Земское самоуправление и народная школа, Шелгунов Николай Васильевич, Год: 1870 читать онлайн, скачать электронную книгу fb2, pdf бесплатно

Время на прочтение: 36 минут(ы)

ЗЕМСКОЕ САМОУПРАВЛЕНІЕ И НАРОДНАЯ ШКОЛА.

(Самоуправленіе. Сравнительный обзоръ русскихъ и иностранныхъ земскихъ и общественныхъ учрежденій. Князя Л. Васильчикова. Томъ 2. С.-Петербургъ. 1870 г.)

Графъ Бисмаркъ — (нынче нельзя безъ графа Бисмарка!) — сказалъ, что смотрть на міръ изъ-за кулисъ совсмъ ме то, что смотрть на него изъ партера.

Наши пруссофилы, благоговйно склоняющіеся теперь передъ всмъ прусскимъ, примутъ и этотъ афоризмъ за послднее слово человческой мудрости и пожелаютъ, конечно, эту новую для нихъ мудрость положить на алтарь отечества. Бдный русскій умъ, какимъ кумирамъ ужь ты не молился! Молился ты и французскому богу, молился и англійскому, наконецъ создалъ ты себ кумира въ прусской форм и ползаешь передъ ней во прах, какъ ничтожный червякъ. Но отчего-же ты, бдный русскій умъ, не молился никогда своему собственному богу? А вдь онъ есть!

Афоризмъ графа Бисмарка старая истина. Также думали и Людовикъ XIV и многіе другіе. Графъ Бисмаркъ, продолжающій думать постарому и нынче, доказываетъ этимъ только то, что онъ вовсе но великій, а очень маленькій государственный человкъ.

Антагонизмъ между сценой и партеромъ такая-же старая штука, какъ солнце. Но въ то время, когда антагонизмъ продолжался между сценой и партеромъ, неуловимая сила критической мысли работала среди общей кутерьмы, наблюдая великодушный и благородный партеръ европейскаго театра. Во Франціи и Германіи этотъ антагонизмъ сопровождался сильными историческими катаклизмами и заставлялъ мыслящихъ людей искать примиренія. Было ясно, что великое недоразумніе раздляетъ на два враждебные лагеря актеровъ и партеръ. Отчего это великое недоразумніе только во Франціи и въ Германіи? Отчего его нтъ въ Англіи и въ Америк? Какіе, повидимому, великіе умы участвовали въ _tизысканіи законовъ новой политической механики! какъ безошибочно, точно и акуратно, по масштабу и циркулю, были построены новые механизмы! Но отчего-же машина скрипитъ, механизмъ идетъ съ толчками, поправки не помогаютъ ходу и еще разъ, на нашихъ глазахъ, сто лтъ спустя, какъ началось сооруженіе покой французской машины, она вдругъ стала? Самоуправленіе — отвчаетъ на эти вопросы исторія. Тблько личность есть реальный дятель прогресса, только въ развитой личности проявляется реальнымъ образомъ мысль, какъ критическая и созидающая сила, но только въ самоуправленіи личность достигаетъ этого состоянія.

Этотъ отвтъ былъ найденъ только въ самое послднее время, и потому онъ жилъ больше, какъ теоретическій принципъ, дожидаясь, чтобы какой-нибудь великій историческій урокъ далъ ему реальное содержаніе и практическое значеніе. И этотъ великій историческій урокъ дала теперь Европ Франція, та великая и великодушная Франція, которая уже дала столько спасительныхъ уроковъ человчеству.

Горе народамъ и ихъ учителямъ, неумющимъ понимать смысла исторіи! Мы никогда не ожидали большой мудрости отъ представителей русскаго газетнаго міра, но зато мы никогда и не думали, чтобы этотъ міръ не могъ держать себя выше базарныхъ воззрній. Но увы, какая убогость кругозора обнаружилась въ этихъ раздачахъ ярлыковъ за поведеніе! Какая мизерность чувствъ въ преклоненіи предъ успхомъ торжествующей силы! Какая дтская слабость мысли въ непониманіи величія историческаго несчастія, которое только одно даетъ историческіе уроки! Не знаю, кто меньше,— эти-ли карлики мысли, или т карлики чувства, которые преподносятъ Франціи свое сочувствіе и свой гнилой сантиментализмъ. Ну чего вы плачетесь надъ человкомъ въ перелом болзни, лучше смотрите съ полнымъ мужествомъ на великаго больного и учитесь отъ него, какъ быть здоровымъ. А вы, умники,— не хихикайте на своихъ чердачкахъ, потому-что это глупо, и покидайте грязью въ піонера, потому-что это малодушно, трусливо, низко.

Да, когда европейская машина, построенная по всмъ правиламъ новйшей политической механики, оказалась скрипящей и шипящей и когда сравнили ее съ другими государственными механизмами, то нашли, что въ Англіи и въ Америк хорошо — потому, что тамъ самоуправленіе. Слово было найдено, и вс ухватились за него. Изученіе англійскихъ и американскихъ учрежденій сдлалось затмъ такимъ-же моднымъ увлеченіемъ, какъ прежде теорія конституціоннаго управленія и золотой средины. Г. Катковъ и сотрудники ‘Русскаго Встника’ выучили Гнейста даже наизусть.

Но новое слово было только новымъ словомъ, а не новымъ понятіемъ. Вся магическая сила новаго слова заключалась въ его короткой ясности, въ простомъ формулированіи того, что для большинства было смутно. Какъ будто не въ томъ заключается исторія новйшей Франціи и Германіи, что эти страны стремятся къ самоуправленію и что въ нихъ пробуждается сознаніе своихъ земскихъ силъ.

Во Франціи въ прошедшемъ столтіи была провозглашена народная воля высшимъ контролирующимъ началомъ управленія. Кажется, дальше этого стремленіе земской силы идти не могло: народъ — все, остальное — ничто, или, лучше сказать, вся Франція — одна единая, народная, нераздльная.

Эта единая, народная Франція передаетъ свое полномочіе избранному ею глав государства, который и дйствуетъ во имя народа и для народа, того-же нераздльнаго, единаго и всемогущаго. Многимъ юристамъ казалось, что параграфъ конституціи Наполеона I — ‘республика ввряется управленію императора’ есть хитрая софистика и ловушка. Но тутъ не было софистики, а была прямая логика. Что-же касается до ловушки, то прежде всего нужно доказать, что Наполеонъ I былъ завдомымъ обманщикомъ, а не человкомъ, искренно воображавшимъ, что онъ призванъ обновить міръ. Разв ныншній Наполеонъ не былъ убжденъ, что во всей Франціи онъ одинъ — единственный умный человкъ! Уврьте Бисмарка, что не онъ самый умный и проницательный человкъ во всей Германіи. Эти люди подняты обстоятельствами выше ихъ способностей, и потому нечего удивляться, что Наполеонъ довелъ Францію до ея теперешняго положенія, наступитъ пора, когда отрезввшіе нмцы будутъ и на своего великаго Бисмарка смотрть иначе.

Со времени первой революціи власть по принципу всегда принадлежала ршающему голосу народа, и онъ только передавалъ ее своимъ уполномоченнымъ. Передавалась-ли эта власть одному лицу или собранію, сущность вопроса не измнялась и верховное значеніе принципа признавалось не только Франціей, но и всми государствами Европы. Бисмаркъ не хочетъ вступить въ переговоры съ французскимъ правительствомъ народной обороны только потому, что оно не признано всмъ народомъ.

Народъ, проявивъ свою верховную волю и избравъ главу,— этимъ выборомъ передаетъ ему всю свою власть. Совершивъ актъ торжественной передачи своей воли и своего доврія къ избраннику, французскій народъ слагаетъ съ себя власть и превращается въ послушнаго, хотя и несовсмъ покорнаго, врноподданнаго, подчиняющагося своему избраннику, пока онъ оправдываетъ довріе. Почему-бы, слдовательно, Франціи не вврить своей республики императору, если американская демократическая республика, ввряется президенту, а англійская аристократическая — королев?

Французскій народъ, передавая безусловно свою власть одному, вмст съ тмъ въ лиц этого одного соединяетъ свои пользы и нужды. Но вотъ тутъ-то и заключается основная ошибка основного принципа, на которомъ строилась французская правительственная машина. Народъ, отрекаясь вполн отъ своей власти, ввряя вс свои интересы одному лицу, хотя и довренному, излюбленному и единодушно избранному, ставитъ самъ себя на путь всхъ тхъ случайностей, къ которымъ можетъ привести строгое послдовательное развитіе принципа. Прежде всего развитіе принципа ведетъ, конечно, къ развитію централизаціи, и какъ французы отличались всегда юридическими и математическими способностями, то что-же удивительнаго, что они создали наконецъ тотъ образцовый механизмъ, съ строгой послдовательностію проведенный во всхъ его мелочахъ, который наконецъ привелъ къ Седану? Измны маршаловъ и самого императора — только практическое проявленіе теоретическаго противорчія, заключающагося въ самомъ принцип.’

Но спрашивается, почему-же народъ отказывается добровольно отъ всякаго участія въ своихъ собственныхъ длахъ и интересахъ и вс свои права и отвтственность передаетъ своему избраннику. Изъ нежеланія брать на себя тяжелое бремя самоуправленія или по неспособности къ нему? Это вопросъ чисто-субъективный. Что же касается отвтственности, то разв народъ отвтственъ? неотвтственъ и императоръ, неотвтственны и его министры, неотвтственны ни передъ кмъ, кром императора, и вс его исполнительные органы. Вс они зависятъ теперь отъ державной воли человка, которому народъ вврилъ свою державную власть. И державный поволитель располагаетъ цлой арміей чиновниковъ, которые вс зависятъ отъ его доброй воли и, служа ему, служатъ народу. Народъ безгласенъ, какъ турки Магомета И. Да объ чемъ-же ему говорить, объ чемъ-же ему думать, когда за него и думаютъ и говорятъ, когда онъ настолько избавленъ отъ труда заботиться о самомъ себ, когда не можетъ опредлить самъ собой даже простого лсного сторожа для охраненія какой-нибудь жалостной березовой рощи! Префекты, мэры, учителя сельскихъ школъ, полевые сторожа, пожарные, ночные караульщики — все это исполнительныя орудія державнаго повелителя, поглотившаго въ себ всю державную волю народа и оставившаго ему только право безмолвнаго повиновенія. Но это сатира на французскую централизацію, скажетъ читатель. Да, до седанской катастрофы, пожалуй, еще можно было думать такъ, но теперь сами факты говорятъ за себя и въ этихъ фактахъ сказался, можетъ быть, самый тяжкій историческій урокъ, какой только приходилось получать французскому народу. Историческая логика сурова и заставляетъ дорого платить за свои уроки. Французы платятся также за свою логическую послдовательность, какъ недавно поплатились американцы. Въ американскую конституцію былъ введенъ очень коротенькій параграфъ, признававшій рабство, какъ государственное учрежденіе и, чрезъ 80 лтъ нужно было убить 500 тысячъ человкъ и истратить нсколько мильярдовъ, чтобы вычеркнуть изъ конституціи дв строчки.

Мн возразятъ, что во Франціи, во всхъ мстныхъ административныхъ инстанціяхъ установлены особые совты изъ мстныхъ обитателей, которые представляютъ собою мстный общественный интересъ. Это возраженіе, конечно, могло-бы имть значеніе, если-бы… но, къ сожалнію, широкая программа совтовъ-Больше ничего, какъ красивая декорація, маскирующая ихъ безсиліе. Совты могутъ только высказывать свое мнніе, но начальство вовсе не обязано съ ними соглашаться. У совтовъ нтъ никакой власти, и они не могутъ ничего длать и предпринимать., ибо все предпринимается и длается только начальствомъ. Такимъ образомъ, совты являются вспомогательнымъ и послушнымъ орудіемъ центральной власти и могутъ длать только то, что имъ дозволено. Во Франціи ни одно лицо, облеченное дйствительною властію, какъ-бы она ни была мала, не избирается народомъ. Всякій маленькій начальникъ утверждается большимъ, даже общественные пастухи опредляются мэрами. Что-же касается префектовъ, т. е. губернаторовъ, то эта мстно-безконтрольная власть подчинена только министру, и въ своемъ департамент префектъ изображаетъ вездсущую и всевдущую администрацію.

Правда, самъ французскій народъ установилъ этотъ порядокъ, но еще боле горькая правда, что безъ этой убійственной логики централизаціи пруссаки не стояли-бы подъ Парижемъ и четырехсоттысячная французская армія не работала бы на нмецкихъ фабрикахъ. ‘Во Франціи длаютъ свободу для иностраннаго вывоза’, сказалъ Ротшильдъ про вторую имперію.

Въ Германіи мы видимъ другой порядокъ. Жители этой страны не отличаются быстрыми способностями. Нмецъ тугъ и медленъ и потому не любитъ рзкихъ и радикальныхъ перемнъ. Нмцы готовы длать только тогда, когда имъ нечего уже больше обдумывать, но къ сожалнію, нмцамъ до сихъ поръ это не удавалось. Поэтому ихъ земскія учрежденія представляютъ своеобразную особенность — самую пеструю смсь феодальныхъ началъ съ новымъ демократическимъ строемъ дйствительной жизни, заимствованнымъ нмцами отъ французовъ. Нмцы, увряющіе, что французы выдумали только капканъ, лишь успокоиваютъ этимъ свое самолюбіе, потому-что самимъ нмцамъ не удалось выдумать даже и канкана. Всмъ своимъ политическимъ смысломъ нмцы обязаны французамъ. Если нмцы пользуются французскими идеями боле удачно, чмъ сами французы, то это происходитъ не отъ того, чтобы французы были глупе нмцевъ, а потому, что нмцы глупе французовъ. Только въ умственной посредственности нмцевъ заключается причина, что они такъ способны ко всякой дрессировк и дисциплин, тогда-какъ французы самый недисциплинный народъ, что зналъ еще Наполеонъ I. Французскаго солдата нельзя заставить повиноваться палк, и Карлъ XII, ужь конечно, не послалъ-бы въ Парижъ своихъ сапоговъ. Французъ склоняется предъ нравственной силой своего начальника, предъ какой-либо нравственной идеей, которую онъ въ немъ олицетворяетъ, нмецъ же повинуется своему фельдфебелю только потому, что онъ фельдфебель.

Феодальные порядки служатъ въ Германіи и до сихъ поръ основой ея внутренняго управленія. Въ Германіи каждое сословіе иметъ свое представительство и городъ, общество, вотчина составляютъ отдльныя основныя единицы нмецкаго земскаго самоуправленія. Владльцы дворянскихъ имній пользуются голосомъ по праву рожденія и въ предлахъ своихъ владній изображаютъ всестороннюю и могучую власть. Помщикъ, только потому, что онъ помщикъ,— попечитель училища, церковный староста и полицейскій повелитель своей вотчины.

Сельскіе обыватели, непринадлежащіе къ дворянскому сословію, образуютъ общины и управляются выборными начальниками.

Наконецъ города образуютъ третью группу и пользуются муниципальными правами.

Вс эти, ползущіе въ разныя стороны, сословные союзы централизуются въ окружныхъ и областныхъ собраніяхъ, въ которыхъ тоже преобладаетъ сословное начало. Изъ 5,968 всхъ гласныхъ — отъ дворянъ 4,810, городовъ 522 и отъ сельскихъ обществъ 635.

Во глав всего земства стоятъ ландраты или окружные начальники, назначаемые отъ короны изъ кандидатовъ, указываемыхъ мстными землевладльцами. Эти ландраты завдываютъ всми длами внутренняго управленія и связываютъ земство съ правительствомъ или, врне, связываютъ своею властію только одно земство, потому-что правительство удержало за собою высшій надзоръ, т. е. право и неограниченную власть утверждать или отвергать всякія постановленія вотчинныхъ, общинныхъ и городскихъ учрежденіи.

Надобно знать нмецкихъ и особенно прусскихъ чиновниковъ, чтобы оцпить вполн нмецкое самоуправленіе. Если-бы нмцы отличались французской отвагой, практической послдовательностію и не двоились вчно между противорчіями, то они давно-бы задушили свое земство, какъ это вышло во Франціи. Недостатки нмцевъ — спасаютъ ихъ и держатъ въ спасительной золотой посредственности. Сепаратистъ по традиціи, нмецъ избавился отъ всепоглощающаго центральнаго деспотизма только потому, что не былъ въ состояніи сложить своего единства. Но нмецъ къ деспотизму еще боле склоненъ, чмъ французъ. Посмотрите на нмецкаго офицера и на нмецкаго отца семейства, разв во Франціи вы встртите что-либо подобное! Въ нмецкомъ сепаратизм и въ феодальныхъ основахъ быта кроется начало и теперешняго военнаго могущества Германіи. Нмецкіе феодалы до сихъ поръ носятъ въ душ заносчивыя воспоминанія о своемъ рыцарскомъ происхожденіи. Не для удовольствія путешественниковъ нмцы такъ лелютъ и украшаютъ развалины своихъ рыцарскихъ замковъ. Этими ни на что не пригодными и безполезными развалинами нмцы привязываютъ себя къ умершимъ преданіямъ. Но лучше-бы было и для европейской свободы и для свободы самой Германіи, если-бы нмцы совсмъ срыли замки и устроили-бы на ихъ мстахъ дтскіе сады.

Конечно, гордые и заносчивые феодалы, выдлившіеся въ юнкерскую партію и выставившіе истиннаго представителя изъ себя въ лиц Бисмарка, переродились подъ вліяніемъ времени въ европейскую военную силу. Но разв не солдатчина взяла нынче верхъ? Въ оцпой изъ корреспонденцій о ныншнихъ событіяхъ мы читаемъ, что въ прусской арміи двигаетъ всмъ протекція. Каждое производство утверждается самимъ королемъ, а онъ только тогда даетъ утвержденіе, когда къ представленію присоединяется рекомендація отъ его любимцевъ фонъ-Трескова, Альвенслебена и другихъ. Даже на должность фельдфебеля можно поступить не иначе, какъ по декрету за подлинной подписью короля. Феодалы, нсколько было смирившіеся, снова подняли свои рыцарскія головы, ибо только себ они приписываютъ успхи настоящей войны. Феодальная аристократія, имющая въ своихъ рукахъ привилегію на офицерскіе чины въ арміи и занимающая вс высшія должности, говоритъ, что ей одной нмецкая армія обязана своими побдами. Феодалы кричатъ теперь, насколько можно, громко, что только одни бароны должны быть офицерами. Это мнніе поддерживается въ высшихъ кругахъ Берлина и даетъ поводъ къ такой заносчивости со стороны бароновъ-офицеровъ, что они позволяютъ себ насиліе надъ солдатами съ оружіемъ въ рук. Недавно, напримръ, одинъ баронъ напалъ на унтеръ-офицера со шпагою за то, что тотъ позволилъ себ какое-то возраженіе. И это въ Берлин и не въ дйствующей арміи или на пол битвы, а съ унтеръ-офицеромъ ландвера, т. е. съ солдатомъ-гражданиномъ!

Хотя Германія гордится своей цивилизаціей, но въ войн съ Франціей ее сдлала побдительницей не прогрессивная идея, а превосходство вооруженной силы, строго, съ математической точностію организованной и, въ сущности, вполн феодальной. Что же до политическихъ идей, то нмцы всегда пользовались готовыми уроками французовъ и политическими экспериментами этого единственно-передового народа Европы. Усовершенствованіе громоотводовъ тоже не обошлось безъ несчастныхъ случаевъ, но только дти, выглядывающія съ чердаковъ, какъ производятся опыты, могутъ находить смшнымъ, что экспериментаторъ внезапно падаетъ и корчится въ судорогахъ.

Но отчего-же въ этой отсталой феодальной Германіи такъ много хорошаго — и народное хозяйство, и большое экономическое развитіе, и сильно развитое народное обученіе, и изобиліе денегъ въ казн?

Не изъ феодальныхъ учрежденій, мой многоуважаемый читатель, идетъ это спасеніе. Если-бы все спасеніе Германіи должно было исходить изъ юнкерскихъ головъ, то Германія до сихъ поръ ходила бы въ лаптяхъ. Рядомъ съ феодальнымъ сепаратизмомъ и юнкерствомъ, сослужившими свою службу тмъ, что они сдлали Германію сильной въ военномъ отношеніи и парализовали централизацію, пробивались демократическія народныя стремленія, возбужденныя опять тою-же фракціею. Это демократическое свободолюбіе выразилось въ нмецкихъ ассоціаціяхъ, всякихъ създахъ, рабочихъ товариществахъ, частныхъ попечительствахъ и т. д., которыя, по мр своего развитія, ослабляли иниціативу правительства и сословныхъ учрежденій — и старые обряды, сохранившіеся въ писанныхъ уставахъ, замняли новымъ живымъ дломъ, еще не формулированнымъ буквою закона. Вотъ какимъ путемъ нмецкая земская идея переросла учрежденія и постепенно вытсняетъ и заглушаетъ остатки феодализма, уступающіе свое мсто демократіи.

Германія — страна противорчіи и двухъ противоположныхъ потоковъ жизни. Высшій, феодальный слой силенъ въ ней своимъ милитаризмомъ и землевладніемъ, низшій — своими практическими и экономическими знаніями и тяготніемъ къ ассоціаціямъ. Сила этого слоя — въ его образованіи и въ томъ установившемся обыча, по которому только способности и знаніе опредляютъ положеніе человка. Ни въ одной стран Европы не установился цензъ знанія на такомъ прочномъ основаніи, какъ въ Германіи, и нигд онъ не возведенъ въ такой мр въ государственный принципъ. И въ этомъ главная сила нмецкаго земства, которое, несмотря на сословные законы, дйствуетъ какъ велитъ живая практика насущныхъ интересовъ, неизвстныхъ въ то время, когда составлялся феодальный писанный законъ. Эта новая, возникающая изъ школы, Германія постепенно вытсняетъ Германію феодальную и, можетъ быть, недалеко то время, когда только ея голосъ будетъ управлять судьбами нмцевъ. Конечно, внутренняя нмецкая борьба будетъ сильне французской, ибо феодалы — живые люди, пустившіе крпкіе корни въ нмецкомъ землевладніи. Въ французскомъ земскомъ вертоград нтъ такихъ тнистыхъ дубовъ и съ исчезновеніемъ Наполеона III народъ, можетъ быть, не найдетъ удобнымъ передавать свое полномочіе одному лицу, не выпуститъ земской власти изъ своихъ рукъ. Такимъ образомъ Франція оказывается боле приготовленною къ прочному земскому управленію. У французовъ почва чистая, нмцамъ-же нужно ее еще разчистить. Въ этомъ отношеніи Франція и Германія какъ-бы находятъ примиреніе въ Англіи, земская сила которой иметъ и французскія, и нмецкія черты.

Сущность англійскаго самоуправленія совсмъ не въ томъ, въ чемъ видли ее гг. Катковы и Скарятины. Эти лукавые московскіе люди усмотрли въ немъ только то, что выгодно имъ и хотли своими фальшивыми рчами опутать тхъ, кто былъ поставленъ въ невозможность узнать истинную правду. Лукавые люди распространили у насъ ученіе объ англійской аристократіи, которая, будто-бы, длаетъ въ Англіи все и держитъ въ своихъ рукахъ кормило англійскаго корабля, но въ тоже время лукавые люди скрыли, что англійская аристократія несетъ на себ вс денежныя повинности. Въ Англіи существуетъ собственно экономическое дленіе людей. Если вы лордъ по происхожденію, но нищій по карману, — вы ничего. Но если вы лордъ съ деньгами, если вы землевладлецъ, если вы богаты,— вы имете голосъ, но за этотъ голосъ вы должны заплатить. У бднаго человка нтъ въ Англіи голоса, потому-что у него нтъ денегъ, по зато и вс повинности бднаго несутъ богатые. Въ Германіи навыворотъ: тамъ феодалы хотятъ навалить вс тяжести на народъ, а выгоды оставить только себ.

Совершенно справедливо, что дленіе общества на имущихъ и неимущихъ есть темная, возмутительная сторона англійскаго общественнаго быта. Эта тнь падаетъ и на вс англійскія учрежденія. Въ Англіи нтъ крестьянства, нтъ селеній, нтъ крестьянскихъ общинъ. Тамъ существуетъ только землевладніе и земледліе. Одни владютъ землей, другіе ее обрабатываютъ. Это два противоположныхъ состоянія, которыя никогда не смшиваются одно съ другимъ, и такой порядокъ тянется съ самаго основанія англійской исторіи. Но зато на владльцевъ всякой собственности возложены съ незапамятныхъ временъ вс общественныя и земскія повинности. Къ неимущимъ причислены вс т, у кого нтъ осдлости, хозяйства, прикрпленія къ мсту жительства по владнію, люди, торгующіе своею работою. Эти люди уволены отъ общественныхъ и государственныхъ обязанностей, и попеченіе о нихъ и платежное государственное тягло взяли на себя люди имущіе. Порядокъ скверный, ибо онъ создаетъ безправіе огромной массы населенія, но онъ все-таки лучше феодальнаго принципа Германіи. Въ Англіи богатые приняли на себя по круговой порук вс прямые налоги, всю общественную службу, содержатъ на свой счетъ армію, флотъ и администрацію. На этомъ основаніи построена вся англійская конституція. Краеугольнымъ камнемъ ея служитъ равномрность подоходнаго обложенія, равноправность всхъ податныхъ обывателей и подсудность общимъ судебнымъ установленіямъ. Гг. Катковъ и Скарятинъ учили насъ не этому, имъ хотлось владть всей землей и ничего не платить, имъ хотлось ввести вотчинные порядки феодальной Германіи, но они умалчивали о томъ, что въ Англіи вс внутреннія дла навдываются мстными жителями не на этомъ основаніи, что правительственныхъ агентовъ въ провинціи на мстахъ нтъ, что высшая администрація только повряетъ и ревизуетъ дйствія мстныхъ властей, но непосредственно, чрезъ коронныхъ чиновниковъ ничмъ не управляетъ. Наконецъ въ Англіи вс обыватели, владющіе какимъ-либо имуществомъ и обложенные какимъ-либо сборомъ, пользуются голосомъ въ общественныхъ выборахъ и имущественнаго ценза для выборщиковъ нтъ.

Изъ сдланныхъ нами короткихъ указаній на сущность европейскаго самоуправленія читатель видитъ, что въ немъ выражается современная прогрессивная исторія Европы. Самоуправленіе есть съ одной стороны необходимое условіе для развитія личности, съ другой — активное проявленіе силъ отдльныхъ личностей во внутреннемъ устроеніи страны, въ направленіи общаго блага. Такимъ образомъ земское самоуправленіе служитъ сродствомъ для развитія личности и вмст съ тмъ поприщемъ для практическаго приложенія ея силъ въ цляхъ общаго благоденствія. Слдовательно, самоуправленіе воспитываетъ людей для самоуправленія.

Земскіе порядки Европы показываютъ, что европейское самоуправленіе находится еще въ первомъ зародыш. Во Франціи съ самоуправленіемъ пока длаются опыты, уничтоженіе всхъ феодальныхъ порядковъ и феодальныхъ традицій было основнымъ, существеннымъ и радикальнымъ началомъ для успшнаго разршенія вопроса. Въ Германіи это дло сложне, потому-что кром имущихъ и неимущихъ есть еще рыцари и нерыцари, слдовательно, цлая стна предразсудковъ происхожденія и феодальнаго мрака. Въ Англіи неимущественность исключаетъ цлую массу народа отъ участія въ самоуправленіи. Несмотря на это кажущееся различіе въ характер и положеніи земства разныхъ народовъ, оно въ сущности есть вопросъ экономическій и успшное развитіе его зависитъ вполн оттого, какъ народы улучшатъ условія, содйствующія ихъ экономическому процвтанію,— какъ они разовьютъ свои умственныя силы для врнаго опредленія и оцнки этихъ условій и какъ успшно они приложатъ къ практик, въ учрежденіяхъ, свои теоретическіе земскіе принципы.

II.

Итакъ, благо всякой страны зависитъ отъ разумнаго приложенія къ длу ея земскихъ силъ, разумность земскихъ силъ зависитъ отъ развитія личности, развитіе личности зависитъ отъ условій самоуправленія, воспитывающаго эти силы практически, и отъ учебнаго образованія, воспитывающаго ихъ теоретически. Такимъ образомъ земское самоуправленіе есть волшебный кругъ, самъ въ себ носящій свои силы, черпающій ихъ въ себ и увеличивающій ихъ въ себ. Для оцнки земства есть только одинъ аршинъ — общее благосостояніе всей страны. Благосостояніе растетъ,— значитъ, земская сила разумна и выработала себ условія благопріятныя для собственнаго развитія. Благосостоянія нтъ или оно растетъ медленно,— значитъ земскія силы находятся въ не благопріятныхъ условіяхъ, которыя должны быть опредлены и устранены. Но благопріятныя условія создаются только однимъ путемъ — личнымъ свободнымъ участіемъ земства въ своихъ длахъ и возможностію свободнаго умственнаго развитія. Народная школа является въ этомъ случа первымъ шагомъ къ земской самостоятельности, ибо для неграмотнаго и немыслящаго человка участіе въ земств закрыто, а слдовательно, въ стран неграмотныхъ и неразвитыхъ людей земское самоуправленіе или невозможно, или должно идти дурно.

Какъ я уже сказалъ, земское самоуправленіе находится въ Европ въ первомъ момент развитія, народная же школа еще моложе земства.

Напримръ, уже Мартинъ Лютеръ возвстилъ, что ‘дтей надо держать въ школ и начальство обязано принуждать подданныхъ къ посщенію школы’. Но ужь такова участь всхъ людей мысли, что люди дла идутъ за ними на 100 и на 200 лтъ позади. Въ настоящемъ случа люди дла явились черезъ 200 лтъ потому, что только въ конц XVIII столтія догматъ Мартина Лютера нашелъ себ примненіе. Первый уставъ о народномъ обученіи явился въ Германіи и именно въ Пруссіи въ 1763 г., за нимъ явилось положеніе 1794 г., наконецъ уставъ 1819 г. Эти постановленія имютъ до сихъ поръ въ Пруссіи законную силу. Въ 1850 г. былъ изданъ учредительный законъ, которымъ, между другими реформами, назначалось реорганизовать и народныя школы. Этотъ новый законъ ставилъ прусскую школу на совершенно новое и вполн раціональное основаніе. Расходы по устройству и содержанію школъ должны покрываться обществами, а при недостатк общественныхъ средствъ — государствомъ. Учителя должны быть обезпечены, преподаваніе свободное, обученіе безплатное и сборы на училища разлагаются на всхъ обывателей. Но въ этомъ закон заключалось и начало для неисполненія его. Было сказано, что для подробной организаціи народнаго образованія будетъ изданъ особенный уставъ, а пока не издастся уставъ, обученіе остается на прежнемъ основаніи. Реакціонеры, конечно, немедленно воспользовались промахомъ правительства и постарались нсколько лтъ обходить законъ и затянуть его исполненіе. Поэтому, дйствующими законами являются въ Пруссіи и до сихъ поръ уставы 1763 и 1794 гг. ‘Отъ этого, говоритъ князь Васильчиковъ,— дло начальнаго обученія, какъ и вс прочія общественныя отношенія въ Пруссіи, представляютъ смутную картину старосвтскихъ преданій, смшанныхъ и перепутанныхъ съ демократическими учрежденіями новйшихъ временъ’.

Въ Англіи, на народное образованіе было обращено вниманіе не раньше XVIII столтія. Вниманіе обратили прежде всего на нищихъ, которые слишкомъ докучали великосвтскому обществу Лондона. Явились воскресныя школы, потомъ дтскіе пріюты съ грубымъ элементарнымъ образованіемъ, наконецъ какая-то пародія на народныя школы, въ которыхъ мста учителей давались всякимъ негодяямъ и неспособнымъ людямъ, негодившимся ни на какое дло. Результатъ получился, какого и слдовало ожидать. Когда въ 1803 г. было произведено, по распоряженію парламента, изслдованіе о состояніи народнаго образованія, то обнаружилось, что дтей получала грамотное образованіе и не боле ¹/₁₀ умла читать и писать. Такой постыдный фактъ произвелъ глубокое впечатлніе на англійскую аристократію и духовенство, и образовались два частныхъ общества, которыя вскор пріобрли громадное значеніе и вліяніе. Но въ государственномъ отношеніи значеніе этихъ обществъ оказалось даже вреднымъ, потому-что духовенство вздумало превратить свои училища въ политическое орудіе. Поэтому въ 1833 г., вслдствіе новаго парламентскаго изслдованія, послдовала новая реформа, заключавшаяся въ томъ, что правительство взяло на себя пособіе въ пользу народныхъ школъ. Эта, повидимому, неважная мра имла необычайно глубокое вліяніе на успхъ народнаго обученія. Государственная поддержка была важна въ томъ отношеніи, что она помогала и содйствовала частнымъ усиліямъ тамъ, гд они были недостаточны. Съ 1833 г. дло народнаго обученія пошло въ Англіи необычайно быстро и съ тмъ успхомъ, который несомнненъ, если правительство искренно и честно хочетъ народнаго образованія. Хотя, повидимому, подобная честность и искренность не должна-бы ставиться въ заслугу правительству, но, сравнивая поведеніе англійской аристократіи съ поведеніемъ вліятельныхъ сословій другихъ странъ, нельзя не отмтить этотъ фактъ, ибо имъ констатируется та истина, что успхъ народнаго обученія зависитъ исключительно отъ искренности желаній правительствъ. Даже самовластная и деспотическая Пруссія подтверждаетъ справедливость этого заключенія. Заслуги Пруссіи по отношенію къ народному обученію неоспоримы, и когда дло касалось народныхъ школъ, прусское правительство было всегда безстрашно и энергично. Учебная организація, введенная въ Пруссіи въ конц прошлаго столтія, поддерживалась неуклонно прусскимъ правительствомъ, несмотря ни на какія обстоятельства. ‘Послдовательность эта тмъ боле достойна уваженія, говоритъ князь Васильчиковъ,— что прусское правительство не избгло въ этомъ дл сильнйшей оппозиціи реакціонной партіи. Ему предсказывали, что народныя школы будутъ служить разсадниками демагогическихъ ученій, а сельскіе учители — агентами революцій и эти зловщія предсказанія отчасти сбылись, ибо при общемъ броженіи умовъ, обуявшемъ Германію въ 1848 г., многія народныя школы и учительскія семинаріи пристали къ движенію, а учительскіе създы превратились въ настоящіе политическіе клубы. Но прусское правительство — (и это послужитъ ему къ вчной чести) — не устрашилось этихъ юношескихъ увлеченій, не закрыло школъ, не сослало учителей и не мечтало построить китайской стны противъ сокрушительнаго дйствія новыхъ идей. Оно дало простыть этому лихорадочному жару и немедленно, посл усмиренія мятежей, принялось съ новымъ рвеніемъ за дальнйшее развитіе своей системы народныхъ школъ’. Прусское правительство во всхъ тхъ случаяхъ, когда на него напирала реакціонерная феодальная партія, съумло остаться демократическимъ, оно длало незначительныя уступки реакціонерамъ и въ то-же время, не издавая того постановленія, которое общало въ 1850 г., дйствовало все-таки въ направленіи новаго закона.

Во Франціи принципъ свободнаго народнаго обученія былъ провозглашенъ еще первой революціей. Несмотря на то, народное образованіе втеченіи 80 лтъ сдлало самые жалкіе. успхи. Причина этого въ той-же централизаціи, которая парализовала и французское земское самоуправленіе. Наполеонъ I считается основателемъ той системы образованія, которая и до сихъ поръ существуетъ во Франціи. Уставомъ 1808 г. былъ примненъ принципъ централизаціи ко всмъ учебнымъ заведеніямъ, и въ глав ихъ поставленъ университетъ. Нкоторыя послдующія попытки ввести земскій элементъ въ управленіе первоначальными школами не имли успха, и съ 1850 г. такъ-называемая партія порядка повела народное образованіе реакціоннымъ путемъ. Наполеонъ III въ самомъ начал своего правленія призналъ неудобнымъ, чтобы люди науки вмшивались въ народное образованіе, и нашелъ боле соотвтственнымъ поручить школы полиціи. Префектамъ дана была власть опредлять учителей народныхъ школъ, длать учителямъ выговоры, замчанія, отстранять ихъ временно или совсмъ удалять отъ должности, производить вычеты изъ жалованья или удерживать его вполн.

Даже въ Америк дло народнаго образованія составляетъ явленіе новаго времени. Хотя, правда, принципъ всенароднаго образованія былъ провозглашенъ въ Америк еще первыми эмигрантами, постановившими, что на каждые 50 дворовъ должна быть учреждена народная школа, а на 100 домохозяевъ — среднее училище,— тмъ неявне первый коренной законъ о неродныхъ школахъ явился въ Америк только въ 1827 г., да и этотъ законъ втеченіи 10 лтъ оставался безъ примненія. Только 20 лтъ назадъ началась въ Америк агитація въ пользу народнаго обученія и пробудилось къ нему общественное вниманіе и сочувствіе, за которыми и послдовала общая реформа народной американской школы.

Итакъ, за исключеніемъ Пруссіи, народное образованіе въ Европ и Америк есть произведеніе какихъ-нибудь послднихъ 20 лтъ, и вотъ какихъ успховъ оно достигло:

Въ Пруссіи на 18 милліоновъ жителей считалось въ 1858 году учащихся 2.619,000, или на 1000 жителей 145 ч.

Въ Америк на 26 милліоновъ въ 1860-хъ годахъ было учащихся 4.525,872, или на 1000 жит. 171.

Въ Англіи, въ 1858 году, на 19 милліоновъ жителей было учащихся 2.535,000, или на 1000 жителей 130 ч.

Во Франціи въ 1863 г. на 37 милліоновъ жителей 3.538,548 учащихся, или на 1000 жит. 90.

Въ чемъ-же причина этихъ поразительныхъ успховъ?— Причина ихъ въ томъ, что Англія, Пруссія, Америка желали дйствительно народнаго образованія и шли безъ колебаніи и безъ заднихъ мыслей къ своей цли. Во Франціи мы видимъ другое. Тамъ правительство дйствовало также неуклонно, но только въ другомъ направленіи. Отпуская громкія фразы о своемъ искреннемъ желаніи народнаго образованія, правительство въ то-же время отдало школы въ руки префектовъ. Блистательный результатъ оправдалъ эту блистательную мру, и въ послдніе годы царствованія Наполеона III, изъ общаго числа дтей отъ 7 до 15 л., ¹/₆или 884,887 не получали никакого образованія.

Въ Англіи, Пруссіи, Америк правительства смло и либерально стремились къ упроченію и расширенію народнаго обученія, несмотря на крики реакціонеровъ. Въ Пруссіи правительство не пугалось, когда феодалы устрашали его даже демагогіей и революціей. И фактъ поучительный: Наполеонъ III, принимая вс мры, чтобы предохранить Францію отъ демагогіи стсненіемъ народнаго образованія, не предохранилъ себя отъ потери трона, а между тмъ, англійская королева, несмотря на полную свободу, предоставленную школьному образованію, сидитъ несокрушимо прочно на своемъ мст, а прусскіе генералы докладывали прусскому королю, что преданная ему армія, побившая австрійцевъ, вся вышла изъ прусской народной школы. Ясно, что стсненіе народнаго обученія не даетъ тхъ результатовъ, какихъ хотлъ добиться Наполеонъ.—

Въ принцип, положенномъ въ основаніе существующихъ въ разныхъ государствахъ системъ народнаго обученія, замчаются дв противоположныя идеи. Мартинъ Лютеръ, и по духу своего времени, и по личнымъ свойствамъ характера наклонный къ деспотизму, завщалъ нмцамъ, чтобы начальство учило народъ силой. Пруссія, врная ученію нмецкаго реформатора, построила все народное обученіе на принудительномъ принцип. Обязательное начало проведено въ Пруссіи съ строгой послдовательностію. Вс родители безъ исключенія обязаны посылать дтей въ школу съ 5-лтняго возраста до 14-лтняго. По достиженіи 14 лтъ ученики увольняются только по удостовреніи, что имютъ удовлетворительныя познанія. Родители, непосылающіе дтей въ школы, подвергаются штрафу — въ первый разъ отъ 5 зильбергрошей до 2 ¹/₂ талеровъ, во второй разъ — вдвое. Мастера и хозяева, непосылающіе въ школу своихъ малолтнихъ учениковъ, подвергаются штрафу въ 5 талеровъ. Въ каждой школ есть особый журналъ прогульныхъ дней, который предъявляется ежемсячно училищному начальству. Если родители, виновные въ невысылк своихъ дтей, не могутъ заплатить штрафа, то ландратамъ предоставлено право приговаривать ихъ къ работ, или къ тюремному заключенію.

Въ Америк мы находимъ совершенно противуположную систему. Тамъ мстныя общества вольны устраивать и содержать школы, какія имъ заблагоразсудится и никакой принудительности не существуетъ ни для кого. Въ Америк школа вольная.

Въ Пруссіи учительское званіе составляетъ особую службу. Оно постоянное пожизненное занятіе, которому посвящаютъ себя молодые люди съ юныхъ лтъ. Въ Америк же учительское званіе вовсе не считается профессіей и учителя народныхъ школъ составляютъ подвижное населеніе, переходящее отъ педагогическихъ занятій къ другимъ службамъ и промысламъ по произволу. Сельскій учитель въ Америк избирается на одинъ годъ, много на два, а такъ-какъ лтомъ большая часть сельскихъ школъ закрывается, то многіе учителя нанимаются только на полугодіе. Съ открытіемъ весны и полевыхъ работъ учителя вмст съ учениками увольняются по дотамъ, къ наступленію же зимняго полугодія производятся новые выборы. Учителя американскихъ школъ — не спеціальные педагоги, какъ въ Пруссіи, а люди, получившіе общее образованіе и занимающіеся преподаваніемъ между дломъ. Педагогическая служба въ Америк только переходная, подготовительная ступень къ другимъ занятіямъ. Въ Америк даже принято за правило, чтобы учитель не оставался въ своей должности боле четырехъ-пяти лтъ. Молодой человкъ, окончившій курсъ ученія въ среднихъ или высшихъ заведеніяхъ, поступаетъ въ учителя народныхъ школъ, какъ-бы для укрпленія и пробы своихъ силъ. По отзывамъ американцевъ, учителя, бывшіе въ народныхъ школахъ и затмъ поступающіе на другую общественную службу, отличаются особымъ типомъ — точностію выраженій и ясностію мысли. Качества эти, по мннію американцевъ, развиваются въ учителяхъ народныхъ школъ педагогическими упражненіями.

Другая особенность вольной американской школы въ томъ, что въ учителя допущены женщины. Европейскимъ и особенно нмецкимъ педантамъ подобный либерализмъ даже кажется чудовищнымъ. Чтобы какой-нибудь прусскій школьный педантъ могъ сдружиться съ мыслію, что женщина не только способне, но ужъ ни въ какомъ случа не ниже его, ему нужно перевернуть вс свои мозги, нсколько лтъ думать за и противъ, учредить създы учителей для обсужденія вопроса, и тогда разв только нмецкій педантъ согласился-бы признать вопросъ ршеннымъ въ принцип. Но отъ принципа до практики оставалось-бы еще также далеко, какъ отъ неба до земли. Американцы думаютъ проще, оттого и вс свои дла длаютъ они скоре. Въ городахъ и въ промышленныхъ мстечкахъ Америки учительскія мста заняты почти исключительно женщинами.

Для европейскихъ людей, привыкшихъ къ такъ-называемому, порядку, американская школьная безсистемность можетъ показаться только помхой успху народнаго образованія. Но факты, эти несокрушимыя доказательства, говорятъ иное и совершенно изобличаютъ филистерскую рутину людей педантическаго порядка. ‘Соединенные штаты, говоритъ князь Васильчиковъ,— безъ всякихъ министерствъ и министровъ народнаго просвщенія, безъ принужденія и попеченія правительства, съ учителями, кочующими изъ одной школы въ другую и переходящими отъ педагогики къ другимъ ремесламъ и промысламъ, съ школами, открытыми 5—6 мсяцевъ въ году, то всей этой обстановкой вольнаго, произвольнаго, отрывистаго обученія, достигли результатовъ боле удовлетворительныхъ, чмъ вс другія страны свта, принявшія разныя другія системы педагогики, методики, народнаго просвщенія и элементарнаго обученія.’ Въ Пруссіи при ея денежныхъ штрафахъ и тюремномъ заключеніи учатся изъ 1000 чел.— 145, а въ Америк при полной свобод и при кажущемся безпорядк изъ 1000 жителей — 171. Изъ этого слдуетъ, что то, что нмцы называютъ безпорядкомъ, есть въ сущности особаго рода порядокъ, но пониманіе котораго дается еще не многимъ народамъ.

Конечно, число учащихся не доказываетъ качества народнаго образованія. Въ такомъ случа сравните предпріимчиваго, неутомимаго, смышленаго американскаго простолюдина съ неповоротливымъ и тупымъ нмецкимъ крестьяниномъ. ‘Обязательность есть коренной принципъ германской цивилизаціи, говоритъ князь Васильчиковъ, — на немъ, на строжайшей дисциплин, на педантизм, доходящемъ до крайности, основаны были вс нмецкія военныя и гражданскія преуспянія’. Дале, князь Васильчиковъ приводитъ слдующія слова французскаго публициста Лавеле. ‘Въ Европ, говоритъ Лавеле,— гд преобладаютъ аристократическіе интересы, государства прежде всего озаботились устроить со всевозможнымъ благолпіемъ высшія и среднія техническія и классическія учебныя заведенія, гд на казенный счетъ воспитываются дти дворянъ и буржуазіи, начальное же образованіе простого народа было искони предоставлено милости частныхъ благодтелей, благотворительности церквей и монастырей и самодятельности, т. е. самообложенію сельскихъ и городскихъ обществъ. Въ Америк, наоборотъ, элементарное обученіе, какъ насущная пища, необходимая для всхъ сословій, дается безплатно всмъ и каждому на общій государственный счетъ, напротивъ среднія и высшія учебныя заведенія устраиваются частными лицами и религіозными обществами и содержатся преимущественно своекошными студентами, обложенными высокой платой за обученіе.’ Такимъ образомъ на всемъ континент Европы высшіе и средніе классы получили свое образованіе на казенный счетъ, т. е. на суммы, которыя были взяты почти исключительно съ низшихъ классовъ, и князь Васильчиковъ справедливо замчаетъ, ‘что вся современная цивилизація, вся наша ученость и образованность выработана и выплачена, въ матеріальномъ отношеніи, такъ-называемыми податными обывателями, въ Россіи — крестьянствомъ и мщанствомъ’. Только въ Новомъ свт и частію въ Англіи проведенъ другой принципъ, только тамъ денежные сборы падаютъ на имущихъ, раскладываясь пропорціонально доходности имуществъ и потому только въ этихъ двухъ странахъ не бдные воспитываютъ богатыхъ, а богатые бдныхъ.

Англійская система народнаго и начальнаго образованія, такъ-же какъ и американская, есть отрицаніе всякой системы и предоставляетъ полную свободу личной иниціатив. Поэтому понятно, что англійская система должна была встртить сильное порицаніе со стороны представителей нмецкой педагогіи. Но если мы и тутъ обратимся къ фактамъ, то увидимъ, что при безалаберности системы, въ Англіи изъ всхъ малолтнихъ только 120,305 не получаютъ начальнаго образованія, а въ принуждающей, педантически-строгой и систематической Пруссіи, несмотря на вс ея штрафы, не ходитъ въ школы 530.000 человкъ.

Во Франціи обязательнаго обученія тоже не существуетъ и всякій разъ, когда его хотли вводить по примру Пруссіи, оно встрчало сильное противодйствіе въ народныхъ представителяхъ. Въ 1861 былъ сдланъ по этому поводу запросъ самимъ учителямъ народныхъ школъ, и изъ 1200 ч. только 457 высказались въ пользу обязательности.

Демократическій и аристократическій принципъ устанавливаетъ разницу между нмецкой и американской школой и въ другихъ отношеніяхъ.

Въ Пруссіи училищные расходы покрываются изъ трехъ источниковъ — школьной платы, училищнаго сбора и правительственныхъ субсидій.

Исторія прусской школьной платы весьма любопытна. Когда Фридрихъ Великій устроилъ школы, то онъ прежде всего обратился къ помщичьимъ имніямъ, уволилъ учителей отъ господскихъ повинностей, приказалъ надлить ихъ землей и въ то-же время подчинилъ ихъ полному произволу помщика. Такимъ образомъ сельскіе учителя очутились въ штат помщичьей прислуги и (‘оставляли такую-же принадлежность имнія, какъ числившіеся по инвентарямъ имній кузнецы, плотники и другіе мастера. Получивъ въ свои руки власть и опеку надъ школами, прусскіе бароны уклонились очень благоразумно отъ всякихъ платежей и за два-три часа занятій въ народной школ и за вс остальные часы занятій въ помщичьемъ дом заставили платить крестьянъ. Съ каждаго ученика въ пользу учителя былъ назначенъ сборъ по 3 к. сер. въ недлю, а чтобы новый налогъ уплачивался исправно, были назначены штрафы съ тхъ, кто нерегулярно посщалъ школы. Вотъ начало прусской школьной платы. Такъ-какъ она твердо срослась съ самаго начала съ вотчинной опокой, то понятно, какъ она должна была поддерживаться усердно и поддерживается до нашихъ дней феодальной партіей. Еще уставъ 1794 г. предписалъ уволить дтей навсегда отъ школьной платы, то-же самое повторилъ учредительный законъ 1850 г., а въ 1852 г. министръ простымъ циркуляромъ пояснилъ, что школьная плата можетъ быть не только сохранена, но по усмотрнію возвышена. ‘Такъ-то безсильно всякое центральное правительство и самодержавное, и представительное противъ происковъ политическихъ и сословныхъ партій, когда оно не опирается на мстныя земскія или общественныя учрежденія,’ замчаетъ по этому случаю князь Васильчиковъ.

По среднему разсчету училищная плата составляетъ въ Пруссіи 90 к. на ученика. Но эта средняя плата далеко не дйствительная, потому что, напримръ, въ провинціи прусской ученикъ платитъ въ годъ отъ 7 до 8 к., а въ большей части общинъ приходится отъ 3—5 руб. Для семьи, въ которой пять мальчиковъ посщаютъ школу, такая плата составляетъ весьма обременительный налогъ. Но въ этомъ налог есть еще и другая несправедливость, онъ взимается за всхъ дтей, несмотря на то, ходятъ-ли они или не ходятъ въ школу, и только свидтельство о совершенной бдности можетъ избавить отъ платы.

Другой источникъ составляютъ общественные училищные сборы. Эти сборы составляютъ особую повинность, разлагаемую на всхъ отцовъ семейства. Училищные сборы составляютъ четверть всхъ общинныхъ сборовъ, и именно: 5,956,000 талеровъ изъ 24,308,000 всей суммы сборовъ. Но если къ училищному сбору причислить еще школьную плату — 2,500,000, то вс народные платежи на школу составятъ 8,456,000. Среднимъ числомъ на ревизскую душу приходится 40 зильбергрошей или 1 р. 30 к. Удльныя и дворянскія имнія, въ числ 15,000 вотчинъ, освобождены отъ платы. Закономъ 31 марта 1831 г. предписано: ‘отмнить всякія пособія, взимаемыя съ дворянскихъ и удльныхъ помстій, на такіе предметы расходовъ, которые не относятся къ ихъ нуждамъ и пользамъ’.

Третья оффиціальная статья училищныхъ доходовъ есть правительственная субсидія. Во всхъ основныхъ законахъ Пруссіи признано высшимъ правиломъ, что, при недостатк школьной платы и училищнаго сбора, государство беретъ на себя пополнить все то, чего не будетъ доставать. Но понятно, что представители 15,000 вотчинъ не должны были смотрть благосклонно на подобный либерализмъ правительства и умли такъ искусно парализовать торжественныя общанія верховной власти, что съ 1794 года, когда впервые было высказано общаніе субсидій, государственная помощь, втеченіи 80 лтъ, дошла до весьма скромной цифры 200,000 годичнаго пособія. На всю прусскую монархію, гд считается 30,000 школъ, приходится отъ 6 — 7 р. на каждую.

‘Таковы главные результаты системы начальнаго образованія, принятой въ Пруссіи, говоритъ князь Васильчиковъ.— Она достигла наивысшихъ успховъ съ наименьшими пожертвованіями государственныхъ и дворянскихъ интересовъ. Этимъ она и выслужила громкую славу, которой и пользуется во всей Европ. Администрація и дворянство имли полное право гордиться цивилизаціей своего народа, тмъ боле, что она имъ ничего не стоила. Но для безпристрастнаго и посторонняго наблюдателя представляется и другая сторона вопроса: прусская учебная организація даетъ народу наименьшій размръ образованія, какой только можно разумть подъ словомъ грамотность, и съ наибольшимъ обремененіемъ низшихъ классовъ народа, безъ всякой помощи отъ высшихъ сословій и при самыхъ скудныхъ пособіяхъ отъ государственной казны. Прусское элементарное обученіе можетъ дйствительно служить аргументомъ противъ пользы грамотности и оправдать обвиненія нкоторыхъ реакціонеровъ, что начальное образованіе мало способствуетъ развитію простого народа, когда оно останавливается на чтеніи, писаніи и арифметик…’ Когда, какъ въ Пруссіи, обученіе обязательно, а самоуправленіе недоступно, когда ученикъ, посл выпуска изъ училища, устраняется отъ всякаго участія въ общественныхъ и земскихъ длахъ, тогда грамотность есть дйствительно излишняя и дорогая прихоть, и съ этимъ мнніемъ князя Васильчикова можно согласиться.

И вотъ гд выступаетъ снова во всемъ своемъ величіи Америка. Хозяйственное управленіе американскихъ школъ основано на общемъ правил, что мстные жители, устраивая школу, обязаны асигновать на нее извстный минимумъ общественныхъ сборовъ. Если такимъ образомъ обезпечены самонужнйшіе расходы, — вс остальные правительство беретъ на себя. Принципъ безплатнаго обученія хотя и не былъ объявленъ оффиціально, но принятъ почти во всхъ штатахъ.

Училищные расходы покрываются въ Америк изъ трехъ источниковъ — изъ общественныхъ сборовъ, изъ доходовъ государственныхъ имуществъ, приписанныхъ къ школамъ, и изъ общаго государственнаго фонда.

Общественные сборы на училище необязательны, но зато и общество, которое не собираетъ ничего, не получаетъ отъ правительства ничего. Впрочемъ, въ Америк такихъ скупыхъ обществъ нтъ, и почти во всхъ штатахъ общественные сборы превышаютъ норму. Такъ, наприм., въ Массачусетс на 213,934 малолтнихъ собирается школьнаго сбора 1,137,407 долларовъ. Среднимъ числомъ на каждаго американскаго жителя приходится въ годъ отъ 75 к. до 1 р. общественнаго сбора.

Государственныя имущества составляютъ неприкосновенный фондъ народныхъ школъ и состоятъ отчасти изъ земель и частію изъ денежныхъ капиталовъ, образовавшихся отъ продажи земель. Америка, богатая порожними, незанятыми землями, выдлила изъ нихъ громадные удлы для обезпеченнаго и прочнаго существованія народныхъ школь. Все количество земли, приписанное къ американскимъ школамъ въ вид неприкосновеннаго школьнаго фонда, составляетъ 22,000,000 дес. Это несмтное пространство земли штаты могутъ эксплуатировать, какъ имъ выгодне. Нкоторые уже успли реализировать вс свои имущества и составить такимъ образомъ огромные капиталы, другіе же удерживаютъ свои земли, потому-что не находятъ покупателей.

Училищный денежный фондъ отъ правительства есть третья статья дохода. Начало ему положено отчисленіемъ извстныхъ государственныхъ суммъ. Такъ въ 1835 г. бюджетъ Соединенныхъ Штатовъ заключалъ въ себ такой излишекъ, что конгрессъ обратилъ въ неприкосновенный училищный фондъ 40,000,000 долларовъ, т. е. около 53,000,000 р. сер. Для увеличенія этого первоначальнаго фонда отдльные штаты съ неменьшей щедростію стараются удлять излишки. Такъ, къ нему приписаны разныя статьи дохода, напр., извстный процентъ съ основныхъ капиталовъ, вновь учреждаемыхъ банковъ, плата за увольненіе отъ службы въ милиціи, доходы съ саловаренъ, съ торфяныхъ болотъ, разныя пошлины страховыхъ обществъ, мостовыхъ сборовъ и пр. Въ послдніе 20 лтъ Америка скопила громадные капиталы и, напр., школьный фондъ Нью-Іорка составляетъ 10,000,000 р. Весь-же училищный фондъ всей Америки около 36,000,000 р.

Посл этихъ крупныхъ цифръ, какъ ничтожны кажутся 200,000 талер., которые даетъ прусское правительство, или источники доходовъ французскихъ школъ. Но Франція въ этомъ отношеніи стоитъ все-таки выше Пруссіи. Правда, школьная плата во Франціи высока и во многихъ общинахъ доходитъ почти до 11 фр., но пособіе отъ казны, неизмримо отстающее отъ правительственныхъ субсидій Англіи и Америки, все-таки значительно выше прусскаго, а именно 2,392,000 фр., или втрое больше, чмъ въ Пруссіи.

Въ Англіи источники училищныхъ доходовъ раздляются на три главныя категоріи: добровольныя пожертвованія и частныя складчины, школьная плата и казенныя субсидіи. Такимъ образомъ въ Англіи источники школьныхъ доходовъ отличаются существенно отъ источниковъ доходовъ другихъ европейскихъ государствъ. Повсюду, и преимущественно въ Пруссіи, главнымъ источникомъ дохода служатъ общественные или земскіе сборы, въ Англіи же, напротивъ, земство не даетъ ни копейки и правительство, не посягая на его капиталы и его средства, отчисляетъ на школы доходы государственные. Пособія отъ правительства росли въ Англіи съ быстротой совершенію непостижимой для другихъ народовъ. Такъ еще въ 1850 г. общая сумма пособій отъ правительства составляла въ Англіи 125,000 фун. стер., а въ 1860 году — 800,000 ф. ст. или втеченіи десяти лтъ она выросла слишкомъ до 5,000,000 р. Англія въ этомъ отношеніи слдуетъ вполн примру Америки и поняла, что народное образованіе безъ щедраго содйствія правительства обойтись не можетъ.

По англійское правительство оказываетъ свое пособіе только тмъ школамъ, которыя имютъ по одному или по нскольку такъ-называемыхъ учительскихъ помощниковъ, и учителя или наставника, выдержавшаго экзаменъ и получившаго атестатъ.

Эти учительскіе помощники составляютъ особенность англійской школьной системы, и имъ, между прочимъ, приписывается причина быстрой успшности народнаго обученія. Начальнымъ школамъ, въ которыхъ правительственные инспекторы найдутъ удовлетворительные успхи, позволяется опредлять изъ числа своихъ учениковъ учительскихъ помощниковъ. На содержаніе ихъ отпускается отъ казны добавочное жалованье. Подъ руководствомъ одного учители можетъ быть не боле четырехъ помощниковъ и на каждаго помощника не боле 40 учениковъ. Учительскому помощнику правительство отпускаетъ жалованья въ первый годъ 70 р. и въ пять лтъ доводитъ его до 140 р. Кром того, учителямъ, за успшное подготовленіе себ помощниковъ, дается отъ правительства отъ 35 до 105 р. въ годъ. А если сверхъ обыкновенныхъ предметовъ учителя научатъ помощниковъ рисованію, садоводству, огородничеству или рукодлію, то получаютъ экстренное пособіе до 20 р. въ годъ за каждаго ученика.

Эта мра, по своему успху, превзошла вс ожиданія. Но успхъ ея заключался не въ одномъ денежномъ поощреніи учителямъ, а въ томъ, что учительскіе помощники, проходя затмъ чрезъ учительскія семинаріи, слагались въ дйствительную педагогическую силу.

Мы пришли, такимъ образомъ, къ третьему основному условію процвтанія народнаго обученія. Въ Англіи, въ организаціи правительственныхъ поощреній и въ подготовленіи знающихъ, обязательныхъ со стороны казны, наставниковъ, видятъ основную причину успховъ народнаго образованія. Во Франціи Наполеонъ хотя тоже воспользовался учителями для воспитанія народа, но только въ другомъ направленіи. Учителя были поставленны подъ надзоръ губернаторовъ и педагогическая пригодность учителей опредлялась только ихъ политической благонадежностію. Наполеоновская школа была не земской школой, а школой дисциплины, ради централизаціоннаго порядка. Успхъ превзошелъ ожиданія и, какъ говоритъ князь Васильчиковъ, ‘за исключеніемъ буйнаго Парижа и строптивыхъ городовъ Ліона, Марселя, Бордо, вс 45,000 учителей въ 38,000 колунахъ выходили въ одинъ шагъ къ голосованію правительственныхъ депутатовъ и въ одну руку клали шаръ направо’.

Приготовленіе учителей есть послдній изъ основныхъ вопросовъ, составляющихъ крехугольный камень народнаго обученія.

Въ Америк только въ 50-хъ годахъ явились учительскія семинаріи. Тамъ ихъ зовутъ нормальными школами, и всего въ Новомъ свт считается ихъ 11. Въ Америк, какъ было уже сказано, учительское званіе есть переходное состояніе и не составляетъ, какъ въ Пруссіи, пожизненной профессіи, обращающей человка въ трупъ заживо. Оттого, когда вспыхнула въ Америк послдняя международная война, унтеръ-офицерскія и офицерскія должности были замщены по преимуществу учителями. Въ одномъ штат Огіо изъ 10,459 учителей поступило въ армію 4,617.

Годовой окладъ жалованья въ Америк невысокъ, въ средней сложности не боле 150 долларовъ въ годъ. Но такъ-какъ ученіе происходитъ только зимой и учебныхъ мсяцевъ въ году не боле 5 или 6, то по разсчету дйствительныхъ занятій приходится учителю отъ 30 — 40 долларовъ въ мсяцъ.

Приготовленіе школьныхъ учителей въ учительскихъ семинаріяхъ есть прусское изобртеніе. Въ то время, какъ содержаніе начальныхъ школъ составляетъ повинность общественную, учительскія семинаріи содержатся изъ государственныхъ или губернскихъ сборовъ. Въ 1806 г. было уже въ Пруссіи 6 учительскихъ семинарій, въ 1812 г. основано ихъ вновь 12 въ одинъ годъ. Въ 1819 г. было издано новое положеніе, служащее основаніемъ устройства и управленія семинарій и до сихъ поръ. Было предписано открыть по одной семинаріи въ каждой провинціи. Штатъ ограниченъ 70 студентами. Для пріема нужно было имть не мене 16 и не боле 18 л., учебный курсъ трехлтній. Въ первый годъ назначено повтореніе и дополненіе начальнаго образованія, полученнаго семинаристами въ народныхъ школахъ. Во второмъ курс — педагогическое образованіе, въ третьемъ — практическія упражненія въ элементарныхъ народныхъ школахъ, состоящихъ при семинаріяхъ. Успхъ принятыхъ прусскимъ правительствомъ мръ для образованія школьныхъ учителей былъ такъ значителенъ, что вс ныншніе 34,803 учителя — люди спеціально приготовленные въ учительскихъ семинаріяхъ. Жаль только, что прусское правительство не столько либерально, когда ему приходится обезпечивать своихъ учителей пищей не духовной, а матеріальной. На содержаніе учителей тратится въ годъ 8,042,237 талер. и въ средней сложности приходится на одного учителя въ город 294 талера и въ сельскихъ обществахъ 185 талеровъ. Но это среднія цифры, которымъ никогда и ни въ какомъ случа врить не слдуетъ. Въ дйствительности оказывается, что большинство сельскихъ учителей, а именно 15,412 получаютъ жалованья мене 180 тал. и изъ нихъ 5,200 мене 125 тал. А между-тмъ то-же самое прусское правительство вычислило, что 185 т. составляютъ минимумъ, при которомъ существованіе учителя можно признать обезпеченнымъ. Къ чему-же послужило это точное вычисленіе минимума, если въ то-же время прусское правительство сознательно держитъ половину своихъ школьныхъ учителей впроголодь!

Пользуясь книгой князя Васильчикова, какъ матеріаломъ, мы брали изъ нея только то, что, не обременяя вниманія читателя несущественными подробностями и мелочами, могло поставить его на врную общую точку зрнія. Механизмъ административной организаціи и педагогическія системы намъ кажутся вторыми вопросами, потому-что наше образованное и вліятельное общество еще не знаетъ и основныхъ.

Успхъ народнаго обученія зависитъ прежде всего отъ того, чтобы общество искренно, безъ заднихъ мыслей и опасеній, захотло ввести это обученіе. Мы видимъ, что въ Англіи и въ Америк, гд общественное сознаніе, наконецъ, пробудилось, народное обученіе въ какіе-нибудь 20 лтъ сдлало большіе успхи, чмъ въ Пруссіи во 100 лтъ. Англійская аристократія не только не раздляла страховъ прусскихъ феодаловъ и не отжиливала, какъ прусскіе землевладльцы, копеекъ отъ народа, а напротивъ, дала отъ себя самое щедрое пособіе безграмотнымъ бднякамъ. Про американцевъ и говорить нечего. Слдовательно, нужно, прежде всего, чтобы образованное общество поняло необходимость и пользу народнаго обученія. Въ этомъ пониманіи главное и основное условіе успха. Либеральныя фразы и платоническія словоизліяніи о польз ученія высказываютъ, пожалуй, и прусскіе юнкера. Но говорить и не длать — значитъ не понимать, не желать и лгать. Слдовательно, чтобы народное обученіе можно было считать дломъ начатымъ, нужно прежде всего, чтобы этого хотло образованное общество и люди власти.

Дале мы видимъ, что безъ настойчиваго содйствія правительствъ народное обученіе нигд не имло прочнаго успха. Даже въ Англіи требовалась поддержка правительства и правительственныя мры, чтобы парализовать противодйствіе реакціонеровъ. Про Пруссію и говорить нечего. Если-бы не настойчивость и безстрастіе правительства, то феодальная партія совсмъ-бы похоронила народныя школы. Во Франціи, гд тормазомъ явилось само правительство, противодйствовавшее общественному стремленію, народное обученіе дало самые несчастные результаты. Изъ примра же Франціи мы видимъ, что демагогическія тенденціи не имютъ никакого отношенія къ народной школ. Тенденціи эти живутъ вн школы, питаются вн ея и отсутствіе школъ не поселяетъ въ народ тхъ чувствъ довольства, которыми Наполеонъ хотлъ упрочить свое положеніе. Прусскій король думалъ, напротивъ, съ гордостію, что преданный ему народъ и войско вышли цликомъ изъ прусской народной школы.

Изъ двухъ системъ обученія — принудительной и свободной, блистательный результатъ дала система свободнаго обученія. Въ то время, какъ въ Англіи и въ Америк едва пробуждалось общественное сознаніе, прусская школа стояла уже прочно организованной. Англичане и американцы похали изучать ее, но прусскихъ порядковъ. однако, у себя не водворили. И опытъ показалъ, что свободолюбивые народы не ошиблись, потому-что они въ 20 лтъ сдлали то, надъ чмъ пруссаки трудились почти столтіе. Конечно, ни американцамъ, ни англичанамъ не приходилось бороться съ феодализмомъ, конечно, тамъ, гд прусское правительство давало копейки, англичане и американцы давали тысячи, но именно въ этомъ и главное условіе успха — свободная школа при щедромъ пособіи правительства.

Безплатное обученіе уже само собой вытекаетъ изъ свободной школы. Безплатность признана уже повсюду въ принцип и нтъ такой страны, гд-бы она не была введена въ законъ. Такъ въ Пруссіи безплатность была провозглашена правительствомъ еще въ 1794 г., но юнкерская партія, занимающая вс высшія государственныя должности, умла задержать и исполненіе этого закона, и исполненіе органическаго закона 1850 г. Въ то-же время у вообще смлаго и энергическаго прусскаго правительства недоставало ршимости исполнить законъ, который оно само издало.

Наконецъ обезпеченное положеніе учителей и система поощреній принесли въ Англіи блистательные результаты. Американскій-же опытъ показалъ, что учителя должны быть людьми, получившими общее образованіе. Учителя не только наставники грамотности, но и воспитатели, т. е. Живые люди, находящіеся въ живой связи по насущнымъ общественнымъ интересамъ съ тми, кого они учатъ.

Если вс эти условія соблюдены, народное обученіе стоитъ на твердой почв несомнннаго и быстраго успха.

Но гд-же средства, спроситъ читатель, ибо безъ нихъ невозможны ни расходы земства, ни великодушныя пожертвованія правительства. О, проницательный читатель! если въ стран осуществлено выставленное нами первое условіе успха — деньги явятся. Прежде всего нужно понять и пожелать, потому-что понять и пожелать значитъ создать и средства. Въ Англіи до пробужденія общаго сознанія не давалось отъ правительства ни копейки, теперь-же субсидіи составляютъ боле 6 милліоновъ ежегодно, а между тмъ казна не стала бдне и не сократились ея другіе расходы. Съ новымъ желаніемъ, переходящимъ въ потребность, являются и новые источники для ея удовлетворенія. Этотъ законъ не нами выдуманъ. Поэтому не говорите, что вы не находите средствъ, скажите лучше, что вы не понимаете.

III.

‘Понять вншнія условія успшности народнаго обученія очень легко и съ сдланными нами выше выводами согласится каждый читатель, будь онъ Дистервегъ, или будь онъ Штейнмецъ.

Но иначе становится вопросъ, если мы обратимся къ духу и смыслу народнаго обученія, къ его внутреннему содержанію. Согласіе между Дистервегомъ и Штейнмецомъ должно немедленно нарушиться. И Вашингтонъ считалъ необходимымъ пропустить всхъ американцевъ чрезъ американскую школу. И считали необходимымъ то-же начало у себя и прусскіе короли. И Вашингтонъ хотлъ сцентрализовать все американское образованіе въ одномъ американскомъ университет и того-же хотлъ Наполеонъ I, но какъ-будто Вашингтонъ, прусскіе короли и Наполеоны думали при этомъ одно и то-же?

Вопросъ о народномъ образованіи, такимъ образомъ, усложняется и кажущееся мирное согласіе переходитъ въ борьбу мнній. Составьте педагогическій комитетъ, изъ равнаго числа американцевъ, нмцевъ, французовъ, англичанъ, русскихъ, итальянцевъ и турокъ и вы увидите, какое произойдетъ вавилонское столпотвореніе: а отчего? только оттого, что у каждаго народа свои земскія задачи, каждый народъ стоитъ на извстной ступеньк общей лстницы прогресса, у каждаго народа свои временныя цли и временно преходящія препятствія, — и только безусловная общая правда блеститъ для всхъ, какъ звздочка, на отдаленномъ горизонт.

Народное образованіе есть одно изъ средствъ земскаго саморазвитія и каждая школа отвчаетъ, поэтому, требованіямъ того момента развитія, въ которомъ находится земская идея. Конечно, если-бы всхъ турокъ пропустить чрезъ американскую школу, то и Турція превратилась бы въ новый свтъ. Но увы, эта мысль, врная теоретически, на практик неосуществима. Поэтому-то народная школа каждаго народа соотвтствуетъ вполн уровню его земскаго саморазвитія: гд высокъ этотъ уровень, какъ въ Америк и въ Англіи, тамъ высока и народная школа, гд земское сознаніе не переросло еще, какъ въ Пруссіи, феодальной традиціи, тамъ и школа, удовлетворяетъ только школамъ милитаризма и сословности. Но тамъ, гд, какъ у насъ, сама земская идея еще не вошла въ общее сознаніе — и школа изображаетъ мертвую тнь, лишенную живого содержанія.

Наше земство считаетъ днемъ своего рожденія, Положеніе-о земскихъ учрежденіяхъ’. Но ‘Положеніе’, какъ офиціальное признаніе юридическихъ правъ, есть только оболочка. Содержанія оно не можетъ дать, оно даетъ только возможность явиться этому содержанію. Слдовательно ясно, что земское саморазвитіе заключается въ самомъ земств, въ его внутреннихъ силахъ и средствахъ и размромъ этихъ силъ и средствъ опредляются его собственные успхи.

Наше земство, едва только родившееся, находится въ состояніи просонковъ, оно не только не выработало себ програмы, не установило и не выяснило себ принциповъ, но оно еще не успло оглядться и даже не знаетъ хорошенько своего мста. Поэтому книга князя Васильчикова ‘О самоуправленіи’ оказываетъ нашему земству такую услугу, которой оно, можетъ-быть, даже и оцнить не въ состояніи.

Князь Васильчиковъ, такъ замтно выдавшійся изъ среды новгородскаго земства, понималъ, конечно, лучше, чмъ кто-либо, въ какихъ сумеркахъ пребываютъ наши земскіе дятели. И въ самомъ дл, въ чемъ задача земства? что это — извстная идея, для развитія которой существуетъ опредленный путь, или это безсознательное шатаніе изъ стороны въ сторону въ потемкахъ? что это — историческое явленіе, моментъ историческаго роста, имющій, поэтому, извстный историческій смыслъ, или культурное состояніе, чуждое критическаго самоопредленія? Заключаются въ немъ самомъ условія успшности развитія, которыя должны быть выяснены, опредлены и провозглашены, какъ неизмненные принципы, или земство можетъ существовать, устранивъ отъ себя высшій интеллектуальный элементъ?

Князь Васильчиковъ отвчаетъ на эти вопросы двумя книгами ‘О самоуправленіи’. Онъ даетъ историческій обзоръ земства въ Европ, указываетъ на его историческую роль и на условія, отъ которыхъ зависитъ его развитіе, наконецъ, онъ опредляетъ мсто русскаго земства въ ряду земствъ Европы. Наше земство получаетъ широкій смыслъ, свое мсто въ природ и вводится въ рядъ историческихъ событій, какъ одинъ изъ элементовъ частнаго и мірового прогресса, одухотворяется извстной идеей, наполняется положительнымъ содержаніемъ.

Земство во всемъ цивилизованномъ мір есть новая сила, выступившая, какъ прогрессивный элементъ, только въ ныншнемъ столтіи. Считая за собой не малое число лтъ, европейское земство успло уже выработать нкоторыя теоретическія и практическія указанія, которыя могутъ служить руководствомъ для народовъ боле молодыхъ.

Присматриваясь къ земскому самоуправленію разныхъ государствъ Европы, мы видимъ, что повсюду оно покоится на историческихъ основахъ и заключается въ такихъ перемнахъ условій быта, при которыхъ все культурное и одностороннее смняется общевыгоднымъ и равноправнымъ, способствующимъ возможно-совершенному развитію личности. Основы народнаго быта служатъ при этомъ прочнымъ фундаментомъ, на которомъ строится зданіе земскаго самоуправленія. Да и какое-бы это вышло зданіе, если-бы оно было поставлено не на и? родномъ основаніи.

У каждаго народа есть свое историческое прошлое, каждый сложился при извстныхъ вншнихъ и внутреннихъ вліяніяхъ и потому у каждаго народа мы замчаемъ т особенности быта, прочнаго и несокрушимаго, въ разумномъ развитіи которыхъ заключается все могущество и сила страны.

Съ, мть сохранить эти черты и своеобразности — значитъ сохранить свою народность и свою національную физіономію. Народы Европы ревниво хотли быть французами, англичане — англичанами, нмцы — нмцами. Есть своя физіономія и у насъ русскихъ, и эта физіономія должна выясниться и опредлиться въ стро, развитіи и въ направленіи нашего земства. Труднйшая задача земства — опредлить себя и сохранить свои черты, не длая надъ собой никакихъ насильственныхъ операцій и не преграждая пути развитія тому, въ чемъ, можетъ быть, заключается вся наша народная красота и національная сила.

Но земство впадетъ въ глубокую ошибку, если оно будетъ думать, что какой-нибудь благодтельный духъ прилетитъ къ нему съ зеркаломъ и скажетъ: ‘смотри, вотъ ты чмъ должно быть’. Если этого благодтельнаго духа земство не чувствуетъ въ самомъ себ, онъ къ нему не прилетитъ съ неба. Такая-же ошибка думать, что вполн выясненный образъ ужо существуетъ гд-нибудь въ готовомъ вид. ‘Въ настоящій моментъ нашего гражданскаго развитія, говоритъ князь Васильчиковъ,— никакихъ общихъ выводовъ и заключеній у насъ нельзя подвести’. Не поможетъ намъ и западная Европа, ибо у каждаго европейскаго народа своя физіономія и у насъ тоже должна быть своя, у каждаго народа свои формы быта и у насъ свои. Для насъ европейскій опытъ важенъ тмъ, что онъ учитъ развиваться изъ собственныхъ силъ. Разъ ужь мы спаслись — освободивъ крестьянъ съ землею, хотя вся нмецкая журналистика и знаменитые нмецкіе ученые и публицисты совтовали освободить крестьянъ безъ земли. Насъ спасло свое и сознаніе существованія этого своего должно спасать насъ и впередъ. Должно умть искать его и искать самимъ, потому англійское земство за насъ работать не станетъ. И опять нельзя не отнестись съ хорошимъ словомъ къ князю Васильчикову по поводу его попытки помочь русскому земскому сознанію. Князь Васильчиковъ не беретъ на себя неразршимой задачи. Русскій образъ рисовать во весь ростъ еще нельзя. Но въ этомъ образ есть уже твердо опредлившіяся черты и на нихъ-то указываетъ князь Васильчиковъ.

Прежде всего насъ останавливаетъ таинственное слово земство, которое въ Россіи относится къ тому-же самому организму внутренняго управленія мстныхъ властей и учрежденій, который въ другихъ государствахъ означается названіемъ Selfgovernment, stndische Verfassung, говоритъ кн. Васильчиковъ. Но наше слово земство вытекаетъ изъ другого понятія. Въ смысл русскаго слова мы слышимъ представительство не народа, а земли, указаніе не на государственные, а на мстные частные интересы. И въ Россіи дйствительно съ самаго начала нашей исторической жизни земля брала перевсъ надъ лицомъ, личный элементъ уступалъ поземельному. У насъ въ лтописяхъ вы не встртите словъ: гражданинъ, народъ, отечество, но говорится только о земл, земств и земскихъ чинахъ. Такова была и практика государственной и общественной жизни. Люди всегда приписывались къ земл и затмъ тянули государственное тягло. Отъ земли, на которой сидлъ человкъ, онъ получалъ и свое общественное значеніе. Человкъ назывался служилымъ, когда его помстье было обложено повинностію царской службы,— посадскимъ, когда онъ водворялся въ город, или посад,— крестьяниномъ если сидлъ на черной земл, монастырскимъ, дворцовымъ, помщичьимъ, если сидлъ на земл частной. Земскими людьми назывались т, которые платили подати или несли службу но земл. Но эта зависимость отъ земли не давала никакихъ правъ и не возводила собственниковъ въ патримоніяльныхъ землевладльцевъ. Лицо изчезало и владніе землею возлагало только обязательство, не давая никакихъ личныхъ преимуществъ. Въ западной Европ мы видимъ другія черты. Тамъ выдается личность и на ея индивидуальномъ значеніи строится корпоративная и сословная общественная организація.

Такъ-какъ только земля является у насъ первоначальнымъ средствомъ экономическаго существованія и источникомъ государственныхъ средствъ, то и право на владніе землею приняло обязательный характеръ. Только тотъ считался гражданиномъ, кто признавался обывателемъ и высшая задача государственнаго хозяйства заключалась въ томъ, чтобы земли не оставались впуст. Этимъ путемъ слагался у насъ порядокъ обратный порядкамъ англійскому и нмецкому. Такъ землевладніе составляло привилегію высшихъ классовъ, у насъ же — обязательную повинность низшихъ, чмъ и установилось всепоглощающее преобладаніе крестьянскаго элемента, явившагося главнымъ земельнымъ собственникомъ. Изъ всхъ государствъ западной Европы одна Франція похожа на насъ въ этомъ отношеніи, ибо въ ней считается 10 милліоновъ крестьянъ-землевладльцевъ. Впрочемъ, на этомъ сходство и прекращается, потому что крестьянская община во Франціи совершенно подавлена центральной администраціей, тогда какъ русская сельская община была свободной и сложилась уже давно въ крпкій общественный поземельный союзъ, равноправность членовъ котораго заключается въ исконномъ историческомъ прав на землю и еще боле въ прав на равный надлъ. Въ то время, какъ западный человкъ проявлялъ стремленіе къ личной равноправности, для русскаго человка свобода, равенство и братство проявилось въ его общинномъ землевладніи, уравнивающемъ всхъ членовъ общины.

Противъ общиннаго землевладнія у насъ писалось много..Но какіе органы высказывали свою непріязнь? Не земскіе, а органы, подобные ‘ Всти проповдывавшіе англійскіе и нмецкіе порядки. Но возставать противъ общиннаго землевладнія въ теперешній моментъ развитія Россіи не значитъ-ли стремиться разрушить и разстроить народный бытъ, существующій вка, не предложивъ взамнъ разрушеннаго ничего новаго. ‘Положеніе 19 февраля’ оказалось благоразумне и не наложило руки на вковое учрежденіе, замнить которое нечмъ. Противники общины и круговой поруки были сильны только своимъ отрицаніемъ, но не изобртательностію. Видя въ существующемъ порядк нкоторое зло, они хотли совсмъ уничтожить этотъ порядокъ, вмсто того, чтобы, не расшатывая его и не потрясая быта, улучшить его и устранить зло. Кром того, мы не можемъ себ и представить даже, какимъ путемъ можно бы уничтожить его сразу во всей Россіи. Предъ глазами всхъ примръ Никона и крутыя мры Петра I,— разв изчезла борода, изчезъ расколъ? Разв извстными запретительными постановленіями можно радикально измнять укоренившееся вками міровоззрніе и уничтожать вс народныя понятія? На земельномъ владніи, на смутной иде земства построено все политическое и соціальное міровоззрніе нашего народа и лишить его точки опоры, значитъ бросить его въ анархію мысли. Но ошибаются и за себя т, кто возставалъ противъ народнаго принципа. Разв они согласились принять маіоратъ, введенный Петромъ великимъ, и подчиниться праву первородства? Законъ оказался безсильнымъ и пришлось его отмнить. А отчего? Только оттого, что та-же идея народнаго земскаго уравненія стала поперекъ. Русскій человкъ не могъ примнить къ себ иноземное индивидуальное начало и — вмсто равнаго надла сыновей — одному дать все, другимъ ничего. Личное отличіе, знатность, именитость нисколько не оскорбляютъ русскаго чувства гражданской равноправности, но изъятіе изъ земли, изъятіе изъ равнаго раздла ея и равномрнаго наслдства противны всему складу русской мысли. Вотъ почему у насъ могло явиться мстничество, но не могъ удержаться маіоратъ. Сторонникамъ умершей ‘Всти’ остается только быть послдовательными и тогда они не впадутъ въ ту грубую ошибку, печальныхъ послдствій которой никто и предвидть не въ состояніи. Историческая логика держитъ всхъ насъ на одной веревочк и разорвать ее въ одномъ мст — значитъ разорвать общую связь. ‘Противодйствіе высшихъ помстныхъ сословій противъ первороднаго порядка наслдства и низшихъ сельскихъ классовъ противъ участковаго землевладнія исходитъ изъ того-же всенароднаго инстинктивнаго сознанія, что земля должна длиться поровну между всми членами семейства и общества’. Этотъ принципъ основной и характеристическій всего общественнаго русскаго организма. Въ немъ русскій человкъ видитъ причину нкоторыхъ весьма важныхъ послдствій, непосредственно изъ него истекающихъ. Такъ, тонкія различія, проведенныя въ другихъ обществахъ между аристократическимъ и демократическимъ элементами, у насъ никогда не могли получить точнаго значенія и яснаго смысла. Землевладніе, какъ общее право всей страны, у насъ являлось не привилегіей, а обязательствомъ, и вслдствіе того слило русскую аристократію и демократію въ томъ общемъ землевладніи, которое крупную крестьянскую волость поставило на одну линію съ богатымъ вотчинникомъ. Отъ этого наши однодворцы, мщане, посадскіе люди, мелкопомстные дворяне играли всегда второстепенную и униженную роль. Опредляя такимъ образомъ значеніе волости и землевладнія, князь Васильчиковъ приходитъ къ выводу, что ‘крестьянство занимаетъ въ Россіи первенствующее мсто въ общественномъ и земскомъ стро, первенствующее не только по своей многочисленности, пространству владній, общей доходности и цнности имуществъ, но и потому, что оно организовано лучше, полне, самостоятельне, чмъ прочія сословія, тсне связано и среди всякихъ вншнихъ, свыше исходящихъ притсненій и невзгодъ окрпло во внутреннемъ униженномъ своемъ состав’.

Въ этой окрплости нижняго слоя и въ томъ, что онъ выработалъ себ особыя воззрнія я свои отдльные интересы, замкнутые въ круг его сельской общины, заключается причина, что наша народная масса подчиняется гораздо меньше вліянію интеллигенціи страны, чмъ у другихъ народовъ. На Запад корпоративная организація началась вверху, у дворянства и купечества, у насъ-же она началась у тяглыхъ крестьянъ, такъ-что уже въ древнія времена черныя волости сложились въ замкнутое сословіе, въ организованныя поземельныя общины, тогда какъ помстное дворянство и посадскіе оставались обществами, открытыми для всякаго выслужившагося разночинца и бездомнаго бродяги. Вотъ почему на Запад главную общественную силу составили дворянство и города, у насъ-же, напротивъ, крестьянскія общины, вотъ почему, если наши земскія и мировыя учрежденія окрпнутъ, то весь будущій успхъ русскаго самоуправленія будетъ зависть отъ того умственнаго и нравственнаго образованія, до котораго возвысится нашъ черный деревенскій народъ. На учебномъ и практическомъ образованіи нашего простонародья покоится, такимъ образомъ, успхъ нашего земскаго саморазвитія, народному образованію нигд не суждено, можетъ быть, играть такой роли, какъ у насъ, нигд оно такъ не важно, какъ въ русской деревн.

Во второй части ‘Самоуправленія’, князь Васильчиковъ предлагаетъ проектъ для организаціи народнаго обученія въ Россіи. Указывая и на важность народнаго образованія, и на т условія, отъ которыхъ зависитъ его успшность, наконецъ на т пустопорожнія казенныя земли, которыя могли бы послужить основаніемъ для нашего училищнаго фонда, князь Васильчиковъ вычисляетъ, что для европейской Россіи, для ежегоднаго обученія 4,200,000 дтей, нужно 60,000 школъ, а для покрытія расходовъ обученія — 12,600,000 руб. Найдемъ-ли мы ихъ? спрашиваетъ князь Васильчиковъ. Не найдемъ — отвтимъ мы на этотъ вопросъ. Та пора пробужденія общественнаго сознанія, которая явилась для народовъ Запада, для насъ еще не наступила. Близко или далеко эта пора, кто и что насъ пробудитъ, предсказать мы не беремся. Одно только несомннно, что въ настоящее время Россія еще не вступила въ тотъ періодъ развитія, который-бы можно было назвать періодомъ народной школы. Мы еще не проснулись даже для земскаго сознанія.

Н. Шелгуновъ.

‘Дло’, No 12, 1870

ЗЕМСКОЕ САМОУПРАВЛЕНІЕ И НАРОДНАЯ ШКОЛА.

Читайте также: