ЗАПИСНАЯ КНИЖКА
1
2
ПРИМЕЧАНИЯ
Рассказы и фельетоны, не вошедшие в книгу ‘НАША МАЛЕНЬКАЯ ЖИЗНЬ’
Записная книжка, Дон-Аминадо, Год: 1926
Время на прочтение: 2 минут(ы)
Дон-Аминадо. Наша маленькая жизнь: Стихотворения. Политический памфлет. Проза. Воспоминания
M., ‘ТЕРРА’, 1994.
Новая неприятность для русской эмиграции:
Парижский префект запретил опыты публичного голодания.
Мечта французского короля близка к осуществлению: у каждого должна быть своя курица.
Никто не имеет права истощать себя на глазах общества и государства.
Не имеющий курицы пусть уходит в подполье.
И там объявляет голодовку.
Конечно, голод — это не тетка.
Но и не префектура.
‘Так что же нам делать?!’ и где справедливость?
И можно ли так ставить вопрос:
Если человек не ест, значит, он покушается на ниспровержение существующего строя.
Кто кушает, тот не покушается.
Я понимаю, если бы нам объявили самым строгим образом:
Голодайте, сколько влезет, но не рассчитывайте на общественные похороны!
Это пожалуйста!
Но приравнивать нас к какому-то голландскому профессионалу, который сразу закуривает сто пятьдесят папирос, садится на двадцать восемь дней в клетку и потом еще получает за это двадцать пять тысяч франков,— где же, господа, справедливость?!
И затем, у этого голландца есть и свой консул, и свой антерпренер, между тем как у нас, кроме аппетита, нет ничего.
Ведь, сколько можно было, боролись же мы: писали мемуары, делали друг другу дамские шляпки, изучали окрестности.
И если теперь мы, так сказать, недоедаем, то делаем это тихо, скромно и не в порядке дискуссии, а просто потому, что нас много, а их мало.
Их — это значит куриц.
На основании вышеизложенного спрашивается еще раз:
Где же справедливость?!.
Никогда не подозревал о сосуществовании такого потрясающего количества молодежи.
Оказывается, да!
Дело, конечно, не в возрасте и не в наружном виде, а — в самочувствии.
Человек, может быть, уже контр-адмирал, и бакенбарды у него, вроде как у покойного Франца Иосифа, а все-таки он — молодежь. ‘Я жить хочу, чтоб мыслить и страдать!’
Правда, эти понятия надо разделять: ‘мыслит’ он, а страдают окружающие.
Но его это уже не касается.
— Я вам не контр-адмирал, а подрастающее поколение! И в качестве такового заявляю: дорогие папы и мамы, будем, как солнце!..
Не напрасно все-таки корпит в своей лаборатории знаменитый наш соотечественник доктор Воронов.
Прививка бараньих желез чувствуется на каждом шагу.
Но зато у нас есть на кого опереться в трудную минуту жизни.
Омоложенные особы пятого класса, бессарабские камергеры в розовых чулочках, многодумные приват-доценты, притворяющиеся зародышами, и полтора неизвестных студента из одного неизвестного университета — все это оказывается нашей надеждой, нашей гордостью, нашей молодежью…
Уездный чтец-декламатор собирает вокруг себя род веча, гримасничает, клянется и призывает Маниловых объединиться с Репетиловыми и всем вместе подписать веселенькое почто-письмо, из коего явствует, что никакого разлада между отцами и детьми нет, но все за одного и один за всех плюс пятьдесят сантимов за вестиэр.
1926
Записная книжка.— ПН, 27 января, 1926. С. 3. Голландскому профессионалу...— Парижские газеты писали о некоем человеке, который заключил себя в клетку и не хотел выходить оттуда, покуда ему не выплатят солидное вознаграждение. Он же потешал публику тем, что курил одновременно более ста папирос. Франц Иосиф — Франц Иосиф I (1830—1916), император Австрии и король Венгрии, носил длинные усы и пышные бакенбарды. ‘Я жить хочу, чтоб мыслить и страдать!‘ — стихи Пушкина из ‘Элегии’ (‘Безумных лет угасшее веселье…’). Будем, как солнце!— название стихотворения К. Д. Бальмонта. Доктор Воронов — возможно, С. А. Воронов, доктор, предложивший рецепт омоложения путем пересадки половых желез, о его проекте с иронией писали ПН. Род веча — выражение, взятое из комедии Грибоедова ‘Горе от ума’. Вестиэр — гардеробная, раздевальня.