ЮБИЛЕЙ ПОЭТА
ЮБИЛЕЙ ПОЭТА
О ЧИТАТЕЛЕ
[13 января 1933 г.]
ПРИМЕЧАНИЯ
ПРИМЕЧАНИЯ
Юбилей поэта, Осоргин Михаил Андреевич, Год: 1933
Время на прочтение: 4 минут(ы)
М. А. Осоргин. Заметки старого книгоеда
Приятель, дорогой и любезнейший, забежал с улыбочкой и говорит:
— Вот вы разного барахла любитель, так я прихватил вам книжечку, может быть, вас заинтересует. Купил по случаю, а мне ни к чему.
И, щедрую руку простерев, подал мне кожаный томик, проеденный червяком, да и кожа сама от времени стала рябой и поистерлась. Однако все в порядке, бумага не по-нынешнему хороша, на титульном листе гравюрка, на гравюрке слева солнце заходит за скалу, а справа стоймя стоит месяц, внизу же дерево и два амура собирают в корзину цветочки. На белой странице рыжими чернилами размашисто написано: ‘Ном. 225. Казенная’, а если перевернуть, то между строчками можно прочитать помельче: ‘а моя’.
Солнце и луна вместе — это я очень уважаю! Это и на петровских книгах встречается (хоть бы на книге ‘Географиа Генералная, или Повсюдная’1), а уж, главное, на мистических рубежах двух веков: и небесные светила, и треугольники, и пеликан, мясом своим птенцов кормящий, и лучезарная дельта. Но данная книжка, мне подаренная, оказалась просто ‘Полезным увеселением’ за 1760 год2.
Легко сказать ‘просто’! Книжка редчайшая! Этот журнал издавал Михаила Херасков, Михаил Матвеевич, знаменитый писатель и стихотворец, родившийся ровно двести лет тому назад — в 1733 году. За долгую свою жизнь воспевал он Елизавету и Екатерину, был сам прославлен ‘величайшим поэтом’, написал тьму од и поэм, в том числе ‘Россиаду’, был куратором Московского университета в течение почти сорока лет, был другом и сподвижником Н. И. Новикова, членом ‘Дружеского ученого общества’, видным масоном-розенкрейцером, человеком изумительнейшим по кротости и душевной доброте — и был, наконец, крепко-накрепко забыт потомством.
Это он, ‘быв уже украшен сединами, с юношескою пылкостью играл на златострунной лире своей’. И это он сказал: ‘Человек может состареться, но сердце его состареться не может’. Это он считал, что счастье не во внешних условиях жизни, а в нас самих, и что выше свободы политической — свобода духовная. И это он больше всякого другого заслужил отзыв: ‘Ни словом единым бессмертной души не унизил’.
Иные, читая его ‘Россиаду’, уверяли, что прогуливаясь ‘в прекрасном саду, где природа и искусство истощили дары свои’, другие (и их было гораздо больше) зевали от великой скучности сей поэмы, но неизменно уважали и любили ее автора, человека отличнейшей души и во многих отношениях замечательного.
Так вот этот самый писатель, будучи от роду 27 лет (а в 22 он был асессором конференции Московского университета!), начал с другими молодыми людьми издавать журнал ‘Полезное увеселение’, передо мной лежащий. Кое-кто из сотрудников журнала позже вышел в большие люди, как, например, Алексей Андреевич Ржевский, автор многих притчей, од, стансов, эклог, писем сатирических, загадок и эпиграмм, а впоследствии крупный масон-розенкрейцер, вельможа, сенатор и кавалер. Этот написал и трагедию ‘Смердий и Прелеста’,— а кто ее помнит?
Из первого номера сего журнала беру самую в нем первую статью, потому что она касается читателя. Написана же, вероятно, самим M и хайл ой Матвеевичем: она передовая в журнале.
‘Чтение книг есть великая польза роду человеческому, и гораздо большая, нежели все врачеванья неискусных медиков. О сем можно сумневаться тому, кто книг не читывал, однако великая разность читать и быть читателем. Несмысленный подьячий с охотой читает книги, которые писаны без мыслей, купец удивляется, по их наречию, виршам, сочиненным таким же невежею, каков сам он, однако они не читатели’.
И тут сразу автор начинает сердиться на плохих читателей, сравнивая их со столь же плохими сочинителями:
‘Сколько есть неискусных сочинителей, гораздо большее число безумных чтецов, но сочинитель, написав дурную книгу, делает бесчестие себе, а глупый чтец, читая оную, и себе и другим вред делает, омраченные мысли, погрузнув в мраке глупого сочинения, вдвое тупее становятся, и, не прочистив настоящим образом свету к познанию прямого содержания хорошей или дурной книги, сообщает свое безумие другому невеже’.
Вот как худо читать плохие книжки! Да к тому же еще и небезопасно:
‘Сии знатоки, или чтецы по просторечию, весьма досадно, что грамоте учены, они пользы иной чрез то не приносят, как только что от чтения или, лучше сказать, от непонятности и тупости своей наконец с ума сойдут или ослепнут’.
И действительно, ладно ли у нас и по сие время выбирают и читают книги, взятые, скажем, в Тургеневской библиотеке?
‘Романы для того читают, чтоб искуснее любиться, и часто отмечают красными знаками нежные самые речи’.
Ну, а как же читать? А вот как:
‘Читать книги много наблюдать надлежит, первое — испытать себя: на что я хочу читать? Что я хочу читать? И как я буду читать? Что за книгу я читать берусь? Всякую ли материю толковать или скорей книгу кончить? Но это непохвально для книг хорошего содержания’.
Выбор нелегок! Ну, а если только для развлечения?
‘Ежели стану читать для того, что дома скушно, а гости не едут, то есть чтоб прогнать как-нибудь время, так я советую читать все, что захочется и что попадется, для того что это для таких людей неопасно, гости приехали, материя из головы уехала, да и век назад не возвратится’.
По-моему, все эти соображения, 70 лет тому назад писанные, и до наших дней не утратили свежести и важности. Плохой читатель ‘на дурную книгу походит, которая ни мысли, ни складу не имеет’!
Каковые мысли, по случаю 200-летия дня рождения издателя и пииты Михаилы Хераскова, счел уместным здесь привести.
Все же остальное в журнальчике сильно поустарело, хотя для старого книжника и любопытно. Из стихотворных творений можно привести его юношеские стансы в том же издании:
Все на свете сем проходит,
Постоянного в нем нет.
Солнце утром хоть восходит,
Вечером опять зайдет.
Ничего нам вечность люта
Не оставит никогда,
И с минутою минута
Истребляется всегда.
Есть ли жизнь я вображаю,
Ту минуту жизни чту,
Я в котору пребываю,
А не ту, котору жду.
По нынешнему времени с такими виршами не примут ни в один журнал, ни даже в парижский Союз поэтов! За подобные стишки нынче засмеют человека, скажут: ну, братец, ты уж лучше бы шел в литературные критики, а поэзию оставил! По тому же времени все это очень свободно и не без удовольствия потреблялось…
ПН, 1933, No 4314, 13 янв.
1 ‘Географиа генералная’ вышла в Москве в 1718 г.
2 Журнал ‘Полезное увеселение’ издавался в Москве в 1760—1762 гг.