В тайге и тундрах, Мечников Лев Ильич, Год: 1876 читать онлайн, скачать электронную книгу fb2, pdf бесплатно

Время на прочтение: 37 минут(ы)

ВЪ ТАЙГ И ТУНДРАХЪ.

Незнанье — жалкая вина.
А. Пушкинъ.

Въ одномъ американскомъ роман, случайно попавшемся мн подъ руку, является героемъ наслдникъ будущяго богатства своего отца. Наслдство это состоитъ изъ земель въ Теннеси или какомъ-то другомъ плодородномъ, но мало заселенномъ штат. Дальновидный батюшка, имя въ виду благополучіе своего сынка и убжденный въ томъ, что современемъ обширныя пустоши, которыя онъ пріобрталъ цною тяжелыхъ трудовъ и лишеній, сдлаются источникомъ неисчерпаемаго богатства, воспиталъ своего сына въ полной увренности будущаго обладателя этими богатствами. Сынъ выросъ, какъ обыкновенно ростутъ батюшкины сынки, надясь, что его будущее впередъ обезпечено., Эта надежда портятъ всю жизнь его, она мшаетъ ему устроиться въ такихъ положеніяхъ, гд человкъ самаго зауряднаго ума и энергіи, но только неимющій за собой земель въ Теннеси, т. е. такого богатства, которое рано или поздно должно свалиться съ неба въ его руки, извернулся-бы преблагополучно, она вырабатываетъ изъ довольно способнаго юноши безпомощнаго и жалкаго Митрофанушку. Достигнувъ, наконецъ, зрлаго возраста, герой нашъ додумывается до той мысли, что наслдство отца оказало ему дурную услугу, съ проклятіемъ оставляетъ онъ свои заповдныя богатства въ Теннеси казн въ уплату накопившейся на нихъ недоимки въ 50 доларовъ, а самъ на эти-же 50 доларовъ отправляется въ Нью-Йоркъ, гд и принимается за устройство своей скромной судьбы уже не съ юношескими илюзіями воображаемаго богача, а на основаніи собственнаго труда, знанія и таланта, и подъ конецъ жизни добивается прочнаго общественнаго положенія. Но горькій упрекъ въ прежнихъ илюзіяхъ и напрасно потерянномъ времени не оставляетъ нашего героя до самой смерти и онъ, бросая печальный взглядъ на свое прошлое, умираетъ съ тяжелымъ сознаніемъ своей непоправимой ошибки.

Не напоминаетъ-ли намъ этотъ романическій наслдникъ нашей собственной исторіи, не рисуетъ-ли онъ намъ въ фантастическихъ богатствахъ Теннеси нашихъ вовсе не фантастическихъ тундръ Сибири? Не пора-ли и намъ отложить паши надежды на то, что ‘земля наша велика и обильна’, и взглянуть на это обиліе боле хладнокровно, послдовавъ примру теннесійскаго мечтателя, отрезвленнаго суровымъ житейскимъ опытомъ? Чтобы отвтить на эти вопросы фактически, мы намрены заглянуть здсь въ наши сибирскія тайги и тундры.

Капитальный бытовой фактъ, оставленный намъ отъ нашего прошлаго, есть ненормальное распредленіе нашихъ рабочихъ рукъ по лицу ‘великой и обильной’ земли русской. Благодаря историческому бродяжеству русскаго населенія и его смутнымъ стремленіямъ къ колонизаціи, ему приходилось селиться не тамъ, гд естественныя условія почвы и климата общали наибольшее вознагражденіе за трудъ, а въ тхъ непріютныхъ пустыряхъ и дебряхъ, которые не давали ему ничего, кром врной защиты отъ татарскаго набга, крпостного права и другихъ житейскихъ невзгодъ. Но когда народъ неотразимою историческою случайностью загоняется въ скудныя и непріютныя мста, не имя, такъ-сказать ничего за душой, то онъ естественно употребляетъ всю свою мощь и энергію на то, чтобы возможно лучше примниться къ условіямъ среды, его окружающей, чтобы извлечь изъ этой среды все, что она способна дать ему, и въ-конц-концовъ непремнно извлекаетъ изъ нея что-нибудь, такъ-какъ нтъ на свт такой злополучной територіи, которая, при разумной и энергической разработк ея, не прокормила-бы своихъ обитателей. Чего-бы, казалось, ожидать обездоленной горной Швейцаріи въ этомъ отношеніи, кром голодной смерти: ни полей, ни морей, ни горныхъ богатствъ у нея нтъ, а вдь жмветъ-же на ней разноязычное племя, ухитрившееся разыграть даже довольно видную роль въ исторіи общеевропейской цивилизаціи и культуры.

Совершенно иное было положеніе русскаго народа, нетерявшаго въ самыя трудныя минуты своей исторической жизни смутнаго сознанія, что онъ богатый наслдникъ неисчислимыхъ теннесійскихъ богатствъ, какихъ-то ‘кисельныхъ береговъ’ и ‘молочныхъ ркъ’, которыя рано или поздно свалятся на него точно съ неба. И вотъ въ ожиданіи этихъ обтованныхъ богатствъ, онъ не позаботился ни о развитіи своихъ наличныхъ силъ, ни о примненіи ихъ къ даннымъ условіямъ своей бытовой дйствительности, а ковырялъ какъ попало и гд попало свои пустоши и все надялся, что ‘молочныя рки’ сами притекутъ къ нему. Одъ даже о географическомъ положеніи обтованныхъ ему странъ иметъ довольно скудныя понятія: на Волг-ли он или на Днпр? въ Крыму или въ Сибири?— до поры, до времени это ему все равно, а вотъ придетъ оно — статья-то и обнаружится. Эта сбивчивость географическихъ свденій о положеніи своихъ ‘теннесійскихъ помстій’ отнюдь, однакожъ, не мшала ему стремиться туда всей душой, и мы вступили во второе тысячелтіе нашей исторіи все тми-же богатыми владльцами невдомо гд лежащихъ теннесійскихъ помстій, временно осужденные скитаться по міру съ одной надеждой и ожиданіемъ несмтныхъ богатствъ. Разумется, оказывались въ наличномъ владніи и мста, способныя при энергіи и труд производить не въ примръ больше, чмъ они производятъ, да кому-же охота тратить умъ и энергію на то, чтобы устроиться на временномъ кочевь, когда вотъ-вотъ придетъ оно — и перебирайся вновь на ‘кисельные берега’ да. на ‘молочныя рки’. Всякій срывалъ съ своего кочевья, что могъ, а могъ сорвать, при своемъ кочевническомъ отношеніи къ нему, конечно, очень мало, потому что не онъ управлялъ природой, а природа везд господствовала и помыкала имъ.

Ненормальное распредленіе рабочихъ силъ по отношенію къ производительнымъ богатствамъ страны было неизбжнымъ послдствіемъ нашего историческаго скитанія по земл русской, той капитальной ошибкой, за которую мы уже не дешево поплатились. Посл освобожденія крестьянъ она сдлалась еще боле очевидной, теперь стало ясно, что эта вковая ошибка составляетъ такой краеугольный фактъ, отъ исправленія котораго зависитъ устойчивость и дальнйшій ходъ всей отечественной культуры. Литература съ разныхъ сторонъ указывала на этотъ фактъ, и вопросъ, поднятый нашей жизнью,— вопросъ о новомъ и боле раціональномъ распредленіи рабочихъ силъ по государственной територіи, иносказательно говоря-вопросъ о ликвидаціи тепнесійскихъ богатствъ, былъ всегда самымъ жизненнымъ и жгучимъ вопросомъ нашего экономическаго быта.

Но увы! послдствія очень скоро показали, что о дйствительномъ положеніи этихъ теннесійскихъ имуществъ наши почтенные публицисты имли свденія столь-же скудныя, какъ и т, которыя почерпались темными массами русскихъ тружениковъ отъ бглыхъ солдатъ и перехожихъ скитниковъ о существованіи ‘кисельныхъ береговъ’ съ ‘молочными рками’. Сами публицисты слишкомъ поторопились своимъ выводомъ, что приведеніе въ равновсіе населенности свера и юга одной только европейской Россіи, гд густота народонаселенія, словно на зло теоріи Рикардо, такъ таки и остается до сихъ поръ обратно пропорціональна плодородію почвы,— можетъ если не вполн исправить, то наврное существенно облегчить вковую культурную ошибку. Въ послднія 5—6 лтъ мы стали догадываться, что наши теннесійскія поля лежатъ вовсе не тамъ, гд ихъ предполагали, что и въ Поволжь, и въ Новороссіи, гд мы думали при помощи одного только свободнаго перехода прокормить не знаю сколько миліоновъ сверныхъ крестьянъ, обдленныхъ природой, сами коренные жители уже начинаютъ жаловаться на скудость своихъ черноземныхъ почвъ и терпть голодухи.

‘Эхма! анъ кисельные-то берега совсмъ не тутъ!’ приходится воскликнуть обманувшимся публицистамъ, хотя въ существованіи кисельныхъ береговъ имъ все еще не хочется усомниться и разочароваться. Вопросъ о переход крестьянъ изъ нкоторыхъ малоземельныхъ мстностей принимаетъ нсколько новую постановку, благо подъ руками оказывается Сибирь, т. е. почти сказочное обиліе пустопорожнихъ полей, на мст которыхъ тмъ удобне можно предполагать все, что подскажетъ намъ услужливая фантазія, ибо того, что въ дйствительности лежитъ на этихъ необозримыхъ сибирскихъ пространствахъ, и но сіе время не знаетъ никто, ни даже самъ западно-сибирскій генералъ-губернаторъ, по откровенному признанію котораго имющихся о Сибири точныхъ свденій недостаточно даже и для административныхъ цлей.

Въ этой покой постановк вопроса о переселеніи все до такой степени своеобразно и неожиданно, что не знаешь, чему боле дивиться: тому-ли, что вопросъ о колонизаціи возникаетъ въ нашемъ отечеств съ его классическимъ черноземомъ тогда, когда среднее народонаселеніе европейской Россіи едва достигаетъ 12 ¹/₂ душъ на одну квадратную версту, тому-ли, что передовая группа нашихъ публицистовъ продолжаетъ искать экономическаго благосостоянія все въ тхъ-же кисельныхъ берегахъ да молочныхъ ркахъ, о производительныхъ свойствахъ которыхъ она сама, говоря откровенно, не иметъ никакихъ опредленныхъ свденій.

Первый фактъ, повидимому, крупне и многознаменательне. Въ самомъ дл, рчь идетъ ни боле, ни мене, какъ о томъ, что мы своимъ кочевническимъ, хищническимъ отношеніемъ къ естественнымъ богатствамъ своей родины успли истощить плодороднйшія отъ природы доля, не добившись даже того уровня матеріальнаго благосостоянія, который могъ-бы кое-какъ обезпечить среднимъ числомъ тринадцать человкъ, разбросанныхъ на квадратной верст. Нтъ сомннія, что сибирскія пространства необозримы, однакожъ, если мы съ тми-же пріемами и съ тою же степенью власти надъ силами природы, которыя выказывали до сихъ поръ, примемся за эксплуатацію и этихъ необозримыхъ пространствъ, то наврное и тутъ получится тотъ-же результатъ нашей умственной безпомощности и хозяйственнаго запустнія. Изъ 25 ¹/₂ миліоновъ квадр. верстъ всего пространства западной и восточной Сибири мы не знаемъ съ точностью, какая именно часть годна для воздлыванія. Принимая во вниманіе, что изотермическія линіи быстро понижаются къ востоку вообще, что значительная часть даже южной Сибири занята высокими горами и т. п., обыкновенно допускаютъ, что только ¹/₃ всего ея пространства можетъ считаться удобною для заселенія. Разсчетъ этотъ скоре преувеличенъ, чмъ ниже дйствительности, но допустимъ даже, что въ Сибири найдутся 10,000,000 квадр. верстъ, могущихъ дать пріютъ и обезпечить существованіе человку. Такъ-какъ, во всякомъ случа, мстности Сибири, уже по одной причин своего отдаленія отъ центровъ администраціи и торговли, несомннно мене удобны въ экономическомъ отношеніи, чмъ мстности южной Россіи, такъ-какъ и для европейской Россіи средній терминъ въ 12 ¹/₂ душъ на одну квадр. версту оказывается уже превышающимъ ваши культурно-хозяйственныя силы, то въ результат окажется, что эти необозримыя пустыни, о которыхъ мы мечтаемъ, какъ о кисельныхъ берегахъ, — это пресловутое ‘золотое дно’ едва-едва можетъ дать просторный пріютъ мене чмъ 100 миліонамъ душъ. Допустимъ, что ныншнее народонаселеніе Россіи удвоится и ему уже станетъ тсно въ предлахъ русской територіи. Максимумы относительнаго народонаселенія опредлить теоретически нтъ никакой возможности. Можно согласиться, что Бельгія и нкоторыя части Италіи, гд густота населенія превышаетъ 150 и даже 170 душъ на 1 квадр. версту, дйствительно уже перенаселены, что даже средній уровень населенности Англіи, съ Шотландіею и Ирландіей) (боле 100 душъ на 1 квадр. версту), тоже слишкомъ великъ и поддерживается только ненормальнымъ напряженіемъ производительности этой страны, окупается язвою пауперизма и опирается на экономически-политическую отсталость другихъ странъ, которыя Англія путемъ фритредерства эксплуатируетъ нещадно. Франція въ Европ представляетъ собою въ этомъ отношеніи дйствительно золотую середину, почти половина (48%) ея народонаселенія (въ Англіи только 12%) животъ сельско-хозяйственнымъ трудомъ и ни одного признака перенаселенности въ ней еще не оказалось. Между тмъ народонаселеніе здсь, дойдя уже до 70 слишкомъ душъ на 1 кв. версту, возрастаетъ совершенно естественнымъ путемъ и притомъ даже въ далеко не цвтущія годины ея политическаго и экономическаго быта. Что-же будетъ, читатель, когда и наше русское народонаселеніе дойдетъ до этихъ нормъ, сохранивъ свои ныншніе культурно-хозяйственные пріемы? Да вдь намъ не то, что ныншней государственной територіи, съ Сибирью и Кавказомъ, съ средне-азіятскими владніями, а и цлаго земного шара окажется недостаточно. Или утшать себя тмъ, что до этого дло не дойдетъ, что мы благоразумно воздержимся или судьба воздержитъ насъ отъ такого ненормальнаго размноженія? Да, оно можетъ быть и такъ, по утшительно-ли такое утшеніе — не думаю.

Нашъ разсчетъ могутъ упрекнуть въ мальтузіанств и въ банальности, потому что кто-же изъ насъ заботится о будущемъ? Но намъ хотлось-бы убдить читателя, что и наше настоящее въ дйствительности вовсе не такъ умилительно, какъ его рисуютъ намъ кисельные публицисты, что никакихъ неисчерпаемыхъ богатствъ у насъ за душою нтъ и что само пресловутое сибирское раздолье можетъ быть исчерпано очень скоро, даже непремнно скоре, чмъ явствуетъ изъ этого разсчета, если только исчерпывающая наша способность окажется прежней.

Въ нашихъ народныхъ массахъ,— мы это слышимъ со всхъ сторонъ,— все сильне и сильне сказываются стремленія къ переселенію за. Волгу, за. Уралъ, ни, Дарью рку или въ другія, столь-же невдомыя имъ палестины. Стремленіе это — результатъ вковой нашей исторіи и только смутное, стихійное стремленіе, а отнюдь не сознательный продуктъ свденій, хотя-бы отрывочныхъ и неполныхъ, о вожделнныхъ мстностяхъ и о той судьб, которая дйствительно ждетъ переселенцевъ въ этомъ повдомомъ для насъ краю. Никакая публицистика но вытравитъ изъ нихъ этого стихійнаго порыва, и въ этомъ отношенія, конечно, правы т, кто возстаетъ противъ стснительныхъ мръ, сдерживающихъ свободное колонизаціонное движеніе. Mo слдуетъ-ли изъ этого, что добросовстной публицистик ничего по остается боле длать по этому, сравнительно, новому вопросу о переход крестьянъ, какъ платонически воздыхать объ отмн этихъ стсненій? Конечно, нтъ.

Мы уже сказали, что ближайшій капитальный вопросъ, который предстоитъ разршить, не теоретически, а чисто-бытовымъ путемъ, нашей русской дйствительности, заключается въ нормальномъ распредленіи рабочихъ силъ по лицу нашей государственной територіи. Допустимъ, что крестьянамъ открытъ совершенно свободный переходъ изъ одной мстности въ другую. Что-же ручается намъ за то, что начавшееся тогда переселеніе за Волгу, за Уралъ, на Дарью рку или въ другія обтованныя окраины, будетъ дйствительнымъ началомъ того нормальнаго распредленія, о которомъ здсь идетъ рчь? Вдь нельзя-же стихійное стремленіе самихъ крестьянъ къ сытовымъ ркамъ съ кисельными берегами предоставить совершенно случайному и табунному передвиженію. Вдь нужно-же кому нибудь быть руководителемъ этихъ передвиженій. Или въ дух новой маниловщины, нежданно возрождающейся на столбцахъ и страницахъ не только почвенныхъ, но и другихъ нашихъ толстыхъ и тощихъ повременныхъ изданій, намъ скажутъ, что и безъ руководителей одна русская смекалка до всего доведетъ?

Изъ всхъ европейскихъ странъ одна Швейцарія до сихъ поръ возвела у себя переселенія отдльныхъ личностей и массъ на степень государственнаго учрежденія,— Швейцарія, гд географическія свденія распространены въ самыхъ темныхъ слояхъ крестьянскихъ массъ, но и та нашлась вынужденною принять это дло подъ свое особое руководство и контроль А прослдите хоть по журнальной стать исторію европейскихъ эмиграцій въ Америку!

Наша Америка,— скажутъ мн,— не за морями. Это такъ, но она за горами, да и едва-ли боле вдома тому, кому придется заселять ее, чмъ самые отдаленные края за-атлантическихъ материковъ вдомы ирландскимъ, нмецкимъ и швейцарскимъ переселенцамъ. Къ тому-же у насъ дло переселенія представляетъ совершенно иной оборотъ: рчь идетъ не о томъ, чтобы сбыть въ чужіе края избытокъ своего народонаселенія, а во сто врать усложняется тмъ, что наше переселеніе должно — какъ уже повторено было нсколько разъ — стать началомъ новой эпохи равномрнаго распредленія рабочихъ силъ соотвтственно производительнымъ источникамъ страны. Въ западныхъ государствахъ дло это совершалось исподволь, вками, а потому и прошло почти незамченнымъ, словно все размстилось стройными рядами само собою. Намъ приходится совершить этотъ элементарный культурный шагъ уже въ позднемъ період историческаго развитія. Поэтому-то оно и не можетъ обойтись у насъ безъ дятельнаго и раціональнаго руководства… А между тмъ намъ говорятъ, что даже въ офиціальныхъ кружкахъ еще не имется свденій объ обширнйшихъ государственныхъ областяхъ, — свденій, которыхъ было-бы достаточно для ежедневнаго административнаго’ обихода…

II.

Скоро отпразднуемъ мы 300-лтній юбилей присоединенія Сибири къ Россіи. Можно предсказать, что не ознаменуемъ мы его выставкою на подобіе той, которою Соединенные Штаты празднуютъ теперь 100-лтнюю годовщину своего независимаго существованія, не окончимъ и но начнемъ мы къ тому времени желзной дороги черезъ Сибирь къ Тихому океану, о которой ораторствовать въ Обществ бездйствія промышленности такъ легко, но которую проводить въ дйствительности такъ безполезно и трудно. Но нельзя предвидть, какой сборникъ издадутъ къ этому торжественному дню иркутскіе литераторы, оживится-ли хоть на мгновеніе замирающая Кяхта, этотъ ‘клочекъ элегантнаго Парижа въ монгольской степи’, какъ еще недавно выражался о ней одинъ иностранный ея поститель, и сколько выпьютъ шампанскаго красноярскіе купцы. Впрочемъ, послдняго, я думаю, будетъ выпито много. Да и не шутка: 300 лтъ! Посмотрите, что успли сдлать даже за меньшій срокъ англичане въ Индіи, въ Америк, въ Австраліи. Мене тридцати лтъ понадобилось, на нашихъ глазахъ, для основанія въ калифорнской глуши образцоваго города, уже имющаго въ себ одномъ больше народонаселенія, чмъ вс вмст взятые губернскіе города западной и восточной Сибири. А вдь Сан-Франциско, который мы почему-то привыкли считать за образецъ, за nec plus ultra необычайно быстраго городского развитія, въ дйствительности, однакожь, уступаетъ австралійскимъ городамъ, Мельберну и Сидни, разростающимся точно не по днямъ, а по часамъ, и прельщающимъ европейцевъ своею красотою, богатствомъ и удобствами. А вдь ни объ англійской Америк, ни тмъ паче объ Австраліи, не было и помину еще въ т времена, когда Ермакъ Тимофеевичъ уже билъ челомъ Грозному царю вновь завоеваннымъ царствомъ Кучума. Но, положимъ, тутъ дйствовала англо-саксонская раса, не даромъ славящаяся на весь міръ своею необыкновенною энергіею и предпріимчивостью. Но вотъ и другія націи, которыя, подобно намъ, не отличаются особенной расторопностью, а именно испанцы и португальцы, имъ также, какъ и намъ, приходится нести на своей исторіи тяжелые слды поздняго иноплеменнаго завоеванія и они стоятъ несравненно ближе къ намъ во своимъ государственнымъ и соціальнымъ способностямъ и стремленіямъ, а между тмъ и они успли за эти триста лтъ покрыть большую часть заатлантическаго материка цлою плеядою хотя и туго, по все-же развивающихся федерацій, республикъ, и даже создали бразильскую монархію съ 7-ми миліоннымъ населеніемъ. Обыкновенно на такія паралели смотрятъ, какъ на укоръ нашему патріотическому гонору, который особенно въ настоящій моментъ занесся превыше облакъ небесныхъ, но только путемъ сравненій и аналогій можно опредлить самое дйствительное положеніе, а опредливъ его, понимать, чего мы дйствительно стоимъ. Въ такихъ сложныхъ длахъ, каково заселеніе новыхъ странъ и образованіе обширныхъ колоній, проявляются, такъ-сказать, въ общемъ синтез самыя разнообразнйшія стороны и черты національнаго характера, цивилизаціи и бытовыхъ условій колонизующихъ народовъ, поэтому то подобныя паралели, въ смысл самопознанія черезъ сравненіе, должны бы быть особенно плодотворны… Не судьба-же насъ, полно, обидла до того, чтобы даже помсь испанскихъ флибустьеровъ съ краснокожими индйцами представляла но отношенію къ намъ высшую культурную породу, и если мексиканцы, перуанцы и бразильцы обгоняютъ насъ въ дл одушевленія культурною жизнью громадныхъ пространствъ, прежде вовсе безлюдныхъ или дикихъ, то должны-же быть этому какія-нибудь причины, не прямо обусловленныя природою или судьбою, а генеалогическими или сандальными особенностями.

Иногда приходится слышать мнніе, будто об Америки и Австралія находятся въ положеніи, несравненно боле благопріятномъ, чмъ наша Сибирь, для водворенія въ нихъ европейской цивилизаціи. Выгоды всего прибрежья Атлантическаго океана въ этомъ отношеніи, дйствительно, очевидны, но такъ-какъ и за изъятіемъ этого прибрежья еще остается въ Новомъ Свт много странъ, тянущихъ съ давнихъ поръ свою боле или мене гармоническую поту въ общемъ хор цивилизованныхъ государствъ, то такое мнніе могло бы быть принято только посл весьма обстоятельной и подробной проврки. Припять же безусловно, будто Сибирь, по самому своему положенію, или вовсе неспособна быть мстомъ жительства цивилизованнаго народа, или будетъ способна стать имъ только тогда, когда наша власть надъ природою значительно расширится, когда дальнйшее развитіе желзныхъ дорогъ и телеграфовъ дастъ возможность побждать громадность разстояній съ сравнительно малыми издержками, когда успхи техники научатъ насъ извлекать и при неблагопріятныхъ климатическихъ и почвенныхъ условіяхъ большія количества продукта и т. п.,— признать это, говорю я, — значило-бы стать въ вопіющее противорчіе съ тми фактами, которые уже достоврно извстны намъ относительно Сибири.

Крайне скудны т свденія, которыя до сихъ поръ добыты по части исторіи Сибири и мстными археологами, врод князя Кострова, и изрдка назжающими сюда изъ Петербурга изслдователями, начиная съ Лопухина и кончая г. Пейзеномъ, издававшими свои труды по-русски и не въ однихъ только спеціальныхъ изданіяхъ. Нсколько боле посчастливилось нмцамъ, начиная съ Палласа, Вера, Гельмерсена, Гумбольдта, кончая Кильбергомъ, Эрнаномъ, Кастроломъ, Миддендорфомъ (окончаніе путешествія котораго, начатаго, если, не ошибаюсь, еще въ 1845 г., вышло только въ конц прошлаго года) и др. Хотя большая часть изъ нихъ и путешествовали но Сибири на счетъ русской казны или академическихъ суммъ, однако, труды ихъ принадлежатъ все-таки къ нмецкой литератур, которая и оказывается до сихъ поръ самою полною изъ всхъ литературъ о Сибири. Помимо такихъ, боле или мене вскихъ и капитальныхъ сочиненій, которыя большею частью и по цп, и но изложенію доступны далеко не всмъ, нмцы имютъ уже нсколько популярныхъ книгъ, рисующихъ жизнь нашей Сибири съ разныхъ сторонъ и на-столько полно и добросовстно, на-сколько это возможно при неудовлетворительномъ состояніи научныхъ свденій о Сибири. Изъ числа послднихъ, я могу рекомендовать читателямъ небольшую книжку Альбина Кона (Kolm) ‘Sibirien’ (сибиряки), ничего подобнаго мы, конечно, не имемъ въ нашей отечественной литератур. Копъ пробылъ въ Сибири нсколько лтъ и пишетъ преимущественно о тхъ ея частяхъ, которыя ему самому привелось видть. Въ вид дополненія къ его, во всякомъ-случа, уважительному труду, тотъ-же издатель поручилъ извстному географу Ричарду Андре составить описаніе крайняго востока Сибири и Амурскаго края. Въ этой прекрасной компиляціи нмецкаго географа, находится, между прочимъ, и обстоятельный разсказъ о камчатскомъ бунт Беніовскаго, который намъ самимъ сталъ такъ недавно извстенъ. Замчательно, что даже изъ немногочисленныхъ сибирскихъ авторовъ нкоторые предпочитаютъ издавать свои труды по-французски (напримръ, г. Ник. Паткинъ, издавшій въ 1875 году свой ‘Aperu gnral de l’arrondissement de Krasnoyarsk’). Приводимъ мы этотъ знаменательный фактъ не какъ укоръ кому-бы то ни было, а только какъ несомннное указаніе на то, что нмцы и французы больше насъ самихъ интересуются Сибирью, хотя о кисельныхъ берегахъ за Ураломъ или Сыръ-Дірьей они и не думаютъ мечтать.

Какъ ни скудны свденія, которыя ма удалось почерпнуть изъ отечественныхъ и иностранныхъ источниковъ о прошломъ Сибири, можно, однакожь, съ полною достоврностью сказать, что Сибирь уже похоронила въ себ дн цивилизаціи, изъ которыхъ древнйшая и интереснйшая — чудская цивилизація, играла, по всей вроятности, и дли европейской Россіи немаловажную роль.

Уже Лопухинъ, въ изданномъ имъ въ 1771 г. ‘Дневник путешественника’, говоритъ о чудскихъ могилахъ въ южныхъ частяхъ уральскаго хребта. Здсь, въ покинутыхъ теперь, хотя едва-ли еще истощенныхъ серебряныхъ и мдныхъ рудникахъ находятся окаменлыя деревянныя, а отчасти и каменныя земледльческія орудія, оставленныя, конечно, но киргизами, до сихъ поръ незнающими земледлія. Подл Абацка въ тобольской губ., въ равнин, близь самой большой дороги, по которой ежегодно тысячами проводятся партіи ссыльныхъ, находятся большія четырехгранныя возвышенія, называемыя здсь ‘чудскими буграми’. Всего больше такихъ искуственныхъ возвышеній въ Минусинскомъ округ, гд ихъ называютъ ‘чудскими курганами’. Г. Пейзенъ изслдовалъ эти курганы въ пятидесятыхъ годахъ и опубликовалъ свои труды въ ‘Запискахъ Географическаго Общества’ и въ ‘Современник’. Въ Чичскомь хребт, составляющемъ западное продолженіе Малаго Алтая, нердки совершенно особаго вида доисторическіе памятники, которые называютъ ‘чудскими столбами’, а въ самомъ Маломъ Алта, у теплаго, такъ-называемаго ‘Святого озера’, находятся два большіе каменные всадника, по общему характеру весьма сходные съ изваяніями, которыя удалось извлечь изъ чудскихъ могилъ.

Всего обстоятельне ознакомилъ насъ съ этики доисторическими памятниками нмецъ Кольбергъ, изслдовавшій ихъ въ Забайкаль и собравшій изрядную колекцію чудскихъ древностей. Кельбергъ по оставляетъ никакого сомннія насчетъ того, что въ Забайкаль существуютъ остатки двухъ совершенно различныхъ цивилизацій, которые иногда смшиваютъ между собою подъ общимъ именемъ чудской. Остатки эти относятся къ различнымъ эпохамъ, причемъ замчательно то, что остатки позднйшаго періода, т. е. монгольскіе или, точне, татарскіе (о чемъ прямо свидтельствуютъ нердко находимыя въ нихъ надписи) — выражаютъ боле низкую степень культуры, чмъ остатки первобытные или собственно чудскіе, такъ-какъ откуда-нибудь да взялось-же это названіе, встрчаемое въ Сибири на каждомъ шагу, отъ Урала сплошь до Забайкалья. Позднйшія изслдованія вполн подтвердили мнніе Кольберга.

Сопоставляя вмст вс эти отрывочныя данныя, мы можемъ съ достаточною достоврностью нарисовать слдующую картину: въ эпоху, предшествовавшую появленію первыхъ варяжскихъ князей на русской земл, уже существовало вполн культурное племя по об стороны Урала, сплошь до Забайкалья. Западную границу этого племени опредлить не легко, за неимніемъ сколько-нибудь достоврныхъ данныхъ. Если допустить (а на это имются нкоторыя основанія), что племя это было чудь и притомъ та самая чудь, которую мы уже въ историческія времена находимъ на берегахъ Финскаго залива, то общій предлъ распространенія этой, до сихъ поръ почему-то вовсе не изслдованной нашими историками культуры, окажется очень уважительнымъ. Шафарикъ и Лелевель потратили немало труда и ума, чтобы доказать этимологическимъ путемъ тожество этой загадочной чуди съ чудянами, но вмсто этого ученаго дилетантизма было-бы гораздо полезне разъяснить наконецъ, въ какихъ отношеніяхъ стояла, дйствительно, эта сибирская чудь къ тмъ нашимъ доисторическимъ, но несомннно культурнымъ предкамъ, которые оставили но себ изслдованныя г. Григорьевымъ куфическія могилы.

Объ ископаемыхъ остаткахъ по эту сторону Урала уже было говорено на страницахъ ‘Дла’ за этотъ годъ, о сибирской-же культур мы можемъ сказать слдующее:

Она несомннно пережила нсколько послдовательныхъ ступеней развитія, такъ-какъ до сихъ поръ сохранились еще нкоторые памятники, относимые къ каменному періоду. Преобладаютъ, однакожь, бронзовые остатки, а впослдствіи являются и другія металическія издлія: золотыя я серебряныя, иногда съ украшеніями изъ сапфира и другихъ драгоцнныхъ камней. Альбинъ Копъ называетъ поляка, долго прожившаго въ Сибири и теперь перевезшаго въ Германію свою замчательную колекцію чудскихъ древностей, собранную имъ главнйшимъ образомъ въ нерчинскомъ управленіи, близь Баргузинска. Въ числ прочихъ упоминается о золотомъ кубк чрезвычайно художественной и изящной отдлки. Г. Степановъ въ Красноярск иметъ колекцію мднаго оружія, нердко находимаго въ золотыхъ пріискахъ. Изъ Селенгинска и другихъ забайкальскихъ мстностей не мало интересныхъ образцовъ разнаго рода вывезено Кольбергомъ и Эрманомъ.

Основываясь на всхъ этихъ открытіяхъ и изслдованіяхъ, можно утверждать, что чудь занимались земледліемъ, которому киргизы еще такъ недавно стали учиться и котораго большая часть сибирскихъ инородческихъ племенъ не знаетъ и до сихъ поръ. Она. занималась горными промыслами, глубоко чтила своихъ мертвыхъ, и большая часть теперь находимыхъ кургановъ есть ничто иное какъ гробницы. Чудь имла столь распространенный и до сихъ поръ между многими азіятскими и американскими племенами обычай погребать вмст съ мертвецомъ и нкоторые предметы его домашняго обихода: утварь и оружіе, а также изваянія, вроятно, игравшія роль идоловъ или амулетовъ. Замчаютъ, что эти чудскія изваянія похожи на древніе памятники ацтековъ. Въ иныхъ мстностяхъ или въ иныя эпохи покойники погребались въ сидячемъ положеніи. Могилы часто внутри выкладывались кирпичемъ.— Тотъ-же Кельбергъ нашелъ въ Забайкаль остатки чудскихъ водопроводовъ и мельницъ, а между тмъ въ настоящее время еще многіе русскіе переселенцы въ Сибири мелятъ зерна на ручныхъ жерновахъ!

Рядомъ съ этими мертвыми остатками чудской культуры слдуетъ упомянуть и о двухъ органическихъ представителяхъ этого, Богъ всть когда отжившаго міра: о вишн и свинь. Извстно, что въ Сибири въ настоящее время вишня не принимается. Г. Трапезниковъ, посл нсколькихъ, очень дорого ему стоившихъ опытовъ разведенія плодовыхъ деревьевъ въ Сибири, такъ-таки и былъ вынужденъ ограничиться отрицательными результатами. Правда, Альбинъ Конъ, будучи самъ спеціалистомъ по части огородничества и садоводства, утверждаетъ, что опыты эти производились при нарочито-нераціональныхъ условіяхъ. Мы тмъ охотне вримъ на этотъ разъ А. Кону, что, по свидтельству очевидцевъ, еще въ недавнее время между чудскими могилами близь Абацка виднлось нсколько вишневыхъ деревъ, послднее исчезло лтъ тридцать тому назадъ. Въ Сибири также имется особая мстная порода свиней, которая ростомъ и дородствомъ значительно превосходитъ аклиматизированную здсь русскую породу. Ее называютъ чудского, и родина ея, кажется, нерчинское управленіе, мстности котораго, особенно:же Баргузинскъ, изобилуютъ ископаемыми чудскими древностями.

Когда исчезла эта высшая изъ культурныхъ степеней, до сихъ поръ осуществленныхъ на сибирской почв,— этого съ достоврностію ршить нельзя, несомннно только, что она умерла не собственною своею смертью. Въ Тобольск, Рыбинск, Тар до сихъ поръ еще сохранились преданія о какихъ-то кровопролитныхъ битвахъ. На запад отъ Тары до сихъ поръ уцлли высокія — футовъ въ 40 или 50земляныя насыпи конической формы, которыя считаются у спеціалистовъ памятниками, воздвигнутыми на мст этихъ битвъ побдителями. Что побдители эти стояли на, низшей степени культурнаго развитія, чмъ побжденные,— въ этомъ не оставляютъ никакого сомннія памятники второй изъ вышеупомянутыхъ категорій. Побди гели эти были, во всей вроятности, т-же самые монголы, которые отсюда двинулись поздне на западъ и оставили столь неизгладимые слды и на достоврней исторіи нашего отечества. Кстати замтимъ, что монголы въ современной этнографіи составляютъ такую сбивчивую и ничего собою невыражающую категорію, которую даже и употреблять совстно въ сочиненіяхъ, претендующихъ на какую-бы то ни было степень научной точности. Ключомъ къ сколько-нибудь систематической классификаціи сверноазіятскихъ расъ служитъ изученіе нашихъ сибирскихъ инородцевъ. А между тмъ по этой части до сихъ поръ еще но сдлано почти-что ничего: Симонъ Далласъ до настоящаго дня долженъ оставаться настольною книгою каждаго, интересующагося этими вопросами. Кастренъ, безспорно, сдлалъ много для изученія самодскаго, тунгузскаго и остяцкаго языковъ, но, во-первыхъ, онъ слишкомъ исключительный лингвистъ, во-вторыхъ, одъ умеръ, не успвъ привести въ порядокъ вывезенный имъ изъ послдняго сибирскаго путешествія матеріалъ. Миддепдорфъ, котораго послдній выпускъ исключительно посвященъ этнографіи и снабженъ къ тому-же великолпными рисунками, даетъ не мало весьма драгоцнныхъ, но, къ сожалнію, очень неполныхъ, отрывочныхъ свденій… Что же касается нашихъ ученыхъ соотечественниковъ, то они сами побираются кой-какими свденіями о своей родин у тхъ-же нмцевъ. Такимъ образомъ недостатокъ свденій вообще, а свденій о близко-касающихся насъ предметахъ въ особенности, составляетъ Ахиллесову пяту нашего культурнаго быта по преимуществу. Онъ-то и поддерживаетъ въ насъ пылкія мечты о нашихъ неисчерпаемыхъ богатствахъ…

III.

Итакъ, нтъ сомннія, что чудская культура существовала въ Сибири, что эта цивилизація пала, очевидно, не подъ вліяніемъ какихъ-нибудь неблагопріятныхъ мстныхъ условій, а только вслдствіе завоеванія, или, точне говоря, вслдствіе цлаго ряда завоеваній, такъ-какъ едва-ли возможно допустить, чтобы вс разноязычныя и разнохарактерныя племена, которыхъ бренные останки еще остаются здсь и посл двухъ вковъ хроническаго вымиранія, явились сюда одновременно, подъ властью одного какого-нибудь вождя. Но куда-же двалась самая чудь — этотъ безспорно интереснйшій изъ древнихъ обитателей сибирской територіи? И почему-же патріархъ исторіи и этнографіи Сибири, Мюллеръ, не упоминаетъ о чуди въ числ племенъ, которыя существовали здсь во времена Ермака и Кучума, хотя онъ и насчитываетъ много такихъ племенъ, которыхъ въ настоящее время и слдъ простылъ, такъ-что у насъ не остается никакихъ данныхъ ршить, что это были за племена, Впрочемъ, не только со временъ Кучума, но даже съ конца XVII столтія, нкоторыя племена уже успли здсь исчезнуть безслдно. Такъ, напримръ, г. Ник. Латкинъ упоминаетъ о совершенномъ исчезновеніи ариновъ и качинцевъ, которые въ половин XVII столтія были еще на-столько сильны, что даже нападали на Красноярскъ.

Молчаніе Мюллера о чуди, впрочемъ, еще ровно ничего не доказываетъ. Весьма вроятно, что ‘чудь’ просто было собирательное прозвище, обозначавшее цлую федерацію многочисленныхъ народцевъ, носившихъ каждый свое особое названіе, хотя и принадлежавшихъ къ финскому семейству. Федеративная форма политическаго быта, по свидтельству достоврнйшихъ нашихъ историковъ, была очень распространена въ древности, по крайней мр, по сю сторону Урала. Если такъ, то легко могло быть, что, съ уничтоженіемъ федеративной связи подъ вліяніемъ завоеванія, исчезло и самое названіе, а оставшіяся въ живыхъ семейства каждаго отдльнаго народца разбрелись въ разныя стороны, всего боле на сверъ, а отчасти и за Уралъ. По крайней мр, племя зырянъ въ пермской губерніи, во 1-хъ, съ этнографической точки зрнія, весьма загадочно, во-2-хъ, one носитъ на себ явные слды давней и давно утраченной культуры. Наконецъ, нкоторыя части исчезнувшей чудской народности могли остаться и на прежнихъ мстахъ, уступая и подчиняясь вліянію завоевателей.

Чрезъ сумбуръ офиціальной классификаціи инородческихъ племенъ легко, однакожь, установить слдующія главныя ихъ группы:

I. Финская, къ которой относятся вогулы, остяки, самоды и юраки.

II. Монголы, которыхъ наиболе типическими представителями въ Сибири служатъ буряты, тунгузы и манджурскія народности.

III. Татары, къ которымъ, кром сибирскихъ собственно татаръ (тарскихъ, турскихъ, уйгурскихъ солнцепоклонниковъ), надо отнести якутовъ съ долганами и киргизовъ съ ихъ боле опредленнымъ тюркскимъ характеромъ.

Въ эту классификацію не входятъ народы крайняго сибирскаго Востока, о которыхъ мы не можемъ до сихъ поръ сказать ршительно ничего, что-бы имло хотя тнь научной достоврности. Кастренъ на основаніи своихъ лингвистическихъ, а Миддендорфъ — своихъ антропологическихъ изслдованій, равно отрицаютъ возможность создать изъ этихъ народностей какую-то особую расу. Впрочемъ, вс эти соображенія очень мало вяжутся съ главнымъ предметомъ моей статьи, но установить три выше названныя группы было необходимо въ видахъ удобства дальнйшаго изложенія.

Очень вроятно, что народы первой, т. е. финской группы, если не были самою чудью, то несомннно были причастны къ чудской цивилизаціи. Вс они, очевидно, носятъ на себ слды народовъ не первобытно-дикихъ, а утратившихъ свою древнюю культурность отъ вковыхъ столкновеній съ сильнйшими ихъ варварскими побдителями — монголами. Поздне другихъ, по крайней мр, въ западно-сибирскихъ предлахъ, пали остяки и сродные съ ними вогулы, которыхъ мы потому и рекомендуемъ, какъ представителей средняго термина этой группы. Слдовъ прежней культуры читатель въ нихъ найдетъ ужо мало, но они, по крайней мр, не отступили ни передъ древними своими побдителями, ни передъ русскими цивилизаторами. Во времена Ермака остяки, по свидтельству Мюллера, составляли сильное и не вполн подчиненное татарскимъ завоевателямъ племя, по крайней мр, они, на правахъ союзниковъ, выслали на помощь Ку чуму противъ казаковъ 20,000-ную армію. Даже при теперешнемъ своемъ упадк, они все еще не дошли до той крайней степени униженія, которую мы встрчаемъ на каждомъ шагу между сибирскими инородцами. Они воздлываютъ особое растеніе, волокна котораго даютъ нити боле прочныя и вмст съ тмъ боле нжныя, чмъ конопля, изъ этой ткани они длаютъ свои одежды, называемыя ‘мазницами’. Отъ нихъ русскіе узнали противоскорбутныя свойства черемши. Ирбитскіе, тобольскіе и тюменьскіо купцы ведутъ съ остяками довольно дятельную торговлю и даже имютъ для этой цла постоянныхъ агентовъ въ Березов и Нарыш, куда остяки являются платить свой ясакъ. Притсненія и надувательства, которымъ подвергаются при этомъ эти кроткія, хоть и одичалые потомки когда-то цивилизованныхъ отцовъ, можно легче вообразить, чмъ описать, мы бы не стали даже упоминать о столь обыкновенномъ въ этихъ мстахъ дл, если-бы остяки не выказывали весьма необычнаго въ инородцахъ протеста противъ такого образа дйствій своихъ просвтителей. Альбинъ Копъ разсказываетъ сцену, которой ему пришлось быть свидтелемъ во время его плаванія по Оби: на одной станціи остяки явились обмнивать рыбу на кумачъ, гвозди, бусы и т. п. товары, которые везъ для этой цли агентъ какого-то тобольскаго торговаго дома. Окончательная сдлка была умышленно отложена до той минуты, когда пароходъ уже трогался въ путь, и остякамъ оставалось, не посмотрвъ, забрать то, что имъ давалъ ловкій спекуляторъ, и убираться второпяхъ на свои байдары. На этотъ разъ операція, должно быть, оказалась особенно выгодною для купца, потому что одинъ изъ остяковъ, нагнавъ удаляющійся пароходъ вплавь, зарзалъ мошенника на глазахъ пасажировъ и матросовъ и бросился за бортъ прежде, чмъ его успли схватить.

Совершенно иное дло самоды: слишкомъ очевидно загнанные враждебною силою въ печорскія болота и холодныя тундры Сибири, изобилующія только графитомъ, они успли уже дойти до того крайняго предла вырожденія, котораго мы не встрчаемъ даже на низшихъ ступеняхъ человческаго существованія. А между тмъ достаточно взглянуть только на колекцію превосходно выполненныхъ самодскихъ типовъ, приложенную къ послднему выпуску ‘Ost-sibirische Beise’ Миддендорфа, чтобы убдиться, что это вовсе не какая-нибудь пившая порода людей, но крутыя обстоятельства ломятъ и богато одаренныя натуры. Обстоятельствъ-же круче тхъ, съ которыми приходится имть дло самодамъ, въ особенности-же восточнымъ втвямъ этого племени, даже и придумать мудрено. Тундра, ни которой они осуждены скитаться, та нова, что самодскіе шаманы утверждаютъ, будто Богъ ее и не сотворялъ вовсе, а она самопроизвольно явилась на свтъ божій. Миддендорфу пришлось прожить между самодами цлую зиму, и это обстоятельство дало ему возможность разглядть даже въ ихъ до-нельзя униженномъ быту несомннные слды прежней культуры. Это длаетъ большую честь спокойной и проницательной наблюдательности автора, такъ-какъ на первый взглядъ здсь ничего, кром превосходящаго всякое описаніе униженія человческой природы, разглядть невозможно: не только половая стыдливость, но даже несомннно свойственная многимъ животнымъ элементарная чистоплотность ими утрачены отъ тяжелой необходимости проводить въ повалку и безвыходно въ юрт долгія зимы. Грязь покрываетъ ихъ такою корою, что когда, съ наступленіемъ весны, они отъ нея отмылись (замняя мыло щелочными выдленіями своего собственнаго тла), то Миддендорфъ не могъ узнавать лица тхъ, съ которыми онъ безотлучно прожилъ 9 мсяцевъ. Оказывается однакожь, что и тутъ, какъ я выше замтилъ, существуютъ извстныя нравственныя понятія, даже моды и цлый кодексъ приличій, который не могъ зародиться при тхъ бытовыхъ условіяхъ, въ которыхъ самоды живутъ теперь. Замчательно между прочимъ, что самодская двица, несчитающая нужнымъ прикрывать свои половые органы въ юрт вокругъ огня, хотя-бы въ сообществ цлаго племени, будетъ навки опозорена, если бы кто-нибудь увидалъ обнаженную ея ногу. Притомъ самоды довели до замчательнаго совершенства выдлку кожъ, т. е. такую отрасль производства, которой не только сибирякамъ, но и намъ, русскимъ, весьма не излишне было-бы у нихъ поучиться.

Не могу по упомянутъ здсь объ остаткахъ крайне интереснаго племени юраковъ, которое г. Венюковъ не счелъ даже нужнымъ помстить на своей этнографической карт азіятской Россіи, такъ-какъ ихъ едва остается 500 человкъ (300 мужчинъ и 200 женщинъ), кочующихъ въ тундрахъ между Уральскимъ хребтомъ и Енисеемъ. Ихъ по справедливости можно назвать послдними могиканами чудской цивилизаціи: въ гордомъ отчужденіи отъ другихъ племена:, особенно-же отъ русскихъ, они вымираютъ, но не вырождаются. По наружному виду они крпче и значительно выше ростомъ всхъ другихъ инородческихъ племенъ западной Сибири, а также отличаются отъ нихъ чистоплотностью и особенною заботливостью о своихъ дтяхъ. При всемъ этомъ они совершенно безпомощны противъ двухъ страшнйшихъ бичей своего климата и быта: оспы и голоднаго тифа. Ихъ жилище называется ‘тюмень’ и весьма напоминаетъ вигвамъ американскихъ индйцевъ. Очень интересно было-бы изучить ихъ въ связи съ маленькимъ племенемъ баргузовъ близь Баргузинска, которое представляетъ нкоторыя, сходныя съ юраками, бытовыя черты: притомъ-же оба племени живутъ въ настоящее время въ мстностяхъ, изобилующихъ чудскими древностями. Но о баргузахъ лично мн очень мало извстно. Выше уже было говорено, что чудская цивилизація распространялась до Забайкалья, однако, на востокъ отъ Енисея мы уже не встрчаемъ завдомо-финскихъ племенъ. Такимъ образомъ, цлый рядъ фактовъ наводитъ насъ на мысль, что Сибирь досталась намъ вовсе не въ качеств совершенно первобытной, дикой страны, въ которой намъ приходилось-бы насаждать первые корни цивилизаціи и культуры, которыхъ, впрочемъ, мы и не думали насаждать, наша задача здсь была проще и легче: надлежало только возстановить и поддержать то, что уже и безъ насъ здсь давно существовало, и за это скромное дло мы были-бы съ избыткомъ вознаграждены тми удобствами и выгодами, которыя русскіе поселенцы непремнно извлекли-бы, встртивъ на мст ныншнихъ вымирающихъ инородцевъ, отъ которыхъ, кром тифозной и оспенной заразы, дйствительно можно позаимствоваться только очень немногимъ.— дружественныя и хорошо знакомыя съ мстными условіями племена, чудскія или монгольскія — это все равно.

IV.

Что чудская цивилизація въ Сибири пала подъ ударами монгольско-татарскаго завоеванія — это не можетъ подлежать сомннію. Нкоторую историческую и этнографическую загадку можетъ составлять только то, были-ли здсь, такъ-сказать, послдовательные періоды завоеваній монгольскихъ и татарскихъ, или-же монголы и татары приходили сюда вмст, въ вид сброднаго племени подъ властью какого-нибудь сильнаго общаго вождя, какъ они впослдствіи явились въ Европу? Но здсь ршеніемъ этого вопроса мы заниматься по станемъ, а лучше посмотримъ, какой бытовой строй водворился на развалинахъ прежней чуди.

Судя по наилучше сохранившемуся народу монгольской группы, т. е. по бурятамъ, культурный уровень этихъ побдителей былъ, безспорно, очень низокъ. Благодаря изслдованіямъ Густава Радде и Эрмана, мы знаемъ бурятъ лучше другихъ ихъ восточныхъ и западныхъ сосдей, одна кожъ, признаковъ когда-то высшей культуры въ нихъ отыскать не удалось и до сихъ поръ. Судя по языку, буряты несомннно доводятся близкими родичами знаменитымъ гуннамъ. Слово гуннъ (по-монгольски кутъ или куминъ) и теперь обозначаетъ человка на бурятскомъ нарчіи. Всмъ своимъ бытовымъ и психическимъ складомъ буряты напоминаютъ хорошо извстный типъ кочевыхъ завоевателей, зиждущихъ свое собственное благополучіе на порабощеніи и разореніи воинственно-слабйшихъ народовъ. Только въ недавнее время они стали усвойвать нкоторые пріемы культурнаго развитія. Такъ, буряты Братской волости (близь Балаганска) занимаются даже земледліемъ, по главное ихъ значеніе въ экономическомъ быту Сибири составляетъ извозный промыселъ. Товарныя сообщенія между Кяхтою и Иркутскомъ — центромъ нашей восточной торговли — поддерживаются исключительно бурятами, караваны ихъ идутъ зимою, въ декабр и январ, такъ-что самыя байкальскія гавани (Лиственичная и Посольскій монастырь) служатъ только станціями этого караваннаго пути. На льду Байкальскаго озера устраиваются обыкновенно и промежуточные караванъ-сераи, но такъ-какъ нердко проваливались здсь по только цлые караваны, но и станціи, то съ 1863 г. дорога ота начинаетъ все боле и боле замняться южною обходною дорогою. Съ развитіемъ пароходства по Ангар и Селенг, Посольскъ совершенно долженъ потерять всякое значеніе. Скотоводство и главнйшимъ образомъ табуны составляютъ одну изъ главныхъ статей бурятскаго народнаго хозяйства. Нечего и распространяться о томъ, что яти важныя для Сибири хозяйственныя отрасли находятся у бурятъ въ самомъ первобытномъ состояніи. Отъ сближенія съ русскими буряты не только сами не научились сколько-нибудь раціональному веденію этого дла, но, напротивъ, русскіе-же перенимаютъ у нихъ ихъ варварское обращеніе съ животными и ихъ первобытные способы обработки молочныхъ продуктовъ, преимущественно масла. Въ домашнемъ хозяйств бурятъ немаловажную роль играетъ продажность ихъ женщинъ. Едва только русскій, ссыльный, промышленникъ или путешественникъ, попадетъ въ бурятскую деревню или кочевье, мужчины спшатъ оставить его наедин съ своими красавицами. Если, по ихъ возвращеніи, жена или дочь можетъ показать какой-нибудь цнный, полученный ею подарокъ, то и сама она, и гость становятся предметомъ даже нкотораго уваженія. Вообще-же буряты не могутъ похвалиться классическимъ гостепріимствомъ кочевниковъ. Изъ ремеслъ у бурятъ довольно развиты т, которыя особенно важны въ кочевомъ быту, такъ, напримръ, бурятскіе кузнецы значительно лучше русскихъ. Это заставляетъ предполагать, что желзо имъ знакомо уже съ давнихъ поръ, а между тмъ въ настоящее время желзо привозится въ Сибирь съ Урала. Въ Нерчинск живетъ главный буддійскій жрецъ бурятъ — Бандида-Хамбо, впрочемъ, буддизмъ у бурятъ хотя и не выродился окончательно въ шаманство, но очень существенно перемшанъ съ суевріями, распространенными у всхъ сибирскихъ народовъ, а отъ нихъ перешедшими и къ русскимъ переселенцамъ Сибири, у которыхъ мы находимъ даже особый глаголъ шаманить, т. е. продлывать разные волшебные обряды, заимствованные у инородцевъ. Когда мы встрчаемъ у русскихъ сибиряковъ, напримръ, вру въ сохатаго, то мы еще можемъ не согласиться съ нмцами, будто она заимствована ими у бурятъ, такъ-какъ бурятскій сохатый совершенно тождественъ съ нашимъ домовымъ, но очень нердко мы найдемъ у переселившихся въ Сибирь нашихъ соотечественниковъ такія характеристическія суевріи, какъ, напримръ, ‘вынутіе души’ у живого человка, заимствованное, очевидно, у маленькаго племени сойотовъ, кочующихъ въ восточномъ Саян, близь знаменитыхъ графитныхъ копей Алибера. Сойоты эти говорятъ по-бурятски, но у нихъ сохранялось преданіе, будто прежде они имли свой особый языкъ, котораго теперь никто по знаетъ. Они ведутъ свой родъ отъ какого-то сказочнаго богатыря Ирхита и считаютъ себя родственника мы, кажется, манджурскаго племени урепховъ, кочующихъ вн сибирскихъ предловъ, за Мунку-Сардякомъ, у озера Коссоголъ, Пермикинъ постилъ уръенховъ въ 1857 г., по порученію графа Перовскаго, въ поискахъ за мдной рудой я за ляписъ-лазуремъ. Онъ нашелъ у нихъ такую ступень матеріальнаго благоденствія и культуры, которой не достигъ еще ни одинъ монгольскій народъ въ предлахъ Сибири.

Возвращаясь къ бурятамъ, замтимъ, что хотя они и лучше другихъ своихъ собратій съумли приспособиться къ новымъ политическимъ условіямъ, но тмъ не мене постепенно нищаютъ и вымираютъ даже довольно быстро. Въ Братской волости ихъ остается всего до 50,000.

За втвь бурятскаго племени считаются также караіассы, кочующіе въ лсахъ на сверномъ склон Малаго Алтая, въ особенности на рк Уд. Они дйствительно говорятъ по-бурятски и носятъ сходную съ ними одежду, во всхъ-же другихъ отношеніяхъ представляютъ съ ними очень мало общаго. Въ особенности они отличаются своимъ рыцарскимъ духомъ и гостепріимствомъ, благодаря которому нашъ такъ-называемый ‘бродяжій путь’ идетъ черезъ ихъ мстность. Карагассы едва-ли не лучшіе во всей Сибири охотники а имютъ совершенно своеобразныя ружья, хотя, повидимому, охота стала почти исключительнымъ ихъ промысломъ только съ тхъ поръ, какъ варварское выжиганіе лсовъ вынуждаетъ ихъ къ частымъ перекочевываніямъ изъ одного лса въ другой. Еще лтъ двадцать пять тому назадъ карагассовъ считалось 3,000 душъ, теперь ихъ уцлло только нсколько сотенъ. Уже 25 лтъ тому назадъ у нихъ не было домашнихъ животныхъ, кром оленей, за то достаточныя семьи имли ихъ отъ 800 до 1,000 головъ, теперь-же хозяйство и съ 30-го оленями уже считается очень достаточнымъ. Карагассы — чистые солнцепоклонники, и мы не знаемъ у нихъ слдовъ буддизма или шаманства. Въ ихъ мстности сохранились какія-то каменныя постройки, о которыхъ намъ тоже очень мало извстно.

Карагассы платятъ ясакъ нижнеудинскому исправнику. Самъ по себ этотъ ясакъ, для нихъ, какъ и для большинства инородцевъ, не обременителенъ, но сборъ его происходитъ нижеслдующимъ образомъ: исправникъ является на мсто, назначенное для сбора, въ сопровожденіи 20 или 30 казаковъ, карагассы ждутъ этого назда, какъ грома, и тотчасъ-же начинаются торги съ ихъ старшинами, т. е. опредляется то количество мховъ, которое исправникъ беретъ себ за то, чтобы признать мха, предназначенные въ уплату ясака, годными. Торги эти длятся иногда цлую недлю. Правительство запрещаетъ продавать инородцамъ водку, по нижнеудинскіе купцы находятъ слишкомъ жестокимъ подобное лишеніе этихъ добрыхъ людей столь существеннаго блага нашей цивилизаціи. Не знаю, уступаютъ-ли нижнеудинскіе исправники этимъ купцамъ право торговать этимъ запретнымъ товаромъ безплатно, но съ карагассовъ взимается за это новый налогъ, вслдъ затмъ исправникъ съ казаками удаляется. Когда уже карагассы совсмъ пьяны, то купцы выкидываютъ передъ ними провезенные изъ Слободскаго села или Нижнеудинска: муку, порохъ, чай, бусы, ружейные стволы, ножи и т. п.

Къ монгольской-же групп относятся разбросанные здсь на необозримомъ пространств почти 3 милліоновъ квадратныхъ верстъ тунгусы, которыхъ Миддендорфъ считаетъ древнйшими обитателями этого края. Миддендорфъ также обращаетъ вниманіе на дйствительно поразительное сходство нкоторыхъ тунгузскихъ типовъ съ американскими краснокожими. Офиціальная классификація тунгузскихъ племенъ не иметъ, разумется, никакого научнаго значенія. Сами тунгузы называютъ себя ‘бое’ или ‘овъенки’, названіе-же тунгузовъ дано имъ китайцами и значитъ ‘вонючіе татары’. Не подлежитъ сомннію, что большая часть племенъ средняго и нижняго Амура: дауры, мангусты или ольча, также какъ и орочоны и манегры, представляютъ собою только различныя видоизмненія общаго тунгузскаго племени, которое новйшими этнографами считается за особое семейство монгольской расы. Вншнимъ своимъ видомъ тунгузы чрезвычайно напоминаютъ японскій плебейскій типъ.

Если буряты по отношенію къ древнйшей чудской цивилизаціи разыграли неблаговидную роль разрушителей, даже неспособныхъ воспользоваться тмъ, что они разрушали, то тунгузы, кочующіе въ нашей тайг и тундрахъ, ни съ чудскою, ни съ какою-бы то ни было другою цивилизаціею до сихъ поръ ни въ какихъ отношеніяхъ еще вовсе не бывали. Это, безспорно, одно изъ первобытнйшихъ племенъ, въ настоящее время существующихъ въ какихъ-бы то ни было частяхъ свта. Но если-бы изъ этого стали заключать, что тунгузы ни къ какой цивилизаціи вовсе неспособны, или что цивилизованіе ихъ сопряжено, по крайней мр, съ какими-нибудь нарочитыми трудностями, то намъ вовсе не пришлось-бы даже, въ опроверженіе такого ошибочнаго мннія, ссылаться на общую монгольско-манджурскимъ племенамъ переимчивость, на высокій культурный уровень поразительно сходныхъ съ тунгузами японцевъ и т. п. Гораздо ближе сослаться на примръ тунгузовъ-же, по подчинившихся китайскому вліянію. Казалось-бы, не Богъ знаетъ какіе уродились цивилизаторы китайцы, а между тмъ, по единодушному свидтельству путешественниковъ, манджурскія и тунгузскія поселенія праваго берега Амура, въ особенности мангунскія въ низовьяхъ этой рки, являются какими то отрадно-дйствующими на европейскую душу оазисами по сравненію даже съ вашими казацкими станицами на сверномъ берегу или хотя-бы съ самимъ Благовщенскомъ. ‘Благовщенскъ, говоритъ Рич. Андре,— представляетъ унылые ряды солдатами сколоченныхъ деревянныхъ лачугъ съ красными крышами, ихъ въ немъ 3,434, Но ни вокругъ, ни около ни одного деревца. Совершенію иную картину представляетъ правый китайскій берегъ. Чмъ ближе къ Айгуну, отстоящему отъ Благовщенска всего въ 33 верстахъ, тмъ видъ становится привлекательне. Селеніе тянется за селеніемъ, деревня за деревнею. Селенія эти и деревни ничего не представляютъ особеннаго, по видъ ихъ дйствуетъ отрадно, они утопаютъ въ зелени садовъ, такъ-какъ религіозныя врованія жителей обязываютъ ихъ окружать деревьями свои кладбища. Русскіе-же какъ-бы умышленно окружаютъ себя пустырями и навозными кучами’.

Удивительно ли, что наши сибирскіе инородцы, по крайней мр, т изъ лихъ, которые но вовсе успли одичать и отупть, естественно льнутъ къ Китаю, такъ-что уже въ конц прошлаго столтія правительство нашлось вынужденнымъ запретить бурятскимъ ламамъ ихъ частыя путешествія на-границу, подъ предлогомъ будто-бы пополненія своего религіознаго образованія. Единственною мрою, предпринятою до сихъ поръ въ видахъ просвщенія нашихъ тунгузовъ, было запрещеніе имъ татуироваться, такъ-какъ уплату ясака нельзя-же считать особенно цивилизующею мрою. Впрочемъ, если для карагассовъ, кочующихъ въ неприступныхъ лсахъ, ясакъ самъ по себ, т. е. независимо отъ злоупотребленій, связарныхъ съ его взиманіемъ, можетъ быть призвавъ необременительнымъ, то едва-ли то-же самое можно сказать о тунгузахъ, такъ-какъ полезныя животныя ужо значительно перевелись въ ихъ стран. Аргали или сибирская дикая коза исчезла вовсе даже въ русской Дауріи, средній-же уловъ пушныхъ зврей считается въ зиму 4 соболя, 150 блокъ да нсколько лисицъ, волковъ и медвдей. А между тмъ охота составляетъ почти единственный ресурсъ тунгузовъ, все хозяйственное богатство которыхъ состоитъ изъ оленей. Лошадей имютъ только манегры, которыхъ потому и называютъ конными тунгузами. Впрочемъ, при варварскомъ выжиганіи степей, маневрамъ приходится все боле и боле переходить въ оленій разрядъ, а такъ-какъ и олени не питаются золой или льдомъ, то число ихъ быстро уменьшается, обусловливая собою и соотвтственное уменьшеніе числа своихъ обладателей. А между тмъ тунгузы являются необходимыми пособниками золотопромышленности въ тайг, но свидтельству спеціалиста г. Латвина, такъ-какъ только, благодаря имъ и въ особенности ихъ верховой зд на оленяхъ, пріиски и разыскныя партіи въ этихъ мстахъ могутъ сообщаться съ остальнымъ міромъ.

Посл самодовъ, дошедшихъ уже до того, что они даже къ блымъ медвдямъ относятся не только со страхомъ, но съ почтеніемъ, видя въ лихъ особую націю, сознательно отстаивающую противъ людей цлостность своей територіи, тунгузы, кажется, самое жалкое и безпомощное племя цлой Сибири. Оспа и голодный тифъ истребляютъ ихъ иногда цлыми родами. Мн извстно нсколько случаевъ, когда сибирскіе промышленники или развдчики назжали на тунгузское кочевье, гд находили всхъ мертвыми, за изъятіемъ одного или двухъ совершенно безпомощныхъ младенцевъ, которые только благодаря такой счастливой случайности избгали ужасовъ голодной смерти или не становились добычею дикихъ зврей.

Монгольская группа народностей рисуется, какъ читатель видлъ, съ точки зрнія культурности, въ далеко не привлекательномъ свт. Однако, изъ этого еще не слдуетъ, чтобы тотчасъ за паденіемъ чудской цивилизаціи въ Сибири немедленно водворился тотъ безпроглядный мракъ временъ, который такъ разительно властвуетъ въ ней теперь. Мы уже говорили объ остаткахъ каменныхъ построекъ въ Саянскомъ хребт, которыя по происхожденію своему едва-ли тождественны съ чудскими древностями. Боле чмъ вроятно, что, при нкоторомъ разслдованіи здшнихъ непочатыхъ угловъ, выступятъ досел неизвстные, но неотразимые свидтели невдомо когда отжившей и богъвсть откуда занесенной сюда культуры.

Не желая, однакожъ, вдаваться въ предположенія и догадки о будущемъ, замчу только, что за культурою чудскою въ Сибири слдуетъ періодъ татарской культуры, которой географическія границы точно такъ-же, какъ и бытовой уровень, теперь уже и опредлить едва-ли возможно. Весьма вроятно, что во время казацкаго завоеванія культура эта еще существовала, какъ живой, насущный фактъ. Казаковъ, разумется, никому въ голову не придетъ обвинить за то, что они не занялись тотчасъ-же этнографическимъ изслдованіемъ ихъ земель, но т, которымъ они, такъ-сказать. изъ рукъ въ руки передали это громадное царство, не имютъ уже равныхъ съ ними правъ на снисхожденіе и невмняемость. Можно съ большою вроятностью утверждать, что позднйшія татарская цивилизація Сибири исчезла съ лица земли уже во времена русскаго владычества. Легкость, съ которою Сибирь покорилась горсти пришлыхъ людей, еще не доказываетъ, какъ это обыкновенно думаютъ, будто Сибирь уже и въ т времена была такою-же дикою и безлюдною, какою она стала потомъ. Легкость эта. свидтельствуетъ о томъ только, что и позднйшая культура Сибири имла тотъ-же разрозненный, федеративный характеръ, какой мы предполагаемъ за чудскою цивилизаціею. Завоевателя легко могли, даже сами того не подозрвая, находить себ союзниковъ въ массахъ народонаселенія. тяготившихся хищническимъ деспотизмомъ монголовъ. То, что намъ извстно о подробностяхъ завоеванія Сибири, не только не противорчитъ этому предположенію, но даже и подтверждаетъ его.

Но обратимся къ самому замчательному представителю татарской народности въ Сибири, а именно къ якутамъ.

Какимъ образомъ это, теперь совсмъ почти вымершее племя, попало на далекій сверо-востокъ Сибири?— это, конечно, составляетъ одну изъ тхъ загадокъ которыхъ географическое распредленіе желто-азіятской расы представляетъ не мяло вообще. Чтобы не ходить далеко за примрами, сошлемся хотя-бы на калмыковъ донскихъ степей, которые являются такимъ-же отрзаннымъ ломтемъ монгольскаго семейства на запад, какъ и якуты на Лен. Миддендорфъ особенно тщательно изслдовалъ это крайне интересное племя, и языкомъ, и чертами лица рзко выдляющееся изъ среды ближайшихъ своихъ сосдей.

Но и помимо этнографическаго интереса, якуты заслуживаютъ особеннаго вниманія также и тмъ, что они до сихъ поръ единственные обитатели и, такъ-сказать, охранители одной изъ богатйшихъ сибирскихъ областей, заключающей въ себ несомнннйшіе задатки экономическаго развитія. Несмотря на свое, повидимому, очень невыгодное географическое положеніе, якутская область пользуется, однакожь, сравнительно довольно умреннымъ климатомъ. Средняя годовая температура здсь —8^о,25 Реом. Правда, распредлена она по временамъ года крайне неравномрно, такъ что лтомъ зной доходитъ до +36^о Реом., а зимою нердко 50^о-ные морозы. Средняя температура лта почти +17^о Р. Эти свойства здшняго климата, вмст съ доброкачественностью почвы нкоторыхъ долинъ и равнинъ, длаютъ Якутскую область гораздо боле удобною для земледлія, нежели многія, южне лежащія страны Сибири. Врангель, прожившій нсколько лтъ въ этихъ мстностяхъ, указываетъ на равнину Міоре, верстъ 100 къ сверу отъ Якутска, какъ на одну изъ удобнйшихъ для хлбопашества. Уже въ прошломъ столтіи нкто Иванъ Степановичъ Старостинъ осуществилъ первый опытъ полевого хозяйства въ этомъ далекомъ и мало извстномъ кра. Однакожь, примръ его до сихъ поръ находитъ очень мало послдователей.

Надо-ли говорить, что эти единичные опыты еще не создали земледлія въ этомъ обширномъ и богатомъ краю? Сами якуты въ настоящемъ своемъ положеніи хлбопашествомъ въ большихъ размрахъ заниматься не могутъ, — главнйшимъ образомъ по недостатку земледльческихъ орудій. Все-же привозное продается имъ по чудовищной цн. Такъ, напримръ, 1 фунтъ табаку, стоющій на базар въ Иркутск отъ 4—10 коп. сер., въ Якутск цнится 1 р. 25 коп., 1 ф. хлба стоитъ 20 коп. сер. Къ тому-же, такъ-какъ торговля ведется не на деньги, а въ обмнъ на мха, то и эти чудовищныя цпы оказываются только поминальными. Въ дйствительности-же вс эти ‘дла цивилизаціи’ обходятся якуту еще дороже, такъ-какъ мха отъ него принимаются за безцнокъ: блка — максимумъ въ 2 коп. сер., лучшая лисица — въ 1 р. с., т. е. отдается за 5 фунт. хлба, а между тмъ пушные зври и здсь примтно выводятся, а возрастаютъ въ численности крупные хищники, съ которыми плохо-вооруженнымъ якутамъ бороться не подъ силу. Кстати замтить, что здсь водятся даже и пантеры.

Такъ-называемые албаты, т. е. обширнйшіе луга но верховьямъ Колымы, а также между Колымою и Леною, представляютъ превосходныя пастбища, на которыхъ якуты развели скотоводство въ довольно обширныхъ размрахъ. Здсь-же они развели и породу татарскихъ лошадей. Лучшими и многочисленнйшими считаются табуны Сулуй-Этара по Верхней Колым. 82-лтній якутъ разсказывалъ Врангелю, будто въ старые годы якуты занимались и земледліемъ, а также имли свои письмена.

Якутская область иметъ большія залежи мамонтовой кости. Миддендорфъ даетъ рисунки нкоторыхъ издлій, вырзанныхъ изъ нея при помощи простого ножа. Ни этимъ рисункамъ мы можемъ судить, что якуты не уступаютъ въ искуств рзьбы, по крайней мр, швейцарскимъ горцамъ, которыхъ рзныя работы изъ дерева находятъ себ въ Европ обширный сбытъ.

Миддендорфъ утверждаетъ, что якуты подчиняютъ своему вліянію не только тунгузовъ, съ которыми они ведутъ крайне выгодную для себя торговлю, но даже русскихъ. Тмъ, говоритъ онъ на стр. 1546 своего послдняго выпуска, — кому мое мнніе покажется преувеличеннымъ, я сошлюсь не только на н которыхъ, лично мн извстныхъ, простыхъ поселенцевъ Таймырскаго края, но и на цлое семейство священника въ Хатангскомъ погост, я сошлюсь на цлое большое селеніе ‘Альгинская слобода’, почти примыкающее къ городу Якутску, я сошлюсь на самый городъ Якутскъ, гд въ мое время, на вечеринкахъ у русскихъ купцовъ и даже у чиновниковъ, говорили по-якутски. Но всего убдительне будетъ, конечно, ссылка въ одного изъ высшихъ чиновниковъ здшней администраціи (г. Уваровскаго), который самъ много работалъ въ разныхъ канцеляріяхъ и управленіяхъ, а между тмъ пишетъ свое сочиненіе по-якутски, такъ-какъ этотъ языкъ ему оказывается ближе всхъ другихъ, будучи русскимъ, онъ, однакожь, на каждомъ слов своего сочиненія выдаетъ себя за умнаго и благовоспитаннаго якута, какимъ онъ дйствительно сталъ вполн’.

Сами-же якуты у русскихъ сдлали только одно важное заимствованіе: игорныя карты, при помощи которыхъ они съ успхомъ состязаются въ козырдашъ и маряшъ, очевидно тоже заимствованныя у своихъ просвтителей.

Есть довольно врныя указанія на то, что якуты пришли въ ныншнюю якутскую область съ Байкала, будучи вытснены оттуда бурятами, по весьма мало вроятія, чтобы окрестности Байкальскаго озера были дйствительною ихъ родиною.

Сверне якутовъ, въ непривтныхъ мстностяхъ по низовьямъ Яны, Индигирки и Колымы, живетъ очень малочисленное племя юкагировъ, которое мы знаемъ по описанію Врангеля. Трудно ршить — воставллютъ-ли юкагиры втвь племени якутскаго, значительно измнившуюся подъ вліяніемъ неблагопріятныхъ климатическихъ и экономическихъ условій, или-же, наоборотъ, составляютъ они одно изъ многочисленныхъ племенъ сверо-восточнаго прибрежья, составляющихъ и по сей день загадку этнографіи и групируемыхъ обыкновенно въ одно, очень нестройное цлое, подъ названіемъ ‘полярной расы’? У юкагировъ сохранилось преданіе о кикомъ-то могущественномъ племени омоковъ, будто-бы обитавшемъ въ этихъ мстахъ и распространявшемся далеко на югъ, на востокъ и на западъ. Мн кажется, что сказаннаго мною о якутахъ вполн достаточно для того, чтобы убдить читателя въ возможности ужо давнишняго существованія культуры въ этомъ, повидимому, столь непривтномъ кра. Несмотря на гд перетерпнныя ею отъ послдующихъ завоеваній невзгоды, культура эта здсь уцлла даже больше, чмъ гд-бы то ни было на сибирской почв, благодаря все тмъ-же якутамъ, которые одни толіко и представляютъ свтлое пятно на крайне мрачномъ фон поголовнаго и хроническаго вымиранія сибирскихъ инородцевъ. Отъ чудской цивилизаціи уцлли одни только бугры да могилы, отъ цивилизаціи татарской уцлли живые люди, если только не покажется когда-нибудь, что якуты сами были однимъ изъ звеньевъ огромной чудской цпи, тянувшейся когда-то отъ Финскаго залива вплоть до Забайкалья. Это возможно, но при ныншнемъ недостатк свденій на этотъ счетъ ничего, кром боле или мене остроумныхъ догадокъ и предположеній, сказать нельзя.

Чтобы покончить съ помянутыми юкагирами, замчу, что ихъ остается немногимъ боле 1,000 душъ, которые живутъ въ перемежку съ такимъ-же числомъ якутовъ и боле 300 русскихъ переселенцевъ. Юкагиры преимущественно рыболовы, ловятъ нельму, стерлядь, осетра, которые продаются русскимъ промышленникамъ, сами-же питаются по-преимуществу сельдями, когда он есть, такъ что втеченіи одного мсяца (сентября, когда уловъ всего лучше) одна семья съдаетъ среднимъ числомъ до 30,000 сельдей. Немаловажное подспорье составляетъ для нихъ ягода мамура, собираніе которой сопровождается у нихъ особенными обрядами и танцами, и мучнистый корень макарша, который въ большомъ количеств припасается мышами за зиму въ ихъ норкахъ, а юкагиры заимствуютъ его уже у мышей. Не странно-ли, что у насъ и рчи никогда не было о томъ, чтобы аклиматизировать этотъ питательный корень въ сверныхъ предлахъ европейской Россіи, гд онъ могъ-бы послужить, быть можетъ, полезнымъ суррогатомъ лебеды? А корень-то долженъ быть неприхотливый насчетъ климатическихъ условій, такъ-какъ родится въ стран, гд средняя годовая температура — 13^о Реом. и гд безпрерывная ночь длится боле 5 недль.

——

Мы пройдемъ молчаніемъ наши владнія на Тихомъ океан, такъ-какъ роль ихъ на долгое время останется еще чисто-пассивною въ экономическомъ отношеніи, а слдовательно они очень мало вяжутся съ главною мыслью этой статьи. Какъ-бы мы ни относились къ недавней продаж Соединеннымъ Штатамъ нашихъ американскихъ владній и къ еще боле недавнему обмну Курильскихъ острововъ на японскую половину Сахалина,— вс эти вопросы могутъ заживо задвать разв только матеріальныя выгоды гг. Филиппеуса и К^о, единственныхъ эксплоататоровъ этихъ отдаленныхъ краевъ, а вовсе не національные русскіе интересы. Едва-ли кому придетъ въ голову упрекнуть насъ въ томъ, чтобы мы были обижены величиной своей територіи, не обезпечили себ достаточнаго географическаго простора для проявленія зиждительной иниціативы русской націи. Но едва-ли и самый квасной патріотъ ршится утверждать, чтобы мы проявили свою зиждительную силу въ чемъ-нибудь съ надлежащей энергіей, чтобы мы воспользовались хоть сотой долей тхъ естественныхъ богатствъ, которыя лежатъ мертвыми на необозримыхъ пространствахъ Сибири. Этого мало, мы истощили, расхитили эти богатства безполезно для себя и ко вреду для всего человчества, мы довели инородцевъ до хроническаго вымиранія, преслдуя какія-то эфемерныя экономическія выгоды. Помилуйте — скажутъ мн — да разв исчезновеніе низшихъ расъ передъ лицомъ наступающей блой культуры не составляетъ повсемстнаго факта, почти непреложнаго закона природы? Разв въ этомъ отношеніи Сибирь не представляетъ полнйшей аналогіи съ Америкою вообще и всего боле съ Соединенными Штатами, гд краснокожіе точно также мрутъ какъ мухи, а правители и просвтители считаютъ себя чуть-что не обязанными содйствовать всми мрами ихъ успшнйшему и быстрйшему вымиранію, прикрываясь только изъ піетистскаго лицемрія будто-бы филантропическими цлями? Да и какое тутъ братолюбіе, когда все дло сводится къ пословиц: ‘своя рубашка къ тлу ближе’.

Но мы вовсе но о братолюбіи и говоримъ, а о наивозможно выгоднйшей для насъ эксплуатаціи природныхъ богатствъ Сибири, о своей-же собственной рубашк, именно о томъ, чтобы сохранить ее на своемъ тл. Богатства Сибири ускользаютъ изъ нашихъ рукъ не потому, что ихъ мало и что ради того мы должны доводить до нищеты, тифа и вымиранія инородческія племена, а потому, что мы не внесли въ этотъ обширный край ни знанія, ни культуры, ни добросовстнаго отношенія къ его туземцамъ и, какъ хищники, взяли у него все, что могли, не давъ ничего такого, что слдовало-бы дать. Притомъ непреложность закона объ обязательномъ вымираніи низшихъ расъ можетъ быть очевидна, только тому, въ чьихъ глазахъ испанскій браконьеръ, лицемрный іезуитъ или хотя бы даже ирландецъ, піонеръ калифорнскихъ пустынь, представляются недосягаемымъ идеаломъ цивилизаціи. Впрочемъ, относительно Сибири даже о примненіи этого псевдозакона не можетъ быть и рчи. Въ самомъ дл, когда мы видимъ высокій уровень культуры, созданный европейской цивилизаціей въ Соединенныхъ Штатахъ сверной Америки, то мы легко понимаемъ, что краснокожіе туземцы не только полезными союзниками, но даже подчиненными помощниками американскаго общества не могли быть, хотя все же ныншнюю жалкую судьбу этихъ туземцевъ нельзя приписать ничему иному, какъ грубости и животному корыстолюбію цивилизаторовъ. Кстати замтить, что за вковую язву рабства и истребленія краснокожихъ Соединенные Штаты расплачиваются именно теперь не тми единицами, которыхъ оскальпируетъ какой-нибудь возмутившійся индйскій военачальникъ, а. повсемстнымъ упадкомъ гражданственности и ужасающей продажностью администраціи, вскормленной на злоупотребленіяхъ и притсненіяхъ беззащитныхъ туземцевъ. Но вдь мы до сихъ поръ не сдлали ничего таксго высоко-цивилизованнаго въ Сибири, что-бы могло въ силу нашей высшей цивилизаціи я недосягаемой культурности сокрушить эти слабыя племена?— Вдь не земля-же ихъ намъ понадобилась при густот мене четырехъ миліоновъ народонаселенія на протяженіи боле 25% миліоновъ квадр. верстъ!

Эпопея нашей цивилизаціи Сибири вовсе не такъ обширна, чтобы ее нельзя было обозрть здсь въ общихъ чертахъ.

Мы можемъ оставить вовсе въ сторон тхъ немногихъ переселенцевъ, вольныхъ или невольныхъ, которые, пользуясь плодородіемъ сибирской почвы, земледльческимъ трудомъ снискиваютъ себ боле или мене достаточное дневное пропитаніе. Намъ совершенно неизвстны земледльческіе пріемы древней чуди, а потому и невозможно ршить — на-сколько русскіе переселенцы выработали и усовершенствовали здсь эту важную отрасль народнаго хозяйства. Одно несомннно, что земледліе въ Сибири ведется на тхъ-же первобытныхъ началахъ, какъ и въ европейской Россіи, а потому, несмотря даже на сравнительно большіе надлы, оскудніе почвы уже весьма замтно начинаетъ сказываться и въ здшнихъ населенныхъ мстахъ.

Но Сибирь до сихъ поръ интересовала насъ вовсе не какъ поприще земледльческой колонизаціи, а какъ золотое дно, какъ неисчерпаемое хранилище металургическихъ богатствъ. Но мы уже знаемъ, что и чудскіе народы умли по только добывать золото, но и выдлывать изъ него весьма изящные предметы. Опять-таки мы не имемъ никакихъ точныхъ данныхъ на то. чтобы опредлить отношеніе чудскихъ золотопромышленниковъ къ ныншнимъ съ точки зрнія совершенства ихъ техническихъ пріемовъ, но, принимая во вниманіе, что первобытне тхъ способовъ добыванія этого драгоцннаго метала, которые въ ходу у сибирскихъ промышленниковъ, ничего и вообразить невозможно, мы должны будемъ признать, что и въ этомъ дл мы еще не особенно далеко двинули Сибирь на пути прогреса. Не вдаваясь въ техническія тонкости и подробности, ограничимся только слдующимъ элементарнымъ разсчетомъ.

Въ 1872 году на пріискахъ системы Лены. Енисея и Нерчинска работали всего 30,622 человка и добыли за цлый годъ:

Система Лены — 630 — пудовъ

‘ Енисея — 405 — ‘

‘ Нерчинская — 250 — ‘

Всего — 1,285 пудовъ золота.

т. е. среднимъ числомъ 1 ²/₃ фунтовъ въ годъ на человка. Мы уже имли случай замтить со словъ спеціалиста (г. Латкина), что безъ тунгузовъ, поддерживающихъ сообщенія между пріисками въ тайг, золотопромышленность была-бы тамъ невозможна.

Читатель можетъ судить изъ вышеприведеннаго разсчета за 1872 г. (который, однакожь, нельзя считать почему-бы то ни было особенно неблагопріятнымъ), что вовсе не особенная доходность золотоискательства сосредоточиваетъ на немъ всю энергію и помыслы нашихъ сибирскихъ піонеровъ. Дло въ томъ, что сибирская золотопромышленность, при господствующихъ въ ней способахъ эксплуатаціи, совершенно азартная игра, нчто врод козырдашъ, въ который якуты спускаютъ въ нсколько часовъ то, что имъ удастся получить съ казаковъ, которыхъ они нещадно обманываютъ во торговл мускусомъ. Тамъ, гд много проигрывающихъ, непремнно есть хоть одинъ, залучающій въ свой карманъ теряемыя его партнерами крупицы. Перспектива стать именно этимъ однимъ и привлекаетъ нашихъ сибирскихъ корифеевъ къ этому длу, неимющему ничего общаго съ какимъ-бы то ни было экономическимъ производствомъ, по за то изобилующему всми треволненіями азартной игры. Такъ-какъ добываніе серебра но самому техническому своему существу неспособно быть предметомъ подобнаго рода игры, то оно и находится въ Сибири въ совершенномъ загон, будучи исключительно сосредоточено въ немногихъ казенныхъ заводахъ, которые, благодаря даровому каторжному труду, стоятъ тоже вн всякихъ условій обычнаго экономическаго производства.

Сибирь, точно, неисчерпаемо богата весьма разнородными полезными металами и минералами, во золото столь исключительно приковываетъ къ себ наше вниманіе, что на остальное у насъ уже не хватаетъ нравственныхъ и матеріальныхъ силъ. Мстность между Енисеемъ, Ангарою, Иркутскомъ и Саянскими горами представляетъ своего рода минералогическій музей. Желзо встрчается въ ней на каждомъ шагу, а въ нкоторыхъ мстностяхъ совсмъ на поверхности (напримръ, вокругъ деревни Тасевой). Но желзныхъ заводовъ во всей восточной Сибири существуетъ только два. Каменный уголь тоже повсемстно распространенъ, такъ что село Черемшово, напр. (т. е. западная его часть), стоитъ на поверхностныхъ каменноугольныхъ пластахъ. Это, однакожь, не помшало одному почтенному старожилу придти въ большое недоумніе, когда Альбинъ Конъ спросилъ его — не пользуются-ли, по крайней мр, мстные жители этимъ даровымъ топливомъ?— ‘Что ты, сердечный! нешто камни горятъ!..’

Каменный уголь и графитъ вообще въ Сибири распространены необыкновенно, даже на отдаленномъ свер и на островахъ Ледовитаго океана, доказывая собою, что и тутъ когда-то была растительность. Въ тундрахъ залежи каменнаго угля встрчаются на глубин нсколькихъ футовъ и, загораясь, производятъ любопытный, хоть и разорительный феноменъ самозажиганія тундръ. Въ 1869 году отъ такого самозажиганія тундръ сгорла почти половина города Красноярска. И все-таки мы и до сихъ поръ остаемся въ полномъ убжденіи, что тундры промерзаютъ на значительную глубину, чуть не до центра земного шара.

Изъ всхъ этихъ углеродистыхъ богатствъ Сибири эксплуатируются только графитовыя копи француза Алибера, доставляющія великолпный и дорого цнимый матеріялъ преимущественно на нмецкую карандашную фабрику Фабера. Тутъ-же въ Саянскихъ горахъ находятся залежи фарфоровой глины, которая при боле тщательномъ изслдованіи можетъ оказаться сродни знаменитому китайскому, богатому каолиномъ, фарфору, по единственный, существующій здсь заводъ (Усть-лужскій), выдлываетъ только крайне грубую посуду и весь его годовой оборотъ не превышаетъ 14,000 руб. Изъ всхъ громадныхъ богатствъ, буквально валяющихся въ земл, или, точне, на земл, также и соль удостоилась благосклоннаго вниманія сибирскихъ цивилизаторовъ, по добывается она только въ Троицк и Усольск, да и то безъ глазирень.

Объ остальныхъ минералогическихъ и металургическихъ производствахъ Сибири не стоитъ и говорить. Желзо съ трудомъ окупаетъ незатйливыя издержки его добыванія, несмотря на трудъ арестантовъ. Мди уже въ 1871 году добыто немногимъ боле 1,000 нуд., т. о. едва половина прежде добывавшагося количества. Нерчинскій свинецъ въ Петербург обходится въ шесть разъ дороже англійскаго и нмецкаго. Правда, на петербургской выставк 1870 года появился вновь открытый въ Сибири минералъ олецъ или орлетъ, но вслдъ затмъ онъ опять куда-то скрылся, даже не удививъ собою Европу, которая гораздо боле удивлена тмъ, что мы, кром такого, способнаго безъ всти пропадать ольца, ничего еще не открыли въ Сибири, да даже и тми полезными продуктами этой страны, которые споконъ-вку извстны остякамъ и юкагирамъ, мы не подумали воспользоваться до сихъ поръ.

Фабричнаго производства въ Сибири, при незаселенности этой страны, никто, конечно, и не ждетъ, только потому оно и не обманываетъ ничьихъ ожиданій. Недавно зародившееся въ тобольской губерніи ковровое производство можетъ служить только доказательствомъ того, что земледліе уже становится недостаточнымъ для того, чтобы прокормить мстныхъ жителей. Ковры эти ни доброкачественностью, ни дешевизною похвалиться не могутъ. Невольно приходитъ на умъ, что если бы, вмсто плохихъ ковровъ, наши сибиряки принялись за изготовленіе столь употребительнаго у кочевниковъ войлока или кошмы, то имлибы, вроятно, отъ этого гораздо лучшій доходъ, такъ-какъ на сбытъ ихъ у монгольскихъ племенъ, русскихъ и китайскихъ, можно разсчитывать. Въ восточной Сибири стоитъ упомянуть тельминскій заводъ г. Блоголоваго, не потому, чтобы онъ пользовался особеннымъ значеніемъ, а за его едва-ли гд-нибудь виданную энциклопедичность. На немъ изготовляются: сукно, стекло, мыло и сальныя свчи, мука, масло, кожи, бумага и водка. А между тмъ весь годовой оборотъ едва превышаетъ 200,000 р. сер., при 440 человкъ рабочихъ. Бумажная фабрика въ Есауловк иметъ оборота едва на 1,500 руб. въ годъ, и выдлываемая на ней бумага продается по 1 коп. сер. за листъ очень сквернаго качества, нсколько лучшая почтовая стоитъ 4 коп. сер. А что, если-бы сибирскіе предприниматели научились у самодовъ ихъ замчательной выдлк кожъ? Вдь имъ не только на мстныхъ рынкахъ, но и въ Европ нечего было ба опасаться конкуренціи.

Но за то въ Сибири процвтаетъ фабрикація водки и повсемстное распространеніе ея — эта единственная панацея всхъ нашихъ цивилизаторскихъ завоеваній.

По разсчету въ Сибири ежедневно въ водочный заторъ идутъ отъ 3 до 4,000 пудовъ ржи, не слдуетъ при этомъ упускать изъ вида, что Сибирь ужь вовсе не такъ богата хлбомъ и что ея годовой земледльческій продуктъ, при среднемъ урожа, едва достаточенъ для прокормленія мстнаго народонаселеніи. Это, однакожъ, не мшаетъ съ большимъ успхомъ подвизаться на винномъ поприщ цлымъ десяткамъ крупныхъ и мелкихъ капиталистовъ: гг. Блоголовому, Юдину, Голдобину, Домбровскому и пр., и пр., и пр. Но истиннымъ водочнымъ падишахомъ западной Сибири все-таки остается Поцлло-Паклевскій.

Такъ-какъ водку недостаточно производить, но надо и продавать, то количество кабаковъ въ Сибири, преимущественно-же по близости пріисковъ и въ мстахъ, гд собираются въ большомъ числ возвращающіеся съ пріисковъ рабочіе, достигаетъ дйствительно легендарныхъ размровъ. Въ Красноярск, напр., на 100 душъ поголовнаго населенія приходится одинъ кабакъ, да кром того въ подгородномъ сел Зальдев изъ шести домовъ въ одномъ существуетъ открытое питейное заведеніе… А между тмъ на 12,000 человкъ приходится одна школа.

Что-же будутъ отвчать сибирскіе цивилизаторы и піонеры на вопросъ: чти ими сдлано до сихъ поръ для развитія культурныхъ силъ Сибири?

Приблизительно отвтъ долженъ быть таковъ: ‘мы безслдно погребли здсь дв цивилизаціи — чудскую и татарскую, которыя, можетъ быть, хватали и не богъ-всть какъ далеко, но, во всякомъ случа, могли-бы не безъ пользы облегчить намъ дальнйшее развитіе страны. Мы загнали къ блымъ медвдямъ, въ безпросвтные лса и тундры, послднихъ представителей этихъ двухъ отжившихъ культуръ, не водворивъ на ихъ мст лучшихъ пришельцевъ и работниковъ. Мы выжгли лса, и степи либо на топливо для двухъ единственныхъ горновъ нашихъ чугуннолитейныхъ заводовъ и многочисленныхъ виннокурень, а то и просто зря. Мы исчерпали рудныя богатства, сами попользовавшись оттого крупицами, а то и спустивши на это дло послдніе гроши, составлявшіе весь оборотный капиталъ нашихъ незатйливыхъ предпріятіи. Наконецъ, мы даже не позаботились изучить Сибирь въ ея экономическомъ отношеніи и ковыряли ея богатыя почвы какъ попало, точно мы поселились въ ней на нсколько лтъ, мимоходомъ, и при первомъ удобномъ случа, какъ вчные бродяги, оставимъ ее, двинемся дальше, если только океанъ не положитъ предла вашему бродяжеству и ту нему непониманію нашего дйствительнаго положенія.

Л. Мечниковъ.

‘Дло’, No 12, 1876

ВЪ ТАЙГ И ТУНДРАХЪ.

Читайте также: