Статьи из газеты ‘День’ (1863)
Статьи из газеты ‘День’ (1863)
За кмъ осталась побда по усмиреніи польскаго мятежа?
За кмъ осталась побда по усмиреніи польскаго мятежа?
Москва, 12-го октября 1863 г.
За кем осталась победа по усмирении польского мятежа?, Аксаков Иван Сергеевич, Год: 1863
Время на прочтение: 11 минут(ы)
Сочиненія И. С. Аксакова. Томъ третій.
Польскій вопросъ и Западно-Русское дло. Еврейскій Вопросъ. 1860—1886
Статьи изъ ‘Дня’, ‘Москвы’, ‘Москвича’ и ‘Руси’
Москва. Типографія М. Г. Волчанинова (бывшая М. Н. Лаврова и Ко.) Леонтьевскій переулокъ, домъ Лаврова. 1886.
Съ усмиреніемъ мятежа, дло въ нашихъ Западныхъ губерніяхъ становится все запутанне и сложне. Мы невольно спрашиваемъ себя,— какъ ни страненъ повидимому этотъ вопросъ,— за кмъ осталось поле въ этой борьб двухъ народностей — за Русскими или Поляками? Мы думаемъ даже, что сравнительно съ тми потерями, которымъ бы могли подвергнуться Поляки, они — въ выигрыш. Событія грозили совершеннымъ разрушеніемъ Польскому обществу Западнаго края, но оно заблаговременно смирилось, отвело громовый ударъ, и хотя поразстроилось, порасшаталось, однако успло занять прежнюю свою позицію и вроятно скоро оправится. Оно снова — ‘высшій классъ мстнаго населенія’, снова — ‘благородное туземное сословіе’, снова — ‘Россійское привилегированное дворянство’, снова — ‘значительнйшій классъ земевладльцевъ’, ‘главный представитель мстнаго (Русскаго) земства’! Нтъ сомннія, что Польское дворянское общество суметъ воспользоваться тмъ выгоднымъ положеніемъ, въ которое поставило себя своими врноподданническими адресами, и тмъ затрудненіемъ, въ которое поставлено правительство своимъ торжествомъ,— потому что повинная, принесенная Польскими дворянами, должна, конечно, почитаться торжествомъ для законной власти. Мы конечно не имемъ права заподозривать искренность этихъ дворянъ, но тмъ не мене самые адресы не даютъ намъ никакого основанія думать, что Поляки дйствительно признали въ Западномъ кра господство — не одного только Россійскаго государства, но и Русской народности. Было уже замчено въ нашей газет, въ стать г. Кояловича, что эти адресы установляютъ отношеніе дворянства Западныхъ губерній къ престолу и къ государству,— но не къ Русской народности. Поляки признали фактъ, но не говорятъ ни слова о принцип, Поляки заявляютъ о своемъ врноподданничеств и о убжденій, къ которому пришли, что Западный край составляетъ съ Россіей одно неразрывное цлое,— но эта неразрывность, эта цлость можетъ пониматься въ смысл одной вншней, государственной связи. Точно такой же адресъ можетъ представить и Царство Польское, съ такими же увреніями врноподданничества и съ такимъ же признаніемъ нераздльности Царства съ Имперіей. Между тмъ отношеніе того и другаго края къ Россіи совершенно различно. Польша — Польша, и господство тамъ Польскаго элемента совершенно законно, Западно-Русскій нр^р есть Русскій край, и господство тамъ должно принадлежать исключительно Русскому народному элементу.
И такъ, вопросъ ршенъ только съ своей вншней стороны и длается теперь внутренне, чмъ когда-либо прежде. Вншняя борьба покончена, но борьба не прекратилась, не упразднилась: она, если можно такъ выразиться, еще боле одухотворилась: теперь возникаетъ по преимуществу борьба элементовъ. При всемъ томъ, благодаря адресамъ и другимъ обстоятельствамъ, борьба будетъ опираться не на одн нравственныя, но и на матеріальныя силы: на общественное положеніе съ одной стороны, на власть правительственную съ другой, на богатство и привилегіи Польскаго меньшинства, на количественное могущество Русскаго многолюдства и проч. и проч. Такимъ образомъ, съ наступленіемъ мура у явятся опять, какъ и прежде, два противника въ Западномъ кра: Русская стихія и Польская стихія, Русское простонародье съ духовенствомъ и съ небольшимъ кружкомъ туземныхъ дятелей, который нельзя даже и назвать ‘мстнымъ обществомъ’,— и Польское дворянство,— высшій классъ народонаселенія, богатство, землевладльческая сила и интеллигенція края. Положеніе борющихся, конечно, нсколько измнилось — къ выгод Русской. Крестьяне окончательно освобождены отъ всякихъ обязательныхъ отношеній къ помщикамъ, Русское населеніе оживилось, ободрилось, не такъ уже робко, какъ прежде, а главное — нашло поддержку въ сочувствіи, въ пробудившемся сознаніи остальной Россіи. Духовное общеніе, духовное народное единство Западнаго края съ Россіей, если еще не вполн возстановилось, то кажется могло бы возстановиться довольно прочно. Однако же, какъ ни благопріятны повидимому эти условія, хи не должны ими обольщаться, и судя по письмамъ, нами получаемымъ, Русское населеніе Западныхъ губерній серьезно озабочено дворянскими адресами. Дло въ томъ, что говоря о положеніи обоихъ становъ, мы означили только главныя линіи позицій, но не ‘детали’ или подробности, отъ которыхъ нердко зависитъ судьба сраженій. Сочувствіе Русскаго общества и пробудившееся въ немъ сознаніе своего единства съ Русскимъ народомъ Западнаго края могли бы быть не только огромною, но всепобждающею духовною силою, которая одна, сама по себ, способна была бы поршить Польскій вопросъ,— но, къ сожалнію, мы не можемъ принимать въ разсчетъ эту, еще не существующую, а только возникающую силу. Самому Русскому обществу еще недостаетъ полноты личнаго народнаго самосознанія, отчужденіе отъ народности еще продолжаетъ томить его, какъ неизлченный тяжкій недугъ, и только государственное самосознаніе, такъ сказать пониманіе себя, какъ единаго Русскаго народа въ государств, живетъ въ немъ съ полною, по истин несокрушимою силою. Мы имемъ поводъ опасаться, что какъ скоро Русское общество успокоится на счетъ Польскихъ и Французскихъ притязаній — отторгнуть отъ Русскаго государства Западную Русь и Литву и присоединить ихъ къ Царству Польскому, какъ скоро оно убдится, что эти мечты оставлены, признаны неосуществимыми,— то напряженность его участія къ Западному краю значительно ослабетъ. И это не потому, чтобъ оно дйствительно сдлалось равнодушно къ интересамъ Западно-Русской народности, а потому, что оно привыкло,— вслдствіе причинъ — частью отъ него не зависящихъ, а частью и зависящихъ — проявлять свою жизненную крпость только при вншнихъ опасностяхъ, пріучено жить только вншними государственными интересами, и еще не выработало себ — рядомъ съ государственною дятельностью — общественную дятельность, рядомъ съ государственною — общественную точку зрнія. Конечно теперь, однажды пробужденное, это сознаніе своего народнаго единства съ Блоруссіей въ Русскомъ обществ уже не заглохнетъ, напротивъ оно будетъ рости и рости. особенно благодаря стараніямъ литературы,— но это еще далеко не та сила, о которой мы говорили выше.
Изъ этого выходитъ, что вопросъ объ участіи Русскаго общества въ борьб двухъ національныхъ элементовъ въ Западномъ кра связанъ съ внутреннимъ развитіемъ самого Русскаго общества. При этомъ отношеніе его къ Западному краю испытываетъ на себ дйствіе двухъ направленій — господствующихъ, хотя и не преобладающихъ,— какъ въ общественной, такъ и въ необщественной и конечно не въ народной сфер Эти два направленія или два воззрнія можно опредлить слдующимъ образомъ: вопервыхъ, пониманіе борьбы въ Западномъ кра — не какъ борьбы народностей, а какъ борьбы соціальной, сословной,— и вовторыхъ, требованіе — примиренія. Замчательно, что въ этихъ воззрніяхъ сходятся между собою, хотя и по разнымъ побужденіямъ, люди повидямому самыхъ равныхъ направленій: и дятели высшей гражданской сферы, и воздыхающіе по крпостномъ прав или по утраченному помщичьему значенію (эти об категоріи изъ аристократическихъ или дворянскихъ побужденій), и Поляки — изъ національныхъ разсчетовъ, и изъ влеченій демократическихъ — наши юные соціалисты или демократы: однимъ словомъ, та часть молодежи, которая, къ сожалнію, лишена возможности высказать свое настоящее отношеніе къ Польскому вопросу. (Говоримъ къ сожалнію: многое отскочило бы отъ нея, какъ скоро пришлось бы высказаться и удовлетворить условіямъ логики, смысла, исторической правды, которыхъ непремнно требуетъ всякое публичное письменное изложеніе). Почти въ одно время получили мы письма отъ одного Поляка изъ Кіева, отъ одного юнаго Русскаго изъ Восточной Россіи и свднія о нкоторыхъ нашихъ администраторахъ. Возстаніе крестьянъ противъ Польскихъ пановъ выдаютъ намъ за возстаніе соціальное — и Польскій панъ-помщикъ, и Кіевская администрація (по собственному сознанію ея защитниковъ), и гг. Скарятинъ, Юматовъ и Петръ Бланкъ съ К, и люди гражданской высшей сферы, и даже г. N N изъ Восточной Россіи. Практическій результатъ этого воззрнія, еслибъ оно возобладало (что подъ конецъ легко можетъ и случиться, къ несчастію) — тотъ, что надобно гораздо больше опасаться Русскихъ крестьянъ, чмъ Поляковъ, что не надобно давать слишкомъ много преимущества первымъ, т. е мужикамъ (хотя бы и Русскимъ) надъ вторыми, т. е. надъ помщиками, надъ дворянами, надъ мстнымъ аристократическимъ классомъ (хотя бы и Польскимъ), дабы не нанести ущерба аристократическому принципу, что, наконецъ, слдуетъ отъ времени до времени напоминать первымъ, т. е. крестьянамъ, что они — крестьяне, ни больше, ни меньше, какъ крестьяне, и въ Блоруссіи точно такіе же, какъ въ Перми или Пенз!.. Случай такого напоминанія въ В—ой губерніи разсказанъ у васъ въ 39 No. Окончательный же результатъ сего практическаго результата — приниженіе и безъ того униженной и едва поднявшей голову Блорусской народности, и усиленіе Польскаго мстнаго элемента чрезъ поддержку въ лиц пановъ аристократическаго начала. Какъ бы въ подтвержденіе этого вывода, намъ пишутъ, что работы поврочной коммиссіи одной изъ Сверозападныхъ губерній возвращены ей для передлки въ смысл — противномъ тому, въ какомъ он были произведены и въ дух упомянутаго выше принципа…
Что же касается до примиренія, то ни въ чемъ такъ мало не отдаютъ себ отчета, какъ въ значеніи этого слова. На это слово особенно напираютъ многіе дятели и гражданской и не гражданской среды, и аристократы и демократы, и вообще многіе наши гуманисты и голубаго и краснаго и всевозможныхъ цвтовъ, но съ космополитическимъ оттнкомъ. Эти люди, особенно первые, если иногда и неравнодушны къ достоинству Имперіи, къ достоинству государственной власти,— за то большею частью совершенно равнодушны къ судьб Русской народности. По крайней мр она стоитъ у нихъ на второмъ или даже на третьемъ план. Поэтому проповдывать систему примиренія имъ легко, и всякій призракъ борьбы ихъ возмущаетъ, а тмъ боле, напримръ, наши призывы къ борьб! Читатели знаютъ однакоже, что взывая къ борьб и отвергая примиреніе, мы разумемъ борьбу двухъ національныхъ, отвергая всякую сдлку, всякую духовную, всякое непроизводительное химическое смшеніе духовныхъ началъ, при всемъ томъ мы вовсе не стоимъ за систему жестокихъ уголовныхъ наказаній Поляковъ за политическія преступленія, и желали бы только отнять у нихъ фактическую возможность вредить Россіи. Но у гуманистовъ нкоторыхъ нашихъ административныхъ сферъ господствуетъ воззрніе другаго рода, оно состоитъ именно въ томъ, чтобы наказывая строго, очень строго за каждое явное политическое преступленіе, въ то же время покрывать системой примиренія вс національныя тенденціи Поляковъ въ Западномъ кра. Такимъ образомъ они великодушничаютъ и гуманничаютъ на чужой счетъ,— на счетъ Русской народности: за эту гуманность приходится расплачиваться Русскому мстному населенію. Убдившись въ врноподданничеств Поляковъ, они — ради системы примиренія — не только оставляютъ за ними преобладающее общественное положеніе, но готовы даже ухаживать за ними, чтобы смягчить ихъ раздраженіе, съ аффектаціей выражаютъ имъ полное довріе, вручаютъ имъ власть надъ сельскимъ населеніемъ, подчиняютъ имъ, въ служебномъ смысл, Русскій народъ и своимъ начальственнымъ вниманіемъ оффиціально поднимаютъ значеніе Польской народности въ Русскомъ кра. Это воззрніе готово даже признать господство Польскаго языка, Польскаго обычая, Польскаго элемента въ Русской области, если только этотъ элементъ представляется врноподданнымъ въ смысл чисто государственномъ. Нечего и говорить, какъ шатки вс эти соображенія и какъ ненадежно врноподданничество, отвергающее права Русскаго народа въ Русской земл.— Примиреніе здсь не иметъ смысла. Какое можетъ быть примиреніе Русской народности и полонизма, православія и латинства — тамъ, гд полонизмъ и латинство стремятся покорить себ духовно Русскую землю, съ тмъ, конечно, чтобы впослдствіи покорить ее и вещественно? Это примиреніе можетъ быть только тогда, когда полонизмъ и латинство откажутся отъ своихъ притязаній, отъ своихъ завоевательныхъ стремленій. До того же времени нтъ мста примиренію, а необходима борьба и борьба. Разумется эта борьба должна имть характеръ по преимуществу общественный и нравственный, но борьба съ Русской стороны сдлается невозможною, если правительство, руководясь извстною системою примиренія, будетъ оказывать покровительство — не тому или другому несчастному Поляку, а именно Польскому элементу. Напримръ: распубликованный проектъ земскихъ учрежденій (разборъ котораго былъ помщенъ и въ нашей газет) въ окончательномъ своемъ результат былъ бы равнозначителенъ Польской народности, преимущественно предъ Русской, ибо даетъ значительный перевсъ, при представительств, Польскому землевладльческому сословію надъ Русскимъ населеніемъ, допущенное Русскимъ начальствомъ наполненіе присутственныхъ мстъ чиновниками-Поляками, въ сущности, есть такое же покровительство стремленіямъ Польскаго элемента къ преобладанію надъ Русскимъ, потому что ставитъ Русскихъ въ полную ‘легальную’ отъ Поляковъ зависимость. Все это не только не способно содйствовать успокоенію края, чего желаетъ правительство, но напротивъ послужило бы источникомъ безпокойствъ,— и система примиренія въ своихъ послдствіяхъ оказалась бы системою усиленія Польскаго элемента въ ущербъ Русскому, слдовательно системою разъединенія и постояннаго возбужденія вражды и ненависти между двумя народностями. Такого рода способъ дйствій со стороны администраціи только бы затруднялъ Русскимъ общественную свободную борьбу съ Поляками и облегчалъ бы ее Полякамъ. Самая эта начальственная галантерейность съ Польскимъ высшимъ сословіемъ и грубость съ Русскимъ мужичьемъ, съ Русскимъ простонародьемъ иметъ, безъ сомннія, вредное нравственное дйствіе на развитіе Русскаго элемента. Мы уже имли случай указывать на образецъ подобной же попытки къ примиренію, распубликованный министерствомъ народнаго просвщенія. Для устраненія антагонизма между народностями на Волыни и въ Подоліи, чиновникъ министерства, нарочито ревизовавшій народныя школы въ томъ кра, предлагаетъ, если не совсмъ изъять изъ народнаго образованія религію, какъ самый чувствительный и щекотливый предметъ, такъ по крайней мр дать ей значеніе совершенно ‘личнаго, субъективнаго чувства’, отнявъ у нея всякій характеръ общественный. Нашихъ священниковъ, пожалуй,— хотя и это сомнительно,— еще бы можно было заставить смириться, воздержаться отъ проповдыванія православія,— но никакія подобныя распоряженія не укротили бы пропаганды латинской, а только очистили бы поле для козней ксендзовъ.
Мы вовсе не добиваемся какого-нибудь особеннаго административнаго покровительства Русской мстной стихіи. Мы очень хорошо знаемъ, сколько вреда происходитъ нердко отъ административнаго вмшательства въ область исключительно общественной и духовной дятельности. Мы полагаемъ, что независимо отъ дйствій въ сфер чисто государственной или административной, покровительство администраціи Русскому народному духовному элементу въ Западной Россіи (разумя тутъ и Югозападную) должно состоять — въ отсутствіи всякого покровительства элементу Польской народности, въ предоставленіи полнаго полной свободы общественной борьб, въ устраненіи наконецъ тхъ пріемовъ, тхъ системъ, тхъ принциповъ, которые одинаково ложны и вредны какъ въ Блоруссіи, такъ и въ Калуг, какъ на Украйн, такъ и въ Казани… въ этомъ-то послднемъ условіи и заключается по преимуществу самая серьезная, если не роковая сторона Польско-Русскаго вопроса въ Западномъ кра, особенно при томъ новомъ характер, который отнын должна принять борьба этихъ двухъ, элементовъ…
Мы уже сказали выше, что эта борьба теперь, по заключеніи мира, усложняется еще больше. Враждебное намъ начало грозитъ принять такое положеніе и одухотвориться до такой степени, или врне обратиться въ такое, почти атмосферическое нравственное явленіе, что можетъ стать совершенно недоступнымъ, неуловимымъ для вншняго правительственнаго осязанія. Напримръ: кто такіе Поляки въ Западномъ кра? Польскіе дворяне… Но вотъ на этомъ первомъ слов мы и должны остановиться, чтобы показать всю странность современнаго положеніи. Мы точно также можемъ и даже обязаны называть дворянство Западныхъ нашихъ губерній Русскимъ: оно Русское и по. своему врноподданническому заявленію, и по своему мстному туземному происхожденію. Оффиціальныхъ примтъ ихъ полонизма, за поднесеніемъ извстныхъ адресовъ, почти не имется. Чмъ оффиціально различить ихъ отъ Русскихъ? Они употребляютъ Польскій языкъ?… Конечно такъ, но намъ пишутъ изъ Блоруссіи, что Польскій языкъ не долженъ служить признакомъ ополяченія, что даже православные священники говорятъ у себя дома по-Польски,— что наконецъ есть довольно много шляхты, вполн Русской, но говорящей или сквернымъ Польскимъ языкомъ или мстнымъ нарчіемъ. А уже и теперь многіе Польскіе паны прикидываются поборниками мстнаго нарчія — Блорусскаго или Украинскаго,— являются особеннаго вида Польскіе мстные демократы или хлопоманы, которыхъ никакъ по вншнему виду не отличишь отъ нкоторыхъ мстныхъ Русскихъ ‘патріотовъ’.. Но вдь Польскіе папы католики?.. Конечно, это важный и существенный признакъ, который даже, при единств происхожденія, служилъ и служитъ основаніемъ этнографическаго дленія жителей края на Поляковъ и Русскихъ… Но вотъ намъ пишутъ также изъ Кіева, что въ Юго-Западныхъ губерніяхъ (за достоврность извстія впрочемъ не ручаемся), при составленіи списка чиновниковъ Русскаго и Польскаго происхожденія, человкъ до сорока Поляковъ перешло въ православіе. Кто поручится, что этотъ переходъ искрененъ и совершается не по какимъ-нибудь новымъ дополнительнымъ правиламъ къ Польскому катихизису? Кром того, теперь стали попадаться очень часто (и мы сами знаемъ нкоторыхъ) Поляки особаго вида, именующіе себя Polaki Russkiey wiary (Поляки Русской, т. е. православной вры), рожденные отъ православныхъ отцовъ и матерей — Полекъ. Здсь исчезаетъ и послдній вншній признакъ, и этотъ новый видъ Поляковъ сливается почти безразлично съ Русскими космополитами, не имющими никакой вры, но числящимися по Русскому вроисповданію. Эти Поляки Русской вры самые рьяные Поляки и ревниве Поляковъ-католиковъ,— а между тмъ, какъ скоро они подписали врноподданническій адресъ и не были юридически или оффиціально обличены въ преступныхъ политическихъ замыслахъ, то конечно администраціи весьма трудно, при отсутствіи вншнихъ примтъ Польской національности, узнавать — кто тутъ Полякъ, кто Русскій: пришлось бы забираться въ душу каждаго,— что уже конечно не ея дло! Такимъ образомъ полонизмъ обращается въ какое-то почти неосязаемое, повидимому чисто духовное качество, котораго однакоже усиленіе, развитіе и торжество сказываются положительнымъ, не только духовнымъ, но и матеріальнымъ гнетомъ для Русской народности, и котораго скрытыя тенденціи примыкаютъ вовсе не къ нравственнымъ, а въ политическимъ цлямъ. Разумется, народнаго Русскаго чувства не обманешь, и смутное для правительственной власти — является для народнаго сознанія вполн яснымъ и раздльнымъ. Въ случа народнаго возстанія, народъ Украйны и Блоруссіи тотчасъ бы распозналъ, и совершенно безошибочно, дйствительныхъ враговъ своей народности. Но теперь, когда борьба происходитъ на иномъ пол,— нельзя не видть, что эта тягучесть, упругость, эта изворотливость, эта эластичность Польскаго элемента длаетъ борьбу съ нимъ для Русской народности, при современныхъ вншнихъ условіяхъ ея обстановки, въ высшей степени трудною. Поэтому-то и нужно обращать особенное вниманіе — на эти вншнія условій… Польской интеллигенціи должно быть противопоставлено не что другое, а свободная Русская интеллигенція, Польской общественности — Русская общественность — къ несчастію еще совершенно малокровная, маломощная, Польскому упорному, не слабющему ни въ войн, ни въ мир патріотизму — дятельная любовь въ Русской народности (а не прозябаніе Русскаго народнаго элемента въ нашей общественной и гражданской сфер), Польской цивилизаціи,— если не Русская цивилизація, то общественное сознаніе истины и силы Русскихъ народныхъ просвтительныхъ началъ (сознаніе еще очень тусклое въ большинств нашихъ дятелей), Польской латинской пропаганд — Русская православная проповдь (а что такое Русская православная проповдь, смотри статью г. Никитинскаго въ 39 No ‘Дня’ ‘о проповдяхъ’). Однимъ словомъ — всмъ нравственнымъ и умственнымъ силамъ полонизма должны быть противопоставлены Русскія нравственныя и умственныя силы, которыхъ развитіе затруднено недостаткомъ простора. Если Мы указывали въ послднихъ нашихъ статьяхъ на невысокость уровня гражданской честности и ума въ нашихъ гражданскихъ дятеляхъ вообще, если мы разоблачали недостаточность, для духовной борьбы, проявленнаго до сихъ поръ Русскимъ обществомъ патріотизма,— то это вовсе не значитъ, чтобъ мы считали эту борьбу для насъ невозможною, или намъ не по силамъ. Напротивъ, мы вполн вримъ въ возможность полной и самой полной побды, но для этого-то и необходимо намъ — видть и разумть нашего врага безошибочно ясно, необходимо вызвать къ дйствію вс наши нравственныя силы и устранить препятствія, останавливающія или замедляющія ихъ развитіе. Пора же наконецъ намъ понять, что борьба съ полонизмомъ доходитъ, если не дошла, до такой степени, гд вопросъ ршается не только, но и общимъ состояніемъ всего нашего государственнаго и народнаго организма. Необходимо, при изученіи недуга, входить въ подробное разбирательство — что въ немъ есть мастито и что въ немъ есть общаго, охватывающаго собою все тло,— а также — чмъ онъ можетъ быть излченъ — мстными ли катаплазмами или же общими средствами, возвращающими здоровье всему организму. У васъ страдаетъ рука,— но если это явленіе ревматизма, то полезно бываетъ произвесть общую испарину или реакцію въ тл, болитъ у васъ въ Лепел,— лчите себя въ Пенз, и т. д.
Въ подробности входить мы считаемъ излишнимъ. Если читатель будетъ добиваться отъ насъ прямыхъ указаній, какъ вести борьбу съ полонизмомъ, то мы отвчать ему не станемъ, а заговоримъ о другомъ. Мы разскажемъ ему, пожалуй, на основаніи извстій, сообщенныхъ газетой ‘Народное Богатство’, о положеніи крестьянскаго дла въ Тобольской губерніи, или въ Перми, мы напомнимъ ему замчанія, если не вполн, то во многомъ справедливыя, ‘Московскихъ Вдомостей’ на распоряженіе о сокращеніи мировыхъ участковъ, напечатанное въ 216 No этой газеты. Мы можемъ еще передать ему общую молву о томъ, что предполагается предоставить начальникамъ губерніи власть подвергать взысканію и смнять сельскія выборныя должностныя лица помимо мировыхъ посредниковъ, мы можемъ также сообщить ему слухъ о томъ, что введеніе въ дйствіе новаго устава о книгопечатаніи, приготовленнаго и разработаннаго въ двухъ коммиссіяхъ, отложено на неопредленное время и что существующая цензурная система остается пока безъ измненія…