В.В. Розанов
В.В. Розанов
Жизнь и счастье
Жизнь и счастье
Жизнь и счастье, Розанов Василий Васильевич, Год: 1910
Время на прочтение: 2 минут(ы)
На вечную и тревожную, особенно в наше время, тему ‘О ценности жизни’ прочел 12 декабря интересную лекцию в пользу 10-го попечительства о бедных доктор философии В.О. Баранов. Произнесена была лекция вполне прекрасно, и нужно удивляться, отчего лектор не выступает чаще перед петербургским обществом. Правда, он уже старец, когда-то переписывавшийся с Д.С. Миллем и Ч. Дарвином на научные и философские темы, но он полон энергии, свежести и внутреннего душевного движения. Достоинство лекции — точный научный язык, интересные данные из области науки и философии, от старых времен Декарта до новейших теорий о радии, критика нравственных воззрений античного мира и германской философии, все это — связанное и освещенное живым умом автора. Исходною же точкою послужили самоубийства нашего времени, о которых кто только не думает теперь… ‘Не нашедшие смысла в жизни’ суть люди, лишенные стойкого мировоззрения. Старое, традиционное воззрение, которое нам надышали история и церковь, отвергнуто как ‘наивное’, отвергнуто без достаточного его знания, без достаточного в него вникания, а поставить что-нибудь взамен его свое, твердое — не хватает сил… Не хватает знания, образования, способностей… Люди поднимаются над землей, делают взлет: а еще крылья не отросли. Таковы все ‘преждевременные самоубийства’, как их можно обобщить. Самоубийцами делаются не только люди очень развитые, но (судя по оставляемым запискам) иногда и совершенно неразвитые. Одна самоубийца, например, как на мотив решения указала на то, что у нее украли новую кофточку… Убивают себя от голода жизни, убивают себя от пресыщения жизни. Никогда, однако, не убивают себя на переходе от голода хоть к какому-нибудь насыщению. Не убивают себя поднимающиеся в жизни, поднимающиеся в труде, поднимающиеся в замыслах, в начинании: вообще — которым есть куда лететь. Убивают всегда ‘перед стеной’. Самая странная, почему-то совершенно неодолимая, стена — это потухшие собственные желания, всяческое ‘пресыщение’, материальное или духовное. Например, никогда не убивают себя коллекционеры, и нельзя представить себе, чтобы прекратил свою жизнь такой ‘собиратель’: ибо он каждый день живет в ожидании и надежде. Так же спасает от самоубийства всякая любознательность, даже на мелкой степени любопытства. Сплетники, конечно, никогда не ‘кончают с собой’. Вообще из отрицательных наблюдений можно было бы построить хороший, положительный вывод: ‘кто же именно себя убивает’, а в связи с этим и ‘почему убивают’?
Автор от вопроса о ‘ценности жизни’ перешел к изложению и критике теорий ‘счастья’, каковыми он признает все без исключения античные моральные мировоззрения, не исключая и стоиков. Здесь воззрение г. Баранова было ново, оригинально и — убедительно. Конечно, и стоицизм есть только благородный эгоизм, он заключает в зерне своем ‘счастье’ возвышенных душ. Германские теории все построены на идее ‘долга’, т.е. чегото не ‘мне’ нужного, но ‘кому-то’, — народу, государству, человечеству, Богу, вечности. Но, конечно, это — другое понятие, чем ‘счастье’, чем ‘интерес моей жизни’. В ‘пессимизм’ теоретический и особенно практический, с самоубийством в заключение, никогда не впадает человек, любящий окружающее, любящий людей больше, чем сухой мирок своего ‘я’. Движимый мотивом — ‘нельзя быть счастливым в несчастном обществе’, ‘нельзя быть счастливым, видя кого-нибудь несчастным’, — он найдет неисчислимое приложение своим силам, он выйдет на дорогу, нигде не кончающуюся… И перед ним никогда не поднимется глухая стена ‘бессмысленного, ненужного и невозможного’…
Впервые опубликовано: Новое время. 1910. 14 дек. No 12486.