Записи публицистического и литературно-критического характера из записных книжек и тетрадей, Достоевский Федор Михайлович, Год: 1865

Книги очерков и критика
Время на прочтение: 31 минут(ы)
Скачать в PDF
Ф. М. Достоевский. Полное собрание сочинений в тридцати томах
Том двадцатый. Статьи и заметки. 1862—1865
Л., ‘Наука’, 1980

ЗАПИСИ ПУБЛИЦИСТИЧЕСКОГО И ЛИТЕРАТУРНО-КРИТИЧЕСКОГО ХАРАКТЕРА ИЗ ЗАПИСНЫХ КНИЖЕК И ТЕТРАДЕЙ

СОДЕРЖАНИЕ

<1. Записная книжка 1860--1862 гг.>


1860-1865 гг.

<1. ЗАПИСНАЯ КНИЖКА 1860-1862 гг.>

ПОЛЕЗНОСТЬ И НРАВСТВЕННОСТЬ

Ряд статей

Шекспир. Его бесполезность. Шекспир как отсталый человек (по Шекспиру государственные люди, ученые, историки учились) (мнения ‘Современника’).
Нравственность (Щеглова). Мнения Чернышевского. <с. 3>
Ряд статей о судах. Судья
Аномалии Европы и России.
Что значит Рим для папы. <с. 4>
Нечто о современном общественном направлении.
Мысль о назначении России в Азии и в ее естественных пределах. <с. 5>
На свете ничего не начинается и ничего не оканчивается.
Чудо воскр<есения> нам сделано нарочно для того, чтоб оно впоследствии соблазняло, но верить должно, так как этот соблазн (перестанешь верить) и будет мерою веры. <с. 19>

БУДУЩИЕ КРИТИЧЕСКИЕ СТАТЬИ

Наша теперешняя литература и наша теперешняя публика

1) Публика и литература — кто кого опередил?
2) Портреты публики, историческое ее состояние.
3) Портреты литераторов.
Эгоизм и так называемые направл<ения>
Катков, Милюков, ambition rentre, {Подавленное честолюбие (франц.).} промахи…
50 р<ублей> ‘Светоча’, Пирогов, ‘Современник’ — на что может решиться ‘Р<усский> вестн<ик>‘, личности и портреты la Жемчужников.
4) Чернышевск<ий> — недавняя полемика. Что есть истинности в ‘Современнике’.
5) Правды, правды!
Но рассмотрим идею нашей литературы и в следующих статьях, с Гоголя. <с. 8>
В ‘Ряде статей’:
Гоголь — гений исполинский, но ведь он и туп, как гений. <с. 94>
Куда вы торопитесь? (Чернышевский). Общество наше решительно ни к чему не готово. Вопросы стоят перед нами. Они созрели, они готовы, но общество наше отнюдь не готово! Оно разъединено. <с. 8>
NB. С циническою откровенностью говорить о вопросах и как они принимаются обществом (вопрос о женщине, вс в голове, а не в теле).
Вы утверждаете, что общество созрело, а вопрос о Пирогове, как вы, дозревшие, его разрешили? Если б вы дозрели, то так бы не разрешили.
Вы препинаетесь о Кавуре, {Далее было: вопрос} о ‘Р<усском> в<естни>ке’ нечего и говорить — журнал отпетый. <с. 7>
Strepito belli propelentur artis. {Грохот войны разгоняет искусства (лат.).}
Литература в упадке, напрасно г-н Антонович говорит о Гете. Мы готовы биться об заклад, что он не развернет Гете всю жизнь свою, а может быть, и не развертывал. Мы даже уверены, что г-н Антонович и во времена процветания литературы не развернул бы Гете: ведь надобно же и врагам отдавать справедливость.
Ну, этого и Петр Лаврыч не разрешит, который вс знает.

2

Теперь поступки дороже статей. Вы говорили, что Добролюбов — гений, умаливали, упрашивали публику признать его за гения. След<овательно> не выдержали <с. 46> (Базаровские) тона, а след<овательно>можно надеяться, и другие так будут поступать, <с. 47>

Прочесть и перечесть

Боклея — что можно,
‘Contradictions conomiques’ {‘Экономические противоречия’ (франц.).} Прудона. ‘De la dmocratie en Amrique’ {‘Демократия в Америке’ (франц.).} Токвиля. <с. 48>

В статью ‘Гоголь и Островский’

Не в свои сани не садись, Бородкин, {Было: Дородкин} Русаков, да ведь это анализ русского человека, главное: прямота описаний. Он полюбит прямо, закорючек нет, прямо выскажет, сохраняя вс высокое целомудрие сердца. Он угадает, кого любить и не любить сердцем сейчас, без всяких натянутостей и проволочек, а кого разлюбит, в ком не признает правды, от того отшатнется разом всей массой, и уж не разуверить его потом никакими хитростями: не примет и к вам не пойдет, не надует ничем, {Вместо: не надует ничем — было начато: разве только не над<ует>} разве прямо с чистым сердцем назад воротитесь: ну тогда примет, даже и не попрекнет. <с. 54>
Чернышевскому: Б-а, ба и т. д. Весь комизм тут заключается в том, что ведь этого никак не может быть на деле, даже вообразить этого нельзя, а так только на бумаге у себя в кабинете. {у себя в кабинете вписано.} Г-н Чернышевский тешится тем, что подзывает к себе пальцем {Вариант: призывает к себе} всех великих мира сего: Канта, Гегеля, Альбертини, Дудышкина и начинает их учить по складам. Эта потеха очень невинная и, конечно, очень смешная, она напоминает Поприщина, вообразившего, что он испанский король.
Ведь мы знаем, что такое г-н Чернышевский. Если у него есть идея, к чему он унижает ее, коверкая себя? Ведь вот теперь дошло до того, что даже Н. Ф. Павлов возвышается над г-ном Чернышевским и называет его азиатом, ‘Р<усский> вестник’ читает ему мораль — а уж это выходит штука. И ведь аргументы Н. Ф. Павлова очень крепки, одна только сущность дела не крепка, а ведь об ней не говорят да и говорить не будут. А нам жаль, ради г-на Чернышевского жаль. Вы вредите сами себе. Мы вам это часто говорили. <с. 60>

Чернышевскому

Вы хотите, чтоб вас не слушали, а слушались.
Всеобщими гражданами мы не сделаемся. Стертые пятиалтынные. Да ведь как и скучно<-то>.
Если кто с вами согласен, что Кавур был человек довольно дюжинный, так это мы.
Если кто мог негодовать вместе с вами, что такая дюжинная душа властвует над всеми, вопреки гениальным, из умения воровски пользоваться гениальными мыслями, так это мы.
Но вы уж слишком размахались.
(NB. Французы бы не пошли против Гарибальди.) <с. 89>

Sic.

Плоды не едят на картине. Вы, пожалуйста, не думайте, что мы шутим. Нет, вы столько писали о политической экономии, что — и т. д.
Положим, вам позволено похвастаться, потому что вы защищаетесь против тех, которые вам говорят, что вы ничего не знаете, но нельзя же быть шутом.
В основе мы с вами согласны, но {Далее было: что} вы построили на этой основе вс вздор.
Вы хоть и шут и невежда, но вы честны и в основании верны.
Мы не успели себя особенно заявить в политической экономии, но мы не помещали статей пол<итико>-экон<омических>, хотя бы потому только, что и у вас уж их слишком много. <с. 90>
У нас есть убеждения, и мы тоже вас никого не боимся.

Начало: {Далее было: М<илостивый> г<осударь>}

Вы начали первый. Мы начинать не хотели, хотя давно уже ежились. Но вы были нам дороги, мы вам сочувствовали и мы решились лучше молчать, хотя я уж и не знаю, как у нас иногда щемило в душе, читая ваше шутовство… Но теперь вы начали, и теперь мы очень желали бы высказать вам вс, не так, как прежде, чуть-чуть.
И высказать вс:
вы желчевик
вы смешно разнузданный
и развернулись. <с. 91>
Чернышевский говорит, что он семинарист. {Далее было: Зачем Семинаристы привносят в нашу литературу особенное отрицание, слишком [полное] враждебное и слишком резкое — потому слишком ограниченное.}
Чернышевскому. К чему это слишком выделанное высокомерие и назойливость в ваших статьях, чтоб прельщать {Далее было: гимназистов}… и с малосовестною {Было: с бессовестною} скоростию разрешать вопросы.
Чернышевскому. Г-н Чернышевский что-нибудь вычитает и ужасно обрадуется новому знанию, — до того обрадуется, что ему тотчас же покажется, что другие еще ничего не знают из того, что он узнал. Он так а сыплет познаниями и учит всех бе-а-ба. Это, <с. 92> разумеется, простительно, если только от радости, простительно и хвастовство его. Вс это из доброго источника. (Падение Запад<ной> Римск<ой империи>).
Пародия крестовых походов.
Вот г-н Писарев пошел дальше. {Далее было: Спрашив<ается> всеми порядочными людьми ужели с г-ном Писаревым, г-ном Чернышевским }
Он, может быть, пишет очень хорошо. Говорю ‘может быть’, потому что ничего не понимаю из того, что он пишет.
Невежество Чернышевского.
Семинаризм.
Ну что это за тон? Пад<ение> Западной Римской <империи>
Мы, впрочем, написали пародию. <с. 93>
У г-на Чернышевского вс значат книжки, и прежде всего книжки.
Он сам признается. Об жизни он понятия не имеет.
Как вы поступили с Пироговым?
С Кавуром?
Искусство, а Марко Вовчок и Бов?
И посмотрите, что выходит:
Тут нужно служить делу, а у нас раздоры о том, кто больше знает, кто больше книжек прочитал. {кто больше книжек прочитал вписано.} ‘Я-то, дескать, знаю, {Было: читал} а ты-то вот не знаешь, я-то читал эту книжку, а ты-то не читал’. Я не против книжек ваших говорю. Прилагайте к делу, распространяйте их, <с. 94> но не радуйтесь, что вы только одни знаете.
Христос-то вот не так поступал.
А до дела дойдет у вас, тотчас и выйдет Пирогов. {Рядом с текстом: Христос-то ~ Пирогов — знак: No}
Вы тупы, никакого политического такта.
Вы всякое практическое дело испортите.

Шутовство и Балакирев

Теперь ведь {Вариант: уж} вас не бьет, кто не хочет (вот даже г-н Павлов), забывая, что лежачего не бьют, а вы уж давно лежите, только не замечаете этого сами.
Вы похожи на нетрезвого, который долго буянил и которого наконец обхватили руками и который вс еще продолжает махать своими руками и кричит.
Во многих статьях своих вы походили на человека, у которого недостает аргументов в споре и который с досады начинает плеваться. {Текст: Теперь ведь вас не бьет ~ плеваться. — обведен чертой.} <с. 95>
Вы ударились в шутовство, это ловкий прием. Всякий скажет: что же, ведь шут, свистун, что взять с свистуна, пишет он зато забавно. Вы действительно пишете забавно.
Мы приглядывались к вам, мы думали, что вы на многое благородно осмелились, что вы не хотите педантизма, мы были последние, которые вас отстаивали и защищали.
Нам даже ваш тон, ваш неслыханный по безбоязненности и нарушению приличий слог казался значительным. Именно нам казалось, что вы нарочно хотите поставить себя выше известных приемов литературных, выше слога, что вы даже с намерением нарушаете и разбиваете {и разбиваете вписано.} китаизм литературных отношений, чтоб именно показать тем, что вам истина дороже всего, и чтоб испугать этим врагов своих, чтоб они сказали: ‘Этот человек ничего не боится, он страшен, он плюет на наши приемы, обычаи, нет, <с. 96> его ничем не опутаешь’. Эта смелость нам нравилась. Но увы! Мы поэтизировали. Павлов прав, говоря про ваше самолюбие.
Уверяем вас, что прием ваш был превосходен, вы навели страх. Но вы не поддержали его и упали с бесславием. А знаете, чем можно было поддержать: сознаться в своих промахах, в своей заносчивости, в своем невежестве. Нет, вы не решились. Плохо. Вы бы показали тогда, что вы выше мелочного самолюбия, что вы благородно-самолюбивы, что истина для вас вс, что для вас прежде всего — основная мысль, была бы она верна. Но вы этого не сделали, и мы убеждены теперь, что никогда не сделаете. Следы необъятного самолюбия, которому вы всем жертвуете.
И вышло, что вс это от безобразного самолюбия.
Стукотня в литературе, последняя литературная грызня. <с. 97>
Собаки грызутся, картина. Чужие забежали, десятки бросаются, {В рукописи: бросается.} покамест не облили водой.
Красота и естественная потребность красоты.
Человек с двумя ушами, но вам непременно хочется обстричь одно ухо ножницами, и вот создается журнал с специальною целью обстричь у себя это ухо и ходить об одном, да и других склонить к тому же.

Резать носы.

Пирогов. Как вы ни оправдывайтесь, а сочувствие не на вашей стороне, вас обвиняют, вы хорошему делу своему сами повредили. Тон не такой должен быть с Пироговым. <с. 98> Розги надо было чем-нибудь заменить,— хорошим обращением, ну а Пирогов не надеялся найти умеющих.
Притом это дело прошлое, старина. Надоели нам уж эти розги и ваши статьи о них. Следственно, для чего же вы вспомнили? Чувствуете сами, что хвост запачкан, и оправдаться хотите.
Ведь какая казенщина-то, как это надоедает, как это вс обнаженно. <с. 99>
Впрочем, это уже сочинение г-на Бова (а не Чернышевского). Ну это уж совсем другое дело (NВ, то есть это уже не Чернышевского).
‘Современник’ — точно школьники, от которых отвернулся учитель. <с. 100>
Чернышевскому. А ведь перед г<осподином>-то Буслаевым вы были неправы. {Рядом с записью: Чернышевскому ~ неправы. — на полях помета: NB2} <с. 102>

Вопрос о Пирогове

(Опыт окончательного и заключительного мнения)

Мы говорим ‘опыт’, потому что этот вопрос, кажется, никогда не кончится. Он значителен. Много произвел. Много было замешано и т. д. Теперь он опять возобновляется, точно о жидах.
Первоначально было ‘Великорусские иллюзии — розгами’.
Выписки наибольших дерзостей и беспристрастнейшее изложение правды.
Выписываем эту старую статью.
Для незнающих — для объяснения, а для знающих — в напоминание.
Опит окончательного решения по вопросу о Пирогове. <с. 80>
Г-н Бов горько жалуется на журнальных крикунов, обвинивших, что будто он бросал в Пирогова грязью.
Это, конечно, неловко. Вы только обрадовались возможности провести свою идейку и, несмотря на то, что такое тот человек, которого вы обвиняете, вы, подцепив одно его заблуждение, пустились скакать перед ним, точно как бы перед Аскоченским, и тем сами себя уронили. А в сущности, разглядите сами, <с. 100> будто это не грязь. Ну будьте хоть сколько-нибудь справедливы — поглядите. Вам не было дела до заслуг, до того, что это деятель, вы освистали его. Если б вы значили очень много — это было бы жестоко, если же вы значите мало, то есть если есть шанс, что с вашим мнением почти все {Далее было начато: гряз<но>} не согласятся, то это уж грязно, {В рукописи: угрязно} ухарски-удало. Если б вы хотели просто заметить Пирогову, то никто вам не мешал, вы бы сделали даже пользу всем, потому что вы были справедливы (хотя это вам ничего не стоило, вы говорили из давно прочитанных книжек, а сами-то ничего не выдумали). Но нет, вам именно хотелось повторить басню Крылова:
Ай моська, знать она сильна,
Что лает на слона.
Согласитесь, что это правда. Боже нас сохрани, разумеется, требовать от вас признания публичного. Вы <с. 101> на такое приззнание не способны, нимало. Нет, про себя-то сознайтесь, и то хорошо будет. <с. 102>
Г-н Бов пишет, {Далее было: да зачем} что он и не заботится (август, 266 стран<ица>) о том, что скажут журналисты и что он подивился бы, если б они не [воспользовались случаем обругать его… Ах, боже мой! Если б вы не заботились, зачем бы вы нам два печатных листа написали? Как это вс делается скучно и как наивно!
266 стр. — ‘Да, впрочем, что же за дело публике до моих тайных намерений?’ Вот как! Вы журналист, вы деятель, как же не думать о ваших намерениях, а во-вторых, и не запретите ведь. <с. 103>
266) ‘В серьезности и горячности тона и высказалось то глубокое уважение, которое я питал к г-ну Пирогову’. Вовсе не было серьезности и горячности тона. Была радость, что вы наконец накинуться {Так в рукописи.} на то, что получше вас. К чему уж теперь хитрить и оправдываться? Ведь громкими фразами ничего не сделаешь и не отговоришься от всеобщего впечатления, произведенного вашей статьей. Впрочем, еще было бы ловко (такое прикидывание и оправдание), {Далее было: такой} если б прием-то уж не устарел. А то слишком стар. Наизусть знаем. <с. 104>
267) Мысль Бова: ‘Я думал, что Пирогов восторжествует над средою, но я горько обманулся’.
Так, стало быть, уж, по-вашему, Пирогов уступил, он не передовой человек. (Какая шутовская мелочность в понимании жизни: точно дети, право!) Да если б Пирогов и ошибся раз (и эта ошибка — мелочь, потому что вы уж слишком обрадовались парижской идейке), так разве он такой человек, что может разом обратиться в отсталого? Да ведь он из таких, которые ради всеобщей пользы могут согласиться в ошибке. Из такого ли материала Пирогов?
Что за скороспелый принципик! Вот, дескать, мы знаем идейку, что не надо сечь, а вы-то не знаете! — Ухватились, поймали чужое! рады! именинники! Не в сечении дело: сечение завтра же изменится, а в взгляде, в деятельности Пирогова, в человеке и в том, что он борется, чего он хочет, чем жертвует. Угорелый народ! ведь это шутовство! <с. 105>

Главное

267. {Было: 367. После исправления помечено: ошибка.} Во-1-х. Зачем же выбрали за авторитетное, а во-2-х, вы из таких, что одна уступка, и уж у вас вс пропало. Вам нужно разом всего. Да ведь это история ваша с Кавуром, почем вы знаете, что стоила Пирогову его уступка?
А главное, пусть вы правы.
Да тон-то вашей статьи с г-ном Пироговым неправ. Не в свисте должна была состоять она. Вы сами себе повредили. Не верите? Посмотрите на факт: ну кто с вами согласен?
370) О том, что Пирогов сам заявил розги и заслонил комитет. Да ведь на это можно было отозваться сожалением, а не свистом. Тем более, что он это сделал наверно по bonhomie. {добродушию (франц.).}
371) {Далее было начато: Да че<ловека>} Убеждения — так. Да человека-то вы просмотрели, деятеля. Он ошибся, и за ошибку, за одну ошибку вы уж не уважаете его более. Зачем же вы требовали от Пирогова более, чем он мог вам дать, вы сами увлеклись, как мальчик (ваши слова), и, увидя, что Пирогов в одном ошибся, тотчас же смешали его с грязью. Да ведь в нем, кроме этой <с. 106> ошибки, было много прекрасного и великого, перед которым мог бы остановиться ваш свист.
— Да для чего я к человеку буду чувствовать уважение, если он действует не так? — скажете вы.
— Да, он ошибся, но вся его деятельность {Далее было: скажете вы}
— Почему к человеку благородному и желающему добра надо быть снисходительнее?
— Почему, почему — это не разъяснишь, если вам нечем понять! {Далее было: Важнее-то всего то, что Пирогов наверно не кривил душой, а, действительно, согласился на мнение комитета. Он ошибся, положим. Но действительность сшибает иногда и гениальных людей с ног. И это очень важно, что он не кривил душой. Вы захохочете: чем же <с. 107> очень важно? Напротив, если б составили препятствия, согласиться было бы ему лучше, чем согласиться самому: во 2-м случае ума нет, а в 1-м — его принудили, ему руки связали, мало ли что бывает? Вы так и рассуждаете. А между прочим, так ли? Нет, не так. Если бы он уступил — это было бы хоть и извинительно при известных обстоятельствах, но во всяком случае хуже, чем по убеждению. [В убеждениях] (Заметьте, что тут ошибка даж<е> преувеличена: она даже и не в убеждении [а в], Пирогов нигде не соглашается с розгою как с принципом, даже в своем отчете, он только ошибается в применении, допускает как временное).
Это уж действительно ошибка. Но [ведь] что важно в том, что это ошибка, а важно то, что если доказать ясно, что это ошибка, то Пирогов завтра же переменил свои убеждения и отбросил бы ошибку, потому что человек-то все-таки бы остался. В человеке-то и главное, Пирогов же непременно бы согласился, на то он и Пирогов. А вы человека-то осмеяли, деятеля полезного стерли в прах и, действительно, забросали грязью. <с. 108>} <с. 107>
Вы во всем совершенно справедливы. Кроме злости и тона. Вы набросились на г-на Пирогова как на человека совершенно потерянного, забросав его грязью, и в лице Пирогова оскорбили всех, общество благодарнее, чем вы думали. Оно может простить заблуждение. Вы не простили, то есть вы человека не цените, люди без гуманности.
NB. Возраж<ения> Бову ‘От<ечественных> записок’ слабы. И опять: лучше бы, если б Пирогов, не кривя душой, а по незнанию.
Главное.
NB. Слишком уж мало было благодарности, слишком много замечалось удовольствия в выставлении языков и в показывании шишей. Попался наконец. Ведь точно вы рады были наконец, что попался человек. ‘Поймали наконец и этого! {Поймали наконец и этого! вписано.} Был, дескать, деятель, все считали безукоризненным, никто не мог поколебать его, а вот мы, дескать, отыскали же, каковы молодцы, нет, <с. 109> уж мы так гуманны, что от нас не спрячешься!’ Разумеется, может быть, у вас этого чувства совсем не было. Но {Было: Но ведь} всем показалось-то, как будто есть. Общество чутко. Оно вс восстало против вас. Почему? Значит, симпатизировало Пирогову, и тон ваш действительно был злораден и нахален, точно вы действительно радовались, найдя ошибку. {Далее было начато: Значи<т?>} Общество защищало свое нападение на вас. Защищать можно плохо, а основание-то все-таки было справедливо. Е. Суд<овщиков> (в ‘От<ечественных> з<аписках>‘), Драгоманов могли плохо нападать, но они все-таки оставались представителями общего мнения справедливого.
А что общее мнение все-таки {все-таки вписано.} не за вас, а за Пирогова, то, значит, Пирогов заслужил обществу и оно сердечно ему предано, а вы нет. Значит, дорога ваша довольно ложная. Свистать и свистать — ведь это сушь! Любви к делу мало! Гуманности мало! <с. 110>
Вот общество-то и угадало, на чьей {Вместо: на чьей стороне — было: где} стороне истинная правда. Этот факт свидетельствует, что общество наше несравненно развитее в гуманном отношении, чем многие думают. Если вы любите успех, прогресс то есть, то вы сами, г-н Бов, должны быть этому рады. <с. 113>
Две отметки на страницах 378 и 379.
Кто знает, г-н Бов, может, ‘мои стихи имели влияние’, да и вся статья имела, говорим мы, но тут уж не г-н Бов виноват, а весь скандал, вся литература этой статьи. Кулаками не лечут. Ведь вы не докажете, что если б не было скандала, не было бы и такого успеха. Этого же успеха можно было достигнуть и другими средствами.
2-я заметка Бова, что замечания его ‘не были никем опровергнуты, а подтверждений было много…’, да в главном-то вы не догадываетесь — тон. Публику раздражили,
379) Замечание о наказании за лихоимство и воровство — зачем (по Бову) одно менее, другое более.
Да вот, например, маленький фактик, в 1858 году были высечены 561, а в 1859 (при Пирогове) 27, вы замечаете тотчас же: ‘Уж одно это сличение цифр показывает, что розгу совсем можно вы весть’, {Далее было: а не за} и сердитесь, что не вывели. А почему, однако же, такая перемена с 561 на 27? А потому, что тут был Пирогов. За это вы и не подумали поблагодарить. Пирогов ошибся, положим, но ведь что же-нибудь да сделал. <с. 114>

Бов и Пирогов

И затем на странице 381.
Дикое рассуждение увольнением. Разбор этого (наш), противуречие себе Бова в выписке.
Наше мнение: чем заменить розги. Заменить, конечно, трудно. Самое лучшее: не сечь да и только. Но чем заменить? Это другой вопрос.
Когда сами педагоги исправятся, тогда и на мальчика будут действовать нравственно. Как исправиться? как это сделать? Да, как это сделать? Это похоже на то, что иному учителю, например, войти в класс нельзя: и смеются над ним и кидаются в него всякой всячиной. Но ведь не над всеми же смеются. Есть такие, которых и уважают. Ну так как сделать тем, чтоб над ними не смеялись?
Задача, несколько похожая на то: как сделать, чтоб нас уважали?
Тоже смешно увольнять и после дерзости, да ведь вы террор предлагаете.
Антагонизм с начальством, да мы об заклад побьемся, что начальник, в сущности, больше виноват, чем ученик. За что же увольнять? {больше виноват ~ увольнять вписано на полях.} <с. 72>
382 стр. Смешная уступка Бова розге: обнаружил ребенок полное раскаяние, да еще его сечь. Да за что же? Хорош. Да этого-то и должна добиваться педагогика. Полное раскаяние смывает все преступления и удовлетворяет все обиды, сделанные начальнику. Тут уж непременно должно быть прощение, безусловное прощение. Вы себе противуречите, г-н Бов. Полно, так ли? Да нет, вы себе и {Вместо: Да нет, вы себе и — было: Нет вы себе} не противуречите… Разумеется, надо, чтоб раскаяние было искренное, но, по-нашему, не много надо психологии, чтоб это подметить, а если надует, ну, пожалуй, во 2-й, в 3-й раз можно постращать исключением. А сечь — ни под каким видом. На родителей смотреть нечего. Им самим надо начальству прочесть нотацию: вы, дескать, испортили ребенка, а мы теперь маемся с ним… и т. д.
382. Прямо за этим: отцы возымеют же, наконец, амбицию. След<овательно> {Вместо: След<овательно> — было: Эка} сечение уменьшится (по Бову). Да отчего отцы возымеют амбицию, когда сами просят? Или вы намекаете на коренную, радикальную перемену нравов, конечный прогресс: но ведь и Пирогов говорил, что розга в нравах и исчезнет {Было: изменится} с изменениями нравов, да вы же смеялись над этим. <с. 73>
382. О личности Пирогова. Сами же соглашаетесь, г-н Бов, какова была личность Пирогова. Не следовало бы потом тешиться над ним. Сами себя осуждаете. Возразить-то бы можно было, но {Было: но как} возразить как Пирогову, уличить его в ошибках, {уличить его в ошибках вписано.} а не как последнему шарлатану.
‘Честь и слава’, — говорите вы дальше. В том-то и ошибка, что вы говорите это теперь, а полтора года назад сквозь ошибку не видали ни чести, ни славы.
Вы возражаете, я знаю, на это, что ваша статья своею резкостью и сделала пользу… Ишь какова строгость! И с кем же? точно с мальчишками, нет, с Пироговым.
Говоря об личности, мы не против вашего замечания говорим, что личность не обеспечивает. Это полнейшая правда. Но мы только хотели сказать, что вы личность-то Пирогова пропустили. Хотя, впрочем, на странице 383 вы хоть и говорите, что ‘конечно так, Пирогов говорил это’, то есть что педагоги одних с ним убеждений, — вы хоть и говорите, повторяю, что правила лучше, чем личность. Конечно, так, правила хорошо, но ведь писаные правила — нуль, нарушить их всегда можно, ну, а при хорошей <с. 74> личности и дурные правила не стеснят. {Было: не в правило} Любопытно знать, не польстил ли Пирогов своим сотрудникам, верно ли он сказал о них? Но одно бесспорно: его влиянием дан толчок делу и хоть не полный, но он не умрет. А ведь это тоже результат.
386) (в начале страницы). Эманципаторы получают от таких голосов, как Бова, новую силу (будто бы), то-то и есть, служите делу, обрушивайтесь на факт, но щадите лицо, не будьте бесстыдны, отдайте каждому по заслуге. Чему вы удивляетесь, что все на вас? Нет, такие голоса не подмога. (Если ваш голос и сделал {Было: дал} хорошее (силою факта), то он больше бы сделал, если б раздался строго, а не шутовски).
386. ‘И разумные приверженцы эманципатора радуются возражениям’.
Хорошо-с, но вот и вы, стало быть, должны радоваться нашему возражению. Ведь мы вам почти ни в чем не противуречим. Мы только призываем вас la pudeur. {к стыдливости (франц.).}
386. Выписка бранчивая Бова, чем оскорбились последователи Пирогова?
Ответ наш: нет. Вы не отнимали ничего у Пирогова, но вы уж слишком обрадовались, скакали на одной ножке и действительно были негуманны — оскорбили всех. (И тут-то эти выписки).
388). Если хотите, ваша статья, по нашему глубокому убеждению, должна была не уничтожить уважение к Пирогову, а еще более возбудить к нему симпатии. (NB. Сам Пирогов упал, {Далее было начато: да это не дост<аточно>} говорите вы в оправдание, да это недостаточно. Это и в насмешку принять можно. Неловко изъяснились.) {Далее было: Побоялись} Но вот что было: все побоялись, что теперь падет уважение к Пирогову, и восстали на вас. {Далее было: а. Конечно, боязнь б. Этого боятся} Конечно, боязнь была ложная, и если явилось несколько людей, отвернувшихся от Пирогова, то ведь они слишком плохой были народ, должно быть так, такой, что и внимания обращать не стоило. Г-н Драгоманов говорит о них как об факте, как о бывшем впечатлении после вашей статьи. Нам кажется, и он один из оскорбленных, один их тех, которые испугались, что поколеблется авторитет Пирогова, и придает слишком большое значение факту. <с. 76>
391. Заключение Вова, зачем, дескать, Пирогов не направил всех сил на решительное и коренное изменен<ие> и т. д.
Ответ наш: вероятно оттого, что рассудил, что ничего бы не сделал. Вы сами об этом свидетельствуете, что один человек не сделал, среда, дескать. След<овательно>, Пирогов рассудил, что лучше сделать хоть что-нибудь, если не вс. Вы недовольны этим ‘хоть что-нибудь’, г-н Бов? Но ведь оно вс же лучше, чем ничего. Наконец, по-вашему, нужно, чтоб вс общество, чтоб сама среда обратила внимание на свое положение и почувствовала необходимость изменить его. Помилуйте, да если вся среда будет хороша, {будет хороша вписано.} то тогда вс само собой изменится, а если часть, то, конечно, вы правы, подымая ваш голос. Но ведь мы сказали, в чем ваша была ошибка. А теперь скажем наше мнение, что {Вместо: наше мнение, что — было: чем все} все-таки сделано хоть что-нибудь, а это лучше, чем ничего, а во-вторых, нравственное влияние Пирогова осталось хоть не на коллегию, не на педагогов (а может, и на них), а на всю Россию. Деятельность Пирогова заявлена перед Россией, и дело так или этак пошло вперед. Вот 1-й шаг, дело {Было: и это дело} сейчас, после Пирогова, по-нашему, <с. 77> конечно, пойдет хуже, может быть, явится отъявленный антагонизм Пирогову, по дело Пирогова не умрет, и явится антагонизм аптагонистам. И по-нашему, не одно коллегиальное начало, выданное им, {выданное им вписано.} — его заслуга, а сам он есть заслуга. Мы вовсе вам не противуречим, что хорошо было бы, {Далее начато: что} если б Пирогов провел всю свою идею. Очень бы хорошо было, конечно. {Далее было: Мы даже вместе о вами, но мы} Мы даже обвиняем его, только вот в чем наиболее, что он согласился сказать всей России, что мнение педагогов о розге он сам разделяет, когда потом сам признался, что его принудили (в противном), но он оставил по себе влияние личности. Будь он либеральный деспот, он бы оставил в такой среде, в которой он жил, только ненависть по себе и правила, которые завтра б, может быть, переделались тем же коллегиальным началом под другим влиянием. Нет, он не был только либеральный деспот. Он оставил влияние высоко гуманное. Это влияние, может быть, не умрет и в коллегиальном совете и преобразует его впоследствии. Это очень может быть. Ну так вот эту-то личность, гуманное-то это начало и не следовало слишком оскорблять резкими выходками, да и публику тоже. <с. 78>
Вы заключаете тем, что вс как бы не понимаете, в чем вас обвиняют, именно что вы оскорбили г-на Пирогова. Но вы, может быть, и не оскорбляли г-на Пирогова, мы хотим этому верить. Мы даже веруем, что в вас не было зависти, что вот, дескать, есть гуманный деятель, так зачем не вы один? Нет, мы верим, что вы не оскорбляли сознательно. Вы только неловко написали вашу статью и этой неловкостью всех оскорбили, и эта неловкость действительно, может быть, произошла от недостатка гуманности на практике. Ведь велико расстояние от гуманности в теории до практики. Вы думали сделать справедливо, а сделали только нахально. Вы говорили правду, но говорили не так, как надо было говорить с Пироговым (по мнению {Вариант: по приговору} всех, следовательно), справедливо), а как с шарлатаном. Вы тоном ошиблись. В объяснительной статье вы, положим, оправдываетесь… Это хорошо. Вы во многом сознаетесь… Усиленно хвалите Пирогова… Но опять-таки то, что в главном-то не умеете сознаться и не понимаете, что надо… в точку-то не попали… <с. 79>

Главное

NB. Вы говорите: правила лучше. Это, конечно, хорошо, но чем освящены эти правила, чем гарантировались правила — это начальник. Следующий начальник их переменит. Что же за гарантия? Вы говорите: среда. Среда — это так. Но зачем же вы так обвиняете Пирогова за правила и даете правилам такую цену? <с. 80>
Вс у вас, положим, так, но вы выразились не так. <с. 79> NB. Вы тщеславитесь и хвалитесь, что, обойдясь с Пироговым построже, достигли вот таких результатов. Строгость полезна, но не с такими людьми, как Пирогов. Зачем вы, например, уменьшаете такой факт, как прощальный обед и публику, провожавшую на десять верст. Ведь тут был энтузиазм. Ведь значит же это что-нибудь. Ведь оно даже такой результат имело, что вот вы, например, схватились за перо, чтоб оправдываться… виноваты, чтоб покарать врагов своих. Так или этак, все-таки схватились за перо. Ведь почувствовали же вы, что было что-то уж слишком сильное в симпатии к Пирогову: а ведь говорите же вы, что ‘можно многое сказать на проводах лестного, можно сказать то, что нравится Пирогову’. Зачем вы как бы умаляете размер и значение этих проводов, говоря об них таким тоном. Хорошо ли это? Вы вот смеетесь, что обвиняют вас за тон вашей первой статьи, не понимаете, в чем была ваша ошибка. Ну так вот вам для примера этот ваш <с. 81> отзыв, с улыбочкой, о проводах, не поймете ль чего-нибудь?

Об увольнении

Увольнять. Непрактично, г-н Бов, непрактично! И увольнять, когда вы сами-то говорите, что, может быть, мальчик сшалил по глупости. Зачем же разрушать всю карьеру его, зачем же делать его, может быть, на всю жизнь несчастным? Мне, право, {право вписано.} кажется, что вы это на смех сказали. Это, значит, выходит: погибай вс, только бы принцип был исполнен, только бы не секли. В этом-то и комизм. Французские книжки, наигранная гуманность. {Французские книжки ~ гуманность вписано.} Ведь даже и непрактично, это просто зверство.
Положим, он может еще в другую гимназию. Ну а если это сопряжено с местом жительства родителей? Ведь у бедных людей часто ужасно много препятствий, г-н Бов. Ведь его, пройдет время, и в юнкера или в писцы, и карьера погибнет и сделает<ся>, может быть, вором окончательно и серьезно… Нехорошо, г-н Бов, по крайней мере неудачно. Нечего за них держаться, говорите {Было: сказа<ли>} вы. Как это легко, право, выговаривается. Всего-то четыре слова. Слава богу, что это, по крайней мере, только в литературной статье, а не на деле. <с. 82>
Не соблюдена была надлежащая экономия в выставлении языков и в показывании шишей.
Вы поступили с г-ном Пироговым так, как будто он совсем отступил от свое<го> мнения. Настоящий суд над г-ном Пироговым был бы таков: ‘Что вы, Пирогов, добровольно перешли в партию обскурантов или только сделали уступку противникам?’ Но обскурантизм в Пирогове невозможен, след<овательно> уступка. Какого рода и для чего? Довольно плохая и нехорошая, правда. Можно ли было без нее обойтись? Почти можно. Для чего же вы так сделали? Для того, что если всего не мог сделать, так чтоб часть сделать. {Далее начато: Правда ли} А разве вы думали, что без этой уступки не спасете части? — Думал, ибо мне оставалось выбирать из двух: {выбирать из двух вписано.} или удалиться, или обеспечить себе хоть какую-нибудь деятельность. Действительно ли вы так рассуждали? — Действительно.
А если так, то в чем же вина г-на Пирогова? В том, что, может быть он преувеличил препятствия, скоро уступил и, главное, написал сам, что во всем соглашается с педагогами. Но ведь это еще не отступничество. А вы поступили с ним как с отступником. <с. 83>
Наказание-то вышло не в меру.
А просто-запросто {Далее было: у вас} вы думали, что другим приемом, другим литературным слогом будет не так, и пустились свистящим слогом.
И чего мы спорили, когда дело надо делать! {Далее было: Нет! Это уже как-то} Заговорились мы очень, зафразерствовались, от нечего делать только языком стучим, желчь свою, не от нас накопившуюся, друг на друга изливаем, в усиленный эгоизм вдались, общее дело на себя одних обратили, друг друга дразним, ты вот не таков, ты вот не так общему благу, а надо вот так, я-то лучше тебя знаю (главное: я-то лучше тебя таю). Ты любить не можешь, а вот я-то любить могу, со всеми оттенками, — нет, уж это как-то не по-русски. Просто заболтались. Чего хочется? Ведь в сущности все заодно? К чему же сами разницу выводим, на смех чужим людям? Просто от нечего делать дурим.
— (утонченности разные выводим).
— ведь только чертей тешим раздорами нашими! <с. 84> Общее чувство возбудили против себя (статьей о Пирогове).
Мы не преувеличиваем, говоря про общее чувство. Мы его не по журналам меряем, не по ‘Отечеств<енным> запискам’, не по ‘Русскому вестнику’. Журналам-то мы, пожалуй бы, и не поверили. Нет, мы от посторонних людей слышали.
Я знаю, вы думаете, что молодежь за вас, {Далее было: но я-то} значит, вы угодили делу вашим {вашим вписано.} тоном статьи. Не знаем, неужели молодежи нравится такое лаяние? То же можно бы сказать, да не теми словами, сердечная разборчивость ведь есть и в молодежи. Неужели ей нравится только грубость? Не верим.
Говорят, г-ну Чернышевскому нельзя было и отвечать иначе г-ну Громеке как: ‘Благороднейший г-н Громека, ваши увлечения и т. д.’. Это, впрочем, становится даже немного понятно, особенно если припомним некоторые ‘Соврем<енные> хроники’ или ‘Современные летописи’ {Далее начато: в ‘От<ечественных> записках’} по поводу недавних событий в ‘Отечествен<ных> записках’, но и т. д. <с. 85>

Непременно разборы

‘Читальник’
По поводу одной рецензии
Авторитеты (и Чернышевский)
Кузьма Прутков
Поэтики Всеволод Крестовский, Д. Минаев, Николай Курочкин и проч.
Кохановская
Гончаров <с. 104>

Современнику

— Нет уж вы слишком размахались (о Кавуре) <с. 107>
‘Современнику’ легко издаваться. Он берет за самую легкую сторону: самую крайнюю, тут и идея не своя — ничего своего нет. Вс, дескать, скверно. Даже и в России, даже и в ней элементов своих вы не находите (спросят их) — и в ней тоже. Молодежь горячо, с чувством, с сердцем бросается за {Далее начато: вож<дями>} крайними вождями, она им верит. Наши Прудоны, дескать. Увы! чтоб быть Прудоном, много надо иметь. Конечно, и в исповедывании крайней идеи во что бы то ни стало (то есть для успехов журнала) — много можно встретить остановок, много подводных камней. Ведь нельзя же вс отрицать. Надо ведь и об чем-нибудь сказать положительно, высказать энтузиазм кому-нибудь — показать свои карты. Ба! Да у нас и на это лекарство есть, крайний свист. Вс свистать, вс благородное и прекрасное, каждый факт освистать, прикинуться Диогенами, скептиками, дескать, мы смеемся, скалим зубы, а в груди-то, в груди-то у нас сколько заложено! И страданий, и того, и сего… Долго ведь не догадаются!.. {крайний свист ~ не догадаются вписано на полях.} <с. 113>
‘Русская речь’, No 64, 10 августа. <с. ИЗ>
Наши критики до сих пор силятся не понимать Пушкина. <с. 115>

В объявление

Мы хотим того же, что и вы, совершенно того же, но только с тем условием, чтоб это тоже было толковее сделано.
Что же делать, если мы принимаем, что непосредственное соединение с народом есть средство к спасению единства, а на образование и грамотность мы смотрели как на средство к соединению, не единственное, но, бесспорно, одно из {одно из вписано.} главнейших?
Вы же, может быть, и нехотя, но отвергая спасение единственно в непосредственном соединении, смотрите <с. 67> на народ поневоле свысока. Ставя цивилизацию {Вместо: Ставя цивилизацию — было: Вы цивилизацию ставили} единственным рычагом и средством к выходу, говоря, что она fara da se, {справится сама (итал.).} вы уже тем самым презирали народ, хоть не по чувствам, но de facto, {фактически (лат.).} презирали тем уже, что не видели в нем прямой <с. 68> необходимости для дела. {Далее было начато: В вас} Это уже почти было презрение высшего сословия. А между тем вы даже и языка такого не выработали, чтоб заговорить с народом, чтоб растолковать себя народу, чтоб доказать ему, что не вс же плантаторы между фрачниками, а есть люди, ему сочувствующие. Не верит он вам до сих пор, не поверит и в будущем и даже просто понять не может, из-за каких вам причин заступаться за него. Вы хотите вс растолковать ему в 10 минут: ну-тка, {ну-тка вписано.} подите-ка растолкуйте. <с. 69>
Вы с желчью спрашивали нас, какие же средства к соединению. Спрашивали, а между тем знали, что мы не можем отвечать ясно и точно, отчасти уже и потому, что вопрос этот до того громаден, что мы не берем на себя его разрешение. Мы предлагали одно средство: грамотность — вы смеялись над нами. Вы знали, чтв мы можем предложить еще много других. Мы просто кричали 2 года о соединении потому, что оно — единственный путь нашего спасения. Впрочем, мы верили, что кто хочет — достигнет. Сто раз ошибется, но добьется до чего-нибудь. Истинное убеждение упорно. А так как это <с. 70> единственный путь, то и сама дорога как-нибудь вывезла бы.
Пошлого либерала мы всегда ненавидели, потому что он ни к чему не ведет, а к крикуну чувствовали ненависть, потому что крикуны всегда ведут назад.
(NB. Здесь показать, каким образом крикун ведет назад.)
Крикун почти всегда бездарен по природе своей и других тащит в бездну, пошлым, неумелым толкованием дела пугая публику. {других ~ публику вписано между строками.} Кто любит дело делать, тот не любит много кричать. Конечно, в наше время и слово — дело. Но кто владеет новым словом, много ли таких, которые умеют что-нибудь сказать не с чужого голоса? {Конечно ~ голоса? вписано на полях.} <с. 71>
В смехе, в вечном смехе есть сушь.
Вы изгоняете энтузиазм из молодежи, а ведь наше время такое, что энтузиазм необходим.
Вы зовете с собой на воздух, навязываете то, что истинно в отвлечении и отнимаете всех от земли, от родной почвы. Куда уж сложных — у нас самых простых-то явлений нашей русской почвы не понимает молодежь, вполне разучились быть русскими. А это уж старина, это уж отсталость, это только самая крайняя западническая гиль. Вы спросите, что ж Россия-то на место этого даст? Почву, на которой укрепиться вам можно будет — вот что даст. Ведь вы говорите непонятным <с. 102> нам, массе, языком и взглядами. Погодите, начнет жить народ, и вы явитесь такими пигмеями перед ним, он вас проглотит.
Вы только одному общечеловеческому и отвлеченному учите, а еще матерьялисты. <с. 103>

<II. ЗАПИСНАЯ КНИЖКА 1863—1864 гг.>

Что такое настоящая война?
Польская война есть война двух христианств — это начало {Далее было: и это от} будущей войны православия с католичеством, другими словами — славянского гения с {Далее начато: с цивилиза<цией>} европейской цивилизацией. Итак, развитие у нас и развитие не официальное (по голландской программе), а народное. <с. 151>
Наши петербургские газеты виляли туда и сюда, некоторые просили у каждого нового сотрудника ‘сыскать им направление’ (sic) и либеральничали против г-на Каткова.
Навьюченный книгами г-н Дудышкин.
Г-н Катков не находит разницы между нашим официализмом и русскими основными народными силами. Тут г-н Катков сломит ногу. <с. 152>
Память чувства (статья Сеченова). {Далее было начато: Contradictio Противоречия (франц.).}
Как не догадаться, что общечеловеческий дух и есть отличительная, личная способность нашей нации. (Славянофилы.)
Погодина защита Петра 1-го — суконная фабрика <с. 153> Мы не общество. Простой народ общество, а мы публика (в проект).

В политич<ескую> статью

Об изобрет<ении> оружий.
Эмиль Жирарден в ‘Голосе’ (‘Le Droit’).
Статейка о естественных границах.
Из этой статейки переход на почву и о ложных идеях.
Ж.-Ж. Руссо (оставался молодым )
Главное развить. <с. 133>
Между нами и цивилизацией вера. Начало католическое и византийское.
Шедо-Ferroti ‘Opinion publique en Russie’. — X. ‘Que fera-ton?…’ {‘Общественное мнение в России’. — X. ‘Что сделают?…’ (франц.).}
Гражданские слезы: штатские. Откуп нар<одных> слез.
Слезоточивость не нравится.
Окарикатурили. Сука.
Гамалиил.
Разбор слов Гамалиила, свобода слова. <с. 4>
Во всех животных поражает нас одно их свойство, именно их правда, а след<овательно>, правдивость, наивность. Они никогда не притворяются и никогда не лгут. Животные разделяются по обыденному отношению к человеку на три разряда: 1) одних мы любим, 2) других боимся и 3) которых не замечаем (насекомые и проч<ее>). <с. 127>
‘Современник’. Июль. Статья о романе ‘Проклятый’: ‘Умственные способности Терезы плохи, потому что она ходила по монастырям’.
Так только слуги могут разговаривать о своих господах. <с. 6> {Далее нумерация страниц с обратной стороны книжки.}
— Ты немногим задайся, братец, и лучше немного, да хорошо сделай.
— Нельзя русскому человеку задаваться немногим. Это немецкая работа. Русский человек лучше сделает много, да нехорошо. <с. 7>
Социалисты хотят переродить человека, освободить его, представить его без бога и без семейства. Они заключают, что, изменив насильно экономический быт его, цели достигнут. Но человек изменится не {Было: не изменится} от внешних причин, а не иначе как от перемены нравственной. Раньше не оставит бога, как уверившись математически, а семейства прежде, чем мать не захочет быть {Вместо: не захочет быть — было: не будет} матерью, а человек не захочет обратить любовь в клубничку. Можно ли достигнуть этого оружием? И как сметь сказать заране, прежде опыта, что в этом спасение? И это рискуя всем человечеством. Западная дребедень. <с. 23>
Рудин. Волынцев {В рукописи описка: Волонцев} (в этой тупице аристократической).
Теоретикам и нигилистам можно сказать: вы проповедуете социализм, но сами же вы верите в опыт. Знайте же, что никогда вам не убедить никого в социализме путем голословного убеждения. Нужен опыт. А следственно, надо хлопотать только об усилении и о прогрессе в теперешней жизни, которую вы презираете, а между тем этим усилением вы будете приобретать вс более и более опытов, чрез которые народы сами собою дойдут до социализма, если только правда, что он представляет универсальное лекарство всему обществу. <с. 37>
16 апреля. Маша лежит на столе. Увижусь ли с Машей?
Возлюбить человека, как самого себя, по заповеди Христовой, — невозможно. {Далее было начато: Личн<ость?>} Закон личности на земле связывает. Я препятствует. {Далее было начато: Между тем} Один Христос мог, но Христос был вековечный от века {вековечный от века вписано.} идеал, к которому стремится и по закону природы должен стремиться человек. Между тем после появления Христа, как идеала человека во плоти, стало ясно как день, что {После: что — начато: разв<итие>} высочайшее, последнее развитие личности именно и должно дойти до того (в самом конце развития, в самом пункте достижения цели), <с. 41> чтоб человек нашел, сознал и всей силой своей природы убедился, что высочайшее употребление, которое может сделать человек из своей личности, из полноты развития своего я,— это как бы уничтожить это я, отдать его целиком всем и каждому безраздельно и беззаветно. И это величайшее счастие. Таким образом, закон я сливается с законом гуманизма, и в слитии, оба, и я и все (по-видимому, две крайние противоположности), взаимно уничтож<енн>ые друг для друга, в то же самое время <с. 42> достигают и высшей цели своего индивидуального развития каждый особо.
Это-то и есть рай Христов. {Христов вписано.} Вся история, как человечества, так отчасти и каждого отдельно, есть только развитие, борьба, стремление и достижение этой цели.
Но если это цель окончательная человечества (достигнув которой ему не надо будет развиваться, то есть достигать, бороться, прозревать при всех падениях своих идеал и вечно стремиться к нему, — стало быть, не надо будет жить) — то, следственно, человек, достигая, окончивает свое земное существование. Итак, человек есть на земле существо только развивающееся, следовательно, не оконченное, а переходное. <с. 43>
Но достигать такой великой цели, по моему рассуждению, совершенно бессмысленно, если при достижении цели вс угасает и исчезает, то есть если не будет жизни у человека и по достижении цели. Следственно, есть будущая, райская жизнь.
Какая она, где она, на какой планете, в каком центре, в окончательном ли центре, то есть в лоне всеобщего синтеза, то есть бога? — мы не знаем. Мы знаем только одну черту будущей природы будущего существа, которое {В рукописи: который} вряд ли будет и называться <с. 44> человеком (след<овательно>, и понятия мы не имеем, какими будем мы существами). {(след<овательно> ~ существами) вписано.} Эта черта предсказана и предугадана Христом, — великим и конечным идеалом развития всего человечества, — представшим нам, по закону нашей истории, во плоти,
эта черта:
‘Не женятся и не посягают, а живут, как ангелы божий’. — Черта глубоко знаменательная.
1) Не женятся и не посягают, — ибо не для чего, развиваться, достигать цели, посредством смены поколений уже не надо и
2) Женитьба и посягновение на женщину есть как бы величайшее оттолкновение от гуманизма, совершенное обособление пары от всех (мало остается для всех). Семейство, <с. 45> то есть закон природы, но все-таки ненормальное, эгоистическое в полном смысле состояние от человека. {Далее было начато: Это} Семейство — это величайшая святыня человека на земле, ибо посредством этого закона природы человек достигает развития (то есть сменой поколений) цели. Но в то же время человек по закону же природы, во имя {Далее было: закону} окончательного идеала своей цели, должен беспрерывно отрицать его. (Двойственность).
NB. Антихристы ошибаются, опровергая христианство следующим главным пунктом опровержения: 1) ‘Отчего же христианство не царит на земле, если оно истинно, отчего же человек до сих пор страдает, а не делается братом друг другу?’ <с. 46>
Да очень понятно почему: потому что это идеал будущей, окончательной жизни человека, а на земле человек в состоянии переходном. Это будет, но будет после достижения цели, когда человек переродится по законам природы окончательно в другую натуру, которая не женится и не посягает, и, 2-е. Сам Христос проповедовал свое учение только как идеал, сам предрек, что до конца мира будет борьба и развитие (учение о мече), ибо это закон природы, потому что на земле жизнь развивающаяся, а там — бытие, полное синтетически, вечно наслаждающееся и наполненное, для которого, стало быть, ‘времени больше не будет’.
NB2. Атеисты, отрицающие бога <с. 47> и будущую жизнь, ужасно наклонны представлять вс это в человеческом виде, тем и грешат. Натура бога прямо противоположна натуре человека. Человек по великому результату науки, идет от многоразличия к Синтезу, от фактов к обобщению их и познанию. А натура бога другая. Это полный синтез всего бытия, {Далее было: вечно} саморассматривающий себя в многоразличии, в Анализе.
Но если человек не человек — какова же будет его природа?
Понять нельзя на земле, но закон ее может предчувствоваться и всем человечеством в непосредственных эманациях (Прудон, происхождение бога) и каждым частным лицом. <с. 48>
Это слитие полного я, то есть знания и синтеза со всем. ‘Возлюби вс, как себя’. Это на земле невозможно, ибо противуречит закону {Далее было: личности, то есть} развития личности и достижения окончательной цели, которым связан человек. След<овательно>, это закон не идеальный, как говорят антихристы, а нашего идеала.
NB. Итак, вс зависит от того: принимается ли Христос за окончательный идеал на земле, то есть от веры христианской. Коли веришь во Христа, то веришь, что и жить будешь вовеки.
Есть ли в таком случае будущая жизнь для всякого я? Говорят, человек разрушается и умирает весь.
Мы уже потому знаем, что не весь, что человек, как физически рождающий сына, передает ему часть своей личности, <с. 49> так и нравственно оставляет память свою людям (NB. Пожелание вечной памяти на панихидах знаменательно), то есть входит {В рукописи: входят} частию своей прежней, жившей на земле личности, в будущее развитие человечества. Мы наглядно видим, что память великих развивателей человека живет между людьми {Было: между ними} (равно как и злодеев развитие), и даже для человека величайшее счастье походить на них. Значит, часть этих натур входит и плотью и одушевленно в других людей, Христос весь вошел в человечество, и человек стремится преобразиться в я Христа как в свой идеал. Достигнув этого, он ясно увидит, что и все, достигавшие на земле этой же цели, вошли в состав его <с. 51> окончательной натуры, то есть в Христа. (Синтетическая натура Христа изумительна. Ведь это натура бога, значит, Христос есть отражение бога на земле.) Как воскреснет тогда каждое я {Далее было начато: трудно пр<едставить>} — в общем Синтезе — трудно представить. Но живое, не умершее даже до самого достижения и отразившееся в окончательном идеале — должно ожить в жизнь окончательную, синтетическую, бесконечную. Мы будем — лица, не переставая сливаться со всем, не посягая и не женясь, и в различных разрядах {Далее было начато: ибо ведь} (в дому отца моего обители многи суть). <с. 52> Вс себя тогда почувствует и познает навечно. Но как это будет, в какой форме, в какой природе, — человеку трудно и представить себе окончательно.
Итак, человек стремится на земле к идеалу, противуположному его натуре. Когда человек не исполнил закона стремления к идеалу, то есть не приносил любовью в жертву своего я людям или другому существу (я и Маша), он чувствует страдание и назвал это состояние грехом. Итак, человек беспрерывно должен чувствовать страдание, которое уравновешивается райским наслаждением исполнения закона, то есть жертвой. Тут-то и равновесие земное. Иначе земля была бы бессмысленна.
Учение материалистов — всеобщая косность и механизм вещества, значит смерть. <с. 53> Учение истинной философии — уничтожение косности, то есть мысль, то есть центр и Синтез вселенной и наружной формы ее — вещества, то есть бог, то есть жизнь бесконечная.
Путаница и неопределенность теперешних понятий происходит по самой простейшей причине: отчасти оттого, что правильное изучение природы происходит весьма недавно (Декарт и Бэкон) и что мы еще собрали до крайности мало фактов, чтоб вывести из них хоть какие-нибудь заключения. А между тем торопимся делать эти заключения, повинуясь нашему закону развития. Выводить же окончательные <с. 54> результаты из теперешних фактов и успокоиваться на этом могут разве только самые ограниченные натуры, кто бы они ни были и как бы ни назывались. <с. 55>
Революционная партия тем дурна, что нагремит больше, чем результат стоит, нальет крови гораздо больше, чем стоит вся полученная выгода. (Впрочем, кровь у них дешева.) Всякое общество может вместить {Вариант: получить} только ту степень прогресса, до которой оно доразвилось и начало понимать. К чему же хва<та>ть дальше, с неба-то звезды? Этим вс можно погубить, потому что всех можно испугать. В сорок восьмом даже буржуа согласился требовать прав, но когда его направили было дальше, где он ничего понять не мог (и где в самом деле было глупо), то он начал отбиваться и победил. В настоящее время в Европе {В Европе вписано.} нужно только возможно больше самоуправления и свободы <с. 57> прессы. Но там и это не достигнешь. Общество подозрительно и не в состоянии вынесть свободы. Вся эта кровь, которою бредят революционеры, весь этот гвалт и вся эта подземная работа ни к чему не приведут и на их же головы обрушатся. <с. 58>
Освобождая в Польше крестьян и уделяя им землю, Россия уж уделила Польше свою мысль, привила ей свой характер, и эта мысль — цепь, с которою теперь Польша с Россиею Польша связана нераздельно. {Так в рукописи.} <с. 65>
Воротиться к почве.
Никто не может быть чем-нибудь или достигнуть чего-нибудь, не быв сначала самим собою. <с. 68>

Костомарову

Да и время наше есть время опошленных истин.
Вы не такой пошляк, как Пушкин, писавший пошленькие стишонки, вы петербургский историк, которого изыскивают даже в академических календарях.
Так что ж, кто боится Тохтамыша, а кто боится потерять популярность ‘Искры’ и у Абличительного поэта.
Современнику, Что у вас за мизерный либерализмик.
Костом<аров>. Служит многим господам. <с. 69>

Рой

Девственник. Оно, положим, отлично — но глупо. Слово ‘девственность’ как-то нейдет к этому увальню с маркизскими кудрями, к этой держиморде с хрусталями. <с. 73>

Заметка

В литературе мы до такой степени еще дети, что ни один почти наш литературный орган не в силах признать того хорошего, что действительно хорошо у врагов {Вместо: у врагов — было начато: у врждеб<ного?>} наших.

В полемику

… Мы ведь этому, хоть бы нигилистскому или естественнонаучному направлению даже рады. Оно придает некоторую смелость мысли, рутинно-чиновничьей забитости (хотя и омерзительно одностороннюю). Но не беспокойтесь, вс это, перейдя через эту некоторую смелость мысли, придет на почву и к народным началам. Да и единственный {Вместо: единственный — было: единственно правиль<ный>} ведь это путь. Нигилисты, стало быть, отстали. Ничего, догонят. <с. 75>
Наши либеральные тупицы провозглашают Пушкина отсталым сравнительно с Рылеевым. Рылеев был только Карамзин в стихах — и только. А Пушкин был русский человек и отыскал Белкина.
из лучиночек {Далее было: Чер<нышевский?> — Аристот<ель?>}
— Бедные жалкие дурачки!
Мы не за то ругаемся с ними, что они проповедуют общечеловека (способность России к синтезу), а за то, что они проповедуют общечеловека на чужих помочах. C’est plus qu’un crime, c’est une faute. {Это больше чем преступление, это ошибка (франц.).}
У них великий аргумент, что наука общечеловечна, а не национальна. Вздор, наука везде и всегда была в высшей степени национальна <с. 77> — можно сказать, науки есть в высочайшей степени национальны.
2×2=4 — не наука, а факт.
Открыть, отыскать все факты — не наука, а работа над фактами есть наука, и т. д.
Станция Тверь, profession de foi. {исповедание веры (франц.).} <л. 78>
Из католического христианства вырос только социализм, из нашего вырастет братство. <с. 79>
Социализм основан на неуважении к человечеству (стадность) (а сантиментальность, {Над словом: сентиментальность — запись карандашом: механизм} которую вы берете, — вздор). <с. 81>
Вы обращаете литературу, все убеждения литературные в одну только личность. Вы мстительны, как г-жа Музовкина.
И чем вы хвалитесь? Что у вас нет никаких убеждений.
Гадко видеть, в наше время особенно, человека безо всяких убеждений и проч….
Эта страница блестящая. Она показывает, как надо прошпиговывать молодых литератор<ов> с неблаговидными свойствами и идолопоклоняющихся своей личности…
Кто не согласен с вами, тот и осел. (Уважение к человеческому достоинству.) (Сальяс, палку.)
О монастырях (в ‘Современнике’ разбор ‘Проклятого’). ‘Глупа, потому что религиозна’. Ну не дико ли это? Ну разве неправду мы написали в условиях? <с. 83>
— Да я жить хочу.
— Да, но жизнь есть роскошь.
Мальтус, Писарев.
Яблоко нарисованное и яблоко действительное.
‘Книжный вестник’ — не то что уж золотушная, а скрюченная газетка. <с. 117>
Как кому угодно. {Далее было начато: Нет, не д<ается>}
Учитесь, милые дети!
Нет, не дается нигилизм г-ну Щедрину, не дается. Он в таком же затруднении, поступив в нигилисты, как и генерал Зубатов, в его собственной повести, когда он хочет следовать за веком, биржу придумывает и даже выразиться не умеет. Сам г-н Щедрин назвал такого сорта людей умирающими. Нет, уж пусть г-н Щедрин пишет по-прежнему повести, не заботясь о нравоучениях к ним. Нравоучение ему всегда подскажут. <с. 135>
Мы хотим дело делать, а не теории испускать.
Г-н Костомаров, который не всегда пожинал лавры от нигилистов, хлопочет, может быть, о возвращении этих аплодисментов. Потому-то, вероятно, он и Пушкина пошляком выругал. Русский-то историк! Пушкина-то!
Чтоб быть русским историком, нужно быть прежде всего русским.
Вы {Далее было: ненавидите} не русского духа, я сужу это по фактам и говорю в глаза. Имейте мужество, чтоб говорить это тоже в глаза.
Я люблю роль Москвы в русской истории и говорю об этом прямо. {Я люблю ~ прямо. — вписано вдоль полей.} <с. 136>

Кохановской

Мы многому научились, что бранить на Руси, и иногда бранимся дельно. Но мы совершенно не знаем и не умеем до сих пор, что хвалить на Руси, за что, впрочем, и нас похвалить не следует.
Не в господине же Каткове совокупилась русская красота. <с. 137>
Кто слишком крепко стоит за насильственную целость России, во что бы то ни стало, тот не верит в силу русского духа, не понимает его, а если понимает, то явно ему зла желает. Я сам буду стоять за политическую целость этой громады, до последней капли крови, потому что это единственный хороший результат, приобретенный Россией тысячелетними своими страданиями. Но главное не в том: (в чем главное). <с. 138>
Дожевывать Данию. <с. 143>
‘Contradictions conomiques>’ Proudhon. {‘Экономические противоречия’ Прудона (франц.).}
Мы не считаем национальность последним словом и последнею целью человечества.
Только общечеловечность может жить полною жизнию.
Но общечеловечность не иначе достигнется как упором в свои национальности каждого народа.
Идея почвы, национальностей есть точка опоры, Антей. Идея национальностей есть новая форма демократии.
Она явилась spontanment. {самопроизвольно (франц.).}
Мы верим в spontanneit {самопроизвольность (франц.).} идей человечества. Proudhon. <с. 147>
— Отчего у нас заблуждаются?
— Потому что дела не знают.
— Позвольте вас спросить, откуда мы узнаем дело? При незнании дела вечные беспорядки.
Укроти голову.
Речь архангельского протопопа. <с. 148>
Хотелось бы хоть немножко правды сказать.
Славянофилы, нечто торжествующее, нечто вечно славящееся, а из-под этого проглядывает нечто ограниченное. <с. 151>

<III. ЗАПИСНАЯ ТЕТРАДЬ 1864—1865 гг.>

24 августа.
О задатках и Ласенере. {В рукописи: Лесенере}
Об объявлениях об ‘Эпохе’. <с. 3>
26 <августа> 3 часа ночи.
No. Завтра же составить объявление в ‘Голос’ и проч. <с. 5>
1 <сентября>
Собрать завтра утром материалы для статьи: ответ ‘Совр<еменнику'. <с. 7>
8-е сентября.
7) Засвидетельствовать в 1-й же статье о чрезвычайном множестве незнающих грамоте кандидатов университета и студентов. No 36 ‘Дня’ ответить о кафедрах ‘русск<ого> дух<овенства>‘.
…вы смеетесь?.. 1/2 дела будет сделана, не будет и паршивой Белой Арапии.
Белоараповцы не замечают, что социализм вовсе не обязательно общечеловечен, что идеал общечеловечия вовсе по тот (а христианский), что социализм только есть органический продукт западной жизни и всех противуречий ее. Учение белоараповцы принимают, а то, из чего произошло оно (то есть почву, органическое начало этого учения), отвергают. Ведь только на Западе, и только на одном Западе, могло оно явиться. Форма социальных стремлений, форма рисующегося вдали для России идеала должны быть не те, а наши, собственные наши, органический наш продукт. Хоть кол теши, не понимают!! ‘Хотя бы кто из мертвых воскрес, и того не послушают’. <с. 9>

В Записи <ую> книгу

NB). Отнюдь не надо ждать, пока у нас образуются адвокаты, то есть пока мы подрастем да разовьемся, и лучше уж вводить ‘уды повсеместно, без дожидания. Во всяком случае хуже прежних судов не будет, хотя бы в новые поступили большею частию или старье или {Далее было начато: повес<ы?>} неумелая молодежь. В этом решении надобно различать главнейшую идею: именно, что подготовка никогда не делается предварительно: будут только болтать, будет только одна болтовня и ничего больше. На деле, на деле совершится подготовка! Пусть сначала пойдет плохо (во всяком случае лучше прежних судов будет). Подготовка совершится скоро: {Далее начато: войд<ут?>} завяжется {В рукописи: завяжутся} интересно, начнется дело, а не болтовня. Дело очищает разум, формирует человека, а болтовня растлевает. А если вы будете вс только готовиться да готовиться, то только укорените еще более болтовню и уже окончательно искорените всякую выдержку в молодых людях. Да и почему так уж решено, что людей нет?
Правда, по-видимому, их нигде нет. В учителя нет, как и в высшие, так и в низшие. В адвокаты, в <с. 23> судьи тем паче. Но мы еще переживаем и не можем дожить совсем старые порядки. Куда же денется страшно обедневшее и ни при чем находящееся дворянское сословие, особенно второго и третьего разряда? Безденежье скоро доконает и научит выходу: явятся адвокаты и учителя, а покамест они переговариваются и перекликаются по-французски на земских сходках. Но это уже последние могикане…
Может быть, всеобщее-то обеднение отчасти и пользу принесет. Правда, кто говорит — и множество мошенников образуется. <с. 24>
Журнал в 6 печатных листов в 2 недели. {Далее следует расчет на издание журнала и газеты.} <с. 27>.
Подписка по 6 листов. {Далее следует расчет на издание журнала и газеты.} <с. 28>
Газета и 1 1/2 листа без приложений, а роман отдельно. {Далее следует расчет на издание журнала и газеты.} <с. 29>
Весь успех зависит оттого, как будут составлены 1-е шесть номеров.
Как можно более известий. <с. 32>
Проект ‘Записной книги’ без подписки.
По 6 печатных листов в две недели.
3 листа ‘Записной книги’ 3 листа романа
Pagination suivie. {Пагинация сплошная (франц.).}
NB. Итак, всего будет 6 листов в месяц. Полная книга, первая, будет в 36 листов в шесть месяцев.
Роман же прилагается с особым pagination. {Далее следует расчет на издание книги.} <с. 34>
Проект газеты в 2 листа в неделю без приложения. {Далее следует расчет на издание газеты.}
В статью ‘Наши направления. Западники. Славянофилы и реалисты’ {‘В статью ~ и реалисты’ зачеркнуто.}.
Проект газеты в 2 листа в неделю без приложения бумаги. {Далее следует расчет на издание газеты.} <с. 43>
Западники. <с. 44>

Славянофилы

Славянофилы не верят ни в одно из европейских учреждений, пи в один вывод европейской жизни — для России. Они отвергают и конституционные, и социальные, и федерально-механические учения. Они верят в начала русские и уверены, что они заменят и конституцию и социализм сами из себя, нося в себе зародыши своей правды и уж, конечно, имея право так же жить и развиваться самостоятельно, как жил и развивался самостоятельно Запад. <с. 45>

Реализм

Реализм есть ум толпы, большинства, не видящий дальше носу, но хитрый и проницательный, совершенно достаточный для настоящей минуты. Оттого он всех увлекает и всем нравится, всем по плечу. Когда надо, он и славянофилов обкрадывает. <с 47>
Об этой драме пророчествовали, что публика побежит от театра, как от Мамая, другое дело выведут кого из театра, а публика, может, и не побежит. <с. 61>
‘Голос’ и ‘С.-П<етербургские> ведомости’ — сии два наипочтеннейшие русские издания —
Ты там шути, а, однако ж, Шмерлинг-то воротился.
И если я {Далее было: тут} встречаю г-на Загуляева у входа <в> Пассаж, так сказать, с государственным видом лица.
Секрет! И я, разумеется, прохожу с почтительным видом мимо, потому что сам вижу — секрет! Мало того, я даже горжусь, что и мои соотчичи могут иметь секрет. {Над словами: иметь секрет — вариант: быть в секрете}
Андрей Александрович есть только ухудшенная Евгения Тур, а Евгения Тур есть улучшенный Андрей Александрович.
Чувствуешь, что ум тут Персиньи, и ничего не поделаешь, что от него так и веет Персиньи.
Точно ‘Si&egrave,cle’ и ‘Opinion National’ (своего Opinion’у, {Opinion — мнение (франц.).} если б так издавались).
Да, но те на французском, стало быть, нам надо перевод, да, но отчего же не свои, думаю я.
Но ведь я им добра же желаю, но отчего бы, кажется не догадаться. Правда, {После: Правда — начато: я им добра же<лаю>} на это, я чувствую, надо много ума, кроме ума, надо понимать вещи, надо быть самостоятельным, надо иметь мнение, надо иметь направление. Да кроме того, чтоб иметь свое направление, надо и быть своим, то есть русским. <с. 66>
Политик Загуляев.
Кастельфидардо, лгать (мы, конечно, не позволили бы себе употребить такое {Вместо: не позволили бы ~ такое — было: не употребили такого} резкое слово, если б на всей этой лжи не лежало того оттенка совершенно детской невинности, который характеризует ложь, сказанную в первом детском возрасте, {После: возрасте — было: и} не лишенную даже детской грациозности) и вилять.
Но всего смешнее, когда они начнут: мы предсказывали, мы смотрим на претензии принца Аугустенбурга, или недалеко с этим уедет Тьер… Или Шлиммер Шнапс, {Над словами: Или Шлиммер Шнапс — вписано: Причина скорого его возвращения неизвестна.} министр княжества Зигхарственкера, воротился в Эшен. Причина скорого его возвращения неизвестна. Да вам-то, вам-то что до этого за дело? Вы-то тут при чем? Из чего вы горячитесь, хлопочете, узнаете, волнуетесь, {После: волнуетесь — было: вы просто} играете в ‘Теймс’ или в ‘Opinion National’, потому что у вас, во-1-х, никакого опиньона и быть не может, {После: не может — вариант: — а во-вторых, вы ни при чем, и дело с концом.} а во-вторых, от вас его и не нужно, просто не нужно, да и дело с концом. {К словам: Да вам-то ~ с концом. — варианты: а. Ну точно большие и играют в ‘Теймс’ или в ‘Opinion National’ б. Ну точно большие, говорим — так настоящие большие. Внизу листа вписано: и издают ‘Preraier-Petersbourg’, как большие} <с. 67>
А<ндрей> А<лександрович> воображает, что тяжелый и упавший его журнал от механического раздробления на две книжки станет легче и что таким образом его можно будет легче поднять.
Принц Августенбург — высокие особы, Датский вопрос, достодолжное уважение.
В ‘От<ечественных> зап<исках>‘, в которых уверялось, что Островский принял московских купцов за свой идеал.
Серебром лишь побряцал он, то есть он хоть и не бряцал серебром, потому что нет серебра и оно употребляется только в поэзии, даже, может быть, и у него теперь, но зато он действовал {Вместо: зато он действовал — было: а. но крайней мере б. но в. зато у него есть} кредитками, но и сии последние, которые вместо бряцания издают, несмотря ни на какие финансовые кризисы, тот приметнейший хруст и шелест, который способен перевернуть иное литературное сердце {К словам: иное литературное сердце — вариант: иное сотрудничье сердце} к стопам каких угодно убеждений. {Вместо: к стопам каких угодно убеждений — было: к каким хотите убеждениям}
Мы <нрзб.> поэзии и презренный металл презираем. <с. 68>
Таким образом, г-н Загуляев утверждает, что загулял корректор, а нам кажется, что подгулял сам г-н Загуляев.
Заглавие: Голос г-на Краевского в ‘Голосе’ {Вместо: Голос ~ в ‘Голосе’ — было: а. Как в тексте б. Начато: Собственный) в. Голос г-на Краевского в собствен<ном>} против русской журналистики и литературы.
Мы согласны, что вс это каламбуры и публика может на нас подосадовать. Но мы не виноваты. А виноват г-н Краевск<ий>.
Вот что значит {Далее было: занимаясь} литературное дело обратить в дела. Как только вы это сделаете, {Вместо: Как только вы это сделаете — было: а. Если вы это сдел<аете> б. начато: Пусть всяк<ий>} то тотчас же и ввяжетесь в такие каламбуры, из которых вам и не выйти.
Г-н Боборык<ин>, проехав свою путь-дорогу, дошел до убеждения, что более уже ехать некуда, и раздваивается на два проселка. {и раздваивается на два проселка вписано.}
Таким образом, они разбивают тяжелые ‘От<ечественные> зап<иски>‘ на две книжки, воображая, что они от этого сделаются легче для чтения и что таким образом упавший журнал легче можно будет поднять. {Вместо: упавший журнал ~ поднять — было: их можно будет легче поднять.}
Но этот упавший журнал был слишком тяжел, чтоб его можно было поднять. <о. 69>
А что такое ‘Голос’? Прихвовтень.
Пусть бы статьи {Вместо: статьи — было: это} писал какой-нибудь наш политик вроде г-на Загуляева и проч., или г-н Краев<ский>, которому за делами некогда заняться литературой. {которому ~ литературой вписано.} Тогда можно еще простить, но, очевидно, писал эту статью не литератор, человек с делом не знакомый и грубо не понимающий того, в чем пишет.
Насчет Тургенева ‘Зап<исок> охот<ника>‘ отзыв ‘Голоса’. {Насчет Тургенева ~ отзыв ‘Голоса’ вписано на полях.}
Г-н Краевекий за делами не успел заняться литературой. Мы г-ну К<раевско>му вовсе и не ставим этого в упрек. Смешно было бы утверждать, что всякий, кто не {Над словами: кто не — начат вариант: ровно нич<его>} литератор, дурной {К слову: дурной — вариант: пустой} человек. Можно быть очень честным человеком и ровно ничего не смыслить в литературе. {К словам: и ровно ничего не смыслить в литературе — вариант: не быв литератором}
Зато он делал дела. {Над словами: делал дела — вписано: человек} То же самое случилось и с г-ном Краевским, и мы вовсе не теряем от этого надлежащего к нему уважения.
Да и что такое Кастельфидардо и Каталафими, что их не знать бесчестье. Эка важность!
Г-н Краевский написал объявление.
Г-н Краевск<ий> издает теперь ‘Голос’ в ущерб {К слову: в ущерб — вариант: пробив} русской литературе, то есть я вовсе не хочу теперь сказать этой фразой, {этой фразой вписано.} что он издает ‘Голос’ (то есть газету ‘Голос’) в ущерб русской литературе (хотя, впрочем, по совести говоря, помещая такие объявления, действительно издает ‘Голос’ в ущерб русской литературе). {Вместо: по совести говоря со русской литературе — было: а. он и действительно [он] издает свой ‘Голос’ в ущерб русской литературе б. оказывается, что он и действительно издает газету ‘Голос’ в. впрочем он} Нет, я хочу сказать в эту минуту, что <с. 71> господин Краевский издает свой, свой собственный натуральный голос в ущерб русской литературе. (А впрочем, и ненатуральный ‘Голос’ ведь тоже ‘собственный’ ‘Голос’ г-на Краевского.) Одним словом, он издает два голоса в ущерб русской литературе. {Рядом с текстом: господин Краевекий издает свой, свой собственный со литературе, — на полях вписано: Ну, и в одном ‘Голосе’ ненатуральном помещается другой голос натуральный (но я не утверждаю, что натуральный голос г-на Краевского натурален в этом смысле), в ненатуральном натуральный голос, который помещается совсем, впрочем, ненатурально. Ну и довольно. Устал.} Ну что ж, он хоть и в ущерб русской литературе издает голос (натуральный), но тем {Было: этим} самым он делает хоть и не дело, но зато дела, — но уметь обделывать свои дела, разумеется, дело, а не пустяки. Таким образом, не делая дела, он делает дело, и обратно. Фаворизир<ованный> человек. {но уметь обделывать свои дела ~ человек вписано.} Одним словом, он обделывает свои делишки, и довольно е вас. Ему, видите ли, надобно, чтоб на журналы не подписывались, и вот он издает свой натуральный голос в своем ненатуральном ‘Голосе’, что не надо подписываться на журналы. Таким образом, и натуральный голос становится ненатуральным, хотя, впрочем, {Над словами: хотя, впрочем — вписано: ненатуральным} вовсе не ‘Голосом’. Черт возьми, опять запутал. {Рядом с текстом: Ему, видите ли, надобно со запутал. — на полях вписано: Подает натуральный голое против литературы. Голос его от этого становится ненатуральным, но вовсе не обращается в ненатуральный ‘Голося, то ость в газету ‘Голос’, хотя и помещается в газете ‘Голос’.} Таким образом, в объявлении об ‘Отечественных записках’ помещается в сущности хвала ‘Голосу’ и порицанье ‘Отечественных зап<исок>‘, и {Далее было: тем} вместе с тем это объявление в ‘Голосе’ служит в то же время объявлением к, подписке на ‘Отечеств<енные> записки’, и в этом объявлении говорится, что журналы {Над словами: что журналы — вписано: на ‘Отечеств<енные> зап<иски>‘} вздор, подписываться не стоит, а надо подписываться на ‘Голос’. Одним словом, тут столько каламбуров. {После: каламбуров — следует текст: а. хоть и не дело, но зато дела, и это принимает за дело. Таким образом, не делая дело, а делая дела, он делает дело, и это дело выходит вовсе не дело, и, как нам кажется, не поможет ему [устроить] обделать [свои] его дела. б. хоть и не дело, но зато дела и это принимает за дело. Таким образом, не делая дело, а делая дела, он делает дело и хотя при этом говорит не дело, но, говоря не дело, он воображает, [что говорит дело, уверяет что] что [этим не делом] объявляет этим не делом свои дела [которые и считает за дело, хотя вс это, повторяю, вовсе не дело. Одним словом, тут] выходят какие-то каламбуры и загадки, которые г-н Краевский эадает публике вроде je suis ce que je suis <я есть то, что я есть (франц.)>, и посмотрите, н<а>п<ример>, это объявление (объявление…) и потом, таким образом, выходит, что [в ‘Голосе’ поселился голос!}
Один собственный его голос, а другой тот ‘Голос’, в котором помещается его собственный голос в ущерб русской литературе. <с. 70>
Русский за границей теряет употребление русского языка и русских мыслей.
О итальяне, итальянке
Газета ‘Весть’.
Надо действовать> через Управу благочиния.
Формулярный список русских литераторов.
Основание Вавилона.
О итальянах и итальянках. <с. 141>
Но нет человека, который бы, читая о чашке, не понял, что это просто литературная выходка, может быть злая (аллегория и т. д.), но не прямо случившаяся лично, а только обрисовывающая известную степень его литературного настроения, а следств<енно>, и характер его полем<ического> ответа, здесь желчный и личный. Сплетня, где выдумано и прилгано, а то ясные, правдивые слухи, в которых ровно ничего нет бесчестного и кто прочтет мою статью. {а следств<енно> ~ статью вписано между строками и на полях.} Зато нет человека, который бы, прочитав слова ‘ракальи’, ‘шваль’, ‘плюнуть на вас’ и ‘что докажет вам такая же дуракова плешь’, — не принял этого прямо, что вы прямо ругаетесь и ругательствами отстаиваете свои литературные мнения. Обе вещи {Вместо: обе вещи — было начато: В это<м>} далеко не то же самое. А кстати, об авторе. Вот ваши отговорки. Эти смешные отговорки. Он уверяет, что это то же самое.
(Мальчик прибить хочет насмерть в школе.) И однако ж, милостивый государь, {Далее было: вот} я-то вот только три страницы пишу, а вы мне на эти 3 страницы ровно 60 страниц пишете. {Было начато: отвеч<аете>} Если б мальчик, к чему бы так много прудить. Не так это вс у вас выходит. Действительно, вы похожи на мальчиков… Не сердитесь, пожалуйста.
Сами же признались в такой гадости, а ведь это все оттого, что вы думаете, что в вас публика влюблена. Тем-то вы и смешны, что думаете до сих пор, что вы владыки и представители науки и общественного) мнения. Не замечаете своего падения. Это очень комично.
Шиши. Тьер. Я более самолюбив, чем вы думаете. И он спрашивает меня, отчего вы то-то и то-то. Наивный вы человек. <с. 72>
Разжалобить
Нет-с меня с этой стороны знают хорошо, и вам тут ничего не сделать. Если ж вы думаете, что уж вы так добили меня, то ведь это опять шиши в беспредельное пространство. Уверяю вас, что вы нам еще много чести придаете, что пишите 50 страниц на 3.
NB. Наивный человек оправдывается тем, что их подшпиговывает.
Положим, оно и выражает и идет к ним, но как, скажите, говорить и писать: обер-шиш господин Пыпин?
Может быть, оно даже и идет, но как сказать частному человеку: ты шиш, выговорить, напр<имер>: редакт<ор> ‘Современникам это обер-шиш г-н Пыпин или это маленький шиш г-н Антонович> или крошечный шишик с гражданской слезой такой-то. Это мерзость, как бы ни было метко это прозвище. Ни за что я их не стану называть обер-шишами.
От гражданских слез у них болят глаза, и все они с красными слезливыми глазами, точно в насморке.
Я, положим, согласен, что стена и чашка — резки, но, однако ж, он литературным образом обокрал меня, без знаков
Final. Над вами только можно смеяться и шутить, но говорить с вами серьезно нельзя, неприлично.
Тут перо дрожит и слюни на губах.
Это и должно было тем кончиться, дальше уж им нечего говорить, они кончили, как кончили все баричи. Потому что это баричи (quelques gentilhommes qui se sont occups de la littrature). {несколько господ, занимающихся литературой (франц.).} Белая Арапия — барская затея. А с Белой Арапией вс сказано, дальше некуда — в безвоздушное пространство. {Далее было начато: Куда} Это остатки прежнего либерализма, имевшего свой исторический склад, но совершенно отжившего и присутствующего еще в огромной массе отживших людей, ходячих трупов, свободных от земли, отставших и никуда не приставших, которые представляют из себя вялое, пошлое поколение наших шатающихся даром {даром вписано.} лишних людей. Теперь наступают совсем другие идеи. Идеи почвы и <нрзб.> в неразрывности с идеей <нрзб.> с нар<одом>.
Они только еще зарождаются, но те уже чуют их и проклинают. <с. 73>
Вы не выносите убеждений, вам противуположных?
Что нами скверно сделано, то так и скажем, что скверно сделано. Мы честны, мы прямы, мы лгать не хотим-с, а не лгать теперь это, знаете, — подвиг. Вы на него не решитесь.
Человек, когда узнает свой интерес, перестанет и т. д.
Прекрасная фраза. Но тут именно забыт ответ на ясно поставляющийся сам собою вопрос: что такое свой интерес и в чем он состоит?
Они разом решили: всеобщее матерьальное богатство.
Этот пункт {Было: вопрос} у них бесспорный и даже не требует разрешенья. В Белой Арапии это поставлено идеалом.
Для этого нужно было всем смириться и согласиться жить в обществе, весьма похожем на муравейник.
Но так как они предчувствовали, что им возразят: что человек не согласится столько пожертвовать, — то они прямо ударились в нигилизм и стали отрицать человека, чувство, душу, религиозность, искусство, свободу — вс, — отрицать как мальчики, не давая никаких решений и <нрзб.> только шиши в беспредельное пространство. <с. 74> Щедрин о вислоухих и засиживателях, но главное он не подозревал, что написал на ‘Современник’ же.
Стрижи. И назвать-то вы не умели остроумнее. {После: остроумнее — начато: потому что} Стрижи ровно ничего не означают в том смысле, в каком вам бы хотелось. А вам, очевидно, очень хотелось. Вот и ракальями, швалью — вы браниться умеете, но ведь это вовсе не остроумие, по недостаток остроумия. {К слову: остроумия — вариант: аргументов} Jupiter — и хоть вы не Юпитеры.
Стрижи обозначают ясную погоду.
Ну, а шиши, действ<ительно>, нечто означают. Но как ни мерзит — не скажу, чтобы давать прозвища было нечто глупое. Это полезно<е>
Шиши, как вам кажется?
Угодно ль на себе примерить?
А ведь согласитесь, что ужасно впору и премило сидит на вас.
…Крошечный шиш, так сказать, шишенок, — какой-нибудь из ваших поэтов с гражданской слезой на глазах.
Разжалобить публику. Ну так нет! Согласитесь сами, что я бы это гораздо раньше мог сделать. Просто я выставил о факте, заявив, что ругают моего доктора, а меня корят тем, что я больной. <с. 75>

ЗАПИСНАЯ ТЕТРАДЬ 1864—1865 гг.>

Политические статьи. Заметки.
19 августа. В политическую статью.
1) Entente cordiale. {Доброе согласие (франц.).} Поплатилась покамест Дания. Но на восточном вопросе они согласны против России. Разногласие будет тогда, когда кто-нибудь из них обеих — или Англия, или Франция, — приобретет слишком уж большой перевес перед другой державой, и entente cordiale нарушится. Этого нам должно желать. Тогда ввяжется и Россия. Наверно, кончится разделом Турции между 3-мя державами: Францией, Англией и Россией, {Рядом с текстом: приобретет ~ Англией и Россией — на полях вписано: NB. Пока французы будут ждать, что больной человек цивилизуется.} а этот раздел поставит нас во вражду с Австрией. Но это в отдаленном будущем. Но мало ли что будет в отдаленном будущем. Не забудем того, что отдаленное будущее теперь какие-нибудь 30—40 лет. Супрематия Пруссии.
2) Ну, а случай в отдаленном будущем (оружие) (Америка изобре<ла>.) Тогда вс переменится. {После: переменится — было начато: О крепост<и>} Границы нарушатся (о внутренней племенной национальной силе, которая должна заменить границы естественные). Почва, дух народный.
3) Эмиль Жирарден ‘Le Droit’ (‘Голос’).
4) Статейка о естественных границах (из этой статейки переход на почву). Ложь Руссо (‘Le Droit’. Эм. Жирарден). Историческая правда. Социалисты: два миллиона голов. Польша и социалисты. Банкет Гарибальди <с. 3>
19 августа. Политическая статьям
5) Наша цивилизация и европейская. Не хотим европейской. Вс различие: Вера, Будущее. Разумеется, не такие гадания, как книга Шедо-Ферроти. О книге Шедо-Ферроти.
6) Обо всех европейских державах порознь. Крупная история дел за вс лето. Пальмерстонова речь избирателям. (См. газеты за 19-е августа.) Кто умен
Талер, деньги, идол, бог.
Падение идеала в Европе.
Франция давно не первенствовала, их идеал обшарпался.
Илья Муромец. Смирение.
21 августа. Статья ‘Morning Post’, хвалебная Наполеону, по поводу именин его (см. ‘Московские> ведомости’, 19 августа).
В том же No ‘Московских> вед<омостей>‘ статья из ‘Journal des Dbats‘ (ставшего официозным) о похищении в Риме мальчика Коена: грозятся папе.
NB. Папская власть падет. Может быть, падением поднимется и очистится, но не пойдет впрок, ибо очистится кунштиком. Нет веры в самом <с. 5> папе. В служителях церкви — разве суеверие. (Попытки обновленного христианства в величайших представителях католицизма, Ламенне, Лакордер.) Наивные богомольцы во всем свете будут поражены падением светской власти папы, и их теплое сочувствие к падшему папе дойдет до энтузиазма и, наверно, будет иметь сильное влияние на дела Европы. У них явятся такие поклонники, на которых Римский двор даже и не рассчитывает теперь. Помутится Европа, и много сил в Европе уйдет на это движение в пользу папе и на противудействие этому движению. Этого надобно ожидать. С другой стороны, и церковь обновится — но не иначе как в кунштик, как в два фазиса — в иезуитизм и в социализм. Она соединится прямо в революционерами и с социалистами — в искренних представителях своих искренно, в неискренних — разбойнически (вроде того, как теперь помогает разбою в Италии), но не иначе как в том и другом случае привнеся в революцию иезуитизм. {Было: социализм}
NB. О социалистах (глубокая противуположность <с. 7> социализму христианства). Лучиночки и братство. {Далее начато: Ниде<рланды>} По крайней мере католики (церковь {После: церковь — начато: не остановит}) допустят все средства (после падения власти) и этим одним уже примут и внесут иезуитизм. (Нидерланды и происки католической партии). Хомяков, гадкая статья Чаадаева. {Вместо: гадкая статья Чаадаева — было: Чаадаев.}
21 августа. ‘Голос’ 20 августа (отмечено).
23 августа. ‘Московские ведомости’. Суббота 22 августа. NB. Уж если Австрия поступает под покровительство Пруссии, то это даром не кончится. Со временем, пожалуй, она вся войдет в состав прусской территории, как и Шлезвиг-Гольштейн.
Пруссия разыгралась. Нет чувства меры. Бредит военными делами. Маршируют в ряд.
Смотри NB, поставленное мною в ‘Московских> ведом<остях>‘. (выписка).
NB. ‘Если б я был дипломатом, {Было: ловким дипломатом} я, на месте России, не дарил бы никого своим союзом, а показывал бы величайшее равнодушие — быть или не быть в том и другом союзе. Загадочное положение придало бы мне много интересу. Меня бы начали куртизанить. С другой стороны, я бы много наблюдал и не давал бы завязываться чему-нибудь мне невыгодному, и если б дошло до дела, вдруг связался бы в союз там, где и не ожидали и где, по расчетам, было бы мне всего выгоднее. Но главное — реформы внутри и чугунки’. <с. 9>
29 августа. ‘Journal de St. Ptersbourg’ 27—28 августа. О поляках. Между прочим: иезуитизм сгубил их. Что такое иезутизм? Перевести эту статью и перейти к иезуитизму и папству. Сущность папства. Умирание его. Доказать, что папство гораздо глубже и полнее вошло во весь Запад, чем думают, что даже и бывшие реформации есть продукт папства, и Руссо, и французская революция — продукт западного христианства, и, наконец, социализм, со всей его формалистикой и лучиночками, — продукт католического христианства.
Совершенная логичность в постройке идеи: что если папа владыка духовный и если церковь совмещает в себе ответы на вс и ключи будущего, то ясно, стало быть, что кому ж и подчинены должны быть все, как не папе (логистика в характере римской постройки. Хомяков). Папство как бы должно {Над словом: должно — вариант: могло} было восстановиться. Нарисовать идеал папы: <нрзб.> Христов наместник, владыка. Переход к русскому духовенству. Братство.
Ссора принца Вельского с матерью. Речь Персиньи. Католицизм (сила ада). Безбрачие. Отношение к женщине на исповеди. Эротическая болезнь. Есть тут некоторая тонкость, которая может быть постигнута только самым подпольным постоянным развратом (Marquis de Sade). Замечательно, что все развратные книжонки приписывают развратным аббатам, сидевшим в Бастилии, и потом в революцию, за табак и за бутылку вина. Влияние через женщин. Книга Мишле. {Книга Мишле. вписано рядом с текстом: Католицизм ~ через женщин.} <с. 11>
30 августа. Духинский (‘От<ечественные> зап<иски>‘. Июль).
Россия, ее назначенье. О покорении духом, а не мечем. {Было: мечом} NB. главное. Прежнее построение Европы искусственно-политическое вс более и более падает перед стремлением к национальным народным построениям и обособлениям (представительница этого построения — Австрия).
Построиться иначе — может быть, главная задача 19-го века. Тогда-то и возможны будут правильные международные отношения, и догадаются, может быть, народы, что не следует мешать друг другу и интриговать друг против друга. Потому что каждая нация, живя для себя, в то же время, уже тем одним, что для себя живет, — для других живет. (NB. Каждая нация принесет свою часть развития в общенародное целое {Вместо: в общенародное целое — было: в общенародную час<ть?>} и проч.) <с. 13>
Коен и католицизм. (Что можно проиграть из-за какого-нибудь Коена). Останется не любовь, а страх.
14 сентября. Нравственность народа ужасна. Вот плоды крепостного состояния. Нигилисты в народе. Солдат, не верующий в бога, кормилица. {Солдат ~ кормилица вписано.} Наука нужна. Нужно что-нибудь, чтобы он сам решил любить и уважать, а не то, что ему навязано. Впрочем, разгул и масленица после крепостного состояния. <с. 14>
Семинаристы.
Пеш и бос.
Миром управляют поэты (900 Андр<еев> Алекс <андрович>ей).
Рутина и ее качество. (Мир заждался господина.)
Нигилизм (подробнее).
1) Об отношениях к женщине. Семена Захожева записки.
Именье. (Бедная женщина. Статья Сол<овье>ва). <с. 17>

СОЦИАЛИЗМ И ХРИСТИАНСТВО

В социализме — лучиночки, в христианстве крайнее развитие личности и собственной воли.
Бог есть идея, человечества собирательного, массы, всех.
Когда человек живет массами (в первобытных патриархальных> общинах, о которых остались предания) — то человек живет непосредственно.
Затем наступает время переходное, то есть дальнейшее развитие, то есть цивилизация. (Цивилизация есть время переходное.) В этом дальнейшем развитии наступает феномен, новый факт, которого никому не миновать, это развитие личного сознания и отрицание непосредственных идей и законов (авторитетных, патриархальных, законов масс). Человек как личность всегда в этом состоянии своего общегенетического роста становился во враждебное, отрицательное отношение к авторитетному закону масс и всех. Терял поэтому всегда веру и в бога. (Тем кончались всякие цивилизации. В Европе, например, где развитие цивилизации дошло до крайних пределов, то есть до крайних пределов развития лица, — вера в бога в личностях пала.) Это состояние, то есть распадение масс на личности, иначе цивилизация, есть состояние болезненное. Потеря живой идеи о боге тому свидетельствует. Второе свидетельство, что это есть болезнь, есть то, что человек в этом состоянии чувствует себя плохо, тоскует, теряет источник живой жизни, не знает непосредственных ощущений и вс сознает.
Если б не указано было человеку в этом его состоянии цели — мне кажется, он бы с ума сошел всем человечеством. Указан Христос. (No. Ни один атеист, оспоривавший божественное происхождение Христа, не отрицал того, что ОН — идеал человечества. Последнее слово — Ренан. Это очень замечательно.)
В чем закон этого идеала? Возвращение в непосредственность, в массу, но свободное и даже не по воле, не по разуму, не по сознанию, а по непосредственному ужасно сильному, непобедимому ощущению, что это ужасно хорошо. <с. 21>
И странное дело. {Далее было начато: массе} Человек возвращается в массу, в непосредственную жизнь, следовательно>, в естественное состояние, но как? Не авторитетно, а, напротив, в высшей степени самовольно и сознательно. Ясно, что это {Вместо: Ясно, что это — было: Это} высшее самоволие есть в то же время высшее отречение от своей воли. В том моя воля, чтоб не иметь воли, ибо идеал прекрасен.
В чем идеал?
Достигнуть полного могущества сознания и развития, вполне сознать свое я — и отдать это вс самовольно для всех. В самом деле: что станет делать лучшего человек, вс получивший, вс сознавший и всемогущий? Если вы его оставите в раздробленном на личности состоянии, те вы дальше брюха ничего не получите. Социалисты дальше брюха не идут. А наша ‘Молодая Россия’ — только и делает уже несколько лет, что стремится всеми силами своими доказать, что дальше и всего того, что в нем заключается, ничего и нет. Пусть смеют они отрицать их. Да [и] они и не станут отрицать. Они с гордостию в этом признаются: сапоги лучше Шекспира, о бессмертии души стыдно говорить и т. д., и т. д. {А наша ‘Молодая Россия? ~ т. д. вписано.} А по Христу получите:
Есть нечто гораздо высшее бога-чрева. Это — быть властелином и хозяином даже себя самого, своего я, пожертвовать этим я, отдать его — всем. В этой идее есть нечто неотразимо-прекрасное, сладостное, неизбежное и даже необъяснимое.
Необъяснимое именно. {Вместо: именно — было начато: пот<ому>} Начни объяснять социалист, — он скажет: это потому, что если представить себе, что всякий отдаст вс, даже себя, даже я свое для всех, то, значит, не будет бедного, а все страшно будут богаты. И соврет социалист грубо, гнусно и пузато. Ибо хотя действительно так, то есть все будут богаты, но на этом социализм и останавливается. Да и быть того не может, потому что социалист не может себе и представить, как можно добровольно отдавать себя за всех, по его, это безнравственно. А вот за известное вознаграждение — вот это можно, вот это нравственно. {Да и быть того не может ~ нравственно, вписано между строками и на полях.} А вся-то штука, вся-то бесконечность христианства над социализмом в том и заключается, что <с. 22> христианин (идеал), вс отдавая, ничего себе сам не требует.
Мало того: даже враждебен к идее о вознаграждении, о гонораре, он понимает ее как бессмыслицу и примет вознаграждение только от любви к дающему или потому только, что чувствует, что после этого еще сильнее будет любить дающего (новый Иерусалим, объятия, зеленые ветви).
Впрочем, социализм даже и до такого {Было: до этого} объяснения христианства рационально не доходил, а доходили только некоторые его представители, да и то поэты. Вс же будущее основание и норму социального муравейника социализм полагает в цели — в сытом брюхе, а для этого в беспрекословных муравьиных обязанностях, и высшая его мораль при этом, высшее ободрение человечеству состоит в том {Было: в том, что} уверении и ободрении прозелитов, {К словам: и ободрении прозелитов — вариант: и вещании прозелитами} что обязанности эти сладки, ибо будут делаться для самих себя, в собственном интересе, travail, дескать, attroyant. {труд привлекателен (франц.).}
Социализм назвался Христом и идеалом, а здесь Христос или там… не верьте Апокалипс<ису>.
Социализм есть последнее, крайнее до идеала развитие личности, а не норма, то есть сознательно развитые единицы личностей, в высшей степени, соединенные тоже в высшей степени во имя красоты идеала, и дойдет до убеждения, сколько разумного, столько и всем человеком (то есть самого непосредственного) — что самое высшее {Было: лучшее} распоряжение собой — это пожертвовать даже собой.
Патриархальность было состояние первобытное. Цивилизация — среднее, переходное. Христианство — третья и последняя степень человека, но тут кончается развитие, достигается {Было: кончается} идеал, след<овательно>, уж по одной логике, <с. 23> по одному лишь тому, что в природе вс математически верно, след<овательно>, и тут не может быть иронии и насмешки, — есть будущая жизнь. <с 24>

I

С Петровской реформой, с жизнью европейской мы приняли в себя буржуазию и отделились от народа, как и на Западе. Оттого развилось сознание и самоанализирование, но материалу для познавания (непосредственно народной жизни) вс менее и менее становилось (‘День’, No 5, 65 г.).
No. Социальные теории уже тем грешат, что они есть продукт этой высшей отломленной жизни. Человек отрезал себе нос и все члены, и радуется, что без них можно бы обойтись, тогда как наоборот надо бы, то есть стремиться дать развитие всем отрезанным членам. <с. 25>
В ‘Записную книгу’. Процесс Никитченко. <с. 96>
Передовая статья.
…И вот вс поколенье оказалось несостоятельно, и это плоды трудов Петра! Что принесло, чем кончило наше поколенье: социальные не свои теории и рабскою боязнию иметь свою мысль (‘Современник>’, ‘Рус<ское> слово’). И это еще лучшее, потому что что ж представляют нам другие-то представители высшего общества? Ломаный французский язык с акцентом и доживание доходов, а остальная огромная масса живет, перебиваясь копейками и ничего не видя, кроме своих интересов. Это даже и не буржуазия, это какие-то вполне уж личинки. Своя связь была нарушена, новая не завелась под гнетом административных начал, а у буржуазии по крайней мере до конца концов было что-то, что ее связывало.
Есть еще доктора, студенты, эти — или обличиваются как-нибудь и где-нибудь, или идут в социалисты-западники. До того нравственная связь плоха, что нигилистки родят и вытравляют.

В объявление о журнале

Искусством мы потому занимаемся особенно, чтоб заявить о нашем уважении к органическим проявлениям жизни духа, который хотят игнорировать нравоучители.

Записки журналиста

‘Я надломлен’ (‘Уголки поэзии’). Что это они как скоро все устали, господи, как скоро устает это поколение отрицателей!
Да чего ж он не сунулся-то к ней (к Лилиньке). Ведь он бы жил. Да что в том, что он бы жил: она бы жила на его руках, и он бы чувствовал, что она бы жила (хотят счастья только себе). Расходятся из эгоизма направления, в безмолвном и гордом страданье. Бессмысленные романтики — да им всех хочется, так и прите за всех на крест, и то счастье.
Что останется после их счастья? Есть, жиреть и в карты играть. Китайский уклад. О бессмыслица!
Да бедны мы. Э-эх!
Как это оправдывает. Но может ли эта ничтожность их намерений быть счастливыми мешать? Их счастью помешает. Но намерение… нет, не должно. Немецкий это расчет, а не гуманный. Да даже и расчет на их стороне. Ведь работает же Лилинька, работает же и он, — ну, работайте вместе.
Письма об исходе (отрывки и планы). {К слову: планы — вариант: намеки}
Некрасова продернуть.
Дешевый гуманизм г-на Щедрина.
Г-н Пыпин есть только либеральный барабан и больше ничего. <с. 136>
В статью ответ ‘Современнику’,
Вс это было чрезвычайно комично: сначала уничтожался Тургенев {Над словами: уничтожался Тургенев — вписано: вошел в интерес ‘Современника’.} (из угожд<ения> ‘С<овременни>ку’) за то, что он художник, и вдруг выдумывают про г-д Зайцева и Писарева, что они засидели идею, как мухи, — за то же самое, за их антихудожественность. Вс это комично. Зачем же на полпути останавливаться? Когда выход — Зайцев. А г-н-то Пыпин что тут делал? Несчастный г-н Пыпин, не знающий куда ему деться: туда или сюда? <с. 137>
Кумиры западнические разбились (Гер<цен>), но внутри у нас только Катков. Но общество требует нравственной приманки, требует любить, уважать и идолопоклоняться. А нравственной приманки у г-на Каткова нет никакой.
Остается Акс<ако>в?
Статья о Тьере ‘Современника’ — развить в статье образ действий Тьера и белоараповцев.
В романе Ахшарумова, 3-я часть. Осел-герой не знает, жениться или нет? Бежит за этим к Иверскому.
— Не хочу жить на твой счет, — говорит героиня герою. Все они боятся этого как чумы. Это безнравственно. Это — делиться, начала разделения, это — хлопотать о своей ювелирской вещице — личности. Еще правило — единственность сюжета нигилистических романов.
Еще что
Тут нигилисты противуречат себе, тут они мещане и собственники. {Тут нигилисты ~ собственники, вписано на полях.}
NB. Из этого статью: Нигилистические романы. <с. 138>
Вы были ряд нахальных бездарностей, вы и простояли очень недолго.
Чернышевский порядочный компилятор, не всегда, впрочем, добросовестный.
9 сентября. В статью ‘Яблоко натуральное’ и проч. В человеческом уме понятие о предмете, и даже совершенно цельное понятие, всегда предшествует основательному знанью этого предмета. Итак, мы воспринимаем природу целым, но бессознательно или малосознательно. {или малосознательно вписано.}
Даже так: {Далее было начато: мож<ет>} знание предмета, если оно еще не совершенно полное, может вредно влиять на цельное восприятие предмета.
(Вопрос: что мы знаем цельно?) Строго говоря: чем менее сознает человек, тем он полнее живет и чувствует жизнь. Пропорционально накоплению сознания теряет он и жизненную способность. {Строго говоря ~ способность вписано.} Итак, говоря вообще: сознание убивает жизнь. В людях простых, может быть грубых и неразвитых, одним словом, в таких, как мы {Было: вы} все, — вс, что мы сказали теперь о парализации жизни, выразилось одним грубым и откровенным выражением, которое вовсе не так глупо, как обыкновенно на него смотрят: ‘Э, да вс это философия!’ — говорят иногда эти люди и говорят правду, глубокую правду. Замечательно, что эта поговорка {Было: это выражение} существует у всех цивилизованных народов. Как люди свежие, не окалечившиеся {Вместо: не окалечившиеся — было начато: трону<тые>} мыслью, они не могут без смеху смотреть, как сознание хотят нам выдать за жизнь. Но сознание идет иногда еще дальше и еще смешнее: это когда оно хочет заменить жизнь теориями о ней, основанными на знании, прямо вытекшими из знания. Не мешает об этом подумать нашим теоретикам и белоараповцам. Тип этих чревовещателей Белой Арапии — это евнух Пушкина (которого они так не любят) в ‘Бахчисарайском фонтане’. Этот евнух смотрит так же холодно {Было: равнод<ушно>} и метафизически на настоящую горячую жизнь и так же хорошо понимает ее, как и наши белоараповцы. Сознанье — болезнь. Не от сознания происходят болезни, (что ясно как аксиома), но само сознание — болезнь. <с. 139>
Мне нужно то, что у меня есть, а чего нет, я не хочу присвоить себе. Может быть, у меня есть талант, может быть, я когда-нибудь докажу, что у меня был талант даже значительный, может быть, окажется, что талант был только посредственный. Пускай!
‘А вот отделал я их’. А вы тут, верно, стояли да мне поддакивали. Я редко в таком смысле бываю откровенен с людьми, не разделяющими моих убеждений, и потому вы, верно, делали вид, что разделяете мои убеждения, и поддакивали. А теперь вот сплетничаете. И только это-то вы и могли найти на меня из фактов? Да кто ж не рад, {Было начато: не сплет<ничает?>} когда удалось отделать. Признаюсь, я очень бывал рад иногда.
Только ‘Стрижей’ не вы писали, в ‘Стрижах’ есть веселость… {Далее было начато: Вы} А что, если вы солгали?
Капитолий
Вы ошибаетесь, г-н Посторонний сатирик. Смотрите, не подставляете ли вы свою физиономию под публичный плевок.
Забезобразничались. Да разве не возмутительно видеть шулера-сатирика, который годился бы разве в маркеры и проч.
Вы исчезаете, вы исчезнете, яко прах, — и беситесь и злитесь — вы, относившиеся с презрением и ненавистью к народному духу, к народным силам и ко всему русскому.
Вы не понимаете в искусстве ничего, в высшей степени ничего. <с. 140>
Во-1-х, эту статью вашу я не читал двадцать дней после ее появления, потому что мне было некогда и этому есть свидетели. Даже и No ‘Современника’ я отдал в чужие руки. Вы очень интересуетесь, ну так я вам это и объявляю.
‘А вы и рады’. Мне жаль их как людей и литераторов. Про это мы и говорить не будем. В этом отношении меня знают хорошо другие люди, люди честные, м<илостивый> г<осударь>, и мне говорить с вами об этом значит унижать себя.
Во мне много есть недостатков и много пороков. Я оплакиваю их, особенно некоторые, и желал бы, чтоб на совести моей было легче. Но чтоб я вилял, чтоб я, Федор Достоевский, сделал что-нибудь из выгоды или из самолюбия, — никогда вы этого не докажете и факта такого не представите. (Вы меня вынудили сказать это. Вы лично меня назвали, вы лично напали на меня.) Наперед вам я это говорю, я бы не стал унижаться, а перед печатью с гордостью повторяю это. Не стану защищать себя фактами. Об этом другие за меня засвидетельствуют, что я не предал раз в жизни {раз в жизни вписано.} за выгоду, на это есть фактические доказательства, и желаю, чтоб вы о себе тоже могли представить. А между тем неизвестно даже, кто вы такой?
А между тем вы своим изменили (когда на нас клеветали, что мы просили прощения). Ведь чем тогда вы маскировались?
‘Били кулаком в стенку’. Я соглашаюсь, что с моей стороны это было тогда легкомысленно, была юмористика — именно то, в чем я упрекал г-на Щ<едрина>. Но теперь, теперь я уже не скажу, что это легкомысленно. Теперь я думаю, что это действительно было так.
Об искусстве. Финал. Не беспокойтесь, это вовсе не так глупо. Я знаю, что пишу правду и дело. Только поняли ли вы-то меня? {Вместо: вы-то меня — было: вы насчет}
Вы теперь погибли, вы теперь раздавлены и проч. Сам трубит победу. Это старые и чрезвычайно глупые приемы, которые надо бросить. Очень уж глупо, и себя очень выдают они. <с. 141>
Как будто тут есть что-нибудь:
Помещать статью, хотя бы и в журнале с враждебным направлением. Тут ровно ничего дурного — если вы помещали то именно, что вы в каждом журнале поместили бы. Другое дело начать петь с чужого голоса. <с. 142>
Да, я болен падучею болезней, которую имел несчастье получить 12 лет назад. {К словам: имел несчастье ~ назад — вариант: получил в неприятную эпоху жизни.} Болезнь в позор не ставится. {Далее было: но если} Но падучая болезнь не мешает деятельности. Было много даже великих людей в падучей болезни, из них один даже полмира перевернул по-своему, несмотря на то, что был в падучей болезни. К каким приемам вы прибегаете.
У нас нет вестовщика. Ведь вы его не назовете. Назовите-ка. А вот вы так говорите, что у вас есть вестовщик. {Далее было: Заметьте, я не говорил ему, что он г-жа Музовкина.}
‘Он мне сам {Вместо: сам — было: много} говорил’. Стало быть, вы меня знаете, зачем же прячетесь. Если вы знаете, то {Далее было начато: дол<жны?>} знаете и больше. Ну что ж вы можете сказать? Скажите. Не то ли, что у меня и доктор пил. Не то ли, что я, может быть, вам же делал добро. Я знал двух, которые мне напакостили {Вместо: мне напакостили — было начато: отвернул<ись?>} и которые, кроме помощи, {Было: добра} ничего от меня не видели. Таких множество.
Вы не выставите ни одного факта про меня лично, про Федора Достоевского, чтоб я вилял из-за выгод, из-за почестей, из-за самолюбия.
Я с благородной гордостью говорю это.
Говорю и в литературе.
Но ведь это вещь серьезная (монастырка), ведь это извращение понятий юношества, извращение законов природы. Ведь эти понятия яд. До известной широкости понимания доходят, только перейдя юношество.
Вы подкрепляете свое свидетельство тем, что меня знаете. Если это не ложь, призовемте третейский суд, и тогда явитесь на него и докажите: что вы, во-1-х, меня видели в смешном положении, что я вилял когда-нибудь из выгод, чтоб я писал о честности, будучи вором, и, будучи вором, спекулировал бы на либерализм и на народные слезы, что я брал напрокат псевдонимы и, наконец, что на меня можно кому-нибудь плюнуть. Докажите, что я не честный литератор, и посмотрим, что скажет третейский суд. Что я когда-нибудь заботился очень о личном моем авторитете и проч.
Вспомните Кречинского. Он именно говорил о плевках. Чтоб с вами того не случилось.
О Тургеневе.
Но ведь то, что написал г-н Антонович, было слишком глупо даже и для г-на Антоновича. <с. 143>
‘Современнику’.
‘Дорого бы дали и проч.’ — нет-с, дорого нельзя дать.
Во-вторых, вы до того озлились, что подставляете бока. (Вы сначала учите злости: одна баба наговорит, а другая обдаст одним словом), а выдержать не умеете, тотчас же всю подноготную и лезете высказывать. И выходит баба, которая ничего в себе удержать не умеет.
(Теория яблока).
Ведь он опять солгал. (Если когда-нибудь окажется, что это он написал ‘Стрижей’, значит, он опять солгал.)
А лгать подло. Оставляю его при его совести. В положение это вы себя поставили себя {Так в рукописи.} и навек себя замарали. Музовкина, у вас враги, и вс личные. У вас нет литературных врагов, у вас вс личные.
Не беспокойтесь, я знаю себе цену в литературе, я не г-жа Музовкина.
Я ничего лично не имею против г-на Щедрина, он мне отнюдь не враг. Но я преследовал в нем литератора продажного (что я слыхал лично от г-на Щедрина). Кто ж и мог ему выставить весь позор его положения.
Вам нельзя со мной об этом говорить. Да и я не буду с вами об этом говорить. Об этом другие могут свидетельствовать.
Вы хотите говорить обо мне лично. Вы проиграете. Монастырка <нрзб.> глупа.
Я пишу теперь серьезно, без малейшей претензии на юмористику. Тут дело не в юмористике. Да и неприлично мне теперь заниматься с вами юмористикой. Это значит на равную ногу себя с вами поставить. А я могу быть на равной ноге только с порядочными людьми.
А вы этому рады? Чему-с? Не смешивайте двух вещей.
…Но вашему замешательству, конечно, рад. А что вы замешались, то в этом сами признаетесь. И это меня удивляет, что вы признаетесь. Судя по вашему тону, вы вовсе не замешались.
Я жалею о безвременно умершем Добролюбове и о других — и лично, и как о писателях. Но из этого сожаления не скажу, чтоб они не врали. Мы говорили это и прежде, и разговор наш был с уважением к всякой статье друг друга. Но у них был талант, а у вас нет… в вас и теперь комизм, что вы их именами прикрываетесь и думаете, что они вам свою репутацию в наследство оставили. Что им следовало, то и вам. Но вы, друзья, годитесь на жаркое. Это вы забыли.
Психологии у вас недостало. Свое должно понравиться уж тем одним, что вы его так высоко цените (не ценили бы, так не цитовали бы).
Это я вам {В рукописи: вас} с насмешкой говорю. <с. 144'
Со всем сознанием своего достоинства говорю: вы не найдете таких фактов (чтобы я вилял).
Хотя уж теперь дело идет о г-не Страхове, а не обо мне, и вы продолжите, {Далее было: мы} точно мне говорите, чтоб мне приписать вс то худое, что вы хотите сказать о г-не Страхове. (Ловкий маневр. Коли теща есть, так чтоб и теще). Но я все-таки заступлюсь за г-на Страхова.
Г-н Страхов не побоится сказать, что все ваши ‘слухи’ о сдерживании пера — вздор. {Далее было начато: То, что он сказал} Подтвердят, что это вздор, и другие свидетели. Пишу же я вам это вовсе не для того, что считаю важным вас в этом разуверять, а для того, чтоб вывести {Далее было начато: вам на} вас перед читател<ем> — и какие вы люди (вы же побоитесь сказать, что это ложь). Ведь вы очень хорошо знаете и понимаете причину, по которой не отвечал и не отвечает г-н Страхов, зачем же вы лжете?
О дураковой плеши в этих случаях говорят наверно. Так делают честные люди по крайней мере.
За что ж вы моего доктора-то обругали? Это ведь в вас злоба. {Над словами: Это ведь в вас злоба — вариант: Если теща, так чтоб и теще.)} Знал бы, так не связывался. Хотите, я уговорю моего доктора навестить вас?
Воняет, воняет! (поговорка Суворова).
Нет, г-н Страхов обращался к г-ну Каткову с письмом как к своему знакомому и имел полное право обращаться именно с таким письмом.
Г-н Катков глубоко ошибается. Он теперь сам говорит, что надобно глубже смотреть на это дело, не одним внешним образом. Крик у славянофилов.
Каткову не отвечаем. Ведь вы знаете почему? Знаете отлично хорошо, а пишете. Ведь это в высшей степени нечестно.
Впрочем, вы сами говорили от ред<акции>, что всеми средствами (беспрерывное bis).
Нет ни одной статьи, которой бы я скрыл, и не то что по запросам каким-нибудь, а так, по первому спросу объявить готов. Что же запрещено, что ли, писать под псевдонимом? Да вот вы же пишете и даже на раз взяли имя. Я не прячусь, м<илостивый> г<осударь>. Я не прячусь, я ни от кого не прячусь. Нет ни одной статьи, от которой бы я отказался (потому что от редакции), выражал мнение редакции. Писали сообща. А вот вы так прячетесь, вы говорите, что ‘Стрижей’ написал не Щедрин. А {Далее было: вот} что ж, если это писал Щедрин? Значит, вы солгали и т. д.
Что, если когда-нибудь откроется? Ведь вс открывается. <с. 145>
‘Современнику’.
…И до чего вы дошли: две статьи, две статьи, две статьи разом, в одном номере двумя авторами! Даже скрыть не умели, как вы раздражены!
‘Соберемся в кружок и хохочем’. Если есть словечки, мы хвалим. У г-на Щедрина (M. E. Салтыкова) бывает иногда ядовитая веселость, — вс же лучше, чем совсем уж плоская бездарность: прочтет кто-нибудь у нас вслух, и мы смеемся. Об этом человек 20 могут засвидетельствовать. А вы так вот напротив. И какие вы унылые теперь стали:
‘Угрюмый, верный и тупой…’
‘Ослом’, да я из одного уважения к самому себе не захочу так ругаться.
Кто вас в огород пустил?
Вы мещане социализма, точно так же, как ‘Голос’ — мещанин либерализма.
По обыкновенному, по мещанскому, по вашему понятию (жену не надо любить, и дурак, что любит).
Какой вы сатирик! Вы ругатель, а не сатирик.
Вы ничего не можете доказать про меня. Я же вот представил два доказательства: одно математическое, а другое теперь, которое и оставляю на совесть.
Письмо к Каткову. Ведь вы же не можете сказать, что г-н Страхов тут унижался, что он неискренно говорил, что он просил прощения. Он излагал свои убеждения в этом письме сознательно, ясно и с достоинством.
Но я вовсе не признаю за авторитет г-на Каткова. Он ошибался положительно, да! да! да! Глубже… Катков брал у нас вс. <с. 146>
NB. Нигилистический роман. Его концепция — всегда одно и то же: муж с рогами, жена развратничает и потом опять возвращается. Дальше и больше этого они ничего не могли изобресть.
Об обеспечении духовенства. ‘День’ 29 августа.
Финал моей статьи: в ответ ‘Современнику’ на его майскую выходку против ‘Дня’.
Мы вовсе не такие почвенники, чтоб отвергать общечеловеческий идеал и, призывая к почве, — тупить людей, суживать их горизонт и стеснять горизонт. Мы потому, главное, не таковы, что христиане, вполне христиане. А первый догмат христианства — общность закона для всех, общность идеала, все братья. ‘Шедше научите вся языцы’ и проч. Поймите же нас. Мы почвенники, во-1-х, потому, что верим, что ничего на свете не происходит отвлеченно (вне настоящей, исторической) жизни и скачками. Если можно согласиться с идеями Бокля о влиянии климата и других вещей на образ развития и круг понятий народов, то ясно из этого же, что по прекращении этих условий прекратятся и понятия народов, образовавшиеся под этими условиями. Почва обработанная изменяет климат (население), железные дороги сближают расстояния и т. д. Если в самом деле правда, что народы магометанские и не могли быть не магометанами, то правда и то, что обращаться в христианство они и не могли раньше срока всем народом, а только разве <с. 147> отдельными личностями. (Теперь все обращаются). Следственно, и мы, прежде чем не выживем всего своего и не станем общечеловеками. Во-2-х). Путь ваш к достижению общечеловеческого идеала нам кажется неправильным, ибо чтоб выжить из прежних идей и усвоить, нажить себе новые идеи, влечения и стремления, — нужно действительно жить настоящей жизнью, а не одним только мозгом, общим мышлением. (NB Прим<ер>: Общая идея сострадания и человеколюбия и более частная: сожалей, дескать, вот этого — понятнее. В 1-м случае мышление, во 2-м действительная жизнь). А чтоб настоящим образом, то есть взаправду, жить — надо быть у себя, своим, почвенным, земским и проч. и выжить вс на практике (и потому ваш прием ложен). А в-3-х и главное (что собственно составляет не одну идею почвы, а нашу, собственно отличительную характеристику нашего журнала) — мы верим, что наш, собственно наш, русский почвенный идеал несравненно выше европейского (что он только сильнее разовьется от соприкосновения и сравнения с европейским), но что он-то и возродит вс человечество.
Развитие. {Развитие вписано.} Все признаки этого, понятие о геройстве, о общинном владении, о собственности. Там социализм и лучиночки, у нас братство, там личность, у нас общность, и в этом смысле Духинский прав.
Вы верите в l’homme de la raison, в l’homme de la nature и de la vrit {человек разума, человек природы и правды (франц.).} и не замечаете, что он — кукла, которая не существует.
Напротив, l’homme de la nature et la vrit есть тот, который есть. <с. 148>
Естественные науки, именно на которые вы упираетесь, должны бы прежде всего вас этому научить. Одно бы вас извинило {Вместо: извинило — было начато: измен<ило>} несколько: это то, если бы вы в l’homme de la nature et de la vrit верили как в идеал. Но ясно, что нет, ибо вы тогда верили бы, что человек остановился, или не верили бы, что человек со временем может быть l’homme de la nature et de la vrit.
— ваши романисты выдумали только разврат в браке. <с. 149>

ЗАПИСНАЯ КНИЖКА 1864—1865 гг.>

Политическое обозрение

Новые изобретения вроде пороха.
В то время, когда Гольштейн со Шлезвигом <...> {Последующая запись, сделанная карандашом, в значительной степени стерта. Поврежденные места отмечены: <...>} у нас Кавказ покорен. Все наши искусственные границы (Финляндия, Польша) суть естественные и приобретены> бессознательно. У нас собственный мир и нам надо, стало быть, Турцию. Но приобретя это вс, Россия берет на себя обязанность <...> (ассимиляция внешняя — Катков, внутренняя — ‘День’). Поляков и турок нельзя сделать русскими насильно, но надо их ассимилировать развитием русского духа (почвенные идеи) {Далее две строки не разобраны.} <...> Пруссия силой соберет Германию. Австрия — швах перед ней. Внешние ухищрения. <...> другое дело — Пруссия. Силой она соберет Германию, в то время когда Австрия будет разлагаться . Западная Германия частию примкнет к Пруссии, частию — к Франции. Тогда изменится карта Европы.
Весь реализм Писемского сводится на знание, куда какую просьбу нужно подать.
Сила не нуждается в ругательствах.
Обломов. {Обломов вписано.} Русский человек много и часто грешит против любви, но и первый страдалец за это от себя. Он палач себе за это. Это самое характеристическое свойство русского человека. Обломову же было бы только мягко.
Это только лентяй, да еще вдобавок эгоист.
Это даже и не русский человек. Это продукт петербургский. Он также и барич, {Вместо: Он также и барич — было: Это барич} но и барич-то уже не русский, а петербургский.
‘С<овременни>ку’. Вс из лучиночек, взгляд комический. Вы так сделали, что ваш взгляд уважать нельзя.
Вс мещанство социализма проявилось в вас, так же как в ‘Голосе’ — вс мещанство Петербург<ско>го либерализма.
Пишущий с акцентом вроде того, как говорят с акцентом.
Ант<онович>
Мало того, разрушил — сдунул г-на Тургенева с русской литературы.
Свою мертвящую хронику прогресса.
Малоизвестный г-н Пыпин обер-ши<ш> Просто шиш г-н Ант<онович> и маленький шиш Н. Г.-М. с гражданской слезой на глазах.
Каткову.
Вы пользуетесь теперь русским духом как государственный человек, в виде хорошего средства для вызова, но вы этим не вызовете.
Для ‘Голоса’
Серебром лишь побряцал он
На небе много звезд прекрасных — одним словом, ровно столько же, сколько может явиться в Петербурге политических обозревателей (серебром лишь побряцал он).
Нашелся же для известных идей г-н Скарятин. Найдутся и Анд<рея>Краевского люди, {Было: писатели} которые будут ему писать вс что угодно и как ему угодно, одним словом, будут развивать его литературные мысли и даже мечты, так как самому ему, за делами, некогда.
Передовые статьи в генваре
О помещичестве и белоручничестве в нашей литературе
О примирении общечеловека с почвой

Тема

То, что называется в России обществом, набиралось и составлялось из помещиков. В последнее время из чиновников (буржуазия).
Теперь помещиков нет. Наше общество должно быстро измениться.

Яблоко натур <альное>

Вы хотите заставить человечество не объясняться образами, (режь нос). Человек с самых первых времен объяснялся образами. Каждый язык полон образами и метафорами. Вы посягаете на образное изложение мысли, вы заговорщики против прогресса, бедные, несчастные невежды.
Формульность — достояние.
Рама есть удел Запада, от формулы они и погибнут, формула тянет к муравейнику. Как можно больше оставить на живого духа {После: духа — начато: тогд<а>} — это русское достояние. Мы приняли святого духа, а вы к нам несете формулу.
Дв<ойниче>ство.

ПРИМЕЧАНИЯ

Печатается по рукописи, хранящейся: ГБЛ, ф. 93, I, 2.6, см.: Описание, стр. 313.
Впервые частично опубликовано: ‘Литературный критик’, 1939, No 5— 6, стр. 66—102, No 8—9, стр. 85—108, Борщевский, стр. 51—64, полностью (с пропусками и неточностями): ЛН, т. 83, стр. 125—158.
В собрание сочинений включается впервые.
Книжка заполнялась в 1860—1862 гг. (крайние даты, встречающиеся в ней — 4 января 1860 г. и 29 мая 1862 г.) {При дате 29 мая нет года, но он легко восстанавливается, так как дата помещена в конце полностью датированных записей счетов и долгов, которые Достоевский систематически заносил в книжку из месяца в месяц на протяжении двух лет: с июля по декабрь 1861 г. и с января по май следующего года.} без определенной последовательности: на одной и той же странице находятся записи разного времени, сделанные то чернилами, то карандашом, отдельные страницы исписаны во всех направлениях. Карандашные записи местами стерлись и не поддаются прочтению.
1860—1862 гг. — период активной критико-публицистической деятельности Достоевского, поэтому наряду с записями литературного и автобиографического характера значительное место в книжке занимают записи, отражающие идейные искания писателя начала 60-х годов, его эстетические взгляды и вкусы. Здесь отклики на газетные и журнальные сообщения, на различные общественные события, здесь же планы, наброски, черновики и конспекты будущих статей, записи, связанные с редакторской и издательской деятельностью. Наряду с темами для задуманного продолжения ‘Ряда статей о русской литературе’ (например, заготовками к статье ‘Гоголь и Островский’), встречаются темы, получившие развитие значительно позднее, уже в период работы над ‘Дневником писателя’ (‘Ряд статей о судах’, ‘Что значит Рим для папы’ и др.). Большое место в книжке занимают заметки по многим, самым значительным проблемам эпохи, относящиеся к полемике с ‘Современником’ вообще, с Н. А. Добролюбовым и П. Г. Чернышевским в частности (анализ расхождений в позиции ‘Времени’ и ‘Современника’ см.: наст. изд., т. XVIII, стр. 234, 276—284, Г. М. Фридлендер. Новые материалы из рукописного наследия художника и публициста. ЛЕ, т. 83, стр. 98—103).
Записи располагаются в хронологической последовательности. Наброски, относящиеся к полемике с Чернышевским и расположенные на разных страницах книжки, печатаются подряд. Вместе также даются и заготовки для ответа Добролюбову по поводу его статей о Н. И. Пирогове. Наброски для объявления о подписке на журнал ‘Время’ (на 1862 г.) помещены в т. XIX наст. изд., стр. 215—216.
Стр. 152. Полезность и нравственность. Ряд статей ~ Мнения Чернышевского… — Замысел этот воплощен не был, но отдельные положения его, например спор с ‘утилитаристами’ по вопросам ‘полезности’ произведений искусства, отразились в статье ‘Г-н —бов и вопрос об искусстве’ (см.: наст. изд., т. XVIII, стр. 70—103). Ср. также в ‘Журнальных заметках. I. Ответ ‘Свистуну» — наст. том, стр. 71, а также примечание Достоевского к словам ‘Теория ‘полезного искусства’…’ в статье Аверкиева об А. Григорьеве — выше, стр. 230.
Стр. 152. Шекспир ~ (мнения ‘Современника’). — В этих тезисах Достоевский передает, обостряя их, содержание ряда полемических высказываний публицистов ‘Современника’, рассматривавших творчество Шекспира под углом насущных общественных и литературных задач. Так, еще в 1854 г. Чернышевский, призывая ‘без ложного подобострастия смотреть на Шекспира’, отмечал, что на современном этапе литературного развития ‘может быть, уже не столь естественно отдавать Шекспиру бесконтрольную власть над нашими эстетическими убеждениями и кстати и некстати приводить в пример всего прекрасного его трагедии, находя в них вс прекрасным’ (Чернышевский, т. II, стр. 283). Позднее, в ‘Очерках гоголевского периода русской литературы’ (С, 1856, No 4) Чернышевский писал о Шекспире: ‘…что хотел он сделать специально для современной ему Англии? В каком отношении был он к вопросам ее тогдашней исторической жизни? Он как поэт не думал об этом: он служил искусству, а не родине, не патриотические стремления, а только художественно-психологические вопросы были двинуты вперед Макбетом и Лиром, Ромео и Отелло’ (Чернышевский, т. III, стр. 136—137). Подробнее об отношении демократической критики к Шекспиру см. в кн.: Шекспир и русская культура. Под ред. М. П. Алексеева. Изд. ‘Наука’, М.—Л., 1965, стр. 407—423.
Стр. 152. Нравственность (Щеглова). — Дмитрий Федорович Щеглов (псевдоним Охочекомонный, ум. 1902) — публицист, экономист, сотрудник ‘Библиотеки для чтения’, ‘Отечественных записок’, печатался также во ‘Времени’ и ‘Эпохе’, автор ‘Истории социальных систем’ в 2-х томах, представляющей собою критическое обозрение социальных учений, начиная с Платона и кончая Ог. Контом и Литтре. Как отметили Л. Р. Ланский и С. С. Борщевский, речь идет об отдельных рассуждениях Щеглова на темы нравственности и морали в статьях во ‘Времени’. Так, в статье ‘Экономические реформы Рима’ (Вр, 1861, No 6), говоря о нравственном превосходстве братьев Гракхов, Щеглов писал: ‘В этом же заключается и невыгода их положения, потому что народ больше верит тому и больше поддерживает того, кто выдает себя за нечто высшее, особенное, метафизическое или какое другое <...> Гракхам если чего недоставало, то именно этой недобросовестности и способности обманывать. Но за это, надеюсь, никто вслух их не осудит’ (стр. 115). Возможно также, по мнению тех же исследователей, речь идет о статье Щеглова ‘Семейство в рабочем классе во Франции’ (Вр, 1861, No II, стр. 287—324), в которой вопросы морали рассматриваются в тесной связи с условиями жизни и быта рабочих и работниц (ЛН, т. 83, стр. 159). Эта статья посвящена книге Жюля Симона ‘L’ouvri&egrave,re’. Приведя из нее многочисленные факты падения нравственности среди современного рабочего класса на Западе. Щеглов замечает: ‘Язвы, от которых страдает Запад, начинают действовать и у нас. <...> читая Ж. Симона, невольно вспоминаешь рассказы о быте наших фабричных’ (Вр, 1861, No 11, стр. 324).
Стр. 152. Ряд статей о судах. — В связп с начавшейся в 1861 г. подготовкой судебной реформы разгорелась полемика в печати, в частности между ‘Русским вестником’ и ‘Днем’, откликнулись на нее ‘Отечественные запискп’ и ряд газет. Возможно, что Достоевский, сохранявший постоянный интерес к судебным делам и положению суда в России, собирался выступить со своей статьей во ‘Времени’ (см. также: наст. изд., т. VII, стр. 387, т. XII, стр. 299, а также ниже, примеч. к стр. 180).
Стр. 152. Аномалии Европы и России. — Мысль эта нашла отражение уже во ‘Введении’ к ‘Ряду статей о русской литературе’ (см.: наст. изд., т. XVIII, стр. 41—61).
Стр. 152. Что значит Рим для папы. — Статья на эту тему написана не была. Об отношении Достоевского к католичеству см. ниже, стр. 380
Стр. 152. Нечто о современном общественном направлении. — См. развитие этой темы во ‘Введении’ к ‘Ряду статей о русской литературе’ (наст. изд., т. XVIII, стр. 61—70).
Стр. 152. Мысль о назначении России в Азии и в ее естественных пределах. — Эта мысль была развита Достоевским позднее (см. выше, стр. 188-189).
Стр. 152. Будущие критические статьи.— Замысел воплощен не был, но частично нашел отражение в ‘Ряде статей о русской литературе’ (см. об этом: наст. изд., т. XVIII, стр. 237).
Стр. 153. Эгоизм и так называемые направл<ения>. — См. об этом ниже, примеч. к стр. 181—182.
Стр. 153. Катков. — Об отношении Достоевского к Каткову и о полемике с ним см. выше, стр. 278—279, 296.
Стр. 153. Милюков. — Александр Павлович Милюков (1817—1897) — историк литературы, педагог, критик. Достоевский был знаком с ним с 1840-х годов. В 1860—1862 гг. Милюков выступал с критическими статьями в журнале ‘Светоч’, фактическим редактором которого он был. Позднее печатался в ‘Эпохе’. Отношение Достоевского к Милюкову не было ровным: от приятельского в 40-х годах и довольно теплого после возвращения из ссылки до отрицательного в конце 60-х—начале 70-х годов (см., например, в письмах к Э. Ф. Достоевской от 23/11 октября 1867 г., к Н. Н. Страхову от 1 сентября 1869 г. и 24 марта (5 апреля) 1870, см. также: ЛН, т. 86, стр. 398).
Стр. 153….ambition rentre… — Запись, по всей вероятности, связана с выпадами Каткова против Достоевского (см. об этом в статье ‘Ответ ‘Русскому вестнику» — наст. изд., т. XIX, стр. 119, 300).
Стр. 153….промахи... 50 р<ублей> ‘Светоча’... — ‘Светоч’ — ежемесячный журнал, издававшийся в Петербурге в 1860—1862 гг. под ред. Д. И. Калиновского. В этой записи заключен отклик на заметку ‘Новые правила приема в университеты’ (‘Светоч’, 1861, No 8), автор которой отнесся с одобрением к введению пятидесятирублевой оплаты слушанья лекций (согласно правилам 1861 г., были, в частности, отменены свидетельства о бедности, освобождавшие студентов и вольнослушателей ‘недостаточного состояния’ от уплаты 50 рублей). На заметку ‘Светоча’ откликнулся ‘Современник’, выразив возмущение по поводу нападок на студенчество (см.: И. А. Пиотровский. Студенты перед судом ‘Светоча’. С, 1861, No 9, стр. 29—36). Об отношении ‘Времени’ к университетскому вопросу см.: наст. изд., т. XIX, стр. 187—210, 337—343.
Стр. 153. Пирогов.— В этой записи отражено намерение Достоевского включиться в полемику, вызванную статьей Н. А. Добролюбова ‘Всероссийские иллюзии, разрушаемые розгами’ (С, 1860, No 1, стр. 157—182. Подробнее об этом см. ниже, стр. 355—358).
Стр. 153. …личности и портреты la Жемчужнищов. — Известно, что Достоевский лично знал А. М. Жемчужннкова (1821—1908) в пору ‘пятниц’ Петрашевского. Прямых свидетельств о том, как он в то время к нему относился, не сохранилось. Однако, судя по позднейшим записям, Жемчужников ее вызывал у него симпатий. Для Достоевского он был прежде всего аристократом, сыном сенатора, занимавшим крупный пост, а следовательно, чиновником. Вероятно, и после демонстративной отставки (в 1859 г.) Жемчужников мог раздражать Достоевского своим либеральным западничеством. Ср. с позднейшей записью в тетради 1876—1877 гг.: ‘…такие как вы, Жемчужниковы, европейцы, люди принципов, освобождали крестьян не из-за того, что им тяжело было, не думаю (о, не говорю про исключения), а оттого, что принцип крепостничества был осужден в Европе. Неужели не так? <...> Книжные вы люди, ослы, навьюченные книгами’.
Стр. 153. Чернышевск<ий> — недавняя полемика. Что есть истинности в ‘Современнике’. — Этими словами Достоевский обозначил тему статьи, о которой мы узнаем из его письма к Я. П. Полонскому от 31 июля 1861 г.: ‘Чернышевский начал ряд статей о современной журналистике, преимущественно отвечает своим неприятелям. Очень бойко и — главное — возбуждает говор в публике, а это важно. Поставил себя очень рельефно и оригинально’. И в этом же письме Достоевский намечает характер собственной статьи: ‘В этой оригинальности, разумеется, и недостатки его. Мы, может быть, скажем что-нибудь по поводу его полемики, и скажем с полным беспристрастием’ (см. ниже, стр. 350—355). Судя по следующим ниже заметкам, статья эта мыслилась в очень широком плане, касаясь литературно-критических и исторических работ Чернышевского, а также его эстетических воззрений. В словах ‘Что есть истинности в ‘Современнике», по всей вероятности, заключен отклик на продолжавшийся в журналистике спор о молодом поколении. После выступлений Чернышевского (его статей ‘Полемические красоты’, ‘Граф Кавур’) и Добролюбова (‘Литературные мелочи прошлого года’, ‘Что такое обломовщина’ и др.) в этот спор включился Салтыков-Щедрин (очерком ‘Наша общественная жизнь’). ‘Что же касается до нигилизма,— писал по этому поводу член Совета по делам книгопечатания О. А. Пржецлавецкий, — то ‘Современник’ отстаивает его <...> представляя его одним истинным деятелем прогрессивности’ (ЛН, т. 13—14, стр. 136).
Стр. 153. Но рассмотрим идею нашей литературы ~ туп, как гений. — По-видимому, Достоевский предполагал развить эти мысли в ‘Ряде статей о русской литературе’. Но он ограничился характеристикой Гоголя — ‘колоссального демона’ (см.: наст. изд., т. XVIII, стр. 59).
Стр. 153. Куда вы торопитесь? ~ Оно разъединено. — Здесь и ниже Достоевский продолжает наброски для полемики с Чернышевским. Комментируемые слова перекликаются с ‘Введением’ к ‘Ряду статей о русской литературе’ (см. наст. изд., т. XVIII, стр. 61—70).
Стр. 153. …(вопрос о женщине, вс в голове, а не в теле). — Запись полемична по отношению к нигилизму, которому противниками его приписывалось грубо чувственное отношение к женщине. Физиологический аспект чувств, в частности любви, не раз подчеркивался в ‘Русском слове’. Так. например, в статье А. Г-фова (Гиероглифова) ‘Любовь и нигилизм’ утверждалось, что любовь — ‘побуждение родотворного инстинкта’, что причина ее — стремление к продолжению ‘рода’, а цель — ‘в физическом сближении’. Автор писал о ‘любовных отправлениях живущего поколения’ и т. п. (РСл, 1863, No 1, стр. 32—33).
Стр. 153. Вы утверждаете, что общество созрело... — Эта мысль развита Достоевским во ‘Введении’ к ‘Ряду статей о русской литературе’ (см.: наст. изд., т. XVIII, стр. 61—70, ср. также: наст. изд., т. XII, стр. 283-284).
Стр. 153. ...а вопрос о Пирогове... — См. ниже, стр. 355—358. Чернышевский коснулся этого вопроса в ‘Полемических красотах. Коллекция вторая’. Он писал: ‘… г-н Пирогов старался связать вещи несовместные — розги с гуманностью: по-нашему, что-нибудь одно: или секи, или не секи…’ (Чернышевский, т. VII, стр. 755). Однако по сравнению с Добролюбовым (см. ниже, стр. 355) Чернышевский был склонен к более мягкой оценке личной вины Пирогова Он тут же замечал: ‘Г-н Пирогов не виноват в том, что был непоследователен: он в такое время воспитался’.
Стр. 153. Вы препинаетесь о Кавуре ~ журнал отпетый. — Достоевский имеет в виду полемику между русской либеральной печатью (в частности, ‘Русским вестником’) и ‘Современником’ о роли вождя итальянских либералов графа К.-Б. Кавура (1810—1861) в итальянском национально-освободительном движении. Полемика эта была вызвана появлением в ‘Современнике’ статей Чернышевского ‘Общий очерк хода событий в Южной и Средней Италии’ (1860, No 8) и ‘Граф Кавур’ (1861, No 6) и Добролюбова ‘Жизнь и смерть графа Камилло Бензо Кавура’ (1861, NoNo 6—8). Чернышевский дал Кавуру отрицательную характеристику, разоблачив его предательскую роль по отношению к итальянскому демократическому движению, которое возглавлял Гарибальди. Вражду между Гарибальди и Кавуром он охарактеризовал как ‘вражду двух партий, из которых одна полагает, что для создания итальянского единства и величия надобно действовать революционным путем, другая надеется держаться только с разрешения императора французов, только в пределах, допускаемых им’ (Чернышевский, т. VIII, стр. 294). Чернышевский и Добролюбов проводили в своих статьях параллель между тактикой Кавура и его политической ролью в истории Италии, с одной стороны, тактикой и предательской ролью русских либералов — с другой.
Стр. 153. ...напрасно г-н Антонович говорит о Гете, ~ справедливость. — Как отметили Л. Р. Ланский и С. С. Борщевский, Достоевский, вероятно, имеет в виду следующее высказывание М. А. Антоновича в статье ‘Асмодей нашего времени’ об ‘Отцах и детях’ И. С. Тургенева (С, 1862, No 3, отд. II, стр. 71): ‘Г-н Тургенев через какого-то из своих фаворитов спрашивает героя: ‘Вы отрицаете вс? не только искусство, поэзию… но и … страшно вымолвить…’ — ‘Вс’, — с невыразимым спокойствием отвечал герой’. ‘Конечно, ответ неудовлетворительный, но как знать, живой-то герой, может быть, ответил бы: ‘Нет, — и прибавил бы: — Мы отрицаем только ваше искусство, вашу поэзию, г-н Тургенев, ваше и, но не отрицаем и даже требуем другого искусства и поэзии, другого и, хоть такого и, какое представлял себе, например, Гете, такой же поэт, как и вы, однако отрицавший ваше и». H. H. Страхов в анонимной рецензии на роман Тургенева в No 4 ‘Времени’ иронически отозвался об Антоновиче, который ‘объявляет себя поклонником Гете и утверждает, что молодое поколение признает поэзию великого старца’ (стр. 61, см.: ЛН, т. 83, стр. 168).
Стр. 153. Ну, этого и Петр Лаврыч не разрешит, который вс знает.— Иронические слова Достоевского относятся к П. Л. Лаврову (1823—1900), философу-идеалисту, в то время — редактору ‘Энциклопедического словаря’, одному из позднейших идеологов народничества. Его ‘Очерки вопросов практической философии’ (1860) вызвали оживленную полемику, в которую оказались вовлечены, кроме Чернышевского, П. Д. Юркевич, М. А. Антонович и Д. И. Писарев. В том же 1860 г. Лавров выступал с публичными лекциями в зале петербургского Пассажа, а в 1861 г. опубликовал ‘Три беседы о современном значении философии’.
Стр. 153. Вы говорили, что Добролюбов — гений ~ за гения. — Достоевский откликается на слова Чернышевского из некролога ‘Н. А. Добролюбов’ (С, 1861, No 11): ‘Ему было только 25 лет. Но уже 4 года он стоял во главе русской литературы’. За этими словами следовал текст, не пропущенный цензурой: ‘О, как он любил тебя, народ! До тебя не доходило его слово, но когда ты будешь тем, чем хотел он тебя видеть, ты узнаешь, как много для тебя сделал этот гениальный юноша, лучший из сынов твоих’ (Чернышевский, т. VII, стр. 852). Достоевский мог слышать эти слова Чернышевского, так как они прозвучали на похоронах Добролюбова 20 ноября. Ср. также со словами Достоевского о Добролюбове из ‘Журнальных заметок. I. Ответ ‘Свистуну» (стр. 73—76).
Стр. 154. …Боклея — что можно. — Речь идет о книге английского историка Генри-Томаса Бокля (1821—1862) ‘History of civilization in England’ (‘История цивилизации в Англии’, 1857—1861 гг.), печатавшейся в 1861 г. в русском переводе в ‘Отечественных записках’. Отдельное издание ее (в русском переводе, т. 1) находилось в библиотеке Достоевского (Гроссман, Семинарий, стр. 37). О знакомстве Достоевского с ‘Историей’ Бокля см.: наст. изд., т. V, стр. 384.
Стр. 154. ‘Contradictions conomiques’ Прудона. — Речь идет об известном сочинении П.-Ж. Прудона ‘Syst&egrave,me des Contradictions conomiques ou la Philosophie de la Mis&egrave,re’ (‘Система экономических противоречий, или Философия нищеты’, 1846).
Стр. 154. ‘De la dmocratie en Amrique’ Токвиля. — О книге А.-Ш.-Г.-К. Токвиля ‘Демократия в Америке’ см.: наст. изд., т. XII, стр. 280—281.
Стр. 154. В статью ‘Гоголь и Островский’. — Такой статьи Достоевский не написал. Об отношении его к Островскому см. стр. 109, 327.
Стр. 154. Чернышевскому со часто говорили. — Набросок является откликом на статью ‘Полемические красоты. Коллекция вторая. — Красоты, собранные из ‘Отечественных записок» (С, 1858, No 12), в которой Чернышевский отвечал сотрудникам этого журнала, упрекавшим его в невежестве, самомнении, саморекламе.
Стр. 154. …Б-а, ба... — В статье ‘Критика философских предубеждений против общинного владения’ (С, 1858, No 12) Чернышевский писал: ‘… если вы не были учителем приходского училища, то, пробежав эту статью, можете чувствовать, как утомительна, тяжела обязанность этого бедного труженика. Согласитесь, редко приходилось нам испытывать такую страшную скуку, какая производится чтением нашей статьи, весь характер которой выражается такою формулою: бе-а ба, бе-а ба, ба-ба <...> Повторим еще ….’ (Чернышевский, т. V, стр. 390—391). В этой статье Чернышевский отталкивается от диалектической идеи Шеллинга и Гегеля: ‘По форме, высшая степень развития сходна с началом, от которого она отправляется’ (там же).
Стр. 154….тешится тем, что подзывает к себе пальцем ~ Канта, Гегеля… — Отвечая на нападки Н. В. Альбертини и С. С. Дудышкина, Чернышевский писал, обращаясь к ним: ‘Изволите ли вы знать, что называли невеждой — не то что меня, а, например, Гегеля? Известно ли вам, за что его называли невеждой? За то, что он имел известный образ мыслей, не нравившийся некоторым ученым. Как вы полагаете, невежда был Гегель или нет? <...> Известно ли вам, что называли невеждою Канта?’ (Чернышевский, т. VII, стр. 770).
Стр. 154. …Альбертини, Дудышкина ~ учить по складам. — Вероятно, Достоевский имел в виду следующие слова из названной выше статьи Чернышевского ‘Полемические красоты…’, обращенные к Альбертини: ‘Г-н Альбертини <...> сделает очень хорошо, если постарается жить исключительно в кругу людей благородного образа мыслей <...> Пусть он спрашивает у них мнения о том, что пишет’ (Чернышевский, т. VII, стр. 735). Или: ‘Напрасно вы компрометируете себя, г-н Альбертини. Не делайте этого вперед <...> Вы лучше читайте пока ‘Историю государства Российского’ Карамзина, похвальные слова Ломоносова, ‘Леонида’ г-на Р. Зотова, ‘Рославлева’ и ‘Юрия Милославского’ Загоскина …’ (там же, стр. 740—741). Обращаясь к Дудышкину, Чернышевский писал: ‘Углубитесь в самого себя, наблюдайте умственным оком ваш психический процесс…’ (там же, стр. 759).
Стр. 154. …напоминает Поприщина... — Поприщин — герой ‘Записок сумасшедшего’ Гоголя. О нем Достоевский упоминает также в ‘Петербургских сновидениях в стихах и прозе’ (см.: наст. изд., т. XIX, стр. 72).
Стр. 154. …даже Н. Ф. Павлов возвышается над г-ном Чернышевским и называет его азиатом. — Н. Ф. Павлов (1803—1864), редактор газеты ‘Наше время’, беллетрист и публицист, выступил против Чернышевского со статьей ‘Г-н Чернышевский и его время (исторический очерк’> (‘Наше время’, 1861, 22 августа, No 28), в которой, в частности, писал, что Чернышевский ‘в продолжение своей литературной деятельности касался всех отраслей человеческих знаний и хозяйничал в области наук истинно с каким-то азиятским самовластием, не только выводил произвольные заключения, но сочинял данные, факты, которые не существуют, о которых ученые и не слыхивали’. ‘Он вообще немилосерд, — продолжал Павлов. — Его мысль крута. Характер, приемы, сущность этой мысли носят на себе признаки не европейского, а азиятского происхождения’.
Стр. 154. …‘Р<усский> вестник’ читает ему мораль... — Как отметили Л. Р. Ланский и С. С. Борщевский, имеется в виду полемическая статья M. H. Каткова ‘Виды на entente cordiale <сердечное согласие (франц.)> с ‘Современником», в которой делалась попытка отчитать ‘почтенного редактора ‘Современника» в связи с появлением ‘второй коллекции ‘Полемических красот». Катков писал: ‘Г-н Чернышевский, прежде всего, произносит общий приговор об ‘Отечественных записках’. Он объясняет, что это журнал ничтожный, бесхарактерный, издаваемый неспособною рукой, сшивок нескольких журнальцев. Хорошо ли это? У него с ‘Отечественными записками’ были некоторые определенные вопросы для препирательства: зачем же он не ограничился этим? Зачем он пустился в общие отзывы о редакции этого журнала?’ (Рв, 1861, No 7, стр. 60—61, см.: ЛН, т. 83, стр. 162).
Стр. 154. …аргументы Н. Ф. Павлова очень крепки... — Павлов полемически доказывал, что в статьях Чернышевского проявляется ‘не отрицанье, а скорее безмыслие, не деятельность, а праздность ума’, что ему ‘мало было воплотить в себе общественные недостатки, обнажить глубокие язвы, он лично сам с своими особенностями не захотел остаться за кулисами, а вздумал стать на сцене в великолепную позу. Это-то, по нашему мнению, и повредило ему <...> Наше просвещение в лице г-на Чернышевского сдернуло с себя маску, сорвало покровы, обнажило свои сокровенные красоты и явилось на глаза людей, что называется, как мать родила: вс, что мы нахватали без разбора, чего не переварили, чего не поняли, во что нарядились, как в павлиньи перья, выложилось перед нами на стол, в громадном изобилии…’ (‘Наше время’, 1861, 28 августа, No 28).
Стр. 154. Всеобщими гражданами мы не сделаемся. Стертые пятиалтынные. — Эта мысль вошла в объявление журнала ‘Время’ на 1862 г. (см.: наст. изд., т. XIX, стр. 149, ср. выше, стр. 6).
Стр. 154. Если кто с вами согласен, что Кавур был человек довольно дюжинный, так это мы. — В февральском политическом обзоре ‘Современника’ за 1860 г. Чернышевский писал о Кавуре: ‘Он просто дипломат, которому хороши все средства, ведущие к обыкновенной цели дипломатов, к увеличению силы того государства, которым он управляет’ (Чернышевский, т. VIII, стр. 32). Подробнее об отношении Чернышевского к Кавуру см. выше, стр. 350. Достоевский печатно выразил свое отношение к Кавуру лишь косвенно. В статье ‘Ответ ‘Русскому вестнику» он следующим образом раскрыл смысл употребленного им термина ‘кавурство’: ‘…мелкое самоупоение <...> кичливость, юпитерское величие, детская раздражительность’ (см.: наст. изд., т. XIX, стр. 121).
Стр. 155. (NB. Французы бы не пошли против Гарибальди.) — Отклик на суждения Чернышевского в октябрьском политическом обзоре ‘Современника’ за 1860 г. (Чернышевский, т. VIII, стр. 319).
Стр. 155. Плоды не едят на картине. — Достоевский отзывается полемически на одно из центральных положений диссертации Чернышевского ‘Эстетические отношения искусства к действительности’ (1855). ‘Действительность не только живее, но и совершеннее фантазии. Образы фантазии — только бледная и почти всегда неудачная переделка действительности’ (Чернышевский, т. II, стр. 91). Ср. ироническое переложение той же фразы Чернышевского — замечание о ‘яблоке натуральном’ в ‘Отрывке из романа ‘Щедродаров» — и возвращение к ней далее (см. стр. 108, 367).
Стр. 155. …вы столько писали о политической экономии… — В статье ‘Полемические красоты. Коллекция первая…’ Чернышевский писал: ‘До прошлого года я писал политико-экономические статьи об отдельных вопросах <...> это были вопросы, которые мне казались особенно плохо излагаемыми у писателей господствующей экономической школы <...> В начале прошлого года показалось мне полезно дать русской публике систематический трактат об экономической пауке во всем ее объеме’ (Чернышевский, т. VII, стр. 717—718).
Стр. 155. …вам позволено похвастаться... — Вероятно, Достоевскому не понравился тон следующего высказывания Чернышевского (в статье ‘Полемические красоты. Коллекция вторая’): ‘…вам угодно знать, ученый ли я человек? Извольте. Давно уж не занимаюсь я специально ничем, кроме политической экономии. Прежде занимался я кое-какими другими предметами довольно усердно <...> Или вам вс не то хочется узнать, а то, как обширны мои знания? На это могу отвечать вам только одно: несравненно обширнее ваших. Да это вы и сами знаете’ (Чернышевский, т. VII, стр. 765).
Стр. 155….вы защищаетесь против тех, которые вам говорят, что вы ничего не знаете… — В коллекции второй ‘Полемических красот’ Чернышевский отвечал на подобные обвинения П. Д. Юркевича в ‘Русском вестнике’ и С. С. Дудышкина в ‘Отечественных записках’ (Чернышевский, т. VII, стр. 762). Достоевский отозвался на эти выпады в статье ‘По поводу элегической заметки ‘Русского вестника». Он восклицал: ‘Но если он (Чернышевский, — ред.) так ничтожен и смешон, для чего же шесть статей в таком серьезном и ученом журнале, да еще разом, в одной книжке? То же и в Москве…’ (см.: наст. изд., т. XIX, стр. 177).
Стр. 155. Начало: ~ и развернулись. — Возможно, что Достоевский в форме обращения (после слова: Начало — было начато: М<илостивыйЮ г<осударь>) собирался ответить Чернышевскому на его в общем-то доброжелательную рецензию »Время’, журнал политический и, литературный, No 1′ (С, 1861, No 1 — см.: Чернышевский, т. VII, стр. 949—956).
Стр. 155. …вы желчевик… — Достоевский пользуется сложившейся еще в пятидесятые годы в кругу И. С. Тургенева, Д. В. Григоровича, А. В. Дружинина неприязненной характеристикой Чернышевского как человека, страдающего ‘расстройством печени’ или ‘разлитием желчи’ (см. письмо Тургенева к Дружинину от 11 ноября 1856 г.— Тургенев, Письма, т. III, стр. 28—30, Толстой, т. 60, стр. 75). В 1860 г. назвал Чернышевского ‘желчевиком’ Герцен (в статье ‘Лишние люди и желчевики’). Желчевики, по его определению, ‘слишком угрюмы, слишком действуют на нервы <...> Первое, что нас поразило в них, это легкость, с которой они отчаивались во всем, злая радость их отрицания и страшная беспощадность’ (Герцен, т. XIV, стр. 317—327).
Стр. 155. Чернышевский говорит, что он семинарист. — В VI разделе статьи ‘Полемические красоты. Коллекция первая’, откликаясь на статью Юркевича ‘Из науки о человеческом духе’, написанную в опровержение статьи об ‘антропологическом принципе’ и помещенную в трудах Киевской духовной академии, Чернышевский писал: ‘Это опровержение помещено в журнале, издаваемом Киевскою духовною академиею, а сам г-н Юркевич — профессор этой академии. Я сам — семинарист’ (С, 1861, No 6, стр. 464—469, то же см.: Чернышевский, т. VII, стр. 725).
Стр. 155—156. Чернышевскому, ~ (Падение Запад<ной> Римск<ой империи>). — Имеется в виду статья Чернышевского ‘О причинах падения Рима. (Подражание Монтескье’>, полемическая по отношению к теории общинного социализма А. И. Герцена (С, 1861, No 5). Поводом для ее написания послужило одно из программных произведений Герцена — статья ‘Русский народ и социализм’, написанная в 1851 г. и опубликованная в русском переводе в Лондоне в 1858 г. Чернышевский выступил против утверждения Герцена о неспособности Западной Европы развиваться по пути к социализму и против того, что русский ‘сельский коммунизм’ (так Герцен называет общину) содержит все необходимые предпосылки для непосредственного движения по направлению к социализму (подробнее см.: Герцен, т. VII, стр. 307-339, 437-438).
Стр. 156. Пародия крестовых походов, ~ Мы, впрочем, написали пародию. — Достоевский собирался, по-видимому, пародировать тон упомянутой выше статьи Чернышевского ‘О причинах падения Рима…’.
Стр. 156. Вот г-н Писарев пошел дальше, ~ что он пишет. — Признавая ‘талантливость’ Д. И. Писарева, говоря о своем ‘уважении’ к нему, Достоевский отмечал, что не принимает его ‘эксцентричности’ (см. выше, стр. 228). Как отметил А. С. Долинин, ‘в борьбе с идеями 60-х годов по вопросам искусства и морали’ Достоевский ‘имел перед собою, по-видимому, образ Писарева как самого откровенного и последовательного выразителя этих идей, неустрашимо идущего до конца в отрицании тех эстетических и нравственных ценностей, поход против которых начал ‘Современник’ во главе с Чернышевским’ (Д, Письма, т. II, стр. 472). В данном случае скорее всего имеется в виду статья Д. И. Писарева ‘Схоластика XIX века’ (РСл, 1861, No 5) с ее центральной формулой: ‘... вот ultimatum нашего лагеря: что можно разбить, то и нужно разбивать, что выдержит удар, то годится, что разлетится вдребезги, то хлам, во всяком случае, бей направо и налево, от этого вреда не будет и не может быть’ (Писарев, т. I, стр. 135). Именно после этой статьи цензор А. В. Никитенко заявил в официальном докладе, что ‘Русское слово’ ‘разрушает все авторитеты власти, нравственности, верований, науки…’ (РА, 1895, No 2, стр. 225-228).
Стр. 156. Невежество Чернышевского. — Чернышевский сам дал такую отповедь в ответ на упреки в невежестве, исходившие от публицистов ‘Русского вестника’ и ‘Отечественных записок’: ‘Неужели я вам должен объяснять разницу между начитанностью и специализмом, между специальным ученым, который двигает вперед одну науку или одну отрасль пауки, и между журналистом, которому довольно быть образованным человеком, который только популяризирует выводы, сделанные учеными, только осмеивает грубые предрассудки и отсталость?’ (Чернышевский, т. VII, стр. 764—765). См. также выше, примеч. к стр. 155.
Стр. 156. Семинаризм.— См. выше, примеч. к стр. 155.
Стр. 156. Как вы поступили с Пироговым? — См. ниже примеч. к стр. 158—166.
Стр. 156. С Кавуром? — См. выше, примеч. к стр. 153.
Стр. 156….Искусство, а Марко Вовчок и Бов? — Об отношении Достоевского к статье Добролюбова ‘Черты для характеристики русского простонародья (по поводу рассказов Марка Вовчка’> см.: наст. изд., т. XVIII, стр. 276—279. Чернышевский в отношении творчества Марко-Вовчок был единодушен с Добролюбовым. Сразу же после выхода статьи он писал критику: ‘Ваша статья о М. Вовчке, вероятно, понравится молодежи вроде ‘Темного царства’…’ (Чернышевский, т. XIV, стр. 409). Что касается до художественности произведений Марко-Вовчок, то Чернышевский пошел дальше Добролюбова, ограничившегося по преимуществу рассмотрением прогрессивной, демократической направленности ее творчества. Он писал: ‘… это талант сильный, смелый. По смерти Помяловского он опять остался первым, как был до него’ (Чернышевский, т. XII, стр. 683). Настаивая на необходимости издания собрания сочинений украинской писательницы, он говорил: ‘Я высоко ценю ее талант, по-моему, она была талантливейшим из всех наших беллетристов эпохи послегоголевской. Может ли окупиться полное собрание ее сочинений?.. Я сделал бы для того, что могу: например, написал бы предисловие, которое было бы обзором движения идей в беллетристике того времени (1860—1875 годов)’ (Чернышевский, т. XV, стр. 831).
Стр. 156—157. Шутовство и Балакирев ~ покамест не облили водой.— Эти наброски, вероятно, предназначались для полемического выступления против Чернышевского и вобрали в себя некоторые из предыдущих записей. Замысел остался неосуществленным. Достоевский и раньше упрекал Чернышевского в ‘шутовском’ тоне, причем словечко ‘шутовство’ он, по-видимому, взял у самого Чернышевского, писавшего в коллекции первой ‘Полемических красот’: ‘Думал я подписывать эти статьи каким-нибудь задорно-шуточным псевдонимом, но, судя по-нынешнему, не одно шутовство в них будет…’ (Чернышевский, т. VII, стр. 713). Балакирев Иван Александрович (1699—1763) — любимый слуга Петра I, впоследствии шут при дворе Анны Иоанновны. Славился остроумием и смелостью (подробнее о нем см.: наст. изд., т. I, стр. 496).
Стр. 156. …(вот даже г-н Павлов)... — См. выше, стр. 351—352.
Стр. 157. …разбиваете китаизм литературных отношений… — Термины ‘китаизм’, ‘китайский уклад’ нередко употреблялись в русской публицистике XIX в., вслед за Белинским, в качестве синонима косности, застоя, деспотизма (ср.: наст. изд., т. V, стр. 70, 369).
Стр. 157. Павлов прав, говоря про ваше самолюбие. — В статье ‘Г-н Чернышевский и его время’ (см. также выше, стр. 351) Павлов писал: ‘Статья г-на Чернышевского (‘Полемические красоты’, — ред.) написана чрезвычайно бойко, изворотливо, в иных местах язвительно и забавно, лучше, чем какая-либо из других его статей. Видно, что достоинства собственной персоны, что желание побеседовать о них и доказать то, что он доказывает, составляет для него более живой интерес, чем вс то, что он проповедывал до сих пор и над чем трудился неусыпно. Так вот она, сущность-то дела, так вот на что сводятся заботы о благоденствии родины и всего человечества…’
Стр. 157. Красота и естественная потребность красоты. — Этот тезис развит в статье ‘Г-н —бов и вопрос об искусстве’ (см.: наст. изд., г. XVIII, стр. 94).
Стр. 157. Человек с двумя ушами ~ Резать носы. — Ср. выше, стр. 205.
Стр. 158. Пирогов. Как вы ни оправдывайтесь ~ это уже не Чернышевского). — Эти наброски относятся к замыслу статьи, направленной против Добролюбова и вызванной появлением в ‘Современнике’ (1861, No 8) его статьи ‘От дождя да в воду’.
Стр. 158. Тон не такой должен быть с Пироговым. — В оправдание своего тона в полемике с Пироговым Добролюбов писал: ‘Часто случалось мне слышать упреки, что я обращаюсь к почтенным лицам в небрежном и насмешливом тоне: тон статейки о г-не Пирогове не может подвергнуться даже этому упреку. В серьезности и горячности тона именно и высказалось то глубокое уважение, которое я питал к г-ну Пирогову, и то огорчение, которое почувствовал я при виде жалкого факта, допущенного и освященного его авторитетом’ (Добролюбову т. VII, стр. 136).
Стр. 158. Чернышевскому. А ведь перед г<осподином>-то Буслаевым вы были неправы. — Достоевский имеет в виду выступление Чернышевского (вслед за А. Н. Пыпиным) против Ф. И. Буслаева (1818—1897) в статье ‘Полемические красоты. Коллекция вторая’ по поводу сравнительной оценки изображений Страшного суда в русской традиции и у Микеланджело. К 1860 г. наметилось резкое расхождение Буслаева с критиками ‘Современника’ как по вопросам исторического развития фольклора, так и в оценке эстетической стороны древнерусского народного искусства. Буслаев к этому времени обладал известностью крупнейшего ученого, он был одним из создателей фольклористики как особой науки, автором ряда основополагающих работ по языкознанию, народной словесности, древнерусскому искусству и литературе (подробнее о нем см: М. К. Азадовский. История русской фольклористики, т. П. Учпедгиз, М., 1963, стр. 53—70). Поэтому Достоевский возражал против уничижительного тона выступления Чернышевского, как и против свойственного ему как просветителю прямолинейного понимания прогресса (см.: Чернышевский, т. VII, стр. 740—751).
Стр. 158. Вопрос о Пирогове… — Далее следуют наброски для предполагавшейся статьи (еще одно название ее: ‘Опыт окончательного решения по вопросу о Пирогове’), которые вписывались в тетрадь тотчас же после появления статьи Добролюбова ‘От дождя да в воду’ (С, 1861, No 8. См. выше, примеч. к стр. 153). Достоевский, признавая в принципе справедливость упреков Пирогову, возмущался ‘злостью’, ‘тоном’ статьи (‘не в свисте должна была состоять она’, ‘кулаками не лечут’). Судя по столь подробным наметкам, статья должна была войти в один из ближайших номеров ‘Времени’. Но 17 ноября 1861 г. Добролюбов умер, и намерение Достоевского осталось невыполненным. Нельзя считать случайным помещение в 4-м номере ‘Времени’ за 1862 г. рецензии на литературные и педагогические статьи Пирогова. Как отметили Г. М. Фридлендер и В. С. Нечаева, ‘это совсем не разбор и не оценка указанных книг, а именно определение своей позиции в связи с дискуссией вокруг статей Пирогова’ (Нечаева, ‘Время’, стр. 141). Вероятно, Достоевский был согласен с мнением рецензента, писавшего: ‘Но, признавая г-на Пирогова за одного из лучших наших общественных деятелей, мы во имя той же правды и добра <...> не признаем его вполне безукоризненным деятелем. Что его убеждения вполне благородны и честны, об этом мы упоминали уже несколько раз, но что он остался совершенно верен им на практике, этого мы не скажем, может быть именно из уважения к г-ну Пирогову. Читатели, вероятно, уже догадались, о чем мы хотим говорить. Им, конечно, не безызвестна история розог, подавшая повод к ‘Всероссийским иллюзиям, разрушаемым розгами’. Статья эта бесспорно желчна, горяча, но была ли она в сущности несправедлива — это вопрос’ (Вр, 1862, No 4, отд. II, стр. 16. Подробнее см.: ЛН, т. 83, стр. 102—103).
Стр. 158. Первоначально было ‘Великорусские иллюзии — розгами’.— Неточное название статьи Добролюбова ‘Всероссийские иллюзии, разрушаемые розгами’, помещенной в ‘Современнике’ (1860, No 1, отд. III, стр. 157—182) за подписью ‘Н. —бов’. Поводом для написания статьи послужило издание ‘Правил о поступках и наказаниях учеников гимназий Киевского учебного округа’ Н. И. Пироговым (‘Журнал для воспитания’, 1859, No 11). Гнев революционного демократа Добролюбова вызвала непоследовательность Пирогова, который в ‘Правилах’ допускал, хотя и с ограничениями, сечение детей в гимназиях (подробнее см.: Добролюбов, т. VI, стр. 472—476).
Стр. 158. Г-н Бов горько жалуется ~ грязью. — Достоевский имеет в виду слова Добролюбова в статье ‘От дождя да в воду’: ‘Очищая прощальную дорогу знаменитому хирургу и педагогу, нашли, что минута триумфального удаления его будет очень удобна для того, чтобы бросить несколько комков грязи в темного журналиста, осмелившегося когда-то жестко отозваться об одном из распоряжений г-на Пирогова’ (Добролюбов, т. VII, стр. 133).
Стр. 158….скакать перед ним, точно как бы перед Аскоченским, и тем сами себя уронили. — В. И. Аскоченский (1813—1879) — реакционный публицист, редактор-издатель журнала ‘Домашняя беседа’. Ср. с памфлетным изображением Аскоченского в статье ‘Щекотливый вопрос’ (см. выше, стр. 46).
Стр. 160. Да ведь это история ваша с Кавуром… — Статья Добролюбова ‘Жизнь и смерть графа Камилло Бензо Кавура’ (С, 1861, No 6), написанная им с целью показать, ‘что такое был и чем всегда оставался либерализм’, вызвала резкий отпор со страниц большинства тогдашних русских либеральных изданий. ‘Ярость на нас за Кавура повсюду неописанная’, — писал Добролюбову Чернышевский в письме от 1 июля 1861 г. (Чернышевский, т. XIV, стр. 434). Включилось в общий хор и ‘Время’ (1861, No 6, отд. III, стр. 45—46).
Стр. 161. Возраж<ения> Вову ‘От<ечественных> записок’ слабы. — Достоевский имеет в виду помещенную в ‘Отечественных записках’ (1861, No 6, стр. 137—142) корреспонденцию Е. Суд<овщикова> ‘Пирогов и ‘Современник’. Письмо из Киева’ и заметку от редакции (‘Пирогов и ‘Современник»), предпосланную письму. Добролюбов отвечал Судовщикову в статье ‘От дождя да в воду’ (Добролюбов, т. VII, стр. 135—160). Стр. 161. Драгомано в... — Студент Киевского университета (впоследствии собиратель и исследователь украинского фольклора, профессор и либеральный общественный деятель) М. П. Драгоманов (1841—1895) выступил против Добролюбова со статьей ‘По поводу заметки о Н. И. Пирогове в No 4 ‘Отечественных записок’ в 1861 г. ‘Обед в Киеве» (‘Русская речь’, 1861, 6 июля, No 54). Добролюбов отвечал ему в статье ‘От дождя да в воду’.
Стр. 161. ‘мои стихи... — Имеется в виду сашрическое стихотворение Добролюбова ‘Грустная дума гимназиста лютерапского исповедания и не Киевского округа’ (С, 1860, No 3, ‘Свисток’, стр. 27—28), которое он сам упоминает в статье ‘От дождя да в воду’. В стихотворении есть строки:
Я б хотел, чтоб высекли меня!..
<..............>
Но не тем сечением обычным,
Как секут повсюду дураков,
А другим, какое счел приличным
Николай Иваныч Пирогов
(Добролюбов, т. 7, стр. 420).
Стр. 162. Замечание о наказании за лихоимство и воровство — зачем (по Вову) одно менее, другое более. — Добролюбов, упрекая Н. И. Пирогова за непоследовательность в ‘Правилах’, в первой статье восклицал: ‘... что же такое лихоимство, как не самый гнусный вид воровства? И не должно ли его наказывать строже уже и потому, что в жизни всякого гимназиста, когда он будет служить, представится гораздо более поводов к лихоимству, нежели к простому воровству…’ (Добролюбов, т. VI, стр. 25). В статье ‘От дождя да в воду’ он вернулся к тому же вопросу, ‘Если уж в самом комитете большинство отличалось такою мудростью, что, например, за лихоимство постановило наказание меньше, чем за простое воровство <...> то каких подчас премудрых соображений можно ожидать от иных педагогических советов!’ (Добролюбов, т. VII, стр. 149).
Стр. 162. …рассуждение увольнением. — Достоевский имеет в виду следующие слова статьи Добролюбова ‘От дождя да в воду’: ‘… отчего бы прямо не заменить розги увольнением? Жестоко, скажете? — Нет, не так жестоко, как кажется. Ведь вы только раз допускаете розги, а потом увольняете…’ (Добролюбов, т. VII, стр. 150).
Стр. 162. Тоже смешно увольнять и после дерзости ~ За что же увольнять? — Достоевский полемизирует со следующим рассуждением Добролюбова: ‘Относительно дерзости тоже надо сказать: или это вспышка дитяти, и тогда не бесчеловечно ли пороть за нее, как бы становиться самому ребенком и вымещать свою обиду? Или же дерзость, или всякое другое оскорбление, имеет серьезный вид, происходя либо от испорченного нрава ученика, либо от его антагонизма с начальником. В этих случаях увольнение — самое лучшее, потому что если после розги ученик и сделается тише в отношении к нелюбимому наставнику, так ведь тайная-то ненависть загорится еще сильнее’ (Добролюбов, т. VII, стр. 150—151).
Стр. 162. Смешная уступка Вова розге: обнаружил ребенок полное раскаяние, др еще его сечь. — В своем ответе Пирогову Добролюбов иронизировал: ‘Но говорят, сами родители часто просят, чтобы их детей секли… Ну, вот для этих случаев и сохраните вашу розгу, если уж вам так жалко с нею расстаться. Можете даже положить, что если еще остается хоть какая-нибудь надежда на возможность исправления мальчика, если он обнаружил полное раскаяние при получении увольнения и родители его упрашивают лучше высечь, но оставить в гимназии, — то можно, уступая их просьбе, делать опыт’ (Добролюбов, т. VII, стр. 151).
Стр. 163. ...отцы возымеют же, наконец, амбицию. — Предполагая, что процитированные его слова могут вызвать возражения: ‘Да так, наверное, придется больше сечь, чем теперь, при ‘Правилах’!’, Добролюбов выражал надежду, что ‘количество случаев сеченья будет быстро уменьшаться, потому что отцы возымеют же, наконец, амбицию…’ (Добролюбов, т. VII, стр. 151).
Стр. 164. … la pudeur... — Возможна связь этого выражения с названием статьи Герцена в ‘Колоколе’: ‘Appel la pudeur’ (издателям русских газет) (‘Колокол’, л. 30—31, 15 декабря 1858 г., Герцен, т. XIII, стр. 409—415, см.: ЛН, т. 83, стр. 165).
Стр. 164. Заключение Бова, зачем, дескать, Пирогов не направил всех сил на решительное и коренное изменен<ие> и т. д. — В конце статьи ‘От дождя да в воду’ Добролюбов, подчеркивая, что его ‘занимают не личные достоинства г-на Пирогова, а самое дело’, писал: ‘А дело могло бы пойти успешно только тогда, когда бы — Пирогов ли или кто другой — направил все свои усилия на решительное и коренное изменение того положения, которое оказалось препятствием для г-на Пирогова на пути более широких реформ’ (Добролюбов, т. VII, стр. 159—160).
Стр. 166. Зачем вы, например, уменьшаете такой факт, как прощальный обед ~ говоря об них таким тоном. — 18 марта 1861 г. Н. И. Пирогов был уволен ‘по высочайшему повелению’ с поста попечителя Киевского округа. Последней каплей, переполнившей чашу ‘монаршего’ терпения, была деятельность хирурга по созданию воскресных школ (подробнее см. в кн.: В. Порудоминский. Пирогов. Изд. ‘Молодая гвардия’, М., 1965, стр. 263—266). Торжественный обед в его честь, состоявшийся в Киеве 4 апреля 1861 г., вызвал отклики не только в столичной периодической печати, но и в ‘Колоколе’ (л. 100, 1 июня 1861 г.). Герцен писал: ‘Проводы Н. И. Пирогова были великолепны. Это уж не чиновный юбилей Княжевича и не юбилей Вяземской риторики. Нет — это было совершение великого долга, долга опасного, и потому хвала тому доблестному мужу, который вызвал такие чувства, и хвала тем благородным товарищам его, которые их не утаили!
Отставка Н. И. Пирогова — одно из мерзейших дел России дураков, против Руси развивающейся. Видеть девичью какой-нибудь Васильчиковой, лепечущую бессмысленные доносы с помощью инспектора Рейнгардта, видеть всепростоту государя, пишущего какой-то бред на маршах, вслед за тем падение человека, которым Россия гордится, — и не покраснеть до ушей, от стыда, — невозможно’ (Герцен, т. XV, стр. 103).
Добролюбов, вскользь коснувшись отставки Пирогова, писал иное: ‘На торжественных проводах можно говорить что угодно, особенно если это приятно г-ну Пирогову: отчего же не воздать честь человеку? Но честь честью, а дело делом’ (Добролюбов, т. VII, стр. 159—160).
Стр. 167. …неужели молодежи нравится такое лаяние? — Словечко ‘лаяние’ здесь употреблено не случайно. Ср. с тем, о чем иронически писал Добролюбов: ‘Притом же ‘Современник’ вообще известен тем, что находит ехидное наслаждение в попирании всяких заслуг, в опозорении всего священного и возвышенного, в ‘облаянии’ всякой благородной личности!’ (Добролюбов, т. VII, стр. 135).
Стр. 167. Говорят, г-ну Чернышевскому ~ ваши увлечения и т. д.’ — Достоевский имеет в виду внешне подчеркнуто вежливую форму обращения Чернышевского в статье ‘Полемические красоты. Коллекция вторая…’ к С. С. Громеке (1823—1877), который вел в это время в ‘Отечественных записках’ отдел ‘Современная хроника в России’ (см.: Чернышевский, т. VII, стр. 753, 755).
Стр. 168….если припомним некоторые ‘Соврем<енные> хроники’ или ‘Современные летописи’ по поводу недавних событий в ‘Отеч<ественных> записках’. — Ср. с замечаниями об ‘Отечественных записках’ в ‘Петербургских сновидениях в стихах и в прозе’ (см.: наст. изд., т. XIX, стр. 81—83. Ср. также: Чернышевский, т. VII, стр. 734—739).
Стр. 168. Непременно разборы ~ Гончаров… — В записях отражено намерение Достоевского отозваться на перечисленные темы в очередных номерах ‘Времени’.
Стр. 168. ‘Читальник’… — Проект книги для народного чтения поэта Н. Ф. Щербины, опубликованный в ‘Отечественных записках’ (1861, No 2). Статья о нем Достоевского, названная ‘Книжность и грамотность’, была включена в цикл ‘Ряд статей о русской литературе’ (Вр, 1861, No 8—9). Подробнее о ней см.: наст. изд., т. XIX, стр. 230—241).
Стр. 168. По поводу одной рецензии... — В статье ‘Г-н —бов и вопрос ~ искусстве’ Достоевский подробно остановился на разборе Добролюбовым рассказов Марко-Вовчок (см.: наст. изд., т. XVIII, стр. 80—92).
Стр. 168. Авторитеты (и Чернышевский)… — По всей вероятности, заметка связана с разработкой объявления о подписке на журнал ‘Время’ на 1861 г., где говорилось о независимости нового органа ‘от литературных авторитетов’ (см.: наст. изд., т. XVIII, стр. 35—39). О полемике с Чернышевским см. примеч. к стр. 153—155.
Стр. 168. Кузьма Прутков… — Возможно, что Кузьма Прутков упомянут здесь в связи с рассуждением о ‘партиях’ в русской литературе, изложенным в статье ‘Г-н —бов и вопрос об искусстве’ (см.: наст. изд., т. XVIII, стр. 72—73).
Стр. 168. Поэтики Всеволод Крестовский ~ и проч. — Такая статья написана не была. В. В. Крестовский (1840—1895) — впоследствии популярный беллетрист, автор нашумевших ‘Петербургских трущоб’ (1864— 1866), а затем ряда антинигилистических романов, в конце 50-х—начале 60-х годов выступал как поэт, в стихах которого зачастую гражданские мотивы сочетались с эротикой, с 1861 г. — сотрудник ‘Времени’ (ср. также: наст. изд., т. V, стр. 47, 362). Уничижительное наименование ‘поэтики’ свидетельствует о невысокой оценке Крестовского, хотя именно в это время, т. е. в 1860—1861 гг. братья Достоевские были постоянными посетителями ‘вторников’ А. П. Милюкова вместе с Крестовским, А. Н. Майковым, Д. Д. Минаевым, Н. С. Курочкиным (см.: Биография, стр. 182). О характере отношения Достоевского к перечисленным лицам можно судить по его отзыву из письма Я. П. Полонскому от 31 июля 1861 г. Рассказывая об отношении современников к роману Полонского ‘Свежее предание’ (Вр, 1861, No 1), Достоевский писал: ‘Партия Минаевых, Курочкиных, воображающих, что они составляют партию, ругается. Н. Курочкин (брат Василия) получил редакторство ‘Иллюстрации’ — то-то прибыло! <...>Но гадости всех этих мерзляков, разумеется, не имеют ни смысла, ни влияния’. Ко времени, к которому относится замысел Достоевского, Минаев еще начинал свой творческий путь (сборником ‘Перепевы. Стихотворения Обличительного поэта’. СПб., 1860), и его пародии вызывали критику Добролюбова (см. его рецензию: Добролюбов, т. VI, стр. 211—260). Неудачной оказалась попытка привлечь Минаева во ‘Время’: написанный им для первого номера фельетон не удовлетворил Достоевского, и он заменил его ‘Петербургскими сновидениями в стихах и прозе’ (см.: наст. изд., т. XIX), сохранив лишь стихотворные вставки поэта: единственный материал Минаева во ‘Времени’ — фельетон по поводу русских переводчиков Гейне, помещенный без подписи в первом номере журнала.
Стр. 168. Кохановская... — Надежда Степановна Соханская (псевд. Кохановская, 1825—1884) — писательница, к этому времени автор повестей ‘Кирилла Петров и Настасья Дмитрова’, ‘После обеда в гостях’, ‘Гайка’, отличавшихся идеализацией патриархальной жизни и горячо поддержанных славянофилами (см.: например, восторженную статью о ней Н. П. Гилярова-Платонова в ‘Русской беседе’, 1859, кн. III). Запись связана с намерением пригласить Кохановскую участвовать во ‘Времени’. С этой целью обращался к ней по поручению М. М. Достоевского Г. П. Данилевский (в ноябре 1861 г., подробнее см.: ЛН, т. 83, стр. 188). Из письма к А. Н. Майкову из Милана от 26 октября (7 ноября) 1868 г. становится известным, что внимание Достоевского к писательнице было привлечено ее повестью ‘Гайка’, напечатанной в ‘Русском слове’ (1860, кн. 4). Ср. об отношении Достоевского к Соханской в примечаниях А. С. Долинина: Д, Письма, т. II, стр. 432).
Стр. 168. Гончаров… — Возможно, что эта запись связана с появлением отрывков из нового романа И. А. Гончарова (‘Обрыв’). В конце февраля 1860 г. вышел из печати No 2 ‘Современника’ с отрывком »Софья Николаевна Беловодова’ из романа ‘Эпизоды из жизни Райского», а в январе и феврале 1861 г. в No 1 и No 2 ‘Отечественных записок’ были напечатаны отрывки »Бабушка’ из романа ‘Эпизоды из жизни Райского’ (‘Обрыв’) и ‘Портрет’.
Стр. 168. Современнику ~ (о Кавуре)... — Об отношении критиков ‘Современника’ (Чернышевского и Добролюбова) к Кавуру см. выше, стр. 350.
Стр. 168. …прикинуться Диогенами... — Т. е. простаками. Сравнение с Диогеном (применительно не к ‘Современнику’, а к ‘Свистку’) было употреблено Достоевским в ‘Ответе ‘Русскому вестнику» (см.: наст. изд., т. XIX, стр. 122).
Стр. 168. ‘Русская речь’, No 64, 10 августа. — По-видимому, Достоевский собирался ответить на критические замечания по поводу статьи ‘Книжность и грамотность’, появившиеся во ‘Внутреннем обозрении’ ‘Русской речи’ (1861, No 64, 10 августа). Подробнее об этом см.: наст. изд., т. XIX, стр. 240.
Стр. 168. Наши критики до сих пор силятся не понимать Пушкина.— Об этом см..: наст. изд., т. XIX, стр. 9—18.

(Стр. 170)

Печатается по рукописи, хранящейся в ГБЛ, ф. 93, 1.2.7, отдельные листы: ИРЛИ, ф. 93, он. 2, No 81, лл. 182—184, см.: Описание, стр. 134, 313-314.
Впервые частично опубликовано: Л. Гроссман. Путь Достоевского. Л., 1924, стр. 130—131, ‘Былое’, 1907, август, стр. 124, полностью (с пропуском отдельных листов, хранящихся в ИРЛИ) — ЛН, т. 83, стр. 171—188.
В собрание сочинений включается впервые.
Книжка заполнялась в 1863—1864 гг. На начальную дату указывают содержащиеся здесь размышления о польских событиях, отклики на появившуюся в ‘Медицинском вестнике’ (1863, No 47—48) статью И. М. Сеченова ‘Рефлексы головного мозга’ и на статью М. П. Погодина ‘Петр Первый и национальное, органическое развитие’ (PB, 1863, No 7), а также замысел политической статьи, вызванный, по-видимому, изобретением нового вида пороха, и другие материалы. Есть в книжке и датированная помета: ’25 ноября 63 г. выезд из Москвы’. Большинство других материалов относится к 1864 г. Записи, кроме первой страницы, заносились в книжку разновременно, причем заполнялась она в обратном направлении, чернилами и карандашом. Однако разновременные записи невозможно при воспроизведении книжки разъединить и расположить в вероятной хронологической последовательности: часто занесенные в книжку одновременно (или почти одновременно), заметки принимали окончательный вид позднее, уже в другое время.
В начале 1863 и в 1864 г. продолжалась критико-публицистическая деятельность Достоевского во ‘Времени’ и ‘Эпохе’. В данной книжке, как и в предыдущей, значительное место занимают планы и наброски критических статей, материалы для полемики с ‘Современником’ и в особенности с главным теперь оппонентом Достоевского — M. E. Салтыковым-Щедриным.
Большое место в книжке занимают записи литературного характера, а также материалы, связанные с редакторской и издательской деятельностью (см. об этом: ЛН, т. 83, стр. 183, 187, ср.: наст. изд., т. I, стр. 435— 436, 483, т. VII, стр. 5, 309). Здесь же содержатся чрезвычайно важные записи дневникового характера, которые, по верному замечанию Л. М. Розенблюм, представляют собой попытку писателя ‘уяснить и сформулировать для себя основные пункты собственного философского, религиозного, общественно-исторического мировоззрения’ (ЛН, т. 83, стр. 105).
Стр. 170. Что такое настоящая война ~ а народное. — Этот набросок был использован в ‘Ответе редакции ‘Времени’ на нападение ‘Московских ведомостей» — см. выше, стр. 98—101. Отношение к польскому вопросу Достоевский выразил в письме к И. С. Тургеневу (из Петербурга, от 17 июня 1863 г.), написанном по поводу запрещения журнала ‘Время’. Поясняя Тургеневу основную мысль статьи Страхова ‘Роковой вопрос’, он писал: ‘Некоторые журналы (‘День’ между прочим) серьезно стали нам доказывать, что польская цивилизация только поверхностная, аристократическая и иезуитская, а след<овательно>, вовсе не выше нашей. И представьте себе: доказывают это нам, а мы это самое и имели в виду в нашей статье, мало того: доказывают тогда, когда у нас буквально сказано, что эта польская хваленая цивилизация носила и носит смерть в своем сердце’.
Стр. 170. Г-н Катков не находит разницы ~ сломит ногу. — См. выше, примеч. к стр. 153.
Стр. 170. Память чувства (статья Сеченова). — Статья И. М. Сеченова ‘Рефлексы головного мозга’ появилась в ‘Медицинском вестнике’ (1863, No 47—48). Об интересе Достоевского к болезням мозга и нервной системы и обращении его к научной литературе по этим вопросам см.: наст. изд., т. VII, стр. 391—392. Ср. также: Д, Письма, т. I, стр. 488.
Стр. 170. Погодина защита Петра 1-го — суконная фабрика. — Эти слова Достоевского — отклик на статью М. П. Погодина ‘Петр Первый и национальное, органическое развитие’ (PB, 1863, No 7). ‘Слава Петрова,— писал Погодин, — находится ныне в ущербе: многие вновь открытые документы из архивов тайной канцелярии бросили, в последнее время, мрачную тень на его личный характер, а пробуждающееся народное сознание проясняется в некоторых негодованием на него за насильственное подчинение России иностранному, европейскому влиянию’. Далее Погодин отмечал: ‘Мы не можем открыть своих глаз, не можем сдвинуться с места, не можем оборотиться ни в одну сторону без того, чтобы везде не встретился с нами Петр <...> Мы просыпаемся. Какой нынче день? 18 сентября 1863 года. Петр Великий велел считать годы от Рождества Христова, Петр Великий велел считать месяцы от января. Пора одеваться — наше платье сшито по фасону, данному первоначально Петром I, мундир по его форме. Сукно выткано на фабрике, которую завел он, шерсть настрижена с овец, которых развел он’ (ср.: ЛН, т. 83, стр. 198),
Стр. 170. Мы не общество, ~ (в проект). — Эта мысль была выражена Достоевским в объявлении журнала ‘Время’ на 1863 г. (см. выше, стр. 207—209).
Стр. 171. В политич<ескую> статью ~ Главное развить. — Подробнее этот набросок развит в записной тетради 1864—1865 гг. — см. ниже, стр. 376—377.
Стр. 171. Об изобрет<ении> оружий. — Возможно, что Достоевский откликается здесь на газетные сообщения об изобретении нового вида пороха. Так, фельетонист ‘Голоса’ писал по этому поводу: ‘Мы говорим о любви к человечеству, а посмотрите, во скольких странах люди режутся с остервенением, достойным диких зверей, посмотрите, сколько светлых, благородных умов занято изобретением новых снарядов и орудий для лучшего и скорейшего истребления друг друга. Так, недавно во Франции наделало страшный шум изобретение нового пороха. Изобретатель его, Эдуард Шульц, капитан прусской артиллерии <...> Комиссия, назначенная для рассмотрения нового пороха, решила, что г-н Шульц сделал весьма важный шаг к открытию новой баллистической силы, более подходящей к усовершенствованному оружию’ (Г, 1863, 15 февраля, No 40).
Стр. 171. Шедо-Ferroti ‘Opinion publique en Russie’. — О книге Шедо-Ферроти см. ниже, стр. 378.
Стр. 171. Гражданские слезы ~ не нравится. — Отклик на строки из напечатанного в ‘Современнике’ (1864, No 2) стихотворения Ив. Г. М. (И. И. Гольц-Миллера, 1842—1871):
Позади — бесцветная
Дней былых равнина,
Спят в ней безответные
Грезы гражданина.
‘Весьма любопытный образчик нашей современной поэзии <...> — писал по поводу этого стихотворения H. H. Страхов в ‘Заметках летописца’ (‘О том, как слезы спят в равнине’), как и Достоевский, переменив слово грезы на слезы (Э, 1864, No 4, стр. 368). — Весьма метко говорит поэт, что у него нет сил расстаться с грустью: так мила ему эта грусть, так она его греет и вдохновляет! Слезы гражданина заменяют теперь луну, деву, мечту прежних поэтов’. В другой статье Страхов замечал: ‘Эти слезы не случайность, они — органический продукт нашей литературы. Эти слезы, по всей вероятности, есть цветок, выросший на почве многих стихотворений г-на Некрасова (Э, 1864, No 12, стр. 16, ЛН, т. 83, стр. 189). То же стихотворение Гольц-Миллера высмеивается Достоевским и в одном из черновых вариантов повести ‘Крокодил’ (см.: наст. изд., т. V, стр. 330). Выражения ‘гражданский поэт’, ‘гражданские мотивы’, ‘гражданская скорбь’ прочно вошли в литературный обиход с начала 60-х годов. Так, в некрологе Добролюбову Чернышевский писал: ‘…не труд убивал его, — он работал беспримерно легко, — его убивала гражданская скорбь’ (С, 1861, No И, стр. 4). В 1863 г., в связи с выходом в свет сборника стихотворений ‘Гражданские мотивы’, изданного А. П. Пятковским, рецензент ‘Голоса’ писал: ‘Этот сборник состоит из лучших стихотворений прошедшего восьмилетия <...> Это было время, когда требовалось в самом деле прежде всего гражданское мужество… у нас оно почти всегда заменялось гражданской скорбию. И в сборнике г-на Пятковского выражается тоже исключительно гражданская скорбь’ (Г, 1863, 23 января, No 22). Позднее (в 1873 г.) близкий к Достоевскому H. H. Страхов иронически писал: ‘Настроение, овладевшее Некрасовым еще в 1856 г., впоследствии нашло себе весьма пригодную почву <...> все остальные стихописатели захотели непременно быть ‘гражданскими’ поэтами, стали выбирать предметом пения ‘гражданские мотивы’ и стали проливать ‘гражданские слезы» (см. в кп.: Борьба с Западом в нашей литературе. Кн. 2. СПб., 1890, стр. 55—56).
Стр. 171. Гамалиил. ~ свобода слова. — Гамалиил — евангельский персонаж, ‘фарисей’, ‘законоучитель, уважаемый всем народом’. Он призвал ‘мужей израильских’ отпустить из темницы апостолов. Внимание Достоевского привлекли слова Гамалиила, призывавшего членов синедриона не карать апостолов за ‘слово’, обращенное к народу, ‘ибо, если это предприятие и это дело — от человеков, то оно разрушится, а если от бога, то вы не можете разрушить его, берегитесь, чтобы вам не оказаться богопротивниками’. Члены синедриона послушались Гамалиила и ‘призвавши апостолов, били их, и, запретивши им говорить от имени Иисуса, отпустили их’. Апостолы же ‘всякий день в храме и по домам не переставали учить…’ (Деяния апостолов, гл. 5, ст. 34—42).
Стр. 171. ‘Современник’. Июль* со ходила по монастырям’, стр. 177. О монастырях ~ не дико или это? — В этих набросках содержится отклик на анонимную рецензию ‘Новый роман автора ‘Проклятого» на книгу аббата*** ‘La Religieuse’ (‘Монахиня’) (С, 1864, No 6, отд. II, стр. 141—156). Рецензия была написана А. Н. Пыпиным. По-видимому, иронию Достоевского вызвали следующие его слова: ‘Автор изображает Терезу женщиной с сильным здравым смыслом, чувством правды и нежным сердцем, хотя ее похождения и не доказывают первого из этих качеств. Перебывши в трех или четырех монастырях, она все еще не может составить себе о них понятия…’ И далее: ‘…очевидно и сам Лубер, вообще имевший большое пристрастие к Терезе, сомневался в ее здравом смысле’ (там же, стр. 143. Подробнее см.: ЛН, т. 83, стр. 192).
Стр. 171—172. Социалисты хотят переродить человека ~ Западная дребедень. — В записях этих Достоевский продолжает спор с революционными и атеистическими идеалами ‘Современника’. Подробнее позитивные идеи свои он развил в материалах к неосуществленной статье ‘Социализм и христианство’ (см. выше, стр. 193—194).
Стр. 172… .человек не захочет обратить любовь в клубничку. — Выражение ‘клубничка’ (фигуральное обозначение любовных похождений) употреблял гоголевский Ноздрев (‘Мертвые души’, т. I, гл. 4). Достоевский использовал его также в ‘Записках из подполья’ (наст. изд., т. V, стр. 145) и в ‘Ответе ‘Русскому вестнику» (т. XIX, стр. 133—136).
Стр. 172. Рудин. Волынцев… — Герои романа И. С. Тургенева ‘Рудин’ (1855).
Стр. 172. Теоретикам и нигилистам можно сказать ~ универсальное лекарство всему обществу. — В этой записи продолжена полемика с лагерем ‘Современника’ и ‘Русского слова’.
Стр. 172—175. 16 апреля. Маша лежит на столе, ~ жизнь бесконечная. — Эти записи связаны со смертью М. Д. Достоевской (она умерла от туберкулеза 15 апреля 1864 г.). В последние годы жизни жены отношение Достоевского к ней изменилось: прежнее страстное чувство уступило место заботливости и состраданию. Любовь к А. П. Сусловой, пережитая Достоевским в эти годы, не вытеснила из его сердца глубокой привязанности к ‘самой честнейшей, самой благороднейшей и великодушнейшей женщине’. После ее смерти в жизни его ‘стало больно и пусто…’ (см. письмо к А. Е. Врангелю от 31 марта 1865 г.). Раздумья о смерти жены переросли у Достоевского в философские размышления о личном бессмертии, о противоборстве в душе человеческой эгоизма и самопожертвования, о возможности будущей мировой гармонии, и о непрерывной связи человека с теми, кто жил до него, и кто придет ему на смену (подробнее см. в статье Л. М. Розенблюм ‘Творческие дневники Достоевского’ — ЛН, т. 83, стр. 13—15).
Стр. 172. Возлюбить человека, как самого себя, по заповеди Христовой… — Ср. в Евангелии от Матфея: ‘…люби ближнего твоего, как самого себя’ (гл. 19, ст. 19).
Стр. 173. ‘Не женятся и не посягают, а живут, как ангелы божий’. — См. Евангелие от Матфея: ‘…ибо в воскресении ни женятся, ни выходят замуж, но пребывают, как ангелы божий, на небесах’ (гл. 22, ст. 30, ср. Евангелие от Марка, гл. 12, ст. 25, от Луки, гл. 20, ст. 35)!.
Стр. 173….(учение о мече)… — Ср. одну из заповедей Христа апостолам: ‘Не думайте, что Я пришел принести мир на землю, не мир пришел Я принести, но меч’ (Евангелие от Марка, гл. 10, ст. 34—36).
Стр. 174….‘времени больше не будет’. — Апокалиптическое пророчество о состоянии, которое настанет после второго пришествия Христа (см.: Откровение Иоанна Богослова, гл. 10, ст. 6—7).
Стр. 174. …(Прудон, происхождение бога)… — Свою ‘гипотезу бога’ П.-Ж. Прудон изложил в книге ‘Syst&egrave,me des Contradictions conomiques, ou Philosophie de la Mis&egrave,re’ <'Система экономических противоречий, или Философия нищеты' (франц.)> Об отношении Достоевского к Прудону см.: наст. изд., т. IX, стр. 444—445.
Стр. 175….(в дому отца моего обители многи суть). — Ср. в Евангелии от Иоанна: ‘…в доме Отца Моего обителей много, а если бы не так, Я сказал бы вам: ‘Я иду приготовить место вам» (гл. 14, ст. 2).
Стр. 175….правильное изучение природы происходит весьма недавно (Декарт и Бэкон)... — Упоминание основателей новой философии Декарта (Descartes, 1596—1650) и Фрэнсиса Бэкона (Bacon, 1561—1626), возможно, связано здесь с перечитыванием работы А. И. Герцена ‘Письма об изучении природы’ (1845), с которой Достоевский впервые познакомился еще в 1840-е годы. Герцен посвятил Декарту и Бэкону письма Шестое и Седьмое, где назвал их ‘зачинателями новой философии’ (см.: Герцен, т. III, стр. 242—273). Следует также иметь в виду, что в 1860-х годах друг Достоевского и сотрудник ‘Времени’ и ‘Эпохи’ H. H. Страхов работал над переводом первых томов ‘Истории новой философии’ К. Фишера: отрывки из него печатались в журналах братьев Достоевских.
Стр. 175. (Впрочем, кровь у них дешево), ~ кровь, которою бредят революционеры… — Ср. с аналогичными полемическими обвинениями в адрес революционеров в ‘Бесах’ — наст. изд., т. XII, стр. 291—292.
Стр. 176. Освобождая в Польше крестьян и уделяя им землю со связана нераздельно. — Достоевский откликается на указ о крестьянской реформе в Польше (19 февраля 1864 г.), которому он дает оценку, близкую к оценке тогдашней либеральной прессы. По этому указу крестьяне должны были заплатить за находившуюся в их пользовании помещичью землю, после чего она становилась их собственностью.
Стр. 176. Костомарову ~ Служит многим господам. — Этой записью начинается ряд набросков для задуманной, но неосуществленной статьи о полемике Н. И. Костомарова с М. П. Погодиным (см. об этом замысле в письме к M. M. Достоевскому из Москвы от 29 февраля 1864 г., где мы читаем: ‘С завтрашнего дня сажусь за статью о Костомарове’). 5 марта 1864 г. Достоевский писал брату: ‘Статья моя (будущая) о споре Погодина с Костомаровым, будет во всяком случае <...> Я не знаю истории так, как они оба, а между прочим, мне кажется есть что сказать и тому и другому’. Однако статья не попала в нужный номер ‘Эпохи’, и писатель согласился на предложение M. M. Достоевского поручить написать на ту же тему Д. В. Аверкиеву, выразив пожелание, ‘чтоб он собственно о Костомарове писал, а не о споре его с Погодиным’. Статья Аверкиева под названием ‘Г-н Костомаров разбивает народные кумиры’ была напечатана в ‘Эпохе’ (1864, No 2, стр. 276). В другом письме к брату от 2 апреля 1864 г. из Москвы Достоевский подробнее развивал свой замысел: ‘Я ведь не историческую статью хочу писать, а по поводу русских историков и их знания своего дела. Не беспокойся, я знаю, что сказать, и достаточно даже специалист — не в истории, а в развитии наших идей исторических в литературе, во взглядах наших историков (главнейших). Одним словом, в грязь лицом не шлепнусь, да, кроме того, тут все идеи ‘Эпохи’ о ‘почве’ должны быть выражены, не беспокойся’.
Стр. 176….Пушкин, писавший пошленькие стишонки… — Костомаров писал, возражая Погодину: ‘…если что мне действительно антипатично, так это тот патриотизм, который может, не краснея, говорить о себе:
Тьмы низких истин мне дороже
Нас возвышающий обман.
Вы же сами, после этих стихов, сознаетесь, что историк не может так говорить. Не только историк, но всякий честный человек должен гнушаться такими понятиями. Для чего же вы привели эти пошлые стишонки?’ (Г, 1864, 1 февраля, No 32). На полемику Погодина и Костомарова отозвался в ‘Эпохе’ H. H. Страхов заметкой ‘Пушкина ругают’ (1864, No 4). Л. Р. Ланский и С. С. Борщевский высказали предположение о ‘влиянии или даже соавторстве’ Достоевского в связи со следующим отрывком этой заметки: ‘Факт презнаменательный. Появились, изволите ли видеть, нынче точки зрения, с которых стихи Пушкина кажутся пошлыми, исполненными странностей и т. п. <...> Кто же не одобряется ими? Пушкин, не одобряется самое прекрасное, светлое явление нашей литературы. Пушкин у нас есть явление, выходящее из ряду вон, он был воплощенный поэт, все движения его души и мысли носят на себе глубокий поэтический характер, носят на себе печать красоты и гармонии. И вдруг — его стихи оказываются пошлыми!’ (ЛН, т. 83. стр. 189). Однако слова эти могли принадлежать и Страхову, который в своем отношении к Пушкину был близок к Достоевскому и А. Григорьеву.
Стр. 176. ...вы петербургский историк, которого изыскивают даже в академических календарях. — Статья Костомарова, на которую возражал Погодин, — ‘Куликовская битва’ — была напечатана в ‘Календаре’ Академии наук на 1864 г. (см.: Месяцеслов на 1864 год. Изд. ими. Академии наук. СПб., 1864. Приложение, стр. 1—24). Заметка Достоевского совпадает с фразой из упоминавшейся выше статьи Д. В. Аверкиева. который писал: ‘Г-н Костомаров, ученый, пользующийся в Петербурге большой известностью, любимец петербургской публики, написал, как известно, по поручению здешней Академии наук статью для ‘Месяцеслова’ на 1864 г. Эта статья успела в короткое время прославиться чуть ли не больше всех других трудов почтенного ех-профессора и по справедливости заслужила позорную известность. Статья эта вызвала замечание и Погодина в No 4 ‘Дня’ и таким образом повела к длинной полемике, окончившейся 2 марта статьею г-на Костомарова, напечатанной в No 62 ‘Голоса» (Э, 1864, No 3, стр. 276).
Стр. 176. …кто боится Тохтамыша… — Тохтамыш (ум. 1406) — хан Золотой Орды, напавший в 1382 г. на Москву и подчинивший ее своей власти. В упоминавшейся выше статье о Куликовской битве Костомаров скептически оценивал заслуги Дмитрия Донского.
Стр. 176. ...а кто боится потерять популярность ‘Искры’ и у Абличительного поэта. — Ср. с замечанием П. Д. Боборыкина, отметившего, что ‘Искра’ играла в Петербурге ‘как бы роль ‘Колокола» (П. Д. Боборыкин. За полвека. М.—Л., 1929, стр. 137). Подробнее о роли ‘Искры’ в жизни русского общества см. в кн.: И. Г. Ямпольский. Сатирическая журналистика 1860-х годов. Журнал революционной сатиры ‘Искра’ (1859—1873). Изд. ‘Художественная литература’, М., 1964. ‘Обличительный поэт’ — псевдоним Д. Д. Минаева. Один из мемуаристов писал о нем: ‘Минаева знала вся читающая публика. Его пародии, экспромты, эпиграммы облетели всю Россию и повторялись и повторяются, переходя из уст в уста’ (цит. по кн.: И. Ямпольский. Середина века. Очерки о русской поэзии 1840—1870 гг. Изд. ‘Художественная литература’, Л., 1974, стр. 241). Подробнее о Минаеве см. на стр. 240—286 (этой книги). Об отношении Достоевского к Минаеву см. выше, стр. 294, 314, а также: наст. изд., т. XVIII, стр. 207, Фридлендер, У истоков ‘почвенничества’, стр. 400—401.
Стр. 176. Рой ~ к этой держиморде с хрусталями. — Набросок для задуманной, но не написанной статьи о Н. С. Кохановской-Соханской (см. о ней выше, стр. 359). Об этой статье Достоевский сообщал брату в письме от 5 марта 1864 г. Отношение его к творчеству писательницы, вначале вызвавшему его интерес, вскоре изменилось. В 1868 г. он писал А. Н. Майкову, что советовал бы Страхову ‘за одно имя не платить, а только за дело’. Достоевский вспоминал о повести Кохановской ‘Рой Саввич на спокое’, этой ‘аллилуйе с маслом, от которой даже Аксаков морщился’ и после которой имя писательницы он увидел ‘с ужасом’. В этом же письме, однако, он продолжает: ‘А вот если даст что-нибудь вроде ‘Гайки’, ну, тогда и погордиться можно’.
Стр. 176. Заметка ~ у врагов наших. — Достоевский возвращается к мысли, выраженной в объявлении об издании ‘Времени’ на 1863 г.: ‘Мы хвалим хорошее и во враждебных нам изданиях и никогда из кумовства не похвалили худого у друзей наших. Увы! неужели такую простую вещь приходится в наше время ставить себе в заслугу?’ (см. выше, стр. 212).
Стр. 176. В полемику ~ Ничего, догонят. — Возможно, что этот набросок (как и некоторые следующие далее) сделан для статьи, о которой 29 февраля 1864 г. Достоевский писал брату из Москвы: ‘Выдумал еще великолепную статью на теоретизм и фантастизм теоретиков (‘Современника’). Она не уйдет, особенно если они нас затронут. Будет не полемика, а дело’.
Стр. 177. Наши либеральные тупицы провозглашают Пушкина отсталым сравнительно с Рылеевым ~ отыскал Белкина. — В середине XIX в., когда в легальной печати стало возможным говорить о Рылееве, нередко его гражданский пафос противопоставлялся пушкинскому ‘артистизму’.
Раньше всех высказался в этом роде Н. А. Бестужев. В 30-х годах в ‘Воспоминаниях о Рылееве’ (опубликованных в ‘Полярной звезде’, No 7, за 1861 г.) он писал: ‘Переведите сочинения обоих поэтов на иностранный! язык и увидите, что Пушкин станет ниже Рылеева’. Говоря о поэме ‘Войнаровский’, Бестужев отмечал, что эта поэма ‘выше всех поэм Пушкина, оригинального только в ‘Цыганах». Правда, он здесь же оговаривался: ‘… хотя по стихосложению она никак не может равняться ни с самыми слабыми произведениями сего поэта’ (подробнее см.: В. Базанов и А. Архипова. Творческий путь Рылеева. В кн.: К. Ф. Рылеев. Полное собрание стихотворений. Изд. ‘Сов. писатель’, Л., 1971, стр. 51—52. (‘Библиотека поэта’. Большая серия)).
Стр. 177. Рылеев был только Карамзин в стихах… — В этих словах Достоевский не только дает полемическую оценку дарования Рылеева, возражая критикам писаревского толка, но и имеет в виду то, что сюжеты целого ряда дум были взяты поэтом из ‘Истории Государства Российского’.
Стр. 177. А Пушкин был русский человек и отыскал Белкина. — Для Достоевского пушкинский Белкин — представитель народа, ‘смиренный, простодушный тип’ (см.: ДП, 1876, февраль, гл. I, подглавка 2).
Стр. 177. …из лучиночек… — См. развитие той же мысли выше в набросках неосуществленной статьи ‘Социализм и христианство’, стр. 191—194.
Стр. 177. Мы не за то ругаемся с ними ~ проповедуют общечеловека на чужих помочах. — Эта мысль была развита Достоевским в статье ‘Два лагеря теоретиков’ (см. выше, стр. 6—7).
Стр. 177. С est plus <точнее: с‘est pire> qu’un crime, c‘est une faute.— Слова, сказанные Буле де ля Мртом по поводу расстрела Наполеоном I герцога Энгиенского (1804) и приписывавшиеся также Талейрану. Позднее они стали крылатым выражением. См.: О. Guerlac. Les Citatuions franaises. Paris, 1961, p. 273
Стр. 177. ...что наука общечеловечна ~ в высочайшей степени национальны. — Достоевский откликается на полемику о народности в науке, начатую в 1856 г. славянофильской ‘Русской беседой’, выдвинувшей тезис о необходимости ‘развития русского воззрения на науки и искусство’ независимо от ‘безусловного авторитета Западной Европы’ (см.: РБ, 1856, кн. 1, 2, 1857, кн. 5, 7, 8). Против ‘Русской беседы’ выступили целый ряд либерально-западнических журналов и газет, отстаивавших западное просвещение, по их словам, ‘общечеловеческое воззрение’ (см., например: ОЗ, 1856, No 9, PB, 1856, No 5, 1857, NoNo 10, 11, СП, 1857, No 239, МВед, 1856, NoNo 27, 29, 58). Свое самостоятельное мнение, не совпадавшее с мнением либералов, заявил в этом вопросе ‘Современник’ (см.: С, 1856, NoNo 6, 12, 1857, No 3).
Стр. 177. Станция Тверь, profession de foi.— Возможно, что заметка эта связана по смыслу с размышлениями Достоевского по поводу смерти М. Д. Достоевской (см. выше, стр. 172—175).
Стр. 177. Из католического христианства вырос только социализм, из нашего вырастет братство ~ вздор). — Наброски для неосуществленной статьи ‘Социализм и христианство’ (см. выше, стр. 191—194).
Стр. 177. Вы обращаете литературу ~ своей личности… — К полемике с ‘Современником’. См. выше, стр. 349—350.
Стр. 177. Вы мстительны, как г-жа Музовкина. — Марья Петровна Музовкина (Скорпиона Аспидовна) — героиня очерка M. E. Салтыкова-Щедрина ‘Госпожа Музовкина’ (из цикла ‘Губернские очерки’, 1856—1857).
Стр. 177. (Сальяс, палку.) — Как установили Л. Р. Ланский и С. С. Борщевский, в этих словах содержится отклик на эпизод из ‘Путевых очерков Испании’ (Г, No 227, 1864, 18 августа) Вадима (псевдоним графа Евгения Андреевича Салиаса де Турнемир, 1840—1908). Описывая свою поездку по Испании, автор рассказывает о встрече на улице с мальчишкой-попрошайкой, пытавшимся выманить у него грошик. ‘Я не разнежился, потому что это известная фраза мальчишек, которую слышишь раз двадцать в день. Едва я прошел, обещая ему вместо chavico — uno paliza, то есть удар трости, он вдруг захохотал и запел мне вслед <...>:
Не боюсь палки,
Ибо говорите ради смеха,
И с улыбкой
И поспешно отходя…
Это, ясно, была импровизация. Я остановился.
— Кто вас выучил этой песне? Сами вы ее сочинили, сейчас же?’. ‘Ничего нет мудреного, что мальчик испугался, — отмечалось в ‘Заметках летописца’ No 7 ‘Эпохи’. — Где же бедному испанскому мальчику понять то удивительное сочетание гуманности и грубости, просвещения и потемок, которое нет-нет да и выкажется у нас в полном своем блеске. Человек грозит ему палкой, но вдруг разнеживается при одной мысли об импровизации, начинает заговаривать, говорит ему вы (это вы — прелестно! Особенно после палки!) и пр. Как тут не испугаться! Мальчик думал, что это западня, что его хотят прибить, а выходит, не западня, а тончайшее просвещение, любовь к импровизациям и к изучению народной жизни. Но главное: вы и палка. Обе эти противоположности совершенно гармонируют одна с другой у наших путешествующих Вадимов и в петербургском ‘Голосе» (ЛН, т. 83, стр. 192). Данная запись указывает, что либо на это место внимание H. H. Страхова обратил Достоевский, либо запись сделана им после ознакомления со статьей Страхова.
Стр. 177—178. — Да я жить хочу. ~ Мальтус, Писарев. — Слова Т.-Р. Мальтуса (1766—1834) о бедняке: ‘На великом жизненном пиру нет для него места’ (см.: Опыт о законе народонаселения, т. I. СПб., 1868, стр. 12) обратили внимание Достоевского и вызвали его отповедь также в размышлениях князя Мышкина и в ‘Необходимом объяснении’ Ипполита в романе ‘Идиот’ (см.: наст. изд., т. VIII, стр. 343—344, 351, т. IX, стр. 448—449, 452). Отношение Д. И. Писарева к работам Мальтуса отразилось в его ‘Очерках из истории труда’ (РСл, 1863, NoNo 9, 11-12).
Стр. 178. Яблоко нарисованное и яблоко действительное. — Запись представляет собою, по-видимому, самый ранний набросок для полемики с ‘Современником’ по эстетическим проблемам (‘о яблоке натуральном и яблоке нарисованном’ см. выше, стр. 108, 155 и 352). Достоевский считал, что этот ‘знаменитый пункт’ составляет ‘почти всю сущность нигилистического воззрения на искусство’. Полемику против тезиса Чернышевского о ‘яблоке натуральном и яблоке нарисованном’ начал Ап. Григорьев в статье ‘Искусство и нравственность’ (1861), где он критиковал следующее положение его эстетической диссертации: ‘… надобно признаться, что наше искусство до сих пор не могло создать ничего подобного даже апельсину или яблоку, не говоря уже о роскошных плодах тропических земель <...> Лучше действительной розы воображение ничего не может представить, а исполнение всегда ниже воображаемого идеала’ (Чернышевский, т. II, стр. 38, 58—59).
Стр. 178. ‘Книжный вестник’ — не то что уж золотушная, а скрюченная газетка. — ‘Книжный вестник’ — ‘журнал книжно-литературной деятельности в России’, выходил в Петербурге с 1860 г. под редакцией П. А. Ефремова.
Стр. 178. Как кому угодно, со а не теории испускать. — См. выше, стр. 71—96, 102—120, 125—133 и примеч. к ним.
Стр. 178. …генерал Зубатое ~ умирающими. — Генерал Зубатов — герой рассказа Салтыкова-Щедрина ‘Зубатов’ (‘Невинные рассказы’). Рассказ был впервые опубликован в ‘Московском вестнике’ (1859, No 3) под заглавием ‘Из книги об умирающих’.
Стр. 178. Г-н Костомаров, который не всегда пожинал лавры от нигилистов… — Достоевский намекает на обструкцию, устроенную революционным студенчеством И. И. Костомарову во время его публичной лекции в Думе 8 марта 1862 г. (‘думская история’) (см.: ЛН, т. 83, стр. 189, см. также: Л. Ф. Пантелеев. Воспоминания. М., Гослитиздат, 1958, стр. 258—270).
Стр. 178….и Пушкина пошляком выругал ~ и говорю об этом прямо. — См. выше, примеч. к стр. 176.
Стр. 178. Чтоб быть русским историком, нужно быть прежде всего русским. — Н. И. Костомаров был украинцем.
Стр. 178. Я люблю роль Москвы в русской истории. — В этих словах содержится отклик на слова Костомарова в его статье против Погодина: ‘… я люблю вашу Москву и признаю за нею звание собирательницы земель русских и основательницы государства. Я не могу не признавать этого, потому что это — совершившийся факт’ (Г, 1864, JMI 32, 1 февраля).
Стр. 178. Кохановской. Мы многому научились ~ не следует. — Эта запись была развита Достоевским в объявлении об издании ‘Эпохи’ на 1865 г. (‘9, 1864, No 8). См. выше, стр. 217.
Стр. 178. Кто слишком крепко стоит за насильственную целость России ~ (в чем главное).— Вероятно, эта запись, как и последующие, сделана при обдумывании объявления об издании ‘Эпохи’ на 1864 г.
Стр. 179. Дожевывать Данию.— См. стр. 188, 377.
Стр. 179. ‘Contradictions conomiques’) Proudhon. — См. выше, примеч. к стр. 154.
Стр. 179. Мы не считаем национальность последним словом ~ новая форма демократии. — Эти наброски были использованы как для объявления ‘Времени’ о подписке на 1863 г., так и в ‘Ответе редакции ‘Времени’ на нападение ‘Московских ведомостей» (см. выше, стр. 98—99, 208—210).
Стр. 179. Идея почвы, национальностей есть точка опоры, Антей.— См. объявление ‘Времени’ о подписке на 1863 г. (стр. 206).
Стр. 179. Укроти голову. Речь архангельского протопопа. — На что намекает в данном случае Достоевский, установить не удалось.

Печатается по рукописи, хранящейся в ЦГАЛИ, ф. 212.1.3, см.: Описание, стр. 315.
Впервые частично опубликовано: Борщевский, стр. 128, 129—130, Описание, стр. 97, 121, 135, полностью: ЛН, т. 83, стр. 201—234.
В собрание сочинений включается впервые.
Датируется 1864—1865 годами в соответствии с содержанием и на основании дат, встречающихся в тетради.
После смерти брата (10 июля 1864 г.) Ф. М. Достоевский остался единоличным редактором журнала ‘Эпоха’. Напряженная работа по изданию журнала (об этом см. в письме Достоевского к А. Е. Врангелю от 31 марта 1865 г. и к И. С. Тургеневу от 24 декабря 1864 г.) находит отражение и в тетради: большое место занимают здесь планы очередных номеров ‘Эпохи’, записи счетов и дел, связанных с издательской деятельностью писателя (см.: Нечаева, ‘Эпоха’, стр. 30—31). В этом смысле тетрадь в отличие от других записных книжек и тетрадей примыкает к редакционным и гонорарным книгам братьев Достоевских (см. о них: Нечаева, ‘Время’, стр. 44—47). В ней продолжена полемика с ‘Современником’, отражены замыслы новых статей (наброски к полемической статье против ‘Голоса’, частично использованные в ‘Каламбурах в жизни и литературе’) и план особого издания (‘Записная книга’), посвященного анализу современной общественной жизни и предвосхищающего будущий ‘Дневник писателя’.
Специфику третьей тетради (как, впрочем, и последующей) составляет большой объем художественных текстов, содержащихся в ней (см.: наст. изд., т. V, стр. 322—323, 387, т. VIII, стр. 96—118, 130—153, т. XVII, стр. 15-23, 445-447).
Записи располагаются в хронологической последовательности.
Стр. 179. О задатках и Ласенере. — Ласенер Пьер-Франсуа (Lacenaire Pierre Franois) (1800—1836) — преступник, получивший широкую известность благодаря нашумевшему в 1830-х годах в Париже процессу, материалы которого были напечатаны во ‘Времени’ (1861, No 2) с предисловием Ф. М. Достоевского. Хладнокровие, цинизм, ‘безграничное тщеславие’, логический ум и демонстративное безверие этого ‘интеллигентного’ убийцы, объяснявшего свои грабежи ‘идеей’ мести обществу, сближали Ласенера в представлении Достоевского с типами современных ему молодых людей, в частности — в связи с размышлениями над образом героя будущего романа ‘Преступление и наказание’ (см.: наст. изд., т. VII, стр. 334—335, т. XIX, стр. 89—90, 284—286).
Стр. 179. Об объявлениях об ‘Эпохе’, — Вероятно, речь идет о тексте объявления ‘От редакции’ или ‘Объявления об издании журнала ‘Эпоха’ на 1865 год’ (см. выше, стр. 216—222).
Стр. 179. 26 <августа> ~ NB. Завтра же составить объявление в ‘Голос’ и проч. — Объявление о выходе шестой книжки ‘Эпохи’ (цензурное разрешение 20 августа) и о продолжении подписки на журнал появилось в газете ‘Голос’ 30 августа, No 239 (а также в СПбВед, 1864, 30 августа, No 191, и в ‘Дне’, 1864, 12 сентября, No 37.
Стр. 179. Собрать завтра утром материалы для статьи, ответ ‘Совр<еменни>ку’. — Речь идет о материалах для статьи ‘Необходимое заявление’ (см. выше, стр. 125—128).
Стр. 179. No 36 ‘Дня’ ответить о кафедрах ‘русск<ого> дух<овенства>’. — По всей вероятности, номер 36 ‘Дня’ за 1864 г. упомянут Достоевским ошибочно: в нем нет специальной статьи о положении русского духовенства. Возможно, что Достоевский имел в виду статью ‘О православном духовном ведомстве в России’, напечатанную в предыдущем номере газеты (см.: Д, 1864, 29 августа, No 35, см. также ниже, стр. 390).
Стр. 180. …вы смеетесь?.. Va дела будет сделана... — Возможно, запись связана со следующим фрагментом из статьи М. Ю-на (M. H. Лопатина) ‘Из деревни’, опубликованной в упомянутом Достоевским выше 36-м номере ‘Дня’: ‘Русский образованный человек доболел уже до инстинктивной уверенности, что всякие личные его усилия войти живою <...> причиною в самый круговорот народной грубой нашей жизни останутся навсегда усилиями <...> достойными лишь смеха’. И далее: ‘Если б что-нибудь да разом, вдруг, а то якшаться и возиться с окружающим беспонятным черным людом <...> обучать ничтожную местную кучку крестьянских детей <...> помогать им словом и делом в решении ничтожных общественных задачек или пробуждать в них художественные <...> вкусы <...>. Во-первых, нестерпимо скучно, во-вторых <...> смешно! Такими ли вздорами двигается громадная общественная жизнь!’ (Д, 1864, 5 сентября, No 36, стр. 5).
Стр. 180. …паршивой Белой Арапии. — Белая Арапия — символ праздной, полусонной фантазии в пьесах А. Н. Островского ‘Праздничный день после обеда’ и ‘Тяжелые дни’ (Островский, т. II, стр. 125, 451). Символ этот в полемике вокруг драматургии Островского употреблялся как синоним ‘темного царства’ (см., например, рецензию В. Александрова: СПбВед, 1863, 8 декабря, No 273). Ап. Григорьев, активный участник этих споров, полемически переосмыслил его значение: Белой Арапией он, а впоследствии под его влиянием и Достоевский, называли утопические картины будущего в ‘Что делать?’ Чернышевского и аналогичные идеи русских революционных демократов, а самих их — белоараповцами. В таком значении термин употребляется и в Статьях Ал. Григорьева ‘Парадоксы органической критики’ (Э, 1864, No 5, стр. 268) и ‘Отживающие литературные явления’ (там же, No 7). Использование Достоевским той же формулы указывает, что в последующем отрывке содержится полемический отклик на основную идею первой из указанных статей Ап. Григорьева (близкие примеры использования сквозных формул противника в полемических целях см. выше, стр. 157, 190, 193) об ‘исторической необходимости’ появления ‘нигилизма’ на русской почве и ‘органической’ принадлежности этого явления к русской ‘духовной жизни’ (Э, 1864, No 5, стр. 268, 259). О выражениях ‘Белая Арапия’ и ‘белый арап’ см. статьи: В. И. Чернышев. Темные слова в русском языке. В сб.: Академия наук СССР. XIV. Академику Марру. М.—Л., 1935, стр. 396—397, Н. А. Крылов. Откуда пошли белые арапы. ИВ, 1906, No 5, стр. 094—695, Тургенев, Сочинения, т. XII, стр. 558.
Стр. 180. ‘Хотя бы кто из мертвых воскрес, и того не послушают’.— Неточная цитата из Евангелия от Луки, гл. 16, ст. 31.
Стр. 180. В Записн<ую> книгу. — Замысел журнала ‘Записная книга’ осуществлен через несколько лет в ‘Дневнике писателя’. См. выше, записи на стр. 181. Ср.: Фридлендер, стр. 312.
Стр. 180. Отнюдь не надо ждать, пока у нас образуются адвокаты ~ людей нет? — Вопрос об адвокатуре становится в России особенно злободневным в связи с подготовкой и проведением судебной реформы в 1864—1865 гг. В обсуждении его принимает участие и журнал братьев Достоевских (Э, 1864, No 3, стр. 160—191). Проблема адвокатуры обсуждалась исходя из практических возможностей повсеместного и быстрого введения ее во всех судах. По сравнению с предыдущим периодом общественного подъема (1862—1863) она имела теперь меньшее число сторонников. Так, славянофильская газета ‘День’, указывая на недостаточное количество людей с юридическим образованием, предлагала ‘до времени’ не вводить ‘никакой адвокатуры’ или ввести ее на ограниченном пространстве, в крупных городах (Д, 1864, 18 февраля, No 6). Особенно много сторонников подобная точка зрения снискала после утверждения судебных уставов и обнародования их 20 ноября. Как отметил А. Ф. Кони, ‘наше излюбленное выражение <...> ‘людей нет», бывшее ‘в большом ходу относительно судебной реформы’, особенно усилилось под влиянием наступившей реакции ‘в последний год перед открытием судов’ (А. Ф. Кони. Собрание сочинений в восьми томах, т. IV. Юриздат, М., 1962, стр. 242). Вопрос ‘откуда же взять людей?’ для нового института присяжных часто ставился на страницах ‘С.-Петербургских ведомостей’ (1864, 28 ноября, No 276, 1865, 5 и 15 января, NoNo 5 и 12, передовые статьи и др.), в ‘Журнале Министерства юстиции’ в статье ‘Адвокатура в России’ автор А. Беликов подчеркивал, ‘что на первый раз адвокатура едва ли может установиться даже во всех университетских городах’ (1865, No 2, стр. 283), мысль о том, что адвокатское сословие в России должно долго ‘образовываться’, высказывала газета ‘Биржевые ведомости’ (1864, 18 декабря, No 336). Особенно консервативную позицию в этом вопросе занимали ‘Московские ведомости’. Используя тот же довод (нет ‘людей с реальным знанием, опытом и преданностью системе’) и прикрываясь общими рассуждениями, что не реформа создает новых людей, а умелые люди проводят реформу, автор статьи предлагал постепенно улучшать старый судебно-полицейский аппарат, т. е. по сути дела выступил против введения нового института присяжных (МВед, 1865, 15—17, 23—24, 28 и 30 апреля, 1 мая, NoNo 80—82, 86—87, 90, 93 и т. д.). Передовая журналистика, иронизируя над затянувшимся обсуждением реформ (‘приступ к которым нисколько не обещает от них прямого результата’ (‘Колокол’, 1865, 1 февраля, л. 194, стр. 1595)), выражала неодобрение по поводу двухлетнего бездействия и ‘красноречия’ в юридических обществах вместо настоящего дела (БдЧт, 1865, No 5, стр. 99—100). Мысль о том, что ‘судебная защита есть дело чисто практическое’ и поэтому ‘совершенно излишне наперед вооружаться какими бы то ни было теориями’, высказывает журнал ‘Русское слово’ (1864, No 6, отд. И, стр. 17, 26). С программой немедленного и повсеместного введения адвокатуры, по-видимому, собирался выступить и Достоевский.
Стр. 181. Газета в 1 1/2 листа ~ в 2 листа в неделю без приложения. — Проект этот осуществлен не был.
Стр. 181—182. В статью: ‘Наши направления. Западники. Славянофилы и реалисты’ ~ обкрадывает.— Неосуществленный замысел, относящийся к многочисленным попыткам Достоевского определить место почвенничества в идейной борьбе 60-х годов. Писатель отходит от традиционного для него деления русского образованного общества на два лагеря, где под западниками были объединены и представители либеральной журналистики и идеологи революционно-демократического лагеря (см., например, статьи: ‘Два лагеря теоретиков’, стр. 5—22, ‘Объявление об издании ‘Времени’ на 1862 год’, наст. изд., т. XIX, стр. 147—150, и др.), полемические выпады в адрес ‘реалистов’ позволяют предположить, что к этому лагерю он теперь относит оппонентов ‘Эпохи’ — сотрудников журналов ‘Современник’ и ‘Русское слово’.
Стр. 182. Об этой драме пророчествовали ~ и не побежит. — Этой фразой открывается полемика Достоевского с газетой ‘Голос’ и ее редактором А. А. Краевским (см. стр. 50, 137, 182—184 и примеч. к ним). Достоевский напоминает о скандале, разразившемся в связи с запрещением постановки комедии Островского ‘За чем пойдешь, то и найдешь’ (‘Женитьба Бальзаминова’) Театрально-Литературным комитетом 23 сентября 1861 г., причем главным виновником запрещения критика не без основания считала А. А. Краевского (см.: РМ, 1862, 10 ноября, No 44, а также: Неизданные письма к А. Н. Островскому. ‘Academia’, 1932, стр. 670 и др.). Не последнюю роль в борьбе передовых журналов (см.: И, 1861, No 44, ‘Гудок’, 1862, NoNo 42, 50) с мнением ‘Андреев Александровичей’ играло и ‘Время’, на страницах которого пьеса была впервые опубликована (Вр, 1861, No 10) и получила высокую оценку (Вр, 1862. No 10). Восторженно откликнулся на комедию Островского и сам Достоевский (см. его письма А. Н. Островскому от 24 августа 1861 г.). Однако и после победы Островского над ‘отлупленным’ комитетом (пьеса была разрешена к постановке 17 ноября 1862 г.) Краевский продолжал настаивать на несценичности комедии, поместив в одном из первых номеров ‘Голоса’ анонимную рецензию, в которой и заключалось ‘пророчество’, что ‘сцены’ Островского ‘За чем пойдешь, то и найдешь’ не имеют и не будут иметь успеха у публики (Г, 1863, 6 января, No 6, стр. 22). В следующем году в том же ‘Голосе’, в отделе ‘Вседневная жизнь’, анонимный критик, анализируя комедию Островского ‘Шутники’, высказывает мнение, что ‘драматическое поприще Островского кончено’ (Г, 1864, 18 октября, No 288). Возможно, последняя статья и побудила Достоевского напомнить издателю газеты о прежних ‘пророчествах’ этого органа.
Стр. 182—185. ‘Голос’ и ‘С.—П<етербургские> ведомости’ ~ в ущерб русской литературе. — Эти наброски были использованы в полемической статье ‘Каламбуры в жизни и литературе’ (Э, 1864, No 10, см. выше, стр. 137).
Стр. 182. ‘Голос’ и ‘С.-П<етербургские> ведомости’ ~ издания.— Ср. со словами Достоевского: »Голос’ и ‘С.-Петербург<ские ведомости>‘ (ужас!) невозможно читать без скверного ощущения’ (в письме к А. Н. Майкову от 9/21 апреля 1868 г.).
Стр. 182. Ты там шути, а, однако ж, Шмерлинг-то воротился. — Пародируется тон и характер политических сообщений ‘Голоса’. Шмерлинг Антон, фон (Schmerling, Anton, von, 1806—1893) — австрийский политический деятель, с 1860 по 1865 г. стоял во главе Министерства внутренних дел и проводил либеральные реформы в области судоустройства, цензуры и личной свободы граждан. В связи с обострением датско-германских отношений в России возрос интерес к политике Австрии в шлезвиг-гольштейнском вопросе, что нашло отражение в периодических изданиях, в 1864—1865 гг. имя австрийского министра особенно часто встречается на страницах газет и журналов.
Стр. 182. …встречаю г-на Загуляева у входа в Пассаж… — Эпизод посещения Загуляевым Пассажа использован в черновых набросках к ‘Крокодилу’ (см. наст. изд., т. V, стр. 332). О М. А. Загуляеве см. ниже.
Стр. 182. Андрей Александрович есть только ухудшенная Евгения Тур ~ Андрей Александрович. — В основном тексте ‘Крокодила’ используется то же сопоставление (наст. изд., т. V, стр. 195, 395).
Стр. 182. …ум тут Персиньи... — Персиньи (Filian Jean Gilber Victor duc de Persigny, 1808—1872) — с 1860 по 1863 г. министр внутренних дел Франции, один из наиболее беспринципных сторонников Наполеона III, вызвавший ненависть к себе всех прогрессивных сил Франции. Персиньи упорно и тщетно боролся с буржуазной оппозицией, но в результате выборов 1863 г. вынужден был выйти в отставку. Сравнение издателя ‘Голоса’ с Персиньи имело особую полемическую остроту, так как в это время на страницах газеты появляются статьи, резко критикующие политические взгляды этого французского деятеля (см., например, статью ‘Либерализм Персиньи’ — Г, 1864, 19 августа, No 228).
Стр. 182. Точно ‘Si&egrave,cle’ и ‘Opinion National’... — ‘Либеральная болтовня’ и продажность этих французских газет часто высмеивались на страницах русской прогрессивной печати (см., например, отдел ‘Политика’ в ‘Современнике’).
Стр. 182. Политик Загуляев. — Михаил Андреевич Загуляев (1834— 1900) — журналист, писатель и переводчик, в прошлом офицер морской артиллерии. С 1863 по 1884 г. заведовал политическим отделом газеты ‘Голос’. Бойкий, талантливый журналист, М. А. Загуляев был известен в 1863 г. своим сотрудничеством в журналах ‘Светоч’ (см. письмо Ап. Григорьева к А. Н. Майкову — ЛН, т. 86, стр. 573, об участии Загуляева в ‘Светоче’ см.: П. Быков. Словарь русских писателей. — ГПБ, ф. 118, арх. Быковых, ед. хр. 56, л. 332), ‘Русский мир’, ‘Сын отечества’, ‘Библиотека для чтения’, состоял в переписке и был лично знаком с Достоевским (Гроссман, Жизнь и труды, стр. 128, Нечаева, ‘Время’, стр. 204, 389). Достоевского раздражало фрондерство и крайнее франкофильство корреспонденции Загуляева (о связях Загуляева с Францией см.: Т. Гриц. Письма Жана Ришпена к М. А. Загуляеву. ЛН, т. 31—32, стр. 934 и далее). В 70—80-е годы Загуляев, продолжая сотрудничать в ‘Голосе’, принимает участие в ‘Отечественных записках’, ‘Неделе’, ‘Всемирной иллюстрации’, ‘Заре’, в газетах ‘Новое время’, ‘Русско-славянские отголоски’ и др. В этот период он близко сходится с Достоевским в доме Е. А. Штакеншнейдер (Гроссман, Жизнь и труды, стр. 309, Достоевский в воспоминаниях, т. II, стр. 302—303, 304, 314, Е. А. Штакеншнейдер. Дневник и записки. ‘Academia’, M.—Л., 1934, стр. 428, 430, 458), а в 1880 г. в журнале ‘Огонек’ помещает рассказ ‘Скороспелый’ с посвящением Ф. М. Достоевскому (Гроссман, Жизнь и труды, стр. 315).
Стр. 182. Кастельфидардо, лгать ~ и вилять. — См. ниже, стр. 373— 374.
Стр. 182. Но всего смешнее, когда они начнут: мы предсказывали, мы смотрим на претензии принца Аугустенбурга… — В 1864 г. в разгар войны между Пруссией, Австрией и Данией за Шлезвиг и Голыптейн (южная часть Ютландского полуострова) претензии на эти герцогства предъявил принц Аугустенбургский, представитель старшей ветви гольштейн-зондербургской династии, которая в случае прекращения мужской линии королевского дома в Дании получала право престолонаследия в Шлезвиг—Гольштейне. После смерти датского короля Фридриха VII (1863) герцог Фридрих Аугустенбургский предъявил права на Шлезвиг — Гольштейн. Он был признан населением герцогства и большинством немецких государей, что вызвало протест Пруссии. На страницах ‘С.-Петербургских ведомостей’ и ‘Голоса’ публиковались и перепечатывались из французских газет ‘мемории’, письма, заявления принца Фридриха Аугустенбургского о своих наследственных правах на Шлезвиг-Гольштейн (Г, 1864, 2, 4 и 6 сентября, NoNo 242, 244, 246 и др.).
Стр. 182—183….недалеко с этим уедет Тьер… — Возможно, имеется в виду устойчивая характеристика французского деятеля как ‘плохого администратора’, но ‘прекрасного оратора’ в статьях и корреспонденциях ‘Голоса’ (см.: Г, 1864, 26 и 28 мая, NoNo 144, 146 и др.).
Стр. 183. …Шлиммер Шнапс, министр княжества Зигхарственкера, воротился в Эшен. — Пародия на текст официальных телеграмм ‘Голоса’, вымышленное имя министра и название княжества высмеивают корреспонденции о мелких немецких княжествах и их деятелях (см., например, сообщение о политических претензиях княжества Лихтенштейн — Г, 1864, 16 октября, No 286).
Стр. 183….от механического раздробления на две книжки…— В объявлении об издании ‘Отечественных записок’ на 1865 г. сообщалось о превращении журнала в двухнедельный (см. ниже, примеч. к стр. 184).
Стр. 183. В ‘От<ечественных> зап<исках>‘, в которых уверялось ~ за свой идеал. — Имеется в виду характерное для общей линии ‘Отечественных записок’ 1850-х годов обвинение А. Н. Островского в ‘славянофильском стремлении выставить грубую жизнь необразованной части нашего купечества как высокий идеал, к которому должно стремиться современное общество’ (ОЗ, 1857, т. CXV, декабрь, отд. III, стр. 76—90, см. также статью П. Н. Кудрявцева ‘Журналистика’ (ОЗ, 1853, т. LXXXVII, апрель, отд. V, стр. 100—120)). Это обвинение было полемически направлено против позиции молодой редакции ‘Москвитянина’ и в частности против оценки творчества Островского в статьях Ап. Григорьева. Полемизируя в журнале с противоположной, ‘обличительной’ трактовкой творчества Островского (см. стр. 109, а также стр. 327), Достоевский, однако, не включил полемику с ‘Отечественными записками’ в статью об их редакторе Краевском. Основной причиной этого было не только сотрудничество Островского во ‘Времени’, но, можно предположить, и наметившееся уже тогда расхождение писателя с трактовкой драматургии Островского в статьях Ап. Григорьева. Позже в письме к H. H. Страхову от 6 апреля 1869 г. Достоевский высказал ‘убеждение’, ‘что Добролюбов правее Григорьева в своем взгляде на Островского’, а в письме к А. Н. Майкову от 11 декабря 1868 г. критически отозвался о типе Любима Торцова в комедии ‘Бедность не порок’ как о попытке создания идеального характера.
Стр. 183. Серебром лишь побряцал он… — Строка из баллады А. Мицкевича (‘Czaty’, 1827—1828) ‘Воевода’ в переводе Пушкина (1833).
Стр. 183. Таким образом, г-н Загуляев утверждает ~ сам г-н Загуляев. — См. выше, примеч. к стр. 182.
Стр. 183….Голос г-на Краевского в ‘Голосе’ против русской журналистики и литературы. — См. выше, примеч. к стр. 182.
Стр. 184. Г-н Боборык<ин>, проехав свою путь-дорогу ~ более уже ехать некуда, и раздваивается на два проселка. — Каламбур, построенный на обыгрывании названий двух романов, помещенных в журнале П. Д. Боборыкина ‘Библиотека для чтения’: ‘В путь-дорогу’ самого издателя (БдЧт, 1864, NoNo 1, 12 и в приложениях к остальным томам этого года) и ‘Некуда’ Стебницкого (псевдоним Н. С. Лескова) (БдЧт, 1864, NoNo 1—5, 7—8, 10—12). Боборыкин вслед за А. А. Краевским объявил о выходе в 1865 г. ‘Библиотеки для чтения’ ‘двумя книжками’ (см. объявление об этом в ‘Голосе’, 1865, 5 января, No 5), что также обыгрывается в каламбуре и явилось поводом для упоминания имени Боборыкина в полемических записях против Краевского.
Стр. 184. Насчет Тургенева ‘Зап<исок> охот<ника>‘ отзыв ‘Голоса’.— См. выше, стр. 147 и примеч. к ней.
Стр. 184. То же самое случилось и с г-ном Краевским ~ Да и что такое Кастельфидардо и Каталафими ~ Эка важность! — Достоевский иронизирует по поводу ошибки Краевского, спутавшего пободу генерала Чиальдини при Кастельфидардо с победой Гарибальди при Калатафими (близ Марсалы), 14 мая 1860 г. (Г, 1864, No 288, 18 октября). Подробнее об этом см. стр. 137, 339.
Стр. 185. Фаворизир<ованный> человек — баловень, любимец (от франц. favori).
Стр. 186. Русский за границей теряет употребление русского языка и русских мыслей. — Возможно, запись к задуманной статье ‘О примирении общечеловека с почвой’ (см. стр. 177, 366). Ср. с мыслью в ‘Зимних заметках о летних впечатлениях’ о русских, ‘которые окончательно там (за границей, — ред.) поселились, забывают свой язык и начинают слушать католических патеров’ (наст. изд., т. V, стр. 63), а также с записью в подготовительных материалах к ‘Бесам’ о типичной судьбе русского барина, поселившегося в Париже, чтобы ‘слушать Кузена и кончить чаадаевским и гагаринским католицизмом’ (наст. изд., т. XI, стр. 87). Под ‘русскими за границей’ Достоевский имеет в виду крайних ‘западников’, порвавших с ‘почвой’.
Стр. 186. Газета ‘Весть’ ~ через Управу благочиния. — Намек на полицейский характер корреспонденции газеты ‘Весть’ (1863—1870), органа реакционной дворянско-крепостнической оппозиции, издатели которой, В. Д. Скарятин и H. H. Юматов, помещали на ее страницах прямые политические доносы и провокационные заметки (подробней об этом см. выше на стр. 61, 69—70),
Стр. 186. Но нет человека, который бы, читая о чашке ~ больной. — Полемические записи, частично использованные в статье ‘Чтобы кончить. Последнее объяснение с Современником» (Э, 1864, No 9, наст. том, стр. 129—132) и отражающие непосредственную реакцию Достоевского на статьи М. А. Антоновича (‘Постороннего сатирика’) в девятом номере ‘Современника’, в основном это полемика со статьей ‘Стрижи в западне’ (С, 1864, No 9).
Стр. 186. …читая о чашке ~ литературная выходка… — Достоевский говорит о ‘литературной выходке’ в статье ‘Опять ‘Молодое перо» (см. выше, стр. 83—104), пародийно использованной М. Антоновичем в послании ‘Стрижам’ (С, 1864, No 7) ив статье ‘Стрижи в западне’ (С, 1864, No 9, стр. 96).
Стр. 186. Сплетня, где выдумано и прилгано сомою статью. — Достоевский возражает Антоновичу, который в статье ‘Стрижи в западне’ (С, 1864, No 9, стр. 90—91) обвинил его в распространении в статье ‘Г-н Щедрин, или Раскол в нигилистах’ сплетен о M. E. Салтыкове-Щедрине.
Стр. 186. (Мальчик прибить хочет насмерть в школе). — Ответ на следующее место статьи Антоновича: ‘Известно, что в школах самые слабосильные школьники бывают самыми драчливыми, драчун пристает ко всем и часто нарывается на силача, который его и отколотит как следует’ (С, 1864, No 9, стр. 83).
Стр. 186. ...вы мне на эти 3 страницы ровно 60…— См. нижеследующее примечание.
Стр. 186. …к чему бы так много прудить. — Достоевский переадресовывает Антоновичу обвинение в многословии, используя его выражения из статьи ‘Стрпжи в западне’ (С, 1864, No 9, стр. 102, ср. также со словами Щедрина из ‘Журнального ада’: ‘…к чему прудить целые пруды своими помоями? не в собственное ли ложе прудишь ты?’ — Салтыков-Щедрин, т. VI, стр. 497).
Стр. 186. Сами же признались в такой гадости… — Имеются в виду следующие слова из статьи М. А. Антоновича: ‘Действительно, мое послание обер-стрижу Достоевскому нехорошо, неприлично, безобразно…’ (С, 1864, No 9, стр. 79).
Стр. 186. Тем-то вы и смешны ~ общ<ественного> мнения.— Ср. с упреком M. E. Салтыкова-Щедрина в адрес сотрудников ‘Русского слова’: ‘…им кажется, что вся Россия взирает на них…’ (Салтыков-Щедрин, т. VI, стр. 326).
Стр. 186—187. Шиши. Тьер ~ называть обер-шишами.— Возможно, Достоевский предполагал провести параллель между ‘пустым болтуном’ Тьером и своими оппонентами из ‘Современника’, воспользовавшись их же отрицательной характеристикой, данной этому французскому политическому деятелю (см.: С, 1864, No 5, стр. 79).
Стр. 186. И он спрашивает меня, отчего вы то-то и то-то. — Возможно, что данные слова относятся к следующему ироническому намеку Антоновича на болезнь Достоевского: ‘Если вы больны <...> зачем же ведете полемическую войну’ (С, 1864, No 9, стр. 83, ср.: ЛН, т. 83, стр. 240). Достоевский мог иметь в виду и другой вопрос Антоновича: ‘Я думаю, многие проницательные читатели и писатели сильно порицали мое ‘послание’ за <...> неблаговидный способ выведывания чужих тайн <...> отчего же стрижи в своих ответах на мое послание не порицают в нем этой неблаговидной стороны…’ (там же, стр. 87).
Стр. 186. Разжалобить... — М. А. Антонович писал: ‘Не надеясь на свои силы, стрижи <...> прибегают к жалобам…’ (Э, 1864, No 9, стр. 82).
Стр. 187. …шиши в беспредельное пространство... — Источник этой словесной формулы см. выше, в примеч. к стр. 132. Ее повторяет H. H. Страхов в ‘Заметках летописца’ (Э, 1864, No 7, отд. V, стр. 1), что вызвало раздражение М. А. Антоновича (C, 1864, No 9, стр. 114). Это могло побудить Достоевского повторить ее в своей статье ‘Чтобы кончить…’ (стр. 132).
Стр. 187. ...что их подшпиговывает. — Ср. со словами M. E. Салтыкова-Щедрина из статьи ‘Тревоги ‘Времени»: ‘Выдумали себе каких-то несуществующих врагов, да и шпигуете их чем попало!’ (Салтыков-Щедрин, т. VI, стр. 49).
Стр. 187. …обер-шиш господин Пыпин? — Александр Николаевич Пыпин (1833—1904) — историк литературы и этнограф, впоследствии академик, в 1860-е годы активный сотрудник ‘Современника’ и редактор отдела ‘Современное обозрение’. С 1865 г. А. Н. Пыпин вместе с Некрасовым становится ответственным редактором журнала. Достоевский неприязненно относился к просветительскому рационализму радикально настроенного в то время Пыпина (см. резкие характеристики его в записной тетради 1872—1875 гг.).
Стр. 187. …шишик с гражданской слезой такой-то. — См. выше, примеч. к стр. 171.
Стр. 187. …он литературным образом обокрал меня... — Достоевский повторяет обвинение, использованное в ‘Необходимом заявлении’ (см. выше, стр. 125—128), в ответ на оправдание М. А. Антоновича: ‘… я взял их ‘тирады’ (т. е. редакторов ‘Времени’, — ред.) только напрокат’ (С, 1864, No 9, стр. 79).
Стр. 187….шатающихся даром лишних людей. — Сближая ‘нигилистов’ и ‘лишних людей’, Достоевский пользуется словесными формулами Щедрина. Последний в мартовском обозрении ‘Наша общественная жизнь’ называл и либералов и сотрудников ‘Русского слова’ ‘шатающимися’ ‘из угла в угол’ ‘паразитскими’ существами (Салтыков-Щедрин, т. VI, стр. 322). Близкую характеристику писатель дал Герцену в главе ‘Старые люди’ (ДП, 1873), что позволяет отнести к разряду ‘праздношатающихся баричей’ не только оппонентов Достоевского (сотрудников ‘Современника’), но и представителей лондонской эмиграции (см. об этом: Борщевский, стр. 239).
Стр. 187. Мы честны, мы прямы, мы лгать не хотим-с ~ подвиг. — Ответ на вопрос, поставленный Антоновичем: ‘В прошлом году стрижи хвастались так: ‘…в нас вовсе нет настолько слишком уж самоохранительного и виляющего до малодушия благоразумия, как, например, было в Булгарине, то есть пропадай другие, было бы нам хорошо’, спрашивается, могут ли стрижи и теперь похвастаться тем или нет?’ (С, 1864, No 9, стр. 120).
Стр. 188. …муравейник. — См. примеч. к стр. НО, 193.
Стр. 188. …как мальчики. — Достоевский использует образ Щедрина, употребленный им для обозначения ‘всех и всяческих молодых сил реакции и консерватизма’ (Салтыков-Щедрин, т. VI, стр. 290—296, 657).
Стр. 188. Щедрин о вислоухих и засиживателях. — Выражения Щедрина, примененные по отношению к сотрудникам ‘Русского слова’ (см.: Салтыков-Щедрин, т. VI, стр. 325).
Стр. 188. Стрижи ~ недостаток остроумия. — Ответ на реплику М. А. Антоновича в статье ‘Стрижи в западне’: ‘Я очень хорошо знаю природу стрижей и уверен, что они ни за что на свете не решатся произнести слово ‘стриж’ <...> Оно не есть ругательство, а просто условное название, очень меткое и весьма удобное в своей краткости’ (С, 1864, No 9, стр. 88).
Стр. 188. Jupiter — и хоть вы не Юпитеры. — Эта запись развернута в статье ‘Чтобы кончить…’ (см. выше, стр. 130).
Стр. 188. Разжалобить публику! ~ ругают моего доктора, а меня корят тем, что я больной. — См. об этом выше, стр. 125—127. Возвращение к этой теме было вызвано заявлением Антоновича в статье ‘Стрижи в западне’, что Достоевский притянул к спору доктора и так много о нем пишет, чтобы опять разжалобить публику (С, 1864, No 9, стр. 100—106).

Печатается по рукописи, хранящейся в ЦГАЛИ, ф. 212.1.4, см.: Описание, стр. 315—316.
Впервые частично опубликовано: Борщевский, стр. 65, 90, 133, Описание, стр. 121, 135—136, полностью (с неточностями) — ЛН, т. 83, стр. 243—272.
В собрание сочинений включается впервые.
Тетрадь заполнялась одновременно с предыдущей. Датируется второй половиной 1864—1865 гг. Записи сделаны чернилами и карандашом, с начала и конца тетради. Значительное место в ней занимают материалы к первой (краткой) редакции ‘Преступления и наказания’ (см.: наст. изд., т. VII, стр. 5—95). Здесь же находятся черновые наброски к повести ‘Крокодил’ и план неосуществленного романа ‘Брак’ (см.: наст. изд., т, V, стр. 319—320, 323—338, 388).
В тетради отражена текущая полемика с ‘Современником’ (наброски к статье ‘Необходимое заявление’ и отклики на полемические выступления М. А. Антоновича ‘Стрижам’ и ‘Торжество ерундистов’), продолжена разработка вопроса о нигилистическом романе. Особый интерес представляет набросок ‘Социализм и христианство’, раскрывающий и поясняющий многие стороны внутренне противоречивого мировоззрения писателя. В нем Достоевский развивает свою концепцию истории человечества, критикует современную ему цивилизацию, считая, что человек может измениться лишь под влиянием христианского идеала, ‘от перемены нравственной’. В тетради содержится также ряд заметок по вопросам международной и внутренней политики, в том числе план ‘политической статьи’, касающейся восточного вопроса, прусского милитаризма и т. д., заметки о судах и адвокатуре, связанные с подготовкой судебной реформы, размышления и заметки на тему ‘о падении идеалов в Европе’ и будущих судеб католического запада. В отличие от предыдущей тетради здесь почти отсутствуют записи, связанные с редакторской и издательской деятельностью, а также заметки биографического характера.
Стр. 188. Политические статьи. Заметки. — Аналогичные замыслы разрабатывались в других записных тетрадях этого периода (стр. 171, 203) и связаны с введением ‘Политического обозрения’ в августовский и сентябрьский номера ‘Эпохи’ за 1864 г. Высказанные в набросках мысли в 1870-х годах частично получили развитие в публицистике ‘Дневника писателя’.
Стр. 188. Entente cordiale сх> Поплатилась покамест Дания. — Выражение ‘сердечное согласие’ применялось для характеристики отношений между Англией и Францией (см., например, статью ‘Потрясение сердечного согласия’ — БВ, 1864, 26 июня, No 169). Проблемы взаимоотношения Франции и Англии, их предательское поведение по отношению к Дании в датско-германской войне и шлезвиг-голыптейнском вопросе широко обсуждались на страницах русской и зарубежной прессы и освещались также в ‘Эпохе’ (1864, NoNo 8, 9, отдел ‘Политическое обозрение’). Возможно, запись непосредственно связана с заметкой ‘Московских ведомостей’, где приводится следующее мнение ‘Morning Post’ по этому вопросу: ‘Если бы Англия и Франция находились в добром согласии между собою, то Дания не подверглась бы такой ужасной катастрофе’ (МВед, 1864, 19 августа, No 182).
Стр. 188. Наверно, кончится разделом Турции… — Политика европейских держав на Балканах обсуждалась на страницах русской и европейской прессы. Достоевский писал об этом позднее в ‘Дневнике писателя’ (1876, гл. II, подглавка 3),
Стр. 189. Супрематия Пруссии. — Главенство, первенство (от франц. suprmatie). Мысль о возвышении Пруссии, упадке влияния Австрии и союза германских государств могла возникнуть в результате пристального внимания писателя к внешней политике Бисмарка (см. выше, запись на стр. 203).
Стр. 189. …(оружие) (Америка изобре<ла>). — Возможно, Достоевский здесь отзывается на сообщения об опытах изготовления в Америке бездымного пороха (ср. с записью в следующей тетради — стр. 203). Так или иначе, скорее всего заметка связана с затянувшейся гражданской войной между Севером и Югом (1861—1865). Проблема изобретения новых видов оружия и их возможная роль в изменении расстановки сил на международной арене в то время вообще занимала общество (см., например, сенсационные сообщения прессы об изготовлении бумажных пушек — Г, 1864, 22 августа, No 231, МВед, 21 августа, No 174 — и корреспонденции о новой системе прусских пушек — Г, 1864, 6, 18 марта, NoNo 66, 78, 17 апреля, No 107 и др.), ср. также с записью в книжке 1863—1864 гг. (стр. 171 и примеч. к ней).
Стр. 189. Эмиль Жирарден ‘Le Droit’ (‘Голос’). — Запись связана с сообщением ‘Голоса’ о выходе в свет новой книги Эмиля Жирардена ‘Les droits de la pense’ (‘Права мысли’, 1864). Приводя выдержки из предисловия к ней, опубликованного в газете Жирардена ‘Press’ 5/17 августа, корреспондент ‘Голоса’ подчеркивает, что ‘замечательный публицист’ остался верен своему идеалу ‘абсолютной и безграничной свободы печати’ (Г, 1864, 14 августа, No 223). Ореол борца за свободу, приписанный ему ‘Голосом’, не вполне соответствовал облику журналиста. Эмиль Жирарден (Girardin Emile, de, 1806—1881) представлял собой тип журнального дельца-предпринимателя. Ему принадлежала инициатива издания ежедневной многотиражной дешевой политической газеты, благодаря которой он составил себе огромное состояние. После февральской революции 1848 г. Жирарден постоянно менял убеждения и партии, в зависимости от того, какие из них могли дать ему наибольшую выгоду. На страницах ‘Современника’ и ‘Русского слова’ неоднократно высмеивалось его либеральное пустословие.
Стр. 189. Статейка о естественных границах ~ переход на почву).— Имеется в виду статья ‘Естественные границы’ из ‘Saturday revieu’, опубликованная в ‘Голосе’ (1864, 9 августа, No 218) и в ‘С.-Петербургских ведомостях’ (20 августа, No 183, стр. 739). Корреспондент ‘Голоса’ подчеркивает, что выдвигаемая во Франции ‘теория естественных границ <...> нанесла бы вред национальному чувству более, чем нынешняя система’, так как ‘это вредное заблуждение <...> нельзя осуществить иначе как посредством вековых войн…’ (Г, 1864, 9 августа, No 218). Политические цели этой ‘французской теории’, выгодной Наполеону III, освещены в ‘обозрениях’ ‘Эпохи’ (1864, NoNo 8, 9). Выступая против призыва установить в Европе новые, якобы ‘естественные’ границы (проходящие по рекам и морям), между государствами (см. запись о ‘внутренней племенной силе, которая должна заменить границы естественные’), Достоевский противоречит далее себе, утверждая, что ‘все наши искусственные границы <...> суть естественные и приобрет<ены> бессознательно’ (стр. 203).
Стр. 189. Ложь Руссо. — По-видимому, Достоевский имеет здесь в виду размышления Руссо о возможности вечного мира между государствами Европы, изложенные в ‘Извлечении из проекта вечного мира г-на аббата де Сен-Пьера’ (1756, опубл. 1761) и ‘Суждении о вечном мире’ (1782). Высказывание Достоевского о Руссо см. также на стр. 203.
Стр. 189. Социалисты: два миллиона голов. — Ср. слова немецкого демократа К. Гейнцена, приводимые Герценом на страницах ‘Былого и дум’, гл. XXXVII, ч. V (Герцен, т. X, стр. 60—61). Достоевский позднее отозвался на них полемически в ‘Идиоте’ и ‘Бесах’, истолковав их тенденциозно как своего рода символ веры западного социализма (см.: наст. изд., т. VIII, стр. 451, т. IX, стр. 458, т. X, стр. 77, т. XII, стр. 291).
Стр. 189. Банкет Гарибальди. — По-видимому, речь идет о поездке Гарибальди в Англию весной 1864 г., где ему был устроен восторженный прием. Об этом много писала русская пресса (БВ, 4, 7, 11, 12, 15 апреля, NoNo 92, 93, 95, 97, 99, 100, 102, Г, 15, 29 марта, 2—3, 5, 7—17 апреля, NoNo 75, 88, 92—93, 95, 97—107, МВед, 7—8, 10—12, 14—17 апреля, NoNo 78—79, 81—87, и другие газеты). Подробных сведений о банкетах или описаний правительственных обедов в легальной русской прессе, однако, не было. Соседство с герценовской формулой о ‘двух миллионах голов’ а также с заметкой ‘Польша и социалисты’ дает возможность связать запись с передовой статьей ‘Колокола’ (1864, 1 мая, л. 184, стр. 1509—1510), где Герцен описывает завтрак Гарибальди с двадцатью его друзьями, эмигрантами-революционерами, во время лондонской поездки, здесь же приведены тосты Мадзини и Гарибальди за ‘свободу Польши’ и ‘юную Россию, которая под знаменем ‘Земли и воли’ в скором времени подаст Польше братскую руку, признает ее равенство, независимость и изгладит воспоминание о России царской’ (см.: Герцен, т. XVIII, стр. 116—118). Ряд сведений о приеме Герценом Гарибальди сообщался в официальной прессе (Г, 1864, 16 апреля, No 106, 03, No 4, отд. ‘Современная хроника’, стр. 237).
Стр. 189. …не такие гадания, как книга Шедо-Ферроти. — Д. К. Шедо-Ферроти (барон Ф. И. Фиркс, 1812—1872), агент русского Министерства финансов в Бельгии, с 1857 г. издавал на французском языке за границей ряд этюдов по вопросам внутренней и внешней политики России под общим названием ‘Etudes sur l’avenir de la Russie’ (‘Этюды о развитии России’), некоторые из них обратили на себя внимание (см.: ‘Военный сборник’, 1864, No 8, СП, 1864, No 247, и т. д.). Книга, о которой упоминает Достоевский ‘Que fera t’on de la Pologne’ (‘Что сделают с Польшей’, 1863) была восьмым этюдом из этой серии. ‘Благонамеренность’ Шедо-Ферроти, ‘прославившегося’ письмом-памфлетом к Герцену (Лемке, Политические процессы, стр. 530—548, Писарев, т. II, стр. 321—326), побудила министра народного просвещения А. В. Головнина приобрести 1000 экземпляров книги о Польше и разослать ‘по всем училищам и всем не только знакомым, но и не знакомым ему лицам’ (M. M. Стасюлевич и его современники в их переписке, т. I. СПб., 1911, стр. 164). Утверждая, что ‘поляки такие же дети императора России, как финны и русские’, Шедо-Ферроти восхваляет политику великого князя Константина в Польше и защищает его от критики Каткова, обвинявшего Константина Николаевича в недостаточно энергичной расправе с повстанцами, Наивность тона и антиисторизм автора, предлагавшего ‘фантастический’ проект братского объединения России с Польшей, вызвали иронический отклик прессы (Г, 1864, 16 августа, No 225). Возможно, осуществлению замысла статьи Достоевского помешал скандал, поднятый ‘Московскими ведомостями’ вокруг этой книги и деятельности Головнина (МВед, 1864, 6 сентября, No 196, 29 сентября, No 212, Лемке, Эпоха цензурных реформ, стр. 352—356, Никитенко, т. II, стр. 462—468, 473).
Стр. 189. Обо всех европейских державах порознь, ~ Смирение. — Неосуществленный замысел статьи о ‘падении идеала в Европе’. Достоевский, по-видимому, предполагал начать ее с анализа речи Пальмерстона перед избирателями (см. ниже) и закончить противопоставлением духовной мощи и ‘смирения’ России эгоизму Запада, его материальному благополучию и бездуховности.
Стр. 189. Пальмерстонова речь избирателям. — Имеется в виду речь английского премьер-министра, лидера партии ториев, Генри Джона Темпля Пальмерстона (Palmerston Henry John Temple, 1784—1865), произнесенная им 10/22 августа 1864 г. перед избирателями в Тиверстоне (Г, 18 августа, No 227, СПбВед, 18 августа, No 181, БВ, 19 августа, No 220, МВед, 20 августа, No 183).
Стр. 189. Илья Муромец. Смирение. — Сравнение России с Ильей Муромцем восходит к М. Ю. Лермонтову и А. С. Хомякову. Последний, в частности, в статье ‘Мнение русских об иностранцах’ (1846) указал на образ этого былинного богатыря как на воплощение ‘величия русского народа’ и ‘смиренного добродушия русского человека’, ‘идеал гигантской силы, всегда покорной разуму и нравственному закону, идеал <...> которому ни одна народная поэзия не представляет равного’ (А. С. Хомяков. Сочинения, т. I. М., 1861, стр. 58). Достоевский повторил сравнение России с Ильей Муромцем во ‘Введении’ к ‘Ряду статей о русской литературе’, возводя его к лермонтовскому (см.: наст. изд., т. XVIII, стр. 56). Возвращаясь к образу Ильи Муромца в 1864 г., писатель, возможно, скрыто полемизировал с Д. И. Писаревым, который писал в ‘Реалистах’: ‘Мы — не идиоты и не обезьяны по телосложению, но мы люди кавказской расы, сидевшие сиднем, подобно нашему милому Илье Муромцу, и, наконец, ослабившие свой мозг этим продолжительным и вредным бездействием’ (РСл, 1864, No 9, Писарев, т. III, стр. 9).
Стр. 189. Статья ‘Morning Post’, хвалебная Наполеону со 19 августа). — В ‘Московских ведомостях’ (19 августа, No 182) была перепечатана статья из ‘Morning Post’. Газета отмечала, что статья эта представляет собой ‘длинный и до приторности хвалебный гимн императору французов и его правлению’. Полемический отклик Достоевского могли вызвать, в особенности, следующие заявления английского корреспондента: ‘Правительство империи неоспоримо соответствует потребностям и желаниям большинства французского населения <...> Положение дел в Европе заставляет нас желать прочного и тесного союза с Францией. Может быть, Франции предстоит великая роль в решении европейских затруднений’ (ср. выше: ‘Франция давно не первенствовала, их идеал обшарпался’ — стр. 189).
Стр. 189. …‘Journal de Dbats’ ~ грозятся папе. — Достоевский ссылается на заметку из ‘Journal de Dbats’, перепечатанную в ‘Московских ведомостях’ (1864, 19 августа, No 182). Французская газета критикует нравы Римского двора, допускающего и поощряющего преступления, подобные похищению Коэна (см. ниже) и утверждает, что в настоящее время светская власть папы всецело держится на французской армии. Угрожая папе, газета предлагает ‘французскому правительству сказать <...> только одно слово’ и отозвать ‘нашу армию из Рима’, чтобы ‘довести папское правительство до того благодетельного состояния политического бессилия, в которое поставлено <...> французское духовенство великими принципами 1789 года…’.
Стр. 189. …о похищении в Риме мальчика Коена... — История похищения 10-летнего еврейского мальчика Иосифа Коэна, находившегося в учении у башмачника, католическим аббатом и ‘помещение его без ведома родителей в школу оглашенных для насильственного обращения в католическую веру’ вызвала возмущение в Италии и во Франции. Об этом подробно сообщалось и в русской прессе (Г, 1864, 1, 12, 13, 15, 13 августа, 14, 29 сентября, 8 октября, NoNo 210, 221, 222, 224, 225, 254, 269, 278, МВед, 1864, 29, 30 июля, 19 августа, NoNo 166, 167, 182, и др., СПбВед, 1864, 4, 13 августа, NoNo 171 (стр. 691), 178 (стр. 719), БВ, 1864, 11—12 августа, No 212—213, стр. 851, 855, 19 августа, No 220, стр. 875, РВед, 1864, 1 августа, No 91, стр. 6, 8 августа, No 94, стр. 4, подробнее см.: ЛН, т. 83, стр. 274).
Стр. 189. Папская власть падет ~ иезуитизм. — Ср. со словами корреспонденции, перепечатанной из газеты ‘Journal des Dbats’ в названном выше номере ‘Московских ведомостей’: ‘…светская власть папы поколебалась и теперь быстро склоняется к своему падению’ (МВед, 1864, 19 августа, No 182). Мысль об исторической неизбежности падения папства не могла не возникнуть в обстановке объединения Италии и походов Гарибальди, ее настойчиво повторяла славянофильская газета ‘День’, а позже и органы других направлений (см.: Г, 1864, 28 августа, No 237, 2 октября, No 272, РСл, 1864, No 9, отд. ‘Политика’, стр. 6—12). Философско-исторические идеи, заключенные в данном наброске, зародившиеся под влиянием исторических событий и сообщений русской и зарубежной прессы, получили дальнейшее развитие на страницах ‘Идиота’ (наст. изд., т. VIII, стр. 450—459), ‘Бесов’ (наст. изд., т. X, стр. 30), ‘Братьев Карамазовых’ (т. XIV, стр. 57, 61, 234) и в публицистике ‘Дневника писателя’.
Стр. 189…..кунштиком... — Т. е. фокусом, трюком (от нем. Kunststck).
Стр. 189. Ламенне Фелисите-Роберт (Lamennais Flicit Robert, 1782— 1854) — французский мыслитель, будучи учеником Сен-Симона, проделал эволюцию от ортодоксального католицизма, через отрицание светской власти папы к христианскому социализму и к разрыву с католической церковью. Книга Ламенне ‘Paroles d’un croyant’ (‘Слова верующего’, 1834) была известна Достоевскому: экземпляр ее имелся в библиотеке Петрашевского (В. И. Семевский. М. В. Буташевич-Петрашевский. М., 1922, стр. 170, Библиотека, стр. 11), одну главу из нее перевел на церковнославянский язык А. П. Милюков (см.: Д, Письма, т. I, стр. 540, т. II, стр. 517).
Стр. 189. Лакордер Жан-Батист-Анри (Lacordaire Jean-Batiste Henri, 1802—1861) — французский проповедник, член академии. Сблизившись с Ламенне, участвовал вместе с ним в издании журнала ‘L’Avenir’. Лакордер пытался примирить ортодоксальный католицизм с идеей политической свободы, после закрытия журнала и энциклики папы Пия IX Лакордер отступил от своих убеждений и возвратился к ортодоксальной вере. Собрание его проповедей вышло в Париже в 1865 г.
Стр. 189. У них явятся такие поклонники, на которых Римский двор даже и не рассчитывает теперь, ~ соединится прямо с революционерами и с социалистами… — Круг идей Достоевского, отраженный здесь, связан по своим истокам во многом со славянофильской публицистикой 1860-х годов. ‘Светская власть папы висит, так сказать, на волоске, — констатирует передовая статья газеты ‘День’, — а между тем с вопросом о светской власти папы связана судьба <...> всего католичества. Что станет с западным миром, если рушится престол Римского папы?’ (Д, 1864, 15 августа, No 33). Указывая на ‘нелогичность’ существования католических областей, отлученных папой, ‘папизма без папы’, Аксаков утверждает, что такое положение ‘не может <...> быть продолжительно <...> неудержимая потребность логической правды или произведет реакцию в пользу папы, или же заставит итальянцев приискать новую почву…’ Полемизируя с Гизо по вопросу о том, что первично: христианская идея или политический строй, Аксаков высказывает мысль, что развитие ‘внешней церкви’ на Западе вылилось в революционную формулу ‘братство, равенство и пр.’, к разрешению которой люди шли ‘путем извращенным, не христианским, путем отрицания, насилия и революции’. Близкие мысли уже раньше высказывались, в частности, в статьях Хомякова. Основные идеи данного наброска развиты Достоевским в черновиках и основном тексте романа ‘Бесы’, в публицистике 1873 г. и в ‘Дневнике писателя’ 1875 и 1876 гг. (об этом подробнее см.: наст. изд., т. XII, стр. 360).
Стр. 189—190. …(вроде того, как теперь помогает разбою в Италии)… — Сообщения о грабежах и о разбойничьих нападениях на итальянские провинции едва ли не ежедневно публиковались в русских и иностранных газетах. В ‘Московских ведомостях’ (1864, 19 августа, No 182) было помещено сообщение из Турина о том, что ‘найдены новые следы, доказывающие, что разбойничество в неаполитанских провинциях устраивается в Риме и оттуда получает пособие’. Такие методы борьбы с молодым итальянским королевством объяснялись опасением папы потерять политическую власть из-за угрозы новых походов Гарибальди за присоединение римской области к Италии.
Стр. 190. Лучиночки и братство. — Противопоставление ‘лучиночек’ (т. е. представителей западного мира, где, по приговору Достоевского, произошло распадение общества на отдельные человеческие атомы — на единицы-‘лучиночки’, у которых нет ощущения ‘братского начала’ и которые западные социалисты стремятся поэтому тщетно объединить, взамен отсутствующей внутренней, искусственной внешней связью) и ‘братства’ (являющегося исконным идеалом русского народа, выраженным во всем строе его понятий и отраженным в православном истолковании христианства) продолжает линию размышлений Достоевского, намеченную в ‘Зимних заметках о летних впечатлениях’ (см.: наст. изд., т. V, стр. 78—81).
Стр. 190. (Нидерланды и происки католической партии). — Достоевский мог иметь в виду события начала 50-х годов, связанные с проведением в Нидерландах в жизнь статьи конституции о независимости церкви от государства. Сильное влияние католичества на внутреннюю жизнь страны вызвало волну возмущения протестантского населения, на сторону которого встал король. Но более вероятно, что речь идет не о самих Нидерландах, а о современных Достоевскому событиях в бывшей их католической провинции Бельгии. О вмешательстве католической партии Бельгии в дела управления государством (в частности, об осуществлении надзора за воспитанием, цензурой и прессой) писали ‘С.-Петербургские ведомости’ (1864, 18 августа, No 181), ‘Голос’ (1864, 8, 12 и 28 августа, NoNo 217, 221, 237) и другие газеты.
Стр. 190. Хомяков Алексей Степанович (1804—1860) — поэт и мыслитель, теоретик раннего славянофильства, критиковавший ‘римскую’, ‘формально логическую’ основу католицизма в ряде сочинений, в том числе в ‘Нескольких словах православного христианина о западных вероисповеданиях’ (на франц. языке, Париж, 1853, Лейпциг, 1855, 1858). Критика католицизма и папства в сочинениях славянофилов, в том числе Хомякова, оказала в 1860-х годах влияние на выработку философско-исторических идей Достоевского и на его понимание природы католицизма.
Стр. 190. …гадкая статья Чаадаева. — Достоевский имеет в виду знаменитое первое ‘Философическое письмо’ П. Я. Чаадаева (1794—1856). Из-за напечатания его в 1836 г. в ‘Телескопе’ журнал был закрыт, редактор Н. И. Надеждин сослан, а сам Чаадаев объявлен сумасшедшим. В 1860-х годах интерес к произведениям и личности Чаадаева возник вновь и особенно обострился в связи с выходом в Париже его сочинений (Oeuvres choisies de Pierre Tchadaief, Paris, 1862) и публикацией в ноябрьском номере ‘Русского вестника’ воспоминаний о нем M. H. Лонгинова. Для Достоевского были неприемлемы западничество Чаадаева, крайне отрицательно оценивавшего прошедшее и настоящее православно-самодержавной России, ‘отторгнутой’ от Запада, а также его положительная оценка католицизма.
Стр. 190. ‘Голос’ 20 августа (отмечено). — Внимание Достоевского, не раз высказывавшего в эти годы и позднее мысль о возможном обращении папы, теряющего свою власть, за помощью к народу и к западным социалистам, могла привлечь корреспонденция из ‘Daily News’, перепечатанная в ‘Голосе’ под названием ‘О нынешнем положении в Испании’. Указывая на кризисную ситуацию в стране (голод, заговоры, ‘зыбкость конституции’ и ‘неуверенность граждан в завтрашнем дне’), английский корреспондент писал: ‘В настоящую минуту каждый в Испании ожидает взрыва, и панический страх овладевает всеми то из-за социалистов, то из-за какого-нибудь диктатора <...> папы, с одной стороны, или же революционеров — с другой’ (Г, 1864, 20 августа, No 229). Мысль о союзе клерикалов с революционерами в испанских мятежах Достоевский развивал в статьях 1873 г. в ‘Гражданине’.
Стр. 190. ‘Московские ведомости’. Суббота 22 августа, ~ Маршируют в ряд. — В передовой статье ‘Московских ведомостей’ (1864, 22 августа, No 185) говорилось о намерениях Бисмарка подчинить Пруссии все германские государства начиная с Шлезвиг—Гольштейна. Здесь же высказывалось предположение, что Австрия потому согласилась не противиться могуществу Пруссии, что та обещала ей ‘отстаивать неприкосновенность итальянских, венгеро-славянских и польских областей’ не только против революционных партий во главе с Францией, но и против России. Мысль об опасности прусского милитаризма получила развитие в политических статьях Достоевского 1873 г. в ‘Гражданине’ и в ‘Дневнике писателя’ 1876—1877 гг.
Стр. 190. Чугунки — железные дороги.
Стр. 190. 29 августа ~ иезуитизм сгубил их. — Статья, на которую ссылается Достоевский, была перепечатана газетой из ‘Dziennik warszawski’ от 22 августа/3 сентября. Внимание Достоевского привлекли некоторые рассуждения автора брошюры, которую цитирует ‘Journal de St. Petersbourg’, в частности о причинах падения Польши: ‘Великие добродетели наших предков незаметно исчезли, простота нравов, прямодушие, любовь к родине, самопожертвование и самоотверженность также пропали, и на их месте воцарился обскурантизм, шарлатанство, материализм, надувательство, торговля совестью личной и общественной <...> Гангрена иезуитизма, родиной которой является Рим, так глубоко проникла в высшие слои общества, что магнаты и богатая аристократия потеряли даже наследственные добродетели — мужество, рыцарство, которыми отличались их предки’.
Стр. 191. Ссора принца Вельского с матерью. — Речь идет о конфликте между английской королевой Викторией и ее сыном принцем Уэльским: прусские симпатии королевы в шлезвиг-гольштейнском вопросе шли вразрез с сочувствием Дании принца и его жены — датской принцессы. На страницах газет обсуждались последствия этой ‘ссоры’ — раскол в парламенте, падение популярности королевы, возможная смена власти в Англии, которая привела бы к войне между Англией и Пруссией (см., например: Г, 1864, 11, 16, 18, 21 июня, NoNo 159, 164, 166, 169 и т. д.).
Стр. 191. Речь Персиньи. — О Персиньи см. выше, стр. 372. Имеется в виду речь, произнесенная им 13/25 августа на банкете по поводу открытия Генерального совета департамента Луары. Речь Персиньи вызвала резкие возражения зарубежной прессы (‘La France’, ‘Temps’, ‘Journal de Dbats’, ‘Daily News’). Восхваляя конституцию Второй империи и внутреннюю политику Наполеона III, ‘основателя свободы во Франции’, Персиньи осуждает намерение ввести большую свободу печати и ‘возвращение к парламентской системе’ (МВед, 19 августа, No 182, Г, 18, 19 и 22 августа, NoNo 227, 228 и 231, БВ, 29 августа, No 230, СПбВед, 19 и 21 августа, NoNo 182 и 184). В связи с этими декларациями Персиньи газета ‘La France’ язвительно заметила, что ‘любовь и уважение к власти доходит у г-на Персиньи до страстных увлечений’, и назвала его ‘теорию свободы’ теорией ‘власти’ и ‘неподвижности’ (МВед, 19 августа, No 182).
Стр. 191. Безбрачие, ~ Эротическая болезнь. — Вопрос о насущной необходимости отмены обета безбрачия для католического священника широко обсуждался на страницах русской прессы (СПбВед, 1864, 13 августа, No 178, стр. 717—718, рецензия на романы из жизни духовенства — ОЗ, 1864, No 1—2, РСл, 1864, NoNo 1, И, С, 1864, NoNo 2, 6, и др.).
Стр. 191. Marquis de Sade — литературное имя Донасьена Альфонса-Франсуа, графа де Сада (1740—1814), французского писателя, художественные произведения которого (частично написанные в заключении, в Бастилии, куда он попал за разврат) характеризуются сочетанием утонченной жестокости и эротики. Имя маркиза де Сада как символ такого сочетания не раз встречается в романах и публицистике Достоевского (см.: наст. изд., т. XVII, по указателю имен).
Стр. 191. Книга Мишле. — Скорее всего Достоевский имеет в виду одну из самых популярных в России книг французского историка и публициста-демократа Ж. Мишле (J. Mihelet, 1798—1874) ‘Le prtre, la femme et la famille’ (‘Священник, женщина и семья’, 1844), книга имелась в библиотеке Петрашевского, так что Достоевский мог с нею познакомиться еще в 1840-е годы (В. И. Семевский, М. В. Буташевич-Петрашевский, ч. I. М., 1922, стр. 170). Мишле был противником иезуитов, в книге нашел выражение характерный для него культ семьи и женщины — матери и жены — как ее нравственной основы. Считая семейный очаг краеугольным камнем общества, Мишле останавливается здесь на обете безбрачия католических священников, развивая мысль о его пагубном влиянии на душу молодого человека, о другой книге Мишле — ‘L’Amour’ поэт-революционер М. Л. Михайлов писал в ‘Современнике’: ‘Это опять разбор вопроса о роли женщины в обществе, но вопрос не подвинут ни на шаг. Мишле ждет обновления общества от иных семейных отношений, чем какие существуют теперь, и рисует очень поэтические картины, скромную хижину и любовь. Как реакция разврату и господству камелий, книга могла бы принести пользу…’ (С, 1858, No 12, стр. 528—629, ср. также: ЛН, т. 83, стр. 276). Русский перевод этой книги появился в 1863 г. и вызвал полемические отклики в прессе (см.: БдЧт, 1864, No 1, отд. II, СПбВед, 1863, No 29, РСл, 1864, No 3, отд. II, и др.).
Стр. 191. Духинский (‘От<ечественные> Зап<иски>‘. Июль). Россия, ее назначенье. О покорении духом, а не мечем. — Духинский Франциск (Duchinski Franciszck H., 1817—1893), националистический польский историк, уроженец Украины. После польского восстания 1863 г. издал в Париже на французском языке книгу, излагавшую псевдонаучную теорию славянской этнографии. Здесь он доказывал, что великоруссы, или, как их называет Духинский, ‘москали’, принадлежат будто бы не к славянскому, а к азиатскому, ‘туранскому’ племени, в то время как Польша и Малороссия — к европейской, ‘арийской’ расе. Эти идеи Духинского получили резкий отпор русских публицистов и ученых-этнографов (МВед, 1864, 23 апреля, No 90, Д, 1864, И июля, No 28, РП, 1864, 12 сентября, No 202, ВЕ, 1887, No 1). Достоевский ссылается на анонимную статью в ‘Отечественных записках’ (1864, No 7) ‘Историк Духинский из Киева и его ученики из французских сенаторов’, содержащую резкую критику книги Духинского ‘Peuples Arys et Tourans. Agriculteurs et l’histoire de peuples arys-europens et tourans particuli&egrave,rement de Slaveset de Moscovites’ (1864). Слова Достоевского о назначении России и о ‘покорении духом, а не мечем’ содержат полемический отклик на одно из положений Духинского — о воинственности ‘туранцев’. Позднее те же мысли Достоевский разовьет в Пушкинской речи.
Стр. 191. Нравственность народа ужасна, ~ Солдат, не верующий в бога, кормилица. — По-видимому, запись связана с газетными сообщениями об уголовных процессах и преступлениях в простонародной среде. Так, в No 93 ‘Голоса’ (1864, 3 апреля) сообщалось о краже креста из церкви Измайловского полка, а позже — о похищении из приходской пятковской церкви денег рядовым I линейной роты (Г, 1864, 5 мая, No 133). Возможно, запись о кормилице связана с публикацией анонимного письма, в котором сообщалось о найме мамки (кормилицы), которая заразила новорожденного ребенка ‘сифилитической болезнью’ (Г, 1864, 7 апреля, No 97).
Стр. 191. Семинаристы. — Об отношении Достоевского к ‘семинаристам’ и ‘семинаризму’ см. выше, стр. 155—156 и примеч. к ним.
Стр. 191. Пеш и бос.— Эту формулу Достоевский использовал как высказывание Петра Верховонского в окончательной редакции романа ‘Бесы’: ‘Знаете ли, я думал отдать мир папе. Пусть он выйдет пеш и бос и покажется черни…’ (см.: наст. изд., т. X, стр. 323) — и в одной из статей 1873 г. цикла ‘Иностранные события’ (ср.: ‘Папе ли, ‘торжествующему и непогрешимому’, а не ‘пешему и босому’…’).
Стр. 191. 900 Андр<еев> Александрович<ей>... — Андрей Александрович Краевский (1810—1889) — редактор-издатель ‘Голоса’ и ‘Отечественных записок’: о нем и об отношении к нему Достоевского см. выше, стр. 371—374.
Стр. 191. Семена Захожева записки. — Одна из первых записей, связанных с замыслом ‘Крокодила’ (см.: наст. изд., т. V, стр. 388).
Стр. 191. Бедная женщина. — Статья Сол<овье>ва.— Достоевский имеет в виду, по-видимому, статьи Н. И. Соловьева ‘Теория безобразия’, ‘Женщинам’ (3, 1864, NoNo 7, 12). В них автор полемизирует с решением ‘женского вопроса’ в ‘нигилистических’ романах (в частности, в ‘Что делать?’ Чернышевского) и касается проблем семьи, эмансипации женщины и вопроса проституции в современном обществе (подробнее см. ниже, стр. 387).
Стр. 191. Социализм и христианство. — Далее в тетради следуют наброски неосуществленной статьи на эту тему, развивающие ряд идей, выраженных в ‘Зимних заметках о летних впечатлениях’ (см.: наст. изд., т. V), в записи от 16 апреля ‘Маша лежит на столе…’ и в заметке о ‘лучиночках’ и ‘братстве’ (см. стр. 172, 190). Здесь намечены многие положения, легшие в основу общественно-исторического, философского и нравственного мировоззрения писателя 1860—1870 гг. (подробнее о замысле статьи ‘Социализм и христианство’ см. в статьях Л. М. Розенблюм ‘Творческие дневники Достоевского’ и Г. М. Фридлендера ‘Новые материалы из наследия художника и публициста’ — ЛН, т. 83, стр. 39—40 и 105-107).
Стр. 192. …он — идеал человечества. Последнее слово — Ренан. — Речь идет о книге Э. Ренана ‘Жизнь Иисуса’ (1863). Подробнее о ней и об отношении к ней Достоевского см.: наст. изд., т. IX, стр. 397—399, т. XII, стр. 319, 350. Сходную мысль Достоевский повторил в ‘Дневнике писателя’ за 1873 год (гл. II), где он говорит, что Ренан провозгласил ‘в своей полной безверия книге ‘Vie de Jsus’, что Христос все-таки есть идеал красоты человеческой, тип недостижимый, которому нельзя уже более повториться даже и в будущем’.
Стр. 192. Социалисты дальше брюха не идут.— См. выше, стр. 109, 328.
Стр. 192. ‘Молодая Россия’... — Т. е. в широком смысле представители революционно-демократического движения (по названию известной прокламации 1862 г.). В таком же обобщенно-символическом значении пользуется этой формулой и Герцен, называя так революционно настроенную молодежь и студенчество.
Стр. 192—193. ...сапоги лучше Шекспира... — См. выше, стр. 109.
Стр. 193. …(новый Иерусалим, объятия, зеленые ветви), ~ доходили только некоторые его представители… — Иерусалим в Библии — символ разрушенной и вновь возрожденной жизни (Книга пророка Исайи, гл. 51, ст. 17, гл. 52, ст. 9, ср.: Откровение Иоанна Богослова, гл. 21, ст. 1—3), с этим символом связан и образ ветви: ‘Посему так говорит Господь: Я обращаюсь к Иерусалиму с милосердием, в нем соорудится дом мой <...> и землемерная ветвь потянется по Иерусалиму’ (Книга пророка Захарии, гл. 16. ст. 16). В толковании сен-симонистов образ Нового Иерусалима служил синонимом ‘золотого века’, общества будущего (об этом см.: наст. изд., т. VII, стр. 380-381).
Стр. 193. …социального муравейника...— См. выше, стр. 188. О смысле и источниках этой часто встречающейся у Достоевского формулы см.: наст. изд., т. V, стр. 371.
Стр. 193. …обязанности эти сладки ~ attroyant. — Эти слова направлены против этики ‘разумного эгоизма’ Чернышевского и Добролюбова. Формулой Ш. Фурье ‘travail attroyant’ пользуется в полемике с Чернышевским и M. E. Салтыков-Щедрин в статье ‘Литературные мелочи’.
Стр. 193….не верьте Апокалипс<ису>. — Т. е. не принимайте ложного Христа (Антихриста) за истинного. Апокалипсис — последняя книга Нового завета, содержащая пророческие предсказания о Страшном суде и грядущих судьбах мира. Достоевский часто обращается к апокалипсической символике (см.: наст. изд., т. V, стр. 70, 369, т. VI, стр. 419—420, т. VIII, стр. 254, и т д.). О своеобразном толковании апокалипсических образов Достоевским см.: паст, изд., т. VII, стр. 399). В данном случае Достоевский отождествляет западный социализм с видением образа ложного Христа в Апокалипсисе.
Стр. 194. С Петровской реформой ~ (‘День’, No 5, 65 г.) ~ Передовая статья. — Достоевский ссылается на передовую статью И.С.Аксакова в указанном номере ‘Дня’, где говорилось: ‘… разобщение между жизнью и знанием, практикой и теориею, между действительностью и представлением у нас, вследствие петровского переворота, сильнее, чем где-либо’ (1865, No 5, стр. 98). Причину ‘самого худшего из всех деспотизмов’ в России — ‘деспотизма теории над жизнью’ — автор статьи видит в создании Петром чиновничества, не имеющего ‘ни времени, ни охоты трудиться над изучением законов нашей русской действительности…’ В статье осуждалось посягательство на общину и древний народный быт ‘в видах какой-то экономической свободы’ (там же, стр. 99).
Стр. 194. Социальные теории... — Ср. разъясняющую эту заметку дальнейшую запись: ‘социальные не свои теории <...> (‘Современник’, ‘Рус<ское> слово’)’.
Стр. 194. В ‘Записную книгу’. Процесс Никитченко. — О замысле издания ‘Записная книга’ см. выше, стр. 270. В 1865 г. в Париже происходил процесс над русским 29-летним отставным поручиком Александром Егоровичем Никитченковым (фамилия в связи с неодинаковой транскрипцией французского написания в русской печати встречается в разных вариантах), совершившим покушение на членов русского посольства (см.: Г, 1865, 24—25 августа, NoNo 233—234, ‘Современная летопись’, 1865, август, No 32). Необычное поведение Никитченкова на суде и загадочность его поступка подчеркивались и в русской прессе. Облик молодого интеллигентного человека, убийцы, отличавшегося непомерным самолюбием и выдававшего себя на суде за революционера, привлек внимание Достоевского, работавшего в это время над ‘Преступлением и наказанием’ (см.: наст. изд., т. VII, стр. 376).
Стр. 195. В объявление о журнале ~ нравоучители. — Мысль эта не была развита Достоевским и не вошла в текст объявления об издании ‘Эпохи’ на 1865 г., возможно, в связи с тем, что ‘органическое проявление жизни духа’ как новое ‘изобретение’ почвенничества (намек на статьи Ап. Григорьева ‘Парадоксы органической критики’) грубо высмеял Антонович в статье ‘Стрижам’ (С, 1864, No 7).
Стр. 195. Китайский уклад. — См. выше, примеч. к стр. 157. Стр. 195. Письма об исходе... — Возможно, замысел цикла статей, направленных против публицистов ‘Современника’.
Стр. 195. Некрасова продернуть. — ‘Практичность’ Некрасова, его деловой ум, который во многом определил успех ‘Современника’, вызывал раздражение не только его политических врагов, но нередко и либерально настроенных друзей и попутчиков (см. отзывы о Некрасове в переписке В. П. Боткина и И. С. Тургенева: В. П. Боткин и И. С. Тургенев. Неизданная переписка. М.—Л., 1930, стр. 202), злая ироническая характеристика Некрасова, находившегося летом 1864 г. за границей, дана в письмах А. И. Герцена к И. С. Тургеневу и Н. П. Огареву (Герцен, т. XXVII, стр. 234, 454), осенью 1864 г. появилась карикатура на Некрасова под названием ‘Промышленно-литературное акробатство по случаю наступающего 1865 г.’ (‘Заноза’, 1864, No 45). Именно в это время Некрасов отказался поддержать ‘Эпоху’ Достоевского, что явилось причиной временного прекращения их личных отношений (см.: Н. А. Ашукин. Летопись жизни и творчества Н. А. Некрасова. ‘Academia’, M.—Л., 1935, стр. 296). Однако Некрасов не был ‘продернут’ в ‘Эпохе’. Подробнее об отношении Достоевского к Некрасову см.: М. Гин. Достоевский и Некрасов. ‘Север’, 1971, NoNo 11—12, стр. 103—123, 106—124, Ф. И. Евнин. Достоевский и Некрасов. РЛ, 1971, No 3, стр. 24—48, В. А. Туниманов. Достоевский и Некрасов. В кн.: Достоевский и его время, стр. 33—66.
Стр. 195. Дешевый гуманизм г-на Щедрина. — Запись вызвана статьями Щедрина из ‘Современника’ — ‘В деревне’ (1863, No 8) и ‘Наша общественная жизнь’ (1864, No 2), в которых писатель рассматривал условия пореформенной жизни крестьян. Достоевский увидел в этих статьях барски-сочувственное отношение к мужику (подробнее см.: Нечаева, ‘Эпоха’, стр. 188).
Стр. 195. Г-н Пыпин есть только либеральный барабан… — Ср. выше, стр. 187 и примеч. к ней. Резкая оценка Пыпина, постоянно сотрудничавшего в 1860-х годах в ‘Современнике’, была вызвана его статьями и рецензиями, в которых он высмеивал теории славянофилов и почвенников (‘прозелитов славянофильства’) (см., например, его статьи: ‘Вопрос о национальности и панславизм’ — С, 1864, NoNo 1—3, ‘Причины и первые оппозиции католичеству в Чехии <...> Соч. <...> В. Надлера. Харьков. 1864′ — С, 1864, No 7). Раздраженный отклик Достоевского, вызванный, в частности, рецензией Пыпина на роман ‘Монахиня’ (‘Новый роман автора ‘Проклятого» — С, 1864, No 6), см. выше, стр. 171, 177, и примеч. к ним.
Стр. 195. В статью ответ ‘Современнику’.— См. выше, стр. 349.
Стр. 195. Вс это было чрезвычайно комично: сначала уничтожался Тургенев ~ Зайцев. — Достоевский возвращается к эпизоду ранней полемики со Щедриным о Тургеневе (см. статью ‘Опять ‘Молодое перо» — стр. 83—104). Намек на щедринское ‘осмеяние г-на Тургенева’ использован и в статье ‘Чтобы кончить. Последнее объяснение с ‘Современником» (стр. 129—132). О полемике ‘Современника’ с ‘Русским словом’ см. выше, стр. 319—321.
Стр. 195. Кумиры западнические разбились (Гер<цен>) ~ (Аксакову.— Возможно, данная запись — фрагмент задуманной статьи ‘Славянофилы, западники, реалисты’ (стр. 181). Достоевский имеет в виду падение популярности ‘Колокола’ после польских событий 1863 г. В условиях наступившей реакции ‘вся орава русских либералов отхлынула от Герцена за защиту Польши <...> вс ‘образованное общество’ отвернулось от ‘Колокола» (В. И. Ленин. Полн. собр. соч., т. XXI, стр. 260). В 1865 г. ненависть к Герцену специально разжигается правительством, инспирировавшим клеветническую кампанию ‘об агентстве Герцена в Тульче’ (МВед, 1865, 23 августа, No 183, Г, 1865, 24 августа, No 233). Разрыв с Россией мучительно осознает и сам Герцен (Герцен, т. XVII2, стр. 454, З. П. Базилева. ‘Колокол’ Герцена. М., 1949, стр. 235—243). Об отношении Достоевского к Герцену см.: Долинин, стр. 215—230, С. Д. Лищинер. Герцен и Достоевский. РЛ, 1972, No 2, стр. 37—64. О полемике Достоевского с Катковым см. выше, стр. 278, 296. На симпатии писателя к позиции И. С. Аксакова в этот период указывают записи на стр. 265, 266. В частности, Достоевскому были близки основные положения славянофильской концепции истории, нашедшие в 1860-е годы развитие на страницах аксаковской газеты ‘День’ (мысль о мессианской роли России в истории Европы критика петровских реформ, неприятие католицизма и западноевропейского пути развития для России).
Стр. 196. Статья о Тьере ‘Современника’ ~ белоараповцев. — См. выше, стр. 369.
Стр. 196. В романе Ахшарумова ~ Нигилистические романы. — Ряд фрагментов к задуманной статье о нигилистическом романе см. также: стр. 194, 195, 202. Достоевский имеет в виду третью часть романа Д. Н. Ахшарумова (1823—1910) ‘Мудреное дело’, который печатался в ‘Эпохе’ (1864, NoNo 5—7). Герой его Бубнов, не признавая церковных обрядов, сомневается, жениться ли ему на героине, обманутой ранее нигилистом, или нет, и обращается за советом к своему другу Иверскому, героиня же, не желая зависеть от будущего мужа, отказывается переехать к нему.
Стр. 196. Вы были ряд нахальных бездарностей ~ Чернышевский ~ не всегда, впрочем, добросовестный. — Эти полемические записи направлены против ‘Современника’ и его ведущих теоретиков. О полемике Достоевского с Чернышевским см. выше, стр. 349—355.
Стр. 196. В статью ‘Яблоко натуральное’ и проч. — О замысле этой статьи см. выше, стр. 178. Достоевский полемически использует формулу ‘яблоко натуральное’ также в статье ‘Господин Щедрин, или Раскол в нигилистах’ (стр. 108 и примеч. к ней, стр. 328), после ответа Антоновича (‘Стрижам’ — С, 1864, No 7) он еще раз возвращается к прежнему замыслу, но так и не доводит его до конца.
Стр. 197. Тип этих чревовещателей Белой Арапии… — См. выше, стр. 369.
Стр. 197—202. Мне нужно то, что у меня есть со Катков брал у нас вс. — Данные полемические записи, частично использованные в статье ‘Необходимое заявление’ (стр. 125—127), отражают реакцию Достоевского на помещенные в июльском номере ‘Современника’ полемические статьи М. А. Антоновича ‘Торжество ерундистов’ и ‘Стрижам’.
Стр. 197. Мне нужно то, что у меня есть… — Ответ на заявление Антоновича, что Достоевский в статье ‘Господин Щедрин…’ ‘жует’ остроты о ‘дураковой плеши’ и ‘желтой жидкости’. Антонович намекал на использование Достоевским мотивов и образов полемических статей Салтыкова-Щедрина (С, 1864, No 7, стр. 149).
Стр. 197. ‘А вот отделал я их’. — Ср. в статье Антоновича: ‘…я сам лично слышал от него такие слова: а, что отделал я их, небось прикусили язык, не отвечают!’ (С, 1864, No 7 стр. 159).
Стр. 197. Только ‘Стрижей’ не вы писали… — См. выше, стр. 333.
Стр. 197. Капитолий — один из холмов, на котором был расположен древний Рим, центр религиозной и общественной жизни Римского государства. Здесь находился храм Юноны, в котором иногда заседал сенат, на площади перед храмом происходили народные собрания. Запись использована в романе ‘Преступление и наказание’, где образ Капитолия был символически переосмыслен (‘Кровь <...> которую все проливают <...> за которую венчают в Капитолии…’ — наст. изд., т. VI, стр. 400 и примеч. в т. VII, стр. 397), в какой связи Достоевский обращается к нему в полемике с ‘Современником’ — не ясно.
Стр. 197. Посторонний сатирик — псевдоним М. А. Антоновича.
Стр. 197. …эту статью вашу… — Речь идет о статье M. E. Салтыкова-Щедрина ‘Стрижи’. Антонович приписывает ее авторство себе (см. выше, стр. 333) и в издевательском тоне описывает чтение этой статьи Достоевским, которое, по мнению критика, произошло сразу же, как только принесли очередной номер журнала, при гостях (С, 1864, No 7, стр. 158), и закончилось скандальным ‘эпизодом с чашкой’ (см. выше, стр. 374).
Стр. 197. ‘А вы и рады’. Мне жаль их как людей и литераторов, со люди честные ~ унижать себя. — Возмущение Достоевского вызвано финалом статьи Антоновича ‘Торжество ерундистов’. Критик цитирует фразу из статьи ‘Господин Щедрин…’: ‘Правдолюбов (Добролюбов, — ред.), скончался, остальные не оказались в наличности’ (намек на арест и заточение Чернышевского) — и комментирует ее следующим образом: ‘А вы и рады этому <...> вот до чего доходит болезненная злость! Вы забыли, что хоть для приличия нужно дорожить собственной репутацией <...> все понимают, почему должны торжествовать вы, а вместе с вами и вся литературная шваль, подобная вам <...> Как это мило, добросовестно и честно’ (С, 1864, No 7, стр. 148).
Стр. 197. Но чтоб я вилял ~ никогда вы этого не докажете… — Достоевский отвечает Антоновичу, упрекавшему сотрудников ‘Эпохи’ в том, что они ‘ловко виляют’ перед ‘Русским вестником’ (С, 1864, No 7, стр. 170). Антонович имел в виду письмо H. H. Страхова M. H. Каткову в связи со статьей ‘Роковой вопрос’ и запрещением ‘Времени’ (см. выше, стр. 254).
Стр. 198. ‘Били кулаком в стенку’. — См. выше, стр. 86. 130.
Стр. 198. Об искусстве. Финал. Не беспокойтесь, это вовсе не так глупо. — Набросок для ответа Антоновичу, писавшему в статье ‘Торжество ерундистов’, что полемические рассуждения ‘Эпохи’, направленные против эстетической теории Чернышевского, о ‘яблоке нарисованном и натуральном’ основаны на невежественности почвенников в вопросах искусства.
Стр. 198. Вы теперь погибли, вы теперь раздавлены и проч. — Переотсылка Антоновичу его же упреков сотрудникам ‘Эпохи’. Достоевский цитирует выражение Антоновича, сравнившего в статье ‘Торжество ерундистов’ ‘Эпоху’ с ‘прибитой, издыхающей тварью’.
Стр. 198. Помещать статью, хотя бы и в журнале с враждебным направлением. Тут ровно ничего дурного… — См. об этом выше, стр. 88-90.
Стр. 198. Да, я болен падучею болезней, которую имел несчастье получить 12 лет назад. — См. выше, стр. 126, 334.
Стр. 198….один даже полмира перевернул по-своему, несмотря на то, что был в падучей болезни. — Достоевский имеет в виду Магомета, о ‘священной болезни’ которого он упоминал позже в ‘Идиоте’ (наст. изд., т. VIII, стр. 189, т. IX, стр. 442), ‘Бесах’ (наст. изд., т. X, стр. 451, т. XII, стр. 318). Об интересе Достоевского к учению и личности Магомета см.: наст. изд., т. I, стр. 494—495, т. IX, стр. 442.
Стр. 198. У нас нет вестовщика, ~ говорите, что у вас есть… — ответ на полемическую выходку Антоновича, обвинившего Достоевского в собирании ‘сплетен’ о Щедрине (‘вестовщики ваши бегали до упаду и собирали непечатные материалы для поражения вашего мучителя г-на Щедрина’), а затем рассказавшего историю своего знакомства с неким господином, который с удовольствием ‘доставил’ ему различные сведения об ‘Эпохе’ (C, 1864, No 7, стр. 157).
Стр. 198. ‘Он мне сам говорил’. Стало быть, вы меня знаете… — Этот фрагмент использован в статье ‘Необходимое заявление’ (ср. выше, стр. 126).
Стр. 199. Но ведь это вещь серьезная (монастырка) ~ перейдя юношество. — По-видимому, Достоевский в задуманной статье намеревался вернуться к полемике с ‘Современником’ о романе аббата*** ‘Монахиня’ (см. выше, стр. 171 и стр. 362).
Стр. 199. Вспомните Кречинского ~ о плевках. — Достоевский имеет в виду ответ Кречинского Нелышну в связи с его вызовом на дуэль: ‘…с одним условием извольте, что на всякий ваш выстрел я плюну вам в глаза. Вот мои кондиции’ (А. В. Сухово-Кобылин. Свадьба Кречинского. Д. III, явл. 6).
Стр. 199. О Тургеневе, ~ даже и для г-на Антоновича. — Имеется в виду резко отрицательная статья Антоновича ‘Асмодей нашего времени’ об ‘Отцах и детях’ Тургенева (C, 1862, No 3, отд. II). См. о ней: Тургенев. Сочинения, т. VIII, стр. 590—592.
Стр. 199. ‘Дорого бы дали и проч.’ ~ нельзя дать. — Конспективная запись фразы Антоновича: ‘Дорого бы они (сотрудники ‘Эпохи’, — ред.) дали <...> если б им в самом деле пришлось видеть поминки своего врата’ (С, 1864, No 7, стр. 142).
Стр. 199. …подставляете бока… — См. выше, стр. 310.
Стр. 199….сначала учите злости: одна баба наговорит, а другая обдаст одним словом) ~ И выходит баба, которая ничего в себе удержать не умеет. — Достоевский переадресовывает Антоновичу его упрек в том, что статья ‘Господин Щедрин, или Раскол в нигилистах’ (стр. 102—104) написана в ослеплении и злобе. Сравнивая полемику ‘Эпохи’ и ‘Современника’ с ссорой деревенских баб, Антонович писал: ‘… ты сякая, ты такая <...> кричит горячая своей спокойной противнице, которая на целый поток подобной брани отвечает только одним словом, но это слово точно огнем обожжет горячую…’ (, 1864, No 7, стр. 144).
Стр. 199. (Теория яблока.) — См. выше, стр. 367.
Стр. 199. Музовкина... — См. выше, стр. 366.
Стр. 200. А вы этому рады? Чему-с? Не смешивайте двух вещей, ~ Я жалею о безвременно умершем Добролюбове... — Достоевский отвечает Антоновичу, обвинившему его в том, что он будто бы радуется ‘смерти Правдолюбова’ (см. выше, стр. 73—76).
Стр. 200. …Но вашему замешательству, конечно, рад. — Мысль эта получила развитие в статье ‘Чтобы кончить. Последнее объяснение с ‘Современником» (стр. 129—132).
Стр. 200. Хотя уж теперь дело идет о г-не Страхове… — Последнюю часть статьи ‘Стрижам’ Антонович посвятил полемике со статьями H. H. Страхова.
Стр. 200. Коли теща есть, так чтоб и теще. — См. примеч. к стр. 128.
Стр. 200. Ведь вы очень хорошо знаете и понимаете причину, по которой не отвечал и не отвечает г-н Страхов, зачем же вы лжете. — Намек на цензурные условия, при которых защита в печати статьи Страхова ‘Роковой вопрос’ и обсуждение всех последующих событий, связанных с запрещением ‘Времени’, были невозможны. Достоевский, таким образом, переадресовывает Антоновичу обвинение в использовании ‘непозволительных средств’ в полемике (С, 1864, No 7, стр. 159).
Стр. 200. О дураковой плеши ~ вы моего доктора-то обругали?— Эти наброски легли в основу статьи ‘Необходимое заявление’ (стр. 125— 128).
Стр. 200. Воняет, воняет! (поговорка Суворова).— Достоевский, по-видимому, переадресовывает Антоновичу его обвинение в том, что ‘Голос’ ‘попахивает стрижами’ (см. запись ниже: ‘Вы мещане социализма…’). Источником ‘поговорки Суворова’ послужили либо ‘Записки Льва Николаевича Энгельгардта’ (М., 1860), либо рецензия на них в ‘Современнике’ (С, 1860, No 10). Описывая свой первый обед у Суворова, Энгельгардт рассказывает, что, приготовившись сносить все странности Суворова, все-таки допустил оплошность — усмехнулся на вопрос о старшинстве чина, который задал ему сержант, разливавший водку (на обеде Суворова водку разливали по чинам и по старшинству). ‘Граф это подметил, — продолжает мемуарист, — и, когда все сели за стол, он вдруг вскочил и с криком ‘воняет!’ ушел в другую комнату’. Начали всех обнюхивать, и Энгельгардта выпроводили под предлогом ‘нечистых сапог’ (С, 1860, No 10, стр. 296).
Стр. 201. …Страхов обращался к г-ну Каткову ~ теперь сам говорит, что надобно глубже смотреть на это дело… — Речь идет о письмо H. H. Страхову к M. H. Каткову по поводу статьи ‘Роковой вопрос’ и запрещении ‘Времени’. Как свидетельствует Страхов, Катков ‘тотчас отозвался’ на его обращение и принялся ‘действовать с великим усердием’ (Биография, стр. 254—255, см. выше, стр. 254).
Стр. 201. Впрочем, вы сами говорили от ред<акции>…—См. статью ‘Необходимое заявление…’ (стр. 125—128).
Стр. 201. Я не прячусь… — Достоевский отвечает на обвинение Антоновича в том, что, напечатав без подписи статью ‘Господин Щедрин, или Раскол в нигилистах’, он якобы ‘очень выгодно’ нашел способ ‘закрывать свое лицо’.
Стр. 201. ‘Угрюмый, верный и тупой…’ — Перефразировка строки из стихотворения Н. А. Некрасова ‘На Волге’ (1860). У Некрасова: ‘Угрюмый, тихий и больной’. Иронический отклик на это стихотворение встречается в ‘Дневнике писателя’ за 1873 г. (гл. V): ‘…вы и на Волге любили общечеловека в бурлаке и действительно страдали по нем, то есть не по бурлаке собственно, а, так сказать, по общебурлаке’. Переделывая некрасовскую строчку, Достоевский пользуется пушкинскими определениями евнуха в ‘Бахчисарайском фонтане’ (ср. выше, стр. 197).
Стр. 201….(жену не надо любить… — Ср. выше набросок статьи о нигилистических романах (стр. 196).
Стр. 201. Какой вы сатирик! — Намек на псевдоним Антоновича: ‘Посторонний сатирик’.
Стр. 202. Об обеспечении духовенства. ‘День’, 29 августа. — В No 35 газеты ‘День’ была помещена статья ‘О православном духовном ведомстве в России (составлено в 1859 г. по официальным источникам)’, автор которой отмечал скудость содержания священников бедных приходов, консисторий, училищ и семинарий.
Стр. 202. Финал моей статьи: в ответ ‘Современнику’ на его майскую выходку против ‘Дня’. — Достоевский намеревался ответить Салтыкову-Щедрину. Последний в статье ‘Литературные мелочи’ (С, 1864, No 5, стр. 13—17) иронизировал над направлением и полемическими приемами славянофильской газеты ‘День’, сближая взгляды ее издателя И. С. Аксакова и вдохновителя реакции 1860-х годов M. H. Каткова.
Стр. 202. ‘Шедше научите вся языцы’. — Слова Иисуса из Евангелия от Матфея (гл. 28, ст. 19).
Стр. 202. Если можно согласиться с идеями Бокля о влиянии климата… — Речь идет о книге Г. Т. Бокля ‘История цивилизации в Англии’ (о ней см. выше, стр. 350—351). Об интересе Достоевского к Боклю см. также: наст. изд., т. V, стр. 384.
Стр. 202. (Теперь все обращаются). — Достоевский имеет в виду корреспонденцию ‘Голоса’ о распространении христианства в Турции и об ежедневных групповых и единичных обращениях магометан (Г, 1864, 23 августа, No 232, стр. 3).
Стр. 203. …там личность, у нас общность ~ Духинский прав. — Об этнографической теории Духинского см. примеч. к стр. 191. Достоевский останавливается на одном из отличий русских (‘московитов’) от европейцев (‘арийцев’), обусловливающих, по Духинскому, особый характер их цивилизации. На Западе (‘у арийцев’) цивилизация построена на индивидуальной собственности, а в ‘московии’ имеет характер ‘коммунизма’, поэтому ‘французские европейские слова: собственность, наследство, духовенство, дворяне <...> теряют свое значение <...> и не идут далее бассейна Днепра’ (ОЗ. 1864, No 7, стр. 442).
Стр. 203. ...в l’homme de la raison, в l’homme de la nature и de la vrit… — Источником этих характеристик являются слова из ‘Исповеди’ (1782—1789) Ж.-Ж. Руссо: ‘Je veux montrer mes semblables un homme dans toute la vrit de la nature, et cet homme, ce sera moi’ <Я хочу показать своим собратьям человека в истинной природе -- и этим человеком буду я (франц.)>. О полемике с идеей ‘естественного человека’ см.: наст. изд., т. IX, стр. 405 (об отношении Достоевского к Руссо см. также: Ю. М. Лотман. Руссо и русская культура XVIII—начала XIX века. В кн.: Жан-Жак Руссо. Трактаты. Изд. ‘Наука’, М., 1969, стр. 603—604. (‘Литературные памятники).

Печатается по рукописи, хранящейся в ГБЛ, ф. 93.1.2.8, см.: Описание, стр. 314.
Впервые частично опубликовано: Описание, стр. 134, полностью ЛН, т. 83, стр. 284-288.
В собрание сочинений включается впервые.
Датируется 1864—1865 гг. по содержанию и по датам, встречающимся в книжке: она заполнялась параллельно с двумя предыдущими тетрадями и тематически их продолжает.
Кроме чернового наброска ‘Политического обозрения’, планов статей и полемических заметок, в книжке содержатся записи припадков, различные счета и стихотворный памфлет ‘Офицер и нигилистка’ (последний см.: наст. изд., т. XVII, стр. 15).
Стр. 203. Политическое обозрение ос карта Европы. — См. выше, стр. 171, 188 и примеч. к ним.
Стр. 203. Новые изобретения вроде пороха.— См. выше, стр. 377.
Стр. 203….у нас Кавказ покорен.— 12 июля 1864 г. было объявлено об окончании кавказской войны. Описания празднований в честь завершения присоединения Кавказа к России, устроенных в Москве и в провинции, встречаются в августовских и сентябрьских номерах газет (МВед, 14, 21 августа, NoNo 179, 184, Г, 8, 20 августа, NoNo 217, 229, РИ, 25 августа, No 188, БВ, 25 сентября, No 255, и др.).
Стр. 203. Все паши искусственные границы ~ суть естественные… — См. выше, стр. 377.
Стр. 203. Пруссия силой соберет Германию. — Ср. выше, стр. 377.
Стр. 203. Весь реализм Писемского сводится на знание, куда какую просьбу нужно подать. — ‘Бытовой реализм’ А. Ф. Писемского (о нем Ап. Григорьев писал, что он переходит ‘даже в своего рода крайность, становится односторонним’ — ‘Якорь’, 1863, No 18, стр. 341) был чужд Достоевскому-художнику: уже в письме к брату от 31 мая 1858 г. он характеризует роман ‘Тысяча душ’ как ‘старую тему на новый лад’ и как ‘посредственность’, личность Писемского также не вызывала у него симпатий (см. письмо M. M. Достоевскому от 19 ноября 1863 г., об отношении Достоевского к Писемскому см. комментарий А. С. Долинина в кн.: Д, Письма, т. I, стр. 523). Имеет ли Достоевский в данном случае в виду определенный реальный факт биографии Писемского, не ясно. Возможно, ему была известна история запрещения к печати двух очерков Писемского из цикла ‘Русские лгуны’, которые тот собирался напечатать в ‘Отечественных записках’ А. А. Краевского, и дальнейшие хлопоты Писемского о разрешении хотя бы одного из них. Писемский требовал, чтобы Краевский или опубликовал их без цензурного разрешения (ссылаясь на пример Каткова, опубликовавшего таким образом ‘Взбаламученное море’) или добился разрешения, прибегнув к покровительству Мины Бураковой, фаворитки министра двора В. Ф. Адлерберга (А. Ф. Писемский. Письма. Изд. АН СССР, М.—Л., 1936, стр. 179—180). В таком случае полемический выпад против Писемского, нового сотрудника ‘Отечественных записок’, Достоевский предполагал включить в статью о Краевском и его печатных органах (см. выше, стр. 371—374). Говоря о ‘знании куда какую просьбу подать’, Достоевский мог иметь в виду и другие факты биографии Писемского (см.: А. Ф. Писемский. Письма, стр. 154—190), поэтому краткая запись в равной мере может относиться и к возникавшему у писателя замыслу статьи о Писемском и его творчестве, и к замыслу другой статьи — ‘Нигилистический роман’ (см. выше, стр. 55, 387, см. также о замысле статьи-рецензии на ‘Взбаламученное море’ Писемского и ‘Что делать?’ Чернышевского в письме Достоевского к брату от 19 ноября 1863 г.).
Стр. 203. Сила w нуждается в ругательствах. — Запись для неосуществленной полемической статьи против ‘Современника’ (ср. выше, стр. 153, 349).
Стр. 204. Обломов, ~ Он также и барич, но и барич-то уже не русский, а петербургский. — Возможно, что эта запись представляет собой фрагмент задуманной, но неосуществленной ‘передовой статьи’ ‘О помещичестве и белоручничестве в нашей литературе’ (см. стр. 204, 392).
Стр. 204….продукт петербургский ~ не русский, а петербургский. — Противопоставление Петербурга Москве как города ‘европейского’ — русскому, усвоенное Достоевским, восходит к давней литературной традиции — в том числе к славянофилам 1840-х годов.
Стр. 204. ‘С<овременни>ку. Вс из лучиночек... — Ср. выше, стр. 190 и примеч. к ней.
Стр. 204. Вс мещанство социализма ~ в ‘Голосе’ — вс мещанство петербург<ско>го либерализма. — Ср. выше, стр. 193, см. также стр. 338.
Стр. 204. Пишущий с акцентом вроде того, как говорят с акцентом.— Возможно, что запись была сделана для неосуществленной статьи ‘О примирении общечеловека с почвой’ (ср. выше, стр. 366). Характеристика стиля у Достоевского часто непосредственно связывалась с мировоззрением. Ср. выше, стр. 374.
Стр. 204. Антоновичу ~ сдунул г-на Тургенева… — См. выше, стр. 335.
Стр. 204. Малоизвестный г-н Пыпин обер-ши<ш> ~ с гражданской слезой на глазах. — См. выше, стр. 375, ср. стр. 362.
Стр. 204. Каткову, ~ но вы этим не вызовете. — Ср. выше, стр. 278—279. Возможно, запись относится к статье ‘Славянофилы, западники и реалисты’ (см. выше, стр. 371).
Стр. 204. Для ‘Голоса’ ~ некогда. — Записи к статье ‘Каламбуры в жизни и литературе’ — см. выше, стр. 137—147.
Стр. 204. Серебром лишь побряцал он… — См. выше, стр. 373.
Стр. 204. На небе много звезд прекрасных… — Неточная цитата из седьмой главы ‘Евгения Онегина’ (1823—1830), строфа LII:
У ночи много звезд прелестных,
Красавиц много на Москве,
Но ярче всех подруг небесных Луна
в воздушной синеве.
Стр. 204. Нашелся же для известных идей г-н Скарятин. — См. выше, стр. 186, 374.
Стр. 204. О помещичестве и белоручничестве в нашей литературе.— Замысел неосуществленной ‘передовой статьи’, возникший в связи с новым этапом полемики о типе ‘лишнего’ человека в жизни и литературе. Ряд мыслей на эту тему Достоевский высказал ранее в статье ‘Книжность и грамотность’ (наст. изд., т. XIX, стр. 11—12) — о Печорине, Онегине и Рудине, о ‘белоручничестве’ Чацкого он подробно говорит также в ‘Зимних заметках о летних впечатлениях’ (наст. изд., т. V, стр. 61—63), тема эта получила дальнейшее развитие в ‘Дневнике писателя’ (1876, апрель, гл. I) ив Пушкинской речи. См. выше, стр. 208.
Стр. 205. Тема. То, что называется в России обществом ~ (буржуазия). — Здесь сформулирована основная идея задуманной, но неосуществленной Достоевским передовой статьи для ‘Эпохи’ ‘О примирении общечеловека с почвой’ — ср. выше, стр. 204, 366.
Стр. 205. Теперь помещиков нет. Наше общество должно быстро измениться. — Ср. выше примеч. к стр. 204.
Стр. 205. Яблоко натур<альное> — См. выше, стр. 367.
Стр. 205. …режь нос… — Ср. выше, стр. 157.
Стр. 205. …а вы к нам несете формулу. — Мысль о ‘мертвящем формализме’ Запада (Франции) была высказана А. С. Хомяковым (см.: А. С. Хомяков. Полное собрание сочинений, т. I. М., 1861, стр. 47, 64, 78—79, 99 и др.), причем термины ‘формализм’, ‘формула’, ‘формальное право’ Хомяков употребляет двояко: имея в виду внутреннюю сущность западной цивилизации (Рима) и явления русской жизни, возникшие в связи с ‘подражанием иностранным образцам, понятым в виде голого результата’. В последнем случае ‘формализм имеет <...> постоянное притязание заменять собою всякую нравственную и духовную силу в находить <...> всякое начало движения в голых и вещественных формулах, приложенных к вещественным требованиям и побуждениям человечества’ (там же, стр. 61). В дальнейшем мысль о формализме Запада постоянно варьируется у поздних славянофилов в характеристике европейского мира и его социальных учений. Близкий смысл (мертвая законченность, неспособность к развитию или одностороннее развитие определенных начал) вкладывает в термины ‘формула’ и ‘формульность’ Достоевский.
Достоевский Федор Михайлович
Прочитали? Поделиться с друзьями:

Читайте также:

  1. Иностранные события, Достоевский Федор Михайлович, Год: 1874
  2. Каламбуры в жизни и в литературе, Достоевский Федор Михайлович, Год: 1864
  3. Из дачных прогулок Кузьмы Пруткова и его друга, Достоевский Федор Михайлович, Год: 1878
  4. Чтобы кончить последнее объяснение с ‘Современником’, Достоевский Федор Михайлович, Год: 1864
  5. Пожар в селе Измайлове, Достоевский Федор Михайлович, Год: 1873
  6. Из текущей жизни, Достоевский Федор Михайлович, Год: 1874
  7. Необходимое литературное объяснение по поводу разных хлебных и нехлебных вопросов, Достоевский Федор Михайлович, Год: 1863
  8. Две заметки редактора, Достоевский Федор Михайлович, Год: 1873
Электронная библиотека
© 2024 Электронная библиотека