В. В. Розанов
В. В. Розанов
Юбилей образцовой школы
Юбилей образцовой школы
Юбилей образцовой школы, Розанов Василий Васильевич, Год: 1910
Время на прочтение: 5 минут(ы)
Кратко, но неожиданно задушевно отпраздновалось десятилетие основания и открытия школы Левицкой в Царском Селе, — первой в России законченной классической гимназии, с интернатом, совместно для воспитанников обоего пола. После молебна заслуженный митрофорный протоиерей от. И. Аф. Беляев обратился к основательнице с краткою речью, в которой приветствовал ее мысль — создать школу, входя в которую ребенок не чувствовал бы никакого резкого перехода от семьи, никакой изоляции одного пола. Встреченная недоумением, недоверием и бесчисленными препятствиями уже потому, что она не имела для себя ни прецедента, ни установленной формы, ни какого-либо устава среди уставов учебных заведений России, она, благодаря непреклонной воле основательницы, дошла два года назад до полного завершения, а теперь празднует и первое десятилетие. Начальница от своего имени и от имени школы поднесла своему законоучителю (от основания школы) икону и в ответной речи благодарила его за помощь особенно в два момента школы: в 1900 и 1901 году, когда школа имела всего шесть учеников, когда она имела всего-навсего положение и ‘формуляр’ училища 3-го разряда, и затем в 1906 году, когда своим ясным и спокойным отношением к делу, своими добрыми и твердыми разъяснениями воспитанникам он предупредил всякие проявления брожения учеников. В этот год во всех школах Царского Села были инциденты, кроме единственно школы Левицкой, где занятия не были прерваны ни на один день и ни один ученик не позволил себе никакой выходки. После этого инспектор классов, г. Орлов, прочел исторический очерк возникновения и истории школы. ‘В пределах закона’ она была доведена и могла быть доведена только до 3-го класса включительно: уже для открытия IV класса пришлось обратиться к Высочайшему разрешению, которое было исходатайствовано через министра просвещения Ванновского ‘в виде опыта на один год’. И затем каждый следующий класс открывался и мог быть открыт также только по исходатайствовании Высочайшего же разрешения. Таковых было получено шесть. Таким образом, школа существует вполне вне рамок всякой нормы и благодаря исключительно воле Государя: пример совершенно небывалый в летописях русских училищ. Г-жа Ливицкая, жена петербургского врача, стоит вне всякой протекции, и кроме того, действуя через министерство, она, по предложению министра Зенгера, должна была предварительно защитить свою мысль о необходимости совместного для обоих полов интерната в комиссии, наполовину составленной из лиц, принципиально враждебных этой идее. Впервые узнав это из исторического отчета, собравшиеся в большом числе родители учеников и учениц были удивлены и поражены. Начальница пригласила всех гостей присоединиться к благодарности ее и всей школы тем лицам, которые помогли этому делу. Гости дружно ответили на это приглашение.
Затем были сказаны приветствия Е.С. Левицкой — от персонала воспитателей школы, от персонала учителей, одним воспитанником VI класса, воспитанницею VIII класса и воспитанницею IV класса, бывшею ученицею школы, депутатом от Новочеркасской школы этого же типа совместного обучения, профессором тамошнего Политехникума и вместе директором Высших женских курсов — Вл. Март. Арциховским. Он специально приехал для приветствия школы, так как школа в Новочеркасске основана г-жою Петровою совершенно по образцам и типу царскосельской и является в отношении ее как бы ‘дочерью’. Но с особенным интересом выслушались речи инспектора учебного округа и бывшего воспитателя школы, который уже четыре года перешел в другую школу. Это — речи объективные и, так сказать, наблюдательные и критические. Окружный инспектор С. Лавр. Степанов указал, что пример школы, основанной вне всяких норм г-жою Левицкою, свидетельствует, что Россия не есть только царство формы и шаблона, что когда является человек с хорошо продуманным намерением, с бескорыстным планом и умеет в ведении дела мотивировать разумно каждый свой шаг и, главное, давать осязательное доказательство сделанного шага в виде последующих успехов, — тогда ‘затворы’ администрации отворяются. И он обратил также внимание слушателей на помощь Государя и, безлично обращаясь ко всем, сказал, что и всегда нужно искать и всего лучше искать помощь именно здесь, в самом источнике власти. ‘Сначала, — упомянул он, — мне и учебному округу не было приятно видеть в лице основательницы эту излишнюю как бы суровость, переходившую даже в жесткость, иметь дело с характером, ни в чем не поступавшимся и ни на йоту не изменившим ничего в своих планах, не шедшим навстречу ни на какие отклоняющие предложения, но затем я не мог не понять, что столь новое и столь ответственное дело, как совместное обучение и совместный пансион для юношей и девушек до полной их зрелости, — и не мог быть выполнен успешно без железной настойчивости’. Бывший воспитатель, А.М. М-ский, перешедший из школы Левицкой в Москву, сказал, что ему не нравился вначале момент, когда из вполне ‘бесправной’ школа получила права полной гимназии. ‘Зачем это, — я думал, — и не пошатнет ли это духа школы, такого свежего, такого семейного? Но вот теперь, войдя через четыре года в школу, — я узнаю все старое, прежнее. Тогда она была в зародыше, а теперь совсем выросла: но ничего в ней не переменилось. Это — та же семья, но только выросшая. Многие, я слыхал, упрекают школу за ее аристократичность. Но это аристократичность не формальная, не барская: это совсем другое — аристократичность духовная, и она всем нужна. Отсюда я перешел в Москву, в самые народные школы для детей самых бедных классов: и там я увидел, с какою жадностью дети простых необразованных классов вбирают те привычки, те руководящие начала воспитания и обучения, но особенно воспитания, какие, усвоив от Е.С. Левицкой, — я перенес туда, применил там’. Это было выслушано также с большим интересом и любопытством. Бывший министр Зенгер и бывший помощник попечителя Латышев прислали на имя школы длинные и очень теплые телеграммы, — так же как и начальницы многих петербургских гимназий и очень многие родители учеников и учениц, не могших лично принести поздравления за болезнью. Все вышеизложенное произошло и было сказано с большою энергиею и всех оживило. Вне движения ‘феминизма’, женщина скорее старого закала и воспитания (институтка, и притом не бывшая на высших женских курсах), Е.С. Левицкая сделала огромное и действительно совершенно новое дело в области женского движения. Как указал окружный инспектор, школа ее — новая страница, никогда и никем не написанная, — в истории русского училищного дела. Дай Бог, чтобы она встретила подражателей и чтобы они не напортили ничего в идее. Прибавим в виде историко-литературной справки, что основательница — урожденная Полевая и приходится внучкою знаменитому журналисту 30-х годов, Николаю Полевому, редактору ‘Московского Телеграфа’ и автору ‘Дедушки русского флота’ и ‘Параши Сибирячки’. Дай Бог ей здоровья и сил, а все прочее она приобретет сама умом, талантом и ‘железным характером’, о котором дважды упомянули ее критики с кафедры, в конце концов ставшие ее горячими доброжелателями. Хорошее русское дело — и все придут ему в помощь. Секрет школы Левицкой, — как иногда кажется, глядя на совершенно особый ‘покрой’ ее учеников и учениц, лежит не в уме основательницы, а в ее вкусовых предрасположениях и тоже во вкусовых антипатиях: в ее нетерпимости, доходящей до фанатизма, ко всякой форме физического и морального разгильдяйства. Как известно, в школе не бывает температуры выше 11 градусов ни в спальнях, ни в классах (дети носят на теле фланель), и это до известной степени эмблема школы, не менее чем и цветок подснежника (самый ранний весенний цветок), значок которого носят все ученики и ученицы на своей форме, — как и начальница и воспитательницы: она с детского возраста ‘подмораживает’ этот пылкий и хаотический возраст, в России проводимый так неуклюже, расстроенный, а не устроенный. Она не выносит неряшливости в одежде, неряшливости в походке, неряшливости в труде, в занятиях и не допускает этого ни в себе, ни в учителях и воспитателях, ни в учениках. Но к последним, отданным ей на будущее воспитание, она менее взыскательна, чем к первым и к себе, и это-то и служит причиною, что и ученики неодолимо вводятся в ‘общее построение’, где нет дефектов, отступлений и виляний, где все твердо и выправлено. Школа вполне рассудительная, без фантазии и мечты. Скажут: ‘школа холодная’: но не теплее ли в тысячу раз это участие к детям и положение всей жизни, всех заполненных суточных часов долгую зиму, весну и осень на присмотр за ними и руководство ими, чем пылкие ‘сердечные’ излияния, которые не дорогого стоят и тому, кто их произносит, и тому, кто их слушает. Своими рассуждениями с детьми о нравственности и поведении, о совершаемых проступках, о необходимости ‘отказываться от приятного’, когда это велит долг, о сладости и гордости в некоторых случаях самоотречения, некоторого уже детского аскетизма — Е.С. Левицкая будит в юношах и девушках совершенно непривычный ход мыслей и воображения, новый особенно на Руси. Вообще в школе главное — ее личные беседы с учениками и ученицами, и такт воздействий, перерабатывающих характер и его дефекты… И не будет преувеличением сказать, что это единственная пока школа у нас, где дети не ‘ведутся’, а воспитываются в разуме и сердце действительно замечательною воспитательницею.
Впервые опубликовано: ‘Новое время’. 1910. 16 сент. No 12397.
Оригинал здесь: http://dugward.ru/library/rozanov/rozanov_ubiley_obrazcovoy_shkoly.html.