За опыт, за правильные советы
БОРИС ШУМЯЦКИЙ
От редакции
*
‘Литературная газета’, No 29, 1933
За опыт, за правильные советы, Шумяцкий Борис Захарович, Год: 1933
Время на прочтение: 7 минут(ы)
Критика недочетов и ее наиболее действенная форма — самокритика — важнейшие средства движения вперед.
Конкретно, в условиях кинематографии поле для применения критики и самокритики — огромное, ибо на сегодня мы страдаем именно от отсутствия действенной критики и самокритики. То, что собрания кинематографистов всегда бывают у нас бурными, споры всегда страстными, по форме критическими, — далеко еще не то, что как надо, ибо бурность и острота их в основном скользят по поверхности, идут как критика ‘вообще’, как схоластическое нагромождение так называемых ‘общих’ проблем, вместо критики и самокритики конкретной, организуемой вокруг повседневных нужд работы кинематографии и ее недочетов.
В этом свете передовая статья ‘Литературной газеты’ (No 28, от 17 июня) в основном является статьей, попавшей прямо в цель. Она в основном четко ставит вопрос о необходимости перенесения в кинематографию опыта литературы.
Газета в основном правильно констатирует: ‘Однако наше кино все еще не справляется в должной мере со своими задачами. В частности, киноорганизации не проявляют необходимой гибкости, они медленно поворачиваются к актуальным проблемам дня, у них все еще нет требующейся гибкости, быстроты и подвижности, они все еще не научились по-настоящему быстро и своевременно откликаться на запросы масс. Создаются обширные проблемы, в большом количестве заказываются сценарии, ведутся длительные дискуссии, и в то же время, например, в генплане московской фабрики Союзфильм, нет ни одной хорошей колхозной картины, деревня выпала из поля зрения руководства. Но зато есть ‘Пышка’ по Мопассану и ‘Петербургская ночь’ по Достоевскому (!)’.
За эти товарищеские указания спасибо ‘Литературной газете’. Мы уверены, что после этого сигнала и товарищи из оргкомитета должны будут внести вопрос о сценарной работе писателей в порядок м программу своих работ, будут возвращаться к этому вопросу систематически, конкретно и не однажды.
А работники кинематографии в ответ на эту товарищескую критику уже в порядке самокритики должны признать, что все мы, и в первую очередь основные звенья — руководство кинематографией (ГУКФ, тресты, Межрабпомфильм, кинофабрики), систематически не работаем с писателями, чго мы с ними мало встречаемся (встречаемся, как сейчас, главным образом, в одиночку, случайно), не ведем систематических творческих бесед. Мы не связываемся и не ведем по сценариям совместной работы и с оргкомитетом и его органами. У нас все еще народу с доброкачественными сценаристами ряд халтурщиков, точно трутни, облепил темплан и цепко, используя формальную принадлежность к Всеросскомдраму, годами удерживается у сценарной работы. Все это люди творчески плешивые, бесплодные. Именно они часто закрывают дорогу на кинофабрики подлинным мастерам писателям и сценаристам, благодаря чему, так же как я плохому руководству, загублена не одна кинокартина.
Использование положительного опыта литературы позволит кино освободиться от никчемных людей, вольет в сценарную работу настоящую кровь, а вместе с писателями сюда придут большие и настоящие темы современности, в которых мы, кино, столь нуждаемся и которыми во сто крат богаче наша литература.
Но самокритика вовсе не требует того, чтобы из-за общей правильности основных вопросов, поставленных ‘Литературной газетой’, не разглядеть и, еще хуже, замазать и ряд, на наш взгляд, неправильных ее высказываний, ибо они могут снизить огромное общественное значение ее выступления по вопросам кино.
Первое наше возражение касается того места статьи ‘Литературной газеты’, которое в интересах борьбы со схоластикой так называемых ‘общих’ проблем впадает, на наш взгляд, в другую крайность: начинает отрицать необходимость для кино теоретической работы, необходимость для кино теории, конечно, не абстрактной, а конкретной.
Справедливо возражая против псевдо-‘теоретических’ дискуссий, которые нередко у нас ведутся и до конца являются схоластическими, газета, вместо того чтобы предложить пути конкретной не только практической работы над сценарием, но и пути теоретического его осмысливания, доходит до таких явно ошибочных отрицаний: ‘За чем нужны разговоры о жанрах, о литературности и т. д., когда стоит простая и ясная задача — обсуждать готовые сценарии…‘
Простота в этом контексте получает звучание упрощенчества, а ясность — как вредность ‘мудрствовать лукаво’, ибо сценарии, по мысли автора статьи, как анекдотические галушки, поступают якобы на кинофабрики ‘готовыми‘ и безо всякой предварительной воспитательной, творческой, следовательно не одной только практической работы с теми, кто Их пишет.
Тут ‘Литературная газета‘ рекомендует лекарство, которое не лучше, а хуже болезни, рекомендует по сути голый эмпиризм и самый доподлинный самотек.
Второе наше возражение касается предложения ‘Литературной газеты’ не заниматься вопросом о жанрах. Не искать новых жанров— это значит не двигаться вперед, это значит не использовывать в кино прежде всего опыта литературы.
Да простят нас товарищи из ‘Литературной газеты‘, если мы не примем этого неправильного их совета.
Ведь если бы мы не искали жанров, мы бы сейчас не имели ‘Встречного‘, являющегося новым жанром в кино, не имели бы значительного сдвига в области комедии.
Третье наше возражение касается вопроса о литературности сценария. Конечно, если под литературностью понимать то, что он готовится не для кинопостановки, а для напечатания в литературном журнале, мы против такой, с позволения сказать, ‘литературности’.
Но если под литературностью понимать нечто большее и для нас, кино, обязательное, именно чтобы сценарий был так литературно оформлен, чтобы был понятен ‘любому читателю’, с которым его можно было бы предварительно, до постановки, прочесть и обсудить, мы это всемерно приветствуем и будем возражать против отрицания ‘Литературной газетой’ такого литературного выражения сценария, ибо иначе он будет голой схемой, изложенной языком специалистов, нс будет доступен широкой критике, а подчас даже и руководству кинофабрик.
А то, что сценарий может, а иной раз и прямо должен печататься, (где — это другой вопрос), в этом нет ничего предосудительного. Печатаются же имеющие свою отличную от литературы специфику театральные произведения. Почему в этом праве надо отказывать ‘пьесам’ для кино? Важно только, чтобы они имели задачей постановку для экрана и были доброкачественны.
В той же связи мы рассматриваем и вопрос о простоте и ясности задач сценария.
По нашему мнению, мобилизующая сложность, а вовсе не демобилизующая элементарность (по определению ‘Литературной газеты’ — ‘простота’) вопроса о сценарии, о сценарной работе, заключается прежде всего, конечно в том, что кинематография плохо в этой области работает. Она (сложность) заключается затем и в том, что писатели и особенно писательские организации этому делу весьма слабо помогают. Но она (сложность) и трудность сценарной работы заключается также и в том, что на кинематографию многие из смежных областей искусства все еще смотрят как на третьесортное искусство.
Без преодоления до сих пор еще не изжитого пренебрежительного отношения к кино нельзя будет поднять значения сценарного дела, нельзя будет вести успешной работы по вовлечению в нее писателей и драматургов.
Сценарная работа гораздо ответственней и сложней, чем думают об этом многие. Когда нам предлагают, чтобы сценарист написал сценарий на оригинальную тему в полтора-два месяца или чтобы писатель, на основе литературного произведения написал сценарий в еще меньший срок, — мы не чем иным пояснить этого не можем, как только недооценкой сложности и ответственности сценарной работы.
Почему, спрашивается, когда для театра переделывают какое-нибудь литературное произведение, то над ним писатель-драматург работает куда более продолжительный срок и это ни у кого не вызывает возражений?
Почему от сценариста кинематографии требуют скороспелой работы, требуют такой спешки, в которой уже об’ективно заложены все элементы халтуры?
Почему установка ‘лучше меньше, да лучше’ не обязательна, кот’ да говорят о кинематографии?
А ведь если учесть, что для кинематографии все же ежегодно пишется и сдастся на кинофабрики свыше сотни сценариев, т. е. свыше сотни кинодраматургических произведений, то значение этой работы делается вовсе не таким узко обыденным, чтобы можно было считать угу работу каким-то захудалым, заштатным, не стоящим серьезного подхода делом.
Вот почему полностью присоединяясь к ряду основных выводов передовой статьи ‘Литературной газеты’ касательно недостаточного и плохого использования кинематографистами и кинематографическим руководством в первую очередь опыта литературной работы, полностью присоединяясь к выводу газеты относительно отсутствия у нас систематической работы с писателями, со сценаристами, полностью присоединяясь к выводам газеты относительно схоластической постановки вопроса сценарной проблемы (например, выдвижением лозунга о ‘примате сценариста’) и т. п. — мы в то же время категорически возражаем и будем возражать против недооценки конкретных особенностей этой работы, будем решительно возражать против смазывания специфики этой работы и не считаем и не будем считать специфику в таком понимании как нечто зазорное, что надо ставить в кавычки. как это делает передовая ‘Литературной газеты’.
Всякое дело имеет свои особенности, т. е. свою специфику. Имеет ее и кинематография. Важно только не гипертрофировать эту специфику и не перекрывать ею недочеты своей работы.
С особым удовлетворением мы принимаем критику ‘Литературной газеты’ о необходимости использовать для кино ряд литературных произведений (например, ‘Поднятая целина’ Шолохова, ‘Разбег’ Ставского, ‘Бруски’ Панферова. ‘Великий или Тихий’ Лидина и др.).
Мы хорошо понимаем, что не о платоническом приветствии должна итти здесь речь, а речь должна итти о серьезном обязательстве, которое мы на сегодня принимаем в отношении ряда писателей и их произведений.
Для закрепления принятых предложений мы уже после появления передовой ‘Литературной газеты‘ связались с некоторыми писателями (Лидин. Кассиль и др.) и договариваемся сейчас о написании на основе их произведений ряда сценариев.
Но мы нуждаемся в помощи ‘Литературной газеты’. И с этой помощью не словами, а делом, в первую очередь она (газета) должна нам сейчас прийти.
На основе директив партии, ее победоносной генеральной линии, рука об руку с писательскими организациями, опираясь на свои художественные кадры, кинематография может разрешить самые сложные творческие задачи. Надо только, чтобы правильная формулировка очередных задач использования в кино богатейшего опыта литературы, даваемая в ‘Литературной газете’, не засорялась отдельными ее ошибочными высказываниями.
Мы же в свою очередь побольшевистски примем правильную часть критики и правильные советы ‘Литературной газеты’ не только к сведению, но и к безоговорочному выполнению.
Помещая статью начальника Главного управления кино-фотопромышленности при СНК Союза ССР т. Б. Э. Шумяцкого, редакция с удовлетворением отмечает, что выступление ‘Литгазеты’ нашло столь быстрый отклик со стороны ГУКФ.
Тов. Шумяцкий совершенно правильно подчеркивает необходимость привлечения писателей в кино и использования кинематографией творческого опыта литературы. Мы уверены, что ГУКФ сумеет полностью осуществить данные ‘Литгазетой’ и поддержанные т. Шумяцким предложения. В связи с тем, что т. Шумяцкий в основном согласен с установками передовой ‘Литгазеты’, мы ве считаем нужным развертывать дискуссию по спорным полемическим утверждениям статьи, например, что мы против теоретической разработки вопросов кино (ибо из всего содержания передовой вытекает, что мы против схоластических и абстрактных дискуссий ‘вообще о сценарии’, так же как и против, например, дискуссий о ‘литературе вообще’). Не более правильным кажется нам и другое утверждение, будто мы считаем, что ‘сценарии, как анекдотические галушки, поступают якобы на кино-фабрики ‘готовыми’ и т. д. Из передовой ‘Литгазеты’, направленной против самотека и стихийности в деле подготовки сценариев и сценарных кадров, вытекает как раз, обратное. Отметим также, что мы попрежнему считаем, что для сценария главное — это быть сценарием для постановки кинокартины, а ‘литературность’ его — это совсем другой вопрос, уже не имеющий прямого отношения к кино (странным, например, выглядели бы театры, если бы они заботились о пьесах для чтения, а не для постановок в театрах). Очень жаль, конечно, если руководство кинофабрик не поймет сценариев, которые будут вполне понятны для режиссера, но нам думается, что таким руководителям не поможет никакая ‘литературность’ сценариев (кстати, мы за печатание сценариев и журналах). В связи с тем, что т. Шумяцкий сомневается в употребленном нами термине ‘простота’, выдвигая вместо этого термин ‘мобилизующая сложность’, мы, не вступая в дискуссию, просто отсылаем интересующихся к полосе я статьям о простоте в нашей газете.
Еще раз повторяем, что эти отдельные наши возражения лишь подчеркивают большое значение выступления руководителя ГУКФ т. Шумяцкого на страницах ‘Литгазеты’.
В редакцию ‘Л. Г.’ поступили отклики на передовую ‘Литгазеты’ ‘Опыт литературы — кино’ (в No от 17 июня) от тт. В. Пудовкина, А. Серафимовича, Л. Сейфуллиной, С. Эйзенштейна, Б. Лезина, В. Свенцицкого, Б. Лапина, Э. Шасарской и др. Напечатаны они будут в ближайших номерах ‘Л. Гз’.