Путешествие в страну пушных зверей,, Верн Жюль, Год: 1872 читать онлайн, скачать электронную книгу fb2, pdf бесплатно

Время на прочтение: 16 минут(ы)

Скачать в PDF

Скачать в FB2

Путешествіе въ страну пушныхъ зврей
или
Приключенія
на
Пловучемъ остров

Жюля Верна

Съ 48 рисунками

ЧАСТЬ ВТОРАЯ

ПЕРЕВОДЪ
МАРКА-ВОВЧКА.

Изданіе О. В. Звонарева

С.-Петербургъ.
типографія I. Мордуховскаго, Офицерская Д. No 7—14.
1874.

ГЛАВА I.

Пловучій фортъ.

Фортъ Надежды, основанный Джесперомъ Гобсономъ на границахъ полярнаго моря, уплылъ!

Заслуживалъ ли упрека мужественный агентъ компаніи Гудсонова залива?

Нтъ. Всякій другой на его мст ошибся бы точно также. Противъ подобной случайности не могла помочь никакая человческая предусмотрительность. Онъ думалъ, что строитъ на скал, а построилъ даже не на песк.

Часть территоріи, образующая полуостровъ Викторію, который на всхъ, самыхъ точныхъ, географическихъ картахъ англо-американскихъ владній соединенъ съ американскимъ континентомъ, вдругъ отдлилась. Этотъ полуостровъ былъ ничто иное, какъ громадная льдина, представляющая поверхность въ полтораста квадратныхъ миль, которой послдовательные наносы придали видъ твердой почвы, не имющей недостатка ни въ растительности, ни въ чернозем. Въ продолженіе тысячи вковъ эта льдина была спаяна съ приморьемъ, но землятресенье 3 января оторвало ее и полуостровъ превратился въ островъ, — въ островъ блуждающій уже три мсяца, увлекаемый теченіями по Арктическому океану!

Да! это было ни что иное какъ льдина и она уносила фортъ Надежды и его обитателей!

Джесперъ Гобсонъ быстро сообразилъ, что ничмъ инымъ невозможно объяснить, какъ они очутились подъ другою широтою. Перешеекъ, соединявшій полуостровъ Викторію съ континентомъ, вроятно, уже нсколько мсяцевъ тому назадъ разорвался, — именно въ день землетрясенья.

Пока длилась зима, пока море было сковано льдомъ, этотъ разрывъ не произвелъ никакой перемны въ географическомъ положеніи полуострова. Но когда наступила оттепель, когда, отъ дйствія солнечныхъ лучей, снгъ началъ таять, когда сплошные льды отстали отъ береговъ и поплыли, когда, наконецъ, море очистилось, эта территорія, съ своими лсами, береговыми утесами, мысомъ, внутреннею лагуною, прибрежьемъ тоже поплыла, увлекаемая теченіемъ. Это теченье увлекало ее уже нсколько мсяцевъ! Она плыла, а зимовники, которые во время своихъ охотъ не отходили отъ форта на далекое разстояніе, не замчали, что они плывутъ! Густые туманы не позволяли видть окрестностей, почва представляла вс признаки неподвижности и ничто не могло навести Джеспера Гобсона или его товарищей на мысль, что они изъ континентальныхъ жителей превратились въ островитянъ.

Достойно замчанья, что ничто не измнилось на оторвавшейся части мыса Батгурста. Вроятно это зависло отъ величины острова и отъ направленья увлекавшаго его теченія. Если-бы видна была хоть какая нибудь перемна въ главныхъ пунктахъ мыса Батгурста, еслибы островъ какъ нибудь перевернулся, еслибы солнце или луна всходили или заходили на новомъ горизонт, Джесперъ Гобсонъ, Томасъ Блекъ, мистриссъ Полина Барнеттъ или кто нибудь изъ остальныхъ, колонистовъ понялъ бы, въ чемъ дло. Но, по той или другой причин, перемщенье совершалось, слдуя по одной параллели земнаго шара и потому быстрота его была нечувствительна.

Хотя Джесперъ Гобсонъ нисколько не сомнвался въ мужеств, хладнокровіи и энергіи своихъ товарищей, но онъ все-таки счелъ за лучшее до поры до времени не говорить имъ о превращеньи полуострова въ пловучій островъ. Онъ хотлъ сначала хорошенько обдумать свое новое положенье и тогда уже сообщить имъ, что случилось.

Къ счастью, солдаты и рабочіе мало смыслили въ астрономическихъ наблюденіяхъ и, незамчая никакихъ видимыхъ перемнъ вокругъ себя, преспокойно занимались каждый своимъ дломъ.

И такъ лейтенантъ Гобсонъ ршился молчать, пока кто будетъ возможно. Онъ собралъ все свое мужество. Онъ овладлъ собою и принялся утшать злополучнаго Томаса Блека, который стеналъ и рвалъ на себ волосы.

Достойный астрономъ тоже неподозрвалъ, что случилось.

Онъ не изслдовалъ края, какъ Джесперъ Гобсонъ, не могъ, слдственно, замтить никакихъ мстныхъ особенностей и былъ далеко отъ истины. Его терзала мысль, что, къ стыду обсерваторій, эфемериды были неврны и что это желанное затмнье, для котораго онъ, Томасъ Блекъ, прибылъ изъ такой дали, совершилъ путешествіе съ такими ужасными лишеніями и опасностями, никогда не должно было и быть затмніемъ полнымъ въ широт семидесяти градусовъ.

Онъ не могъ примириться съ ‘позоромъ обсерваторій’ и былъ въ совершенномъ отчаяніи.

Но Томасъ Блекъ скоро долженъ былъ узнать истину.

Джесперъ Гобсонъ, давъ понять своимъ товарищамъ, что неудачное наблюденье надъ солнечнымъ затмніемъ можетъ волновать астронома, а до нихъ совершенно не касается, посовтовалъ имъ разойтись и заняться дломъ.

Вс тотчасъ же повиновались и начали спускаться съ вершины мыса Батгурста, направляясь къ форту, какъ вдругъ капралъ Джолифъ остановился, подумалъ, потомъ подошелъ къ Джесперу Гобсону съ шапкой въ рукахъ и сказалъ:

— Господинъ лейтенантъ, могу ли я вамъ сдлать одинъ простой вопросъ?

— Разумется можете, Джолифъ, отвтилъ Джесперъ Гобсонъ, не зная къ чему ведетъ это вступленье. Ну, говорите!

Но капралъ Джолифъ не говорилъ. Онъ колебался. Крошка мистриссъ Джолифъ толкнула локтемъ своего застнчиваго супруга.

— Я, господинъ лейтенантъ… то есть это я все на счетъ семидесятаго градуса широты, проговорилъ, наконецъ, капралъ Джолифъ. Коли только я, какъ слдуетъ, понялъ, такъ мы ни тамъ, гд вы изволили полагать…

Лейтенантъ Гобсонъ нахмурилъ брови.

— Дйствительно, отвчалъ онъ уклончиво — дйствительно, мы ошиблись въ вычисленіяхъ…. Наши первые наблюденія были не совсмъ врны. Но почему это васъ такъ заботитъ?

— А я все на счетъ жалованья, господинъ лейтенантъ, отвчалъ капралъ Джолифъ, вдругъ неизвстно почему принимая на себя самый лукавый видъ, — я все на счетъ жалованья. Вы вдь знаете, господинъ лейтенантъ, что компанія общала двойное жалованье…

Джесперъ Гобсонъ вздохнулъ свободне.

Дйствительно его отряду, какъ помнитъ читатель, общано было двойное жалованье, если ему удастся основать факторію на семидесятой параллели или выше. Капралъ Джолифъ, не отличавшійся безкорыстіемъ, встревожился вопросомъ о градусахъ только потому, что боялся упустить изъ рукъ общанное денежное вознагражденье.

— Успокойтесь, Джолифъ, отвчалъ Джесперъ Гобсонъ, улыбаясь, — и успокойте всмъ товарищей… Наша ошибка, которая поистин необъяснима, не можетъ, по счастью, никому повредить. Мы, правда, не на семидесятой параллели, но мы не ниже, а выше. Значитъ, вы имете полное право на двойное жалованье.

— Честь имю принести мою благодарность, господинъ лейтенантъ, сказалъ капралъ Джолифъ, у котораго лицо совершенно просіяло — я, господинъ лейтенантъ, не особенно хлопочу о деньгахъ, но деньги…. деньги, господинъ лейтенантъ…. вещь важная!

Выразивъ эту великую истину, и отвсивъ низкій поклонъ лейтенанту, капралъ Джолифъ легкимъ шагомъ направился къ форту. За нимъ послдовали и вс остальные.

Никто изъ нихъ не подозрвалъ, какой странный и ужасный переворотъ совершился въ положеньи территоріи, на которой они поселились.

Сержантъ Лонгъ тоже было направился къ факторіи, но Джесперъ Гобсонъ остановилъ его.

— Погодите, сержантъ Лонгъ, сказалъ онъ — погодите…

Сержантъ Лонгъ быстро повернулся, и какъ вкопанный остановился передъ господиномъ лейтенантомъ.

— Слушаю, господинъ лейтенантъ.

На вершин мысоваго утеса въ эту минуту находились только мистриссъ Полина Барнеттъ, Меджъ, Томасъ Блекъ, лейтенантъ Гобсонъ и сержантъ Лонгъ.

Посл отчаянныхъ восклицаній Томаса Блека по поводу неудавшагося затмнія, посл краткихъ неясныхъ объясненій Джеспера Гобсона, мистриссъ Полина Барнеттъ не произносила ни слова. Какъ смущенье лейтенанта ни было мимолетно, она его замтила, и теперь глядла на него вопросительно.

Лицо мужественной женщины выражало скоре удивленіе, чмъ безпокойство.

Поняла она въ чемъ дло? Озарила ее истина такъ-же внезапно, какъ Джеспера Гобсона? Сообразила она всю опасность положенія? Предвидла она вс послдствія страшнаго переворота?

Она молчала, и спокойно стояла рядомъ съ Меджъ, которая обняла ее одной рукой и съ любопытствомъ на всхъ поглядывала, и ко всему прислушивалась.

Что касается до астронома, то онъ не находилъ себ мста и метался, какъ угорлый, во вс стороны. Волосы у него стояли дыбомъ. Онъ моталъ головой, топалъ ногами, размахивалъ и всплескивалъ руками. Отчаянныя восклицанья все еще вырывались изъ его груди. Онъ грозилъ солнцу кулаками! Онъ, какъ строгій судья, желающій уничтожить преступника гнвнымъ убійственнымъ взглядомъ, смотрлъ прямо на дневное свтило, рискуя себ на вки испортить зрніе. Однимъ словомъ, онъ бсновался.

Наконецъ, волненіе его нсколько поутихло. Онъ почувствовалъ, что можетъ говорить и, скрестивъ руки на груди, съ пылающими взорами, съ угрожающимъ видомъ, подбжалъ въ лейтенанту Гобсону, сталъ передъ нимъ и крикнулъ:

— Не угодно ли вамъ объясниться со мною, господинъ агентъ компаніи Гутсонова залива!

Воззваніе, тонъ, поза астронома моглибы оскорбить другаго, боле вспыльчиваго и мене благоразумнаго человка. Но Джесперъ Гобсонъ понималъ, какъ велико огорченье бднаго ученаго, и былъ снисходителенъ къ его сумасбродствамъ. Онъ только поглядлъ на него и ничего не отвтилъ на неприличную выходку.

— Мистеръ Гобсонъ, сказалъ тогда Томасъ Блекъ, едва сдерживая свое раздраженье, неугодно-ли вамъ объяснить мн, что все это значитъ? Объясните-ли вы мн, мистеръ Гобсонъ? Что это, мистификація съ вашей стороны? Въ такомъ случа, милостивый государь, вы оскорбили не только меня, но весь ученый міръ. Да! И вы пожалете объ этомъ!

— Что вы хотите этимъ сказать, мистеръ Блекъ? спокойно спросилъ лейтенантъ Гобсонъ.

— Я хочу сказать, милостивый государь, что вы взялись препроводить отрядъ на границы семидесятой параллели!

— Или дальше, за семидесятую параллель, отвтилъ Джесперъ Гобсонъ.

— Дальше семидесятой параллелли, милостивый государь? вскрикнулъ Томасъ Блекъ. А мн зачмъ дальше семидесятой параллели? Вдь я долженъ былъ наблюдать солнечное затмніе какъ разъ на семидесятой параллели! Я не долженъ былъ удаляться съ семидесятой параллели ни на единую линію! А я гд? Я на три градуса выше!

— Что-жъ длать, мистеръ Блекъ, отвтилъ Джесперъ Гобсонъ все тмъ же спокойнымъ тономъ.— Мы ошиблись, вотъ и все.

— Вотъ и все! вскрикнулъ астрономъ. Вотъ и все!

Спокойствіе лейтенанта приводило его въ бшенство.

— Позвольте еще вамъ замтить, мистеръ Блекъ, продолжалъ лейтенантъ Гобсонъ, что не я одинъ ошибся, — ошиблись точно такъ же и вы сами. Мы, по прибытіи на мысъ Батгурстъ, вмст производили наблюденія, — вмст опредлили положенье мстности. Вы не можете обвинять однаго меня въ нашей общей ошибк.

Этотъ отвтъ совершенно уничтожилъ Томаса Блека и, не взирая на весь гнвъ и отчаяніе, клокотавшіе въ его груди, онъ не нашелся, что сказать.

Да! если ошибся лейтенантъ Гобсонъ, то и онъ, ученый Томасъ Блекъ, тоже ошибся! Что будутъ думать теперь въ ученой Европ, въ Гринвинской обсерваторіи объ астроном, который могъ ошибиться въ опредленьи широты? Онъ, Томасъ Блекъ, ошибся на цлые три градуса! И при какихъ обстоятельствахъ! Когда отъ точнаго опредленья параллели зависла возможность наблюдать полное солнечное затмніе! Затмніе, которое долго не повторится при такихъ условіяхъ! Томасъ Блекъ на вки обезчещенъ!

— Да какъ же это я могъ такъ ошибиться! вскрикнулъ онъ, схватывая себя за голову въ новомъ порыв отчаянія, и вырывая цлые клоки волосъ, — какъ я могъ такъ ошибиться? Я, значитъ, не умю взять секстана въ руки! я значитъ не умю опредлить угла! я, значитъ, ослпъ! Если это такъ, то мн остается только кинуться съ этого утеса и сломить себ шею!

— Мистеръ Блекъ, сказалъ лейтенантъ Гобсонъ, выслушайте меня! Вы не виновны. Вы не ошиблись въ опредленьи широты, вамъ не въ чмъ упрекать себя!

— Значитъ, вы….

— Я тоже не виноватъ, мистеръ Блекъ, я тоже не ошибся въ опредленьи широты…. Я вамъ сейчасъ объясню все дло….

— Прошу васъ, мистриссъ Барнеттъ, прибавилъ лейтенантъ, обращаясь къ путешественниц, и васъ тоже, Меджъ, и васъ тоже, сержантъ Лонгъ, выслушайте меня. Я требую, чтобы все, что я скажу, было сохранено въ тайн. Совершенно безполезно пугать нашихъ товарищей. Они помочь не могутъ, а придутъ, пожалуй, въ уныніе, что чрезвычайно вредно отразится и на нихъ, и на насъ.

Мистриссъ Полина Барнеттъ, Меджъ, сержантъ Лонгъ и Томасъ Блекъ окружили Джеспера Гобсона. Хотя они не давали общаній хранить втайн, что услышатъ, но лейтенантъ Гобсонъ могъ понять и безъ общаній, что они его не выдадутъ.

— Друзья мои, началъ Джесперъ Гобсонъ, когда, годъ тому назадъ, мы прибыли на этотъ пунктъ англійской Америки, мы тотчасъ же опредлили положенье мыса Батгурста и нашли, что мысъ Батгурстъ лежитъ какъ разъ на семидесятой нараллели. Такъ, или нтъ?

— Такъ! такъ! вскрикнулъ Томасъ Блекъ.

— Такъ, повторили другіе.

— Теперь оказывается, что мысъ Батгурстъ находится выше семидесятой параллели, на три градуса дальше къ сверу. Мысъ Батгурстъ уплылъ на три градуса!

— Уплылъ?! вскрикнулъ Томасъ Блекъ, уплылъ? Полноте разсказывать сказки, милостивый государь! Съ какихъ это поръ мысы плаваютъ?

— Какъ ни кажется вамъ этотъ фактъ невроятнымъ, мистеръ Блекъ, но онъ существуетъ, спокойно отвчалъ лейтенантъ Гобсонъ. Теперь нашъ полуостровъ Викторія ничто иное, какъ ледяной островъ. Землетрясенье оторвало его отъ американскаго поморья и его увлекаетъ арктическое теченье!

— Куда? спросилъ сержантъ Лонгъ.

— Неизвстно куда, отвчалъ Джесперъ Гобсонъ.

Нкоторое время товарищи лейтенанта Гобсона молчали.

Ихъ глаза невольно устремились къ югу, за обширныя равнины, въ ту сторону, гд былъ перешеекъ, соединявшій ихъ съ береговъ.

Но съ мста, гд они находились, они могли видть только море, которое теперь окружало ихъ со всхъ сторонъ.

Еслибы мысъ Батгурстъ возвышался еще на нсколько сотъ футовъ надъ уровнемъ океана, то окружность ихъ впаднія ясно бы представилась ихъ глазамъ и они бы увидали, что полуостровъ превратился въ островъ.

Всми овладло живйшее волненье при мысли, что фортъ Надежды и его обитателей теченье увлекаетъ въ море и длаетъ игрушкой втровъ и волнъ.

— Теперь, значитъ, объясняются вс необъяснимыя особенности этой территоріи, мистеръ Гобсонъ, сказала мистриссъ Полина Барнеттъ.

— Да, мистриссъ Барнеттъ, теперь все объясняется, отвчалъ лейтенантъ Гобсонъ. Полуостровъ Викторія, который мы приняли — который мы непремнно должны были принять — за часть берега, въ дйствительности былъ ничто иное, какъ громадная льдяная глыба съ незапамятныхъ временъ припаянная къ американскому континенту. Мало по малу втеръ занесъ на эту ледяную глыбу земли, песку и разныхъ смянъ, почекъ, листиковъ, зеренъ, изъ которыхъ потомъ выросли травы, мхи и лса. Облака снабдили прсной водою ея лагуну и маленькую рчку. Растительность ее преобразила. Но подъ этимъ озеромъ, подъ этимъ пескомъ, однимъ словомъ, подъ нашими ногами находится ледъ, который, въ силу своей легкости, плаваетъ по морю. Да, мы на льдин, и насъ уноситъ льдина! Теперь объясняется, почему намъ, съ тхъ поръ, какъ мы здсь поселились, ни разу не попалось ни единаго камешка, ни единаго кремешка! Объясняется, почему берега такъ отвсны, почему, когда мы копали яму для ловушки на олевей, мы нашли ледъ на глубин девяти футовъ подъ землею, объясняется, наконецъ, почему морскіе приливы и отливы такъ незначительны: съ этими приливами и отливами поднимался и опускался нашъ воображаеный полуостровъ!

— Дйствительно все теперь объясняется, мистеръ Гобсонъ, сказала мистриссъ Полина Барнеттъ.— Ваши предчувствія, на которыя я такъ нападала, не обманули васъ. Но я хочу предложить вамъ одинъ вопросъ.

— Какой, мистриссъ Барнеттъ?

— А вотъ на счетъ приливовъ. Теперь вдь приливовъ нтъ и быть не можетъ?

— Разумется, мистриссъ Барнеттъ.

— Но когда мы только-что поселились на мыс Батгурст приливы бывали, хотя и незначительные?

— Бывали, мистриссъ Барнеттъ.

— Почему же они тогда бывали, мистеръ Гобсонъ?

— Потому, мистриссъ Барнеттъ, отвчалъ лейтенантъ Гобсонъ, — что тогда ледяная глыба еще прикрплялась перешейкомъ въ американскому континенту, представляя, такимъ образомъ, нкоторое сопротивленіе приливу, который вмсто того, чтобы доходить до двадцати футовъ, какъ бы слдовало при другихъ условіяхъ, доходилъ всего до двухъ футовъ, Посл того, какъ землетрясенье оторвало ледяную глыбу отъ берега, эта ледяная глыба начала подниматься съ приливомъ, опускаться съ отливомъ, слдственно…

— Понимаю, понимаю, мистеръ Гобсонъ, прервала мистриссъ Полина Барнеттъ.— Бдный мистеръ Блекъ! Надо признаться, что подобнаго несчастія не испыталъ никогда ни единый астрономъ!

— Мы можемъ утшать себя только тмъ, что не виноваты въ этомъ несчастьи, мистриссъ Барнеттъ. Нельзя упрекнуть ни меня, ни васъ, никого. Во всемъ виновата одна природа! Землетрясенье оторвало полуостровъ отъ континента и теперь мы несемся на плавучемъ остров. Этимъ объясняется и то, почему пушные и другіе зври, не взирая на вс наши выстрлы, въ такомъ невроятномъ множеств встрчаются въ окрестностяхъ форта: имъ, какъ и намъ, некуда бжать!

— Этимъ объясняется еще и то, почему къ намъ не пожаловали въ гости конкуренты, которыхъ вы опасались, мистеръ Гобсовъ, сказала Меджъ, — помните, эти канадскіе охотники что ли?

— И почему не могъ прибыть на мысъ Батгурстъ отрядъ, посланный капитаномъ Сравенти, прибавилъ сержантъ Лонгъ.

Томасъ Блекъ, не взирая на все свое отчаяніе, съ интересомъ выслушалъ объясненія лейтенанта Гобсона.

Да, все, что говорилъ лейтенантъ Гобсонъ, было справедливо, но зачмъ именно теперь, именно съ нимъ, Томасомъ Блекомъ, случилось такое неслыханное несчастье! Случись оно посл наблюденій надъ солнечнымъ затмніемъ, тогда дло другое, но упустить единственный случай обогатить науку!…. Это нестерпимо, отъ этого можно съ ума сойти!

— Мн, значитъ, нечего надяться на возвращенье въ Европу, сказала мистриссъ Полина Барнеттъ, глядя на лейтенанта.— По крайней мр нечего надяться на возвращенье съ ныншнемъ году.

Путешественница произнесла эти слова такимъ тономъ, который ясно показывалъ, что она покорялась своей судьб безъ особеннаго сокрушенія.

Казалось, мистриссъ Полина Барнеттъ не только не испугалась своего неожиданнаго путешествія на плавучемъ остров, но даже была отчасти довольна и приготовлялась наслаждаться новыми видами, заниматься новыми наблюденіяни.

Впрочемъ, что было толку унывать или отчаяваться? Ни уныньемъ, ни отчаяньемъ нельзя было поправить дла, — нельзя было пріостановить острова, увлекаемаго теченіемъ, нельзя было опять приставить его къ континенту. Самое лучшее было сохранять, насколько возможно, хладнокровіе, заниматься дломъ и ожидать, что будетъ.

ГЛАВА II.

Куда понесетъ.

Джесперъ Гобсонъ, сознавая всю опасность своего положенія, не падалъ духомъ, а началъ отыскивать средства къ общему спасенью.

Опредливъ на какой широт находится островъ Викторія — имя Викторіи за нимъ осталось — надо было опредлить и долготу.

Но въ этотъ день уже было поздно и пришлось ждать до завтра, такъ какъ для предстоящихъ вычисленій необходимо было два раза опредлить высоту солнца — передъ полуднемъ и посл полудня — и измрить два часовыхъ угла.

Въ два часа пополудни лейтенантъ Гобсонъ и Томасъ Блекъ опредлили, посредствомъ секстана, положенье солнца надъ горизонтомъ. На слдующій день, около десяти часовъ утра, они намревались повторить это опредленье и затмъ вывести изъ двухъ высотъ долготу того пункта, который занималъ островъ на полярномъ океан.

Спустившись съ вершины утеса, они не прямо отправились въ фортъ, а еще долго прохаживались и разговаривали.

‘Разумется, ни Джесперъ Гобсонъ, ни Томасъ Блекъ’, ни сержантъ Лонгъ, ни мистриссъ Полина Барнеттъ не жаловались и не обмнивались безполезными стованіями. Что касается до Меджъ, то за себя собственно она ни боялась, но не могла глядть безъ глубокаго волненія на ‘свою’ Полину, представляя себ, какіа катастрофы ожидаютъ ее въ будущимъ. Меджъ готова была отдать жизнь за свою Полину, но вдь это самопожертвованье не могло спасти ее! Меджъ правда, утшала себя тмъ, что Полина женщина энергичная и умная, въ унынье не впадетъ и, по всей вроятности, выищетъ средство къ спасенію, но все-таки тревога ея была велика и, какъ она ни скрывала ее, проглядывала и въ словахъ, и во взглядахъ.

Мистриссъ Полина Барнеттъ, въ какой нибудь часъ времени, уже успла освоиться съ своимъ положеньемъ и безъ всякаго страха смотрла въ будущее.

По правд говоря, ей еще нечего было приходить въ отчаяніе.

Форту Надежды и его обитателямъ не грозила неминуемая гибель и все заставляло предполагать, что ихъ путешествіе на плавучемъ остров окончится благополучно.

Джесперъ Гобсонъ объяснилъ это какъ нельзя лучше своимъ товарищамъ.

Пловучему острову угрожали только дв опасности:

Или теченьемъ его увлечетъ въ открытое море до тхъ высокихъ полярныхъ широтъ, откуда никто не возвращается.

Или теченье увлечетъ его въ югу, быть можетъ черезъ Беринговъ проливъ, въ Тихій океанъ.

Въ первомъ случа зимовники, затертые непроходимыми льдами, будутъ лишены всякой возможности сообщенія съ людьми и погибнутъ отъ стужи и голода въ гиперборейской пустын.

Во второмъ случа островъ Викторія, увлеченный теченьемъ въ боле теплыя воды Тихаго океана, мало по малу подтаетъ снизу и обрушится подъ ногами своихъ обывателей. Въ томъ и другомъ случа воспослдуетъ неминуемая гибель Джеспера Гобсона, всхъ его товарищей и построеннаго съ такими трудами фортъ Надежды.

Но вроятно ли то, или другое несчастье?

Нтъ, невроятно. Лто уже подходило къ концу. Черезъ три мсяца мope, подъ вліяніемъ первыхъ полярныхъ холодовъ, застынетъ, сплошь покроется крпкой ледяной корой, и тогда можно будетъ дохать на саняхъ до самой ближайшей земли, — если плавучій островъ унесетъ къ востоку, такъ къ русской Америк, а если къ западу, такъ къ азіатскому берегу.

— Никакъ нельзя ручаться, куда мы заплывемъ, сказалъ лейтенантъ Гобсонъ, — потому что мы не властны направить нашъ пловучій островъ въ ту или другую сторону. Мы поплывемъ туда, куда понесетъ теченье.

Разсужденія Джеспера Гобсона всмъ показались весьма основательными.

Нечего было сомнваться въ томъ, что холодъ припаяетъ пловучій островъ Викторію къ какому нибудь обширному ледяному полю и можно было ожидать, что теченье не занесетъ его слишкомъ далеко ни къ сверу, ни къ западу. А перебраться черезъ пространство какихъ нибудь нсколькихъ сотъ миль не представляло особыхъ затрудненій для энергичныхъ, ршительныхъ людей, свыкшихся и съ полярнымъ климатомъ и съ долгими экскурсіями по арктическимъ странамъ.

Придется, правда, покинуть фортъ Надежды, предметъ столькихъ заботъ, надо будетъ распроститься со всми мечтами, какими до сихъ поръ себя тшили, но длать было нечего. Факторія, построенная на движущейся льдин, не могла приносить никакой пользы компаніи Гудсонова залива. Со дня на день надо было ожидать, что ледяная глыба подтаетъ и наносная земля опустится на дно океана. Необходимо было воспользоваться первымъ случаемъ и какъ только позволятъ обстоятельства, перебраться на твердую почву.— Одного можно скоре всего опасаться, сказалъ Джесперъ Гобсонъ.

— Чего? спросили вс въ одинъ голосъ.

— До зимнихъ холодовъ осталось еще недль восемь или девять, — значитъ воды Арктическаго моря начнутъ сгущаться и замерзать только недль черезъ девять, — а въ это время теченье можетъ насъ увлечь или очень далеко къ сверу, или очень далеко къ югу. Я знаю, по разсказамъ многихъ зимовников, что пловучія льдины иногда заплываютъ Богъ всть въ какую даль.

— Все, значитъ, зависитъ, отъ неизвстныхъ теченій, которыя встрчаются у входа въ Беринговъ проливъ? спросила мистриссъ Полина Барнеттъ.

— Да, мистриссъ Барнеттъ, отвчалъ лейтенантъ Гобсонъ, и мы сейчасъ же постараемся прослдить эти теченья на карт Арктическаго океана. Неугодно ли вамъ пройти въ мою комнату?

— Хорошо, мистеръ Гобсонъ.

— Мистеръ Блекъ, вы пожалуете? Я прошу тоже Меджъ и сержанта Лонга.

Вс отправились за лейтенантомъ Гобсономъ.

— Еще разъ прошу васъ, сказалъ лейтенантъ Гобсонъ, — ничего не говорить о нашемъ положеньи товарищамъ. Положенье наше не отчаянное и, слдственно, а считаю совершенно безполезнымъ сообщать о бд тмъ, которые, быть можетъ, перепугаются и тмъ повредятъ длу.

— Я ничего никому не скажу, если вы того не желаете, мистеръ Гобсонъ, отвчала мистриссъ Полина Барнеттъ.— Но не лучше ли теперь же озаботиться устройствомъ какого нибудь плота или парома, на которомъ бы мы вс могли помститься и на которомъ мы могли бы проплыть по морю нсколько сотъ миль? Я думаю, что это мра была бы благоразумна.

— Дйствительно благоразумна, мистриссъ Барнеттъ, и я послдую вашему совту. Я подъ какимъ нибудь благовиднымъ предлогомъ распоряжусь, чтобы работы начались немедленно и буду наблюдать, чтобы работали какъ можно прочне. Но, по моему мннію, переправляться черезъ море на плоту слдуетъ только въ крайнемъ случа. Для насъ самое важное оставить пловучій островъ до оттепели и мы должны употребить все отъ насъ зависящее, чтобы добраться до какого нибудь континента, какъ только океанъ замерзнетъ.

Вс согласились съ лейтенантомъ Гобсономъ.

— На постройку судна въ тридцать, тридцать пять тоннъ требуется не меньше трехъ мсяцевъ, продолжалъ лейтенантъ Гобсонъ, — значитъ, оно можетъ быть готово только тогда, когда уже море замерзнетъ и плавать по немъ будетъ невозможно. Да, лучше всего намъ постараться какъ нибудь перейти по ледянымъ полямъ до континента! Теперь, главное не унывать и никому изъ остальныхъ товарищей не говорить о неожиданной бд.

Вс общали лейтенанту Гобсону строго сохранить тайну.

Вс рабочіе были заняты своимъ дломъ, вс женщины сидли у себя въ комнатахъ, но лейтенантъ Гобсонъ, мистриссъ Полина Барнеттъ, Томасъ Блекъ, Меджъ и сержантъ Лонгъ нашли боле удобнымъ расположиться въ большой опуствшей зал форта, около стола.

Лейтенантъ Гобсонъ принесъ отличную карту атмосферныхъ и океаническихъ теченій и вс тщательно принялись разсматривать часть Ледовитаго моря, простирающуюся отъ мыса Батгурста до Берингова пролива.

Два главныхъ теченія раздляютъ опасныя мста, лежащія между полярнымъ кругомъ и тмъ мало извстнымъ проливомъ, который, со времени смлаго открытія Макъ Блюра, называется сверо-западнымъ проходомъ. Такъ по крайней мр показывали до сихъ поръ вс гидрографическія наблюденія.

Одно теченье носитъ названье Камчатскаго. Оно беретъ начало около полуострова того же имени, слдуетъ вдоль азіатскаго берега и перескаетъ Беринговъ проливъ, касаясь Восточнаго мыса, самой выдающейся точки земли Чукчей. Теченье это направляется съ юга на сверъ, круто поворачиваетъ миляхъ въ шестистахъ отъ пролива и, наконецъ, идетъ прямо къ востоку, почти параллельно съ проходомъ, открытымъ Макъ Клюромъ, по которому, вроятно вслдствіе того, и можно плавать въ теплое время года.

Другое теченье, называемое Беринговымъ теченіемъ, направляется въ противоположную сторону. Сначала оно слдуетъ вдоль американскаго берега съ востока на западъ, въ разстояніи сотни миль отъ прибрежья, при вход въ проливъ сталкивается съ Камчатскимъ теченіемъ, затмъ, спускаясь къ югу и приближаясь къ берегамъ Русской Америки, идетъ по Берингову морю и, такъ-сказать, разбивается о дугообразную плотину, которую представляютъ Алеутскіе острова. На карт лейтенанта Гобсона было съ точностію обозначено все, что по новйшимъ открытіямъ было извстно. Карта, значитъ, была хорошая и по ней можно было смло разсчитывать, не опасаясь никакихъ ложныхъ выводовъ.

Джесперъ Гобсонъ долго и внимательно разсматривалъ эту карту, не говоря ни слова. Затмъ онъ провелъ рукою по лбу, какъ бы желая отогнать какую-то непріятную мысль, и сказалъ.

— Будемъ надяться, друзья мои, что теченье не увлечетъ насъ далеко.

— А если увлечетъ, мистеръ Гобсонъ? спросила мистриссъ Полина Барнеттъ.

— Тогда, мистриссъ Барнеттъ, мы рискуемъ не возвратиться….

— Почему же, мистеръ Гобсонъ?

— Почему, мистриссъ Барнеттъ? отвчалъ лейтенантъ Гобсонъ. Поглядите хорошенько на эту часть Арктическаго океана и вы легко поймете почему. Два опасныхъ для насъ теченья идутъ въ противоположномъ направленьи. На той точк, гд эти теченья встрчаются, пловучій островъ остановится, — остановится въ далекомъ разстояньи отъ земли, простоитъ всю зиму, а когда настанетъ оттепель, то его понесетъ или теченье Камчатское до невдомыхъ странъ сверо-запада, или теченье Берингово въ Тихій океанъ…

— Этого не будетъ, мистеръ Гобсонъ! сказала Меджъ съ увренностію. Этого не будетъ! Богъ этого не допуститъ! Я врю!…

— Позвольте, мистеръ Гобсонъ, прервала мистриссъ Полина Барнеттъ. Я никакъ не могу вообразить, на какой части полярнаго моря мы теперь находимся. Я вижу только ясно опасное Камчатское теченье, которое направляется прямо къ сверо-западу. Можетъ это именно теченье и уноситъ насъ? Можетъ быть, мы теперь плывемъ къ Сверной Георгіи?

— Я этого не думаю, мистриссъ Барнеттъ, отвчалъ Джесперъ Гобсонъ, подумавъ съ минуту.

— А почему? разв этого не можетъ случиться?

— Вдь мы плывемъ уже три мсяца, мистриссъ Барнеттъ.

— Да, мистеръ Гобсонъ, три мсяца.

— Камчатское теченье такъ быстро, мистриссъ Барнеттъ, что еслибы оно несло насъ три мсяца, такъ у насъ была бы въ виду какая нибудь земля.

— Такъ гд же, вы полагаете, мы находимся, мистеръ Гобсонъ?

— Мы, безъ сомннья, находимся между Камчатскимъ теченіемъ и прибрежьемъ, вроятно въ какомъ нибудь обширномъ водоворот, около береговъ.

— Этого не можетъ быть, мистеръ Гобсонъ! съ живостью отвчала мистриссъ Полина Барнеттъ.

— Не можетъ быть, мистриссъ Барнеттъ? повторилъ лейтенантъ Гобсонъ.— А почему же не можетъ?

— Потому, что островъ Викторія, попавъ въ водоворотъ, не имлъ бы опредленнаго направленія и принялъ бы вращательное движенье. Но положенье острова Викторіи въ три мсяца не измнилось, слдственно….

— Вы правы, мистриссъ Барнеттъ, сказалъ Джесперъ Гобсонъ. Вы отлично соображаете!

Онъ подумалъ нсколько минутъ и продолжалъ:

— Можетъ быть существуетъ еще какое нибудь неизвстное теченье, незанесенное на географическія карты. Что за ужасная неизвстность! Я бы былъ спокойне, еслибы точно опредлилъ положенье острова. Кажется завтрашній день никогда не наступитъ!

— Наступитъ! отвтила Меджъ.

Оставалось ожидать слдующаго утра.

Вс разошлись по своимъ комнатамъ, и занялись обычными работами.

Сержантъ Лонгъ предупредилъ солдатъ, что отъздъ въ фортъ Реліансъ, назначенный на слдующее утро, отложенъ. На вопросъ, почему отложенъ, сержантъ Лонгъ отвтилъ, что лейтенантъ Гобсонъ раздумалъ, что, по всмъ вроятіямъ, отрядъ бы не усплъ достигнуть форта Реліанса до наступленья холодовъ, что мистеръ Томасъ Блекъ совершенно съ этимъ согласенъ, и предпочитаетъ провести еще одну зиму въ форт Надежды для пополненья своихъ метеорологическихъ наблюденій, что безъ подвоза провіанта и всего прочаго, фортъ Надежды легко можетъ обойтись, и проч., проч. въ этомъ род.

Сержантъ Лонгъ могъ бы и сократить свои доводы, потому что солдаты не особенно вникали въ дло. Узнавъ, что лейтенантъ Гобсонъ раздумалъ посылать отрядъ въ фортъ Реліансъ, они этимъ ни чуть не смутились и никакихъ вопросовъ не длали.

Джесперъ Гобсонъ отдалъ приказанье охотникамъ оставить на время преслдованье пушныхъ зврей, а исключительно заняться добываньемъ всевозможной дичины для пополненья запасовъ факторіи.

Лейтенаетъ Гобсонъ вмст съ тмъ запретилъ охотникамъ отходить дальше двухъ миль отъ форта Надежды.

Марбръ или Сабинъ, отправившись дальше, могли вдругъ очутиться на мст, откуда увидали бы, вмсто перешейка, который нсколько мсяцевъ тому назадъ соединялъ островъ Викторію съ американскимъ континентомъ, одно безбрежное море.

Изчезновеніе перешейка объяснило бы имъ сущность дла.

Этотъ день показался лейтенанту Гобсону нескончаемымъ, Он

Путешествіе въ страну пушныхъ зврейилиПриключеніянаПловучемъ остров