Записки журналиста - 1, Чарушников Андрей Иванович, Год: 1959 читать онлайн, скачать электронную книгу fb2, pdf бесплатно

Время на прочтение: 31 минут(ы)

Андрей Иванович Чарушников

Записки журналиста
(Начало).
(из блокнота No1, начатого 6/X-59 г. и оконченного 29/XI-59 г.)

6/X — 1959 г. Колхоз им. Ленина, Щекинского района. Если ехать из Тулы — проехать в Щекине автостанцию, свернуть на улицу, что ведёт мимо ж/д станции ‘Лесная’ (есть, оказывается, такая почти в центре города. Она явилась на свет благодаря нуждам шахт. Может и назвали так потому, что здесь разгружали лес на крепление) и километра через два с гаком, после 13-й шахты, будет деревня Мостовая. Это — центр колхоза. У небольшого домика правления — хозяйственные постройки, склады, амбары, скотные дворы, рига (она напоминает давно забытые запахи обмолоченной соломы, приятную сумрачную прохладу в жаркий августовский полдень). Председатель колхоза Николай Фёдорович Голубчиков. Одет — в гражданский мундир — форму руководящего работника: сапоги (добротные голенища до колен, отличные головки и подошва), из синего сукна галифе и китель. Высокий худощавый человек. Пятидневная щетина на квадратном с ямочкой подбородке. Голубоглаз. Лоб широк. Живёт в Щекине, хотя председательствует уже почти пять лет — с 1954 года (был в колхозе им. Калинина, потом здесь). Мне почему-то кажется, что внешнее его описание подходит для образа равнодушного к сути колхозной жизни, постепенно, если не разваливающего, то, во всяком случае, не поднимающего артельного хозяйства председателя. За тот час, что говорил и работал с ним, трудно установить, куда идёт артель. Во всяком случае, урожай зерновых в прошлом к этому году мал — центнеров по шесть. Видно есть большие долги Сельхозбанку. Голубчиков жалуется — пашни за нами считается 3500 га, а фактически 2500 еле наберётся. 16 шахт подваливают наши поля, посёлки, подъездные пути. Комбайны то и дело ломаются по неровным полям и из-за металлического лома. Подавляющее большинство людей — на производстве. На трудодень один килограмм зерна и три рубля. Задолжали за три месяца. Надежда на сдачу скота. А надой на 100 га выше средне областного. Недавно организовали чесальную машину: чешут шерсть для населения. Девушка распорола палец, большой на правой руке: хотела снять с валика очёс, и её зацепило гвоздём. ‘Да ничего’, — говорит, а задето здорово. Разговор с председателем о торфе. Открыли ещё одну залежь — сухое лето высушило болото. ‘В будущем году проведём канаву метров на 300 — 400. Пустим воду’.

Вечером у ‘Чепыжа’. Уже в сумерках — слякотная изморось, обложило всё небо.

О Пичугине — зав с/х отдела Щекинской районной газеты — за пьянку уволен в четвёртый или пятый раз. Писал расписки в буфетах на деньги взаймы. В горком представили около 20-и таких расписок. А в издательстве — роман о сельской жизни (у Мосолова).

7/X. Поездка в совхоз ‘Богучарово’ и колхоз им. Кирова Заокского района. ‘Богучарово’ — оказывается старинное дворянское гнездо Хомяковых. Большой барский дом, с парком и тремя прудами. Дом очень интересен — высота комнат огромна — пять, а то и семь метров. Построен руками ‘своих собственных’ крепостных-мастеров — кое-где аляповато, грубо, но крепко. Там, где сейчас красный уголок, была, видимо, каминная комната со сводами, стены плавно переходят в потолок. Своды украшены лепкой. Завхоз говорит: ‘Раньше они были покрашены другим колером’. Теперь грубо, безвкусно. В эту комнату из прихожей ведут три ступени вниз. Войдёшь — направо камин с фигурными изразцами. Теперь камин заложен доской, к нему, в половину устья приложена плита, которая и обогревает. В углах на потолке слева и справа от камина лепка ваз с фруктами. От пола по всем стенам выше подоконников панель тоже лепная. В парк — два больших квадратных окна, в противоположной стене — фасад — обычные два узких высоких окна. Запомнился рассказ главного агронома совхоза Ивана Филимоновича Пашуты (он здесь девять лет. Одет в руководящий мундир — сапоги, галифе, китель, сукно чёрное. Пожилой, уже сильно огрузлый, за ушами седина, широкие руки с плохо сгибающимися набрякшими пальцами. Одну страницу пустяшного текста писал сам: ‘Не путайте мне мыслей’, — почти два часа. Совхоз знаменит, в прошлом году получил Диплом первой степени ВСХВ за фрукты и ягоды). Перед фасадом большого дома церковь странной архитектуры — крестом. С каждой стороны креста — дорический ордер с пятью колоннами. Один огромный барабан без ‘маковок’ — он покрыт шатровой крышей. При такой архитектуре абсиды нет. Поодаль от неё — звонница-колокольня, как торчащий из земли ‘чёртов палец’, но квадратная, с узкими прорезями-бойницами в стенах, видимо, для освещения лестницы. Там, где колокола — балюстрада, изящные колонки. Стены гладкие из красного кирпича, опираются на белый почти не выступающий из стен постамент.

Так вот, Пашута говорит: ‘Церковь построена очень давно — ещё до 1812 года. Есть мемориальная квадратная доска, на ней славянской вязью перечислено до 15-и фамилий умерших от ран или погибших в 1-ю Отечественную войну’. Он назвал две: секунд-майора Грибоедова и поручика Хомякова. Доски сейчас не видно — она залеплена толстым слоем приставшего к стене цемента — его свалили навалом под портиком, обращённым к фасаду здания. Про звонницу — она построена позже по эскизу, привезённому из Венеции Жуковским. Легенда?? В совхозе в барском доме живёт 84-летний Борисов и его семья. Пашута говорит: ‘Борисов много чего помнит. Он здесь всю жизнь прожил’. Интересно поговорить с ним.

Парк большой, он полого спускается от террасы с кирпичной грубо отделанной балюстрадой террасы (перед ней остатки кирпичных же столбиков от бывшей вероятно здесь беседки) к двум прудам, разделёнными узкой проезжей дамбой. В парке огромные, но редкие (уже) дубы, вязы, липы. Резко ограничена в составе парка посадка рощи из вязов или лип — теперь уже редкой, но сохранились очень узкие с частыми в рядах деревьями аллеи.

Завхоз — с 37 года. Он подсадил в парке берёзки, клёны. Они уже теперь высокие, и их ровные ряды, хотя и короткие, обещают новую молодость парку. За прудами, на склоне холма, опять лес, в нём обкомовская дача, перед ней купальни.

С Пашутой разговор о саде — сейчас около 400 гектар. За семилетку намечено довести до одной тысячи гектар. Решено выполнить досрочно — за 4 года.

В колхозе им. Кирова — зам председателя колхоза Алейнин Владимир Данилович — басистый крупный мужчина. ‘А не обидеться ли Зинаида Ивановна, если я скажу, что она тоже белила?’, — речь шла о том, что готовясь к зиме доярки деревни Недьяково (молодёжная ферма) сами белили скотный двор, белила и депутат Верховного Совета СССР Шумская Зинаида Ивановна, доярка. По надоям занимает первое место — за 9 месяцев по 4440 кг от коровы, на 600 кг с гаком больше, чем за это же время в прошлом году.

Вечером в правлении играют в шахматы (любитель особенный Пётр Митрофанович Ледовский председатель сельсовета и секретарь колхозной парторганизации). Колхозный механизатор, молодой русый парень, говорит: ‘Шаг королю’, именно ‘шаг’, а не ‘шах’. Почему? Думаю, что он правильно выражается — король действительно вынужден ‘шагать’, сделать ‘шаг’ на какое-либо соседнее поле.

10/X. Вчера поездка в совхоз им. М. Горького Чернского района. Её история интересна хотя бы тем, что в ней отражается тот страшный принцип равнодушия, который так образно сформулировал Райкин в ‘бузделано’. Пятого октября, в день выхода на работу после отпуска, поговорив с работниками облсельхозуправления, я понял, что самое важное сейчас — копка свеклы сахарной. Её осталось в земле более 20 тысяч гектаров — свыше 70 % посевов. Говорю Лебедеву: ‘Следующий журнал ‘Труженики села’ надо сделать специальным по свекле. Взять несколько тем: механизаторы, звенья, вывозка, критика и т.д.’. В ответ он: ‘Надо советоваться с Людвиговым.’ Но, ведь, нам надо говорить о коренных, наиболее важных делах, длительность которых нередко так коротка, что опоздай на 5 -7 дней — и они уже ‘пройденный этап’.

В общем, отложили до вторника (Людвигов был в Яснополянской школе — 100-летие её). Во вторник заявлено: ‘План остался без изменений’. В результате — поездка за торфом в Щекинский колхоз, за подготовкой к зиме в Заокский им. Кирова и в совхоз ‘Богучарово’ о садах. А в четверг (8/X) звонит Хворостухин (первый секретарь ОК КПСС): ‘Нужна механизированная уборка свеклы, критика рутинёров’. В общем, удар по свекле. И вот — поездка в совхоз им. М. Горького, срочная, срыв всяких графиков, сверхурочное сидение. В совхозе встретил корреспондента из областной газеты ‘Коммунар’ Мишу Шатского и фотокора Хаврачева. Делают то же в номер на ‘завтра’. Из Черни звоню Людвигову: ‘Нас обставят’. ‘Ну, ничего, будем делать на понедельник, как думали’. А, ведь, следовало бы уже, глядя по погоде (была уже прямая метель), дать в субботу утром. Но это хлопотно, надо сидеть, кого-то оставлять. А так всё законно — был звонок, материал сделали.

Директор совхоза Григорий Иванович Кочемасов. Высокий, очень, худощавый: ‘Путают нас. Начальник ОУСХ Гордиенко сроки устанавливал, когда картошку, когда свеклу убирать. Вот и затянулись’. С нескрываемым возмущением говорит о Семёнове председателе колхоза ‘Новая жизнь’: ‘А, ведь, Герой Соцтруда!! Всю свеклу вручную копают, больше 50 га! Косность, рутинёр первой марки!’. А я думаю, что сейчас говорить о свеклокомбайнах, когда до мороза, скующего землю остались считанные дни!? Нужно взять свеклу любым путём, и главное сейчас — отношение людей, членов колхоза к этому делу, их энтузиазм. А он подогревается, в конечном счёте, рублём. Звеньевая система, кто, сколько вырастит и соберёт (это главное) — тот столько и получит. И на полях ‘Новой жизни’, как говорят райсельхозинспекции, 700 человек. Свеклу Семёнов, конечно, выдерет.

Бригадир тракторный центрального отделения совхоза Андрей Егорович Федотов — у него 20/V-60 года ‘двойной юбилей’ — 40-летие совхоза и 40-летие работы в нём. А до совхоза — был здесь же пастушонком у барина. А, вот, молодой, недавно из армии механизатор широкого профиля — Сергей Арсентьевич Аксёнов. Невысокий, тонкий в кости, но ладно скроенный с тонким прямым носом. В армии зенитчик-наводчик. Может водить любой марки трактор, все уборочные машины — комбайны зерновой, силосный, свекольный, автослесарь.

Сегодняшняя осень подстать лету — такая же несуразная. Лето — засушливое. Есть места, где ни разу не было даже лёгкого дождя. А грозы были какие-то злые, молнии били с озабоченным упрямством только в землю, а не ‘полыхали’ из края в край как обычно. Много было смертей от этих молний. Убило мать нашей стенографистки Тони Карловой. Она пасла овец (живёт в Чернском совхозе им. К. Маркса), гроза застала её на пригорке. В ту субботу я спасался на Упе от грозы на водной станции. И осень отличается недружелюбием. Много дождей, слякоти и грязи. А вчера, во второй половине дня, когда на директорском ‘газике’, проделав километров 25 по невылазным дорогам к 3-му отделению — завыла настоящая метель. Низкие тучи, крупные хлопья снега — всё завалило. Поля окрест быстро побелели. Даже самые упорные комбайнёры, в том числе и Аксёнов, остановили агрегаты. Снег не растаял до утра, а сегодня ещё добавил. Старожилы говорят — не помним такого. Эта метель напомнила другие, очень быстрые, очень короткие. Это — на границе с Хакасией, в Тисульском районе Кемеровской области, на севе. Тогда за день они налетали шесть-семь раз, а минут через 15-20 снова солнце. А во время метели — сверху, через залпы снежных вихрей неслась песня жаворонка. Сеяльщицы в ватных штанах и ‘куфайках’, замотанные платками — все в толстом слое влажной землистой пыли, черны и … бодро смешливы.

На третье отделение со мной в газике ездила и секретарь парторганизации совхоза Анастасия Константиновна Ильюхина. Избрали её менее месяца тому назад, после окончания ею областной совпартшколы. До школы работала в Плавском сельсовете, по соседству с совхозом (колхоз Россия). Озабочена. Раньше освобождённого секретаря не было. С взносами неразбериха. Есть коммунисты, не платившие по году, а то и больше. Один три года, с 1956 года, не платил. Это в деревне, которая на территории Плавского района. Этот колхоз к ним присоединили. Кто в этом виноват? Я говорю, что он сам виноват, других виновных нет. Совхоз укрупнили. Сейчас у него 13 тысяч гектаров, до 30 населённых пунктов, больших и малых. До 70-и коммунистов. Как-то она будет работать? Ведь в один конец будет километров до 30-и. В таких условиях легко стать простым толкачём.

12/X. Вчера и сегодня опять снег. То еле заметный, тающий не достигая земли, то крупный густой, быстро покрывающий всё плотным слоем. Солнце уже совсем не показывается. В ОК КПСС специальное бюро по картофелю и свекле. Заместитель заведующего сельхозотдела ОК Мартынов в своём выступлении по радио пишет: ‘Колхозы и совхозы опоздали с началом уборки свеклы’. А, ведь, такую директиву давал, как говорил Кочемасов, начальник ОУСХ Гордиенко.

… Снежная осень! В сумерках пошёл густой снег. Часа за два он покрыл толстым, несколько сыроватым ковром всё. Сучья деревьев — тех, которые уже потеряли листву, прибитую ночными морозами, окутаны белым и похожи на то, как будто они покрыты пушистым инеем, какой обычно бывает при морозе после оттепели: даже тонюсенькая веточка густо усыпана кристаллами инея и кажется толстой. Такой лес очень красив, особенно под лучами раннего солнца, зажигающим разноцветными блёстками каждую снежинку. Тяжело обвисли деревья с листвой: пласты снега гнетут к низу ветви.

Снежная осень… Холода налетели неожиданно. В прошлом году в эти дни стояло тепло в 15 — 18 градусов. А теперь из каждой щели, из каждого незастеклённого звена в раме несёт сыростью, неумолимым холодом. И мне кажется, представляется, как глухо заворчало деревенское тело, заворочалось от неожиданности и стало укладываться на зиму, бросая недоделанными текущие дела. Нужно бы копать свеклу, но дома из разбитого окна несутся белые мухи. Было бы тепло — подождал неделю-другую. А сейчас надо всё бросать, искать стекло, стекольщика, на худой конец только алмаз — стекло-то выкроить надо. А там, в хлеве, у своей скотины, бревно вывалилось, а тут печь до зарезу надо подремонтировать — кто же её ждал такую холодюгу! И ворочается, ворчит деревня, стремясь выйти от ударов стихии с меньшим числом синяков и убытков.

А убытков, ой, как много. Вот хотя бы молоко. В это время председатели не особо тревожились о скоте. Хорошей золотой осенью скоту вдоволь было еды и на жнивье, и на отаве, и с огородов везли. И такой осенью надои бывали, пожалуй, не хуже, чем в июле-августе, а то и лучше — жары да овода нет. Ну, а в нынешнюю снежную осень ничего этого нет. Припасённые корма сложены ещё далеко в полях, возить их в такую слякоть огромный труд, да и в душе огромное смятение: не рассчитывали их уже с середины октября скармливать, заготовлено-то в обрез, а картофеля, концентратов и того меньше. Это одно. А второе — скотные дворы. Сколько их ещё не утеплённых, сколько в них ещё дыр, щелей, поломанных ворот и рам, печей и потолков. И стоят коровы на сыром сквозняке, на урезанном рационе. И идут вниз надои: меньше молока, меньше денег. А скот на откорме? Где уж в таких условиях высокие привесы. Дай Бог сохранить то, что было. И идут впустую корма, труд, заботы.

Логунов — зам заведующего сельхозотдела ОК КПСС — тяжко вздыхает. Литвин мрачно шутит: ‘Впереди одна чернота, темь’. Уже в сентябре ‘съели’ в надое килограмм 45. На 1-е сентября к прошлому году осталось только 90. ‘И эти ‘съедим’, — говорит Логунов и продолжает, — в общем, с животноводством неважно. А тут ещё промышленность палки в колёса. Колхозы и совхозы только чуть-чуть поднажали на мясо — по сравнению с прошлым годом больше раза в полтора. Разы-то к тому же маленькие. А мясокомбинаты уже не могут справиться с убоем, скот не принимают, а если примут — то стоит и тощает, пока дойдёт до ножа. А с курицей — это массовое бедствие: упитанных кур принимают ‘тощаком’ или гони обратно. Вот и получается — в колхозе всё лето боролись за привесы, а оказалось впустую. Убыток. Промышленность-то была рассчитана на нищенский уровень жизни’. В области задача — дать сверхплановый миллион пудов хлеба. Животноводы (зоотехники областные, да, видать, и Логунов) не очень этим довольны — снежная осень спутала все расчёты. Государству-то этот миллион и за глаза не нужен, а за счёт его, сколько молока и мяса было бы.

13/X. Снег не тает ночью совершенно — 5 градусов мороза. Днём тоже лежит — температура нулевая. За день несколько раз сыпятся белые мухи. Агрономов облсельхозуправления разогнали в районы спасать свеклу. Картофеля осталось ‘немного’ в процентном отношении — не более 7 %, а площадь всё же велика — 5 тысяч гектар. Тут хоть за малый процент спрятаться можно. А со свеклой — труба: 50 % ещё в земле. В некоторых совхозах (им. Хрущёва в Богородицком, директор Буравцов) гектаров по 200 и больше ещё осталось. Вот агрономы и едут. А что они сделают? Вот, например, т. Моисеев. Тихий, скромный человек, занимается в основном экономическими выкладками, учётом удобрений и их эффективностью. Приедет он в совхоз им. Хрущёва, что он будет делать? Директор, секретарь парторганизации все коммунисты, каждый рабочий знает — свеклу надо спасать. Все охвачены тревогой, не один раз уже обсуждали что делать, как уйти от снежной и слякотной напасти. Директор Буравцов опытный хозяин. Он уже в душе — и только ли в душе? — клянёт, что поддался ‘руководящим’ советам сверху — Гордиенко — и отодвинул копку свеклы на полторы-две недели. Он уже нажал на все ‘кнопки’, использует все возможности и даже невозможные, как заверяет, резервы для того, чтобы, не взирая ни на что, выдергать свеклу из земли. Что же ещё может посоветовать ему Моиссев? И на месте Буравцова я расценил бы его командировку в совхоз как демонстрацию руководства ОУСХ: ‘Мы лично сделали всё от нас зависящее. В отстающие хозяйства послали опытных людей для организации работы’. А помимо всего этого Моисеев, — ведь, ему тоже надо, что-то говорить начальству, — запишет в блокнотик кое-какие факты неурядицы, неизбежные в создавшихся условиях. Эти факты, возможно, пригодятся для очередного выступления кого-либо (не Моисеева, конечно) на бюро ОК, на совещании ОУСХ, на областном совещании работников села. Вот и вся истинная цель ударной командировки агронома. Сотни две государственных денег будут выброшены на ветер, так как независимо от того приедет Моисеев или нет, коммунисты совхоза и Буравцов сделают всё что смогут и свеклу выкопают.

Уехал и главный агроном Савушкин Александр Иванович: ‘Какая уж тут механизация! Свеклоподъёмники ещё пойдут, а комбайнам конец. Впору пропашники пускать, конные плуги. Они тоже хорошо подкапывают, да теперь их нет’.

С кукурузой опять провал — в среднем в области взяли по 90 центнеров массы зелёной. Это тысячи полторы кормовых единиц — столько, сколько даёт овёс при среднем урожае. А труда на эту кукурузу ухлопали не счесть. В прошлом году было по 138 центнеров. ‘Учитывают плохо, — говорит Савушкин, — в прошлом-то году переучитывали не раз. Скосили комбайном, засилосовали. В районе ужасаются — урожай мизерный, влетит по загривку. ‘А, ну, давай коси косой кочерыжки кукурузные, считай с метра по весу, да на гектар переводи’. Вот так и втираем очки друг другу, а отвечать некому’. О свекле, — признаётся: ‘Затянуло начальство. Да кто бы мог подумать? В прошлом году в это время 16 градусов тепла было, сухо’.

14/X. На плёнку записывалась ‘Образцово провести месячник сада’ главный агроном управления садоводства Вера Анатольевна Епатаева — маленькая худощавая с круглым курносым лицом. ‘Тороплюсь, еду в Теплоогарёвский совхоз, Там свеклы 50 гектаров’. ‘А что же Вы там сможете сделать? Сказать, что надо убирать всеми средствами’. ‘Да, конечно. Но главное-то у меня — проверить сортовой подбор саженцев. Ну и поглядеть, правильно ли применяют указание о снижение норм выработки на копке — в такую погоду людей надо материально заинтересовать’. У этой-то хоть цель есть правильная — она агроном-садовод и саженцы её интересуют в первую очередь. А с садами опять неувязка. Разве сейчас до садов? Всюду и везде люди только на копке. План был посадить 2000 гектаров, а посадили 250. Вот ещё ущерб от снежной осени. В общем, сады в забросе. До сих пор не можем расширить их площади до довоенного уровня. За эти годы из-за безалаберности уже погубили сотни тысяч саженцев: посадят, ухода нет, они гибнут.

Мартынов звонит: ‘Выступать не буду. Игошев (секретарь ОК по сельскому хозяйству) сказал: ‘Все разъехались в районы, будут практически проводить работу, а это ценнее всяких выступлений’. Смешно и горько. Приедет инструктор или секретарь ОК в район, с кем будет общаться, вздыхать, говорить общие фразы ‘обо всех средствах?’. В лучшем случае с одним — двумя председателями колхозов или на бюро, или на районном совещании актива, т.е. опять-таки с теми же председателями колхозов, партийными и советскими руководителями. Рядовые свекловоды, те, что дёргают свеклу вручную, их и не услышат. А всё дело решают они. На месте Игошева нужно было бы выступать и в газете, и по радио, и это принесло бы бОльшую пользу.

С раннего утра сегодня не холодно, в воздухе редкая крупа снежная. Днём снег повалил опять тучей. Крыши все белы. Только на мостовой вода.

16/X. Утром — настоящая зима. Белый свет разлит под низкими тучами. От покрытых снегом крыш и улиц кажется веселее. Ветер несёт и несёт, завихривая на перекрёстках и углах, мелкие снежные крупинки. Страшно подумать — надо копать свеклу и картофель, спасать свой урожай, трудодень, деньги. Завтра будет известно, сколько их осталось в земле. К вечеру, когда под низкими, почти неподвижными тучами белесый свет начал темнеть, неслышно опустился туман, съевший снег. Слякоть, грязь, потеплело. Часа три просидел в читальном зале областной библиотеки. Читал уникальную книгу: ‘Историческое обозрение Тульской губернии’. Автор Иван Афремов, писал её в 1840-е годы. Издал в Москве в 1850 год. Книга эта единственный уцелевший экземпляр, из здания библиотеки не выпускают.

17/X. Утром опять туман. Видно дело идёт к потеплению. Снега уже нет. Зато настоящая осенняя изморось. В колхозе ‘Победа’ Богородицкого района расширенное заседание правления. Насущный вопрос о свекле. Попова рассказала — за каждой колхозницей закрепляю грядки, и всю свеклу выдергать. Так и сделала. Одна из колхозниц рассказывала: ‘Снег разгребаем с грядки, разгребаем и трепаем свеклу, трепаем её! А руки у нас красные, горят, и всей тепло. Те, конечно, которые в сторонке сидят или к свекле боятся подойти, тем, вроде, и холодно. А у нас и руки красные (‘трепать’ — на языке здешних колхозников: выдёргивать и отряхивать от земли подкопанные свеклоподъёмником или пропашником корни свеклы). Председатель колхоза обрадованно: ‘Трепали, говоришь!?’. ‘А как же! Разгребём снег и трепем!’. ‘Ну, вот, а говорили нельзя! Завтра (дело было вечером) — всем трепать’.

19/X. В районах проходят районные совещания работников молочно-товарных ферм. Сегодня был на таком совещании в Косогорском районе. Проходило оно в клубе Косогорского металлургического завода им. Дзержинского. Доклад председателя райисполкома Новикова: ‘Итоги пастбищного периода и задачи на стойловый по увеличению надоев молока’. Говорил минут 45 о том, где, сколько надоили, кто больше всех, перечислил фамилии, заикнулся, когда стал сравнивать показатели своего и Ленинского района (они соревнуются): видимо он не изучал этого вопроса и справку, которую ему вложили в доклад, увидел впервые. Ему очень хотелось, хотя бы по одному показателю быть впереди. ‘По надою, — продолжая смотреть в справку, — товарищи, мы отстали, однако, по темпам прироста надоя… нет, и здесь у нас хуже… но, вот, по приросту валового производства молока у нас дело лучше… хотя, нет, тут я цифру не ту смотрел — по этому показателю Ленинский район впереди… Пожелаем им, товарищи, новых успехов’. В ‘задачах’ ничего нового, те фразы, что и в прошлом, и в позапрошлые годы: ‘Необходимо ещё раз самым внимательным образом проверить готовность каждого помещения к зиме. Все корма, где они не оприходованы — оприходовать и сдать под ответственность фуражирам. Председателям колхозов лично осмотреть каждый кормозапарник, каждую подвесную дорогу и принять немедленные меры к устранению неисправностей и недостатков’. В зале ровный несмолкающий шумок, почти каждый потихоньку переговаривается с соседом. Видимо, интересы у каждого гораздо шире и насущнее этих несущихся с трибуны казённых фраз, которые уже слышали и переслышали не раз. И действительно, чем они могут взволновать, задеть, вызвать раздумья у председателя колхоза ‘Прогресс’ Анны Дмитриевны Дмитриевой — крупной высокой женщины с широким простым русским лицом? У неё в свинарнике — а свиней теперь стало много — нет подвесной дороги. Механизированного кормозапарника тоже нет. Шефы сварганили высокий котёл для варки картофеля на три тонны, и свинарки вручную по лестнице таскают в него воду вёдрами, и картофель. ‘Сельхозснаб’ не имеет ни подвесных дорог, ни запарников. За последние годы колхоз — хозяйство его, конечно, не блещет, ходит в середнячках — заметно окреп, поднялся, за деньгами дело бы не стало, но приобрести механизацию негде. Или другой вопрос, сильно тревожащий её — как и куда сдать без хлопот и убытков выращенный скот, птицу? На днях из колхоза снарядили два грузовика с курами-перестарками и молодыми петушками. Более 500 штук. Экспедицию возглавил колхозный зоотехник. ‘Надёжный парень’, — отмечает Анна Дмитриевна. Привезли на Тульский мясокомбинат. Протолкались до вечера — птицу не приняли, и не потому, что плохая, а потому, что девать некуда. Комбинат забит скотом, забивать его не успевают — зоотехнику сказали: ‘Везите на Болоховский птицекомбинат’. Это ещё без малого 20 километров. Переночевали на улице. Утром поехали, к вечеру только сдали. Кур-перестарок, те, что послабее, — двое суток сказались, — не приняли. Повезли обратно. Дороги — еле-еле вылезешь. Пока везли — 76 кур подохло. Только на этих курах больше одной тысячи рублей убытка. И люди были в командировке двое суток. Две машины гоняли. Это тоже денег стоит. Забегу вперёд. Уже после совещания разговаривал с Александром Фёдоровичем Струковым — начальником райсельхозинспекции (записывал на плёнку беседу с ним о выполнении районных обязательств по продаже мяса государству). Вспомнил этот факт, говорю: ‘Давайте, раскритикуйте’. ‘Стоит ли? — отвечает. — Они к нам по-доброму относятся, не обижают. Не стоит дружбу терять’. Как, значит, плохо организован приём скота, если тысячный убыток колхоза считается за ‘мелочь’, из-за которой не стоит пики ломать и ‘терять дружбу’. Между прочим — опять вперёд забегу — беседовал с Векшиным (он зав сектором облисполкома по подготовке к ВСХВ). Тоже возмущается: виноваты руководители мясокомбината. Они могли бы нанять ещё рабочих, использовать оборудование в третью смену, но не делают этого. Почему? ‘Да, вот, говорят, не надо торопиться, пусть мясо останется в нашем экономическом районе. Забить можно, Москва возьмёт. А мы с чем останемся?’. Ну, вот, я и думаю — почему за всю эту свистопляску должен расплачиваться своим трудоднём рядовой колхозник? Да и только ли трудоднём, и только ли колхозник. Задерживая скот и птицу, колхозы впустую расходуют очень нужные для предстоящей зимовки корма, терпят убытки, экономика их хромает, отдельные работы уже не могут быть выполнены из-за нехватки денег, кормов. А это уже прямой ущерб государству и хозяйственный, и, если хотите, политический. Ведь целый год колхознику говорили — надо больше мяса. И задача поставлена — в 1959 году область должна вдвое увеличить производство мяса. И что же? Скот откормили, а сдать его представляет большую трудность. Хуже того. На мясокомбинате до забоя он без кормления в грязи стоит сутки, а то и двое, тощает и рабочий получает плохое мясо, и меньше. Злая язва местничества — оставить мясо в своём экономическом районе. Может быть, она возникает из порядка, при котором сданное сверх плана мясо на московский холодильник обратно не получишь? Не знаю. Во всяком случае, поручили Стрыгину сделать критический материал с Тульского мясокомбината. Интересно, что-то он принесёт.

Итак, о совещании. После доклада Новикова — выступления доярок, зоотехников. Выступления, как и везде. Доярки кратко: ‘Надоила столько-то. Надою ещё столько-то’. Зоотехники, председатели колхозов говорят о зелёном конвейере, постройках. Район, как и подавляющее большинство районов области ‘имеет известные успехи в надоях’. По сравнению с тем же периодом пошлого года — за 9 месяцев — в среднем от каждой коровы надоено на 129 килограмм молока больше. На 100 га произведено по 163 центнера, на 12 % больше. По этому показателю занимаем 6-е место в области. Это, конечно, хорошо, и говорит о большой скромной повседневной работе тружеников деревни, упорно работающих над осуществлением указаний партии. Меня тревожит другое. Почему область стоит перед угрозой срыва своих обязательств по производству и продаже мяса государству. Ведь эти обязательства были взяты в присутствии здесь Н.С. Хрущева весной, и он серьёзно предупредил, что с мясом мы крепко отстаём. И почему Рязанская область, с которой соревнуемся, успешно выполняет свои обязательства? На днях было опубликовано сообщение о том, что она уже выполнила два годовых плана мясозаготовок — продала государству 102 тысячи тонн мяса — в три раза больше, чем в прошлом году за это же время. У нас на районных совещаниях говорят только о молоке, а о поросятах и телятах для будущего года ни слова. По-видимому, повторяется прошлогоднее, — свиноводов не собирали осенью. Их собрали уже только в феврале этого года, когда можно было получить только то, что дано самотёком. Сейчас важнее говорить со свинарками, чем с доярками. Героизм колхозников, механизаторов изумительный. За 5-дневку с 10 по 15 октября — в самые снежные дни свеклу выкопали с 4,5 тысяч гектар, не меньше, чем в предыдущую пятидневку, когда погода была лучше.

20/X. С утра радость — просветлело, показалось солнце. Но в середине дня опять всё затянуло. К вечеру опять солнышко. Погодные сводки ободряют, обещают от 12 до 15 градусов тепла. Вечером в библиотеке. Делал выписки из Афремова.

21/X. Солнце почти весь день. Начинает подсыхать. Пленум ОК КПСС 19 и 20/X обсуждал о первичных парторганизациях и строительство агломерационной фабрики.

22/X. С утра опять всё в тучах. В сводке — обещание дождя со снегом. Помощник секретаря Ленинского РК КПСС часов с четырёх стала звонить в колхозы: ‘Примите телефонограмму, передайте председателю колхоза или кому надо. ‘Сегодня в ночь ожидается понижение температуры до минус 5, а завтра до минус 10 градусов. Примите меры к укрытию буртов картофеля и корнеплодов. Проверьте автомашины, тракторы, комбайны. Слейте воду из радиаторов, чтобы их не разморозить. Мобилизуйте всех на копку картофеля, если он ещё не выкопан’. В Ленинском районе после укрупнения сельхозартелей и передачи части территории соседним районам осталось шесть колхозов. Обнаружилась и страшная неразбериха с парторганизациями. Совхоз ‘Ново — Медвенский’ — его главная контора расположена в километрах трёх от Тулы — считается пригородным, входит в Тульский ГК КПСС. Из Ленинского района ему передали три колхоза. И теперь коммунисты этих деревень являются членами совхозной парторганизации и состоят на учёте в горкоме. А до него 30 — 40 километров. Из горкома к ним, конечно, никто не показывался.

В самом Ленинском райкоме неуверенность. Заведующий отделом пропаганды и агитации Анатолий Андреевич Мармакчев сокрушённо вздыхает: ‘Видите, один работаю, вот и не успеваю. Должен быть у нас один пропагандист, а его нет’. ‘Из учителей не трудно подобрать, — заметил я, — но может денежная сторона дела не привлекает?’. ‘Да, нет. И деньги устраивают, и хороший человек есть, и желание у него к нам перейти большое… но боится. Придёт к нам, а нас месяца через два-три ликвидируют. Укрупнят: надо будет опять место искать’. Второй секретарь райкома Александр Васильевич Евдокимов говорит, что был здесь как-то Хворостухин, сообщил: ‘До нового года ничего с вами делать не будем’. Так и висят в воздухе. Есть мысль создать большой пригородный район, объединив в нём Ленинский и Косогорский районы. Чем скорее это произойдёт — тем лучше. Нынешнее неопределённое положение очень вредит делу. В райкомах и райисполкомах людей точит мысль о приискании места на будущее, а это, несомненно, отражается на текущей работе.

23/X. Ещё вчера с вечера опять заморосил обложной дождь. Погодная сводка пока что не оправдалась. Мороза нет, но дождь не перестаёт. Такой распутицы, кажется, я ещё здесь не видел. Автобусы в Венев уже не ходят — на асфальте такая грязевая смазка, что машины ежеминутно заносит, они ползут юзом. Езда вне шоссе на автомашине требует уже поистине геройства.

Областная сводка. За пятидневку выкопано 5 тысяч гектар сахарной свеклы. Теперь выкопано всего 28,4 тысяч гектар — 82%. Дедиловский и Веневский закончили. Накопано всего 230 тысяч тонн, иначе в среднем по 80 центнеров с гектара. Обязательство — 180 центнеров. А на полях ещё не вывезено 100 тысяч тонн. И как её вывезешь? Можно, конечно, как это пишет сегодня ‘Коммунар’: нагрузить машину — это в Болоховинском колхозе одном — с великим трудом, пробуксовав час, а то и два, привезти 20 центнеров корней на приёмный пункт. После нескольких таких рейсов машина выйдет из строя. А она стоит подороже нескольких десятков тонн свеклы.

Больше половины урожая свеклы в поле. Если оправдаются предсказания о погоде — она погибла. Её и в земле немало. В совхозах ‘Кораблино’ и ‘Заокский’ — её выкопали только в пределах 25 %. Это, значит, сотни гектаров свеклы уйдут в мороз, в снег. К полудню ещё более потеплело. Дождь то припуститься крупный, хлещущий под ветром большими каплями, то притихнет и моросит. Просвета нет. И так до вечера.

24/X. Предсказание сбылось. Утром уже подморозило. Днём с каждым часом становилось холоднее. Полетели белые мухи, зашуршала крупа. Часам к четырём настоящая метель. Мороз до минус семи. К вечеру все крыши в снегу, как зимой. Снег продолжает неумолимо покрывать землю. Вечерняя сводка: ночью мороз до 15 градусов мороза. А они уже есть и сейчас.

26/X. Вчера настоящий зимний день. Мороз выше 10 градусов. Во второй половине дня у солнца светящиеся столбы — так бывает зимой в сильные холода. Пронизывающий ветер. Южный, а пробирает. Ночью, видимо, циклон пронёсся дальше к югу. Утром пасмурно, но уже оттепель. Днём снег уже стаял. Опять слякоть и грязь. Как повлияли морозы на сахарную свеклу в канавах, в земле?

27/X. В колхозе ‘Коллективист’ Плавского района. Считается передовым в районе и области. На днях Хворостухин на пленуме ОК КПСС похвалил парторганизацию — настойчиво борется за то, чтобы сделать хозяйство высокорентабельным. На учёте 25 членов и кандидатов. Освобождённый парторг-секретарь. Сегодня отчётно-выборное. Критика малая ‘бархатная’, в основном, по адресу партмассовой работы, клуба.

28/X. Ночевал в правлении на диване. Сторож натопил — в доме водяное отопление. Электросвет до 12 часов. Энергию даёт своя электростанция — пристройка у большой мельницы. Её история: в 1920 году здешних три общества договорились с патронным заводом, отдали ему три общественных быка на мясо, завод дал динамо и прочее оборудование. С тех пор она и работает. Сторож интересно разговаривает — не в смысле содержания, а в смысле манеры. Вначале подумал, что он из-за ранения страдает какими-то провалами в памяти и с огромным усилием вспоминает нить рассказа и нужное слово, чтобы связать её. В эти моменты взор его становиться пустым, с губ срывается: ‘Как это… как это… как это…’ и так раз до десяти. На пятом разе он начинает наклонять голову вправо, потом передёргивается правая щека от губ к виску. Поймав нужное слово, речь его делается опять плавной, нормальной. Но через несколько фраз припадок повторяется. Другой сторож с фермы сказал: ‘Это он заикается’. Собеседник — сторож 1907 года рождения (одет в военную телогрейку, штаны заправлены в кирзовые огромные сапоги, щёки впалые, бледные, острый длинный нос, на лбу редкие пряди тонких волос из-под шапки). Рассказал о краже ящика из правления (ящик железный, с деньгами. Такие обычно привинчивают к полу. Но при переезде в новое помещение его не успели прикрепить). В правлении сидели два сторожа — один, который охранял контору, другой — пришёл с фермы. У этого часть горла дыхательного вырезана, вставлена трубочка, он сипит. Парень ошибся окном — вырезал его не в той комнате, оно разбилось. Сторожа испугались к нему идти — сидели у печки в ‘кухне’ — там, где подогревается вода в котле. Парень вылез и опять вырезал окно в нужной комнате. Конторский сторож выбежал на улицу. Парень дал ему по уху, тот упал. Сторож с фермы убежал к своему месту. Парень скрылся. Конторский сторож убежал домой, залез на печку. В конце концов, вызвали милицию, часа в три ночи они поймали воров… но других: из соседнего колхоза им. Калинина (деревня Сороченки) пропадали овцы. Милиция наткнулась на ‘Москвича’ (авто) пассажир мыл сапоги в луже (в темноте он сбежал). Шофёра задержали, в багажнике обнаружили живых овец. Парень-вор уехал в Москву — это его сгубило. ‘Если бы после грабежа спрятал ящик, и ушёл домой, а потом по тревоге прибежал бы к конторе — его бы не заподозрили’, — заключил сторож. А денег было семь тысяч. Через неделю он вернулся из Москвы, его арестовали. ‘По белым валенкам ещё догадались — в них был’. Это было года три назад. Парню дали пять лет, а сейчас он опять уже дома.

На отчётном партсобрании, оно было вчера, Анна Васильевна Зуева из деревни Мармыжи рассказала, как она убирала сахарную свеклу — здесь каждому дали почти гектар (её упрекали в докладе, что она отстала): ‘Я, ведь, одна живу. Дочь у меня есть, так она в Туле работает. Её, как на грех, в другой колхоз послали, она там более двух недель тоже на картошке, да на свекле. А тут мороз, снег, холод. У меня ишемическая болезнь первой или второй категории. И сейчас, вот, бюллетень, а я работаю. И на свеклу всё время ходила. Левая рука совсем отнялась, а на правой получилось рожистое воспаление. Я всё же её не мочила — мочить нельзя — а свеклу таскала и обрезала. Теперь-то я свой участок почти весь выбрала. Ну и дочь всё-таки теперь приехала’. Анну Васильевну вновь избрали членом партбюро, вторым заместителем секретаря. Раньше, до объединения, она в своей сельхозартели (в деревне Мармыжи) была счетоводом. Почему-то Радионов отзывается о ней с усмешкой: ‘лодырь’.

Завтракал у колхозного сторожа. Он когда-то (с 32-го года по 41-й) работал в Москве на шарикоподшипнике, жил в кузнице. Жена: ‘Не ел ничего. Там же жара. Тощий. Всё квас или компот пил. Не нравилось там. Жили за перегородкой, всё на виду. Здесь лучше. И работа полегче’. Свой участок свеклы заканчивают. Муж: ‘Вот снег был, мороз, ветер. Оденешься, конечно, обмотаешься потеплее. Выйдешь в поле, от ветра защиту сделаешь, сядешь к куче и начинаешь очищать да обрезать. По морозу-то даже лучше выходило — земля-то подсохла, стукнешь ножом, она быстро отлетает. Ну, всё же трудно. В мороз-то кучи две-три отработаешь — день-то малый теперь, а в тёплый день, хоть и дождливый, куч шесть-семь охлопочешь’. За центнер сданной свеклы дополнительно, помимо трудодней, выплачивают по 4 рубля.

Разговор о ‘коммуне’ — об общественном питании в колхозе. Жена: ‘А по-моему это хуже. Здесь-то, дома, какую картошку захотел, такую и сделал, когда захотел, тогда и поел. А там-то, поди, ешь, что дадут и добавки не попросишь. По времени всё надо будет ходить’. Она в этот день затеяла хлебы. Печь — русская — уже протапливалась, тлели мелкие головёшки. Тряпкой обмазывала стандартные железные хлебные формы. Из огромной квашни доставала тесто, шлёпала в формы. На поду такие вкусные караваи получались. Было подготовлено тесто и для пирогов с капустой.

Зоотехник колхоза Надежда Ивановна Садковская. Хохлушка, а там где-то в предках — польская кровь. Невысокая, узкая в кости, лицо худощавое, тусклое, без красок, хотя она молода. Нос изумительный — длинный, стремительно вздымающийся над худосочными щеками, ровно разделённый на кончике ложбинкой. Узкие губы, почти такого же цвета, что и щёки, слабо очерчивают небольшой рот. В голубых глазах, как и краски на щеках, что-то не хватает. Два года тому назад окончила в Краснодаре сельхозинститут с дипломом зоотехника. И при такой её наружности как-то не вяжется бойкий говор с украинским акцентом. Родители в г. Усть-Лаба (бывшая станица Усть-Лабинская). В колхозе, видимо, уже много говорили о поездке Хрущёва в США. Это видно, хотя бы по тому, что Надежда Ивановна не искала официальных слов. ‘Понимаете, как-то легче стало. Вот прочитаешь в газетах, что американцы новую бомбу испытывают, взорвали хорошо, и сразу думаешь: ‘Я тут, а родные-то вон как далеко, врозь умирать. А теперь нет таких мыслей. А колхозники? Лучше работают, дружнее. Ведь надежда-то прочнее стала — не будет войны, и веселее стараться-то — не пропадёт труд впустую, детям к старости достанется’.

Да, последняя война с её огромными разрушениями, уничтожением человеческого труда, радости, надежды оставила в народной душе неизгладимую психическую травму. Люди поняли, что войне старой не быть, что теперь война — это полное уничтожение, если страна потерпит поражение, или страшное опустошение, распыление созданного даже в случае победы. И это подсознательное чувство в условиях ‘холодной войны’, несмотря на успешное окончание последней войны, на стремление сделать всё быстрее и лучше, это чувство в какой-то степени — как низкая температура на пчёл — их активность снижается, — связывала, сковывала душу. А если жить ожиданием войны? Если будет война, всё уничтожится. И жизненный тонус снижается, упорство и в работе слабеет. Об этом не говорят много. Только иногда, вскользь, как у Надежды Ивановны, промелькнёт эта мысль, это чувство. Партия ощущает эту травму. Отсюда огромная пропаганда ‘сосуществования’, ‘мирного соревнования’, за мир. И в этом отношении поездка Хрущёва в США, результаты его поездки — неоценимы

Но длительное ‘мирное сосуществование’ — не может быть. Предложение о всеобщем и полном разоружении — ‘без армии’ — не может быть принято капиталистическими государствами — они без армий существовать не могут. Вместо обычной армии они в лучшем случае создадут ‘армию полицейскую’ — обладающую всем необходимым для борьбы с ‘внутренним’ и ‘внешним’ врагом. Будут опять только бесконечные разговоры о разоружении. Но и это уже хорошо, ибо, говоря о разоружении, вынуждаясь говорить о мире — труднее начать войну, т.к. чтобы её вести нужна и психологическая подготовка к ней.

Сегодня хороший день. С утра и почти весь день солнце, тепло. Но грязь страшная. Ходить без сапог невозможно. Автомашины втягивают на поля и вытягивают с них со свеклой гусеничные тракторы. По таким дорогам грузовики вчетверо сокращают свою жизнь. Те, что имеют ведущий передний мост, легче переносят бездорожье. Почему в колхозы продают и обычные, не вездеходы? Может быть их себестоимость выше, они дороже, но, в конечном счёте, если давать в деревню только такие — государству огромная выгода: ведь они вдвое дольше (это как минимум) проживут, а это значит можно либо вдвое быстрее насытить деревню удобным транспортом, либо вдвое сократить расход металла на это дело. День хороший. Приложением к нынешней записи служит рассказ, подготовленный для радио.

29/X. Пасмурно, иногда накрапывает. Сводки тёплые — обещают даже до 13 -15 тепла, а ночью — 5 — 7 тепла. Во многих местах свекла подмёрзла. Савушкин настроен бодро: ‘Автотрест и Совнархоз обязали, чтобы завтра же в колхозах работало около 1880 автомашин’. Но опыт ему подсказывает — трудное это дело, чтобы промышленники сразу дали хорошие машины: обычно дают по пословице: ‘На тебе, боже, что нам негоже’. В лучшем случае по нынешним дорогам сделают два, от силы три рейса, и скажут — на ремонт. Дано указание — свеклу, прошедшую через морозные дни, в первую очередь направлять на сахарный завод в Товарково, в первую очередь пускать в переработку. В Товарково встал под производственную нагрузку новый сахарный завод на 15 тысяч центнеров корней в сутки.

И всё же Савушкин с каким-то азартом вздыхает: ‘Наклепают нам за милую душу, упустили сахарную свеклу’. А Венедиктов — заместитель начальника ОУСХ — возмущается: ‘Черти! Привыкли всё по команде делать! Только и ждут, когда команду дадут, что делать’. И тут же рассказывает: ‘В Куркинском районе председатель колхоза ‘Тихий Дон’ приступил к уборке свеклы раньше, чем из района (а, следовательно, и из области — решил я) дали на этот счёт ‘команду’. Этого председателя ругали, на чём свет стоит: во всех районных руководящих инстанциях, в районной газете. А теперь хвалят: вот, какой хороший, в пример ставят. Свекла у него до морозов убрана, уложена в бурты, укрыта землёй и соломой. Мороз ей не страшен. Вот, как живём’, — заключил он. Приглашает на дегустацию яблок. Будет в субботу.

30/X. Солнечный сухой ветреный тепловатый день, на улицах уже даже пыль. Представляю, как сегодня рвут свеклу с полей. За один этот день должны вывезти столько же, сколько за последнюю ‘пятидневку’. Купил ‘За бортом по своей воле’. Автор — Ален Бомбар, француз, врач, на резиновой надувной лодке пересёк Атлантический океан без всяких запасов. Вот тебе и Колумб — он плыл просто в аристократических условиях. Плавание Бомбара — единственный случай в мировой истории. Продолжалось 65 дней.

Ещё о колхозе ‘Коллективист’. Радионов: ‘Есть у нас хорошая звеньевая Александра Ивановна Бородкина. Вырастила отличную свеклу. Ей, конечно, отвели участок до одного гектара, и тут у неё случилось несчастье — сгорел дом. Баба в растерянности, отпрашивается поехать в Москву — там кто-то из родных работает. А её товарки кричат: ‘Её участок убирать не будем, пусть как хочет, так и справляется’. Не следствие ли это материальной заинтересованности?

‘Коллективист’ соревнуется с колхозом имени Сталина. С ним ‘родственная связь’. В ‘Коллективисте’ председатель Радионов, секретарь парторганизации Дмитрий Иванович Моховов, в колхозе им. Сталина — их братья: Радионов председатель сельсовета, Моховов — секретарь парторганизации в колхозе.

4/XI. Все эти дни опять слякотные. Под сахарную свеклу в ОУСХ подвели черту, неубранную — списали. Остаётся вывозка. Закончилась сессия Верховного Совета СССР. В докладе Хрущёва ‘О международном положении и внешней политике Советского Союза’ есть мысли, о которых говорила зоотехник Садковская из ‘Коллективиста’. Вот одно место из этого доклада: ‘Сейчас вопрос состоит не в том, должно или не должно быть мирное сосуществование, — оно есть и будет, если мы не хотим безумия мировой ядерно-ракетной войны. Суть в том, чтобы сосуществовать на разумной основе. Едва ли можно считать разумным, что государства живут в таких условиях, когда, хотя и нет войны, но пушки и ракеты постоянно находятся на взводе, когда военные самолёты непрерывно бороздят воздушное пространство, имея на борту атомные и водородные бомбы. А ведь эти самолёты не только летают, но и время от времени падают на землю вместе со своим смертоносным грузом в результате различных катастроф. В США было несколько таких случаев. Уже сам факт, что происходят такие случаи, свидетельствует о том, насколько опасно накопление этого оружия и игра с ним. Советское правительство, весь советский народ исходят из ленинского положения о сосуществовании государств с различным общественным строем и делают всё для обеспечения прочного мира на земле. Нужно, чтобы люди, ложась спать, не думали, что это их последняя мирная ночь, что в каждую минуту может разразиться военная катастрофа’.

5/XI. В ‘Коммунаре’ опубликовано: область на 31/X выполнила годовой план закупок мяса и шерсти. Мяса закуплено 43,4 тысяч тонн — 101 % плана, на 12 тысяч тонн больше, чем в прошлом году на эту дату. Выполнение плана было бы завершено значительно раньше и с меньшими затратами, если бы своевременно была подготовлена приёмочная база. 2-го ноября в Туле состоялось совещание зооветспециалистов области, обсуждали вопрос о выполнении социалистических обязательств и о дальнейшем увеличении производства продуктов животноводства. Доклад делал заместитель начальника ОУСХ Давидович. И вот, главный зоотехник Кимовской райсельхозинспекции Королёв заявил: ‘Наладив откорм, колхозы усилил сдачу мяса государству. Но мясокомбинаты уже с августа отказались принимать скот, т.к. они оказались неподготовленными к переработке поступающего скота. Это наносит ущерб колхозам’. И такой факт. Из совхоза Кимовского района на тульский мясокомбинат привезли 700 овец. Их не приняли. С большим трудом нашли для них место в одном из отделений пригородного совхоза ‘Парники’. Будут там стоять, пока не примут. О хорошем уходе там и думать нечего — ‘овцы-то не наши’. Всё это — потеря тысячи полторы-две как минимум мяса.

Из доклада Давидовича — поголовье коров в области с 1-го января 1957 года по 1-е октября 1959 года увеличилось на 28 %. В Одоевском, Мордвесском и Суворовском районах — на 40 %. В Донском, Ленинском, Сталиногорском поголовье коров или совсем не выросло, или увеличилось незначительно.

Вообще говоря, такие сравнения ничего не дают — они несравнимы, и на их основе нельзя делать какие-либо выводы. Действительно. За основу сравнения берётся цифра на 1-е января 1957 года, то есть, та, что получилась после огромного сброса скота осенью 1956 года. В январе в колхозах и совхозах оставалось уже минимум скота. И этот минимум сравнивается с количеством скота, имеющимся на 1-е октября 1959 года, то есть с тем, который ещё не подвергался сбросу-сдаче. В октябре и ноябре будет сдано ещё очень много скота — надо будет принять во внимание и борьбу за выполнение обязательств по мясу. Таким образом, если сравнить количество скота имеющегося на 1-е января 1959 года и на 1 января 1957 года, то, несомненно, рост его поголовья будет значительно меньше. Это — лакировка тульской действительности.

В последнюю субботу был на ‘дегустации яблок’. Сортоиспытательный участок Тульского плодопитомнического совхоза представил 32 сорта. И лучше всех — яблоки старинные, народные — летнее — коричное полосатое и зимнее — антоновка обыкновенная. Народу собралось человек 60. Плодоводы из Богучарово, Оленьково, ОУСХ, приехали даже два человека с Московской опытной станции. Оценка яблок по 5-бальной системе. Каждого сорта ели по маленькому кусочку. Каждый на специальном листе сдавал отметку и своё индивидуальное восприятие от яблока. Единичные, индивидуальные оценки суммировались, и выводилась средняя оценка. И всё же, думал я, проба с одного дерева и при такой ‘средне взвешенной’ оценке — не гарантирована от ошибки. Мне вспомнились два тополя. Они растут в ряду других таких же тополей на нашей улице, на перекрёстке. И в эту снежную осень они меня удивили: в то время как на всех остальных тополях в их рядах листва уже облетела, они, после того, как стаял снег, продолжали красоваться тихо шелестящей зелёной листвой. Почему так? Почему листья этих двух тополей оказались сделанными как будто из другого материала, крепче сидели на ветвях? Только недели через полторы облетели и они. Так и с яблоками. Мы пробовали яблоки одного сорта с одного дерева, росшего в определённых условиях. А если этот сорт вырос бы в других условиях — может, и качества его изменились бы? И я думаю, что дегустацию яблок надо проводить по каждому сорту отдельно: т.е. пробовать плоды с разных деревьев, выросших в разных условиях и на этой основе определять не только вкусовые качества плодов, но и лучшие условия для их развития. По существу это сводится к элементарным требованиям мичуринской науки — среда оказывает огромное влияние на развитие индивида.

И тут вновь и вновь возникает извечный вопрос, который никогда не оставляет в покое земледельца — вопрос о плодородии почвы, об удобрении почвы, попросту говоря, о навозе. Когда-то Литвин, главный зоотехник ОУСХ, резко упоминал о нём. А теперь и он со страстью начинает говорить о том, что следует всем зоотехникам в колхозах и совхозах ‘прививать любовь к навозу’, чтобы больше использовать на фермах солому. Мне пришлось высказать ему мысль, что, пожалуй, зоотехник один из тех, кто поспособствовал вытеснению соломы и замены её в качестве подстилки опилками. Даже в таком передовом хозяйстве, как колхоз ‘День урожая’ Узловского района, на МТФ часто используют опилки. Почему? ‘Да так чище и легче’, — отвечают доярки и заведующая этой фермой Зинаида Рыбина. А она, ведь, окончила годичные курсы животноводов в Александрийской сельскохозяйственной школе. ‘Легче поддерживать чистоту в помещении’, — вот где таится один из тормозов увеличению местных удобрений! В погоне за чистотой приучили в первую очередь зоотехники с лёгкой руки тех руководителей, которые, войдя в коровник, покровительственно похлопывают зоотехника по плечу и благосклонно хвалят: ‘А, ведь, у тебя здесь чисто и навоза не видать!’. В результате теперь надо вновь приучать животноводов к навозу, к соломенной подстилке, тратить уйму труда и времени на разъяснение огромных выгод несменяемой глубокой подстилки. А ведь такая подстилка была незыблемым правилом при содержании скота в крестьянском хозяйстве. И старые специалисты с влажным блеском в глазах вспоминают: ‘Эх, бывало, развалишь такой навоз весной, а от него аж парок струится! По деревне-то в тихий солнечный денёк от аромата-то аммиачного деться некуда. Душа радуется! И польза от такого навоза огромная: сразу его запашешь, ничего не теряется. А нынче нередко соломенные-то пучки всю зиму на снегу проваляются, от них одна труха, да горе’. А почему? И этот вопрос упирается в другой вопрос — почему план вывозки навоза, спускаемый до сих пор колхозам, учитывает только количество тонн, вывезенных в поле, а не количество и качество запаханного в почву удобрения. Председателю и колхознику легче — вывезти на санях в поле воз, и свалить навоз в кучу, а не возиться с укладкой его в штабель. И здесь опять это ‘легче’. И в результате комбайнёру ‘легче’ убирать малорослый, редкий хлебок, а шоферам ‘легче’ возить зерно в колхозные амбары.

Надо думать, что предстоящий пленум ЦК повернёт внимание и по-настоящему к этим делам. Без повышения культуры земледелия, без навоза, травопольных севооборотов ничего сделать нельзя. И теперь уже начинают кое-что в этом отношении делать. По рекомендации Лысенко готовят навозно-дерновые компосты. На мой взгляд, это палиатив, но на ближайшие года 3 — 4 он может сыграть, почти что, решающую роль в подъёме наших подзолистых почв. Но этот метод имеет существенный недостаток — на каждые 100 гектар пашни надо загубить, сделать абсолютно мёртвыми на десятки лет, один гектар земли. А что это значит? У нас в области более миллиона гектар пашни, следовательно, чтобы удобрить их дерново-навозным компостом за один год нужно превратить в настоящий пустырь — обнажит мёртвый подзол — около десяти тысяч гектаров. Разговор об этом был у меня с агрономом Назаренко (он теперь опять пропагандирует в ОУСХ науку) месяца два тому назад. Он подготовил специальный плакат, разъясняющий как делать такой компост. Приведённая мною цифра смутила его.

Савушкин начинает более смело рассуждать о травопольных севооборотах: ‘Несколько лет тому назад клеверища запахивали, а теперь ставится задача сеять больше трав’. О кукурузе: ‘Кому скажешь, что нельзя её так много сеять? — вздыхая, говорит он.- Забыли слова Хрущёва: ‘Раз ума нет на сто гектар, сей пять, либо на десять, но доводи её до дела’. А у нас всё за цифрой гонятся — 150, 200, 300 гектар… А толку? Чуть! А ты уменьши площадь посева, удобрить её, значит, сможешь лучше, обработать, и соберёшь столько же, сколько с большей. Выгода? Прямая. Труда меньше, а силоса столько же. Нельзя забывать, что и освободившаяся площадь даст ещё продукцию — зерно там или сено викоовсяное. Ну, а как научишься культуру выращивать — сей её хоть на пятистах гектарах — в убытке не будешь: если будешь правильно землю использовать, она всегда тебе прибыль принесёт’.

6/XI. Канун праздника. Настроение приподнятое у всех. А погода не радует — хмурый с моросящим дождём денёк. Слякоть и грязь страшные.

7/XI. День выдался попрохладнее и потому суше. Демонстрация. Мне всегда кажется, что демонстрация 7-го ноября как бы подводит черту всему году — его достижениям, успехам, стирает, словно резинкой, следы от гадостей и неудач. На чистом листе снова можно ставить отметы новым царапинам и синякам, на которые так не скупится жизнь. И всё-таки они не так сильно огорчают, когда знаешь, что впереди опять 7-е ноября, опять шумливое, с плясками и с песнями шествие народное по всей стране.

8/XI. Солнечный день с ветерком. В городском парке старые деревья, уже совершенно голые, покорно покачивают вершинами, как бы охраняя молодую поросль. Неподвижна и черна гладь пруда в крутых берегах. В газете ‘Советская Россия’ за 25/X наткнулся на фотографию. Может быть ‘Цветной’? Голые сучья нависли над дорожкой. На толстых ветвях слой снега. Снег и на стволах, с той стороны, откуда дул ветер. Белые полоски снега резко выделяются на тёмном фоне высокого массивного здания, стоящего в глубине снимка. Толстым слоем снег покрыл землю, заполнил щели между брусьев садовых скамеек. Идут москвичи, зябко подняв воротники тёплых пальто. Под фотографией заметка: ‘Не по календарю’. Москва оделась в зимний наряд. Вчера весь день шёл снег. Словно в белом покрывале липы, клёны, тополя, ели, берёзы. На улицы вышли снегоуборочные машины. Рады детишки: теперь можно покататься на салазках. А на Ленинских горах уже появились первые лыжники…’. Чему радоваться? В мыслях опять тёмные фигурки колхозниц на заснеженных полях, обветренные, покрасневшие и заскорузлые на морозе руки, упорно оббивающие и очищающие от земли корни свеклы. В записи за 26/X я отметил сильный мороз и у нас, в Туле.

16/XI. С 9/XI был в командировке в Арсеньеве. Эти записи откроют книжку вторую. Ещё о Пичугине. Это Мосолов рассказал подробнее, за что Пичугин уволен в последний раз. В Щекино приехал какой-то цирк. Поступили сигналы, что там махинации с продажей билетов. Редакция для проверки направила туда Пичугина. Пришёл. ‘Циркачи’ сообразили, в чём дело. Администратор: ‘Пойдёмте в сторонку, переговорим, а то тут народу много’. Отошли и Пичугина ‘накачали’ до беспамятства. Сунули его в загородку крытую, где у них находился медведь. Ночь переночевал Пичугин у медведя. На другой день ‘накачка’ продолжилась, ночёвка у медведя также. И так четверо суток. Все и жена в тревоге — пропал человек. Через четверо суток Пичугин валяется на улице — вероятно, возиться с ним надоело, и его просто выбросили от медведя. Об его романе: Мосолов говорит, была первая часть на 600-х печатных на машинке страниц. С великим мастерством описаны пьянки, их много — до 10 крупных, а мелких и того более. Время — после сентябрьского пленума ЦК. Место действия — деревня. Название — ‘Перелом’. Отзыв отрицательный — ‘сгущены краски’.

О молоке. За два осенних месяца область сминусовала в надоях на 100 килограмм. На 1/IX было плюс по сравнению с прошлым годом 140 кг, осталось на 1/XI + 40 кг. И снижение больше в октябре — за этот месяц снизились на 57 кг. Это — снежная осень и засушливое лето. Прибавка по совхозам — плюс 180 кг, а по колхозам плюс 1 кг.

Ещё о Голубчикове — это к записи от 6/X. Тогда я писал, что он представляется образцом для образа, заваливающего колхоз. И что же? Вот выдержка из доклада секретаря ОК КПСС Игошева на пленуме обкома 20/XI: ‘В колхозе имени Ленина Щёкинского района (председатель колхоза товарищ Голубчиков, секретарь парторганизации товарищ Ажищев) коровы до 5-го ноября не были поставлены на стойловое содержание. Из 87 коров, имеющихся на ферме в деревне Городна, запущено 31, из них 15 преждевременно, за 3 — 4 месяца до лета. Никакой массово-политической работы не проводится. Итоги соцсоревнования не подводятся, доярки не знают надоев. Дополнительная оплата не выплачивается уже 4 месяца. Председатель колхоза товарищ Голубчиков, как заявили доярки, не был на ферме больше месяца’.

29/XI. Мы ещё мало производим электроэнергии: примерно втрое меньше, чем в США. А промышленное потребление её соотносится как 0,75 — 0,80 (СССР) к 2,0 (США). Понятен становится курс на строительство тепловых электростанций, входящих в строй быстрее гидростанций. Но тут создаётся трудный тепловой баланс. Угля нефти, газа у нас производится только половина в сравнении с США. Неслучайно в связи с этим и серьёзное письмо ЦК об экономии электроэнергии, опубликованное на днях. Сотни миллионов тонн угля, нефти идут в распыл на освещение звёздного неба.

На этом записи в записной книжке (блокноте) No 1, сделанные Андреем Ивановичем Чарушниковым, заканчиваются — дописана до конца.

Андрей Иванович Чарушников

Записки журналиста (Начало).(из блокнота No1, начатого 6/X-59 г. и оконченного 29/XI-59 г.)

Читайте также:

Записки журналиста
(Начало).
(из блокнота No1, начатого 6/X-59 г. и оконченного 29/XI-59 г.)