Закат и восход Европы, Урванцев Николай Николаевич, Год: 1924

Драматургия
Время на прочтение: 10 минут(ы)
Скачать в PDF
Кабаретные пьесы Серебряного века
М.: ОГИ, 2018.

Н. Н. Урванцов

ЗАКАТ И ВОСХОД ЕВРОПЫ

Парижская сенсация специального корреспондента ‘Кривого зеркала’, известного публициста и репортера Жана Тряпичкина в стенографической записи Николая Урванцова

СОДЕРЖАНИЕ:

Франция и Германия, Берлин и Париж.
Политика Европы.
Французские министры в Берлине.
Социально-экономическая жизнь за границей.
Франция и Занзибар.
Литература.
Философия.
Наука.
Искусство в Париже.
Дамские моды.
Прогресс техники во всех отраслях жизни за рубежом.
Аборт и воздухоплавание за границей.
Демонстрация дамских мод, новейших танцев и тому подобных предметов, относящихся и не относящихся к данному вопросу.
Лектор Жан Тряпичкин-Фис69.
Живые модели — артистки драмы, оперы и балета.
Костюмы мастерской фирмы ‘Д. Голопупкиной, вдовы’.
Прически куафера ‘Тряпичкин-пер70‘.
У рояля…

Цирковой марш. Является Тряпичкин.

Мои друзья!
Священный долг каждого культурного человека, посетившего Европу, прочесть лекцию, сделать доклад, выпустить книгу — словом, так или иначе поделиться с компатриотами71 своими впечатлениями относительно того, что совершается в данное время за рубежом России. Литераторы, актеры, профессора, финансисты, инженеры — словом, все, кому не лень, читают теперь лекции о Европе.
Развитие промышленной техники, чудесная возможность омолаживания, прогресс искусства и науки в связи с художественным расцветом новейших дамских мод — вот что тревожит ум и пробудившееся сознание современного интеллигента.
Все эти вопросы, но главным образом надвигающийся кризис Европы и полная возможность приступить к выпуску дамского модного журнала по образцу прелестного парижского издания ‘Ла пти жоли кокот’72 без предварительного собранного достаточного материала за границей — вот что побудило меня посетить все умственные центры Европы, и главным образом Францию и Париж.
О, Париж… Париж…
Говорить о Франции, говорить о Париже я могу не останавливаясь целые часы, дни, да что дни, целые месяцы, но, как сказал однажды мой покойный друг, известный русский математик Малинин-Буре-нин73, мы, люди смертные и бессмертные, как, например, я, увы, ограничены временем и пространством. Поэтому я вынужден ограничить мой интересный доклад лишь теми немногими минутами, какие предоставлены мне в сегодняшнее мое выступление.
Я не буду подробно говорить о моей жизни в Берлине, о нем, вероятно, вы достаточно знаете сами из писем находящихся там ваших друзей и родственников. Не могу умолчать лишь о моей встрече с маститым гер Шпенглером74, автором нашумевшей книги ‘Кризис Европы’75. Владея в совершенстве всеми европейскими языками, я не преминул приветствовать уважаемого профессора.
‘Шпрехен зи дейч?76 — обратился я к нему. — Вас верден зи фон Еуропа заген? Что скажете вы о Европе?’
‘О, грустно, — ответил мне мой маститый друг. — Еуропа шнель кранкен капут, ферфален ди ганцен77 постройке…’ И седовласый старец, поникнув головой, медленно зашагал вдоль по штрассе Унтер ден Линден78.
Наряду с этим вся Германия с тревогой следит за производящимися во Франции опытами омолаживания. Прививка обезьяньих желез человеку совершает чудеса: меланхолически-равнодушные мужья загораются к женам бешеной страстью горилл и производят многочисленное потомство, беспомощные старцы начинают соперничать в любви с павианами, а увядающие матроны превращаются в любвеобильных мандрил79. Вымирающее человечество, произойдя от обезьяны, как сказал бы мой закадычный друг Дарвин, совершило свой круг и возвращается вновь к своему здравому первоисточнику — обезьяне.
Если Франция захочет использовать это открытие в милитаристических целях, то численность ее армии повысится по крайней мере на 73 процента. И тогда разбойничьим аппетитам шовинистической Антанты не будет предела.
В высших военных кругах с восторгом была подхвачена брошенная мной вскользь гениальная мысль о контрподнятии военного духа нации путем смазывания скипидаром.
Попасть из Германии во Францию стоило мне неимоверных усилий.
За границей сохранился консервативный обычай контролировать железнодорожные билеты, и несмотря на хлопоты моих коротких приятелей: английского, нидерландского и баб-эль-мандебского посланников, — все мои усилия добиться бесплатного проезда оказались тщетными.
Случайно, по каким-то политическим делам, как раз в это время в Берлин прибыло 13 французских министров, 30 тысяч их секретарей и наперерыв спешили пригласить меня на их прием.
Желая щегольнуть предо мной, гражданином русской республики, своей демократичностью, французские министры надели рабочие блузы и стилизованно корявыми жестами своих нарочито огромных рук стали хлопать меня по плечу, коленям и прочим частям моего тела.
‘Вантр бле, ситуайен80 Тряпичкин’, — восклицали они, осыпая меня миллионами комплиментов, и, усадив в мягкое кресло, так дружески потрясали мою правую руку, что едва не оторвали ее в том месте, где она соединяется сетью нервов, мышц и сухожилий с плечевой костью.
Проведя со мной часа три в пустой болтовне, французские министры выдали мне бесплатные контрамарки во все театры Парижа и снабдили меня рекомендательными письмами к наиболее видным контролерам и кондукторам железных дорог, но, увы, ни эти письма, ни письменное удостоверение моего отца, куафера ‘Серж Тряпичкин-пер и Компания’, что я действительно его сын и, следовательно, настоящий подлинный француз, не возымели никакого действия.
Я мог бы оказаться в критическом положении, если бы меня не выручил мой личный друг, консул Занзибара, на приемах у которого я ежедневно проводил все свое свободное время. С остроумием и галантностью истинного занзибарца через своего швейцара, с которым он никогда не расстается, он вручил мне железнодорожный билет до Парижа. Затраченную им на это денежную сумму я, конечно, не премину возвратить ему при первой возможности.
Итак, я в Париже.
Что прежде всего меня поразило в нем, это полное отсутствие лошадей. ‘Ни одной швали81‘, — как говорят французы.
Так вот у вас какие аппетиты… ‘Бон аппети, месье’82, — воскликнул я, цитируя трагедию моего веселого собутыльника, покойного Виктора Гюго.
Вместо лошадей одни автомобили. Автомобилей столько, что, благодаря тесноте, автомобили двигаются там со скоростью черепахи.
Потратив около двух часов на то, чтобы проехать лишь одно авеню, сан Бон-Бон83, я гораздо скорее достиг намеченного мной пункта, слезши с автомобиля и пройдя в нужное мне место пешком через проходные ворота.
По поводу этого у меня состоялся однажды маленький диспут с одним шофером, причем, следя за окружившими меня парижанами со вниманием человека, изучающего психологию толпы, я заметил, что, несмотря на кажущееся легкомыслие и веселость французов, в них сейчас появилась какая-то нервозная раздражительность и милитаристический шовинизм, и мне чуть не пришлось испытать на своей шкуре: один из прохожих обратил на меня внимание шофера в тот момент, когда я, согласно своей системе, хотел воспользоваться проходным двором.
А пропо84. В Париже опять появилась неприятная мода носить трости и палки. Но если франты старого Парижа — анкруайбль де вью Пари85 — глубокомысленно подпирали тростями свои подбородки (демонстрирует), если так называемые ‘пшюты’ конца 80-х годов прошлого столетия усиленно сосали их набалдашники (демонстрирует), то теперь в низших слоях французского общества появилась манера дурного тона — махать палками над самой головой приезжих иностранцев.
Впрочем, нэпманы и денди высшего света носят свои трости, глубоко засунув в рукав их золотые или серебряные рукоятки. (Демонстрирует.)
Такая мода вызвана не требованиями красоты или удобства, а лишь желанием получше спрятать свои драгоценности от взоров французского пролетариата. Вот как сильна жажда собственности и классовая рознь когда-то свободной и демократической Франции.
Итак, к делу.
Сейчас во Франции в моде все русское: мои пьесы, мои музыкальные композиции, мои статьи, мои портреты и, наконец, я сам пользуюсь в Париже, равно как в Америке, Индии и Африке, колоссальной популярностью и успехом.
Парижская пресса встретила меня с восторгом, и мое имя пестрело на столбцах всех ежедневных и еженедельных периодических изданий.
Как курьез сообщу, что парижские репортеры и рецензенты установили строгую таксу прификс86 для желающих пользоваться услугами их остроумных перьев. Приведу некоторые статистические данные:
Упоминание имени 20 франков.
Рецензия ругательная 5 франков за строчку.
Рецензия хвалебная 10 франков за строчку.
То же с портретом 100 франков за строчку.
Интервью 15 франков за строчку.
Интервью с портретом дороже на 150 франков.
При наличии приличного угощения 25 процентов скидки.
Вот как широко поставлено газетное дело во Франции и как еще далеко нашим скромным газетным деятелям до их заграничных литературных собратий.
Самый модный мотив, который теперь напевает весь музыкальный Париж — ту Пари музикал87, — моя любимая шансонетка ‘О бон кураж’88, которую я однажды напевал, проходя по бульвару Шартрез89 де ла Коньяк. (Мадемуазель, прошу.) Выходит шансонетка и поет:
На стрелке раз гуляла
Прелестная Катрин,
Улыбки возбуждала
Всегда мужчин.
Сквозь платье кружевное
Виднелися чулки,
Подвязки и шнурки
И кое-что другое…
(Из ‘Школы этуалей’)90
Коснувшись вопроса о подвязках и чулках, я должен сказать, что сейчас в Париже носят подвязки и чулки разных сортов, цветов и фасонов. Высший свет — бо монд де ля Пари91, избегают лишь рваные чулки…
Вот, например, ажурные чулки с подвязками цвета сомон92, для гуляний, в американском стиле. Мадемуазель, прошу. (Демонстрация.)
Чулки и подвязки домашние ‘а ля буржуази’93. (Демонстрация.)
Подвязки для балов, театров и публичных лекций. (Демонстрация.) Мерси, мадемуазель.
В доме оригинальный род фартуков, надевающихся как спереди — передники, так и сзади — задники.
Насколько я мог убедиться из личного опыта в театре и на балах, очаровательные представительницы женского пола надевают преимущественно кружевные фартучки.
Мадемуазель Анита Пупон94, прошу. (Демонстрация.) Маэстро, для оживления сыграйте подходящий мотив. Мерси, мадемуазель.
В домашнем быту очаровательные француженки предпочитают обычные бумажные фартучки, лишь слегка отделанные кружевами и ленточками. Мадемуазель Акулина Монпасье, прошу. (Демонстрация.) Мерси, мадемуазель.
В холодную и сырую погоду французские мадам прибегают к более теплым фартукам на красной бумазеи. Мадам Барб-Трамбон, прошу. (Демонстрация.)
Вообще, в дамских нарядах сейчас преобладают снизу юбки, сверху кофты, обувь на ногах, перчатки на руках, на головах шляпы с отделкой самых разнообразных цветов.
Для отделки платьев в большом спросе стеклярусный бок со стеклярусными бонбошками ободочком95 под цвет. Модный цвет — гелиотроп, или цвет конак, т. н. бордо с желтым96. Пуговицы: сочетание цветов синего, красного и модного золотистого, самые глазастые. Кто поделикатнее, как однажды заметил мой друг Антон Чехов в одном из своих рассказов, те берут черные матовые с одним блестящим ободочком97.
Кофточки джерсе имеются трех номеров: гладкая, сутажет и со стеклярусом98. Ленты с пике, атаман с атласом и атлас с муаром.
Кружева двух сортов: ориенталь, британские, ва-лянсьен, кроше, торшон — то бумажные, а рококо сутажет, комбре — это шелковые.99
В ходу японский пипифакс и курительные свечи. Мерси, мадам.
Должен констатировать, что продемонстрированные модели исполнены по моим указаниям и под моим личным наблюдением в белошвейной мастерской фирмы ‘Даша Голопупкина, вдова’. Авеню Фонтанка, угол Мойки. (Выходит Голопупкина. Тряпичник аплодирует.)
Прическа куафера ‘Серж Тряпичкин и Компания’. К сожалению, мон пувр пер э тре малад100. Мой бедный отец сегодня страдает желудком. (Музыка играет похоронный марш Шопена.)
Но вообще литература и искусство во Франции необыкновенно консервативны. Ни одной из старых опер музыка до сих пор не переделана. Ни одно слово из пьес моего почтенного друга Мольера не изменено.
Мои жизнерадостные приятельницы Мадлен Пу-пон и Катиш-Бибиш решительно отсоветовали мне посещать академические театры.
‘Тю пердю лет ан, мон пети кошон’101.
‘Ты потеряешь свое время, моя маленькая птичка’, — говорили мне они.
А пропо: выданные мне французскими министрами контрамарки оказались недействительными, но, благодаря протекции моих друзей: гарсона Жюль Пурбуар102 (о, это поистине бон-бон гарсон) и его подруги портне103 мадам, па де нюи104, я посетил массу театров-варьете, кабаре и проник даже в знаменитое заведение мадам Телье, воспетое моим покойным другом Гюи105.
Париж веселится, но в воздухе чувствуется гроза и порох. Обычно я обедал в столовой моих друзей, уличных метельщиков за счет английского короля, но французские буржуа ждут поднятия цен и с тревогой едят свои французские булки. (Ест булку.)
Париж веселится. Он палит светом бесчисленных электрических лампочек. Я хотел несколько штук вывинтить для образца, но мои друзья не советовали мне делать это, если я не хочу раньше времени покинуть гостеприимную столицу Европы.
Улицы Парижа сверкают морем огней, а в рабочих кварталах, где я жил, мне приходилось подниматься по темной лестнице, освещая свой путь обыкновенной зловонной серной спичкой. (Зажигает спичку.)
Кругом прогресс и чудеса технической промышленности и металлургии, а на далеких окраинах Парижа нет даже лифтов.
Когда, посетив однажды мою маленькую приятельницу Сюзан Карамель, я поднимался к ней на седьмой этаж, мой хронометр успел отсчитать 23 минуты и 15 с половиной секунд.
Правда, неожиданно застав у нее ее друга Гастона де ля Тамбур106, я, с помощью этого же брав сержан107, очутился внизу всего через 5 секунд, причем от развитой скорости моего спуска мой хронометр оказался разбитым вдребезги.
Кстати, об аборте: здесь было бы весьма уместно коснуться этой наболевшей темы, но недостаток времени не позволяет мне углубиться в исследование этого животрепещущего вопроса.
Скучно на этом свете, господа108, изредка говорил покойный Николай Гоголь моему двоюродному деду Ал. Ив. Хлестакову109.
И я загрустил.
Особенно что угнетало меня в Париже, это небесная реклама. Отважные пилоты спускали со своих аэропланов особый зловеще-кислый, видимый глазу газ, верстовыми буквами чертили на ясной лазури неба какие-то слова.
Вы думаете, может быть, что они писали на светлом небе девизы добра, справедливости и правды или возвещали Парижу о моем присутствии в нем? О нет. Они рекламировали только слабительные пилюли и средства для роста волос. Я не мог перенести этого и стал спешно увязывать свои чемоданы, чтобы отправиться опять в мою дорогую Россию.
‘Вам не грустно оставлять Париж, нотр бель ами110?’ — спрашивали меня мои зарубежные друзья, цитируя слова небезызвестного Мопассана.
‘О нет, ме зами111, — с любезной улыбкой отвечал я им. — О нет, пора и честь знать’.
В заключение моего доклада — пур ла бон буш112, как говорят французы, я не могу не поделиться с вами воспоминаниями о тех прелестных минутах, которые я провел в салоне герцогини Па-де-Куа113, сумевшей соединить вокруг себя весь аристократический и артистический Париж — ту Пари аристо-кратйк и артистйк114.
Мне удалось проникнуть на ее суаре115 в один из дней карнавала.
Очаровательная хозяйка дома была в изящном вечернем туалете покроя ‘поди-сюда’ из модной материи бильбоке116 с горошком. Изящное канапе, покрывавшее ее пышную прическу, заканчивалось легким эспри мал-турне117 из страусовых перьев.
Роскошные апартаменты были наполнены блестящей толпой приглашенных.
Среди присутствующих назову с азар118 мадам Пуанкаре в роскошном бархатном туалете с гипюровой отделкой цвета желтой прессы.
Когда великосветское козери119 достигло своего апогея, началась блестящая программа концерта-варьете по образцу монмартровского кабаре ‘Драная кошка’ — ‘Ша ле дран’120.
С ловкостью волшебника я перенесу вас в уголок веселящегося парижского бомонда. (Показывает уголок ресторана.)
Меня искренне обрадовало, что наряду с завезенным из Америки модным танцем танго, тустеп и фокстерьер в аристократических кругах Парижа умеют хранить свои славные традиции, по-прежнему процветает национальный танец Франции: бессмертный классический канкан, (канкан.)
Не выдержав, Тряпичкин присоединяется к танцам.

Занавес.

69 Сын (франц.).
70 Отец (франц.). ‘Тряпичкин-отец’ — пародийный перевертыш традиционной торговой вывески, оглашающей скорее сына, а не отца, как продолжателя традиций торгового дома.
71 Соотечественники (франц.).
72 Маленькая милая кокотка (искаж. франц.).
73 А. Ф. Малинин и К. П. Буренин — авторы знаменитых российских учебников и задачников по арифметике второй половины XIX в. В издаваемом К. Чуковским сатирическом журнале ‘Сигнал’ (1905. No 3. С. 4)’ была опубликована политическая сатира О. Дымова в форме арифметических задач под заглавием ‘Из сборника задач Малинина и Буренина’.
74 Освальд Шпенглер, автор историко-философского труда ‘Закат Европы’, увидевшего свет в мае 1918 г.
75 ‘Кризис Европы’ вместо ‘Закат Европы’, вынесенного в заглавие пьесы. Упоминание названий книг, городов, личностей — со множеством неточностей, а фразы и выражения на французском и немецком — с большим количеством ошибок.
76 Вы говорите по-немецки? (нем.)
77 Европа быстро смертельно болеть, полный упадок (искаж. нем.).
78 ‘Под липами’ — название одного из центральных бульваров Берлина. Шпенглер жил не в Берлине, а в Мюнхене.
79 Крупные обезьяны.
80 черт возьми, гражданин (франц.).
81 Игра слов: шеваль (cheval) — лошадь (франц.) и шваль (по одной из версий происходит от франц.).
82 ‘Хороший аппетит! Господа’ (франц.), первая фраза из монолога Рюи Блаза (2-я сцена III акта) в пьесе В. Гюго ‘Рюи Блаз’.
83 Святой Конфеты (франц.).
84 Кстати (франц.).
85 Невероятно старого Парижа (искаж. франц.).
86 твердая цена (франц.).
87 Весь музыкальный Париж (искаж. франц.).
88 Желаю удачи (франц.).
89 Французский ликер.
90 Песенка Урыкиной из пьесы H. H. Евреинова. Четвертая строка в оригинале: ‘Всех дам, мужчин’ (Евреинов H. H. Школа этуалей // Русская театральная пародия XIX — начала XX века. М.: Искусство, 1976. С. 637—638).
91 Парижский высший свет (искаж. франц.).
92 цвета лосося (франц.).
93 По-буржуазному (франц.).
94 Малютка (франц.).
95 Здесь и далее в тексте раскавыченные цитаты из раннего рассказа А. Чехова ‘Поленька’ (1887), в котором во время покупки товара в галантерейном магазине ‘Парижские новости’ происходит объяснение между модисткой Поленькой и влюбленным в нее приказчиком (Чехов А. П. Собр. соч.: в 12 т. Т. 5. М.: Художественная литература, 1955. С. 54—58. Ср. у Чехова: ‘Мне нужен стеклярусный бок с аграмантными пуговицами &lt,…&gt, под этот цвет стеклярусные бонбошки’. Прием раскавыченных цитат — пародийный. Впоследствии широко применялся В. Набоковым, в частности в романе ‘Дар’.
96 Ср. у Чехова: ‘Цвет… модный теперь гелиотроп или цвет канак, то есть бордо с желтым’.
97 Ср. у Чехова: ‘Вот-с пуговицы. Сочетание цветов синего, красного и модного золотистого. Самые глазастые. Кто поделикатнее, те берут у нас черные матовые с одним блестящим ободком’.
98 Ср. у Чехова: ‘Кофточки джерсе имеются три номера: гладкая, сутажет и со стеклярусом’.
99 Ср. у Чехова: ‘Есть два сорта кружев, сударыня! Бумажные и шелковые. Ориенталь, британские, валансьен, кроше, торшон — это бумажные-с, а рококо, сутажет, камбре — это шелковые…’
100 Мой бедный отец очень болен (франц.).
101 Ты потратил время зря, мой поросеночек (франц.).
102 чаевые (франц.).
103 с задранным носом (франц.).
104 Только не ночью (франц.).
105 Имеется в виду публичный дом, описанный в новелле Ги де Мопассана ‘Заведение Телье’ (‘La Maison Tellier’) и находившийся не в Париже, а в Фекане (Нормандия). Новелла дала название сборнику (1881), который Мопассан посвятил Ивану Тургеневу.
106 Барабан (франц.). Фамилия образована по модели аристократических фамилий. Определенный артикль, показывающий женский род, использован ошибочно.
107 Бравого сержанта (франц.).
108 Финальная фраза ‘Повести о том, как поссорился Иван Иванович с Иваном Никифоровичем’ Н. В. Гоголя.
109 Упоминание имени Хлестакова в тексте не случайно, ибо вся лекция Тряпичкина — хлестаковщина, а имя и образ героя заимствован из гоголевской комедии ‘Ревизор’.
110 Наш милый друг (франц.). Отсылка к заглавию романа Ги де Мопассана ‘Милый друг’ (‘Bel Amie’) (1886).
111 Мои друзья (франц.).
112 лучшее на конец (франц. разг.).
113 Ничего, не стоит благодарности (франц.).
114 Весь аристократический и артистический Париж (франц.).
115 вечеринку (франц.).
116 игрушка, представляющая собой прикрепленный к палочке шарик, который в процессе игры подбрасывается и ловится на острие палочки или в чашечку.
117 игра слов: извращенный ум и украшение из перьев для прически или шляпы (франц.).
118 случай (франц.), но скорее усеченное на французский манер ‘с азартом’.
119 Светский разговор, легкая беседа (франц.).
120 Пародийная отсылка к знаменитому первому парижскому кабаре ‘Черный кот’ (‘Chat noir’) (1881).
????

ПРИМЕЧАНИЯ

Печатается по авторской машинописной копии: СПбТБ ОРИРК. Коллекция ‘Северная театральная библиотека К. П. Ларина’, 1 [Б. ф.] У 69. Пьеса была поставлена в сезон 1924/1925 г. театром ‘Кривое зеркало’, заново открывшим свои двери 30 декабря 1922 г.
Урванцев Николай Николаевич
Прочитали? Поделиться с друзьями:

Читайте также:

  1. Кинематограф, Урванцев Николай Николаевич, Год: 1914
  2. Судьба мужчины, Урванцев Николай Николаевич, Год: 1915
  3. Страдалица Сура, или Янкель-музыкант, Урванцев Николай Николаевич, Год: 1914
  4. Жакнуар и Анри Заверни, или пропавший документ, Урванцев Николай Николаевич, Год: 1909
  5. Машина молодости, Урванцев Николай Николаевич, Год: 1915
  6. Сон в Иванову ночь, Шекспир Вильям, Год: 1893
  7. Публичный торг, Куприн Александр Иванович, Год: 1921
  8. Человеконенавистник, Шиллер Фридрих, Год: 1901
Электронная библиотека