Заметки о древнерусской одежде и вооружении, Стасов Владимир Васильевич, Год: 1882 читать онлайн, скачать электронную книгу fb2, pdf бесплатно

Время на прочтение: 32 минут(ы)

ЗАМТКИ О ДРЕВНЕ-РУССКОЙ ОДЕЖД И ВООРУЖЕНІИ.

По поводу изданія:

Матеріалы по исторіи русскихъ одеждъ и обстановки жизни народной, издаваемые, по Высочайшему соизволенію, В. Прохоровымъ. С.-Петербургъ. 1881.

Книга, которой заглавіе мы выписали выше, заслуживаетъ самаго серьезнаго вниманія? Авторъ ея принадлежитъ къ числу немногихъ нашихъ истинныхъ знатоковъ древне-русской жизни въ ея бытовыхъ памятникахъ. Нсколько десятковъ лтъ своей жизни онъ употребилъ на собираніе и изслдованіе этихъ памятниковъ, а впослдствіи и на изданіе ихъ. Одинъ изъ крупнйшихъ отдловъ христіанскаго музея нашей академіи художествъ — отдлъ русскій, въ значительной дол составленъ’ изъ бывшихъ коллекцій г. Прохорова. Изданія этого археолога: ‘Христіанскія древности и археологія’, ‘Русскія древности’, заключающія собраніе многочисленныхъ и разнообразныхъ статей но части археологіи русской, византійской и древне-христіанской, издавна пользуются у насъ заслуженною извстностію въ кругу знатоковъ. При такихъ данныхъ, быть можетъ, никто въ настоящее время не имлъ у насъ больше г. Прохорова правъ на то, чтобы заняться изслдованіемъ о древне-русской одежд. Это такой предметъ, къ которому часто приходится теперь обращаться и нашему художнику, и ученому, и даже многимъ изъ среды нашей публики. Живописецъ и скульпторъ для своихъ художественныхъ произведеній, рисовальщикъ для театральныхъ костюмовъ, литераторъ для романа, повсти или драмы, ученый для своихъ историческихъ изслдованій — вс они нуждаются въ такой книг, гд были бы собраны и изслдованы имющіяся въ настоящее время ни лицо данныя о русской одежд въ равные періоды вашей исторіи, и гд были бы изображены эти одежды на основаніи совершенно точныхъ памятниковъ. Такія изданія давно уже есть въ остальной Европ, у всхъ значительнйшихъ народовъ, и давно уже стоитъ очередь также за нами. Къ сожалнію, ни одного не только вполн удовлетворительнаго, по даже сколько-нибудь посредственнаго изданія подобнаго рода изслдованій и описанія древней русской одежды у насъ нтъ. То, что изложено Висковатовымъ на первыхъ страницахъ его извстнаго сочиненія: Историческое описаніе одежды и вооруженія россійскихъ войскъ’, на столько кратко, поверхностно и неполно, что не можетъ заслуживать серьезнаго вниманія, притомъ, по самой сущности сочиненія, здсь ни слова не сказало объ одежд древне-русскихъ женщинъ.

Лучшее, что было сдлано по этой части, это — небольшое изслдованіе Оленина: ‘Опытъ объ одежд, оружіи, нравахъ, обычаяхъ’ степени просвщенія Словянъ отъ времени Траяна и Русскихъ до Нашествія Татаръ’. Оленинъ былъ въ свое время хорошій знатокъ русской археологіи и древне-русскаго искусства, притомъ, какъ президентъ академіи художествъ и директоръ императорской петербургской публичной библіотеки, онъ былъ постоянно окруженъ тми людьми и тмънаучнымъ матеріаломъ, которые могли быть ему всего боле пригодныдля предпринятаго имъ изданія. И людьми, и матеріаломъ онъ имлъ возможность пользоваться очень хорошо, и потому небольшое его сочиненіе о русскихъ одеждахъ, съ небольшимъ же атласомъ рисунковъ:(12 листовъ), вышло сочиненіемъ, имющимъ очень значительную научную и художественную цнность, не смотря на всю недаровитость автора, и во многихъ случаяхъ очень смшной способъ его изложенія. Но въ настоящее время этого сочиненія уже нигд нтъ въ обращеніи, оно составляетъ величайшую библіографическую рдкостъ. Притомъ, оно не можетъ быть удовлетворительно теперь, такъ какъ Оленинъ далеко не воспользовался всмъ тмъ матеріаломъ, какимъ могъ бы воспользоваться въ свое время, и сверхъ того, его сочиненіе напечатано было въ 1832 году, а въ теченіе пятидесяти лтъ, протекшихъ съ тхъ поръ, появилось на свтъ много новыхъ памятниковъ и матеріаловъ, принадлежащихъ старйшимъ періодамъ русскойжизни, и еще вовсе не извстныхъ Оленину. Г. Прохоровъ взялъ теперь ту самую задачу, которую далеко не вполн выполнилъ его предшественникъ, и при обширномъ своемъ археологическомъ знаній и долговременной подготовк, подвинулъ дло значительно впередъ.

Уже одни рисунки, приложенные къ его труду, прекрасно исполненные въ его собственной литографіи, далеко превосходятъ маленькій атласъ Оленина и по количеству, и по достоинству. Что касается послдняго качества, то у г. Прохорова немыслимо было бъ и ожидать такихъ странныхъ ошибокъ, какія еще возможны были во времена Оленина. Такъ напримръ, не смотря на все свое археологическое знаніе и на вс часто очень глубокія и важныя соображенія, сближенія и выводы по части, русской исторической древности, Оленинъ еще могъ представить, въ вид образца древнйшей русской архитектуры, рисунки Коломенскаго дворца, построеннаго при цар Алекс Михайлович: въ послднія 60 лтъ понятія о русской архитектур совершенно измнились, и получили, наконецъ, настоящую научную основу. Точно также, у г. Прохорова нтъ уже боле исключительнаго врованія. въ норманское происхожденіе призванной въ наше отечество ‘Руси’, а потому многое, что въ Оленинское время объяснялось норманскими памятниками, обычаями и жизнью, получаетъ у него совершенно другое объясненіе. Сверхъ того, въ наше время не царствуетъ боле въ археологической. наук того эстетическаго высокомрія, которое. тамъ., еще гвздилось въ прежнее время и заставляло Оленина, сказать въ своемъ предисловіи: ‘Въ числ моихъ рисунковъ находятся и такіе, которые грубостью и уродливостью рисунка покажутся недостойными сего собранія, по за совершеннымъ недостаткомъ хорошихъ того времени памятниковъ, и сіи, такъ сказать, каррикатуры весьма драгоцнны и достойны большаго уваженія, какъ несомннныя свидтельства въ врности археологическихъ и этнографическихъ соображеній’. Вслдствіе такого страннаго понятія, Оленинъ, заставлялъ своихъ рисовальщиковъ выправлять иное въ лицахъ, складкахъ и прочихъ изображаемыхъ у него въ атлас фигуръ. Ныншніе археологи посмотрли бы съ презрніемъ на такія поправки, и никогда не вздумали бы извиняться передъ своими читателями за недостаточное изящество и грубость своего историческаго матеріала. Чопорныя преданія, XVIII вка давно уже прошли, и ныншній археологъ, заботится только объ одномъ: какъ бы съ наибольшею врностію и неумытною правдою передать все, вс ршительно черты и особенности своего оригинала, что бы, впрочемъ, о:нихъ ни подумала публика. Что же касается до количества памятниковъ, заключающихся въ атлас г. Прохорова, то они во много разъ превосходятъ собраніе древнихъ памятниковъ, представленныхъ въ. атлас Оленина. Оленинъ, правда, говорилъ въ своемъ текст: ‘Мой трудъ составить какъ будто отрывокъ общаго этнографическаго ни народоописательнаго полнаго курса нравовъ и обычаевъ, который столь нуженъ, не только для Россіи, но, можетъ быть, и для художниковъ цлой Европы! Ибо подобнаго сочиненія съ надлежащею полнотою и разборомъ нигд до сихъ поръ не существуетъ’. Но, не смотря на многія достоинства, его книжк и атласу далеко до того, чтобы составить удовлетворительный русскій контингентъ въ общеевропейскомъ сочиненіи о костюм. Оленинъ оставилъ безъ вниманія, безъ употребленія для своего сочиненія множество фресокъ, разсянныхъ по древнимъ русскимъ церквамъ, множество миніатюръ, наполняющихъ древнйшія паши рукописи, множество крупныхъ и некрупныхъ памятниковъ всякаго рода, входящихъ въ составъ вашихъ музеевъ (и извстныхъ уже и въ его время), или до сихъ поръ находящихся въ рукахъ у народа: ему стоило бы только обратить больше вниманія на это обильное собраніе документовъ древности, и тогда онъ, уже 50 лтъ тому назадъ, сдлалъ бы то, что теперь только сдлано г. Прохоровымъ. Этотъ послдній воспользовался если не всмъ ршительно матеріаломъ, какой только у насъ есть на лицо, то по крайней мр всмъ главнымъ, и потому-то его книга представляетъ такой значительный вкладъ въ нашу археологическую литературу. Мн особенно пріятно указать на достоинства новаго изданія г. Прохорова потому, что значеніе этого археолога далеко не въ полной мр и далеко не по заслугамъ признается вашими учеными. Выпущенный нын въ свтъ томъ не заключаетъ въ себ всего сочиненія г. Прохорова. Текстъ и рисунки идутъ только до конца XII вка: значитъ, надо ожидать еще нсколько такихъ же выпусковъ, какъ настоящій, хотя ни въ текст, ни на обертк нигд не объявлено о продолженіи сочиненія. Въ своемъ періодическомъ изданіи Русскія древности г. Прохоровъ, отъ 1871 до 1876 года, напечаталъ рядъ статей подъ заглавіемъ: ‘Матеріалы для исторіи русскихъ одеждъ’. Эти статьи, составляющія какъ бы предварительную разработку, въ сокращенномъ и довольно сжатомъ вид, той же самой задачи, которую трактуетъ теперь въ большемъ объем разсматриваемое здсь сочиненіе, представили обозрніе русскихъ одеждъ, начиная отъ временъ до-историческихъ до конца XVII столтія. Поэтому надо полагать, что настоящее изданіе не ограничится однимъ только первымъ періодомъ русской исторіи — временемъ до татарскаго нашествія — и впослдствіи представитъ полную разработку исторіи остальныхъ періодовъ, какъ это было сдлано въ статьяхъ Русскихъ древностей.

Въ первомъ, нын появившемся, выпуск сочиненія г. Прохорова, главное достоинство заключается въ рисункахъ. Текстъ служитъ лишь объясненіемъ представленнаго въ рисункахъ матеріала и не моютъ считаться самостоятельнымъ, научнымъ, цлымъ. Для того, чтобъ ему быть, дйствительно строго-научнымъ, онъ долженъ былъ бы сдлаться мене отрывоченъ и боле послдователенъ и связенъ, а что касается первоначальнаго, до-историческаго времени, онъ не долженъ былъ бы вдаваться въ. обширное: изложеніе археологическихъ находокъ, со всею ихъ исторіей и обстоятельствами, а вмсто того долженъ былъ бы прямо налагать результаты, получаемые для даннаго времени, отъ находокъ. Такъ, напримръ, вмсто того, чтобы разказывать, что именно и когда, и какъ было найдено въ Чертомлыцкомъ курган или въ Ананьинскомъ могильник и другихъ археологическихъ мстностяхъ смшанно, одною общею массой, авторъ обязанъ былъ распредлятъ полученные изъ-раскопокъ предметы и свднія прямо по тмъ систематическимъ отдламъ, куда они принадлежатъ по его мннію: одежду съ одеждой, оружіе съ оружіемъ, предметы обстановки съ предметами обстановки. Первая манера изложенія очень умстна была бы въ сочиненіи, имющемъ предметомъ исторію археологическихъ находокъ, но не исторію одеждъ. То же самое относится и до временъ историческихъ. вмсто того, чтобы подробно описывать все изображенное на фрескахъ лстницы Кіевскаго Софійскаго собора, или на миніатюрахъ Святославова сборника… г. Прохоровъ долженъ былъ бы извлечь оттуда только то, что, по его мннію, можотъ годиться для описанія русскихъ одеждъ XI вка. Вообще говоря, въ текст г. Прохорова очень часто на первомъ мст является страстный археологъ, увлекающійся любопытнымъ предметомъ, и нсколько нарушающій рамки избраннаго имъ: на ныншній раз исключительнаго вопроса.

Но не смотря, на указанные недостатки текста, мы въ немъ находимъ множество такихъ отдльныхъ наблюденій, выводовъ и указаній, которыхъ никто, кром г. Прохорова, до сихъ поръ не длалъ. Такъ на-r., примръ, онъ первый обратилъ вниманіе на одну подробность одежды, составляющую одно изъ различій между византійскимъ костюмомъ собственно самихъ Византійцевъ и византійскимъ костюмомъ, употребившимся Русскими. Эта подробность такъ-называемое ‘напольное украшеніе’, большой четвероугольный кусокъ матеріи, нашитый на пол корзна или верхняго плаща на вышин груди. Это напольное украшеніе всегда присутствуетъ на одеждахъ знатныхъ Византійцевъ и Византіекъ и всегда отсутствуетъ на одеждахъ знатныхъ Русскихъ, мужчинъ и женщинъ. Примта очень важная, очень пригодный и врный признакъ для распознаванія національности, когда эта послдняя, что нердко бываетъ въ нашихъ древнихъ памятникахъ, является сомнительною. Точно также, никто раньше г. Прохорова не длалъ того наблюденія, что шапка на княз Святослав, въ извстной миніатюр Святославова сборника, представляющей русское княжеское семейство, иметъ вполн характеръ финскій: это головная покрышка съ поднятыми наушниками въ род треуха и существуетъ до сихъ поръ, особенно на свер, у многихъ Финскихъ племенъ. Такъ точно, никто раньше г. Прохорова не указывалъ на необыкновенное сходство узора въ шахматъ малороссійской плахты съ подобнымъ же узоромъ за плать древне-малоазійскихъ, а значитъ, и древне-греческихъ и этрусскихъ женщинъ, какъ мы его видимъ на всхъ росписныхъ вазахъ боле древняго періода. Все это сближенія очевидныя, крайне остроумныя и важныя по своимъ послдствіямъ. Они свидтельствуютъ о большомъ знаніи и наблюдательности. А такихъ важныхъ новыхъ фактовъ я могъ бы въ сочиненіи г. Прохорова указать очень много, и по своей значительности они широко выкупаютъ т недостатки текста, о которыхъ я говорилъ выше.

Повторяю, главную роль въ изданіи г. Прохорова играютъ рисунки. Правда, эти рисунки представляютъ въ иныхъ случаяхъ поводъ къ порицанію автора. Во многихъ случаяхъ онъ не входитъ ни въ какія детальныя объясненія формы, украшеній и употребленія того или другаго предмета, а прямо ссылается на рисунокъ, предоставляя самому читателю разсматривать, соображать и ршать какъ ему будетъ угодно. Сверхъ того, за многихъ таблицахъ нтъ никакого указанія: откуда происходятъ такіе или другіе предметы, гд они были отысканы или въ какихъ сочиненіяхъ говорится о нихъ. Такъ напримръ, читателю предоставляется самому розыскивать, если ему понадобится проврка: откуда именно происходятъ т предметы, подъ изображеніями которыхъ у г. Прохорова лаконически подписано: ожерелья изъ русскихъ кургановъ’, браслеты, найденные въ древнихъ русскихъ курганахъ различныхъ мстностей’, ‘каменныя бабы, наход. въ южной и восточной Россіи’, ‘гребешки, пожны, копоушка, подвска, найденные въ курганахъ различныхъ мстностей Россіи’ и т.д. {Я не могу указать здсь, на какихъ именно таблицахъ сдланы такія неудовлетворительныя надписи, потому что ни одна таблица въ изданіи г. Прохорова не обозначена цифрою.}, точно также, рисунки, взятые изъ русскихъ: и иностранныхъ сочиненій, не носитъ указанія своего происхожденія. Текстъ, съ своей стороны, ничуть не пополняетъ этихъ пробловъ. Все это — недостатки, которые очень жалко встрчать въ книг г. Прохорова, но они не умаляютъ внутренняго, кореннаго, значенія ея.

Раньше всего, нельзя не замтить, что эти рисунки выполнены отлично, со всевозможною археологическою точностью, а вовторыхъ, количество ихъ чрезвычайно значительно, такъ что наврядъ ли можно указать изъ всего, до сихъ поръ имющагося на лицо, матеріала для исторіи русскихъ одеждъ до конца XII вка что не вошло бы въ составъ рисунковъ г. Прохорова.

Сначала идутъ у него многочисленные рисунки, изображающіе разнообразныя подробности костюма и вооруженій тхъ племенъ до: историческихъ, которыя г. Прохоровъ счелъ нужнымъ включить въ свою общую картину — это племена Скискія, о нихъ я буду говорить ниже. Затмъ у него представлены костюмы, принадлежащіе разнымъ’ народамъ на нкоторыхъ керченскихъ фрескахъ первыхъ столтій посл Р. Хр. Дале слдуютъ въ высшей степени интересные предметы, полученные изъ раскопокъ въ Кіевской и Полтавской губерніи г. Самоквасова (два серебряныхъ турьихъ рога, желзные шлемы, рубашка и шапка изъ золотой матеріи съ золотыми металлическими бляхами и орнаментами, золотые внчики, браслеты и другія женскія украшенія), потомъ представлены цлыя таблицы серегъ, ожерелій, браслетовъ, пряжекъ, застежекъ, подвсокъ, каменнаго, бронзоваго и желзнаго оружія, полученныхъ изъ раскопокъ въ разнообразнйшихъ краяхъ Европейской и Азіатской Россіи. Тутъ же является нсколько образцовъ такъ-называемыхъ каменныхъ бабъ изъ равныхъ мстностей южной и восточной Россіи и любопытная маленькая бронзовая статуэтка, до сихъ поръ извстная подъ именемъ божка, найденная въ одномъ курган’ Полтавской губерніи и хранимая въ музе Кіевскаго университета. Потомъ помщены на нсколькихъ листахъ: вопервыхъ, т барельефы съ Траяновой колонны, за которыхъ предполагаются изображенія Славянскихъ племенъ, во время ихъ войны съ императоромъ Траяномъ, дале, барельефъ изъ слоновой кости, представляющій покоренные императоромъ Констанціемъ II народа (въ томъ числ Славянъ, по мннію г. Прохорова), и изображеніе двухъ Болгаръ изъ рукописнаго Menologium Graecorum X вка, находящагося въ Ватиканской библіотек. Отъ сихъ поръ идутъ, въ атлас, изображенія разнаго рода, взятыя съ памятниковъ собственно русскихъ: значитъ, эта часть атласа иметъ для насъ особенно большой интересъ и значительность. Въ начал представлены въ высшей степени Любопытныя и очень разнообразныя фрески на лстниц нашего Кіево-Софійскаго собора, относимыя къ XI вку. Дале слдуютъ рисунки изъ Святославова Сборника 1073 года: княжеское семейство, ‘Два’, ‘Близнецы’, ‘Стрлецъ’, ‘Водолей’ изъ ‘Зодіака’ этой рукописи, и еще одна маленькая человческая фигурка съ поднятыми къ голов руками — изъ другаго мста той же рукописи. Потомъ являются: изображеніе во весь ростъ молодаго Русскаго князя въ рукописи XII вка ‘объ Антихрист’, соч. Ипполита, папы Римскаго (рукопись находится въ Чудовомъ монастыр, въ Москв), изображенія князей Бориса и Глба на оклад Мстиславова Евангелія, ХИ вка, изображеніе князя Бориса на рязанскихъ бармахъ, XII вха, изображеніе, во весь ростъ, князя Ярослава Владиміровича Новгородскаго, на фреск XII вка Нередицкой церкви, близъ Новгорода, и изъ той же церкви, фресковыя изображенія святыхъ: ‘Катерины’, ‘Хрстины’, ‘Варвары’ и ‘Улияны’, также XII вка. Наконецъ, рядъ рисунковъ, приложенныхъ къ 1-му выпуску г. Прохорова, кончается 9-ю таблицами, содержащими изображенія множества матерій, найденныхъ въ могилахъ разныхъ русскихъ мстностей.

Во всемъ этомъ вмст заключается богатый матеріалъ для пользованія ученаго, художника, литератора, наконецъ каждаго любознательнаго человка вообще, изъ среды публики. Часть этихъ рисунковъ, по преимуществу представляющая памятники до-историческіе, или не спеціально-русскіе, а вообще славянскіе, выбрана г. Прохоровымъ изъ множества ученыхъ и художественныхъ изданій, отдльно-изданныхъ въ разное время, рисунки эти никогда еще не являлись, какъ здсь, въ ихъ общей сложности, не представляли одной общей картины для иллюстрированія древне-славянской и древне-русской жизни и бытовой обстановки. Но другая часть, безъ сомннія — наиважнйшая, представляетъ намъ памятники спеціально историческаго періода нашего отечества, и здсь проявляется наибольшая заслуга г. Прохорова, такъ какъ одни изъ памятниковъ, здсь находящіеся, хотя и были уже изданы, но являются въ боле врной противъ прежняго, передач (по снимкамъ самого г. Прохорова), а другіе до г. Прохорова, нигд еще изданы не были. Къ числу первыхъ относятся, напримръ, фрески на лстниц Кіево-Софійскаго собора, (изданные прежде,: очень впрочемъ, неудовлетворительно, у г. Закревскаго при его сочиненіи: ‘Описаніе Кіева* (Москва, 1868 г., 4^о, т. II, листъ 12-й), и повторенные въ атлас, также очень неудовлетворительномъ, при сочиненіи Погодина: ‘Древняя русская исторія до монгольскаго ига’, (Москва, 1871 г., 4^о, томъ III, листы 67—69). Ко вторымъ относятся слдующія въ высшей степени значительные памятники: 1) Изображеніе велико-княжескаго семейства, фресковою живописью, внутри Кіево-Софійскаго собора, на правой сторон: г. Прохоровъ даетъ намъ это изображеніе, какъ оно было найденои срисовано г. Солнцевымъ, по отбитіи штукатурки, сильно поврежденное,, но очень значительное, по подробностямъ костюма представленныхъ тутъ лицъ: на четырехъ княжескихъ фигурахъ одежда по нкоторымъ подробностямъ — византійская, по другимъ — русская, какъ и за картин Святославова Сборника. 2) Изображеніе князя въ рукописи Чуковскаго монастыря ‘объ Антихрист’, соч. Ипполита, папы Римскаго. Изображеніе это до г. Прохорова никогда не было издано, г. Прохоровъ не только сообщилъ точную копію съ этого рисунка, къ несчастію сильно попорченнаго, но и присовокупилъ еще изслдованіе о личности изображеннаго тутъ князя: по его доводамъ (очень основательнымъ также и по моему мннію), здсь мы не можемъ видть Всеволода-Гавріила, князя Новгородскаго, внука Мономахова, какъ это полагалъ профессоръ Срезневскій {Свднія и замтки о малоизвстныхъ памятникахъ. С.-Пб., 1867, вып. II, стр. 41—48.} и вслдъ затмъ повторялъ профессоръ Невоструевъ, въ своемъ изданіи рукописи Чуковскаго монастыря {Невоструевъ, Слово св. Ипполита объ Антихрист по списку XII вка, Москва, 1868, стр. 3.}. Г. Прохоровъ доказываетъ, что князь Всеволодъ-Гавріилъ не могъ бы быть изображенъ на миніатюр безъ бороды, потому что умеръ имя боле тридцати лтъ отъ роду, что онъ не могъ бы также быть изображенъ съ крестомъ въ рук, такъ какъ крестъ въ рук — иконографическая принадлежность однихъ мучениковъ, а онъ мученикомъ не былъ. Къ этому г. Прохоровъ прибавляетъ ту важную для исторіи костюма замтку, что въ XII вх ‘у насъ на Руси никакихъ скипетровъ не было и потому его не могло быть представлено на русской миніатюр этого времени (какъ утверждалъ профессоръ Невоструевъ, при описаніи настоящей миніатюры), притомъ же предметъ, изображенный на этой миніатюр, въ рук у неизвстнаго князя, на столько явственно виднъ въ оригинальномъ рисунк, что о немъ сомннія быть не можетъ. Что же касается до самаго костюма князя, то г. Прохоровъ признаетъ его отчасти византійскимъ, отчасти русскимъ. 3) Изображеніе князя Ярослава Владиміровича Новгородскаго, на стн Спасо-Нередицкой церкви близъ Новгорода. На это изображеніе первый обратилъ вниманіе г. Прохоровъ, не смотря на то, что оно въ продолженіе долгихъ столтій стояло открыто передъ главами десятковъ и сотенъ тысячъ неученыхъ и ученыхъ постителей, перебывавшихъ въ Нередицкой церкви. Г. Прохорову удалось даже, отбивъ верхнюю, боле позднюю штукатурку, найдти внизу самое древнее изображеніе князя, съ другими подробностями костюма, при чемъ у князя, вмсто длинной сдой бороды, обнаружилась небольшая русая борода, и князь оказался не старикомъ, а человкомъ среднихъ лтъ. 4) Изображенія четырехъ святыхъ мученицъ, съ фресокъ XII вка, изъ церкви Спаса въ Нередицахъ близъ Новгорода. Эти рисунки впервые замчены и опубликованы г. Прохоровымъ, и служатъ ему важнымъ матеріаломъ для подробнаго опредленія русской женской одежды XII вка, при чемъ г. Прохоровъ даже даетъ указаніе, какъ именно та или другая часть костюма надвалась и носилась (это всего боле относится къ той широкой полос, въ род эпитрахили, которая представлена на трехъ изъ числа этихъ святыхъ женъ: у свв. Екатерины, Христины и Варвары, и идетъ отъ шеи внизъ напереди до ногъ. По объясненію г. Прохорова, на свв. Екатерин и Христин надты одежды ‘нарядныя, принадлежащія высшему сословію’. Наконецъ, б) коллекція рисунковъ съ матерій. Эта коллекція есть одна изъ самыхъ важныхъ и интересныхъ частей всего атласа. Въ такомъ количеств и разнообразіи никогда еще матеріи, бывшія въ употребленіи у древнихъ Русскихъ, не бывали представлены. Г. Прохоровъ собралъ все, что до сихъ поръ извстно по этой части. ‘Нкоторыя изъ этихъ матерій’, говоритъ г. Прохоровъ,— ‘съ трудомъ собраны мною и съ натуры нарисованы. Много труда мн стоило изъ множества отдльныхъ мелкихъ кусочковъ матеріи добиться общаго на ней узора’. Какой это былъ трудъ, и какихъ онъ требовалъ усилій, знаній, сообразительности и врнаго археологическаго взгляда, я могъ въ томъ лично убдиться, когда, въ 1866 году, занимаясь изслдованіемъ Владимірскаго клада, принадлежащаго Эрмитажу, я приступилъ къ разсмотрнію и изданію также и кусковъ шелковой матеріи и позументовъ, по всей вроятности XII вка, входившихъ въ составъ этой драгоцнной находки. Куски матеріи и позументовъ образовали одинъ какой-то сплошной, слежавшійся въ земл темный комокъ, состоявшій изъ множества полусгнившихъ кусковъ, въ которыхъ почти ничего нельзя было различить. Но г. Прохоровъ взялъ на себя изслдовать и разсмотрть эти темные, безобразные комки, и черезъ нсколько дней упорной работы (при которой я иногда присутствовалъ) онъ разобралъ куски, нашелъ т, которые сходятся, сложилъ разрозненныя и разбросавшія части и наконецъ составилъ, по возможности, общее цлое, гд уже очень явственно можно было различать линіи и узоры. Въ такомъ вид эти отрывки матерій сохраняются теперь въ Эрмитаж, и тогда же, въ 1866 году, изданы мною въ Извстіяхъ Имп. Русса. Археологическ. Общества. Эта работа г. Прохорова совершенно напоминаетъ мн работу подобнаго же рода, совершенную, лтъ тридцать назадъ, знаменитымъ французскимъ археологомъ, іезуитомъ Мартеномъ, надъ остатками разныхъ средневковыхъ матерій, найденныхъ имъ въ гробницахъ Карла Великаго въ Ахен, епископа Гюнтера въ Бамберг, и многихъ другихъ, хранимыхъ въ ризницахъ разныхъ нмецкихъ соборовъ. Про одну подобную работу свою, надъ матеріей епископа Гюнтера, Мартенъ разказываетъ такъ: Получивъ отъ капитула Бамбергскаго собора эту матерію, я увидлъ, что мн предстоитъ работа, столько же способная привести въ уныніе, сколько и соблазнительная. Матерія эта — нчто въ род тоненькой тафты, гд разнообразныя краски сохранились почти везд въ полномъ блеск, кром средней части, которая, можно сказать безъ всякаго преувеличенія. раскрошилась на тысячу кусочковъ. Но именно эта средняя часть и казалась всего боле любопытною: каково же было отыскивать настоящее мсто такой массы крошечныхъ обрывковъ, совершенно незначительныхъ каждый въ отдльности, и принадлежащихъ къ неизвстному цлому? Мн пришлось вооружиться всмъ терпніемъ антикварія и провести цлыхъ почти четыре дня, лежа на полу, лицомъ къ матеріи, въ худо освщенной зал, для того, чтобы совершить мое маленькое завоеваніе. Все нашлось, кром лица императора (средняя фигура) и головы коня, на которомъ онъ детъ верхомъ. Я почувствовалъ себя вполн вознагражденнымъ, увидавъ наконецъ передъ собою всю возстановленную мною сцену. Я очутился при блестящемъ двор Константинопольскомъ, въ эпоху процвтанія художествъ. Наслдникъ Константина Великаго, Констанцій, почитающій себя владыкой цлаго міра, детъ въ великомъ парад и принимаетъ поклоненіе Востока и Запада, изображенныхъ подъ видомъ двухъ царицъ, босоногихъ и подносящихъ ему шлемъ войны и внокъ мира {Mlanges d’archologie, 1851, статья Мартена: Etoffes historiques, стр. 252.}. Открытія г. Прохорова не были столько же важны, какъ открытія Мартена: ему не привелось найдти и изслдовать ни той матеріи, въ которой погребенъ былъ Карлъ Великій, ни матеріи съ изображеніемъ Византійскаго императора Констанція, но и то, что онъ открылъ или изслдовалъ, иметъ для насъ очень важное значеніе, и, во всякомъ случа, стояло ему такихъ же трудовъ и требовало такого же знанія, какіе были на лицо у Мартена. И мн хотлось сохранить здсь память объ одной изъ тхъ работъ, результатами которыхъ впослдствіи вс пользуются, но которыя сами совершенно позабываются.

Изслдованныя и объясненныя г. Прохоровымъ матеріи, оказавшіяся въ Россіи, слдующія: матеріи, найденныя профессоромъ Самоквасовымъ въ Левинскомъ курган, близь Стародуба, Черниговской губерніи (4 узора), 2) матеріи, найденныя также профессоромъ Самоквасовымъ въ курган близь Кіева (2 узора),

матеріи, составлявшія одежду великаго князя Андрея Боголюбскаго,, найденныя при открытіи его мощей: остатки эти хранятся теперь во Владимірскомъ Успенскомъ собор (5 узоровъ), 4) матеріи, найденныя во время раскопокъ графа А. С. Уварова и П. С. Савельева, въ Юрьевскомъ и Суздальскомъ уздахъ Владимірской губерніи (13 узоровъ {Эти послдніе матеріи были изданы, но безъ красокъ, въ атлас, составляющемъ III-й томъ ‘Древней русской исторія до монгольскаго ига’, Погодина. Въ объяснительномъ текст къ рисункамъ (стр. 81) сказано, что рисунки эти доставлены г. Прохоровымъ. Въ боле полномъ вид, и въ краскахъ, эти матеріи изданы въ атлас при сочиненіи графа Уварова: ‘Меряне и ихъ бытъ’, С.-Пб., 1872, атласъ, табл. XXXV.}), 5) матеріи, найденныя во ‘Владимірскомъ клад’ (4 узора). Объясненія матерій, съ художественной и технической стороны, приложенныя г. Прохоровымъ къ этимъ 31 угорамъ матерій, по всей вроятности XI и XII вка, вполн самостоятельны и составляютъ цнный вкладъ въ разработку вопроса о матеріяхъ, бывшихъ въ употребленіи въ древней Руси.

——

Я обозрлъ книгу г. Прохорова. Я указалъ ея составъ и матеріалы, сильная и слабыя стороны, и надюсь, что читатель можетъ изъ этого получить достаточное понятіе о ея настоящемъ значеніи. Но. я не считаю на этомъ задачу свою оконченною. Я нахожу, что мн слдуетъ указать теперь на одинъ существенный недостатокъ, встрчаемый не только въ книг г. Прохорова, но даже и въ большинств существующихъ у насъ сочиненій и изданій, гд трактуется о древне-русскомъ костюм и бытовой обстановк, вообще гд приводятся памятники искусства, воспроизводящіе этотъ костюмъ и бытъ. Этотъ недостатокъ — включеніе, въ число предметовъ и вещей вполн русскихъ, множества предметовъ и вещей, въ которыхъ нтъ ровно ничего но только русскаго, но вообще славянскаго. Эта ошибка происходитъ отъ недостаточнаго изученія этнографической стороны дла, а въ такомъ изученіи, по моему убжденію, лежитъ корень къ истинному познанію всего дйствительно національнаго въ костюм и быт народа. Когда это упускаютъ изъ виду, въ результат нердко получается рядъ очень крупныхъ ошибокъ. Надюсь это доказать слдующими примрами.

I. Изображенія костюма и быта Скиовъ. Въ новомъ своемъ сочиненіи г. Прохоровъ представилъ очень много таблицъ съ разными изображеніями, относящимися до Скиовъ и ихъ жизни. На ныншній разъ у г. Прохорова количество ихъ во много разъ превосходитъ количество рисунковъ подобнаго же рода, которые онъ приложилъ къ ряду статей, появившихся въ его Русскихъ древностяхъ 1871 года. Еслибы возможно было принять, что костюмъ, вооруженіе и разнообразнйшія подробности быта Скиовъ должны имть мсто въ изложеніи исторіи русскаго костюма и бытовой обстановки, тогда нельзя было бы не похвалить г. Прохорова за ревность и старательность, съ которою онъ занялся этимъ спеціальнымъ вопросомъ и старался представить наиполнйшее собраніе всего, встрчавшагося у Скиовъ по той части, которая составляла предметъ его обзора.

Изобразивъ, сначала, въ своемъ атлас, об знаменитыя вазы Эрмитажи: никопольскую и куль-обскую, со всми ихъ безконечно оригинальными, интересными и важными подробностями, собственно для объясненія мужскаго костюма и вооруженія Скиовъ, г. Прохоровъ представилъ потомъ женскій скискій костюмъ по предметамъ, найденнымъ въ Чертомлыцкомъ курган. Золотой внецъ съ головы Царицына остова, золотыя серьги изъ ея ушей, золотое ожерелье съ ея шеи, золотые браслеты и перстни съ рукъ, золотыя бляхи съ выбивными рисунками — съ остатковъ вуаля, затмъ, золотой головной уборъ и украшеніе одеждъ жрицы богини Димитры, и погонъ, цлая таблица, очень тщательно составленная, заключающая 25 женскихъ головныхъ уборовъ, выбранныхъ г. Прохоровымъ съ терракотовыхъ скискихъ произведеній, дале, золотыя иныя украшенія, найденныя на остовахъ сначала скискихъ воиновъ, потомъ Скиовъ вообще, средняго званія, наконецъ, изображенія многообразныхъ украшеній смолкой конской сбруи, колесницъ, военныхъ значковъ и т. д. Все это требовало огромныхъ розысканій, сообразительности и знанія. Еслибы дло шло собственно о Скиахъ, ничто по могло быть полне, лучше и удовлетворительне. Но дло идетъ не о Скиахъ, а о Славянахъ, и притомъ спеціально о Славянахъ Русскихъ. Съ какой же стати такъ много мста и няобриженій отведено этимъ народамъ? Неужели въ самомъ дл надо считать, что Скиы — это прародители Русскихъ? Я знаю, не одинъ г. Прохоровъ это думаетъ, у него въ этомъ есть товарищи и у насъ, и между заграничными писателями. Но не на ихъ сторон перевсъ доказательствъ, и филологическихъ, и географическихъ, и историческихъ. Преобладающее мнніе современной науки то, что Скиы — племя разносоставное, моэаичное, но такое, у котораго главное центральное ядро было составлено изъ племенъ Иранскихъ. Здсь не мсто для изложенія вполн побдоносныхъ доказательствъ этого послдняго положенія, потому что наиглавнйшая ихъ доля принадлежатъ къ области филологіи и сравнительнаго языкознанія? Но если обратиться къ одному только костюму, насъ одному только здсь и занимающему, мы точно также должны будемъ отрицать всякую возможность считать Скноовъ тожественными со Славянами, и именно со Славявами Русскими. Разница у тхъ и другихъ въ костюм и во всей бытовой обстановк — громадная, ршительная. Обыкновенно ссылаются, въ вопрос о славянств Скиовъ, на текстъ Геродота. Но именно этотъ-то текстъ всего боле и свидтельствуетъ противъ славянства Скиовъ. Геродотъ описываетъ Скиовъ кочевниками, наздниками, народомъ конниковъ, и это въ такой степени, что даже хоронились они вмст со своимъ конемъ. Напротивъ, Славяне, и всего боле Славяне Русскіе, вовсе не были племенами ни кочевыми, ни конными. Для обозначенія такого характера ихъ, нтъ ни одной черты во всей древнйшей нашей исторіи, и ни одной черты во всемъ характер и быт послдующихъ временъ. Славяне были племена по преимуществу пшія и осдлыя. Если же считать, какъ это длаютъ нкоторые наши писатели, въ томъ числ г. Заблинъ (въ превосходномъ, впрочемъ, сочиненіи своемъ Исторія русской жизни {}, что прародителями. Славянъ Русскихъ надо считать не Скиовъ вообще, не Скиовъ-кочевниковъ, а спеціально тхъ Скиовъ-оратаевъ, которые, по свидтельству Геродота, состояли, какъ покоренная народность, туземная и боле, автохтонная, въ подданств пришельцевъ Скиовъ-кочевниковъ ‘то на это нельзя не отвчать, что это ничто иное, какъ только предположеніе, ничмъ не доказываемое въ текст Геродота, тмъ боле, что все сказанное у этого писателя о Скиахъ-оратаяхъ отличается, необыкновенною, краткостью и отсутствіемъ опредленныхъ. подробностей, тутъ всего боле нужныхъ. Что Скиы-оратаи, то Геродоту, сяли хлбъ не для снды, а на продажу, это нисколько еще не доказываетъ, какъ думаетъ г. Заблинъ {Забелинъ, Исторія русской жизни, I, 251.}, что они-то и были наши прародители, и впослдствіи сдлались корнемъ нашей Руси. Между, нашими прародителями и Скиами мало ли тутъ могло., перебывать племенъ и поколній! Но пусть, даже, будетъ вполн справедлива гипотеза г. Заблина, пусть его Скиы-оратаи суть ничто иное, какъ Поляне-Кіяне Нестора, и зародышъ Русскаго народа, — все-таки ни г. Прохоровъ, ни кто-либо другой изъ историковъ русскаго костюма не иметъ права возстановлять костюмъ Скиовъ. Полянъ-Кіянъ на основаніи костюма Скиовъ, ихъ владыкъ. Даже по признанію самого г. Заблина, между тми и другими существуетъ цлая, пропасть. Первые — коренные туземцы, вторые — пришлецы.

Первые, пахари, земледльцы, вторые — кочевники. Что можетъ быть, общаго между, тми и другими, какая связь, какое соотношеніе? Руководствуясь своими же собственными великолпными раскопками (безконечно драгоцнными не только для русской, но и для всей европейской науки), принимая также въ соображеніе все, что изображено на барельефахъ нашихъ чудныхъ скискихъ вазъ и другихъ однородныхъ, предметовъ, г. Заблинъ говоритъ {Забелинъ, Исторія русской жизни, I, 642.}: Скиская одежда была именно одежда. лихаго наздника’. Это совершенно справедливо’, стоить взглянуть даже на одн, только дв вазы, никопольскую (чертомлыцкую), и куль-обскую, а также на. т, очень извстные золотые бляшки и обручи, гд изображены Скиы верхомъ, чтобы согласиться съ опредленіемъ г. Заблина. Коротенькій и плотно сидящій кафтанчикъ, коротенькіе сапожки, перевязанные у лодыжки и подтянутые подъ, пятку, узкіе рукава, станъ туго стянутый ремнемъ, башлыкъ отъ непогоды и холода во время долгихъ перездовъ и кочевокъ на открытомъ воздух, часто по цлымъ ночамъ напролетъ все это подробности, какъ нельзя боле удобныя и пригодныя для наздника и кочевника. Но какое значеніе все это иметъ для пахаря, для осдлаго жителя, работающаго только въ. продолженіе извстной доли дня? Неужели можно указать на такихъ земледлье новъ, которые ходятъ на полосу въ сапогахъ, башлыкахъ и мховыхъ кафтанчикахъ? Этого не найдешь нигд, въ томъ числ и не въ древней Россіи. Нашъ земледлецъ всегда работалъ и работаетъ на пол — въ лаптяхъ, или какой ни на есть легкой обуви, мха и башлыка не наднетъ, потому что у него и такъ потъ градомъ катись по лицу и груди. Длинныхъ панталонъ, завязанныхъ у лодыжки, узкихъ, почти въ обтяжку (какъ на куль-обской ваз), покрытыхъ притомъ полосами разнообразныхъ узоровъ, никогда, по видимому, и не слыхано и не видано во всемъ славянств, въ томъ числ въ сдавянстиф русскомъ. Но спрашивается: какую вообще роль могутъ играть, дли изображенія мирныхъ пахарей, фигуры людей, постоянно представляемыхъ съ луками, щитами и копьями, арканящихъ себ степныхъ коней для набга, перевязывающихъ другъ другу раны, или свидтельствующихъ зубы во рту, сокрушенные во время боевъ и схватокъ? Очевидно, тутъ нтъ ровно ничего для иллюстраціи. Кіянъ-Полянъ, Нестора, нашихъ прародителей. Мы признаемъ только тогда возможнымъ переносить одежду Скиовъ-кочевниковъ на Скиовъ-пахарей, когда будетъ доказано, что побдители отступились отъ одежды своей профессіи и позаимствовали отъ своихъ побжденныхъ подданныхъ то, что у тхъ было прежде въ употребленіи. Но этого нтъ, да и быть не можетъ, потому что мы находимъ у Скиовъ-кочевниковъ только ту одежду, какая имъ свойственна и пригодна по роду ихъ жизни. Но этого мало. Мы находимъ у Скиовъ нашихъ вазъ множество такихъ подробностей, которыя заставляютъ насъ еще, сильне призадуматься. Мы находимъ у нихъ царей и царицъ, цлый придворный штатъ, парадныя колесницы, военные значки, множество предметовъ обихода, богатыхъ, изящныхъ, но преимуществу металлическихъ, изъ драгоцнныхъ металловъ: гд все это найдемъ мы у Славянъ Русскихъ, народовъ по видимому спеціально демократическихъ въ самомъ корню своемъ (если судить по ‘призванію князей изъ Руси’) и слишкомъ незнакомыхъ съ роскошью? Колесницы, не только пышныя, но какія бы то ни было, художественные чаши и кубки, золотые барельефы и тонкіе орнаменты, изумительныя конскія сбруи, неужели все это иметъ что-нибудь общее съ первобытнымъ, бднымъ, малосложнымъ бытомъ Кіянъ-Полянъ, нашихъ предковъ? Поэтому мы имемъ, полагаю я, все право сказать, что впредь до появленія на свтъ новыхъ, до сихъ поръ неизвстныхъ памятниковъ, живописующихъ жизнь и бытъ нашихъ мирныхъ предковъ во всей ихъ правд, точно съ такою же правдою, точностью и подробностью, съ какою никопольскіе, куль-обскіе и другіе памятники живописуютъ жизнь воинственныхъ Скиовъ, намъ слдуетъ оставить въ сторон Скиовъ обоего рода и вовсе не приплетать ихъ къ вопросу о характер костюма и бытовыхъ подробностей древнихъ Русскихъ. Гораздо лучше намъ будетъ держаться, въ этомъ случа, осторожныхъ пріемовъ нкоторыхъ западныхъ писателей, трактующихъ о древне-русскомъ костюм. Возьмемъ для примра Вейса въ его превосходной ‘Kostmkunde’. Этотъ писатель находитъ, что есть сходство между костюмами Южно-Руссовъ, казаковъ, и кафтанчиками Скиовъ-кочевниковъ. Но изъ этого онъ не выводитъ, чтобъ Скиы были нашими предками, а только замчаетъ, что древніе Славяне-Руссы могли заимствовать иныя части своего костюма отъ своихъ сосдей, между прочимъ и отъ Скиовъ. Сходство — объ немъ можно говорить, но объясненій для него не одно, а нсколько. Главное было бы то, что тотъ костюмъ, который мы видимъ на Скиахъ никопольской и куль-обской вазъ, есть съ давнихъ поръ костюмъ племенъ Иранскихъ (что вполн соотвтствуетъ иранству Скиовъ, доказываемому лучшими современными лингвистами, Цейсомъ, Мюлленгофомъ Фикомъ и другими). Въ доказательство я приведу терракотовую статуетку иранскаго происхожденія (нашъ рисунокъ No 3), найденную Лаярдомъ близь Мосула {Layard, Discoveries in the ruins of Nineveh and Babylon, London, 1853, 1 vol, p. 280. Авторъ относитъ эту статуэтку ко времени первыхъ столтій нашей эры, но ране нашествія Арабовъ.}, если сравнить ее со скискими изображеніями никопольской вазы (нашъ рисунокъ No 1) и куль-обской вазы (No 2), то мы найдемъ одн и т же подробности костюма: высокую остроконечную шапку или башлыкъ на голов, узкій кафтанъ запахнутый на груди, на-кось, и отороченный или подбитый мхомъ, узкіе рукава съ узкою полоской орнамента у плеча и кисти, узкій металлическій поясъ, туго подтягивающій талью, на ногахъ сапоги. Что жители южной Россіи (отъ которыхъ произошли впослдствіи и казаки) могли все это заимствовать отъ многочисленныхъ конныхъ сосдей, при одинакихъ условіяхъ воинственной жизни, могли заимствовать въ сравнительно позднее время короткій кафтанчикъ и длинныя узкія штаны (впрочемъ безъ орнаментовъ) — тутъ ничего мудренаго нтъ. Съ иранствомъ скискаго костюма вполн согласенъ и Вейсъ, который, правда, помстилъ его, какъ я сказалъ выше, въ отдл Славянскихъ народовъ {Weiss, Kostmkunde. II B, 340 S.}, но ране того помстилъ его и въ отдл Персовъ {Weiss, ibid., S. 177.}, при чемъ замчаетъ, что этотъ костюмъ, вполн тожественный съ костюмомъ ново-персидскимъ, замнилъ собою, вслдствіе вліянія Парянъ, древне-персидскій костюмъ. Длинныя панталоны, иногда очень широкія и вс въ складкахъ до низу, а иногда узкія и почти въ обтяжку, кафтаны коротенькіе, съ мхомъ и съ орнаментальными перехватами на рукавахъ, у плеча и у кисти, обувь, перевязанная поперекъ и подъ пятку ремнемъ {Texier, Voyage en Armnie et en Perse, II, pl. 149.}, безъ счету встрчаются и на всхъ сассанидскихъ памятникахъ. Славянскаго во всемъ этомъ ничего нтъ.

А по всему этому я и считаю, что все скиское, костюмъ, вооруженіе, вообще вс подробности быта скискаго, не должны занимать никакого мста въ изложеніи исторіи собственно-русскаго, славянскаго костюма и быта. Они могутъ быть допущены здсь разв только какъ костюмъ и бытовые предметы иноземныхъ племенъ и народовъ, жившихъ и дйствовавшихъ, въ извстныя древнія эпохи, на тхъ самыхъ мстахъ, гд нын живутъ и дйствуютъ русскіе.

II. Изображенія костюма и оружія съ фресокъ керченскихъ катакомбъ. Г. Прохоровъ привелъ рисунки изъ одной такой катакомбы, и именно на томъ основаніи, что признаетъ изображенныя тутъ народности — поздними потомками Скиовъ, первыхъ столтій посл Рождества Христова. Я, напротивъ, полагаю, что эти народности ничего не имютъ общаго со Скиами, и думаю, что наврядъ ли кто-либо изъ людей науки не согласится въ этомъ со мною.

Въ изслдованіи моемъ о тхъ самыхъ фрескахъ, которыя приводитъ теперь въ своемъ сочиненіи г. Прохоровъ, я уже указывалъ на то, что тутъ представлена не одна народность, а цлыхъ три {Отчетъ Императорской Археологическій Коммиссіи за 1872 годъ, VI.}, и что та, которая играетъ въ фрескахъ главную роль, должна почитаться одною изъ народностей Иранскаго племени: это я выводилъ изъ подробнйшаго разсмотрнія всхъ даже мельчайшихъ подробностей костюма и вооруженія представленныхъ тамъ личностей. Если же Скиы-кочевники (изображенные на вазахъ и Другихъ предметахъ эрмитажныхъ коллекцій) принадлежатъ также къ племени Иранскому, то нельзя все-таки не замтить сразу, такъ оно явственно везд обозначилось, что народность у этихъ личностей — совершенно другая. Все иное: и типъ лица, и головная покрышка, и кафтанъ, и сапоги, и вс вообще детали, отъ первой до послдней. Такъ напримръ, у первыхъ — острые башлыки, у вторыхъ — желзные шлемы въ вид сахарной головы. У первыхъ (наши рисунки NoNo 1 и 2) — кафтанъ съ запахивающимися одна на другую полами, у вторыхъ (рисунокъ No 4) — кафтанъ съ разрзомъ по середин груди, да въ добавокъ поверхъ кафтана узкая кольчуга, съ узкими же кольчужными рукавами, часто доходящими, до кистей рукъ. У первыхъ — сапоги сверхъ штановъ, у вторыхъ — подъ штанами, и т. д. Въ добавокъ ко всему остальному, у вторыхъ очень часто — короткій плащъ за плечами, у первыхъ — никогда никакого намека на что-нибудь подобное этому обычаю. Во всякомъ случа, этотъ шлемъ, и этотъ кафтанъ, и эти штаны, и эти сапоги, а равно и все вооруженіе имютъ величайшую аналогію съ костюмомъ и вооруженіемъ народностей Иранскаго племени, и никакой аналогіи со всмъ тмъ, что намъ извстно въ этомъ же род у Славянъ. По всему этому, неизбжными становятся два заключенія: первое — что личности керченскихъ фресокъ, изображенныя у г. Прохорова, не Скиы, второе — что они, точно также какъ и Скиы, ничего не имютъ общаго со Славянами русскими, а потому ихъ костюмъ и вооруженіе не должны занимать никакого мста въ исторіи костюма и бытовой обстановки нашихъ предковъ.

III. Предметы изъ раскопокъ русскихъ кургановъ. Пріятно имть въ одномъ сочиненіи собраніе предметовъ, происходящихъ изъ всхъ русскихъ раскопокъ, пріятно представлять себ, на основаніи подобныхъ таблицъ, вмст сведенныхъ, что мы имемъ на лицо предметы костюма, убранства и вооруженія (внцы и внчики, серьги, браслеты пряжки, ожерелья, привски разнаго рода, топоры, стрлы, и т. д.) изъ всхъ главныхъ русскихъ мстностей. Если смотрть съ этой точки зрнія, нельзя намъ не быть благодарными г. Прохорову за его ‘сводъ’ раскопокъ русскихъ. Но изъ того, что серьги, браслеты, ожерелья, топоры, стрлы, и другіе предметы получены изъ раскопокъ Кіевскихъ, Черниговскихъ, Полтавскихъ, Владимірскихъ, Смоленскихъ и другихъ, еще вовсе не слдуетъ, чтобъ эти серьги, ожерелья, браслеты, топоры, стрлы и другіе предметы дйствительно когда-то принадлежали Русскимъ, и были въ употребленіи у Кіевлянъ, Черниговцевъ, Владимірцевъ, Смолянъ и т. д. Наши мстности столько разъ переходили изъ рукъ въ руки, что надо всегда напередъ подвергнуть очень тщательному изслдованію данный предметъ, а потомъ уже пріурочивать его къ тому или другому племени, побывавшему и пожившему однажды на этихъ мстахъ, Какъ можно назвать такую-то серьгу или топоръ древне-русскимъ, когда онъ можетъ быть сдланъ вовсе не Русскими и не для Русскихъ, а людьми и для людей котораго-нибудь изъ племенъ, сидвшихъ на этихъ мстахъ гораздо раньше Русскихъ? Не надо также забывать, сколько въ древней Руси всегда было чужеземцевъ, временно пребывавшихъ на раздоль ея мстностей по дламъ военнымъ, торговымъ и инымъ. Все это, вмст взятое, должно было давать всегда, въ курганахъ и другихъ погребальныхъ и непогребальныхъ пунктахъ, громадный контингентъ предметовъ чужеземныхъ, которыхъ никакъ не слдуетъ смшивать (какъ къ сожалнію, это не рдко у насъ длается) съ предметами несомннно русскаго происхожденія.

Возьмемъ, напримръ, очень извстный желзный шлемъ, сохраняемый въ музе Кіевскаго университета (рисунокъ No 5) {Изображенія его: Закревскій, Описаніе Кіева. Москва, 1868, II т., стр. 557, Погодинъ, Древняя Русская исторія до монгольскаго ига, III т., л. 38, настоящее изданіе г. Прохорова.}. Онъ найденъ былъ въ 1834 году, въ Старо-Кіевскомъ валу, на Крещатик, и съ тхъ поръ такъ и слыветъ, поэтому, шлемомъ русскимъ, кіевскимъ. Г. Прохоровъ, относящій его къ X вку и признающій его русскимъ, повторилъ въ этомъ только общераспространенное у насъ заблужденіе на счетъ русскаго происхожденія этого шлема. Но этотъ шлемъ формы вовсе не русской: шлемы подобной формы зачастую встрчаются въ раскопкахъ Германіи и обыкновенно относятся германскими археологами къ эпох бронзоваго вка (рисунокъ No 6). {Lindindselimit, Die Alterthmer unserer heidnischen Vorzeit. Mainz, 1864, IB., Heft XI, Tafel 1, NoNo 1—2. Первый шлемъ найденъ въ Лужицахъ и сохраняется въ Клемовскомъ музе въ Дрезден, второй, найденный близь Доббертини въ Мекленбург, сохраняется въ Шверинскомъ музе.}. Замтимъ, что спускающіяся внизъ лопасти для прикрытія лица — подробность, совершенно неизвстная на славянскихъ шлемахъ, которые либо вовсе не прикрывали лица, либо прикрывали его желзною кольчугой. На нмецкихъ же шлемахъ, они — явленіе очень обыкновенное: см. на приложенномъ рисунк (No 6), гд видны дырочки, служившія для прикрпленія пластинокъ, прикрывавшихъ лицо. Затмъ, вопросъ о томъ, какой народности принадлежалъ нашъ кіевскій шлемъ, собственно германской или скандинавской, остается покуда открытымъ.

Другой примръ: оба турьи рога, съ серебряною оправой, найденные профессоромъ Самоквасовымъ въ 1873 году, въ Черной могил близъ Чернигова, и относимые къ IX вку. Изображенія, вырзанныя здсь на серебряной оправ, въ высшей степени интересны и важны, и нельзя не высказать благодарности г. Прохорову, впервые издавшему эти драгоцнные остатки древности. На одномъ изъ роговъ эти изображенія состоятъ изъ человческихъ фигуръ, по видимому охотниковъ, бгущихъ, со своими луками и стрлами, въ погоню за разными фантастическими птицами и животными, тутъ же являются фигуры собакъ, птуховъ, и т. д. (рисунокъ No 8). На другомъ они состоятъ изъ орнаментальныхъ переплетающихся фигуръ. Г. Прохоровъ признаетъ вс эти изображенія за русскія. Но съ этимъ не только трудно, но просто невозможно согласиться, такъ какъ вс изображенныя здсь фигуры принадлежатъ, по стилю и подробностямъ, искусству совершенно иной народности. Вопервыхъ, оба охотника представлены въ чешуйчатахъ латахъ, покрывающихъ все ихъ тло въ обтяжку, словно трико танцовщиковъ, даже голова у нихъ покрыта, въ обтяжку, такими же чешуями. Но никакіе памятники художества, а также никакія свидтельства историковъ византійскихъ, западноевропейскихъ, восточныхъ или собственно-русскихъ, нигд не длаютъ ни малйшаго намека на подобное вооруженіе Славянъ вообще, и Славянъ-Русскихъ въ особенности. Напротивъ, такія чешуйчатыя вооруженія въ обтяжку мы встрчаемъ на нкоторыхъ варварскихъ народахъ, изображенныхъ на Траяновой колонн, и обыкновенно признаваемыхъ за Сарматовъ {Froelmer, La Colonne Trajane, vol. I, p. 10, planches: 55—56, vol. IV, panchel 33.}. Эти латы назывались у Римлянъ ‘catafracta’, а эти латники, ‘catafractarii’, всегда изъ варваровъ, служили нердко наемниками въ римскихъ войскахъ. Про форму луковъ и стрлъ стрльцовъ, изображенныхъ на первомъ турьемъ рог, также форму вовсе не славянскую, я буду говорить ниже. Фантастическія животныя, у которыхъ все тло и крылья покрыты чешуями, и притомъ животныя (=драконы), переплетающіяся хвостами и крыльями, а также фантастическіе цвтки, которыми кончаются эти сплетенія, имютъ вполн формы, очень извстныя въ искусств сассанидскомъ. Поэтому, относить вс эти изображенія къ созданіямъ русскаго искусства, а предметы на которыхъ они помщены, къ числу предметовъ русскихъ, совершенно невозможно.

Третій примръ. Въ своемъ атлас г. Прохоровъ даетъ изображеніе рубашки и шапочки изъ золотой матеріи, найденныхъ профессоромъ Самоквасовымъ въ одномъ курган Кіевской губерніи, Каневскаго узда, близъ села Россовы. Онъ называетъ эту рубашку и шапочку княжескими русскими. Эти въ высокой степени интересные предметы, равно какъ и предыдущіе турьи рога, изданы въ первый разъ, и значитъ, г. Прохоровъ заслуживаетъ за это нашей благодарности: лтъ десять прошло со времени находки, и никто, однакоже, не вздумалъ ихъ издать. Но мудрено признать эти предметы русскими. Конечно, если говорить про одну матерію (которой узоръ онъ даетъ въ настоящую величину), можно было бы сказать, что она (рисунокъ No 9) не представляетъ ничего необыкновеннаго, такъ какъ матеріи, очень похожія на эту, мы нердко встрчаемъ на одеждахъ разныхъ личностей на рисункахъ византійскихъ рукописей IX, X, XI вка, напримръ, на одеждахъ палачей и мучителей, часто представленныхъ на рисункахъ знаменитой рукописной греческой Минеи X вка, хранимой въ Ватиканской библіотек {Menologium Graecorum, Urbini, 1727, Vol. I, pp. 197, 202, 205, II, 57,.}. И мы не можемъ видть въ этомъ факт ничего удивительнаго, такъ какъ большинство истязаній святыхъ происходитъ въ этомъ ‘Menologium’ — на Восток, а мучители но большей части все язычники, изъ азіатскихъ провинцій Восточной Римской имперіи, притомъ же, вообще отъ азіатскихъ сосдей Византія съ раннихъ поръ заимствовала не только матеріи, но даже иногда и самыя формы одеждъ. Но если мы затмъ обратимся къ форм рубашки и шапочки, то не найдемъ уже тутъ ничего ни византійскаго, ни славянскаго, ни русскаго. Вопервыхъ, ‘о золотыхъ рубашкахъ’ ни у Византійцевъ, ни у Славянъ ничего не извстно, и никакіе памятники ихъ не показываютъ, вовторыхъ, если даже считать одежду, о которой здсь рчь идетъ (рисунокъ No 10), не рубашкой, а хитономъ (то-есть, короткою матерчатою одеждой), то все равно ни у Византійцевъ, ни у Славянъ мы не знаемъ одежды этого рода съ маленькимъ стоячимъ воротникомъ, и съ горизонтальными длинными нашивками вдоль всего этого воротника, на подобіе стоячаго воротника у нашихъ военныхъ мундировъ. Это форма совершенно чуждая и Визаитіи, и славянству. Одежда съ маленькимъ стоячимъ воротникомъ есть, напротивъ, дло очень обычное въ изображеніяхъ сассанидскихъ. Лучшій примръ — на колоссальной фигур на скал Такъ-и-Бостанъ, въ изображеніи ‘охоты на кабановъ’ {Flandin, Voyage en Perse, I, Pl. 11.}. Что касается до шапочки, сдланной изъ той же самой золотой матеріи (рисунокъ No 11), то мы тоже не можемъ признать въ ней славянской формы. Славянская (и въ особенности русская) шапка — всегда съ мхомъ, а на нашей шапочк незамтно никакихъ признаковъ мха. Притомъ она иметъ наверху украшеніе изъ слоновой кости, очень похожее на шандалъ. Ни въ Византіи, ни у Славянъ какого бы то ни было времени и народности, ничего подобнаго никогда не видано, и нигд слдовъ подобныхъ формъ не осталось. Напротивъ, славяно-русскіе шлемы и вообще головные уборы никогда не кончаются втулкою, куда можно было бы вставить султанъ изъ перьевъ, волоса или инаго матеріала. Это одна изъ характернйшихъ чертъ славянскихъ головныхъ уборовъ. У настоящей же шапочки вершина именно представляетъ втулку изъ слоновой кости, для вставленія туда какого-нибудь султана или украшенія. Г. Прохоровъ даетъ, для сравненія, изображенія двухъ головныхъ уборовъ, взятыхъ съ монетъ: одинъ — Парянскаго царя Мехердата, 49—50 года до Р. Хр., другой — скиской шапки, изображенной на скискомъ золотомъ щит. Оба примра мало удачны: ни на томъ, ни на другомъ нтъ и тни какой-нибудь втулки (костяной или металлической) для султана. Притомъ же, будь г. Прохоровъ въ настоящемъ случа правъ, и окажись на лицо т сходства съ шапками на представленныхъ у него монетахъ, онъ только доказалъ бы, что эта шапочка принадлежитъ къ стилю иранскому. Золотыя украшенія на этой самой шапочк, представленныя у него на слдующемъ лист, имютъ также сходство лишь съ орнаментами скискими, но никакъ не славянскими.

IV. Бронзовая статуэтка, находящаяся теперь въ музе Кіевскаго университета и найденная въ одномъ курган Полтавской губерніи, у рки Хопра, въ 1864 году, представлена у г. Прохорова съ фотографіи, нарочно имъ заказанной въ Кіев, и потому отличается большою врностью (рисунокъ No 12). Этого нельзя было сказать про изображенія ея, впервые явившіяся въ изданіи г. С. Стрекалова: ‘Русскія историческія одежды отъ X до XII вка. С.-Пб., 1877, рисунокъ 1-й: здсь рисунокъ былъ въ высшей степени невренъ и неаккуратенъ {Вообще надо замтить, что изданіе г. Стрекалова не иметъ никакой ни художественной, ни археологической цнности и значенія. Оно — почти только перифраза и повтореніе перваго сочиненія г. Прохорова, реставраціи русскихъ одеждъ по древнимъ памятникамъ крайне неудачны и произвольны, а единственный интересный и новый предметъ — статуэтка, о которой теперь идетъ рчь, представленъ слишкомъ неврно.}. Почему и у г. Стрекалова, и у г. Прохорова эта статуэтка названа ‘славянскимъ божкомъ’, понять трудно. Такое названіе ничмъ не оправдывается: здсь нтъ ни малйшаго намека на религіозный, миологическій характеръ этого изображенія. Передъ нами простой смертный. Но этотъ смертный ни по какимъ подробностямъ не можетъ быть признанъ за Славянина. Черты лица, прическа — все здсь не славянское, а германское или скандинавское. Главнымъ же опредлительнымъ признакомъ являются, по моему мннію, т орнаменты, которые украшаютъ подолъ кафтана. Они состоятъ изъ бляшекъ (вроятно металлическихъ), расположенныхъ треугольниками. Но этотъ узоръ изъ бляшекъ, расположенныхъ треугольниками, намъ очень извстенъ изъ орнаментистики многихъ предметовъ, находимыхъ въ гробницахъ разныхъ германскихъ народностей. Представляемые для сравненія узоры (рисунки NoNo 13 и 14) взяты съ костяныхъ гребней, найденныхъ въ аллеманскихъ и франкскихъ могилахъ, около Нордендорфа, и хранимыхъ въ Мюнхенскомъ Антикваріум {Lindenschmit, Die Alterthmer unserer heidnischen Vorzeit, B. I, Heft 9, Tafel 6: NoNo 7 и 8.}. Замтимъ, что такіе орнаменты совершенно свойственны и скандинавскому сверу.

V. Въ своемъ вышеупомянутомъ сочиненіи и атлас Оленинъ первый указалъ на диптихъ изъ слоновой кости, находящійся въ извстномъ изданіи Гори {Gori, Thesaurus veterum diptychorum, Florentiae, 1759, vol. II, рисунокъ къ стр. 161.}, гд, по его мннію, представлены древніе Славяне IV вка {Оленина, Опытъ объ одежд, оружіи и пр. Словянъ, стр. 65, таблица XII, рисунокъ L.}. Г. Прохоровъ въ своемъ сочиненіи повторилъ и текстъ, и рисунокъ. Но оба археолога совершенно не правы. Никакихъ Славянъ нтъ въ этомъ изображеніи (нашъ рисунокъ No 15). Оленинъ не обратилъ вниманія на то, что представленные тутъ депутаты побжденнаго народа идутъ къ своему побдителю, императору Констанцію, съ данью, въ числ которой находится, между прочимъ, и левъ! Г. Прохоровъ этого льва почему-то выпустилъ. Какіе же это Славяне? Притомъ, въ верхней части диптиха, одинъ изъ побжденныхъ стоитъ подл верховой фигуры императора-побдителя, въ томъ самомъ костюм, какъ и на нашемъ рисунк, но на голов у него башлыкъ. Какой же это Славянинъ? Значитъ, и этотъ диптихъ надо выключить изъ числа документовъ для костюма нашихъ предковъ Славянъ.

VI. Важную, роль во многихъ сочиненіяхъ послднихъ 20—30 лтъ о русскихъ древностяхъ и костюмахъ играютъ фрески, находящіяся на лстниц съ западной стороны Кіево-Софійскаго собора. Тутъ многіе видятъ изображеніе древне-русскаго княжескаго дворца, древнихъ Русскихъ князей и народа на вч и суд, древне-русской княжеской охоты, древне-русскихъ музыкантовъ, плясуновъ и т. д. Все это были бы въ высшей степени важные и многозначительные документы для исторіи древней Руси, еслибы только можно было доказать, что тутъ дйствительно изображены Русскіе. Но, къ сожалнію, это, по моему твердому убжденію, невозможноВо всемъ, что тутъ представлено, нтъ ни единой черты русской или вообще славянской, и напротивъ, все здсь — византійское, отъ первой и до послдней черты. Первое, что насъ поражаетъ, это — изображеніе нсколькихъ четырехконныхъ колесницъ, представленныхъ съ лица, и какъ бы приготовляющихся устремиться въ ристалище. Наврядъ ли кто ршится отнести ипподромъ и состязаніе колесницъ къ числу явленій древне-русской, кіевской жизни. Напротивъ, точь въ точь такое изображеніе византійскихъ четырехконныхъ колесницъ, съ лица, съ возницей или кучеромъ, стоящимъ во весь ростъ, въ самой середин изображенія, очень обыкновенно на византійскихъ матеріяхъ {Martin et Cahier, Mlanges d’ archologie, vol. IV, planche 21.}, стеклянныхъ сосудахъ {Gori, Thesaurus diptychorum, vol. II, p. 44.} и т. д. Сверхъ того, цари съ семействами или приближенными, глядящіе изъ верхнихъ колоннадъ или галлерей дворца на происходящее внизу, въ цирк, какъ на кіево-софійской фреск, также очень нердко встрчаются на разныхъ византійскихъ изображеніяхъ, напримръ, на диптих изъ слоновой кости, изданномъ у Гори во ІІ-мъ его том {Тамъ же, vol. II, стр. 86 таблица 16.}. Изъ числа музыкантовъ, одинъ играетъ на инструмент, совершенно имющемъ видъ арфы, то-есть, струннаго, вертикально стоящаго инструмента, на которомъ играютъ обими руками. Такіе инструменты, очень часто встрчаемые въ рисункахъ византійскихъ и на скопированныхъ съ нихъ русскихъ миніатюрахъ, совершенно чужды древне-русской музык, гд изъ инструментовъ подобнаго рода извстны были только гусли, инструментъ струнный, но лежачій, съ деревяннымъ дномъ, какъ table de rsonnance: на немъ играли щипкомъ, какъ на арф, но не въ бокъ, а сверху внизъ. Сцены охоты (рисунокъ No 16 А. В.С.) очень близко напоминаютъ подобныя же сцены на фрескахъ и мозаикахъ византійскихъ, напримръ, на мозаик короля Рожера Сицилійскаго, въ извстной его ‘охотничьей палат’ въ Палермскомъ дворц (рисунокъ No 17) {Duca Serra difalco, Del duomo di Monreale ed altre chiese Siculo-Normanne, Palermo, 1838, рисунокъ на стран. 3.}. И фигуры стрльцовъ, стоящихъ на колняхъ, и дерево, кончающееся вверху фигурой на подобіе цвтка, съ коронкой изъ 16—18 лепестковъ, и собаки, и олени — все тутъ очень схоже. Но вообще надо замтить, что эти фрески на лстниц Кіево-Софійскаго собора везд, гд только ни были изданы до сихъ поръ {Сементовскій, Сказаніе о ловахъ великихъ князей Кіевскихъ, рисунки на всхъ почти страницахъ. С.-Пбургъ, 1857, Закревскій, Описаніе Кіева. Москва, 1868, T. II, Погодинъ, Древняя русская исторія, до монгольскаго ига. Москва, 1871, T. III, таблицы No No 57, 58, 59, Прохоровъ, Русскія древности. 1871, книга IV, таблицы 1—5, Прохоровъ, Матеріалы по исторіи русскихъ одеждъ и проч. С.-Пбургъ, 1881, таблица (въ краскахъ) при страниц 60.}, изданы въ высшей степени небрежно и неаккуратно. Не извстно, которымъ изъ всхъ этихъ рисунковъ можно вполн доврять, до того разнятся подробности въ типахъ лицъ, въ форм одеждъ (остроконечныя или же неостроконечныя шапки, у однхъ личностей, повязки или же какія-то чалмы на голов у другихъ, присутствіе или же отсутствіе мха на одежд и шапкахъ?), въ форм архитектуры (колонки или столбы въ верхней галлере, присутствіе или отсутствіе у нихъ капителей? и т. д.). Эти фрески надо было бы сначала хорошенько изслдовать на мст, отдлить оригинальный, первоначальный рисунокъ отъ позднйшихъ реставрацій, приписокъ и записокъ и издать ихъ во всей точности: тогда только можно будетъ окончательно ршить вопросъ о точномъ происхожденіи этихъ фресокъ, на основаніи множества подробностей архитектуры, костюма, вооруженія, утвари, инструментовъ, мебели и византійскихъ привычекъ жизни, сравненныхъ съ русско-славянскими.

VII. Святославовъ сборникъ 1073 года. Въ этой рукописи знаменитый рисунокъ, изображающій Святославово семейство, несомннно представляетъ личности и костюмы русскіе. Объ этомъ довольно уже говорено въ нашей археологической печати, и по моему мннію, вполн удовлетворительно. Въ числ лицъ, писавшихъ объ этомъ предмет, г. Прохоровъ занимаетъ едва ли не первое мсто по подробности, полнот и точности изслдованія костюма, даже до мельчайшихъ и на первый взглядъ маловажныхъ, но въ сущности очень важныхъ подробностей. Онъ въ этомъ превосходитъ даже Оленина, который первый открылъ и изслдовалъ эту столько важную для русской науки миніатюру. Но оба они были гораздо мене счастливы, когда объясняли и приводили, какъ что-то тоже вполн русское, три фигуры изъ Зодіака, находящіяся также въ числ рисунковъ этой самой рукописи. ‘Стрлецъ’, правда, одтъ въ рубашку или тунику съ подоткнутыми къ поясу концами подола, на манеръ очень многихъ византійскихъ изображеній, но есть въ этой фигур и другія подробности, совершенно отличающіяся отъ всего византійскаго и русскаго. Первая — это лукъ, вторая — стрла. Форма лука у здшняго стрльца совершенно особенная (рисунокъ No 18): онъ представляетъ выгибъ по середин, тамъ гд лежитъ стрла и оттуда въ об стороны, но дале, къ концамъ тетивы, идутъ дв совершенно горизонтальныя линіи, образующія рзкій изломъ при встрч съ остальною среднею выгнутою линіею лука. Такіе луки мы встрчали очень часто на памятникахъ сассанидскихъ, особенно тамъ, гд представлена охота {Flandin et Coste, Voyage en Perse, vol. I, planches 10, 12: Tak-i-Bostan, ‘Chasse aux sangliers’.}. Нашъ рисунокъ No 20 представляетъ особенно явственно такой же сассанидскій лукъ, въ рукахъ у Сассанидскаго царя на охот, изображенной на серебряномъ блюд, принадлежащемъ графу С. Г. Строганову и найденномъ въ раскопкахъ въ Перми {Отчетъ Археологической коммиссіи за 1878 и 1879 годы, таблица No 7.}. Но вспомнимъ еще,— такой же формы луки находятся въ рукахъ тхъ варваровъ, которые изображены на серебряномъ турьемъ рог профессора Самоквасова, полученномъ изъ Черной могилы близъ Чернигова. Форма лука служитъ новою помхою, какъ для стрлковъ турьяго рога, такъ и для стрльца въ Зодіак ‘Святославова Сборника’, чтобы признать эти личности славянскими. Стрла въ рукахъ у ‘стрльца’ также иметъ форму совершенно своеобразную, а именно — у нея не одно остріе, а два (въ рисунк у г. Прохорова и въ изданіи ‘Святославова Сборника’ Обществомъ любителей древней письменности эта подробность вовсе опущена). Но эту форму стрлы мы встрчаемъ на многихъ предметахъ и изображеніяхъ характера вовсе не русскаго и не славянскаго. Такъ мы встрчаемъ стрлу подобнаго рода: 1) въ раскопкахъ нкоторыхъ кавкаpскихъ мстностей, въ Осетіи и близь Тифлиса (рисунокъ No 21 А. В. {Вырубовъ, Предметы древности въ хранилищ общества любителей кавказской археологіи. Тифлисъ, 1877 г., таблица IV, NoNo 1 и 3.}), 2) въ раскопкахъ Владимірской губерніи {Графъ Уваровъ, Моряне и ихъ бытъ, Москва, 1872 г., атласъ, табл. XXX, No 24. Сначала графъ Уваровъ считалъ эти наконечники стрлъ перьями отъ стрлъ, но впослдствіи оставилъ это предположеніе. Въ атлас Оленина (III, табл. 13) одинъ изъ такихъ наконечниковъ съ двумя остріями совершенно произвольно представленъ какъ нижнее перо стрлы.}, 3) у Тунгусовъ и нкоторыхъ другихъ сибирскихъ народовъ Тюрско-Монгольскаго племени (рисунокъ No 22) {Klemm, Werkzeuge und Waffen, Leipzig, 1854, рисунки не стр. 289.}, 4) въ числ изображеній, изсченныхъ разными сибирскими племенами на скалахъ по рк Иртышу {Спасскій, О достопримчательнйшихъ памятникахъ сибирскихъ древностей (Зап. Р. Геогр. Общ., кн. XII), Табл. VII, NoNo 1, 2, 3.}, и наконецъ б) на серебряной оправ турьяго рога профессора Самоквасова (рисунокъ No 8). По всей вроятности, мы видимъ тутъ стрлы звролововъ, назначенныя на то, чтобы попадать пушному вврю въ обхватъ горла, и тмъ не портить его шкурки. Если такое предположеніе справедливо, то и нашъ ‘стрлецъ’ изъ ‘Святославова Сборника’ есть не воинъ, а звроловъ — подробность любопытная. Во всякомъ случа, и луки, и стрлы эти не заключаютъ ничего славянскаго. Многія подробности въ фигур ‘водолея’, изъ того же Зодіака, подкрпляютъ это положеніе новыми доводами. Эта фигура срисована въ атлас у Оленина {Атласъ при сочиненіи Оленина: ‘Опытъ объ одежд… и проч. Словенъ’ Таблица IV, рисунокъ Е.} 50 лтъ тому назадъ, въ 1832 году, когда вс рисунки въ ‘Святославовомъ Сборник’ были гораздо свже и сохранне, чмъ теперь, аккуратность же всхъ почти вообще снимковъ въ атлас Олепина ручается за полную достоврность и этого изображенія (рисунокъ No 19). Что же мы видимъ въ этой фигур? Широкій окладъ головы, широкую форму лица, усы, свсившіеся внизъ, широкія скулы, отвислыя широкія губы {Форма губъ у этой фигуры и прическа волосъ съ мыскомъ, вдающихся на лобъ, очень хорошо скопированы и переданы у г. Прохорова, въ его атлас, въ краскахъ, см. его рисунокъ къ страниц 66. ‘Святославовъ Сборникъ’ мн хорошо извстенъ по оригиналу.}, а главное — сидячую позу, съ поджатыми ногами, и притомъ ногами, обутыми въ остроконечные сапоги: все признаки одной изъ расъ азіатскихъ, именно расы тюрко-монгольской. Оленинъ, по видимому, до нкоторой степени и самъ чувствовалъ, что фигуры Зодіака не совсмъ-то русскія, потому что въ объяснительномъ текст при атлас своемъ указываетъ (и совершенно справедливо) на то. что форма лука и стрлы у стрльца такая, какая существуетъ и до сихъ поръ у Калмыковъ и Монголовъ. Онъ замчаетъ, что можетъ быть, это форма половецкая — замчаніе, конечно очень остроумное и мткое. Но необходимо обратить вниманіе еще и на внцы, окружающіе, какъ сіяніе святыхъ, голову стрльца и водолея. Мы такое сіяніе нердко видимъ въ изображеніяхъ сассанидскихъ, напримръ, въ той самой охот на кабановъ въ Такъ-и-Востан, которую мы упоминали выше, и въ другихъ мстахъ {Flandin, Voyage en Perse, vol. I, planches 10, 12 bis, 27, 27 bis.}. Но если приведенныя подробности препятствуютъ считать типъ, костюмъ и оружіе стрльца и водолея русскими, то соображенія подобнаго же этнографическаго свойства препятствуютъ признавать и ‘дву’ Зодіака русскою личностью, носящею русскій костюмъ. Рубашка съ короткими широкими вышитыми рукавами, кончающимися гораздо выше локтя, — ничего не заключаетъ ни византійскаго, ни славянскаго, а можетъ, по этимъ подробностямъ костюма, быть сравниваема только съ архаическими, этрусскими и греческими фигурами, въ такомъ же костюм, съ короткими рукавами, древнйшихъ росписныхъ вазъ, то-есть, съ изображеніями искусства чисто азіатскаго. Откуда вс эти подробности зашли въ болгарскій оригиналъ ‘Святославова Сборника’ — въ самомъ ли дл отъ Половцевъ, или отъ иныхъ азіатскихъ народовъ Тюркскаго племени, это вопросъ, ожидающій подробнаго изученія.

Таковы главнйшіе элементы, которые требуютъ полнаго выдленія изъ книги г. Прохорова и изъ исторіи русскаго костюма. Только выдливъ все постороннее, можно будетъ положить прочныя основы истинно-національному.

B. Стасовъ.

‘Журналъ Министерства Народнаго Просвщенія’, Часть ССХІХ, 1882

ЗАМТКИ О ДРЕВНЕ-РУССКОЙ ОДЕЖД И ВООРУЖЕНІИ.

Матеріалы по исторіи русскихъ одеждъ и обстановки жизни народной, издаваемые, по Высочайшему соизволенію, В. Прохоровымъ. С.-Петербургъ. 1881.

Читайте также: