Желтый вопрос, Мечников Лев Ильич, Год: 1878 читать онлайн, скачать электронную книгу fb2, pdf бесплатно

Время на прочтение: 82 минут(ы)

ЖЕЛТЫЙ ВОПРОСЪ.

Экспансивная европейская цивилизація съ каждымъ годомъ все боле и боле ломаетъ вс перегородки, естественныя и искуственныя, такъ недавно длившія родъ людской на строго-обособленныя и совершенно замкнутыя одна для другой группы. Экспансивностью этою, къ сожалнію, руководятъ не человколюбивыя стремленія, не чистые помыслы о благ всхъ, а хищническіе, корыстолюбивые инстинкты, торговые и политическіе. Оттого самая великая цивилизаціонная задача нашего времени: фактическое объединеніе рода человческаго, пріобщеніе къ культурной жизни сотенъ мы діодовъ такъ-назывяемыхъ низшихъ расъ,— является обставленной въ дйствительности множествомъ отталкивающихъ, безобразныхъ подробностей врод безчеловчныхъ войнъ предпріимчивыхъ американцевъ съ краснокожими, врод охоты англійскихъ поселенцевъ за папуасами въ Австраліи и т. п. Новйшая исторія культуры показываетъ, что даже выдающіеся представители нашей современной цивилизаціи не отличаются брезгливостью. Въ самыхъ передовыхъ представителяхъ европейской цивилизаціи, при безпристрастной оцнк ихъ колективной, огульной дятельности, обнаруживается еще слишкомъ примтная полу-вярварекяя, почти людодская закваска, требующая безпощаднаго обличенія, свидтельствующая несомннно о томъ, что цивилизація эта, по меньшей вр, настолько-же нуждается еще и въ качественномъ улучшеніи, какъ и въ количественномъ расширеніи своего района. Дило добросовстнаго изслдователя — не умалчивать объ этихъ безобразныхъ подробностяхъ, не скользить снисходительно по нимъ, не оправдывать ихъ какою-то будто бы высшею провиденціальною необходимостью, но въ то-же самое время и не раздувать чрезмрно ихъ значенія до того, чтобы он затемняли самую сущность дла.

Въ высшей степени желательно, чтобы великія дла длались чистыми руками, чтобы между цивилизаціею и варварствомъ положена была рзкая грань не однми только вншними привычками и покроемъ одежды цивилизаторовъ. Но какъ-же быть? носителями просвщенія въ отдаленные края до сихъ поръ являются не кабинетные мыслители, а всякаго рода искатели приключеній, которые загоняются въ азіятскія, африканскія и всякія иныя трущобы жаждою наживы, сознаніемъ своей силы противъ безпомощныхъ дикарей и беззастнчивою ршимостью пользоваться и злоупотреблять своими преимуществами во что-бы то ни стало. Но и опираясь на такія неблаговидныя побужденія, дло объединенія рода человческаго западно-европейскою цивилизаціей подвигается впередъ за послднія двадцать или тридцать лтъ гигантскими шагами, со всею быстротою улучшенныхъ пароходныхъ сообщеній, желзныхъ дорогъ и телеграфовъ. Замкнутости, косности во всхъ частяхъ земли наносятся самые чувствительные удары. Выработанные тысячелтіями устои всемірной культурной жизни расшатываются, гніютъ и рушатся на нашихъ глазахъ. Отдаленнйшіе народы Стараго и Новаго Свта приходятъ въ тснйшее соприкосновеніе другъ съ другомъ, приводящее къ самымъ разностороннимъ и неожиданнымъ послдствіямъ. Возникаетъ броженіе, грозящее всеобщею перетасовкою основныхъ элементовъ культурнаго быта. На крайнемъ азіятскомъ Восток завязывается упорная и ршительная борьба между европейскою иниціативностью и монгольскою косностью, которой вковчнымъ оплотомъ служилъ Китай съ своимъ 400-миліоннымъ населеніемъ, съ своей давно сгнившею, нкогда величественною цивилизаціею.

‘Во второй половин девятнадцатаго столтія, писалъ уже нсколько лтъ тому назадъ ученый изслдователь нашихъ азіятскихъ окраинъ, г. Венюковъ (см. его предисловіе къ ‘Описанію Японскаго архипелага’), — нтъ боле важнаго по своимъ послдствіямъ, боле всеобъемлющаго историческаго событія, какъ пріобщеніе судебъ азіятскаго Востока къ судьбамъ европейскаго Запада’. Мнніе это кажется намъ нисколько не преувеличеннымъ, а потому мы и ршаемся обратить вниманіе читателя на этотъ проклятый желтый или китайскій вопросъ, который возникъ еще такъ недавно, но усплъ уже взволновать собою Америку и Европу, усплъ глубоко затронуть многія, не только политическія, но и экономическія стороны нашего быта, и который только въ одной Россіи не удостоился еще должнаго вниманія читающей публики, увренной, можетъ быть, что она изъ фантастическихъ очерковъ Гепворта Диксона ‘борьбы расъ въ Америк’ пріобрла уже вс нужныя ей свденія объ этомъ предмет. Но увы! дло идетъ уже не о той конкуренціи, которую китайскіе ремесленники длаютъ ирландскимъ и нмецкимъ эмигрантамъ въ Калифорніи, Невад и другихъ западныхъ штатахъ. Частный вопросъ о переселеніи китайскихъ рабочихъ въ Европу ужо ‘оставленъ во Франціи. На конгрес оріенталистовъ, имющемъ собраться въ конц текущаго августа въ ЛІоп, вопросъ этотъ будетъ обсуждаться въ очень практической форм представителями мстной олигархіи, которая съ оріенталистическою премудростью иметъ общаго только то, что она наживается на шелковой торговл и промышленности, черпающей отчасти свое сырье изъ Японіи я Китая. Довольно не трудно предвидть то ршеніе, которое дадутъ этому вопросу французскіе фабричные тузы, смотрящіе на наводненіе европейскихъ рынковъ дешевыми китайцами, какъ на лучшее средство обуздать столь ненавистную имъ кичливость своихъ мстныхъ ремесленниковъ и рабочихъ. Мы не хотимъ разыгрывать роль алармистовъ и придавать этому ліонскому конгресу больше значенія, чмъ онъ будетъ его имть въ дйствительности. Китайцамъ придется преодолть еще не мало очень разнообразныхъ препятствій прежде, чмъ они могутъ появиться на западно европейскихъ рынкахъ и разыграть тамъ ту роль, которую они ужо упрочили за собою въ Америк, несмотря на стснительныя постановленія калифорнскаго сената, а теперь даже и вашингтонскаго конгреса. Однакожь, первое предостереженіе уже дано, и читатель самъ легко можетъ усмотрть, какими потрясеніями грозить Европ исполненіе угрозы ліонскихъ капиталистовъ.

Впрочемъ, въ нашихъ глазахъ вопросъ объ эмиграціи китайскихъ работниковъ въ Америку или даже въ Европу является только одною изъ сторонъ того общаго культурно-историческаго вопроса, который ужо поставленъ ребронъ между Европою я Китаемъ. ‘Будетъ-ли Китай проглоченъ Европою, или-же здсь въ первый разъ западной цивилизаціи придется отступить передъ азіятскою косностью?’ спрашиваетъ французскій дипломатъ г. Рошшуаръ, прожившій десять лтъ посланникомъ въ Пекин (см. его ‘Pkin et l’intrieur de la Chine’). Фактическій отвтъ на этотъ вопросъ, справедливо замчаетъ онъ, — долженъ воспослдовать въ близкомъ будущемъ.

Итакъ, классическій Китай съ своимъ неисчислимымъ народонаселеніемъ, съ своею архаическою государственностью, двинулся, какъ допотопный мастодонтъ, какимъ-то чудомъ сохранившій вншніе остатки жизненности подъ мертвенной, ледяной корою, втеченіи долгихъ вковъ покрывавшею трупъ его давно отжившаго величія. Мы, русскіе, своею промышленною отсталостью огражденные отъ опасности видть паши рабочіе рынки переполненными тысячами дешевыхъ китайскихъ рукъ, можемъ отнестись только съ дилетантскимъ сочувствіемъ къ вопросу о китайской эмиграціи, заживо задвающему самые коренные интересы промышленныхъ націй. Но мы не можемъ оставаться пассивными зрителями того состязанія, которое уже началось между Китаемъ и западною цивилизаціею. Мы такъ много уже говорили о своемъ призваніи служить посредниками, связующимъ звеномъ между западною цивилизаціею и Востокомъ. Мы уже знаемъ, что пассивныя услуги въ культурной борьб цнятся очень мало. Мы однажды ужо вынесли на своихъ плечахъ тяжелые вка рабства, которыми оградили Европу отъ монгольскаго нашествія, какъ Испанія на дальнемъ Запад оградила ее, съ великимъ ущербомъ для себя, отъ нашествія мавровъ, а много-ли Испанія и Россія пріобрли себ этимъ правъ на почетное мсто въ ряду передовыхъ культурныхъ народовъ? Пои всякомъ столкновеніи Востока съ Западомъ мы фатально осуждены играть неблаговидную роль жертвъ до тхъ поръ, пока не научимся быть сознательными и дятельными бойцами за культуру. А научились-ли мы? Выработали:ти себ какое-нибудь опредленное отношеніе къ разыгрывающейся въ непосредственномъ нашемъ сосдств великой міровой драм?

Почему-то у насъ сильно укоренилось ‘пніе, будто роковой ношъ врагъ, упорно препятствующій намъ въ исполненія нашего культурно-историческаго призванія на Восток вообще, есть Англія, ревниво слдящая за нашими успхами, что вковое соперничество это никоимъ образомъ не можетъ быть ни обойдено, ни устранено, по крайней мр, до тхъ поръ, пока мы не встртимся съ этимъ, неустанно преслдующимъ будто-бы насъ врагомъ на Гивду-Куш. Крайне интересный вопросъ этотъ прикрытъ до сихъ поръ такою непроницаемою завсою дипломатическихъ хитросплетеній, что мы почтительно обойдемъ его и постараемся только уяснить себ, насколько это возможно для непосвященнаго въ дипломатическія тайны профана, каковъ долженъ быть нашъ основный политическій интересъ по отношенію къ самому могущественному изъ нашихъ азіятскихъ сосдей, т. е. къ Китаю? Уясненіемъ этого капитальнаго пункта весьма естественно долженъ-бы опредлиться и весь дальнйшій строи нашей политики на крайнемъ Восток, какъ относительно туземныхъ государствъ, такъ точно и относительно тхъ европейскихъ пришельцевъ, которые съумли подчинить эти государства своему вліянію. Такимъ образомъ, обнаружится все то, что есть рокового и неизбжнаго въ нашемъ соперничеств съ Англіею въ Кита и сосднихъ съ нимъ земляхъ. Въ этомъ отношеніи прекраснымъ руководствомъ намъ можетъ послужить небольшая книга уже помянутаго выше г. Венюкова ‘Очерки Китая’ и въ особенности ея первая глава: ‘Составъ населенія Китая’, разработанная на основаніи новйшихъ и достоврнйшихъ иностранныхъ, преимущественно англійскихъ и французскихъ, источниковъ. Книга эта, какъ изданная въ 1874 г., нуждается только въ очень немногихъ и незначительныхъ пополненіяхъ. Отдавая полную справедливость разностороннему и добросовстному изученію ея авторомъ большей части затрогиваемыхъ имъ вопросовъ, мы, однакожъ, приходимъ въ большей части случаевъ къ выводамъ и заключеніямъ, даже діаметрально противоположнымъ тмъ, которые длаетъ самъ авторъ, а потому, если-бы наши обобщенія показались читателямъ ошибочными, то отвтственность за это всецло должна падать на насъ, а не на ученаго изслдователя, собравшаго на немногихъ страницахъ очень цнный и многочисленный запасъ фактовъ.

Мы всегда полагали, что Китай, оставаясь при своей косности и засто, неизбжно тормозитъ и наше собственное, не только политическое, но даже гражданское развитіе, заражаетъ насъ своими міазмами и длаетъ насъ соучастниками, сообщниками своего гніенія. Такъ какъ у Россіи въ Серединномъ царств не имется никакихъ спеціальныхъ интересовъ, такъ-какъ даже торговля наша съ Китаемъ, о которой мы ниже поговоримъ нсколько обстоятельне, всегда была крайне ничтожною и не заслуживала особенно нжной заботливости о себ русскаго народа и правительства, то главною и руководящею мыслію нашей политики въ Кита должна была-бы быть забота о томъ, чтобы въ этомъ классическомъ царств чиновничьяго произвола и мракобсія пробудить возрожденіе гражданственности и государственности, которою Китай былъ безспорно силенъ во время оно, когда онъ своимъ дисциплинирующимъ вліяніемъ умлъ еще объединять и укрощать разношерстныя племена, входящія въ составъ народонаселенія Небесной имперіи. Г. Вепюковъ подсказываетъ намъ, что масса инородческихъ племенъ Китая принадлежитъ къ той групп, которую Максъ Мюллеръ, нсколько неудачно, по нашему мннію, окрестилъ прозвищемъ туранской расы, за которою по преимуществу признается репутація народовъ-разрушителей. Китайская цивилизація потому и была всегда такъ исключительна, такъ одностороння и такъ безчеловчна, что она имла своимъ назначеніемъ водворять порядокъ въ мстности, крайне невыгодно обставленной съ точки зрнія физическихъ условій и подверженной нападеніямъ всякаго рода кочевниковъ и хищниковъ. Не подлежитъ никакому сомннію, что было время, когда она удовлетворяла этому своему назначенію, и въ этомъ смысл Кюстинъ былъ совершенно правъ, говоря, что Китай иметъ въ своемъ прошломъ боле заслугъ передъ человчествомъ и культурою, чмъ Россія. Съ обще-исторической точки зрнія совершенно не иметъ никакого значенія то, что китайцы прежде европейцевъ знали, напримръ, порохъ, компасъ и даже книгопечатаніе, такъ-какъ изъ всего этого оли не съумли выработать ршительно ничего замчательнаго. Но ихъ умніе создать культурную жизнь въ недоступныхъ для европейцевъ трущобахъ и пріурочить къ этой жизни сотни миліоновъ азіятскаго народонаселенія, которое безъ нихъ разлилось-бы бурнымъ и неудержимымъ потокомъ по всей Европ,— одно это дяетъ имъ неотъемлемыя права на добрую память въ исторіи. Мы не станемъ вдаваться здсь въ историческія изслдованія о томъ, съ которыхъ поръ и вслдствіе какихъ невдомыхъ намъ переворотовъ Китай утратилъ свою способность удовлетворять своему историческому призванію, т. е. впалъ въ то состояніе разложенія и застоя, въ которомъ мы застаемъ его уже съ конца прошлаго столтія. Дло въ томъ только, что китайское правительство давно уже изжилось, впало въ дтство и не отвчаетъ на самыя законныя требованія своихъ многочисленныхъ и разнородныхъ подданныхъ, Народы собственно Китая страждутъ отъ чиновничьяго разбоя и общаго государственнаго отупнія несомннно не мене, чмъ кичливыя туранскія племена, какъ мы впослдствіи увидимъ, они даже протестуютъ противъ этого отупнія и разбоя не мене энергическимъ образомъ, но только протестъ ихъ, весьма естественно, отливается въ нсколько иныя, не столь замтныя извн формы. Такимъ образомъ уже съ прошлаго столтія мы видимъ на сосднихъ съ нами западныхъ окраинахъ Китая постоянныя возстанія воинственныхъ туранцевъ, угрожающія гибелью не одному только Серединному царству, но и заставляющія насъ самихъ принять дятельныя, т. е. военныя мры къ охраненію собственныхъ своихъ предловъ.

‘Если позволительно сдлать сближеніе, говоритъ г. Веяюковъ въ подстрочномъ примчаніи къ стр. 24 вышепомянутыхъ своихъ ‘Очерковъ’,— то Россіи слдуетъ опасаться именно тхъ-же враговъ, тмъ боле, что они въ нашихъ предлахъ исповдуютъ мусульманскую вру и всегда будутъ находиться подъ скрытымъ вліяніемъ Константинополя, а вскор, конечно, и Калькуты. Самое поступательное движеніе наше въ басейн Аральскаго моря только увеличиваетъ эту опасность, ибо сближаетъ ненадежныхъ туранскикъ нашихъ подданныхъ съ главными руководителями всхъ враждебныхъ намъ предпріятій’.

Признаемся, мы не совсмъ ясно понимаемъ, причемъ тутъ Константинополь и даже Калькута? Г. Венюковъ впадаетъ въ общую слабость всхъ русскихъ политикановъ по отношенію къ Востоку: вмсто того, чтобы указать намъ точно и опредлительно, въ чемъ именно должна заключаться роль Россіи на китайскомъ Восток и гд начинается ея будто бы роковое соперничество съ Англіею, онъ принимаетъ существованіе этого соперничества за какую-то элементарную этнографическую данную, а это еще боле усложняетъ вопросъ.

До сихъ поръ вполн ясно и опредлительно усматривается только одно: на обширныхъ предлахъ, смежныхъ съ Китаемъ и Россіей’, живутъ многочисленныя племена народовъ-разрушителей. Добро-бы они угрожали одному только Китаю, ‘но, говоритъ г. Веяюковъ на стр. 30 тхъ-же самыхъ ‘Очерковъ’, — варвары средней Азіи стоятъ лицомъ къ лицу не только къ Китаю, а и къ Россіи. Дорога за Уралъ имъ такъ-же извстна, какъ дорога за Великую Стну. Притомъ Россія иметъ въ предлахъ своихъ множество соплеменниковъ ихъ, на которыхъ могутъ отражаться (и нердко отражаются) вс волненія ихъ… Интересы Россіи по отношенію къ средней Азіи, слдовательно, тождественны съ интересами Китая… Здсь можно еще прибавить, что исключительное обладаніе безпокойнымъ и непроизводительнымъ среднеазіятскимъ міромъ со стороны одной изъ этихъ державъ было-бы величайшимъ несчастіемъ именно для этой державы, ибо возложило бы на нее одну ту обязанность, которую едва выполняютъ дв, соединенными силами’.

Это очень понятно. Если-бы нашимъ азіятскимъ сосдомъ былобы не гніющее Серединное царство, а какое-нибудь живое, прогресивное государство, способное удовлетворять нуждамъ и требованіямъ своихъ подданныхъ, то Россія избавилась-бы отъ тяжелой необходимости, тотчасъ по завоеваніи Кавказа, стоившаго папъ такъ много крови и жертвъ, открывать въ своемъ государственномъ организм новую безконечную и еще боле больную фонтанель въ вид среднеазіатскихъ походовъ и завоеваній. Пріобртеніе этихъ владній, по справедливому замчанію г. Вепюкова, будетъ для насъ величайшимъ несчастіемъ, и никакія илюзіи на этотъ счетъ невозможны, посл того, какъ мы видли, что даже пріобртеніе щедро одареннаго природою Кавказа не вознаграждаетъ за издержки и разнаго рода невзгоды, которыми ламъ досталась эта богатая територія. При вашей классической неспособности къ правильной эксплоатаціи естественныхъ ресурсовъ страны, наше поступательное движеніе въ среднеазіятскія трущобы не можетъ никому представляться иначе, какъ въ вид тяжелой жертвы, на которую Россія осуждена за то, что ея самый мощный азіятскій сосдъ, т. е. Китай, точно также какъ и Персія и Турція, находится въ состояніи косности и гніенія и неспособенъ сдерживать т полуварварскіе народы, сосдство которыхъ не можетъ быть терпимо на границахъ благоустроенныхъ государствъ, Насколько тяжела для насъ эта жертва — объ этомъ нечего и говорить. Ташкентъ до сихъ поръ беретъ изъ нашей не слишкомъ обильной казны 4,000.000 р. сер., но это еще едва-ли не меньшее изъ всхъ золъ. Если бы и можно было примириться съ экономическими жертвами, которыхъ неизбжно потребуетъ отъ насъ приведеніе въ покорность среднеазіатскихъ полу варваровъ, то включеніе такихъ неблагонадежныхъ элементовъ въ русскую національность представляетъ еще множество другихъ черныхъ сторонъ, которыя читатель легко можетъ угадать, а перечислять которыя было-бы слишкомъ длинно. Государство всегда выражаетъ, такъ-сказать, средній пропорціональный уровень развитія всхъ входящихъ въ его составъ элементовъ, вслдствіе этого, включеніе въ его предлы всякаго рода полуварваровъ и полудикарей повсюду ведетъ къ нкоторому пониженію уровня гражданственности. Но такія пріобртенія всего опасне для насъ, русскихъ, уже много разъ доказавшихъ свою блестящую неспособность подчинять низшія племена своему культурному вліянію. Въ Сибири, которою мы владемъ триста лтъ, мы сами то олкутались, то обурятились, то отунгузились, якутовъ-же не научили ничему, кром игры въ козырдашъ, а когда-то славившихся своими золочеными доспхами и своимъ мужествомъ и сметливостью тунгузовъ довели чуть-что не до полнаго варварства. При замчательно мирномъ настроеніи сибирскихъ инородцевъ, мы все-таки завели въ этой обширной стран чуть не 70 военныхъ заводовъ, прежде чмъ повели серьезно рчь объ устройств одного сибирскаго университета. Можно было-бы привести сотни такихъ примровъ этой замчательной особенности нашего національнаго характера, вслдствіе которой мы не длимся съ подчиненными вамъ отсталыми народами своими культурными избытками, а сами заимствуемъ отъ нихъ предразсудки и варварскіе обычаи. Но мы отчасти уже сдлали это въ другой стать, о ‘Тайг и тундрахъ Сибири’, такъ долго служащихъ поприщемъ нашей цивилизаторской неумлости. Пріобртать себ дорогою цною новыя такія поприща было-бы въ высшей степени керазсчетливо. Слдовательно, на наше поступательное движеніе въ средней Азіи иначе и невозможно смотрть, какъ на тяжелую жертву, налагаемую на насъ невжествомъ и косностью нашихъ азіятскихъ сосдей. Такимъ образомъ, коренною задачею нашей политики въ Азіи вообще и по отношенію къ Китаю въ частности должно быть стремленіе создать тамъ, въ сосдств нашихъ предловъ, благоустроенныя государства, которыя-бы пріурочивали пограничныхъ варваровъ къ осдлости и гражданственности, длали-бы ихъ безвредными для насъ самихъ. Вс наши спеціальныя задачи на Восток, дальнемъ и близкомъ, постольку представляютъ для насъ существенный интересъ, поскольку он вяжутся съ этою основною задачею. Вс наши соперничества въ Азіи съ англичанами и другими европейскими народами настолько реальны, насколько народы эти окажутся существенно заинтересованными въ сохраненіи косности и застоя у нашихъ сосдей.

Г. Венюковъ правильно указываетъ, что у насъ съ Китаемъ общіе враги въ лиц тхъ туранскихъ племенъ, о которыхъ уже было говорено. Онъ, повидимому, признаетъ, что завоеванія или ‘поступательное движеніе’ русскихъ въ Азіи составляетъ тяжелую обузу, которая слишкомъ ощутительнымъ бременемъ ложится на наше экономическое и гражданское развитіе. Изъ приводимыхъ имъ фактовъ становится ясно, какъ божій день, что для насъ было-бы крайне выгодно предоставить Китаю въ вчное я потомственное владніе эти племена, подъ условіемъ только, чтобы Китай пріурочилъ ихъ къ гражданственности. Насколько осуществится этотъ идеалъ, настолько облегчится нашъ государственный бюджетъ, настолько-же представится возможности ослабить военныя и вообще репресивныя функціи нашего политическаго строя. Но г. Венюковъ нсколько торопливо, до нашему мннію, выводитъ изъ этого мнимое тождество политическихъ интересовъ Россіи и Китая. Солидарность эта слишкомъ мало заманчива для насъ и можетъ быть принята не иначе, какъ съ очень существенными оговорками.

Для насъ безспорно необходимо, чтобы за нашими азіятскими границами устроилась культурная жизнь, гражданственность и порядокъ. Но въ какой мр Китай въ ныншнемъ своемъ вид способенъ удовлетворить этой нашей потребности?— это еще вопросъ, подлежащій очень тщательному изслдованію. Не змя въ Кита никакихъ комерческихъ интересовъ, отвлекающихъ отъ главной политической цли, можно было-ба предполагать, что Россія, по крайней мр, воспользовалась своими вковыми уже сношеніями съ нкогда замкнутою для другихъ европейцевъ Небесною имперіею для того, чтобы собрать тамъ необходимые матеріалы къ ршенію этого вопроса. Къ сожалнію, предположенія эти въ дйствительности не оправдываются. Мы не намрены умалять значенія трудовъ о. Іакинфа, Паладія и нашихъ свтскихъ синологовъ, гг. Васильева и Захарова. Но вс эти труды отличаются мертвеннымъ лингвистическимъ и археологическимъ направленіемъ и очень мало способны ознакомить насъ съ жизнью народовъ Китая. Нельзя не замтить также, что, даже съ спеціальной точки зрнія, труды нашихъ синологовъ, долго пользовавшихся неоцненными преимуществами передъ всми другими европейскими учеными въ Кита, являются ничтожною каплею въ мор. Мы уже не говоримъ объ англо-американской литератур этого предмета, которая почти ежегодно обогащается весьма капитальными трудами мисіонеровъ, дипломатическихъ чиновниковъ и частныхъ любителей, но даже Франція, неимющая въ Серединномъ царств низкихъ существенныхъ интересовъ, ни политическихъ, ни торговыхъ, тмъ не мене значительно опередила насъ въ дл изученія Китая съ всевозможныхъ точекъ зрнія. Мы не имемъ ршительно ни одного имени, которое можно-бы было противопоставить именамъ Ремюза, Клапрота, Потье, Калери, Симона и мы. др. Почтенные отцы нашей духовной миссіи если и изучали Китаи, то какъ-будто чувствовали себя отвтственными за вс т чудовищныя порожденія, которыми отжившая китайская цивилизація совершенно законно и основательно заслужила себ насмшки и презрніе цлаго свта. Они, повидимому, ни на минуту не могли допустить, что китайское правительство само по себ, а народы, подвластные этому правительству, такіе-же живые люди, какъ и мы гршные, что косность и мертвенность не могутъ быть вчно обязательны для живыхъ людей ни подъ какими градусами широты, ни подъ какими меридіанами. Въ то время, какъ народы Китая протестовали самыми энергическими мрами противъ необузданнаго произвола гнетущей ихъ власти, въ то время, какъ они своими ежечасными бунтами тревожили даже наши предлы, а громадную монархію Цинъ (или Дай-Цинъ, имя нын царствующей въ Кита манджурской династіи) ставили по нскольку разъ въ одно столтіе на край погибели,— насъ старались уврить, что Небесная имперія останется и нын столь-же незыблемою и столь-же ненуждающеюся ни въ какихъ измненіяхъ, какъ и дв или три тысячи лтъ тому назадъ. Если мы и узнали, наконецъ, что пресловутая китайская централизаціонно-демократи ческа я монархія не явилась на этотъ свтъ внезапно во всеоружіи, какъ уродливая Минерва изъ головы какого-то желтокожаго и косоглазаго Юпитера, что она не оставалась неизмнною и неподвижною втеченіи 4,000 лтъ, какъ многіе еще утверждаютъ и теперь съ ршимостью, достойною лучшей участи,— то этимъ мы обязаны отнюдь не отечественнымъ синологамъ и археологамъ. Китайская цивилизація иметъ, безспорно, много своеобразностей, непохожихъ ни на что, встрчаемое нами въ другихъ культурахъ, но она подвержена и теперь, какъ всегда была подвержена, дйствію общихъ историческихъ законовъ. Условія времени измнялись въ этой природою изолированной стран несравненно медленне, чмъ на европейской почв, гд разнообразіе мстныхъ и расовыхъ элементовъ гораздо значительне и гд, вслдствіе этого, и историческая жизнь кипла всегда съ неизвстною въ Азіи интенсивностью. Но и въ Азіи, какъ и въ Европ, централизація, доведенная до крайняго предла, пришла къ отрицанію самой себя. Сосредоточить управленіе государства съ 400 миліонами подданныхъ въ рукахъ одного ‘сына неба’ — слишкомъ очевидно значитъ довести это государство до состоянія полнйшей и безобразнйшей анархіи, ибо всевденіе, вездприсутствіе и всемогущество не въ природ человка. Создать іерархію чиновниковъ, неподчиненныхъ никакому контролю, предполагаемыхъ недоступными никакимъ человческимъ слабостямъ, никакимъ постороннимъ ихъ служебнымъ обязанностямъ побужденіямъ, въ Кита, какъ и везд, значитъ отдать народъ беззащитнымъ на жертву титулованныхъ воровъ и грабителей, а съ этимъ не уживается la longue никакой народъ, какова-бы ни была ширина его скулъ и цвтъ его кожи. Энергическіе англичане или воспріимчивые французы употребили-бы, можетъ быть, нсколько мсяцевъ на то, чтобы сбросить съ себя это возмутительное ярмо, китайцы-же бьются объ него цлыя столтія, какъ рыба объ ледъ, и не доходятъ ни до какой удовлетворительной развязки.

Неужели-же г. Венюковъ полагаетъ солидарность Россіи съ Китаемъ въ томъ, что она должна охранять этотъ возмутительный порядокъ длъ или, по крайней мр, нравственно и дипломатически поддерживать правительство, неимющее силы удержать своихъ подданныхъ отъ грабежа въ сосднихъ владніяхъ, но систематически подавляющее въ подвластныхъ ему пародахъ все, чмъ жизнь бываетъ мила человку? Зная просвщенные и гуманные взгляды этого автора по многимъ другимъ вопросамъ, мы ни на минуту не сомнваемся, что онъ не можетъ желать подобнаго направленія нашей китайской политики. Но, въ такомъ случа, какъ-же объяснить себ вышеприведенный его намекъ на вліянія изъ Калькуты, которымъ будто-бя въ скоромъ времени должны будутъ подчиниться т изъ вчныхъ инсургентовъ Китая, которые исповдуютъ магометанскую вру и которые въ особенности интересны для насъ, благодаря своему сосдству съ нашими предлами? Впрочемъ, г. Венюковъ и еще рзче оттняетъ свой намекъ на коварство столь ненавистнаго нашимъ дипломатамъ въ Азіи Альбіона. На той-же страниц 24, въ особомъ подстрочномъ примчаніи, онъ указываетъ, какъ на новую опасность для Россіи, на ‘приближеніе къ границамъ Китая съ юга опасныхъ соперниковъ, которые, въ лиц КлеВва, ясно заявили намреніе либо покорить Китай, либо низвести его до степени ничтожества, и которые успшно идутъ къ этой цли извн’.

Да помилуйте, чего-же было-бы лучше, какъ еслибы англичане дйствительно вздумали покорить Китай: ужь они-то, конечно, лучше всякаго возрожденнаго и обновленнаго китайскаго правительства, лучше насъ самихъ, съумли бы пріурочить варваровъ, кочевыхъ и осдлыхъ, мусульманъ и буддистовъ, къ культурному быту и навсегда отучили-бы икъ отъ баранты и грабительскихъ набговъ на наши предлы. Боле безобиднаго съ русской патріотической точки зрнія ршенія китайскаго вопроса и придумать было-бы невозможно, такъ-какъ оно сразу и безъ всякихъ усилій съ нашей стороны уничтожило-бы необходимость для насъ вести разорительными невыгодно отражающіяся на нашемъ гражданскомъ развитіи войны въ центральной Азіи. Въ томъ только и бда наша, что въ серьезность заявленіи Клейва нельзя поврить, что Англія вовсе не думаетъ о завоеваніи Китая. Иначе мы-бы лучше не могли унизить вкового соперника и отомстить ему за берлинскій конгресъ, какъ отдавъ ему этотъ кичливый и непроизводительный край, обладаніе которымъ, по словамъ самого г. Венюкова, будетъ высшимъ не счастьемъ для обладателя.

II.

Англичане загнаны въ Китай легко понятною экономическою необходимостью. Политика ихъ тамъ часто приводитъ къ безчеловчнымъ и безобразнымъ явленіямъ, врод навязыванія вооруженною силою китайцамъ опіума. Объ этомъ уже такъ много было говорено, что мы считаемъ своею священною обязанностью пройти молчаніемъ этотъ опіумный вопросъ, тмъ боле, что для безпристрастнаго его ршенія пришлось-бы отвлекаться слишкомъ далеко. Мы ршительно ничего но имемъ противъ того, чтобы это опіумное безобразіе было прекращено, какъ и вс другія тому подобныя безобразія, для изученія которыхъ намъ по придется даже здить въ Китай, такъ-какъ ихъ и въ каждой европейской стран еще непочатые углы. Пауперизмъ везд ведетъ къ пьянству, опіумному или водочному — это ршительно все равно, возставать главнйшимъ образомъ слдуетъ противъ причины, а не противъ ея неизбжнаго послдствія, и англичане на вс колкости противъ нихъ китайскаго князя Гуна (‘жаль, что вы не увозите съ собою мисіонеровъ и опіума’, замтилъ этотъ остроумный китайскій магнатъ на прощаньи одному отъзжавшему англійскому дипломату), русскихъ политикановъ и нмецкихъ ученыхъ, всегда вправ будутъ замтить, что они не принуждаютъ китайцевъ покупать у нихъ опіумъ, а что принципъ правительственной опеки надъ порочными склонностями народа они отрицаютъ и у себя дома… Но, повторяю, мы минуемъ этотъ скользкій вопросъ, который вдобавокъ по иметъ никакой непосредственной связи съ основною идеею этого очерка. Мы защищаемъ только одну сторону англійской политики на Восток, ту именно, на которую всего меньше нападаютъ, т, е. ея меркантильную цлесообразность. Англичане видятъ въ Кита рынокъ, на которомъ они хотятъ съ наивозможно большею выгодою для себя покупать чай и шелкъ, отплачивая за эти продукты не деньгами, а своими дешевыми хлопчато-бумажными тканями и опіумомъ. Замтимъ кстати, что съ національно-англійской точки зрнія сбытъ тканей въ отдаленные порты безспорно выгодне, чмъ сбытъ опіума, ибо послднимъ обогащается только сравнительно небольшое число капиталистовъ, обработывающихъ опіумныя плантаціи въ Индіи на англійскіе капиталы, но при участіи труда индусовъ, благосостояніе которыхъ для патріотическаго сердца англичанъ вовсе не такъ дорого, какъ развитіе своей, чисто-національной и глубоко затрогивающей интересы различныхъ класовъ англійскаго народонаселенія хлопчато бумажной промышленности. Къ тояу-же англичане очень хорошо понимаютъ, что опіумная монополія въ Кита уже и теперь до извстной степени уплываетъ изъ ихъ рукъ, съ тхъ поръ, какъ китайскіе капиталисты успшно занялись разведеніемъ маковыхъ плантацій во французской Кохинхин, близь Сайгона. Въ дл-же дешевыхъ хлопчато-бумажныхъ тканей они не боятся ршительно ничьего соперничества. Англійская промышленность не клиномъ сошлась на хлопчато-бумажныхъ тканяхъ и опіум. Бда въ томъ только, что китайское народонаселеніе, вконецъ разоряемое своимъ правительствомъ, доведено до такой нищеты, что оно въ очень малой степени способно потреблять привозныя англійскія издлія. Англичане стали придавать большее значеніе своимъ сношеніямъ съ Китаемъ только съ тхъ поръ, какъ большая часть европейскихъ рынковъ стала закрытою для ихъ продуктовъ, сперва въ силу континентальной блокады, а потомъ вслдствіе того, что подъ прикрытіемъ запретительныхъ и покровительственныхъ тарифовъ другія европейскія государства стали дома у себя выдлывать нкоторые изъ продуктовъ, первоначально получавшихся ими изъ Англіи.

Такимъ образомъ, съ перваго своего появленія на китайской почв англійскіе торговцы сказались заинтересованными въ томъ, чтобы усилить потребительскую способность китайскаго народонаселенія, а этого невозможно достигнуть безъ того, чтобы не освободить Китай отъ разоряющаго и угнетающаго его правительства. Такъ-какъ правительство это, но сотн самыхъ разнообразныхъ, частью основательныхъ, частью же и вовсе нелпыхъ соображеній, отдавало новымъ пришельцамъ только съ боя право безпрепятственной торговли въ предлахъ Серединнаго царства, то между Англіею и офиціальнымъ Китаемъ съ самаго-же начала завязались непріязненныя отношенія, и забота объ униженіи китайскаго правительства налагалась на англійскую политику самыми элементарными соображеніями необходимой самозащиты. Китайское правительство легко могло воспользоваться первымъ удобнымъ случаемъ для того, чтобы отнять у иностранныхъ купцовъ льготы и привилегіи, добытыя тяжелою цною. Несмотря на всю непропорціональность силъ Англіи и Китая, война, съ точки зрнія первой, отнюдь не могла представиться желательною уже потому, что она необходимо вызвала-бы перерывъ торговыхъ сношеній, которыми практическіе англичане дорожатъ всего больше. Наконецъ, не должно забывать, что только со времени пріобртенія ими Гон-Конга, т. е. съ 1842 г., англичане твердою ногою укрпились въ китайскихъ водахъ и получили возможность содержать тамъ необходимый флотъ и сухопутныя силы безъ особеннаго отягощенія своего военнаго и морского бюджета. До тхъ-же поръ, въ особенности при тогдашнемъ несовершенств пароходныхъ сообщеній, англичане въ Кита чувствовали себя положительно слабыми и легко могли быть выброшенными изъ него на долгое время впредь какою-нибудь неблагопріятною случайностью.

Еслибы въ это время политика Россіи въ Азіи вообще и въ Кита въ частности выяснилась такъ-же опредленно, какъ только-что изложенная выше политика англичанъ, то всякія печальныя недоразу пнія на ея счетъ были-бы совершенно невозможны. Но, къ сожалнію, этого не сдлано еще и до сихъ поръ. Англичане — народъ настолько сообразительный, что они легко могли отдать себ отчетъ въ нашихъ матеріальныхъ выгодахъ въ Азіи, и, конечно, не могли не понимать, что въ Кита мы не имемъ ни одного реальнаго повода стать ихъ опасными соперниками. Но мы такъ много смялись видъ торгашескою, утилитарною политикою коварнаго Альбіона, никогда, впрочемъ, не высказывая сколько-нибудь общедоступнымъ образомъ паши собственныя руководящія начала въ этомъ дл,— что этимъ однимъ уже открывалось широкое поприще для всякаго рода недоумній и подозрній. Иностранцы вдь и до сихъ поръ еще приписываютъ намъ какіе-то мистическіе виды на весь близкій и дальній Востокъ и очень естественно будутъ считать васъ врагами всякаго мира до тхъ поръ, пока наши политическія стремленіи не выяснятся точно и опредленно, пока мы въ политическомъ мір будемъ изображать собою какую-то великую неизвстную. Но двадцать пять лтъ тому назадъ вс вроятности были дйствительно за то, что, при первомъ враждебномъ столкновеніи между Китаемъ и Англіею, мы станемъ на сторону перваго изъ этихъ государствъ, не потому, чтобы это для насъ было выгодно, а единстьепно потому только, что у насъ до сихъ поръ еще не усматривается легко уловимой связи между національною выгодою и политикою. Россія считалась въ то время какъ-бы прирожденною защитницею status quo повсюду, и вполн позволительно было бы предположить, что она останется врна и послдовательна своему принципу въ Кита, какъ и въ Австріи. Англичане-же хорошо понимали, что для нихъ примиреніе съ китайскимъ status quo невозможно. Русскіе пользовались въ Кита преимуществами и привилегіями, которыхъ другіе иностранцы но могли никакими мольбами, мы угрозами добиться отъ ‘сына неба’ и его мандариновъ. Русскимъ купцамъ однимъ позволялось торговать на китайской границ въ Кяхт, а потомъ и въ Кульдж и Чугучак. Только русская духовная миссія была открыто терпима въ Пекин, тогда какъ іезуитскіе пропагандисты вынуждены были отказываться отъ правъ своей національности и отдаваться беззащитными на произволъ китайскихъ властей для того, чтобы проникнуть въ заповдные предлы. О. Іакинфъ писалъ такіе восторженные панегирики мандаринскому строю, что можно было подумать, будто мы въ Кита нашли дйствительно обольстительный для насъ политическій идеалъ… При взаимномъ недовріи, господствующемъ въ политическомъ и дипломатическомъ мір, этого было боле чмъ достаточно для того, чтобы англичане смотрли на Россію, какъ на естественную союзницу Китая, а потому и старались-бы обезсилить ее всми зависящими отъ нихъ средствами. Для объявленія Китаю ршительной войны, которая навсегда должна была упрочить ихъ преобладающую роль въ Небесномъ царств, они не побоялись вступить въ союзъ съ единственною европейскою націею, способною хоть отчасти соперничать съ ними на комерческомъ поприщ, т. е. съ Франціей, но они дождались того времени, когда Россія, ослабленная крымскою войною, не могла думать о вмшательств.

‘Въ конц 1857 г., говоритъ г. Венюковъ, — и въ первыхъ числахъ 1858 союзниками былъ взятъ Кантонъ и порядкомъ ограбленъ, потомъ военныя дйствія перенесены были на сверъ и заняты форты Дагу и, наконецъ, Тянь-динъ — ключъ къ столиц имперіи. Испуганное правительство, вынужденное притомъ бороться внутри страны съ инсургентами (которыхъ побдили, однакожь, все-таки европейскія и американскія войска), поспшило согласиться на вс предложенныя ему условія мира, въ числ которыхъ главными нужно считать: открытіе, вмсто пяти, тринадцати портовъ, изъ которыхъ три внутри страны на Ян-це-кьянг, дозволеніе иностранцамъ каботажной торговли, уплату большой контрибуціи союзникамъ и узаконеніе торговли опіумомъ. По этой послдней стать англійскому уполномоченному, лорду Эльджину, длались, въ 1858 г., серьезныя представленія сверо-американскимъ посланникомъ Ридомъ, который указывалъ на негуманность торговли ядомъ, но нсколько миліоновъ фунтовъ стерлинговъ дохода въ остъ-индскомъ бюджет и не малая сумма барыша для британскихъ купцовъ въ Кита были слишкомъ достаточными доводами, чтобы лордъ Эльджинь, какъ всякій государственный человкъ пальмерстоновской школы (будто только въ этой школ воспитываются такіе государственные мужи?), не усомнился отложить въ сторону вс виды гуманности’.

Съ этихъ поръ торговое завоеваніе Китая Англіею можетъ считаться совершившимся фактомъ, а о другомъ его завоеваніи они, конечно, никогда и не думали. Этимъ мы вовсе не хотимъ еще сказать, будто англичане уже достигли въ Кита всхъ своихъ ‘ріа desideria’, такъ-что имъ ничего уже больше не остается тамъ ни желать, ни длать. Въ первое время по открытіи портовъ, для англійскихъ спекуляторовъ на берегахъ Тихаго океана наступилъ дйствительно золотой вкъ, громадныя состоянія наживались ловкими и беззастнчивыми промышленниками въ нсколько дней, Дипломатія могла считать на-время свою задачу поконченною, но это было только на-время, такъ-какъ вскор вслдъ затмъ уже обнаружился въ европейской торговл очень примтный упадокъ, благодаря, впрочемъ, необузданности спекуляцій, съ одной стороны, а съ другой — сметливости и предпріимчивости самихъ китайцевъ, которые длаютъ европейскихъ и даже привилегированнымъ англійскимъ купцамъ отважную конкуренцію. Объ этомъ уже собрано много любопытныхъ данныхъ и въ книг г. Венюкова, и въ интересной ‘Прогулк вокругъ свта’ австрійскаго дипломата барона Гюбнера, и въ только-что появившейся, правда, довольно пустой книжонк Жюльена де-Рошшуара. Втеченіи нкотораго времени китайцы вынуждены были ограничиваться тмъ, что разыгрывали въ европейскихъ торговыхъ домахъ подчиненную роль т. е. заправляли длами самыхъ богатыхъ торговыхъ фирмъ за весьма умренную плату. Это послужило для нихъ хорошею приготовительною школою. Незнаніе иностранныхъ языковъ и общихъ условій европейской жизни, а также недостатокъ капиталовъ, однакожъ, не долго служили препятствіемъ къ тому, чтобы нкоторые смышленые китайцы догадались, наконецъ, что для нихъ выгодне вести заграничную торговлю на свой собственный счетъ и притомъ минуя многочисленныхъ посредниковъ. Въ настоящее время уже многіе китайскіе торговые дома сами отправляютъ свой шелкъ въ Ліонъ и прямо изъ Англіи выписываютъ хлопчато-бумажныя ткани. Говорятъ, будто первые надоумили ихъ нмецкіе маклеры въ Шанха, во всякомъ случа, теперь большая часть очень почтенныхъ англійскихъ и вообще иностранныхъ фирмъ сведены уже на скромную роль комисіонеровъ китайскихъ капиталистовъ и асоціацій.

Вся иностранная торговля Китая продолжаетъ до сихъ поръ быть крайне одностороннею въ томъ отношеніи, что число предметовъ какъ ввоза, такъ и вывоза очень еще ничтожное. По вывозу на первомъ мст стоитъ чай, шелкъ и въ самыхъ незначительныхъ размрахъ ревень и квассія, рядомъ со всякаго рода бездлушками, спросъ на которыя въ Европ замтно уменьшается. По ввозу — опіумъ на первомъ мст, затмъ хлопчато-бумажныя ткани самыхъ низшихъ сортовъ и сукна, значительная часть которыхъ получается пока еще изъ Россіи, хотя мало надежды на то, чтобы мы надолго удержали за собою китайскихъ потребителей этого нашего продукта. Должно замтить, что русскія сукна до сихъ поръ держатся на китайскихъ рынкахъ исключительно потому, что они назначаются главнымъ образомъ въ сверный Китай, а иностранная торговля, придерживающаяся исключительно морскихъ путей, мало интересуется этими сверными предлами. Но за-то стоимость годового оборота по всмъ статьямъ привоза и вывоза достигла уже значительной суммы около 1 миліарда руб. серебр. въ годъ. Г. Венюковъ приводитъ въ этомъ отношеніи много любопытныхъ цифръ по отдльнымъ статьямъ, но общій итогъ, принимаемый имъ не свыше 300 миліоновъ руб. сер. въ годъ, очевидно, значительно меньше настоящаго и объясняется только тмъ, что цифры его отчасти устарли, отчасти-же и въ свое время были неполны. Ротшуаръ, который по своему офиціальному положенію легко могъ узнать офиціальныя цифры таможенныхъ сборовъ, круглымъ числомъ опредляетъ ихъ въ сто мил іоновъ франковъ. Въ Кита-же существуетъ однообразная пошлина 5% съ объявленной стоимости какъ ввозимыхъ, такъ и вывозимыхъ товаровъ. Разсчетъ поэтому очень легкій: 100 мил. предполагаютъ, слдовательно, оборотный капиталъ въ 2 миліарда франковъ. Должно-ли прибавлять, что товары всегда показываются купцами въ цн, нсколько низшей рыночной? Кром того, очень многіе привозные товары, какъ-то, наприм., вина, състные консервы, мебель и т. п., предназначаемые для иностранцевъ въ Кита, не платятъ никакихъ пошлинъ. Прибавимъ къ этому, что Гои-конгъ и Макао, несмотря на выгодный для европейцевъ таможенный тарифъ, все-жь-таки наполняютъ Китай контрабандою, имющей своимъ предметомъ по преимуществу опіумъ, платящій при законномъ ввоз 30 китайскихъ ланъ съ пикуля. Очевидно, что если даваемая Рошшуаромъ сумма годичныхъ таможенныхъ сборовъ врна, то наша оцнка всего оборота Китая съ иностранными народами въ 1 миліардъ рубя. сер. окажется, при теперешнихъ курсахъ рубля, даже значительно ниже настоящей. Впрочемъ, абсолютныя цифры для насъ представляютъ мало интереса. Невозможно отрицать, что, каковъ-бы ни былъ ея годовой оборотъ, заграничная торговля Китая находится еще въ крайне ненормальномъ, а слдовательно, переходномъ состояніи. Ограниченность статей привоза и вывоза, съ одной стороны, а съ другой — неустойчивость политическихъ и экономическихъ условій самого Китая длаютъ ее крайне чувствительною ко всякаго рода случайностямъ. Для насъ гораздо интересне то, что 87% всего годового оборота перепадаютъ въ руки англичанъ, которые, благодаря опіуму и своимъ хлопчато-бумажнымъ тканямъ, господствуютъ почти вовсе безраздльно по привозу, по вывозу-же встрчаютъ нкоторую, постоянно возрастающую конкуренцію со стороны французовъ, начинающихъ уже отправлять на французскихъ-же пароходахъ и безъ всякаго посредничества англійскихъ купцовъ китайскій шелкъ прямо въ Марсель. Нмцы дятельно стремятся устроить свои чайные склады въ сверо-германскихъ портахъ, откуда чай ими-же отправляется въ среднюю Европу и въ значительной степени къ намъ, въ Россію. Дло это подвигается довольно успшно впередъ, но главнйшимъ образомъ потому, что предпринято оно въ очень неграндіозныхъ размрахъ. Чай вывозится на нмецкихъ парусныхъ судахъ, не платя дорогого пароходнаго фрахта, но за то нмецкіе склады вынуждены постоянно пополняться часъ, перекупаемымъ ими уже въ Европ, у англичанъ.

Торговля всегда и везд ревнива, но англичане такъ безраздльно царствуютъ на китайскихъ рынкахъ, что о какомъ-нибудь серьезномъ соперничеств ихъ съ другими европейскими націями, особенно-же съ Россіею, не можетъ быть и рчи. Возможны, конечно, многочисленныя мелочныя столкновенія, которыя жадно подхватываются дипломатическими чиновниками (нужно-же чмъ-нибудь наполнить пустоту своего офиціальнаго существованія въ этихъ непривтныхъ странахъ), журналистами и туристами, коментируются язвительно и глубокомысленно, раздуваются до невозможныхъ размровъ припутываемыми къ нимъ, совершенно неидущими къ длу, соображеніями… Но надо-же умть отличать дйствительную политику отъ сплетенъ посольскихъ и консульскихъ заднихъ дворовъ. Какъ образецъ подобныхъ, раздутыхъ до политическихъ размровъ ничтожныхъ мстныхъ дрязгъ, мы можемъ указать здсь на препирательства англійскихъ дипломатическихъ агентовъ съ китайскимъ правительствомъ о ли-кин. Ли-кинъ, т. е. помильная плата или деньги, взимаемыя китайскимъ правительствомъ съ провоза по китайской територіи товаровъ, предназначенныхъ къ отправленію за-границу или направляющихся внутрь Китая изъ открытыхъ для заграничной торговли портовъ, показался обременительнымъ для англійскихъ комерсантовъ и они великодушно стали требовать, чтобы правительство уменьшило этотъ сборъ, а лучше набавило-бы пошлины, взимаемыя съ вывозимаго шелку, который, какъ уже сказано, составляетъ почти единственное достояніе французско-китайской торговли. Не правда-ли, какое коварство съ ихъ стороны? Но мы не кончили-бы никогда, если-бы стали заниматься подобнымъ вздоромъ. Замтимъ только, что дипломаты всхъ странъ особенно падки на такого рода ‘вопросы’. Это дастъ имъ возможность, во-первыхъ, снискать себ популярность ‘въ своей концесіи’, т. е. въ кругу купцовъ, во-вторыхъ, щегольнуть своею проницательностью, своимъ знаніемъ мстныхъ условій, своею заботливостью о національныхъ будто-бы интересахъ передъ своимъ правительствомъ, въ-третьихъ, наконецъ, надлать хлопотъ мстнымъ властямъ и показать имъ при случа свою силу. А изъ совокупности такихъ дрязгъ составляется то. что мы называемъ иностранною политикою. Удивительно-ли, что при этомъ всякій международный политическій вопросъ спутывается въ такой клубокъ, размотать который нтъ человческой возможности. Если-же клубокъ этотъ удается омыть человческою кровью, обильно пролитою на поляхъ битвъ, то онъ уже пріобртаетъ чуть-что не священное значеніе, становится чмъ то врод табу просвщенныхъ антропофаговъ. Вотъ отъ такихъ-то фетишей мы-бы желали видть очищеннымъ роковой вопросъ о вашемъ будто-бы неизбжномъ соперничеств съ Англіей на Восток.

Повторяемъ, англичане въ Кита чувствуютъ себя настолько комерчески сильными, что отстранять конкурентовъ и сверстниковъ не видятъ ни малйшей нужды. Если отъ кого-нибудь имъ и грозитъ тамъ хоть микроскопическая опасность, то разв только со стороны французовъ и нмцевъ. Но они до сихъ поръ, и вполн основательно по нашему мннію, пренебрегаютъ этою опасностью и не идутъ дальше булавочныхъ уколовъ, обидныхъ разв только для очень раздражительнаго самолюбія. Они могли очень удобно, напримръ, воспользоваться военною слабостью французовъ посл седанскаго пораженія и вовсе непримтнымъ путемъ оттснять французскихъ негоціантовъ отъ китайскихъ портовъ, для этого стоило только дать понять мандаринамъ, что повтореніе тянь-цинской рзни, за которую Франція по имла силы отомстить, было-бы англичанамъ не особенно непріятно, подъ условіемъ, чтобы британскій флагъ былъ уваженъ. Они, однакожь, не сдлали этого, несмотря на то, что французы дерзаютъ вступать съ ними въ состязаніе даже по опіумному вопросу. Мы смло можемъ утверждать, что если-бы англичане были хоть на половину такъ неразборчивы въ средствахъ, какъ это обыкновенно думаютъ, то развитіе нмецкаго и даже датскаго паруснаго судоходства въ опасныхъ и переполненныхъ пиратами южно-китайскихъ моряхъ было-бы совершенно невозможно, а онъ, однакожь, развивается. Ни для кого не тайна, что китайскіе пираты снабжаются оружіемъ и разрывными снарядами въ Сингапур, англійское правительство, конечно, съумло-бы положить предлъ этой торговл, еслибы пираты эти были опасны для его пароходовъ. Но такъ-какъ этого нтъ, то оно не считаетъ нужнымъ принимать противъ пиратства никакихъ экстренныхъ мръ. Это даетъ надлежащую мрку англійскаго макіавелизма. Мы первые отъ души сожалемъ о томъ, что общій культурный уровень еще такъ низокъ, что самыя элементарныя требованія нравственности попираются политикою даже передовыхъ странъ. Но зачмъ рисовать чорта черне, чмъ онъ въ дйствительности? Убдимся разъ навсегда, что въ восточной, какъ и во всякой другой политик, коль скоро мы задли выгоды другихъ націй, мы непремнно встртимъ съ ихъ стороны неразборчивый въ средствахъ отпоръ. Но дилетантизмъ коварства встрчается только у злодевъ плохихъ драмъ и романовъ. До сихъ-же поръ мы еще ршительно не могли усмотрть, гд и въ чемъ кроется неустранимый антагонизмъ нашихъ и англійскихъ интересовъ въ Кита?

Всего меньше мы можемъ усмотрть это въ области русско-китайской торговли, представляющей такой микроскопическій интересъ, что его даже и намъ самимъ трудно принимать близко къ сердцу. Мы имемъ подъ рукою на счетъ ея только цифры, собранныя г. Венюковымъ въ его вышепомянутыхъ ‘Очеркахъ’, а такъ-какъ мы не приняли его данныхъ относительно общей заграничной торговли Китая, найдя ихъ ниже дйствительности, то не можемъ свободно пользоваться и тми изъ его показаній, которыя, касаясь русско-китайской торговли, почерпнуты не изъ нашихъ офиціальныхъ источниковъ. Относительно общей оцнки оборотовъ г. Венюковъ пользовался единственнымъ существующимъ русскимъ источникомъ, т. е. ‘Видами торговли’, издаваемыми министерствомъ финансовъ, что-же касается русскаго торговаго движенія въ Тян-цин, важнйшемъ изъ эксплоатируемыхъ нами китайскихъ портовъ, то онъ уже вынужденъ былъ довольствоваться одними иностранными показаніями. Все это въ значительной степени должно бы было уменьшить интересъ всякихъ частныхъ сравненій и сопоставленій, отъ которыхъ мы потому и воздерживаемся.

‘…Bся совокупность комерческихъ сдлокъ между Россіей и Китаемъ, говоритъ этотъ авторъ, которому мы охотно предоставляемъ рчь каждый разъ, пока дло не касается нашего существеннаго разногласія съ нимъ относительно англійской и русской политики на Восток,— простирается ежегодно до 11 ¹/₂ мил. р. сер. Хотя такая оцнка и выше дйствительности, потому что значительная часть русскихъ товаровъ поступаетъ во владніе русскихъ купцовъ внутри самаго Китая, слдовательно, по цпамъ гораздо низшимъ, чмъ объявляемыя потомъ въ Иркутск или другихъ мстахъ азіятской Россіи, но, даже оставивъ цифру 11 ¹/₂ мил. безъ измненія, мы все-таки должны признать, что прямая торговля Китая съ Россіею весьма незначительна для перваго по сравненію съ общимъ итогомъ заграничныхъ его оборотовъ. Это-же показываетъ, что, напримръ, въ случа столкновенія между двумя государствами, Китай можетъ не дорожитъ особенно перерывомъ торговыхъ сношеній съ нашимъ отечествомъ, и что нтъ возможности съ нашей сторона думать о какомъ-нибудь экономическомъ вліяніи на Серединное царство’ (стр. 127).

Если принять вышеприведенную нами (по Рошшуару) оцнку всхъ заграничныхъ оборотовъ Китая въ 1 миліардъ руб. сер., то вс выводы г. Венюкова придется еще усилить почти вчетверо, но намъ и этихъ достаточно. Если Китай въ экономическомъ отношеніи несолидаренъ съ нами, такъ ужь намъ и подавно солидарничать съ нимъ нечего. Если всякіе помыслы объ экономическомъ вліяніи Россіи на Китай должны завдомо оставаться химерою, несбыточною мечтою, то англичанамъ никогда и въ голову не можетъ забрести опасаться этого нашего тамъ вліянія, тмъ боле, что они нашу торговую роль въ Кита знаютъ лучше насъ самихъ, ибо русскимъ-же изслдователямъ приходится черпать данныя на этотъ счетъ изъ Монгана, т. е. изъ англійскихъ-же источниковъ. Остается только посмотрть, какимъ образомъ уничтоженіе кяхтинской монополіи (1861 г.) и комерческое завоеваніе Китая англичанами отразились на этой отрасли нашей заграничной торговли.

Должно признать, что на масс русскихъ потребителей оба эти явленія отразились очень благодтельнымъ образомъ, такъ-какъ вмсто 500,000 пуд. чая (составляющаго почти исключительный предметъ нашей торговли съ Китаемъ), вывезенныхъ за послдній годъ существованія монополіи, его уже въ конц шестидесятыхъ годовъ стали ввозить къ намъ около и свыше 800,000 пуд. Вообще говоря, ввозъ и потребленіе чая у насъ увеличились на 71% съ тхъ поръ, какъ мы стали получать его отъ европейскихъ купцовъ, черезъ третьи и четвертыя руки. Въ 1862 году, изъ 715,000 пуд. всего ввезеннаго въ Россію чая, 472,000 слишкомъ были доставлены намъ русскими купцами прямо изъ Китая и только 243,000 пуд. получены изъ западной Европы, а уже въ 1868 г. первыхъ, т. е. караванныхъ чаевъ, доставлено только 252,714, а черезъ европейскую границу получено уже 515,807 пуд. Нужни-ли еще новыя и боле краснорчивыя доказательства тому, что русскій народъ, какъ масса потребителей, не только не заинтересовалъ успхами нашей китайской торговли, но даже поддержать эту торговлю можетъ не иначе, какъ согласившись приплачивать по нскольку копеекъ лишнихъ на каждую порцію выпиваемаго имъ чая?

Но въ стран, экономически столь еще младенческой и неразвитой, какъ Россія, къ нкоторымъ явленіямъ позволительно пока относиться иногда не съ строго-торговой, но, такъ-сказать, съ педагогической точки зрнія. Мы можемъ интересоваться иною комерческою или промышленною отечественною отраслью, даже злая, что она теперь еще ничего не приноситъ въ общую сумму нашего національнаго благосостоянія, если она можетъ послужить школою для развитія нашей предпріимчивости и дать, хоть въ отдаленномъ будущемъ, боле цнные результаты. Съ этой точки зрнія мы тоже вынуждены будемъ признать, что уничтоженіе кяхтинской монополіи представляется мрою, въ высшей степени благодтельно отразившеюся на нашемъ торговомъ стро, такъ-какъ она вынудила русскихъ купцовъ въ Кита серьезно заняться своимъ дломъ, устроить торговыя товарищества, прибгнуть къ новымъ промышленнымъ пріемамъ, выгодно повліявшимъ на доброкачественность товаровъ. Многіе изъ представителей нашихъ крупныхъ торговыхъ фирмъ вынуждены были переселиться сами въ Ханькоу, тщательно изучить мстныя условія и не ограничиться уже одною скупкою готовыхъ чаевъ у китайскихъ производителей, а устроить собственныя свои фабрики для обработки свжаго чайнаго листа, скупаемаго ими у китайцевъ. Въ 1869 году такихъ фабрикъ существовало уже 15. Производство на пахъ идетъ, повидимому, довольно успшно и возрастаетъ примтно и постоянно: съ 69,000 цибиковъ въ 1867 году оно поднялось въ 1869 на свыше 90,000 ящиковъ. Нельзя только не пожалть, что мы и въ этомъ дл удержали за собою репутацію, установленную Гоголемъ за русскимъ человкомъ вообще, т. е. оказались крпкими заднимъ умомъ и серьезно взялись за дло уже тогда, когда экономическое завоеваніе Китая англичанами было закончено и наша торговля разъ навсегда поставлена тамъ въ крайне-пеныгодныя условія, отнимающія у нея вс шансы на блестящее и широкое развитіе въ будущемъ. Смшно было бы ухватиться за этотъ ничтожный примръ и видть въ венъ доказательство будто-бы того соперничества русскихъ и англичанъ въ предлахъ Небесной имперіи, которое мы отрицаемъ въ принцип, не можетъ-же весь свтъ, спокойно сложивши руки, ждать, пока мы соблаговолимъ сколько-нибудь толково заняться эксплоатаціей имющихся въ нашемъ распоряженіи ресурсовъ, и не можемъ-же мы смотрть, какъ на систематическаго врага, на каждаго, кто придетъ и състъ каравай, на который мы платонически рэзвали ротъ нсколько столтій.

Однакожь, дло и здсь не въ одномъ только англійскомъ или, точне говоря, общемъ иностранномъ соперничеств. По цифрамъ, заимствуемымъ у г. Вевюкова, оказывается, что въ тяпь-цинскомъ порт, при ввоз русскихъ товаровъ, т. е. суконъ и плиса, на сумму всего только 102,853 р. сер., вывезено было чаевъ (а также въ маломъ количеств ревеня и леденцу) на 1,921,128 руб. сер. Въ Ханькоу, куда русскія сукна спрашиваются всего больше, въ 1868 г. ввезено ихъ было на 202,300 китайскихъ ланъ, чаевъ-же оттуда вывезено было въ томъ-же самомъ году на 855,112 ланъ, слдовательно, балансъ не въ пользу Россіи сказывается еще сильне, чмъ въ Тянь-цин, а между тмъ этотъ 1868 годъ въ ханькоускомъ порт отличается своимъ усиленнымъ спросомъ на русскіе сукна и плисы сравнительно съ прежнія годами. Мы оставимъ въ сторон совершенно неидущія къ длу соображенія о торговомъ баланс вообще, а обратимъ безъ задней мысли вниманіе только на то, что нашимъ купцамъ ежегодно приходится доплачивать свыше миліона руб. сер. китайцамъ въ деньгахъ. Пересылка наличной монеты, сано собою разумется, возможна только въ очень ничтожныхъ размрахъ, а слдовательно, нашимъ купцамъ приходится скупать векселя на Лондонъ или прибгать къ иностраннымъ банкамъ, которые цнятъ свои услуги въ Кита очень дорого. При сильномъ упадк вашихъ курсовъ за послдніе годы русскимъ купцамъ въ Кита приходится нести очень чувствительныя потери, которыя легко могутъ подорвать тамъ даже самые солидные русскіе торговые дома. Такимъ образомъ оказывается, что послдняя восточная война, отъ которой мы, вроятно, ждали общаго улучшенія нашего положенія въ Азіи, способна нанести нашей китайской торговл такое пораженіе, отъ котораго она, можетъ быть, и вовсе не въ силахъ будетъ оправиться. Сдлать-же ее независимою отъ иностранцевъ мы можемъ не иначе, какъ развивъ свою отечественную промышленность настолько, чтобы, по крайней мр, китайцамъ, неимющимъ своихъ фабрикъ, отплачивать продуктами за ихъ чай. Но до этого еще очень далеко, и тмъ дале можетъ отодвинуться отъ насъ этотъ заповдный срокъ, чмъ боле мы будемъ смущать себя несбыточною мечтою о соперничеств съ англичанами.

Васальная зависимость нашихъ торговцевъ въ Кита не ограничивается одними только вышеуказанными соображеніями, но въ значительной степени усиливается еще неимніемъ собственнаго торговаго флота и необходимостью для перевозки своихъ товаровъ фрахтовать по невозможной цп иностранные суда и пароходы. Г. Венюковъ съ негодованіемъ говоритъ о томъ, что пароходныя фирмы Росселя (американская) и Траутмана (англійская) ‘относятся совершенно sans faon къ потребности нашихъ чаевъ перехать съ Янце-Кьянга на Пейхо, т. е. изъ Ханькоу въ Тяньцинъ’, и берутъ за это по 11 и по 12 ланъ за тонну, т. е. ровно столько-же, во что англичанамъ обходится перевозка ихъ грузовъ изъ китайскихъ портовъ до самаго Лондона. но какъ-же имъ иначе относиться къ этой потребности? Ясно, что никакія политическія соображенія при этомъ не играютъ никакой роли, и пароходныя компаніи просто остаются врными всемірному торговому девизу — пользоваться каждою случайностью съ наибольшею выгодою для себя. Если мы хотимъ соперничать съ англичанами въ средней Азіи, такъ ужь намъ не къ лицу жаловаться на то, что они не хотятъ возить наши чаи съ родственною уступкою. Да вдь и наше русское черноморское общество, хоть и пользующееся немалыми вспоможеніями изъ государственнаго бюджета, относится къ потребности русско-китайскихъ грузовъ прізжать на мсто своего потребленія немногимъ снисходительне всхъ этихъ Траутмановъ и Росселей, а на него пока вся надежда нашей китайской торговли.

До сихъ поръ еще русская торговля въ Кита удержала, хоть съ грхомъ пополамъ, свою обособленную физіономію, заключающуюся, во-первыхъ, въ томъ, что русскіе купцы первые до сихъ поръ выступили хоть отчасти производителями на китайской почв, во-вторыхъ, въ томъ, что она, несмотря на отмну кяхтинской монополіи, все еще остается сухопутною или караванною. Если принять во вниманіе, что доставка 1 тонны товаровъ изъ Москвы въ Кяхту сухимъ путемъ обходится въ 400 р. сер., а моремъ изъ Лондона въ Шанхай только въ 14 р. сер., то легко станетъ понятнымъ, что удержаніе этой второй ея особенности составляетъ непростительный анахронизмъ и долго удержаться не можетъ. Мало-по-малу она вынуждена будетъ слиться съ общею иностранною торговлею и занять въ ней на первый разъ очень невыгодное мсто. Но за то первая ея особенность, т. е. стремленіе нашихъ ханькоускихъ чай пыхъ торговцевъ забрать въ свои руки хоть часть обработки того продукта, на который они спекулируютъ, заслуживаетъ вполн сочувственнаго отношенія. Этимъ путемъ они пріобртаютъ то знаніе мстныхъ условій, которое на крайнемъ Восток составляетъ очень цнный капиталъ, и, будучи даже вынуждены переселиться въ Фу-чу или Шанхай и обратиться къ морскому пути, они все-таки останутся весьма замтными единицами тамошняго промышленнаго міра. Отечеству-же они принесутъ очень существенную пользу уже тмъ, что изучатъ основательно хоть одинъ небольшой уголокъ крайняго Востока не съ точки зрнія дипломатическихъ утопій и политическихъ фантазій.

Впрочемъ, въ предлахъ Небесной имперіи остается еще поприще, на которомъ иностранные спекулаторы не думали до сихъ поръ вступать въ состязаніе съ русскими промышленниками. Поприще это весьма обширно, такъ-какъ оно обнимаетъ Монголію, Джунгарію и часть Мавджуріи, къ сожалнію, народонаселеніе здсь слишкомъ бдно, а слдовательно и нтъ мста для широкихъ торговыхъ оборотовъ. Но мы уже замтили, что на всю дятельность нашихъ торговцевъ на крайнемъ Восток мы склонны смотрть не съ точки зрнія обогащенія національнаго бюджета, требующей крупныхъ огуловыхъ цифръ, а какъ на школу отечественной предпріимчивости. До сихъ поръ Калганъ, крайній южный пунктъ Монголіи, доступный иностраннымъ торговцамъ, посщается только русскими, выгодно сбывающими тамъ свои товары и выручающими отъ монголовъ наличныя деньги, безъ которыхъ, по свидтельству г. Венюкова, всякая самостоятельная торговля русскихъ въ Тянь-цип должна была-бы прекратиться. Насколько ими успли пустить тамъ прочные корни, этого мы не беремся ршить по неимнію достаточныхъ свденій объ этомъ предмет, Рошшуаръ, видвшій недавно русскихъ въ Калган, утверждаетъ, что они до того омонголились, что ихъ съ трудомъ можно отличить отъ грязныхъ и нищенскихъ на видъ туземцевъ. Замтимъ, что торговля въ юговосточной Монголіи недолго можетъ оставаться караванною: достаточно замтить, что доставка моремъ товаровъ въ Тянь цинъ и оттуда въ Калганъ и Долонъ-норъ обойдется все-же вдесятеро дешевле сухопутной доставки черезъ Москву и Кяхту. Открытіе прямыхъ караванныхъ сношеній между Семипалатинскомъ и Ханькоу черезъ Хами тоже не можетъ имть серьезнаго значенія для русской торговли въ Кита. Совершенно иное дло отправка каравановъ изъ Бійска, Семипалатинска и Врнаго въ Джунгарію, Что-же касается Мавджуріи, то она давно уже ждетъ, чтобы наша предпріимчивость обратила на нее свое вниманіе. Обидно будетъ, если мы и тутъ дождемся, пока иностранцы, вынужденные уменьшающеюся прибыльностью ихъ торговли въ Шанха, обратятъ свое вниманіе на Ню-чуанскій портъ, и намъ снова останется только плакаться на то, что коварство Альбіона не даетъ намъ простора въ Азіи, и мечтать о несбыточныхъ реваншахъ на Гниду-куш.

III.

Водвореніе иностранцевъ въ китайскихъ предлахъ самымъ роковымъ образомъ ведетъ къ ниспроверженію существующихъ тамъ теперь порядковъ. Ослабить и унизить китайское правительство необходимо должно быть стремленіемъ англійской, да и всякой европейской политики на Восток, уже просто потому, что правительство это слишкомъ скомпрометировало себя своею, даже нескрываемою враждою ко всякаго рода преобразованіямъ. Достаточно напомнить только недавній эпизодъ съ шанхайскою желзною дорогою, которую мандаринское правительство купило у датской компаніи единственно для того, чтобы имть возможность разрушить это ‘варварское’ нововведеніе. Вс либеральныя попытки нкоторыхъ князей и вице-королей, ли, Гуна и т. п., ровно ничего не доказываютъ, кром разв того только, что на той степени разложенія, которой достигло мандаринское царство, невозможна уже никакая систематизированная дятельность, никакое единство програмы. Не вдаваясь въ мелочныя подробности, ставъ выше мелкихъ столкновеній и случайныхъ дрязгъ, мы легко можемъ усмотрть, что интересы англійской торговли въ Кита прежде всего требуютъ возможнаго усиленія покупательной способности китайцевъ, такъ-какъ нація, столь ршительно промышленная, какъ Англія, необходимо прежде всего должна заботиться о сбыт своихъ фабричныхъ продуктовъ. Китайское правительство разоряетъ свой народъ. Англичанамъ нтъ дла до нравственной или безнравственной стороны этого явленія, но имъ чрезвычайно важно, чтобы правительство это оставляло своимъ подданнымъ возможность нуждаться въ возможно большемъ числ англійскихъ фабричныхъ издлій. Въ этомъ лучшее ручательство за то, что англійская политика въ Кита не уклонится на долго и существеннымъ образомъ отъ этого, во всякомъ случа гуманнаго и культурнаго преобладающаго своего направленія. Конечно, будутъ уклоненія боле или мене рзкія, боле или мене печальныя, такъ-какъ далеко не вс англійскіе спекулаторы и купцы проникнуты сознаніемъ предстоящей имъ тамъ роли и очень многіе изъ нихъ легко могутъ, погнавшись за случайною наживою, дйствовать въ ущербъ своимъ національнымъ интересамъ. Но историческое дло, опертое, такимъ образомъ, ни корыстолюбивыя стремленія самыхъ дловыхъ въ мір людей, т. е. англійскихъ торговцевъ, будетъ совершено: мандаринская имперія должна пасть, какъ падаютъ вообще государства, пережившія себя.

‘Китай оскорбленъ, униженъ въ самыхъ основаніяхъ своего нравственнаго и политическаго существованія’, восклицаетъ г. Венюковъ на стр. 25 своихъ ‘Очерковъ’ и, сообразивши очень скоро, что намъ нтъ никакого основанія принимать близко къ сердцу униженіе и оскорбленіе этого мандаринскаго царства, вполн заслужившаго свою участь, онъ спшитъ прибавить курсивнымъ шрифтомъ, которымъ онъ подчеркиваетъ все, касающееся въ его книг непосредственно интересовъ нашего отечества: ‘а тамъ, гд господствующее племя чувствуетъ себя униженнымъ, тамъ инородческіе элементы начинаютъ дйствовать все съ большею и большею силою, стремясь обособиться’. Если мы врно понимаемъ мысль автора, то это именно значитъ, что англичане, унижая и оскорбляя Китай или, точне говоря, мандаринское правительство, тмъ самымъ усиливаютъ броженіе между пограничными съ нами туранскими племенами Китая, а слдовательно, наносятъ и намъ самимъ чувствительные удары. Тутъ, слдовательно, и обнаруживается та солидарность, которую г. Венюковъ и слишкомъ многіе вмст съ нимъ предполагаютъ между Россіею и Китаемъ. Теперь, надемся, читатель легко пойметъ, почему мы торопились отклонить отъ насъ эту печальную солидарность.

Къ счастью для насъ, нкоторая солидарность можетъ существовать только между Россіею и народами Китая, а отнюдь не его правительствомъ. Намъ необходимо, чтобы народы эти дйствительно благоденствовали, хоть относительно, чтобы были пріурочены къ культурной жизни, ибо чмъ больше они будутъ благоденствовать, тмъ меньше мы окажемся вынужденными держать на нашей растянутой зауральской и южной сибирской границ большія вооруженныя силы и предпринимать столь обременительныя для страны ‘поступательныя движенія’ для внушенія ужаса кому слдуетъ. Но разв китайское правительство, въ томъ вид, въ какомъ мы знаемъ его уже много лтъ, способно дать имъ это пріуроченіе и благоденствіе? Г-ну Венюкову лучше, чмъ кому-бы то ни было, извстно, что нтъ и сто разъ нтъ. Не предполагаетъ-же онъ, въ самомъ дл, что движенія и возмущенія между туранскими племенами Китая вызваны англичанами или какими-бы то ни было европейскими агентами! Неурядица въ западномъ Кита существуетъ гораздо раньше, чмъ зашла даже рчь объ англійскомъ вліяніи въ Серединномъ царств, и вызвана она, мы полагаемъ, пи чмъ инымъ, какъ тупостью самого китайскаго правительства. Самое извстное изъ возстаній туранскихъ племенъ у Кашгара и Яркента относится къ началу второй половины прошлаго столтія, и съ тхъ поръ, можно сказать, что племена эти заключали съ династіею Динъ и съ мандаринскимъ правительствомъ только кратковременныя перемирія, необходимыя имъ лишь для того, чтобы собраться съ новыми силами. Не англичане устроили и придумали органическую связь, существующую между этими народами и собственно китайскими мусульманами, Англичане — народъ обдуманный и осторожный, они не любятъ играть съ огнемъ, они очень хорошо понимаютъ, что въ ихъ собственныхъ остъ-индскихъ владніяхъ единственный опасный для ихъ владычества элементъ — тоже мусульманскій. Имъ черезчуръ очевидно невыгодно и даже опасно было-бы играть въ этомъ, равно враждебномъ и имъ, и намъ, и китайцамъ мір роль подстрекателей къ возстаніямъ. Конечно, они но примутъ солидарности своей съ китайскимъ правительствомъ по отношенію къ этимъ племенамъ, даже при полномъ тождеств ихъ интересовъ съ дай-цинскими,— не примутъ его потому, что всякая солидарность съ мандаринскимъ царствомъ можетъ только компрометировать европейскія государства, не принося имъ никакой пользы. Китай потому и считается государствомъ отставшимъ, отжившимъ, гнилымъ, что онъ не сознаетъ своихъ собственныхъ выгодъ, неспособенъ отстаивать и устраивать ихъ, не можетъ дйствовать послдовательно и цлесообразно.— Но мы нсколько отвлеклись въ сторону, въ которую намъ, все равно, придется еще вернуться. Здсь-же мы только хотли замтить, что роль англичанъ и другихъ иностранцевъ въ Небесной имперіи вовсе непохожа на роль палачей, явившихся туда, чтобы покончить умирающаго. Они скоре блюстители исторической чистоплотности и позаботятся только о томъ, чтобы давно сгнившій трупъ не заражалъ долго международную атмосферу своими міазмами, а былъ-бы поскоре зарытъ въ землю. Или, если хотите, такъ-какъ въ пріемахъ ихъ дйствительно многое напоминаетъ хищныхъ птицъ, то можно уподобить ихъ коршунамъ, своими клювами подбирающимъ падаль съ большой дороги цивилизаціи.

Историческое призваніе Россіи въ Азіи потому и можно назвать культурнымъ призваніемъ, что оно не можетъ быть исполнено иначе, какъ подъ условіемъ, чтобы сосднія съ нами азіятскія племена пользовались извстнымъ культурнымъ благоустройствомъ и благоденствіемъ. Потому мандаринское правительство есть ближайшій и непосредственнйшій врагъ этого нашего призванія. Становясь солидарнымъ съ нимъ, мы поворачиваемся спиною къ нашей исторической задач, а это для насъ было-бы столь-же убыточно, какъ и зазорно. Взявшись защищать Китай противъ покушеній на него англичанъ, мы можемъ перессориться со всми западными и восточными народами, а Китая все-же-таки не отстоимъ: то, что сгнило, должно быть зарыто.

Но не будемъ исключительны. Выше мы уже замтили, что торгашеская политика англичанъ въ Кита тоже въ значительной степени солидарна съ благосостояніемъ массъ китайскаго народонаселенія. Чмъ больше будутъ разорены, китайцы тмъ, естественно, уменьшится ихъ способность покупать англійскія издлія, даже и самый опіумъ. Англичанамъ-же только того и нужно, чтобы у нихъ покупали, и лучше издлія ихъ фабрикъ, чмъ опіумъ. Ихъ стремленіе ослабить китайское правительство натурально сдерживается страхомъ передъ тмъ, чтобы Китай не впалъ въ неурядицу, которая для нихъ будетъ еще боле гибельна, чмъ для насъ: неурядица въ собственно Кита неизбжно отзовется слишкомъ чувствительнымъ перерывомъ въ ихъ торговл, неурядица-же между китайскими мусульманами имъ и еще боле опасна, такъ-какъ она легко можетъ обобщиться и охватить собою остъ-индскихъ магометанъ. Какъ-бы мы ни вертлись, мы все-же не найдемъ тутъ никакого повода къ предполагаемому роковому антагонизму русскихъ и англичанъ въ Кита, а увидимъ только полное тождество ихъ обоюдныхъ выгодъ. Можно только удивляться тому, что даже и по такой свтлой канв дипломатическія недоразумнія и политиканство ухитрились вышить столько мрачныхъ фантастическихъ узоровъ.

Говоря объ иностранцахъ въ Кита, мы никогда не должны забывать, что ни одна европейская концесія на Восток не состоитъ изъ представителей интересовъ своей націи, а каждая представляетъ пестрый сборъ людей, въ числ которыхъ, по крайней мр въ Кита и Японіи, намъ лично извстно нсколько лицъ, прекрасно и разносторонне образованныхъ въ самомъ широкомъ смысл этого слова. Но большинство, конечно, состоитъ изъ авантюристовъ, которымъ ничто недорого, кром ихъ собственнаго кармана. При оцнк дятельности нкоторыхъ англичанъ, американцевъ или французовъ въ отдаленныхъ колоніяхъ никогда не слдуетъ забывать, что дисциплинировать европейскую концесію гд-нибудь въ Шанха, въ Тянь-цин или Йокагам гораздо трудне, чмъ поддержать благочиніе въ любомъ европейскомъ город, а потому и не слдуетъ длать цлую націю отвтственною на подвиги нкоторыхъ ея представителей. Мы могли-бы, напримръ, исписать нсколько очень пикантныхъ страницъ разсказами о подвигахъ нкоторыхъ пройдохъ, пользовавшихся нарочитымъ покровительствомъ русскихъ властей въ Японіи, но только разсказы эти не могутъ пролить ни одной капли свта на вопросъ о русской политик на крайнемъ Восток. То-же самое справедливо и относительно другихъ націй. Авантюристы во всхъ концесіяхъ составляютъ весьма уважительное но своей численности большинство. Авантюристы эти тмъ именно и отличаются, что не подчиняютъ своей дятельности никакимъ общимъ соображеніямъ и слишкомъ часто дйствуютъ прямо въ разрзъ съ національными выгодами той страны, флагомъ которой они прикрываются. Такъ, напримръ, ни одно европейское государство въ эпоху тяль-цинской рзни (а всего мене, конечно, Франція, противъ которой эта мандаринская продлка была направлена) не нуждалось въ томъ, чтобы китайское правительство обладало хорошо вооруженною арміею, флотомъ, орудіями, которые оно легко могло направить противъ европейцевъ-же, а между тмъ французъ Жикель, состоявшій на служб вице-короля Ли, устраивалъ армію, флотъ и изумлялъ всхъ своею даровитою дятельностью въ арсенал Фу-чу. Примровъ такихъ можно-бы привести множество. Не вс авантюристы состоятъ на служб китайскаго правительства, очень многіе находятся во глав почтенныхъ торговыхъ фирмъ и могутъ оказывать даже нкоторое вліяніе на дипломатическій корпусъ. Для нихъ очень часто оказывается выгоднымъ просто ловить въ мутной вод рыбу и они нердко могутъ являться иниціаторами такихъ предпріятій, которыя, очевидно, не клеятся съ политикою ихъ страны. Но національный экономическій интересъ иметъ то общаго съ правдою, что онъ въ-конц-концовъ всегда всплыветъ наверхъ. Если мы не станемъ путаться въ мелочныхъ уклоненіяхъ я подробностяхъ, то увидимъ, что дятельность авантюристовъ въ Кита дала, быть можетъ, еще боле замтные и боле цнные результаты, чмъ сознательная офиціальная дятельность въ томъ-же самомъ направленіи. Авантюристы, вступая на службу китайскаго правительства, пслучаютъ возможность гораздо интимне сближаться съ мстнымъ народонаселеніемъ, чмъ боле прилично обставленные офиціальные ихъ собратья, а при такомъ сближеніи они, очень часто сами того не подозрвая, за роняютъ въ умы китайцевъ такія мысли и стремленія, которыя никоимъ образомъ не служатъ на поддержку мандаринскаго правительства. Китайцы — не дикари и умютъ выбирать изъ массы хлама, услужливо предлагаемаго имъ подъ громкимъ именемъ европейской цивилизаціи. Если мы теперь во всхъ китайскихъ, а часто даже и другихъ восточныхъ портахъ, встрчаемъ образчики чисто-національнаго китайскаго парового флота, иногда въ вид джонки съ нескладно придланною къ ней паровою машиною, купленною за нсколько таэлей со сгнившаго европейскаго парохода, если такъ скоро размножились китайскіе торговые дома, ведущіе торговлю на европейскій ладъ и прямо съ европейскими рынками,— то это благодаря тому только, что въ открытыхъ портахъ Китая никогда не бываетъ недостатка въ европейцахъ, нердко свдущихъ, но всегда готовыхъ продать свои услуги тому, кто вздумаетъ купить ихъ по сходной цн.— Авантюристы служатъ именно тмъ каналомъ, посредствомъ котораго европеизація (да простится намъ это нововведеніе, оправдываемое тмъ, что европеизація эта далеко не всегда есть синонимъ цивилизаціи), имющая ускорить дальнйшее разложеніе Небесной имперіи, всего врне проходитъ въ китайскіе нравы.

За дипломатами, комерсантами и авантюристами выступаетъ еще одна группа ‘не званныхъ, по избранныхъ’ просвтителей Китая, т. е. мисіонеры всхъ европейскихъ вроисповданій, сектъ и монашескихъ орденовъ. Группа эта, какъ состоящая изъ лицъ различныхъ національностей, убжденій, различнаго культурнаго уровня, естественно не можетъ быть однородною. О всхъ христіанскихъ мисіонерахъ вообще можно сказать только одно, что вс они встрчаютъ въ Кита почву, крайне непригодную для водруженія того священнаго знамени, которое они явились водворять на ней, по крайней мр офиціально. Вообще говорятъ, что китайцы народъ слишкомъ старый для того, чтобы одушевляться священнымъ жаромъ неофита. Предоставляемъ читателю коментировать этотъ эпитетъ по его собственному усмотрнію. Съ своей-же стороны укажемъ только на ту сторону китайской исторіи, которая сдлала китайскій народъ всего боле равнодушнымъ къ религіозной пропаганд: это именно та вротерпимость, которую китайскіе императоры выказывали со времени еще династіи ІОэнъ (чингизъ-хановой) и которой не измнили послдніе манджурскіе завоеватели Китая, т. е. нын царствующая династія Цинъ. Съ IV-го или V-го вка по P. X. китайцы всхъ классовъ имли уже полную свободу выбирать по своему усмотрнію между самыми разнообразными мстными религіями, и съ тхъ поръ на ихъ почв мирно уживаются бокъ-о бокъ такія разнообразныя религіи, какъ: 1) древнее поклоненіе духамъ, т. е. одна изъ первобытнйпіихъ формъ политеизма, въ древности требовавшая человческихъ жертвъ, а поздне замнившая эти жертвы подобіями людей и животныхъ, вырзываемыми изъ бумаги, и т. п. обрядами, поражающими своею ребяческою наивностью, 2) мистическое ученіе Лао-дзе (религія эта у русскихъ авторовъ называется даоскою, а у иностранцевъ Тао-не), давно ужо переродившееся въ шарлатанство, сродное нашему спиритизму, 3) Конфуціевъ раціонализмъ и, наконецъ, 4) буддизмъ, подраздляющійся на неисчислимое множество сектъ, представляющихъ, однакожъ, въ общемъ своемъ стро такое сходство съ папизмомъ, что его не могутъ отрицать даже и іезуиты. За неимніемъ времени и возможности изучать эти разнообразнйшія проявленія язычества, между которымъ ему приходится выбирать, китаецъ привыкъ держаться разомъ нсколькихъ религій, т. е. относиться равнодушно къ религіозному вопросу, а такъ-какъ религіозныхъ гоненій въ Кита не было уже слишкомъ 2 ¹/₄ тысячъ лтъ, то фанатическая струна успла давно заглохнуть въ народ.

Все, что мы затмъ ршились-бы сказать общаго обо всхъ мисіонерахъ въ Кита, могло-бы повести только къ недоразумніямъ. Если даже взять, напримръ, одну католическую группу, то и въ ней окажется столько разнообразій, что ихъ ршительно невозможно подвести къ одному общему знаменателю. Уже въ конц прошлаго столтія между различными католическими орденами въ Кита обнаружилось такое разногласіе, переходившее нердко въ самое неразборчивое на средства соперничество, что ватиканскій дворъ счелъ за лучшее подлить Китай на совершенно независимыя одна отъ другой области. Іезуиты, имющіе за собою уже нсколько вковъ исторіи, переполненной весьма интересными и поучительными со многихъ точекъ зрнія эпизодами, владютъ въ настоящее время Нанкиномъ, Шанхаемъ и частью Пе-че-ли, лазаристы, какъ боле покорные римскому двору, награждены были Пекиномъ, Кьянг-си и Че-кьянгомъ, невжественные доминиканцы сосланы на дикую Формозу и въ провинцію Фо-кьенъ, чтобы но смущать церемонныхъ и грамотныхъ китайцевъ своимъ присутствіемъ. Позже другихъ явившіеся бельгійцы должны были довольствоваться Монголіей. Средства и методы пропаганды, денежные ресурсы и общественное положеніе у всхъ этихъ орденовъ въ Кита различные, хотя вс они служатъ агентами или, по крайней мр, нравственно подчиняются французскому посольству, по офиціальными представителями Франціи считаются только Missions trang&egrave,res, владющія Кантономъ, Сечуаномъ, Тибетомъ и Манджуріею. Впрочемъ, отношеніе мисіонеровъ къ посольству очень существенно мняется, смотря по большей или меньшей склонности посланника къ галиканству или ультрамонтанству. Нкоторые мисіонеры получаютъ опредленное содержаніе отъ правительствъ (русскіе), отъ религіозныхъ обществъ или отъ своихъ корпорацій. Другимъ (большей части американцевъ) платится поштучно за каждую душу, изъятую ихъ краснорчіемъ и рвеніемъ изъ мрака невжества, а такъ-какъ этого недостаточно для существованія мисіонеровъ, возящихъ обыкновенно съ собою своихъ женъ, то имъ нердко приходится становиться бродячими агентами торговыхъ домовъ. Но если одни мисіонеры буквально странствуютъ По Китаю ‘съ библіею въ одной рук и съ аршиномъ въ другой’, то другіе за то владютъ богатою недвижимою собственностью въ Шанха (іезуиты) и другихъ мстностяхъ, прикрытыхъ европейскимъ національнымъ флагомъ. Значеніе ихъ, однакожь, далеко пропорціонально ихъ обстановк, денежнымъ ресурсамъ и общественному положенію. Дйствительная роль ихъ въ судьбахъ Китая никоимъ образомъ не можетъ быть измряема числомъ ихъ прозелитовъ, ибо китайцы, даже не скрывая того, идутъ въ христіанство ради корыстныхъ видовъ. Католики насчитываютъ до 700,000 прозелитовъ-китайцевъ, во дйствительныя культурныя заслуги имются только за іезуитами, да и то больше въ прошедшемъ. Англо-американцы, особенно-же если принять во вниманіе ихъ сравнительно недавнее появленіе въ Небесномъ царств, успли, однакожь, оставить по себ наиболе замтные слды. Они учредили въ Кита первую типографію съ подвижными литерами и создали первые китайскіе журналы, имвшіе громадный успхъ среди почти поголовно-грамотнаго народонаселенія собственно Китая, имющаго теперь свои собственные періодическіе органы, часто очень нелестные для мисіонеровъ и для цивилизаторовъ вообще, протестантскіе мисіонеры перевели на китайскій языкъ европейскія руководства по всмъ реальнымъ научнымъ отраслямъ, создали китайскую терминологію по математик и по химіи. Они-же, т. е. американцы Уельсъ-Уильямсъ и Генбернъ, составили лучшіе словари китайскаго и японскаго языковъ, не считая многочисленныхъ трудовъ, изданныхъ ими на англійскомъ язык по изученію Китая, во мертвому, не археологическому, а тому живому и разностороннему изученію, которое должно служить необходимою подкладкою всякихъ обдуманныхъ политическихъ начинаній…— Короче говоря и какъ читатель самъ видитъ,— имъ многое должно проститься за то, что они много работали.

Много было говорено о томъ, что мисіонеры — злйшіе и опаснйшіе враги китайскаго правительства, ‘они прежде всего иностранцы’, говоритъ г. Венюковъ въ вид коментарія къ шутливой просьб князя Гуна къ англійскому уполномоченному Олькоку объ опіум и мисіонерахъ. Для нихъ ‘интересы китайскаго патріотизма не существуютъ, а потомъ они враги по призванію національной религіи и философіи китайцевъ, которыя столь долго и безраздльно царили въ Небесной имперіи и худо ли, хорошо-ли (въ томъ-то и дло, что худо) сплачивали отдльныя части ея въ одно прочное цлое. Теперь, съ 1840-хъ годовъ, явилось начало, которое разъдаетъ эту связь, какъ ржавчина металическія связи построекъ’.

Дло это стоитъ отъ насъ слишкомъ далеко и интересоваться его психологическою и этическою стороною мы не имемъ ни желанія, ни возможности. Люди везд люди, и мы напередъ готовы допустить, что духовные цивилизаторы Китая въ этомъ нравственномъ и психологическомъ отношеніи совершенно однородны съ торговыми его просвтителями и дйствуютъ изъ такихъ-же точно побужденій. Весь этотъ запутанный и головоломный китайскій вопросъ интересенъ для насъ, русскихъ, во-первыхъ, своею культурно-историческою стороною, а во-вторыхъ и главнйшимъ образомъ — тою невымышленною связью, которая завдомо существуетъ между нимъ и вншнею и внутреннею политикою нашего собственнаго отечества. Съ культурной точки зрнія мы ршительно не усматриваемъ ничего дурного въ томъ, чтобы мисіонеры, торговцы или кто другой поскоре дали-бы послдній толчекъ ‘національной религіи и философіи китайцевъ’, которыя давно уже обратились въ мертвую схоластику, а заодно и всему этому мандаринскому царству, только заражающему политическую атмосферу міазмами своего гніенія. Съ узкой патріотической точки зрнія намъ тоже не въ чемъ упрекнуть антагонистовъ китайскаго правительства, къ какой-бы національности, религіи и званію они ни принадлежали. Весь мусульманскій Китай, очевидно, не состоитъ еще ‘подъ скрытымъ вліяніемъ ни Константинополя, ни Калькуты’, которое и самъ г. Венюковъ предсказываетъ только въ отдаленномъ будущемъ, а между тмъ этотъ-то мусульманскій Китай всего боле тревожитъ насъ, онъ именно налагаетъ на насъ столь обременительную обязанность военной самообороны и ‘поступательныхъ движеній’. Скажемъ боле: интересы Россіи, точно также, какъ и интересы всесвтной культуры, настоятельно требуютъ того, чтобы скоре исчезли съ лица земли послдніе остатки мандаринскаго царства, этого послдняго чудовищнаго представителя гражданской палеонтологіи, давно уже утратившаго способность сплачивать во-едино что-бы то ни было, а всего мене тревожащія насъ туранскія племена. Только тогда, когда будетъ прибранъ съ всемірной исторической сцены этотъ разлагающійся трупъ, можетъ водвориться въ Азіи, безъ большихъ завоевательныхъ усилій съ нашей стороны, то благоустройство, существованіемъ котораго въ ней мы заинтересованы самымъ реальнымъ и ближайшимъ образомъ. Слдовательно, и мисіонеры, какъ и вс прочіе враги мандаринской монархіи, длаютъ въ Кита не только дорогое съ культурной точки зрнія вообще, но и близкое собственно для насъ, русскихъ, дло. Если-же они сопровождаютъ его очень часто возгласами, непріятными и для нашего самолюбія, то вдь мы-же сами подали имъ этому примръ: мы уврили ихъ, что между Россіею и разрушаемымъ ими Серединнымъ царствомъ существуетъ тсная солидарность. Что-же касается китайскаго патріотизма, то онъ, также, какъ и всякій другой, бываетъ различныхъ сортовъ. Для однихъ его девизъ: ‘вонъ рыжебородыхъ варваровъ!’ а другіе, не мене искренніе патріоты, кричатъ: ‘прочь мандаринское правительство’. Дятельности мисіонеровъ (этого не отрицаетъ и г. Венюковъ) мы въ значительной степени обязаны тмъ, что этотъ послдній кличъ сталъ лозунгомъ довольно уже многочисленныхъ массъ китайскаго народонаселенія.

Къ сожалнію, то, что мы говоримъ здсь о дятельности мисіонеровъ вообще, вовсе не справедливо по отношенію ко многимъ изъ нихъ въ частности. Мы совершенно неспособны усмотрть культурное или политическое значеніе, напримръ, тхъ фабрикъ, которыя заведены въ Се-ка-вс могущественными іезуитами для изготовленія католическихъ образовъ и статуй по китайскому образцу, т. е. изображая св. Петра въ курм и шляп съ мандаринскими бубенчиками, а Іисуса Христа съ косою и въ войлочныхъ башмакахъ на высокихъ подошвахъ. Доблестные сыны Лойолы, очевидно, и въ Кита держатся правила, что цль оправдываетъ вс, даже и глупыя, средства. Нкоторые англоамериканскіе мисіонеры совершенно иначе понимаютъ необходимость примнять свою пропаганду къ пониманію китайцевъ. Сошлемся на примръ хоть Гюцлафа, который своимъ основаніемъ ‘китайскаго союза’ уже въ половин текущаго столтія блистательно доказалъ, что онъ превосходно усплъ изучить столь загадочные для другихъ нравы и мстныя условія страны, въ которой взялся дйствовать, по какимъ личнымъ побужденіямъ — этого мы не знаемъ, да до этого намъ и дла нтъ. Китайцы, какъ народъ старый и вовсе чуждый фанатической жилки, увруютъ въ превосходство христіанской религіи только тогда, когда убдятся, что она не только даетъ своимъ послдователямъ блаженство въ будущей жизни, но и въ этомъ мір не терпитъ угнетенія, чиновничьяго грабежа, издванія надъ человческою личностью… короче говоря, всего того, что процвтаетъ въ мандаринскомъ государственномъ стро. Кром того, китайцы, непростительно холодные ко всякой религіозной пропаганд, которую правительство ихъ никогда не преслдовало, въ тоже самое время питаютъ издревле, т. е., по крайней мр, съ XVII вка, пламенную страсть къ тайнымъ обществамъ. Ихъ находится и теперь въ Небесной имперіи неисчислимое множество, но мы очень мало знаемъ о большей части изъ нихъ, такъ-какъ наши духовные мисіоперы, до 1860 г. одни проживавшіе въ Пекин, никогда ни слова не говорили о нихъ, англійскіе-же и американскіе мисіонеры, весьма естественно, въ своихъ превосходныхъ и многочисленныхъ уже трудахъ на эту тему выдвигаютъ на первый планъ т изъ китайскихъ тайныхъ обществъ, которыя всего сочувственне отзываются на ихъ призывъ. Китайское правительство, столь терпимое къ скоморохамъ и шарлатанамъ религіи Тао-не, несмотря даже на ихъ безнравственныя шашни и на то, что они при случа даже отравляютъ простаковъ своимъ ‘напиткомъ безсмертія’, преслдуетъ, однакожь, тайныя общества. Это яисколько не мшаетъ преуспянію тайныхъ обществъ среди собственно-китайскаго народонаселенія, но это заставляетъ вс подобныя организаціи тщательно скрывать отъ всхъ какъ самое свое существованіе, такъ и свои уставы.

Джонъ Девисъ, въ своемъ сочиненіи о Кита, могъ собрать свденія только о тхъ китайскихъ братствахъ, которыхъ существованіе обнаружилось уже главнйшимъ образомъ во время грознаго возстанія тай-пинговъ, съ которыми протестантскіе мисіонеры состояли въ прямой связи. Повидимому, наиболе распространенное изъ нихъ есть ‘общество трехъ сокровищъ’ (Сань-хо-хой) или тріады, т. е. неба, земли и человка. Мисіонеръ Мильнъ имлъ уже нкоторыя свденія объ этомъ обществ въ 1823 г., но время дйствительнаго его возникновенія неизвстно. Должно замтить, что китайскія тайныя общества, будучи накрыты правительствомъ подъ однимъ названіемъ, тотчасъ-же перемняютъ это названіе и нкоторыя подробности уставовъ и возрождаются съ новою силою въ обновленной форм. Какъ ни свирпствуютъ власти противъ лицъ, подозрваемыхъ въ участіи въ подобныхъ союзахъ, од, однакожь, не могутъ переловить и переказнить ихъ всхъ. Т, которымъ удалось избжать когтей мандариновъ и мучительныхъ казней, расходятся въ разныя стороны. Такимъ образомъ, правительство само способствуетъ географическому распространенію этихъ асоціацій, которыя первоначально сосредоточивались въ южныхъ и юго-восточныхъ округахъ близь Кантона, гд народъ удержалъ всего больше энергіи и самодятельности. Трудно опредлить даже рзкую грань между тми революціонными братствами, о которыхъ мы здсь говоримъ, и крайне многочисленными въ Кита полу-ремесленными, цолу-филантропическими союзами. Организація взаимной помощи между китайцами всхъ сословій далеко опередила собою вс попытка этого рода, осуществленныя до сихъ воръ въ Европ. Китайцамъ не запрещено длать складчины, между прочимъ, и для содержанія бдняковъ въ высшихъ и низшихъ школахъ, что въ особенности способствовало распространенію грамотности въ низшихъ слояхъ народонаселенія.

‘Общество трехъ сокровищъ’ заявляетъ боле или мене открыто тоже чисто-филантропическую цль. Члены его собираются для того, чтобы взаимно длить радости и помогать другъ другу въ печали. Но въ общей своей организаціи оно сильно напоминаетъ, даже нкоторыми подробностями обстановки, европейскихъ ‘вольныхъ каменьщиковъ’, такъ что нельзя поручиться за то, что его возникновеніе обошлось безъ какихъ-нибудь косвенныхъ и отдаленныхъ европейскихъ вліяній.

Протестантскіе проповдники не насчитываютъ во всемъ Кита и 6,000 офиціальныхъ послдователей противъ 700,000 католическихъ прозелитовъ. Но до какой степени ихъ дятельность пустила уже глубокіе корни въ умахъ китайскаго народонаселенія, это мы узнаемъ изъ біографіи Хуанъ-сю-цяня, основателя союза богопочитателей и главы возстанія тай-пинговъ. Біографія эта и самое возстаніе прекрасно изложены въ ‘Очеркахъ’ г. Венюкова, и мы не станемъ повторять здсь того, что въ настоящее время уже хорошо всмъ извстно. Обратимъ только вниманіе читателя на то, что китайцы не относятся пасивно къ началамъ, проповдуемымъ мисіонерами, а берутъ изъ нихъ только то, что считаютъ для себя пригоднымъ, переработываютъ Эти начала по-своему, а потому и не числятся въ списк христіанъ. Такъ, напримръ, Хуанъ-сю-цянь въ 1846 г. собственною иниціативою приходилъ въ Кантонъ къ американскому мисіонеру Робертсу, поученія котораго онъ жадно слушалъ втеченіи двухъ мсяцевъ, а ушелъ къ себ домой все-же неокрещеннымъ. Мисіонеры утверждаютъ, что Хуанъ-сю-цянь просилъ, чтобы надъ нимъ исполнили святой обрядъ, но этого будто-бы не успли сдлать. Впрочемъ, и прежде своего появленія въ Кантон китайскій мистикъ проповдывалъ нкоторые принципы, очень сходные съ началами нкоторыхъ протестантскихъ сектъ, хотя библіи онъ не зналъ вовсе, но съ дтства жадно читалъ новыя книги, въ большомъ количеств издаваемыя съ нкоторыхъ поръ китайскимиже литераторами въ столиц и провинціяхъ, въ книгахъ этихъ часто встрчаются цитаты, цликомъ заимствованныя изъ священнаго писанія, давно переведеннаго на китайскій языкъ мисіонерами. Хуанъ-сю-цянь былъ бднякъ, сынъ простого крестьянина, впослдствіи школьный учитель. Жизнь въ нищет и уединеніи чрезвычайно способствовала развитію въ немъ аскетическихъ склонностей, и уже съ двадцати лтъ ему стали являться виднія. Однажды во сн онъ видлъ старца божественнаго вида, который называлъ себя творцомъ неба и земли и увщалъ его не подражать большинству людей, которые ‘берутъ мои дары и почитаютъ демоновъ’. Въ другой разъ тотъ-же старецъ явился юному китайцу на яву и повеллъ ему идти истреблять демоновъ, но щадить братьевъ и сестеръ. За объясненіемъ этихъ-то видній Хуанъ-сю-цянь и ходилъ въ Кантонъ къ мисіонеру Робертсу, а тотчасъ по возвращеніи въ провинцію Куанъ-см онъ учредилъ союзъ богопочитателей, число приверженцевъ котораго возросло втеченіи одного года до двухъ тысячъ человкъ.

Узнавъ о возникновеніи этого новаго союза, мандаринское правительство ршилось воспользоваться тмъ обстоятельствомъ, что въ той-же провинціи Куанъ-си разбойничали въ это время (1850 г.) пираты, разбитые въ усть Тонкинской рки англо-китайскимъ флотомъ. Богопочитателей велно было приравнять къ этимъ разбойникамъ и истреблять вмст съ ни мы. ‘Богопочитатели’ взялись за оружіе и, вмст съ многочисленными приверженцами общества трехъ сокровищъ, составили оборонительный и наступательный союзъ, во глав котораго былъ поставленъ Хуанъ-сю-цянь, принявшій титулъ тай-пингъ-вамъ, т. е. короля великаго примиренія. Вожди этого, наилучше извстнаго намъ изъ китайскихъ возстаній, поставили свою задачу съ перваго-же начала чрезвычайно широко и не упустили ничего, что могло привлечь подъ ихъ знамена вс, существующіе въ стран, многочисленные оттнки недовольныхъ. Низверженіе царствующей манджурской династіи Цинъ, окончательное распаденіе мандаринскаго царства, истребленіе ‘глупыхъ жрецовъ Будды и шарлатановъ Тао-це’ — должны были быть уже тогда дломъ въ Кита глубоко популярнымъ. Иначе невозможно себ объяснить, какимъ образомъ жалкій школьный учитель почти внезапно очутился во глав боле чмъ двадцати-тысячной арміи, прекрасно вооруженной и еще лучше дисциплинированной, что онъ при каждой встрч побивалъ и обращалъ въ бгство императорскія войска вмст съ ихъ неустрашимымъ полководцемъ, манджуромъ Улантаемъ. Оружіе повстанцы, конечно, пріобрли контрабандою отъ европейскихъ купцовъ, обогащавшихся при этомъ со сказочною быстротою, но деньги, которыми оплачивались англійскіе штуцера, но руки, столь быстро научившіяся побдоносно владть этимъ оружіемъ, могли быть доставлены ему только тмъ народнымъ воодушевленіемъ, которое не возбуждается по заказу. Предположеніе-же, будто тай-пингское возстаніе поддерживалось на средства европейскихъ, т. е. англійскихъ агитаторовъ, не выдерживаетъ ршительно никакой критики уже потому, что инсургенты (по свидтельству симого-же г. Веникова) платили по 50 и 90 р. за старыя, бракованныя ружья, продававшіяся съ аукціона въ Шанха по 4 и по 5 р. сер. за штуку.

19-го марта 1853 г., посл непрерывнаго ряда побдъ, инсургенты взяли штурмомъ Панкинъ, древнюю столицу національной мингской династіи и оплотъ китайской учености и общественности. Тай-пингъ-ванъ объявилъ себя императоромъ и занялся устройствомъ новыхъ своихъ владній. Этимъ было положено начало трагическому исходу этого движенія, на которое китайская опозиція затратила такъ много лучшихъ своихъ силъ и которое, при новыхъ условіяхъ, не скоро можетъ повториться, по крайней мр въ столь грандіозныхъ размрахъ. ‘Общее направленіе военныхъ дйствій тай-нингонъ, говоритъ г. Венюковъ,— въ этотъ періодъ возстанія (г. е. посл взятія Панкина) зависло почти исключительно отъ восточнаго вице-короля, который въ іерархіи инсургентскихъ вождей занималъ первое мсто посл Хуанъ-сю-цяня… Два другіе вана (вице-короля), южный и западный, уже въ 1852 г. сошли со сцены, бывъ убиты въ сраженіяхъ… Самъ Хуанъ-сюцянь, по мечтательности своего характера, занимался, посл овладнія Нанкиномъ, почти исключительно богословской стороною своего воображаемаго призванія, писалъ декреты и книги, раздавалъ нелпые титулы и проч. Главною его задачею, какъ главы богопочитателей, было утвержденіе новой религіи, чему китайцы неохотно поддавались… На практик-же онъ пытался установить всеобщее блаженство помощью передла полей, причемъ семейства должны были получать участки, соотвтственные, по размрамъ, ихъ многолюдности. Каждыя 25 семействъ должны были составлять общину и имть церковную школу, гд дтей слдовало учить ветхому и новому завту. Назначены были дни отдохновенія каждую недлю, вопреки привычкамъ трудолюбивыхъ китайцевъ, у которыхъ нтъ этого семитическаго обыкновенія {Китайская недля состоитъ изъ пяти дней, и они отдыхаютъ каждое 1, 6, 11 число каждаго мсяца.}. Но дни эти были не воскресные, какъ у христіанъ, а суботы.

Короче говоря, вождь тай-пинговъ, вмсто того, чтобы вести до конца блистательно начатое имъ дло разложенія мандаринскаго царства для того, чтобы дать просторъ свобод и гражданскому творчеству китайскаго народа, пытается о-бокъ съ пекинскою монархіею, безсильною, но еще не побжденною, создать новое царство, отличное отъ прежняго во многихъ отношеніяхъ, но проникнутое тмъ-же самымъ первороднымъ грхомъ. Этимъ онъ отчуждаетъ отъ себя народныя симпатіи. Отчасти-же именемъ тай-пинговъ стали злоупотреблять возникавшія въ разныхъ частяхъ имперіи разбойничьи шайки, неимвшія никакой цли, кром грабежа, а это запугивало народъ, въ особенности-же иностранцевъ, которые тогда только-что утвердились въ портовыхъ городахъ и сгорали нетерпніемъ воспользоваться выгодою своего торговаго положенія. Междоусобіе въ Кита мшало прибыльному ходу ихъ комерческихъ операцій.

Тай-пингъ-вамъ пользовался каждымъ удобнымъ случаемъ, чтобы завести съ европейцами дружелюбныя и прочныя сношенія. Онъ призвалъ мисіонера Робертся въ Нанкинъ и хотлъ сдлать его своимъ министромъ иностранныхъ длъ. Любимою мечтою его было овладть хоть однимъ изъ портовъ, открытыхъ для иностранцевъ. Но когда онъ, отвлекая свои силы отъ Пекина, куда он продолжали стремиться почти съ постояннымъ успхомъ, направилъ часть ихъ къ Шанхаю, — тамошніе европейцы выставили противъ тай-пинговъ прекрасно вооруженный отрядъ. Такимъ образомъ было положено начало той ‘всегда побдоносной арміи’, которая потомъ въ полномъ состав перешла на службу пекинскаго правительства. Этотъ европейскій легіонъ, принимавшій, впрочемъ, въ свои ряди и китайцевъ, состоялъ изъ авантюристовъ ршительно всхъ странъ свта. Первоначальнымъ организаторомъ его былъ американецъ Уардъ, и только по смерти его ‘every victoriour army’ перешла подъ начальство англійскаго капитана Родерика Дью. Oaa-то и довела дло тай-пинговъ до такого отчаяннаго положенія, что когда ихъ предводитель отравился, наконецъ, въ 1864 г., то сынъ его перенялъ отъ него только уже жалкій призракъ власти.

Мы здсь хотли главнйшимъ образомъ показать, что китайская имперія дошла до того безпомощнаго и безнадежнаго состоянія, въ которомъ на дальнйшее ея существованіе не остается уже никакихъ надеждъ. Иностранцы, и премущественно англичане, которыхъ мы любимъ винить за то, что они будто-бы въ-пику намъ наносятъ роковые удары мандаринскому царству, сживаютъ со свта его бренные останки, — иностранцы, говоримъ мы, а никто другой, спасли Китай отъ конечной погибели подъ ударами побдоносныхъ тай-пинговъ. Но это, очевидно, произошло по недоразуменію съ ихъ стороны, и подобное ненормальное явленіе врядъ-ли повторится въ будущемъ. Принимая на себя солидарность съ царствомъ, завдомо обреченнымъ на распаденіе въ близкомъ будущемъ и вполн заслужившимъ такую печальную судьбу, мы Китая, конечно, не спасемъ, но неизбжно подвергнемъ самихъ себя чувствительнымъ уколамъ и оскорбленіямъ. На предъидущихъ страницахъ мы нсколько разъ повторяли, что эта печальная солидарность не налагается на насъ ршительно ничмъ, кром нашей-же собственной доброй воли. Не на Гиндукуш, а въ нашемъ собственномъ сознаніи своихъ культурно-историческихъ задачъ въ Азіи можетъ найти себ ршеніе роковой вопросъ о нашемъ мнимомъ соперничеств съ Англіей) въ Кита. Но прежде, чмъ указать хотя-бы въ самыхъ общихъ чертахъ, каково можетъ быть это ршеніе, необходимо разсмотрть еще желтый вопросъ съ нкоторыхъ такихъ сторонъ, которыхъ мы не успли коснуться въ этомъ очерк.

Левъ Мечниковъ.

‘Дло’ No 8, 1878

ЖЕЛТЫЙ ВОПРОСЪ.

(Окончаніе.)

IV.

Возстаніе тайпинговъ показываетъ намъ, какого рода опасность угрожаетъ мандаринскому царству отъ наплыва европейскихъ идей. Опасность эта обусловливается вовсе не какими-нибудь злоумышленіями иностранцевъ противъ цлостности и благосостоянія Небесной имперіи, до которой громадному большинству живущихъ и дйствующихъ тамъ европейцевъ и американцевъ нтъ ршительно никакого дла. Предположеніе, будто англичане намрены завоевать Китай, должно считать по меньшей мр бездоказательнымъ, хотя-бы въ пользу его и можно было привести кичливыя слова какого-нибудь Клейва или тому подобныхъ авантюристовъ. Большинство цивилизаторовъ Китая и другихъ отдаленныхъ странъ обыкновенно очень мало помышляетъ о политик, преслдуемой во всхъ странахъ ихъ правительствами. Мы легко можемъ видть въ одно и то-же время очень почтенныхъ и вліятельныхъ англичанъ въ рядахъ китайскаго войска, защищающихъ съ оружіемъ въ рукахъ мандаринское царство противъ тайпинговъ или иныхъ повстанцевъ, и другихъ, столь-же почтенныхъ и столь-же вліятельныхъ англичанъ, подстрекающихъ тайпинговъ или другихъ инсургентовъ къ возстанію. Ни тому, ни другому невозможно приписывать ршительно никакого серьезнаго политическаго значенія, такъ-какъ сами дйствующіе въ томъ или иномъ направленіи цивилизаторы не имютъ въ виду ничего другого, кром полученія большаго или меньшаго количества доларовъ, таэлей, ланъ или другихъ монетныхъ единицъ, обращающихся въ этихъ краяхъ, манящихъ къ себ предпріимчивыхъ людей Запада перспективою скорой наживы. Что-же касается Англіи, то ея политика въ Кита не можетъ быть иною, какъ чисто комерческою. Примръ Индіи долженъ-бы уже убдить насъ, по крайней мр, въ томъ, что англичане строго умютъ различать т случаи, въ которыхъ завоеваніе страна и завладніе ея територіею въ пользу капиталистовъ англо-саксонской расы дйствительно можетъ принести желаемую пользу. Китай-же ни въ какомъ случа не могъ бы стать для Англія новою Австраліею уже по одному тому только, что въ немъ нтъ большого количества пустопорожнихъ земель, на которыхъ съ успхомъ могли-бы подвизаться англійскіе капиталы. Англичане не могутъ серьезно думать о томъ, чтобы обезземелить китайцевъ и заселить ихъ територію своими пролетаріями или ирландскими батраками. Индусы гораздо мене, чмъ китайцы, стойки въ борьб за существованіе, однакожь, англичане и по отношенію къ нимъ даже не держатся политики обезземеленія туземцевъ въ пользу англосаксонскихъ переселенцевъ. Имъ этого и не нужно. При помощи своихъ дешевыхъ продуктовъ, выгодно сбываемыхъ на заграничныхъ рынкахъ, англичане всего легче могутъ обратить и китайцевъ, и вс другіе отсталые народы въ своихъ вчныхъ васаловъ и данниковъ. Слдовательно, мы однажды навсегда должны сказать себ, что политика Англія по отношенію ко всемъ густо населеннымъ вн-европейскимъ странамъ никогда не будетъ завоевательною, а непремнно торговою. Уклоненія отъ этого правила возможны только временно и случайно, и не на такихъ частностяхъ и непослдовательностяхъ англійской политики можно основывать столь фундаментальныя положенія, какъ мнимый антагонизмъ Россіи и Англіи на крайнемъ восток.

Выше мы уже говорили о томъ, что, въ видахъ торговой политики англичанъ, въ высшей степени нежелательно ни конечное разореніе китайскаго народа, уменьшающее его способность покупать англійскія издлія, ни вчная неурядица и смуты въ Серединномъ царств. Эти послднія могутъ иногда быть выгодны для нсколькихъ негоціантовъ, получающихъ такимъ образомъ возможность сбывать инсургентамъ или правительству залежавшееся оружіе и припаса по баснословной цн. Пишущему эти строки пришлось быть свидтелемъ того воодушевленія, которое пробудилось среди европейскаго народонаселенія нкоторыхъ открытыхъ портовъ на отдаленномъ восток при одномъ только слух о возможности войны китайцевъ съ японцами по поводу экспедиція, отправленной іедскимъ правительствомъ на Формозу, чтобы отмстить за избіеніе японскихъ рыбаковъ формовскими горцами, противъ которыхъ китайское правительство офиціально признало себя безсильнымъ. Только и рчи было между почтенными представителями христіанскаго братолюбія и цивилизаціи въ этихъ отдаленныхъ предлахъ о томъ, по какой цн можно сбыть воюющимъ сторонамъ какую-нибудь завалявшуюся партію шаспо, грузъ подмокшаго риса или даже свои собственныя особы въ качеств инструкторовъ, организаторовъ волонтерскихъ отрядовъ и т. п. Конечно, вика кія политическія соображенія при этомъ вовсе не принимались въ разсчетъ, но много возлагалось надеждъ и упованій на то, что китайцевъ провести гораздо легче, чмъ японцевъ, на всякомъ подряд, да къ тому-же китайцы разсчитываются на таэли, стоющіе 175% дороже японскихъ енъ… Но, повторяемъ, все это частности и случайности, очень назидательныя для того, кто хочетъ составить себ хоть приблизительно-врное понятіе о томъ количеств гнили и хищничества, ко торое таится въ душ западно-европейскихъ культурныхъ людей,— всхъ этихъ просвщенныхъ мореплавателей и носителей цивилизаціонныхъ началъ по разнымъ отдаленнымъ захолустьямъ земного шара. Но дло здсь не въ нихъ. Дло въ томъ, что одна, изъ важнйшихъ историческихъ задачъ нашего времени — вопросъ объ отношеніяхъ просвщеннаго Запада къ сильному своимъ многолюдствомъ и своею устойчивостью въ житейской борьб Востоку,— нежданно-непрошенно-выступила на очередь, требуетъ себ настоятельно достодолжнаго разршенія, а мы, увлекаясь головоломными дипломатическими хитросплетеніями и порывами зоологическаго патріотизма, не можемъ выработать себ даже того трезваго и простого отношенія къ этой задач, которое неизбжно должно предшествовать ея фактическому ршенію. Монгольскій Востокъ не страшенъ намъ теперь въ томъ вид, въ какомъ онъ угрожалъ обще-европейскому культурному развитію въ эпоху ближайшихъ преемниковъ Чингизъ-хана. Но этотъ проклятый желтый вопросъ, т. е. вопросъ о противопоставленіи западно-европейскимъ рабочимъ неисчислимой арміи дешевыхъ китайскихъ кули,— возникаетъ передъ нами въ очень критическую для западной цивилизаціи минуту. Люди, привыкшіе задумываться надъ современными вопросами, люди, знающіе, что прогресъ не гарантированъ никакими провиденціальными или космическими законами, а является только какъ естественный результатъ не легко дающагося раціональнаго сочетанія элементовъ культурной борьбы,— съ ужасомъ спрашиваютъ себя: гд-же выходъ изъ этой трущобы, въ которую односторонне-индустріальный складъ загналъ западно-европейскую цивилизацію? Весь прогресъ послднихъ вковъ главнйшимъ и существеннйшимъ образомъ можетъ быть сведенъ къ тому, что нкоторыя, наиболе передовыя изъ европейскихъ государствъ начали мало-по-малу избавляться отъ своихъ внутреннихъ, туземныхъ варваровъ. Цивилизація стала проникать въ глубь народныхъ массъ, а это неизбжно вызвало (точне было-бы сказать: было вызвано) повышеніе задльной платы, которое явилось результатомъ долгой и упорной внутренней борьбы. Появленіе китайскихъ рабочихъ на европейскихъ рынкахъ неизбжно должно подорвать этотъ драгоцнный результатъ долгихъ вковъ западно-европейскаго историческаго развитія. Былобы ребяческою наивностью предполагать, что какія-нибудь патріотическія соображенія или какія-бы то ни было стснительныя законодательныя мры могутъ удержать европейскихъ предпринимателей отъ обращенія къ тмъ отдаленнымъ рынкамъ Китая, которые способны поставить имъ трудъ по возможно дешевой цн. Золотой тлецъ, какъ и всякіе кумиры, ревнивъ, конкуренція не щадитъ того, кто отсталъ хоть на пядь на этомъ корыстномъ ристалищ, не кстати поддавшись филантропическимъ соображеніямъ… Короче говоря, монголы снова идутъ на насъ, не съ копьемъ и стрлами, но съ работничьимъ долотомъ и киркой, доставленные на нарочито устроенныхъ для того улучшенныхъ пароходахъ, они не мене грозятъ гибелью или, по меньшей мр, громаднымъ шагомъ назадъ блой цивилизаціи. Сведенный на низшую задльную плату, европейскій рабочій будетъ поставленъ лицомъ къ лицу съ роковою дилемою: либо исчезнуть съ лица земли, какъ исчезъ въ мякинномъ вихр русскій мужикъ въ дтской сказк г. Щедрина, либо вернуться вспять къ полу-животному типу до-революціонной эпохи. Чтобы стать способнымъ выдерживать китайскую конкуренцію, онъ долженъ этнографически унизиться до степени китайскаго кули.

Какую услугу въ этомъ новомъ и роковомъ столкновеніи Востока съ Западомъ способна оказать просвщенному міру Россія, или, по крайней мр, къ какому изъ двухъ враждебныхъ лагерей примкнетъ она въ ршительный моментъ?— вотъ вопросъ, къ которому мы ежечасно возвращаемся въ этой стать и котораго мы до сихъ поръ никакъ еще не можемъ отршить отъ той массы наноснаго хлама, которою окутала его со всхъ сторонъ политиканская рутина.

Читателю все еще можетъ казаться неясною та тсная связь, которая существуетъ между вопросомъ о ввоз китайскихъ рабочихъ въ Европу съ одной стороны и между политикою, преслдуемою европейскими государствами,— т. е. главнйшимъ образомъ Россіею и Англіей, — въ Кита, съ другой. На первый разъ, однакожъ, достаточно уже и того, что китайское стремленіе бжать изъ предловъ излюбленнаго отечества является несомнннымъ результатомъ политическаго и экономическаго ‘statu quo’, вками установившагося въ Серединномъ царств, а между тмъ даже такіе почтенные спеціалисты азіятскихъ вопросовъ, какъ г. Венюковъ, навязываютъ ламъ далеко нелестную для нашего національнаго самолюбія и для нашего культурно-историческаго призванія солидарность съ этимъ ‘statu quo’. Въ каждомъ умышленномъ или неумышленномъ шаг англичанъ, направленномъ къ разрушенію мандаринской монархіи, насъ заставляютъ видть ударъ, нанесенный будто-бы нашимъ государственнымъ интересамъ, или, по крайней мр, уколъ нашему національному самолюбію. Короче говоря, въ только-что упомянутой ршительной всемірной борьб насъ заставляютъ играть незавидную роль союзниковъ тхъ желтокожихъ враговъ, противъ которыхъ европейской культур слишкомъ скоро придется отстаивать въ послднемъ бо свои права на существованіе.

Мы старались показать, что эта солидарность, этотъ нашъ предполагаемый антагонизмъ съ англичанами въ Кита не вытекаютъ ни изъ какихъ неустранимыхъ этнографическихъ или историческихъ данныхъ. Если наша аргументація не всегда имла за себя достодолжную степень убдительности и ясности, то это отчасти оправдывается еще и тмъ, что чрезвычайно трудно категорически опровергать положенія, высказываемыя въ форм намековъ и гаданій, недающія себ труда прочно и осязательно установить т основанія, на которыя они опираются. Чтобы избжать этого неудобства, мы оставляемъ полемическій пріемъ и постараемся свести наше воззрніе къ небольшому числу основныхъ положеній, частью уже доказанныхъ на предъидущихъ страницахъ, частью-же подлежащихъ дальнйшему разсмотрнію и проврк.

Мандаринское царство должно пасть, говорили мы, — не въ силу коварныхъ происковъ англичанъ, а въ силу собственной своей гнилости. Не вдаваясь въ дальнйшія разсужденія на эту тему, мы позволимъ себ спросить: что-бы сталось съ пекинскою монархіею, если-бы во глав тайпипговъ оказались вожди, способные лучше понимать свои задачи, чмъ тотъ король Великаго мира, о шутовскихъ спиритуалистическихъ продлкахъ котораго въ Нанкин мы уже говорили въ предъидущей глав?— Да и съ этимъ полоумнымъ мистикомъ китайское правительство могло управиться не иначе, какъ при перазсчетливомъ содйствіи иностранцевъ, т. е. главнйшимъ образомъ тхъ-же самыхъ англичанъ, которымъ мы столь голословно любимъ приписывать везд разрушительные и ехидные замыслы. Мы не думаемъ отрицать, что на тайпингахъ сильно отразилось вліяніе европейскихъ и главнйшимъ образомъ спиритуалистически-гуманитарныхъ идей, но это доказываетъ только, что китайцы вовсе не такъ замкнуты для вншнихъ вліяній, какъ насъ стараются уврить знатоки и спеціалисты этого дла. Въ этнографіи мы на каждомъ шагу встрчаемся съ явленіями, крайне парадоксальными на нашъ взглядъ и нелегко подводимыми подъ какія-бы то ни было предвзятыя воззрнія, но люди везд люди, и пора-бы уже узнать, что Китай не въ самомъ-же дл населенъ карикатурными куклами, въ которыхъ все причудливо, все не такъ, какъ у другихъ людей, которыя удары бамбука по пятамъ и рзаніе въ куски предпочитаютъ гуманной и вольной администраціи.

Но но одни тайпинги, т. е. не одно только мужественное и дятельное народонаселеніе юго-восточныхъ областей опасно дли китайскаго правительства. Въ сверныхъ и сверо-западныхъ частяхъ Китая существуетъ не мене враждебное пекинскому правительству магометанское народонаселеніе, которое въ высшей степени заслуживаетъ быть принятымъ въ разсчетъ при всхъ предположеніяхъ и разсужденіяхъ о ближайшемъ будущемъ Серединнаго царства. Не желая растянуть этотъ очеркъ, мы боимся вдаваться по этому поводу въ дальнйшія подробности, несмотря на то, что вопросъ о китайскихъ мусульманахъ принадлежитъ къ числу интереснйшихъ и наимене изслдованныхъ. Когда европейскія государства поймутъ, что интересы всхъ цивилизованныхъ странъ существенно солидарны по отношенію къ этому левіафану монгольскаго міра, что вс мы очень тснымъ и ближайшимъ образомъ заинтересованы въ томъ, чтобы наивозможно скоре исчезло съ лица земли уродливое мандаринское царство и входящіе въ его составъ народы обратились-бы къ боле современнымъ и совершеннымъ формамъ общежитія, тогда намъ по необходимости придется обратить особенное вниманіе на группу китайскихъ мусульманъ. Теперь-же мы плохо знаемъ даже ея численность. Архимандритъ Паладій въ небольшой стать, посвященной имъ этому предмету въ ‘Трудахъ членовъ россійской духовной миссіи въ Пекин’ за 1866 г., опредляетъ ее отъ трехъ до четырехъ миліоновъ душъ. ‘Эта цифра, замчаетъ ученый авторъ, — составитъ немаловажное приращеніе къ мусульманскому міру,— приращеніе въ людяхъ боле или мене развитыхъ, промышленныхъ, предпріимчивыхъ’. Изъ этой-же статьи и изъ нсколькихъ замтокъ, напечатанныхъ въ англійскомъ журнал ‘Phoenix’ за 1872 г., мы узнаемъ, что магометане съ Кита составляютъ своего рода status in stato, они не смшиваются съ китайскимъ народонаселеніемъ въ силу чрезвычайно развитаго чувства обособленности. Земледліемъ они не занимаются вовсе, а играютъ первую роль въ дл мелкой торговли, т. е. успшно соперничаютъ съ китайцами на томъ именно поприщ, на которомъ европейцы при каждомъ столкновеніи неизбжно должны пасовать передъ этими желтокожими конкурентами. Китайскіе мусульмане живутъ обыкновенно въ городахъ, образуя отдльные кварталы вокругъ мечетей, врод римскаго ‘гетто’. Есть, однакожъ, и цлыя мстечки, населенныя одними только магометанами. ‘Продовольствіе они получаютъ отъ своихъ единоврцевъ и тщательно берегутъ себя отъ оскверненія въ пищ и пить при сношеніяхъ съ китайцами, послдніе рдко посщаютъ ихъ общины, а мечети — никогда’. Объ отношеніяхъ китайскихъ магометанъ къ пекинскому правительству и народу мы узнаемъ изъ статьи архимандрита Паладія очень мало. Они не чуждаются общежитіемъ съ китайскими женщинами, но никогда не берутъ ихъ къ себ на правахъ законныхъ женъ, а только наложницъ. Рожденные отъ такихъ браковъ наружнымъ видомъ уже значительно приближаются къ китайскому типу, но это не мшаетъ имъ сознавать себя иностранцами въ Серединномъ царств, которое, благодаря своей вротерпимости, не вызываетъ въ нихъ ненужнаго раздраженія, но все-же не съумло до сихъ поръ обратить ихъ въ врноподданныхъ пекинскаго двора. ‘Ахуны и грамоти ихъ переходятъ изъ одной общины въ другую, учащаютъ взаимныя сношенія между ихъ единоврцами, переносятъ всти и поддерживаютъ единомысліе во всемъ магометанскомъ народонаселеніи. Ни одинъ магометанинъ не лишается пріема и вспоможенія въ первомъ попавшемся магометанскомъ селеніи или дом, заповдь о милостын по отношенію къ ихъ единоврцамъ пополняется въ полномъ размр, оттого писатели ихъ печатно вызываютъ китайцевъ найти между магометанами хоть одного бднаго человка’. Грамоти эти и духовные вс изучаютъ арабскій, а многіе и персидскій языки. Три или четыре миліона душъ — цифра, конечно, довольно ничтожная по сравненію съ общею массою китайскаго народонаселенія, которое и при скромной оцнк все-же доходитъ круглымъ числомъ до четырехсотъ миліоновъ. Но не слдуетъ забывать, что въ числ инородцевъ китайской имперіи мы насчитываемъ еще нсколько народовъ тюркскаго племени, преимущественно отличающихся разрушительными склонностями и неоднократно уже свидтельствовавшихъ о своемъ желаніи отдляться вовсе отъ Серединнаго царства. Когда наступитъ ршительный моментъ, когда оформится то броженіе, которое съ давнихъ поръ уже существуетъ между магометанами азіятскаго материка, тогда эта группа мусульманъ, живущихъ въ сверо-западныхъ провинціяхъ Китая, легко можетъ занять очень видное мсто въ предстоящихъ волненіяхъ, такъ-какъ она культурнымъ развитіемъ значительно опередила тюркскія племена, кичливыя и воинственныя, но неуяснившія еще себ своихъ политическихъ идеаловъ. До сихъ поръ вопросъ о мусульманахъ китайскаго и индійскаго Востока изучается слишкомъ односторонне, съ точки зрнія англо-русскаго соперничества, причемъ принимаются въ разсчетъ одни только стратегическія соображенія. А между тмъ мы, сами того не замчая, вызываемъ въ этомъ крайне-опасномъ и мало-извданномъ для насъ мір тревоги и волненія своимъ поступательнымъ движеніемъ въ центральной Азіи и событіями на турецкомъ Восток. Только тогда, когда буря уже разразится, т. е. когда разрозненные теперь мусульманскіе народцы, тснимые со всхъ сторонъ ненавистными для нихъ гяурами, дойдутъ, наконецъ, до объединенія, мы убдимся горькимъ опытомъ въ томъ, что сосдство ихъ равно опасно и для Китая, и для нашихъ восточныхъ границъ, и для англійскаго владычества въ Индіи. Благоразумная политика по отношенію къ этому легко воспламеняющемуся элементу должна имть въ виду не ту пользу, которую мы можемъ извлечь изъ этихъ народцевъ въ случа похода въ Индію: она должна изучить средства пріурочить мусульманскія племена къ такимъ формамъ политическаго существованія, при которыхъ они станутъ безвредными для своихъ сосдей. Ждать такого ихъ пріуроченія отъ китайскаго правительства мы уже не имемъ права. Дло это въ высшей степени трудное, и мы еще вправ сомнваться ъ томъ, что оно можетъ быть удовлетворительно устроено даже соединенными силами русскихъ и англичанъ. Однако, вопросъ этотъ настолько запутанный и такъ еще мало разслдованный, что мы не можемъ надяться уяснить его въ немногихъ словахъ. Замтимъ только, что всякое соперничество Россіи съ Англіею на этомъ поприщ ршительно противно нашему историческому призванію въ Азіи, которое самымъ ближайшимъ образомъ заключается въ томъ, чтобы обезопасить свои восточные предлы отъ набговъ. Достигнуть этого прочнымъ путемъ мы можемъ не иначе, какъ пріучивъ эти хищническія племена къ культурному быту, чего мы, конечно, не достигнемъ безъ дружнаго содйствія другихъ, заинтересованныхъ въ этомъ дл народовъ, въ особенности-же драгоцнно для васъ въ этомъ отношеніи союзничество Англіи, которая въ дл цивилизаціи всякихъ варваровъ и полуварваровъ доказала уже не разъ свою состоятельность. Но, во всякомъ случа, первымъ шагомъ къ водворенію тишины и спокойствія въ смежныхъ съ Россіею азіятскихъ предлахъ должно быть распаденіе дайцинской монархіи, котораго мы и должны желать, по предотвратить котораго мы не можемъ никакими средствами.

‘Китайская имперія, говоритъ г. Венюковъ въ самомъ начал своей главы о состав народонаселенія,— есть союзъ нсколькихъ странъ, совершенно отличныхъ одна отъ другой, — союзъ, положимъ, созданный исторіею, по имющій вс признаки временной комбинаціи. Несмотря на нивелирующее вліяніе китайской такъ-называемой образованности, несмотря на дйствительное превосходство китайцевъ въ умственномъ и многихъ другихъ отношеніяхъ надъ такими народами, какъ монголы, кочевые тюрки, финны, тибетцы и пр., несмотря, наконецъ, на огромный численный перевсъ китайцевъ, Небесная имперія есть не боле, какъ агрегатъ, весьма слабо спаянный. Онъ держался до сихъ поръ и еще держится потому, что до народовъ средней Азіи не дошелъ живительный лучъ самопознанія, что, повинуясь преданіямъ и рутин, они привыкли чтить въ китайскомъ император ‘сына неба’, передъ которымъ вс прочіе владыки земли не больше, какъ второстепенные правители, данники. Номады Монголіи или горцы Тибета, морскіе разбойники Формозы или звроловы Манджуріи, мусульмане-торгаши въ Гань-су или лолосы-земледльцы въ Юнъ-нани, — вс эти племена держатся подъ одною властью только потому, что нтъ другой, которая-бы способна была дать имъ лучшія условія быта, вывести изъ невжества и политическаго ничтожества. Разъ, что подобная власть появится, отъ теперешней Небесной имперіи останутся лишь развалины, правда, развалины величавыя по размрамъ, но изъ которыхъ только геніальные политическіе вожди, избранники народа, могутъ создать прочныя государства’.

Мы немногое можемъ прибавить къ этому вполн справедливому замчанію, кром того разв, что народонаселеніе Небесной имперіи даже того разнородне, чмъ обыкновенно полагаютъ. Т триста восемьдесятъ миліоновъ собственно китайскаго народонаселенія, которые европейскими писателями разсматриваются, какъ нчто цлостное и однородное, даже въ этнографическомъ отно ліевіи распадаются на три расы, въ большей части случаевъ враждебныя одна другой и выказывающія разныя степени воспріимчивости по отношенію къ европейской цивилизаціи. Самая малочисленная изъ этихъ расъ называется Пон-ти, т. е. ‘корень земли’, и считаетъ себя потомками коренныхъ обитателей южнаго Китая. Она одна отличается ненавистью къ иностранцамъ и приверженностью къ древнимъ обычаямъ и преданіямъ, но и она не можетъ считаться за надежную опору мандаринской монархіи, потому что она презираетъ нын царствующую дяйцинскую династію за ея манджурское, т. е. варварское происхожденіе. Дв другія расы называются Хак-ка, т. е. ‘пришлые дома (или семьи)’, и Хьяо-ло, т. е. ‘старшіе поученію’, и отличаются боле подвижнымъ и предпріимчивымъ характеромъ. Мы ничего не знаемъ о численности этихъ расъ, которыя легко могутъ оказаться даже и не различными этнографическими расами (подраздленіе это чисто-китайское и неразслдованное европейскими писателями), а только остатками прежнихъ кастъ. Но въ настоящемъ случа для насъ это не иметъ никакого значенія. Мы хотли указать на то только, что громадная масса собственно китайцевъ, которую обыкновенно противопоставляютъ двнадцати миліонамъ китайскихъ инородцевъ, не иметъ внутренней сплоченности и неразрывнаго единства, которая ручались-бы нимъ за то, что она не распадется, быть можетъ, въ скоромъ будущемъ. Въ этомъ отношеніи тоже по существуетъ важнаго разногласія между нами и г. Векюковымъ, который говоритъ: ‘уже между самими китайцами изъ сверныхъ и южныхъ провинцій замчается значительная разница если не въ образ жизни, то въ говор и склад понятій. Житель Кантона боле образованъ, боле привыкъ къ хорошей обстановк, чмъ житель Гянь-су, земледлецъ изъ Сье-чуани довольно рзко отличается отъ рыбака изъ Тань-дуни или Фу-цзяни и отъ торговца изъ Сань-см. Эти люди далеко не всегда понимаютъ другъ друга при разговор, далеко не съ одинаковымъ сочувствіемъ относятся къ существующимъ общественнымъ порядкамъ и вовсе не такіе централисты, какими ихъ представляли многіе синологи, особенно никогда не вызжавшіе изъ пекинскихъ монастырей или кантонскихъ факторій. Возстаніе тайпинговъ доказало это вполн. На знамени инсургентовъ, въ прокламаціяхъ къ народу, еще больше во взаимныхъ отношеніяхъ ихъ вождей была ясно выражена мысль о федеративномъ соединеніи различныхъ провинцій Китая, и народъ шелъ за возставшими. Пекинскій абсолютизмъ и всепоглощающая, всенивелирующая бюрократія такъ-же противны природ китайца, какъ и всякой живой человческой природ въ Европ, Азіи и Америк. Правда, китайцы съ ними сжились, они не въ состоянія были-бы придумать сами что-либо вн единодержавія и чиновничества, но новйшая исторія имъ помогаетъ. Ореолъ, который окружалъ представителей обоихъ руководящихъ началъ государственной жизни, сына неба и ученыхъ классиковъ-бюрократовъ, мало-по-малу начинаетъ тускнть. Въ жизнь вносятся элементы, до сихъ поръ ей чуждые и начинающіе понемногу ее разлагать. Поколнія, которыя врили въ непогршимость и прочность прежнихъ порядковъ, вымираютъ, а новыя родятся и ростутъ при условіяхъ совершенно различныхъ отъ прежняго. Какъ ни упорны вковые предразсудки, какъ ни трудно побдить оскорбленное народное чувство сближеніемъ съ чужеземцами-оскорбителями, но дло проникновенія въ Китай западной цивилизаціи идетъ твердою, хоть и медленною стопою’.

Должно-ли и посл всего этого еще доказывать, что Серединное царство безповоротно осуждено на гибель и не можетъ уже быть спасено никакими хитросплетеніями вншней и внутренней политики, никакимъ услужливымъ союзничествомъ? Власть, попирающая вс права человческой личности, поддерживающая внутри грубый чиновничій произволъ и неумющая даже окружить себя хотя мишурнымъ блескомъ военнаго величія, не можетъ долго существовать въ XIX столтіи, ни даже въ Кита.

Когда въ Америк впервые возникъ китайскій вопросъ, то къ нему тотчасъ-же обнаружилось весьма различное отношеніе въ различныхъ слояхъ американскаго общества. Предпріимчивые капиталиста далекаго запада увидли въ желтокожихъ эмигрантахъ дешевую рабочею силу, которая гораздо легче, чмъ ирландскіе или нмецкіе пролетаріи, поддавалась ихъ эксплуатаціи. Благодаря китайцамъ, стало возможнымъ осуществленіе нкоторыхъ грандіозныхъ начинаній, которыя, при всей предпріимчивости янки, вроятно, еще долго-бы оставались in spe, если-бы исполнять ихъ приходилось при помощи однихъ только блыхъ работниковъ, получавшихъ въ вид задльной платы въ минимум по три долара въ день. Съ появленіемъ китайцевъ быстро окончилась желзная дорога отъ Чикаго къ Тихому океану, что же касается англійской желзной дороги черезъ Панамскій перешеекъ, то про все безъ преувеличенія можно сказать, что она построена на китайскихъ костяхъ. При знойной влажности климата этой мстности, партіи рабочихъ, которымъ приходилось впервые разрывать эту двственную и ядовитую почву, шли на врную смерть, а между тмъ растительность здсь обладаетъ такою волшебною силою, что работы приходилось вести съ усиленною быстротою, расчищенныя пространства необходимо было немедленно трамбовать и убивать щебнемъ, иначе они снова заросли-бы въ нсколько дней, какъ это и случалось неоднократно съ первыми піонерами, которые, забравшись далеко впередъ, съ недоумніемъ видли, что пройденный ими путь надлежало прокладывать вновь, съ опасностью жизни и съ неимоврнымъ трудомъ оспаривая каждый шагъ у чрезмрно-плодовитой и щедрой тропической природы. Само собою разумется, что такая сизифовская работа могла быть исполнена не иначе, какъ подъ условіемъ, чтобы подъ рукою всегда были многочисленныя партіи рабочихъ, шедшихъ на убой безпрекословно, за дешевую дну, и оставляя за собою такія-же многочисленныя и безропотныя рати, готовыя смнить ихъ, когда они лягутъ костьми… Короче говоря, американскіе капиталисты, гораздо больше европейскихъ своихъ собратій имвшіе право жаловаться на недостатокъ и дороговизну рабочихъ рукъ,весьма естественно должны были оказать новымъ пришельцамъ весьма радушный пріемъ. Не было, конечно, недостатка въ декламаціяхъ и риторическихъ восхваленіяхъ трудолюбія и усердія китайцевъ, которые своею эмиграціей) въ свероамериканскіе предлы оказывали будто-бы неоцнимую услугу всемірной цивилизаціи. Впрочемъ, другое отношеніе къ китайской эмиграціи съ узко-сословной капиталистической точки зрнія могло-бы быть только натяжкою, лицемріемъ и не внушало-бы къ себ доврія. Китаецъ гораздо лучше, чмъ средневковой европейскій крпостной, гораздо лучше, чмъ американскій негръ, воплощаетъ собою идеалъ раба, и именно такого раба, который нуженъ рабовладльцу-промышленнику. Собственно янки, т. е. предприниматели-капиталисты изъ восточныхъ при-атлантическихъ штатовъ, надялись при помощи китайскихъ кули забрать въ свои руки наслдство луизіанскихъ плантаторовъ, т. е. хлопчатобумажныя поля, на которыхъ нкогда безъ труда пожинались миліоны доларовъ и которыя теперь, съ упраздненіемъ невольничества, во многихъ мстахъ не родятъ уже ничего, кром голоднаго тифа и желтой горячки.

Съ другой узко-сословной, т. е. съ исключительно-работничьей точки зрнія, точно также весьма естественно было діаметрально-противоположное отношеніе къ китайскому вопросу. Блые поселенцы въ Калифорніи съ первыхъ-же поръ возненавидли китайцевъ такъ, какъ привыкшій къ жизненной суровости человкъ ненавидитъ того, кто пришелъ отнять у него трудовой, обезпеченный кусокъ хлба. Горе китайцамъ, которые въ глухомъ мст попадаются навстрчу вооруженнымъ штуцерами или хотябы только киркою и ломомъ ирландцамъ. Никому неизвстно, сколько сотъ, а можетъ быть и тысячъ китайцевъ погибло такимъ образомъ среди калифорнской и невадской глуши отъ рукъ тхъ, у которыхъ паи пришли отнять ихъ упорнымъ трудомъ добытые достатки. Изъ разсказовъ Бретъ-Гарта мы уже знаемъ, что эта непримиримая ненависть ирландскихъ поселенцевъ къ китайцамъ съ молокомъ всасывается американскими дтьми, которыя бросанье камней въ головы желтокожихъ считаютъ даже не невинною забавою, а доблестнымъ подвигомъ.

Но гд-же разумный принципіальный исходъ изъ этой мрачной дилемы?

Въ западныхъ штатахъ Америки успли уже сложиться нсколько разнообразныхъ отношеній къ китайскому вопросу, неимющахъ рзкости и простоты двухъ только что помянутыхъ діаметрально-противоположныхъ воззрній, но они, должно сознаться, не подвигаютъ ни на волосъ впередъ требуемаго теоретическаго его ршенія, т. е. не заключаютъ въ себ даже намека на ту вожделнную комбинацію, которая должна спасти нашу цивилизацію отъ монгольскаго наводненія, которая примиритъ постоянно возрастающее стремленіе китайцевъ бжать массами изъ Серединнаго царства съ не мене законнымъ желаніемъ европейскихъ или, обще говоря, блыхъ рабочихъ жить безбдно своимъ трудомъ. Началось съ того, что китайская эмиграція пошла въ Америк не совсмъ такими путями, какихъ хотли калифорнскіе капиталисты. Вмсто, того, чтобы кабалиться на заводы и фабрики, китайцы выказали необычайную склонность и способность ко всякаг о рода ремесламъ, такъ-что они вытснили въ Сан-Франциско, въ Сакраменто и другихъ западныхъ городахъ блыхъ ремесленниковъ, не увеличивъ, однакожъ, примтнымъ образомъ барыша предпринимателей, которые черезъ это значительно охладли къ нимъ. Правда, значительно вздешевли въ Калифорніи, благодаря китайцамъ, нкоторыя мелочныя подробности комфортабельной обстановки, но на это никто не обратилъ даже должнаго вниманія, потому что съ водвореніемъ китайцевъ значительно понизился средній уровень демократическаго довольства, составлявшій прежде отличительную черту калифорнской жизни. Къ тому-же и экономическій строй этой области принимаетъ все боле и боле спекуляторскій характеръ, при которомъ дешевизна рабочихъ рукъ не играетъ важной роли даже въ глазахъ сословія капиталистовъ. А между тмъ необходимость искать популярности среди низшихъ классовъ мстнаго народонаселенія заставила даже тузовъ, претендующихъ на политическую карьеру, отнестись враждебно къ китайской эмиграціи, предо гать противъ нея стснительныя мры. Такъ-называемая демократическая партія въ западныхъ штатахъ уже включила въ свою програму драконовскія мры противъ желтокожихъ пришельцевъ. Партія республиканская, т. е. капиталистическая, одержавшая верхъ на послднихъ выборахъ, тоже вынуждена была поступиться китайцами, отчасти для того, чтобы не стать окончательно ненавистною въ глазахъ работниковъ, но въ значительной степени еще и потому, что китайцы, въ силу вышеупомянутыхъ условій, перестали быть для нея особенно интересными. Она могла стоять за китайцевъ — добровольныхъ рабовъ, которые дали бы возможность завести на богатомъ прибрежьи Тихаго океана фабрики для обработки мстныхъ продуктовъ. Китайцы оставались-бы дороги американскимъ капиталистамъ и навсегда оградили-бы себя отъ стснительныхъ законодательныхъ мръ, если бы они проникли въ южные штаты и стали-бы по дешевой цн наниматься на хлопчато-бумажныя плантаціи, покинутыя неграми. Но они не сдлали этого. Они льнутъ къ западнымъ городамъ, гд, при своей изобртательности и при помощи своихъ асоціацій, всегда находятъ средства къ безбдному существованію, съ значительнымъ ущербомъ для благо населенія, но безъ большихъ выгодъ для капиталистовъ. Къ тому-же мы не должны забывать, что среди ныншнихъ калифорнскихъ богачей много есть ирландцевъ, которые еще немного лтъ тому назадъ пробивались поденною работою и, вроятно, проклинали китайцевъ, ненависть къ которымъ уцлла въ нихъ и въ новомъ ихъ положеній. Съ тхъ поръ, какъ китайцы стали выказывать примтную склонность селиться въ Калифорніи и пріобртать тамъ права гражданства, ненависть эта только возрасла. При немноголюдств благо населенія на западно-американскомъ берегу, не трудно предвидть то время, когда китайцы составятъ тамъ относительное большинство или, по крайней мр, пріобртутъ вліяніе на выборахъ. Гордость піонеровъ и ихъ патріотическія чувства этимъ глубоко возмущены. Нкоторый алармисты, указывая на то, что все народонаселеніе Соединенныхъ Штатовъ немногимъ превышаетъ 40 миліоновъ душъ, не безъ основанія замчаютъ, что Китай можетъ легко въ нсколько десятковъ лтъ выбросить въ Америку вдвое большее этой цифры количество своихъ выходцевъ, и его собственное относительное населеніе уменьшится едва лишь на 1 душу на каждыя 50 квадратныхъ верстъ. ‘Не для того, говорятъ они, — паши предки и мы сами поливали эти поля своею кровью и потомъ, не для того мы въ одно столтіе создали мощную и вольную республику, чтобы нашимъ дтямъ или наукамъ довелось видть грязнаго монгола въ мурмолк и съ косою, засдающаго президентомъ въ ‘Бломъ Дом’.

Короче говоря, за послдніе годы крикъ: ‘долой китайцевъ’, прежде бывшій девизомъ одной только демократической партіи, сталъ всеобщимъ паролемъ и лозунгомъ на американскомъ прибрежьи Тихаго Океана. Въ калифорнскомъ сенат издавались стснительныя постановленія противъ китайцевъ даже въ то время, когда составъ его былъ республиканскій, т. е. капиталистическій. Но американская федеральная конституція посл войны съ рабовладльцами значительно урзала самодятельность штатовъ, главнйшимъ образомъ по вопросу о признаніи или непризнаніи политическихъ правъ за цвтнымъ народонаселеніемъ. При этомъ, конечно, вовсе не имлась въ виду китайская эмиграція, такъ-какъ желтый вопросъ тогда еще не существовалъ, ни опасались только, чтобы южные плантаторы не воспользовались автономіею для новаго порабощенія негровъ. Такимъ образомъ китайцы въ Соединенныхъ Штатахъ являются довольно хорошо огражденными во многихъ отношеніяхъ отъ посягательствъ противъ нихъ туземнаго населенія. Въ принцип отказать изъ въ прав гражданства калифорнскій сенатъ не иметъ власти, а потому онъ вынужденъ прибгать ко всякаго рода уловкамъ, причемъ настойчивость и изворотливость лукавыхъ азіятцевъ почти всегда доставляютъ имъ побду. Борьба эта представляетъ множество смшныхъ эпизодовъ, которыхъ нсколько разсказано въ довольно многочисленныхъ англійскихъ и нмецкихъ сочиненіяхъ объ этомъ предмет. Подробности эти свидтельствуютъ о томъ, что китайскіе эмигранты превосходно успли уже изучить и духъ, и букву американскаго законодательства и что они способны постоять за себя на казуистическомъ, какъ и на многихъ другихъ поприщахъ. Во всякомъ случа, полумрами калифорнскаго сената ршеніе китайскаго вопроса не можетъ быть подвинуто ни на шагъ впередъ. Предположенія врод того напримръ, чтобы отказывать китайцамъ въ правахъ гражданства подъ тмъ предлогомъ, что они но христіане и не могутъ принимать присяги, играющей столь важную роль въ юридическомъ быту Соединенныхъ Штатовъ,— не только не конституціонны, но въ то-же время вовсе не достигаютъ цли, такъ-какъ китайцы, привыкшіе къ религіозному индиферентизму, оказываются очень склонными перемнять вру и даже становиться ревностными мистерами и пропагандистами, если это для нихъ выгодно. Проектъ установить въ Калифорніи цензъ грамотности для пріобртенія полныхъ гражданскихъ и избирательныхъ правъ оказывается еще несостоятельне, потому что такимъ образомъ значительное количество европейскихъ эмигрантовъ наврное осталось-бы за цензомъ, китайцы-же англійскую азбуку выучиваютъ шутя и въ нсколько дней. Китайскую-же грамоту знали ршительно вс т, о которыхъ намъ удалось собрать какія-нибудь свденія, хотя въ этомъ числ встрчались мальчики отъ 14-ти до 16-ти лтъ и хотя эмигранты эти вербуются почти исключительно изъ самыхъ низкихъ слоевъ городского народонаселенія Небесной имперіи.

По мр того, какъ вс общественные классы и самое правительство западныхъ штатовъ настраивалось боле и боле враждебно по отношенію къ монгольскимъ пришельцамъ, китайскій вопросъ естественно долженъ былъ обратить на себя большее вниманіе вашингтонскаго конгреса. Но такъ-какъ въ конгрес этомъ депутаты запада, знающіе это дло близко и практически, составляютъ ничтожное меньшинство, то О неудивительно, что американскіе отцы отечества, ршающіе желтый вопросъ въ послдней инстанціи, очень долго относились къ нему, такъ-сказать, съ дилетантской или литературной точки зрнія, и нельзя сказать, чтобы они совершенно покинули эту свою, очевидно несостоятельную, точку зрнія и теперь. Нкоторые демократы, желая снискать себ популярность среди чернорабочихъ, или-же изъ другихъ какихъ-нибудь совершенно постороннихъ побужденій, стали въ конгрес приверженцами боле или мене абсолютнаго изгнанія китайскихъ куля изъ предловъ республики. Но за то китайцы нашли себ здсь и очень ревностныхъ и даже безкорыстныхъ защитниковъ. Многіе ораторы прославляли ихъ несомннныя добродтели: трудолюбіе, умнье довольствоваться очень малымъ и примняться ко всевозможнымъ условіямъ и т. п. Многіе практическіе и смтливые янки не могли не замтить, что китайскіе кули въ смысл рабочей силы или, говоря безцеремонне, рабочаго скота, предпочтительне даже ногровъ-невольниковъ. Долгое время здсь питались сладостныя надежды на то, что наплывъ дешевыхъ китайскихъ работниковъ дастъ возможность предпринимателямъ изъ Новой Англіи возродить плантаторство въ южныхъ штатахъ на новыхъ основаніяхъ. Надежды эти, какъ мы уже выше имли случай замтить, не только не оправдались до сихъ поръ, но даже люди, близко знающіе дло, вынуждены были уже признать ихъ за несбыточныя по разнымъ причинамъ. Тмъ не мене и до сихъ поръ въ правительств Соединенныхъ Штатовъ все еще находятся люди, отстаивающіе полноправность китайскихъ эмигрантовъ на американской почв съ узко-капиталистической или сословной точки зрнія. Одно изъ очень крупныхъ здшнихъ промышлеяныхъ предпріятій, а именно общество почтоваго пароходства по Тихому океану (Pacific Mail Steam-Ship С^о), обязано китайской эмиграція едвали не самымъ сбоямъ существованіемъ: его пароходные рейсы между Нью-Йоркомъ и Сан-Франциско съ каждымъ годомъ все мене и мене становятся способными выдерживать конкуренцію желзной дороги, линія на Сандвичевы острова никоимъ образомъ не можетъ быть сочтена выгодною, а, слдовательно, обществу приходится большую часть своихъ расходовъ покрывать барышами съ линіи, идущей черезъ Японію въ Китай, но и эта линія сдлалась-бы несомннно убыточною, еслибы прекратилась поддерживающая ее китайская эмиграція. Не говоря уже о томъ, что китайскіе эмигранты представляютъ для этой компаніи самый выгодный грузъ, она пользуется ими-же какъ дешевыми матросами. Вс пароходы этого общества плаваютъ съ китайскою прислугою и съ китайскимъ экипажемъ, и, несмотря на то, что китайцевъ всегда необходимо имть въ большемъ числ, чмъ европейцевъ, компанія осуществляетъ этимъ путемъ значительныя сбереженія, а капитаны не могутъ нахвалиться нравственными достоинствами желтокожей команды, но только они сами пріобртаютъ съ нею такія диктаторскія и рабовладльческія привычки, что черезъ нсколько лтъ становятся совершенно неспособными уживаться съ блокожими, даже съ ирландскими матросами. Мы обращаемъ особенное вниманіе на примръ общества почтоваго пароходства по Тихому океану, что нигд еще до сихъ поръ китайцы не были примнены въ замну европейскаго труда полне и разносторонне, чмъ на пароходахъ этого общества, а слдовательно, здсь мы всего удобне могли-бы изучить, такъ-сказать, техническую сторону желтаго вопроса. Но въ нашемъ очерк мы не имемъ возможности заняться этою техническою его стороною, а потому замтимъ только вскользь, что Pacific Mail Steam-Ship C^о считаетъ въ числ своихъ членовъ не мало лицъ, ворочающихъ огромными капиталами, а слдовательно, и пользующихся большимъ вліяніемъ въ правительств Соединенныхъ Штатовъ. Такимъ образомъ, выходитъ, что вашингтонскій конгресъ, который долженъ-бы дать китайскому вопросу въ Америк полное и всестороннее ршеніе, легко можетъ быть увлеченъ совершенно побочными и посторонними самому длу соображеніями.

О китайцахъ въ Америк было уже говорено и писано за послднее время такъ много, что мы не ршаемся задерживать долго вниманіе читателя на этомъ предмет. А между тмъ вопросъ этотъ принадлежитъ къ числу такихъ, которые никоимъ образомъ не должны быть обсуживаемы и ршаемы огуломъ, безъ тщательнаго разсмотрнія множества частностей и подробностей. Иначе мы легко впадемъ въ ошибку, которою гршатъ многія весьма почтенныя и часто очень ученыя сочиненія объ этомъ предмет, т. е. мы примемъ за неизбжный культурно-историческій законъ то, что въ дйствительности есть только продуктъ какихъ-нибудь совершенно частныхъ фактовъ, часто только результатъ легко устранимыхъ недоразумній. Для насъ китайскій вопросъ существенно интересенъ только въ нижеслдующей своей постановк:

1) Возможно-ли примирить стремленіе, уже обнаружившееся въ китайцахъ, нахлынуть на Америку и Европу въ вид массы дешевыхъ работниковъ съ требованіями прогреса, которыя самымъ элементарнйшимъ образомъ заключаются въ томъ, чтобы труженическія массы благо народонаселенія могли существовать безбдно, чтобы, слдовательно, задльная плата отнюдь не понижалась, примняясь къ потребностямъ несомннно отсталыхъ въ культурномъ отношеніи китайцевъ?

2) Если примиреніе это возможно, то какимъ путемъ оно можетъ быть достигнуто и въ чемъ его слдуетъ искать?

Изъ того, что выше сказано о Соединенныхъ Штатахъ сверной Америки, ясно уже само собою, что примръ Америки, которая уже втеченіи нсколькихъ лтъ переживаетъ зло, грозящее еще только Европ въ близкомъ будущемъ, представляетъ для насъ съ этой существеннйшей точки зрнія очень мало назидательнаго. Мы видимъ, что тамъ нашествіе китайцевъ сдерживается еще до сихъ поръ какими-то, очень мало понятными условіями. Въ силу какихъ-то, вовсе еще неразслдованныхъ препятствій, китайцы не идутъ туда, гд, разсуждая а priori, мы-бы ожидали видть ихъ прежде всего, т. е., напримръ, на поля плантаторскихъ южныхъ штатовъ, остающіяся совершенно опустошенными, главнымъ образомъ вслдствіе недостатка дешевыхъ рабочихъ рукъ посл освобожденія невольниковъ. Мы совершенно не видимъ въ Америк китайскихъ рабочихъ на большихъ фабрикахъ, гд, однакожь, вслдствіе обширнаго примненія машинъ, всего мене требуется отъ работника окой-бы то ни было спеціальной подготовки или особенныхъ личныхъ качествъ. То-есть, говори иными словами, въ Америк появленіе китайцевъ не дало еще капиталистамъ ожидавшихся отъ него выгодъ, во блыхъ рабочихъ поставило уже въ крайне невыгодное положеніе, которое въ значительной степени сказалось уже уменьшеніемъ числа ежегодныхъ европейскихъ выходцевъ, постоянно возрастающимъ числомъ возвращающихся на родину прежнихъ поселенцевъ, рабочими волненіями и очень замтнымъ уменьшеніемъ всеобщаго довольства, особенно въ самыхъ благодатныхъ участкахъ далекаго запада. Все это мы видимъ, по вправ-ли мы длать изъ этого какіе-нибудь обобщенія и выводы? Конечно, нтъ, для нихъ у насъ нтъ еще положительныхъ данныхъ. Можно сказать только, что, по всей вроятности, и въ самой Америк это дло современенъ приметъ иной оборотъ, а про Европу можно сказать наврное, что въ ней китайское наводненіе пойдетъ совершенно иною дорогою, т. е., что у насъ они явятся главнйшимъ образомъ фабричными рабочими, а въ Англіи, можетъ быть, и земледльцами по найму,

Америка по отношенію къ китайской эмиграціи не приняла еще никакихъ ршительныхъ и окончательныхъ мръ. Правда, въ текущемъ году вашингтонскій конгресъ выказалъ уже нкоторую податливость на запретительныя предложенія западныхъ штатовъ, но, съ другой стороны, все еще раздаются голоса и въ пользу китайцевъ, съ исключительно-филантропической точки зрнія, Мы позволимъ себ замтить, что какое-бы воззрніе ни установилось окончательно на этотъ счетъ въ правительств Соединенныхъ Штатовъ,— калифорнское или филантропическое, — это можетъ имть только временной и мстный интересъ, но для ршенія желтаго вопроса это совершенно безразлично. Филантропамъ, вполн основательно утверждающимъ, что китайцы такіе-же люди, какъ и мы, что насиліемъ отнимать у нихъ возможность нести свою рабочую силу, т. е. единственное свое достояніе, туда, гд оно всего дороже цнится, было-бы столь-же безнравственно, какъ и противно началамъ политической экономіи,— филантропамъ мы скажемъ: все это очень хорошо, но научите-же, какъ быть европейскому рабочему тогда, когда задльная плата упадетъ на минимумъ потребностей уже не европейскаго батрака, а голоднаго китайца, который радъ уже и тому, что его не бьютъ бамбуковой палкою, не ржутъ на куски, что и при низкой задльной плат ему все-таки открывается возможность лягаться не одними только вшами, разводимыми для этого на его собственномъ тл? Принять эту пониженную задльную плату и сообразно съ нею съузить и безъ того уже довольно ограниченный кругъ своихъ потребностей со стороны европейскаго рабочаго будетъ значить вступить въ то положеніе, которое зоологи называютъ регресивною метаморфозою, т. о, повернуться къ прогресу спиной. Да и гд-же предлъ этому попятному шествію? Очевидно, только на томъ минимум, который, будучи увеличенъ издержками перезда, перестанетъ казаться соблазнительнымъ даже для китайцевъ. Если принять во вниманіе, что въ одномъ ныншнемъ году въ Кита умерло отъ голода до семи миліоновъ человкъ, т. е. вдвое больше, чмъ сколько живетъ народа въ цлой Швейцаріи, что въ людныхъ городахъ откры то на базарахъ продается за 1 7s р. с. на съденіе пара живыхъ дтей,— то нельзя не сознаться, что предлъ этотъ далеко не успокоительный. По поводу этой продажи на съденіе живыхъ дтей считаемъ долгомъ замтить, вопреки увреніямъ многихъ синологовъ, что китайское законодательство признаетъ безусловно право отца на жизнь не только его дтей, но и женъ, и челядинцевъ. Въ отношеніи къ женамъ пользованіе этимъ правомъ въ значительной степени ограничено страхомъ кровомщенія со стороны родственниковъ жертвы, но относительно дтей всхъ возрастовъ оно примняется на практик довольно часто. Точно также законъ не запрещаетъ родителямъ всячески истязать своихъ дтей, напримръ, ослплять или оскоплять. Тмъ, которые печатно объявляютъ подобные слухи броднями, очень легко доказать свое положеніе, такъ что уже всякія сомннія на этотъ счетъ станутъ невозможными. Пусть они укажутъ статью уголовнаго кодекса, воспрещающую дтоубійство и полагающую за него опредленное наказаніе. Но такого закона нтъ. Китайцы народъ слишкомъ обстоятельный и, при своей страсти къ регламентаціи, конечно, не преминули-бы отличить случаи дтоубійства это всхъ, сродныхъ съ ними. Такъ и изъ книги отца Іоакинфа мы узнаемъ только, что отцеубійство воспрещается подъ страхомъ быть изрзаннымъ на куски, начиная съ ногъ. О дтоубійств-же почтенный патріархъ нашихъ синологовъ ограничивается однимъ только голословнымъ отрицаніемъ этого преступленія…

Но возвращаемся къ предмету.

Слдуетъ-ли распространяться о томъ, что стснительныя правительственныя постановленія насчетъ переселенія китайцевъ въ Америку, или даже и окончательное запрещеніе этого переселенія, никоимъ образомъ не могутъ быть сочтены за ршеніе китайскаго вопроса? Еслибы однимъ или нсколькими декретами можно было гд даться отъ этой грозы, то, по крайней мр, оптимисты моглибы надяться, что предприниматели, хоть въ нкоторыхъ передовыхъ странахъ Европы, найдутъ въ себ достаточно гражданской доблести для того, чтобы не прививать къ нашему экономическому организму этой заморской язвы въ ожиданіи узко-сословныхъ и во всякомъ случа еще сомнительныхъ выгодъ. Послднія надежды можно-бы было еще возлагать на то, что правительства, призванныя охранять не узко-сословные, а общіе національные интересы, съумли-бы обуздать корыстолюбіе предпринимателей и своею властью закрыть европейскіе предлы для непрошенныхъ гостей. Не станемъ разсуждать здсь о томъ, насколько были-бы основательны или неосновательны подобныя надежды. Допустимъ даже, что он осуществлены, что вс европейскія правительства стали ни точку зрнія англичанъ въ Новой Зеландіи и объявятъ врагомъ отечества каждаго, кто привезетъ къ намъ хоть одного китайскаго кули. Желтый вопросъ, такимъ образомъ, конечно, нсколько преобразится, но станетъ въ сущности все-же-таки не мене грознымъ для близкой культурной будущности европейскаго пролетаріата. Не имя возможности привлечь дешевую рабочую силу къ себ, европейскій капиталъ повторитъ чудо Магомета, т. е. сямъ пойдетъ на встрчу этому дешевому труду. Такъ-какъ въ предлахъ цивилизованнаго міра омываются постоянно уголки, дающіе у себя пріютъ, напримръ, игорнымъ домамъ, то нужно простирать оптимизмъ ужь слишкомъ далеко для того, чтобы не признать возможнымъ существованіе въ нашей непосредственной близости такого государства, которое не вступитъ во всеобщую коалицію противъ китайцевъ, а такъ-какъ капиталъ по самому своему естеству существенно космополитиченъ, то онъ и не замедлитъ эмигрировать туда, гд возможенъ его законный союзъ съ дешевымъ китайскимъ трудомъ. Само-собою разумется, что подобное бгство капитала изъ Европы будетъ по своимъ-послдствіямъ совершенно тождественно съ наплывомъ китайскихъ конкурентовъ на наши промышленные рынки.

Чтобъ уловить хоть какую-нибудь аріаднину пить въ этомъ головоломномъ лабиринт, мы волею-неволею должны задать себ вопросъ: да что же гонитъ китайцевъ на европейскую цивилизацію? Если причина эта дйствительно космическая, экономическая, т. е. если Небесное царство дйствительно перенаселено и не въ силахъ уже давать огромной масс обитателей необходимаго для охъ продовольствія, то мы заране должны примириться съ мыслью, что всесвтная культура переживаетъ одинъ изъ тхъ роковыхъ моментовъ. которые она уже два раза переживала на памяти нашей исторіи и которые постоянно сопровождались громаднымъ шагомъ назадъ обще-европейской или только наиболе близкой нашимъ патріотическимъ сердцамъ восточноевропейской культуры, тогда роковой, грозящій намъ переломъ дйствительно не только неотразимъ, но даже слишкомъ близокъ, и мы не имемъ передъ собою необходимаго времени для того, чтобы сознательно и разумно приготовиться къ его встрч, ибо подобное приготовленіе потребовало бы такой радикальной переработки всего основнаго строя нашихъ общественныхъ отношеній, которая еще не выяснилась въ сознаніи наиболе заинтересованныхъ ею нашихъ народныхъ массъ. Но если бгство китайцевъ изъ предловъ ихъ отечества окажется хоть въ нкоторой степени результатомъ общественныхъ и политическихъ условій, то и новое монгольское нашествіе на западноевропейскій міръ можетъ быть ее іи не вовсе предотвращено, то, по крайней мр, отодвинуто на такое неопредленное время, на которое загадывать было-бы теперь чрезмрною предусмотрительностью. Современная цивилизація иметъ въ себ еще множество мрачныхъ и безотрадныхъ сторонъ, въ одномъ только ее нельзя упрекнуть, именно въ недостатк изобртательности и энергіи, длающихъ сегодня дтскою игрушкою то, что какихъ-нибудь десять лтъ назадъ было фантастическою мечтою, безумною утопіею. Къ тому-же въ эпоху великихъ народныхъ переселеній или, поздне, при Чингизъ-хановыхъ потомкахъ, тучи азіятской саранчи налетали на насъ, какъ снгъ на голову, и мы тогда только узнавали о приближеніи врага, когда не оставалось никакой возможности борьбы, никакой надежды на спасеніе. Теперь мы давно уже предупреждены о той гроз, которая надвигается на насъ съ востока. Заблаговременно-ли? Этого мы не беремся ршить пока, хотя знать это было-бы въ высшей степени желательно.

Иной послдовательный мальтузіанецъ скажетъ намъ, что, пожалуй, ршительно все равно, можетъ-ли китайское населеніе быть теперь приведено въ соотвтствіе съ своею територіею, такъ какъ такое соотвтствіе, по ученію политико-экономистовъ, только для того и возстановляется, чтобы снова быть нарушеннымъ черезъ нсколько лтъ. Выступивъ на путь прогреса, китайцы неизбжно должны вступить въ состязаніе съ европейскою расою, и ршеніе желтаго вопроса можетъ быть только отсрочено на боле или мене долгое время впредь, а въ-конц-концовъ будущее все-же таки предвщаетъ мало добра европейской культур. Обстоятельное изслдованіе этого возраженія завело-бы насъ слишкомъ далеко. Довлетъ дневи злоба его! Убдимся, по крайней мр, въ томъ, что всей блой культур грозитъ одна общая опасность отъ желтаго врага и что, слдовательно, теперь ужь совсмъ не время намъ грызться между собою изъ-за химеръ зоологическаго патріотизма.

VI.

Въ мальтузіанств есть одна сторона, придающая этому экономически несостоятельному ученію неотразимую силу и привлекающая къ нему серьезные умы, нелюбящіе ршать общественные вопросы на основаніи чисто-субъективныхъ соображеній. Сторона эта, по нашему мннію, заключается въ томъ, что Мальтусъ первый напалъ на счастливую мысль перенести изслдованіе политико-экономическаго вопроса на строго-біологическую почву. Человкъ черпаетъ элементы матеріяльнаго своего благосостоянія изъ находящейся въ его распоряженіи среды, и всякій данный экономическій строй при научномъ его разслдованіи прежде всего долженъ быть разложенъ на слдующія дв составныя части: во-первыхъ, естественныя условія той среды, изъ которой данное общество вынуждается черпать первичные элементы своего матеріальнаго благоденствія, во-вторыхъ, активное отношеніе общества къ своей сред, т. е. степень его энергіи и умлости черпать изъ своей среды пригодные для его благосостоянія элементы. Нтъ такого сложнаго общественнаго строя, разнообразныя условія котораго не укладывались-бы въ эти дв категоріи, очень врно угаданныя Мальтусомъ и значительно облегчающія и упрощающія научное изслдованіе общественныхъ вопросовъ. Но самъ Мальтусъ отнесся къ длу ужь черезчуръ просто, почти съ дтскою наивностью. Изъ всхъ многообразнйшихъ отношеній, существующихъ между обществомъ и обитаемой имъ средою, онъ усмотрлъ т только первобытнйшія отношенія, про которыя съ наименьшею долею метафоричности и гиперболы можно сказать, что при нихъ среда кормитъ человка. Этою фундаментальною ошибкою обусловливается и вся дальнйшая узкость, односторонность и противорчивость его ученія. Коль скоро среда кормитъ человка, то само собою становится яснымъ, что прокормить десятерыхъ легче, чмъ прокормить сто и т. д. Само собою разумется, что среда сред рознь: ппая можетъ прокормить 10, другая 100 и т. д. Но, во всякомъ случа, оставаясь при томъ воззрніи, которое въ политико-экономической литератур получило право гражданства подъ именемъ мальтузіанства, мы вынуждены искать ключъ къ разгадк каждаго даннаго экономическаго строя въ численномъ соотношеніи цифры народонаселенія къ прокармливающимъ ресурсамъ среды, а это ршительно ни къ чему не можетъ привести, такъ-какъ въ этомъ смысл мы не имемъ ршительно никакихъ установленныхъ мрокъ или шаблоновъ, которые-бы можно было признать за нормы. Во Франціи одна десятина земли обезпечиваетъ безбдное существованіе одного количества людей, въ Англіи она-же отвчаетъ потребностямъ уже совершенно другой цифры населенія, въ Россіи снова отношеніе это совершенно иное, и мы не имемъ ршительно никакого основанія для того, чтобы признать то или другое изъ этихъ отношеній за нормальное.

Самъ Мальтусъ пытался, отчасти разсужденіемъ, отчасти-же при помощи статистическихъ данныхъ, установить подобныя нормы, безъ которыхъ положеніе о количественномъ соотношеніи между прокормляющими ресурсами среды и населеніемъ не можетъ имть ршительно никакого руководящаго значенія, но онъ дошелъ только до своихъ знаменитыхъ прогресій, о которыхъ даже и говорить совстно въ ученыхъ трактатахъ. Его послдователи, затратившіе на прославленіе его величія столько чернилъ и жолчи, не позаботились, однакожъ, пополнить оставленные имъ проблы, да они едва-ли-бы и могли сдлать это, такъ-какъ вс они несутъ на себ первородный мадьтусовскій грхъ, вытекающій изъ ошибочнаго предположенія, будто среда кормитъ человка, тогда какъ въ дйствительности человкъ кормится самъ, а изъ среды черпаетъ только первоначальный матеріялъ своей самокормительной дятельности. Прокормить десять человкъ безспорно трудне, чмъ прокормить одного, но прокормиться десять человкъ могутъ при такихъ условіяхъ, при которыхъ одинъ непремнно бы умеръ съ голоду, такъ-какъ слишкомъ многія производительныя работы совершенно невозможны безъ раздленія труда, а слдовательно, безъ колективности. На первый взглядъ можетъ показаться, что мы затваемъ пустую игру словъ, по тмъ не мене длаемое нами здсь различіе чрезвычайно важно. Мальтузіанцы-популяризаторы однимъ изъ убдительнйшихъ аргументовъ въ пользу своего ученія считаютъ ссылку на примръ семьи, пользующейся вожделннымъ благополучіемъ до тхъ воръ, пока она состоитъ изъ матери, отца и одного или двухъ дтей, но которая неизбжно впадаетъ въ нищету, коль скоро наплодитъ больше полудюжины младенцевъ. То-же самое, говорятъ они, — должно случиться и съ каждымъ обществомъ, коль скоро оно переплодитъ число своихъ состязателей на жизненныя блага. Доврчивая публика дйствительно вритъ имъ и подъ тишкомъ освдомляется о предупреждающихъ дторожденіе средствахъ. Тщетно Прудонъ приводитъ другой, столь-же вразумительный, но значительно ближе подходящій къ длу примръ работничьей мастерской, которая при десяти работникахъ можетъ не окупать издержекъ своего существованія, а при пятидесяти или семидесяти работникахъ будетъ давать огромные барыши, такъ-какъ доходность многихъ производствъ непропорціонально увеличивается съ возрастаніемъ размровъ производства. Оба эти примра одинаково справедливы, и вся разница только въ томъ, что семья представляетъ такую группу, которую кормитъ отецъ, одна постоянная рабочая сила, а мастерская представляетъ такую группу, которая кормится сама, да обыкновенно еще и другихъ кормитъ плодами своихъ трудовъ, и производительная сила которой возрастаетъ съ каждымъ новымъ конкурентомъ. Не станемъ распространяться о томъ, что всякое человческое общество, ладія или государство съ гораздо большимъ основаніемъ могло-бы быть уподоблено второй, чмъ первой изъ этихъ группъ.

Если среда кормитъ человка, то намъ только и остается вычислять, сколько душъ можетъ прокормить та или другая територія, а для подобнаго вычисленія не установлено пока еще никакихъ общихъ мрокъ, да мрки эти и необходимо должны мняться съ каждымъ измненіемъ политическихъ и общественныхъ условій. Если же человчество кормится само, то наши изслдованія значительно разнообразятся и усложняются, потому что всякая человческая дятельность зависитъ отъ множества разнороднйшихъ условій: тутъ и политика, и нравственность, и исторія необходимо должны быть приняты въ разсчетъ. Разумется, и численное отношеніе населенія къ естественнымъ ресурсамъ среды не можетъ быть вовсе упускаемо изъ вида, такъ-какъ всякая человческая дятельность непремнно опирается, въ-конц-концовъ, на вещественные элементы, черпаемые изъ вншней среды, неспособной давать ихъ безгранично. Только при послдней постановк вопроса это численное отношеніе населенія къ ресурсамъ среды отодвинется на очень отдаленный планъ, а при школьно-мальтузіанскомъ воззрніи оно заслоняетъ собою вс остальныя стороны дла. Мальтузіанецъ, объяснивъ нищенское положеніе какой-нибудь страны тмъ, что она перенаселена, считаетъ политико-экономическое обсужденіе вопроса совершенно поконченнымъ и станетъ разсуждать уже только о средствахъ, которыми вожделнное, но еще неуловленное наукою равновсіе можетъ быть возстановлено. Онъ выложитъ передъ вами весь страшный арсеналъ пресловутыхъ мальтузіанскихъ предупредительныхъ или карательныхъ мръ: нравственнаго или безнравственнаго воздержанія отъ дторожденія, законнаго или незаконнаго, но во всякомъ случа поголовнаго истребленія народившихся уже непрошенныхъ гостей, и въ вид паліатива — эмиграцію. Но съ нашей точки зрнія вс подобныя разглагольствованія напоминаютъ гораздо боле живодерню или публичные дома, чмъ науку. Самое слово: ‘перенаселенность’ должно быть изгнано изъ языка, претендующаго на нкоторую степень точности и опредлительности. Пусть установятъ абсолютныя или относительныя цифры, при которыхъ данная страна должна считаться перенаселенною. Пусть скажутъ намъ, почему Россія при 12-ти душахъ на одну квадратную версту перенаселена, а во Франціи 75 душъ кормятся на томъ-же самомъ пространств, не нуждаясь въ подспорьи лебеды и древесной коры? Одни-ли неизмняемыя космическія условія играютъ въ этомъ дл существенную роль, а если нтъ, то какъ уловить подлежащія измненію, зависящія отъ нашей самодятельности условія? Короче говоря, словами, что такая-то страна перенаселена, не ршается ровно ничего, а мальтузіанская политическая экономія не даетъ вамъ пріемовъ и методовъ для продолженія изслдованія, доведеннаго ею до этого, ничего собою неопредляющаго предла.

Вс эти предварительныя соображенія мы должны были высказать здсь прежде, чмъ перейти къ разсмотрнію причинъ, заставляющихъ китайцевъ бжать изъ своего далекаго отечества. Если причины эти дйствительно таковы, что измнить ихъ нельзя, то блая цивилизація, а боле непосредственнымъ образомъ — судьба благо пролетаріата, никакими мрами но можетъ быть ограждена отъ новаго монгольскаго нашествія, какъ мы это высказали въ конц предыдущей главы. Однажды узнавшіе дорогу въ наши края, голодные китайцы не легко дадутъ оттолкнуть себя въ родные предлы, гд ихъ ожидаетъ голодная смерть. Къ тому-же, если они только вынудятъ европейскія государства передлать существующія теперь въ нихъ законодательства въ смысл, насильственно охраняющемъ паши територіи отъ нашествія желтокожихъ работниковъ, то этимъ однимъ они уже окажутъ намъ вовсе не желательную услугу, потому что такимъ образомъ неизбжно усилится въ нашемъ гражданскомъ быту именно тотъ элементъ, который всего трудне примирить съ гуманностью, неразлучною спутницею всякаго прогреса.

Постараемся отдать себ строгій отчетъ въ условіи, необходимомъ для того, чтобы китайцы продолжали оставаться безопасными для Европы. До сихъ поръ Китай былъ государствомъ исключительно земледльческимъ и въ нашемъ экономическомъ быту игралъ роль довольно ничтожную* Теперь-же, увряютъ насъ,— населеніе этой страны перешло за тотъ предлъ густоты, за которымъ оно уже не можетъ прокармливаться на собственной територіи. Неизбжнымъ результатомъ этого и является наплывъ китайскихъ работниковъ сперва въ Америку, а потомъ, вроятно, и въ Европу. О статистик движенія народонаселенія въ Кита мы имемъ очень неудовлетворительныя свденія, слдовательно и проврить критически это положеніе нтъ никакой возможности. Достоврно извстно только то, что съ начала шестидесятыхъ годовъ населеніе Китая не только не увеличивалось, но даже уменьшалось (независимо отъ эмиграціи) во многихъ большихъ городахъ и въ нкоторыхъ областяхъ, опустошенныхъ послднимъ возстаніемъ. Многолюдный Нанкинъ на дв трети сожженъ, не тайпнагами, какъ увряетъ ла-Рошшуаръ, а богдыханскимъ войскомъ и иностраннымъ легіономъ, съ тхъ поръ онъ и не возрождается вновь. Насколько уменьшилось за время войны съ тайпингами населеніе другихъ мстностей,— мы ршительно не знаемъ, но что оно уменьшилось — это фактъ, котораго никто не оспариваетъ, А между тмъ эмиграція китайцевъ приняла угрожающее для блой цивилизаціи направленіе и размры только съ конца шестидесятыхъ годовъ, слдовательно, съ приращеніемъ или убылью китайскаго населенія она не иметъ никакой прямой связи. Записной мальтузіанецъ можетъ радоваться, узнавая изъ газетъ, что втеченіи ныншняго года уже до 7-ми миліоновъ китайцевъ погибло отъ голода. Злополучный годъ этотъ, а тмъ боле голодъ, еще далеко не кончился, и невозможно предвидть того предла, до котораго дойдетъ эта убыль. Вс средства, принятыя мстными властями, оказываются способными доставить голодающимъ только 3% всего потребнаго имъ количества пищи. Иностранцы, живущіе въ предлахъ Небесной имперіи, не въ силахъ оказать погибающимъ сколько-нибудь существенной помощи. Не подлежитъ ни малйшему сомннію, что убыль китайскаго населенія отъ этого бдствія достигнетъ такихъ размровъ, которые даже и не снились самымъ ревностнымъ и послдовательнымъ приверженцамъ англійскаго ученія объ уменьшеніи числа состязающихся, какъ о единственномъ средств противъ соціальнаго зла. Но тмъ не мене ныншній голодъ долженъ не уменьшить, а усилить число китайскихъ эмигрантовъ и грозящую отъ нихъ опасность для Америки и Европы. Парадоксальнымъ этотъ фактъ можетъ показаться только съ той ошибочной и узкой точки зрнія, которую мы отвергли выше. Въ дйствительности-же онъ объясняется очень просто: люди бгутъ изъ страны не потому, чтобы имъ тамъ не было мста, а потому, что имъ мшаютъ развивать у себя дома ту степень энергіи и самодятельности, на которую они способны. Мшать этому могутъ иногда, дйствительно, територіяльныя или другія естественныя условія, неподлежащія измненію по нашей вол, но это бываетъ только въ рдкихъ случаяхъ. Вообще-же говоря, между эмиграціей и многолюдствомъ страны невозможно установить никакой прямой связи. Англичане заселили штаты сверной Америки, гонимые туда вовсе не недостаткомъ накатныхъ полей у себя дома, а религіозными и политическими преслдованіями. Испанцы удлинили за океанъ, конечно, не отъ многолюдства и перенаселенности своего отечества. Въ настоящее время въ Европ наибольшее число эмигрантовъ представляетъ вовсе не т страны, гд народонаселеніе всего плотне. Ирландія, поставляющая ежегодно наибольшій контингентъ переселенцевъ въ отдаленные края, иметъ всего 63 человка на 1 квадратный километръ своей територіи. Въ Бельгіи относительное народонаселеніе доходитъ среднимъ числомъ до 181 (а въ максимум, въ цломъ западномъ Брабант до 290) душъ на 1 квадратный километръ, а между тмъ бельгійцы въ европейскихъ эмиграціяхъ считаются единицами. Можно-бы привести и еще десятки примровъ, несомннно свидтельствующихъ о томъ, что мнимая перенаселенность нкоторыхъ странъ не больше, какъ политико-экономическая химера, что связь между густотою населенія страны и эмиграціей ея жителей можетъ быть только чисто-случайная. Предполагать а priori, будто китайцы бгутъ отъ чрезмрной населенности своей страны, было-бы съ нашей стороны величайшею ошибкою.

Споковъ-вка насъ пріучали смотрть на Китай, какъ на страну, гд густота населенія доведена будто-бы до крайняго возможнаго своего предла и гд притомъ земледліе достигло степени совершенства, невдомой даже въ самыхъ передовыхъ странахъ Европы. Однако, пора-бы уже убдиться, что эти свденія, основанныя на показаніи первыхъ католическихъ мисіонеровъ, неимвшихъ никакого понятія о сельскомъ хозяйств, а о густот населенія цлой имперіи судившихъ по хвастливымъ показаніямъ самихъ китайцевъ и по тому, что они могли видть по близости столицъ,— что свденія эти, очевидно, ложны. Статистическія таблицы, изданныя въ Париж Гашеттомъ на текущій годъ, опредляютъ все народонаселеніе китайской имперіи въ 433,447,000 душъ, при територіи въ 10,290,500 километровъ, а это даетъ всего только 41 человка на каждый квадратный километръ. Правда, если мы примемъ въ разсчетъ только собственно Китай, гд населеніе всего гуще, то отношеніе это существенно измнится и мы уже получимъ приблизительно 101 жителя на каждый квадратный километръ. Однакожь, и эта цифра не оставляетъ уже никакого сомннія насчетъ того, что Китай населенъ не столь густо, какъ многія европейскія государства, неотличающіяся даже плодородіемъ своей почвы. То-есть по средней густот своего населенія Китай уступаетъ не только Бельгіи и Ломбардіи, но даже Англіи. Изъ таблицъ китайскаго народонаселенія по провинціямъ мы видимъ, что максимумы его нсколько выше того, который мы находимъ въ западномъ Брабант, только въ двухъ провинціяхъ: Кьянъ-су и Ньян-по, но это еще ровно ничего не доказываетъ, такъ-какъ при плодородіи китайской почвы и при благораствореніи здшняго климата, отчасти уже тропическаго, одн и т-же цифры пространства должны имть различныя значенія для Бельгіи и для Китая. Если мы только примемъ во вниманіе, что преобладающій видъ посвовъ въ Кита есть рисъ, дающій среднимъ числомъ урожай самъ-100, между тмъ какъ въ Европ лучшіе урожаи, при усовершенствованномъ англійскомъ сельскомъ хозяйств, немногимъ превышаютъ самъ40, и даже во Франціи не доходятъ до самъ-10, то мы легко поймемъ, что сравниваемыя въ этомъ случа величины далеко не однородныя и что намъ нтъ ни малйшаго основанія пугаться тхъ крупныхъ абсолютныхъ и относительныхъ цифръ, которыми любятъ иногда щеголять наши синологи. Короче говоря, принять а priori, будто китайцы бгутъ отъ перенаселенности, ршительно невозможно, это надо-бы было еще доказать, а между тмъ авторы, добросовстно изучавшіе этотъ вопросъ, приходятъ къ діаметрально противоположному заключенію. Сошлемся на уже много разъ помянутаго г. Венюкова, котораго глава объ эмиграціи китайцевъ превосходна, и мы жалемъ только, что не можемъ выписать ее всю. Вотъ что говоритъ онъ на стр. 37 своихъ ‘Очерковъ современнаго Китая’:

…’При вопрос о причинахъ колонизаціи китайцевъ, которые столь горды своею національностью, возникаетъ обыкновенно отвтъ, что главнымъ и даже единственнымъ поводомъ къ эмиграціи служитъ непропорціональность населенія со средствами содержанія, съ производительностью страны. Пребываніе въ большихъ торговыхъ городахъ и ихъ окрестностяхъ, гд дйствительно люди живутъ очень тсно и гд голодный пролетаріатъ очень многочисленъ, укрпляетъ этотъ взглядъ и длаетъ его какъ бы аксіомою. Однакожь, при нсколько внимательномъ знакомств съ Небесною имперіею возникаетъ сомнніе, дйствительно-ли одна излишняя людность страны заставляетъ китайцевъ оставлять ее. Четырехсотъ-миліонное населеніе занимаетъ вдь територію въ 95,000 квадр. м., и, слдовательно, средняя густота населенія не превышаетъ средней населенности большей части Франціи, откуда вовсе нтъ эмиграціи, и уступаетъ людности Бельгіи, прирейнскихъ земель и даже нкоторыхъ уздовъ Польши. Затмъ самое поверхностное знакомство съ внутренностью Китая удостовряетъ, что еще обширныя пространства въ Срединномъ царств остаются необработанными, и не только на горахъ, но и въ равнинахъ, даже около Пекина. Старые разсказы Риччи и другихъ іезуитовъ оказываются поэтому неточными, и никто, бывавшій въ Кита, не ршится сравнить эту страну, напр., съ Ломбардіей или Бельгіей, разв будутъ взяты для сравненія долина Ян-це-кьянга или окрестности Кантона, Нингпо и т. п.’ ‘Дешевизна многихъ продуктовъ земледлія доказываетъ, что не общій недостатокъ первой потребности, хлба, есть причина эмиграціи, а бдность низшихъ классовъ — результатъ дурного управленія страною, и небезопасность, опять-таки отъ чиновничьяго произвола, личности и собственности людей съ состояніемъ’.

Въ доказательство своего мннія, что эмиграція китайцевъ должна быть если не исключительно, то, по крайней мр, главнйшимъ образомъ отнесена къ причинамъ политическимъ и общественнымъ, г. Венюковъ приводитъ чрезвычайно вскіе доводы. Оставляя свою родину, злополучные кули обыкновенно ничего не знали до сихъ поръ о странахъ, куда они отправляются, кром нелпыхъ басонъ, распускаемыхъ умышленно мандаринами о варварств всхъ вн-китайскихъ странъ, само собою разумется, что они шли въ Америку или въ англійскія, испанскія и голандскія колоніи съ мыслію или погибнуть въ этихъ трущобахъ, или же, наживъ тамъ небольшой капиталъ, возвратиться на родину. Но посл непродолжительнаго знакомства съ заграничными порядками, несмотря на далеко недружелюбный пріемъ, встрчаемый ими повсюду на чужбин, они уже отбросили эти патріотическія мечты. Вковыя врованія китайцевъ заставляютъ даже бднйшаго китайскаго кули содрагаться при мысли о томъ, что прахъ его будетъ зарытъ въ чужой земл, вдали отъ прочихъ предковъ. Поэтому между китайскими эмигрантами повсюду образуются компаніи, гарантирующія своимъ членамъ, что бренные останки ихъ непремнно будутъ доставлены на родину, бальзамированные или испепеленные по обряду буддійскихъ сектъ. Въ С.-Франциско за городомъ отведено мсто для сжиганія китайскихъ труповъ. Пепелъ тщательно упаковывается и отправляется въ Небесное царство на нмецкихъ парусныхъ судахъ. Живые-же китайцы почти никогда не переплываютъ Тихій океанъ по направленію отъ востока къ западу, а съ каждымъ пароходомъ, приходящимъ изъ Гон-Конга или изъ Шанхая въ Америку, ихъ прибываетъ въ Соединенные Штаты отъ 500 до 700 человкъ, иногда и больше. Многіе китайцы уже успли очень значительно разбогатть въ колоніяхъ, особенно во французскомъ Сайгун, гд имъ удалось забрать въ свои руки опіумпуто монополію. Но они всего мене помышляютъ уже о возвращеніи подъ охранительную снь своего ‘сына неба* и его ставленниковъ. Многіе изъ этихъ китайскихъ богачей завелись на чужбин великолпными дворцами, свидтельствующими о томъ, что они не считаютъ себя временными гостями той варварской страны, куда нкоторые изъ нихъ пришли голодными, оборванными и избитыми. Всмъ русскимъ, бывавшимъ въ Сингапур, извстенъ роскошный домъ нкоего Вампу, одного изъ первостатейныхъ богачей англійской Индіи, неизвстно какимъ образомъ добившагося чести считаться русскимъ консульскимъ агентомъ въ этомъ важномъ порт всемірной торговли. Конечно, съ каждымъ годомъ мандаринамъ все трудне становится уврять своихъ подчиненныхъ въ томъ, что вн ихъ охранительной сни повсюду существуетъ только безобразіе и варварство. Однакожь, не будемъ забывать, что рчь идетъ о Кита, гд правительственный произволъ, начиная сознавать, что ему приходитъ конецъ, утрачиваетъ всякую удержъ, и гд вслдствіе этого всякіе курьезы возможны. Мы уже не говоримъ о недавнемъ разореніи шанхайской желзной дороги, скупленной для этой цли правительствомъ по дорогой цн. Упомянемъ только слдующій фактъ, за достоврность котораго мы вполн ручаемся и который, насколько вамъ извстно, не былъ еще обнародованъ въ Европ. Когда угрозами европейскихъ державъ пекинскій дворъ былъ вынужденъ допустить представителей иностранныхъ державъ къ аудіенціи у богдыхана безъ соблюденія ими унизительнаго китайскаго этикета, то мандаринами была пущена брошюрка, разсказывавшая очень патетически о томъ, какъ ‘западные варвары’ были небомъ наказаны на свою гордыню: осмлившись взглянуть въ лицо лучезарному сыну неба, они пали, какъ громомъ пораженные, къ его ногамъ! Одни такъ и испустили духъ при этомъ, другіе-же, и въ томъ числ, кажется, г. Вицевъ, нашъ уполномоченный при пекинскомъ двор, были милостиво исцлены богдыханомъ, передъ которымъ они сознали свое ничтожество.— ‘Какъ ни безцеремонны французскіе чиновники и офицеры въ обращеніи съ китайцами, какъ ни грубо пристрастны къ нимъ англичане и американцы, которые вс, отъ посланниковъ и губернаторовъ до лавочниковъ и фермеровъ, видятъ въ сынахъ Небесной имперіи опасныхъ промышленныхъ соперниковъ и, слдовательно, жесточайшихъ враговъ,— такъ заключаетъ г. Венюковъ эту часть своего обзора, — но все-таки китайцу лучше живется въ Сайгун, Гон-конг и С.-Франциско, чмъ гд-либо въ Чэнъ-ду-фу или въ Нанкин’.

Переходя затмъ къ обозрнію того направленія, которое китайская эмиграція принимаетъ все ршительне съ каждымъ годомъ, почтенный авторъ замчаетъ, что желтокожіе выходцы преимущественно устремляются въ т страны, гд существуютъ европейски устроенныя либеральныя правительства, и что они тщательно минуютъ такія мстности, которыя лежатъ къ нимъ гораздо ближе,— какъ, напримръ, Аннамъ, куда бгутъ только преступники,— обладаютъ роскошною природою,— какъ, наприм., Новая Гвинея, — и гд они представляли-бы собою передовой культурный элементъ, встрчали-бы значительно слабйшую конкуренцію и могли-бы пріобртать поземельную собственность. Мы прибавимъ отъ себя только, что китайцы и между европейски устроенными правительствами научились уже выбирать. Они неохотно идутъ, напримръ, въ испанскія колоніи на Филипинскихъ островахъ, гд имъ, однакожь, при ихъ лакейскихъ доблестяхъ очень удобно было-бы эксплуатировать благородныхъ гидальго. Точно также и въ южную Америку, т. е. преимущественно въ Перу, значительна была только та насильственная китайская эмиграція, которою исключительно славился портъ Макао до разрушенія этого города тай-фуномъ 1873 года. Эта торговля китайскими кули только тмъ и разнилась отъ торговли неграми, что торговцы чернымъ мясомъ вынуждены были покупать свой живой товаръ, тогда какъ предприниматель изъ Макао нанималъ китайскихъ батраковъ, которыхъ передавалъ потомъ въ кабалу, южно-американскимъ патронамъ. Такимъ образомъ злополучный негръ представлялъ въ глазахъ корыстолюбиваго начальника судна довольно уважительную цнность, имъ дорожили, какъ дорожатъ быкомъ или лошадью. Боле несчастный китаецъ не имлъ и этого огражденія своей личности: на пріобртеніе его тратилось много-много какихъ-нибудь 5 р. с., главнйшимъ образомъ на подкупъ чиновниковъ и за труды вербовщиковъ. Удовольствіе выбросить его за бортъ стоило меньше, чмъ выпить бутылку шампанскаго въ южно-американскомъ трактир.

А что, читатель, если-бы китайцы ваходили у себя дома то, чего они съ неудержимою энергіею и стремительностью отправляются искать въ отдаленные и негостепріимные для нихъ края, терпливо вынося при этомъ такія невзгоды и лишенія, при однихъ разсказахъ о которыхъ у насъ съ вами волосы дыбомъ станутъ на голов?— Тогда, быть можетъ, проклятый желтый вопросъ, надъ удовлетворительнымъ разршеніемъ котораго тщетно трудятся въ разныхъ странахъ Европы и Америки много свтлыхъ умовъ, отодвинулся-бы самъ собою въ отдаленное будущее, о которомъ,— какъ мы уже выше замтили,— было-бы слишкомъ преждевременно заботиться теперь, пока мы еще съ достоврностью не знаемъ, въ какомъ обновленномъ вид выйдетъ европейское общество изъ переживаемаго имъ теперь повсемстнаго кризиса. Въ подобномъ дл много значитъ выиграть время. Для практическаго англійскаго джентльмена изъ Сити ‘время — деньги’, т. е. то, что есть наиболе драгоцннаго для него въ этомъ свт, а для мыслящаго человка время есть прогресъ, т. е. источникъ цлебныхъ средствъ противъ множества всякихъ недуговъ.

Выводъ изъ всего сказаннаго ясенъ и простъ: китайцамъ нужны не новыя територіи, а новыя учрежденія и новые нравы. Трудно усомниться въ томъ, что они предпочтутъ имть ихъ дома у себя, чмъ идти искать ихъ въ т края, пролетаріатъ которыхъ не дастъ-же безъ боя стереть себя съ лица земли или загнать себя въ хорошо ему вдомыя трущобы пущаго мрака и нищеты. Изъ этого уже нетрудно заключить, въ чемъ заключается истинное призваніе Россія и всякой другой страны, дйствительно солидарной съ европейскою цивилизаціею. Не трудно усмотрть также, въ какой мр способенъ содйствовать осуществленію этого пашсго историческаго призванія въ Азіи тотъ антагонизмъ нашъ съ англичанами, о которомъ мы уже такъ часто упоминали на страницахъ этого очерка. На Гинду-Куш или на Гималай разршится этотъ будто-бы стихійный, невымышленный антагонизмъ, какъ ни будетъ колосальна въ размрахъ та роковая борьба, отъ которой мы ждемъ окончательной ликвидаціи нашихъ старыхъ счетовъ съ коварнымъ, но мощнымъ въ культурной борьб Альбіономъ, — намъ все-таки не удастся раздуть эту дипломатическую ссору въ міровой вопросъ, и она до конца останется мелкимъ эпизодомъ культурной исторіи XIX столтія. Мы дйствительно живемъ въ вкъ роковой, упорной, міровой борьбы, въ которой найдется свое мсто всякому мужественному, умлому бойцу, въ которой и при дружномъ содйствіи всхъ, имющихся въ наличности культурныхъ бойцовъ, побда далеко еще не гарантирована впередъ за блою цивилизаціею. Распри и взаимное недовріе другъ къ другу европейскихъ державъ составляютъ въ настоящее время единственную надежную опору чудовищныхъ деспотическихъ правительствъ Азіи, а застой, поддерживаемый насильственно этими правительствами въ отдаленныхъ краяхъ, неизбжно заражаетъ и насъ своими міазмами.

Но съ измненіемъ къ лучшему политическихъ условій своей, страны, останутся-ли китайцы при своей роли чисто-земледльческой страны, народа, производящаго для вывоза только сырье и, взамнъ его, потребляющаго продукты европейскаго труда, т. е. главнйшимъ образомъ хлопчато бумажныя и шерстяныя ткани?

Чтобы хоть сколько-нибудь основательно отвтить на этотъ вопросъ, мы вынуждены были-бы вдаться въ такое обстоятельное изслдованіе условій земледльческаго быта Китая, которое не легко улеглось-бы въ размры этого очерка. Для подобнаго изслдованія мало припасено основательныхъ и достоврныхъ данныхъ даже въ спеціальной литератур этого предмета. Мы имемъ подъ рукою превосходный очеркъ ‘Поземельная собственность въ Кита’, помщенный г. Захаровымъ въ Трудахъ пекинской духовной миссіи, за 1853 г. Очеркъ этотъ переведенъ на англійскій и нмецкій языки и послужилъ основою многихъ работъ объ экономическомъ стро Китая. Однакожъ, длать изъ него какіе-либо общіе выводы въ интересующемъ насъ смысл было-бы не легко. Мы видимъ только изъ труда г. Захарова и изъ французскихъ работъ Потье, что въ Кита аграрныя условія находятся уже съ давнихъ поръ въ какомъ-то очень ненормальномъ состояніи, служащемъ одною изъ главныхъ причинъ постоянно повторяющихся танъ народныхъ волненій. Господство принциповъ общиннаго землевладнія періодически смняется тамъ господствомъ діаметрально-противоположныхъ началъ личнаго землевладнія, а мы знаемъ только офиціальныя соображенія, руководствуясь которыми, различныя господствовавшія въ Кита династіи переходили отъ одного изъ этихъ началъ къ другому. А намъ по учиться тому, какъ мало подобныя офиціальныя мотивированія декретовъ способны выражать конкретную жизнь страны. Съ давнихъ поръ землевладніе въ Кита застыло на принцип личной собственности, но ныншній складъ его никоимъ образомъ не можетъ считаться за окончательный, ибо мы уже видли, что Тай-пингъ-ванъ началъ свою переорганизацію государственнаго устройства Китая съ изданія новыхъ аграрныхъ законовъ. Не подлежитъ ни малйшему сомннію, что всякое серьезное преобразованіе Небесной имперіи должно будетъ идти по тому-же пути. Только тогда, когда новыя поземельныя начала въ Кита достаточно опредлятся, можно будетъ съ нкоторою достоврностью отвтить на выше поставленный вопросъ. Здсь-же замтимъ только, что вопросъ этотъ, могущій за-живо затронуть интересы преимущественно англійскихъ капиталистовъ и работниковъ на хлопчато-бумажныхъ фабрикахъ, не иметъ, однакожь, универсальнаго значенія. Очень вроятно, что китайцы, устроившись удовлетворительно у себя дома, перейдутъ постепенно къ индустріяльному строю общественности и перестанутъ быть, по крайней мр, по нкоторымъ предметамъ, дапниками европейскихъ фабрикантовъ. По нкоторымъ-же другимъ они даже легко могутъ современенъ выступить соперниками англичанъ на отдаленномъ восток. Это, напримръ, въ особенности легко предвидть по отношенію къ хлопчато-бумажнымъ издліямъ, такъ-какъ хлопокъ ими добывается на мст. Но уже потому только, что переходъ отъ ныншняго исключительно земледльческаго строя китайскаго быта къ индустріяльному не можетъ совершиться внезапно, онъ не угрожаетъ европейскому пролетаріату и всей бдой цивилизація тою неминуемою бдою, которую ничто не въ силахъ отвратить, если продлится существующій теперь хаосъ въ политическихъ отношеніяхъ просвщеннаго Запада къ задыхающемуся отъ вковой неурядицы далекому Востоку.

Впрочемъ, наше дло было только обратить вниманіе читателя на то широкое русло, которымъ въ настоящее время течетъ міровая жизнь, указать ему т опасные пороги, о которые она тревожно бьется, грозя потопить утлую и нигд незастрахованную ладью блой цивилизаціи, и мы охотно передаемъ трудную и почетную роль лоцмановъ въ боле искусныя руки.

Л. Мечниковъ.

‘Дло’, No 9, 1878

ЖЕЛТЫЙ ВОПРОСЪ.

ЖЕЛТЫЙ ВОПРОСЪ.

Читайте также: