Захватъ печати капиталомъ и его послдствія.
Захватъ печати капиталомъ и его послдствія.
І.
II.
III.
IV.
V.
VI.
В. В.
‘Современникъ’, кн. VIII, кн. IX., 1913 г.
Захват печати капиталом и его последствия, Водовозов Василий Васильевич, Год: 1913
Время на прочтение: 35 минут(ы)
Задачей и человческимъ, такъ сказать, смысломъ историческаго процесса, какъ онъ складывается въ новйшее время, можно считать экономическое, политическое и духовное освобожденіе человка. Несмотря на такое единство тенденціи въ развитіи трехъ великихъ областей народной жизни — пути политическаго и экономическаго освобожденія въ одномъ важномъ отношеніи отличаются отъ путей духовнаго развитія человчества. И это различіе находится въ тсной связи съ слдующимъ. Политическая и экономическая области, служа главной ареной борьбы классовъ и другихъ человческихъ группъ, охватываютъ сферу юридически или фактически принудительныхъ отношеній и допускаютъ поэтому ихъ урегулированіе въ интересахъ однихъ и въ ущербъ другимъ слоямъ общества. Область же духовной жизни объективно боле индивидуальна, субъективно боле свободна, не поддается строгой юридической регламентаціи, находится поэтому въ меньшей зависимости отъ сильныхъ міра сего и формально установленныхъ учрежденій и измняется, главнымъ образомъ, путемъ свободнаго взаимодйствія лицъ и идей.
Различіе путей политическаго и экономическаго развитія съ одной стороны, и духовнаго — съ другой, можетъ быть формулировано слдующимъ образомъ.
Политическое и экономическое освобожденіе достигается путемъ не только смягченія, но и послдовательной смны формъ эксплоатаціи труда капиталомъ и политическаго господства владющихъ классовъ. И этотъ процессъ смны формъ экономическаго и политическаго господства составляетъ даже главный и любимый предметъ историческаго изслдованія, въ которомъ усматривается существо развитія общественности.
Процессу духовнаго развитія человчества приписывается иной характеръ. Здсь протягивается прямая нить постепеннаго освобожденія человческаго духа отъ подчиненія авторитету и предразсудкамъ, укрпленія моральной природы человка въ борьб съ низшими животными и ея инстинктами, воспитанія и дальнйшаго развитія естественнаго влеченія человка къ пониманію окружающаго его міра, въ активной работ познанія и творчества, нить постепеннаго достиженія свободнаго и радостнаго пользованія продуктами научнаго, философскаго и художественнаго творчествъ геніевъ человчества.
Такой характеръ интеллектуальнаго развитія человчества предполагается обезпеченнымъ по крайней мр съ того момента, когда массы пріобрли элементарное образованіе, печать освободилась отъ цензурнаго гнета, и установилось свободное общеніе массы съ дятелями мысли, моральнаго и художественнаго творчества. Господство авторитета и старыхъ предразсудковъ будетъ, конечно, и тогда поддерживаться тми, кто извлекаетъ выгоды изъ невжественнаго состоянія народа. Но такъ какъ главнымъ средствомъ воздйствія на массы на извстной ступени развитія общества является доступное всмъ свободное слово, а въ свободной борьб идей не можетъ не побдить истина и справедливость, то интеллектуальное развитіе въ наше время общества и представляется, какъ непрерывное освобожденіе его отъ старыхъ предразсудковъ и традицій, какъ пріобщеніе массъ къ тому потоку идей, образовъ и знаній, который не перестаетъ создаваться и совершенствоваться вслдствіе работы лучшихъ умовъ и характеровъ, и переработка въ дух истины, красоты и справедливости міросозерцанія и быта современныхъ народовъ.
Эти представленія о характер, объем и направленіи духовнаго развитія человчества созданы были, повторяемъ, въ предположеніи того, что человку естественно стремиться къ истин, красот, справедливости и активной работ мысли, и онъ представляетъ, поэтому, созвучную почву для воспріятія именно положительныхъ, а не отрицательныхъ сторонъ культуры, что развитіе науки и просвщенія и соціальныя преобразованія расчищаютъ и упрочиваютъ пути свободнаго общенія интеллигенціи и народа и приводятъ къ образованію боле и боле растущей арміи лицъ, ставящихъ себ цлью просвтительное воздйствіе на массы, что средства идейнаго вліянія одинаково доступны всмъ частнымъ лицамъ и свободнымъ учрежденіямъ.
Дйствительность, однако, близка къ тому, чтобы разрушить эти оптимистическія предположенія. Дйствительность эта показала, что современный средній человкъ вовсе не такъ стремится къ истин, знанію и красот, какъ это предполагалось, что онъ не ищетъ печатныхъ произведеній и зрлищъ, дающихъ знаніе, разъясняющихъ истину, воплощающихъ настоящую красоту, а довольствуется газетой, мелькомъ останавливающейся на этихъ предметахъ, и низкопробными романами и зрлищами. Дйствительность показала затмъ, что главное средство идейнаго воздйствія на массы — свободная періодическая печать — совсмъ не такое орудіе, которое доступно всякому, имющему, чмъ подлиться съ другими. Она почти изъята изъ рукъ безкорыстныхъ ревнителей народнаго развитія и попала въ распоряженіе капиталистовъ, сдлавшихся вслдствіе этого главными поставщиками духовной пищи массъ, и что, поставляя эту послднюю, издатели руководствуются не принципіальными соображеніями о смысл и значеніи просвщенія и духовнаго развитія, а расчетомъ личной наживы, который направляетъ руку дающаго не столько къ просвщенію и духовному возвышенію пріемлющаго, сколько къ затемннію народнаго сознанія и культивированію боле низкихъ свойствъ человка, что въ руки лицъ, заботящихся исключительно о личной нажив, копали и зрлища для народныхъ массъ, и что въ интересахъ этихъ лицъ — удовлетворять путемъ театральныхъ представленій, и содйствовать такимъ образомъ развитію не высшихъ, а низшихъ инстинктовъ человка. Дйствительность показала вмст съ тмъ, что капиталистическій предприниматель не испытываетъ недостатка въ лицахъ, готовыхъ за деньги отдавать ему свои литературные и артистическіе таланты, свои знанія и образованіе, не заботясь о томъ, каковы тенденціи и окончательные результаты дятельности капиталистическаго поставщика духовной пищи для народа.
Печатное слово и театръ — главныя орудія идейнаго и эстетическаго вліянія на народныя массы — сдлались, такимъ образомъ, для читателя и зрителя средствомъ простого развлеченія, для предпринимателя — источникомъ наживы, обратились въ орудія, не столько возвышенія, сколько моральнаго униженія человческой личности, а литературная интеллигенція въ масс готова сдлаться прислужникомъ капиталиста, исполняющимъ заданную ей роль развлекателя, моральнаго усыпителя и извратителя народнаго сознанія.
Печать и зрлища являются не единственными факторами духовнаго приниженія человка. Благопріятная для того почва создается матеріальной культурой того характера, какой она принимаетъ благодаря тому, что распоряженіе производствомъ матеріальныхъ благъ попало въ руки капитала. Но тогда какъ капиталистическое руководительство въ области матеріальной культуры воздйствуетъ на духовную культуру косвенно, капиталистическая печать и зрлища служатъ прямыми средствами духовнаго воспитанія человка.
Передъ тми, кто не мирится съ такимъ поруганіемъ идеалистическихъ представленій о высот духовнаго типа человка и съ опасностью приниженія божеской природы человка передъ природой животной, встаетъ поэтому вопросъ о средствахъ предотвращенія позорнаго явленія — обращенія человческаго общества въ общество высоко-культурныхъ животныхъ. Но, чтобы серьезно остановиться на послднемъ вопрос, нужно ясно видть грозящую опасность. Между тмъ, хотя факты захвата печати капиталомъ на Запад и печальныя послдствія этого явленія не перестаютъ объявляться въ нашей литератур, хотя ясно виденъ и прогрессирующій захватъ капиталомъ русской печати — наши писатели какъ бы не ршаются поставить этотъ вопросъ во всей его широт и грозной опасности,и въ захват печати капиталомъ они готовы видть скоре опасность для писателя, а не для читателя.
Настоящая замтка, группирующая нсколько характерныхъ фактовъ захвата печати капиталомъ въ передовыхъ капиталистическихъ странахъ и культурныхъ тенденцій капиталистической печати, составлена съ тайной надеждой обратить на этотъ вопросъ то вниманіе, какого онъ по справедливости заслуживаетъ.
Не станемъ объяснять, какъ это произошло, а только констатируемъ фактъ, что современный человкъ боле и боле отвращается отъ серьезнаго чтенія къ легкому, и отъ книги къ газет.
‘Едва ли кто-либо способенъ теперь убжденно повторить слова Монтескье: у меня никогда не было печали, которой не разсялъ бы часъ чтенія,— говоритъ французскій писатель Шейнисъ.— И никто изъ читателей не ищетъ въ книг урока жизни или утшенія въ тяжелую минуту. Сама внутренняя жизнь теряетъ права, и все сводится на нтъ въ повседневной путаниц практическихъ интересовъ’. И едва ли найдется теперь писатель, который повторилъ бы слова Шеллинга, что ‘нтъ въ мір для человка боле сильнаго и чистаго удовольствія, какъ написать хорошую книгу’. ‘Кому и на что нужна книга,— говорятъ представители издательскихъ фирмъ въ столиц нмецкаго книгоиздательства, Лейпциг.— Книги теперь читаютъ только профессора, маніаки, отшельники и находящіеся въ одиночномъ заключеніи’. И дйствительно, ежегодно въ Лейпциг ликвидируются десятки книжныхъ фирмъ, и встрчаются склады, заваленные книгами, ‘какъ дровами’. Изрдка удается ихъ сбывать за безцнокъ въ Америку для нмцевъ рабочихъ и колонистовъ.
Это явленіе присуще, конечно, не одной Германіи, а и другимъ цивилизованнымъ государствамъ. ‘Фактъ, на который указываютъ вс учителя лицеевъ и профессора (во Франціи) — говоритъ г-жа Заблудовская — это то, что молодежь почти ничего не читаетъ и относится къ книг не только съ равнодушіемъ, но и съ пренебреженіемъ’. Она-же цитируетъ французскаго писателя Агатона, заявляющаго, что если современная французская молодежь что-либо и читаетъ, то ‘отдаетъ предпочтеніе газет ‘Auto’ передъ журналами ‘Revue des deux Mondes’ и скоре способна понять красоту автомобиля, чмъ картины или собора.
Перемна отношенія читателя къ книг повела къ измненію отношенія издателя къ писателю, на что горько жалуются послдніе. Издатель относится нын къ писателю ‘равнодушно, чтобы не сказать — небрежно. Издатели часто не хотятъ даже выслушивать тхъ, кто, хотя-бы обладая почтеннымъ именемъ въ литератур или наук, является къ нимъ по дламъ’. Литературный трудъ въ книжной области въ Германію сильно понизился въ цп, и 480 р. за тридцать печатныхъ листовъ оригинальнаго текста считается очень хорошимъ гонораромъ {‘Запросы Жизни’, 1911 г., No 10, с. 681, ‘Рус. Вдомости’, 1904 г. No 200, ст. Буквы, ‘Сверныя Записки’, 1913, No 5—6, стр. 253.}.
Серьезная книга, повторяемъ, постепенно забрасывается культурнымъ читателемъ, и къ ней мало обращаются читатели изъ простого народа.
Девять десятыхъ грамотнаго люда цивилизованныхъ государствъ читаетъ почти исключительно газеты и приложенія къ нимъ. Газеты и бульварные романы, по словамъ г. Смирнова, составляютъ единственное чтеніе даже 95% французовъ, а вдь французскій рабочій считается очень интеллигентнымъ. Онъ знаетъ много и находится ‘въ общемъ курс всего міра, всей политики и культуры,— говоритъ русскій наблюдатель парижской рабочей жизни. Но напрасно бы вы стали здсь искать тхъ развитыхъ на философскій манеръ нашихъ одиночекъ, которыми насъ наградила эпоха революціи. Все, что знаетъ французскій рабочій, о чемъ онъ ожесточенно споритъ,— все это почерпнуто имъ изъ бульварныхъ или революціонныхъ газетъ, нтъ почти ничего, что бы онъ взялъ изъ большой или даже маленькой книжки. Уличная жизнь, уличная газета, уличное чтеніе’. То же слдуетъ сказать о французскомъ крестьянин. ‘Крестьянинъ не покупаетъ книгъ. Альманахи и календари — это единственныя книги, на которыя иногда раскошеливается крестьянинъ’. Зато ‘газету читаютъ вс, люди абсолютно всхъ соціальныхъ положеній, всхъ возрастовъ (за исключеніемъ малолтнихъ) и обоихъ подовъ’. ‘Серьезная книга по общественнымъ вопросамъ въ Испаніи почти не иметъ читателя… Ежедневная пресса представляетъ единственное чтеніе интеллигентныхъ круговъ’.— ‘Въ Сверо-Американскихъ Соединенныхъ Штатахъ,— говоритъ г. Танъ,— изъ книгъ наибольшимъ успхомъ пользуются разсказы о сыщикахъ и другая литература для чтенія въ трамваяхъ. Зато сильно распространены газеты’. По словамъ г. Тверскаго, большинство гражданъ С.-А. Соед. Штатовъ выписываютъ даже 2—3 періодическихъ изданія {‘Періодическая печать на Запад’, с. 328, ‘Жизнь для всхъ’ 1910 г., No 8—9 ст. Зорина: ‘Съ парижскаго завода’, ‘Запросы Жизни’, 1910 г. No 10, с. 604, ‘Рус. Вдомости’, 1912 г. 23 августа, Озеровъ: ‘Куда мы идемъ?’, с. 61.}.
Итакъ, газета,— вотъ обычное и преимущественное ‘серьезное’ чтеніе современнаго средняго человка. Что же представляетъ собой это главное въ настоящее время блюдо духовной пищи? Кто его готовитъ, какіе употребляетъ матеріалы, и какими цлями при этомъ руководствуется?
Характеръ отвта на этотъ вопросъ предуказывается уже тмъ фактомъ, что газета почти полностью захвачена капиталомъ. И прочность этого захвата кажется тмъ боле непреложной, что онъ не былъ результатомъ искусственныхъ мръ съ цлью воздйствія на общество, а явился, какъ естественное послдствіе стихійнаго развитія капитализма, какъ системы личной наживы.
Господство капиталистическихъ принциповъ и интересовъ, возникнувъ и первоначально организовавшись въ области экономическихъ отношеній, мало-по-малу распространилось затмъ на другія сферы и дало, наконецъ, себя знать въ той области общественной дятельности, которая казалась наиболе самостоятельной и наимене подверженной вншнему и внутреннему порабощенію — въ литератур. Наше вниманіе обращаетъ на себя не тотъ весьма естественный фактъ, что капиталистическіе интересы, наряду со всми прочими, находятъ защиту и представительство въ печати. Мы говоримъ о тенденціи захвата капиталомъ всхъ органовъ печати, о проникновеніи въ литературную работу пріемовъ и принциповъ капиталистической продукціи, о грозящемъ цивилизованному міру руководительств капитала въ области распространенія идей и объ осуществившемся уже деморализующемъ вліяніи печати на читателя.
Соотвтственно тому, что въ экономическихъ отношеніяхъ капиталистическій режимъ полне осуществился на Запад,— и его вліяніе на литературу сильне проявилось тамъ же. А въ зависимости отъ зрлости, такъ сказать, капитализма и отъ нкоторыхъ бытовыхъ и историческихъ условій, властная рука капитала неодинаково придавила литературу во Франціи и Сверо-Американскихъ Соединенныхъ Штатахъ, съ одной стороны, и въ Германіи или Англіи — съ другой.
Въ книжномъ дл капиталъ господствуетъ пока во вншней, хозяйственной организаціи. Вы не можете распространить во Франціи или Германіи при посредств книжныхъ магазиновъ составленнаго вами труда, если книга, его содержащая, не будетъ носить марки одной изъ издательскихъ фирмъ, но вы можете, кажется, найти издателя для труда всякаго содержанія, если, конечно, заплатите расходы по изданію и комиссіонный процентъ. Въ книжномъ дл, поэтому, капиталъ еще не наложилъ руку на внутреннее содержаніе литературы. Въ газетномъ же дл его вліяніе гораздо больше.
Изданіе газеты требуетъ крупнаго капитала и можетъ приносить большой доходъ, и, вслдствіе этого газетное дло все больше и больше попадаетъ въ руки дльца-капиталиста. Пока газетное чтеніе составляло привилегію немногочисленныхъ образованныхъ кружковъ — изданіе газетъ не представляло интереса для крупнаго предпринимателя, и газетное дло могло оставаться въ рукахъ лицъ, преслдующихъ не столько матеріальные, сколько боле высокіе интересы. Характеръ коммерческій газетное дло стало пріобртать преимущественно по мр того, какъ росли города, и образовывались новые слои населенія, утратившіе старые интеллектуальные и моральные устои и не успвшіе пріобрсти опредленнаго идейнаго, научнаго и художественнаго вкуса. Появленіе массовою городского читателя открывало возможность развитія. крупной газетной промышленности, а освобожденіе души этого читателя отъ традиціонныхъ моральныхъ, интеллектуальныхъ и эстетическихъ вкусовъ и понятій деревни и стараго ремесленнаго сословія развязывало предпринимателю руки относительно того, чмъ наполнять страницы затваемаго имъ изданія, и какъ образовать потребителя новой отрасли капиталистической промышленности, наиболе отвчающаго стремленію предпринимателя къ личной нажив.
Попавъ въ руки капитала, газетное изданіе естественно подчинилось законамъ капиталистической экономики. Такъ какъ единственную цль частно-хозяйственнаго предпріятія составляетъ полученіе дохода, а сумма послдняго — при прочихъ равныхъ условіяхъ — опредляется размрами сбыта производимаго товара, то къ возможному расширенію продажи газеты и направлены усилія издателя. Широкій сбытъ, какъ извстно, иметъ не лучшій товаръ, а тотъ, который, при низкой цн, наиболе соотвтствуетъ хотя бы испорченному или неразвитому вкусу покупателей. И вотъ, газетный предприниматель заботится, съ одной стороны, о дешевизн своего издлія, съ другой — чтобы оно отвчало ‘вкусу, или безвкусію’ (по удачному выраженію одного писателя) читателя. Есть, конечно, небольшая группа читателей съ чистыми политическими, художественными и интеллектуальными вкусами, и эти читатели могутъ имть желаемую газету, если, впрочемъ, согласятся платить за нее втридорога, потому что производство въ маломъ размр ‘— въ вкъ господства крупной промышленности — можетъ дать только дорогой (сравнительно) продуктъ. Но чистые и возвышенные вкусы встрчаются не часто, въ масс читателей такіе вкусы должны быть воспитываемы печатью, а это не составляетъ задачи капиталистическаго предпріятія, которое само приспособляется ‘къ безвкусію’ потребителя.
Стремленіе къ такому приспособленію въ газетномъ дл покоится на лишнемъ мотив, отсутствующемъ въ другихъ отрасляхъ промышленности. Всякій товаръ продается по цн, превышающей издержки его производства. Это — непреложный законъ капиталистическаго производства матеріальныхъ благъ. Но газетное производство избжало такого ограниченія цны издлія. Цна номера газеты окупаетъ лишь часть расходовъ, и тмъ меньшую, чмъ шире распространено изданіе. Ежедневный расходъ по изданію, напр., ‘Mnchene Neueste Nachrichten’, при тираж въ 95 тысячъ экземпляровъ, цною 10 марокъ въ годъ, равняется 7.400 марокъ въ день: изъ нихъ только 2.612 марокъ, или съ небольшимъ 1/3 часть, покрывается продажей газеты. Боле дешевыя изданія не получаютъ и такого относительнаго дохода отъ продажи газеты, и цна 5-тисантимной (11 коп.), напр., парижской газеты едва окупаетъ стоимость бумаги. Остальная часть расходовъ, равно какъ и предпринимательская прибыль, покрывается изъ другихъ источниковъ, каковыми, по характеру даннаго дла, могутъ быть только печатаемыя въ газетахъ, въ чьихъ-либо интересахъ, сообщенія (объявленія, рекламы, и т. д.) и статьи.
Реклама составляетъ теперь необходимую принадлежность всякаго широкаго коммерческаго предпріятія, и формы этого средства популяризаціи какого-либо ‘дла’ постоянно разнообразятся. Простйшимъ средствомъ рекламы является объявленіе, къ нему затмъ присоединяется откровенное расхваливаніе своего товара, а внчается эта тактика привлеченія потребителя печатаніемъ статей, подъ видомъ безпристрастной оцнки рекламирующихъ данное дло. По вполн понятнымъ причинамъ послдняго рода рекламы особенно умстны относительно цнностей духовнаго характера, а такъ какъ съ теченіемъ времени эти цнности становятся предметомъ коммерческаго оборота, подобно произведеніямъ матеріальной техники, то область рекламы расширяется боле и боле, формы ея разнообразятся, она замаскировывается и получаетъ вслдствіе этого еще большее значеніе и достигаетъ боле существенныхъ съ коммерческой точки зрнія результатовъ.
Но къ печатнымъ произведеніямъ рекламирующаго характера прибгаютъ не изъ коммерческаго только расчета. Огромное значеніе печати, какъ фактора, формирующаго общественное мнніе, побуждаетъ обращаться къ ней, какъ свтлыя, такъ и темныя силы общества для внушенія читателямъ тхъ или другихъ идей, свдній и характеристикъ.
Услуга, оказываемая такимъ образомъ печатью, требуетъ, конечно, оплаты. И такъ какъ газета является наиболе удобнымъ путемъ доведенія чего-либо до свднія публики и средствомъ общественнаго вліянія, то, помимо платы читателя за покупаемый номеръ, газетный предприниматель иметъ обильный источникъ дохода въ суммахъ, взимаемыхъ имъ за помщеніе объявленій, рекламъ, разнаго рода свдній и статей, отвчающихъ интересамъ какого-либо коммерческаго предпріятія, политическаго дятеля, правительственнаго лица, или учрежденія, литературнаго или художественнаго произведенія, театральнаго представленія, спорта, великосвтскаго бала, модной кокотки и т. п.
‘Беру на удачу номеръ газеты ‘Journal’,— говоритъ г. Блорусовъ.— Нахожу въ немъ на второй страниц, среди разнообразныхъ по содержанію статей, статейку о вакцин Эрлиха — оплаченная, о пріют хирурга Дойена — оплаченная, о миколезин — оплаченная, о двадцати-сильномъ автомобил Клерманъ-Бояра — оплаченная’.— ‘Въ передовой стать газеты,— говоритъ изслдователь французской печати, Фонсгривъ,— вы находите статью о роман. Она стоила автору или издателю романа по меньшей мр 2.000 франковъ, изъ коихъ 1.000 фр. пошла въ карманъ автора статьи, а другая — въ кассу газеты. Вотъ свтская хроника,— каждая вещь иметъ свой тарифъ: художники, музыканты, актеры, великосвтскія дамы и дамы низкаго свта, иностранцы сомнительной знатности и знатные господа, упомянутые въ газет,— вс внесли плату за честь увидть свои имена напечатанными въ большой газет… Вы читаете разсказъ о свадьб или обд, описаніе туалетовъ съ именами цвточниковъ, ювелировъ и портныхъ: хозяйка дома уплатила за разсказъ, цвточница, ювелиръ, портной — вс или почти вс уплатили щедро и жирно’. Приблизительно то же самое наблюдается и въ политическомъ отдл газеты. Есть газеты, въ которыхъ даже самый извстный экономистъ не могъ бы напечатать статьи, если она предварительно не принята банкомъ, купившимъ въ этихъ газетахъ соотвтствующую рубрику.
Яркой иллюстраціей того, какое обширное поле человческой дятельности захватила реклама, можетъ служить положеніе въ французскихъ газетахъ литературной критики. Врный своему призванію изъ всего извлекать барышъ, отъ каждой статьи своей газеты издатель ожидаетъ или новаго подписчика, или новый доходъ. Такъ же относится онъ къ литературной критик, и такъ какъ порицать книгу значитъ часто тоже рекламировать ее, то вполн естественно ‘хозяева’ газетъ дошли до заключенія, что говорить о книг — значитъ способствовать ея продаж. Въ такомъ случа заинтересованный въ этой продаж — издатель — долженъ платить за отзывы о книг, какъ платятъ за рекламу ихъ товаровъ всякіе купцы, торговцы и др. И вотъ въ послднія 10—15 лтъ вошла въ моду платная литературная критика, и, кром, одной-двухъ газетъ, сохранившихъ по традиціи свои литературные еженедльники, вс вліятельныя газеты помщали литературные отзывы за деньги! Посвященные люди знали, что въ такой-то газет литературный отзывъ о книг на такой-то страниц стоитъ столько-то, а въ другой газет столько-то. Издатели постепенно нашли для себя боле выгоднымъ заключать годичные договоры, по которымъ такая-то газета должна въ теченіе года дать объ ихъ изданіяхъ столько-то статей, столько-то замтокъ, и т. п.
Нтъ ничего удивительнаго въ томъ, что издатель книги платитъ за помщеніе въ газет благопріятныхъ отзывовъ о своемъ товар. Но что сказать, когда къ тому же средству рекламы прибгаютъ авторы художественныхъ произведеній, и недавно прогремвшій Ростанъ, поднявшій на-дняхъ на очередномъ банкет ‘Association de la critique’ бокалъ ‘за здоровую критику’ и высказавшій при этомъ убжденіе, что ‘каждый писатель, обладающій чувствомъ гордости’, хотя и ‘принужденъ мириться съ тмъ, что его осыпаютъ брызги слишкомъ интенсивной похвалы, счастливъ, когда его очищаетъ отъ этого справедливая оцнка’,— этотъ самый Ростанъ въ первые годы своей дятельности затратилъ на рекламированіе себя 200 тысячъ франковъ! Какого рода статьи — по мннію идеальнаго редактора широко распространенной современной французской газеты — не принадлежатъ къ отдлу рекламы, приносящей газет доходъ — видно изъ интересной бесды Октава Мирбо въ редакціи газеты ‘Journal’. Мирбо предложилъ издателю статью о примненіи въ цляхъ общественной пользы одного новаго научнаго открытія.
‘Да вдь это реклама!— воскликнулъ редакторъ — Реклама на первой страниц! Я могъ бы получить за вашу статью пять тысячъ франковъ!’
— Семь тысячъ,— поправилъ управляющій конторой.
Мирбо попросилъ ему объяснить, какіе же сюжеты не соприкасаются съ властью рекламы.
‘Господи Боже мой,— отвтилъ редакторъ.— Вы можете говорить о литератур… конечно, не называя авторовъ, или названія книгъ.. И искусство! Конечно, искусство вообще!
И вдругъ, хлопнувъ себя по лбу, воскликнулъ:
‘Да вотъ что… Порнографія!.. Великолпно. И безъ всякихъ ограниченій… Порнографія для читателя съ воображеніемъ… Такъ ногъ я вамъ нашелъ отличный сюжетъ!’
Плата за объявленія, рекламы и инспирированныя статьи становится въ конц-концовъ главнымъ источникомъ доходовъ газетнаго предпринимателя, и вс усилія послдняго направляются на обезпеченіе своего изданія этого рода матерьяломъ. Это становится даже предметомъ его гордости: ‘Сегодня мы выпускаемъ лучшій номеръ за время существованія нашей газеты,— сказалъ однажды своимъ сотрудникамъ извстный основатель ‘Figaro’, Вилльмесонъ,— въ немъ нтъ ни одной не оплаченной (конечно, ‘сотрудниками’, а не газетой) строчки’.
Но обиліе такого доходнаго для газеты матерьяла, равно, какъ и цна, какую за него можно требовать, зависитъ отъ распространенности газеты. Это обстоятельство еще боле побуждаетъ предпринимателя по возможности популяризировать свое изданіе, что и достигается путемъ пониженія продажной цны номера и, главное, наполненіемъ послдняго наиболе привлекательнымъ для невзыскательнаго читателя содержаніемъ.
Реклама-объявленія и реклама-статьи не одинаково распространены въ періодической печати разныхъ странъ, и тогда, какъ, напр., въ Германіи господствуютъ объявленія, во Франціи преобладаютъ рекламы-статьи.
Плата, взимаемая газетами за помщаемыя объявленія и статьи, конечно, весьма разнообразна въ зависимости отъ популярности газеты и отъ важности интереса, защищаемаго статьею. Иногда, такой платой является сдача газет объявленій. ‘Сплошь да рядомъ,— говоритъ бывшій журналистъ, нын профессоръ политической экономіи, хороню извстный русскимъ читателямъ, Карлъ Бюхеръ — хвалебные редакціонные отзывы ставятся условіемъ при сдач дорогихъ объявленій, иногда же объявленіе является платой за молчаніе’.
По сообщенію журнала ‘Zeitschrift’ объ условіяхъ помщенія статей въ большихъ парнасскихъ газетахъ, продажная цпа коихъ — 15 сантимовъ за номеръ, ‘свднія о жизни большого свта, замтки о балахъ, собраніяхъ и т. п. принимаются отъ абонентовъ газеты gratis… Вс театральныя предпріятія и выставки поддерживаютъ съ газетами правильныя коммерческія отношенія, время отъ времени внося извстную мзду. Интервью оплачивается интервьюируемымъ, смотря по важности запрашиваемаго вопроса, отъ 200 до 2.000 франковъ’. За другія статьи авторы уплачиваютъ газетамъ отъ одной до четырехъ тысячъ франковъ. Это — обыкновенный гонораръ газеты средняго распространенія. Другія изданія предлагаютъ желающимъ свои страницы за боле высокую плату, а наиболе распространенная парижская газета ‘Le Petit Journal’, получила за нкоторыя статьи 50 тысячъ и даже до 140 тыс. франковъ. Нкоторые отдлы газетъ, напр., финансовъ и биржи, сдаются въ аренду за опредленную годовую сумму. Такъ, ‘Petit Parisien’ получаетъ отъ одной финансовой группы 600 тысячъ франковъ въ годъ, ‘Echo de Paris’,— 500 тыс. франковъ и т. д.
Какъ велика общая сумма доходовъ печати отъ рекламъ и инспирированныхъ статей, можно судить по тому, что, по даннымъ германскаго проекта обложенія газетныхъ объявленій, отъ однихъ только объявленій нмецкіе газеты и журналы получали въ 1908 г. боле 400 милл. марокъ. А одна изъ коммиссій французскаго парламента выяснила, что биржевые аферисты средняго ранга затрачиваютъ на газетныя рекламы 40% барыша отъ устраиваемыхъ ими въ большинств случаевъ дутыхъ предпріятій {
‘Встникъ Европы’, 1011 г., No 7, ‘Большая пресса’ Блорусова. ‘Періодическая печать на Запад’, с. 314—16. ‘Наша Жизнь’, 1905 г., No 116, ‘Рчь’ 1910 г., No 335 1913 г., No 75 ‘Рус. Вдомости’, 1904, No 6, 1912 г., No 234, 287. ‘Современный Міръ’, 1811 г., No 1, ‘Реклама’ Цыперовича.}.
Первоначально идейные писатели протестовали противъ обращенія газеты въ средство рекламированія предметовъ торговли и требовали, по крайней мр, отвтственности газеты за помщаемыя въ ней объявленія. На почв того или другого отношенія къ газетнымъ объявленіямъ возникло нкогда столкновеніе между двумя французскими знаменитостями, стоившее жизни Арману Каррелю. Вопросъ относительно газетныхъ объявленій подымается среди идейныхъ людей и въ настоящее время, но трудность обойтись безъ этого источника дохода доказывается уже тмъ фактомъ, что допустимость объявленій на страницы соціалистическихъ изданій признана была на XI засданіи международнаго соціалистическаго бюро (съ резолюціей о нкоторой регламентаціи этого дла), а въ бюджет органа нмецкой соціалъ-демократіи, ‘Vorwrts’, за 1910 г., доходъ отъ объявленій (ок. 500 тыс. марокъ), составлялъ почти половину выручки отъ продажи изданія (1.188 тыс. марокъ).
Итакъ, типическая современная газета есть прежде всего коммерческое предпріятіе, торгующее своимъ издліемъ — печатнымъ словомъ,— какъ торгуетъ фабрикантъ ситцемъ или велосипедами.
О безпринципности и продажности современныхъ капиталистическихъ газетъ имются многочисленныя сообщенія русскихъ и иностранныхъ наблюдателей и изслдователей заграничной жизни.
‘Въ Вн существуетъ можно сказать только два типа изданій,— говорится въ мстной газет ‘Die Zeit’,— богатыя газеты, живущія подкупомъ, и честныя, умирающія отъ истощенія’. Почти то же самое выражаетъ русскій экономическій журналъ, говоря, что ‘вся политическая пресса Австріи, за весьма небольшими исключеніями, находится въ рукахъ бойкихъ журналистовъ и талантливыхъ мастеровъ длать шумъ вокругъ того, чего совсмъ не было. Эти господа находятся въ полномъ вассальномъ подчиненіи правящей бюрократіи’. Боле детальную характеристику австрійской печати мы находимъ у г. Звздича. Эта печать фальсифицируетъ общественное мнніе ради партійныхъ или своекорыстныхъ цлей, при оцнк общественныхъ явленій руководствуется не желаніемъ разъяснить ихъ, а сторонними соображеніями, она подкупна, продажна, ‘готова за деньги замалчивать то, о чемъ обязана говорить, какъ выразительница общественныхъ интересовъ, и способна погубить хорошее дло* если ее не расположили въ его пользу тми или иными средствами’. Новйшей иллюстраціей безпринципности австрійской періодической печати служитъ ея поведеніе во время послдней балканской войны, когда, въ угоду сильнымъ шовинистическимъ элементамъ, эта печать писала воинственныя статьи, измышляя то одинъ, то другой предлогъ (дло Прохаски, ‘предательство’ Эссадъ-Паши, и т. д.), чтобы расположить общественное мнніе Австріи къ военнымъ выступленіямъ. И хотя активную роль въ этомъ разжиганіи воинственныхъ чувствъ играла не вся печать, но ‘во всей Вн,— говоритъ г. Звздичъ,— не находилось, кром ‘Arbeiter Zeitung’, ни одной газеты, которая разоблачила бы эту пагубную дятельность офиціозовъ’.
Парижскій корреспондентъ журнала ‘Zeitschrift’ сообщаетъ какъ мы видли, что вс больніія парижскія газеты, кром четырехъ, помщаютъ на своихъ страницахъ статьи, взимая съ авторовъ, отъ одной до четырехъ тысячъ франковъ, за статью. Новйшій французскій писатель, Lysis, утверждаетъ, что, за исключеніемъ нкоторыхъ органовъ рабочей печати, почти вся французская пресса ‘куплена, продалась и поработилась владычеству денегъ. Подкупъ прессы представляетъ организованную и даже централизованную промышленность’. А бытописатель французской печати, Фонсгривъ, указываетъ на подкупъ французскихъ газетъ, какъ на самое обыкновенное явленіе.
‘Жонглированіе убжденіями является самой характерной чертой американскаго журнализма’,— говоритъ корреспондентъ,’Русск. Вдомостей’,— и такое мнніе подтверждается самими американцами. Большинство американскихъ крупныхъ газетъ, по утвержденію одного американскаго критико-библіографическаго изданія, ‘ищетъ лишь сокровенной тропы къ карманамъ публики’. ‘Ихъ основатели и руководители готовы на что угодно, лишь бы удовлетворить тому, въ чемъ они видятъ вкусъ или безвкусіе публики… Способные люди готовы проституировать свои таланты, люди, повидимому почтенные, продаютъ свою совсть и убжденія, чтобы найти эту извилистую тропу’. ‘Напрасно было бы думать,— говоритъ г. Діеренталь,— что испанская пресса играетъ роль воспитательницы широкихъ массъ. Цль ея двояка: обслуживать чисто личные интересы издателя (въ этой роли часто фигурируютъ политическіе дятели) и пріобртать, какъ можно больше подписчиковъ’. Ежедневная печать въ Болгаріи, по характеристик г. Богучарскаго, ‘типа почти поголовно желтой прессы’… ‘крикливой, рекламной, безыдейной, гоняющейся исключительно за сенсаціями, обвиняющей другъ друга въ подкупности… въ сущности никакого общественнаго мннія не отражающей, никого не уважающей и въ свою очередь ршительно ничьимъ уваженіемъ не пользующейся’. ‘Нкогда газета связана была съ тмъ или другимъ политическимъ ученіемъ, съ той или другой партіей — говоритъ новйшій изслдователь газетнаго дла во Франціи, теперь она принадлежитъ синдикату, пускаетъ въ ходъ или сама длаетъ различныя дла’. Многія акціонерныя газеты и теперь выкидываютъ знамя той или другой партіи, но въ этомъ он руководствуются не принципіальными соображеніями, а коммерческимъ расчетомъ. Одна изъ лучшихъ нмецкихъ газетъ ‘Berliner Tageblatt’ умудряется примирять свободомыслящую политику съ коммерческими интересами своего хозяина, говоритъ г. Гроссманъ. ‘Если въ передовиц печаталась рзкая оппозиціонная статья, то въ мстномъ отдл того-же номера наврняка можно прочитать трогательную исторію про какую-нибудь принцессу или призывъ къ теплой поддержк евангелическаго союза. Немножко оппозиціи и немножко подхалимства идутъ рука объ руку’ {‘Періодическая печать на Запад’ (изд. журнала ‘Образованіе’), стр. 102, 303, 316. ‘Новый Экономистъ’ 1913 г. No 1—2. ‘Рчь’ 1910, No 385. ‘Современный Міръ’, 1910, No 11, стр. 7 ‘Встникъ Европы’, 1911 г. NoNo, 4 и 7. ‘Русскія Вдомости’, 1912 г., 23 августа, 1913 г. No 101, 104.}.
Коммерческому расчету приносится въ жертву все то, что мы ‘читали важнйшей задачей печати, какъ руководителя общественнаго мннія въ дух истины, справедливости и общей пользы. Капиталистическая печать стремится упразднить т блага, какія пріобртены обществомъ вслдствіе освобожденія литературы отъ юридическихъ путъ. Она ограничиваетъ свободу широкаго распространенія идей и свдній и опроверженіе тхъ идей, какія соотвтствуютъ интересамъ власти или сильныхъ плутократическихъ организацій.
Бельгійская пресса, говоритъ одинъ русскій корреспондентъ, ‘въ вид общаго правила не выноситъ сора изъ избы. Здсь вы не найдете газеты, которая стала бы обличать кого-либо изъ власть имущихъ или занимающихъ хотя бы самое скромное положеніе, и тмъ боле богатыхъ буржуа. Бюрократія и буржуазія въ Бельгіи фактически безотвтственны передъ обществомъ. Ни одна бельгійская газета не приметъ частной жалобы, хотя бы представляющей общественный интересъ. Это не значитъ, конечно, что она не возьметъ съ вашего противника ‘за молчаніе’. Что касается спеціальной сферы русско-бельгійскихъ длъ, то ни одна бельгійская газета никогда и ни при какихъ условіяхъ не напечатаетъ чего-либо, могущаго повредить бельгійскимъ интересамъ. Бельгійскіе гешефтмахеры могутъ спать совершенно спокойно за спиной своей прессы’. ‘Долго убивали армянъ въ Турціи, а французское общественное мнніе ровно ничего не знало объ этомъ, и не потому, что ршительно вся пресса была подкуплена, а главнымъ образомъ потому, что агентствамъ (телеграфнымъ и информаціоннымъ, организованнымъ частными предпринимателями съ субсидіей отъ правительства) было ‘рекомендовано’ молчать, ‘Temps’ не печаталъ статей своего константинопольскаго корреспондента, ‘Journal des Dbats’ извстенъ своими ‘симпатіями’ къ Турціи, ‘Matin’, органъ банкировъ, заинтересованныхъ въ финансахъ Порты, старательно замалчивалъ турецкія зврства, нкоторыя другія газеты имли тоже свои резоны молчать, остальная пресса или часть ея, не располагающая иностранными газетами или не имющая собственныхъ корреспондентовъ, находилась въ полномъ невдніи относительно того, что происходило въ Арменіи’. ‘Въ провинціи (Франціи) могутъ происходить очень важныя событія, но если правительство или господствующіе классы заинтересованы въ томъ, чтобы они не дошли до свднія общества — имъ нужно лишь постараться, чтобы о нихъ не заговорили ни информаціонныя агентства, ни нсколько крупныхъ газетъ, а остальная пресса, пользующаяся лишь извстіями этихъ агентствъ и газетъ, и’? будетъ говорить о нихъ просто потому, что они ей неизвстны’.
Въ Св. Американскихъ Соединенныхъ Штатахъ телеграфъ находится въ частныхъ рукахъ, и образовался трестъ новостей для печати, ‘пользующійся своимъ положеніемъ вполн тиранически’. Стоитъ только войти въ соглашеніе съ этимъ трестомъ промышленнымъ синдикатамъ, говоритъ г. Озеровъ, ‘и новости для нихъ непріятныя, не будутъ передаваться, печать будетъ молчать о томъ, о чемъ хотятъ промышленные тресты, и будетъ сообщать свднія, какія предпишутъ эти послдніе’.,
Всмъ извстны пріемы, помощью которыхъ общественное мнніе Англіи было подготовлено къ войн съ бурами. Потерпвъ неудачу въ попытк захвата южно-африканской республики силой (нашествіе Джексона въ 1895 г.) частнымъ, такъ сказать, путемъ, англійскіе плутократы ‘приступили къ медленной систематической работ, чтобы подготовить общественное мнніе къ войн. Они постарались захватить большія газеты. Одно и то же лицо писало передовыя статьи въ іоганнесбургской газет, основанной съ спеціальной цлью, и передавало потомъ по телеграфу эти статьи, какъ выраженіе мннія британскихъ колонистовъ’ въ крупныя лондонскія газеты, а для подготовленія нижне-среднихъ классовъ была основана газета ‘Daily Mail’ {}. Такими пріемами кучка плутократовъ заставила культурную и свободную націю затять воину для подавленія свободы зависимаго отъ нея народца и на долго покрыть себя въ глазахъ міра неувядаемымъ позоромъ. Трудно идти дале въ порабощеніи печатнаго слова. Но вдь порабощеніе прессы означаетъ интеллектуальное рабство юридически свободнаго гражданина Франціи, Англіи, Америки!
Величайшимъ зломъ капиталистической газеты кажется намъ, однако, не открытіе ея столбцовъ для статей, оплаченныхъ дльцами, спекулянтами, писателями, художниками и т. п., а то вліяніе, какое она оказываетъ на духовный складъ читателя, статьями, за которыя сама платитъ.
При нарожденіи дешевой газеты, вносившей свтъ нкотораго просвщенія въ массы трудящагося населенія, никто не ожидалъ, что она выродится современемъ въ средство развращенія и затемненія народнаго сознанія. Въ тридцатыхъ годахъ истекшаго вка моралистъ В. Чаннингъ выражалъ свое удовольствіе по случаю появленія копечныхъ газетъ, содержавшихъ много полезнаго для народа матеріала, и его непріятно поражало лишь обиліе въ нихъ рекламъ о патентованныхъ средствахъ и характеръ судебныхъ отчетовъ, обращающихъ факты проявленія пороковъ и несчастій бдняковъ въ средство развлеченія читателей. Онъ выражалъ тогда увренность въ томъ, что такой характеръ отчетовъ въ газетахъ для зажиточнаго населенія возбудилъ бы негодованіе читателей {В. Чаннингъ. ‘О самовоспитаніи, самоотреченіи и духовной свобод’, стр. 47—48.}. Но если бы Чаннингъ дожилъ до нашихъ дней, онъ бы съ ужасомъ отнесся къ тому, во что обратилась газета предназначенная для современнаго средняго читателя.
Обиліе доходнаго для газетъ матерьяла въ вид статей, рекламъ и т. п., равно, какъ и цна, какую за него можно требовать, зависитъ отъ распространенія газеты. Это обстоятельство побуждаетъ предпринимателя по возможности популяризировать свое изданіе путемъ пониженія продажной цны номера и, главное, наполненія послдняго наиболе привлекательнымъ для невзыскательнаго читателя содержаніемъ.
Для этого нужно играть на легко возбуждаемыхъ стрункахъ человческой души, и такъ какъ чувственныя и боле низменныя стороны человческой природы легче поддаются воздйствію, то стремящаяся къ нажив газета культивируетъ именно эти ея черты. Сенсаціонныя извстія, сплетни (американскія газеты подкупаютъ даже англійскую прислугу доставлять имъ свднія о своихъ и чужихъ господахъ, такъ какъ опубликованіе такихъ свдній въ англійской печати, по закону, грозитъ газет большими непріятностями), смакованіе кровавыхъ преступленій и возвеличеніе ихъ героевъ, порнографическіе и бульварные романы составляютъ необходимую принадлежность ходкой газеты на Запад и въ Свіеро-Американскихъ Соединенныхъ Штатахъ.
‘Когда большинство англійскихъ газетъ подпало вліянію небольшой группы безпринципныхъ людей, говоритъ г. Сатуринъ, добросовстность и серьезность, бывшія отличительными чертами англійской прессы, начали подвергаться остракизму и вытсняться ложью и клеветами, диктуемыми корыстными вожделніями. Лица, дорожащія своими убжденіями и свободой критики, стали изгоняться изъ редакцій’. Воскресныя приложенія къ американской газет суть ‘настоящіе магазины взрывчатыхъ веществъ, имющихъ весьма смутное сродство съ искусствомъ и литературой, но обладающіе нкоторыми непріятными свойствами лиддита, если позволительно сравненіе зловонія невещественнаго съ вещественнымъ’. Чмъ лучше расходится американская газета, тмъ меньше вниманія удляетъ она политик и руководящимъ статьямъ, и тмъ больше мста отводитъ хроник преступленій, скандаламъ и иллюстраціямъ’. Въ теченіе первыхъ пяти лтъ существованія газеты ‘.New Iork Journal’, поставившей себ цлью завоевать большое число читателей и успшно выполнившей эту задачу, газета ‘самымъ беззастнчивымъ образомъ развращала литературные и художественные вкусы толпы и пичкала ее всякой скандальной дрянью’, потому что для побды надъ соперниками газет нужно было ‘еще больше влзать въ частную жизнь всякаго нью-іоркца, еще боле беззастнчиво преувеличивать и извращать факты, еще боле разжигать всякія низменныя страсти малокультурныхъ классовъ’.
‘Лучшія газеты въ Германіи съ трудомъ борятся за свое существованіе, говоритъ г. Коварскій. Бульварная пресса, спекулирующая преимущественно на сенсаціи, порнографіи и уголовщину,— это распространеннйшая. живая, повседневная, дешевая та же Пикъ Картонова литература, которой питается колоссальное количество людей, и которая воспитываетъ населеніе въ самомъ разнузданномъ дух, ожесточаетъ, убиваетъ этику, разрушаетъ способность понимать и наслаждаться истинной изящной литературой, губитъ лучшіе духовные интересы человка’. И боле приличная газета, врод ‘Berliner Tageblatt’, привлекающая къ себ вниманіе образованнаго читателя ‘за бойкость и быструю освдомленность’, окрашена въ свою очередь такимъ ‘налетомъ пошлости’, который ‘не позволяетъ никому изъ боле серьезныхъ читателей признавать подобную газету своею’. Австрійская газета потворствуетъ нездоровымъ инстинктамъ массы, ‘вчно гонится за сенсаціей и подноситъ ее въ пикантномъ вид, чтобы разжечь нездоровое любопытство читателя’.
Основной признакъ большой парижской газеты, говоритъ г. Блорусовъ, безыдейность и безпринципность. ‘Она стоитъ на почв существующаго порядка вещей и слегка кокетничаетъ съ порядкомъ завтрашняго дня, насколько онъ выясняется изъ тумана будущаго. Вн этихъ соображеній ей глубоко безразличны роялисты и радикалы, соціалисты и анархисты, католики и франкмасоны, кабинеты разныхъ направленій и всяческія общественныя движенія. Или иначе — вс они одинаково для нея интересны, насколько сенсаціонны ихъ выступленія, и тмъ она посвящаетъ больше вниманія, вокругъ кого можно больше надлать шума, и кмъ можно больше заинтересовать улицу. И такъ какъ улица морально и умственно невзыскательна, то моральный и интеллектуальный уровень большой прессы упорно низменъ’. ‘Газета набивается телеграммами и отчетами объ убійствахъ и другихъ преступленіяхъ, о трагическихъ любовныхъ исторіяхъ и т. п. Если гд-нибудь въ стран происходитъ выходящій изъ ряда скандалъ — онъ вздувается газетой до чудовищныхъ размровъ’. ‘Каждый репортеръ, раскопавшій въ интересномъ дл интересную подробность, получаетъ немедленно премію. Репортеры, поэтому, стараются изо всхъ силъ и проявляютъ чудеса сыскной или розыскной догадливости’.
Особымъ вниманіемъ популярной капиталистической газеты пользуются изъ ряда вонъ выходящія преступленія, которыя они разукрашиваютъ такими подробностями и смакуютъ съ такимъ вкусомъ, что невольно внушаютъ читателю сочувствіе къ преступнику и даже къ преступленію. Англійская уличная пресса, по словамъ Гобсона, служитъ для публики средствомъ ‘досыта насладиться рзней, убійствами, человческими страданіями и разрушеніями’. Неудивительно, если ростъ специфической преступности въ Западной Европ, учащающіяся револьверныя расправы, подвиги апашей, убійства на романической почв и т. п. связываются общественнымъ мнніемъ съ дятельностью печати, дающей ‘занимательныя повствованія о каждомъ новомъ преступник, помщающей его портреты, смакующей пикантныя детали изъ прошлаго и настоящаго своихъ героевъ, а многочисленная публика въ свою очередь смакуетъ бойкія изложенія репортеровъ’. Дло дошло до того, что выдающіеся французскіе писатели взываютъ къ представителямъ печати объ отршеніи отъ того, чтобы преподносить публик портреты преступниковъ, съ симпатіей ихъ описывать, и напоминаютъ имъ о ‘громадной общественной опасности, вытекающей изъ существующихъ газетныхъ нравовъ’ {Періодическая печать на Запад, с. 211, 353, 355, 161. ‘Русскія Вдомости’, 1900, No 303, 1912 г., No 120, 1913 г., No 104. ‘Встникъ Европы’, 1911 г. No 7 ‘Большая Пресса’ Блорусова.}.
Необходимой принадлежностью большой популярной газеты служить романъ, разрабатывающій т же темы, что и сенсаціонный репортажъ. Невроятныя событія, невроятныя преступленія, порнографія — составляютъ обычное его содержаніе. Наряду съ большими романами, для массоваго читателя неизвстныхъ, иногда талантливыхъ авторовъ, французскія газеты для боле взыскательной публики печатаютъ мелкіе разсказы крупныхъ извстныхъ писателей. И хотя, платя громадные гонорары, они привлекаютъ къ себ звзды разнаго цвта, но на страницахъ бульварной газеты они вс боле или мене равняются подъ одно, и очень рдко въ такой газет, говоритъ г. Блорусовъ, попадается разсказъ, кмъ бы онъ ни былъ написанъ, безъ порнографіи.
Заполняя свои страницы отчетами о мелкихъ сенсаціонныхъ событіяхъ дня и всячески разукрашивая послднія, популярная капиталистическая газета уже мало заботится о томъ, чтобы держать своихъ читателей въ курс боле важныхъ, но не такъ занимательныхъ для празднаго любопытства событій внутренней и иностранной жизни. Ни одна парижская газета, говоритъ г. Смирновъ, не интересуется жизнью провинціи и повствуетъ лишь о такихъ событіяхъ внутренней жизни, которыя почему-либо остановили на себ всеобщее вниманіе. По этимъ газетамъ, говоритъ г. Смирновъ, нельзя получить сколько-нибудь правильнаго понятія не только о томъ, что происходитъ въ Германіи, ‘которую он, однако, какъ врага, должны были бы знать’, въ Англіи, ‘на которую нкоторыя правящія сферы и патріоты-шовинисты очень долго направляли общественное мнніе, и съ которою въ настоящее время происходитъ сближеніе’, или въ Россіи, ‘которою, какъ союзницей, они, казалось бы, должны особенно интересоваться’,— вы ничего не найдете въ французскихъ газетахъ даже объ отторгнутыхъ у Франціи провинціяхъ — Эльзас и Лотарингіи,— съ потерей которыхъ французы никакъ не могутъ примириться и мечтаютъ объ ихъ возвращеніи, хотя бы силою оружія, ‘Вы можете нсколько лтъ сряду читать парижскія газеты и не имть никакого представленія о томъ, чмъ живетъ, болетъ и радуется французская провинція’.
Иностранныя извстія американскихъ газетъ состоятъ изъ однхъ телеграммъ и не даютъ никакого понятія объ иностранной жизни. ‘Изъ получаемой мною второстепенной русской газеты, говоритъ г. Гурвичъ, я узнаю больше о томъ, что длается въ З. Европ, нежели изъ нсколькихъ большихъ нью-іоркскихъ и вашингтонскихъ газетъ, которыя я просматриваю ежедневно’. И ‘чмъ лучше расходится газета, тмъ меньше вниманія она удляетъ политик и руководящимъ статьямъ, и тмъ больше мста отводитъ хроник преступленій, скандаламъ и иллюстраціямъ’.
Извстіе о всеобщей забастовк въ сентябр 1911 г. въ Испаніи, закончившейся кровавымъ возстаніемъ въ Валенсіи, одна изъ распространеннйшихъ мадридскихъ газетъ помстила мелкимъ шрифтомъ въ отдл происшествій, а всю первую страницу посвятила дамскимъ прическамъ въ Париж за истекшій сезонъ. Другая большая и очень читаемая мадридская газета ‘El Munde’ во время знаменитой стачки англійскихъ углекоповъ, грозившей крахомъ испанской же промышленности, питающейся исключительно англійскимъ углемъ, печатала корреспонденціи изъ Лондона не объ этой стачк, а о флирт, англійскомъ бифштекс, преимуществ испанской кухни и испанскаго характера надъ англійскими и т. д. {‘Періодическая печать на Запад’, стр. 326—8, 355. ‘Русскія Вдомости’, 1912 г., 12 августа.}.
Давая читателю пустое, несерьезное чтеніе, избавляющее его отъ всякаго напряженія мысли, популярная капиталистическая газета стремится облечь этотъ матерьялъ въ форму, сокращающую еще боле ‘трудъ читателя, его интеллектуальное напряженіе. Отсюда большіе заголовки, подзаголовки, резюмирующіе содержаніе статей, рисунки и каррикатуры, составленные такъ, чтобы, посмотрвъ на нихъ, можно бы не читать комментирующаго ихъ текста. Цль всхъ этихъ пріемовъ — дать читателю возможность, бросивъ на газетный листъ взглядъ, знать все, что длается на свт’ {‘Встникъ Европы’, 1911, No 7. Письмо изъ Парижа Блорусова.}. Такая забота объ экономизированіи времени читателя полезна, если сохраненное время будетъ затрачено въ умственномъ отношеніи боле производительно. Но если газета составляетъ почти единственную духовную пищу читателя, то описанные пріемы изложенія статей способны развить лишь поверхностное и легкомысленное отношеніе къ тому, что заслуживаетъ совершенно иного пріема.
Не вс, конечно, газеты принадлежать къ разряду открыто продажной, желтой или бульварной прессы. Есть періодическія изданія спеціально политическаго и даже партійнаго характера, газеты, посвященныя преимущественно беллетристик, искусству, выражающія опредленныя религіозныя или соціальныя воззрнія. Но такія газеты имютъ незначительное распространеніе, и тогда, какъ напр., ‘Figaro’, ‘Temps’ или Croix, говоритъ г. Блорусовъ, печатаются немногими десятками тысячъ экземпляровъ, а ‘Radical’ или ‘Lanterne’ имютъ еще меньшій курсъ читателей — тиражъ бульварныхъ газетъ опредляется сотнями тысячъ и даже милліонами экземпляровъ. Въ Германіи, правда, соціалъ-демократическія газеты расходятся въ совокупности въ 1 1/2 милліона экземпляровъ, но можно ли утверждать, что такая газета удовлетворяетъ не только партійнымъ, но и прочимъ запросамъ читателя, и рабочій-соціалистъ не обращается для развлеченія къ газетамъ, которыя по вышеприведенной характеристик г. Коварскаго ‘убиваютъ этику, разрушаютъ способность понимать и наслаждаться истинной литературой, губятъ лучшіе духовные интересы человка’. Германія, впрочемъ, какъ молодая капиталистическая нація, не подчинилась еще въ данномъ отношеніи всецло господству капитала. А новйшая исторія ея пролетаріата иметъ ту особенность, что руководившая послднимъ просвщенная соціалъ-демократическая партія поставила себ задачей не только проповдь соціализма и политическую организацію рабочаго класса, но и всестороннее умственное его развитіе. Несмотря на тенденціозность послдняго, руководительство соціалъ-демократіи не могло не создать въ извстной части германскаго пролетаріата боле чистыхъ и серьезныхъ интеллектуальныхъ стремленій. Этимъ, однако, не устраняется общепризнанный фактъ всеобщаго распространенія въ массахъ передовыхъ государствъ низкопробной уличной прессы. Заставить же капиталистическую дешевую газету служить высшимъ интересамъ культуры почти невозможно: это не приноситъ желательнаго дохода, да и воспитанный ею читатель потребуетъ другого содержанія. ‘Если мужъ-соціалистъ приноситъ домой ‘L’Humanit’, жена презрительно осматриваетъ ее и говоритъ: ‘И что за газета! Вотъ на улиц Botzaris нашли отрзанную голову женщины, вс газеты полны этимъ дломъ, а въ твоей дурацкой ‘Humanit’ дв строчки. И фельетонъ о кооперативахъ — очень интересно! Читай, если хочешь, свою ‘Humanit’, а я покупаю ‘Matin». И чтобы не тратить лишняго су въ день, рабочій замняетъ соціалистическую газету бульварной.
Многіе молодые, умные и образованные французы, начиная журнальную карьеру въ широко-распросграненныхъ газетахъ, ‘пробовали обстоятельно говорить о серьезныхъ вопросахъ текущей жизни, знакомить читателей съ общественнымъ и умственнымъ движеніемъ въ другихъ странахъ, но ихъ статьи бросались въ редакціонную корзину, потому что это ‘скучно’, ‘тяжело’, ‘ce n’est pas drle, потому что это не интересуетъ читателя’. Въ это время, когда во глав бывшаго органа французской рабочей партіи ‘Petite Rpublique’ (принадлежащей акціонерному обществу) находился одинъ депутатъ, нкоторые молодые журналисты, проживавшіе заграницей, посылали въ газету статьи о выдающихся явленіяхъ общественной жизни въ обитаемыхъ ими странахъ, не требуя даже за нихъ гонорара. ‘Но ни одна изъ этихъ интересныхъ корреспонденцій не была напечатана, между тмъ, какъ ‘Petite Rpublique’ ежедневно посвящала скабрезнымъ анекдотамъ, разсказамъ объ убійствахъ, воровствахъ и дракахъ, скачкамъ и отвратительнымъ бульварнымъ романамъ по крайней мр три четверти своего содержанія’ {‘Встникъ Европы’, 1911, 7. Періодическая печать на Запад, стр. 330—1.}.
‘Petite Rpublique’ принадлежала, впрочемъ, акціонерному обществу и была предоставлена въ распоряженіе рабочей партіи по соображеніямъ коммерческимъ, причемъ неполитическая ея часть осталась въ завдываніи дирекціи общества и наполнялась обычнымъ для капиталистической газеты содержаніемъ. Боле характернымъ слдуетъ считать фактъ подчиненія нездоровымъ вкусамъ читателя изданій, мене зависимыхъ отъ капиталистическихъ вліяній. ‘Кто будетъ читать листокъ, въ которомъ нтъ страшнаго романа? спрашиваетъ г. Блорусовъ. И вотъ, почтенный ‘Radical’, заинтересованный въ возможно широкомъ распространеніи политическихъ идей радикально-соціалистической партіи среди избирателей, видитъ себя принужденнымъ печатать крикливые и раздражительные романы, полные убійствъ изъ-за любви и денегъ, полные преступленій и подвиговъ апашей и полицейскихъ’. И даже соціалистическая ‘L’Humanit’ Жореса, одно время не печатавшая ни хроники сенсаціонныхъ преступленій, ни романовъ, должна была отступить отъ этого правила {‘Встникъ Европы’, 1911, 7. Письмо изъ Парижа Блорусова.}.
Начатая на страницахъ газеты, система развращенія читателя продолжается въ популярной книжк.
Извстно, какое распространеніе получила въ послднее время развращающая литература разнаго рода: порнографическая, сыщицкая и разбойничья. Изданіемъ такой литературы занимаются въ Германіи 52 фирмы, продается она въ 800 книжныхъ магазинахъ, въ писчебумажныхъ, табачныхъ лавочкахъ и при посредств 30-ти тысячъ книгоношъ, проникающихъ во вс закоулки. Оборотъ этой литературы въ 1907 и 1908 г. достигалъ 60 милл. марокъ, а въ 1910 г. оборотъ одного лишь берлинскаго издательства составлялъ 25 милл. марокъ. Въ 1911 г., впрочемъ, оборотъ такой литературы составлялъ всего 50 милл. марокъ. Продается эта литература выпусками цною въ 10 пфениговъ, и составляются книжки съ такимъ расчетомъ, чтобы не давать остывать интересу читателя, и чтобы послдній непремнно требовалъ слдующаго выпуска, продолжающаго разсказъ. Данная литература является поэтому плодомъ самаго необузданнаго воображенія. ‘Если это ‘кухонная’ (Hintertreppenromane) литература, то ея содержаніе — разбойничьи подвиги самаго гнуснаго и кровожаднаго характера. Если это подвиги сыщика, то это — борьба ловкаго преступника и еще боле ловкаго шпіонажа. Если это эротическая литература, то это — смсь садизма, мазохизма и т. п.’. ‘Книжки, спекулирующія на народное суевріе, представляютъ смсь самыхъ невроятныхъ явленій чародйства, вызова духовъ, плясокъ мертвецовъ, преступленій, совершенныхъ трупами, и пр., и пр…. любое сенсаціонное событіе обрабатывается этой литературой подъ вкусъ самаго невзыскательнаго читателя, безъ всякаго вниманія къ дйствительному характеру событій’. Одинъ нмецкій романъ, напр., даетъ описаніе 2.293 убійствъ и не только обычными средствами холоднаго и огнестрльнаго оружія или отравленія, но и изощренными способами оскальпированія, потопленія, заколачиванія кулаками, зарытія въ землю, отдачи на съденіе крысамъ и т. п. Всего печальне, что эта литература составляетъ самое распространенное чтеніе среди дтей рабочаго класса въ школьномъ и послшкольномъ возраст, причемъ главнымъ потребителемъ порнографическихъ изданій являются двочки 13—15 лтъ. Не мене того распространено среди школьниковъ и чтеніе газетъ. Согласно недавно произведенной анкет въ ряд нмецкихъ школъ, 90% учениковъ читаютъ газеты, причемъ только 40% интересуется въ нихъ чмъ-нибудь другимъ, кром судебной хроники и происшествій.
Отдльныя группы изъ общества обратили вниманіе на развращающее вліяніе популярной прессы, но тщетно ищутъ дйствительныхъ средствъ борьбы съ нею. На създ общества народнаго образованія въ Дортмунд въ 1909 говорилось о заполнившей германскіе книжные рынки сенсаціонной и бульварной литератур, оказывающей гибельное вліяніе на литературные вкусы средняго читателя, до учащихся включительно. Въ конц того же года въ Германіи основалось женское общество для борьбы съ грязью и развратомъ, распространяемыми посредствомъ литературы. Въ Гамбург съ тою же цлью основалось ‘Нмецкое общество памяти писателей’, и борьб съ развращающей литературой посвящаетъ въ послдніе годы свои силы рядъ культурныхъ обществъ въ Берлин, Мюнхен, Кельн, Лейпциг, Висбаден. Въ послднее время длаютъ попытай примненія международныхъ правительственныхъ мръ для борьбы съ порнографическими произведеніями. Въ одной изъ недавнихъ книжекъ ‘La Revue’ помщены мннія извстныхъ французскихъ писателей о вліяніи литературы на увеличеніе числа кровавыхъ преступленій и воззваній къ представителямъ печати не пропагандировать преступленія сенсаціоннымъ ихъ описаніемъ и симпатичнымъ отношеніемъ къ преступникамъ, а къ читателямъ — не поощрять такого рода описаній. Эта литература успла уже произвести прочныя измненія въ психик читателя, и гамбургское, напр., общество памяти писателей должно было во вниманіе къ этой психик издавать криминальные же разсказы Пауля Гейзе, Мейера, Давида и др. для отвлеченія читателя отъ уличной литературы. Мы знаемъ, что въ угоду читателю, бульварный и сенсаціонный отдлы должны были завести парижскія соціалистическія газеты, и все это доказываетъ, что развращающая пресса покоится на твердомъ психическомъ основаніи, что она сетъ свои зловредныя смена на подготовленной для того почв, и такъ или иначе, удовлетворяетъ какимъ-то общимъ потребностямъ {‘Русскія Вдомости’, 1912 г., No 120 и 166.}.
Газета, стоющая всего дв-три копейки, можетъ быть прямо покупаема читателемъ. Но сенсаціоннаго романа такой газеты недостаточно для удовлетворенія послдняго, и кто стсняется въ средствахъ для пріобртенія бульварныхъ романовъ въ собственность, тому предоставляется возможность зачитываться ими въ библіотекахъ. Большія лондонскія библіотеки, напр., забираютъ отъ одной до трехъ тысячъ экземпляровъ новаго романа, а меньшія, находящіяся на окраинахъ — по 30-50-ти экземпляровъ, и весь этотъ запасъ зачитывается ‘до дыръ, до выпаденія листовъ’. Уже изъ такой жадности къ чтенію читатель, конечно, догадается, что предметомъ его являются не лучшія произведенія человческаго генія, и популярнйшій сегодня романъ черезъ 6-7 мсяцевъ погружается въ лету забвенія. ‘Англичанк (кліентами описанныхъ библіотекъ являются преимущественно женщины) средняго круга, говоритъ г. Діонео, позволяется не имть никакого представленія о континентальной литератур, разршается не знать своихъ классиковъ, но совершенно непростительно, не читать какой-нибудь романъ ‘The Blindness of d-r Grey’, о которомъ говоритъ ‘весь Лондонъ’. И романы этой категоріи, издающіеся въ количеств сотенъ тысячъ экземпляровъ, ‘поражаютъ своей шаблонностью или, точне, своимъ шаблоннымъ оригинальничаньемъ’ {‘Русскія Вдомости’, 1909 г., No 290.}.
Порабощеніе капиталомъ печатнаго слова осуществляется, конечно, при посредств писателей. Писатель мало-по-малу обращается въ такого же рабочаго въ капиталистическомъ предпріятіи, какимъ является рабочій завода, фабрики, угольной копи и т. н. Онъ продаетъ свой трудъ и исполняетъ работу, какую ему поручаютъ, и какъ ему приказываютъ. ‘Газетный сотрудникъ и даже редакторъ американской газеты, говоритъ, напр., г. Гурвичъ,— литературный батракъ, нанятый для того, чтобы длать всякую работу, какую укажетъ хозяинъ. О личныхъ убжденіяхъ литература не справляется, умешь писать по заказу на заданную тему въ томъ дух, какъ велятъ — вотъ и все, что нужно!’. Не нужно современному газетному работнику не только убжденій, но и знаній, и широкаго образованія. Познакомившись изъ выше приведенныхъ фактовъ съ содержаніемъ, напр., типичной французской газеты, мы не удивимся сообщенію г. Смирнова, что ‘отъ журналистовъ не требуется ни знанія иностранныхъ языковъ, ни знанія всего, что происходитъ вн Франціи, и невжество въ этомъ отношеніи парижскихъ журналистовъ поражаетъ всякаго иностранца’. Не нужно ему знать и своей родной страны, о которой сообщаются лишь сенсаціонныя извстія, ‘не нужно знать экономическихъ и соціальныхъ вопросовъ, волнующихъ весь міръ, не нужно ни научной, ни даже настоящей литературной подготовки’. Зато онъ долженъ быть ‘хорошимъ сыщикомъ’ и умть по двумъ-тремъ даннымъ ему фактамъ и при помощи, можетъ быть, словаря Ларуса набросать на заданную тему легкую и занятную статейку. Онъ долженъ быть вмст съ тмъ, говоритъ г. Смирновъ, ‘хорошимъ сыщикомъ’, и эволюція въ данномъ направленіи газетнаго работника идетъ такъ успшно, что понемногу стирается граница между газетнымъ репортеромъ и подлиннымъ сыщикомъ-провокаторомъ. ‘Два міра, говоритъ г. Блорусовъ,— міръ печати и міръ сыска — казалось бы, не имющіе между собой ничего общаго — частично совпадаютъ, почти сливаются’. А такъ какъ сыщику приходится попадать въ разныя положенія и брать на себя разныя роли, то парижскій сотрудникъ, напр., бельгійской, вовсе не сыскной газеты ‘Etoile Belge’, оказался ‘сыщикомъ, подложнымъ анархистомъ, коммунистомъ, революціонеромъ, ‘camelot du roi’, франкмасономъ, бомбистомъ и подлиннымъ мазурикомъ’.
Подчиненныя отношенія писателя къ издателю, установившіяся въ области періодической печати, переносятся на легкую неперіодическую литературу. ‘Молодому романисту, имющему сказать свое слово, ужасно трудно выступить въ Англіи, пишетъ г. Діонео. Я знаю случаи, когда яркое, оригинальное произведеніе странствуетъ изъ ‘магазина въ магазинъ’, и отъ одного литературнаго агента къ другому… Агентъ даетъ молодому автору совты: ‘Вотъ этотъ герой слишкомъ порывистъ’, злодй недостаточно черенъ и ускользаетъ ненаказаннымъ’, ‘такая-то любовная сцена слишкомъ shocking’. И молодой авторъ, желающій ‘пристроить’ свое первое дтище, черкаетъ, мажетъ черной и розовой красками своихъ героевъ и героинь, смягчаетъ діалоги’ {‘Періодическая печать на Запад’, с. 327—9, 356. ‘Встникъ Европы’, 1911, 7. ‘Русскія Вдомости, 1909. No 290.}.
Писатели, достигшіе извстности, избавляются, конечно, отъ прямого насилія. Но воспитанные въ атмосфер безпринципности и литературнаго торгашества, они уже добровольно продаютъ себя газетному предпринимателю, и совершенно независимые, видные политическіе и литературные дятели отдаютъ свое имя газет, не справляясь ни о ея репутаціи, ни о моральной цнности. ‘Во Франціи почти нтъ ни одного художника слова, — говорить г. Блорусовъ,— ни одного крупнаго и уважаемаго беллетриста, который не давалъ бы мелкихъ вещей ‘большой пресс, соблазненный громадными гонорарами’. За тысячу франковъ, говоритъ тотъ же писатель, можно пріобрсти для бульварной газеты и любую ‘звзду’ политическаго или литературнаго неба. И вслдствіе такого отношенія представителей высшей французской интеллигенціи къ печатному слову — отношенія, отвчающаго не задач просвтительнаго воздйствія послдняго на массу населенія, а стремленію капиталистич. предпринимателя къ личной при посредств этого слова нажив — ‘газета, угождающая самымъ низменнымъ вкусамъ низменной публики, иметъ основаніе съ гордостью указывать на лучшія имена литературы въ спискахъ своихъ сотрудниковъ’, и ‘на то, что въ ней сотрудничаютъ и бывшіе министры, и профессора Сорбонны’. Безсовстнйшая нью-іоркская газета ‘New Iork Journal’ въ день своего пятилтняго юбилея имла возможность опубликовать цлый рядъ крупныхъ именъ американскихъ и западно-европейскихъ писателей, до Генри Джорджа и Клемансо включительно, состоявшихъ въ числ ея сотрудниковъ, ‘и благодаря этимъ сотрудникамъ, газета читалась людьми, которыхъ претило отъ ея сенсаціонныхъ пріемовъ, но которые не согласились бы пропустить статью Бранана или Джорджа’.
Безпринципное, коммерческое отношеніе западно-европейскихъ писателей къ печатному слову служить причиной такого ‘непонятнаго намъ, русскимъ’, по выраженію г. Діонео, явленія, какъ участіе консерваторовъ въ либеральныхъ англійскихъ изданіяхъ и наоборотъ. Даже больше того! Редакторомъ только что народившейся большой ежедневной газеты въ Манчестер, ‘Daily Citizen’, являющейся органомъ соціалистовъ и рабочей партіи, сдлался бывшій редакторъ консервативной, бульварной газеты ‘Daily Mail’ {‘Встникъ Европы’, 1911 г., No 7. ‘Русскія Вдомости’, 1900 г. No 303, и 1912 г., No 239.}.
Бываетъ, что литературная ‘звзда’ прозрваетъ относительно истиннаго смысла своего участія въ продажной газет. ‘Я цлыхъ девять лтъ писалъ въ ‘Journal’, сообщаетъ Октавъ Мирбо… Какъ я могъ, не отказываясь отъ своихъ идей, безъ лицемрія и интриганства, такъ долго держаться въ этой уличной газет… Объ этомъ не мсто теперь говорить, да и въ сущности я не знаю’. Мирбо ‘прозрлъ’ относительно газеты ‘Journal’ посл того, какъ эта газета отказалась помстить его статью о практическомъ примненіи въ цляхъ общественной пользы одного новаго научнаго открытія по тому соображенію, что за такую рекламную статью, да еще на первой страниц, издатель вмсто уплаты за нее гонорара могъ бы самъ заработать 5-7 тысячъ франковъ. Долго ли бы еще продолжалась ‘слпота’ знаменитаго беллетриста, если бы онъ не переступилъ границы отведенной ему области, помщалъ въ ‘Journal» только разсказы и романы, и его самолюбію не былъ нанесенъ ударь отказомъ издателя принять его произведеніе. Другой извстный французскій писатель, публицистъ Урбенъ Гойе, ‘возмутился’ не содержаніемъ, общимъ духомъ и продажностью газеты ‘Matin’, въ которой онъ сотрудничалъ, а чрезмрно грязными литературными пріемами этой газеты для устраненія своего главнаго конкурента, вполн ея достойнаго ‘Journal’а’, пріемами, сдлавшимися предметомъ судебнаго разбирательства. И характеренъ, и обиденъ для достоинства работающаго въ газет писателя отвтъ дирекціи газеты на возмущеніе Гойе! ‘Не вмшивайтесь не въ свое дло! Для этого грязнаго дла у насъ есть достаточно грязныхъ рукъ. Васъ вдь мы не заставляемъ заниматься имъ. Чего же вы хотите?’ {‘Современный Міръ’, 1911 г., No 1, ‘Реклама’ г. Циперовича. ‘Бюллетени литературы и жизни’, 1912 г., No 9, с. 373.}.
До насъ рдко доходятъ извстія о томъ, что литературные работники оказываютъ сколько-нибудь значительное сопротивленіе попыткамъ капиталистическаго предпринимателя поработить свободное печатное слово, и мы можемъ указать лишь на образованіе вначал текущаго вка въ Париж ассоціаціи литературныхъ критиковъ и библіографовъ, поставившей себ задачей борьбу съ платной литературной рекламой и защиту свободной литературной критики. Реальные результаты дятельности этой ассоціаціи намъ, однако, неизвстны.
Писатель отзывается не только на любой призывъ газетнаго предпринимателя, но и на требованіе производителя матерьяльнаго предмета рекламировать его продуктъ. ‘Тысячи интеллигентныхъ пролетаріевъ, владющихъ кистью, рзцомъ и перомъ, готовы,— говоритъ г. Циперовичъ,— увковчить любой товаръ, любую фирму въ самыхъ громкихъ, ослпительныхъ формахъ’. ‘За нсколько жалкихъ грошей предприниматель получаетъ стихотвореніе, восхваляющее замчательныя достоинства какого-нибудь крема для лица или для сапогъ — для поэта-рекламиста это ршительно все равно. Нужно что-нибудь посолидне — и на смну голодному поэту является фельетонистъ съ живымъ разсказомъ, герой или героиня котораго съ большой готовностью объясняютъ читателю, гд они покупаютъ платье, обувь, гд обдаютъ, кто ихъ снабжаетъ сигарами, духами, перчатками и т. д.’. Наибольшій же спросъ со стороны рекламы предъявляется на рисовальщиковъ, иллюстраторовъ и каррикатуристовъ, и ‘надъ усовершенствованіемъ плаката-рекламы въ настоящее время работаетъ цлая плеяда довольно крупныхъ художниковъ’ {‘Современный Міръ’, 1911 г., No 1 ‘Реклама’ Циперовича.}.
Очень интересно было бы изучить и психологію читателя типичной современной газеты, выяснитъ, что его къ ней прівлекаетъ, чего онъ отъ нея ожидаетъ и насколько чтеніе такой газеты — единственное, какъ сказано выше, общеніе съ печатнымъ словомъ для 9/10 читателей — вызывается серьезнымъ умственнымъ интересомъ или только стремленіемъ къ развлеченію и забав. Не зная хорошо этой психологіи и исходя изъ несомнннаго, казалось бы, положенія, что печатное слово иметъ назначеніемъ удовлетворять естественную потребность человка знать и понимать, что вокругъ него происходитъ, переживать радостныя и горестныя событія, волнующія его соотечественниковъ и все человчество, наслаждаться произведеніями человческаго генія и т. п.— серьезные люди останавливаются съ недоумніемъ передъ фактомъ широкаго распространенія популярной газеты. ‘Нердко мн приходилось слышать,— пишетъ извстный французскій журналистъ, Артуръ Мейеръ,— отъ людей вполн образованныхъ, что они ршительно не въ состояніи понять, чмъ объясняется тотъ поразительный успхъ, который выпалъ на долю ‘.Journal’я’. Гд, какъ не во Франціи — говоритъ русскій наблюдатель парижской жизни — можно наблюдать такое явленіе, какъ огромный тиражъ газетокъ врод ‘Le Petit Journal’ или ‘Le Petit Parisien’, ‘дрянныхъ во всхъ отношеніяхъ: скудость фактическихъ извстій, литературныя бездарности, безталанные политическіе хроникеры’.
Что привлекаетъ уже боле культурнаго читателя къ большой парижской газет, посвященной спорту, о которой ‘ршительно всмъ извстно’, что въ ней каждый отзывъ, каждая фотографія, каждая строчка оплачены? ‘Такую газету можно бы, кажется, не читать, но это вс знаютъ и читаютъ’ (Блорусовъ). Или что заставляетъ интеллигентнаго парижскаго рабочаго, хотя бы онъ былъ соціалистъ, зачитываться газетой, которую онъ самъ характеризуетъ, какъ ‘публичную двку’, и забрасывать свой партійный органъ ‘L’Humanite’ {‘Современникъ’, 1911, No 1, с. 237.}.
Встрчаются, правда, факты массоваго протеста читателей, но это относится къ экстреннымъ, такъ сказать, случаямъ и притомъ политическихъ, а не общекультурныхъ безобразій прессы. Во время, напр., парижской выставки 1900 г. и поддерживаемаго газетами обостренія политическихъ неудовольствій между Англіей и Франціей, англійскіе трэдъ-юніоны и кооперативныя общества, объединявшіе боле двухъ милліоновъ рабочихъ, заявили о своемъ антивоинственномъ настроеніи, составивъ адресъ къ профессіональнымъ союзамъ Франціи и снарядивъ для его передачи спеціальную делегацію. Въ адрес этомъ, между прочимъ, говорится слдующее:
‘Новая сила появилась въ мір, сила, предъ которою преклоняются даже правительства, и которая возбуждаетъ народы къ взаимному недоврію и ненависти. Сила, которую мы вамъ указываемъ, и противъ которой мы подымаемъ нашъ голосъ, это — пресса, которая находится въ рукахъ людей безъ принциповъ, безъ совсти, и которою они пользуются, чтобы разжигать на нашихъ родинахъ народныя страсти. Нисколько не преувеличивая, можно сказать, что эта новая сила — подобной которой міръ еще не зналъ — пріобрла уже такое могущество, что начинаетъ даже захватывать въ свои руки обыкновенныя функціи правительствъ’. ‘Ревъ, подымаемый этими газетами — зачастую при содйствіи людей вліятельныхъ по своему положенію — принимается иногда за голосъ народа, но ни во Франціи, ни въ Англіи массы не имютъ ни малйшаго повода ненавидть другъ друга, ни малйшаго желанія причинять другъ другу какой-либо вредъ. ‘Непосредственная опасность исходитъ, главнымъ образомъ, отъ собственниковъ и редакторовъ газетъ, которые не перестаютъ толкать къ конфликтамъ’. ‘Культъ любви и братства грубо топчется ногами, и человчеству грозитъ возвратъ къ дикимъ нравамъ варварства’.
До сихъ поръ коммерческій интересъ собственниковъ газетъ не препятствовалъ тому, чтобы даже въ капиталистическихъ изданіяхъ высказывались разнообразные политическіе и общественные взгляды. Но въ послднее время намчается перспектива новой опасности для свободнаго слова, истекающая изъ идеи синдикальной организаціи печати. О такой организаціи нсколько лтъ тому назадъ заговорилъ король уличной прессы въ Англіи, Гармсвортъ, восхваляющій объединеніе печати перспективами врод того, что синдикатъ будетъ проводить въ публику опредленные взгляды на религію, науку, воспитаніе, финансы’ и ‘внушитъ ужасъ всмъ злоумышленникамъ, всмъ сторонникамъ взглядовъ, враждебныхъ государству’. ‘Гармсвортъ предвидитъ возникновеніе двухъ или трехъ газетныхъ синдикатовъ, которымъ будетъ принадлежать вся пресса, издаваемая въ странахъ, гд говорятъ по-англійски. Синдикатъ, издающій 60 или 70 газетъ, — писалъ Гармсвортъ въ North American Keivew,— будетъ такимъ же королемъ газетнаго міра, какъ Рокфеллеръ въ мір нефти… Синдикатъ купитъ лучшихъ писателей, проведетъ собственные телеграфы и заставитъ капитулировать вс другія газеты… Синдикатъ по готовому плану будетъ заказывать и проводить въ публику статьи съ опредленными взглядами на религію, науку, воспитаніе, финансы, торговлю и пр.’.
Въ малыхъ размрахъ Гармсвортъ началъ осуществлять свою идею: десять лтъ назадъ ему принадлежало въ Англіи 50 газетъ. Располагая огромными денежными средствами, братья Гармсвортъ ‘довели до банкротства многія независимыя газеты въ провинціи и завладли ими вполн’. Они захватили, напр., вс провинціальныя изданія Шотландіи, кром одного {Діонео. Очерки современной Англіи, стр. 76. ‘Русскія Вдомости’, 1903 г., No 103, 1904 г. No 812.}. А въ послднее время появилось извстіе, что въ Америк уже составилась группа финансистовъ съ извстнымъ милліардеромъ, Морганомъ, во глав для образованія газетнаго треста и уже приступила къ скупк газетъ.
Таковы стремленія современныхъ руководителей наиболе распространенныхъ газетъ. Начавъ съ того, чтобы пользоваться газетой, какъ средствомъ личной наживы, и получивъ этимъ широкую возможность воздйствія на общественное мнніе въ интересахъ отдльныхъ лицъ, группъ таковыхъ и учрежденій, — капиталистическіе предприниматели — въ тонъ тому, что развивается въ сфер капитала, орудующаго въ области производства матерьяльныхъ благъ,— стремится монополизировать производство благъ духовныхъ и въ интересахъ коммерческихъ, и для систематическаго воспитанія народныхъ массъ, соотвтственно интересамъ плутократіи, систематическаго порабощенія свободнаго духа человка. Здсь уже выступаетъ не одинъ мотивъ личной наживы, а и цль господства надъ умами и чувствами читателя. Какъ далеко это отъ осуществленія наивной, какъ теперь оказалось, вры въ юридическую свободу слова, какъ средства облагороженія человка, и не заключается ли много правды въ словахъ изслдователя судебъ французской печати, Фонсгрива, заявившаго, что ‘пресса является въ настоящее время рабой, хотя, повидимому, и пользуется самой широкой свободой’! или въ словахъ американскаго общественнаго дятеля, воскликнувшаго на митинг о трестахъ: ‘что значитъ всеобщее образованіе, когда характеръ и качества умственной нищи будутъ опредляться трестами, какъ опредляется ими качество сахара, который мы димъ, или спирта, который мы пьемъ’ {‘Періодическая печать на Запад’, стр. 316 И. X. Озеровъ ‘Куда мы идемъ?’, с. 44.}.
Англійскія библіотеки въ свою очередь налагаютъ руку на свободу печатнаго слова. Лондонскія библіотеки обслуживаютъ по-преимуществу женскую часть населенія, предоставляя ей возможность наслаждаться чтеніемъ новыхъ романовъ, предназначенныхъ спеціально для невзыскательнаго потребителя. Библіотеки эти являются главными покупателями такихъ романовъ, отъ нихъ, слдовательно, зависитъ успхъ или неуспхъ литературнаго произведенія. И вотъ, союзъ владльцевъ библіотекъ выработалъ требованія, предъявляемыя издателямъ романовъ. Всякій романъ за недлю до выхода въ свтъ долженъ быть представленъ на просмотръ союза, который относитъ его къ одной изъ трехъ категорій: удовлетворительныхъ, сомнительныхъ или предосудительныхъ. Книги, признанныя предосудительными тремя библіотеками, не принимаются въ библіотеки, сомнительныя книги могутъ быть пріобртаемы членами союза, но послдніе должны препятствовать ихъ распространенію. Мры библіотекарей мотивируются интересами общественной нравственности, но ходкія книги распространяются ими безъ вниманія къ содержанію, и ‘безнравственными будутъ признаны, говоритъ г. Діонео, вроятно, такія книги, на которыя существуетъ небольшой запросъ только со стороны высококультурныхъ читателей’. Ршеніе союза библіотекарей вызвало негодованіе авторовъ. ‘Стоило ли такъ упорно бороться съ королевской цензурой, чтобы попасть подъ надзоръ союза’?— говорятъ романисты.
Мы брали факты для характеристики капиталистической печати изъ жизни Западной Европы и Сверо-Американскихъ Соединенныхъ Штатовъ, а не изъ русской дйствительности, потому что въ этомъ отношеніи, какъ и во многихъ другихъ, наша страна идетъ позади своихъ сосдей, русскій читатель ищетъ въ печати не только любопытное и забавное, но и поучительное и серьезное, а русскій писатель еще не утвердился окончательно на позиціи чужого наемника и считаетъ еще себя призваннымъ руководить духовнымъ развитіемъ массъ въ дух истины, красоты и справедливости. Врядъ-ли, однако, кто-либо сомнвается въ томъ, что и наша періодическая печать движется въ томъ же направленіи подчиненія капиталу, а литературная братія понемногу приспособляется къ новымъ условіямъ работы. И если захватъ печати капиталомъ возбуждаетъ въ нашихъ писателяхъ попытки организованнаго сопротивленія, то это касается главнымъ образомъ эксплоатаціи капиталомъ самихъ писателей, а не защита достоинства печатнаго слова, какъ средства духовнаго развитія народа. Въ послдніе годы въ прогрессивныхъ русскихъ газетахъ стали постоянно даже печататься статьи, оплачиваемыя не издателями, а авторами. Пока такія статьи, принявъ научную личину, восхваляютъ только лекарственныя средства и помщаются въ отдл объявленій, за содержаніе коихъ редакція газеты отвтственности на себя не принимаетъ. Но уже характеренъ самый фактъ раздленія газеты на отвтственную и неотвтственную части и помщеніе въ послдней не простыхъ объявленій, а настоящихъ статей. А допущеніе на страниц порядочныхъ изданій рекламныхъ медицинскихъ статей въ самое время, когда врачебное сословіе сочло необходимымъ начать организованную борьбу съ распространеніемъ въ публик патентованныхъ лечебныхъ средствъ и обращается за содйствіемъ въ печати,— представляется даже пикантнымъ. Молодые наши писатели и читатели, воспитывающіеся въ атмосфер постепеннаго распространенія вліянія капитала на вс сферы человческой дятельности, не находятъ, можетъ быть, въ факт помщенія на страницахъ порядочнаго органа медицинскихъ рекламъ ничего предосудительнаго. Но вдь такимъ именно путемъ постепеннаго пропитыванія капиталистическими тенденціями, а не силой coup d’tat, когда-то принципіальная и просвтительная, напр., французская печать превратилась въ средство развращенія и духовнаго усыпленія народа. Допуститъ-ли безъ борьбы такое поруганіе печатнаго слова русскій писатель и читатель?