С. С. Аверинцев.
Русские писатели. 1800—1917. Биографический словарь. Том 2. М., ‘Большая Российская энциклопедия’, 1992
Зелинский Ф. Ф.: биографическая справка, Зелинский Фаддей Францевич, Год: 1992
Время на прочтение: 5 минут(ы)
ЗЕЛИНСКИЙ Фаддей Францевич (Тадеуш-Стефан) [2(14).9.1859, д. Скрипчинцы Каневского у. Киев. губ.— 5.4.1944, Унтершондорф, Верх. Бавария], филолог, поэт-переводчик, интерпретатор и популяризатор антич. культуры. Из польск. семьи, по воспитанию принадлежал трем культурам — польской, немецкой и русской (четвертый элемент — стихия укр. фольклора). Рано лишившись родителей, в школьные годы был принужден систематически зарабатывать частными уроками. Окончил уч-ще св. Анны в Петербурге (1869—76), изучал древнюю историю и классич. филологию в Лейпциг. ун-те, где его учителем был видный нем. филолог О. Риббек, там же защитил в 1880 докт. дис. по истории 2-й Пунич. войны. За этим последовали занятия в Мюнхене и Вене, а также путешествия по странам антич. Средиземноморья — Греции и Италии. После защиты в 1886 в Дерптском ун-те второй докт. дис. о судьбах жанра др.-аттич. комедии в 1887 назначен экстраординарным (с 1890— ординарным) проф. Петерб. ун-та по кафедре классич. филологии, к-рую занимал до 1922 (А. А. Блок, слушавший лекции 3. в ун-те, причислял его к ‘истинно интеллигентным и художественным людям’ — VIII, 26, ср. иронич. замечание А. Белого, к-рому З. казался ‘взглядом, отвлеченным от ‘нечто» — см. в кн.: Белый А., Начало века, М.—Л., 1933, с. 354, см. также с. 309). Облик З. как культурного деятеля совмещает гетерогенные черты. Во многих отношениях типичный либерал-западник, приверженец кадет, партии (с успехами к-рой в значит, степени связывал свои надежды на слав. Возрождение), З. был близок с M. M. Стасюлевичем, сочувствовал направлению ж. ‘Вест. Европы’, охотно в нем печатался, подчеркнуто выражал скорбь о его закрытии (см. в его кн.: Из жизни идей, т. 4, в. 1, с. VI). Отсюда не только обычные для либерализма 19 в. оценки (идеализация греч. классики и античности в целом, Ренессанса, отчасти Просвещения, негативное отношение к Византии), но и необычная, чрезвычайно характерная для З. идеализация Цицерона. В то время как 19 в., увлеченный трактовкой рим. культуры как подражательной и вторичной и особенно пренебрежительно относившийся к риторике, чаще склонен был недооценивать Цицерона (ср. карикатурный образ рим. оратора в таком влиятельном памятнике нем. науки, как ‘Рим. история’ Т. Моммзена), З., напротив, видит в Цицероне центр. фигуру европ. культурной традиции, воплощение самого ее духа (‘Цицерон в истории европ. культуры’ — ВЕ, 1896, No 2, на нем. яз.— Лейпциг, 1897, многочисл. доп. переизд.). Цицерон дорог З. как высший ист. прообраз либерального адвоката [в своем переводе (Цицерон М. Т., Поли, собр. речей в рус. пер., т. 1, СПб., 1901) З. намеренно приблизил его манеру к манере таких ораторов, как Ф. Н. Плевако или A. Ф. Кони], он приемлет именно те черты, к-рые вызывали у стольких рус. интеллигентов от B. Г. Белинского до А. А. Блока наиб. неприятие: тяготение к золотой середине в политике и к цивилизов. релятивизму в философии, этике и религ. вопросах. Одновременно З.— старший современник символистов, поддерживавший дружеские отношения с И. Ф. Анненским и особенно с Вяч. И. Ивановым (статью З. о нем см. в кн.: Венгеров. Лит-ра 20 в., т. 3, кн. 8), увлекавшийся музыкой Р. Вагнера и философией Ф. Ницше. Противоречие между либеральным рационализмом и символист, вкусом к иррациональному разрешается в представлении о правильном ритме, в к-ром культурно-ист. эпоху ‘секуляризации’ сменяет очередная эпоха ‘сакрализации’: ‘… ист. опыт доказывает нам, что человечеству нужна полнота миросозерцания, охватывающая также и ту область, к-рая лежит за пределами опыта и основанного на опыте знания, нарушение равновесия в одну эпоху ведет естественно к его восстановлению в следующую’ (‘Религия эллинизма’, П., 1922, с. 109). Фактически это означает, что либеральный идеал культуры, не отказываясь от своей автономности, включает в себя религию и мистику как один из своих моментов. С этим связано представление З. о том, что позитивное содержание христианства (этич. ‘заповедь любви’, мифологема богосыновства, ‘задушевный символизм’ сакральной эстетики) полностью восходит к Элладе, между тем как ‘роковая иудаизация христианства’ внесла только дух нетерпимости (‘Др.-греч. религия’, П., 1918, с. 156—60, ‘Иисус Назареянин’ — в его кн.: Из жизни идей, т. 4, в. 1, с. 7—19). Работа З. над антич. религией нашла завершение в поздний период его жизни, уже за пределами России. В широком контексте неоромантич. трактовка добытого позитивизмом 19 в. материала о древних культах сопоставима как с ‘дионисийством’ Вяч. Иванова, так и с концепциями венг. филолога нем. школы К. Кереньи. Ницшеанство З. также подвергает смягчающему перетолкованию, чтобы привести его в согласие с либерализмом, помимо чисто лит. подражания властным или экстатич. интонациям Ницше (‘Vince, sol!’) оно реализуется как попытка построить неоязыческую ‘биологическую’ этику (респектабельный бурж.-интеллигентский вариант права сильного, отказ от института брака во имя евгеники и т. п.), а в основном — к западнич. призыву ревизовать рус. этич. традицию жалости и жертвенности, давая больше места самоутверждению таланта и трудолюбия (‘трудорадостности’).
Западничество З. соединяется со своеобразным слав, мессианизмом, отличным от традиц. славянофильства уже постольку, поскольку одним из важнейших компонентов славянства оказывается Польша (что присуще и неославянофильским построениям Вяч. Иванова). Поскольку античность — источник всего жизненного в европ. культуре, каждая группа европ. народов должна пройти через свое Возрождение, но если роман. Возрождение состоялось в эпоху Ренессанса, а герман.— в эпоху Гёте, то слав. Возрождение, умудренное опытом обоих предыдущих, но богатое каким-то специфич. содержанием, ожидается в будущем. Такое будущее должна готовить средняя и высшая школа, проникнутая бодрым настроением ‘трудорадостности’ и уважительной требовательности к учащемуся (‘легкая школа’ оценена как ‘соц. преступление’), построенная вокруг грамматико-смыслового анализа классич. текста и ориентированная на творч. восприятие антич. традиции не как ‘нормы’, но как ‘семени’. (Педагогич. концепции З., продолжит, время игнорировавшиеся, отнюдь не потеряли своего значения.) В свете утопии слав. Возрождения (повлиявшей на того же Вяч. Иванова) З. строил свою широкую популяризаторскую деятельность. Он выступал перед ‘образованной публикой’ как апостол и пророк нового Ренессанса, соединяя, как это было обычно для символист, культуры, подлинное вдохновение с провалами вкуса, широту — с широковещательностью и глубину — с игрой в глубину: масштаб мысли достаточно значителен, но масштаб претензии заметно превосходит его. Его патетический образ воспет поэзией символизма: ‘…Софокл оживший латеранский, / В аттическом плаще — Зевес…’ (Иванов Вяч., Другу гуманисту.— Собр. соч., т. 3, Брюссель, 1979, с. 530). З. выступал как переводчик Овидия и Софокла (Софокл, Драмы, т. 1—3, М., 1914—15), внеш. облик перевода близок к пер. театра Еврипида, выполненному Анненским: в хоровых частях выдерживается (строже, чем у Анненского, ст. З. ‘И. Ф. Анненский как филолог-классик’ — ‘Аполлон’, 1910, No 4) ‘размер подлинника’, но ремарки вводятся совершенно произвольно, ориентируя воображение читателя не на практику антич. театра, но на театр, технику ибсеновской эпохи (редакторское вмешательство З. в упомянутый перевод Анненского, обычно оправдываем филологически и оспариваемое лишь из самоценности поэзии Анненского как таковой, вызвало полемику — см.: Театр Еврипида, т. 2, М., 1917, с. IX—XXIII).
В 1922, не вернувшись из командировки, остался в Польше, занимал кафедру проф. классич. филологии Варшав. ун-та с 1921 до закрытия этого ун-та нем. оккупац. властями в 1939 (после чего продолжал демонстративно подписываться как проф. Варшав. унта, подчеркивая свою верность польск. науке). Переехав к сыну в Германию, последние годы провел в уединенной науч. работе.
Изд.: Из жизни идей. Науч.-популярные статьи, [т. 1], СПб., 1905, 3-е изд., П., 1916, [т. 2] — Древний мир и мы, СПб., 1903, 3-е изд., СПб., 1911, т. 3 — Соперники христианства. Статьи по истории антич. религий, СПб., 1907, т. 4 — Возрождении, в. 1 — 2, П., 1922, Закон хронологич. несовместимости и композиция Илиады.— В кн.: XAPIETHPIA. Сб-к статей по филологии и лингвистике в честь Ф. Е. Корша, М., 1896, Др.-греч. лит-ра эпохи независимости, ч. 1—2, П., 1919—20, Cicero im Wandel der Jahrhunderte, Lpz. u. В., 1908.
Лит.: Блок, VIII (ук.), Брюллова Н., Проф. Ф. Ф. Зелинский.— ‘Гермес’, 1909, No 3, Ростовцев М. И., Ф. Ф. Зелинский.— ‘Гермес’, 1914, No 3, Список трудов проф. З., изд. ко дню двадцатипятилетия его преподават. деятельности его учениками, СПб., 1909, Перечень трудов проф. З. с 1908 г.— ‘Гермес’, 1914, No 3, с. 84—87, Шервинский СВ., Памятники мировой лит-ры.— В кн.: Изд-ву М. и С. Сабашниковых, М., 1926, ‘Meander’, 1959, No 8—9 (ж-л посвящен 100-летию со дня рождения З., имеется полный список его трудов), Шкловский В. Б., Жили-были, М., 1964, с. 88. + Брокгауз, ЛЭ, КЛЭ, Масанов.
Архивы: ИРЛИ, ф. 1069, письма З.: ф. 62, оп. 3, No 219 (П. И. Вейнбергу), ф. 45, оп. 3, No 362 (Ал-дру Н. Веселовскому), ф. 661, No448 (М. К. Лемке), ф. 293, оп. 1, No 597 (M. M. Стасюлевичу), ЛО ААН, ф. 977 (в т.ч. два неопубл. тома религ.-ист. очерков на польск. яз. и восп. дочерей З.), ф. 134, оп. 3, No 564 (письма А. А. Шахматову) [справка Э. Н. Филипповой], ЦГИАЛ, ф.306, оп. 1, д. 67, д. 122, ф. 14, оп. 1, д. 8399 (л. д.) [справка Н. М. Букштынович], ЦГИА, ф. 733, оп. 121, д. 709 (ф. с).