Жезл правоты, Анаевский Афанасий Евдокимович, Год: 1852 читать онлайн, скачать электронную книгу fb2, pdf бесплатно

Время на прочтение: 51 минут(ы)

ЖЕЗЛЪ ПРАВОТЫ.

СОЧИНЕНІЕ И ТРУДЫ
Аанасія Анаевскаго.

ВЪ ПОЛЬЗУ ЛЮБЯЩИХЪ СЛОВЕСНОСТЬ.

С.-ПЕТЕРБУРГЪ.
1852.

Природа одарила человка разумомъ, красотою, стройностію и движеніемъ силъ, — покорила его вол искуственно производить величественные тріумфы, машины, колоины,— украшать святыни и пріятно излагать бытъ патріотовъ. Одинъ повелваетъ сильнымъ войскомъ, другой самъ себя не въ состояніи воздержать.

Трудолюбіе составляетъ человку самодовольство, а лность разслабляетъ тло. Кто облагородилъ себя изящными познаніями, тотъ для себя и для другихъ бываетъ полезенъ, а невжда не познаетъ, для чего онъ сотворенъ. Посмотрите? Одинъ идетъ въ украшеніи какъ цвтокъ, другой въ рубищахъ. Что это значитъ? …

ЧЕЛОВКЪ!

Драгоцнныя и нужныя для тебя способности на украшеніе природы и самаго себя, требуютъ ощутительнаго твоего занятія и, при быстромъ теченіи твоей юности, долженствуетъ собрать теб плоды отъ зеленой рощи.

Дти! любезныя дти,— вамъ говорю: приклоните главы своя долу. Умолкните и пріимите съ благоговніемъ отъ разумныхъ родителей и непорочныхъ путеводителей ‘истину въ твореніяхъ для всегдашняго въ ум-заключенія.

Нтъ ничего лучше — какъ благотворить ближнему во исполненіе святой вры.—

ПРАВА РОДИТЕЛЯ.

Права родителя, въ отношеніи къ нему — вы знаете V заповдь. Онъ вамъ говоритъ: Время благопріятное для ученія, вечернее и утреннее, когда бываютъ мысли свжія, и спокойныя. Уединеніе, сады, рощи и всякое мсто, гд удобно прохаживаться, лучшую предоставляютъ способность къ изученію предпринятаго и къ сочиненію, воображаемаго.

Права родителя необходимы въ исполненіяхъ.

Въ отношеніи гражданства и исполненія завта родителя, я вамъ скажу истинное событіе.

Въ Цар-град, одинъ богатый гражданинъ, роздалъ большую половину имнія своего бднымъ, а послдне состояніе завщалъ, чтобъ сынъ его роздалъ страждущимъ. Юноша по смерти родителя исполнилъ приказаніе и остался въ бдности.

Посл этого нкоторый вельможа, величайшій богачь, взойдя съ супругою прежде всхъ въ церковь, молились, чтобъ Богъ даровалъ дочери ихъ хорошаго жениха и кто посл ихъ взойдетъ въ храмъ, тотъ пусть будетъ и супругъ ихъ дочери. Въ храмъ взошелъ тотъ юноша, который по заповди родителя роздалъ послдне имніе. Онъ сдлался зятемъ сего вельможи, богаче несравненно прежняго. Благотворительность его разсыпалась — безпомощнымъ отрадою,— нуждающимся она была подпора, а богатство его не уменьшалось.

Не одинъ сей юноша, исполнявши сей обтъ, награжденъ, но и другіе.

О БЕЗСМЕРТІИ ДУШИ.

Богъ даровалъ человку душу безсмертную, при сотвореніи его.

Въ числ этого лучшаго творенія, вы, любезныя дти, проходите жизнь свою. Юношеское время есть драгоцнно. Оно, самый лучшій въ жизни удлъ.— Беззаботливость, легкость, нжность, пріятныя юношескія занятія, останутся на всю жизнь въ памяти.

Человкъ одаренъ отличною организаціею.— Звуки голоса его, даютъ понятіе. Человкъ одаренъ душею безсмертною, но эта душа, имющая существо духъ свтлый, иногда потемняется отъ своего неприличнаго обхожденія. Вы можете встртить дитя благонравное. Онъ идетъ кротко, а напротивъ, играющія дти дерутся, бранятся и, тмъ, допускаютъ къ себ злаго духа, что иногда и въ совершенномъ возраст у человка бываетъ. Одинъ благотворитъ,— другой длается варваромъ, и склоннымъ ко всмъ непотребностямъ и злымъ дламъ. Первый иметъ душу хорошую, а послдній черную, навожденную злымъ духомъ.

Каждый человкъ иметъ свои таланты.— Неоспоримо!— Эти таланты состоятъ подъ раздленіями.— Изчислить ихъ невозможно.— Одному дано понятіе въ ваяніи, или быть скульпторомъ, другой иметъ талантъ: отличное познаніе хирургіи, третій юриспрудентъ, иной въ состояніи говорить трогательно, хорошо и пріятно. Дале — тамъ отъ природы геній излагаетъ съ чувствомъ бытъ патріотовъ.— Есть великіе люди съ важнйшимъ даромъ прозорливости и, по приверженности къ Царю и Отечеству, успваютъ совершать могущественные подвиги какъ въ гражданскихъ, такъ и въ военныхъ поприщахъ.

Любезныя дти! вы имете понятіе еще не усовершенствованное. Вамъ должно пріуготовлять себя съ пользою въ гражданское общество, или въ рядъ военный, гд, нердко, жизнь жертвуется Отечеству. При опасностяхъ, на поляхъ битвы спасительно читать псаломъ 22-й: ‘Госпадь пасетъ мя и ничто же мя лишитъ.’

О сил и дйствіи этой молитвы, одинъ престарлый офицеръ Деньщиновъ говорилъ слдующее:

‘Предъ жаркой войной въ 1812 году, памятной многимъ, въ особенности тмъ, которые въ ней были,— поступилъ я, по вол помщика своего, на 32 году, изъ даточныхъ, рядовымъ и, выбранъ въ Павловскій полкъ. При отпуск въ службу, родители благословили меня маленькимъ образомъ Божіей Матери со Спасителемъ. Этотъ образъ зашилъ я въ Павловскій киверъ.— Война была тогда извстно — кровавая.— Отдыхать было нкогда. День и ночь,— всегда на дйствіи, то на пуляхъ, то въ тесаки, только надобно сказать: ребята-воины были славные, здоровые и красивые, какъ кровь съ молокомъ.— Чуть задумаетъ заснуть — слышитъ — уже тревога.— Да ужъ, братцы, наши Павловскіе и работали. Безъ урона не было — хоть кого и убьютъ — горя было мало. Командиры кричали: не робей,— ребята впередъ. Въ туже минуту я изъ фронта шагъ впередъ и читалъ: Господь пасетъ насъ, иногда повторялъ громко .. Ободренные симъ товарищи, длали самый сильный натискъ на врага, на котораго вс были озлоблены. Во время Бородинскаго сраженія пуля пробила у меня киверъ и каталась на голов, а боли большой въ жару я не чувствовалъ и отъ товарищей не отставалъ. Боясь, чтобъ не попасть къ непріятелю, щиталъ лучше умереть и защищать себя грудью.— Усилилась большая рубня и продолжалась съ утра до вечера. На другой день началась таже битва,— сблизились съ непріятелями и борьба завязалась на штыкахъ. Вожди, придавая смлость, кричали: руби, бей и нкоторые офицеры въ ровенъ съ солдатами кидались на врага.— Я, надясь на свою силу, мощною рукой защищался отъ злодя и нанесенные мн удары раздражили меня — ршился жить, или умереть — сражался изъ всхъ силъ,— выбилъ я у одного непріятеля изъ рукъ ружье. Онъ сталъ длать ретираду.— Я схватилъ его за грудь, сказалъ: ‘постой мусье?’ Обрубилъ ему носъ и уши и притащилъ его за свой фронтъ. Мн приказано отвести его въ свою команду. За этого плннаго я награжденъ унтеръ-офицеромъ. Потомъ фельдфебелемъ.

При послдующихъ сраженіяхъ, удары пушекъ гремли и упало большое ядро на первый рядъ и противъ меня,— одного убило, другаго ранило, а третій говорилъ, что и ему досталось, просилъ меня заступить его мсто въ первой ширенг, присоединяя къ тому, что онъ чувствуетъ себя не въ силахъ.— Капитанъ приказалъ мн двинуться на первую ширенгу. Я прочелъ извстный псаломъ, и заступилъ то мсто. Командиръ скомандовалъ: маршъ, маршъ впередъ и лишъ двинулись не боле двадцати шаговъ, пуля попала въ того самаго, который упрашивалъ меня, чтобъ я заступилъ въ первой ширенг его мсто и онъ свалился мертвъ. Капитанъ командовалъ: маршъ, маршъ, ребята, впередъ и велъ насъ ближе къ непріятельской артиллерій. Ядра и пули летли уже чрезъ насъ и падали на то мсто, откуда мы двинулись. Ряды колоннъ вс были цлы и ожидали боя на штыкахъ. Время было облачное. Изъ пушекъ жарили съ обихъ сторонъ, такъ, что дымъ сгустился и сдлалось темно. Артиллерія наша пріостановила на время пальбу, чтобъ нсколько очистился воздухъ отъ дыма, и она двинулась ближе къ непріятелю, усмотрвъ, что онъ длалъ ретираду. Началась вновь на него пальба изъ пушекъ. Весь этотъ день мы стояли безъ дйствія и безъ обда. Ввечеру слышанъ былъ гулъ пушекъ въ другой сторон и весьма въ отдаленномъ разстояніи.— Скомандовали намъ въ лагерь, гд дана была намъ отлично хорошая порція.

Посл того, чрезъ нсколько дней, назначено было генеральное сраженіе, которое началось въ 12-мъ часу дня.— Нашъ полкъ съ прочими войсками, вытянувшись въ строй, ожидалъ повелнія, а въ боковыхъ линіяхъ стояли съ одной стороны казаки, съ другой гусары и прочіе конные полки, а назади осталась артиллерія. Открылъ огонь противъ насъ прежде непріятель, но его ружейный выстрлъ, по дальности, до насъ не достигъ.— Намъ скомандовали маршъ впередъ и кричали пали.— Тутъ началась съ великимъ жаромъ воина. Адъютанты во всю прыть разъзжая, по повелнію генераловъ, кричали: подвигайся ближе и пали.— Шумъ, громъ, подобно изъ страшной тучи раздавался.— Разъяренныя наши войска, не страшась смерти, храбро двинулись и, подвигаясь большою массою ближе и ближе, съ безпрерывною пальбою, такъ, что пуля съ пулей ударялась и, мы вошли въ самый огонь, на половину выстрла отъ непріятеля, кинулись съ обнажённымъ мечемъ и сразились съ жаромъ,— тутъ и конные полки начали дйствовать. А мы сражались на штыкахъ безъ умолка къ продолженіи до 4-го часа дня. Въ военномъ дл, ратнику сколько помогаетъ сила, храбрость, столько и искуство.— Я всегда старался наносимую въ грудь рану, сперва отбить, потомъ успть свой мечь вонзить въ непріятеля, а наносимые по плечамъ мн раны были сносны. При всхъ нашихъ радушныхъ стараніяхъ, многіе товарищи мои, во время сего сраженія при пальбахъ и рукомощномъ бо на штыкахъ, пали отъ военной руки на пол брани.— Я остался живъ.

Составленное врагомъ изъ 20-ти націй полчище, хотя многимъ превышало нашу силу, но онъ едва, едва только началъ успвать надъ нами брать верхъ, въ тужъ минуту напали наши новыя силы съ боку, онъ долженъ былъ обратиться отъ насъ — защищать себя,— насъ оставилъ и мы пришедши въ совершенную усталость, не въ состояніи были преслдовать за нимъ, а кинулись на него конные полки. Намъ скомандовано отступить и ввечеру капитанъ повелъ насъ въ свой лагерь.— Тамъ Фельдфебеля сдлали поврку людямъ, донесли о убыли ротнымъ командирамъ, которые истребовали намъ хорошую пищу съ винной порціей.— Въ ночь зажжены были въ разныхъ мстахъ огни.— Поутру принесъ я Всевышнему съ благодарственными слезами молитвы и прочелъ:

‘Господь пасетъ мя, и ничто же мя лишитъ. На мст злачн, тамо всели мя, на водъ покопн воспитамя. Душу мою обрати, настави мя на стези правды, имене ради своего. Аще бо и пойду посред сни смертныя, не убоюся зла, яко Ты со мною еси, жезлъ Твой и палица Твоя, та мя утшиста. Уготовалъ еси предо мною трапезу, сопротивъ стужающимъ мн: умастилъ еси елеомъ главу мою, и чаша Твоя упоявающи мя яко державна. И милость Твоя поженетъ мя вся дни живота моего, и еже вселитимися въ домъ Господень, въ долготу дни.’

АНГЕЛУ ХРАНИТЕЛІО.

‘Все помышленіе мое, и душу мою къ Теб возложихъ, Хранителю мой, Ты отъ всякія мя напасти вражія избави.’

За тмъ, чрезъ нсколько времени, непріятель вошелъ въ Москву безъ шума.— Тамъ ни кто не встртилъ его,— одни казаки навщали Москву, потому что на разныхъ заставахъ не разставлены были посты.— Непріятельскія войска, взойдя въ Москву, ршились высмотрть красоту ея и разсыпались по ней. Въ этотъ расплохъ, наздное казацкое войско, во всхъ мстахъ наносило имъ уронъ.— Вожди непріятельскія, съ прохожденіемъ каждаго дня не досчитывались многихъ тысячъ своихъ ополчанъ. Это заставило гостя зажечь Москву и грабить, но ограбленное не увезъ изъ Россіи. Не расчелъ, что съ этимъ пожаромъ и вс хлбные магазейны должны сгорть, чрезъ что и встртилъ онъ преждевременно въ провіант недостатокъ.— Вынужденъ былъ выдти изъ Москвы, по разнымъ направленіямъ.— Наступилъ морозъ, противъ котораго многіе изъ нихъ никакой защиты не имли и должны были нкоторые полчища, предъ нашимъ любезнымъ воинствомъ, безъ боя преклонить оружіе свое и кричать: ‘примите насъ подъ свой покровъ. Мы никогда не имли намренія противъ васъ поднять руки своей. Мы съ вами жили мирно.— Насъ противъ воли запали къ вамъ.— Мы Гишпанцы, мы Неаполитанцы. Насъ невинно разлучили съ семействомъ.

Военной рукой, защищающей Отечество и въ другихъ направленіяхъ, непріятельскихъ войскъ покорили боле 10,000 человкъ и взяли ихъ въ плнъ. Мы преслдовали непріятеля во всхъ путяхъ его, и везд неустрашимо обнажался мечь нашъ противъ него.— Въ разныхъ битвахъ, кровавая война, требовала справедливой мести и расчета за обиду, нанесенную дерзкимъ. Россія, воины ея съ своимъ Благословеннымъ Царемъ вступилась твердо, и раздраженные полководцы, всадники и все воинство, даже и поселяне, нигд гостю не давали покоя.

Въ продолженіи двухъ лтъ, происшедшія битвы не возможно вс описать. Одно изъ всхъ, врзалось мн въ память — предполагаю и многіе долго не забудутъ, особо т, которые сами были въ дйствіяхъ: при частыхъ стычкахъ, большихъ и малыхъ — везд для непріятеля не вкусныхъ, везд для него съ потерею. Гостю не вовсе рады были: подчивали его свинцовыми пулями, острыми саблями.— Въ такую робость привели гостя? … Гд русскій воинъ обнажитъ лишъ мечь, тамъ, подъ бранную его руку, преклоняли главу, собранныя имъ изъ разныхъ націй невольныя полчища и кричали пардонъ.— Сами отдавались въ плнъ.— Непріятель нашъ — врно дломъ-то смкнулъ, началъ ретироваться. Вдругъ, въ одну ночь, ушелъ отъ насъ — боле нежели на десять верстъ. Разставилъ палатки, маневры, лафеты и кардоны. Слухъ разнесся, что будто, будетъ большое сраженіе. Двинулась артиллерія, и ну палить, а на отвтъ ничего.— Артиллерія ближе и ближе Не тутъ-то было.— Его не нашли. Кричали вс со смхомъ: ‘Э, трусъ! Не прошенный гость. Заварилъ кашу! Умй расчитываться.’ Гусары, казаки, вс кавалерійскіе полки и артиллерія, поскакали въ догонъ. Пхота во вс ноги кинулась за ними. Настигли его за предлами ужъ Россіи и давай качать его со всхъ сторонъ. Пруссаки, Англичане и Русскіе, принудили и Австрійское царство на него же поднять оружіе, не взирая, что Французскій дворъ съ Австрійскимъ былъ въ союз и родств.— Эта единственная была въ мір война. Изобразить ее почти нтъ силъ человческихъ! Разв можетъ тотъ, кто иметъ даръ съ небесъ и видлъ самъ эту войну.— Наполненъ хорошими и живыми чувствами, высокимъ умомъ и пылкимъ воображеніемъ. Вы думаете, на этомъ пункт дло кончилось? Нтъ! Его гнали стремглавъ до необыкновенной усталости. Къ нему подоспли новыя силы. Онъ подкрпилъ себя свжимъ войскомъ. Тутъ началась борьба на штыкахъ. На этомъ пол Полоцкій, Елецкій и прочіе полки въ дйствіи находились, потомъ подступали гренадерскіе, а наконецъ возстали и гвардейскіе полки. Надобно сказать: непріятель уже усталъ и отъ Полоцкихъ. Посмотрлъ бы кто со стороны: — тутъ-то пошла рзня.— Крикъ, шумъ.— Опрокинули непріятеля — разчесали его въ пухъ. Онъ побгъ. За нимъ полетли егеря и кавалерійскіе полки. На другой день еще боле увеличилась съ обихъ сторонъ война и, какъ градъ падали пули. Въ это время попала въ меня другая пуля,— пробила въ другой разъ киверъ на вылетъ такъ, что я не могъ устоять, упалъ,— полилась изъ головы кровь.— Меня взяли въ лазаретъ, и вмсто меня назначенъ былъ другой фельдфебель. Въ лазарет скинули съ меня киверъ,— увидлъ я отбитый отъ образа уголокъ, кром котораго благословенный образъ сохраненъ.

На шестой день посл того, я могъ ходить и награжденъ подпоручикомъ. Услышавъ эту радость, скучно было лежать на койк.— Я намревался идти въ команду и благодарить за вниманіе начальство, но меня не выпустили. Я былъ еще слабъ. Между тмъ заготовлялся мн офицерскій нарядъ.

На этой войн пожертвовали жизнію побдоносный и храбрый воинъ, ученикъ Суворова, Багратіонъ и подполковникъ Тютчевъ, а подъ княземъ Смоленскимъ Кутузовымъ убитъ любимый его конь и самъ онъ былъ раненъ, но все командовалъ. Генералу Сукину ядромъ оторвана нога,— генералъ Колотинскій получилъ рану возл глазъ, но вс эти остались въ живыхъ.— Многіе со славою пали на пол брани, а благоразумный человкъ смерть считаетъ за ничто и терпливо готовъ былъ сносить ее съ охотою изъ повиновенія Отечеству и закону по примру храбраго воина, который притерпваетъ раны,— пронзенъ до глубины сердца — при смерти любитъ своего Полководца и Отечество, за которое умираетъ въ вр, что судьба исполнила надъ нимъ свои законы,— замыкаетъ глаза и уповаетъ на Бога.

По распоряженію трехъ мудрыхъ Государей, война эта кончена. Съ окончаніемъ её Деньщиновъ, который сію повсть разсказывалъ на счетъ Священнаго Псалма и Благословеннаго Образа, награжденъ капитаномъ.— Въ нижнихъ чинахъ получилъ онъ два ордена, въ офицерскомъ одинъ.

Во время этой войны, за предлами Россіи, главнымъ вождемъ былъ россійскихъ войскъ, безсмертный самъ Государь Императоръ Александръ 1-й. По этому каждый воинъ готовъ былъ за отечество свое, съ охотою пролить кровь свою.

Побда эта удивила весь міръ.— Окончаніе войны, принесло пощаду врагамъ, и пользу многимъ государствамъ.— Радостные клики раздавались повсюду. Непріятели, побдителей сочли благотворителями и торжественно благотворили хлбосольствомъ отъ чистаго сердца каждому воину.

Деньщиновъ, будучи на служб мене 10 лтъ, находился въ разныхъ иностранныхъ городахъ и бъ Париж,— видлъ свтъ, а по прибытіи въ Петербургъ получилъ отставку съ пенсіономъ, возвратился на свою родину, гд помщикомъ предложенъ былъ ему пріютъ. Деньщиновъ на родин не нашелъ своей супруги. Она была уже покойна.— Погостивъ не много у родныхъ, возвратился въ Петербургъ и вновь женился, поступилъ на службу подъ вдніе Коммисаріатскаго Департамента смотрителемъ госпиталя, и со второю женою прижили дтей. Благословенный родителями образъ хранитъ всегда при себ какъ величайшую Святыню.

ОТРЫВОКЪ ИЗЪ РАЗСКАЗА СКИТАЛЬЦА СтефанА.

‘Въ одну темную нощь, увидлъ я въ лсу, отдаваемый изъ окна хижины слабый огня свтъ. Обрадовался и полагалъ, что тутъ, посл долговременнаго труда, поддержу себя пищею и спокойно отдохну. Напротивъ я ошибся.— Подошедши я къ окну, спрашивалъ себ ночлега, не зная, что это былъ разбойничій вртепъ.— Изъ окна отдался голосъ: много ли васъ? Я сказалъ: одинъ. Потомъ тотъ же голосъ спрашивалъ меня: какъ ты зашелъ сюда? Я отвчалъ, что иду для поклоненія святымъ угодникамъ, сбился съ дороги и блуждаю въ неизвстности.— Старикъ высокаго роста, съ кровавыми глазами, со всклокоченною бородою и стоячими на голов волосами, отперъ мн дверь и пустилъ меня въ покой, гд спросилъ я: нтъ ли чего пость? Старикъ отвчалъ: кром варенаго гороха и хлба ничего* нтъ, я и тому былъ радъ, и просилъ онаго… Подкрпивъ себя пищею, заплатилъ за оную десять копекъ серебромъ и расположился спать на печи. Старикъ ходилъ по комнат, потомъ досталъ большой ножъ, началъ его точить.

Видя это, я сталъ читать про себя Псаломъ 22-й и прочелъ его только половину,— отъ страха не могъ вспомнить. Старикъ выточилъ ножъ, взялъ топоръ, поправлялъ его и, тоже началъ точить. Я отъ страха дрожалъ, какъ въ лихорадк, зачалъ читать про себя: живы въ помощи и того не могъ прочесть,— смотрлъ, что дальше будетъ.

Въ это время взошли въ избу два мужика высокаго роста, здоровые, въ неопрятной оджд. При вход ихъ старикъ, смясь, закричалъ:

Эй ребята! лейте въ горло вы вино,

Пусть даетъ вамъ радость здсь оно.

Самъ доставалъ запачканную бутылку и стаканъ, наливалъ и подносилъ имъ вино, спрашивалъ ихъ: есть ли у васъ какой промыселъ. Мужики отвчали: никого такого не встртили, отъ кого можнобъ поживиться.

Старикъ, указалъ на печь, сказалъ: посмотрите у насъ кладъ? Я самъ видлъ у него разные бумажки и серебро. Пришедшіе возразили, чтожъ ты его до сихъ поръ не прибралъ…

Стефанъ понялъ, что разговоръ былъ на счетъ его жизни,— подвинулся на печк въ уголъ и ожидалъ съ трепетомъ себ конца.

Мужики, пивши вино, смялись. Старикъ говорилъ, что недавно еще пришелъ, да не уйдётъ… Одинъ изъ числа ихъ сказалъ, да что тутъ думать… Ударить его въ лобъ обухомъ — тмъ и дло кончится.— Изъ нихъ одинъ взялъ топоръ, поднялъ съ огнёмъ лучину вверхъ, осматривалъ Стефана и, подходя къ нему, закричалъ: Э! кіо ты таковъ здсь?

Стефанъ. Братцы, батюшки помилуйте! пустите душу на покаяніе! Я вамъ всё отдамъ и клянусь, всмъ тмъ, что есть свято, ни кому о томъ не объявлю.

Разбойники. Нтъ! Ты сію нощь такъ говоритъ, а завтра докажетъ на насъ. Это пустое.—

Одинъ съ топоромъ, другой съ ножемъ полезли къ Стефану на печь.

Стефанъ. Дайте мн одно слово выговорить.

Разбойники.— Говори? Поднявши надъ Стефаномъ одинъ топоръ, другой ножъ.

Стефанъ.— Я человкъ гршный. Отстрочте жизнь мою, хотя на пять минутъ. Позвольте мн положить три поклона земныхъ и принесть предъ Богомъ покаяніе. Я изъ вашихъ рукъ не уйду. Старичекъ упроси ты ихъ о дарованіи мн этой послдней минуты.

Старикъ приказалъ разбойникамъ слезть съ печи, остановиться да пять минутъ, а Стефану дозволилъ положить три поклона.

Стефанъ, доставши свой образъ и, поставляя его въ передній уголъ, вспоминалъ Михаила Архангела, Гавріила Архангела и своего Ангела, и читалъ про себя. ‘Все помышленіе мое и душу мою къ теб возложихъ, хранителю мой, ты отъ всякія мя напасти вражія избави.— Ангеле хранителю мой! Не остави въ путь шествующія души моея окаянныя убити разбойникомъ, святый Ангеле, яже ты отъ Бога предана бысть не порочн: но настави ю на путь покаянія’.—

Положилъ одинъ поклонъ со слезами,— другой… и какъ сталъ длать третій поклонъ, то вдругъ зазвенлъ возл избы колокольчикъ и взошелъ въ избу военный офицеръ, засталъ Стефана молящагося, а разбойниковъ съ ножемъ и топоромъ.— Закричалъ на нихъ, что вы здсь въ полночь длаете.— Вы разбойники… Они положа свои орудія отвчали: нтъ?

За офицеромъ взошелъ рядовой.

Стефанъ взялъ образъ свой и досталъ на печи свою одежду, вскор вышелъ изъ избы и побгъ, не могъ видть возл оной ни лошадей, ни повозки, а офицеръ остался у разбойниковъ.

Во время сего бгства, страшась: не гонится ли кто, скрывался въ темную ночь въ ямахъ, а когда достигалъ ревъ медвдей, то дальше отъ нихъ путь направлялъ и влезалъ на дерева.— Везд старался убжать дальше отъ вертепа разбойничьяго, не разъ спотыкался на пни.

Въ непроходимыхъ лсахъ, вой волковъ, не устрашалъ Стефана,— одно представленіе о послдней его минут, напоминало ему и, цлую ночь до разсвта неутомимо бгалъ и прислушивался: не окруженъ ли онъ опасностію.— Удивлялся и самъ себ говорилъ: Боже, Боже мой! Ты одинъ избавитель. Какъ дйствуетъ молитва и какъ она скоро къ теб доходитъ.

На зар Стефанъ сталъ на колни, воздвая къ небу руки, принесъ съ радостными слезами Всевышнему благодарственныя молитвы за избавленіе его отъ жестокой кончины.

По совершеніи молитвы, сталъ разсматривать: кудабы выдти,— увидлъ тропинку, пошелъ по ней, показалась поляка, а на ней и была дорога, по которой пошелъ, увидлъ деревню. Пришелъ въ неё, сыскалъ старшину, предъявилъ ему свой паспортъ и разсказалъ о произшедшемъ, который намревался его задержать съ тмъ, чтобъ онъ показалъ то мсто, гд разбойники скрываются, но Стефанъ отозвался, что онъ не можетъ того мста отыскать потому, что онъ идетъ съ дальней стороны въ Кіевъ и ему положеніе ихъ земли совсмъ не извстно, а узналибъ они отъ оставшагося тамъ офицера.

Между тмъ Стефанъ, дознавъ трактъ на большую дорогу, пошелъ на оную въ намреніи исполнить общаніе,— быть въ Кіев, куда чрезъ нсколько недль и дошелъ, поклонился мощамъ Святыхъ угодниковъ, принесъ покаяніе и причастился Святыхъ Таинъ. Отъ Града Владиміра пришелъ въ Соловецкій монастырь, гд по времени и удостоенъ принятія сана схимника.

Стефанъ по окончаніи этой исторіи, подарилъ мн образъ сб. Андря Первозваннаго.— Приходящіе въ Соловецкій съ врою получаютъ здравіе.— Владніе Соловецкаго монастыря распространяется на мор въ длину слишкомъ на 25 верстъ.

Въ число рдкостей, Мининъ и Пожарскій поднесли Соловецкому палицу ‘мечь, обложенныя изумрудомъ и другими драгоцнными каменьями, а нкоторые князья въ древность пожертвовали туда царскіе сосуды, шлемы и кинжалы, и все это хранится въ шкап за стеклами.

Проживши я, за противною бурею, въ Соловецкихъ владніяхъ около трехъ недль, могъ высмотрть вс заведенія.— Тамъ водятся чайки голуби, журавли, лебеди, зайцы и олени дикіе, но удивительно! какъ послдніе могли чрезъ мор туда попасть? При отъзд моемъ оттуда осенью съ пассажирами до 50 чел. на пути сдлалась ужасная буря со снгомъ,— настигла ночь и выбросило наше судно съ волнами на островъ лтнихъ золотицъ, гд жители предложили намъ кровъ, въ которомъ мы обсушась, берегомъ дохали въ Архангельскъ.

Судя о важности встрчаемыхъ Стефаномъ бдствій, можно полагать: вроятно его молитвами спасено и наше судно потому, что когда я намревался отправиться изъ Соловецка на маломъ судн, то Стефанъ испросилъ у Намстника большое и прочное судно, на которомъ и отправились со мной, кончившіе работы въ Соловецкомъ по контрактамъ до 50 человкъ и при отправленіи моемъ Стефанъ подарилъ мн образъ св. Апостола Андря, написанный на слюд, сказалъ, чтобъ я его положилъ себ на грудь и самъ общался о всхъ насъ молиться. При прощаніи съ нимъ, погода была скромная, но на половин пути сдлалась ужасная: сперва пошелъ снгъ, потомъ буря, затмъ настигла ночь и мы не знали куда несется судно наше потому, что, по темнот, совсмъ по видно было. Море отъ волнъ ревело и распредляло нами, то возносило насъ на страшную высоту, то бросало какъ бы въ пропасть,— сердца паши трепетали. Наконецъ когда услышали, что дно нашего судна ударялось о камни, тогда уже кормчій кричалъ: спасайтесь? Приказывалъ достать якорь на желзной цпи, чтобъ бросить оный въ мор и въ ту самую минуту, какъ только якорь приготовили, къ спуску въ мор,— самый большой валъ бросилъ наше судно на берегъ, опрокинулъ его на бокъ,— народъ и я съ нимъ вывалившись изъ судна, вс съ радостію и вовс ноги всбгли на гору, но еслибъ успли по невднію спустить якорь, то вс погиблибъ потому, что по темнот, ночи, берега прежде не могли видть.

Въ это-то время каждый отъ всей души, отъ всего помышленія, отъ всего сердца, отъ всей любви къ Богу, отъ всхъ чувствъ, отъ всхъ мыслей, благодарилъ Бога и каждый говорилъ: чудно, какъ Всевышнимъ спасается жизнь человческая!

ОБЯЗАННОСТЬ ПОДДАНАГО КЪ ЦАРЮ.

Богъ возводитъ на престолъ Царей по сердцу своему, просвщаетъ ихъ умы. Они пишутъ народамъ правду. Это есть законъ.— Излагаютъ волю Божію, для безопасности жизни человка. По этому должно Царя своего не только почитать и любить, но и о продолженіи лтъ его, какъ Богомъ избраннаго просить на вс дла его благословенія Божія и чтобъ жизнь Царя продолжалась въ здравіи, о чемъ подтверждается намъ и святыми Апостолами.

Для доставленія Россійскому Государству высшаго уваженія, Петръ 1-й принялъ, для первенства въ свт Державъ титулъ Императора 1721 года октября 20-го дня, и съ того времени. Россія процвтаетъ, и каждый Россіянинъ, долженъ считать себя счастливымъ, что находится подъ защитою великаго и православнаго Монарха.

I. Свода Законовъ, Военныхъ, тома І-то въ ст. 683 сказано: ученіе юношей, чтобъ вполн соотвтствовало чистой христіанской нравственности, любви къ ближнему и непоколебимой преданности къ престолу и отечеству.

Коммерческаго Устава.

II. Начальство и училища должны обращать вниманіе, чтобъ воспитанники, сверхъ практическихъ познаній, были воспитываемы въ страх Божіемъ, въ доброй нравственности и по истиннымъ правиламъ гражданской жизни. Слдовательно при каждомъ дл, должно имть страхъ Божій.

РОДИТЕЛИ И ИХЪ ДТИ.

Родители есть властелины надъ своими дтьми, и жалобы отъ дтей на родителей не принимаются, а за непочтеніе родителей — дти подвергаются строгому взысканію. Дти должны быть родителямъ послушны, оказывать имъ чистосердечное почтеніе, покорность и любовь,— исполнять волю и приказаніе родителей съ охотою и безпрекословно.

НОВАЯ ЧЕТА.

Права и обязанности супружества должны другъ къ другу, соблюдать честно, жить не раздльно, любовь имть не лицемрную,— жёны да украшаются предъ мужемъ, а не предъ кмъ другимъ. Жена къ мужу должна имть уваженіе. Въ распоряженіяхъ мужа помогаетъ ему супруга, принимая отъ него совты.

ПРИНАДЛЕЖНОСТЬ.

Имніе и вещи пріобретаемыя чрезъ труды и законную покупку, предоставляютъ обладателю право располагать ими по своему произволу.— При покупк должно соображать выгодность и доброту, надобность и прочность. Найденныя вещи всегда должно объявлять безъ утайки.

МУЗЫКА.

Въ полкахъ инструментальная музыка, выводитъ человка изъ задумчивости въ живость, длаетъ его храбрымъ и веселымъ, пробуждаетъ его отъ трудныхъ походовъ, развлекаетъ его воображеніе. Музыка уничтожаетъ язвы. Вообразите! Если кого изъ человковъ ужалитъ тарантулъ, то степень опухоли и безумство въ больномъ увеличиваются и одинъ сонъ для него есть утшеніе и доводитъ его въ такое состояніе, что онъ долженъ отъ чрезвычайной опухоли умереть. Но если чувствительная музыка подйствуетъ на его воображеніе — растрогаетъ его чувство такъ, что онъ проснется, услышавъ веселости ее, начнетъ въ безумств плясать до усталости,— всю опухоль тмъ самымъ съ себя вытрехнетъ. И, если чрезъ нсколько часовъ повторится еще музыка, начиная оную Andante piano, потомъ Allegro fort, то уязвленный совершенно можетъ освободиться отъ болзни и придти въ прежній разсудокъ. Вотъ какая польза отъ музыки.— Ее каждому полезно знать. Она полнокровныхъ въ кадреляхъ и пніемъ трасируетъ потому, что чрезъ напряженіе силъ и органа, производится въ нихъ лектризація и имъ посл того бываетъ легче. Музыка не длаетъ вреда и не подвергаетъ человка въ убытокъ, какъ другія игры

Петръ Великій находилъ иногда удовольствіе сочинять музыку — заниматься ею и, самъ излагалъ пніе на псалмы и псни духовныя.— Трудъ его хранится въ уваженіе для незабвенной памяти во всхъ искусствахъ его познанія.

ПРАВИЛА ПІИТИЧЕСКІЯ.

Поэзія наука стихотворства, учитъ вдохновенныя мысли изображать съ пріятнымъ выраженіемъ по мр стопъ, возносить гимны благодарности Подателю благъ, описывать героическія истины, добродтели и всё, что можетъ служить къ незабвенному преданію потомкамъ, важныхъ событій, излагать явленія, дйствія, случайности, красоту зданій, торжества, чувства, радость и проч. съ подражательнымъ вымысломъ, къ польз слушающихъ, читающихъ и учащихся.

Не всякому дано отъ природы быть поэтомъ. Правила поэзіи доставляютъ удовольствіе. Поэзія произошла отъ звука, музъ и пнія. Желающіе выразить по чувствамъ свои мысли, должны знать Грамматику, Реторику, Поэзію и заниматься чтеніемъ лучшихъ писателей.

Сущность поэзіи, душа и вдыхновеніе её состоятъ въ замысловатомъ выраженіи. In fictione.

Пишите вы стихами И острыми словами,

Съ пріятнымъ выраженьемъ,

Доставьте смхъ твореньемъ.

Строфа.

Поэты должны, сочиненіемъ своимъ обращать на себя вниманіе, вводить каждаго въ восторгъ, чрезъ что и будутъ ихъ уважать, а безъ того лучше не писать.

Стихъ есть рчь, извстнымъ родомъ, числомъ и порядкомъ стопъ связанная.

Стопа есть, числительный двухъ и трехъ слоговъ составъ.

Звуки голоса изображаютъ мысль.

Главныхъ стопъ въ россійскомъ язык считается четыре: ямбъ, хорей, дактиль и анапестъ.

Ямбъ и хорей весьма сродны нашему языку. При изложеніи симъ родомъ, по своему отдлу стиховъ составляются звучныя римы, которыя придаютъ стихамъ большое украшеніе.

Еще есть родъ стиховъ, называемыхъ пиррихій, которые рдко употребляются. По просодіи приличные греческому и латвійскому языкамъ.

Сочиняемые стихи, мужескій съ женскимъ поперемнно, называются сочетаніемъ стиховъ, которые придаютъ красоту и пріятность, но должно остерегаться площадныя употреблять рчи, легкость вирши, длаютъ презрніе стихамъ.

Стихи, сочиняются шести-стопные, пятистопные, четырехстопные, трехстопные, двустопные и, въ сихъ послднихъ, если 4 слога, то они называются мужескими, но если 5 слоговъ, то считаются женскими. Къ этому правилу и вс прочіе стихи принадлежатъ, кром дактилохореическихъ.

Шестистопные стихи должны содержать въ себ 12 и 13 слоговъ. Эти стихи называются гексаметры, а прочіе, пентаметры, тетраметры, триметры и диметры.

По звуку произношенія, ямбическіе съ хореическимъ и дактилохореическимъ не соединяются.

Ямбическіе, Хореическіе, Дактилохореическіе, Анапесто-ямбическіе, между собою имютъ различные звуки. А Пиррихій пишется длиннымъ стихомъ.

Въ половин стиха иметъ пересеченіе безъ римы, а вторая половина съ того жъ тона начинается и на конц составляетъ риму. Боле употребительны въ рчахъ благодарственныхъ, напр.:

Мы не въ силахъ теб — всё достойно воспть.

Но зато мы должны — много чувствомъ горть.

Пресеченіе полезно потому, что въ два пріема эти стихи читать гораздо легче.

Дактил-хорей двухъ-стопный:

Мухи скакали.

Мухи плясали.

Вс полетли.

И ужъ запли.

Мухи рзвились

И веселились:

Пищу сыскали.

Въ деготь попали,

Ноги связали

И вс пропали.

Хорей трехъ-стопный.

Мы родные братья,

Любимъ парны платья.

Нженъ такъ равно и стихъ,

Если самъ онъ не спсивъ,

И имвши свой нарядъ,

Долженъ также стать въ рязрядъ,

Къ роду своему для музъ,

Сдлавъ изъ себя союзъ.

Tonicam. Ямбическіе, четырестопные.

Ищи кто хощетъ громкой славы,

И почестямъ воздвигнъ кумиръ,

Мечтай, что въ роскошахъ забавы,

Милй всего роскошный пиръ.

Любовь! О счастіе земное!

О жизнь чувствительныхъ сердецъ!

Съ тобой лишъ время золотое,

Съ тобой всмъ горестямъ конецъ.

Съ тобой я не страшусь изгнанья,

Презрнья, скорби, нищеты.

Ахъ! свтъ не знаетъ состраданья!

Въ нёмъ бдный — жертва клеветы.

Въ степи отъ родины далёкой,

Гд мертвый царствуетч. покой,

Съ тобой и тамъ, гд снгъ глубокой*,

Благословлю я жребій мой.

Пещеру мохомъ покровенну,

И, пищу — черный хлбъ съ водой,

Не промняю на прельщенну,

Роскошну жизнь съ мечтой одной.

* Въ Архангельск.

Строфа и стансъ содержатъ въ себ четыре стиха, въ которыхъ долженъ изображаться полный смыслъ. Адоническая строфа содержитъ пять стиховъ 2, 4 и 5 — должны подходить къ одному звуку.

На помщенныя въ нкоторыхъ журнальныхъ статьяхъ критики, я въ защиту книжекъ Юродиваго мальчика и Мандрагоры не излишнимъ считаю помстить здсь антикритику.

Вы сказали, что Мандрагора напечатана въ типографіи Департамента Вншней Торговли, напротивъ она отпечатана въ типографіи Департамента Военныхъ Поселеній.— Слдовательно здсь оказывается ваша ошибка, а дале сами увидите свои грамматическія ошибки.

Юродивый мальчикъ и Мандрагора, какъ вышли на свтъ, такъ и запли самымъ пріятными голосомъ:

Не отвергай здсь искренна совта:

Ты въ немъ найдешъ здоровье и покой.

И прочее… Въ Юродивомъ мальчик и Мандрагор слогъ кажется пріятенъ и во всей красот изображенъ живо и совсмъ не грубъ. Съ чегожъ вы поднялись съ критикой и сравниваете себя съ тми людьми, которые имютъ недостатки,— не щадятъ и красивыхъ двъ за то только, что сами не могутъ съ ними сравниться и скрываютъ себя отъ нихъ, какъ злостный банкротъ отъ кредиторовъ. По этому вы и не подписались подъ критикой своей, а говорите о какихъ то ошибкахъ, но не указываете: гд они? Хорошо ли нападать на такія маленькія творенія, которыя васъ ни чемъ не озлобили, какъ только лишь поютъ и увеселяютъ, а для пользы указываютъ еще на мор, гд опасный водоворотъ, чтобъ мореплаватели могли его избгать. За эти плоды, я получилъ прибытокъ, а вы чемъ за критическій свой тру ‘Ъ награждены. О! времена.

Скажите критиканъ: какая вамъ цна?

Обратитесь на себя и разсмотрите сколько въ вашей критик ошибокъ. Вотъ они: ‘вы начали въ новый періодъ:’ А, А вотъ и одинъ изъ Феноменъ… Здсь неправильно взошли два союза 1-й А, вотъ 2-й. Дале вы говорите собственными словами: ‘Никогда такъ не убждается въ бдности языка ‘человческаго, какъ воздавая должную почесть ‘генію, или усиливаясь объяснить качества книги, ‘подобной Юродивому мальчику,— крайности сходятся’.— Здсь смысла нтъ?— Теперь вамъ самимъ себя надо спросить: кто не убждается? Повторите еще свои слова и если знаете грамматику, то сами найдете свои ошибки, но о прочихъ я уже умалчиваю потому: справедливо писатель говоритъ:

Отложите дудку и гудокъ?

Попросите лиру на часокъ,

Хоть совсмъ не дорогую,

Но не троньте золотую.

Когда въ проз длаютъ ошибки, а въ стихахъ боле могутъ сдлать.— [Іо атому я изложилъ правила каждаго рода стиха и, кто иметъ даръ писать, тотъ долженъ соображаться, что ямбъ начинается съ нижняго тона, хорей съ верхняго — дактиль-хорей иметъ одну длинную и дв короткихъ ноты, которыя могутъ вразумить, что ямбъ съ хореемъ никогда не смшивается.

Впрочемъ дозволяется писать нравоучительныя басни, повсти прозой и стихами безъ ограниченія стопъ, но всегда стихамъ опредляется родъ ямбическій или хореическій, или другой какой: наприм.

ХОРЕИЧЕСКАЯ БАСНЯ I.

Орелъ и Кротъ.

Кротъ хотлъ съ Орломъ сравняться,

Сталъ предъ нимъ ужъ похваляться:

Говорилъ: я ровну честь съ тобой имю,

Но летать лишъ не умю,

Да что въ твоемъ полет?

Если не уметъ жить на свт.

Я — то въ кроткой хижин сижу.

На свой трудъ гляжу.

А ты съ гордостью садишся на Ливанъ!

Тутъ Орелъ вскричалъ: молчи слпой болванъ.

Сгинь съ глазъ! въ нору, въ нору,

А то безъ разбору,

Въ когти попадёшся,

Тутъ и задохнется.

Такъ не рдко, кто богатство собираетъ,

Честь къ себ лишъ простираетъ,

Сравнивается съ тмъ, кто свтъ облеталъ,

На верху Ливана въ красот онъ сталъ.

Какъ Орелъ летитъ все выше…

Кротъ! ты долженъ говорить потише.

Дактиль-хорей трудне сочинять прочихъ стиховъ.

Дятелъ и Пчелка, 2.

Маленькая насекома,

Вотъ какъ эфиромъ влекома:

Въ воду къ несчастью упала,

Мучась гд, чуть не пропала.

И, въ тоже время перната,

Ястребомъ въ воду загната.

Къ счастію на плывшую доску взошли,

Тамъ они дружбу свели,

И обсушась полетли,

На самородинку сли,

Но тутъ охотникъ сидлъ,

Въ Дятла стрлять онъ хотлъ.

Пчелка тутъ вверхъ завилась.

Тотъ часъ охотнику жаломъ за палецъ впилась.

Пчелка добромъ награждаетъ…

Но уязвивъ кого, тутъ умираетъ.

Дятла спасла и съ нимъ въ дружб разсталась,

Но не въ вод, а героемъ скончалась.

Сего рода стихи читать должно прилично дактило-хорею т. е. какъ въ музык бываетъ Stocalto.

Поэзія для себя требуетъ: 1) Природныя дарованія. 2) Науку ея знанія. 3) Упражненіе. 4) Знаніе другихъ наукъ. 5) Подражаніе авторовъ.

Юпитеръ и Змія, 3.

Юпитеръ лишъ женился,

То всяка тварь съ подарками къ нему пришла,

Его нашла:

Онъ веселился.

Змія во рту великій розанъ принесла,

Въ добавокъ мирту запасла.

Юпитеръ ей сказалъ: даръ пріятенъ самъ собою,

Но дароносецъ золъ и чернъ душею,

И, даръ отъ ней онъ не принялъ.

Змію прогналъ,

И,— повеллъ: отъ злыхъ дары не принимать.

Въ нихъ ядъ — и злу себя не подвергать.

Ямбъ.— Мигналъ и Яблоко 4.

Растенье пьяное Мигналъ,

На Яблоко кричалъ:

Не смй со мной равняться?

Не смй за мной гоняться?

Я многимъ чудеса творю

И Янычарамъ плодъ дарю.

Они со мной спшатъ на бой:

Не страшенъ мечь имъ роковой,

Какъ львы съ цпей сорвутся:

Отважно такъ дерутся.

А ты чмъ можетъ похвалиться?

Теб со мной жить не годиться.

Напротивъ Яблоко сказало:

Вотъ плодъ твой? указало:

Хмльной валяется въ грязи.

Въ своемъ безумств мн ты не грози.

Но я собою не хвалюсь.

Вкушаетъ кто меня — въ него и я влюблюсь.

Меня хранятъ, ллютъ,

Цлуютъ и жалютъ.

Кто яблоко вкушаетъ,

Тотъ разумъ не теряетъ-

Мигналъ? ты жертва клеветы

Все строишъ злобныя мечты.

Можно басни писать прозой, но если они написаны блыми стихами безъ римъ, то не удобно и, весьма скучно ихъ читать, и никакого удовольствія не составятъ.

БАСНЯ 5 ВЪ ПРОЗ.

Птицеловъ и Скворецъ.

Птицеловъ разставлялъ сти, а Скворецъ спросилъ его, что ты длаетъ? Птицеловъ отвчалъ: городъ? Скворецъ побжалъ подъ сти за зерномъ и запутался, и когда былъ вынимаемъ сказалъ: если ты, господинъ, городъ свой и впредь строить такъ станетъ, то очень мало мщанъ получитъ.

Того можно скоро обмануть, кто надмру любопытенъ и все спрашиваетъ, и въ чужія дла мшается.

Рыбакъ и Прохожій. 6.

Прохожій.

Возможноль съ пньемъ рыбъ ловить!

Оставь и полно водъ мутить?

Рыбакъ прохожему сказалъ:

Смотри,— ты вовсе не узналъ.

Кому, гд счастіе идётъ:

Тому всё хорошо везётъ.

Не пой, пожалуй, псни,

Коль счастья нтъ, хоть тресни.

А рыбы вс на пснь мою —

Взошли — смотри — вамъ дв даю.

Но помни, что рыбакъ сказалъ,

Онъ это опытомъ дозналъ.

Не даръ, а слезы покатились у Демьяна,

Его вс сти перегрызла обезьяна.

Демьянъ былъ не дуракъ,

И ну въ стяхъ вертться такъ и сякъ,

А обезьяны изъ далека на него смотрли,

И такъ же сдлать сами все хотли.

Демьянъ поставилъ сти — самъ отшелъ,

Пождалъ и, чтожъ нашелъ?

Прибгла не одна ужъ обезьяна

И ну кружится на стяхъ Демьяна

Прыгъ, прыгъ туда, сюда.

Ахти бда!

Запутавшись, упали и лежали,

Охотника не ждали,

А онъ идётъ,

Мшекъ несетъ.

Демьянъ ихъ всхъ поймалъ,

А, а, воровки онъ сказалъ:

Вамъ кто рвать сти приказалъ,

И тутъ же ихъ связалъ,

На рынк продалъ и, удачно здалъ,

И какъ бы кладъ себ сыскалъ.

Нашъ молодецъ тутъ не зеваетъ,

Другія сти промышляетъ.

Глупому лишь игрушку покажи,

Потомъ лови его — вяжи.

Козленокъ и волкъ.

Козленокъ вздумалъ волка поругать,

За то, что волкъ козла могъ растерзать.

Козленокъ влезъ на кровлю,

А волкъ бжалъ на ловлю.

Козленокъ, ну ему кричать:

И громко сталъ его ругать:

‘Ты плутъ, ты воръ?

Чего ты ищетъ живодеръ!’

Волкъ, слыша брань, остановился,—

Ужасно на козлёнка злился,

И какъ желалъ его достать,

Да лишъ не могъ на кровлю стать.

Но вдругъ собаки волка окружили:

Давай вертть — конецъ ему тутъ положили.

Малютка прыгалъ забавлялся,

Надъ волкомъ самъ смялся.

Нравоученіе.

Злодя кто умомъ ужъ превосходитъ,

Тотъ безъ труда коварнаго въ бду приводитъ.

Собака, заяцъ и волкъ.

Судьбой собак опредлено:

Судить за зло волковъ повелно.

Не волки къ ней, а ей въ судъ бгать надо.

Кудажъ? а въ волчье стадо.

Собака въ утреннюю пору,

Побгла въ лсъ,— везд глядитъ:

Нашла такую нору,

Гд зайчикъ спитъ.

Проснувшись онъ,— собаку умолялъ:

Помилуй! я теб не досаждалъ,—

Меня невиннаго ты отпусти!

Глядишъ, ну зайчикъ ужъ прости.

Собака зайца растерзала,

Себя героемъ называла.

Тутъ волки къ ней на судъ явились,

Въ расправныхъ спорахъ не винились.

Собака кинулась на волка,

Ну, чтожъ у ней — одна осталась холка.

Скажите? Кто кого судилъ?

Судья невинну кровь испилъ,

У зайца жизнь лишилъ,

Но волкъ за то ему отмстилъ.

ПОВСТЬ.

10.

Орангутанъ и разбойникъ.

Въ вертепъ разбойничей,

Забгъ изъ силачей,

Орангутангъ въ шерсти,

Началъ разбойника трести.

Сподвижники его въ разъздахъ были,

На юрт жили.

Орангутангъ разбойника щелкалъ.

Разбойникъ, за нечистый духъ его считалъ,

Отъ страха трепеталъ,

И длать что, не зналъ.

Орангутангъ его таскалъ,

И, съ горъ каталъ, кидалъ,

Потомъ на дерево втащилъ,

Оттоль внизъ головой спустилъ.

Разбойникъ казнь достойну получилъ,

Какую и товарищамъ сулилъ.

Они пріхать лишъ успли,

И, тутъ же усмотрли:

Ихъ атаманъ съ горы высокой,

Летлъ ужъ въ ровъ глубокой.

Подумавъ вс сказали:

Теперь-то мы узнали,

Кто бури презираетъ,

И руки простираетъ,

На кровь невинныхъ,

Тотъ не уйдётъ отъ сильныхъ.

Оставивъ жизнь вс удалую,

Избрали ужъ другую.

11.

Амуръ прекрасное дитя,

Внкомъ кидается шутя,

И двушекъ боится,

Отъ нихъ бжитъ, стыдится,

И съ пташками лишъ онъ играетъ.

Златыми крыльями ихъ обнимаетъ.

Такъ Лиза говорила,—

Но вдругъ стрла её пронзила,

И Лиза стала безъ ума.

Отколь ей грусть: не можетъ знать сама.

12.

Идиллія.

Пойте пташки мирную свободу?

Пойте красный день и непогоду?

Поднимитесь на высоки горы?

Съедините томны свои хоры?

Пойте окруженный холмъ водами —

И ярящій сильный вихрь съ волнами?

Кораблю пришла чреда — идти пора.

Онъ воздвигнутъ многой силой, какъ гора.

Взгляньте вы на море? ужъ идетъ гигантъ,

Съ парусами — наряженъ Ингерманландъ,—

Жертва тучна понеслась морями.

Грянулъ громъ и дождь между горами…—

Сгибъ корабль съ премножествомъ родныхъ племянъ.

Слёзы катятся — лишился плодъ смянъ.

Происшествіе случилось въ 30-й день Августа 1842 года.

13.

Арія.

Чаетъ кто блаженство получить,

Тотъ отрады всмъ явить, желаетъ.

Страждущему участь облегчить,

Онъ себ за долгъ святой считаетъ.

Выпускаетъ многихъ изъ засады,

Должниковъ предъ свтлымъ торжествомъ.

Платитъ деньги многимъ безъ досады,

И за птичекъ счелся съ торжникомъ.

Вс здсь наслаждаются оградой.

Добрый счелъ успхъ себ наградой.

Разв скупидонъ не награждаетъ?

Посл смерти нищимъ раздаетъ,—

Взять во гробъ, не могши, покидаетъ…

Деньги нищій, взявши, слезъ не льетъ.—

А желаетъ тоже и другому,

Поскоре кончить жизнь скупому.

Что же просятъ у Зиждителя?

Жизнь, чтобы благотворителя,

Продолжалась много, много лтъ.

Пусть дла его познаетъ свтъ!

Эпиграммою описывается исторія кратко и замысловато. Изображаются ею: 1. Добродтель. 2. Порокъ. 3. Страсть. 4. Нечаянное произшествіе. 5. Счастливый успхъ и 6. Разумное содйствіе, но всегда ясно и кратко. Напримръ:

14.

Кто друга, бахусомъ ругаетъ,

Тотъ самъ въ себ не примчаетъ,

Что искренній всхъ длъ его пвецъ,

Самъ носитъ виноградный на глав внецъ.

15.

Эпиграмма.

Лишъ затрогалъ струны Амфіонъ.

— Удалился Аквилонъ.

Вмсто бури, онъ веллъ зефирамъ,

Прислужить чудеснымъ Лирамъ.

Не Орфею тутъ внимали,

Но артиста уважали,— лютость зври забывали.

Сладостно игралъ на лир Амфіонъ.

Къ слав ивамъ — далъ онъ музык законъ.

16.

Анаграмма.

Овцы ожидаютъ — стража къ смн,

И собака, гд лежитъ на сн,

Тамъ все сно лишъ гніётъ,

Но собака мнётъ его — овцамъ нисколько не даетъ.

Coнeтъ.

Сочиняется изъ 14, 11, 9 и 7 стиховъ. Если изъ 14, то долженъ содержать дв строфы четырехстишныхъ и одну строфу изъ 6 стиховъ, имя въ послднихъ мысль острую, важную и благородную. Напримръ:

17.

Невинность никогда безъ крова не бываетъ,

Пускай порокъ ее довольно притсняетъ.

Не всякъ добро на свт презираетъ.

Не всякой и порокъ съ добромъ равняетъ.

Невинность, гд пороки притсняютъ,

Тамъ правоты ее не оставляютъ.

Невинность безъ причины оскорбленіе,

Возможноль оставлять не защищенну!

Нтъ, нтъ! не рдко люди видятъ:

Невинность чтутъ — порокъ вс ненавидятъ.

Коварство, хитрость, сти презирая,

.Чтутъ правоту: ты дщерь небесъ святая,

Невинность требуетъ защиты иногда,

Но праведна она бываетъ завсегда.

Рондо.

Пишется изъ 3—4 и 5 стиховъ, кто какъ лучше можетъ выразить. Повторяется первый, или послдній, а иногда сочиняется къ тому особо 5-й стихъ, подходящій римою къ 4 или 2 и 3 стиху.

18.

Рондо.

Почто, о человкъ! Почто ты въ свтъ родился.

Не для тоголь? Дабы дламъ Творца чудился

Не для того ли ты рожденъ на свт жить^—.

Дабы его любить.

19.

Рондо.

Ахъ сжалься, сжалься надо мною!

Не разлучай меня съ собою,

Ты, кмъ я на земли рожденъ,

Не изгоняй и я блаженъ 2.

Любовію ты наслаждалась.

За что дитя въ бд винить?

Съ кмъ долею утхъ питалась,

Съ тмъ и должна дитя вскормить 2.

Кто въ бдности на свтъ родился

И въ бдности воспитанъ былъ,

Отца въ младенчеств лишился,

Тотъ въ мір сиротою жилъ 2.

Потомъ въ прекрасномъ восхищеньи,

Онъ началъ какъ Орфей играть

И въ нжномъ сладкомъ упоеньи,

Любовь пріятно прославлять.

20.

Мадригалъ.

1. Мы съ тобой не въ ровной дол.

Я тебя люблю,— ты ненавидитъ бол…

2. Ахъ, я не въ милость впалъ!

За то, что я люблю сказалъ.

Меня ты тмъ же накажи.

Мои слова — люблю скажи.

3. На Ефіопа рки вс хотя излей,

Но онъ не будетъ ужъ блй.

4. Возможно ли того хвалить!

Кто любитъ о себ лишъ говорить…

А другихъ бранить.

21.
Эмблема.

Изображаетъ человка по платью, тлодвиженію, описываетъ его желаніе и дйствіе,- Напримръ:

Рукой созижденъ мечь,

Чтобъ имъ колоть и счь,

Врага рубить, карать,

Но честь имъ не марать.

22.

Загадки.

Хотя считаютъ вс меня слпою,

Но ктожъ даритъ казною золотою.

Шастіе и Фортуна.

Вамъ поютъ….

Намъ замтки лишъ даютъ.

Васъ бранятъ.

Скоро наградятъ.

Кто худо жнётъ,

Тотъ самъ себя ужъ бьётъ.

——

Народныя псни сочиняются весело, съ выраженіемъ чувствъ и откровенно.

23.

Пснь.

Ахъ! послушай образуйся?

Рано любишъ — посмотри?

Катя, въ петлю ты не суйся?

Право! лучше погоди?

Что въ немъ есть! не понимаю:

Самый странный человкъ!

Преупрямой! Это знаю.

Будетъ плакать съ нимъ весь вкъ.

А всего, всего, что хуже,

Ни полушки денегъ нтъ.

Насидится Катя въ стуж,

Вамъ смяться будетъ свтъ.

Онъ пріятства не иметъ,

Что же есть въ его ум!

Танцовать не разуметъ.

Лучше вспомни обо мн.

Этимъ право не страшите?

Вдь не вамъ, а мн съ нимъ жить,

Что хотите говорите,—

А я все буду любить!

На богатство не маните?

Счастья въ немъ нельзя найтить,

Что хотите говорите,—

А я все буду любить.

Любовь гретъ — не тужите?

Намъ не надобно топить.

Что хотите говорите,—

А я все буду любить.

Арія тоже пснь, но различествуетъ тмъ, что ею воспваются дла великихъ людей и несчастія ихъ, радостный бытъ и, вс излагаются на нотахъ по правиламъ музыки. Напр. Аріею воспта жизнь Велизарія.

Малютка шлемъ нося просилъ,—

Для Бога пищи лишь дневныя,

Слпцу, котораго водилъ,

Кмъ славенъ Римъ и Византія. И проч.

Аріею воспта жизнь владтеля Полидара, который лишилъ Велизарія зрнія, потомъ самъ лишенъ дтьми власти.

Г. Ломоносовъ сочинялъ гимны и канты. Называлъ кантами все то, что содержало въ себ торжественное изложеніе.

Гимнъ Г. Ломоносова.

Коль славенъ нашъ Господь въ Сіон,

Не можетъ изъяснить языкъ.

Великъ Онъ въ небесахъ на трон.

Въ былинкахъ на земли великъ.

И проч.

Гимнами, псни Всевышнему излагаются съ просьбами и благодареніемъ.

Г. Сумароковъ написалъ нсколько гимновъ, но безъ нотъ, и потому они остались въ неизвстности. Новые писатели не послдовали его примру.

Древніе языческіе философы, жрецы и писатели гимны воспвали въ честь Юпитера, Марса и Блонны предъ войной,— въ честь Минервы за правосудіе.

Александра Македонскаго, гимнами прославляли во многихъ мстахъ жрецы.

Въ древность язычники писали гимны, шестистопными 5—4—3-хъ и двустопными стихами.— По преданіямъ дошелъ къ намъ съ музыкой написанный гимнъ Апполону съ Флорой, въ слдующихъ стихахъ, адоническимъ расположеніемъ.

Возыграйте струны лиры,

Возбуждаетъ Апполонъ,

Вейте тихіе зефиры,

Апполонъ взлтелъ на Голиконъ.

Заигралъ съ оркестромъ онъ,

Все непостижимое уму,—

Флора царству твоему.

и прочее.

——

Романсъ есть пснь, которою воспваются любовныя или романическія дла въ печальныхъ и веселыхъ отношеніяхъ среднимъ изложеніемъ.

Поэзія лиррическая есть искуство хорошо сочинять оды, въ честь прославленія Верховнаго существа. Въ чемъ великой оказалъ способъ г. Державинъ.

Оды имютъ различіе отъ поэмы героической въ томъ, что послдними описываются дла славныхъ мужей и пространное сочиненіе поэмъ раздляется на псни. Это можно видть изъ Гомеровой илліады, которое сочиненіе есть единственное твореніе.

Согласуютъ душевное расположеніе къ пробужденію чувствъ, пріятная музыка.

Когда мысли приходятъ при сочиненіи въ иступленіе, то нужно прибгать къ музыкальному инструменту и играть съ энтузіазмомъ такъ, чтобъ растрогать чувство и воображеніе, чрезъ что и можетъ возродится вдыхновеніе.

Амфіонъ, философъ Платонъ, Плутархъ и Агамемнонъ, имвши высокія понятія въ музык, говорили, что она есть часть философіи, просвщаете разумъ, но дорическіе ея звуки производятъ гордость, героическія и сантиментальныя тоны придаютъ человку умовоображеніе.

Петръ Великій присоединилъ къ музык барабаны и литавры. Это возрождало храбрость. Онъ повеллъ дикихъ уральскихъ и нагайскихъ лошадей приводить къ вечерней музык и, эти лошади для всадника сдлались послушны и надежны.

——

Александръ Македонскій имлъ при себ много трубачей и изъ нихъ Тимофей лучше всхъ могъ его развлекать.

Александръ между нкоторыхъ своихъ сочиненій, въ одномъ совтывалъ разсерженнымъ смотрться въ зеркало потому, что отъ чрезвычайной вспыльчивости лице длается у человка безобразнымъ, кровь смшивается съ желчію и чрезъ то можетъ произойти въ немъ неизлечимая болзнь.

Когда самъ Александръ подвергался раздраженію, то Тимофей, не взирая на его гнвъ подносилъ ему зеркало. Александръ въ гнв кричалъ: держите дерзкаго? Тимофей, избгая отъ поимщиковъ, отвтствовалъ: не буду? не буду, но когда былъ пойманъ и приводимъ, то Александръ его прощалъ, развеселившись, забывалъ гнвъ.

Въ одно время Македоняне противъ Аристотеля сдлали заговоръ зато, что онъ показывалъ имъ въ физическомъ явленіи и въ разныхъ видахъ мудрость свою. Они признали его за это волшебникомъ и намревались его сжечь. Александръ ученикъ его узналъ о томъ и никому не объявлялъ до того времени, какъ Македоняне заговоръ свой начали приводить въ дйство — поймали Аристотеля и вели его на огонь, горвшій большимъ пламенемъ изъ костра.— Александръ исторгъ Аристотеля изъ рукъ враговъ его и говорилъ, безумные! что Аристотель знаетъ и, я все то знаю, и, что для увеселенія и удивленія вашего онъ длалъ, и я, тоже могу сдлать. А ты философъ для чего искуства свои показываетъ необразованнымъ невждамъ тогда, какъ я не разъ теб запрещалъ о познаніяхъ своихъ, ни кому не разъяснять, особо тмъ, которые о наукахъ не имютъ ни какого понятія. Ступай въ мой домъ и тамъ наслаждайся своею мудростію, но впредь не моги преподавать невждамъ образованіе, для потери и уничтоженія своей славы.

Съ окончаніемъ этого слова у велъ съ собою Аристотеля отъ толпы Македонянъ и сохранилъ его жизнь.

——

Персидскіе мудрецы, языческіе и идолопоклонническіе жрецы, учинились общими чародями отъ употребленіи морскихъ наукъ, которыя изданы отъ Зороастра. Объявляли случайности, но не науки. Почему мудрость ихъ, не осталась у насъ въ преданіяхъ. Жрецы, чтобъ удержать къ себ отъ народа уваженіе, хвалились силою чародйства, и производили зло и обманъ, потому нкоторые были изъ нихъ совершенные волшебники.

——

Одинъ извстный въ свт ораторъ сказалъ: мудрость подобна красот, съ тою разницею, красоту покупаютъ, а мудрость нтъ.— Цломудренная двица — честь свою внчаетъ тому, съ которымъ пріятными узами соединяется. Софисты, преподающіе науки за деньги, почитаютея за красавицъ, продающихъ честь, а не мудрость. Сократъ.

——

Испытатели природы: философъ Ксенофонтъ и ораторъ Сократъ, между разговоровъ своихъ, по изысканіи, изложили, что въ природ изъ различныхъ родовъ пауковъ, одна порода есть язвительная и, что если паукъ укуситъ соннаго человка въ губы, то онъ сходитъ съ ума и умираетъ, но если ядъ паука въ человк, звр и скотахъ не подйствуетъ, то самый паукъ сходитъ съ ума и умираетъ по причин, что не усплъ выпустить въ уязвленную рану всего изъ себя яда.

Находясь эти высокихъ понятій ученые люди: Ксенофонтъ и Сократъ подъ республиканскимъ правленіемъ, говорили, что власть, подобная республиканской, въ ней поручается хитрымъ гражданамъ управленіе городами безъ заслугъ и, эти не практикованные граждане уподобляются иногда паукамъ, которые сонныхъ людей кусаютъ и сами погибаютъ.

——

Епаминондъ, въ молодыхъ лтахъ при недостатк своемъ, преподавалъ дтямъ разныя науки, начиналъ оныя прежде съ музыки, чтобъ чрезъ то пріохотить дитя къ ученію, изгнать отъ него скуку, сдлать его веселымъ и отдалить отъ него меланхолію. Епоминондъ говоритъ: каждому молодому человку музыка необходима потому, что она можетъ избавить его отъ всякой печали. Епаминондъ, сдлавшись чрезъ музыку счастливымъ, пріобрелъ все, что желалъ. Писатели его прославили.

——

Человкъ иметъ даръ, рукою выражать гармонію.— Иметъ на рук пять пальцовъ.— На нихъ можно изобразить названіе звуковъ Музыки.— Тоны пишутся на пяти линіяхъ.— Вся музыка содержитъ въ себ семь нотъ.— Радуга иметъ семь цвтовъ.— Небесная твердь иметъ семь планетъ.— Недля иметъ семь дней,— все это вообще даетъ понятіе постепенно одно за другимъ на пріятное согласіе.

Рукою даются кадансы, ударяются въ тимпаны и длаются размры нотъ. На олимпійскихъ играхъ, воспваемыхъ Пиндаромъ, въ разныхъ псняхъ, мысли выражались съ точностію біеніемъ на органахъ.

——

Отецъ Александра Филиппъ II находился въ ивахъ и когда въ Македоніи былъ убитъ братъ его Пердиккъ, то онъ убгъ изъ ивъ въ Македонію и признанъ государемъ, подружился съ Епаминондомъ, получившимъ образованіе отъ Платона. Филиппъ усовершенствовался отъ Епаминонда всми изящными науками и пріучилъ воиновъ переносить вс трудности, а чрезъ искуство въ военныхъ планахъ, завоевалъ онъ отъ сосдственныхъ владтелей многіе города и области.

Въ одно время Астеръ, гражданинъ Амфиполійскій явился къ Филиппу, какъ искусный стрлокъ, убивши при немъ на лету птицу, просилъ Филиппа, принять его къ себ въ военную службу.— Филиппъ усмотрлъ, что Астеръ, будучи изнженъ, не можетъ всхъ суровостей перенести, съ насмшкою гражданину Астеру сказалъ: ты явись тогда ко мн, когда я стану воевать съ воробьями.— Отъ сего Филиппа и жены его Олимпіи родился Александръ Великій.

——

Посланникъ по латын Caducealor, и тоже означаетъ жезлъ, вокругъ котораго обвиты два змія. Меркурій употреблялъ его вмсто скипетра и тмъ означалъ міръ и согласіе, а въ древность, когда посланники посылались съ однимъ, таковаго изображенія, жезломъ, то означали желаніе мира. Но если посланники въ одной рук держали жезлъ, а въ другой копье, то предвщали войну.

——

Сократъ говоритъ: всегда должно разсматривать собственныя дла безъ высокомрія. Не предаваться малодушію. При занятіяхъ предохранять себя отъ унынія. Въ собственныхъ длахъ, неисправности приводить въ лучшій порядокъ. Въ гражданскихъ — соревновать безъ любочестія. Ни когда не употреблять трехъ минутъ, гд требуется дв, придерживаясь военнымъ правиламъ, всегда дйствовать проворно. Скорость иметъ вліяніе на веселость, ловкость и самую пріятность, а таковое всегдашнее прилежаніе къ труду возводитъ человка на высокую степень счастія.

——

Коріоланъ римскій полководецъ, который въ младыхъ лтахъ оказалъ отечеству своему во многихъ сраженіяхъ большія услуги и неустрашимою храбростію, при неусыпнымъ трудахъ, присоединилъ къ римскому владнію села., города и области. При одной великолпной побд — въ знакъ благодарности римскія двы сплели ему дубовый внокъ съ крыльями изъ того величественнаго дуба, при которомъ покорилъ онъ непріятеля и на томъ самомъ мст возложили украшенный цвтами тотъ внокъ ему на главу.

Коріоланъ посл того, съ неутомимымъ рвеніемъ умножая везд побды, просилъ себ въ награду консульскаго достоинства и, видя, что инквизиція, по младости его лтъ, отказываетъ,— обнажилъ шпагу въ инквизиціи. Нкоторые устранись, разбглись, другіе вышедъ въ особые комнаты, приговорили его за дерзновеніе къ смерты.— Коріоланъ, насмхаясь, скрылся и ушелъ изъ Рима — явился къ побжденному имъ королю Вольскову, которой устрашился его, но Коріоланъ, увривъ его съ клятвою въ своей къ нему преданности, выпросилъ у него войско, съ которымъ отобралъ не только покоренныя имъ области, но и вс города и прочія владнія,— отбилъ и плнныхъ, не удовольствуясь тмъ, взошелъ во внутренность государства римскаго, присвоилъ величественные города, а наконецъ достигъ до самаго Рима, оградилъ.его цпью, гд ни кто не могъ его уговорить къ помилованію, и, жители не находили никакого себ спасенія отъ руки Коріолана. Римское войско отъ нанесенныхъ ударовъ не въ силахъ было противъ него возстать, будучи безъ пощады гонимо, устрашалось его побдъ.

Въ смутное это время, одна женщина, подала совтъ упросить мать Коріоланову, для исходатайствовали пощады жителямъ Римскимъ.— Коріоланъ, увидвъ мать идущую — спшилъ къ ней въ объятія.— Постой, говорила Ветрувія — прежде нежели обниметъ меня, хочу знать: къ кому я пришла? къ сыну или непріятелю? хочу знать? именоваться ли мн матерью, или плнницею? Вотъ! что довела старость моя видть.— Какъ могъ ты не укротить гнва, вступивши въ наши предлы, какъ могъ, увидвши Римъ, не сказать себ, что въ этихъ стнахъ мой домъ, мои пенаты, мать моя, жена, дти!… Когда бы я не произвела тебя на свтъ — Римъ не былъ бы въ опасности, когда бы не имла сына — умерла бы спокойно въ отечеств! Твой поступокъ для тебя самый пострамительный, а для меня самый бдственный. Но чтобы со мною не случилось — мн страдать не долго! Подумай о судьб жены, о судьб дтей,— ихъ ожидаютъ, или преждевременная смерть, или всегдашнее заточеніе.

Коріоланъ, слышавши это, заплакалъ.— Дти бросились ему на шею,— жена пала ему въ ноги…

Войско по повелнію его отступило.— Тутъ онъ матери сказалъ: въ послдній разъ я вижу мать и, она меня.

Возвратясь Коріоланъ къ королю Вольскову, былъ лишенъ жизни.

Нкоторые писатели говорятъ: лучше бы Коріоланъ исторгъ сдланный надъ нимъ инквизиціею приговоръ и уничтожилъ бы его, не возвращаясь къ королю Вольскову, постаралсябъ сдлать съ нимъ миролюбивый договоръ, и, тогда бы, еще лучше могъ наслаждаться одаренными ему отъ природы героическими длами, но преданіе себя къ лишенію жизни не одобряютъ.

——

Аристипъ греческій филосовъ, во время путешествія по морю, претерплъ отъ бури кораблекрушеніе и потерялъ въ мор вс свои сокровища, едва и самъ не погибъ, выкинутъ былъ съ пассажирами на берегъ.

Въ этой стран пригласили его обучать богатйшаго юношу Геродота Галикарнатскаго. Аристипъ чрезъ посредство преподаванія наукъ и изданіе небольшихъ книгъ обогатилъ себя.

Геродотъ, получивъ отъ Аристина воспитаніе, издалъ и самъ книгу подъ названіемъ девять музъ.— Аристипъ, замтивъ за Геродотомъ вольнодумство, останавливалъ его въ ономъ и говорилъ ему: образованный человкъ безъ добродтельной души, есть вредный членъ для мирнаго общества. Проницательность его, покоряется вол предразсудка. Законы для него не служатъ уставомъ, а у добраго человка совсть есть законъ. Геродотъ хотя и принялъ это, но не всегда исполнялъ, иногда возставалъ противъ добродтельнаго Сократа и прочихъ лучшихъ ораторовъ.

Аристипъ наградилъ всхъ хавшихъ съ нимъ по морю пассажировъ, отправилъ ихъ на своемъ иждивеніи на ихъ родины и послалъ съ ними подарки къ своимъ роднымъ съ приказаніемъ, чтобъ они обучали дтей своихъ наукамъ и добродтели, съ которыми никогда непогибнутъ.

——

Матильда четырнадцати лтъ вышла за мужъ за неаполитанскаго знатнаго вельможу, овдовла и была матерью, имла только 15 лтъ. Въ одинъ день, среди краснаго лта, догулявши по берегу моря, возл котораго дворецъ ея, потребовала къ себ сына Волтура на руки. Дитя, увидвши мать и перешедъ къ ней, возрадовался, а на рукахъ ея плескался и прыгалъ. Она восхищалась, подходя къ небольшому утесу предъ моремъ, остановилась на берегу. Малютка сынъ ея Волтуръ игралъ на груди ея: и цпочкой, и часами. Маленькими ручонками хватался за косынку на ше и ожерелье. Она смотрла на него. Вдругъ изъ пушки выстрлъ. Она вздрогнула и уронила сына на скатъ моря, увидвъ воиновъ, стрлявшихъ въ замокъ ея, ужаснулась и кинулась въ море сама за сыномъ. Италіанскіе солдаты, опустошавшіе селенія Неаполя, вытащивъ Матильду изъ моря, взяли её въ плнъ и готовы были оказать ей свое жестокосердіе. Офицеръ не допустилъ ихъ сіе сдлать. Матильда была красива.— Онъ женился на ней,— увезъ её, скрылся, пріхавъ съ нею во Францію, тамъ опредлился, а при частыхъ сраженіяхъ по времени дослужился до генерала.

Генералъ сей соотчичей своихъ вытснялъ побдами изъ одного въ другое мсто. Въ продолжительную войну, Италіанцы дознали, кто это дйствуетъ противъ ихъ, и умноживъ силу, быстрымъ ходомъ, неожиданно вдругъ осадили тотъ городъ, въ которомъ сей генералъ съ Матильдою находился.— Генерала взяли въ плнъ.— Матильда прибгла къ мужу, рыдала и при ногахъ его упала въ обморокъ. Корпусный командиръ, подойдя къ ней, самъ привелъ ее въ чувство и при разговорахъ узналъ въ ней мать свою и разсказалъ ей, какъ онъ вытащенъ былъ изъ воды и представленъ къ королю.— Плнникъ, по его ходатайству получилъ, свободу. Корпусный командиръ былъ воспитанъ при двор и былъ любимецъ италіанскаго короля — испросилъ миръ съ Французами.— Женился на дочери имперскаго графа, и получивъ огромное богатство, перемстился въ замокъ къ своей матери съ прелестною супругою и составили благополучное семейство. Первому мужу Матильды воздвигли монументъ, втораго — почитали начальникомъ семейства. Волтуръ былъ любимъ тремя королями и пользовался отъ нихъ всякою довренностію.

——

Александръ Македонскій 19-ти лтъ вступилъ на престомъ, 22-хъ лтъ ознаменовалъ себя многими побдами и взявши страну Ефесеянъ, собралъ съ жителей дань и намренъ былъ эту побду изобразить въ ихъ капищ, существующемъ тогда въ честь Діаны.— Ефесеяне съ хитрымъ вымысломъ говорили Александру: ‘Прилично ли человку сравнивать себя съ богами!’

Александръ приказалъ на золотой доск изобразить себя держащимъ въ рукахъ молнію.— Искуственный его художникъ Апеллесъ съ успшнымъ тщаніемъ это исполнилъ и поставилъ сіе изображеніе снаружи надъ дверьми капища.

Художникъ Александра Апеллесъ, сказалъ жрецу Діаны: Когда ты молчишъ, то злато и украшенія на теб, представляютъ тебя достойнымъ почтенія, а какъ начнешъ говорить о такихъ вещахъ, о которыхъ не разуметъ, то и дти изъ учениковъ моихъ надъ тобою смются.

——

Въ Азіи столичный городъ былъ Граникъ, въ которомъ владтельная власть пресклась и сдлалась междоусобная вражда и несогласіе. Въ избжаніе этого, житель того города, именемъ Гардій отдалился изъ онаго и занимался земледліемъ, гд орелъ, Юпитеру посвященная птица, навщала Гардія,— въ одно время принесла къ нему ярмо и возложила на колесницу его.

Тельмиссейская двица, увидвъ это, сказала Гардію, что сіе предзнаменуетъ ему важную перемну въ жизни.

Фригійцы, наскучившись внутреннимъ несогласіемъ, взошли въ храмъ, просили жрецовъ и оракуловъ, о назначеніи имъ, для спокойствія, владтеля. Жрецы сказали имъ, чтобъ они вышли изъ храма и кто первый встртится, того и избралибъ.

Гардій, желая знать, что длается въ город, халъ въ то время на колесниц съ ярмомъ и, вышедшіе изъ храма, перваго его встртили и возвели на престолъ. Гардій, сдлавшись царемъ, поялъ означенную двицу въ супруги, а колесницу съ ярмомъ поставилъ въ храмъ Юпитера.

——

Александръ Македонскій шелъ съ силою мимо этого города, покорилъ его и, взойдя въ Юпитеровъ храмъ, увидлъ простую колесницу съ ярмомъ, извязаннымъ многими узлами.— Жрецы разсказали, кмъ и какъ это внесено и, что узелъ предркаетъ великимъ того человка, который его развяжетъ.— Александръ счелъ неприлично объ этомъ долго думать — разрубилъ его.

Дарій узналъ, что Александръ вступилъ въ предлы персидскія, предписалъ градоначальникамъ захватить его и представить къ нему.

Напротивъ, первый изъ сопротивляющихся градоначальниковъ лишился отъ Александра жизни.

Посл этого, изъ царскаго шатра Дарія раздался гласъ трубный и самъ царь Дарій выступилъ на войну, и сдлалъ распоряженіе.

Церемоніалъ и шествіе Дарія.

На переди несли на серебренныхъ олтаряхъ вчный огонь, почитаемый за бога. За нимъ слдовали жрецы съ пніемъ, за которыми шли 365 юношей въ багряномъ одяніи и везли колесницу Юпитера. За нею вели царскаго коня, за которымъ хало 10 колесницъ, златомъ и сребромъ преукрашенныхъ, потомъ шла конница изъ 12-ти народовъ съ различнымъ оружіемъ, а за конницею 10,000 чел., называемыхъ безсмертными, на которыхъ были золотыя ожерелья, платья изъ золотой парчи, нижняя одежда съ рукавами и дорогимъ каменьемъ украшенныя.— Вблизи ихъ находилось 15,000 царскихъ свойственниковъ, убранныхъ на подобіе женщинъ и боле имли на себ роскоши, нежели приличнаго воинамъ украшенія.— Возл ихъ слдовали оруженосцы. За ними самъ Дарій халъ на высокой колесниц. По обимъ ея сторонамъ стояли золотыя и серебренныя идолы. Всего войска было милліонъ.— Вящшая роскошъ изображалась на царскомъ убор.— Одежда златотканая и блестящая, на ней представлено два ястреба клюющихъ и, опоясанъ Дарій былъ по женски золотымъ кушакомъ, на которомъ висла сабля, украшенная драгими каменьями. За Даріемъ хала мать его Сизигумба, а на другой колесниц жена — пребогато убранныя. За ними хали 15 колесницъ съ царскими дтьми, няньками и евнухами. Въ разныхъ мстахъ хали придворныя госпожи и дочери вельможей на коняхъ верьхами для смотрнія.

Александръ съ горы всю эту церемонію высмотрлъ и сказалъ: Дарій прежде писалъ своимъ градоначальникамъ поймать Александра и представить къ нему. Нтъ! мы его самаго заставили встртить насъ съ блистательною славою, какъ важнаго побдителя.

Александръ, обозрвая своихъ воиновъ, подошелъ къ Скифамъ, которые захвачены имъ, и говорилъ, указывая рукой на Персовъ: Вотъ вамъ награда! Драгоцнная одежда, богатство, жемчуги, изумруды, золото, серебро и брилліанты,— вс въ наши руки достанутся.

Скифы, слыша это, отъ радости восхищались, смотря на блескъ женщинъ, съ рвеніемъ желали дйствовать.

Александръ, проходя дале, говорилъ прочимъ войнамъ: Вы отъ долгаго пути устали! За то здсь повеселимся и, я тріумфъ свой раздлю съ вами.

При первомъ сраженіи, за теснотою многочисленнаго персидскаго войска, растянутаго безъ правилъ вдоль на большомъ пространств, ни съ какой стороны не было успха.

На второе сраженіе, полководецъ Парменіонъ, по повелнію Александра, держалъ только оборонительный отпоръ, а Персы кидались съ азартомъ и по многочисленности сами себ мшали, потомъ, когда первая ширенга Персовъ, расположенная безъ порядка, ужъ начала отъ усталости ослабвать, то Александръ самъ съ новымъ запаснымъ войскомъ вступилъ въ счу и храбростію своею отразилъ Персовъ, захватилъ разъяренныхъ воловъ, которые, по примру древнему, наряжались въ разныя орудія и пускались на людей. Александръ тутъ далъ о себ понятіе, что онъ ничего не страшится, приказалъ воловъ-обезоружить, заколоть и раздать войску.

По окончаніи этого сраженія, Александръ въ пыли и пот, убжденный чистою водою, снялъ съ себя предъ войскомъ платье, пошелъ въ рку мыться и тмъ показалъ, что онъ не есть нжнаго воспитанія, но съ жару въ холодной вод простудился такъ сильно, что лишился чувствъ и лицо его приняло блдный видъ. Тлохранители подхватили его и снесли въ шатеръ. Отъ чего въ войскахъ его произошло волненіе. Приверженцы его рыдали объ немъ, и отъ этого вопля разнесся слухъ, что Александръ при смерти, а Дарій полагалъ, что Александръ убитъ, но посл узналъ, что Александръ простудился и принимаетъ лекарство,— написалъ къ доктору Филиппу письмо и просилъ его поднесть Александру яду, общалъ за то тысячу талантовъ и сдлать его счастливымъ. Письмо попалось полководцу Нарменіону, который тотчасъ доставилъ оное Александру и просилъ отъ доктора не принимать лекарство, съ которымъ, взойдя докторъ Филиппъ, увидалъ въ рукахъ Александра не распечатанное письмо, которое Александръ отдалъ ему, а самъ взялъ лекарство и выпилъ оное, облокотись на доктора, приказалъ ему читать письмо въ слухъ и когда дошло, что Дарій отдастъ за убійцу Александра, дочь свою, то докторъ бросилъ письмо и говорилъ: я готовъ жизнь свою положить, нежели измнить.— Знай! ты священнйшими устами принялъ здравіе. Будь спокоенъ? Скоро отъ болзни возстанетъ.

На другой день Александру сдлалось легче. На третій одлся въ платье, повязалъ на шею желзное ожерелье, явился къ своему войску, которое, увидя его, чрезвычайно обрадовалось.

Александръ оставилъ въ шатрахъ для виду нсколько людей, а самъ отправился къ городу Солону, завладлъ онымъ и взялъ пени 200 талантовъ, которые по ныншнему курсу составляютъ 492,000. О чемъ Дарій узналъ тогда, когда Александръ возвратился и занялся играми.

Дарій въ это время поймалъ въ селеніяхъ нсколько партизановъ Александра, отлучившихся безъ спроса, приказалъ имъ обрубить руки и водить вокругъ своего войска, а потомъ отпустилъ ихъ къ Александру, который принялъ это за насмшку, назначилъ имъ большой пенсіонъ и отправилъ ихъ въ домы.

Ночью Александръ увидлъ у непріятеля везд огни. Парменіонъ спросилъ Александра: быть ли въ готовности? Александръ повеллъ войску расположиться отдохновеніемъ, сказавъ: непріятель боится напасть на него, зная везд его побды.

Поутру Александръ занялъ позицію на гор и собралъ войско въ каре, а изъ онаго нкоторую часть отдлилъ въ запасъ, приказалъ этой части сдлать ретираду и скрыться въ лсахъ, а по назначенному сигналу выступить въ бой.

Дарій увидлъ, что войска у Александра состоитъ весьма въ маломъ количеств, приказалъ растянуть свое войско, не въ длину, а въ ширину и окружить Александра и, когда Александръ уже находился въ середин, какъ плнный, то Персы сдлали страшный крикъ, который по причин высокихъ горъ и дремучихъ лсовъ чрезмрно раздался и, тмъ дали Дарію понятіе, что Александръ кругомъ атакованъ и пущенные съ обихъ сторонъ дротики межъ собою переплетались, но какъ Александръ находился на гор, съ которой стрлы и дротики кидать легче, нежели съ низу, то его воинство врне дйствовало.

Между тмъ Александръ далъ сигналъ и запасное войско вышло изъ лсовъ, напало внезапно на непріятеля и начало его съ тылу рубить. Окружившіе Александра не знали съ которой стороны обороняться, смутились, открыли интервалъ, новымъ силамъ войти къ Александру, который увидя, что его войско на всхъ пунктахъ отлично дйствуетъ закричалъ: мужи храбры оборвите съ безсильныхъ женъ злато и потомъ началась сильная битва на сабляхъ и произошло страшное кровопролитіе. Александръ направился прямо на Дарія, сражался не мене рядоваго, поощряя тмъ своихъ воиновъ, получилъ копьемъ въ правое бедро рану. Видя это Скифы съ отчаяніемъ напали на непріятеля. Парменіонъ лвое крыло сбилъ съ мста и гналъ соперниковъ въ неизвстную сторону, многіе кидались въ воду. Александръ пробилъ дорогу къ самому Дарію и началъ съ окружащимъ своимъ войскомъ коней его копьями колоть. Дарій опасаясь, чтобъ живому не попасть въ руки непріятеля, сбросилъ съ себя знаки своего величія, соскочилъ съ колесницы и слъ на коня,— оставивъ войско на произволъ, во весь карьеръ поскакалъ и скрылся изъ виду. Тогда-то и прочее его войско разсыпалось, отъ страха, бросая оружіе, разбглось въ разные стороны, а другіе кидались въ воду.

Полководецъ Дарія, Аманъ, жена, мать и дочери Дарія, со всми драгоцнными каретами достались въ добычу Александра. Даріева Фамилія съ уваженіемъ отведена въ шатеръ. За Даріемъ послана погонь, но нигд онъ не отысканъ. Въ это время военной рукой въ плнъ взято несмтное богатство и 400 талантовъ золота.— Пхоты со стороны Дарія побито 100 т. конницы 10 т.

Даріева мать, жена и дочери его, когда оплакивали Дарія, считали его убитымъ, то Дарій написалъ Александру, что онъ отдаетъ ему половину царства по Ефратъ и дочь въ супружество. Александръ отвчалъ: для чего онъ желаетъ дарить ему то, чего у себя не иметъ.

Посл этой побды Александръ наградилъ щедрой рукой всхъ воиновъ, занялся играми, въ чемъ и каждый полководецъ и вс воины брали участіе съ желаемымъ удовольствіемъ наслаждаться роскошнымъ пиромъ.

Побда эта отверзла Александру путь во всю Персію, Индію, въ Вавилонъ, въ Суръ, Персополь, Финикію, Іерусалимъ,— Александръ былъ и въ степяхъ ливійскихъ, а по взятіи имъ Египта, избралъ лучшее мсто и построилъ тамъ городъ Александрію. Везд находилъ несмтныя богатства и пользовался драгоцнными дарами. Въ Персопол во время пиршества, приказалъ одной прелестниц зажечь царскій домъ, но посл объ немъ сожаллъ.

Въ одномъ город жрецъ, при встрч Александра, читалъ ему похвальную рчь, въ которой назвалъ его Юпитеровымъ сыномъ, а въ другихъ городахъ называли его сыномъ Грома. Во всхъ мстахъ приписывались ему разныя похвалы. Кто громко и хорошо говорилъ ему рчи, того награждалъ съ ласковымъ привтствіемъ, а кто не смло и худо, тхъ останавливалъ и совтовалъ читать торжественне, или совсмъ не читать.

Городъ Вавилонъ, за долгое сопротивленіе, Александръ предполагалъ, по взятіи, весь сжечь, по покоривши его, усмотрлъ въ немъ цвтущее строеніе, въ особенности семирамидины сады, которые почитались чудомъ въ мір, ршался отмнить предположеніе, но бывъ на пиршеств во дворц царицы Семирамиды, услыхалъ чей-то женскій голосъ, который говорилъ, что не всегда великихъ людей слова исполняются. Александръ увидлъ, что въ этомъ дворц власть придворныхъ чиновъ, составлена изъ однихъ прелстныхъ двицъ, приказалъ по окончаніи пиршества тмъ двицамъ зажечь весь городъ Вавилонъ,

По исполненіи сего, когда Александръ вспомнилъ о красот города, началъ плакать, то въ это время взошла къ нему одна прелестнйшая двица, стала утшать его и говорила ему: У тебя есть много городовъ и царствъ, для чего налагать на сердц объ одномъ город печаль. Это ему слово понравилось въ особенности красота и смлость ея тогда, какъ прежде женскій полъ онъ не терплъ и къ себ не допускалъ. Взошедшую къ нему Пальмиру могъ терпть. Пальмира ему сказала: возьми меня съ собой. Александръ ничего ей на сіе не отвчалъ.

При каждой побд Александръ длалъ торжества, иногда въ пол, въ другое время въ царскихъ дворцахъ, иногда въ шатрахъ, разныя сласти и вины разливались. Вс полководцы до послдняго война брали участіе въ его тріумф.

При послдней побд, когда Александръ возжелалъ возвратиться въ Грецію, то халъ на пространной колесниц, увеселяясь дружески съ полководцами разными играми и во всхъ городахъ и мстахъ предлагались ему пиры, а воинству его угощенія. При которыхъ Александръ награждалъ многихъ драгоцнными вещами, возродилъ къ себ отъ побжденнаго имъ народа любовь. Везд неизсчетныя толпы обращались на него съ радостными взорами и воспвали ему псни, за что онъ кидалъ имъ золото. А слдовавшіе за нимъ разные народы въ великой слав, и войны его радовались о безмятежности, что входили въ свою родину.

При вступленіи его въ свою Македонію и Грецію встрчаемъ былъ отъ всхъ съ великимъ торжествомъ и, государство его приняло отъ него новую цвтущую жизнь. Александръ сялъ на подданныхъ своихъ драгоцнные дары. Въ особенности обратилъ вниманіе на обремененныхъ нуждами, на которыхъ щедрою рукою во вс стороны кидалъ золото, которое со всего свта собрано было имъ въ одни его руки, и вс драгоцнности предложены были къ ногамъ его.

Услышавъ о всемъ томъ Аристотель обрадовался и явился къ Александру, который обнялъ его и назначилъ ему замстить въ саду его особый домъ, возл котораго дана ему въ саду искуственно украшенная бседка. Въ ней онъ расположилъ книги.

Аристотель, для познанія свойства натуры, чтобъ изслдовать и извлечь изъ естествоиспытательныхъ всхъ вещей особое познаніе, приказалъ занимающимся ботаникою и химіею, собрать ему разныхъ органическихъ растеній и цвтовъ, рыбъ и рдко познаваемыхъ животныхъ, слоновъ, лосей, оленей, зврей, а нкоторымъ охотникамъ приказалъ наловить разныхъ птицъ, какъ то: разной породы орловъ, павлиновъ, соловьевъ. За исполненіе его требованій, каждаго награждалъ щедро и составилъ изъ всего того пауку искуства.

Александръ, на приведенныхъ охотниками оленей, лосей, слоновъ и разныхъ зврей, надлъ золотые ошейники съ надписью своего имени и времени свободы, выпустилъ оныхъ. Изъ числа ихъ нкоторые были пойманы чрезъ сто лтъ и признаны, что они были въ рукахъ Александра Македонскаго.

Аристотель, во время еще юности Александра, говорилъ ему, что неограниченное его мужество и ршимость, доставятъ ему безсмертную славу, что и исполнилось.

Аристотель, живши у Александра въ совершенномъ удовольствіи, что могъ только пожелать, все то могъ имть. Александръ любилъ и уважалъ его. По времени Аристотель не могъ удержать Александра отъ непомрныхъ роскошей, удалился отъ него въ неизвстную сторону.

Александръ съ юности привязанъ былъ къ Аристотелю, соскучившись безъ него, приказалъ осдлать коня, похалъ на немъ верхомъ разгуляться и захалъ къ чудаку Діогену, живущему въ бочк, спросилъ его: что ты хочетъ? Проси отъ меня? Діогенъ отвчалъ: не лишай меня того, чего не можешъ дать….— посторонись отъ солнца.

Александръ посмялся надъ его жизнію и ухалъ.

Діогенъ отвергъ предлагаемое, посл отъ многихъ просилъ, говоря: подавалъ ли ты сегодня кому. Если кто отвчалъ: подавалъ, то Діогенъ повторялъ: подай же и мн. Если кто шуточно отказывалъ, говоря: я отъ рожденія не подавалъ, то Діогенъ убждалъ начать съ него длать благотвореніе, и, иногда требовалъ неотвязно.— Не лучше ли бы Діогену просить

Александра, который былъ на земномъ шар богаче всхъ царей, собравши со всего свта къ себ сокровища.

Александръ розыскалъ объ осдлости Аристотеля, послалъ къ нему дары и значительную сумму денегъ, просилъ его, чтобъ онъ перешелъ къ нему.

Аристотель все присланное принялъ съ благодарностію, но отъ возвращенія себя къ нему совершенно отказался потому, что пріятностію считалъ свое уединеніе.

——

Когда Діогенъ пришелъ изъ Сецыніи въ городъ, Афины, тогда сей городъ былъ взятъ вмст съ Діогеномъ въ плнъ, и, по тогдашнему времени, плнныхъ всегда продавали.— Вывели въ числ прочихъ на площадь полунагаго Діогена и, по этому другихъ покупали, а его нтъ. Діогенъ, видя къ себ неуваженіе, вынужденъ былъ самъ о себ кричать: ‘купите плнника?’ Одинъ богатый купецъ пришелъ покупать сихъ невольниковъ, спросилъ Діогена? какое ты знаетъ ремесло? Діогенъ отвчалъ: вами управлять.— Купецъ посмялся и поговоривъ съ нимъ, примтилъ въ немъ остроту разума, купилъ его, одлъ въ порядочное платье и заставилъ его обучать своихъ дтей. Въ чемъ онъ своими успхами и поведеніемъ, заставилъ къ себ имть уваженіе и по этому опредлено было для него хорошее содержаніе.

Товарищи его, продолжавшіе съ нимъ у Платона науки, узнали о его невольничеств, предложили купцу за него выкупъ и, купецъ это объявилъ Діогену, прочтя ему о томъ и самыя письма, спросилъ его: желаетъ ли онъ имть свободу.— Діогенъ молчалъ, а Платоникамъ написалъ, чтобъ они не заботились объ немъ, изъяснивъ, что разв, гд левъ содержится у питомцевъ, можетъ считать себя невольникомъ? Купецъ вскор далъ ему свободу и наградилъ его всмъ нужнымъ.

Діогенъ вознамревался сдлать для пріятелей гостепріимство, но нуждался въ посуд.— Арцезелай, узнавши объ этомъ, прислалъ къ Діогену золотые сосуды. Діогенъ принялъ ихъ съ благодарностію и чрезъ нсколько времени возвратилъ сосуды. Арцезелаи не принялъ ихъ и сосуды остались у Діогена въ знакъ памяти дара великаго человка.

——

Торквато Тассъ прекрасно описалъ освобожденный Іерусалимъ. Между прочихъ своихъ сочиненій говоритъ: высшія науки Аристотеля назывались логика и акроматика, которыя хотя Аристотелемъ и выпущены въ свтъ, но Александръ Македонскій воспретилъ Аристотелю ихъ преподавать, сказавъ: зачмъ ты предоставляетъ всмъ знать то, что намъ двоимъ только извстно.— Хотя многіе старались эти науки^— постигнуть, но безъ путеводителя, сочинившаго ихъ, ни кто не могъ понять.

——

Пифагоръ, греческій филосовъ, для лучшаго понятія высшихъ наукъ совтовалъ не вкушать мяса, и избгать напитковъ, а Эраклитъ и Демокритъ, первый о роскошахъ плакалъ, а послдній надъ ними смялся, говорили: отъ нихъ происходитъ суета суетствіе и преграда къ наукамъ.

——

Демосфенъ въ публичныхъ своихъ рчахъ говаривалъ: умные люди, слова выше длъ не почитаютъ, оканчиваютъ дла съ быстротою и никогда не должны подвергаться скупости, и чрезмрной роскоши. Первая лишаетъ человка благихъ содйствій, а послдняя доводитъ его въ нужды. Чрезвычайная роскошъ и непомрная скупость связываютъ умственныя способности, потемнютъ разумъ, отдаляютъ его отъ добрыхъ длъ, вводятъ въ малодушіе, нерасчетливость, робость, самоотверженіе и опасность, а въ послдствіи подвергается уреканію какъ отъ ближнихъ, такъ и отъ своей совсти, а потому и должно имть во всемъ умренность.

——

Посл Государя Александра Македонскаго, прошло сто пятдесятъ лтъ, когда царствовалъ въ Македонскомъ Государств Персіи, тогда Римляне, въ самое цвтущее свое время, имли продолжительную съ Македонскимъ Государствомъ войну.

Македонія издревле ни кмъ не была побждаема и, во времена царствованія І-го Филиппа и II-го Филиппа, а потомъ и сына послдняго, Александра, изъ небольшаго владнія сдлалось она пространнйшимъ и извстнымъ въ свт богатйшимъ государствомъ.— Персіи государственными длами не столько занимался, сколько собираніемъ драгоцнностей Александра и имлъ большое пристрастіе къ корысти и скупости, и которыя связали у храбрыхъ македонскихъ войновъ руки и потушили первый пламень отличаться за отечество.— Персій полагалъ, что Римляне, соскучились продолжительнымъ нападеніемъ на Македонское государство, сами собой отстали. Напротивъ, нтъ.— Они искали поборника, бывшаго полководца, который Карагенъ побдилъ. Это былъ старикъ Павелъ Эмилій, скрывающійся, по неудовольствіямъ, въ уединеніи, въ отдаленныхъ мстахъ.

Римляне, сыскавъ Эмилія, вызвали его въ Сенатъ и предлагали ему первое достоинство. Эмилій не совсмъ на то соглашался, но убжденъ Римлянами, которые общались, что только ему будетъ угодно, они все для него готовы сдлать. Эмилій согласился съ тмъ, чтобъ съ его распоряженія ни какая власть не вмшивалась. А затмъ, по усмотрнію своему, набралъ изъ храбрыхъ Римлянъ новое войско и не щадилъ ни какихъ издержекъ, и скорыя со всхъ сторонъ предпринялъ мры,— взялъ македонское царство, засталъ Персія въ туфляхъ, думавшаго о корыстолюбіи, приказалъ ему надть черное платье и отправилъ его въ тхъ же туфляхъ и съ дтьми къ Римлянамъ.

Процессія.

Римляне, получивъ свдніе о взятіи царства македонскаго, принесли въ храмахъ жертвы потому, что многія изъ ихъ земель были въ преобладаніи македонскаго государства — окропили вс храмы благовонными ароматами, украсили ихъ разными цвтами. Врата храмовъ не затворялись день и ночь въ знакъ радости до возвращенія Эмилія, котораго Римляне приготовились встртить съ разными почестями, но Эмилій лучше приготовилъ для нихъ церемонію.

На 1-й день вступленія Эмилія въ Римъ три тысячи человкъ несли серебро въ 700 посудахъ, чаши и прочія драгоцнности.

На 2-й день великолпныя картины, портреты, лучшія и богатыя оружія, шлемы, луки, шпаги, длающія отъ тренія громкой шумъ, и колчаны съ стрлами и конскіе приборы обращали на себя большое вниманіе Римлянъ.

На 3-й день гремла музыка, за которою вели 120 жирныхъ быковъ съ позолоченными рогами и на глазахъ съ внками, приготовленныхъ на закланіе войнамъ. Потомъ несли, украшенные юноши, золотые сосуды. За ними несли 77 человкъ золотыя монеты. Въ слдъ за нею несена большая золотая чаша, которую Эмилій украсилъ драгоцнными каменьями и посвятилъ богамъ. За симъ слдовали другія посуды, сдланныя по образцу древнихъ искуствъ и великолпныя чаши прежнихъ царей македонскихъ. Одна называлась Антипада, другая Селевкида.— Затмъ везли царскій конскій приборъ, за которымъ несли діадиму {Діадима для главы повязка съ драгоцнными каменьями.}. За нею шли взятыя въ плнъ Персіевы дти и они были въ слезахъ. Персііі слдовалъ за своими дтьми въ черномъ плать, и туфляхъ.

Эмилій халъ въ драгоцнной колесниц и на себ имлъ златоблестящее пурпуровое платье, держалъ въ правой рук лавровую втвь, вблизи его шли воины въ внкахъ, сзади полки съ музыкой.

——

Архимедъ Сиракузскій, славный математикъ и искуственный важнйшій механикъ, выдумалъ разныя машины, одну притягательную, другую, для поднятія величайшихъ тягостей, 3 двигательную, 4- самострлъ, 5 зажигательную. Чрезъ это машины оберегалъ онъ городъ Сиракузы. Родъ человческій обязанъ ему благодарностію за изобртеніе имъ зажигательныхъ стеколъ. Самострлы, хотя многія посл его выдумывали, но не могли подобной сдлать машины.— Въ нкоторыхъ россійскихъ губерніяхъ, зажиточные пчеловодцы вокругъ своихъ пчельниковъ ставятъ клепцы, капканы, пращи натянутые со стрлами, подвязываютъ на деревья заряженныя ружья, и привязываютъ къ курку бичевки, которыя обводятъ кругомъ пчельника и, когда на оный приходитъ медвдь, зацпляетъ ногою за бичевку, то ружья и пращи обращаются на него, сами стрляютъ въ ту сторону, съ которой потянетъ зацпленная бичевка. Если въ мдвдя и не попадётъ пуля, то онъ отъ испуга всегда убгаетъ отъ пчельника, такъ и всякій бглый, желающій воспользоваться медомъ, устрашится выстрловъ, не зайдётъ на пчельникъ. Это все не есть Архимедовъ самострлъ.— Удивительныя машины его съ нимъ вмст погибли.

Архимедъ, чрезъ посредство машинъ, много лтъ побждалъ, нападающихъ Римлянъ на городъ Сиракузы. Но римскій полководецъ Марцелъ вошелъ ночью тайно въ Сиракузы и, одинъ воинъ нашелъ Архимеда при длахъ въ задумчивости, отрубилъ ему саблей голову, въ надежд получить за оную награды, но когда её принесъ къ Марцелу, то онъ изъ сожалнія столь великаго человка, не могъ удержатся отъ слезъ, а воина, принесшаго главу, тогда же лишилъ жизни.

——

Эсхилъ сперва былъ важный полководецъ, потомъ проходилъ въ Греціи разныя должности, не устыдился даже быть трагикомъ и, за одно свое сочиненное представленіе, признанное вреднымъ, осужденъ былъ на убійство каменьями.

Внезапно является на мсто казни братъ его, греческій герой Аминтъ, который во время войны потерялъ руку, видя брата своего Эсхила, прикованнаго къ столбу, подошелъ къ нему и, заслонивъ его собою, сказалъ: любезный братъ! я пожертвовалъ частію тла моего за Грецію. Обратившись на зрлище къ народу говорилъ: за брата я жертвую всего себя и не дамъ ему подъ варварской рукой погибнуть. Убейте прежде меня, потомъ можете и брата растерзать, если только, ни подвиги его на пол брани, ни умъ его ораторскій, не заслуживаютъ прощенія. Посл этихъ рчей Аминта, Эсхилъ прощенъ и удалившись въ ближайшее мирное селеніе, Эсхилъ занимался Философіею, признанъ прорицателемъ и философомъ, дожилъ до глубокой старости и предрекъ себ день, въ который послдуетъ ему кончина отъ убивства сверху, будучи самъ совершенно здоровъ,— въ наступившій день усумнился: не упадетъ ли на него потолокъ храмины,— вышелъ на дворъ, пошелъ въ садъ и слъ тамъ. Ожидая смерти, разсуждалъ: отъ чего же онъ будетъ убитъ? Не видалъ, что орелъ высоко взнесъ черепаху,— не могъ изъ ней ни чего достать, выпустилъ ее изъ когтей, съ намреніемъ разбить ее о камень. Она упала на свтившуюся лысину Эсхила, разбила ему голову до мозгу, отъ чего онъ и померъ.

——

Во время междоусобной войны въ Афинахъ разграблено было имніе Аристарха такъ, что ему нечмъ было содержать преогромное свое семейство, погрузился въ печаль. Сократъ пришелъ утшить его и далъ ему денегъ, на которыя по совту Сократа купилъ красокъ, шерсти, нитокъ бумаги и всякой потребности и жены, будучи воспитанныя, такъ прилежно стали работать, что забыли печаль, стали веселиться и другъ на друга съ пріятностію смотрть. Чрезъ нсколько времени Аристархъ пришелъ къ Сократу съ радостію, отдалъ деньги, поблагодарилъ его, что онъ доставилъ ему способъ жить лучше прежняго потому, что отъ трудовъ считаетъ пріобретаемое умренное содержаніе пріятне преизбыточнаго.

——

Когда пришла къ дому зависти Браноносная два, то гнушаясь войти внутрь, толкнула копьемъ въ двери и, увидвъ Минерва злобную зависть, отвратила отъ нее взоръ.— Зависть, лниво встала и шла къ богин медленными шагами, и узрвъ ея красоту и благообразное вооруженіе, возстенала, завидуя ея красот.

Овидій во 2 книг о зависти.

——

Зевксисъ, важнйшій живописецъ, нарисовалъ въ отличной красот Елену, весьма натурально, виноградную кисть, въ смшномъ вид старуху, такъ что, при нечаянномъ воззрніи на эту живопись, не рдко могли ошибаться и считать Елену и старуху — живое изображеніе, а виноградъ, натуральное растеніе.

Въ Лондон весьма богатый баронъ, при смерти, началъ писать духовное завщаніе и усплъ только изъяснить: живущему со мной родному моему любезному племяннику, что вы себ хотите, то ему дайте. Съ этимъ словомъ кончилъ жизнь.

Дальніе родственники по смыслу этой духовной выдали племяннику старое платье, выгнали его изъ дому, лишили фабрикъ, которыми онъ управлялъ и собственные его деньги отобрали отъ него подъ предлогомъ, что онъ неправильно ихъ собралъ во время болзни дяди съ его имнія,— въ которое сами вступили.

Племянникъ сей скитался, гд ночь, гд день и терплъ крайнюю бдность, не имлъ никакого пристанища.

Адвокатъ взошелъ въ его стсненное положеніе,— написалъ ему прошеніе и взялся за него судъ держать.

По просьб призваны въ Парламентъ его соперники. Адвокатъ вышелъ противъ ихъ и вывелъ съ собою бдняка, говорилъ: баронъ въ своей духовной въ здравомъ разсудк опредлилъ, что хотлибъ соперники себ взять, то должны племяннику отдать, а не то, чтобъ отнять у него, ближайшаго по роду наслдія и довести его до того, что лишить всхъ средствъ къ жизни. Соперники не въ прав по своему желанію распредлять имніемъ барона, несправедливо перетолковали слова: ‘что себ хотите, то ему отдайте.’ Баронъ это написалъ съ тою мыслію, что кто пожелалъ бы изъ его имнія получить, то все это должно отдать его племяннику. Въ Парламент вс голоса согласились, отдать имніе племяннику и тогда же составили о томъ опредленіе.

Племянникъ барона, вступивъ въ имніе, выдалъ адвокату награды 50 т. луидоровъ и опредлилъ во всю его жизнь выдавать ему каждогодно по 10 т. луидоровъ.

Имнія этаго, по описи, оказалось на два милліона стерлинговъ.

По времени племянникъ простилъ соперникамъ нанесенныя ими ему обиды, отдлилъ имъ изъ недвижимаго имнія десятую часть въ знакъ благодтельной награды.

——

Въ Магдебург: одинъ капиталистъ, по смерти оставилъ несмтное богатство въ раздлъ тремъ своимъ сыновьямъ. Они не разсудили его длить, взялъ каждый изъ онаго столько, сколько хотлъ, согласились оставшееся золото собрать въ одну кладовую и запереть 7-ю желзными дверьми,— ключи зарыть въ землю. Исполнивъ это, разъхались въ разныя стороны.

Чрезъ, нсколько лтъ эти путешественники возвратились на свою родину, отыскали ключи и взошли съ оными въ кладовую, по что же нашли? Золото было все похищено. Тотчасъ они приходятъ къ судь и объявляютъ о произшедшемъ — просятъ разыскать ихъ капиталы, говоря, что это похищеніе ни кто другой могъ сдлать, какъ изъ нихъ самихъ кто ни есть, потому что въ кладовой никакого подлома не имется и ключи, гд хранились, кром ихъ ни кто не могъ, знать.

Судья, чтобъ избгнуть отъ сего розыска, вынесъ имъ ларчикъ и сказалъ: Если вы желаете узнать, чрезъ меня, о своемъ похищеніи, то прежде узнайте вы сами, что въ этомъ ларчик?

Одинъ изъ трехъ братьевъ, взялъ ларчикъ, потрясъ его и услыхалъ, что въ немъ, что то катается,— понюхалъ и сказалъ: должно быть лимонъ, другой тоже — и третій тоже, сказалъ лимонъ. По открытіи въ ларчик дйствительно оказался -лимонъ.

Судь нечего было длать, сталъ просить, чтобъ они садились и выслушали отъ него слдующую повсть:

Одинъ милліонеръ, получилъ съ разныхъ странъ отъ прикащиковь своихъ, что его торги совершенно падаютъ.

Этотъ милліонеръ во время своей торговли, ни чего немогъ лучше сдлать, какъ дать самое лучше образованіе своей дочери, которую природа одарила неизрченною красотою. Въ неё влюбился его конторщикъ, имвшій значительный капиталъ.

Дочь милліонера, узнавъ, что капиталы родителя въ совершенной упадокъ пришли и влекутъ за собою долги, при объявленіяхъ конторщика о точной любви его къ ней и, знавши, что онъ былъ еще не женатъ, Отвчала она ему запиской, что принадлежащія ей права чести, обязываютъ ее хранить оныя для него.— Но чтобъ сократить въ дом ‘родителя расходы и нсколько тмъ ему помочь, она выдумала рисовать разныя картины и между ихъ съ себя срисовывала нсколько портретовъ и посылала все то продавать. Чрезъ это могла пріобресть значительную сумму, особенно собственные её портреты выходили изъ рукъ скоре и весьма въ высокой цн.

Одинъ молодой маркизъ, пріобрлъ чрезъ куплю этотъ портретъ, приказанъ украсить его въ золотой рам драгоцнными каменьями и распрашивалъ: имется ли гд этотъ въ живыхъ списокъ.— Нетрудно было ему о томъ узнать въ скорости потому, что эт-и портреты не рдко продавались и, онъ узналъ отъ самаго продавца и, въ тотъ я’е часъ приказалъ заложить карету, похалъ въ домъ купца, мнимаго милліонера, который его принялъ, не смотря на свое разстройство, какъ наивозможно лучше. Дочь подавала по приказанію его угощеніе.— Маркизъ нашелъ дочь его еще прелстне портрета и счелъ пріятне видть красоту въ живыхъ — изъявилъ желаніе, что еслибъ получилъ онъ руку ея, то себя считалъ бы счастливымъ.— Старикъ сознавался въ ожидаемой своей бдности и не будетъ ли это противно маркизу.

Маркизъ отвчалъ: мн никто не воспрепятствуетъ ваши долги выплатить, если они откроются и, въ удостовреніи этого дарю вамъ одинъ замокъ съ землями и если желаете управлять моими фабриками, то предоставляю ихъ въ совершенную вашу волю.

Старикъ обрадовался неожиданному счастію, приказалъ дочери одться въ самое блестящее платье, потомъ взявъ ее за руку, отдалъ маркизу.

Дочь его воспитана въ страх, безмолвно выполнила приказаніе родителя.

Маркизъ взялъ ее и похалъ въ храмъ, гд невста увидла конторщика въ углу плачущимъ….

По окончаніи внчальнаго обряда, маркизъ, какъ только пріхалъ въ свой домъ, то супруга его взойдя съ нимъ въ уединенную комнату, стала предъ нимъ на колни….

Маркизъ, видя это, сказалъ: стало быть ты виновата?… Супруга отвчала: нтъ? А хочу быть теб на всегда врною.

Маркизъ. Въ чемъ это дло состоитъ?

Супруга.— Я дала одному молодому человку письменный залогъ, которымъ обязалась: право своей чести ему хранить.— Если ты желаетъ видть жену свою всегда врною, то дозволь мн это искупить.

Маркизъ согласился.

Супруга его съ няньками и мамками отправилась ночью къ конторщику, который жилъ на мыз за городомъ.

На пути, разбойники окружили карету, остановили ее и стали срывать драгоцнности. Она остановила ихъ, что все это отдастъ имъ добровольно только, чтобъ дозволили они въ этомъ наряд създить къ конторщику и какъ они узнали о всемъ произшедшемъ, отстрочили грабежъ до возвратнаго пути.

Конторщикъ, увидвъ новобрачную, изумился и, узнавъ о причин прізда ея, возвратилъ записку, съ надписью на ней, что права чести, судьба опредлила владть маркизу.

Разбойники встртили новобрачную и увидли изъ надписи на записк, что конторщикъ весьма благородно поступилъ.— Атаманъ приказалъ разбойникамъ новобрачную не обижать и отпустилъ ее безвредно къ мужу во всемъ блеск.

Окончивши сію повсть судья, спросилъ слушающихъ трехъ братьевъ: кто лучше всхъ могъ сдлать? Маркизъ, или конторщикъ, или, разбойники?

Одинъ сказалъ: хорошо сдлалъ маркизъ, другой отвчалъ: конторщикъ еще лучше поступилъ потому, что сія невста ему прежде назначалась и онъ обязательство отдалъ безъ оскорбленія и упрека, а третій возразилъ: разбойники хуже всхъ сдлали.

Судья. Отъ чего жъ?

Третій. Потому, что они отъ Недостаточныхъ безъ разбора насильно отбивали, а тугъ добровольно отдавались брилліанты и они отъ того отказались.

Судья. Имъ пришла минута разумная и они раскаялись, а ты, по характеру своему оказывается зле тхъ разбойниковъ, они у чужихъ, а ты у родныхъ братьевъ похитилъ имніе. Я признаю тебя въ томъ виновнымъ, и объявляю судейскую власть: если ты не придетъ въ раскаяніе и не признается, то подверженъ будетъ важной отвтственности и, будь увренъ, что я невинно за тебя братьямъ твоимъ не буду уплачивать, похищенные тобою капиталы.

Виновникъ во всемъ признался и за проступокъ, при раздл капиталовъ, лишенъ половинной части, изъ которой присуждено отдать бднымъ людямъ десятую долю, а затмъ вставшее ей хранить въ процентномъ капитал на случай тотъ: если бъ гд не розыскалась кража, то пополнять оную изъ этой суммы.

Острыя мысли.

Два молодые Афинца посл кончины родителей, взявши изъ оставшагося преогромнаго богатства нсколько по ровной части денегъ, вознамрились отправиться въ разныя стороны для вояжа и предъ тмъ препоручили все свое имущество и деньги одной двиц въ сохраненіе до возвращенія ихъ съ условіемъ, чтобъ она изъ нихъ, ни которому одному не отдавала имущества, а только по требованію обоихъ, когда они явятся къ ней обще вмст, тогда имъ и возвратилабъ оное.

Одинъ изъ сихъ доврителей, въ вояж, скоре другаго промотался, одлъ черное платье, съ троурными знаками, пришедъ къ означенной двиц, съ видомъ прискорбія, объявилъ, что другой его братъ померъ, потребовалъ отъ ней деньги и имущество.— Двица возвратила ему все, что у ней находилось.

Въ непродолжительномъ времени явился къ ней другой товарищъ, котораго она ничмъ не могла удовлетворить потому, что братъ его хитрымъ вымысломъ обманулъ ее и все имущество забралъ и скрылся. Почему послдній принесъ на сію двицу въ Ареопагъ жалобу судьямъ, которые приговорили ее, если она не исполнитъ платежа, то подвержена будетъ къ лишенію жизни. Приговоръ сей представленъ на утвержденіе, къ Демосфену, который, по разсмотрніи дла, призвалъ къ себ просителя и сказалъ ему: ты не иметъ никакого права требовать одинъ возврата имущества. Поди, по условію, сыщи своего брата и съ нимъ приходи въ Ареопагъ. По заключенію Демосфена, двица освобождена отъ всякой отвтственности.

——

Когда Задигъ, бывъ въ невольничеств у Араба, держалъ судъ за своего господина противъ должника, запирающагося посл смерти двухъ свидтелей, то Задигъ доказалъ должника камнемъ, на которомъ считаны Арабомъ жиду деньги.

Судья спросилъ: кто былъ свидтелемъ?— Задигъ отвчалъ: камень, за которымъ я сейчасъ пошлю, а вы до того задержите должника Еврея. Жидъ, испугавшись, сказалъ, что за камнемъ въ три дня нельзя създить и не меньше, какъ съ 20-ю человками. Задигъ и судья подхватили: стало быть ты знаешъ тотъ камень, на которомъ получалъ деньги. Сіи слова открыли запирательство должника и тогда же онъ заплатилъ долгъ, а Задигъ за сіе получилъ свободу.

Событія въ Лондон.

Одинъ мелочной купецъ, взявши изъ дома 10 т. люидоровъ, похалъ для закупки гусей, индекъ разныхъ дикихъ птицъ и. прочихъ дорогихъ състныхъ припасовъ съ тмъ, чтобы въ Лондон продать и получить прибытокъ, и прохавъ пять миль, остановился, выпилъ водки, закусилъ,— поискалъ, поспросилъ и ничего не нашелъ. Поскакалъ дале, прихалъ на мсто купли и нашелъ припасовъ изобильно, но въ повозк не нашелъ своей шкатулки съ деньгами. Она провалилась, а гд выпала? Неизвстно! Обратился назадъ и полетлъ по тому жъ слду, разспрашивалъ каждаго: не поднялъ ли кто его шкатулку? Вс и каждый встрчающіеся отзывались, что не видали,— поискалъ, поискалъ и прихалъ домой ни съ чемъ.

Чрезъ нсколько времени, на этой дорог, жившій одинъ поселянинъ въ крайней бдности, началъ заводить постройки и тмъ навлекъ на себя подозрніе. Его, тотчасъ взяли въ судъ и разспрашивали: отколь онъ пріобрелъ деньги.

Поселянинъ не могъ съ точностію сдлать, о прибытк своемъ доказательства, былъ приговоренъ къ лишенію жизни и, дло это отправлено въ высшую инстанцію.

Адвокатъ явился къ этому поселянину и сказалъ: хочешь ли, я теб помогу!— Что заплотишъ?

Поселянинъ. Готовъ, что угодно?

Адвокатъ. Съ 10 т. 10 процентовъ.

Поселянинъ. Согласенъ съ прибавленіемъ въ двое…

Адвокатъ. Смотри же: когда тебя приведутъ въ парламентъ и будутъ теб длать передопросы,— ты боле ничего не отвчай, какъ только — ну, дакъ штожъ. Потомъ на другой вопросъ отвчай: Вотъ еще.—

Поселянинъ. Хорошо.

Адвокатъ ушелъ въ свое мсто.

Чрезъ нсколько дней поселянинъ призванъ былъ въ парламентъ.

Присяжные судьи сдлали ему вопросъ: нашелъ ты шкатулку съ деньгами.

Поселянинъ. Ну дакъ штожъ.

Судьи. Почему ты не объявилъ?

Поселянинъ. Вотъ еще!

Судьи. Ты знаешъ строгость нашихъ законовъ?

Поселянинъ. Ну дакъ штожъ.

Судьи. Тебя разстрляютъ.

Поселянинъ. Вотъ еще!

Въ парламент между народомъ раздался смхъ.

Судьи. Сожалетъ ли ты, о нераскаянномъ своемъ преступленіи?

Поселянинъ. Ну дакъ штожъ.

Судьи. Тебя лишатъ жизни.

Поселянинъ. Вотъ еще!

Судьи. Ты съ ума-сшедшій.

Поселянинъ. Ну дакъ штожъ.

Судьи. Почему ты другихъ словъ не говоритъ?

Поселянинъ. Вотъ еще!

Судьи. Ты грубіанъ.

Поселянинъ. Ну дакъ штожъ.

Судьи. Ты за сіе подвергнется вящшей отвтственности.

Поселянинъ. Вотъ еще!

Вторично въ парламент между народнаго собранія произошелъ смхъ и грохотъ.

Судьи приказали отправить его въ сумасшедшій домъ.

При каждомъ требованіи и вопросахъ, подсудимый отвчалъ по прежнему и тмъ производилъ въ собраніи смхъ. Наконецъ признанъ сумасшедшимъ и по сомннію въ доказательствахъ освобожденъ отъ суда съ возвращеніемъ на руки, своимъ домашнимъ.

Адвокатъ пришелъ къ поселянину съ намреніемъ получить общанное и говорилъ: ты теперь оправданъ.

Поселянинъ. Ну дакъ штожъ.

Адвокатъ. Долженъ уговоръ исполнить.

Поселянинъ, Вотъ еще!

Адвокатъ. Тафу бездльникъ,— посмялся надъ нимъ и ушелъ ни съ чемъ.

Конецъ.

Читайте также: