъ также боле тонкости, но за то не отличается тою откровенною веселостью, которая блещетъ во всхъ почти сочиненіяхъ Смоллетта и которая невольно увлекаетъ читателя. Сэръ Вальтеръ-Скоттъ, говоря объ отличительныхъ качествахъ Смоллетта, сравнилъ его съ Рубенсомъ, въ картинахъ котораго замтны иногда недостатки изящества, нкоторая грубость и даже отсутствіе гармоніи между отдльными частями, вообще видна нкоторая небрежность артиста, но за то эти недостатки боле чмъ вознаграждаются богатствомъ и яркостью колорита, естественностью и обширностью воображенія, жизнью, выраженіемъ и силою, которыми дышатъ вс его произведенія.— Эти же достоинства пера Смоллетта объясняютъ, почему его сочиненія читаются съ большимъ удовольствіемъ, чмъ романы Фильдинга, хотя у послдняго боле правильности въ изложеніи и боле врный взглядъ на человческое сердце.
Образъ жизни Смоллетта вполн соотвтствовалъ его характеру: онъ былъ гостепріименъ не по своимъ средствамъ и домъ его постоянно былъ сборнымъ пунктомъ его многочисленныхъ друзей, впрочемъ вовсе не нужно было быть его другомъ или старымъ знакомымъ, чтобы пользоваться его радушнымъ и ласковымъ пріемомъ. Высшимъ для него удовольствіемъ было оказать кому бы то ни было услугу, а щедрость его доходила до безразсудства. Въ обращеніи его тотчасъ проявлялась врожденная откровенность и привтливость, но за то онъ не терплъ хитрости, двуличности и лицемрства. За дло, которое ему казалось справедливымъ, онъ, какъ истинный Донъ-Кихотъ, готовъ былъ стоять всми силами и подвергаться величайшимъ непріятностями, хотя бы оно и не до него касалось, и защищать кого-либо, равно какъ и враждовать съ кмъ бы то ни было, онъ не умлъ умренно, онъ никогда ничего не чувствовалъ и не длалъ въ половину, а предавался побужденіямъ своего впечатлительнаго сердца со всею свойственною ему пылкостью. Ничего не было легче, какъ быть принятымъ къ нему въ домъ и быть имъ обласканнымъ, по утолченной вжливости онъ никому не отказывалъ, потому что терпть не могъ всего изысканнаго и церемоннаго. Къ величайшей похвал Смоллетта, должно замтить, что, не смотря на жестокія нападенія противниковъ его, никто изъ нихъ не могъ никогда упрекнуть его въ какомъ-либо предосудительномъ поступк и что при всхъ неудачахъ и превратностяхъ судьбы своей, онъ постоянно оставался честнымъ и благороднымъ человкомъ въ самомъ обширномъ смысл этихъ словъ, онъ часто увлекался излишнею живостью своего характера и судилъ ошибочно о людяхъ и вещахъ, но лишь только убждался въ своей ошибк, то немедленно сознавался въ томъ передъ всми и всми силами старался по возможности исправить сдланное зло. Вроятно по этимъ причинамъ, со смертію Смоллетта умолкли вс враги его, а друзья его и приверженцы не переставали отдавать должную справедливость его добрымъ качествамъ и необыкновеннымъ дарованіямъ. Для человка, котораго обстоятельства заставили пробивать себ дорогу въ свт, Смоллеттъ былъ слишкомъ гордъ, любя длать добро и оказывать услуги другимъ, онъ никогда не хотлъ принимать самъ одолженій, да и не могъ никогда быть успшнымъ просителемъ, потому что совершенно выходилъ изъ себя, если замчалъ, что съ нимъ надмнно или холодно обходились, вообще онъ боле любилъ имть дло съ людьми, которымъ могъ быть полезенъ, чмъ съ тми, отъ которыхъ могъ бы добиваться милостей.— Наружность Смоллетта была необыкновенно пріятная, онъ былъ высокаго роста и хорошо сложенъ и умлъ чрезвычайно скоро понравиться своимъ ласковымъ и вмст благороднымъ обращеніемъ, но главная прелесть его наружности заключалась въ его улыбк и въ выраженіи глазъ, которые блистали остроуміемъ, чувствомъ и непритворною веселостью: кто разъ видлъ эту улыбку, тотъ не скоро забывалъ ее!