Н. А. ЛЕЙКИНЪ.
ШУТЫ ГОРОХОВЫЕ
КАРТИНКИ СЪ НАТУРЫ.
С.-ПЕТЕРБУРГЪ.
Типографія д-ра М. А. Хана, Поварской пер., д. No 2,
1879.
ЗА КАРТАМИ.
ЗА КАРТАМИ.
За картами, Лейкин Николай Александрович, Год: 1879
Время на прочтение: 2 минут(ы)
Въ картежномъ ‘мушкарскомъ’ вертеп самый разгаръ. Вс столы заняты. Всюду видны нахмуренныя брови, то раскраснвшіяся, то позеленвшія лица, растрепанныя прически, свернутые на сторону шиньоны. Женщины преобладаютъ. Дрожащими руками сдаютъ он карты, дрожащими руками принимаютъ прикупку, робко, со страхомъ и трепетомъ заглядываютъ въ нее и кусаютъ свои воспаленныя, растрескавшіяся губы. Проигравшіеся субъекты ходятъ отъ одного стола къ другому и остервенительно затягиваются папироской. На лицахъ такъ и сіяетъ вопросъ: ‘гд-бы денегъ занять на отыгрышъ?’ Адъ, дантовъ адъ!
Весело играетъ купецъ, мрачно и сосредоточенно — чиновникъ, лихорадочно — женщина, нахально-восточный человкъ. Вотъ столъ. За нимъ жидъ-закладчикъ, жирная дама въ брилліантовыхъ перстняхъ, купецъ, армянинъ, интендантскій чиновникъ. Купецъ сдалъ и открылъ козыремъ червоннаго короля.
— Самъ генералъ Черняевъ!— провозглашаетъ онъ.— Сердечный король! Этотъ поможетъ. Кому сколько, господа? Сыпьте!
‘Трехъ, четырехъ, двухъ’,— слышится у играющихъ. Выходятъ съ бубенъ. У всхъ нашлись бубны, кром купца.
— Турецкая масть! Эта ни въ жизнь не проходитъ! Не ходи одна, а ходи съ провожатымъ,— говоритъ онъ и бьетъ бубну козыремъ.— Кто супротивъ христіанскихъ крестей? Пожалуйте! Ухлопали? Ну, тогда чудесно! Козырныя позиціи стягиваете? Еще лучше. Вотъ и вс турки повалились, а мой казакъ съ пикой живъ. Теперь я въ ложемент, надо играть смирно. Давно-бы была моя мушка, да вотъ давеча аглицкой лордъ Биконсфильдъ подкузмилъ. Бланкъ пришелъ. Я его въ отраженіе пустилъ, думалъ, что хоть семерку съ осмеркой въ союзницы получу,— не тутъ-то было! Вашему здоровью сдавать! Пожалуйте!— обращается онъ къ чиновнику.
Чиновникъ сердится. Онъ только-что сейчасъ поставилъ ремизъ.
— Послушайте,— важно произноситъ онъ.— Игра требуетъ серьезнаго отношенія къ длу. Прибаутки умстны только на каруселяхъ, около балагановъ.
— Ахъ, Боже мой! Вотъ еще модель! Не прикажете-ли мн плакать? Мы не послднія проигрываемъ… Это вотъ у кого въ одномъ карман смеркается, а въ другомъ заря занимается, такъ точно… А у насъ, слава Богу, курятникъ-то этотъ самый, что за пазухой, всми патретами набитъ. Такой альбомъ предоставить можемъ, что ахнете.
— Конечно, молчать надо!— ввязывается въ разговоръ жирная дама въ перстняхъ.— Черезъ крики и разговоры козыри пужаются.
— Вы, тетенька, молчите! Вамъ свою обиду гнать нечего! Вотъ ежели-бы вашей чести полушубокъ вычистили, то дйствительно, а то вы, я такъ смкаю, въ самомъ маломъ раз три четвертныя въ сапогъ упрятать успли.
— И кром того вы дерзости говорите,— вставляетъ свое слово жидъ-ростовщикъ.
— Позвольте, какія-же дерзости? А что я сказалъ, что вы, по своему еврейству, крестовой масти боитесь, такъ это врно.
— Я вовсе сударь, не еврей. Я такой-же христіанинъ, какъ и вы!
— Ну, вотъ! Толкуй слпой съ подлекаремъ! Нешто по запаху-то не слышно?
— По запаху! Какой отъ меня запахъ? Какъ вы можете такъ выражаться? Скажите, господа, разв это не дерзость?— кипятится еврей.
— Да какая-же тутъ дерзость, коли это правда. Пусть вс обнюхаютъ. Я на всхъ сошлюсь. Ну, вотъ что: коли ты не изъ жидовъ, перекрестись и съшь букивротъ съ свинячьей колбасой. Ходитъ, что-ли? Эй, прислужающій!
— Господа! Играть надо! Играть! Смотрите сколько мы золотаго времени потеряли!— слышится со всхъ сторонъ
— Играть завсегда можно, а только нечего и обижаться коли кто нехристъ! Тетенька, вамъ сдавать, пожалуйте въ дйствующую армію!
Жирная дама сдаетъ.
— А только и я вамъ не тетенька,— говоритъ она.— Тутъ все равны.
— Съ вами на томъ свт калеными угольями сочтемся,— подмигиваетъ купецъ.— Ну-ко пятерыхъ! Авось козырей приведутъ семерыхъ! Трусы въ карты не играютъ. Отъ мамзельной дамы мамзельныя и карты пришли. Ну-ко по морозцу! Вались комаръ и муха! Антилерія пошла — чудесно! Нтъ-ли тамъ червоннаго-то добровольца? Нтъ? Ну, значитъ, карусель. Тамъ мушка! Умыли купца!— Пожалуйте наши собственные потроха получать!
Купецъ со вздохомъ выворачиваетъ бумажникъ.