Жизнь и приключения Робинзона Крузо, природного англичанина. Часть вторая, Дефо Даниель, Год: 1719 читать онлайн, скачать электронную книгу fb2, pdf бесплатно

Время на прочтение: 143 минут(ы)

ЖИЗНЬ И ПРИКЛЮЧЕНІЯ РОБИНЗОНА КРУЗА
ПРИРОДНАГО АГЛИЧАНИНА.

Переведена съ Французскаго
Яковомъ Трусовымъ.

ЧАСТЬ ВТОРАЯ.

Изданіе второе.

въ Санктпетербург
при Императорской Академіи Наукъ
1775 года.

Жизнь моя идетъ по пословиц: Повадился кувшинъ по воду ходить, тамъ ему и голову сломить, ибо борясь тритцать лтъ съ различными и безпримрными нещастіями, и не смотря на то, что преодолвши оныя, хотя и началъ было наслаждаться душевныя и тлесныя чувства услаждающимъ излишествомъ, но презря все, чему продолжительнымъ искусствомъ научился, коимъ образомъ съ посредственной жизни, въ которой я при довольствіи своемъ тогда находился, благополучіе наше постоянно быть должно, и будучи уже 63 лтъ не могъ преодолть врожденной мн склонности къ странствованію.

Никто, надюсь я, не подумаетъ того, чтобъ я при всемъ своемъ богатств для того по свту бродитъ вздумалъ, чтобъ умножить такой капиталъ, съ коего получаемыхъ процентовъ, для содержанія всей моей фамиліи, не только не исходило, но и за тмъ такъ много оставалось, что естьлибъ захотлъ не по мр своего состоянія имть экипаж, умножить число служителей и отяготиться излишнимъ великолпіемъ, о коемъ почти сказать правду, и не имлъ я понятія, тмъ меньше къ тому склонности, то онаго и для сего конечнобъ стало. Но поврить должно, что всему тому причиною была моя завсегда въ бдство приводящая меня охота къ странствованію, и особливое желаніе видть поселенной мною остров, кои лишили меня всякаго здраваго разсудка, и довели наконецъ до крайности.

Видніи злыхъ по свту скитающихся духовъ состоятъ, по мннію разумныхъ людей, только въ пустыхъ простаго народа о томъ разглашеніяхъ, а когда такое видніе съ кмъ случается, то сіе произходитъ отъ собственнаго и безразсуднаго егожъ воображенія, почему они тхъ, которые сему духовъ прехожденію врятъ, почитаютъ въ разум тронувшимися, въ число которыхъ и я, по неосновательнымъ своимъ желаніямъ, тогда попался, ибо воображеніе мое такъ наконецъ разумъ мой помутило, что часто представлялось мн, будто бы я нахожусь дйствительно въ замк моего острова, вижу избавленнаго мною Гишпанца, отца слуги моего и трехъ оставленныхъ на ономъ бунтовщиковъ. Разговаривая съ ними во сн и проснувшись на яву предъ собою будто бы ихъ стоящихъ видывалъ, а отъ того опамятовавшися приходилъ въ несказанной ужасъ. А въ нкое время казалось, будто бы Гишпанецъ съ отцомъ слуги моего разсказывали мн, коимъ образомъ намрены они были изрубить, или уморить съ голоду несносныхъ имъ помянутыхъ головорзовъ, и какъ они для сего сожгли вс запасенные ими състные припасы, и что я на прозбу Гишпанцовъ склонясь, приговариваю ихъ и самъ къ висилиц. Въ такомъ безпокойствіи препроводилъ я нсколько лтъ, не вкушая никакихъ веселостей, а упражняясь только въ размышленіяхъ на глупой склонности своей къ странствованію основанныхъ, ко исполненію которыхъ конечнобъ еще въ самомъ ихъ начал приступить не отрекся, естьлибъ жена моя меня отъ того разумными своими совтами удержать не потщилась, а слова ея были столь сильны, что начал было я подробне входить въ сіе мое глупое предпріятіе. Какая мн есть нужда, разсуждалъ я, вступать въ то, чево мн не снести по моимъ лтамъ, и за что ввергнуть себя къ пропасть, изъ коей выбрался я столь щастливо, и почто искать щастія, когда я его уже дйствительно въ рукахъ своихъ имю.

Въ молодости и прежней бдности такой поступокъ мой былъ мн простителенъ, нынжъ имю я жену и двухъ дтей, а при томъ такъ старъ, что лучше мн готовиться къ смерти, нежели усугублять свои сокровища. Все сіе принявъ въ уваженіе, усплъ я наконецъ овладть своею страстію и покорить ее разуму, лучшей же способъ къ тому избралъ я трудолюбіе. Оно умерщвляетъ въ насъ дурныя мысли, обыкновенно отъ праздности раждающіяся.

Во исполненіе сего новаго намренія купилъ я себ въ графств Бедфордскомъ деревню, и удалясь во оную по склонности своей къ земледлію, начал упражняться въ домостроительств. А отдаленность ее отъ мстъ морскими путешественниками посщаемыхъ, лишила меня всхъ способовъ къ возбужденію моей природной къ странствованію страсти.

По пріздъ со всею моею фамиліею въ помянутую деревню, закупилъ я все для исправленія оной, такожъ пашни и луговъ мн при надлежащихъ, необходимо нужныя вещи, завелся скотиною, и такъ скоро здлался добрымъ хозяиномъ. Смотрлъ безпрестанно за работниками, разводилъ сады, и упражняясь въ длахъ домашнихъ, почиталъ щастливою жизнь свою, тмъ наипаче, что по претерпніи великихъ трудностей, взыскалъ способъ къ храненію себя отъ случающихся въ коловратномъ свтскомъ обращеніи нещастіемъ, и будучи въ деревн своей самовластнымъ, такъ было привыкъ къ сей свободной жизни, что о предпріятіи новыхъ странствованіевъ больше уже и не думалъ, а почиталъ себя изобртшимъ хвалимую отцомъ моимъ посредственную жизнь. Но какъ непостоянны наши мысли, и какъ мнимое наше благополучіе въ одну минуту сокрушается, то изъ слдующаго примра видно. Злощастіе ввергло меня въ прежнюю задумчивость, а склонность къ странствованію, помянутымъ упражненіемъ удержанная, по отдаленіи моемъ отъ оныхъ мною уже такъ овладла, что я ей и противишься былъ не въ силахъ. Притчиною же вызда моего изъ деревни была смерть жены моей, въ честь конторой хотя я и не намренъ писать похвальную рчь или вступать въ изъясненіе о добрыхъ ея качествахъ, однакожъ сказать долженъ, что она была хорошею помощницею во всхъ длахъ моихъ и основательницею моего благоденствія, коимъ я нсколько лтъ наслаждался, удерживала меня отъ исполненія химерическихъ моихъ замысловъ, такъ что ея слова дйствовали мною больше, нежели собственной мой разумъ, матери моей разумные совты, искусившагося въ длахъ свтскихъ отца моего даваемыя мн наставленіи, и безпристрастныя мысли друзей моихъ того учинить были не въ состояніи, что она любовію своею ко мн здлать была въ силахъ, стократно называлъ я себя щастиливымъ, что въ женидьб своей не обманулся, а какъ ея лишился, то уже думалъ, что мн въ числ людей и быть не можно. Деревня при жизни ее утшеніемъ моимъ бывшая, здлалась печальною пустынею. О! горестная и тлнная жизнь, разсуждалъ я тогда въ своемъ бдствіи, почто упражняется человкъ въ снисканіи излишествъ, и обращается въ миръ для пріобртенія суетъ онаго? ввергается въ безстыднйшіе пороки, дабы достигнуть до мнимаго своего благоденствія? Почто не представитъ он себ богатыхъ при всхъ своихъ веселостяхъ оными скучающихъ, и по собраніи сокровищъ безпечально ими наслаждаться не могущихъ? Почто не познаетъ онъ, что ему въ вихр непостоянствъ до желаемаго имъ пути достигнуть не возможно? При такихъ разсужденіяхъ напоминалась мн всегда умренная островская жизнь моя, во время которой не было мн нужды въ излишеств, ибо имя тамъ довольное содержаніе, былъ всегда въ поко.

Естьлибъ я сими разсужденіями пользовался, то бы благоразуміе привело меня на путь совершеннаго блага, и побулилобъ стремиться къ хвалимому за добродтель награжденію, до котораго вс достигать долженствуемъ, но смертію жены своей лишился я проводника, ведущаго меня до сего неувядаемаго благополучія, и здлался подобенъ волнами на вс стороны бросаемой лодк. И такъ оставя думать о вчномъ семъ блаженств, началъ размышлять о своихъ странствіяхъ, деревенскія непорочныя упражненія, какъ напримръ, воспитаніе дтей, размноженіе пашенъ, садовъ, скота и протчаго, уже меня больше не утшали, а были равно пріятны, какъ бываетъ музыка затыкающему своя уши, а вкусныя ствы болзнію зараженному желудку, и наконецъ сія нечувствительность побудила меня, оставя оную, хать въ Лондон, тудажъ и скука моя пріхала со много, коя продолжалась до начала 1693 года. Тогда прибылъ въ помянутой городъ мой племянникъ. Онъ возвратился въ отечество свое изъ Лиссабона на томъ же корабл, которой я ему купилъ, и сказывалъ мн, что его нанимаютъ купцы въ Китай и въ Восточные города. ‘А какъ вы дядюшка, говорилъ онъ мн, по нещастію лишились нын своей супруги, а при томъ тамъ еще небывали, то я весьма радъ буду, когда вы со мною туда хать согласитесь, къ томужъ есть случай побывать вамъ и на острову вашемъ: ибо ciи купцы даютъ мн комисію въ Бразилію. Предъ тмъ, какъ племянникъ мой здлалъ мн сіе предложеніе, думалъ я еще и не зная о его договорахъ, о поздк своей слдующимъ образомъ: хотлъ създить въ Лиссабонъ посовтовать тамъ съ старымъ своимъ другомъ, Португальскимъ капитаномъ, хать ли мн паки на островъ, а по благоизобртенію его выпросить отъ Португальскаго правленія указъ о формальномъ поселеніи онаго. И такъ расположась приготовлялся уже и безъ предложенія его къ своему отъзду. Выслушавши же слова его, сказалъ ему: ‘Какой злой духъ принесъ тебя сюда, возобновишь во мн старинную мою склонность?’ Сіи слова мои показались ему сперва весьма чудными, но какъ примтилъ онъ, что я говорю ихъ веселымъ лицемъ, и не имя отъ предложенія его отвращенія, то ободрясь началъ продолжать рчь спою: ‘По чему вамъ, государь дядюшка, показалось то противнымъ, что я васъ съ собою звать отважился, ибо я знаю, какъ давно желаете вы видть свое владніе.’

Словомъ, сей проектъ племянника моего такъ былъ съ мыслями моими сходенъ, что я принужденъ признаться, коимъ образомъ потрафилъ онъ мое намреніе. Веллъ ему выпросить у купцовъ позволеніе захать на мой остров, гд я до возвращенія его изъ Индіи и остаться былъ намренъ. Какъ! сказалъ мн племянникъ выслушавши оное, или вы хотите по прежнему вести тамъ уединенную жизнь. Нтъ, отвчалъ я ему, ты можешь на возвратномъ своемъ изъ Индіи пути за мною туда захать. Никакъ сказалъ онъ мн, купцы конечно не дозволятъ мн съ грузнымъ кораблемъ моимъ, удалясь отъ настоящей дороги, пробыть для васъ въ пути полгода противъ обыкновеннаго. Естьли же въ сіе время разобьетъ по нещастію мой корабль, то вы уже на острову своемъ вовсе останетесь въ таковомъ же плачевномъ состояніи, въ какомъ вы насколько лтъ сряду на ономъ были.

Его противорчіе было весьма благоразумно, а ко отвращенію неудобства, дабы мн въ случа нещастія по прежнему не страдать въ уединеніи, вздумалъ я взять съ собою въ штукахъ большую шлюпку и плотниковъ, кои бы ее въ случа сей нужды, собрать и построить могли, дабы на ней, въ разсужденіи не скораго племянника моего на островъ прибытія, отъхатъ въ близъ лежащія отъ онаго Европейскія селенія. Не долго думалъ я о исполненіи сего послдняго намренія, ибо по усильной его прозьб, уже ничего не оставалось въ свт, чтобъ могло оное уничтожитъ. А хотя часто упоминаемая въ первой части моихъ похожденіевъ вдова, Капитанская жена, всячески и старалась отвратить меня отъ сего предпріятія, предлагая мою древность и безполезность сего опаснаго вояжа, и что мн еще и о малыхъ моиxъ дтяхъ пещися должно, но на вс сіи разумныя представленія получала она въ отвтъ, что мн туда необходимо хать надобно. И такъ видя меня къ тому столь твердо вознамрившагося, перестала и говорить, а стала вмсто того и сама приготовлять къ сему продолжительному пути не обходимо нужное. По ея совту, здлалъ духовную, и вврилъ все свое имніе честному человку, отъ котораго наслдникамъ моимъ и тогда не могло произойти ни малаго вреда, когда бы со мною какое нещастіе случилось. Чтожъ до воспитанія дтей моихъ касается, то опредля ей ежегодной изъ капитала своего доходъ, отдалъ ихъ со всмъ въ ея смотрніе, въ чемъ и не обманулся. Ибо она, такъ сказать, материнскимъ и благоразумнымъ своимъ за ними присмотромъ, возрастила ихъ въ сходство моихъ желаніевъ. И такъ по изготовленіи къ пути нужнаго, и по приведеніи въ порядокъ домашнихъ длъ своихъ, отправился я во оной въ 1694 году въ Генвар мсяц, взявши съ собою врнаго слугу своего Пятницу, а для селенія своего купилъ вс нужные инструменты, при томъ подговорилъ туда съ собою двухъ плотниковъ, слесаря и купора, малаго на выдумки весьма скораго, къ механик же отъ природы склоннаго, коего я по мр его великихъ въ ремеслахъ вымысловъ прозвалъ всему гораздымъ.

Выключая ихъ, взялъ я съ собою портнова. Онъ намренъ былъ съ племянникомъ моимъ хать пасажиромъ въ Индію, но согласился остаться на острову, и былъ также дтина проворной, и мн въ обмундированіи поселянъ моихъ великой помощникъ. Товары же, кои я взялъ съ собою, состояли по большой части въ вещахъ, до одежды и защищенія поселянъ моихъ принадлежащихъ, въ томъ числ были и дв пушки, кои намренъ я былъ поставить на прожектированной мною крпости, которую думалъ построить на острову, для закрытія отъ набговъ дикихъ народовъ. Вояжъ сей удался мн щастливе всхъ прежнихъ, за чмъ и не удержу я описаніемъ онаго желаніе моего читателя, по мннію моему къ свденію обстоятельствъ моего селенія стремящагося, а только скажу, что мы хотя и имли противной втръ, коимъ сверьхъ чаянія занесены мы были къ Норду, и принуждены войти въ Галавайскую при Ирляндскихъ берегахъ лежащую гавань, однакожъ тамъ въ пробыли мы только три недли, и въ разсужденіи дешевизны състныхъ припасовъ, заготовились оными еще больше прежняго, а я купилъ тамъ для поселянъ своихъ свиней, телятъ и дв коровы, но принужденъ былъ сію скотину употребить для корабельныхъ нужныхъ случаевъ.

При наступленіи доброй погоды и способнаго втра отправились мы 9 Февраля въ путь свой, которой продолжался безъ всякихъ препятствіевъ, выключая, что во время онаго случалось намъ такое дло, кое здсь описать почитаю за нужное.

Февраля 20 вошелъ къ намъ въ каюту часовой, со объявленіемъ, что увидлъ вдали при пушечномъ выстрл пожаръ, а потомъ и ботсманъ подтвердилъ то же. Мы сперьва думали, что оной здлался на берегу, но по разсмотрнію своего изчисленія и ландкартъ, никакой земли такъ близко не нашли, а наконецъ по повторяемымъ пушечнымъ выстрламъ заключили, что конечно загорлся какой нибудь корабл, а понеже тогда было время пасмурное, то намъ, кром зарева, ничего и видть было не можно, и для того пошили мы къ нему ближе, а по прочищеніи тумана увидли и въ самомъ дл горящей корабль.

Печальное сіе позорище и напоминовеніе собственнаго моего злополучія, какъ меня нкогда въ бдномъ моемъ состояніи, въ какомъ погорвшіе и страждущіе люди находились, на корабль приняли, тронуло сердце мое столь сильно, что я тотчасъ приказалъ стрлять изъ пушекъ, дабы имъ дать знать, коимъ образомъ еще есть имъ надежда избавиться отъ неминуемой погибели, и перемня курс, пошелъ прямо на помянутой горящей корабль, которой скоро потомъ почти въ глазахъ нашихъ и розорвало, и потопленіемъ онаго кончило весь пожаръ. А понеже оной начавшись съ полуночи до утра продолжался, то мы разсуждали, что служители его уже имли случай, на шлюбки убравшись, отъ сей бды удалиться, то давая имъ знать о своемъ къ нимъ приближеніи, веллъ я зажечь на мачтахъ и на корм фонари, а при томъ стрлять поминутно изъ пушекъ, что все длано было и не напрасно, ибо въ 8 часовъ по утру усмотрли мы дв людьми нагруженныя шлюбки, просящія нашей помощи.

Мыжъ поднявши призывной флагъ, на нихъ поворотили, а наконецъ приняли къ себ на корабль до 60 человкъ мущинъ и женщинъ, между которыми были многіе и пасажиры. Командиръ же сего нещастнаго собранія расказалъ намъ слдующее: Я не могу вамъ сказать, говорилъ онъ, отъ чего здлался въ корабл моемъ пожаръ, а только о томъ знаю, что оной начался по нещастію нашему во внутреннихъ частяхъ его, такъ что хотя мы сперва огонь и утушили, но наконецъ оной по всему интруму распространился, и намъ уже не оставалось ни малйшаго способу къ спасенію, и для того собравши, сколько было можно, състныхъ припасовъ, сли въ шлюбки, и думали держать къ Теренев, или новой земл. Но тщетнаябъ была наша надежна, чтобъ до нея добраться, ибо по малому числу нашего провіанта, не моглибъ мы туда пришли и благополучнымъ втромъ. И такъ вообразите себ ту радость, которую мы тогда чувствовали, когда отчаенныя сердца наши, слыша намряющихся подать намъ руку помощи, начали ободряться, но какое здлалось при томъ въ нихъ превращеніе, когда къ нещастію, поднявшейся противной втръ, лишалъ насъ всего нами видимаго благополучія. Мы спустили парусы, подняли на мачты фонари, и выстрлили изъ трехъ ружей, коихъ вамъ, однако жъ думаю я, слышать было не можно, а что между нами происходило, когда мы къ кораблю вашему пристали, о томъ вы уже извстны.

И въ самомъ дл были между сами избавившимися отъ погубленія людьми разныя удивленія достойныя перемны. Нкоторые изъ нихъ плакали, другіе драли на себ платіе и волосы, какъ бшеные, словомъ, они вс были, какъ будто съ ума сшедшіе, не многіе же въ такой памяти, что бы вздумали благодарить Бога за свое избавленіе.

.Между прочими находились два священника, одинъ молодой, а другой уже въ лтахъ, однакожъ перьваго глупе, ибо по вход на корабль упалъ онъ безъ памяти на борд. Мы велли ему пустить кровь: но онъ опамятовавшись, и воображая себ самое избавленіе, пришелъ паки въ такой восторгъ, что наконецъ со всмъ збсился. Лкарь разсудя за вредное лчить его вторичнымъ пусканіемъ крови, далъ ему сонное лкарство, а отъ того пролежавши онъ сутки, пришелъ въ чувство.

Молодой священникъ былъ твердъ и поступалъ при избавленіи своемъ съ такою умренностію, что довольно показалъ собою, сколь возможно есть преодолвать намъ наши страсти. Ибо по вход въ корабль, упалъ онъ на колни, начал читать молитвы, и благодарить Бога за свое избавленіе, а набожность его была при томъ столь велика, что я почитая его вн себя пришедшимъ, началъ за рукавъ трясти, но патеръ спокойнымъ видомъ взглянувши на меня, просилъ въ томъ не мшать ему, посл, говорилъ онъ, буду я имть честь принести и вамъ свое благодареніе, яко первому, коему я жизнію по Бог обязанъ.

Я видя сіе, весьма досадовалъ самъ на себя, что помшалъ ему въ его набожности, по окончаніи которой подошелъ онъ ко мн, и умильнымъ, а при томъ постояннымъ лицемъ и съ наполненными слезъ глазами благодарилъ меня за принятіе и за избавленіе отъ смерти толикаго числа людей бдныхъ. Я отвчалъ ему, что сіе исполнить почиталъ за свою должность, и для того имло съ своей стороны притчину благодарить Бога за то, что онъ подалъ мн случай избавленіемъ ихъ исправитъ должность христіанства. Посл сего старался он успокоивать земляковъ своихъ, но они не могли еще тогда пользоваться разумными его совтами.

Я записалъ сіе для того, чтобъ показать читателю, коимъ образомъ надлежитъ человку стараться овладть страстьми своими: ибо они приводятъ насъ часто въ посмяніе отъ умренныхъ, а при томъ при такихъ случаяхъ познается великая душа человка.

Долго не имли мы отъ гостей своихъ покоя, а наконецъ пришедъ они въ себя, показывали намъ наичувствительнйшіе знаки благодарности. Между тмъ пришелъ къ намъ въ каюту ихъ капитанъ, и просилъ меня равно, какъ и командующаго кораблемъ племянника моего, чтобъ высадить ихъ въ такомъ мст, изъ коегобъ имъ во Францію возвратишься было возможно, за что давалъ онъ намъ вс свои деньги, такожъ и дорогія всми спасенныя отъ пожару вещи.

Племянникъ мой покусился было принять отъ него предлагаемое, но я зная, сколь несносно быть безъ денегъ въ чужой земл, отвратилъ его отъ сего предосудительнаго намренія, тмъ больше, что напомнилъ ему, какимъ образомъ поступалъ со мною Португальской капитанъ, когда онъ меня на корабль свой принялъ, и въ сходство сего поступка, отвтствовалъ Французскому капитану, что принятіемъ ихъ ни корабль, здлали мы долгъ человчества, и что въ подобномъ имъ нещастіи, таковагожъ отъ ближняго своего и себ ожидаемъ. Мы будучи уврены, сказалъ я ему, что бы и вы насъ въ случившейся подобной вашей крайности безъ заплаты къ себ взяли, здлаемъ несправедливо, естьли васъ теперь обирать станемъ, ибо вы хотя и избавились отъ потопленія, однако принуждены будете умереть съ голоду. Чтожъ принадлежишь до доставленія васъ къ такому мсту, откудабъ вы во Францію возвратиться могли, то сего здлать намъ не можно, потому что нашъ корабль идетъ въ восточную Индію, по которой дорог желаемыхъ вами мстъ не находится, а хотя мы сверьхъ нашего желанія, можетъ быть для избавленія вашего, втрами сюда и занесены, однакожъ къ сей сторон уже держать больше не можемъ, а только зло здлаемъ, что будетъ держаться того пути, которымъ въ Англію и во Францію корабли ходятъ. Дай Богъ, чтобъ какой нибудь съ нами встртился, и выбъ по желанію вашему въ Европу возвратились.

Перьвыя слова мои капитану показались, послднія же были очень противны, а особливо бывшимъ съ нимъ пасажирамъ хать съ нами въ восточную сторону весьма не хотлось, а вс усильно просили меня продолжать путь нашъ къ Тереневскимъ банкамъ. Тамъ уже, говорили он, можно намъ будетъ въ Канаду и на шлюбкахъ дохать. Сіе предложеніе было съ разумомъ сходно, и я разсудилъ во первыхъ, сколь несносенъ будетъ имъ нашъ продолжительной путь, а по томъ, что и мы ихъ прокормить не въ состояніи, то для сего и намренъ былъ высадить ихъ въ Мартиник.

А хотя по щастію ихъ время было при довольно крпкомъ втр весьма хорошее, и намъ много въ Европу идущихъ кораблей попадалось, однакож никто пасажировъ нашихъ къ себ не бралъ, отговариваясь, что имъ по причин случившихся противныхъ втровъ и самимъ прокормиться нечмъ, по чему мы и принуждены были дойти до Тереневскихъ банковъ, и тмъ по невол исполнить ихъ желаніе, а по прибытіи туда, высадили ихъ въ рыбачью барку, на которой они уже безъ опасности могли дохать до матерой земли. Вышепомянутой же молодой священникъ съ ними не похалъ, а просилъ насъ, чтобъ мы выпустили его на Коромандельской берегъ, а съ нимъ остались еще четыре человка матрозовъ, они были вс ребята проворные и услужливые.

Отъ банковъ поворотили мы въ восточную Индію, и держали дней съ дватцатъ не имя большаго втра къ Зюйду. Будучижъ въ семъ пути случилось намъ еще показать свое великодушіе находящимся въ плачевныхъ обстоятельствахъ людямъ,

Въ 1695 году Марта 15 дня увидли мы прямо на насъ идущей большей корабль, мачты у него уже были сломлены, а вмсто оныхъ поставлены реи. Мыжъ имя способной втръ, и слыша учиненной ими въ знак крайности ихъ пушечной выстрл, пошли на нихъ, а по приближеніи свдали, что они въ Барбад великимъ штурмомъ съ якори сорваны будучи и безъ командировъ своихъ, кои тогда на берегъ съхали, кораблемъ управлять и карты разбирать находясь не въ состояніи, странствуютъ по морю безъ всякой къ спасенію надежды.

Злополучіе бдныхъ сихъ людей тмъ наипаче было велико, что они борясь съ бурею и втрами, съли весь провіантъ свой, и помирали голодною смертно, и уже одиннатцать дней не имли ни хлба, ни мяса, а только питались мукою и прсною водою, коей на корабл по щастію ихъ было запасено довольно, у нихъ же на корабл находились трое пасажировъ, а имянно, мать съ сыномъ и служанкою. Они перехали на корабль за день передъ своимъ нещастіемъ, и за тмъ не запаслись нужнымъ, а матрозы не имя и сами почти необходимой пищи, тмъ ихъ довольствовать отреклися.

Мы посылали къ нимъ своего ботсмана, которой сколь скоро возвратился и мн разсказалъ об обстоятельствахъ сихъ нещастныхъ, а особливо о пасажирахъ, что самъ входилъ въ каюту, гд они уже лежатъ и не говорятъ ни слова по чему и думаю я, продолжалъ онъ рчь свою, что она мертвы, то я крайн старался уговорить племянника, чтобъ снабдилъ он ихъ нужною провизіею, предлагая, что мы всегда имемъ случай зайти въ Виргинію, и тамъ паки запастись провіантомъ.

Пріхавшіе съ голоднаго корабля были вс такъ какъ мумія, и жрали какъ голодные волки. Мыжъ зная, какъ имъ излишняя пища столько же вреда здлать можетъ, сколько и голод отъ коего они избавились: ибо не успли они насться какъ почувствовали въ желудк несказанную боль, приказали сварить бульенъ, которымъ ихъ напоивши привели мало по малу въ порядокъ.

Между тмъ, какъ разсказывали они о бдности своихъ товарищей, и о нещастіи пасажировъ, то я оставя ихъ на своемъ корабл, и взявши съ собою двенатцать человкъ, мшокъ съ хлбами и довольно мяса, похалъ на голодное ихъ судно, а по прізд туда, приказалъ варить говядину своимъ матрозамъ поставя вкругъ кухни караулъ, дабы голодные сырой, или еще не со всмъ доварившейся навшись не померли. Сія предосторожность спасла ихъ отъ смерти, ибо самое то, что для спасенія живота ихъ привезено было, моглобъ обратиться въ неизбжимой имъ вредъ, естьлибъ я ихъ, почти изъ рук людей моихъ сырое мясо вырывающихъ, отъ того не удерживалъ.

Между тмъ взялъ съ собою лкарь помянутаго бульена, которой возстановилъ истощенныя голодомъ силы бдныхъ прізжихъ къ намъ гостей, коимъ и по прибытіи на ихъ корабль, утшилъ онъ тмъ же страждущихъ, я же послалъ слугу своего въ каюту, въ коей по объявленію привезенныхъ къ намъ матрозовъ пасажиры находились. Впрочемъ матрозы были такъ не терпливы, что вырвали изъ рукъ мясо и хлбъ по чему мой подшкиперъ, будучи не въ состояніи уговорить ихъ, принужденъ былъ употребя силу, стараться показать добро, симъ жизнь свою ненавидящимъ людямъ, а между тмъ далъ имъ напиться означеннаго бульена, а потомъ състь по обмоченому въ немъ же сухарю, но и сіе не могло голодныхъ успокоить, такъ что естьлибъ я не устрастилъ ихъ тмъ, что за такое упрямство имъ ничего дано не будетъ, то бы они разломавши кухню мясо изъ кипятка повытаскали.

Состояніе же пасажировъ было плачевне сихъ матрозовъ. Они уже съ недлю ничего не дали. Вс сказывали, что мать молодаго къ нимъ прибывшаго человка была женщина разумная, и по видимому весьма его любила, ибо всю свою часть, кою они ей давали, отдавала она всегда ему, и принуждала его тмъ кормишься. Тогда какъ я пришелъ къ нимъ въ каюту, то они лежала между двухъ стульевъ, обрынувшись головою, подобно какъ мертвая стараясь же привести ее въ чувство, влилъ ей въ ротъ лошку бульону, а она поднявши голову силилась говорить, но не могла уже произнести ни слова. Наконецъ показывая, коимъ образомъ сіе ей не поможетъ, просила, чтобъ я возъимлъ попеченіе о ея сын. Тронутъ будучи сею нжною къ нему любовію, старался, какъ бы и ей помочь, но тщетны были труды мои, ибо она на другую ночь скончала жизнь свою.

Сынъ ея находился не въ такой крайности. Онъ лежалъ замертво растянувшись на постел, въ рт его торчалъ кусокъ съденой имъ замшевой перчатки. Молодость и мочность спасла жизнь его, кою наконецъ со всмъ возставили мы своими лкарствами.

Бдная служанка лежала подл госпожи своей, подобно зараженной падучею болзнію Члены у ней окостенли, одною рукою держалась за стулъ, которой насилу могли мы у ней вырвать, другою поддерживала свою голову, а ногами уперлась въ столъ. Сія бдная и предстоящею смертію устрашенная двка, не только одного своего конца боялась но и еще, какъ мы то посл отъ служителей свдали, видя борющуюся съ смертію госпожу свою, кою она несказанно любила, приходила тмъ больше въ отчаяніе, такъ что и посл того, какъ мы уже ее привели въ чувство, то она услышавши о кончин ея, пришла въ нкое бшенство, отъ коего на силу могли мы ее избавить.

Такимъ образомъ здлавши симъ нещастнымъ людямъ возможную помощь, долженъ былъ я при наступившемъ тогда благополучномъ втр возвратиться на свой корабль, а хотя они и крайн старались итти съ нами, однакожъ потерявши мачты, гнаться за нами не поспвали. Въ четырежъ дни нашего съ ними ходу, исправили мы, сколько возможность допустила ихъ мачты, и снабдя провіантомъ, за которой получили плашежъ сахаромъ и румомъ, коимъ корабль ихъ нагруженъ былъ, вявъ къ себ помянутаго молодца съ служанкою, отправились въ путь свой.

Сей молодой человк былъ лт семнатцати, а имлъ изрядной вид, не дурно воспитанъ и не глупъ, печалился о кончин матери своей, тмъ наипаче, что не задолго предъ поздомъ своимъ имъ и отца своего лишился. Сперьва просилъ нашего лкаря избавить его отъ убійцовъ матери его. Симъ именемъ называлъ онъ командировъ и матрозовъ корабля своего, чмъ по справедливости и назвать ихъ было можно, за тмъ, что они могши отъ пищи своей удлять нчто и имъ, того однакожъ не учинили, хотя и то правда, что голод не знаетъ человчества, свойства, дружбы и справедливости, и будучи не милосердъ, не допускаетъ быть щедру въ роздач необходимаго.

А хотя лкарь и старался представить ему продолжительной путь нашъ, которой могъ отлучить отъ всхъ друзей его, къ коимъ онъ въ Европу халъ и ввергнуть въ тоже бдное состояніе, изъ коего онъ выдрался: но онъ сказалъ ему на то, что для избавленія отъ сихъ зврскихъ людей всюду хать не отрекается. Лкарь сказалъ мн такое его желаніе, а я по представленію онаго принялъ его на корабль съ двкою и со всмъ имъ принадлежащимъ, выключая сахару, въ поставк котораго далъ ему ботсманъ подписку, но вс сіи предосторожности были напрасны: ибо я ни отъ кого не слыхалъ, чтобъ сей корабль когда нибудь въ Бристоль (куда онъ былъ назначенъ) прибылъ, а думаю, что онъ будучи еще и тогда весьма поврежденъ, потонулъ при перьвомъ штурм.

Мы раставшись съ нимъ были подъ 19 градусомъ и 32 минутою долготы, и имли щастливой вояжъ, выключая, что съ начала терпли противные втры. А чтобъ не скучить читателю описаніемъ случившихся въ погод перемнъ, скажу только, что наконецъ я Апрля 10 числа 1695 года прибылъ на свой островъ, и что съ великимъ трудомъ могли мы найти его, ибо не имя ландкарты, долго ходили между твердымъ кряжемъ и островами близъ онаго лежащими, и нсколько разъ не познавая его, мимо проходили.

Такимъ образомъ крейсировали мы изъ стороны въ сторону долгое время, выходили на многіе въ устье рки Ореноко лежащіе острова, а тмъ узналъ я прежней свой обманъ, когда я будучи на своемъ острову видимую со онаго землю твердымъ кряжемъ почиталъ, потому что оной видъ длали множество одинъ близъ другова въ усть помянутой рки лежащихъ острововъ, и что посщающіе меня дикіе? не Карибы или людоды, какъ я объ нихъ думалъ, но жители помянутыхъ острововъ, кои были иные поселенные, а другіе пустые. На одномъ изъ нихъ увидлъ я Гишпанцовъ, и почти ихъ на остров мой посл меня пріхавшими, весьма было обрадовался, но по спросу свдалъ, что они пріхали туда съ острова де ла Трините или Троицкаго, искать тамъ соли.

Наконецъ расхаживая инд кораблемъ, а въ другихъ мстахъ данною намъ Французами шлюбкою, нахалъ на свой остров, который и позналъ наконецъ по его положенію, и легъ на якорь въ своемъ залив почти прогнивъ самаго своею прежняго жилища.

Выведши же Пятницу своего на шканцы, спросилъ у него, узнаетъ ли онъ, гд мы находимся, а слуга мой посмотря нсколько, сплеснувши по томъ руками, вскричалъ съ великимъ восторгомъ: Вонъ, вонъ, о! вонъ замокъ. Выговоривши сіе начал прыгать, такъ какъ съ ума сшедшей, а наконецъ такъ заплясался, что я насилу могъ его унять, чтобъ онъ въ море не бросился и на берегъ не поплылъ. Приведши же его въ чувство, спросилъ, надется ли онъ, чтобъ на острову жители были, и найдетъ ли тамъ отца своего. Онъ же вспомня отца, задумавшись залился слезами. Что теб здлалось? опросилъ я у него, или ты о томъ печалишься, что его увидишь? Нтъ, нтъ, отвчалъ онъ шатая головою, я его больше не увижу. Почему ты это знаешь? Я точно знаю, сказалъ мн онъ на то, что онъ давно умеръ. Не сомнвайся: онъ еще живъ, а скажи мн, найдемъ ли мы на острову людей. Пятница будучи весьма зорокъ, и посмотрвши на берегъ, начавъ указывать на вышину горы близь замка моего находящуюся, вскричалъ: о! не сомнвайтесь, я вижу тамъ много людей а хотя то была и правда, однакожъ я и въ зрительную трубу того не видлъ, а сіе думаю происходило отъ того, что не могъ навести на то мсто, на которомъ люди стояли.

Между тмъ приказалъ я по увренію слуги своего поднять при двухъ пушечныхъ выстрлахъ Аглинской флагъ, по чему увидли мы на помянутой гор дымъ, и для сего веллъ я опустить елботъ, и взявъ съ собою слугу своего и священника, похалъ на островъ. Сей священникъ былъ тотъ же, о коемъ я выше сего сказывалъ, и коему во время нашего вояжа повстилъ я о моемъ на острову жить и о оставленныхъ на ономъ жителяхъ. По той причин онъ со мною охотно туда при семъ случа и похалъ, для всякой же опасности далъ я по ружью гребцамъ своимъ, и взялъ еще съ собою многихъ вооруженныхъ людей. Но по щастію все сіе было напрасно, ибо я нашелъ во всемъ правительств своемъ миръ и тишину.

Понеже тогда былъ приливъ, то мы и пристали почти къ самому замку. Тамъ увидлъ я перваго избавленнаго мною отъ смерти Гишпанца, узнавши его по лицу, а не по платью, по тому что оно было весьма чудное, и такое, что по немъ бы его и человкомъ назвать было не можно, приказалъ остаться людямъ своимъ въ шлюпк. Пятницу же они не удержали за тмъ, что онъ увидлъ въ лсу отца своего, и конечнобъ изъ шлюбки въ воду бросился, естьлибъ его на сходни не пустили. Выбравшись же на берегъ, и прибжавши къ нему длалъ то, что бы и самое каменное сердце прослезилось видя необычайной восторгъ сего съ отцемъ свидвшагося сына. Онъ обнималъ его, цловалъ, и схватя, сажалъ на стоящей близъ того мста пень, глядлъ на него, будто бы разсматривалъ черты лица его, садился съ нимъ рядомъ, цловалъ его съ нова, становилъ на ноги, и смотрлъ паки съ несказанною на него прилжностію.

На другой день сіи нжныя чрезвычайности возъимли иной видъ, повелъ его подъ руку гулять по взморью, и почти ежечасно приносилъ изъ шлюбки то сахаръ, то сухари, словомъ, онъ подчивалъ его всмъ, чмъ только думалъ угостить отца своего.

На третей день обходился съ нимъ предъ прежнимъ инако: посадя старика на землю, плясалъ вкругъ его и плъ безпрерывнымъ и такимъ чуднымъ голосомъ, и увеселялъ его столь удивительнымъ тлодвиженіемъ, что мы вс иногда нжности его дивились, а иногда безобразнымъ позитурамъ его смялись. По томъ разсказывалъ ему свои путешествія, словомъ, естьлибъ у всхъ дтей такая къ родителямъ своимъ съ нжностію смшенная любовь была, то бы ихъ къ почтенію отцовъ принуждать было не надобно.

Но оставимъ его въ восхищеніи, а станемъ говорить о томъ, коимъ образомъ я былъ принятъ отъ островскихъ моихъ жителей. Показанныхъ ими мн учтивствъ было столько, что расказать ихъ не въ силахъ. Гишпанецъ шелъ, какъ я уже выше сего сказывалъ, къ шлюбк, имя въ рукахъ въ знакъ дружества блое знамя, за нимъ слдовалъ его товарищъ, а оба они не только меня въ лицо не узнали, но и думать немогли, чтобъ я къ нимъ когда нибудь пріхалъ. Я же примтя, что они меня чужаются, сказалъ ему по Португальски, какъ! государь мой, разв вы меня не узнали? Такія слова Гишпанца будто бы отъ сна пробудили, такъ что онъ отдавши ружье своему товарищу, подбжалъ ко мн съ распростертыми руками, и обнимая меня просилъ въ томъ прощенія, что не узналъ того, коего онъ прежде почиталъ посланнымъ свыше ангеломъ для избавленія его отъ смерти. Сему подобныхъ учтивствъ наговорилъ онъ весьма много, по томъ оборотясь къ бывшему съ нимъ, приказалъ привести ко мн всхъ своихъ товарищей, съ тмъ, чтобъ я принялъ ихъ въ свое повеленіе. По семъ повелъ меня въ прежнюю мою резиденцію, которуюбъ мн за множествомъ вкругъ оной насаженныхъ деревъ и узнать не можно было, такъ что естьлибъ онъ не былъ при томъ моимъ провожатымъ, то бы я до оной, по здланнымъ ими кривымъ дорогамъ, одинъ и дойти былъ не въ состояніи. Не терпливожъ желая вдать, какъ они безъ меня жили, просилъ его, чтобъ онъ меня о томъ увдомилъ. Гишпанецъ исполняя такое повелніе, началъ говорить слдующее:

Хотя я и весьма дивился, и самъ на себя досадовалъ, что не засталъ васъ по прибытіи своемъ на островъ, однакожъ внутренне радовался вашему благополучію. А для какой причины мы такъ загородились, и что съ нами по прибытіи сюда случилось, то раскажу вамъ посл, какъ будетъ время мн съ вами о томъ поговорить, ибо повсть наша весьма длинновата. Между тмъ увряю васъ, что я всегда предчувствовалъ, что вы конечно къ намъ когда нибудь прідете.

А какъ я спросилъ его, каково жили оставленные на острову бунтовщики, то онъ жалуясь на прежніе ихъ безпорядки, сказалъ, что они лучше могли съ дикими ужиться, нежели съ нами, такъ что мы принуждены были сносить отъ нихъ великія обиды, а наконецъ ихъ обезоружа покорить своей власти, а сіе здлали предупреждая ихъ злоумышленіе, учинить насъ своими невольниками. Я похваляя сей ихъ поступокъ, уврялъ Гишнанца, коимъ образомъ всегда былъ и самъ намренъ подчинить сихъ безпутныхъ его власти, но того за скорымъ своимъ отбытіемъ здлать былъ не въ состояніи.

Въ сихъ разговорахъ упражняясь, увидли мы отъ Гишпанца посланнаго и возвращающагося къ намъ въ провожаніи одиннатцати человкъ земляковъ своихъ, коихъ однакожъ по ихъ платью и признать за такихъ было не можно. Предводитель представя ихъ мн, сказалъ: Вотъ, государь мои, отъ смерти избавленные вами, а приведенные хотя была и простые матрозы, однакожъ приняли меня яко знатные послы отправленные отъ великаго героя, или владльца, весьма снисходительно и учтиво, но не теряя при томъ природной своей величавости, которая и при самомъ ихъ униженіи оказывалась въ своемъ мст. Я будучи въ таковыхъ оговоркахъ мало искусенъ, не зналъ по простот своей, что имъ на то отвтствовать, и для того окончалъ оные безъ всякой церемоніи.

А понеже по прізд ихъ на островъ случившееся съ ними достойно повствованія, и сопряжено съ упомянутыми въ первой части описанными мною приключеніями, то почитаю за должность предложить оное моему читателю. Для лучшаго же порядку надлежитъ напомнить, въ какихъ обстоятельствахъ оставилъ я поселянъ своихъ, а вы, любезной читатель, думаю еще не позабыли, какъ я послалъ избавленнаго мною отъ людодовъ Гишпанца и отца слуги своего, провести къ себ находившихся между дикими людьми его товарищей, и какъ все сіе предпринималъ я для избавленія своего отъ неволи: ибо никогда того не думалъ, что бы къ острову моему какой нибудь Европейской корабль притти могъ, то пріхавшіе на оной по отъзд моемъ Гишпанцы, увдавши о отбытіи моемъ отъ оставленныхъ на ономъ Агличанъ, весьма тому дивились.

Чтожъ касается до помянутой экспедиціи, въ которую я послалъ означеннаго Гишпанца съ отцомъ Пятницынымъ, то они по случаю тогда бывшей хорошей погоды и тихаго втра отправили ее весьма благополучно. А земляки его видя возвратившагося къ себ главнаго своего командира, обрадовались ему, тмъ больше, что почитали его уже давно съденымъ.

Расказанная имъ товарищемъ своимъ исторія о избавленіи его отъ людодовъ, и учиненныя обнадеживанія, коимъ образомъ привезъ онъ съ собою для нихъ все нужное, казалась имъ такою неправдою, коей и поврить никакъ не можно. Но наконецъ будучи въ невріи своемъ самымъ дломъ изобличены, начали приготовляться къ отъзду.

Къ сему необходимо надобны здлались лодки, а для полученія оныхъ должно было прибгнуть къ обману, и такъ вздумали сказать они дикимъ, у коихъ въ покровительств находились, что подутъ на рыбную ловлю, дикіе же зная, что они и прежде тожъ длывали, дали имъ безотговорочно лучшія суда свои, на коихъ на другой день по прізд моихъ посланныхъ ко мн и отправились. А между тмъ, какъ помянутые посланцы мои въ зд находились, получилъ я щастіе избавиться отъ своей пустыни, при отъзд же своемъ препоручилъ въ смотрніе островъ свой оставленнымъ на немъ бунтовщикамъ, коихъ злонравіе прибывшимъ къ нимъ гостямъ здлалось наконецъ весьма несносно, хотя при первомъ случа и поступили они съ ними справедливо, отдали имъ письмо мое, такожъ и всю оставленную мною провизію. Имъ же вручили и бывшаго житія моего пространное описаніе, состоящее въ наставленіи, коимъ образомъ сять хлбъ, сушить виноградъ, кормить козъ и словомъ, полную и на опытахъ основанную инструкцію, какъ имъ всмъ въ плачевномъ ихъ жилищ вести себя должно.

Разумющіе Аглинской язык Гишпанцы, пользуясь оною находили въ томъ великую помощь, а бунтовщики, такъ я буду называть оставленныхъ на острову Агличанъ, были сперьва съ Гишпанцами весьма согласны, по чему и произходилъ между двумя разными народами изрядной порядокъ, И вс жили по братски, бывшей же при мн и учрежденіи моихъ насмотрвшейся Гишпанецъ повелъ было оной по моему предписанію, но по прошествіи нкотораго времяни здлались бунтовщики столь горды и лнивы, что за работу и приняться не хотли, а только ходя по острову стрляли птицъ, чтобы Гишнанцамъ конечно было не противно, естьлибъ они ихъ въ поко оставили. Но сіи тунеядцы, не только наконецъ о общей польз не старались, но и имъ начали въ томъ чинить всякое помшательство, а отъ того здлались подобными на сн лежащей собак, коя не только сама того не стъ, да и другихъ къ д онаго не допускаетъ.

Ссоры начинались между ими съ бездлицы, и дошли напослдокъ до того, что сіи бездльники, презрвъ здравой разсудокъ, собственные свои интересы, справедливость и естественное право, начали явнымъ образомъ воевать противъ своихъ однородцевъ.

Но я не входя въ дальнее описаніе междоусобныхъ ихъ здоровъ, почитаю за должность исправить учиненную мною съ перьвой моей части погршность, ибо я позабылъ упомянуть въ ней о такомъ дл, кое съ сею послднею иметъ великое согласіе, а состоитъ въ нижеслдующемъ.

Какъ скоро стали мы поднимать якорь, и хотли въ путь отправиться, то здлался на корабл нашемъ всеобщей мятеж, отъ которагобъ конечно и произошли худыя слдствія, естьлибъ Капитанъ при помощи моей и врныхъ своихъ товарищей не осиллъ начинщиковъ бунта, и не посадилъ злоумышленниковъ въ буи. А хотя они товарищамъ своимъ и говорили, будто онъ имъ для того теперь ласкаетъ, дабы привезши къ Европу отдать въ судъ: однакожъ я, какъ почтенная ото всхъ особа, вышедъ къ матрозамъ, уговорилъ ихъ отъ сего злодйства, а представленія мои о забвеніи прошедшаго, и общаніе прощенія бездльствъ ихъ, учинили наконецъ бунтовщиковъ спокойными, особливожъ тмъ, что по прозьб моей закованные въ желза ихъ начальники отпущены тогдажъ на волю.

И такъ сіе возмущеніе не допустило насъ отправиться тотъ же день въ путь, а по утру свдали мы, что освобожденные укравши ружья, и всякія къ тому принадлежности съхали въ елбот на островъ.

Увдомившись о томъ, послалъ я шипора съ двенатцатію человками вооруженныхъ, и веллъ сыскавши ихъ привести на корабль, но они убрались въ лсъ: и такъ посланные наши взявши съ собою только ихъ елботъ, возвратились на корабль.

Такимъ образомъ число поселянъ моихъ состояло уже тогда въ пяти человкахъ перьвые же трое въ плутовствахъ и бездльствахъ послднихъ такъ превосходили, что на другой день выгнали пришельцовъ изъ замка, и такъ на нихъ осердились, что долго имъ и сть не давали, оное произходило еще до прибытія къ нимъ Гшиланцопъ.

Они по прізд своемъ на островъ старались сихъ зврскихъ людей уговорить, и помирить съ ихъ земляками, но плуты о томъ и слышать не хотли, и для того принуждены были выгнанныя заводиться особо, и видя, что для содержанія жизни имъ самимъ необходимо трудиться надобно, засли въ Восточной сторон острова. Тамъ построили себ дв хижины, одну для жилища, а другую ни поклажу състныхъ своихъ припасовъ. Гишпанцы снабдили ихъ провіантомъ и всми для хлбопашества инструментами. И такъ начали они строиться и располагаться по моему предписанію, а со временемъ такъ исправились, что житьемъ своимъ здлались довольными.

Земляки ихъ, какъ люди безпокойные, часто приходя къ нимъ, надъ ними насмхались, называя ихъ своими невольниками, требовали за то, что они на отданной имъ мною земл поселились, оброку. Бдняки думали сперьва, что они съ ними шутятъ, и для того по простосердечію своему просили ихъ къ себ въ гости, и шутя сами говорили имъ, чтобъ они прежде посмотрли строеніе ихъ и хуторъ, и тогда уже по состоянію оныхъ и оброкъ на нихъ положили, а теперь по примру протчихъ Господъ, землю свою, въ разсужденіи новости ихъ, на нсколько лтъ безъ платежа имъ дали, и для подписанія такого договора, за публичнымъ нотаріусомъ послали. Плуты почли сію шутку за крайнюю себ обиду, грозили имъ за то отмщеніемъ, а одинъ изъ нихъ схватя головню изъ разведенаго для варенія пищи огня, бросилъ ее въ хутора, и старался тмъ его зажечь, но хозяинъ усплъ утушить пожаръ сей.

Плут видя сію неудачу такъ разъярился, что бросился на него съ случившеюся тогда въ рукахъ его киркою, и конечнобъ тмъ убилъ его до смерти, естьлибъ онъ не увернулся. Между тмъ товарищъ невиннаго схватя ружье, избавилъ онаго отъ насилія бездльниковъ, и отогнавши непріятелей, втащилъ бросившагося на него плута въ свой хуторъ.

А хотя бунтовщики имли при себ ружья, однакожъ не посмли съ ними драться, а вступили въ такой договоръ, что естьли они пустятъ на волю ихъ товарища, то впередъ обезпокоивать ихъ не станутъ. Но сіе предложеніе здлано было только съ тмъ, чтобъ спасти жизнь его, ибо по полученіи его въ свои руки, начали они паки причинять землякамъ своимъ всякія досады: притоптали рожь, разорили хуторы, разпустили ихъ скотъ, а какъ ихъ Гишпанцы отъ того уговаривать стали, то они отвтствовали имъ съ великимъ сердцемъ, что сіи безъ позволенія своихъ командировъ сшедшіе люди, не имютъ къ поселенію своему ни малаго права, и для того мы имъ здсь и жить въ поко до тхъ пор не дадимъ, пока они не общаются на насъ работать. По сему, господинъ Агличанинъ, сказали ему на то Гишпанецъ, должны и мы быть вашимижъ невольниками. Не инако, отвчалъ ему на то Аткенсъ, тако назывался начальникъ сихъ плутовъ, и вы тожъ скоро отъ насъ увидите, естьли добровольно намъ повиноваться не захотите. На сіи выговоренныя плутомъ слова отвтствовалъ Гишпанецъ презрительнымъ на него взглядомъ, кой привелъ бунтовщиковъ въ такое сердце, что они вс съ великою яростію единодушно вскричали, разоримъ замокъ, и покажемъ симъ свиньямъ, что имъ въ нашемъ добр указывать намъ не можно.

Выговоря сіе и схватя по ружію, пошли съ великими угрозами въ лсъ, а Гишпанцы думали, что они конечно съ земляками своими помирившись, учинятъ на нихъ нападеніе, но вмсто того обратили они на нихъ перьвую злость свою, и пошли разорять оныхъ жилища, что имъ здлать и удалося, ибо поселяне видя притоптанную стою пашню и разпущенной скотъ, вышли изъ терпнія, и взявши ружья пошли искать своихъ злодевъ, съ тмъ, чтобъ вступить съ ними въ бой при перьвой встрч.

Между тмъ, какъ они по острову ходя, искали своихъ непріятелей, и увдавши об нихъ отъ Гишпанцовъ, что они вооруженные въ лсъ ушли, то возвратились въ свое жилище, дабы ихъ тамъ заставши, убить до смерти. Но по щастію злодевъ своихъ и тамъ не угнали, потому что плуты разоривши ихъ, возвратились въ замокъ, угрожая тмъ же и Гишпанцамъ, естьли они почитать ихъ не станутъ. Сіи слова привели Коменданта, такъ буду я называть главнаго надъ Гишпанцами командира, въ такое сердце, что онъ подошедъ ударилъ бунтовщика въ рожу, и збивши его съ ногъ, слъ ему на грудь. Товарищ бунтовщиковъ видя лежащаго земляка своего, выстрлилъ по Гишпанц изъ пистолета, но пуля миновавъ головы, отстрлила ему полъуха, на сей выстрлъ прибжавшіе Гишпанцы обезоружили сихъ бездльниковъ.

Такимъ образомъ находившись безъ всякой обороны, и зная, что земляки ихъ за учиненное роззореніе имъ мстить не оставятъ, начали просить у Гишпанцонъ прощенія, но получа отъ нихъ въ томъ отказъ въ ярости и съ великою бранью, пошли изъ замка, грозя имъ раззореніемъ всхъ ихъ хуторовъ и заводовъ.

Но только успли сіи плуты въ лсъ убраться, то явясъ паки предъ замкомъ обиженные ими, требовали у Гишпанцовъ выдачи своимъ злодямъ, расказывая имъ, до какой крайности довели ихъ сіи бездльники. Гишпанцы увдомившись о томъ, общались ихъ удовольствовать, только съ тмъ, чтобъ они обидчиковъ своихъ по причин отнятыхъ у нихъ ружей уже сами не обезпокоивали. Въ случа же вашего упрямства, говорилъ имъ Комендантъ, должны мы отнявши у нихъ оружіе, защищать жизнь ихъ, въ прочемъ сожалемъ мы, что вы съ ними не можете ужиться въ поко. Насъ здсь, продолжалъ онъ рчь свою, не столько, чтобъ мы могли друг другу здлать какое притсненіе, а понеже селеніе ваше со всмъ разорено, то не лучше ли вамъ теперь остаться съ нами? разоренные Агличане охотно согласились на сіе предложеніе, и начали жить съ Гишпанцами въ замк. Съ недлю спустя посл того пришли къ нимъ и бунтовщики. Они бродя по острову и питаясь дичиною, такъ наконецъ оголодали, что почти и ходить были не въ состояніи, и для того явясь къ Коменданту, которой гулялъ тогда, по взморью, просили въ винахъ своихъ милостиваго прощенія, Комендантъ представлялъ имъ, коимъ образомъ они варварскими своими поступками земляковъ своихъ такъ огорчили, что онъ безъ общаго согласія ихъ въ томъ и простить не можетъ. И такъ подождите полчаса здсь, продолжалъ онъ рчь свою, я со ними посовтовавши, принесу къ вамъ отвтъ. Но они были такъ голодны, что не могли ждать ни минуты, по чему и просили Коменданта, чтобъ онъ выслалъ къ нимъ сть. Комендант приказалъ ихъ накормить, а по томъ вышедъ къ нимъ съ разоренными говорилъ, что они прежде не хотятъ ихъ простить и принять въ общество, пока они не наградятъ своими трудами весь причиненной имъ убытокъ. Голодные бродяги согласились на то съ великою охотою. А между тмъ, какъ упражнялись они въ исправленіи разореннаго, житли мои препровождали нсколько мсяцовъ спокойные дни, а особливо, что бунтовщики хотя по окончаніи штрафной работы ни за что и приняться не хотли, къ чему ихъ и сами Гишпанцы не принуждали, однакожъ казалось что со всмъ смирились, и такимъ притворствомъ довели Коменданта до того, что онъ видя ихъ oтмнной противъ прежняго поступокъ, не усумнился возвратить имъ отнятое оружіе. Бездльникижъ получивши тмъ къ отмщенію способъ, покусились учинить ему за мнимую свою обиду возмздіе, а для сего приняли они наибезчеловчнйшее намреніе, но не исполнили оное за тмъ, что все селеніе находилось тогда въ крайней опасности, отъ чего и они принуждены были оставить междоусобную брань и старишься о общей польз, а сіе произошло отъ нижеслдующаго:

Въ нкоторую ночь не спалось Гишпанскому Коменданту отъ того, что он чувствовалъ несказанное безпокойство, и какъ ни старался заснуть, однакожъ за представляющимися ему будто бы происходимыми вн замка драками, не могъ себя къ тому принудить, и ворочаясь съ боку на бокъ, наконецъ всталъ, и вышелъ изъ пещеры своей, гд жили бунтовщики. Ночь была тогда темная, и для того, а особливо сквозь рощу, которая замокъ окружала, ничего и видть было не можно, осмотряжъ оныхъ возвратился паки въ пещеру, а ложась на постелю, разбудилъ нкоего Гишпанца, коему и разсказалъ, коимъ образомъ онъ съ самаго вечера уснуть не можетъ, и все ему въ глазахъ бой представляется, разбудившіейся выслушавъ слова его спросилъ, гд бунтовщики. Они спятъ въ шалаш своемъ, отвчалъ Комендантъ, въ коемъ имъ посл ихъ бунта Гишпанцы жить опредлили, а при томъ съ такою осторожностію, чтобъ имъ не входить и въ пещеру безъ ихъ позволенія. Изрядно, сказалъ Гишпанецъ, однакожъ пойдемъ и осмотримъ ихъ, такожъ и товарищей вашихъ. А по осмотр своемъ, нашли они всхъ въ глубокомъ сн. Вшедши же на гору, мною въ первой части обсерваторіею названную, увидли не далеко отъ замка два великіе огня и вкругъ оныхъ множество по всему берегу разсянныхъ людодовъ, а сколько ихъ было, того имъ видть было не можно.

Я въ бытность мою на острову держался всегда того, что бы скрывать отъ дикихъ то, что на ономъ есть люди. Когдажъ по поступкамъ ихъ получалъ подозрніе, что они о томъ свдали, то такъ ихъ устрашить тщился, чтобъ они другой разъ пріхать ко мн не отважились. Ибо при послднемъ моемъ съ ними сраженіи, спаслись изъ нихъ только трое, да и т были такъ застращены, и думаю землякамъ своимъ столь много чуднаго о остров моемъ насказали, что имъ пріхать ко мн конечно не захотлось.

Выше сказывалъ я, какъ поселянамъ моимъ не можно было знать, въ коликомъ числ и въ какомъ намреніи дикіе къ острову ихъ пристали, и не приведены ли они къ нимъ отъ помянутаго бывшими у меня съ ними бою ушедшими. Но какъ бы то ни было, однакожъ они должны были или учинить на нихъ нападеніе, и отрзавъ ихъ отъ лодокъ, всхъ побить, или со всмъ имъ не показываться, но сего поселянамъ моимъ и на умъ не пришло, и для того были они отъ нихъ въ крайней опасности.

Комендантъ не знавъ, что длать, сошелъ съ горы, и встревожилъ всю свою команду, коей надлежалобъ сидть въ замк, и дикимъ не казаться: но Агличанъ и удержать отъ любопытства ихъ было не можно. Долго смотрли они на своихъ по берегу въ великомъ множеств разсянныхъ непріятелей безъ всякаго къ тому намренія, чинить ли на нихъ нападеніе, или оставить ихъ въ поко.

Прибытіе людодовъ приводило поселянъ моихъ въ несказанную опасность Они боялись, чтобы дикіе не увидли ихъ скотины, для загнанія которой послали двухъ Гишпанцовъ и трехъ Агличанъ, а по томъ приказали отцу слуги моего итти, пользуясь ночною темнотою, навдаться, въ какомъ намреніи пріхали они на островъ. Сей раздвшись до нага, ходилъ къ нимъ, и смшавшись къ кучу, узналъ все ихъ намреніе, а по приход сказалъ Гишпанцамъ, что на острову находятся партіи разныхъ народовъ, они между собою уже дравшись пріхали съ плнными торжествовать побду: но нечаянно паки съхались вмст, и для того оставляютъ намренное свое веселіе, а хотять на разсвт дать другъ другу новой бой. Старикъ только лишь усплъ окончатъ всть свою, какъ вдругъ поднялся великой между людодами крикъ.

Всякой изъ поселянъ хотлъ смотрть ихъ сраженія, а хотя отецъ слуги моего всевозможнымъ образомъ и совтовалъ имъ остаться въ своемъ мст, за тмъ, что дикіе, не зная о ихъ селеніи, подравшись между собою и сами удутъ, что дйствительнобъ такъ и было, но Агличане пошли въ лсъ смотрть сего побоища. А какъ ближайшая къ нимъ сторона по двучасовомъ бою сперьва уступать стала, а по томъ пришедъ въ слабость совсмъ побжала, то любопытные поселяне опасаясь, чтобъ бгущіе, спасая жизнь свою, къ нимъ въ жилище не прибжали, и за собою всхъ своихъ непріятелей не привели, построясь, ожидали принять бгущихъ военною рукою. Между тмъ трое побжденныхъ прибжали къ замку, ихъ по приказанію Комендантскому взяли они въ полонъ. Посл того побжденные свши въ лодки, ухали отъ своихъ непріятелей, а побдители не преслдуя ихъ дале, но собравшись въ кучу, здлали двоекратной крикъ, конечно въ знакъ побды, а по томъ и сами оставя селеніе мое въ поко, въ путь отправились.

На мст баталіи найдено до тритцати человк мертвыхъ, а сіе ужасное позорище усмирило такъ бунтовщиковъ, что они пришли въ чувство, и начали работать безъ всякаго о томъ напоминовенія, въ чемъ плнные три людода длали имъ не малое облегченіе. А хотя они были и весьма послушливы, однакожъ въ разсужденіи того, что никто изъ господъ поселянъ о поправленіи нравовъ ихъ и о вложеніи имъ понятія о Христіанскомъ закон не старался, то на нихъ, какъ я надеженъ былъ на своего Пятницу, не только положиться было не можно, но еще по тому, что они употреблены были въ тяжелые работы, ихъ и опасаться надлежало.

Такимъ образомъ всеобщая опасность, истребя междоусобныя ссоры, привела поселянъ моихъ въ совершенное согласіе, и они, имя о своей польз попеченіе, положили за тмъ, что къ берегу, гд находился замокъ, всегда дикіе пристаютъ, перенесши жилище свое въ другое мсто. Но посл разсудя, коимъ образомъ удалясь внутрь острова, лишатся они надежды вырваться изъ неволи, и меня, естьли мн вздумается исполнить данное имъ общаніе, не увидятъ, по тому что посланныебъ за ними, не нашедши ихъ на острову, и раззоренной замокъ видя, моглибъ почесть ихъ умершими, и отъ того не найдя ихъ конечно назадъ возвратилися, опредлили перевести половину скота своего въ долину, близъ прежняго моего грота находящуюся, и здлать тамъ для всякаго случая новую пашню, не разоряя при томъ и прежде заведенную. Въ разсужденіижъ своихъ плнныхъ приняли разумную осторожность. Не давали имъ знать, гд находится помянутой гротъ, запасной ихъ скотъ и пашня, и гд лежитъ оставленной ихъ порохъ, а отъ того имли они всегда отъ непріятелей своихъ врное и безопасное убжище.

А понеже укрпилъ я замокъ ретраншементомъ, и осадилъ оной деревьями, по чему и они признавшись, какъ цлость ихъ зависитъ отъ того, чтобы дикіе не увидли ихъ жилища, часъ отъ часу старались сдлать его неприступнымъ. Садили по всмъ сторонамъ, часто реченные въ первой части росливыя деревья, и тмъ дошли до самаго болота, кое во время прилива покрывалось водою, и гд я приставалъ своими плотами, а наконецъ такъ загородились, что къ сему берегу на лодк и пристать было не можно. А какъ имъ и того еще недовольно показалось, то и вс окружающіе замокъ высоты тми же деревьями обсадили, а при томъ столь часто, что по прошествіи нсколькихъ лтъ, когда они пришли въ силу, вкругъ замка за тснотою ихъ почти и самимъ имъ пройти было не можно, однакожъ все то было не напрасно.

Такимъ образомъ жили два года въ совершенномъ и такомъ поко, что казалось, будто бы сосды ихъ остров совсмъ позабыли, а хотя Гишпанцы будучи нкогда на западной сторон онаго, и видли приставшихъ къ нему дикихъ, и прибжавши въ замокъ, всмъ поселянамъ о томъ извстіе дали, однакожъ дикіе, потому что поселяне мои послдуя своимъ обыкновеніямъ, въ замк смирно засли, отправя свое пиршество и ихъ не примтя, скоро назадъ возвратились.

Посл же того имли они паки междоусобную брань, коей причина была слдующая. Нкто изъ бунтовщиковъ разсердясь на своего невольника за то, что онъ не здлалъ такъ, какъ ему приказано было, схватя топоръ, хотлъ его изрубить, и миновавъ головы, разрубилъ ему плечо. Гишпанецъ же, случившейся тогда съ нимъ, прибжавши просилъ о помилованіи сего бдняка, и видя, что Агличанинъ его еще рубить замахнулся, оттолкнулъ его отъ невольника, за что бшеной бросясь на Гишпанца и его топоромъ своимъ рубить было началъ. Гишпанецъ отмахнувшись лопаткою, сшибъ его съ ногъ, а бунтовщики видя сіе, бросились его бить, онъ началъ кричать, а на крикъ его прибжали вс поселяне, ибо они были на пашн, и такъ вторично обезоружили безпокойныхъ, и разсуждая о томъ, что сіи тунеядцы несносное имъ безпокойство причиняютъ, и при томъ и никакой къ поправленію своему надежды не подаютъ, положили объявить имъ, что естьлибъ они были природные Гишпанцы, то бы за такія плутовства свои по общему приговору уже давно повшены были, помня же, коимъ образомъ они однородцомъ ихъ отъ смерти избавлены, почитаютъ за долгъ поступать съ нимъ снисходительне, и для того отдаютъ ихъ на суд Агличань.

Смирные Агличане выслушавши Комендантской о бунтовщикахъ отзывъ, просили отъ того увольненія: для того, говорили они, мы ихъ къ вислиц приговаривать не станемъ, что они намъ, какъ то извстно, длали прежде сего великія досады, и такъ судъ нашъ можетъ почитаться всегда пристрастнымъ, а только мы то еще скажемъ, что Аткенсъ, начальникъ бунтовщиковъ, приглашалъ насъ побить всхъ васъ.

Гиптанцы услышавши сіе отчаянное и безчеловчное его намреніе, весьма тому дивились. А Комендантъ оборотясь къ Аткенсу говорилъ весьма учтиво: Скажите, господинъ Аткенгъ, за что вы насъ убить хотли? Злодй, не только что въ злоумышленіи своемъ признавался, но еще съ наглостію и безстыднымъ образомъ сказалъ Коменданту, что онъ еще и нын тожъ на него мыслитъ. Чтожъ мы вамъ здлали, спросилъ Гишпанецъ, и за что вы насъ передушить хотли? а при томъ, какую бы вы отъ того прибыль получили, естьлибъ злодйство свое исполнили? Сіи тихимъ и учтивымъ голосомъ выговоренныя слова, которыя бшеной Аткенсъ почелъ за презрительныя, привели его въ такое сердце, что онъ конечнобъ его тогда жъ на мст ножемъ своимъ зарзалъ естлибъ его отъ того Гишпанцы не удержали, а сіе побудило всхъ думать, какъ бы имъ отъ него избавиться. Агличане совтовали его въ страх другимъ повсить, потому что онъ хотлъ здлать вдругъ два убійства, то есть убить Гишпанца и своего невольника, то Комендантъ повторяя прежнія слова свои, что онъ будучи Агличанинужъ жизнію своею обязанъ, земляковъ его убить не допуститъ, хотя бы они и всхъ Гишпанцовъ перерзали. Сіе благодяніе, а при томъ что обыкновенно даваемой въ приговорахъ къ смерти склонной къ милосердію голос предъ строгимъ преимуществуетъ, а особливо когда онъ твердаго и постояннаго защитника иметъ, то сіе самое, говорю я, побудило и при семъ случа поселянъ согласиться съ Комендантомъ съ такимъ бунтовщикамъ повелніемъ, чтобъ они отдали имъ свои ружья, пистолеты, порохъ, и все, чмъ вредъ причинить могутъ, и поселились бы въ особливомъ мст гд пожелаютъ, а Гишпанцамъ и Агличанамъ запрещено было съ ними говорить и имть сообщеніе. Естьли же причинятъ скоту или пашн какой нибудь вредъ, то позволено было всему обществу бить ихъ до смерти.

Комендантъ, коего безпримрное человколюбіе всегда оказывалось, выслушавши сей общей приговор, и оборотясь къ собранію, просилъ двухъ Агличанъ и своихъ однородцовъ, чтобъ дать имъ для заводу скотъ, хлбъ и прочія въ дом необходимо нужныя вещи. Вс похвалили сіе Комендантово мнніе и для того дали бунтовщикамъ на восемь мсяцовъ хлба, нсколько скота, и все къ домостроительству потребное, въ томъ числ топоры и тому подобное, съ тмъ только, чтобъ они клятвою обязались не употреблять ихъ противъ Гишпанцовъ, или противъ земляковъ своихъ.

Такимъ образомъ выгнаны сіи плуты изъ общества поселянъ моихъ. Въ великомъ огорченіи пошли они изъ замка искать на острову для поселенія своего удобнаго мста, а понеже помянутой присяги учинишь не хотли, то имъ, кром хлба ничего и не дано,

Недлю спустя посл того пришли они къ замку, и требовали себ провіанту, а при томъ сказали Коменданту, что для своего селенія мсто себ выбрали къ Нордвесту, не далеко отъ того лежащее, гд я присталъ избавившись отъ моего вояжа. Тамъ построили они себ близь горы окруженной лсомъ два изрядные шалаша, а по учиненіи вышереченой присяги, получили отъ Гишпанповъ топоры, лопатки и другія въ домашней экономіи необходимые инструменты, выключая ружей и прочей военной аммуниціи.

Такимъ образомъ жили они съ полгода. Между тмъ приспла ихъ жатва, которая была весьма не велика, потому что они въ бездльствахъ своихъ упражняясь къ размноженію оной и время не имли, при наступленіижъ дождливаго времяни просили, чтобъ имъ для поклажи вещей ихъ вырыть въ гор пещеру, коя и вырыта.

Въ девятой мсяц по раздленіи поселянъ моихъ, вошло въ голову симъ безпокойнымъ людямъ слдующее бшенство, кое привело не только мн, но и все селеніе съ крайнюю опасность. Они скучившись трудною работою, и не имя къ избавленію отъ оной ни малой надежды, вздумали хать на твердой кряжъ, и извдать, не удастся ли имъ захватить тамъ себ невольниковъ.

Сей бы проектъ былъ и не дуренъ, естлибъ они предприняли его съ надлежащею къ тому осторожностію. Но бшеные мои Агличане еще ни какова дла не длали порядочно, и не удерживаясь отъ проказъ, простирались только въ своихъ порокахъ.

Въ сходство которыхъ плутовствомъ связанные товарищи, пришедъ къ замку говорили Гишпанцамъ, что они будучи къ трудамъ не привычны, несносною своею жизнію такъ не довольны, что уже больше работать не станутъ, хотя отъ того и съ голоду помрутъ, и для того позвольте намъ взять одну изъ тхъ лодокъ, на которыхъ вы сюда пріхали, дайте единственно для защищенія жизни нашей ружья, съ чемъ подемъ мы на матерую землю искать тамъ своего щастія, и избавимъ васъ отъ всякихъ безпокойствъ, кои мы вамъ лностію своею причинить можемъ.

Гишпанцы хотя и весьма тому ради были, однакожъ не оставили, чтобъ имъ не представить того, какой опасности они себя чрезъ то подвергаютъ. Отважная шайка отвтствовала имъ на то, что имъ умирать все равно, гдбъ то ни было, словомъ, они намрены были хать, хотябъ имъ и ничего на дорогу не дали.

Но Гишпанцы не допустя ихъ до такой крайности дали имъ два ружья, пистолет, саблю и два топора, также на цлой мсяц провіанту, съ коимъ поставя въ лодк мачту, а при томъ привязавъ къ оной изъ козлиныхъ кожъ злланной парусъ, отправились они въ путь свой.

Избавленные отъ нихъ поселяне препровождали жизнь свою въ ненарушимомъ поко, и весьма были тому ради, что бунтовщики ухали, и такъ о возвращеніи ихъ назадъ ни малой надежды не имя, спокойно упражнялись въ обыкновенныхъ трудахъ своихъ. Но по прошествіи трехъ недль, Агличанинъ будучи на пашн, увидлъ идущихъ къ нему съ ружьями, чего испужавшись, прибжалъ въ замокъ, и сказалъ о томъ Коменданту. Комендантъ разсуждая, что по Европейски одтымъ и огнестрльнымъ ружьемъ снабдннымъ людямъ необходимо должно быть Христіанамъ, коихъ намъ, говорилъ онъ испужавшемуся, и опасаться нчего. Между тмъ созвалъ онъ свою команду, и какъ собравшіеся мои поселяне о сихъ идущихъ къ нимъ людяхъ разсуждали, то пришли къ посаженной ими новой рощ и странственники ихъ. Сперьва вс не знали, что думать о скоромъ ихъ возвращеніи, и опасаясь отъ нихъ какой хитрости, разсудили за благо спросить у нихъ, не впуская ихъ замокъ, о обстоятельствахъ поздки, и для того начали поздравлять ихъ съ щастливымъ пріздомъ, а вояжеры не дожидаясь вопросовъ, стали расказывать слдующее.

Мы перехали море въ два дни, и пристали къ нкоему острову, но видя, что жители онаго по насъ изъ луковъ стрлять хотли, пошли дале, а во время сего путешествія прозжали мы множество острововъ лежащихъ одинъ подл другова, по томъ поворотясь къ полуночной сторон, и приставши къ одному изъ оныхъ, вышли на берегъ. Жители были тамъ весьма учтивы и ласковы, подарили насъ питательными кореньями и сушеною рыбою. У нихъ пробыли мы четыре дни, и спрашивали чрезъ знаки, какіе вкругъ ихъ живутъ народы,, а они такимъ же образомъ отвтствовали намъ, что людоды, а ихъ народъ людей не стъ, кром своихъ военноплнныхъ, изъ коихъ нын до 300 назначенныхъ на съденіе имютъ, изъ котораго числа и намъ одиннатцать мущинъ и пять женщин подарили.

Бунтовщики въ бытность свою на острову, хотя и довольно показали знаковъ варварскаго и безчеловчнаго своего нраву, однакожъ не дерзнули сть данныхъ имъ плнныхъ, не знаяжъ, какъ отъ сего подарка отговориться, и какъ бы не разсердить дикихъ, принуждены ми были, продолжали о ни рчь свою, ихъ принять и подарить вмсто того дикихъ топоромъ и пулями. кои имъ весьма понравились, по чему дикіе связавши плннымъ руки, положили ихъ къ намъ въ лодку. Мы избгая того, чтобъ намъ не подчивать благодтелей своихъ данными ими невольниками, поблагодаря ихъ за то отправились тотъ же часъ въ море, а по томъ приставши къ острогу, пустили излишнихъ намъ на волю.

Послднихъ же крайне старались уврить, чтобъ они насъ не боялись, но они разсуждая по варварскому своему обычаю, оставались всегда въ тхъ мысляхъ, будто бы все, что мы съ ними ни говорили, чемъ ихъ ни ободряли, и что имъ ни давали, клонилось только къ одному гному, что ихъ содержа въ здоровь, хотимъ отъ того имть лучшую пищу, и для тою сколь скоро мы ихъ развязывать стали, то почитая, что уже конецъ ихъ приходитъ, длали, а особливо женщины, ужасной и жалостной крикъ. Сей страхъ и тогда не умалялся, когда мы имъ сть давали, или на кого изъ нихъ пристально смотрли, ибо они думали, что мы того, на кого смотримъ, жирне другихъ почитая, выбираемъ для своей пищи.

Такимъ образомъ окончали они журналъ своего вояжа, а Комендантъ спросилъ у нихъ, гд ихъ новые служители и служанки находятся, и получа въ отвт, что они привезены на островъ, и находятся уже въ ихъ шалашахъ, пошелъ съ ними туда и со всей своей командой, гд и увидлъ, что изъ привезенныхъ Агличанами Американцовъ, было трое мущинъ, кои казались быть лт по 35 ти, здоровы, крпки, проворны и къ работамъ способны. Протчія же были женщины, дв лтъ около сорока, другіяжъ дв по 25 ти, да одна двка лт семнатцати, а вс имли станъ такъ складной, что естьлибъ тломъ не были желтоваты, то бы конечно и въ самомъ Лондон можно было ихъ почесть за красавицъ.

Нагота плнныхъ устыдила, благочинныхъ и постоянныхъ Гишпанцонъ, такъ что они безъ рднія не могли смотрть, а особливо на женщинъ, и видя ихъ безпокойство, происходящее отъ того, что ежеминутно ожидали конца своего, приказали отцу слуги моего уврить ихъ, чтобъ они не боялись. Но онъ сколько ни говорилъ съ ними, однакожъ никто не разумлъ его языка, кром одной женщины, коя уврила протчихъ, что они находятся въ рукахъ Христіанскихъ, кои отъ людояденія крайнее отвращеніе имютъ. Невольники выслушавъ слова ея, пришли отъ радости въ такой восторгъ, что вскоча на ноги, начали пть и плясать отличнымъ одинъ отъ другаго образомъ, а изъ того познать было можно, что они вс были разныхъ націй.

Но томъ приказано было спросить у нихъ переводчицъ, такъ буду я называть разумющую стариковъ языкъ, хотятъ ли они служить спасшимъ жизнь ихъ, на сіе, въ знакъ своей къ тому охоты, подхватя все, что кому въ шалаш найти случилось, и ходя взадъ и впередъ на головахъ оное носить стали показывая тмъ, что имъ ко всякимъ услугамъ готовыми быть общаются.

Комендантъ же опасаясь, чтобъ привезенныя женщины не подали притчины къ разрыву возстановленной между поселянами общей дружбы, спросилъ у Агличанъ, въ какомъ намреніи привезли они ихъ на островъ, для услугъ ли своихъ, или для того, чтобъ на нихъ женишься? Бунтовщики скоро на то отвтствовали, что хотятъ ихъ при себ имть женами и служанками. Я не намренъ, сказалъ имъ на то Комендантъ, удерживать васъ отъ сего предпріятія, длайте съ ними, что вы хотите, однакожъ для избжанія всхъ безпорядковъ совтую взять только по одной, и жить такъ, какъ съ женою. Сіе предложеніе показалось бунтовщикамъ справедливымъ и порядочнымъ, и такъ приняли его безъ всякихъ отговорокъ, а при томъ представили и Гишпанцамъ, не хотятъ ли и они двухъ себ выбрать. Но Гишпанцы благодаря за снисхожденіе, отговорились тмъ, что уже имютъ женъ въ Гипшаніи, другія же сказали, что мшаться съ нехристіанками почитаютъ за великое беззаконіе.

А чтобъ сказать короче, то вмсто Гишпанцовъ взяли оставшихъ женщинъ смирные Агличане. Такимъ образомъ получило селеніе мое противъ прежняго со всмъ отмнной видъ. Гишпанцы съ отцемъ слуги моего и съ тремя мальчиками, взятыми посл бывшаго между дикими сраженія, остались въ замк, которой по числу своему довольно распространили, а по тому, что вс прочіе селеніи получали изъ онаго вс нужные припасы, можно уже было его назвать главнымъ магазейномъ.

Можетъ быть, что во всей сей книг чудне сего мста не будетъ: ибо здсь описывается умренной поступокъ бунтовщиковъ, и какимъ образомъ безъ всякихъ ссоръ раздлили они между собою привезенныхъ женщинъ, да и не случилось, чтобъ изъ нихъ двоимъ вдругъ захотлось взять одну, хотя дв изъ нихъ и отмнной красоты были. Длежъ же происходилъ слдующимъ образомъ: Посадили они женщинъ въ шалаш, а сами вышедъ вонъ, кинули жеребей, кому итти напередъ выбирать себ жену.

Смшное здлалось при томъ то, что первой, кому выбирать досталось, вошедъ въ шалаш, вывелъ оттуда самую дурную и старую, а хотя товарищи его и Гишпанцы, выбору его и смялись, но онъ говорилъ, что на красоту лица мало взирая, старался выбрать такую, которую онъ изъ всхъ склоннйшею и способнйшею быть почелъ къ домоводству, въ чемъ и не обманулся, по тому что она была всхъ прилежне и усердне.

Бднымъ невольницамъ не стоила сія шутка ни малаго смха. Остатнія изъ нихъ въ шалаш видя, что ведутъ вонъ ихъ подругу, и почитая, что ее ведутъ на жертву, бросились къ ней и обнимая ее, прощались съ такою жалостію, что и самое бы варварское сердце, смотря на ихъ горесть, пришло въ жалость. Для сего принуждены были еще послать къ нимъ старика, которой расказавши, что господа ихъ выбираютъ изъ нихъ себ женъ, чмъ ихъ и успокоилъ.

По окончаніи сей свадебной церемоніи и по успокоеніи нововышедшихъ въ замужство, принялись Гишпанцы на работу, и сдлали троимъ бунтовщикамъ особливые шалаши въ томъ мст, которое они сами выбрали. Смирные же Агличане поселились между ими и замкомъ, такимъ образомъ здлались на острову три разныхъ селенія. А хотя бунтовщикамъ, кои бы кром вислицы ничего и не заслужили, и достались по щастію прилжныя, рачительныя и къ домоводству весьма склонныя женщины, однакожъ я по прізд моемъ на островъ, не смотря я на то, легко могъ отличить ихъ жилища отъ хуторовъ смирныхъ Агличанъ. Ибо у нихъ было все порядочно, а отъ того и имли во всемъ излишество. Напротивъ того у бунтовщиковъ хотя и столькожъ земли распахано было, сколько для содержанія ихъ дому требовалось, однакожъ все имло такой видъ, будто бы они не давно разорены были. Напротивъ того смирные мои поселяне хотя претерпвали и двоекратное разореніе, въ первой отъ земляковъ своихъ, какъ то уже выше сказано, въ другой же разъ отъ дикихъ напавшихъ на островъ, о коемъ ниже сего упомянуто будетъ, однакожъ жилища и вс произращеніи ихъ были въ лучшемъ состояніи, нежели у бунтовщиковъ, ибо они сами ни за что не принимывались, а заставляли исправлять домашнія дла женъ своихъ.

Теперь приступаю я къ описанію того опустошенія, которое причинили дикіе поселянамъ моимъ, а особливо двумъ смирнымъ и прилжнымъ Агличанамъ. Въ нкоторой день по утру весьма рано пріхали на островъ дикіе для обыкновеннаго отправленія безчеловчнаго своего пиршества. Поселяне мои будучи уже къ тому привычны, и вдая ихъ порядокъ, сбирались всегда во время таковыхъ ихъ прибытіевъ не казаться, а сидть въ домахъ своихъ.

Сія предосторожность была весьма разумна, но нечаянной случай уничтожилъ пользу оной, и показалъ Варварамъ, что на острову есть жители, такимъ образомъ: Какъ дикіе возвращаясь въ свои жилища пустились въ море, то Гишпанцы вылзши изъ норъ своихъ, смотрли на нихъ съ обсерваторіи, а нкоторые изъ любопытства пошли на мсто, гд празднество ихъ отправлялось. Тамъ застали они трехъ человк въ глубокомъ сн лежащихъ, которые или такъ обожрались, что съ товарищами своими и хать полнились, или въ лсу заблудились, и къ отъзду однородцевъ своихъ притти опоздали.

Но какъ то ни есть, однако Гишпанцы и Комендантъ не знали что съ ними длать, потому больше, что у нихъ и безъ того довольно невольниковъ было, убить же ихъ почитали за беззаконіе, и такъ за лучшее почли оставить ихъ въ поко. Но наконецъ принявъ въ разсудскъ, что сіи дикія могутъ, бродя по острову, найти ихъ хуторы, отдали ихъ въ работники смирнымъ Агличанамъ. А сіи видя малую невольниковъ своихъ къ работамъ способность, и не имя въ прилежности ихъ крайней нужды, оставили ихъ безо присмотру, а отъ того одинъ у нихъ поживши нсколько мсяцовъ пропалъ безвстно. А понеже въ день его побгу дикіе на острову по обыкновенно своему были, то поселяне мои и не безъ притчины заключили, что онъ ухалъ съ ними въ свое отечество. Вс не безъ причины думали, что бглецъ по прізд въ отечество раскажетъ однородцамъ своимъ о поселеніи остров. По щастію же ихъ не было ему извстно о числ жителей онаго, и гд ихъ потаенныя жилища находятся, а только зналъ онъ шалаши тхъ, у коихъ былъ во работ. Сія опасность была ненапрасная, ибо два мсяца спустя посл побгу дикаго, пріхали къ острову шесть наполненныхъ людьми лодокъ, кои пристали противъ самаго жилища смирныхъ Агличанъ, чего прежде никогда и не бывало.

Естьлибъ тогда поселяне мои были вмст, то бы имъ варвары ничего не здлали, и ни одинъ бы изъ нихъ и спастися былъ не въ состояніи, но по нещастію находились они въ разныхъ мстахъ. Смирные Агличане видя себя подводомъ бглеца своего въ великую опасность приведенныхъ, приказали привезеннымъ съ женами ихъ тремъ невольникамъ, показывающимъ господамъ своихъ всегдашнія услуги, связать бглецовыхъ товарищей, и забравши изъ шалашей нужныя вещи, отвести ихъ и женъ своихъ въ здланную имъ въ густомъ лсу пещеру, а по отведеніи бжать къ Гишпанцамъ, и просить у нихъ вспоможенія. А между тмъ разломавши клевы свои, выгнали скотъ свой въ лсъ, по томъ вооружась пошли къ женамъ своимъ, а съ случившейся по дорог горы съ крайнимъ огорченіемъ увидли, что дикіе зажгли шалаши ихъ, а другіе разсявшись по лсу искали жителей оныхъ. Агличане видя ихъ многолюдство, и разсуждая, что они чмъ дале въ лсъ входятъ, тмъ больше партіи свои раздлять принуждены будутъ, отступили нихъ еще внутрь онаго, а наконецъ вобравшись въ густоту остановились, точно намрясь съ помощію сего выгоднаго мста защищать жизнь свою.

Не долго дожидались они тамъ своихъ непріятелей, ибо двое изъ нихъ будто бы ихъ тамъ укрывающихся примтя, шло на нихъ прямо, за коими трое, а за ними не подалеку еще пять человк слдовали, въ другую же сторону бжали впередъ десять человкъ.

Бдные Агличане не знали сперьва и то длать, бжать ли или стоять на мсто, но разсуждая, что дикіе по лсу разсяные возмутъ ихъ въ полонъ, положили во ожиданіи отъ Гишпанцовъ помощи, драться съ своими непріятелями, и когда не станетъ силы, то влзть на деревья и стрлять по нихъ до тхъ поръ, пока пороху станетъ.

Не зналижъ они при томъ стрлять ли имъ по перьвымъ или дожидаться послднихъ: но сіе ршилось тмъ, что передніе поворотили отъ нихъ нсколько въ сторону, а за ними слдующіе пять человкъ шли на нихъ прямо, между которыми и бглецъ ихъ находился. Тогда положили они, и теб выстрлитъ по нихъ сперва изъ одного, а по томъ, естьли на мст еще живые останутся, стрлять и изо друтова ружья.

Первымъ выстрломъ убили они одного до смерти и прострлили грудь у бглеца своего, а третьяго ранили въ плечо, однакожъ весьма легко. Идущіе за ними пять человкъ будучи выстрломъ испуганы остановились, и стояли неподвижно, а по томъ подошедъ разсматривали лежащихъ своихъ товарищей. Легко раненой расказывалъ имъ съ великимъ ужасомъ, что конечно убило ихъ громомъ. Агличане пользуясь ихъ страхомъ, выстрлили но нихъ изо обихъ своихъ ружей, а посл выскоча изъ за деревъ, побили тхъ, кои были ранены. Между ими былъ одинъ здоровой. Онъ увидя своихъ непріятелей, ставъ предъ ними на колни просилъ помилованія.

Агличане связавши плннику своему руки и ноги, побжали за дикими идущими прямо къ женамъ ихъ: но видя ихъ поворотившихся къ взморью, возвратились къ своему плнному, на мст котораго лежала только одна веревка, коею онъ было связанъ, по чему и заключили, что нашедшіе на него товарищи его освободя взяли съ собою однакожъ его развязали Гишпанцы, коихъ прибжало къ нимъ на помощь семь человкъ, прочіе же съ своими невольниками пошли для защищенія моего лтняго дома, гд находился ихъ хлбной магазинъ.

Прибывшею помощію усиленные Агличане порывались учинить на разорителей своихъ нападеніе, и оставя у женъ своихъ двухъ Гишнашдовъ, и связавши руки и ноги у новаго своего плнника, побжали съ ними за дикими, кои съ великою торопливостію убирались въ лодки.

Такимъ образомъ избавились поселяне мои своихъ непріятелей, излишніе плнники стали имъ въ тягость, такъ что они не знали куда съ ними дваться, многіе думали для своей безопасности предать ихъ всхъ смерти. Но Комендантъ на то нимало не согласуясь, приказалъ ихъ всхъ связавши отвести въ старой мой гротъ, и держать ихъ тамъ за карауломъ и подъ присмотромъ Гишпанцовъ, до дальняго объ нихъ положенія.

Сіе есть вторичное смирнымъ Агличанамъ учиненное разореніе. Вс поселяне видя ихъ крайность, во что и бунтовщики, кои прежде об нихъ безъ огорченія и слышать не хотли, вшедши, въ такое пришли сожалніе, что не отреклись подать имъ руку помощи. И такъ совокупными съ Гишпанцами силами въ короткое вредя поправили ихъ состояніе.

Два дни посл случившагося съ дикими бою принесло къ острову дв пустыя лодки и два мертвыхъ тла, а по тому что въ слдующую тогда ночь, какъ разорители ихъ въ путь отправились, былъ великой втръ, то и думали, что дикіе вс потонули. А хотя то и въ самомъ дл такъ было, и нкоторые изъ нихъ погибли, однакожъ къ нещастію поселянъ моихъ осталось ихъ столько, что могли привести народъ свой къ вторичному на островъ мой нападенію. Правда, что они не могли сказать о числ жителей онаго, ибо въ приходъ свой невидавши ихъ, о извт пришедшаго къ нимъ своего однородца, и сомнваться были должны, однакожъ имъ то было подлинно извстно, что остров не пустъ.

Шесть мсяцовъ прошло между тмъ безъ всякаго отъ нихъ предпріятія, а поселяне мои въ чаемой своей безопасности начали было наслаждаться прежнимъ своимъ покоемъ. По прошествіи же сего времяни увидли они къ острову съ тридцать лодокъ пловущихъ и дикими наполненныхъ. Сіе случилось въ вечеру, по чему и имли они время соединясь вооружиться и къ бою приготовиться. Дикіе пристали къ томужъ мсту, гд и первые Аглинскихъ селеніeвъ разорители на берегъ вышли.

А понеже главная поселянъ моихъ регула состояла въ томъ, чтобы дикимъ при выступленіи ихъ на островъ не казаться, и чмъ бы не подать имъ причины къ догадк, что островъ есть поселенной, то и при семъ случа должно было въ разсужденіи великаго множества пришедшихъ непріятелей оной же держаться, и такъ срыли они шалаши двухъ смирныхъ Агличанъ, и отогнали скотъ ихъ, такожъ и свой въ старой гротъ, и всякими образы старались здлать такой видъ, будто бы на острову и жителей не бывало. А на разсвт вооружась Европейцы, коихъ было Гишпанцовъ семнатцать, Агличанъ пять человкъ, мушкетами и пистолетами, и снабдя тмъ же отца слуги моего, а Индйцовъ мирныхъ своихъ невольниковъ коихъ было шесть человкъ, олебардами, саблями, топорами и дубинами, и причисля къ себ еще двухъ женщинъ, которыя не отставая отъ мужей своихъ, обще съ ними драться хотли, по чему сихъ Амазонокъ топорами вооружить было должно, стали въ выгодномъ и закрытомъ мст защищать жилище разоренныхъ Агличанъ.

Главной надъ арміею былъ Гишпанской Комендантъ, но немъ Вилгельмъ Аткенсъ, въ жить своемъ хотя и непорядочной, однакожъ храброй человкъ. Дикіе шли на поселянъ моихъ такъ какъ львы, по чему послалъ Комендантъ Аткенса учинить на нихъ съ стороны нечаянное нападеніе. Аткенсъ пропустивши первую ихъ шайку, въ коей было человкъ до пятидесяти, и дождавшись главной кучи, приказалъ стрлять своей команд въ семи человкахъ состоящей чрезъ ружье, по чему учинено вдругъ три залпа.

Не можно описать, въ какое приведены дикіе ружейнымъ громомъ и огнемъ удивленіе. Многіе хотя и совсмъ не раненые попадали на землю, другіе не знали, что длать, и естлибъ Аткенсова команда на нихъ безпрерывной огонь продолжала, илибъ ихъ Гишпанцы спереди тмъ же встртить догадались, то бы они конечно тогдажъ будучи тмъ устрашены въ бгство обратились.

А хотя Атикенсу выстрливши одинъ разъ къ главной своей команд бжать приказано было, но онъ остановясь на мст, упражняясь къ заряженіи своихъ ружей, видя безпорядокъ Индйцовъ, надялся ихъ всхъ прогнать одинъ, и симъ излишнимъ на себя надяніемъ испортилъ все дло: ибо передовые Индйцы опамятовавшись отъ перваго страха, имли время увидть и узнать притчину всего своего нещастія, и для того обжали вкругъ Аткенса и напали на людей его съ тылу, и тмъ при нудили ихъ назадъ ретироваться. При семъ отступленіи ранили Аткенса стрлою, да убили одного Гишпанца и одного невольника, а отъ того и весь главной корпусъ принужденъ былъ выстрливши два залпа отступить на близъ лежащую вышину.

А хотя Индйцовъ больше пятидесяти человк побито и ранено было, однакожъ ихъ столько еще оставалось, что конечнобъ всхъ поселянъ моихъ, несмотря на ихъ огнестрльное оружіе, но руками разобрать могли, а при томъ и то примчено, что раненые ихъ еще сердите здоровыхъ въ бою были, то имъ почти и не оставалось никакой ко спасенію надежды, къ томужъ какъ поселяне мои при ретирад своей убитыхъ своихъ на мст оставить принуждены были, то дикіе нашедши на нихъ, дубинами своими всхъ переломали, а по томъ саблями въ млкіе части изрубили, и почитая за отступленіемъ непріятелей своихъ сію баталію выигранною, собравшись въ кучи, здлали двоекратной крикъ, не смотря и на то, что многіе ихъ раненые отъ теченія крови мертвые на землю тогдажъ упадали.

Комендантъ расположась со всею своею арміею на помянутой гор, совтовалъ съ Аткенсомъ что длать. Сей намрено былъ учинить на непріятелей вторичное нападеніе, но Комендантъ совтовалъ ему слдующее: Господинъ Аткенсъ, вы видли сами, съ какою отчаянностію у Индйцовъ раненые ихъ дерутся, и для того не лучше ли будетъ отложить то до завтрешняго дня, и тмъ дать время, чтобы они ослабли.

Это не худо, отвчалъ Аткенсъ, однакожъ я бы хотлъ тогда таи подать, когда еще веселъ, а завтре и со мною тоже какъ и съ ихъ ранеными будетъ. Вы говорите такъ, какъ человкъ храброй, сказалъ ему на то Гишпанецъ, что уже мы и видли, а такъ естьли вы завтрешней день будете не въ состояніи драться, то нашъ долгъ есть защищать жизнь вашу.

А понеже наступавшая потомъ ночь была лунная и свтлая, и для того намрены были мои поселяне учинить на дикихъ нападеніе, а Агличане, близъ жилища коихъ баталія происходила, будучи о мстоположеніи онаго извстны, обвели лсомъ товарищей своихъ, къ самой большей куч Индйцовъ такъ близко, что по нихъ безъ всякой ошибки стрлять было можно. И такъ по учиненіи двухъ замковъ, коими Индйцовъ, не только что по причин незнанія ихъ, откуда имъ сіе нещастіе происходитъ, весьма испугали, но и многихъ изъ нихъ побили и ранили, раздлясь на три партіи, бросились къ нимъ въ средину съ ружьями и саблями, и съ великимъ крикомъ начали ихъ рубить, а отъ всего того произошло въ Индйцихъ такое замшательство, что не знали, съ которой стороны борониться, и хотя стрлы свои и пускали, однакожъ безъ дальняго вреда: ибо ранили тмъ только одного отца слуги моего, да и того весьма мало.

Наконецъ ужасъ такъ овладлъ варварами что не могли разсмотрть малаго числа поселянъ моихъ, и въ великомъ страх и непорядк побжали къ своимъ лодкамъ, но и тамъ увидли совершенную бду свою, ибо поднявшаяся съ моря великая погода, и во всю ту ночь продолжающаяся буря такъ далеко на берегъ оныя повыбросала, что ихъ, а особливо въ торопливости, въ море и стащить было не можно, для того поворотясь назадъ, побжали въ лсъ.

Поселяне мои побд своей были хотя весьма и ради, однакоже во всю ту ночь не имли ни на минуту покою, но укрпясь пищею, разсудили за благо итти на своихъ непріятелей, проходяжъ мсто баталіи, почувствовали въ себ несказанную жалость. Тамъ лежало еще множество умирающихъ раненыхъ, коихъ жизнь докончали ихъ невольники. А хотя справедливость и самые существенные законы для защищенія собственной своей жизни непріятелей убивать и позволяютъ, однакожъ по человколюбію надлежитъ и о нихъ имть сожалніе, почему имъ длать того и не велли. Между тмъ по приближеніи къ индйцамъ, увидли ихъ всхъ въ лсу повсивши свои головы и съ великомъ уныніи сидящихъ. Комендантъ приказалъ учинить по нихъ два выстрла, безъ пулъ, чтобы ихъ тмъ встревожить, и смотрть, какія они примутъ мры къ своему заниженію, и намрены ли еще съ ними драться.

Сія военная попытка возъимла желаемой успхъ: ибо коль скоро дикіе первой выстрлъ услышали, то вставши оглядывались на вс стороны, а по вторичномъ поднявши ужасной и жалостной крикъ, побжали въ лсъ. Поселяне мои желали, чтобъ утушилась буря, дабы тмъ избавиться сихъ несносныхъ гостей, но сего жалали они напрасно. Ибо дикіе за причиненной имъ вред островскимъ жителямъ отмстить бы не оставили, и въ такомъ бы множеств къ нимъ пріхали, что всхъ бы ихъ и безъ бою въ полонъ побрали.

При семъ случа раненой Аткенсъ не отставалъ отъ своихъ товарищей, далъ имъ совтъ отрзать дикихъ отъ лодокъ, дабы тмъ не допустить ихъ во отечество, а хотя нкоторые и представляли, что имя у себя на острову домашнихъ, а при томъ въ отчаяніе приведенныхъ непріятелей, принуждены будутъ съ ними безпрестанно драться, и тмъ нарушатъ общей покой, однакожъ Аткенсъ стоялъ въ томъ, что лучше драться съ ста человками: ибо отъ двсти пятидесяти, въ коемъ числ дикіе на островъ пріхали, осталось только сто, нежели съ толикимъ числомъ разныхъ народовъ, коихъ дикіе пріхавши въ свое отечество подговорить, и на нихъ бы обратиться съ ними не упустили. Сіи и тому подобныя важныя и полезныя представленія приняты наконецъ отъ всего общества, и для того воины мои собравши сухія деревья, зажгли Индйской флотъ, а отъ того суда непріятелей ихъ хотя и не со всмъ до основанія, однакожъ такъ погорли, что на нихъ уже ни коимъ образомъ въ море хать было не можно.

Индйцы увидя сей пожаръ вышли изъ лсу, и ставши предъ поселянами на колни, кричали жалостнымъ голосомъ. О а! о а! варамока и прочее. А, хотя поселяне мои словъ ихъ и не разумли, однакожъ по жалостному ихъ крику заключили, что просятъ о помилованіи своихъ лодокъ, но въ разсудк томъ, что сіе для своей безопасности есть необходимо нужно, дали имъ знать, чтобъ того не дожидались, а отъ того дикіе побжали въ островъ, такъ какъ бшеные.

А хотя поселяне со всми своими вещьми и убрались въ безопасныя мста, однакожъ дикіе бродя по острову, нашли ихъ пашню, и всю ее разорили, перепортили же при томъ виноградъ, и тмъ причинили имъ невозвратной вредъ, а при томъ такое безпокойство, что одному по острову безъ опасности и ходить было не можно.

Крайность, въ кою приведены Индйцы, была не описанная, да и причиненной ими поселянамъ моимъ вредъ несказанной же, такъ что лучшая надежда жителей моихъ состояла уже тогда только въ отогнатомъ въ гротъ скот, и въ маломъ числ посяннаго у Вилгелма Аткенса и его другаго товарища хлб, третей же его подругъ убитъ при первомъ съ Индйцами сраженіи. Онъ былъ тотъ, которой хотлъ срубить своего невольника и подушить всхъ Гишпанцовъ.

Такимъ образомъ находились поселяне мои въ бднйшемъ состояніи, которое и того хуже было, какое я имлъ при вступленіи моемъ на остров, за тмъ, что у нихъ было сто человкъ внутреннихъ непріятелей, кои имъ всегдашнее разореніе и во всемъ помшательство причиняли. Для сего намрились они прогнать Индйцовъ дале въ островъ, и бить ихъ до смерти, послднихъ же къ себ привадивши научить сять хлб, и собственными трудами питаться.

Въ сходство сего намренія привели они ихъ огнестрльнымъ своимъ оружіемъ въ такой страхъ, что дикіе часъ отъ часу дале въ островъ убираясь, а отъ голоду ежедневно умирая, пришли въ безсиліе, и принуждены были питаться кореньями.

Такая ихъ бдность привела Коменданта въ жалость, и для того предложилъ онъ всему обществу, чтобъ поймать изъ нихъ одного, которагобъ, расказавши ему намреніе, кое поселяне имютъ о сохраненіи ихъ жизни, можно было послать обратно къ его товарищамъ, и здлать съ ними мирные договоры. Но долго не могли они исполнить сего предпріятія, а наконецъ поймали одного, отъ голоду весьма ослабвшаго, которой сперва хотя и печалился, но видя, что съ нимъ все ласково обходятся, началъ мало по малу привыкать и поселянъ моихъ не бояться, кои чрезъ отца слуги моего увряли его, что не только не намрены лишить товарищей его жизни, но еще съ ними островомъ своимъ и подлиться не отрекутся, съ тмъ только договоромъ, чтобъ он въ своихъ границахъ смирно жили, и поселянамъ никакого вреда не причиняли, общаясь при томъ кормить ихъ и всмъ снабдвать до тхъ поръ, пока они сами не заведутся. Съ такимъ увреніемъ послали они пойманнаго къ землякамъ его, съ тмъ, что естьли они на сіи для нихъ весьма полезные договоры не согласятся, то конечно вс съ голоду помрутъ.

Бдные и голодомъ усмиренные Индйцы охотно приняли сіе предложеніе. А Гишпанцы пошли къ нимъ на договоръ, однакожъ вооруженные. Невольники ихъ несли для новыхъ друзей хлбъ, чмъ и накормили оголодалыхъ непріятелей, кои принимали все съ крайнею благодарностію, а наконецъ показались столь твердыми наблюдателями даннаго своего слова, что изъ показаннаго имъ жилища на островъ выходили только для прошенія себ пищи или для спрашиванія, какъ учреждать свои плантаціи. А по прізд моемъ жили въ отведенномъ имъ мст, научились орать землю и сять хлбъ, доить козъ и прочему, и естьлибъ у нихъ жены были, то бы въ скоромъ времяни островъ мой населили немалымъ числомъ жителей. Жилище ихъ отъ моря, такожъ и отъ Европейскимъ хуторовъ, отдлено было высокими, однакожъ такими горами, между которыми находилось множество плодородной земли.

Такимъ образомъ установилась на острову моемъ всеобщая тишина. А хотя прочіе Индйцы по обыкновенно своему и весьма часто для пиршестивъ своихъ на оной прізжали, однакожъ не вдая о приключившимся или землякамъ или сосдамъ ихъ нещастіи, ни о какомъ отмщеніи и не думали. Видться же имъ съ живущими на острому дикими было не можно, за тмъ, что они жили отъ тхъ мстъ, куда они приставали, весьма далеко.

Симъ окончеваю я описаніе о случившемся поселянамъ моимъ отъ непріятелей ихъ разореніи, а дикіе, коихъ нашелъ я по прізд моемъ на островъ, стараніемъ поселянъ благонравными и обходительными учинившихся, жили уже своими домами. А хотя Гишпанцы и Агличане къ нимъ и ходили, однакожъ самимъ имъ наикрпчайше подтверждали не выходить изъ границ своихъ. Впрочемъ были они вс переимчивы и ко всему способны, а показанное и растолкованное имъ, часто и мастеровъ своихъ длывали лучше. Я снабдилъ ихъ привезенными съ собою разными инструментами. Шалаши плели они какъ плетутся корзины изъ прутьевъ, чему научили ихъ Агличане. Изъ того жъ длали они столы, стулья и прочіе свои вещи, а хотя и безобразно, однакожъ для нужнаго употребленія довольно годно. Особливо привелъ меня въ удивленіе на такой же манеръ у Аткенса сдланной его домъ, раздленной при томъ на многія комнаты, въ коихъ жилъ онъ со всми своими дтьми, такожъ и другой его товарищъ, да еще оставшая жена Агличанина убитаго при первомъ сраженіи съ дикими, однакожъ у всхъ у нихъ такой чистоты не было, какая находилась у смирныхъ ихъ товарищей. Къ томужъ примтилъ я, что они вс не имли о Христіанскомъ закон ни малйшаго понятія, а хотя иногда въ и напрасной божб и привычныхъ матрозамъ беззаконныхъ заклинаніяхъ имя Божіе и употребляли, но оное длалось безъ малйшаго о семъ существ понятія, а по единой только къ суепріятію онаго привычк, и такъ каковы сами были, таковыхъ засталъ я женъ ихъ, коихъ научили они только, такожъ и прижитыхъ съ ними дтей говорить по Аглински. Ихъ было уже человкъ до дватцати, матери ихъ были тихи, воздержны, работящи, услужливы и трудолюбивы, а особливо послушны господамъ своимъ. Мужьями и ихъ не называю за тмъ, что они женились на нихъ не по закону, но и то совершилъ я своимъ стараніемъ скоро по моемъ на островъ прибытіи.

Описавши вообще обстоятельства всего моего селенія, а особливо поступки пяти человкъ Агличанъ, мною на острову оставленныхъ, за должность почитаю упомянуть нчто о Гишпанцахъ, составляющихъ большую часть моихъ подданныхъ, коихъ исторія столько же примчанія достойна, сколько и вышеписанная.

Они разсказали мн все то, что съ ними во время ихъ житья съ дикими случилось, и единодушно признавались, какъ будучи нещастіемъ своимъ приведены въ уныніе, въ такое пришли было наконецъ отчаяніе, что о собственномъ своемъ содержаніи попеченія не имя, положили лучше умереть голодомъ, нежели вести такую жизнь, коя имъ самимъ наскучила. А хотя, сказалъ одинъ изъ нихъ, разумной человкъ и не долженъ въ бдность пришедши отчаеваться, но всегда бодрствуя искать при нещастіи въ разум и здравомъ разсудк своей подпоры, и во ожиданіи щастливйшей перемны, ласкать себя въ полученіи тою надеждою, однакожъ печаль есть страсть такова свойства, коя ненавидя разумъ, бываетъ къ принятію разсужденіевъ онаго неудобна, и вмсто того, чтобъ намъ дать способъ, какъ бы окончатъ наши нещастія, оныя усугубляя, длаетъ ихъ еще больше несносными.

По томъ хвалилъ Гишпанецъ съ мною для моего благоденствія въ бытность мою въ уединеніи принятыя мры и неутрудимыя старанія, посредствомъ которыхъ я умлъ, будучи въ превосходномъ противъ ихъ нещастіи, пріобрсти себ благополучную жизнь, коей они вс и подобія не могли составить.

Еще сказалъ онъ мн, что съ удивленіемъ примчаетъ, какъ въ Агличанахъ, во время случившихся имъ нещастіевъ, присудствующей разумъ больше дйствуетъ, нежели во всхъ прочихъ народахъ, коихъ ему въ жизнь свою знать случилось, и что земляки его съ Португальцами суть пропадшіе тогда люди, когда имъ съ нещастіемъ бороться случится, ибо покусившись отъ онаго избавляться, предаются они въ случа своей въ томъ неудачи несказанному отчаянію, и тмъ лишаются всхъ способовъ къ избавленію отъ онаго.

Я отвчалъ ему на то, что тогдашнія мои обстоятельства съ ихъ нещастіемъ сравняться не могутъ, по тому что хотя я и выброшенъ на берегъ, не имя ничего, чемъ бы содержаться, однакожъ злополучіе мое тмъ не усугублялось, что я былъ одинъ, а ниспосланная свыше помощь въ доставленіи къ острову остатковъ корабля моего, моглабъ ободрить наитрусливйшаго человка. Государь мой! отвчалъ мн на то Гишпанецъ, еслибъ мы были на вашемъ мст, то бы ни половины нужныхъ намъ вещей съ него, коими вы тогда запаслись, взять не вздумали, а то бы намъ и въ умъ не вмстилось, какъ бы для перевозу оныхъ на берегъ здлать плотъ, и какъ бы итти имъ безъ паруса или веселъ, или пристать на немъ къ берегу. Всмъ бы намъ въ голову не пришло, тмъ меньше одному, что бы приняться за такое трудное дло, и произвести оное въ дйство. Я перервавши рчь его, просилъ оставить комплементы, а разсказать мн, коимъ образомъ пріхали они на островъ, и какъ препровождали, будучи между дикими, жизнь свою. Но нещастію нашему, сказалъ мн на то Гишпанецъ, пристали мы къ такому мсту, котораго жители были весьма бдны, естьли же бы доплыли до другаго не далеко отъ онаго находящагося жъ острова, то бы нашли тамъ всего довольно, а при томъ бы сами были хозяева, имлибъ козъ и свиней, куропатокъ и морскихъ птицъ такое множество, чтобы въ случа безхлбицы и ими пропитались, напротивъ того тамъ, куда мы пристали, кром травъ и кореньевъ, и то мало, вкусныхъ и сочныхъ, ничего не было, да и тми изъ милости и весьма скупо жаловали насъ наши хозяева, чмъ они и сами, да еще человчьимъ мясомъ питались, къ чему изъ насъ никто не имлъ ни мало охоты.

Будучи у нихъ, старались мы поправить у нихъ обычаи и нравы, но вс наши труды были напрасны. Ибо дикіе весьма намъ дивились, какъ мы яко пришельцы на ихъ землю, осмливаемся давать наставленіи своимъ кормильцамъ, особливо, что по ихъ мннію, надлежало сообщать оныя только тмъ, кои отъ вашей власти зависитъ.

Иногда голодъ доводилъ насъ, до самой крайности, ибо островъ пристанища нашего обитаемъ былъ грубымъ, а при томъ лнивымъ, и отъ того слдовательно предъ прочими въ сихъ странахъ живущими бднымъ народомъ, въ замну того не были они столь зврски, и столь безчеловчны, сколько бываютъ находящіеся въ довольствіи Американцы. Въ такомъ плачевномъ своемъ состояніи признавали, и теперь имемъ явное доказательство премудрости и щедроты всмъ управляющаго Бога въ томъ, что брошены на сей островъ, а не на иной, и что онъ подкрплялъ нате терпніе, а безъ того особливо, когда бы мы толикою нищетою и голодомъ притсняемы покусились искать плодороднаго для пребыванія своего мста, то бы сыскавши оной, и симъ по тогдашнему нашему во всемъ недостатку, хотя и добрымъ случаемъ пользуясь, прескли себ путь къ избавленію вами намъ приготовляемому.

Впрочемъ дикіе за угощеніе свое брали насъ съ собою на бой, а хотя у насъ огнестрльное оружіе и было, ибо мы по щастію нашему при разбитіи корабля не лишились своей аммуниціи, и тмъ бы могли хозяевамъъ своимъ не только здлать несказанную услугу, но и себ пріобрсти у сихъ союзниковъ своихъ любовь, а у непріятелей ихъ страхъ и почтеніе, но не имя ни пороху, ни пуль, подвергались больше опасностямъ, нежели и они сами. Луковъ же и стрлъ, коими друзья наши и снабдить бы насъ могли, употреблять мы сами не умли.

И такъ стояли въ бояхъ ихъ безъ всякаго дла до тхъ поръ, пока об арміи лобъ на лобъ драться начинали, а тогда уже дйствительные друзей своихъ помощники, будучи съ тремя алебардами и ружьями, въ дуло которыхъ втыкали обвостренныя вмсто штыковъ дротики, разрывали иногда цлые непріятельскіе баталіоны, а часто и то случалось, что окружены будучи множествомъ, отъ стрлъ ихъ не инако, какъ явнымъ чудомъ избавлялись, посл же выдумали защищаться отъ сей опасности здланными и козлинными кожами покрытыми щитами. Во время таковаго сраженія напали на насъ дикіе, и збили своими дубинами съ ногъ пятерыхъ нашихъ товарищей, изъ которыхъ одного и удалось имъ взять въ полонъ. Онъ самой тотъ, коего посл случилось вамъ избавить отъ мученія побдителей нашихъ. Сперва думали мы об немъ, что онъ убитъ до смерти, но провдавши о его плненіи, хотли, не взирая на свое малолюдство, избавить его отъ зврскихъ рук непріятельскихъ. А хотя мы построившись пробились сквозь большую ихъ кучу, побивая всхъ намъ сопротивляющихся, а тмъ пріобрли друзьямъ своимъ совершенную побду, однакожъ не могли возвратить своего товарища.

Можно разсудить, сколь велика была наша радость, когда мы увидли живымъ того, коего тиранскимъ образомъ лютыми людодами же сожраннымъ почитали, а привезенная имъ вдомость, что нкто изъ Христіанъ намряется окончить наши злополучія, и что оное легко въ дйство произвести можно, приводила насъ въ неописанное восхищеніе, а особливо обрадовались мы привезенному имъ хлбу, коего уже нсколько лтъ не видали, благословляли его тысячу разъ, будто бы манну съ небесъ къ намъ сшедшую, и вкушая его, находили въ немъ извстной одинъ только голоднымъ людямъ вкусъ. Такуюжъ длали въ насъ радость и прочіе отъ васъ посланные къ намъ състные припасы.

Гишпанцы разсказывая о семь, на оставили изъяснить притомъ своей чувствительной за то благодарности. А когда дошла рчь до судна, ими тогда озираемаго, и всмъ для избавленія отъ нещастія ихъ снабденнаго, и могущаго доказать мсто и особу, помощь имъ посылающую, то признавались, что радость ихъ, видя столь неожидаемое свое избавленіе, мало уступала сумозбродству, и что восхищеніе подавившее дйствующій разумъ, оказывалось въ нихъ разными образы, такъ что иные впали въ обморок, другіе плакали, а иные нсколько времени были бшеными.

Такое по крайней бдности послдовавшей радости изображеніе тронувши сердце мое, напоминали иступленіе слуги моего Пятницы, въ коемъ онъ находился при свиданіи съ отцем своимъ, такожъ и спасшихся на мое судно Французовъ, и всего того экипажа, которой избавилъ я отъ голодной смерти, а особливо случай бывшей со мною при выход моемъ изъ пустыни, въ коей препроводилъ я дватцать восемь лтъ сряду.

Теперь давши нкоторое объясненіе о обстоятельствахъ моего селенія, долженъ вступить во описаніе итого, что я съ нимъ по прізд моемъ на островъ здлалъ, и въ какомъ состояніи оное паки оставилъ. Я хвалилъ поселянъ моихъ за то, что они обезоружили, и отщитили отъ себя Аткенса, съ товарищи за ихъ дурное поведеніе, кое описывая свидтельствовались въ справедливости своей имъ самимъ, а, какъ онъ Аткенсъ при послдней съ дикими баталіи, отличную храбрость оказавъ, по томъ столько усердія ко всему обществу изъявлять началъ, что принудилъ тхъ позабыть до сего имъ чинимыя грубости, и почитать достойнымъ къ полученію отнятаго, и къ снабденію себя нужнымъ, а какъ и сами поселяне мои, поруча ему въ самое нужное время надъ собою подъ Комендантомъ власть, тмъ показали, что они совершенную въ немъ и въ товарищахъ его довренность, и о доброжелательств ихъ къ общей польз довольное увреніе имютъ, то по такомъ ихъ изъясненіи, заключающемъ въ себ о всеобщемъ согласіи и пріязни ихъ точное доказательство могъ уже я безъ опасности позвать всхъ ихъ къ себ на ужинъ, для подчиванія же гостей своихъ приказалъ съхать на берегъ корабельному повару съ своимъ товарищемъ, а въ помощь имъ отдалъ повареннаго подмастерья уже со мною на островъ пріхавшаго. Съ корабля привезли шесть частей солонины, и четыре свинины, чашу для дланія пуншу со всмъ къ тому принадлежащимъ, десять бутылокъ краснаго бургонскаго вина и столько же Аглинскаго пива, все сіе гостямъ моимъ для того было пріятно, что они насколько лтъ на шаговыхъ пирушкахъ не бывали.

Гишпанцы принесли къ столу пять козъ, изъ коихъ три изжаря отослали мы на корабль служителямъ, дабы они въ то самое время, какъ островскіе жители пировали на щетъ карабельной, могли тамъ избытками поселянъ моихъ повеселиться.

Отобдавши съ ними, приказалъ я привести на берегъ назначенныя имъ вещи, и избгая въ длеж междуусобныхъ споровъ, далъ знать, чтобъ всякой бралъ для себя, сколько ему чего потребно, однакожъ противъ другихъ не больше. Полотна досталось каждому на четыре рубашки, а по томъ, по усильной Гишпанцовъ прозьбъ, прибавилъ я имъ еще на дв. Они такъ тому были ради, что казалось, будто бы имъ ничто въ свт сего подарка пріятне быть не можетъ, ибо такъ давно рубахъ не нашивали, что уже и фигуру ихъ позабыли.

Аглинской камлотъ, о коемъ я выше сего сказывалъ, роздалъ я имъ на здланіе кафтановъ, что въ разсужденіи жаркаго островскаго климата для нихъ было изрядно, чтожъ до прочей одежды принадлежитъ, то въ томъ учинилъ я между ими равной же раздлъ.

Не могу изъяснить радостныхъ восклицаніевъ, производимыхъ сими бдняками, за доставленіе имъ сихъ необходимо нужныхъ вещей. Вс называли меня отцемъ своимъ, и увряли, что естьлибъ они могли имть на всегда такого снабдителя, то бы не смотря на отдаленіе сего мста отъ ихъ отечества, во ономъ жить по смерть свою не отреклися.

По семъ представилъ я имъ привезенныхъ новыхъ имъ товарищей, а особливо портнаго, слсаря, двухъ плотниковъ и моего всеобщаго рукомесленнаго, которой тогдажъ началъ имъ показывать свои услуги, по чему и портной увряя поселянъ въ своемъ къ нимъ усердіи, принялся за работу, и съ позволенія моего сталъ шить рубашки. А при томъ училъ онъ томужъ и островскихъ женщинъ кои наконецъ въ семъ рукомесл и ему не уступали.

Чтожъ принадлежитъ до плотниковъ, то о томъ, какую они поселянамъ моимъ приносили пользу, и упоминать нчего. Он переломали грубой моей работы столы и прочее, и здлали вмсто оныхъ къ употребленію удобные, а хотя въ рукомесл своемъ были искусные люди, однакожъ когда я ихъ водилъ смотрть Аткенсовъ домъ, то признавались, что столь чуднаго зданія отъ роду своего не видали, и точно увряли, что естьли хозяинъ сего плетня получитъ довольно инструменту, то ему въ нихъ нужды не будетъ.

Сіи слова побудили меня къ роздач привезенныхъ съ собою желзныхъ матеріаловъ, и такъ далъ я каждому поселянину все, что до оранья земли, такожъ и для исправленія домашнихъ подлокъ нужныя вещи, съ такимъ повелніемъ, чтобъ когда оные испортятся, вмсто того изъ главнаго магазейна брали новые. Чтожъ касается до гвоздей, молотовъ, ножей, ножницъ и прочаго, оные позволилъ я брать безвремянно, полагаясь въ томъ точно на ихъ совсть, что он излишняго и напраснаго употребленія изъ того не здлаютъ.

Ружейной и прочей военной аммуниціи привезено было столько, что каждому поселянину досталось по два ружья, а чрезъ то здлались они въ состояніи учинить тысяч человкамъ дикихъ желаемое сопротивленіе, а особливо, когда выгодными мстами, коихъ занятіе отъ нихъ самихъ зависло, пользоваться не оставятъ.

Я уже выше сказывалъ, что молодой человкъ, коего мать съ голоду умерла, остался и съ служанкою своею у меня на корабл. Сія двка была изряднаго воспитанія и хвалы достойнаго поведенія, а постоянствомъ своимъ пріобртала себ отъ всхъ почтеніе. По прибытіижъ на островъ, видя наблюдаемой на немъ порядокъ и благорастворенной онаго воздухъ, разсуждая и о томъ, что ей въ восточной Индіи нчего длать, начала у меня просить позволенія вступить въ число поселянъ моихъ, чему я сперва и удивлялся: но какъ помянутой ее господинъ о томъ же мн предложеніе здлалъ, то на оное согласись, отвелъ имъ землю, и построилъ три такіе шалаша, что всякой изъ нихъ составлялъ особливой покой. Безпокойные Агличане вздумали также перемнить свои жилища, и подвинуться къ сей новой пар, а чрезъ то раздлялось всегда селеніе мое только на три части.

Гишпанцы съ отцемъ Пятницынымъ и своими невольниками остались въ старомъ моемъ близъ горы лежащемъ замк, которой по справедливости главнымъ моего владнія городомъ и назвать было должно, ибо они его такъ разпространили, что уже могли жить въ немъ безъ всякаго утсненія, и снаружи разсаженными вкругъ онаго деревьями столь прикрылись, что во всемъ свт подобнаго и безопаснаго отъ непріятельскихъ нападеніевъ, и лсомъ огражденнаго города нту, по чему и увряю, что естьлибъ и 1000 человк для сыску онаго послано было, то бы хотя и цлой мсяцъ по острову ходили, безъ подводу найти его не умли, за тмъ что деревья окружающіе замокъ были часты, и втьвями своими сплетясь, со всмъ закрывали пребываніе поселянъ моихъ, къ томужъ и дорогъ, которыми жители въ оной входили и выходили, было только три: одна выше часто упоминаемаго въ первой части малаго залива, другая по ту сторону горы по которой доходя до плетня, переходили они чрезъ оной посредствомъ лстницы, какъ я о томъ уже выше сего сказывалъ. Да сверьхъ того посадили Гишпанцы и позади горы множество деревъ, а въ сей рощ здлали они такую малую тропу, по которой съ нуждою одному человку пройти было можно.

Другое селеніе составлялъ Вильгельмъ Аткенсъ съ своимъ товарищемъ и съ фамиліею на сраженіи убитаго Агличанина. Въ томъ же мст засли два плотника и слсарь, такожъ помянутой молодой человкъ съ своею служанкою, коего я до вызду моего изъ государства имлъ удовольствіе на ней женить. Наконецъ третье селеніе составляли два смирные Агличанина.

Чтожъ касается до свадьбы помянутаго молодаго человка, то оная учинена по Аглински безъ всякихъ церьковныхъ церемоній, за что и имлъ я съ находящимся со мною Французскимъ священникомъ не малой споръ. Сей хотя и былъ Римско-Католицкаго закона, однакожъ я не смотря и на то, что предпринимая выхвалять смиренство его, трону тмъ можетъ быть нкоторыхъ протестантовъ, а особливо когда скажу, что похваляю не только Папскаго сообщника, но что еще больше и Французскаго священника: но не обинуясь и предъ самими ревнителями протестантства признаюсь что добрыя его качества заслуживали справедливаго отзыва, ибо онъ былъ дйствительно воздержной и подлинной Христіанинъ, а при томъ священникъ примрнаго житія, человколюбія и поведенія. Первой разговоръ имлъ я съ нимъ о вр, въ которомъ защищая Католицкой законъ, оказалъ онъ довольную въ словахъ умренность.

Государь мой! сказалъ онъ мн тогда, положа на себя при начинаніи разговора крестное знаменіе, вы допущеніемъ Всевышняго не только спасли жизнь мою, но еще дозволили мн съ собою хать, а во время пути нашего снисходительно принимали меня, такъ какъ своего пріятеля, дозволяя говорить обо всемъ и безъ всякаго опасенія. Платье мое доказываетъ, какова я закону, а природа свидтельствуетъ о разности онаго съ вашимъ, по чему бы и должность моя была при всякомъ случа употреблять возможныя старанія къ приведенію васъ къ Католицкой вр, и длать намъ познаніе о томъ, что я почитаю ее справедливою, но теперь будучи въ числ вашихъ домашнихъ, и наслаждаясь вашими благодяніями, почитаю за должность ни во что безъ позволенія вашего не вступаться, а особливо не осмливаюсь я споришь съ вами о вр, о которой не только мы, но и церкви наши не могутъ согласиться.

Я отвчалъ ему на то, что въ такомъ поведеніи его заключаются немалые знаки разума и умренности. А хотя я и изъ числа тхъ, коихъ церьковь ваша почитаетъ еретиками, и мн всхъ Римско-Католицкихъ защитниковъ безмрная къ вр ревность несносна, однакожъ надюсь, что вы по привычной вамъ умренности будете о таковыхъ матеріяхъ говорить со мною съ желаемымъ порядкомъ. Священникъ общался удовольствовать меня въ моемъ желаніи, а въ разговор своемъ показалъ онъ не только довольной разумъ, но и въ наукахъ знаніе.

По окончаніи котораго разсказалъ онъ мн свои похожденія, наполненныя разными чрезвычайными приключеніями, а между множествомъ въ короткіе годы странствованія его ему случившихся перемнъ, достоинъ былъ примчанія послдней вояжъ его, во время котораго хотя и принужденъ онъ былъ пять разъ переходить съ корабля на корабль, однакожъ ни на одномъ изъ нихъ не дохалъ онъ до намреннаго имъ мста.

Сперьва говорилъ священник вздумавши хать въ Мартинику, слъ я для того въ Сантъ-Мало, на отправляющееся туда судно, но оно за противными втрами принуждено будучи войти въ рку Таіо, брошено тамъ погодою на берегъ, откуда ею безъ выгрузки товаровъ на глубину и свести было не можно, для него переслъ я на отъзжающей изъ Лиссабона въ острова Мадерскіе корабль: но шкиперъ сего судна будучи въ мореплаваніи и въ дл своемъ не искусенъ, помшавшись на изчисленіи, зашелъ вмсто того въ Фіаль, гд по щастію продавши хлбъ свой, перемнилъ и намреніе итти къ помянутымъ берегамъ, и нагрузившись на остров Маі солью, пошелъ до Терры Новы или новой земли.

При такихъ обстоятельствахъ принужденъ былъ и я повиноваться его вол. Путь продолжался до самыхъ песчаныхъ банковъ. Тамъ переслъ я на нкоторой Французской корабль, идущей къ Мартинику: но по прибытіи къ Квебек, куда судно зайти было должно, умеръ онаго шкиперъ, за чмъ и мн должно было тутъ остаться. Я видя такія въ предпріятіяхъ своихъ помхи, отложилъ прежнее намреніе, и перехалъ на корабль по Францію возвращающейся, но и сей послдней згорлъ на дорог, и такъ съ прочими взятъ я къ вамъ на корабль, въ восточную Индію назначенной. Такимъ образомъ въ одинъ вояжъ пять разъ перемняя суда, не удалось мн исполнить своего желанія.

По прибытіи на островъ, имлъ я съ нимъ о всякихъ матеріяхъ многіе разговоры, а наконецъ разумные его совты побудили меня приложить стараніе въ истолкованіи закона всмъ находящимся въ числ поселянъ моихъ идолопоклонникамъ, между которыми и жены моихъ Агличанъ счислялись, коихъ мужья уже честными и добрыми людьми вдлались, къ чему не мало и говоренныя имъ безпрестанныя проповди способствовали. И такъ начали мы всхъ ихъ обращать на путь спасенія. Агличанъ обвнчали по закону, такожъ выдали за мужъ и Сусанну (имя служанки молодаго человка). Сей брак и прозьба молодаго ея мужа о отвод ему въ точное его владніе пристойнаго на поселеніе мста, побудили меня для предупрежденія всхъ междуусобныхъ случиться могущихъ браней, назначить каждому изъ поселянь особую землю.

Сію коммисію поручилъ я Аткинсу, а онъ будучи уже честнымъ, воздержнымъ, и въ землемріи искуснымъ человкомъ, исправилъ ее такъ изрядно, что раздломъ его были вс весьма довольны, и просили, чтобъ я утвердилъ оной собственноручнымъ подписаніемъ, по чему написавши, и назнача границы каждой плантаціи, отдалъ я островъ свой поселянамъ онаго въ вчное и потомственное владніе, предоставя себ надъ ними вышнюю власть съ такимъ договоромъ, чтобъ они по прошествіи одиннатцати лтъ мн или наслдникамъ моимъ, или оказавшимъ на оной законной къ овладнію видъ, не отреклись платить обыкновенно на селенія налагаемую подать. Чтожъ принадлежитъ до формы правленія и до законовъ, то я позволилъ имъ имть оныя по своему благоизобртенію, желая предъ всмъ того, чтобъ они жили въ добромъ согласіи и сосдств.

Еще есть нчто касающееся до острова, что не можно предать мн забвенію. Понеже поселяне мои составляли нкоторую республику, а при томъ имъ во всегдашнихъ трудахъ быть надлежало, то бы весьма было смшно, естьлибъ а между ими оставилъ тритцать семь человкъ дикихъ, почти пищею продовольствоваться и общей польз споспшествовать могущихъ, и для того предложило Гишпанскому Коменданту, чтобъ онъ сходилъ къ нимъ съ отцемъ Пятницынымъ, и представилъ имъ, не хотятъ ли они съ прочими поселянами соединясь о заведеніи для себя нужнаго стараться, илибъ когда собою жить не пожелаютъ, тобъ для прокормленія своего имъ служить согласились, однакожъ съ тмъ, чтобъ не быть ихъ невольниками, ибо я о томъ и слышать не хотлъ, чтобъ въ государств моемъ такіе бдные люди были, къ томужъ мн въ противность учиненной съ ними капитулаціи того и здлать было не можно.

Они съ радостно приняли такое предложеніе, и тотчасъ оставили своя жилища, выключая четверыхъ, которые хотли жить своими домами, прочіе же согласились на то, чтобъ ихъ раздлили по всмъ моими поселянамъ во услуженіе. Такимъ образомъ здлались изъ трехъ селеніевъ два: первое состояло изъ Гишпанцовъ, оставшихъ въ моемъ замк, имвшихъ пашни свои къ западной сторон вдоль по заливу до загороднаго моего дому, другое изъ Агличанъ, кои жили къ Норд-Весту, гд Аткенсъ съ его товарищами сперва было поселился. Пашни ихъ простирались отъ Зюйда до Зюйдъ-Веста, позади Гишпанскихъ земель.

Восточную же часть острова оставили со всмъ впуст, для того что бы дикіе могли прізжать туда безъ всякаго отъ поселянъ моихъ помшательства, для чего запретилъ я не мшаться въ дла ихъ, а особливо, когда они сами ничего начинать не станутъ, а хотя они туда здить и не перестали, однакожъ никогда не отваживались нападать на поселянъ моихъ. Чтожъ принадлежитъ до приведенія въ Христіанскую вру помянутыхъ тритцати семи дикихъ, то мы ихъ всячески къ тому привлечь стараясь, употребили уже въ вр утвержденныхъ женъ Агличанъ нашихъ, такожъ и отца слуги моего Пятницы, и тмъ въ короткое время привели всхъ къ принятію Христіанства, къ чему и утвержденная между Сусанною и женою Аткенсовою пріязнь не мало помочествовала, ибо она въ обхожденіи своемъ сею дикою, длала ей всякія о томъ истолкованія.

Я уже столько о сей женщин добра сказалъ, что не могу преминуть, чтобы не объявить и прежде съ нею случившагося. Выше сего упомянуто, въ какой крайности находилась она тогда, какъ умерла съ голоду госпожа ея, и какъ мы нашли на нещастной корабль ихъ. Будучи же на острову, и разговаривая съ нею о семъ ея нещастіи, спросилъ я у ней, можетъ ли она мн описать, и здлать мн понятіе о томъ, сколь то несносно есть умирать съ голоду а она въ удовольствіе мое начала свою повсть слдующимъ образомъ.

Мы хотя и во все время нашего вояжа имли въ състныхъ припасахъ крайней недостатокъ, однакожъ не такой, чтобъ онъ намъ былъ несносенъ. А какъ уже весь оной изошелъ, и у насъ только сахаръ, вино и вода осталась, да и того весьма мало, то въ первой день моего поста почувствовала я въ вечеру отъ пустаго желудка крайную боль, а къ ноч тогожъ дня сдлалось у меня несказанное зеванье. Выпивши же рюмку вина уснула, и тмъ нсколько ободрилась, но скоро по томъ началась прежняя въ желудк боль, при чемъ хотлось мн очень спать, однакожъ заснуть была не въ состояніи, посл пришла въ слабость, и чувствовала прекрайней въ груди ломъ, а въ живот рзъ. Тожъ и на другой день продолжаясь, перемнилось наконецъ въ неописанную жадность. А понеже мн голоду утолить было нчемъ, то начало меня тянутъ такъ, какъ будто бы принимала я рвотное. Къ вечеру того дня выпила я вмсто всего кушанья рюмку воды, и легши въ постелю заснула, а во сн видла, будто бы нахожусь въ Барбад на сытномъ рынк, и накупивши всего състнаго, обдаю съ великимъ апетитомъ за однимъ столомъ съ своею госпожею, но проснувшись досадывала на обманувшую меня мечту, и для утоленія крайней жадности выпила послднюю рюмку вина, отъ чего сдлалась безчувственно пьяною.

Въ третей день лежала въ постел, и имя здорныя сновиднія, почувствовала такой нестерпимой голодъ, что естьлибъ я тогда родила, илибъ имла при себ дтей своихъ, то бы думаю не удержалась отъ того, чтобъ не нажраться ихъ мяса. Такое бшенство продолжалось часа съ три, въ которые, какъ мн о томъ господинъ мой сказывалъ, бгая будто съ ума сшедшая по кают, наконецъ отъ качанья корабля пошатнувшись упала, и разшибла себ носъ о постелю госпожи своей, отъ вышедшей же отъ сего удара крови, хотя и пришла въ прежнюю память, однакожъ чувствовала несказанной въ груди ломъ и крайнюю слабость, а отъ того впала наконецъ въ такой обморокъ, что вс почитали меня уже умершею. Яжъ къ вечеру опамятовашись, выпила рюмку воды съ сахаромъ разведенную, но желудокъ не могущей удержать въ себ сію сладость, извергъ оную въ тужъ минуту, и тмъ привелъ меня еще въ горшее безсиліе. Тогда видя приближающейся конецъ нещастной своей жизни, и будучи по состоянію внутренности своей точно уврена, что мн отъ того избавиться не можно, пришла отъ предстоящей мн смерти къ несказанную трусость. А какъ между тмъ и сонъ на меня напалъ, то засыпая думала, будто бы уже умираю, однако проспавши всю ту ночь до самаго утра, проснулась, чувствовала въ себ крайнюю охоту плакать.

По томъ начал меня по прежнему мучать нестерпимой голодъ, тогда думала напасть на лежащую при смерти госпожу свою, и насться ее мяса. Но примта, что она жива, хотла сть свою руку, вспомня жъ вышедшую за день передъ тмъ изъ носу кровь, бросясь на оную, сожрала всю безъ дальней противности. Но сіе помогло мн весьма мало, ибо отъ того не только голодъ мой не утолился, но еще здлался къ тому въ груди превеликой ломъ, а посл такая тоска, какая бываетъ у людей нечистою совстью умирающихъ, а на конецъ впала въ безпамятство, отъ котораго очувствовалась начавшимся на корабл крикомъ. Матросы наши увидвши корабль, съ радости какъ бшеные бгали по борду, и кричали безпрестанно, слава Богу, слава Богу, еще мы не со всмъ погибли и прочее. По слабости моей лежала я у постели госпожи своей, и не могла быть участницею сей радости, однакожъ повторенныя ими восклицанія подали мн столько силы, что могла поднять свою голову и взглянуть на умирающую госпожу свою. Она была въ такой слабости, что не можно было примтить, жива ли еще или уже умерла. Сія великодушная женщина весьма любила своею сына, презирала для него жизнь свою, и опредля себя на смерть, отдавала ему и того пищу, и тмъ избавила его отъ мучительнаго конца.

Въ такой крайности находились мы тогда, какъ мы пріхали на наше судно. Не удовольствуясь симъ описаніемъ, спрашивалъ я еще о томъ же и ее мужа, которой расказалъ мн почти то же, съ тою только отмною, что онъ помощію подаваемыхъ ему матерью его остатковъ, не имлъ столько мученья, сколько сія бдная претерпла, которой крпкое сложеніе тла не мало помогло къ претерпннаго холода, и естьлибъ мы по щастію скоро на нихъ не нахали, то бы не только она, но и вс корабельные служители померли, илибъ за неимніемъ пищи друг друга поли, да и сія бы крайняя помощь не могла имъ столь долго служить, чтобъ они добрались до берегу, по тому что находились отъ онаго весь на далеко.

Окончивши сіе кажется время приступить къ описанію того, какія здлалъ я на острову учрежденія. Не сказалъ поселянамъ моимъ о привезенной мною шлюбк, а оставилъ ее ни корабл, для того, чтобы пресченіемъ всхъ къ вызду съ острова служащихъ имъ способовъ побудить ихъ къ единодушному и непремнному на ономъ сожитію, главнаяжъ притчина сей утайки была, что я разсказанныя мн и до сего происходимыя на острову междоусобія, взявъ въ уваженіе, заключилъ, естьли оныя паче чаянія снова начнутся, то слабая сторона не могущая противустоять своимъ непріятелямъ, не захочетъ сносить оныхъ обиды, а паче имя способъ помощію шлюбки отъ нихъ избавиться, не замедлитъ пользоваться симъ случаемъ, и оставя остров можетъ перехать въ близъ лежащія Европейскія селенія. А отъ безпокойныхъ Агличанъ лучше того и ожидать было нчего, какъ только, чтобы они имя шлюбку, привычны будучи жить въ свт на щетъ другихъ, начали на ней разбойничать, и тмъ бы здлали островъ мой вертепомъ разбойниковъ, для того же не оставилъ я имъ и привезенныхъ съ собою пушекъ: ибо и безъ того было у нихъ столько ружей, что могли ими вести оборонительную войну, съ пушкамижъ можетъ быть и завоеванія длать вздумалибъ, и тмъ себя наконецъ до неминуемаго паденія довели.

Вотъ все то, что я могъ сказать о своихъ поселянахъ. На острову пробылъ я дватцать пять дней, по прошествіи которыхъ принужденъ былъ ево оставить. Поселяне мои общались на немъ жить до тхъ пор, пока мн самому свести ихъ за благо не разсудится, въ утшеніе же далъ имъ общаніе прислать къ нимъ изъ Бразиліи коровъ, овецъ, свиней и лошадей, а сіе столь ихъ порадовало, что они единодушно заклялись о возвращеніи въ отечества свои и не думать. Чтожъ принадлежитъ до взятыхъ мною изъ Англіи для поселянъ двухъ коровъ, то мы, какъ я о томъ выше сказывалъ, принуждены были употребить ихъ себ въ пищу еще тогда, какъ по выход нашемъ изъ Англіи случившіеся противные втры занесли насъ въ Ирландію.

Наконецъ простился я съ своими подданными и они желали мн щастливой путь, и просили, чтобъ я ихъ не предалъ забвенію. На другой день по прізд моемъ на корабль, снялись мы съ якоря и отдавши острову честь пятью пушечными выстрлами, пустились въ море, а въ дватцать два дни пришли щастливо въ Бразилію, гд и вошли на рейдъ всхъ святыхъ. Во времяжъ сего нашего вояжа, кром нижеслдующаго ничего намъ не случилось.

Въ третей день нашего отъ острова отбытія здлалась великая морская тишина, причемъ примчено къ Нордъ-Весту сильное теченіе годы. Не имя втру принуждены были повиноваться оному, а между тмъ находящейся на мачт часовой началъ кричать, что видитъ землю, а матерой ли кряжъ или островъ, того за дальностію различить было не можно. Мы видя бду свою, не могли однакожъ отвратить сего нещастія, а въ терпніи ожидали способнаго хотя малаго втра. Посл того началъ помянутой же часовой еще кричать, что видитъ нчто черное къ намъ приближающееся Мы почли такой рапортъ его сумозброднымъ, и послали къ нему шкипера съ зрительною трубою, а сей точно уврилъ, что приближается къ намъ великой лодошной флотъ. Вс приняли извтъ его такимъ же, какъ и матроской хотя оный и въ саномъ дл былъ правильной, что мы посл и сами увидли.

Сія вдомостъ привела племянника моего въ крайнее смятеніе. Он въ бытность свою на острову, о жестокости въ сихъ мстахъ, въ коихъ мы тогда находились, живущихъ Американцовъ наслышавшись, и не имя никогда съ ними дла, не зналъ что начать при семъ случа, да и я принявъ въ разсудокъ продолжающуюся морскую тишину, и усиливающееся на берегъ теченіе, видя точно на насъ идущую Американскую морскую силу, началъ приходить въ ужасъ, однакожъ скрывая страхъ свой, бодрился и совтовалъ бросить якорь, и подобравши парусы сойти на шлюбки съ ружьями, и ими не допускать дикихъ до того, чтобы они могли приближась къ кораблю зажечь его. Естьли же варвары усилившись судно наше зажигать станутъ, то велли тушить пожаръ сей швабрами, коихъ и приказалъ спустить по одной на человка.

Въ такомъ положеніи дожидались мы своихъ непріятелей, а хотя шкиперъ въ щетъ пловущихъ на насъ лодокъ и обманулся, по тому что ихъ вмсто сказанной имъ 1000, было только лодокъ съ двсти, однакожъ въ каждой находилось человк до 18. Они раздлясь на четыре эскадры, длали видъ, будто бы думаютъ атаковать насъ со всхъ сторонъ. Примтя такое злое ихъ намреніе, приказалъ я находящимся на шлюбкахъ стрлять по нихъ тогда, какъ они близко подбираться станутъ. А дикіе приближась къ намъ перестали гресть, и остановя свои лодки, начали бросать изъ пращей камни и ранили тмъ одного матроса, для чего и принужденъ я былъ спустить шлюбки доски, и приказать оными закрываться.

Сперьва не хотлось мн пуститься на погубленіе сего глупаго народа, но наконецъ опасаясь, чтобы приближась не зажгли корабль, принужденъ былъ поступить съ ними какъ съ своими непріятелями, а особливо разъярился тогда, когда они высланнаго отъ меня на бордъ для спрашиванія, за что они съ нами такъ поступаютъ, врнаго моего слугу Пятницу по учиненіи на вопросы его мерзскихъ насмшествъ пущенными по томъ стрлами на смерть ранили. И такъ конецъ сего моего товарища, слуги и друга, подвиглъ меня на отмщеніе, я приказалъ стрлять по дикимъ изъ заряженныхъ дробью пушекъ.

Первыми выстрлами разбили мы 14 лодокъ, сидящія въ нихъ, иные потонули, а другіе успли доплыть до ближнихъ лодокъ. Уронъ, какъ можно думать, былъ у нихъ чрезвычайной, а страхъ столь великой, что многіе въ безпамятств гребли къ кораблю нашему и шлюбкамъ, чего матросы наши на шлюбкахъ находящіеся въ скорости не понявши побили ихъ изъ ружей, прочіе же единственно о отдаленіи своемъ отъ корабля помышляя, шли туда, куда только поворотиться были въ силахъ, и такъ весь сей до сего соединенной флотъ въ полчаса разсыпанъ, и мы захватили одного плннаго. Ему нещастіе его столь было чувствительно, что не хотлъ не только ни сть, ни пить, но старался, чтобы чмъ нибудь уязвить себя, для чего держали мы его нсколько дней подъ карауломъ, а посл приказали бросить въ воду. Дикой видя, что его щадить не думаютъ, ухватясь за привязанную къ корм шлюбку, началъ жалоснымъ голосомъ кричать, и какъ видно просилъ о принятіи себя на корабль, и захватывая рукою воду лилъ ее себ на голову, длая тмъ въ послушаніи своемъ общаніе. Я видя такой поступокъ, приказалъ взять его на корабль и привести предъ себя, а онъ по вход на судно здлался послушливе прежняго, говорилъ однакожъ такимъ языкомъ, что никто разумть не могъ, а по томъ проголодавшись началъ сть подаваемую ему пищу, кою до сего и принимать не думалъ.

На мст сего сраженія пробыли мы за случившеюся тишиною нсколько дней, а по томъ при востаніи благополучнаго втра снялись съ якоря. Вс опричь меня радовались тому, что избавляютъ ея отъ сего опаснаго мста, яжъ жаля о врномъ слуг своемъ Пятниц, котораго на другой день его смерти, положа въ гробь при выстрл нсколькихъ разъ изъ пушекъ опустилъ въ море, не могъ чувствовать сей всеобщей радости. Племянникъ мой старался всячески утшать меня въ моей печали, а какъ плнникъ нашъ по многомъ моемъ стараніи столько по Аглински научился, что сталъ отвтствовать на мои вопросы, то я упражняясь въ обученіи его, и провождая тмъ свою скуку, спрашивалъ, въ какомъ умысл атаковали они наше судно. А изъ отвту его понялъ, что были между тмъ три разныя націи, и пріхали сперьва къ намъ только съ тмъ, чтобы посмотрть оное, а по томъ какъ имъ матросы наши блиско подъзжать не велли, то почти сіе за обиду вздумали насъ взять въ полонъ, и овладть нашею горою, такъ называлъ онъ корабль.

Между тмъ продолжая при благополучномъ втр путь нашъ, прибыли мы въ двенатцатой день посл побоища къ берегу къ Нордъ-Весту простирающейся Америки, и идучи четверы сутки, близъ онаго дошли до мыса святаго Августина, а въ третей день собрались на рейд всхъ святыхъ, мсто изъ котораго до сего выхавши былъ я крайне нещастливъ. По прибытіи нашемъ туда, здилъ я въ город и просилъ у Губернатора онаго позволенія произвести мну своимъ товарамъ, но онъ здлалъ намъ такое запрещеніе, что не дозволилъ ни кому и на берегъ съзжать.

Я сыскалъ прежняго моего въ семъ город находящагося товарища и сосда, о коемъ въ первой части похожденіе въ моихъ упомянуто. Онъ такъ разторговался, что былъ уже тогда богатымъ и знатнымъ человкомъ, но не смотря и на то не могъ мн исходатайствовать позволенія торговать съ городскими жителями. Наконецъ приступили старые знакомцы мои къ игумену Августинскаго монастыря, которому подарилъ я пять coтъ муадоровъ. Сей честной старецъ вступясь въ мою бдность, принялъ на себя трудъ сходить къ Губернатору, и испросилъ у него, что намъ позволено было пробыть въ город нсколько дней.

Пользуясь симъ случаемъ, и подкупа приставленныхъ за нами досмотрщиковъ, свезъ на берегъ нсколько кусковъ сукна, штофу и полотна. Ими подарилъ я прежняго своего товарища, а вмсто сего подарка получилъ отъ него такой, которой конечно превосходилъ цну всхъ привезенныхъ къ нему моихъ товаровъ, выключая еще что на щетъ оныхъ же взялся онъ собрать и вооружить тое шлюбку, которую взялъ я для поселянъ своихъ. И такъ сколь строго ни старался Губернаторъ, чтобъ мы товаровъ своихъ въ городъ не провезли, удалось намъ однакожъ столько ихъ промнить, сколько состояніе и польза наша дозволяла, ибо таможенные надсмотрщики до тхъ только поръ строжатся, пока имъ самимъ довольныхъ подарковъ не дойдетъ.

О вооружаемой мною для посылки на островъ шлюбк услышалъ находящейся на нашемъ корабл матросъ. Онъ будучи до сего на поселеніи въ Маріи Ланд, и научась содержанію разныхъ плантаціевъ, вздумалъ поселиться и жить на моемъ острову. Взявъ сіе намреніе, просилъ меня о своемъ на оной отправленіи, съ тмъ, чтобъ я снабдилъ его всми для постановленія сахарныхъ заводовъ нужными вещьми. Яжъ будучи тому весьма радъ, далъ ему тогдажъ письмо къ Гишпанскому Коменданту, чтобъ онъ длалъ въ намреніи его всякое вспомоществованіе, купилъ по данному отъ него регистру все для того нужное, а при томъ въ награжденіе за его охоту обмундировалъ сего матроса съ ногъ и до головы, чему онъ весьма радуясь, общался научишь искуству своему всхъ поселянъ моихъ. А понеже взятой при послднемъ съ дикими сраженіи мой невольникъ къ услугамъ моимъ былъ неспособенъ, то я и его сему новому заводчику отдалъ.

Тмъ еще не окончалось умноженіе поселянъ моихъ, ибо будучи въ гостяхъ у прежняго моего товарища, провдалъ я о нкоемъ Португальц, что онъ по доносу приходскаго священника за тайное отправленіе Калвинскаго закона отверженъ отъ церкви, и что инквизиція конфисковавши все имніе, ищетъ и его взять подъ караулъ. А понеже сей бднякъ скрывался въ дом его, то я имлъ случай съ нимъ повидаться, и представя ему опасность, въ коей онъ находился, подговорилъ его къ поселенію на моемъ острову. Онъ и вс домашніе его весьма радовались сему щастливому случаю, помощію котораго могли они избавиться отъ безчеловчныхъ нападковъ жестокой инквизиціи. И такъ оставя во владніе оной все свое имніе, перевезся онъ и со всмъ своимъ домомъ на нашъ корабль. По томъ какъ уже шлюбка вооружилась, то я снабдя для заводу нужнымъ, веллъ перевезти его на оную.

Шкиперомъ опредлилъ я на новое судно своего штурмана, и далъ ему шесть человкъ матросовъ, которыхъ нанялъ мн бывшей мой товарищъ. Съ ними отпустилъ я еще трехъ женщинъ, для живущихъ на острову холостыхъ Португальцовъ, а за тмъ оставшіе холостые три Гишпанца, могли жениться на дочеряхъ отправленнаго къ нимъ помянутаго Португальца, ибо у него было ихъ три. Еще исполняя данное поселянамъ своимъ общаніе, о присылк къ нимъ на заводъ всякаго Европейскаго скота, послалъ я онаго разныхъ сортовъ довольное число. По данному описанію прибыла шлюбка моя на остров скоро и благополучно, а приходомъ своимъ причиняла поселянамъ несказанную радость. Число ихъ съ прибывшими на на ней состояло, выключая малолтныхъ, и съ женщинами отъ 60 до 70 человкъ.

Симъ оканчиваю я описаніе о своихъ поселянахъ, о которыхъ по возвращеніи моемъ въ Англію получаемыми чрезъ Португалію письмами увдомился, что они живутъ въ цвтущемъ состояніи.

Теперь прошу читателя предать оное забвенію, вмстожъ того снисходительно сносить слдующую повсть о безумчтвахъ такова всесвтнаго бродяги, которой ни своими собственными нещастіями происходимыми отъ бшенаго желанія къ странствованію, ни злополучіемъ съ протчими отъ тогожъ случившимися, доживъ до старости, не научился знать, сколь безразсудны бываютъ таковыя предпріятія. Дватцативосьмилтнее мое на острову пребываніе, терпніе крайней бдности, взятье въ полонъ морскими разбойниками, и безчисленныя опасности, отъ которыхъ не инако какъ промысломъ Всевышняго избавлялся: вс сіи бды по щастливомъ своемъ минованіи не представлялись мн столь ужасными, чтобъ могли отвратить меня отъ предпріятія новйшихъ странствованіевъ.

Не лучшелибъ было, естьлибъ я по чрезмрной любви къ прежней своей пустын, для которой и посщенія оставшихъ на ней похалъ съ племянникомъ своимъ изъ Англіи, остался жить въ поко на острову своемъ. Не могъ ли бы я по прибытіи на оной, и съ тмъ намреніемъ съ поселянами своими разставшись, чтобъ снабдить ихъ необходимо нужнымъ по удовольствія себя оными, на отъзжающей своей шлюбк къ нимъ возвратиться, и поставя во владніи своемъ доброй порядокъ, предать себя со всми моими подданными покровительству и защищенію Аглинской короны. А по исходатайствованіи отъ правительства на владніе онаго грамоты, выписать изъ отечества своего всякихъ заводчиковъ и рукомесленниковъ, построить крпость, и снабдя оную всею военною аммуниціею, основать себ безопасное и спокойное жилище. А посл купя корабль, завести съ ближними Аглинскими и прочими селеніями торги, и тмъ доставлять для работ нужныхъ невольниковъ. Но мн таковыхъ разумныхъ разсужденіевъ и въ голову не приходило. Не трогала меня отъ твердаго поселенія произойти могущая знатная польза, ибо вселившейся, такъ сказать, бсъ бродяга къ расположенію таковыхъ мыслей не допуская, побуждалъ меня только таскаться по всему свту, и такъ овладлъ мною, что я презря вс выше упомянутые полезности, вдался при старости своей новйшимъ опасностямъ.

Правду сказать, думалъ я иногда за о томъ, чтобы во владніи своемъ завести правленіе по Аглинскимъ законамъ, но и то отмнилъ наконецъ, за тмъ что не хотлось подвергнуть мн подданныхъ своихъ нкоторой невол, по чему и желалъ вмсто этихъ возставить между ими древнее патріаршество, и вложить въ нихъ, чтобы они это меня не по преимуществу моему, но по мр чинимыхъ имъ мною благодяніевъ, и прилагаемаго о общей польз старанія зависли, слдовательно отъ единой благопристойности мн повиновались. Сіе предпріятіе можетъ быть и удалось бы мн произвести въ дйство, еслибъ я на острову жить остался. Но понеже страсть моя къ предпріятію дальнйшихъ странствованіевъ, отвлекла меня отъ исполненія онаго, то за невведеніемъ въ обычай намреннаго и за ненаблюденіемъ подлежащей строгости, должно было сіе воставленное мною общество само собою рушиться, какъ то и сдлалось, ибо по вызд моемъ начались у нихъ междоусобія, своевольства и ссоры, сильные причиняли слабымъ всякія насилія и обиды. Излишество нужныхъ вещей здлалось началомъ лности и роскошей, а наконецъ частые набги отъ Американцовъ, причиняемыя ими поеслянамъ разоренія, и безпрерывныя безпокойствія, учинили имъ жизнь ихъ до сего покойную столь горестною и противною, что Гишпанцы ухали въ близъ лежащія Европейскія селенія, а Агличане и прочіе просили меня чрезъ письма, чтобъ я имъ хотя умереть въ отечествахъ ихъ дозволилъ.

По описанію вышесказаннаго, прошу читателя войти въ разборъ всхъ общевающихъ мн отъ поселенія острова полезностей, такожъ и того, сколь вредно есть отдаваться во власть страстей своихъ. Мое бшеное желаніе къ страствованію можетъ въ томъ служить живымъ примромъ, ибо предавшись власти оной здлался отъ того не только я одинъ нещастливымъ, но ввергъ во оное и всхъ поселянъ своихъ, а по случившимся во время моего вояжа новымъ бдамъ, не только лишился я способовъ пещися о ихъ польз, но часто доходилъ до такой крайности, что и самъ себ помогать былъ не въ состояніи. И такъ безпутно промнявши покой на безпокойствія, и видимую пользу на безпутныя склонности, стыжусь и упоминать о разрушившемся отъ того новомъ своемъ заведеніи, и предавъ оное забвенію при описаніи слдующихъ приключеніевъ больше о томъ и упоминать не стану.

Приступая же къ объясненію оныхъ, долженъ объявить, что часто упоминаемой Французской священникъ, услышавши о изготовляющемся въ Лиссабону изъ Бразиліи корабл, перебрался на оной, и тмъ прескъ себ путь къ исполненію принятаго имъ намренія. Онъ звалъ меня съ собою, но я видно для того, что бы имть случай наполнить здорными расказы вторую часть моихъ похожденіевъ, влекомо былъ въ другую сторону, и раставшись съ нимъ, отправился изъ Бразиліи къ мысу Доброй Надежды, куда и прибыли мы безъ дальнихъ помшательств. А понеже корабль нашъ нагруженъ былъ купеческими товарами, то находился съ нами отъ хозяевъ оныхъ канторщикъ я по предписанію котораго должны мы были учреждать путь свой.

При означенномъ мыс удовольствуясь водою и протчимъ, отправились мы по совту помянутаго канторщика, къ Коромандельскимъ берегамъ, а къ разсужденіи тогда между Англіею и Франціею бывшей войны, и полученной въ бытность упомянутаго мыса вдомости о отправившихся до насъ не задолго тудажъ подъ прикрытіемъ военнаго корабля, двухъ большихъ Французскихъ купеческихъ судовъ, находились мы въ крайней опасности, чтобы не попасться въ руки своимъ непріятелями, и для того перемня путь свой, вздумали подойти къ острову Мадагаскару. Народъ онаго жестокъ, и къ войн склоненъ, оружіе иметъ дротики и стрлы, луками и пращами своими дйствуетъ весьма проворно, въ обхожденіи съ иностранными учтивъ, за чинимыя же имъ обиды мстителенъ, и въ гнв своемъ неукротимъ, а торги свои производитъ слдующимъ образомъ: сколъ скоро иностранной народъ на берегъ къ нимъ съдетъ, то долженъ сломить съ дерева нсколько сучковъ, и уступя отъ взморья воткнуть оныя въ землю, по примру которому втыкаютъ и он такіежъ сучки съ своей стороны, такъ чтобы между воткнутыми отъ иностранцовъ, и отъ нихъ тмъ же назначенной границ площадь осталась. На ней производятъ они мну, оставляя ружье свое близь тхъ сучковъ, которые сами воткнутъ, для того, чтобы въ случа насилія имть оное под рукою.

Я услышавши о такомъ ихъ обыкновеніи отъ нашего канторщика, вздумалъ хать на берегъ и посмотрть обычай сего дикаго народа. Въ пріздъ нашъ на островъ стояло ихъ на берегу весьма много. Сперьва не смли мы на оной вытти, по тому что казалось, будто бы они торговать съ нами не намрены. Но наконецъ осмлась выслали трехъ матросовъ, коимъ по совту канторщикову приказали нарзавши зеленыхъ втвей посадить оныя, уступа отъ взморья двсти саженъ. Дикіе смотря на нихъ, нарзали также зеленыхъ сучковъ и воткнули ихъ въ землю столько же, сколько и нашихъ знаковъ было, по томъ брося свое оружіе вышли на площадь между посаженными втьвями находящуюся. Такой ихъ поступокъ видя выступили и мы на берегъ, и получили отъ нихъ за ножи, ножницы и прочія подобныя тому бездлки трехъ быковъ и множество другой скотины.

Я видя ихъ дружеское съ людьми нашими обхожденіе, вздумалъ попользоваться хорошимъ островскимъ вечернимъ воздухомъ. Между тмъ приносили къ намъ женщины молоко, коренье, цвты и прочее, и съ крайнимъ удовольствіемъ мняли оное на иголки и булавки, словомъ, все происходило съ такимъ добрымъ согласіемъ, что я вздумалъ переночевавъ на острову, хать на корабль по утру. Для сего приказалъ себ здлать шалашъ, гд и легли было мы спать: но въ полночь проснувшись чувствовалъ внутреннее беспокойствіе, и ворочаясь съ боку на бокъ, не могъ уже заснуть. Между тмъ вздумалось мн, что оное причиняютъ мн комары, которыхъ въ шалашъ нашъ вобралось весьма много. И такъ разбудивши матроса, вздумалъ спать на шлюбк, а дабы выгнавшіе изъ шалаша непріятели меня и тамъ не безпокоили, приказалъ отдать конатъ, и опуститься дале въ море.

Но только уклавшись засыпать было сталъ, какъ здлался на берегу великой крикъ. Вскоча съ постели услышалъ я жалостной вопль отъ оставшихъ тамъ служителей. Они просили, чтобъ мы притянулись къ берегу, а между тмъ стрляли изъ ружей, отбиваясь отъ напавшихъ на нихъ дикихъ, коихъ было, какъ мы о томъ посл свдали, боле 40 человкъ. Наконецъ будучи не въ состояніи противиться сей великой сил бросясь въ море приплыли къ намъ на шлюбку. Но и тутъ принуждены мы отъ бросаемыхъ въ насъ дикими изъ пращей каменьевъ защищаться банками, и случившимися на шлюбк досками, можетъ быть тмижъ, которыя спущены были съ корабля для прикрытія матросъ отъ напавшаго на насъ Американскаго флота.

Въ сей крайности находясь, стрляли мы изъ своихъ ружей боле для того, чтобы показать свою опасность находящимся на корабл нашимъ товарищамъ, нежели для описанія отъ себя напавшихъ на насъ непріятелей. По щастіюжъ нашему сіи выстрлы имли какъ въ томъ, такъ и въ другомъ удачливой успхъ. Дикіе перестали за случившеюся въ ту ночь темнотою бросать каменья, а старались разведя на берегу великой огонь узнать мсто нашего положенія, а тмъ, такожъ и повторяемыми нами безпрестанными ружейными выстрлами, побужденъ племянникъ мой сняться съ якоря и подойти къ сему разведенному ими пожару. Онъ подошелъ къ берегу весьма близко. Сколь же скоро успли мы захать на другую сторону корабля, то выстрлено по непріятел изъ нсколькихъ дробью заряженныхъ пушекъ.

Избавившись столь великой опасности, старались мы сыскать причину, для чего дикіе принявши насъ прежде вжливо и обходясь добросердечно, столь скоро взбсились и такое плутовское нападеніе на насъ учинили. Честной ихъ поступокъ на канун предъ тмъ наблюдаемой, не подавалъ намъ ни малой причины къ подозрнію, что бы они наруша свято наблюдаемой свой порядокъ, такое нечаянное на насъ нападеніе учинили. Канторщикъ, въ сихъ мстахъ до сего бывшей, почиталъ насъ начинщиками сей ссоры, а безъ того, говорилъ онъ, дикіе принявши насъ въ пріязнь свою столь безсовстно съ вами не поступилибъ. Онъ говорилъ правду, ибо по спрашиваніи служителей нашлось, что при учиненномъ на насъ отъ дикихъ первомъ нападеніи, пропавшей безвстно матросъ, Еферій называемой, былъ начинщикомъ сего здору. Онъ, расказывали его товарищи, еще поутру тогожъ дня, схватя пришедшую съ старухою двку изъ рукъ ее вырвалъ, и затащивши въ лсъ оную обезчестилъ. По чему обруганная двка вырвавшись изъ рукъ его, расказала о томъ своимъ однородцамъ, которые и собрались на отмщеніе сему нарушителю ихъ обычаевъ.

Сей нещастной убитъ тогда, какъ онъ услышавши шумъ идущихъ къ нимъ дикихъ, изъ шалаша выскочилъ, прочіе же на берегу бывшіе служители спаслись вс безъ всякаго вреда. Сперьва не знавъ мы куда двался сей Еферій, послали шлюбку искать его на берегу, но вс напрасны были труды наши. А хотя онъ самъ былъ причиною своего нещастія, однакожъ оставленіе Христіанина въ варварскихъ рукахъ казалось мн крайнимъ беззаконіемъ, и для того вздумалъ я хать ночью на берегъ, и стараться всякими образы захватить хотя одного Мадагаскарца, дабы на онаго вымнить пропавшаго матроса, но по прибытіи и по выход на островъ не видали мы ни одного дикаго кром убитыхъ, которыхъ было человкъ больше тритцати.

Для сего предпріятія выбралъ я при отъзд моемъ съ корабля 20 человкъ самыхъ смльчаковъ. Вотъ еще начало непростительной глупости, въ какую впалъ я по неразсудку своему ибо выбравши сихъ головорзовъ, позабылъ я просить у Капитана приказанія, чтобъ имъ въ бытность на берегу находиться въ точномъ моемъ повелніи, и ничего не предпринимать безъ моего согласія. По выход съ ними въ десять часовъ въ вечеру весьма тихо на берегъ, раздлился я на дв партіи, при одной остался самъ, а другою командовалъ ботсманъ. Ночная темнота воспрещала намъ вдаваться въ опасности, и для того сшедшись вмст, положили дожидаться луннаго сіянія. А какъ насъ оное освтило, то увидли вышеупомянутыя мертвыя тла, коихъ было весьма много.

По осмотр сего плачевнаго позорища, хотлъ я возвратиться на корабль, но ботсманъ уговорясь съ другими, вздумалъ итти дале въ островъ и искать жилища дикихъ, и естьли удастся постить и самую Мадагаскарскую столицу. Я опасаясь, чтобъ они при такомъ отважномъ предпріятіи вс не пропали, унималъ ихъ сколько моихъ силъ было: но чинимыя мною запрещенія были ни мало не дйствительны, а наконецъ когда я отважился ихъ отъ того силою удерживать, то ботсманъ наглымъ образомъ объявилъ, что онъ меня слушаться не будетъ, и подзывая съ собою товарищей, уговорилъ всхъ матросовъ къ сему покушенію, ободряя ихъ къ послушанію своему, тмъ особливо, что они могутъ получить тамъ великую прибыль.

Канторщикъ нашъ, бывшей тогда съ нами, также отъ нихъ отступился, и совтовалъ мн возвратиться на шлюбку. Къ намъ присталъ одинъ матросъ, и такъ раставшись съ своими ослушниками, пошли мы на шлюбку. Отважнаяжъ шайка увряла насъ, что возвратятся весьма скоро. Тщетно старался я представить имъ еще, что сей ихъ поступокъ и предпріемлемое кровопролитіе какъ предъ Богомъ, такъ и предъ всмъ честнымъ свтомъ оправдаемъ быть не можетъ, но слова мои возбудили въ нихъ одни насмшества, вс единодушно называли меня трусливымъ, говоря, чтобы весьма были нещастливы, естьлибъ надъ собою такою командира имли, а теперь прощаясь продолжали они рчь свою, намъ до васъ нтъ нужды, извольте итти куда вы хотите, и въ поко дожидаться, пока мы къ вамъ назадъ не придемъ.

Такимъ образомъ надо много насмхаясь, пошли они наконецъ въ путь свой.

У нихъ было по ружью и по пар пистолетъ, да кром того у троихъ матросовъ по топору, а у ботсмана сабля, да еще двенатцать гранатъ, словомъ сказать, никогда думаю столь малое число людей, хотя и съ ногъ до головы вооруженныхъ, таковаго отважнаго дла не предпринимывали, какое начинали сіи къ полученію великой добычи ободряемые отваги, но въ томъ обманувшись въ такую пришли ярость, что выжгли весь Мадагаскаръ, а жителей онаго отъ стараго и до малаго на голову побили.

Продолжая путь свой, подошли они къ нкоей небольшой деревушк, такъ какъ шалашахъ въ пятнатцати состоявшей. Ее почли они сперьва самымъ городомъ: но посл разсмотря малое селеніе, заключили объ ней инако. Долго разсуждали они, атаковать ли имъ сей хуторъ или нтъ, многіе совтовали разорить и побить жителей онаго, дабы тмъ пресчь вс способы, по которымъ бы о предпріятіи ихъ въ город могло извстно учиниться, такожъ чтобы въ случа неудачи не имть въ семъ мст непріятелей, которыебъ могли препятствовать въ ретирад ихъ на шлюбку. Но какъ ходя по деревн примтили они что жители оной спятъ, то оставя варварское свое предпріятіе, пустились дале въ путь. Между тмъ идучи по лсу, нашли привязанную къ дереву корову. Ботсманъ приказалъ отвязать ее. Сія скотина, говорилъ онъ, конечно хлвъ свой сыщетъ, естьли она изъ той деревни, которую мы прошли, и туда итти оборотится, то мы поймавши ее по прежнему привяжемъ, и посл идучи назадъ съ собою возмемъ. Когдажъ она изо другаго мста, а можетъ быть и изъ самаго городу, то пойдемъ за нею, она приведетъ насъ къ желаемое нами мсто. По сему совту спущенная съ аркану корова пошла впередъ, и здлавшись проводникомъ нашихъ воиновъ, довела ихъ до города.

Въ немъ было все въ глубокой тишин, и жители не опасаясь неожидаемаго нападенія наслаждались покойнымъ сномъ. По приближеніи къ сему мсту имли матросы военной совт, на которомъ положили обойти съ четырехъ сторон городъ, и зажечь крайніе домы онаго, а при томъ безъ всякаго шума, выбгающихъ же изъ нихъ людей вязать и оставлять на улицахъ. Чтожъ въ случа сопротивленія ихъ длать было должно, о томъ и безъ приказу всмъ было извстно. Такимъ образомъ уговорившись, раздлились они на четыре партіи. Но въ самое то время, какъ по назначеннымъ въ совт мстамъ расходиться стали, увидли нкоторые изъ нихъ убитаго своего товарища, ому Еферія. Онъ повшенъ былъ за руку на дерев, стоявшемъ близъ нкотораго большаго дому.

Сіе жалости достойное позорище возбудило въ матросахъ несказанную ярость. Увидя сіе заклялись они отмстить смерть нещастнаго своего товарища, и не щадя ни кого побивать всхъ, кто имъ только въ руки попадется. Выговоривши сіе принялись въ тужъ минуту за исполненіе сего злаго своего намренія. А понеже домы у Индйцевъ строются низкіе, и покрываются тросникомъ, которой отъ великихъ въ сихъ мстахъ бываемыхъ жаровъ весьма высыхаетъ, то и не трудно было здлать въ короткое время и въ разныхъ мстахъ множество пожаровъ. Наконецъ не оставили они таковымъ же посщеніемъ и помянутаго дому, близъ котораго повшенъ былъ за руку ома Еферій. Въ семъ дом жилъ самъ Король Мадагаскарской, въ переднемъ же поко находились тогда вс знатнйшіе сего народа особы. Они собраны были на совт, какъ бы учинить на насъ нападеніе, но не удалось имъ исполнить сего своего намренія, ибо и съ Королемъ своимъ сгорли они во дворц его, а другіе осмлившіеся вытти изъ онаго изрублены ботсманомъ, стоявшимъ съ саблею въ тхъ дверяхъ, коими имъ выходить было надобно, многіе же изъ нихъ побиты брошенною въ домъ гранатою, а другіе бросались отъ нее сами въ огонь.

Во время сего великаго кровопролитія не нужно было стрлять изъ ружей, чего нападающіе и остерегались для гною, чтобы не разбудишь еще спящихъ городскихъ жителей, но усилившейся пожаръ начал выгонять оныхъ изъ жилищъ ихъ, по чему уже и принуждены были матросы приступить къ убійствамъ, а отъ того началась почти непрерывная стрльба.

Яжъ будучи на шлюбк, и видя великой пожаръ, которой по случаю темной ночи еще ужасне казался, нежели былъ въ самомъ дл, а по томъ и начавшаяся ружейная стрльба причиняла мн такое беспокойствіе, что не зналъ какъ о томъ подумать. Племянникъ мой не вдая также о причин онаго, и опасаясь не здлалось ли мн и канторщику какого нещастія, собралъ еще тритцать человк матросъ, и вооружа ихъ похалъ къ намъ на помощь. По прибытіижъ на островъ крайне удивился, видя насъ обихъ только съ двумя матросами въ шлюбк сидящихъ.

Мы разсказали ему о всемъ съ нами случившемся, такожъ и о томъ, что матросы не послушавшись меня, а выбравши себ командиромъ ботсмана, пошли атаковать Мадагаскаръ, и теперь какъ видно зажегши сей город, дерутся съ жителями онаго. Капитанъ хотя и досадывалъ на своихъ подкомандующихъ, однакожъ почелъ за должность подать имъ руку помощи. Я представлялъ ему возможнымъ образомъ, чтобъ онъ оставилъ такое глупое предпріятіе, которое могло ввергнуть все его судно въ крайнюю опасность, но слова мои говорены были не понимающему пользу оныхъ. Какъ мн оставить, отвчалъ онъ на вс мои предложенія, въ погибели людей своихъ! какой я буду командиръ, когда не войду въ бдность своихъ подкомандующихъ, и не постараюсь избавишь ихъ отъ сей бды моими совтами.

Такимъ образомъ отвтствуя на мои слова, жаллъ о томъ, что не взялъ съ собою еще больше людей, наконецъ послалъ онъ елботъ, и приказалъ съхать на берегъ дватцати человкамъ, изъ которыхъ шестерымъ велно было остаться для сбереженія шлюбки, а протчимъ итти къ городу, куда и я по любви моей къ племяннику моему отправился, а по пожару пришли мы на мсто баталіи. Частые ружейные выстрлы, и умножающійся часъ отъ часу пожаръ приводилъ насъ въ крайней ужасъ, но того страха, какой мы по прибытіи въ городъ, видя безчеловчной матросовъ нашихъ поступокъ, чувствовали, и изъяснить не можно.

А понеже я при осад городовъ и при взять оныхъ штурмомъ небывалъ, а только слыхалъ о разореніи лежащаго съ Ирландіи города Дрогеды, коего жители вс отъ мала до велика побиты, по повелнію Оливіера Кромвеля, такожъ читалъ взятье Графомъ Тилли города Магдебурга, и о истребленіи всхъ онаго жителей, той не знаю съ чмъ бы лучше сравнять Мадагаскарское народное истребленіе, а думаю только, что жители сего мста были нещастливе Дрогедскихъ и Магдебургскихъ. Частое и сухое строеніе, кривыми улицами расположенное, отъ зажиганія оныхъ съ обихъ концовъ, обхватило всхъ къ средин оныхъ находящихся жителей, а хотя многія изъ нихъ сквозь пламя и пробгали, однакожъ выходили вс огорлые, не смотря и на то бшеные наши матросы лишали и ихъ жизни, протчіежъ вс отъ дыму задыхаясь падали и згорали на улицахъ, а иные въ домахъ своихъ. Словомъ, везд видны были слды такого несказаннаго варварства и безчеловчія, что и поврить было не можно, чтобы тому люди наши притчиною были.

Между тмъ пожаръ и крикъ нещастныхъ Индйцовъ часъ отъ часу умножался, и тмъ приводилъ насъ всхъ въ крайней ужасъ. А какъ мы къ сему въ пепелъ обращающемуся городу приблизились, то выбжали изъ онаго четыре женщины и 16 человкъ мущинъ, а за ними гнавшіеся матросы, будучи не въ состояніи нагнать, стрляли по ихъ изъ ружей, и убили почти предъ ногами нашими троихъ изъ сихъ нещастныхъ. Отпавшія же усмотрвши насъ, отъ страху не знали, что длать, а наконецъ будучи со всхъ сторонъ злодями своими окружены, какими они и насъ почитали, начали жалостнымъ воплемъ, бросясь перед нами ка колни, просить у насъ, какъ то изъ всхъ дяніевъ ихъ примтитъ было можно, помилованія. Я давалъ знаки, чтобъ они насъ не боялись, и показывая за собою мсто, ободрялъ ихъ тмъ, что они осмлились пользоваться моею милостію.

Свтъ въ глазахъ моихъ меркъ, когда я взиралъ на сіе народное истребленіе, ибо у оставшихъ отъ побіенія у иныхъ созжены были руки, у иныхъ ноги, словомъ, вс спасшіеся отъ смерти Индйцы имли на тл своемъ такіе знаки варварства матросъ нашихъ, которые мн по смерть свою позабыть было не можно. Все сіе приводило меня въ несказанную ярость, и естьлибъ тогда бшеные наши матросы, по бгущимъ къ намъ бднякамъ стрлять не перестали, то бы неусумнился я вступиться за Индйцовъ, и стать против людей своихъ, но они прогнавши бгущую сію шайку, возвратились въ городъ, и зажигая повсюду, упражнялись только въ убіеніи жителей онаго.

Бгущіе изъ города и избавившіеся отъ пожару Индйцы, видя стоящихъ за нами своихъ однородцовъ, начали къ нимъ собираться, а наконецъ столько ихъ умножилось, что принужденъ я былъ пришедшимъ со мною и съ Капитаномъ людямъ приказать не расходиться, и не начиная больше ничего съ Индйцами послать въ городъ къ своимъ товарищамъ, чтобы они наискорйшимъ образомъ въ поле выбирались. Но въ минуту выбжалъ изъ улицы ботсманъ съ четырмя матросами, и увидвши Капитана восклицалъ побду. Ахъ, господинъ Капитанъ, говорилъ кровью съ ногъ и до головы обрызганный сей тигръ, какъ я тому радъ, что вы насъ не позабыли. Съ помощію вашею совершу я начатую много побду и столько побью сихъ бездльникснъ, сколько у бдняка Еферія на голов волосовъ было. Пойдемъ и истребимъ убійцовъ земляка нашего, его увидите вы не далеко отсюда зарзаннаго и на дерев висящаго.

Вс пришедшіе съ нами матросы бросились за ботсманомъ, и усмотря въ самомъ дл за руку повшеннаго своего товарища, вошли въ такую ярость, что мои къ удержанію ихъ отъ омщенія говоренныя слова здлались безплодными, и самъ Капитанъ, племянникъ мой, пришедъ въ великое сердце, далъ служителямъ своимъ въ разореніи города и убіеніи жителей онаго полную власть. Они будучи участниками Еферіеной смерти, говорилъ онъ, должны быть за то и наказаны. Матросы, пришедшіе съ нимъ вслушавшись въ такое командира своего разсужденіе, разсыпались по городу, и возобновили почти утухающей пожаръ.

Я видя, что совты мои ничего не дйствуютъ, и будучи не въ состояніи смотрть на бшеныя и безчеловчныя поступки разъяренныхъ матросовъ и слышать жалостной вопль нещастныхъ Мадагаскарцовъ, досадуя при томъ на своего племянника за то, что попущеніемъ его сіе народное истребленіе возобновилось, подозвавъ съ собою канторщика и двоихъ матросовъ, возвратился на шлюбку. Тогда уже начало свтать, а распространившейся слухъ о разореніи города побудилъ живущихъ близъ онаго Индйцовъ собраться у той деревни, которую идучи въ город оставилъ ботсманъ неразоренную. По щастію нашему миновали мы сіе опасное мсто и пришли благополучно на шлюбку, на которой отъхалъ я на корабль, а дабы воины наши въ случа нужды имть могли готовыя къ принятію ихъ суда, то послалъ ее обратно къ берегу.

По вход на судно увидлъ я, что пожаръ начал утухать и вскор по томъ слышанъ былъ ружейной салфъ, сей учиненъ по собраннымъ близь помянутой деревни Индйцамъ, которыхъ было хотя и весьма много, однакожъ въ такой трусости, что не отважились учинить на людей нашихъ и тогда нападенія, когда они отъ исполненія варварства своего къ шлюбкамъ возвращаясь, по разнымъ мстамъ разсявшись въ безстройств и безпорядочно лсомъ пробирались. Ибо нечаянно учиненнымъ на город нападеніемъ, и при томъ служившеюся тогда ночною темнотою, отъ которой сей и безъ того ужасной пожаръ причинялъ еще больше страху, такожъ и тмъ, что куда они ни бросались, везд отъ разсянныхъ по городу матросовъ побиваемы будучи, пришли они въ такую трусость, что почитали себя погибшими.

Наконецъ пріхали воины наши на корабль. Я весьма былъ сердитъ на всхъ тхъ, а особливо на своего племянника, котораго и укорялъ жестокостію. Онъ отвтствовалъ на вс мои укоризны съ учтивостію, и извинялся тмъ, что видъ нещастнаго и столь безчестно убитаго Еферія подвиг его на сіе безчеловчіе. Тмъ же бранилъ я и всхъ матросовъ: но они будучи не въ моей команд, на слова мои и не смотрли, а только досадно было имъ, что вмсто желаемой добычи перемарали свое платье, другіе же и со всмъ его лишились. Въ томъ же ни мало не раскаивались, что безсовстно и безвинно, а при томъ мучительски жителей сего нещастнаго города истребили.

Съ тмъ отправились мы въ путъ свой, по чему уже и знать не могли, какіе въ нещастномъ Мадагаскарскомъ народ отъ варварства нашего произошли слдствія. Матросы щитали убитыхъ до полутораста человк мущинъ, женщинъ и дтей. Чтожъ принадлежитъ до города, то не оставили въ немъ ни единаго дому. Бднаго Еферія снявши съ дерева погребли на томъ же мст. А хотя почитая сей поступокъ свой справедливымъ, и не думали чтобы имъ за такое ихъ безчеловчіе какое либо возмездіе слдовать могло, однакожъ я разсуждая о томъ безъ всякаго пристрастія, и будучи точно увренъ, что доброе добромъ награждается, а за зло зломъ платится, говорилъ всегда, что имъ Мадагаскарское кровопролитіе безъ наказанія не пройдетъ. Такіе часто чинимые матросамъ на поминовенія привели нкоторыхъ изъ нихъ въ раскаяніе, другіе же извинялись тмъ, что побивая Индйцовъ наказывали Еферіева убійцу. Жестокосердные же наконецъ такъ на меня озлобились, что словъ моихъ и слушать не хотли: но я не смотря ни на что, не укоснялъ бранить и называть ихъ варварами.

Ботсманъ, коего я такимъ же образомъ укорять не оставлялъ, приносилъ въ томъ слдующее оправданіе: Хотя, говорилъ онъ, и кажется, будто бы воставленной по прізд нашемъ на остров съ Индйцами миръ нарушилъ убитой матрос Еферій, однакожъ и то правда, что войну начали Индйцы, а при томъ безъ не всякой основательной къ тому притчины. Они бы видя только одного договоровъ нарушителя, могли всхъ насъ просить, чтобы мы его за то наказали, а не мстить за причиненную имъ двк ихъ наглость всмъ намъ. А понеже его сами смертно казнили, то намъ уже столь отъ нихъ обиженнымъ должно было за себя вступиться и наказывать своихъ непріятелей, а особливо за то, что они вздумали побить насъ тогда, когда мы, надясь на ихъ честное въ содержаніи договоровъ данное намъ слово, въ безопасности находились.

Ктобъ по сему ботсманомъ приносимому оправданію поврилъ, чтобы онъ былъ начальникомъ Мадагаскарскаго побоища, или кто бы подумалъ, чтобъ купецкаго корабля служители на цлое государство наступить осмлились, и столь малымъ числомъ людей пространной Мадагаскаръ разорили. Все сіе столько же было вроятно, сколько и мои слова, коими предсказывалъ я матросамъ, что мы за безчеловчіе ихъ безъ наказанія не останемся. Слдствіи показали исполненіе моего пророчества, ибо по приход въ Бенгальской заливъ, пропали у насъ безъ всти пять человкъ матросовъ, посланныхъ за свжею водою. Я услышавши о томъ, и вспомня прежнія слова свои, называлъ сіе началомъ наказанія, какое длается намъ за Мадагаскарское кровопролитіе, но ботсмань всегда противящейся словамъ моимъ говорилъ: Вамъ, государь мой, будеть доказать оное весьма трудно, а особливо когда возмете въ разсудокъ, что пропавшіе наши люди при истребленіи Индйповъ и не бывали, а находились во все то время на корабл, когдажъ неотмнно слдовать имло какое либо наказаніе, то оное должно бы упасть на тхъ, которые при дл были, а не на такихъ, кои въ грх семъ, естьли оное такъ назваться можетъ, не имютъ ни малйшаго участія.

Сіи колкія предики, кои я матросамъ говаривалъ, здлались имъ наконецъ несносными, а мн столъ вредными, что я принужденъ былъ чувствовать оныхъ силу. Правду сказать, при говореніи ихъ не думалъ я никогда, чтобъ они возъимли столь дурныя слдствія, однакожъ сверьхъ моего чаянія здлалось мн болтанье мое вреднымъ. Ибо бывшей начальникъ Мадагаскарскаго кровопролитія, помянутой піустыми отговорками оправдающейся ботсманъ подошедши ко мн, начал весьма не учтиво выговаривать: Напрасно ты, государь мой, о сей матеріи такъ часто упоминая, укоряешь насъ вредными и неосновательными о семъ дл мнніями, коими уже до того довелъ, что весь корабль тобою недоволенъ, я же особливо за то, что ты называешь меня начальникомъ сего злодянія, чегобъ теб, продолжалъ онъ рчь свою, будучи нашимъ пасажиромъ, и говорить не надлежало. Что теб до того нужды, правы ли мы въ томъ или виноваты? или ты вздумалъ здлаться судьею длъ нашихъ? Когдажъ намъ и Капитанъ нашъ не говоритъ о томъ ни слова, то какое имешь ты право безпрерывно укорять насъ истребленіемъ сего варварскаго народа? или ты вздумалъ здлаться донощикомъ, въ чемъ насъ всхъ поступки твои и увряютъ? Естьли же ты столь золъ, что мыслишь, возвратясь въ Англію отдать насъ подъ суд, то вдай, что мы при первьомъ случа оставимъ корабль, и лучше желаемъ странствовать въ дикихъ сихъ мстахъ, нежели сносить отъ тебя столь несносныя и пустыя укоризны.

Выслушавши терпливо такія ругательства и угрозы, сказалъ я ботсману: Мадагаскарское народное истребленіе, кое никогда инако называть не буду, было мн на всегда столь противно, что я взирая на почтенную твою особу, столько же, какъ и на другихъ при томъ бывшихъ смертоубійцевъ, бранилъ ихъ всхъ безъ изъятія. А хотя никакой команды надъ кораблемъ нашимъ и не имю, коей никогда и не требовалъ, такожъ и того, чтобъ вы меня предъ другими отмнно почитали, однакожъ всегда имю я власть говорить о вещахъ, до всхъ равно касающихся, столько же вольно, сколько и ты господинъ ботсманъ осмливаешься теперь длать мн въ томъ запрещеніе. Итакъ говоря правду, не признаюсь предъ вами виноватымъ. А понеже въ корабл вашемъ есть большая половина моего грузу, то въ разсужденіи сего еще и долгъ имю напоминать вамъ вашу должность, въ случажъ ослушанія, и угроженія вамъ длать. Напротивъ того ты и служащіе на немъ за наши деньги товарищи твои не должны требовать отъ меня въ словахъ моихъ ни малйшаго отчету. Когдажъ ты столь продерзливъ и осмливаешься длать мн ругательствомъ выполненные выговоры, то знай, что за сію наглость безъ наказанія не останешься. Все сіе, говорилъ я съ нкоторою запальчивостію. А понеже ботсманъ отходилъ отъ меня молчаніемъ, то по сему его поступку и заключилъ, что здоръ сей тмъ уже и кончало.

Тогда, какъ оное происходило, стояли мы на Бенгальскомъ рейд, по чему желая видть гавань и на берегу нсколько часовъ повеселиться, а при томъ же представляя себ отъ ботсмановыхъ угрозъ ни какихъ дурныхъ слдствіевъ, похалъ на оной съ нашимъ канторщикомъ, но къ вечеру, какъ приготовлялся я хать на корабль, то пришелъ ко мн матросъ, и сказалъ, чтобъ я къ пристани итти не трудился, ибо гребцы имютъ приказаніе оставить насъ на берегу. Тронутъ будучи симъ грубымъ извтомъ, отороплъ. Опамятовавшись же нсколько, спросилъ у него, кто ему о такой глупости сказывать мн приказывалъ? Ботсманъ, отвчалъ онъ. Я услышавши сіе, и заключа по такому его поступку, что на корабл конечно бунтъ здлался, просилъ канторщика създить туда хотя въ Индйской лодк, и спросить у Капитана, что онъ мн при семъ случа длать прикажетъ.

Но того, чтобъ мн на берегу не остаться, уже перемнить было не можно, ибо ботсманъ, кананеръ и вс начальные люди, тогдажъ еще, какъ я съ корабля на шлюбку сошелъ, вышли на верьхъ со всми матросами, и под словоначальствомъ перьваго, которой говорилъ всхъ ихъ получше, приступили къ Капитану, и упомянувши ему о всемъ со мною бывшемъ объявили, какъ они тому весьма ради, что я безъ принужденія ихъ съ корабля съхалъ, а безъ тогобъ, говорили они вс единодушно, мы его и сами къ тому понудить не оставили. Сперьва думали было мы отъ васъ разбжаться, но наконецъ разсудили, что вы тому не виноваты, и для того давши слово служить подъ командою вашею, хотимъ со всякою точностію исполнять свое общаніе. Естьли же дядя вашъ добровольно на берегу не останется, или вы его къ тому не принудите, то мы дале путь свой продолжать съ вами не намрены. Выговоривши сіе оборотился ботсманъ къ собраннымъ у гротъ мачты матросамъ, а они единогласно заклялись не отставать другъ отъ друга.

Племянник мои будучи неторопливъ и на выдумки скоръ, притворялся, будто бы принимаетъ такія слова шутошными, и улыбаясь, общался о томъ подумать, а теперь же, не видавшись со мною, сказать имъ ни то ничего не можетъ. Но матросы слыша мое имя, ударили въ присудствіи его межъ собою по рукамъ съ тмъ, что пойдутъ вс съ корабля, естьли онъ меня на оной спуститъ. Такое бшенство ихъ привело Капитана въ сердце. Не зная же чмъ отвратить сіе нещастіе, угрожалъ мятежникамъ за то наказаніемъ, когда, они оставять на берегу такова человка, которому большая часть корабельнаго грузу принадлежитъ. Я жъ лучше потеряю корабль, говорилъ онъ, нежели соглашусь здлать дяд своему такую великую обиду, ступайте бшеные и длайте что хотите, только знайте, что вамъ бунтъ вашъ даромъ не пройдетъ. Тыжэъ, господинъ ботсманъ, позжай со мною на берегъ, и старайся примиришься съ симъ почтеннымъ старикомъ.

Ботсманъ выслушавши такое приказаніе былъ тмъ весьма не доволенъ, и явнымъ образомъ приглашая себ сообщниковъ, говорилъ, что онъ съ крайнимъ огорченіемъ видитъ себя принужденнымъ противиться повелніямъ такова человка, котораго онъ слушаться общался. По поощренію его вс матросы закричали наконецъ, что ни на корабл, ни на берегу со мною дла имть не желаютъ, и ботсмана отъ себя не отпустятъ. Когда такъ, отвчалъ имъ Капишанъ, то я поду одинъ и переговорю о семъ длъ съ дядею. И въ самомъ дл онъ пріхалъ тогда, какъ упомянутой огорчительной комплементъ отъ ботсмана сказывали. Не видя Капитана, опасался я по большой части, чтобы матросы брося его въ море, не ушли съ кораблемъ и со всми моими пожитками, и тмъ бы не привели меня до такова состоянія, въ какомъ я и въ бытность мою на острову не находился.

Но неучтивство ихъ столь далеко не простиралось, и такъ я несказанно пріздомъ племянника моего былъ обрадованъ. Онъ расказалъ мн все, въ отбытіе мое на корабл произшедшее. А какъ дошло до того, коимъ образомъ корабельные служители, оставя службу, со онаго сойти заклялися, естьли я къ нимъ возвратиться вздумаю, то просилъ я племянника своего о томъ не беспокоиться, а прислать на берегъ мое платье и столько денегъ, чтобъ я ими въ Англію возвратиться могъ, да и глупобъ было, естьлибъ при такихъ обстоятельствахъ я самъ на корабль хать вздумалъ, ибо огорченные матросы моглибъ, опасаясь за востаніе свое наказанія убить меня и съ Капитаномъ до смерти, а по томъ овладвши кораблемъ, на ономъ итти на разбой. Что предупреждая и надлежало мн повиноваться судьб своей.

А хотя Капитану растаться со мною и не хотлось, однакожъ сіе было необходимо. По чему возвратясь на корабль сказалъ он матросамъ, что я, естьли они только платье мое ко мн пришлютъ, и самъ съ ними жить не желаю. Вс на то согласись, и несказанно благодарили Капитана, что он ихъ избавилъ отъ моихъ ругательствъ, и общались служить ему но прежнему. При возстановленіи сего всеобщаго покою находился только я одинъ недовольнымъ своею судьбою: ибо принужденъ былъ остаться въ такомъ мст, которое отъ отечества моего еще три тысячи миль, дале того было, нежели отстоялъ отъ онаго мой островъ. Капитанъ выгрузилъ мои товары, и оставя мн въ услуженіе собственнаго своего малаго, да для исправленія дл моихъ комисарскаго писаря, простясь со мною, возвратился на корабль, а я съ крайнимъ неудовольствіемъ увидлъ наконецъ, что судно его брося, такъ сказать, настоящаго своего хозяина, пошло въ море.

Въ нещастіи своемъ утшался я только тмъ, что не одинъ, но съ товарищами въ семъ отдаленномъ мст оставленъ съ ними, нанялъ я у нкоей Агличанки изрядной покой, у ней же въ дом жило много Французскихъ и Италіанскихъ купцовъ. Въ Бенгал пробылъ я цлые девять мсяцовъ, разсуждая, какоюбъ дорогою спокойне и безопасне возвратишься въ свое отечество. А понеже у меня было весьма много денегъ и товаровъ, ибо племянникъ мой оставилъ мн тысячу червонныхъ и вексель на толикуюжъ сумму то и не могло быть мн ни въ чемъ недостатка, а особливо когда я товары свои съ рукъ зживши, и дабы не имть во время пути отъ множества денегъ безпокойствія, на вырученныя за оныя деньги браліянтовъ и прочихъ дорогихъ каменьевъ столько накупилъ, сколько мн оныхъ за дешевую цну достать было можно, то уже тогда и богатымъ человкомъ назваться могъ.

Живучи въ Бенгал, подружился я съ нкоторымъ стоявшимъ со мною въ одномъ домъ Аглинскимъ купцомъ. Сей пришедши нкогла ко мн, началъ говорить: любезной землякъ, я пришелъ сказать вамъ о своемъ предпріятіи, которое думаю и вамъ покажется. Мы, продолжалъ онъ рчь свою, остались здсь, вы по нещастію, а я по собственному моему произволенію. А хотя по находимся въ отдаленнйшемъ отъ людей мст, однакожъ въ такомъ, гд знающіе комерцію люди трудами своими обогащаются. Положимъ, чмъ намъ жить въ праздности, по тысячи фунтовъ стерлинговъ, наймемъ корабль, и подемъ торговать въ Китай. Мн уже сидть здсь поджавши руки весьма наскучило, для чего намъ глохнуть и длаться лнивцами, коихъ въ свт и безъ насъ весьма много. Послушайся моего совту, и согласись еще отвдать своего щастія, ты будешь на корабл Капитаномъ, а я твоимъ канторщикомъ. Сіе предложеніе его мн весьма показалось, а особливо, что оное производило отъ чистосердечія, а притомъ сходствовало съ моею природною къ волокит склонностію. И въ самомъ дл оно возбудило во мн прежнюю мою охоту къ странствованію, по чему совтомъ его будучи весьма доволенъ, на оной тотъ же часъ и согласился. Между тмъ прошло нсколько времени, пока мы нашли желаемое нами судно, наконецъ попалось одно, однакожъ безъ матросовъ, но и за ними долго у насъ не стало, ибо я поощряемъ буйнымъ своимъ желаніемъ видть все, что есть на свт, а онъ предстоящимъ умноженіемъ богатствъ своихъ, крайне старались о произведеніи въ дйство своего предпріятія, а наконецъ и выискали, изъ Агличанъ штурмана, ботсмана, кананера, да Голландскаго плотника и трехъ Португальскихъ матросовъ, а прочихъ морскихъ служителей набрали мы изъ Индйцовъ, коихъ находится въ Бенгал всегда довольно.

Такимъ образомъ вооружась и нагрузившись пристойными по намренію своему товарами, отправились мы въ путь свой. А понеже и безъ меня о тхъ земляхъ, къ которыхъ мы на новомъ корабл своемъ находились, довольно есть описаніевъ, то чтобы въ должность географа вступя читателю не наскучить, за довольное почитаю сказать ему, что пошли мы сперьва на островъ Суматру, а оттуда были въ Сіам, гд и промняли товары свои на такіе, съ которыми надобно было хать въ Китай.

Будучи въ Англіи слыхалъ я, какъ земляки мои дивятся чрезвычайному счастію, какое пріобртаютъ посылаемые отъ компаніи въ Ост-Индію повренные, и какъ они въ короткое время наживаются, что мн тогда и самому весьма непонятно казалось. Будучи же нын въ сихъ мстахъ узналъ, что въ разсужденіи множества областей, въ которыхъ Аглинскіе торги производятся, сіе весьма неудивительно, а особливо когда возметь въ разсудокъ, что тамъ самыя бездлки можно мнять на драгоцннйшія въ свт вещи, и оныя по томъ за великія денги продавать въ ближайшихъ же Европейскихъ селеніяхъ.

И такъ, какъ бы кто въ томъ ни сумнвался, однакожъ то останется всегдашнею правдою, что я въ сей вояжъ нажился несказанно, а при томъ и научился съ лучшимъ успхомъ отправлять торги свои, и естьлибъ дватцатьюо годами былъ помоложе, тобъ разбогатлъ тамъ не хуже другихъ. А понеже имлъ я уже тогда не такіе годы, чтобъ мн въ излишнихъ трудахъ обращаться, а при томъ и такое богатство, что и изъ отечества своего, не для пріобртенія онаго, но для удовольствія бшеной своей охоты, къ странствованію выхалъ, то и не старался употребить въ пользу сего новаго своего знанія, а думалъ только бродить по свту, и смотрть, что въ посщаемыхъ нами при отправленіи торговъ областямъ длается, но и въ томъ принужденъ былъ наконецъ согласиться съ Соломономъ, что око зрніемъ насытиться не можетъ. Ибо не смотря и на то, что уже, такъ сказать, почти вс примчанія достойныя вещи въ свт видлъ, любопытство мое однакожъ и тогда еще не умаляясь, побуждало меня къ снисканію новыхъ предмтовъ.

Товарищъ же мой имлъ притомъ съ моими совсемъ несходныя и по намреніямъ своимъ столь искусно расположенныя мысли, что лучше оныхъ для умноженія богатствъ его и требовать было не можно. Онъ думая о дйствительномъ наполненіи своего кармана, противности въ томъ не находилъ, чтобы въ одно мсто три или четыре раза захать. Не скучно было ему и десять разъ во оныя заглядывать, только съ тмъ, чтобы получить отъ того прибыль. Мнжъ напротивъ того было весьма несносно хать туда, гд мы уже однажды были. А отъ того, что часто принужденнымъ себя находилъ противъ моихъ склонностей за нимъ слдовать, куда его только пріобртеніе сокровищ влекло, то новыя поздки мои наконецъ такъ мн наскучили, что я почувствовалъ въ себ крайнюю охоту возвратиться въ свое отечество.

Но въ то самое время, какъ я въ изысканіи ко тому всякихъ способовъ обращался, вселились въ голову товарища моего новыя предпріятія. Онъ вздумалъ хать на Макильскія острова, и коснуться другимъ близъ оныхъ лежащимъ мстамъ. Ни отсовтованія мои, ни представляемыя опасности, въ кои могли мы впасть отъ торгующихъ тамъ и всмъ завидящихъ Голландцовъ не могли его удержать отъ исполненія сего намренія, и такъ принужденъ былъ и я на тожъ согласиться. А хотя Голландцы и крпко смотрятъ, чтобы въ принадлежащихъ имъ мстахъ кром ихъ никто торговъ отправлять не осмливался, однакожъ намъ удалось, правда что не безъ труда, окончить вояжъ свой, и щастливо возвратиться въ Бенгалу.

Какъ мы по прізд въ Бенгалу бары тамъ своимъ щетъ длали, то товарищъ мой взглянувъ на меня улыбнулся, и укоряя меня природнымъ моимъ къ собранію сокровищъ нераченіемъ, сказалъ: видишь ли ты, государь мой, пользу отъ купечества произходящую, и признаешься ли теперь, что лучше торговать, нежели странствуя по свту примчать обычаи людскіе? Я никогда, не надялся, отвтствовалъ ему, пріобрсти такое множество богатства, какое нын мы имемъ, и для того божусь теб, естьли мн удастся овладть своею лнью, то я не смотря на свою старость, и теб жаждущему къ сокровищамъ, побужденіемъ моимъ къ странствованію наскучу. И въ самомъ дл обольщенъ будучи новыми пріобртеніями, вздумалъ купить себ корабль, и торговать на немъ до тхъ поръ, пока найду случай въ Европу возвратиться.

Къ исполненію сего моего намренія услышалъ я о пришедшемъ на Бенгальской рейдъ Голландскомъ корабл, о которомъ по городу пронесся слух, что Капитанъ онаго набогатившись думаетъ продавши свое судно возвратиться въ Европу. Товарищъ мой былъ на оное согласенъ, и такъ купили мы его за дешевую цну, съ тмъ договоромъ, чтобы оставшіе на немъ служители съ нами одну компанію прослужили, но плутцы получа за корабль деньги разошлись въ разныя стороны. Долго не знали мы куда они двались, но наконецъ провдали, что они пошли въ Аргу, столицу великаго Могола, съ тмъ, чтобы оттуда добравшись до Сусаты, возвратиться въ Европу. Притчина ихъ побгу была та, что назвавшейся Капитаномъ и продавшей намъ подъ симъ именемъ корабль, былъ онаго кананеръ. Онъ по нкоторому случаю лишись настоящаго своего командира, о коемъ при случа упомянется, подговорилъ матросовъ, и здлавшись ихъ начальникомъ, насколько лтъ съ ними разбойничалъ, а по томъ учинившись уже всмъ въ тхъ мстахъ торгующимъ народамъ извстнымъ, избгая наказанія, пришелъ въ Бенгалу, гд и удалось ему сыскать двухъ глупцовъ, коимъ судно свое и продалъ. А хотя онъ былъ и обманщикъ, но мы о томъ со всмъ не вдая, заплативши своя деньги, довольное имли право къ овладнію корабля. Правду же сказать, здлали въ томъ большую ошибку, что не освдомились о состояніи продавцовъ своихъ, до чего бы легко добралися, естьлибъ ихъ разспрашивать, илибъ показанной ими при продаж корабля паспортъ, въ которомъ именовался нкто Емануель Клостергофенъ называемой, поострожне разсматривать стали. Нo мы по простот своей купили его безъ всякаго сомннія.

Такимъ образомъ получа собственное, а при томъ немалое судно наняли еще Аглинскихъ и Голландскихъ матросовъ, и вздумали вторично хать къ Филипинскимъ и Молукскимъ берегамъ. А дабы не наскучить читателю описаніемъ о маловажныхъ приключеніяхъ намъ во время сего нашего вояжа случившихся, и за остаткомъ примчанія достойныхъ нашихъ случаевъ, скажу однимъ словомъ, что въ восточной Индіи пробылъ я шесть лтъ, обращаясь въ весьма прибыльныхъ торгахъ, кои и побудили меня хать въ Китай.

Во времяжъ сего путешествія будучи за противными втрами принужены ходить въ проливахъ Молукскихъ острововъ, примтили въ корабл своемъ великую течь, и не сыскавъ мста, которымъ въ него вода входила, вздумали войдя въ какую и и будь рку осмотрть и починить свое судно. Товарищъ мой будучи о областяхъ, въ коихъ мы тогда находились больше моего свдомъ, совтовалъ Капитану войти въ рку Камбодіо. Я говорю Капитану, по тому что мы избавляясь отъ излишнихъ въ командованіи кораблемъ трудовъ, выбрали въ сей чинъ своего штурмана Томзона. А какъ я по вход во рку на берегъ съхалъ, то въ бытность мою тамъ, подошедъ ко мн незнаемой человкъ, начал говорить съ нкоторою торопливостію. Онъ былъ, какъ я о томъ посл свдалъ, помощникъ кананерской, тогда на якор въ той же рк ближе къ городу Камбодіо стоявшаго Аглинскаго корабля.

Государь мой, сказалъ онъ мн по Аглински, вы хотя меня и не знаете, однакожъ я имю сказать нчто важное и вамъ нужное. Посмотрвши на него прилжне, показалось мн, будто бы я его гд нибудь видывалъ, но въ томъ обманулся, по чему и отвчалъ на слова его слдующимъ образомъ: естьли то до меня принадлежитъ, и ты ни малою въ томъ корыстію не запутанъ, то буду теб за то обязанъ благодарностію. Я побужденъ ко тому, говорилъ онъ крайнею опасностію, угрожающею жизни вашей. Опасность моя видима, сказалъ я ему на то я она состоитъ въ томъ, что въ корабл нашемъ здлалась необычайная течь, для чего мы его осмотрвши исправить вздумали. Государь мой! естьли вы себя любите, то о томъ до времяни думать забудьте, а выслушайте слова мои. Знаете ли вы, что отсюда находится не далеко городъ Камбодіа, и что близи его лежатъ на якор два Голландскихъ и три Аглинскихъ корабля. Да что они мн здлаютъ, спросилъ я его? Какъ! что, перервалъ онъ рчь мою, сходно ли то съ разумомъ, чтобъ человкъ такой, каковъ вы есть, странствуя по свту, пошелъ въ гавань не освдомившись прежде, нтъ ли въ ней его непріятелей. Ваши слова приводятъ меня въ удивленіе, говорите ясне, а я васъ увряю при томъ, что ни малой не предвижу причины опасаться Аглинскихъ и Голландскихъ кораблей, понеже я не нарушитель морскихъ уставовъ, и запрещенными товарами не торгую. Очень изрядно, отвчалъ онъ нсколько улыбнувшись, естьли вы въ безопасности, то можете здсь остаться: но мн весьма досадна излишняя ваша на себя надежда, знайтежъ, что нападутъ на васъ пять вооруженныхъ шлюбокъ, и что уже между ими соглашенось, побдивши всхъ васъ перевшать.

Я было думалъ искренностію своею заслужить отъ васъ лучшаго пріятія. Когдажъ я въ томъ обманулся, то оставайтесь въ поко во ожиданіи судьбы своей. Я никогда не былъ неблагодарнымъ, показующимъ мн услуги: но слова твои, отвчалъ я, мн со всмъ не понятны, такожъ и то, по какой причин, и съ какова умыслу обо мн думаютъ такъ мои однородны, однакожъ быть по твоему. Я стану, не смотря на мою невинность пользоваться твоимъ совтамъ, и тотчасъ пойду въ море! не скажи мн между тмъ, государь мой! не можете ли въ изъяснить подробне слова свои? Я о томъ мало знаю, отвчалъ мн незнакомецъ, а есть здсь со мною нкоторой Голландецъ, которой вамъ, когда время допуститъ, все оное раскажетъ, къ чему извтъ мой клонится. Слова мои намъ не понятны быть не могутъ или вы въ Суматр не бывали, и тамъ Капитана вашего и съ нимъ трехъ человкъ матросовъ островскіе жители у васъ не убивали, или хотите отпираться отъ ремесла своего, перестаньте притворничать, а скажите мн не вы ли атаманъ сего судна? Вс уже знаютъ, что оно разбойническое, и для того можете ли вы быть здсь въ безопасности.

Вы очень чисто по Аглински говорите, сказалъ я ему на то, за что вами весьма и доволенъ, а хотя мы въ затянномъ на насъ беззаконіи участія и не имемъ: однакожъ для избжанія предсказаннаго нещастія возьму я возможную осторожность. Наилучшая осторожность есть, вскричалъ онъ, бжать всхъ опасностей, и спасать жизнь свою, естьли она намъ и подкомандующихъ вашихъ не наскучила, велите тотчасъ при прибылой вод съ якоря сниматься, и пользуясь приливомъ убираться въ море. А понеже непріятели наши стоятъ отсюда въ дватцати миляхъ, то мы тмъ у нихъ и передъ возмете. Государь мой, вы показавъ мн такую услугу, думаю изъяснитесь чмъ я долженъ платить вамъ за сіе намъ весьма полезное извстіе. Можетъ быть вы мн еще не врите, сказалъ онъ, а думаете, будто бы я васъ обманываю, то для увренія того я отъ васъ не отстану. Когда жъ исполненіе словъ моихъ увидите, то заплатите мн за девять мсяцовъ заслуженное мое на оставляемомъ теперь мною корабл денежное жалованье, а Голландцу товарищу моему за шесть мсяцовъ, за нашу жъ ложь не давайте намъ ни полушки.

Я тотчасъ на то согласился, и приказалъ обоимъ имъ хать съ собою на корабль. Товарищъ мой увидя насъ выбжалъ на бордъ, и съ великою радостно сказывалъ мн, что дыру нашли, и уже законопатили. Слава Богу, отвчалъ я ему, таккъ пожалуй прикажи поднимать якорь. Для чего такъ скоро? спросилъ онъ, что значитъ такая торопливость? Оставьте вопросы, перервалъ я рчь его, а велите всмъ итти къ шпилю, и не теряя времени работать. Хотя онъ такому приказанію и крайне дивился, однако же признавъ къ себ Капитана, объявилъ ему мое повелніе. И такъ мы пользуясь воставшимъ съ берегу втромъ, отправились безъ всякой остановки въ море. Тогда кликнувъ къ себ своего товарища, разсказалъ ему притчину сего скораго отправленія, кою объяснили ему новопринятые наши матросы.

Между тмъ, какъ они ему о томъ сказывали, пришелъ къ намъ въ каюту посланной отъ Капитана съ извстіемъ, о гонящихся за нами пяти вооруженныхъ шлюбкахъ. Тогда не оставалось уже о сказанной помянутымъ Агличаниномъ правд ни малйшаго сомннія Услышавши о сей погон, приказалъ я собрать служителей, и объявилъ имъ, коимъ образомъ мы у всхъ торгующихъ въ сихъ мстахъ народовъ разбойниками прославились, и въ какихъ мысляхъ за нами сія погоня чинится, и для того, говорилъ я имъ, вы будучи честными людьми, долженствуете защищать жизнь свою. Матросы выслушавши слова мои, общались вс единодушно защищаться до послдней капли крови. По сему оставалось только спросить у Капитана, какъ онъ думаетъ обороняться? а онъ отвчалъ мн на то, что твердо намренъ не допускать ихъ къ кораблю артиллеріею, а по томъ, естьли паче чаянія близко подойдутъ, стрлять изъ ружей. Естьли же и то не поможетъ, вытти всмъ на бордъ, и до тхъ поръ драться, пока они всхъ побьютъ до смерти. По томъ приказали мы кананеру перевезти на корму дв пушки, и зарядить ихъ дробью, и тмъ въ случа нужды очищать руль.

Въ такомъ положеніи ожидали мы своихъ непріятелей. Пользуясь же способнымъ втромъ убирались между тмъ въ открытое море. Наконецъ начали насъ шлюбки нагонять. Они были весьма великія и людьми наполненныя. Дв изъ нихъ, какъ мы то помощію нашихъ зрительныхъ трубокъ точно могли видть, были Аглинскія, и часъ отъ часу приближаясь, брали у прочихъ передъ. Мы выстрлили по нихъ холостымъ зарядомъ, въ знак того, что съ ними намрены сойтиться, а при выстрл подняли блой флагъ, но они ничего на то не отвтствуя, прибавляли парусы и подошли еще ближе, для чего подняли мы при вторичномъ выстрл красной флагъ, но и то неустрашило ихъ продолжать пути своего, ибо они надясь на приближающуюся къ намъ помощь, подбирались подъ нашу корму, и думали съ сей стороны учинить на насъ нападеніе.

Помянутымъ выстрломъ отбили мы руль у шлюбки, и приготовились тмъ же подчивать ближнихъ гостей своихъ. Одна слдующая за работою бросилась ей на помощь и приняла къ себ людей оной. Мы видя ихъ крайность начали вторично говорить съ ближними, и спрашивали о причин чинимаго ими на насъ нападенія, но они не отвтствуя на наши вопросы, старались только подойти ближе, для чего мы принуждены были мы еще по нихъ выстрлить. Но кананеръ впрочемъ въ дл своемъ человкъ искусной въ нихъ не потрафилъ, и тмъ подалъ непріятелямъ причину надъ нами насмхаться. Сею наглостію ихъ наконецъ огорчившейся пушкарь употрсбилъ все свое искусство, и началъ цлить лучше прежняго, а хотя въ первой разъ въ самой корпусъ шлюбки и не попалъ, однакожъ здлалось такъ, что ядро пошло вдоль оной и по головамъ матроскимъ, и причинило имъ несказанной вредъ. Потомъ слдующими тремя выстрлами разбилъ одну шлюбку почти всю въ щепы, и принудилъ тмъ непріятелей помышлять не о завоеваніи корабля, но о собственномъ своемъ спасеніи.

Увидвши такую ихъ пагубу, приказалъ я, однакожъ съ ружьями, сойти нкоторому числу матросовъ въ елботъ, и спасать непріятелей отъ потопленія, а при томъ поступать проворне, дабы между тмъ и заднія шлюбки насъ не нагнали. Посланные исполнили мое прилазаніе, и поймали трехъ человк. По привезеніи ихъ на корабль пошли мы подъ всми парусами въ море, и тмъ избавились отъ своихъ злодевъ. Есть ли же бы оставшія три шлюбки за передними и на насъ напавшими успвать могли, то бы намъ конечно отъ рукъ ихъ спастись было не можно. Но отъ не проворства оныхъ убгли мы такой ни мало неожидаемой опасности, дабы со всмъ отъ непріятелей своихъ скрыться, то перемня курсъ свой, пошли мы въ западную сторону Азіи, такимъ путемъ, которымъ никогда ни одинъ Европейской корабль не ходитъ. Такимъ образомъ будучи уже въ безопасности, спрашивалъ я у гостей своихъ о притчин учиненнаго на насъ, отъ вышеупомянутыхъ шлюбокъ покушенія. Они объяснили мн вс онаго обстоятельства слдующимъ образомъ: Продавецъ вашего корабля есть самой тотъ плутъ, которой овладлъ онымъ по смерти своего Капитана, коего убили съ тремя матросами Индйцы тогда, какъ они выходили на берегъ нкоего острова, чегобъ и ему миновать было не можно: но онъ ушелъ съ оставшими товарищами въ лсъ, гд отъ нихъ и отсидлся, а наконецъ нкоторымъ чудомъ, доплывши до шлюбки изъ Китая идущаго Голландскаго корабля, по щастію его тогда тамъ стоявшаго, привезенъ на судно, гд не дожидаясь на острову оставшихъ своихъ товарищей отправился въ море. Изъ нихъ шипоръ съ двумя матросами спасся же на помянутой корабль и по прибытіи на немъ въ Батавію, разгласилъ, что кананеръ его овладвши судномъ пошелъ разбойничать, а посл слышалъ я тамъ же, что онъ его продалъ въ Бенгал разбойнической же шайк, которая на немъ разбила два Голландскихъ корабля съ богатымъ грузомъ.

Сіи послднія его слова причинили намъ крайнее безпокойствіе. А хотя мы о несправедливости сего разглашенія и точно были уврены, однакожъ довольно видть могли, что естьлибъ попались въ руки за нами столь сильно гнавшимся, то бы невинностію своею, а особливо предъ такими людьми, которые столь дурно об насъ уже предупреждены, оправдаться были не въ силахъ. Предстоящая опасность побудила моего товарища помышлять, не заходя ни въ какую гавань, о возвращеньи къ Бенгал, Тамъ можемъ мы говорилъ онъ, во всемъ и безъ всякаго труда оправдаться, покажемъ точно, гд мы были, когда купленное судно наше пришло съ городъ, отъ кого мы и какимъ образомъ его купили. А хотя бы дло наше дошло и до худаго, однако жъ насъ безъ суда не повсятъ. Здсь же сколь скоро Голландцамъ или Агличанамъ въ руки попадемся, то уже отъ нихъ помилованія не будетъ.

Я сперьва согласился было съ его мнніемъ, но по томъ оное отставилъ, для того, что возвращаясь въ помянутой городъ должно было проходить Малакской пролив, въ коемъ конечнобъ съ нами Европейскія суда повстрчались, а слух о затянномъ на насъ бездльничеств, и дурной пріемъ напавшимъ на насъ шлюбкамъ нами учиненной побудить могъ всхъ Европейцопъ къ отмщенію такожъ скорое наше въ Бенгалу возвращеніе могло бы почесться такимъ, будто бы мы отъ бдъ своихъ бгствомъ спасаемся, и всему затянному на насъ злу притчиною. Сіе мнніе объявилъ я предостерегшему насъ Агличанину, а онъ почитая его основательнымъ, совтовалъ итти къ Тонквинскимъ берегамъ, а оттуда въ Китай, отправляя между тмъ во всхъ мстахъ, куда заходить будемъ, торги свои, послжъ продавши корабль возвратиться на какомъ либо Китайскомъ судн въ Бенгалу. Такія намренія казались безопаснйшими, такъ въ сходство оныхъ пошли мы къ Нордъ-Весту, отдалясь однакожъ отъ обыкновенной дороги боле пятидесяти миль.

Но сія осторожность ввергла насъ въ нкоторыя безпокойствія: ибо въ пути нашемъ здлались противные втры, а наконецъ и недостатокъ въ състныхъ припасахъ оказался. Впрочемъ же и того опасаться было должно, чтобъ корабли разбитыхъ нами шлюбокъ туда жъ итти не вздумали, и съ намибъ тамъ не встртились. Вс сіи произойти могущія опасности завсегда себ воображая, находился я въ крайнемъ безпокойствіи: ибо не бывавъ въ жизнь свою ни плутомъ, ни разбойникомъ, долженъ былъ ежеминутно вислицы опасаться. Горесть моя умножилась тмъ еще больше, что ни малйшаго не было способу доказать мн свою невинность, за тмъ, что вс обстоятельства затяннаго на насъ злодянія казались всмъ вроятнымъ.

Товарищъ мой видя меня отъ того бъ крайнюю задумчивость впавшаго, хотя тмъ же и самъ страдалъ, однакожъ начал ободрять всхъ своими словами, и описывая мн въ сей сторон находящіяся пристани сказалъ, что онъ намренъ искать убжища своего въ Кохинхин или въ Тонквинскомъ залив, оттуда можемъ мы итти въ Макао городъ до сего Португальцамъ принадлежавшей, а изъ Макао пойдемъ въ Китай. Мы приняли его резолюцію, и по окончаніи весьма скучной дороги, вовремя которой претерпвали крайней въ състныхъ припасахъ недостатокъ, увидли Кохинхинской берег, и вздумали было зайти въ небольшую ему извстную рчку, но за млководіемъ не могли исполнить сего своего намренія, по нему послали елботъ провдать, не стоитъ ли въ ней какой либо Европейской корабль.

Осторожность, съ которою мы вошли наконецъ въ сію рку, избавила насъ отъ нашего нещастія, ибо на другой день прошли мимо насъ весьма близко два Голландскихъ корабля, а третье безъ флагу, кое почли мы также Голландскимъ. По полудни тогожъ числа прошли тоюжъ дорогою два Аглинскихъ судна. Такимъ образомъ находясь въ крайней опасности ожидали мы судьбы своей, и только было по отдаленіи оныхъ напали наслаждаться покоемъ, то востало на насъ новое нещастіе. Область, въ коей мы тогда находились, обитаема лютйшими варварами. Ихъ ремесло грабить и брать въ полонъ отъ потопленія спасающихся на берегъ ихъ людей. Мы зная такой зврей сихъ обычай, крайне остерегались не начинать съ ними никакого дла, но они привязались къ намъ слдующимъ образомъ.

Выше сего сказывалъ я о начавшейся къ корабл нашемъ течи, которую мы по щастію нашему тогда, какъ на насъ Аглинскія и Голландскія шлюбки нападеніе учинили, хотя нсколько и уняли, однакожъ не со всмъ, по чему и вздумали при семъ случа выбрать изъ него весь тяжелой грузъ, и опрокинувши на бокъ вычистить и осмотрть, не можно ли будетъ найти мсто сей течи. Жители Кохинхинскіе прозжаясь по рк, и видя опрокинутой корабль, подумали, будто бы его со всмъ на берегъ выбросило. По чему будучи въ такомъ чаяніи возвратились въ свои жилища, и часа чрезъ три пріхали къ намъ въ двенатцати людьми наполненныхъ лодкахъ. По приближеніи же къ кораблю смотрли на нашу работу и не показывая ни малаго виду злаго своего предпріятія, долго стояли и безъ всякаго дла на одномъ мст. А по томъ разсудя конечно, что мы находимся въ крайней опасности, бросились на находившихся въ шлюбкахъ людей.

Работники наши видя въ великомъ множеств приближающихся къ себ непріятелей, начали было робть, и спрашивались меня, что имъ длать. Я приказало было находящимся на подмосткахъ войти въ корабль, а бывшимъ на шлюбкахъ объхавши на другую сторону тожъ здлавъ, крайне стараться поставить судно на фарватер, но никто изо нихъ не исполнилъ моего приказанія, а варварскія лодки подошедъ ко елботу, успли между тмъ схватить въ немъ бывшихъ. Перьвой попался имъ въ руки Агличанинъ, мужикъ крпкой и храброй. Онъ брося ружье свое въ шлюбку, схватилъ дикаго за волосы, и вытащивши его изъ лодки въ елботъ, расшибъ о бордъ его черепъ. Сперьва почиталъ я поступокъ сей крайнею глупостію, но видя такое его въ рукахъ проворство, былъ тмъ доволенъ. Въ тожъ время Голландецъ близъ его стоящей взявши брошенное имъ ружье за дуло, началъ имъ отмахиваться, и збилъ пять человкъ дикихъ покусившихся брать его въ полонъ, но тмъ не можно было удержать всхъ непріятелей. Ибо въ елбот находилось только пять человкъ матросовъ, но по щастію самой смшной способъ помогъ намъ одержатъ надъ дикими совершенную побду.

Конопатчикъ приготовляясь смолить корабль, спустилъ цлой котелъ кипящей смолы въ елботъ. Помощник его имя въ рукахъ своихъ мазилку, вздумалъ обмакивая оную въ смолу, обрызгивать ею голыхъ Кохинхинцовъ, и тмъ принудилъ ихъ въ воду бросаться. Изрядно Иванъ, вскричалъ видя успхъ сего дла конопатчикъ, знать имъ сіе нравно, подчивай ихъ сею похлебкою. Иванъ услышавши сей приказъ, схватилъ швабру и окунувши ее въ смолу, кропилъ оною нагихъ воровъ, а стоявшей близъ его матросъ поливалъ ихъ изъ ополовника тмъ же соусомъ, а отъ того во всхъ трехъ непріятельскихъ приближившихся къ елботу лодкахъ не осталось одного человка, которой бы не почувствовалъ силы кипящей смолы нашей. Ибо точно могу уврить, что я въ жизнь мою не слыхивалъ такого ужаснаго крику, какой производили тогда нещастные Кохинхинцы.

Такимъ образомъ отбивши отъ себя своихъ непріятелей, и избавившись горячею смолою отъ угрожаемаго намъ нещастія, старались поставить корабль на фарватеръ, а Кохинхинцы видя свой обманъ, больше на насъ нападать не отважились, а думали только какъ бы нибудь удалиться, чему я былъ и весьма радъ, а особливо, что сія смхотворная баталія безъ дальнаго кровопролитія скончалась. Опасаясь же вторичнаго отъ нихъ нападенія, отъ коегобъ намъ уже смолою избавиться было не возможно, приказалъ въ тотъ же вечеръ внести въ корабль вынесенныя на берегъ вещи, на разсвт вышедъ въ устье рки стали на якорь, гд будучи въ добромъ къ оборон состояніи, сихъ непріятелей не страшились. На другой день окончавши дла свои, и видя унявшуюся въ корабл течь, отправились дйствительно въ путь свой. Очень хотлось намъ зайти въ Тонквинской заливъ, и провдать, куда пошли Голландскіе вышеупомянутые корабли, но примтя, что во ономъ много Европейскихъ судовъ находится, итти туда не отважились, а пошли къ острову Формоз страшась ихъ такъ, какъ торгующіе въ Средиземномъ мор суда боятся Алжирскихъ морскихъ разбойниковъ.

Сперьва шли мы къ Нордъ-Весту, къ Манильскимъ или Филипинскимъ островамъ, и старались отдалиться отъ обыкновенной Европейскихъ судовъ дороги, наконецъ поворотя къ сверу, пришли къ острову Формоз. Тамъ стали на якорь для доставленія себ свжей воды и състныхъ припасовъ, чмъ насъ и снабдилъ изобильно тамошней народъ. Онъ показался намъ честнымъ, и во всхъ бывшихъ съ ними торгахъ весьма врнымъ, станется отъ того, что они сей доброй поступокъ, и сію честность заняли отъ Христіанства, до сего посредствомъ Голландскихъ проповдниковъ тамъ засяннаго. Мысль сія раждаетъ во мн о Христіанской вр такое мнніе, что она везд, гдбъ принята ни была, производитъ благословенные плоды свои, даже и въ тхъ мстахъ, гд до дальняго дйствія не допускается, исправляетъ она нравы, и перемняетъ въ добрые до сего злые обычаи. Оттуда пошли мы къ сверу, придерживаясь Китайскихъ береговъ, и такимъ образомъ миновали вс обыкновенно Европейскими народами посщаемыя пристани. Дошедъ до 33 градуса широты, вздумали войти въ гавани, и для этого начали приближаться къ берегу. Тогда подошла къ намъ малая барка съ Португальскимъ лотсманомъ. Сей увидвши корабль, пріхалъ показать намъ свои услуги. Мы весьма были ради такому проводнику, а онъ услышавши о томъ, отпустилъ барку свою на берегъ.

Такимъ образомъ могли мы уже входить во вс мста и безъ всякой опасности. По чему и приказалъ я старику, такъ называю я Португальскаго прибывшаго къ намъ лотсмана, вести себя въ Нанквинской заливъ. Входъ въ него мн точно извстенъ, отвчалъ онъ на то, однакожъ я не понимаю, для чего вы туда итти намрены. Тамъ думаю разпродать я свои товары дороже другихъ мстъ, сказалъ я ему, и накупитъ вмсто того фарфору и всякихъ Китайскихъ рдкостей, сученаго и сырцоваго шелку. Для сего не выберете вы лучше Макао, гд можете со барышомъ продать свои, а на мсто оныхъ купить Китайскіе товары, кои тамъ дешевл Нанквинскихъ.

Чтобъ окончатъ плодовитой лотсманомъ разговоръ, сказали мы ему, что здимъ не только для одного купечества но чтобы смотрть свт, почему и намрены побывать въ Пекин, видть дворъ Китайскаго Монарха. Для сего лучше намъ итти въ Никапо, перервалъ онъ рчь нашу, оттуда можете по впадающей при семъ город въ море рк дохать до славнаго Китайскаго канала, проведеннаго почти срединою всего государства, и идущаго перебивая многія рки и горы до самаго Пекина. Это очень изрядно, господинъ Португалецъ, отвчалъ я ему, однакожъ не о томъ дло, мы спрашиваемъ тебя, можешь ли ты насъ провести въ Нанквинъ, откуда уже мы и сами дорогу до Пекина сыщемъ. Весьма легко, уврялъ старикъ, я недавно провелъ туда Голландской корабль. Такой извтъ былъ мн со всмъ непріятенъ, ибо я лучше хотлъ встртиться съ дьяволомъ, нежели съ какимъ нибудь Голландскимъ или Аглинскимъ кораблемъ.

Старик примтя, что мн имя Голландскаго корабля противно, спросилъ у меня, не боитесь ли вы ихъ, или не знаете, что они ни съ кмъ войны не имютъ? Это правда, отвчалъ я ему, въ Европ они смирны, здсь же не знаю, какъ съ нами поступать станутъ. Этова бояться нчего, вы вить не разбойники, а купцы, коимъ за то, что безъ нарушенія общаго покою торги отправляютъ, ни какова зла и длать не должно. Но я вижу, что васъ слова мои безпокоятъ, и что попался не въ такое мсто, куда мн хотлось, однакожъ быть такъ, теперь я въ вашихъ рукахъ, извольте продолжать путь свой куда вы намрены, а я уже всюду долженъ показывать вамъ мои услуги. Сказать правду, господинъ Португалецъ, я и самъ не знаю, куда мн лучше хать, а особливо, что вы теперь упомянули о морскихъ разбойникахъ, коихъ я бъ разсужденіи малаго числа людей своихъ весьма опасаюсь. Это пустое, уже пятнатцать лтъ не было здсь ни одного такова мошенника, выключая малаго суднишка, кое назадъ тому съ мсяцъ времени видли въ Сіамскомъ залив, но и о томъ извстно, что пошло къ Зюйду, а при томъ, какъ сказываютъ, оно къ сему длу и не способно, а только говорятъ, что матросы лишась на острову Суматр своего Капитана, вдались въ сію шалость.

Какъ! сказалъ я притворясь, будто бы о томъ со всмъ не знаю, сіи бездльники убили своего командира. Я не могу сказать, отвчалъ онъ, что они его сами убили, но то извстію, что они завладли кораблемъ, и по тому кажется, что и смерти его причиною. Какъ бы то ни было, однакожъ они заслуживаютъ за то смертную казнь. Конечно, отвчалъ старикъ, сколь скоро въ руки къ Англичанамъ или Голландцамъ попадутся, то по достоинству своему и накажутся, ибо торгующіе здсь вс положили, поймавши ихъ перевшать. Какъ же они надются поймать ихъ, когда уже его въ здшнемъ мор нтъ. Такъ увряютъ, сказалъ онъ, и заподлинно говорятъ, что сіе разбойническое судно входило съ рку Камбодіо, гд стоявшія Европейскіе корабли вздумали было его арестовать, чтобы и сдлалось, естьлибъ посланные отъ нихъ шлюбки были вс проворны, но разбойники видя только дв изъ нихъ за собою гонящіяся, разбивъ ихъ ушли въ море, однакожъ по описанію его везд узнаютъ.

Такъ по этому намрены они казнить всхъ и безъ всякмхъ распросовъ? Какіе распросы хотите вы длать явнымъ плутамъ? довольно и того, что тмъ ихъ избавятся. Яжъ зная, что сему старому лотсману съ корабля нашего сойти не можно, сказалъ ему горделивымъ голосомъ, это самое побуждаетъ и меня просить тебя отвести насъ въ Нанквинъ, а не въ Макао, или въ другую какую нибудь Агличанами и Голландцами непосщаемую гавань. Знай, что сихъ націевъ корабельные командиры, о которыхъ ты говоришь, люди бшеные и безразсудные, и со всмъ божественнаго и естественнаго закона незнающіе, по тому что не хотятъ войти въ обстоятельства людей имъ озлословенныхъ. Богъ допуститъ дожить мн до того, чтобъ встртиться хотя съ однимъ изъ сихъ злобныхъ шиперовъ съ Европ, гд я могу показать имъ, какъ надлежитъ во всхъ мстахъ наблюдать справедливость.

По томъ изъяснясь ему, что корабль нашъ есть самой тотъ, которой ими былъ атакованъ, разсказалъ, какимъ образомъ мы купили его у нкоторыхъ Голландцовъ, и посл свдали, что они продали оной по смерти своего Капитана, въ Суматр дикими убитаго тогда, какъ онъ съ корабля своего на берегъ съхалъ, а чтобъ мы разбойничали, то сіе есть то всмъ выдуманное дло, по чему непріятели наши лучшебъ здлали, естьлибъ о подлинности онаго основательне провдали, и до тхъ бы пор намъ ни чмъ не угрожали, пока не справятся о справедливости нашего объявленія, ибо за пролитіе неповинной нашей крови будутъ они конечно предъ Богомъ отвтствовать.

Старик весьма дивился сему моему объявленію, и выслушавши оное началъ совтовать, чтобъ мы держались къ сверу. Тамъ можете вы, говорилъ онъ, продать корабль свой и купить или построить вмсто онаго другой, хотя и не столь большой, однакожъ довольной къ перевезенію васъ безъ всякой опасности со всми людьми вашими въ желаемой вами портъ. Но вы, сказалъ я ему на то, говорили прежде, что тамъ корабль нашъ узнаютъ, и такъ естьли я послдую вашимъ совтамъ, то подвергну честныхъ людей своихъ неминуемой погибели, и здлаюсь ихъ смертоубійцею. Я знаю способъ, чмъ отвратить сіе несчастіе, отвчалъ мн на то старикъ, корабельные командиры всхъ здсь торгующихъ судовъ ин знакомы. Имъ, естьли какой въ Нанквил случится, постараюсь я разсказать вашу невинность, а въ разсужденіи моихъ часто показуемыхъ имъ услугъ надюсь ихъ уврить, что они напрасно васъ почитали безчестными. Чтожъ принадлежитъ до служившейся вашей въ Сіамскомъ пролив обороны, то скажу имъ, какъ вы то принуждены были здлать, избавляясь своего нещастія, а во всей вашей невинности прошу я писменнаго засвидтельствованія, дабы они мн въ томъ лучше поврили. А послушавши его, и описавши подробно все, для чего я принужденнымъ себя нашелъ обороняться отъ напавшихъ на меня шлюпокъ, изъясня несправедливость, ими мн учинить намренную, окончалъ оное тмъ, что естьли по щастію найду случай видть ихъ въ Англіи, то за оное конечно, когда законы отечества моего въ упадокъ не пришли, отмстить не оставлю.

Старой лотсманъ читалъ и перечитывалъ сіе письмо нсколько разъ, а наконецъ спросилъ меня, могу ли въ томъ стоять, что я написалъ. Я уврялъ его, что не только стоять, но и до послдней капли крови защищать сію справедливость не оставлю, и найду способъ довесть господъ корабельныхъ командировъ до того, что они о принятомъ противъ насъ злостномъ своемъ намреніи раскаиваться станутъ. Но не было мн случая послать съ симъ письмомъ стараго Португальца, куда мн хотлось, какъ то изъ нижеслдующаго усмотрится. Между такими разговорами приближались мы часъ отъ часу къ Манквину, и по прошествіи 13 дней пришли къ большему сей гавани заливу, и услышали, что передъ нами прошли мимо онаго два Голландскихъ корабля, коимъ бы мы, естлибъ еще на дорог не промедлили, конечно въ руки попались.

Посовтуя о семъ проклятомъ своемъ состояніи съ товарищемъ, которой также какъ и я былъ въ крайней печали, спрашивалъ у стараго лотсмана, нтъ ли кром того какова рейда или гавани, въ которой бы мы безъ опасности быть и съ Китайцами торговать могли. Естьли вы согласитесь итти къ Зюйду, отвчалъ онъ, еще отсюда миль сорокъ, то тамъ есть гавань, Квингангъ называемая, куда обыкновенно прізжаютъ только одни проповдники изъ Макао въ Китай, хотя въ самомъ дл сіе мсто большихъ торговъ и не производитъ, однакожъ бываютъ тамъ на ярмонк Японскіе и Китайскіе купцы. Мы вс согласились итти въ сію гавань. Имя оной можетъ быть написано здсь и неправильно, по тому что книжка, въ коей съ прочими для памяти званіе сего города записано было, при нкоторомъ случа такъ помокла, что я посл записки своей и разобрать не могъ, о чемъ ниже сего объявлено будетъ.

На другой день взявши въ томъ точную резолюцію, подняли якорь и отправились въ путь свой. Между тмъ случившіеся въ пути нашемъ противные втры не допускали насъ долго войти въ помянутую гавань, но на конецъ въ пятой день удалось намъ благополучно вышній г.Ъ ней на берегъ. Я видя себя на земли и восхищаясь радостію возсылалъ усердныя мольбы къ Вышнему, точно намренъ будучи, не входить никогда на сіе нещастное судно, естьли намъ только товары свои, хотя и не съ большею прибыльною, съ рук збыть случится.

Не могу здсь не напомнить, какъ во всхъ нещастныхъ обстоятельствахъ, въ каковыхъ бы человкъ ни находился, всегдашней страхъ ввергаетъ его больше въ уныніе, нежели самая крайность, отъ которой он страждетъ. Онъ лишаетъ насъ всякаго утшенія, подавляетъ разумъ и истребляетъ въ сердц природную бодрость, коею мы въ нещастіяхъ обыкновенно подкрпляемся. Воображеніе мое симъ лютымъ тираномъ объятое, представляло мн опасность мою еще больше, нежели она была въ самомъ дл, а Аглинскихъ и Голландскихъ корабельныхъ командировъ людьми никакихъ оправданіевъ не принимающими и не умющими различать честныхъ съ ворами, выдуманную въ обманныxъ басню съ справедливою исторію, которуюбъ мы разсказать имъ могли о нашихъ вояжахъ, а о предпріемлемыхъ и въ дйство произведенныхъ нами длахъ, а что мы напрасно названы морскими разбойниками, то не доказывали ли находящіеся въ корабл нашемъ товары. А Голландцы, какъ то сказывали, зная тхъ прежнихъ купленаго нами корабля служителей, не должныя-ли бъ были при первомъ съ нами свиданіи примтить, что у насъ изъ нихъ ни одного не осталось, да и то не изъявлялоли нашу честность, что экипажъ нашъ собранъ былъ изъ людей разныхъ народовъ Агличанъ, Португальйовъ и Индйцовъ, Голландцовъ же было только двое, а сіе все не свидтельствовало ли, что между нами не осталось ни одного изъ тхъ, которые брося своего Капитана бжали.

Но страхъ такъ наполнилъ нашу голову, что мы и самое въ наше оправданіе служить могущее почитали неосновательнымъ, и зная, что Агличане и Голландцы, а особливо послдніе, услыша о имени морского разбойника всегда тмъ тамъ огорчеваются, чтобы не приняли отъ насъ ни малаго оправданія, а толькобъ за точное доказательство всхъ мнимыхъ бездльничествъ почли фигуру корабля нашего, которая имъ была примтна, къ томубъ и бгство наше съ рки Камбодіи служишь могло къ опроверженію нашихъ оправданіевъ, такъ что я часто себя уврилъ, естьлибъ былъ въ ихъ мст, то бы и самъ поступилъ конечно по ихъ принятому противъ насъ намренію.

Между тмъ какъ мы находились въ семъ безпокойствіи, товарищъ мой и я видли только во сн будто бы насъ ведутъ уже вшать. и тому подобное, а во мн такой страхъ возбуждалъ разсужденія о прошедшей моей жизни, и какъ я сорокъ лтъ обращаясь во всегдашнихъ трудахъ и опасностяхъ, и находясь уже у пристани, до которой вс смертные достигать стараются, то есть до спокойнаго излишества, оставя оное отдался самопроизвольно такимъ безпокойствамъ, изъ которыхъ не инако какъ особливымъ щастіемъ выдраться было должно. Какая горесть представлялась мн избавившемуся отъ бдъ видть предстоящую поносную себ смерть, а при томъ за такой грхъ, къ коему не имлъ я ни малой склонности. За сими столь огорчительными мыслями, слдовали иногда набожныя,

!!!!!!!Пропуск 198-199

денегъ, а салдатамъ давать въ день порцію. Мы пошли въ помянутую гавань хотя и по окончаніи бываемой въ город ярмонки, однакожъ застали тамъ на рейд три Китайскія и два Японскія судна, пришедшія туда для взятья съ собою купцовъ своихъ. Лотсманъ познакомилъ насъ съ тремя проповдниками, оставшими въ семъ мст для обращенія жителей онаго въ Христіанскую вру. Между ими былъ Французъ, человкъ веселаго и добраго праву, а при томъ хорошаго обхожденія, онъ назывался Симономъ. Товарищи его, одинъ природою Португалецъ, а другой Генуезецъ, были люди уединенные и къ порученной имъ должности весьма усердные, всячески старались входить въ нравы городскихъ жителей, и приводить ихъ къ принятію Христіанскаго закона. Я имлъ удовольствіе обдать съ сими духовными особами, и узнать, какимъ образомъ отправляютъ они въ сей земл свое апостольство. Правду же сказать, оно есть весьма отдалено отъ того, какъ обращали людей на путь спасенія святые Христовы Апостоли, ибо все Христіанство, что сіи отцы въ Китайцовъ влагаютъ, состоитъ только въ томъ, что они выучиваютъ ихъ называть имя Іисусъ Христово, читать нсколько молитвъ на латинскомъ язык, котораго они, со всмъ не разумютъ, и класть на себя крестное знаменіе, а за то даютъ они имъ во всхъ грхахъ ихъ упущеніе, чмъ ласкаясь сластолюбивые Китайцы превращаются весьма охотно въ Католики.

Священникъ же Французской Симонъ называемой, со всмъ о томъ не старался, а имлъ повелніе хать въ Пекинъ, столицу Императора Китайскаго, оставался же въ семъ маломъ город для того только, чтобъ дождаться своего товарища которой имлъ туда прибыть изъ Макао. Всякой разъ моего съ нимъ свиданія уговаривалъ онъ и меня съ собою хать въ Пекинъ, общаясь показать тамъ знатныя и примчанія достойнйшія вещи, такожъ и великолпіе всего Китайскаго государства, а особливо величайшей во всемъ свт городъ, коего, говорилъ онъ, естьлибъ Лондонъ и Парижъ свести вмст, составить былобъ не можно. И въ самомъ дл городъ сей есть весьма великъ и многолюденъ, однакожъ не таковъ, какъ мн описывалъ его отецъ Симонъ. Между тмъ будучи нкогда за столомъ съ помянутыми Католицкими священными особами, и слыша ихъ крайнее желаніе отправить въ товариществ нашемъ отца Симона, вздумалъ съ ними пошутить и спросить о причин сего ихъ несказаннаго къ намъ усердія. Для чего вы отецъ Симонъ, спросилъ я его, желаете быть въ нашемъ обществ? или вы не знаете, что мы еретики, и потому можете ли вы насъ любить, и находить въ обхожденіи нашемъ желаемое вами удовольствіе? Я васъ люблю, отвчалъ онъ, для того, что вы можетъ быть здлаетесь со временемъ Католиками. Дло мое состоитъ обращать идолопоклонниковъ на путь спасенія, ктожъ за то поручится, чтобъ слова мои не открыли и вамъ ересью ослпленные глаза ваши, и не побудилибъ васъ обратиться на таковой же, на коемъ я нахожусь? Осень изрядно, отецъ Симонъ, сказалъ ему на то, я милости прошу намъ въ дорог предикъ не сказывать, по тому что я мши вашей слушать не охотникъ. Для чегожъ такъ? или вамъ законъ нашъ кажется несправедливымъ. Не трогайте закона, отецъ Симонъ, отвчалъ я ему, ибо намренъ умереть въ томъ, въ которомъ я воспитанъ. Онъ мн кажется Христіанскимъ, и для того по чему бы не почитать намъ себя Христіанами. Пускай вы Католикъ, а я реформаторъ, что до того нужды Китайцамъ, толькобъ мы были честные люди, на которомъ основаніи со всми въ свт обходиться не дурно.

Отецъ Симонъ видя напрасные труды свои, перемнилъ тотчасъ разговоръ, и увряя насъ, что онъ то говорилъ въ шуткахъ, начал подзывать меня въ Пекинъ, но намъ не исправя нуждъ своихъ не возможно было такъ скоро, какъ ему хотлось, исполнить его желанія, ибо хотлось не только что продать свои товары, но старались при томъ збыть съ рук и судно, что въ такомъ мст, гд отправлялись малые торги, скоро исправить было не можно. По томъ открылся ко всему тому слдующей случай.

Въ нкоторой день привелъ къ намъ Португальской лотсманъ Японскаго купца смотрть наши товары. Сей тогдажъ купилъ у насъ опіумъ, и заплатилъ за то изрядную цну. Во время сего торгу вздумалось мн у него спросить, не купитъ ли он у насъ и корабля нашего. Онъ услышавши о томъ, пожалъ плечами, а на другой день пришелъ съ однимъ изъ помянутыхъ проповдниковъ, и чрезъ него здлалъ намъ предложеніе, заплатить за вс оставшіе у насъ товары деньгами, а о корабл изъяснился, естьли мы оставимъ на немъ своихъ матросовъ, говорилъ сей Японецъ, то охотно найму ихъ въ Японію, гд нагрузивши товарами, отправлю въ Филипинскія острова, а по возвращеніи заплативши имъ за проздъ, и корабль у васъ куплю. Я не только съ прилежностію слушалъ сіе его предложеніе, но мой къ странствованію склонной нравъ вложилъ въ мысль мою и то, чтобъ мн самому туда хать, и побывать на Филипинскихъ островахъ. По чему спросиль я купца, не хочетъ ли онъ нанять корабль такъ, чтобы по приход къ помянутымъ островамъ заплатить за него деньги. Онъ отвтствовалъ мн, что не возвратясь оттуда въ Японію платить ему будетъ нчемъ. Товарищь мой услышавши о томъ, крайне старался отвратить меня отъ сего злорнаго предпріятія, и представляя мн опасность, отъ коей мы избавились, та кожъ плутовской и мошеннической поступокъ Японцовъ, и обманы Гишпанцовъ Филипинскихъ жителей, усплъ наконецъ уговорить меня, чтсбъ я отложилъ сіе намреніе. Онъ разсуждалъ разумно, и по совту его должно было, не заключая съ Японцомъ о продаж корабля договоровъ, спросить у Капитана и у служителей онаго, хотятъ ли они предпринять путь сей. Между тмъ, какъ мы въ развдываніи мнніевъ ихъ упражнялись, пришелъ ко мн молодой данной мн племянникомъ моимъ въ товарищи дтина. Онъ уврялъ меня, что сей вояжъ общаетъ несказанную прибыль и есть ли вы туда сами не подете, говорилъ онъ, то здлайте меня своимъ канторщикомъ. Яжъ общаюсь намъ, по возвращеніи въ Англію подать о всей сей прибыли врной щетъ, по которому вы меня тогда по мр своего щедролюбія и наградить можете,

Мн хотя и не хотлось съ нимъ разстаться, но видя великую прибылъ, неминуемо отъ сей поздки слдуемую, и разсуждая о способности сего молодаго человка, положилъ вврить ему сіе дло однакожъ не прежде, пока не посовтую о томъ съ моимъ товарищемъ, о чемъ и общался дать ему на другой день точной отвтъ. Товарищъ мой, съ коимъ я о томъ переговорилъ тогдажъ на то согласился, сказавъ мн, корабль нашъ будучи намъ такъ не крпокъ, что мы на немъ сами торговать больше и не осмливаемся, можетъ безъ того со всмъ пропасть, по чему лучше отдать его на отвагу сего молодаго человка, нежели лишишься положеннаго на оной капитала, а при томъ естьли щастливо пойдемъ, то и онъ обогатится, ибо я думаю отдать ему изъ пріобртеннаго половину. Я не желая быть скупе своего товарища, на то согласился, а особливо, что сей молодецъ достоинъ былъ въ разсужденіи добронравія своего всякаго благополучія. Корабельные служители были также согласны, и видя предстоящую отъ сей поздки прибыль, общались съ нимъ служить до тхъ пор, пока онъ самъ вздумаетъ отпустить ихъ. И такъ пустили мы его къ себ въ половину, взявши при томъ письменное обязательство, чтобъ онъ по прізд въ Англію далъ отчетъ во всемъ пріобртенномъ.

Японской купецъ слъ съ нимъ на нашъ корабль, и показывалъ себя, какъ мы о томъ посл свдали, совершенно честнымъ человкомъ, защитилъ канторщика нашего въ Японіи, и исходатайствовалъ ему позволеніе торговать въ семъ государств, хотя того нсколько лтъ съ ряду ни съ какимъ иностранцомъ не бывало, заплатилъ ему договоренную наемную сумму безъ всякихъ отговорокъ, и нагрузя Японскими и Китайскими товары, отправилъ корабль съ своимъ повреннымъ къ Филипинскимъ островамъ. Тамъ промнявши товары на Европейскіе, возвратились они съ великою прибылью въ Японію. А понеже новому купцу нашему за наемъ точно и богато платили, то и не захотлось ему въ сей пріздъ продавать корабля своего, а вздумалъ нагрузить его купленными на свои собственныя деньги товарами. Ихъ продалъ онъ съ несказаннымъ барышемъ на Манильскихъ островахъ, а на конецъ, помощію пріобртенныхъ себ повсюду друзей, довелъ до того, что судно наше объявлено повсюду не подозрительнымъ. Наконецъ Губернаторъ Гишпанскихъ восточныхъ селеніевъ нанялъ его для отвозу въ Акапулко собственнаго своего экипажа, и одобря въ данномъ о пропуск его письм, позволилъ ему продать тамъ свое судно. Канторщикъ пользуясь Губернаторскою милостію, и окончавши данную отъ него коммисію, продалъ въ Акапулк корабль, и дошедши сухимъ путемъ до Порто Вело, нашелъ случай дохать до Ямайки, а оттуда прибылъ съ несказаннымъ богатствомъ въ Англію и данною ему изъ того половиною разбогатвши, здлался не послднимъ купцомъ. Такимъ образомъ удалось мн наградить моего Бенгальскаго товарища.

Еще позабылъ я упомянуть о тхъ двухъ матросахъ, которые насъ остерегли отъ нашихъ непріятелей въ рк Камбодіи захватить насъ намрившихся. А хотя они, правду сказать и не изъ любви къ намъ, но по склонности своей къ разбойничеству то учинили: ибо почитая насъ морскими разбойниками, хотли быть нашими сообщниками, однахожъ, какъ бы то мы было, они избавили насъ отъ крайней опасности, къ томужъ общался я имъ показать за то мою благодарность, и заплатить заслуженное ими на оставленныхъ корабляхъ жалованье, коего Агличанинъ требовалъ за девять, а Голландецъ за семь мсяцовъ. Все оное имъ сполна выдавши, далъ сверьхъ того изрядную плату, коею были они весьма довольны, а при томъ пожаловалъ Агличанина кананеромъ, а Голландца ботсманомъ, въ коихъ должностяхъ показывали они себя весьма исправными и порядочными людьми за что и получили отъ канторщика нашего такое награжденіе, которымъ, по возвращеніи своемъ въ отечество, честно вести себя здлались въ состояніи.

Чтожъ до насъ принадлежитъ, то остались мы въ отдаленнйшемъ отъ отечества нашего мст, будучи въ Бенгал, откудабъ мн за деньги мой весьма легко до онаго дохать было можно, отчаявался я видть любезную свою Англію. Тогдажъ, что должно было о томъ мыслить, когда я на нсколько тысячь миль, будучи въ Кита, дале отъ онаго находился, нежели какъ я былъ отъ него отдаленъ, живучи въ Бенгал. Отпустивши корабль, крайне сожаллъ, что на немъ самъ не похалъ, но сего перемнить было уже не можно. А понеже въ семъ город всякіе шесть мсяцовъ ярмарка бываетъ, то положилъ я дожидаться сего полезнаго для меня случая, и надясь, что на оную конечно и Европейскіе корабли придутъ, на которыхъ будучи уже по продаж корабля своего нимало подозрительнымъ, вздумалъ перехать въ Бенгалу, а оттуда и въ Англію. Во ожиданіи же приходящаго времени вздумали мы прогуливаться и посмотрть Китайскіе вкругъ нашего мста лежащіе города. Сперьва нахали мы въ Нанквинъ, городъ достойный примчанія построенъ порядочно, улицы иметъ на подобіе полуцыркуля, къ украшенію онаго не мало служащія. Соображая же народъ, житье, правительство и великолпіе Китайское съ Европейскими, осмливаюсь сказать, что все оное, въ разсужденіи нашихъ примчанія достойныхъ вещей, не стоитъ и того, чтобы о томъ хотя съ малою похвалою говорено было. Правда, что я тмъ трогаю многихъ во описаніи сего пространнаго государства трудившихся людей, которые всему ими въ Кита видимому приписываютъ несказанную хвалу, что однакожъ длать, я съ ними не согласенъ. Мн кажется, будто бы они о томъ больше говорили, нежели все величество, богатство, великолпіе, купечество, морская и сухопутная силы, строеніе, словомъ, обычаи Китайскіе въ самомъ дл того стоятъ.

Ежели посмотрите, любезной читатель, на ихъ архитектуру, то точно увидите, можно ли сравнять великолпными названные строенія ихъ, съ удивленія достойными Европейскими дворцами? Можетъ ли подобиться купечество ихъ съ Аглинскимъ, Голландскимъ, Французскимъ или Гишпанскимъ? Города ихъ равняться съ нашими силою, богатствомъ, покоемъ и веселіемъ изобилующими, гавани, въ которыхъ находится только малое число юнкъ и другихъ тому подобныхъ и неспособныхъ къ мореходству судовъ съ нашими, коихъ великое множество торговыхъ и военныхъ, подаетъ мн смлость безо поврежденія справедливости сказать, что въ город Лондон больше торговъ отправляется, нежели по всемъ обширномъ Китайскомъ государствъ, и что одинъ военной линейной корабль Аглинской, Голландской или Французской, въ состояніи всей морской Китайской сил не только спорить, но и сокрушить ее до основанія.

По той мр, какъ я сказалъ о ихъ флот, разумйте и о ихъ арміи. Правда, что они могутъ собрать до двухъ миліоновъ руженосцовъ, но сія по числу своему ужасная армія служить будетъ только къ разоренію собственныхъ областей своихъ, коими до непріятеля своего итти будетъ надобно. Чтожъ томъ же она ни атаковать крпость, ни къ порядк драться не уметъ, такъ что малое число Европейской конницы можетъ разбить всхъ ихъ всадниковъ, а тритцать тысячъ регулярной пхоты безъ отваги можно пустить на миліонъ вооруженныхъ ихъ пшеходцевъ. Есть то, что и они берутъ иногда крпости, однакожъ такія, которыя въ старину строивались въ Европ, для защищенія границъ отъ набговъ нестройныхъ и огнестрльнаго оружія не имющихъ народовъ. Чтожъ касается до находящихся въ нутри Kитая крпостей, то во всемъ обширномъ Китайскомъ государств нтъ ни одной, котораябъ отъ Европейской регуляціей атаки хотя мсяцъ устоять могла. Огнестрльное оружіе иметъ столь тяжелое и неспособное, что мушки ихъ почти безъ употребленія. Ружья по большой части безъ кремней, салдаты военнаго порядка не знаютъ строиться, атаковать, порядочно отступать и безъ замшательства биться не умютъ. А все сіе, въ справедливости чего я довольно увренъ, возбуждаетъ во мн несказанной смхъ, слыша похвалами наполненные расказы неустыжающихся присвоивать много излишняго симъ въ мысляхъ ихъ славнымъ, но въ самомъ дл глупымъ невольникамъ, подверженнымъ соотвтствующему ихъ остроумію и склонностямъ правительству.

О! естьлибъ сіе богатое государство не отдалено было отъ Европейцовъ, или бы пограничныя мста оныхъ населены были, то бы тритцатью тысячами пхоты и десятью кавалеріи можно было здлать тамъ великія завоеванія, и получить одною компаніею неищетную прибыль. Но заведеніе магазиновъ, безъ которыхъ войску пробыть быть не можно, прежде основательнаго учрежденія помянутыхъ селеніевъ быть не можетъ, содержаніе же съ крайнимъ убыткомъ на границахъ Китайскихъ войска, побудить только ихъ къ збереженію областей своихъ и къ униженію на оныхъ военнаго народа довольство, которыхъ по обычаю ихъ воевать и притомъ учреждать въ завоеванныхъ мстахъ селенія имъ столь убыточно и быть не можетъ, сколько не возможно есть привозить изъ дальнихъ, а при томъ почти нехлбородныхъ мстъ провіант на границы назначеннаго мною числа войска.

Инако о Кита и ихъ порядкахъ думать почитаю я за великое беззаконіе. Чтожъ до наукъ ихъ касается, то есть у нихъ Глобусы, Сферы и нкоторое начало Математики, но когда войдете внутрь ихъ ученія, то и тутъ найдется глупость, простирающаяся до такого смху достойнаго градуса, что они думаютъ, будто бы солнце доходя до Эклиптики, отъ нападающаго на него тамъ ужасною змія, хотящаго пожрать оное, бываетъ подвержено крайней опасности, по чему въ сіе время во всемъ Кита збирается народъ въ кучи, бьетъ въ барабаны, въ бубны и сковороды, словомъ, вс длаютъ тогда великой стукъ, и пугаютъ тмъ чудовище, избавляя отъ челюстей его сіе небесное свтило.

Вотъ вамъ, любезной читатель, описаніе о славныхъ Китайцахъ. А хотя я прежде и общался было не вступать въ дла, не до меня, но до публичныхъ Географовъ принадлежащія, однакожъ осмлился при семъ случа вступить въ перьвые и въ послдніе въ ихъ должности. Возвратясь въ Нанквинъ крайне захотлъ я и самъ видть Пекинъ, и для того безпрекословно послушался усердныхъ прозьбъ отца Симона. Товарищь его тогда уже изъ Макао въ сей городъ пріхавшей, принялъ къ отъзду точноежъ намреніе. А между тмъ открылся намъ случай пристать къ свит нкоего Мандарина, тогда изъ провинціи своей въ Пекинъ же хать намрившагося. Сіи Міндарины суть намстники Королевскіе или провинціальные Губернаторы. Они имютъ великую знать и чрезвычайное отъ народа почтеніе, вмсто котораго бываютъ имъ только въ тягость, ибо надлежитъ оныхъ всегда и со всею свитою въ проздъ ихъ въ Пекинъ довольствовать, что бываетъ всякой годъ одинъ, а иногда и два раза. Свитажъ его состоитъ всегда не мене двухъ сотъ человкъ.

Мы приняты въ число его домашнихъ, и такъ не было намъ во всю нашу дорогу ни въ пищ, ни въ фураж ни малаго недостатка. Все получали отъ жителей прозжаемыхъ нами мстъ безъ платы, а сіе было намъ весьма показалось: но наконецъ Дворецкой господина Мандарина, пришедъ на второмъ наслг, началъ у насъ требовать за все полученное нехристіанскую плату, и принудилъ узнать, что мы имемъ честь не даромъ называться Мандаринскими служителями.

Въ Пекинъ пріхали мы въ 26 той день. Мста прозжаемыя нами были чрезвычайно населены, но везд и все было въ несказанномъ небреженіи. Экономія Китайской черни весьма дурна, а житье въ разсужденіи тиранскаго господъ съ крестьянами своими поступка несносное. Но сіи о точномъ благоденствіи, какимъ благонравные Европейскіе народы наслаждаются, несвдомые люди живутъ за ними не только безъ малйшаго огорченія, но еще думаютъ при томъ, что ихъ во всемъ свт нтъ никого лучше. Безмрная и врожденная гордость всему тому причиною. Народ сей въ роскошахъ утопленной, при самой своей сущей нищет почитаетъ себя богатымъ, и есть, но мннію моему, нещастливе самыхъ дикихъ Американцовъ, по тому что послднія ни чего не имя ничего и не желаютъ, а Китайцы посреди неимущества стараются перещеголять другъ друга, хотя въ самомъ дл смшнымъ, однакожъ по обычаю ихъ уборнымъ платьемъ. Строеніе и содержаніе великаго мнолюдства людей при двор Китайскихъ помщиковъ служащихъ показываетъ довольно ихъ пустое тщеславіе. Такіе безпорядки и глупости ихъ на конецъ такъ мн омерзли, что я съ лучшею пріятностію препроводилъ путь свой въ степяхъ великой Татаріи, нежели въ семъ гордостію безъ достоинствъ наполненномъ Кита, ибо гордой, властолюбивой и грубой онаго народъ по среди бдности и въ самомъ невжеств своемъ такъ о себ мысли т, будто бы ихъ въ цломъ свт никого нтъ умне, чему мы не мало смялись съ отцемъ Симономъ, а особливо когда нахали на нкоего Китайскаго изъ высокомудренныхъ ихъ дворянина. Экипажъ его былъ со всемъ Донъ-Кишотской, и точная смсь великолпія и бдности, кафтанъ богато вышитой и весь замасленой, показывалъ, будто бы его преизящность гд-нибудь ложкомоемъ быть изволилъ. Лошадь точная копія славной Розинанты, стара, худа и на силу могущая тащить свои ноги, и не больше стоила своей кожи. За нею слдовали двое берейтеровъ, имющихъ въ рукахъ своихъ по изрядной плети, коими возбуждали они бодрость славнаго коня гордаго своего господина, а сей для прогнанія смиренства, тишину и покой любящаго своего и бодрости отъ недостаточно получаемаго корма, лишающагося лошака, уцломудрился также взять въ руки свои изрядной величины кнутъ, коимъ и напоминалъ переду коня своего, что онъ везетъ на себ Китайскую особу.

Въ прибавокъ всего сего великолпія слдовали за осломъ еще человкъ двенатцать невольниковъ, а изрядство убора ихъ соотвтствовало платью ихъ господина. Сей изволилъ хать въ свою на полмили отъ города лежащую столицу. Мы остановились въ близъ находящейся ютъ оной малой деревн, по тому, что въ преславномъ его дом не надялись получить того удовольствія, какое намъ сія, хотя малая деревушка, общавала, по чему онъ насъ опередя усплъ пріхать въ свой замокъ. А въ проздъ нашъ мимо онаго сидлъ онъ подъ деревомъ, но не смотря и на то, мы бы въ ней не остались, естьлибъ не увидли сію тучную скотину, гордящуюся тамъ своимъ дворянствомъ. А хотя сквозь густые сучья и листья онаго солнечные лучи до лица господина Китайца и не проходили, однакожъ позади креселъ поставленъ былъ надъ головою его древней подсолнешникъ, усугубляющей смшной порядокъ сего позорища и прикрывающей отъ тлтворныхъ втровъ развалившуюся Китайскую сію тушу. Сему бесдующему под тнью Дону носили на стоящей предъ нимъ столъ кушанье дв изрядныя невольницы, а другія дв по сторонамъ креслъ его бывшія, отправляли должность, какую, думаю, никто изъ Европейскихъ дворянъ отъ служителей своихъ не потребуетъ, а именно: одна ложкою клала ему въ ротъ кушанье, а другая избавляла бороду отъ не вмщающихся въ ротъ и упадающихъ на оную и на кафтанъ его крошекъ. Наскучивши смотрть на его глупость, похали мы съ путь свой, оставя тамъ отца Симона для дальнйшаго примчанія дурачествъ гордящейся руками своими скотины. Сей удостоился отвдать его кушанья. Оно было, по увдомленію его, столь дурно, чтобы мы одна Аглинская голодная собака съ охотою онаго сть не стала. Не смотряжъ и на то его Китайское благомудріе, не только гордился имъ предъ всмъ народомъ, но еще изъ великаго тщеславія и отвдывать оное дозволилъ. Включая жъ помянутыхъ женщинъ, стояли позади креслъ его шесть весьма тощихъ невольниковъ, о довольствіи которыхъ можно разсудить по кушанью ихъ господина.

Чтожъ принадлежитъ до нашего Мандарина, то великолпіе его сходствовало нсколько съ его знатью. Ему отдавали везд королевскую честь. Онъ окруженъ былъ дворянами и своими офицерами, такъ что и я принужденъ бывалъ, дучи въ его свит, смотрть на его превосходство изъ дали. Въ прочемъ лошади новаго нашего патрона не лучше были нашихъ. различіе состояло къ томъ, что худоба господскихъ закрыта была попонами до самыхъ колнъ. Дорога, въ разсужденіи того, что я во время оной крайнихъ моихъ непріятелей Голландскихъ и Аглинскихъ шиперовъ не опасался, казалась мн непротивною, и скончалась съ довольнымъ для меня удовольствіемъ, выключая что почти при окончаніи оной, перезжая нкоторую малую рчку, упала подо мною лошадь и сронила меня въ воду. А хотя было и не глубоко, однакожъ я обмочился въ ней съ головы и до ногъ, и испортилъ записную свою книжку, въ которой для памяти внесены были имена народовъ и городовъ, гд я будучи въ Кита находился.

На конецъ пріхали мы въ Пекинъ. Тогда у меня кром даннаго мн племянникомъ моимъ слуги никого не было, коимъ находился я весьма доволенъ, а свита товарища моего состояла также въ одномъ лаке, природномъ Агличанин, еще былъ съ нами часто упоминаемой лотсманъ, которому также захотлось посмотрть Китайскаго двора. Его содержали мы на своемъ кошт, за то служилъ онъ намъ вмсто переводчика, а переводилъ съ Китайскаго на Французской, которой языкъ я хотя и по нужд, однакожъ разумлъ.

Въ прочемъ оказывалъ онъ несказанные знаки своей къ намъ склонности, и старался всячески о нашей польз. Въ сходство чего недлю спустя по прізд нашемъ въ Пекин, ходилъ онъ на рынокъ, и возвратясь оттуда весьма веселъ, начал мн говорить: Вы, господинъ Агличанинъ, о томъ не знаете, что я къ вамъ принесъ пріятную вдомость. Я ни дурныхъ, ни весьма добрыхъ вдомостей въ сей земл ожидать не надясь, слыша сіе оказалъ на то нкоторое удивленіе. А я васъ напротивъ того увряю, перервалъ он рчь мою, что она вамъ будетъ весьма пріятна. Стараясь же окончить извтъ свой, сказалъ онъ мн, что въ город находится множество Московскихъ и Польскихъ купцовъ, приготовляющихся хать въ свои отечества, куда дйствительно хотятъ они отправиться недль чрезъ шесть, но чему я и не сомнваюсь, продолжалъ онъ рчь свою, чтобъ вы не употребили въ свою пользу сего удобнаго для насъ случая.

Признаюсь, что такая вдомость была мн весьма пріятна. Желаніе возвратиться въ свое отечество, и радость, происходящія отъ открывающагося мн къ тому способа, такъ мною овладла и въ такое привела восхищеніе, что я долго не могъ отвтствовать на слова сего старика. Но на конецъ опамятовавшись спрашивалъ у него, по чему онъ то знаетъ, и правду ли мн о томъ сказываетъ. Точную правду, отвчалъ онъ. Сего дня по утру встртился я на улиц съ нкоторымъ стариннымъ своимъ знакомцомъ, природнымъ Армяниномъ. Онъ пріхалъ сюда изъ Астрахани съ тмъ, чтобъ хать въ Танквин, гд я его и напредь сего видывалъ, но нын отложилъ свое намреніе, и думаетъ съ помянутымъ караваномъ отправиться въ Москву, а оттуда Волгою въ Астрахань. Выслушавши сіе, благодарилъ я Португальца за принесеніе столь пріятной всти, и обнадеживалъ служить ему за то моимъ карманомъ.

По томъ призвалъ къ себ на совтъ своего товарища, и увдомя его о всемъ мн Португальцомъ сказанномъ, спросилъ, согласенъ ли онъ хать въ Россію, а онъ въ томъ не спорилъ, по тому больше, что Бенгальское его сокровище оставлено было въ такихъ добрыхъ рукахъ, что о умноженіи капитала и сомнваться ему было нчего. Когдажъ при томъ, говорилъ онъ, пріобртенное въ послднюю поздку можемъ мы промнить на Китайской шелкъ, то я съ радостію возвращусь въ Англію, а оттуда легко и въ Бенгал побываю.

И такъ твердо въ томъ положивши, намрились мы взять съ собою и стараго лотсмана, и отвезти его на своемъ содержаніи въ Россію или въ Англію, а за тмъ, что показалъ онъ намъ не только на мор, но и на сухомъ пути знатныя услуги, и прилпился къ интересамъ нашимъ съ крайнею преданностію, то сіе стоило сего, чтобы мы его чмъ нибудь подарили, и для того сложась вмст, дали ему 175 фунтовъ стерлинговъ, и общались его до желаемаго имъ мста доставить. Для сего позвали мы его къ себ, и объявили ему сіе наше намреніе: Я слышалъ, говорилъ ему, что вы жалуетесь на свою бдность, и что вамъ нчемъ отсюда хать. Мыжъ, какъ вы знаете, вздумали съ караваномъ возвратиться въ Европу, подемте съ нами, естьли вамъ то не противно. Доброй старикъ, слыша сіе предложеніе, повсилъ голову, а по томъ сказалъ намъ, дорога сія весьма длинна, я не имю столько денегъ, чмъ бы себя содержать во время сего продолжительнаго путешествія, а при томъ мн и тамъ, куда вы меня привезете, жить будетъ нчемъ. Мн довольно извстны ваши обстоятельства, для поправленія которыхъ замренъ я здлать вамъ нкоторую услугу, и показать, сколь чувствительно намъ ваше усердіе. По окончаніи сихъ слов объявилъ о нашемъ ему назначенномъ подарк. Чтожъ принадлежитъ, говорилъ я’ до нужнаго въ пути содержанія, то мы общаемся васъ до Россіи или до Англіи доставить на своемъ кошт, съ тмъ чтобъ мы на подаренныя вамъ деньги купили себ товаровъ, и платили за провозъ оныхъ сами. Португалецъ принявъ предложеніе мое съ радостнымъ восхищеніемъ, общался съ нами край свта хать. И такъ начали мы къ отъзду приготовляться. Но отправленіе наше изъ Пекина здлалось сверхъ чаянія весьма продолжительно. Тожъ самое препятствіе причинилось по нещастію нашему и прочимъ купцамъ, ибо вмсто того, что мы вс надялись въ пять или шесть недль въ путь отправиться, принуждены были употребить на свои зборы цлые четыре мсяца, да и тутъ на силу могли со всмъ исправиться.

На конецъ выхали мы изъ Пекина въ Феврал мсяц. А между тмъ, какъ къ отъзду приготовились, здили товарищъ мой съ лотсманомъ въ Нанквинъ, и распродали тамъ остатокъ тона, онъ, а я въ отсудствіи ихъ познакомясь съ Китацйскимъ купцомъ, подрядилъ у него все что намъ съ собою изъ Китая взять было должно. Сей, еще до прибытія моего товарища въ Пекинъ привезъ оное все въ Китайскую столицу. Товаровъ купили мы на три тысячи на 500 фунтовъ стерлинговъ, экипажъ состоялъ въ 26 верблюдахъ и лошадяхъ, а весь караван помнится мн въ 300 вьючныхъ верблюдахъ, кром лошадей, на которыхъ хали купцы съ своими служителями, коихъ было до 200 человк. А понеже Азіатскіе караваны подвержены бываютъ всегдашнимъ отъ Татаръ нападеніямъ, то путешественники наши снабдились всмъ къ оборон нужнымъ. Большая часть была рускихъ и по крайней мр человк съ 60 однихъ Московскихъ жителей, между которыми находились 5 человкъ Шотландцовъ, весьма богатыхъ и въ комерціи знающихъ людей.

Въ перьвой день путешествія созвали провожатые наши всхъ купцовъ и пасажировъ на совтъ. Въ семъ собраніи далъ имъ всякой нкоторое число денегъ для покупки фуража и другихъ нужныхъ вещей при чемъ учредили мы путь свой, назначали себ командировъ и прочихъ чиновныхъ людей, дабы въ случа какого либо на насъ нападенія къ оборон быть готовыми, а все сіе длалось по всеобщему выбору путешественниковъ.

Область, коею мы сперьва хали, была весьма населена, а особливо много тамъ горшешниковъ и фарфоровой посуды мастеровъ, въ немъ Китайцы столь искусны, что во время нашего путешествія видли мы въ сихъ мстахъ цлой изъ фарфору здланной домъ, достойной смотрнія, для сего чуднаго зданія думалъ было я на нсколько отбыть отъ каравана. Но караванной командиръ приказалъ мн не отставать отъ товарищей, и для того съ крайнимъ неудовольствіемъ не здлавъ ни малйшаго примчанія, принужденъ былъ оное оставить. А хотя я и мало имлъ времени обозрть сію диковину, однакожъ долженъ признаться, что въ такихъ рукодліяхъ Китайцы весьма искусны, хотя и то правда, что они о себ много лгутъ. Ибо я слышалъ, будто бы нкто изъ нихъ здлалъ себ фарфоровой, со всми ко оному принадлежащими мачтами, парусами, веревками, а при томъ такой величины корабль, что въ семъ скудельничемъ сосуд до пятидесяти человкъ вмститься, и на немъ въ Японію ходить и торговать могли.

Помянутая диковинка удержала меня при себ до тхъ поръ, пока прошелъ мимо меня весь караванъ, за что принужденъ былъ нести денежной штраф, съ тмъ, что естьли я такъ останусь, прохавъ Китайскую стну, то за оное штрафованъ буду противъ сего въ трое, а при томъ принужденъ просить у нихъ прощеніе. Сей выговоръ длалъ мн коварной командиръ, которому и общался я впередъ точне повиноваться, а на конецъ и самъ могъ видть, что сія строгость сопряжена съ собственнымъ моимъ интересомъ. Ибо по вызд за Китайскую стну отъ многихъ находившихся въ дорог воровскихъ Татарскихъ партій отставать отъ каравана было весьма опасно. На третей день нашего изъ Пекина отъзда пріхали мы къ славной каменной Китайской стн, служащей сему государству защитою отъ набговъ Татарскихъ. Она стоила несказанныхъ трудовъ, и ведена безъ всякихъ нуждъ чрезъ бугры, каменныя и безъ того непроходимыя горы, коими въ иныхъ мстахъ не только лошадямъ, но и пшкомъ пройти не можно. Простирается на тысячу Аглинскихъ миль, а прикрываетъ не боле пяти сотъ въ ширину имющую область.

Между тмъ, какъ караванъ нашъ проходилъ ворота сего укрпленія, могъ я тамъ и не нарушая караваннаго учрежденія остаться на часъ времени, и разсмотрть оную столько, сколько мн возможность допускала. Китайской проводникъ, оставшейся со мною и расказывающей о томъ, яко о нкоемъ всесвтномъ чуд, при семъ случа крайне желалъ вдать, какъ я о сей стн мышлю. Я отвчалъ ему, что противъ Татаръ лучше и строить было не надобно. Онъ же не понявши мою насмшку, былъ тмъ весьма доволенъ. Старой лотсманъ не былъ столькожъ простъ, каковъ Китаецъ. Въ вашихъ рчахъ заключается хитрость, сказалъ мн сей грызунъ. Хитрость! перервалъ я рчь его, какую вы въ нихъ примтили? Я хочу сказать, отвчалъ онъ, что слова ваши значатъ иное, нежели вы о томъ въ самомъ дл думаете, и что учтивство смшено въ нихъ съ насмшествомъ. Вы называя оную отъ Татаръ защитною, даете знать, что она только для удержанія ихъ, а не другихъ народовъ служить можетъ. Господинъ Китаецъ, принимаетъ ихъ въ одномъ, а я будучи тмъ же доволенъ, беру ихъ въ другомъ разум. Но не правду ли я сказалъ въ своихъ разумахъ, какъ бы вы слова мои ни приняли, перервалъ рчь его, и не думаете ли вы, чтобы она могла устоять противъ Европейской доброю артиллеріею и искусными инженерами снабднной арміи. Китаецъ весьма хотлъ вдать сей нашъ разговоръ, но я приказалъ лотсману разсказать ему о томъ тогда, какъ намъ до нихъ не будетъ ни малой нужды, что онъ и учинилъ пять дней по томъ спустя, а Китайцы услышавши такое наше о удивительной ихъ стн мннія, повся головы и сердясь на насъ, больше хвастать и не осмлились.

Прохавши сіе великолпное и ни что значущее укрпленіе, Китайскою стною называемое, и на здланную римлянами противъ Пиктовъ въ Нордъ-Гумберландіи стну похожее, хали мы мало населенною областію. Жители оной заперты, такъ сказать, въ укрпленныхъ своихъ мстахъ, въ которыхъ кроются они отъ частыхъ Татарскихъ набговъ. Тогда узналъ я совершенно, сколь нужно есть не отлучаться отъ своего каравана. Татарскія насъ окружающія и къ намъ подъзжающія воровскія шайки, длали намъ частыя безпокойствія, разсуждая же по ихъ нестройству и убору, почти на военную стать похожему, весьма дивился, какъ могло быть завоевано столь пространное Китайское государство такими презрительными тварьми, каковы они мн быть казались безо всякаго порядка военной дисциплины, и почти безъ оружія. Лошадей имли худощавыхъ и со всмъ неназжанныхъ, словомъ, они ни къ чему больше не годились, какъ только къ разбитію малыхъ, а не такихъ каравановъ, каковъ былъ нашъ,— что и имлъ я случай видть въ самомъ дл. Сколь скоро мы только прохали Китайскую стну, то тогдашней нашъ командиръ позволилъ намъ отъхать на охоту за дикими баранами, ихъ было въ виду цлое стадо. Вмсто сихъ барановъ нахали мы на партію Татаръ, состоящую человкъ въ сорок. Они выхали также на охоту, однакожъ на отмнную отъ нашей, ибо сколь скоро насъ увидли, то начали трубить къ роги. Мы тотчасъ догадались, что они призываютъ къ себ товарищей, а сія наша догадка была не напрасная, по тому что чрезъ малую четверть часа увидли мы еще въ толикомъ же числ изъ лсу выхавшую шайку Татаръ.

По щастію былъ съ нами Шотландской купецъ, а Московской житель. Онъ услышавши позывной ихъ голос, приказалъ намъ построившись ударить на сихъ бездльниковъ. Татары смотря на такую нашу отвагу, не думали ни мало о порядк, и по приближеніи нашемъ къ нимъ, пустили по насъ изо своихъ луковъ много стрлъ, однакожъ ими никого изъ насъ не ранили, не отъ того, чтобъ дурно мтили, но причиною тому было наше отъ нихъ отдаленіе, естьли же бы мы къ нимъ хотя на полъ-аршина ближе были, то бы они хотябъ насъ и не побили, однакожъ всхъ переранили. Видя такую ихъ ошибку, дали по нихъ залпъ, и послали имъ вмсто стрлъ пули, а выстрливши изъ ружей, поскакали на нихъ по приказу нашего храбраго шотландца съ пистолетами, и по приближеніи къ нимъ, здлали вторичной залпъ, а посл вынувши сабли, бросились въ ихъ кучу, однакожъ напрасно. Ибо мошенники тотчасъ обратились въ бгство, куда и выхавшіе же на зовъ ихъ Татара товарищей своихъ бгущихъ видя убралися.

Такимъ образомъ окончилось наше сраженіе, во время котораго принуждены мы были упустить пойманныхъ нами барановъ. У Татаръ было пять человкъ убитыхъ, чтожъ принадлежитъ до раненыхъ, то я о томъ подлинно сказать не могу, по тому что они ихъ увезли съ собою. Пять дней по томъ спустя, въхали мы въ безводную степь, и для того принуждены были везти съ собою воду, а наслги имть подобные имть, какіе имютъ вояжиры, прозжающіе Аравію. Сію пустыню щитаютъ къ Китаю, но они ее и защищать не думаютъ, но чему прозд чрезъ оную есть отъ набговъ Татарскихъ весьма опасной, а особливо въ маломъ числ людей состоящемъ караванамъ. Мы же будучи многолюдны, сихъ бездльниковъ не боялись, случилось же съ нами то, что они побудили насъ къ осторожности, однакожъ безъ дальнихъ хлопотъ, а только подстрлили лошадь, которую мы и бросили имъ на съденіе.

Посл того хали мы цлой мсяцъ со всмъ безопасною дорогою, и нкоторымъ образомъ Китайцамъ подвластною землею. Тамъ было нсколько деревень, и отъ нападеніемъ Татарскихъ укрпленныхъ замковъ. По прізджъ къ городу Науму случилась мн нужда въ верблюд, коихъ приводятъ въ сіе мсто для продажи прозжающимъ. Я бы могъ достать его не ходя самъ за сею скотиною. Но какъ старой дурак вздумалъ побывать и тамъ, гд ихъ отъ Татаръ прячутъ, съ собою подозвалъ я и старика лотсмана. Съ нимъ дошли мы до помянутаго города, лежащаго въ низкомъ и болотномъ мст, и окруженнаго набросанными въ великія кучи каменьями. Въ немъ находился Китайской гарнизонъ, изъ числа котораго стоялъ у воротъ сей крпости часовой, похожей на корчебмыхъ крючковъ. Купивши верблюда, и возвращаясь въ провожаніи Китайца, сей скотины хозяина въ караван, атакованы были Татарами. Ихъ было пять человкъ, двое изъ нихъ отняли у Китайца верблюда, а послдніе бросились на меня и лотсмана. Мы не успли еще и шпагъ своихъ вытащить, и не имя къ защищенію своему отъ сей кавалеріи удобнаго оружія, ожидали конца судьбы своей, а между тмъ ударилъ меня Татаринъ по голов саблею, и лиша памяти, сшибъ съ ног. Португалецъ, видя меня упавшаго, выхватя пистолетъ, у него въ карман случившейся, убилъ моего злодя, а по томъ вынувши свою саблю, безъ которой онъ и на сторону не хаживалъ, ранилъ лошадь, на него штатнаго другаго вора, коя збсившись потащила здока своего въ лсъ, а на конецъ и со всмъ его съ себя збивши придавила. Китаецъ, у коего отняли верблюда, похалъ къ лежавшему подъ лошадью Татарину, и вынувши егожъ саблю, разрубилъ ему голову. Храброму старику моему должно было управляться съ третьимъ Татариномъ, коего видя сверьхъ чаянія стоящаго еще на мст, угрожалъ своимъ пистолетомъ. Но разбойникъ не дожидаясь вторичнаго выстрла, поскакалъ въ лсъ, т бгствомъ своимъ вручилъ старику совершенную побду.

Между тмъ началъ приходить я въ чувство, и будто отъ глубокаго сна пробужаясь, чувствовалъ въ голов несказанную боль, но не могъ вспомнишь, отъ чего упалъ я на землю, и отъ чего у меня сія боль происходитъ. А какъ приходя въ чувство схватился за голову, и замаралъ въ крови руку, то вспомня о произшедшемъ, начал было вынимать шпагу, но и то оставилъ за низложеніемъ всхъ моихъ непріятелей, ибо близъ меня лежалъ изъ пистолета убитой Татаринъ, подл тла его стояла лошадь, которую я схватя, на силу могъ оттащить отъ ее господина.

Португалецъ видя меня на ноги вставшаго, съ радостнымъ восторгомъ обнимая, восклицалъ побду, и осматривая мою рану, уврялъ меня, что уже нтъ ни малой опасности, и что непріятели наши уже со всмъ прогнаны. Отъ сей побды не имли мы большаго убытка, ибо лишась верблюда, получили вмсто того Татарскую лошадь. Ее хотли мы отдать Китайцу, вмсто отнятаго у насъ Татарами верблюда, но онъ о томъ не хотлъ и слышать, а требовалъ отъ меня договоренную за скотину свою плату. Сперьва смялся я такому его требованію, но на конецъ принужденъ по приговору судьи находящагося въ той деревн, гд тогда для отдохновенія караванъ нашъ стоялъ, заплатить ему полную за онаго сумму. Судъ же между мною и Китайцомъ производился слдующимъ образомъ: Судья выслушавши Китайцовъ доносъ, и учиненной мною на то отвтъ, спросилъ, кто изъ насъ велъ верблюда? Я отвчалъ, Кишаецъ. По прозьб иностранца, купившаго мою скотину, взялся проводить его до сей деревни, и такъ ты былъ на сей случаи его слугою, а за слугу, яко невольника, другой не отвтствуетъ, и за причиненной имъ постороннимъ людямъ вредъ никто не платитъ, кром того, которому онъ служитъ. Слдовательно вы, господинъ иностранецъ, бывшей на помянутой случай Китайцовымъ помщикомъ имете за него отвтствовать, и за потеряніе имъ верблюда, заплатить хозяину сей скотины договоренную между вами за оную цну. Выговоривши сіе, спросилъ онъ у насъ, довольны ли мы его приговоромъ, а хотя Китайцу и досадно было называться моимъ слугою, однакожъ сносилъ сей титулъ для полученія отъ меня требуемыхъ имъ денегъ.

Я не могъ противорчить мннію сего судьи, для чего и заплатилъ безъ всякихъ отговорокъ договоренную за верблюда цну, я приказалъ къ себ привести еще другова. Можно поврить, что я уже вторично за нимъ итти не вздумалъ, ибо потерянные мои деньги и разбитая голова, были наставленіемъ къ дальнйшей отъ того предосторожности. Между тмъ подъзжали мы къ пограничному Китайскому городу, отъ всхъ Крпостью называемому. Но я будучи хотя и мало въ искуств укрплять города свдомъ, не беру на свою совсть именовать ее такою. Ибо сей городъ окруженъ былъ только каменной стною, которую въ разсужденіи живущихъ въ сихъ мстахъ и огнестрльнаго оружія не имющихъ Татаръ, не только посредственною, но и то всмъ непобдимою назвать хотя и можно, однакожъ она въ число и малыхъ Европейскихъ замковъ не войдетъ. Въ нкоторомъ разстояніи отъ сего пограничнаго Китайскаго мста повстрчался съ нами курьеръ, изъ онаго къ намъ на встрчу посланной. Губернаторъ Китайской разослалъ ихъ по всмъ дорогамъ, во осторожность прозжающимъ, съ такимъ приказаніемъ, чтобъ дожидались для провожанія въ городъ посланныхъ отъ него конвоевъ, ибо по другую сторону крпости появились нсколько тысячъ Татаръ.

Сей честной Губернаторской поступокъ былъ пач хотя весьма пріятенъ, однакожъ по полученной чрезъ курьера, о приближеніи къ городу Татаръ вдомости, не знали мы что длать, становились по приказанію Губернаторскому въ угодномъ для насъ мст, и дожидались общаннаго отъ него конвою, которой въ числ 500 Кишайскихъ салдатъ скоро по томъ къ намъ и прибыль, по чему и отважились мы продолжать путь свой, учредили изъ нихъ аванъ и аргергарды, каравану же приказали итти въ средин. Въ такомъ порядк будучи къ бою готовыми подъзжали къ городу. Перьвой день походу нашего шло порядочно, и къ принятію непріятеля было все въ готовности, но на другой день приняло оное со всмъ иной видъ, и отъ приближающихся Татаръ произошло въ салдатахъ, защитникахъ нашихъ, крайнее нестройство.

При вход въ помянутой город должны мы были переправляться чрезъ рку, при чемъ бы Татары, естьлибъ хотя мало догадливы были, могли всхъ насъ по рукамъ разобрать, а особливо когда при переправ каравана аріергардъ нашъ на другой сторон помянутой рки находился: но тогда непріятелей нашихъ и въ виду не было, а показались они часа чрезъ три посл того, какъ мы уже въ степь възжать начали, гд узнали об нихъ по восходящей вверьхъ пыли. Сіе видя составляющіе авангардъ Китайцы, за день предъ тмъ несказанно храбровавшіе, начали ежеминутно назадъ оглядываться. Старой лотсманъ примтя ихъ трусость, просилъ меня, чтобъ я ободрялъ сихъ бездушныхъ тварей. Они, говорилъ онъ, побгомъ своимъ приведутъ и насъ въ замшательство. Не лучше вашего и я объ нихъ думаю, отвчалъ ему на то, но чмъ пособить сему нещастію? По моему мннію, перервалъ онъ рчью мою, надлежитъ стать намъ самимъ по флангамъ, и подкрплять сихъ бездльниковъ, и отъ того можетъ быть и они удержатся на своемъ мст. Я выслушавши сей полезной совтъ его, поскакалъ къ караванному командиру, и объявя ему о томъ, построилъ своихъ людей по ботсманову намренію, а оставшимъ отъ того ста человкамъ, приказалъ составить для подкрпленія фланговъ запасной корпусъ. Въ такомъ порядк продолжали мы путь свой, приставя 200 человк Китайцовъ къ охраненію нашихъ верблюдовъ и въючныхъ лошадей.

Скоро по томъ подскакали къ намъ и Татары. Ихъ было нсколько тысячъ. По приближеніи къ намъ, отдлили они отъ себя не малой корпусъ, конечно осмотрть въ какомъ идемъ мы порядк. Командир нашъ видя приближающихся непріятелей, и не дождавшись отъ нихъ нападенія, приказалъ съ произвожденіемъ огня на нихъ ударить, Татары ни мало не обороняясь, поворотили къ главному своему корпусу и сей услышавши о учиненномъ отъ насъ на товарищей ихъ нападеніи, весь остановился, по томъ давъ намъ дорогу, подался въ лвую сторону, и открывши тмъ свободной путь, безпрепятственно и баз всякаго бою пропустилъ насъ въ город, въ которой мы на третей день и пріхали. За высланныхъ къ намъ изъ крпости салдатъ должно было подарить Губернатора, такожъ и трудившихся для насъ служивыхъ, коихъ въ команд его было бол девяти сотъ человкъ. Правду сказать, Губернаторъ заслужилъ себ нашу благодарность. Чтожъ принадлежитъ до его солдатъ, то не стояли они ни малаго награжденія, однакожъ, что длать, надобно было и ихъ удовольствовать, и для того собравши 200 ефимковъ поднесли ихъ командиру.

Отдохнувши въ сей крпости нсколько дней отравились мы въ путь свой, въ которомъ должно было перезжать намъ множество великихъ ркъ, и дв степи. Сія земля, какъ уже выше сказывалъ, была со всмъ пустая, не къ кому не принадлежащая. 13 Марта прибыли на Россійскія границы, естьли не обманываюсь въ город Аргун, на рк тогожъ имяни лежащей. До того видли мы только идоловъ, и народъ обоженіемъ проклятыхъ длъ рукъ своихъ оскверняющей службу Творцу ихъ должную. По прізджъ на помянутыя границы, нахали людей прославляющихъ имя Господне. Въ радости своей о разширяющемся въ сихъ мстахъ Xристіанскомъ закон, почитаю я себя будто бы между однородцевъ своихъ находившимся, и благодарилъ Бога за избавленіе отъ неисчислимыхъ во время странствованія мн случившихся бд.

Впрочемъ во всей сей земл не нашли мы ничего достойнаго примчанія, кром того, что рки оной текутъ въ восточное море, большая изъ нихъ называется Амуръ. Изъ Аргуна похали мы въ самую нутрь Сибири, а между тмъ случилось мн видть въ нкоторой въ пути нашемъ лежащей деревн слдующее: Жители оной намрены были въ день нашего къ нимъ прізда приносить жертву, стоявшему вн жилищъ ихъ на пн, деревянному и ужасному идолу. Онъ было таковъ, что естьлибъ кому нарисовать вздумалось дьявола, то лучшей къ тому копіи сего ужаснаго чудовища искать былобъ не надобно. Голова его не походила ни на какую звриную, уши величиною съ козьи рога, глаза съ тарелку, а ротъ подобной львиной пасти, съ кривыми и такими клыками, какія у кабановъ бываютъ, одтъ въ сходственность своею дурною фигурою, станъ его покрытъ былъ бараньими кожами, вверьхъ шерстью повороченными, а на голов имлъ Татарскую шапку и два великіе рога, вышиною футовъ въ восемь, впрочемъ безъ рукъ и безъ ногъ.

Услышавши о ихъ жертвоприношеніи, изъ любопытства ходилъ я смотрть сіе чудовище, и засталъ предъ нимъ 16 или 17 человк животныхъ, женщины ли то были или мущины, по одинакому платью ихъ разобрать было не можно. Вс они лежали ницъ, и молились помянутому безобразію, а при томъ столь неподвижно, что я почиталъ ихъ таковыми же статуями, какова и сія была мерзость, а какъ подошелъ къ нимъ ближе, то вскочили съ несказанною торопливостію и съ ужаснымъ крикомъ, подобной собачьему вою, побжали, какъ будто съ ума сшедшія, въ деревню.

Не далеко отъ идола находился шалашъ, покрытой коровьими кожами и овчинами. Во дверяхъ онаго стояли три человка, коихъ почелъ я живодерами. Въ рукахъ имли они большіе ножи, а въ средин шалаша ихъ лежали три барана и молодой зарзанной быкъ, повидимому принесенные на жертву помянутому уроду. Сіи показавшіеся мн живодерами были жрецы его, а означенные 17 человк приносители жертвы.

Грубость идолопоклонства ихъ такъ меня огорчила, что я таковой досады и въ жизнь мою никогда не чувствовалъ. Какъ можетъ статься, говорилъ я, чтобъ предъ всми иварьми для познанія и прославленія Творца своего разумнымъ духомъ одаренной человкъ покланялся сему безобразію? Такимъ образомъ, взирая на сію самымъ демономъ въ людей ему поклоняющихся для отвращенія ихъ отъ Бога, вкорененную службу, пришедъ вн себя, и въ иступленіи своемъ прискакавши къ идолу разрубилъ ему голову, а отъ сего дйствующаго во мн Христіанства произошло во всей деревн несказанное востаніе. Въ одну минуту окружили меня человкъ сто Татаръ, отъ коихъ, хотя и на силу спасшись, однакожъ намренъ былъ постить еще разъ ихъ идола.

Тогда остановился караванъ въ четырехъ верстахъ въ лежащемъ отъ сей деревни город. Товарищи мои думали пробыть тамъ нсколько дней, и перемнить отъ худой дороги испорченыхъ лошадей своихъ. А сей растахъ подалъ мн случай исполнить мое предпріятіе, которое открылъ я нкоторому изъ моихъ товарищей природному Шотландцу, уврившему меня при разныхъ случаяхъ о своей предпріимчивости. Онъ выслушавши чинимое мною о томъ предложеніе нсколько усумнился, и выхваляя того къ вр горячность, спросилъ, на какой конецъ намренъ я вдаваться въ видимую опасность. Чтобы отмстить, отвчалъ я ему, сею дьявольскою службою, нарушаемую честь Божію, и отвратить бдныхъ людей отъ ихъ крайняго невжества. Для сего бы надлежало вложить имъ, говорилъ Шотландецъ, нкоторое о Бог понятіе. Низложеніемъ же идола произвести въ нихъ можно одно противу Христіанъ востаніе, ибо они никого, кром ихъ, притчиною разоренья службы ихъ не почтутъ, утушеніе же онаго безъ кровопролитія не пройдемъ, за что будете вы предъ Богомъ отвтвовать. А притомъ естьли вы къ нимъ въ руки попадетесь, то здлается съ вами то же, что терплъ отъ нихъ нкоторой насмявшейся идолу ихъ Христіанинъ. Его, раздвши Татара нагова, посадили на свое чудовище, и окружа ее всхъ сторонъ, до тхъ пор въ него стрляли, пока здлали на немъ изъ стрлъ такъ какъ щетину, посл оныя зажгли, и такъ принесли его идолу своему на жертву. Я дивился такому ихъ безчеловчію, и подговаривалъ его къ отмщенію за сего невиннаго.

Онъ согласившись на конецъ на мое предложеніе, подозвалъ съ собою въ товарищество хавшагожъ съ нами изъ Китая Аглинскаго Капитана Рихардсона. Сей былъ человкъ отважной, и такъ положили мы трое итти въ помянутую деревню. Къ тому приглашалъ я и своего товарища, но онъ опасаясь, чтобы отъ того не лишишься своихъ сокровищъ, отъ насъ отказался, общаясь въ случа нужды длать намъ всякое вспоможеніе. Въ предпріятіи твердой, и въ исполненіи онаго проворной Шотландецъ принесъ ко мн Татарское платье, лукъ и стрлы, чмъ обмундировалъ онъ и Капитана Рихардсона. А сей будучи искусной феерверкмейстеръ, надлалъ намъ множество такихъ составовъ, коими начиня идола, здлали мы изъ него изрядную иллюминацію. А дабы имть способ убраться изъ города, то положили исполнить сіе намреніе въ ту самую ночь, въ которую на разсвт намренъ былъ караванъ нашъ въ походъ выступить. Въ прибавокъ къ феерверочнымъ составамъ взяли мы еще два горшка смолы.

Такимъ образомъ всмъ снабдившись, пошли по закат солнца въ помянутую деревню, умренная ночная темнота способствовала намъ къ исполненію нашего предпріятія. Идолъ стоялъ на прежнемъ мст, а въ деревн находились вс въ глубокомъ сн, выключая, что въ шалаш, въ коемъ я жрецовъ видлъ еще не спали. Мы опасаясь того, чтобы они намъ не помшали, вздумали было, отнесши идола въ лсъ, тамъ исполнить свое предпріятіе, но сіе должно было за тяжелиною сей статуи оставить. Капитанъ Рихардсонъ совтовалъ зажечь шалашъ, и не выпуская находившихся въ немъ Татаръ, побить ихъ до смерти, но я не согласуясь на такое кровопролитіе, вздумалъ здлать свидтельми сокрушаемаго нами ихъ идола, и для того подошедъ къ дверямъ, началъ стучаться. На стукъ нашъ выскочилъ изъ шалаша Татаринъ, коего мы схватя тотчасъ связали, и положа ему въ ротъ кляпъ, отнесли предъ идола. Между тмъ, нсколько по томъ спустя, вышелъ другой, и имлъ ту же участь. На вторичной нашъ стукъ, вышли еще двое, съ коими поступили мы также, какъ съ ихъ товарищами. Къ оставшимъ въ шалаш бросили гранату, и такъ въ немъ надымили, что не привычные къ пороху Татара попадали на землю, и безъ всякой обороны дались намъ вязать себя.

Слуга мой, коего я взялъ съ собою, отводилъ и клалъ ихъ одного подл другаго лицами прямо къ идолу. По окончаніи сей церемоніи принялись мы за идола, облили его и все платье смолою, набили ему въ ротъ, уши и въ глаза пороху, и феерверчныхъ составовъ, и обрывши со всхъ сторон соломою, подняли жрецовъ и жертвоприносителей онаго, коихъ увряя въ тлнности мнимаго ими Бога, зажгли его со всхъ сторонъ. Пожаръ начался безъ всякаго шуму, сколь же скоро дошло до пороху и феерверчныхъ составовъ, то начало статую рвать, и здлало изъ нее дурной и безобразной обрубокъ. А. чтобы стоявшіе свидтели сего крушенія въ огонь не побросались, и съ идоломъ своимъ не згорли, что весьма, могло статься, то принуждены мы были дотла зжечъ сію статую.

Тмъ окончавши свое предпріятіе возвратились въ город въ самое то время, какъ дорожніе наши къ отъзду приготовляться начали, а по тому, что мы между собирающимися въ дорогу перьвые были, не можно было и догадаться, что идольскому сокрушенію мы притчиною. А хотя насъ въ томъ никто и не подозрвалъ, однакожъ сія проказа добромъ не кончилась, ибо по вызд нашемъ изъ города собралось предъ стны онаго великое множество Татаръ, и приступая къ воевод, требовали отъ него, чтобъ онъ выдалъ имъ виноватаго, и угрожая наглымъ образомъ, хотли напасть на Христіанъ, заклинаясь единодушно отмстить всмъ за учиненную Хамхитонгу, живущему въ солнц, непростительную обиду.

Многолюдствомъ ихъ устрашенной воевода стирался ласкою успокоить бунтующихъ, и увря, что въ ту ночь ни одинъ команды его салдатъ за город не выхаживалъ, отвелъ ихъ отъ себя, а наконецъ успокоилъ ихъ тмъ, что обратилъ всю сію вину на насъ. Такое предложеніе успокоило на нсколько Татаръ, а воевода общаясь имъ послать за нами, и возвратить виноватаго, приказалъ имъ во ожиданіи онаго итти въ свои жилища. Собравшаяся Чудь была тмъ весьма довольна. Городской же командиръ прислалъ къ намъ разсыльщика съ приказаніемъ, чтобы караванъ какъ возможно поскоре убрался въ какую нибудь крпость, и тамъ бы до тхъ поръ пробылъ, пока Татара со всмъ успокоятся.

Сіе благоразумное воеводское приказаніе побудило насъ день и ночь продолжать путь спой, и бытъ во всегдашней отъ нападенія непріятелей нашихъ готовности: виноватымъ же никто изъ насъ не признавался. На третей день форсированнаго нами маршу, увидли мы позади себя великую пыль, а къ вечеру по другую сторону озера, близъ котораго мы тогда хали, множество конницы. На другой день по томъ съхались мы съ непріятелями нашими весьма близко, для него и остановились въ выгодномъ для насъ мсто, на рк Уд. По одну сторону находились у насъ горы, по другую болото, а позади густой лс, изо котораго здлали себ заску.

И только успли такимъ образомъ укрпиться, какъ прислали къ намъ оступившіе насъ Татары своихъ посланныхъ, и требовали выдачи обидившаго ихъ Хамхитонгу, дабы принести его за такое дерзновеніе на жертву ихъ идолу, устращивая при томъ, естьли мы винныхъ не выдадимъ, побрать всхъ насъ въ полонъ. Весь караванъ дивился такому ихъ требованію и безпутнымъ угрозамъ, и увряя въ невинности своей Татарскихъ посланцовъ, отвтствовали, что до тхъ поръ будемъ защищаться, пока силы нашей станетъ. Татара будучи тмъ не довольны, начали насъ атаковать, но укрпленное натурою мсто, не допустило ихъ ворваться въ нашъ корпусъ. Между тмъ подъхалъ къ караванному командиру провожающей насъ казакъ и прося за труды, уврялъ его, что онъ можетъ обратить непріятелей нашихъ къ Селенгинску. Мы общались дать ему за то довольную плату, а казакъ схватя лукъ и стрлы поскакалъ въ поле, и объхавши стороною вмшался въ Татарскую шайку.

А понеже онъ былъ самъ изъ Татаръ, то разумлъ языкъ ихъ такъ, какъ и Руской. Татары увидвши его, тотчасъ схватили, и стали спрашивать, откуда онъ детъ. Казакъ сказался посланнымъ отъ воеводы въ Селенгинскъ, съ тмъ, чтобы остеречь живущихъ тамъ Татаръ, отъ нкоторыхъ бездльниковъ сокрушившихъ Хамхитонгу, и намрившихся тамъ зжечь другаго Татарскаго идола, Шализара называемаго. Татара услышавши о томъ, здлали ужасной вой, и оборотясь поскакали въ Селенгинскъ, а казакъ возвратился къ намъ въ караванъ, и получилъ за выдумку свою довольную плату.

Симъ казацкимъ вымысломъ, отъ крайней опасности избавившись, пріхали мы на конецъ въ городъ Россійскимъ гарнизономъ снабднной. Тамъ отдыхали отъ понесенныхъ во время безпокойнаго нашего пути трудовъ цлые 5 дней, и въ разсужденіи того, что должно было перезжать еще великую степь, купили мы себ полатки, да для запасу взяли 16 телгъ изъ коихъ составляя вагенбургъ, въ поко, спали въ своемъ лагер, а наконецъ пріхали въ Тобольскъ, главной Сибирской городъ, гд и принужденъ я былъ сверьхъ моего чаянія прожить долгое время. Въ сей город прибыли мы изъ Пекина въ девятой мсяцъ.

По прізд нашемъ въ Тобольскъ, наступила прежестокая зима. Весь караванъ отправился въ Москву, а я съ товарищемъ своимъ, въ разсужденіи того, что мн тамъ длать нчего было, остался въ Сибир, и помышляя о своемъ отечеств, положилъ хать при наступленіи весны къ городу Архангельскому. Такимъ образомъ находился я съ климатомъ моего острова со всмъ въ противномъ мст. Тамъ не было мн и въ плать нужды, здсь же принужденъ здлать себ дв фуфайки, камзолъ и длинной кафтанъ, а все оное подбить мхомъ. Аглинской каминъ будучи не въ состояніи съ рускимъ холодомъ бороться, мн былъ не надобенъ, а довольствовался я хотя въ самомъ дл и неудльною, однакожъ теплою рускою печью.

Зимнее время препроводилъ я тамъ безъ всякой скуки, по тому что помянутой Шотландской купецъ, а Московской житель познакомилъ меня съ Тобольскими обывателями, а особливо съ нкоторымъ тогда въ сей городъ сосланнымъ до сего весьма знатнымъ, а при томъ разумнымъ человкомъ. Онъ разсказалъ мн свою исторію. Нещастіе его было мн весьма чувствительно. Я сказывалъ ему и о своихъ приключеніяхъ, а какъ дошла рчь до того, что я нкогда былъ самовластнымъ правителемъ, то онъ сперьва тому весьма дивился, а по томъ по изъясненіи всхъ до того касающихся обстоятельств, здлалась ему сказка моя пріятною. Такимъ образомъ препровождали мы свою скуку, а на конецъ съ симъ нещастнымъ человкомъ такъ я подружился, что крайне не хотлось мн съ нимъ разстаться, и естьлибъ несобственное его упрямство препятствовало, то бы я конечно избавилъ его отъ заключенія. Но сей въ свт искусившейся нещастливецъ и слышать о томъ не хотлъ, чтобы ему еще во оной пуститься.

Нкогда будучи въ цлой компаніи, гд и онъ находился, разсказывалъ я свою новость, коею вс были весьма довольны, а особливо, когда дошло мн говорить о бывшемъ моемъ на острову самовластіи, то сей разумной мужъ вздохнувши, сказалъ на то, что подлинное величество человка состоитъ во владніи самимъ собою, и въ пріобртеніи самовластія надо страстьми своими что онъ по уединеніи своемъ находитъ больше благополучія, нежели его имлъ, находясь въ знатномъ достоинств, и что по его мннію вышняя степень разума человческаго есть умніе умрять свои желанія и страсти, и располагать оныя по тому состоянію, въ кое насъ всевышнее провидніи преобразить за благо разсудить.

Въ перьвые дни моего здсь пребыванія, продолжалъ онъ рчь свою, мнимое нещастіе было мн несносно, рвалъ на себ полосы, дралъ платье, словомъ, я былъ человкъ отчаянной, но по прошествіи нкотораго времени, разумныя разсужденія побудили меня войти въ разборъ самаго себя и всхъ окружающихъ меня предмтовъ. Разумъ мой, получившей волю разбирать подробность жизни и свойство помощи отъ свта заимствующей, показалъ мн путь къ достиженію вещественнаго благоденствія, независящаго отъ ударовъ судьбы и сходствующаго съ общимъ всхъ намреніемъ, помощію его въ короткое время понялъ я, что здоровой воздухъ сего мста, простая пища для содержанія жизни, для прикрытія тла отъ безпокоющаго насъ воздуха, способное платье, вольность мыслей, необходимыя тлодвиженія, могутъ подать больше способовъ къ удовольствію моего человчества, нежели коварная свтская политика, въ вихряхъ которой напередъ сего я находился. Правда, что знать, великомочіе, богатство и отъ того произходящія удовольствія, коихъ напередъ сего имлъ съ излишествомъ, могутъ намъ произвесть тысячу пріятностей: но вс сіи веселостей источники имютъ ужасное вліяніе на мерскія наши страсти, и угобждая, такъ сказать наше славолюбіе, надмнность, скупость, сластолюбіе длаютъ насъ только порочными. А сіе сходствуетъ ли съ дарованіями украшающаго разумнаго человка? и съ добродтельми приличествующими доброму Христіанину. Лишенъ же нын будучи всхъ пороками избыточествующихъ щастіевъ, отдаленъ отъ пустаго его блистанія, взираю на него съ настоящей стороны темноты его и совершенно увренъ, что не сіе ослпленіе, но единая добродтель длаетъ человка разумнымъ, великимъ и богатымъ, приготовляетъ его къ наслажденію вчныхъ благоденствіевъ. Въ таковыхъ мысляхъ, говорилъ онъ, нахожусь я въ сей пустын щастливе всхъ моихъ непріятелей, хотя въ совершенномъ владніи богатствъ и достоинствъ моихъ живущихъ, и по тому спокойными себя почитающихъ, что получили то, чего я лишась нахожусь ихъ щастливе.

Вы можетъ быть, государь мой, прибавилъ онъ къ тому, подумаете, что я уже принужденъ, и притворно вхожу въ такія разсужденія, дабы облегчить состояніе, всми бднымъ называемое. Но по чести васъ увряю, что естьлибъ меня во вс мои достоинства возвратить вздумали, то бы конечно оные охотно не принялъ, ибо такую чрезвычайную мыслей перемну уподобляю я бездльству, отъ тлеснаго заключенія уже избавившемуся человку, кой вкусъ небесныхъ благъ, желаетъ возвратиться къ тлнной человческой жизни.

Хотя я прежде сего былъ и самъ нкоторой властитель, какъ уже о томъ и объявлялъ вамъ, говорилъ я сему разумному, однакожъ, что до васъ принадлежитъ, то вы не только въ бывшей моей власти со мною равняетесь, но еще меня и превосходите, по тому что одержавшей побду надъ бунтующимъ страстьми своими и покорившей волю свою разуму, заслуживаетъ имя побдителя больше, нежели сокрушитель многихъ стнъ города ограждающихъ. Но покорно прошу, государь мой, позвольте мн спросить васъ, будете ли тогда таковыжъ, каковы вы теперь есть, когда позволится намъ оставить сіе уединеніе. Надлежитъ прилжно о семъ подумать, отвчалъ онъ, чтобы порядочнымъ отвтомъ удовольствовать ваше желаніе. Ни что въ свт не можетъ побудить меня къ старанію о избавленіи отъ моей неволи, кром двухъ слдующихъ причинъ, а именно: Удовольствіе видть моихъ родственниковъ, и желаніе жить въ лутшемъ, нежели въ здшнемъ мст, а безъ того божусь вамъ, что естьлибъ мой Монархъ вздумавъ возставить меня на высоту прежняго моего достоинства и въ сопряженное со онымъ безпокойствіе, то бы я не вздумалъ бросить сіи дикія мста, сіи степи и сіи замерзлыя навсегда воды, для пустого блистанія чести и богатства, словомъ, я ни за что не перемню своего состоянія.

Но можетъ быть, сказалъ я ему, вы не только лишены чина и богатств вашихъ, но еще и всего того, что составляетъ жизнь посредственнаго человка. Вы отгадали, отвчалъ онъ, что я лишенъ и того, но не смотря и на то, осталось у меня еще, чмъ могу прожить до конца своего, а особливо, что на содержаніе мое исходить здсь весьма мало.

Пространнобъ было вмстить здсь вс случившіеся между нами разговоры, и для того прекратя оные приступаю къ окончанію своихъ собственныхъ похожденіевъ. Я выше уже сказывалъ, что мы препровождали скучное время, посщая другъ друга. Впрочемъ не имли мы здсь во всемъ къ содержанію жизни человческой необходимо нужномъ ни малаго недостатка. Между тмъ наступилъ Мартъ мсяцъ, дни здлались длинне, а холодъ умренне. Оставшіе отъ зимняго каравана купцы приготовлялись отправиться по послднему пути въ Москву. Чтожъ до меня принадлежитъ, то я, опасаясь холоднаго времяни, а при томъ будучи извстенъ, что къ городу Архангельскому приходятъ корабли поздно, вздумалъ дожидаться тепла.

Такимъ образомъ ухали изъ Тобольска вс купцы, бывшіе мои сотоварищи. При наступленіи же Маія мсяца началъ и я укладываться и приготовляться въ дорогу, а между тмъ вздумалось мн избавить отъ неволи помянутаго нещастливца, и не взирая ни на какія отъ того произойти могушія дурныя слдствія, будучи нкогда съ нимъ въ компаніи, здлалъ ему о томъ предложеніе. Старикъ съ крайнею прилжностію выслушивалъ слова мои, а я говоря ему о томъ, примчалъ, не будетъ ли въ лиц его какихъ отъ того перемнъ. Но твердость духа его помогла ему слушать слова мои безъ всякаго колебанія. Дивясь постоянству его, сталъ было просить, чтобъ он возпользовался столь щастливымъ для него случаемъ, на конецъ тронули ею слова, въ лиц здлалась перемна, и казалось, будто бы ему совтъ мой не противенъ, но скоро по томъ оправясь, перервалъ онъ рчь мою. Когда уже и друзья мои, возопилъ онъ, мн врить не хотятъ, то можетъ ли кто побудь быть нещастне меня на свт. Но я утшаюсь моею чистою совстію, и укрпляясь въ своей добродтели, постараюсь презрить уловляющія оную прелестью наполненныя слова ваши. Выговоривши сіе, и принялъ на себя спокойной видъ, продолжалъ рчь свою: почто вы, другъ мой, вздумали испытывать мою твердость, или думаете, что сплелъ я сію басню для вашего обмана? разсудитежъ, на какой бы конецъ то я длалъ, и какаябъ могла произойти мн отъ того прибыль?

Тмъ окончавши рчь свою, укорялъ меня моимъ недовреніемъ, а я всячески старался уврить сего старика, что къ помянутому моему предложенію побудило меня жалкое его состояніе, а при томъ отъ пріятнаго обхожденія утвержденная между нами пріязнь, и что по мннію моему, долженъ онъ совтъ мой почитать ниспосылаемою для избавленія его Божескою помощію. Вы будучи честной и разумной человкъ, имете пользоваться симъ случаемъ, дабы живучи въ свт лучше могли употреблять ваши дарованія. Кто можетъ, сказалъ на то старикъ уврить меня, чтобъ я почиталъ слова ваши званіемъ Всевышняго къ приведенію меня въ предлагаемое состояніе, и не сходне ли мн думать, что завидящей ныншнему моему благоденствію дьяволъ, влагая въ васъ такую мысль, старается привести обихъ насъ въ искушеніе? Могу ли я за себя поручится, чтобъ гордость, славолюбіе, жадность къ богатству, сластолюбіе и прочіе страсти, бывшіе сердца моего правители, и нын не со всмъ еще изъ онаго изтребленные его злоди, имъ овладть не усилились, что въ свтской жизни весьма легко здлается, а тогда какъ будетъ съ видимымъ вами въ уединеніи, своимъ душевнымъ спокойствіемъ наслаждающимся невольникомъ, и для того прошу васъ, государь мой, оставте меня въ моей на самаго себя недовренности.

Я слыша такія слова его замолчалъ, и не имя сказать въ опроверженіе твердыхъ его мыслей ничего основательнаго, Просилъ у старика прощенія въ томъ, что я ему усердіемъ моимъ причинило такое безпокойствіе. Посл того мы съ нимъ разстались, а чрезъ полчаса пришедъ паки въ мою квартиру говорилъ: Правда, что слова ваши, государь мой, не поколебали моей твердости, чему вы, какъ искренной мой другъ, конечно радоваться не оставите, и по растаніи нашемъ поминайте, что вы оставили друга хотя въ невол, однакожъ владющаго страстьми своими. Выговоривши сіе началъ онъ лобызать меня съ несказанною нжностію, а по томъ, въ знакъ утвержденной между нами дружбы, принудилъ меня взять пару богатыхъ соболей, и множество другихъ мховъ. Вмсто того послалъ я къ нему чаю, дв штуки китайки и нсколько золотыхъ Японскихъ денегъ. Чай, китайку и для рдкости одинъ изъ помянутыхъ золотыхъ онъ принялъ, протчія же отослалъ ко мн обратно, сказавъ слуг моему, что сія вредная монета въ ныншнемъ его состояніи больше ему пользы не приноситъ.

Между тмъ въ бытность свою у меня, и благодаря за мое усердіе, началъ просить, чтобъ прежде общанное ему исполнилъ я не съ нимъ, но съ человкомъ ему весьма надобнымъ. Я было сперьва на то не согласился, но какъ онъ представилъ мн своего сына, обще съ нимъ страждущаго, и тогда въ Тобольскъ повидаться съ нимъ пріхавшаго, то общался показать старику мою услугу, радость его была несказанная, въ восторг своемъ не зналъ онъ что длать, а на конецъ пришелъ въ себя, а я познакомясь съ его сыномъ, которой былъ также молодецъ разумной, начали обще думать, какимъ безопаснйшимъ путемъ дохать намъ до города Архангельскаго, и какъ бы намъ миновать находящіяся по сей дорог заставы.

Тогда представилъ намъ молодой господинъ нкоего Сибиряка, на врность котораго онъ совершенно могъ положиться. Сей Сибирякъ будучи, такъ сказать, съ нимъ воспитанъ, и тогда, какъ они еще въ благополучіи находились, отъ господъ своихъ по разнымъ причинамъ въ Сибирь посылаемъ, зналъ съ дороги, и уврялъ насъ, что мы можемъ безъ малйшей опасности дохать до города Архангельскаго. И такъ тогдажъ учредили мы путь свой, и начали приготовляться къ нашему отъзду. Молодой господинъ долженъ былъ отправиться напередъ, и отъхавъ отъ Тобольска 100 верстъ насъ дожидаться. А понеже онъ имлъ позволеніе на 50 верстъ вкругъ Тобольска на охоту здить, то отецъ его и разгласилъ по городу, что онъ похалъ на ловлю зврей.

Такимъ образомъ простясь съ новымъ своимъ другомъ, и общаясь ему имть крайнее о состояніи сына его попеченіе, отправился я къ городу. Караванъ нашъ состоялъ въ тритцати вьючныхъ лошадяхъ, между которыми одиннатцать принадлежали молодому господину. Мы нахали его дожидающаго насъ въ назначенномъ мст. Тамъ соединясь шли пустыми и почти непроходимыми дорогами, а на конецъ, по претерпніи крайнихъ безпокойствъ и опасностей, прибыли къ городу Архангельскому, а оттуда пошли на корабл въ Гамбургъ, куда и пріхали уже безъ малйшей въ пути остановки.

Тамъ продали мы дорогою цною Сибирскіе свои товары. Молодой избавленной мною отъ неволи господинъ отправился въ Вну, а я пріхалъ чрезъ Нмецкую землю и Голландію въ свое отечество, гд и услышалъ о худомъ состояніи поселянъ моихъ, исправленіе которыхъ и приведеніе ихъ въ лучшей порядокъ положилъ я на своего племянника, тогда изъ Лондона въ западную Индію отправляющагося. Онъ между тмъ, какъ я въ Азіи находился, возвратился оттуда благополучно, и съ великою прибылью въ Европу, а честнымъ своимъ поступкомъ пріобрлъ себ во многихъ капиталистахъ желаемую довренность, и будучи въ похожденіяхъ своихъ щастливе меня, имлъ уже тогда и свой немалой достатокъ. Дти мои были живы, и подъ смотрніемъ часто упоминаемой выше сего старухи, воспитаны въ сходственность моего желанія.

И такъ находясь уже въ своемъ отечеств, точно намрился не предпринимать на себя больше въ исканіи, бродя по свту чудными приключеніями сопряженнаго несноснаго труда. Ибо наступило уже время приготовляться къ отъзду такою дорогою, которая всхъ тхъ длинняе, кои въ семьдесятъ двухъ лтнюю великимъ множествомъ различныхъ нещастіевъ наполненную жизнь свою имлъ я случай объздить, и на конецъ собственнымъ своимъ безпокойствіемъ научиться: Сколь неоцненно есть сіе сокровище, чтобы живучи въ уединеніи, и наслаждаясь благоденствіемъ приготовлять себя къ полученію вчнаго блага, о чемъ всякой разумной человкъ помышляя, долженъ стараться, дабы тмъ получить жизни своей честной

КОНЕЦЪ.

ЖИЗНЬ И ПРИКЛЮЧЕНІЯ РОБИНЗОНА КРУЗАПРИРОДНАГО АГЛИЧАНИНА.

Читайте также:

ЖИЗНЬ И ПРИКЛЮЧЕНІЯ РОБИНЗОНА КРУЗА
ПРИРОДНАГО АГЛИЧАНИНА.