Е. В. Войналович, М. А. Кармазинская
Жадовская Ю. В.: биобиблиографическая справка, Жадовская Юлия Валериановна, Год: 1990
Время на прочтение: 5 минут(ы)
ЖАДОВСКАЯ, Юлия Валериановна [29.VI.(11.VII)1824, с. Субботино Любимовского у. Ярославской губ. — 28. VII(9. VIII). 1883, усадьба Толстиково Буйского у. Костромской губ.] — поэт, прозаик. Из дворянской семьи. Родилась калекой (без левой руки). Рано оставшись без матери (около 1825—1826 гг.), была передана отцом на воспитание бабушке А. П. Готовцевой, а затем тетке — писательнице А. И. Готовцевой, жившей в Костроме. В 1838 г. поступила в Костромской пансион Прево-де-Люмьен. В 1840 г. поселилась у отца в Ярославле. В нач. 40 гг. пережила любовную драму, надолго определившую ее житейскую и литературную судьбу: отец не дал согласия на ее брак с П. М. Перевлесским, кандидатом Московского университета, ее домашним учителем словесности. ‘Тесные рамки житейских интересов’, ‘отсутствие новых свежих впечатлений’ (Мизинов П. К биографии Юлии Жадовской // Ярославские губернские ведомости.—1889.—22 сент.), сознание своей неполноценности, постоянные недомогания определили мироощущение Ж. Близко знавший ее И. С. Аксаков писал: ‘Каким мечтам ни предавайся она, но знает, что руки не вырастут, тело не разовьется. Это горькое чувство, это исключительное положение сделали ее писательницей’ (И. С. Аксаков в его письмах.— М., 1888.— Ч. 1.— Т. 2.— С. 260). Впервые Ж. выступила в печати в 1841 г., поместив в журнале ‘Москвитянин’ ‘Письмо из Ярославля о посещении государя императора (No 7). Ее поэтический дебют состоялся в 1843 г. (стихотворения ‘Много капель светлых…’, ‘Лучший перл, таится…’ — ‘Москвитянин’.— No 12). В 40—50 гг. по литературным делам Ж. иногда приезжает в Москву и Петербург, где знакомится с М. П. Вронченко, Э. И. Губером, П. А. Вяземским и др. В это время она сотрудничает в периодических изданиях с различными идейно-эстетическими платформами, преимущественно в ‘Москвитянине’, с которым была связана через М. П. Погодина и Ю. Н. Бартенева, а также в журналах ‘Библиотека для чтения’, ‘Сын отечества’, ‘Иллюстрация’, газете ‘Московский городской листок’ и др. Принимала участие во многих литературных сборниках. Большинство стихотворений Ж., опубликованных в периодике, вошли в ее сборник ‘Стихотворения’ (Спб., 1846), частично и со значительными дополнениями перепечатаны в сборнике ‘Стихотворения’ (Спб., 1858). В конце 50 гг. опубликовала романы ‘В стороне от большого света’ (Русский вестник.— 1857.— No 5—8, отд. изд.— М., 1857, М., 1887), ‘Женская история’ (Время.— 1861.— No 2—4, отд. изд.— М., 1861) и повесть ‘Отсталая’ (Время.— 1861.— No 12). В 1861 г. литературная деятельность Ж- прекратилась, но ее стихотворения и переводы неоднократно переиздавались. В 1862 г. Ж. тайно обвенчалась с другом семьи, ярославским врачом К. Севеном, с которым разделяла ‘мысли и мнения о многом в жизни’ (Поли. собр. соч.— Т. IV.— С. 216). Счастливое замужество освободи’ ее от материальной и нравственной опеки отца. С 1873 г. поселилась в Толстикове (Костромская губ.). Однообразную жизнь Ж. омрачали болезни, а в последние годы — разрыв с семьей брата П. В. Жадовского. Умерла Ж. от грудной жабы.
Поэзия Ж. исповедальна, в лирическом дневнике героини отражен конкретный духовный опыт — боль безнадежной любви, мужественное приятие судьбы, одиночество, самоотречение. Вместе с тем часто реальные переживания Ж. выражает, обращаясь к поэтическим штампам (см., напр., стихотворения ‘Любви не может быть меж нами…’, ‘Миг обновления…’ и др.). Эта особенность поэтического языка Ж. позволила современникам по-разному воспринимать ее творчество. Преимущественно ее поэзия понималась как условно-романтическая. В. Г. Белинский, признавая в стихах Ж. ‘что-то вроде поэтического таланта’, утверждал, однако, что талант ее ‘не имеет никакого отношения к жизни и беден поэзиею’ (Белинский В. Г. Полн. собр. соч.— Т. X.— С. 34). Близкую мысль высказал В. Н. Майков, считавший, что ‘романтизм и мистицизм (несистематический’) — основные препятствия в развитии поэтического таланта Ж. (Майков В. Н.— С. 271). С другой стороны, популярность приобрели стихотворения Ж. с нехарактерной для нее романсной интонацией. Замеченные М. И. Глинкой и А. С. Даргомыжским стихотворения Ж. ‘Ты скоро меня позабудешь…’ (1844) и ‘Я все еще его, безумная, люблю!..’ (1846) стали известнейшими русскими романсами. В действительности Ж. чужды рассудочность, тенденциозность, литературная поза. Своеобразие, самобытность ее поэзии тонко почувствовал Н. А. Добролюбов, посвятивший сборнику стихотворений Ж., изданному в 1858 г., обширную сочувственную рецензию: ‘Задушевность, полная искренность чувства и спокойная простота его выражения — вот главные достоинства стихотворений г-жи Жадовской <...>. Она сумела найти поэзию в своей душе, в своем чувстве и передать свои впечатления, мысли и ощущения совершенно просто и спокойно, как вещи очень обыкновенные, но дорогие ей лично’ (Добролюбов Н. А. Собр. соч.— Т. III.— С. 134—135). Ж. пишет историю своей души, ее занимает только сфера чувств, и она подробно фиксирует смену настроений. Часто варьируемый, повторяющийся в ее стихотворениях лирический сюжет — возрождение измученной и измененной страданием души: ‘И сколько в этот год / Живых надежд увяло у тебя: / А, вот, опять с улыбкой благодарной / Я нахожу в природе счастья чары, / Высокий смысл в печальной этой жизни, / Покой в душе и Бога в небесах’ (‘Раздумье’). Этот же мотив развивается в стихотворениях ‘Теперь не то’, ‘Воспоминание’ и др. Бедность впечатлений: ‘однообразно тащится день за днем, почти людей не вижу я’ (стихотворение ‘Письмо’, посвященное М. П. Вронченко) — определила одну из существенных особенностей лирики Ж.: поэтическим событием для нее становится рядовое происшествие или наблюдение. Созерцание природы (преимущественно из окна) — один из главных источников ее вдохновения: ‘Вечер’, ‘Приближающаяся туча’, ‘Я люблю смотреть в ясну ноченьку…’ и др. Подлинные поэтические удачи Ж. связаны с обращениями к белому стиху, который привлекает поэта как форма живой монологической речи: ‘В сумерки’, ‘Все ты уносишь, нещадное время…’, свободным введением в лирику прозаических интонаций, житейских и бытовых подробностей: ‘Как мне вечером скучно одной, / Да при том же не в шутку больной. / Я б охотно послушала сказки, / Дождалась бы и глупой развязки…’ (‘Скучный вечер’), непрямым выражением чувства: ‘Я сегодня работать хотела, / Но лишь только иголку взяла, / Как в глазах у меня потемнело / И склонилась на грудь голова…’ (‘Сила звуков’). Однако стремление к раскованному выражению переживаний приводит Ж. и к небрежности в отделке стиха, по словам Добролюбова, ‘рифма часто изменяет ей, иногда выходят стихи неловкие, незвучные’ (Там же.— С. 134).
На рубеже 40—50 гг. Ж. обращается к эпическим жанрам — стихотворным и прозаическим повестям, преимущественно в форме дневников и писем. В них писательница варьирует сюжет непонятой, отвергнутой, несостоявшейся любви, разрешающийся трагически (‘Переписка’, ‘Отрывки
из дневника молодой женщины’, ‘Непринятая жертва’, ‘Простой случай’, ‘Неугомонная душа’ и др.). Однообразные мелодраматические ситуации, избыточная эмоциональность стиля, экзальтированные характеры, в которых акцентированы покорность, ранимость, вызывали справедливые упреки критики: ‘жизни сердца’ <...> сколько угодно, а настоящей жизни и вовсе нет’ (Дружинин А. В. Письма иногороднего подписчика // Собр. соч.— Спб., 1865.— Т. VI.— С. 122). В 50 гг. Ж. делает попытку освоить злободневную тематику, однако ее стихотворения очевидно несамостоятельны. При несомненных демократических симпатиях Ж. ‘некрасовские’ и ‘кольцовские’ мотивы в ее творчестве объясняются влиянием общественно-литературных тенденций эпохи (‘Н. А. Н.<екрасов>у’, ‘Н. Ф. Щербине’, ‘Посев’ и др.). Популярной песней стало стихотворение ‘Нива’ (1857), положенное на музыку А. Т. Гречаниновым.
В поздней реалистической и во многом автобиографичной прозе Ж. отразился ‘последний кризис’, который пережила писательница в конце 50 — нач. 60 гг. ‘…Я выздоровела и чувствую себя сильной и свободной…’ — писала она И. Н. Шиллю 17 июля 1861 г. (Поли. собр. соч.— Т. IV.— С. 55). Сюжет романтической, несостоявшейся любви повторен в поздней прозе Ж. как вариант судьбы, отвергнутый героиней. Она ведет неравную борьбу не только со средой, тяготившей ее недоброжелательством, фальшью отношений и мелочностью интересов, но и с собственными заблуждениями — ложно понятым чувством долга, влюбленностью в обаятельного, но недостойного человека. В этой борьбе формируется характер, независимый от мнений и предрассудков света, противостоящий ‘самой жалкой обыденности’ провинциальной жизни. Героиня Ж. приходит к мысли, что ‘человек призван в мир бороться с горем, а не падать в бессилии’ (‘Женская история’). ‘Роковые’ обстоятельства оказываются преодолимыми. Неограниченность жизненной перспективы подтверждается счастливой развязкой и открытым финалом.
Соч.: Полн. собр. соч.: В 4 т.— Спб., 1894, Избр. стихотворения / Вступ. ст. П. Лосева.— Ярославль, 1958, Поэты 1840-1850-х гг.— Л., 1972, Русские поэтессы 19 в.— М., 1979, ‘Переписка’ // Дача на Петергофской дороге: Проза русских писательниц 1-ой половины XIX в.— М., 1986.
Лит.: Скабичевский А. М. Песни о женской неволе // Соч.— Спб., 1895.— Т. 2, Иванов И. Поэзия и личность Ю. В. Жадовской // Почин.— М., 1896, Писарев Д. И Стихотворения Юлии Жадовской // Собр. соч.— Спб., 1909, Добролюбов Н. А. Стихотворения Юлии Жадовский // Собр. соч.— М., Л., 1962.— Т. 3, Благово В. А. Поэзия и личность Ю. В. Жадовской.— Саратов, 1981, Майков В. Н. Стихотворения Юлии Жадовской // Майков В. Н. Литературная критика.— Л., 1985.
Источник: ‘Русские писатели’. Биобиблиографический словарь.
Том 1. А—Л. Под редакцией П. А. Николаева.
М., ‘Просвещение’, 1990