В нескольких письмах я получил упреки за то, что в статье, обсуждающей законопроект, внесенный министром юстиции в Совет Министров касательно расторжения брака, выразил недоумение перед термином: ‘несовершеннолетние супруги’. В письмах указывается, что гражданское совершеннолетие наступает в 21 год, а брак дозволен 18-летним (мужчине) и 16-летним. С удовольствием исправляю эту ошибку, хотя причина ее коренится в законодательной терминологии, разошедшейся с бытовою, народною, общественною и литературною терминологиею, каковою я, естественно, руководился. Решительно неудобно брать в законы или употреблять в законах слова разговорного языка, придавая им новые оттенки значения. ’21 год’ в законах означает полноту гражданских прав, то есть имущественных, владельческих, актовых, а 16 и 18 лет в разговорном языке именно определяет ‘зрелость возраста’, возрастное ‘совершеннолетие’. ‘Несовершеннолетний муж’, ‘несовершеннолетняя жена’, ‘несовершеннолетняя мать’ — это просто дико звучит в ухе, этого нет и не бывает по общему убеждению людей, ибо сущность возмужалости и определяется именно способностью к отцовству и материнству. Этих биологических терминов в законе следовало избежать, заменив, напр., термином ‘полная гражданская правоспособность’. А в новом министерском законопроекте следовало по крайней мере дополнить термин ‘совершеннолетие’ другим определительным и суживающим словом: ‘гражданское совершеннолетие’. Во всяком случае закон должен быть всем и сразу понятен, не иметь никакой мутности в себе, в мысли своей и словах своих, и если я спутался, учившийся в университете, то что сказать о безграмотных, малоумных, ‘глухонемых’ и проч.?! К этому редакторам законов следует быть внимательнее.
Впервые опубликовано: Новое время. 1907. 6 февр. No 11101.