ЖИЗНЬ И СОЧИНЕНІЯ ДАНІЕЛЯ ВЕБСТЕРА.
ЖИЗНЬ И СОЧИНЕНІЯ ДАНІЕЛЯ ВЕБСТЕРА.
Works of Daniel Webster, Boston, 1853, VI vols.
I.
Д. Каченовскій.
‘Русскій Встникъ’, No 5, 1856
Жизнь и сочинения Даниеля Вебстера, Каченовский Дмитрий Иванович, Год: 1856
Время на прочтение: 30 минут(ы)
Изъ государственныхъ людей Сверной Америки никто не пользовался въ послднее время такою обширною репутаціей, какъ Вебстеръ. Сограждане дали ему почетное имя защитника федеративнаго устройства, гордились имъ, какъ знаменитостью Новаго Свта, оплакивали его смерть, какъ національную потерю, европейскій образованный міръ видлъ въ немъ лучшаго представителя за-атлантической политики, первостепеннаго дятеля вашингтонской дипломаціи. Около тридцати лтъ занималъ онъ самое видное мсто въ исторіи Соединенныхъ Штатовъ, безъ его участія союзное правительство не ршило ни одного крупнаго вопроса. Даже враги и противники Вебстера, которые вели съ нимъ ожесточенную борьбу и не врили ни въ чистоту его намреній, ни въ стойкость убжденій, чувствовали на себ магическую силу его таланта и соглашались, что онъ владетъ большими политическими способностями, глубокими разносторонними свдніями и даромъ неотразимаго краснорчія. ‘Въ сверныхъ штатахъ нтъ ему равнаго, въ южныхъ нтъ выше его!’ таковъ былъ общій голосъ. Самые холодные люди, самые положительные Янки собирались толпами въ конгресъ слушать своего любимаго оратора, смотрли на него съ какимъ-то восторженнымъ удивленіемъ, плакали, какъ женщины, когда произносилъ онъ свои патріотическія рчи! Въ американскомъ сенат не запомнятъ такого тріумфа, какой достался Вебстеру во время его полемики противъ Гейна и Калгоуна.
Дйствительно по уму, по заслугамъ и по направленію Вебстеръ стоитъ безспорно выше своихъ соперниковъ, скажемъ боле — выше всхъ современныхъ ему политическихъ дятелей въ Соединенныхъ Штатахъ. Конечно, сверо-американская федерація, кром своихъ безсмертныхъ основателей, можетъ по справедливости гордиться многими великими гражданами, она произвела замчательныхъ юристовъ, ораторовъ, министровъ и дипломатовъ, имена Маршала, Ливингстона, Стори, Клея, Калгоуна и другія знакомы образованной Европ и принадлежатъ XIX столтію. Но какъ ни великъ былъ авторитетъ ихъ въ отечеств, должно согласиться, что они имютъ больше мстное, относительное значеніе. Подобные люди встрчаются у каждаго способнаго къ политическому развитію народа, можно сказать даже, во всякое время. Они отличились преимущественно въ одной какой нибудь отрасли управленія и, за исключеніемъ разв талантливаго Клея, не выходили изъ ряда обыкновенныхъ дарованій. Природа Вебстера была богаче. Онъ принадлежалъ къ числу тхъ рдкихъ и обширныхъ умовъ, которые охватываютъ съ одинакою силою вс части государственной науки. Ему были равно знакомы вопросы законодательница, администраціи, политической экономіи, Финансовъ и международнаго права. Кругъ его дятельности расширялся почти съ каждымъ годомъ жизни, онъ началъ съ адвокатства, потомъ, не оставляя вовсе прежнихъ занятій, сдлался государственнымъ юристомъ (constitutional lawyer) и наконецъ дипломатомъ. Такая разносторонность нисколько не мшала ему предаваться глубокимъ и основательнымъ изученіямъ. Его сочиненія, каковы бы ни были ихъ недостатки, конечно не могутъ быть названы поверхностными.
Впрочемъ отсюда нельзя заключать, что Вебстеръ былъ ученымъ, по крайней мр въ обыкновенномъ смысл этого слова. Напротивъ, подобно всмъ государственнымъ людямъ своего отечества, онъ слдовалъ чисто практическому направленію. Ему некогда было заниматься отвлеченными теоріями, некогда предпринимать спеціяльныхъ изысканій. Онъ изучалъ науку для дла, знакомился только съ ея современнымъ состояніемъ и результатами, и приносилъ плоды своихъ кабинетныхъ трудовъ прямо на политическую арену. Поэтому его сочиненія тсно связаны съ жизнію и не могутъ быть разсматриваемы отдльно. Чтобы познакомиться съ ними, мы должны прослдить государственную дятельность этого замчательнаго человка {Главнымъ пособіемъ при составленія этой біографіи служилъ намъ мемуаръ Эверетта, помщенный въ первомъ том сочиненій Вебстера (pp. XIV—СІХ). Кром того мы имли подъ рукою нсколько статей, напечатанныхъ въ англійскихъ обозрніяхъ.}.
Вебстеръ происходилъ отъ шотландской Фамшки, поселившейся въ Америк издавна, вскор по прибытіи первыхъ пришельцевъ. Отецъ его Ибенеэеръ отличался всми качествами того ново-англійскаго поколнія, котораго слды до сихъ поръ замта на цлой свероамериканской націи. Это были люди неукротимой воли, крпкіе тломъ и духомъ, привычные ко всмъ лишеніямъ. Они добывали себ насущный хлбъ трудомъ, изъ непокорной земли, защищая ее отъ нападенія дикихъ. Будучи непремнно фермерами, солдатами, охотниками и законодателями, они вы’ оказали во всхъ родахъ дятельности стойкость, независимость, здравый смыслъ и политическій инстинктъ. Характеръ ихъ закалился въ ежедневной борьб съ суровою жизнію пограничнаго жителя, въ тхъ отчаянныхъ схваткахъ съ природою, гд ничто не достается даромъ, гд нужно завоевать каждый шагъ. Ибевезеръ, по разказамъ старожиловъ, былъ высокаго роста, атлетическаго сложенія, широкоплечій, загорлый старикъ. Цлая вшамъ его прошла въ неослабныхъ трудахъ. Онъ участвовалъ въ лсныхъ кампаніяхъ семилтней войны, во время нападенія на Канаду и пріобрлъ рангъ капитана. Когда заключенъ былъ миръ (1763), Вебстеру, какъ и другимъ отставнымъ ратникамъ, дали землю по рк Мерримаку, въ томъ мст, гд находится теперь городъ Салисбери. Сюда въ то время еще не заходилъ образованный человкъ, до самаго Монреаля кругомъ лежала пустыня. Старикъ построилъ себ избу (log-cabin) и началъ обрабатывать землю. Знаменитый государственный мужъ Америки сохранялъ до конца жизни воспоминанія объ этомъ мст. ‘Братья мои, говоритъ онъ въ одной изъ своихъ рчей,— родились въ простой хижин, среди снговъ Нью-Гемпшира… Остатки нашего жилища сохранились до сихъ поръ. Я каждый годъ зжу туда съ дтьми, чтобы они видли, какія лишенія терпли наши праотцы. Мн пріятно останавливаться на нжныхъ воспоминаніяхъ, кровныхъ отношеніяхъ, первыхъ привязанностяхъ, трогательныхъ приключеніяхъ, соединенныхъ съ этимъ первобытнымъ жилищемъ. У меня льются слезы при мысли, что многихъ его обитателей уже нтъ между живыми. Если когда-нибудь я буду стыдиться бдной избушки, или потеряю уваженіе къ тому, кто защищалъ ее противъ дикихъ, кто подъ ея кровлею лелялъ вс домашнія добродтели, и, сквозь огонь войны, перенесъ труды, опасности и жертвы, чтобы служить отечеству, чтобы приготовить дтямъ лучшій жребій, да исчезнетъ мое имя и потомство навсегда изъ памяти человчества!’
Какъ только открылась борьба за независимость, старикъ Вебстеръ составилъ изъ своихъ родственниковъ и знакомыхъ дружину и принялъ участіе въ кампаніи. Въ это время, въ послдній годъ войны, 18 января 1782 года, родился Даніель Вебстеръ. Мать его, вторая жена капитана, была умная и энергическая женщина. Она, кажется, предугадала способности мальчика. Между тмъ какъ старшіе его братья отличались Физическою силою, онъ былъ очень слабаго, болзненнаго сложенія. Замчая, что Даніель не годенъ къ матеріяльному труду и очень любознателенъ, родители ршились, какъ можно скоре, учить его, и совершеннымъ малюткой отправили въ школу. Общественное воспитаніе въ пограничныхъ мстахъ Сверной Америки находилось тогда въ самомъ жалкомъ положеніи. Обыкновенно въ городк появлялся какой нибудь полуграмотный прохожій человкъ, провозглашалъ себя учителемъ и заводилъ временную школу, гд дти упражнялись въ мудреномъ для самого руководителя искусств чтенія, письма и счета. Таковъ по крайней мр былъ первый наставникъ Даніеля: онъ читалъ и писалъ еще порядочно, но складывалъ плохо. Бднаго пальчика посылали къ нему за дв, иногда за три мили, зимою и пшкомъ. Гораздо боле удовлетворилъ любознательности Вебстера второй его учитель Джонъ Тапманъ. Около этого времени въ Салисбери была основана публичная библіотека. Здсь Даніель нашелъ нсколько англійскихъ классиковъ и принялся изучать ихъ. Особенно занимали его: Зритель, Опытъ о человк, Попа, и драмы Шекспира. Владя воспріимчивою и твердою памятью, онъ легко удерживалъ идеи и образы, которые находилъ въ этихъ книгахъ. Государственное уложеніе Соединенныхъ Штатовъ въ первый разъ попалось ему въ сельской лавк. Оно было напечатано на бумажномъ платк, Вебстеръ купилъ этотъ платокъ на собственныя карманныя деньги и въ тотъ же вечеръ, сидя подл лучины, со вниманіемъ прочиталъ его. Кто могъ подумать тогда, что имя дитяти со временемъ будетъ тсно связано съ основными законами могущественнаго государства?
Но самыя сильныя впечатлнія Вебстеръ получилъ отъ окружающей сферы. Она имла ршительное вліяніе на его характеръ и направленіе. Отецъ былъ источникомъ того американскаго духа и патріотизма, который разлитъ въ сочиненіяхъ сына. Старикъ самъ игралъ нкоторую, хотя и скромную, роль въ исторіи. Отъ него Даніель слышалъ разказы о двухъ колоніальныхъ войнахъ, ‘Иліаду и Одиссею Американской независимости’. Природа также дйствовала на мальчика. ‘Онъ видлъ,’ по его собственнымъ словамъ, ‘безплодную и упорную землю, но видлъ также упорное намреніе человка покорить ее’. Непреклонныя скалы предъ его глазами уступали труду еще боле непреклонному. ‘Мужеская сила и мускулистая рука свободныхъ людей, изъ которыхъ каждый воздлывалъ свой участокъ, каждый былъ готовъ защищать его’,— все это внушало ему довріе къ себ и къ человческой дятельности. Но съ другой стороны такое дтство рано пріучило Вебстера къ сосредоточенности, къ самоуправленію, въ немъ не было живости, наивности и общительности, которыми отличается отроческій возрастъ.
Четырнадцати лтъ Даніель поступилъ въ академію, которая тогда была основана въ Эгзетер. Замчательно, что будущій ораторъ никакъ не могъ декламировать. Напрасно учителя убждали его побдить себя, ему не доставало ршительности. Большая, хорошо сложенная голова, звучный голосъ и блестящіе глаза мальчика, по видимому, общали талантъ, но онъ развернулся не скоро и съ трудомъ. Въ этой сдержанности и отвращеніи отъ публичности замтна будущая гордость и скупость на эффекты, которая проглядываетъ въ его рчахъ.
Не прошло года отъ поступленія Даніеля въ академію, какъ старикъ ршился отдать его въ университетъ (коллегію).,’Я по мню, пишетъ самъ Вебстеръ, какъ отецъ сообщалъ мн о своемъ намреніи. Я не могъ говорить и думалъ только, какъ можетъ онъ, съ такимъ семействомъ и въ такихъ тяжелыхъ обстоятельствахъ жертвовать въ мою пользу столько денегъ. Меня бросило въ жаръ, я заплакалъ, склонивъ голову на плечо отца.’
Въ университет Вебстеръ оставался четыре года. Кром обыкновенныхъ занятій, онъ изучалъ въ это время исторію и литературу, принималъ участіе въ газетахъ, а въ вакаціонные мсяцы давалъ уроки, чтобы облегчить отца и собрать денегъ для воспитанія брата. Его способности обратили на себя здсь общее вниманіе товарищей: на Вебстера, говоритъ одинъ изъ нихъ, мы всегда смотрли, какъ на человка, отмченнаго природою: будущіе его успхи не были для насъ неожиданными.
По окончаніи курса, Вебстеръ ршился заняться юридическою практикою и поступилъ ученикомъ къ одному адвокату. Университетъ, кажется, почти не приготовилъ его къ дятельности этого рода: по крайней мр онъ такъ мало цнилъ пріобртенныя свднія, что самъ разорвалъ свой дипломъ. Дйствительна, американскія коллегіи тогдашняго времени были очень похожи на англійскіе университеты и знакомили молодыхъ людей преимущественно съ древними классиками, съ математикою и нкоторыми частями философіи. Наука правовднія преподавалась слабо, притомъ же Вебстеръ, кажется, не занимался ею спеціально до выхода изъ университета и почувствовалъ къ ней склонность только тогда, когда ему попадись въ руки ‘комментаріи Клакстона’. Къ несчастію, адвокатъ, къ которому поступилъ юнъ, былъ тупоголовый педантъ и мало поощрялъ своего ученика. Не прежде 1804 года Вебстеру удалось отвязаться отъ своего учителя и перейти въ Бостонъ. Здсь, подъ руководствомъ Кристофера Гора, отличнаго адвоката и цивилиста, онъ окончилъ свое юридическое образованіе и пріобрлъ самыя разнообразныя свднія. Не ограничиваясь казуистикою, онъ изучалъ сочиненія англійскихъ юристовъ и государственныхъ людей, познакомился съ международнымъ правомъ и политическою экономіею. Библіотека Гора представляла для этого богатыя средства, и Вебстеръ вполн ею воспользовался. Нельзя не удивляться, какъ у него доставало времени и характера для такой дятельности: юнъ долженъ былъ учиться и вмст бороться съ бдностью.
Наконецъ тяжелое время лишеній, по видимому, миновало для Вебстера. Въ 1805 году онъ былъ допущенъ къ адвокатству. Но судьба готовила ему новое испытаніе. Его отецъ былъ избранъ въ графств Гилльсборо судьею общихъ тяжбъ, въ суд открыдось мсто секретаря съ значительныхъ жалованьемъ, старикъ предложилъ его сыну. Къ счастію Горъ отстоялъ своего ученика: замтивъ въ немъ большіе таланты, ясный и живой умъ и необыкновенную способность понимать самыя запутанныя стороны права, онъ употребилъ все свое вліяніе, чтобы отклонитъ это обольстительное предложеніе, и совтовалъ Вебстеру лучше потерпть еще нсколько времени, нежели похоронить себя заживо въ провинціяльномъ суд. Дйствительно, опасность была велика: канцелярское письмоводство могло бы ослабить и даже заглушить умственныя силы будущаго государственнаго мужа Сверной Америки.
Итакъ, не смотря на желаніе отца, Вебстеръ отказался отъ предложенной должности и принялся за прежнія занятія. Девять лтъ продолжалась его адвокатская дятельность преимущественно въ Портсмут (въ Сверной Америк), гд сошлись тогда лучшіе представители судебнаго краснорчія. Здсь ему нсколько разъ приходилось состязаться съ первокласными юристами и, если врить біографу, диспуты по большей части оканчивались въ его пользу. Онъ побждалъ своихъ противниковъ ораторскими талантами и неусыпнымъ трудомъ. Особенно страшенъ былъ для него Meзонъ, опытный адвокатъ, непотрясаемаго характера, удивительной проницательности, безпощаднаго ума, отъ котораго не могла скрыться никакая ложь. Въ борьб съ нимъ Вебстеръ развилъ ту юридическую логику, которою отличаются его рчи.
До 1813 года Вебстеръ почти не принималъ участія въ политической жизни своего отечества: все его вниманіе было сосредоточено на практической юриспруденціи, притомъ же положеніе Соединенныхъ Штатовъ въ это время не вызывало свжихъ людей. къ самостоятельной дятельности. Духъ партій двигалъ управленіемъ, каждое новое лицо должно было отказаться отъ независимаго взгляда и непремнно пристать къ той или другой сторон, конгресомъ овладли горячія головы, которыя требовали крайнихъ мръ. Это напряженное состояніе умовъ въ Америк объясняется, кром другихъ причинъ, тогдашними политическими событіями Европы. Между Наполеономъ и Англіею завязалась борьба на жизнь и смерть. Не имя силъ одолть другъ друга обыкновенными способами, воюющіе начали безпощадно поражать нейтральную торговлю. Императоръ Французовъ ршился отрзать своего противника отъ сношеній съ образованнымъ міромъ, Сентъ-Джемскій кабинетъ отвчалъ ему расширеніемъ блокады. Понятно, что эти произвольные поступки должны были сильно возбудить общественное мнніе въ Сверной Америк: они были слишкомъ чувствительны для ея коммерческой дятельности. Напрасно Джефферсонъ старался положить конецъ прежнимъ распрямъ и приглашалъ всхъ соединиться, чтобы обсудить спокойно новыя обстоятельства. Едва только были изданы Берлинскій и Миланскій декреты,— въ Соединенныхъ Штатахъ поднялась сильная политическая буря, среди которой съ трудомъ могъ устоять самый холодный государственный умъ. Одна партія требовала, чтобы союзное правительство сопротивлялось силою притязаніямъ воюющихъ, другая объявила себя въ пользу такъ называемой стснительной системы (the restrictive system). Эта послдняя политика, хотя робкая и даже малодушная, ръ удивленію, одержала верхъ, потому что на ея сторон былъ Джефферсонъ. Она состояла въ томъ, чтобы не выпускать купеческихъ кораблей изъ отечества и такимъ образомъ спасти ихъ отъ крейсеровъ. Не отваживаясь вовлекать націю въ опасности войны, президентъ ограничился мрами къ оборон береговъ»отказался отъ защиты торговли на Океан.
Не такъ смотрлъ на это дло Вебстеръ. Еще въ 1806 году, въ одной изъ первыхъ публичныхъ рчей своихъ, онъ произнесъ другое сужденіе на счетъ политики Соединенныхъ Штатовъ. ‘Если у насъ есть торговля, сказалъ онъ,— мы должны защищать ее: это ясно. Въ нашемъ отечеств одинаково развита торговали земледльческая дятельность. Земледльца съ мореплавателемъ соединяютъ неразрывныя узы. Природа поставила насъ въ благопріятное положеніе для коммерческихъ занятій, и никакое правительство не можетъ измнить этого назначенія. Большая часть нашего имущества находится на мор, шестьдесятъ или восемьдесятъ тысячъ гражданъ ожидаютъ тамъ защиты и покровительства’.
Въ самомъ дл народъ въ душ не одобрялъ систему Джефферсона. Съ удаленіемъ его отъ длъ, она пала. Къ тому же сами воюющіе скоро увидли несправедливость своихъ мръ и сознали необходимость успокоить раздраженныя нейтральныя государства. Берлинскій и Миланскій декреты были смягчены для Америки, эдикты англійскаго тайнаго совта (orders of council) также потеряли силу. Впрочемъ эти позднія уступки со стороны Великобританіи не достигли своей цли, по крайней мр для Новаго Свта. Конгресъ уже объявилъ ей войну, и въ 1812 году непріязненныя дйствія начались на границ.
Въ это самое время Вебстеръ былъ избранъ представителемъ на конгресъ и явился на немъ умреннымъ федералистомъ, послдователемъ Гамильтона и Джея. Генрихъ Клей, избранный тогда предсдателемъ (speaker), какъ бы предугадывая дипломатическія способности будущаго государственнаго секретаря Сверной Америки, назначилъ его членомъ комитета иностранныхъ длъ. Молодому человку, который до сихъ поръ вращался въ тсной сфер провинціальной жизни, не легко было осмотрться въ вопросахъ подобнаго рода. Однако же Вебстеръ скоро далъ себя замтить и сталъ на равную ногу съ другими членами, между которыми были люди, носившіе довольно громкія имена. Доказательствомъ его успховъ служитъ первая рчь (maiden speech), сказанная имъ по случаю континентальной и блокадной системы. Въ ней уже замтны вс т качества, которыми отличаются позднйшія произведенія оратора: сила логики, умренность тона, строгая точность, отсутствіе размашистой реторты и надутыхъ фразъ, горячій, неподдльный патріотизмъ. Эта рчь, какъ видно изъ современныхъ газетъ, произвела большое впечатлніе и склонила на свою сторону большинство. Соотечественники начали считать Вебстера, вмст съ Клеемъ и Калгоуномъ, за одного изъ лучшихъ представителей парламентскаго краснорчія Америки. Главный судья Маршалъ, бывшій въ числ слушателей, говоритъ объ немъ: ‘я убдился, что Вебстеръ иметъ большій дарованія и будетъ въ числ первыхъ государственныхъ людей въ Соединенныхъ Штатахъ, а можетъ-быть и самымъ первымъ’ {March Reminiscences of Congress, pp. 35, 36.}. Вебстеръ оставался въ конгрес до 1846 года и принималъ живое участіе во всхъ замчательныхъ преніяхъ этого времени. Но онъ еще не ршался посвятить себя исключительно политической дятельности: ему нужно было сначала обезпечить себ независимое состояніе. Между тмъ домъ его и почти все имущество сгорло во время большаго пожара, бывшаго въ Портсмут въ 4813 году. Поэтому онъ принялся снова зa адвокатство и переселился въ Бостонъ, гд для его таланта открылось самое широкое поприще. Здсь окончательно утвердилась юридическая репутація Вебстера. Можно сказать безъ пре увеличенія, что никогда въ Новой Англіи ни одинъ адвокатъ не Пріобрталъ такой громкой славы. Онъ имлъ необыкновенное вліяніе на присяжныхъ: видя его передъ собою, они какъ ба чувствовали прикосновеніе высшей природы! Этого нельзя приписать одному краснорчію или такту адвоката: Вебстеръ былъ скупъ на эффекты и не отличался особенною гибкостію. Но въ его душ былъ инстинктъ правды, который находился въ какомъ-то магнетическомъ сродств съ чувствомъ присяжныхъ. Въ длахъ, самыхъ отчаянныхъ передъ закономъ, но имющихъ на своей сторон истину, онъ торжествовалъ надъ противниками. Ни одинъ ложный свидтель не могъ избжать тогда его испытующаго взора: своими блестящими глазами онъ смотрлъ въ Самую душу человка и исторгалъ изъ нея признаніе, какъ бы властію инквизитора. Защита Кеннистоновъ и дло противъ Написа (Knapps) служатъ блистательными доказательствами необыкновенныхъ способностей Вебстера: въ первомъ случа онъ спасъ своихъ кліентовъ отъ одного изъ страшныхъ заговоровъ я съ необыкновеннымъ искусствомъ распуталъ сти, разставленныя противъ нихъ, во второмъ заставилъ присяжныхъ обвинить злодя, котораго преступленіе было несомннно, но который могъ избжать наказанія по причин тонкости и отрывочности доказательствъ {Рчь, сказанная въ защиту Кеннистоновъ, помщена въ V том (рр. 441—461), а противъ Написа въ VI том сочиненій Вебстера (стр. 41—105). Здсь же можно найдти нсколько другихъ рчей, говоренныхъ имъ предъ присяжными. Мы не разбираемъ этихъ произведеній, потому что они имютъ боле мстный интересъ.}. Читая эти рчи, нельзя не удивляться обширному и систематическому уму адвоката: онъ охватываетъ разомъ вс стороны дла, упрощаетъ самые запутанные вопросы, съ быстротою группируетъ факты около высшихъ началъ я наконецъ съ необыкновенною нравственною силою бросаетъ свои выводы передъ присяжными.
Но дятельность Вебстера не ограничивалась адвокатствомъ въ провинціальныхъ судахъ. Обыкновенные гражданскіе и уголовные процессы не могли долго питать такого ума: онъ требовалъ себ боле широкой сферы. Дйствительно, въ непродолжительномъ времени ему открылось новое поприще. Законодательная власть Нью-Гемпшира измнила хартію Дармутской коллегіи (въ которой Вебстеръ получилъ воспитаніе), и совершенно преобразовала эту корпорацію. Члены-основатели протестовали противъ распоряженія, но ихъ жалобы не были уважены: актъ получилъ законную силу. Новоизбранные кураторы приняли должность, и прежнимъ оставалось только вести дло судебнымъ порядкомъ. Дйствительно, они подали прошеніе, начался сложный процессъ,который съ каждымъ годомъ принималъ большіе размры и наконецъ поступилъ въ верховный судъ Соединенныхъ Штатовъ (supremecourt of theUnited States). Истцы выбрали своимъ защитникомъ Вебстера и тмъ доставили ему случай выказать юридическій талантъ. Съ своей стороны онъ вполн оправдалъ ихъ довріе и выигралъ дло. Въ 1819 году судъ объявилъ распоряженія Нью-Гемпшира противозаконными и вполн обезпечилъ права университетовъ {Webster Works, V, 462—501.}.
Съ этого времени дятельность Вебстера принимаетъ другое направленіе. Онъ вступаетъ въ новую область законовднія и изъ провинціальнаго адвоката становится государственнымъ юристомъ (constitutional lawyer). Чтобы понять смыслъ этого выраженія, надобно опредлить ясне характеръ верховнаго суда Соединенныхъ Штатовъ.
Сверо-Американская федерація состоитъ, какъ извстно, изъ республикъ, совершенно независимыхъ одна отъ другой въ длахъ внутренняго управленія, имющихъ отдльные органы законодательства, суда и администраціи, живущихъ вполн самобытною внутреннею жизнію. Он связаны между собою только одною крпкою юридическою связью — союзнымъ устройствомъ, только однимъ закономъ — именно, союзнымъ актомъ. Въ силу этого акта вс высшіе національные интересы переданы федеральному правительству: оно заступаетъ націю предъ иностранными государствами, ведетъ войну, заключаетъ миръ и трактаты, распоряжается финансами, территоріями и государственнымъ имуществомъ, путями сообщенія, словомъ — сосредоточиваетъ въ себ т верховные аттрибуты власти, безъ которыхъ Соединенные Штаты не могли бы составлять одного политическаго тла. Въ такомъ сложномъ механизм возможны столкновенія: каждое колесо близко соприкасается съ другимъ, каждый членъ можетъ вторгнуться въ чужую область, отдльные штаты находятся въ сосдств между собою и слдовательно нердко имютъ поводъ къ спорамъ, отношенія ихъ къ союзной власти также щекотливы. Правда, ея сфера точно опредлена закономъ, но нетрудно представить себ случай, когда она выйдетъ изъ предловъ закона, или будетъ толковать его по своему усмотрнію, въ самомъ широкомъ смысл, Спрашивается: какъ же предупредить раздоръ, неизбжный въ подобныхъ случаяхъ? Какъ ршить недоумніе, привести въ законныя границы каждый органъ и возстановить нарушенную гармонію? Для этого существуетъ верховный судъ Соединенныхъ Штатовъ. Будучи совершенно независимымъ отъ другихъ элементовъ федераціи, онъ разсматриваетъ не только вс споры между штатами, но и законодательныя постановленія отдльныхъ республикъ, также какъ и акты союзной власти. Онъ служитъ послднею инстанціею, въ которой утверждается сила распоряженій всхъ членовъ Союза, и верховнымъ истолкователемъ государственнаго устройства. Дйствительно, оно не могло бы устоять безъ этого высшаго мста: sans la cour suprme des Etats-Unis, справедливо говоритъ Токвиль, la constitution est une oeuvre morte!
Изъ сказаннаго не трудно понять, что верховный судъ Соединенныхъ Штатовъ рзво отличается отъ судебныхъ мстъ, существующихъ въ другихъ государствахъ. ‘Входя въ это зданіе и слыша слова: штатъ Огайо противъ штата Миссури! пишетъ Токвиль,— вы чувствуете, что здсь ршаются дла милліоновъ народа, вопросы, занимающіе цлый Союзъ’. Въ члены суда избираются обыкновенно юридическія знаменитости, лучшіе умы Сверной Америки. Здсь-то произносилъ свои приговоры Маршалъ (Chief justice Marshall), пользующійся до сихъ поръ такимъ безпримрнымъ уваженіемъ въ Сверной Америк {Эти приговоры служатъ едва ли не лучшимъ пособіемъ къ проясненію Сверо-Американскаго союзнаго законодательства съ практической его стороны. Строгая, ясная логика, постоянное сознаніе главной цли, господства надъ аналогіями и побочными вопросами, почтенная законность помысловъ, невозмутимая юридическая атмосфера,— вотъ качества, которыя, но словамъ Моля, длаютъ эти произведенія любопытными для Европы. Они изданы въ Бостон, въ 1839 году.}. На него справедливо смотрятъ, какъ на корифея той шкоды государственны хъ юристовъ (constitutional lawyers), къ которой принадлежитъ и Вебстеръ. На ней лежитъ великая обязанность защищать передъ потомствомъ дло основателей федераціи, носить въ себ живой смыслъ союзныхъ постановленій, охранять отъ разрушенія и отъ опасныхъ перестроекъ вс части славнаго зданія.
Cum amplitudine rerum crescit ingenii, сказалъ древній писатель. Справедливость этихъ словъ подтверждается на Вебстер. Будучи адвокатомъ, онъ далеко не обнаружилъ своихъ способностей въ такихъ широкихъ размрахъ, какъ въ верховномъ суд. Около тридцати лтъ гремло здсь его имя. Трудно перечислить вс дла, въ которыхъ онъ являлся въ качеств совтника (councel). Мы остановимся только на важнйшихъ, и чтобы не возвращаться къ предмету въ другой разъ, прослдимъ его дятельность на этомъ поприщ до конца жизни. Она заслуживаетъ вниманія тмъ боле, что воспитала государственнаго мужа Америки, ознакомила его съ практическими вопросами публичнаго права и укрпила въ немъ т начала и убжденія, которыя въ послдствіи онъ защищалъ съ такою славою въ сенат. Дло Гиббонса и Огдена (1824) доставило Вебстеру первый случай выказать свои способности въ глазахъ цлаго Союза. Штатъ Нью-Йоркъ далъ наслдникамъ Фультона исключительную привилегію на пароходство по внутреннимъ водамъ. Вс низшіе суды подтвердили это распоряженіе, наконецъ вопросъ о его законности былъ поднятъ въ верховномъ суд Соединенныхъ Штатовъ. Вебстеръ явился противникомъ монополіи и въ блистательной рчи доказалъ, что нью-йоркскія начальства преступили границы своей власти, такъ какъ право распоряжаться торговлею предоставлено одному конгресу {Рчь Вебстера по этому длу помщена въ шестомъ том сочиненій, стр. 3—23.}. Судъ вполн согласился съ мнніемъ оратора, и съ тхъ поръ, по словамъ одного Американца, ‘каждая бухта, рка, гавань, каждое озеро — свободны отъ вліянія монополій’ {Everett Biographical Memoir р. 53.}. Съ такою же силою Вебстеръ защищалъ союзную власть по длу Огдена и Сондерса въ 1827 году и въ процесс о собственности надъ мостомъ черезъ рку Чарльзъ. Въ первомъ случа его нападенія были обращены на банкротскій уставъ нью-йоркскаго штата, во второмъ, также на монополію. Впрочемъ ему не удалось склонить большинства судей на свою сторону {Works, VI, р. 24—40, Biographical Memoir р. 54, 55.}. Гораздо успшне дйствовалъ онъ въ процесс байка Соединенныхъ Штатовъ, въ спор о границахъ между Массачузетомъ и Родъ-Айландомъ, по вопросу о завщаніи Гирарда и проч. Мы не передаемъ подробно содержанія этихъ рчей: он имютъ боле мстный интересъ {См. Works VI, 106—134.}.
Для насъ важне знаменитый политическій процессъ Родъ-Айланда, въ которомъ такъ отличился Вебстеръ. Рчь, сказанная имъ по этому случаю, обошла всю Европу и везд прославила его имя. Въ ней изложены основныя начала американскаго устройства, высказаны задушевныя убжденія государственнаго мужа Соединенныхъ Штатовъ. Читая ее, можно видть, какъ ошибочны нкоторыя ходячія понятія о гражданскомъ и общественномъ быт за-атлантической республики. Здсь,— говорятъ обыкновенно, господствуетъ необузданная демократія, напротивъ изъ рчи Вебстера мы узнаемъ, что дло вовсе не такъ просто, какъ представляется поверхностному туристу, что американское устройство есть весьма сложная система преградъ и равновсій (checke and balances), что оно иметъ свою исторію, институты, преданія, предразсудки, неровности, что въ немъ заключается органическій продуктъ народной жизни.
Дло, по которому Вебстеръ высказалъ эти мысли, произошло слдующимъ образомъ. Въ штат Родъ-Айландъ одна партія назвала себя большинствомъ, устроила митинги и, наперекоръ властямъ, составила правительство изъ своихъ членовъ. Законное начальство не оробло, провозгласило движеніе мятежемъ и уничтожило его силою. Спустя шесть лтъ объ этомъ завязался процессъ передъ верховнымъ судомъ. Вебстеръ сталъ на сторон оскорбленной власти и порядка. ‘Люди, сказалъ онъ, не имютъ права собираться, и пересчитавъ голоса, объявлять себя правительствомъ. Въ такомъ случа другая толпа на разстояніи нсколькихъ миль могла бы длать тоже самое. Что же это, если не анархія, дикая, мятежная, бурная, яростная? Только въ Южной Америк, гд власть является мимолетно, мгновенно, какъ бы судорожно, подобные поступки называютъ свободою, она поддерживается оружіемъ сегодня, подавляется оружіемъ завтра. Неужели и мы раздляемъ эти понятія?’Чтобы отвчать на предложенные вопросы, ораторъ объясняетъ природу самоуправленія (selfgoveroement) въ томъ вид, какъ оно существуетъ въ Соединенныхъ Штатахъ. Представляемъ главные его аргументы.
По духу сверо-американскаго устройства, не безпорядочная толпа служитъ источникомъ власти, но правительство, учреждаемое народомъ, на основаніи закона, посредствомъ избираемыхъ представителей, а не по произволу. Безъ правительства нтъ штата, безъ полномочія нтъ правительства. Полномочіе передается посредствомъ подачи голосовъ. Отсюда Вебстеръ выводить два другія начала американской системы, строго консервативныя по ихъ характеру. Первое состоитъ въ томъ, что свободная подача полоса должна быть обезпечена противъ насилія и обмана, второе — въ томъ, что она должна быть опредлена предварительнымъ закономъ. Такимъ образомъ американская нація не только ограничиваетъ власть штатовъ и союза, но также обуздываетъ и ограждаетъ самое себя противъ напора со стороны количественнаго большинства. Напримръ, перемны въ федеративныхъ законахъ могутъ происходить неиначе, какъ по предложенію двухъ третей и съ согласія трехъ четвертей членовъ. ‘Не публичные митинги, не бурныя сходки, устрашающія робкихъ, безпокоящія благоразумныхъ и возмутительныя для общества’, выражаютъ волю государства, она должна проявиться въ законной форм {Works, VI, 217—242.}.
Но ораторская дятельность Вебстера далеко не ограничивалась судебными мстами. Съ 1820 года мы видимъ его также на мы, гонгахъ, выборахъ, публичныхъ праздникахъ, банкетахъ: везд гремло его могучее слово, нигд не упускалъ онъ случая пробудить чувства національности и патріотизма въ согражданахъ. Первые два тома его сочиненій наполнены рчами подобнаго рода. Предлы журнальной статьи не позволяютъ намъ разбирать ихъ въ подробности. Замтимъ только, что он признаны за образцы американскаго краснорчія, распространились во всхъ штатахъ и даже изучаются въ школахъ. Трудно назвать лучшія изъ нихъ, для Европейца особенно интересны характеристики Вашингтона, Адамса, Джефферсона, Стори, Мезона, кром того любимымъ предметомъ оратора были историческія воспоминанія. Онъ охотно останавливался на подвигахъ предковъ, ‘отцевъ Новой Англіи’, на лтописяхъ колоній, много говорилъ о войн за независимость, о поддержаніи союза и народности, о назначеніи Новаго Свта и отношеніяхъ его къ старому. Въ каждой его фраз замтно уваженіе къ существующему порядку и федеративному устройству, каждая мысль проникнута американскимъ духомъ и благородно патріотическими началами. Ясне всего задушевныя убжденія государственнаго человка видны въ слдующихъ достопамятныхъ словахъ: ‘Мы должны глубоко запечатлть въ сердцахъ т святыя обязанности, которыя достались въ удлъ современному поколнію. Основатели нашего отечества съ каждымъ днемъ изчезаютъ въ нашихъ рядахъ. Драгоцнный залогъ переходитъ теперь въ новыя руки. Мы не можемъ пожать лавровъ въ войн за независимость: они пожаты иными достойнйшими. Для насъ нтъ мста подл Солона, Альфреда и другихъ строителей государствъ: оно занято нашими предками. Но намъ выпала на долю великая обязанность защиты и сохраненія, намъ открыта благородная цль, къ которой призываетъ духъ времени. Наше дло — улучшать, настоящій вкъ есть вкъ улучшеній. Въ дни мира мы должны подвизаться въ мирныхъ длахъ и искусствахъ. Разовьемъ ресурсы нашей страны, вызовемъ изъ ндръ ея силы, создадимъ учрежденія, подвинемъ впередъ вс великіе интересы, и тогда посмотримъ, не удастся ли и намъ совершить что-нибудь достойное памяти! Будемъ питать истинный духъ соединенія и гармоніи! Стремясь къ этой цли, будемъ дйствовать по твердому убжденію, что вс штаты составляютъ одно цлое. Расширимъ наши взгляды на весь кругъ обязанностей, наши идеи на все поле труда! Да будетъ у насъ передъ глазами отечество, цлое отечество, одно отечество! Пусть всегда міръ смотритъ на него съ удивленіемъ, какъ на памятникъ не ужаса и угнетенія, но мудрости, мира и свободы! {Work, I, 77, 78.}…’
Осенью 1822 года Вебстеръ снова является въ конгрес. Онъ былъ избранъ въ палату представителей депутатомъ отъ Бостона. Теперь уже ничто не могло отвлечь его отъ политической карьеры: онъ достигъ совершенно независимаго положенія въ обществ, усплъ составить себ трудами значительное состояніе и пріобрсти репутацію. Конгресъ открывалъ ему дорогу къ занятію первыхъ мстъ, сограждане видли въ немъ способнаго человка, отечество требовало отъ него услугъ, словомъ, онъ долженъ былъ исключительно посвятить себя государственной дятельности.
Соединенные Штаты были въ это время совершенно спокойны, но въ Европ происходили знаменательныя событія. Дла Италіи и Испаніи обратили на себя вниманіе первокласныхъ державъ. Конгресы: тропаускій, лайбахскій, веронскій, быстро слдовали одинъ за другимъ. Въ Греціи завязалась борьба между христіанствомъ и магометанствомъ, на которую тотчасъ же устремились вс взоры. Съ трепетнымъ участіемъ слдилъ образованный міръ за удачами и неудачами воскресшаго народа. Америка также высказала къ нему горячую симпатію: войны за независимость особенно электризуютъ умы въ Соединенныхъ Штатахъ, потому что пробуждаютъ въ гражданахъ дорогія для нихъ историческія воспоминанія. Въ главныхъ городахъ Союза образовались общества гелленофиловъ и вступили въ корреспонденцію съ парижскимъ комитетомъ греческихъ патріотовъ. Президентъ Монро въ своемъ посланіи также отозвался отреческой войн съ сочувствіемъ и уваженіемъ. Когда, наконецъ мессенскій сенатъ формально аппеллировалъ къ Соединеннымъ Штатамъ, конгресъ приступилъ къ обсужденію этого дла. Вебстеръ явился здсь защитникомъ Грековъ: въ его словахъ слышался голосъ общественнаго мннія {Рчь Вебстера въ пользу Грековъ помщена въ третьемъ том сочиненій, стр. 60—93.}. Онъ требовалъ, чтобы въ Аины былъ отправленъ дипломатическій агентъ. Но такая демонстрація была найдена преждевременною. Отдаленность разстоянія помшала Соединеннымъ Штатамъ принять какое-нибудь участіе въ освобожденіи Греціи. Къ тому же они были затронуты другою, сосдственною борьбою. Около этого времени отъ Испаніи отторглись ея колоніи, на континент Америки образовалось множество самостоятельныхъ государствъ. Истощаясь въ безплодныхъ усиліяхъ подавить инсургентовъ, метрополія не думала однако же отказаться отъ своихъ правъ и старалась заинтересовать въ свою пользу другія европейскія державы. Скоро разнеслась всть о вмшательств. Соединенные Штаты поспшили предупредить его. Президентъ Монро въ своемъ посланіи къ конгресу высказалъ твердое намреніе оградить американскій материкъ отъ союзниковъ Испаніи и въ случа нужды дйствовать силою. Вашингтонскій кабинетъ встртилъ сочувствіе въ Каннинг, и такимъ образомъ самостоятельность новыхъ республикъ была признана двумя могущественными, народами.
Этотъ важный вопросъ сильно занималъ Вебстера. Онъ вполн, раздлялъ надежды (впрочемъ, до сихъ поръ не сбывшіяся) своихъ соотечественниковъ на Южную Америку, и когда Боливаръ, созвалъ общій конгресъ въ Панам, чтобы обезпечить независимость новыхъ государствъ, высказалъ горячее сочувствіе къ этому длу {Works, III 178—217.}. Но краснорчіе государственнаго мужа истощалось напрасно: конгресъ, какъ извстно, кончился ничмъ и не принесъ никому пользы. Отъ него ожидали многаго, но попытка была преждевременна: анархическія республики Южной Америки далеко не созрли для того, чтобы образовать стройный международный союзъ, и не могли даже обезпечить у себя внутренній порядокъ.
Гораздо плодотворне была дятельность Вебстера на поприщ внутренней политики въ это время. Онъ принималъ самое живое участіе въ преніяхъ о тариф 1824 года, причемъ высказалъ нсколько дльныхъ замчаній противъ вульгарнаго понятія о торговомъ баланс {Ibid. 94—149.}, и въ составленіи уголовнаго закона о преступленіяхъ противъ Соединенныхъ Штатовъ. Въ этомъ послднемъ дл отъ имлъ въ виду не столько теоретическія реформы, сколько практическія потребности: нужно было пополнить проблы въ дйствующемъ прав. Опытъ показалъ пользу новаго закона, составленнаго подъ исключительнымъ вліяніемъ Вебстера.
Съ 1827 года начинается сенаторская карьера Вебстера, онъ былъ избранъ отъ Массачузетса значительнымъ большинствомъ. Въ это время пересматривался тарифъ. Жалкое положеніе хлопчато-бумажныхъ aабрикъ вызвало протекціонныя мры. Но въ такой обширной стран, какъ Соединенные Штаты, он не могли быть приняты безъ оппозиціи, потому что затрогивали мстные интересы. Раздоръ достигъ такой степени, что нкоторые члены, одобряя билль въ цлости, принуждены были или подать голосъ противъ него, или принять нкоторыя, по изъ мннію, неразумныя и даже вредныя постановленія. Отсюда билль получилъ названіе отвратительнаго (bill of abominations). Вебстеръ также защищалъ покровительственную систему, изъ политическихъ соображеній, хотя едва ли былъ ея приверженцемъ по убжденію.
Между тмъ срокъ управленія Дж. Квинси Адамса приближался къ концу. Не трудно было предвидть, на кого падетъ выборъ: генералъ Джаксонъ еще прежде пріобрлъ популярность, получилъ самое большое число голосовъ и не былъ избранъ только потому, что оно не достигло законной цифры, а въ такихъ случаяхъ назначеніе президента принадлежитъ конгресу {Если въ избирательныхъ коллегіяхъ ни одинъ изъ кандидатовъ не получитъ узаконеннаго числа голосовъ, то президентъ назначается палатою представителей. Только здсь голоса подаются въ такомъ случа не поголовно, но по числу штатовъ. Представители каждаго штата выбираютъ изъ среды себя одного уполномоченнаго (teller).}. Теперь же почти вс партіи соединились, чтобы дйствовать въ пользу Джаксона: он были недовольны Адамсомъ и вели самую страшную оппозицію противъ его кабинета. Управленіе президента, хотя составленное изъ талантливыхъ людей, благородно и бережливое, не пользовалось популярностію. Напротивъ, новый кандидатъ имлъ на своей сторон народъ: отъ него многаго ожидали, разочарованіе наступило уже въ послдствіи. Къ чести Вебстера должно сказать, что онъ не раздлялъ увлеченія своихъ согражданъ, добросовстно поддерживалъ управленіе Адамса и добросовстно сопротивлялся ли аксону.
Едва вступилъ въ должность новый президентъ, какъ въ коигрес обнаружился расколъ. Онъ былъ вызванъ такъ называемымъ великимъ преніемъ (the great debate) о ршеніи Фута (Foot’s resolution). Этотъ споръ заслуживаетъ особеннаго вниманія какъ по своимъ послдствіямъ для Соединенныхъ Штановъ, такъ и потому, что онъ возвысилъ Вебстера на высоту славы. Знаменитый государственный мужъ Америки является здсь не только великимъ ораторомъ и великимъ членомъ парламента,— ему удалось сдавать отечеству незабвенныя услуги, спасти цлость Cor юза и защитить отъ неминуемой опасности федеративное устройство.
Споръ произошелъ слдующимъ образомъ: 29 декабря 1829 года, одинъ изъ сенаторовъ Футъ потребовалъ отъ конгреса описи всхъ общественныхъ земель, и настаивалъ, чтобы продажа ихъ была ограничена на время. Такой спеціальный вопросъ, по видимому иметъ спеціальное значеніе, но къ нему присоединился: другой, отъ ршенія котораго зависло самое существованіе федераціи. Именно — южные депутаты высказали при этомъ особенную теорію толкованія союзныхъ актовъ, и ршились примнять ее ко всмъ политическимъ отношеніямъ. Эта теорія, извстная въ Америк подъ именемъ теоріи уничтоженія (doctrine of nullification), состоитъ въ томъ, что по духу основныхъ законовъ отдльнымъ штатамъ будто бы принадлежитъ полное право уничтожатъ по собственному усмотрнію распоряженія союзной власти, противорчащія федеративному устройству. Нуллификаторы встртили сочувствіе во всхъ противникахъ централизаціи (которыхъ въ Америк очень много), составили сильную партію и нсколько разъ уже пытались провести свою систему на конгрес. Споръ о ршеніи Фута подалъ къ тому новый поводъ. Одинъ изъ депутатовъ Гейнъ (Hayne), блистательный ораторъ, напалъ на Новую Англію, упрекая ее въ эгоизм и вражд къ другимъ штатамъ. Изъ бойкой рчи Гейна легко было замтить сильное желаніе сблизить между собою южныхъ и западныхъ членовъ Союза. Этотъ планъ былъ придуманъ уже давно и, должно сознаться, очень ловко. Чтобы понять его, надобно замтить, что западные штаты имли обширныя владнія, распоряженіе которыми принадлежало конгресу. Итакъ, для составленія коалиціи, нужно было убдить союзниковъ въ выгодахъ теоріи уничтоженія. Этого не трудно было достигнуть: Нуллификаторы общали имъ землю въ полное распоряженіе.
Отсюда видно, какъ была опасна предполагаемая коалиція. Вебстеръ отвчалъ на обвиненія враждебной партіи сжатою и спокойною рчью {Works, III, рр. 348—369.}. Но она принесла мало пользы. Гейнъ снова возразилъ ему нагло и яростно, осыпая эпиграммами Новую Англію и не щадя личности самаго оратора, а въ заключеніе изложилъ передъ конгресомъ теорію уничтоженія. Тогда Вебстеру пришлось защищать уже не только себя, свою партію, сверные штаты, но и федеративное устройство. Онъ не заставилъ противниковъ ожидать, и 26 января произнесъ свою вторую рчь о ршеніи Фута, которая признается всми образцовымъ его произведеніемъ {Works, III, рр. 270—342.}. Считаемъ необходимымъ познакомить читателя съ ея содержаніемъ.
Первая половина рчи не такъ любопытна. Ораторъ разбираетъ здсь спорный вопросъ, мтко и спокойно опровергаетъ личныя нападки Гейна и отстаиваетъ сверные штаты. Но его сарказмы на теорію нуллификаторовъ и сенатистовъ очень замчательны. ‘Для этихъ людей, говоритъ онъ, не существуютъ общіе интересы въ Соединенныхъ Штатахъ. Вопросы торговли, путей сообщенія и т. п. важны для нихъ только тогда, когда касаются отечественной области. Не такъ думаемъ мы, жители Новой Англіи, люди узкаго ума! Наши понятія о вещахъ совершенно различны. Мы разсматриваемъ штаты не порознь, а совмстно. Мы любимъ этотъ Союзъ, дорожимъ взаимными благами и общею славою, которую онъ далъ намъ. Въ нашемъ воззрніи Южная Карелина и Огайо — части одной и той же земли, штаты, соединенные общимъ правительствомъ, имющіе много одинаковыхъ, смшанныхъ интересовъ. Мы не полагаемъ географическихъ границъ своему патріотизму, не ищемъ горъ, ркъ, градусовъ широты, чтобы установить предлы для общаго прогреса. Мы представители, узкой и эгоистической Новой Англіи, считаемъ своею обязанностію имть въ виду благо цлаго!…’
Вторая половина рчи въ особенности для насъ интересна: она касается основныхъ законовъ и объясняетъ существо сверо-американской федераціи. Вебстеръ со всею силою неумолимой я о гики громитъ и разбиваетъ теорію своихъ противниковъ. Гейнъ утверждалъ, что каждый штатъ иметъ полное право судить а законности или незаконности распоряженій союзной власти и отказать ей въ повиновеніи. ‘Я не допускаю этого, говоритъ Вебстеръ. Изслдуемъ происхожденіе федеральнаго правительства, источникъ его отправленій! Кто далъ ему полномочіе? Кмъ создано это устройство — законодательною властію отдльныхъ штатовъ, или цлою націею? Въ первомъ случа конечно они могутъ имть надъ нимъ контроль, во второмъ никто кром народа не иметъ этого контроля.’ По словамъ Гейна, союзная власть подчинена не только всмъ штатамъ, но каждому порознь, она — слуга двадцати четырехъ господь въ одно и то же время, господъ, которые могутъ имть разныя намренія и давать противорчащія приказанія. Это — неразумно, несогласно съ природою вещей. Сверо-американская нація начертала федеративное устройство, оно создано націею, для націи, и отъ ней одной зависитъ. Изъ этого источника происходятъ въ Америк вс власти. Конечно, штаты самостоятельны внутри своихъ границъ, но лишь въ той мр, въ какой не связаны законами соединенія. По мннію Гейна, каждый штатъ можетъ произвольно ршить, слдуетъ ли повиноваться или не повиноваться федеральному правительству. Но отсюда произойдетъ хаосъ и анархія. Да что другое можетъ произойдти отъ такого порядка, въ которомъ существуютъ двадцать четыре истолкователя законовъ? Подобное состояніе будетъ федеративнымъ состояніемъ только до тхъ поръ, пока угодно каждому члену. Но за то здсь члены независимы, говоритъ Гейнъ. Какая же это независимость? отвчаетъ Вебстеръ. Она состоитъ въ свобод одного штата судить и ршать дла, касающіяся всхъ, въ прав возвышать свой приговоръ надъ общественнымъ мнніемъ, надъ законами, надъ порядкомъ, надъ государственнымъ устройствомъ.
За тмъ ораторъ длаетъ различіе между федеративнымъ правительствомъ и обыкновеннымъ союзомъ народовъ. Федеральныя распоряженія, говоритъ онъ, имютъ силу всеобщаго закона, судебная власть ршитъ сомннія. Эти два правила доказываютъ дйствительность и господство извстнаго порядка. Онъ не оставленъ въ добычу двадцати-четыремъ истолкователямъ: въ такомъ случа ему нельзя было бы приписать названіе государственнаго устройства. Это было бы собраніе догмъ для преній, спорныхъ пунктовъ для народа, преданнаго спорамъ. Приведши ученіе своихъ противниковъ ad absurdum, Вебстеръ заключилъ рчь патріотическимъ воззваніемъ. ‘Въ продолженіе всей моей жизни, сказалъ онъ, я имлъ въ виду сохраненіе нашего федеративнаго устройства: ему мы обязаны безопасностью дома и достоинствомъ за границею, ему мы обязаны всмъ, что имемъ, чмъ можемъ гордиться. Мы достигли этого порядка, воспитавъ себя въ суровой школ несчастія, мы пришли къ нему, извдавъ горе и нужду отъ разстройства Финансовъ, паденія торговли, разрушенія кредита. Подъ его благодтельнымъ вліяніемъ все это воскресло, везд закипла новая жизнь. Каждый годъ существованія доказывалъ добро и пользу отъ Союза и, хотя наша территорія растянулась шире и шире, наше населеніе распространилось дальше, но покровительство Союза шло за нами всюду. Онъ былъ для всхъ насъ благодатнымъ источникомъ народнаго, общественнаго и личнаго счастія’. ‘Когда мои глаза, воскликнулъ наконецъ ораторъ вдохновеннымъ и громовымъ голосомъ, обратятся въ послдній разъ къ солнцу, да не освтитъ оно передо мною позорныхъ развалинъ когда-то славнаго Союза, да не покажетъ мн растерзанныхъ, преданныхъ междоусобіямъ, непріязненныхъ штатовъ, земли, изрытой гражданскою враждою и напоенной быть-можетъ братскою кровью! Пусть мой прощальный взоръ увидитъ, какъ разввается великолпное знамя уважаемаго государства еще шире, въ первобытномъ блеск, со всми своими цвтами и звздами, съ яркими словами на складкахъ… дорогими каждому американскому сердцу: независимость и союзъ, нын и вчно, едино и нераздльно.’
Трудно представить себ, какъ сильно была затронута Сверная Америка этимъ преніемъ. Отъ него зависла будущность Союза. Несмтное множество народа собралось въ конгресъ, толпа горла нетерпніемъ знать, на чьей сторон останется побда, кто восторжествуетъ, Сверъ или Югъ, федералисты или нуллификаторы. Тысячи глазъ были устремлены на Вебстера, каждый старался прочесть на его лиц надежду, или отчаяніе. Знаменитый гражданинъ не потерялся и вполн понялъ важность минуты: успхъ или неудача были для него теперь жизнію или смертью, онъ держалъ въ рукахъ славу своего имени, будущность отечества. Чтобы представить себ то впечатлніе, которое произвела его рчь, надобно читать воспоминанія одного безпристрастнаго очевидца { March Reminiscences of Congress, p. 132—148.}. Приводимъ здсь отрывокъ изъ этихъ воспоминаній.
‘Вебстеръ былъ тогда въ цвт мужества. Онъ достигъ среднихъ лтъ, той поры жизни, когда Физическія и умственныя способности окрпли въ полномъ развитіи. Всю энергію и силу, которая заключалась въ немъ, должны были вызвать теперь событія, цлая жизнь и честолюбіе.
‘Онъ всталъ въ полномъ самообладаніи. Въ его голос не было замтно никакого дрожанія, въ манерахъ никакой поспшности или аффектаціи. Спокойствіе высшей силы было видно во всемъ — въ физіономіи, въ тон, въ поз. Глубокое убжденіе въ важности вопроса и въ своей способности ршить его, кажется, вкоренилось въ ум и обняло Бебстера. Онъ началъ рчь… Т, которые боялись, что ему не удастся одолть своихъ противниковъ, увлеклись теперь страхомъ другаго рода. Слыша изреченія его сильной мысли, видя, какъ они возвышаются одно надъ другомъ, какъ ораторъ, подобно титану, хочетъ достигнуть до небесъ, они испугались паденія Икара. Разнообразіе рчи и постоянные переливы страстей держали слушателей въ непрерывномъ волненіи и ожиданіи. Не было струны въ человческомъ сердц, которой ораторъ не коснулся бы рукою мастера. Рчь была похожа на драму, составленную изъ комическихъ и патетическихъ сценъ, смхъ и слезы поперемнно одерживали побду…
‘Въ углу галлереи столпилась группа людей изъ Массачузетса. Съ первой минуты они были прикованы къ оратору…. но когда онъ вспомнилъ о страданіяхъ, борьбахъ и тріумфахъ Новой Англіи, когда онъ намекнулъ на Массачузетсъ и обратилъ къ нимъ свои горящіе глаза, они плакали, какъ женщины.
‘Какъ волны на берегахъ ‘далеко шумящаго’ моря, падали глубокіе и мелодическіе кадансы его голоса. Слова имли Мильтоновское величіе…
‘Рчь была окончена, но звуки все еще ласкали слухъ и приковывали къ мстамъ очарованныхъ слушателей. Они протягивали и безсознательно пожимали другъ другу руки… Все казалось забытымъ, кром оратора.’
Рчь Вебстера обошла вс хижины, степи и лса Соединенныхъ Штатовъ: ее издавали въ вид памфлета, перепечатывали въ газетахъ, учили наизусть. Одни ораторскія достоинства не могутъ объяснить такого успха: не столько Форма, сколько содержаніе рчи отозвалось во всхъ сердцахъ. Вебстеръ открылъ своимъ согражданамъ истинный смыслъ федеративнаго устройства, показалъ существо Союза и затронулъ самыя живыя струны американской національности. ‘Послдствіяэтой рчи, говоритъ канцлеръ Кентъ, были чрезвычайно благодтельны. Подобно Сократу, который, по сказанію, свелъ философію съ неба, великій геній сената (Вебстеръ) извлекъ изъ судебныхъ архивовъ и библіотекъ юристовъ и наши основные законы, представилъ ихъ глазамъ и суду американской націи. Приговоръ ея съ нами, на него не къ кому аппеллировать’.
Такъ блистательно началась сенаторская карьера Вебстера! Но на политическомъ поприщ удачи и неудачи смняются быстро, посл легкаго тріумфа нердко приходится вести тяжелую и упорную борьбу, здсь опасности возникаютъ неожиданно, вражда встрчается на каждомъ шагу. Одержавъ побду надъ Гейномъ, Вебстеръ нашелъ новаго и боле сильнаго противника въ президент, одолть его было трудно, потому что онъ пользовался большою популярностію. Но знаменитый ораторъ не принадлежалъ къ числу робкихъ и уступчивыхъ людей, и соединившись съ другими членами конгреса, сталъ въ ряды оппозиціи. Будучи столько гордъ, чтобы не пользоваться оружіемъ анархиста или демагога, онъ повелъ ее систематически и въ границахъ закона. Нововведенія Джаксона казались ему несогласными съ духомъ федеративнаго устройства и вредными для интересовъ Союза, а потому, не смотря на временныя пораженія, онъ твердо сопротивлялся президенту. Въ самомъ дл, нужно много стойкости, чтобы выждать, пока толпа откроетъ глаза, и послдствія неблагоразумныхъ, но популярныхъ мръ будутъ поняты. ‘Нельзя утверждать, говорить Вебстеръ, чтобъ оппозиція противъ большинства, чтобъ борьба противъ человка, который пользуется народностью, была пріятнымъ занятіемъ, праздничнымъ дломъ.’
Мы не будемъ останавливаться на подробностяхъ оппозиціи: для этого слдовало бы обозрть весь историческій ходъ событій. Достаточно опредлить въ общихъ чертахъ административный характеръ Джаксона и указать на главныя его распоряженія. Это былъ человкъ не совсмъ способный удерживать себя въ конституціонныхъ границахъ, энергическій, смлый и даже дерзкій. Избранный огромнымъ большинствомъ, онъ считалъ себя органомъ народной воли и ршалъ политическіе вопросы съ рзкостію и быстротою солдата. Темныя идеи объ исполнительной власти тотчасъ же были пущены въ ходъ, она должна быть свободна и расширить кругъ дятельности, говорили друзья президента. Съ своей стороны онъ недолго обдумывалъ предпринимаемыя мры: каждый планъ немедленно былъ приводимъ въ исполненіе, не смотря на препятствія) Такимъ образомъ, наперекоръ мннію верховнаго суда и въ противность трактатамъ, Индйцы были изгнаны изъ южныхъ областей. Но лучше всего виденъ военный характеръ Джаксона изъ дла его съ банкомъ Соединенныхъ Штатовъ. Напрасно конгресъ, по предложенію Дилласа и Вебстера, хотлъ -возобновить привилегію этого учрежденіе {Works, III, 391—447.}, непоколебимый генералъ, увлекаясь враждою къ банку, не затруднился призвать на помощь президентское veto.
До сихъ поръ Вебстеръ во всхъ политическихъ вопросахъ былъ противъ президента. Но скоро наступили событія, которыя принуждали каждаго федералиста стать на сторону правительства. Южная Каролина пыталась примнить теорію уничтоженія, и не хотла повиноваться союзной власти. Дло приняло такой крутой оборотъ, что ежеминутно угрожало междоусобною войною или разрушеніемъ федераціи. Раздоръ произошелъ по случаю протекціоннаго тарифа, враждебнаго интересамъ цлаго юга. Главою оппозиціи былъ Калгоунъ, бывшій вице-президентъ. Этотъ способный человкъ сначала поддерживалъ Джаксона, но потомъ поссорился съ нимъ и перешелъ на сторону его враговъ. По внушенію Калгоуна, законодательное собраніе Южной Каролины созвало конвентъ, который уничтожилъ таможенные законы 1828 и 1832 годовъ въ предлахъ штата и запретилъ мстнымъ властямъ платить установленныя по тарифу пошлины съ 1-го января 1833 г.
Этотъ ршительный шагъ задлъ за живое президента. Герой Новаго-Орлеана вообще не былъ силенъ въ политической логик, но здсь его послдовательность высказалась вполн. До сихъ поръ онъ, повидимому, самъ держался теоріи уничтоженія, но какъ только дло дошло до того, чтобы примнить ее въ ущербъ (исполнительной власти, объявилъ сепаратистовъ мятежниками, и вооружившись краснорчіемъ своего друга и министра Ливингстона, издалъ противъ Южной Каролины грозную прокламацію. ‘Въ ней высказано твердое намреніе привести въ дйствіе тарифъ, и всякій, кто зналъ президента, былъ вполн увренъ, что онъ не отступитъ отъ своихъ словъ.
Но нуллификаторы не оробли. Гейнъ, бывшій теперь губернаторомъ Южной Каролины, отвчалъ на прокламацію президента контра-прокламаціею и приготовился къ открытой войн съ федеральнымъ правительствомъ. Съ своей стороны Джаксонъ потребовалъ себ чрезвычайной власти на случай опасности и представилъ конгресу такъ называемый билль о насиліи (the force-bill). Въ сенат завязался длинный споръ. Главнымъ противникомъ билля былъ Калгоунъ. Кабинетъ, хотя и увренный въ большинств, ршился однако же просить помощи Вебстера. Дйствительно, знаменитый государственный мужъ не отказался защитить союзную власть: по его убжденію, она поступила въ этомъ дл согласно съ основными законами. Здсь высказывается въ полномъ блеск политическое благородство Вебстера: онъ умлъ возвыситься надъ воззрніемъ партій, сталъ изъ патріотизма на сторону человка, которому до сихъ поръ и въ послдствіи постоянно сопротивлялся, и охотно принесъ въ жертву личную вражду интересамъ цлой націи.
Вебстеру пришлось бороться съ опаснымъ противникомъ. Калгоунъ принадлежалъ къ числу самыхъ даровитыхъ государственныхъ людей Юга, отличался необыкновенною силою діалектики и вполн владлъ парламентскою тактикою. Собравши вс свои средства, онъ вооружился на президента и около двухъ дней говорилъ противъ билля о насиліи. Знаменитая рчь его объ этомъ дл по справедливости признается образцовымъ произведеніемъ остраго и смлаго ума. Она посвящена не только конституціонному вопросу, но содержитъ также исторію централизаціи отъ Соломона до Андрея Джэксона включительно. Теорія уничтоженія стоитъ здсь конечно на первомъ план. Считаемъ необходимымъ представить читателямъ главные выводы Калгоуна {Калгоунъ развилъ вполн свои идеи въ двухъ сочиненіяхъ: А disquisition on governement and on the constitution of the United States. Colamb. 1852 (Edit, by Cralle). Они занимаютъ очень видное мсто въ политической литератур Америки и вообще отличаются оригинальнымъ воззрніемъ на общество. Калгоунъ противникъ централизаціи и чистаго большинства, вс его изысканія направлены къ тому, чтобы усвоить veto каждой независимой корпораціи, каждому меньшинству. Въ этомъ отношеніи онъ рзко отдляется отъ своихъ соотечественниковъ.}.
Государственное устройство Сверной Америки, говоритъ Калгоунъ, есть договоръ между самостоятельными государствами. Въ силу этого договора нкоторыя Функціи власти переданы союзному правительству, какъ агенту или повренному, но съ условіемъ, что вс прочія права остаются въ рукахъ отдльныхъ штатовъ или народа. Правительство, созданное такимъ образомъ, есть федеральное, а не центральное (consolidated), самостоятельность принадлежитъ штатамъ всецло и нераздльно, она не подлежитъ раздленію. Осуществленіе верховныхъ правъ нельзя смшивать съ самостоятельностью, передача ихъ не есть отреченіе отъ самостоятельности. Государства могутъ давать извстное полномочіе своимъ агентамъ,.но уступить хотя малйшую часть самостоятельности значитъ разрушить цлое.
Ясно, что при такомъ раздленіи власти, каждый органъ судитъ самъ о принадлежащей ему дол, не переходя въ сферу другихъ, иначе раздленіе будетъ уничтожено. Говорятъ, что верховный судъ иметъ право ршать спорные вопросы въ такихъ случаяхъ, но это не точно: права, усвоенныя штатамъ, одинаково ограждены противъ законодательной, судебной и исполнительной власти Союза. Агентъ самостоятельныхъ штатовъ не можетъ судить о правахъ своихъ доврителей: это было бы противно самому простому и ясному юридическому закону и не согласно съ существующимъ порядкомъ въ Америк.
Итакъ, если распоряженія федеральнаго правительства признаются незаконными, оно должно уступить отдльнымъ штатамъ, какъ въ обыкновенномъ процес повренный уступаетъ доврителю, это право штатовъ контролировать своего агента, держать его въ границахъ полномочія и уничтожать противузаконныя его распоряженія, есть великій консервативный элементъ государственнаго устройства. Онъ охраняетъ независимость штатовъ, предупреждаетъ произволъ въ законодательств и препятствуетъ федеральной власти вторгаться въ чуждую ей область. Правда, теоретики утверждаютъ, что предлы этой власти установлены союзнымъ актомъ, но на самомъ дл ограниченія не существуютъ, если она считается судьею собственныхъ поступковъ. Въ такихъ случаяхъ большинство будетъ управлять наперекоръ справедливости, и сопротивленіе штатовъ не принесетъ пользы: они должны или уступить, или требовать измненія основныхъ законовъ. Разумется, они изберутъ первое, потому что достигнуть втораго трудно: перемны въ актахъ Союза происходятъ не иначе, какъ по предложенію двухъ третей и съ согласія трехъ четвертей изъ числа всхъ штатовъ. На билль о насиліи, Калгоунъ смотрлъ, какъ на попытку подкрпить грабежъ убійствомъ. ‘Дло Южной Каролины — воскликнулъ онъ — есть вопросъ самосохраненіи. Говорю смло, если этотъ билль пройдетъ, мы будемъ ему сопротивляться, рискуя даже жизнію! Смерть не есть послднее несчастіе, для свободныхъ и храбрыхъ существуютъ другія, невыносимыя — потеря независимости и чести!’
Разсматривая эти положенія, не трудно понять, къ чему направлена логика Калгоуна: онъ силится доказать, что Соединенные Штаты не составляютъ одного политическаго тла (Bundesstaat), но совокупность независимыхъ государствъ (Staatenbund), гд каждый членъ считается свободнымъ, какъ напримръ въ Германскомъ Союз. Но никакое діалектическое искусство не могло защитить такого взгляда. Хорошо зная силу и слабость своего противника, Вебстеръ поразилъ прежде всего основную мысль, на которой построена вся рчь, именно, что государственное устройство Сверной Америки есть договоръ между штатами. По словамъ Вебстера этого нельзя допустить. Разв союзный актъ называетъ себя договоромъ, лигою, или конфедераціею? Нтъ. Онъ называетъ себя государственнымъ устройствомъ, основнымъ закономъ. Это идея опредленная, и вполн сложилась въ умахъ сверо-американской націи съ 1789 года. Другое дло — прежній, актъ (1776 г.): тамъ прямо сказано, что отдльные штаты заключаютъ между собою договоръ.
Дале основный законъ называетъ учрежденную имъ систему правительствомъ Соединенныхъ Штатовъ. Но можетъ ли договоръ создать правительство? Конечно нтъ. Правительство есть политическое тло, имющее свою волю и власть для приведенія въ исполненіе своихъ постановленій. Въ договор нтъ другой, власти кром войны.
Если подъ договоромъ разумть согласіе націи, или то, что европейскіе публицисты называютъ contrat social, и въ такомъ случа государственное устройство нельзя назвать договоромъ, но его результатомъ. Конечно, оно основано на согласіи, но когда согласіе состоялось, отсюда произошло устройство. Такъ точно законы Соеданенвыхъ Штатовъ происходятъ вслдствіе соглашенія двухъ палатъ и президента, но тмъ не мене называются законами, а не договорами.
Напрасно утверждаютъ, что союзному правительству передана извстная власть, сна передана точно также и отдльнымъ штатамъ отъ націи. Они получили ее отъ своихъ жителей, органы Союза — отъ всхъ гражданъ. Основный законъ начинается словами: мы, народъ Соединенныхъ Штатовъ!
За тмъ Вебстеръ доказываетъ исторіею, аналогіею и словами акта 1788 года, что въ Сверной Америк есть основные законы, состоящіе изъ государственнаго устройства, декретовъ конгреса и трактатовъ, что истолкователемъ ихъ признается верховный судъ, и что всякая попытка отдльныхъ штатовъ къ неповиновенію есть произвольная, насильственная, революціонная мра. Ораторъ заключилъ свою рчь сильнымъ нападеніемъ на нуллификаторовъ: ‘среди оргій уничтоженія, отдленія, разрыва и мятежа, сказалъ онъ, намъ придется отпраздновать похороны нашего устройства’.
Посл рчи Вебстера никто уже не сомнвался, на чьей сторон было право. Билль прошелъ, но дурныя его послдствія были предупреждены Генрихомъ Клеемъ. Онъ внесъ въ сенатъ новое согласительное предложеніе (the compromise bill), и убдилъ правительство смягчить таможенные законы. Дйствительно, было ршено сбавить пошлину по тарифу, и Южная Каролина, радуясь случаю отказаться отъ войны, приняла эти мры за уступку своимъ требованіямъ.
Такимъ образомъ миновала страшная опасность, которая грозила Союзу расторженіемъ. Но президентъ готовилъ отечеству новыя испытанія и немедленно посл втораго своего избранія началъ ожесточенную войну съ банкомъ. Напрасно сенатъ думалъ поддержать это учрежденіе и выразилъ неудовольствіе, когда у банка были отняты государственныя суммы {Рчи Густера по этому длу помщены въ третьемъ (р. 506—550) и четвертомъ томахъ сочиненій (IV, 1—102). }. Джаксонъ формально протестовалъ противъ такого вмшательства (15 апрля 1834 г.) и не отступилъ ни на шагъ отъ своей политики. Но съ другой стороны этотъ протестъ возбудилъ неудовольствіе въ конгрес и вооружилъ на президента большую часть членовъ сената. Во глав оппозиціи явился Вебстеръ. Считая эту выходку Джаксона противузаконною, онъ произнесъ 7 мая блистательную рчь, въ которой снова защищалъ государственное устройство Соединенныхъ Штатовъ. Она любопытна въ особенности потому, что въ ней превосходно объяснены взаимныя отношенія законодательной и исполнительной власти Союза. Ораторъ длаетъ здсь удачныя сближенія и сравненія между основными законами Англіи и Сверной Америки, показываетъ различіе между аттрибутами короля и президента и энергически возстаетъ противъ притязаній Джаксона {Works, IV, 103—147.}.
Между тмъ война президента съ банкомъ приближалась къ концу. Вебстеръ принималъ въ ней самое живое участіе и былъ, разумется, противъ исполнительной власти. Не разбирая подробно его рчей, сказанныхъ по этому случаю, замтимъ только, что въ нихъ видно глубокое знаніе политической экономіи и государственнаго хозяйства. Вебстеръ вполн изучилъ эти науки и задолго предсказалъ вс послдствія политики Джаксона {См. между прочимъ его рчь, сказанную въ Нью-Йорк гражданамъ 15 марта 1837. Works I, 343—380.}. Теперь его предсказанія сбылись: Соединенные Штаты испытали страшный Финансовый и монетный кризисъ. Паническій страхъ овладлъ умами, президентъ потерялъ популярность, вс требовали новыхъ людей и новыхъ мръ. Преемникъ Джаксона, Фанъ-Буренъ, думалъ еще продолжать Финансовую политику прежняго кабинета, но его планы не были одобрены конгресомъ. Вебстеръ снова явился здсь главою оппозиціи и снова одержалъ побду надъ Калгоуномъ, бывшимъ на сторон Фанъ-Бурена {Works, IV, 402—522.}.
Такъ плодотворна и разнообразна была дятельность Даніеля Вебстера въ критическую эпоху Джаксонова управленія. Утомленный многолтнею борьбою онъ ршился наконецъ дать себ отдыхъ, и весною 1839 года, въ первый разъ въ своей жизни, постилъ Европу. Не смотря на кратковременность путешествія, ему удалось объхать Англію, Шотландію и Францію. Особенное вниманіе обращалъ онъ на успхи земледлія, на экономическіе и монетные вопросы, на состояніе рабочаго класа и на международныя отношенія Стараго Свта. Англія сдлала ему такой пріемъ, какой достается здсь немногимъ американскимъ путешественникамъ, и оказала такія почести, какія воздаются только посланникамъ и министрамъ. Въ честь его давались банкеты, на него сыпались со всхъ сторонъ приглашенія, онъ присутствовалъ на всхъ публичныхъ празднествахъ. Особенно сблизился Вебстеръ съ лордомъ Ашбуртономъ. Этою дружбою, какъ мы увидимъ въ послдствіи, воспользовалось англійское правительство, чтобы уладить свои споры съ вашингтонскимъ кабинетомъ.
Возвратившись въ отечество, Вебстеръ обратилъ вс свои усилія къ тому, чтобы поддержать выборъ въ президенты одного изъ кандидатовъ, генерала Гаррисона, и его старанія увнчались полнымъ успхомъ: Гаррисонъ былъ избранъ въ 1840 году. Съ этого времени начинается новый періодъ въ жизни Вебстера: онъ становится членомъ кабинета и представителемъ вншней политики Соединенныхъ Штатовъ.