Ю. Девятова. Триумф и трагедия отечественного либерализма, Дживелегов Алексей Карпович, Год: 2001 читать онлайн, скачать электронную книгу fb2, pdf бесплатно

Время на прочтение: 14 минут(ы)

Юлия ДЕВЯТОВА

ТРИУМФ И ТРАГЕДИЯ ОТЕЧЕСТВЕННОГО ЛИБЕРАЛИЗМА

ЖИЗНЕННЫЙ ПУТЬ И ЭВОЛЮЦИЯ ОБЩЕСТВЕННО-ПОЛИТИЧЕСКИХ ВЗГЛЯДОВ А. К. ДЖИВЕЛЕГОВА (1875 -1952)

Изучение и оценка общественно-политических взглядов отечественных либеральных историков конца XIX — начала XX вв. открывает новые возможности для более полного осмысления общественно-политической ситуации в России на рубеже веков и создания целостной картины философской, научной и культурной жизни российского общества. К числу ученых, чья творческая и общественно-политическая деятельность представляет несомненную научную значимость, полностью относится и А.К. Дживелегов — известный историк, профессор, человек необычной судьбы, высокого профессионализма.

Алексей Карпович Дживелегов родился 14-го марта 1875 года. Его детские годы прошли в Ростове-на-Дону в армянской купеческой семье, вскоре обедневшей. Образование он получил сначала в начальной школе в Нахичевани-на-Дону, затем там же в епархиальной армянской школе под руководством известного педагога и филолога Ерванда Шахазиза. В 1887 г. поступает в Ставропольскую (на Кавказе) гимназию. Запись в его аттестате зрелости свидетельствует: ‘любознательность достаточная, в особенности к наукам историческим'(1). Окончив в 1893 г. гимназию, Алексей Дживелегов поступает на историко-филологический факультет Московского университета.

1890-е годы ознаменовались оживлением студенческой жизни в Московском университете. Крупные студенческие беспорядки произошли в 1894 г. В числе их непосредственных участников был и А.К. Дживелегов. Вспоминая это время, ученый писал, что в университете он много сил отдавал кружковым делам: ‘С первых дней я вступил в Кавказское землячество и два года без малого был его представителем в Союзном Совете'(2) — руководящем органе студенческого движения в Москве и исполнительном органе объединения землячеств. В Союзном Совете Дживелегов представлял интересы либерально настроенной части студенчества, которая настаивала на автономии высших учебных заведений и свободе преподавания в них, свободной организации студенчества. Основное предназначение университетов и институтов студенческие либеральные организации видели в подготовке кадров специалистов и выступали против внесения политики в стены высшей школы. До первой русской революции большинство либерально настроенной молодежи шло за освобожденцами. После 1905 г. оно в основном примкнуло к кадетам. Его судьбу разделил и А.К. Дживелегов.

После окончания в 1897 году университета Ученый совет предложил А.К. Дживелегову остаться при историко-филологическом факультете. Но дело испортил имевшийся у попечителя секретный ‘боголеповский’ циркуляр о том, чтобы не пускать в университет лиц нерусского происхождения.

В это время произошло важное событие в личной жизни А.К. Дживелегова: он женился на дочери покойного московского профессора — Е. Н. Нерсесовой. Вскоре родились дети — 17 декабря 1898 года дочь Маргарита, спустя три года другая — Евгения. Чтобы содержать семью, нужно было искать заработков. ‘Эти поиски привели меня в ‘Русские ведомости’, — вспоминал А.К. Дживелегов. — Сначала я работал со стороны, потом вошел в состав редакции, вел постоянную хронику: новости науки, искусства и литературы, работал в иностранном отделе и печатал статьи по разным вопросам, больше всего по истории и социологии'(3), а также исторические справки и биографические заметки.

Среди работ, опубликованных на страницах ‘Русских ведомостей’, наибольший интерес представляют статьи ученого по истории крестьянских движений и революций на Западе(4). Особую группу работ составляли статьи по армянскому вопросу, в контексте взаимоотношений Турции и России. Тут были и передовицы, и статьи под заглавием. Одна из них, ‘Армянские церковные имущества’, послужила толчком для пересмотра указа об отобрании имуществ армянской церкви.

С.П. Мельгунов, работавший в ‘Русских ведомостях’ в одно время с Дживелеговым, свидетельствовал, что это был ‘исключительно талантливый человек, обладающий большой памятью и большими знаниями, с редким даром легкости писания (это у него делалось по мановению какого-то волшебного жезла). Хороший товарищ, твердый в своей политической позиции… у него никогда не было врагов, все к нему относились хорошо'(5).

Работа А.К. Дживелегова в ‘Русских Ведомостях’ в большой степени способствовала его сближению с либеральным движением российской интеллигенции. Руководители газеты стояли на позиции т.н. ‘гуманного либерализма’, стремясь использовать данные европейской науки и исторического опыта применительно к российской действительности. В целом их идеалом была конституционная монархия. На страницах своей газеты они требовали от правительства более гибкой политики, доказывая, что только система реформ даст возможность избежать революции. Первая русская революция во многом и стала следствием того, что власть и либеральное общество не смогли достичь согласия, руководствуясь общенациональными интересам.

Огромное влияние на дальнейшее формирование общественно-политического мировоззрения ученого безусловно оказали события 1905-1907 гг. в России. В 1905 г. он стал членом партии кадетов, членом бюро Московского городского комитета партии ‘Народной свободы’, принимал участие в руководстве Тверской районной группы.

После издания избирательного закона 11 декабря 1905 г. и вывода идеологов кадетизма о бесперспективности вооруженной борьбы против самодержавия руководство партии приняло решение сконцентрировать свою деятельность на подготовке к выборам в Думу. Суть кадетской тактики предельно четко сформулировал П.Н. Милюков. Главный смысл политической деятельности своей партии в это время он видел в том, чтобы ‘направить само революционное движение в русло парламентской борьбы. Для нас, — считал один из создателей либеральной концепции первой русской революции, — укрепление привычек свободной политической жизни есть способ не продолжать революцию, а прекратить ее'(6). В целях переключения массового движения в стране с революционного на парламентский путь кадеты использовали самые разнообразные средства идеологического воздействия. Е.Я. Кизеветтер вспоминала: ‘Конституционалисты действуют энергично. По всем районам устраиваются ими собрания для членов партии с гостями. Объясняют программу партии в ее соотношениях с партиями правыми и левыми’ (7).

А. К. Дживелегов принял деятельное участие в агитации перед выборами в первую Думу: выступал на политических собраниях и митингах, проводил беседы и читал лекции о программе и задачах кадетской партии. Много агитировал в печати. За статью против дворянства ‘Опора власти’, напечатанную циркулярно в двух десятках провинциальных газет, его привлекли к суду по 129-ой ст. п.6 Уголовного положения (о восстановлении одного сословия против другого), судили в трех местах и приговорили к тюремному заключению от одного до трех месяцев. Сенат объединил все эти обильные кары в один месяц ‘крепости’, который Дживелегов отсидел в Москве на Таганке в 1909 г. Обвиняемые А. К. Дживелегов и В.Н. Розанов (редактор газеты ‘Рязанский Вестник’, где, в частности, 12 января 1907 г. была напечатана ‘Опора власти’) не признали себя виновными, причем Дживелегов объяснил, что написанная им статья имела предвыборный агитационный характер и имела целью предостеречь избирателей от подачи голосов в пользу представителей ‘правых’ партий, состоящих почти исключительно из дворян.

В это время Дживелегов много сотрудничает в кадетских периодических изданиях. Отдельными изданиями выходят несколько его брошюр. Основная проблематика его работ — общественно-политическая жизнь России 1905-07 гг. с учетом исторического опыта Запада.

Обратившись к кругу этих проблем, ученый не мог обойти вопрос о роли и значении революций в истории общества. ‘Революция, — писал он — есть, вообще говоря, попытка привести в соответствие форму общественного целого с его содержанием. Идея такого соответствия не есть нечто объективное, она возникает и развивается в сознании людей и поэтому не всегда правильно оценивает фактическое соотношение сил. Если бы, — продолжал историк, — она (революция — Ю.Д.) была чем-нибудь объективным, не было бы неудачных революций'(8). А.К. Дживелегов, как и идеологи кадетской партии, разделял понятие ‘революция’ на социальную и политическую. Социальная революция как объективный закономерный процесс, результатом которого является смена форм собственности, отвергалась историком. Не признавал он значения и отдельных социальных выступлений в том смысле, как их понимала либеральная историография. В то же время ученый считал правомерным осуществление радикальных преобразований в политической сфере -изменения существовавшего в России общественного и государственного строя в направлении конституционного ограничения самодержавия.

Политическим идеалом А.К. Дживелегова являлось установление в России правового государства, в котором ‘народ, во-первых, принимает участие в составлении законов…, он имеет также и другое право, дополняющее его (первое — Ю.Д.): он держит в своих руках контроль над исполнением законов'(9). Нормальное функционирование правового государства, по мнению Дживелегова, возможно только при условии признания за гражданами прав личной и политической свободы. На страницах своих работ он также выступал с требованиями установления народного представительства и ответственности министров перед парламентом.

Первая мировая война стала важным рубежом в развитии российского либерализма вообще и общественно-политических взглядов А.К. Дживелегова в частности. В начале войны либералы разделяли достаточно распространенное тогда мнение о том, что она будет кратковременной, и предпринимали максимум усилий для мобилизации сил для ведения войны. С этой целью летом 1914 г. были созданы Всероссийский земский союз (ВЗС) во главе с князем Г.Е. Львовым и Всероссийский союз городов (ВГС) во главе с членом ЦК партии кадетов М. В. Челноковым. К концу 1915г. деятельность союзов приобрела широкий размах. В их руках было сосредоточено дело помощи больным и раненым воинам, организация санитарных мероприятий и в значительной степени снабжение армии, помощь беженцам, а также многие технические работы на фронте.

Активное участие в деятельности союзов земств и городов принимал и А.К. Дживелегов. Например, в ВГС ученый возглавлял отдел информации. В 1915 году становится членом объединенного комитета земского и городского союзов.

Отношение к войне представителей кадетской партии, в том числе и Дживелегова, определялось понятиями ‘оборонительная’, ‘справедливая’ и ‘народная’. Усиленная военная пропаганда велась на страницах кадетской прессы, в специальных сборниках и отдельных работах. В вышедшей в 1915 году книге ‘Александр I и Наполеон’ Дживелегов специально остановился на оценке текущего момента и проанализировал политический аспект войны 1914/15 годов в ее сравнении с войной 1812/13 годов. По его мнению, ‘весь XX век, начиная с Венского конгресса, давал доказательства тому, какую ошибку сделал император Александр, усиливая Австрию и Пруссию. Много раз склоняла голову Россия под тяжестью этой ошибки: в 1855 году, когда Австрия ‘удивила мир неблагодарностью’, в 1878, когда Бисмарк изображал ‘честного маклера’, в 1908, когда мы принуждены были спокойно взирать на аннексию Боснии и Герцеговины, в 1912, когда мы едва не утратили окончательно свое влияние на Балканах. Только теперь, — делал вывод автор, — мы нашли правильный путь: с Англией и Францией против наших союзников 1813 и 1814 года’. Главная цель рассуждений историка — попытка представить участие России в войне как борьбу против германского милитаризма. ‘Лишить Германию ее сокрушительной силы, которую она с начала войны с легкой руки сумела накопить за сто лет — такова правильно понятая задача нашей внешней политики’. Достаточно отчетливо звучала в тексте мысль о народном характере войны 1914/1915 годов, который сделался возможным ‘лишь благодаря тому, что Россия жила десять лет при новом политическом порядке, новая внешняя политика оказалась осуществимой только потому, что руководители нашей дипломатии могут опереться на народное представительство, на нашу Думу'(10). Таким образом, А. К. Дживелегов признавал историческую неизбежность войны как результат столкновения экономических интересов государств — России и Германии. Успешное окончание войны напрямую связывалось им с перспективой укрепления международного авторитета России, пошатнувшегося после поражения в крымской и русско-японской войнах, и ее сближения с ‘западными демократиями’ — Англией и Францией, которые, особенно Англия, являлись для кадетов образцом государственного устройства (11).

В феврале 1917 г. А. К. Дживелегов приветствовал русскую буржуазную демократическую революцию и сразу же включился в работу, направленную на защиту ее завоеваний. На VIII съезде партии ‘Народной свободы’, который проходил в мае 1917 года, Дживелегов был избран членом Центрального комитета. В мае-июне он принимал активное участие в организации предвыборной муниципальной кампании, выступал на собраниях и митингах от московской кадетской организации в Тверском и Городском районах. Одна за другой выходили его брошюры, содержащие оценку текущего момента и перспективы развития революции: ‘О Конституции и конституционном порядке’, ‘Права гражданина в монархии и республике’, ‘Рост представительских учреждений на Западе’. Их цель — помочь ‘разобраться хотя бы в основных политических лозунгах, пущенных в ход различными политическими партиями’. События февраля 1917 г. ознаменовали собой первый период русской революции. Одной из главных задач временной власти Дживелегов считал ‘обеспечение для русских граждан прав личной и общественной свободы’. Подводя итоги, автор отмечал, что ‘в настоящее время свобода граждан защищена не хуже, чем в любом другом демократическом государстве'(12).

Задачей и главным содержанием второго периода революции Дживелегов считал созыв Учредительного собрания и создание новой демократической конституции, которая сменит Основные Законы 1906 года. ‘Момент, который мы переживаем, — продолжал автор, — чрезвычайно ответственный… Не говоря уже о войне, которая очень трудна и которую неразумные люди затрудняют еще больше потворством немцам, проповедью братания с ними в окопах, сеянием розни с союзниками, — трудно и внутри. Трудно потому, что идет борьба между русскими людьми’. Как истинный либерал, А. К. Дживелегов призывал к классовому сотрудничеству, а не к классовой борьбе. ‘Этой борьбе не должно быть места, пока мы не укрепим нового порядка! Нужно беречь завоевания революции, а это можно сделать только сохраняя согласие в наших собственных рядах'(13). Интересно отметить, что в своей решимости беречь завоевания революции историк, тем не менее, оказался одним из четверых членов ЦК партии ‘Народной свободы’, высказывавшихся против установления военной диктатуры как альтернативы большевистскому режиму. Вместе с Н.К. Волковым, А.А. Добровольским и В.А. Оболенским ученый отрицал существование реальных возможностей для ее установления . ‘Нет военной силы, — говорили они. — За нами только высший командный состав’ (Волков), ‘нет реального источника силы ни в буржуазии, ни среди войска…реальная сила — в Совете рабочих депутатов’ (Добровольский), поэтому ‘следует поддержать в коалиционном правительстве наши течения’ (Оболенский). А. К. Дживелегов подчеркивал: ‘Военная диктатура не решается в нашем собрании: в войске нет элементов, на которые могла бы опереться диктатура. Перережут всех офицеров'(14). Однако большинство членов ЦК поддержало идею установления диктатуры, упустив еще один шанс найти поддержку в массах.

Октябрьский переворот был расценен в кругах интеллигенции как крушение идеала, разрушение государственности и цивилизации. Большевистский переворот не только поверг в шок кадетских лидеров и их последователей, но и продемонстрировал отсутствие у интеллигентских партий прочных корней даже в тех социальных слоях, интересы которых они выражали и защищали на политической арене. Установление большевистской диктатуры российская историческая наука в массе своей встретила негативно. Уже в ноябре 1917 г. один из крупнейших ее представителей, акад. АС. Лаппо-Данилевский, обратился с воззванием, в котором говорилось о великом бедствии, постигшем Россию, о непризнании советской власти и необходимости поддержки Учредительного собрания. С антибольшевистскими заявлениями выступила профессура Московского, Казанского, Харьковского и др. университетов.

Достоверных данных о том, как А. К. Дживелегов воспринял установление советской власти, нет. Нет и свидетельств о начале его сотрудничества с ней.

В условиях нараставшей с середины 20-х гг. монополизации исторической науки, догматической трактовки марксистской теории перед учеными, начавшими свой творческий путь еще в дореволюционный период, возникла реальная альтернатива: принять эту экстраполированную и цитатническую теорию или отвергнуть ее. Как справедливо отмечает историк-медиевист Е.В. Гутнова, ‘выбор первого пути — принятие марксизма — являлся для дореволюционных ученых компромиссом, но давал возможность сохранить науку, ее традиции и ограждать ее в меру сил и возможностей от упразднителей истории в духе ‘школы’ М.Н. Покровского. Выбор второго пути нередко означал не только уход из исторической науки, передачу ее в руки схематизаторов и вульгаризаторов марксизма, но и ссылку и иммиграцию'(15).

А. К. Дживелегов, как и другие либеральные историки, признавал марксизм, но только как одну из школ, одно из направлений современной социологии, хотя и ограниченное, но имеющее право на существование в виде ‘рабочей гипотезы’. ‘История и особенно социология, оперируя фактами на бесконечном протяжении процесса эволюции человеческих обществ, имея дело с бесконечным разнообразием общественных форм, не могли не увидеть, что сводить к экономическому все непосредственно — значит насиловать факты. Метод исторического материализма был усвоен, но его применение было ограничено областью исследования экономической эволюции и процессов, соприкасающихся с ней ближайшим образом. В этой сфере заслуги исторического материализма громадны'(16). Т.о., ученый рассматривал марксизм как один из возможных путей приобретения научных знаний.

В своих общетеоретических представлениях Дживелегов придерживался ‘теории факторов’ и выступал против крайностей материализма. Один из основополагающих постулатов марксизма о решающем воздействии на исторический процесс экономического базиса и о вытекающем отсюда строгом детерминизме экономики в историческом развитии ученый не принимал. По его мнению, ‘Энгельс несомненно односторонен в своей схеме происхождения государства, и я не могу закрывать глаза на другие факторы, и не склонен переоценивать значение рынка в процессе роста городов'(17). ‘Никогда не следует забывать того, — отмечал историк, — что местные условия видоизменяют повсюду основные моменты'(18).

Ученый признавал деление общества на классы и наличие борьбы в ходе социального развития, существование классовых антагонизмов. Именно он, одним из первых в истории отечественной либеральной медиевистики, поставил вопрос об экономических основах социальной борьбы в феодальном обществе. Но Дживелегов, также как и другие историки старой школы, не принимал абсолютизацию классовой борьбы и революции как двигателей истории: развитие общества в его трактовке шло эволюционно, лишь иногда нарушаясь толчками и потрясениями. Крестьянские движения рассматривались им как события случайные.

А. К. Дживелегов также полагал, что теоретические положения марксизма (закономерность исторического процесса, его однолинейность, неизбежность ‘гибели’ капитализма) недостаточно разработаны. В ближайшей исторической перспективе общественный прогресс ученый представлял только на основе рыночных отношений. В работах, затрагивавших те или иные положения ‘исторического материализма’ и написанных до октябрьского переворота 1917 г., он отстаивал положения философии позитивизма.

В 1917 г. Дживелегову было 42 года. Возраст, когда трудно менять свои взгляды. Поэтому принятие Дживелеговым марксизма носило внешний характер, а внутренне большевистская идеология была ему чуждой. Он был и остался кадетом.

Перелом 1929-1931 гг. в науке, ознаменовавшийся ‘академическим делом’, когда были арестованы, осуждены, сосланы многие историки и филологи, непосредственно не коснулся судьбы Дживелегова. Вместе с тем интересно отметить, что существуют материалы, косвенно подтверждающие активное участие ученого в последующей судьбе многих его коллег, проходивших по делу о ‘монархическом заговоре’, в том числе и Е.В. Тарле. В личном фонде Дживелегова обнаружено письмо от Е.В. Тарле, в котором автор, в частности, писал: ‘жду от Вашей дружбы, что сделаете все зависящее'(19). Хронологически письмо относится к 1933-35 годам и позволяет предположить, что Дживелегов оказывал какие-то важные услуги Тарле, связанные с его восстановлением в Академии наук. По мнению B.C. Кагановича, под псевдонимом Винегрет в письмах Тарле речь также идет о Дживелегове, который, по-видимому, имел какие-то связи в руководящих советских органах и неоднократно помогал Тарле в период его преследований. Еще до ареста Тарле, пишет Каганович, тот пытался хлопотать за арестованного мужа его сестры А.И. Тарновского (20).

В целом 20-30-е гг. стали для Дживелегова временем адаптации к существующему режиму, попыткой установить компромисс с советской властью. После Октябрьской революции совершенно прекращается политическая деятельность ученого. Он полностью ‘уходит’ в науку, что было для него, как и для многих талантливых людей, своего рода внутренней эмиграцией.

Изменяется тематика научных трудов Дживелегова. Если в первые годы после революции и особенно в первой половине 20-х годов продолжали выходить его работы, посвященные разработке традиционных для него тем — история социальных движений и внешней политики, то начиная со второй половины 20-х годов эти исследования постепенно отходят на второй план, а затем прекращаются вовсе. В 30-е годы Дживелегов начинает активно заниматься изучением истории культуры и искусства, создает огромную серию работ, посвященных гуманистической культуре эпохи Возрождения. В это же время продолжается его редакторская(21) и педагогическая деятельность(22).

Активное участие А. К. Дживелегов принимал в работе АН Армянской ССР и был избран членом-корреспондентом этой академии. Дживелегов был дважды награжден орденом Трудового Красного Знамени.

В 1936 г. произошло формальное признание его большого вклада в науку: Высшей аттестационной комиссией Наркомпроса Дживелегову была присвоена ученая степень доктора искусствоведения (историк западноевропейской художественной литературы) без защиты диссертации.

Научный и педагогический авторитет А. К. Дживелегова был очень высок. С его мнением как специалиста в области истории культуры считались все. В поздравительном адресе в связи с 70-летием ученого Рубен Симонов от лица театра Евгения Вахтангова приветствовал А. К. Дживелегова как одного из самых ярких представителей советского культурного возрождения.

Но несмотря на кажущееся благополучие, творческая и личная жизнь Дживелегова в условиях существовавшей сталинской командно-административной системы складывалась не просто.

После Великой Отечественной войны сталинизм вступил в новую стадию в области идеологии, дал законченную, логически завершенную тоталитарную модификацию. Проводились кампании против ‘объективизма’ и ‘буржуазного космополитизма’. Жертвой одной из таких кампаний стал и А. К. Дживелегов. ‘Методологические установки профессора Дживелегова эклектичны. Он сочетает марксизм с культурно-историческим методом, страдает профессорским объективизмом и аполитичен. Кафедрой руководит слабо, на экзаменах проявляет либерализм в оценке знаний студентов’, — отмечалось в характеристике профессора А.К. Дживелегова (23). А. и М. Муат вспоминают: ‘…Три дня проходило и транслировалось по институтскому радио совместное с партийной организацией заседание кафедры театроведения, где в набитом студентами зале публично громили ‘космополитов безродных’, обзывали непотребными словами заслуженных ученых, всю свою жизнь отдавших делу театра. Вел заседание некто В. Залесский, подвизавшийся на театроведческом фронте. И вот на Голгофу по очереди выходили Дживелегов, Юзовский, Альтман, Малюгин, Мокульский, Абрам Эфрос и другие не менее славные. Каялись. Иначе было нельзя — последствия даже при раскаянии могли быть самыми страшными, над всеми витал ужас недавней трагической гибели Михоэлса. Бояджиев написал письмо и на это собрание не пришел. Его громили заочно и из института выгнали, как и многих других — Юзовского, Малюгина, Альтмана, Алперса'(24).

Чувство собственного достоинства не покидало Дживелегова в этой сложной ситуации. А.А. Аникст пишет: ‘В 1949 г., когда я зашел к нему домой, то имея в виду неприятности, испытанные им в то время, спросил его, почему он, наслушавшись всего, что о нем говорили, не подал заявление об уходе, он улыбнулся и ответил: ‘Когда я был молод, однажды редактор газеты, в которой я работал, резко обошелся со мной. Сгоряча я на другой день принес секретарю редакции заявление об уходе. Секретарь редакции — большая умница — сказала мне: ‘Никогда не подавайте сами заявление об уходе. Не торопитесь! Мало ли что случается. Начальник, обидевший вас, может одуматься и пожалеть об этом. Или кто-то, стоящий выше него, прогонит его самого, либо вообще случится что-нибудь и ситуация изменится. Порвите ваше заявление’. С тех пор я никогда таких заявлений не пишу и другим не советую’. Через некоторое время: ‘Помните, у Горация сказано: ‘Ничему не удивляйся!’ Я следую этому правилу — очень помогает'(25). Действительно, и на этот раз обошлось. Дживелегов остался на кафедре ‘ввиду полной невозможности заменить его лицом такой же квалификации'(26). А вскоре вместе со всем коллективом приступил к работе над новым учебником истории западно-европейского театра'(25).

Обсуждение отдельных глав и разделов учебника сопровождалось обвинениями в буржуазном объективизме и антимарксизме. В этой сложной ситуации Дживелегов являлся живым примером для коллег и студентов и в большой степени определил нравственную атмосферу в институте и на кафедре зарубежного театра. Именно благодаря ему кафедра смогла выстоять и сохранить собственное лицо в трудное для исторической и театроведческой науки время.

Но все тревоги и труды неизбежно ухудшили и без того не слишком крепкое здоровье далеко не молодого ученого. 14 декабря 1952 года в возрасте 77 лет он скончался.

Армянин по происхождению, А.К. Дживелегов внес свой вклад в развитие русской либеральной мысли и в полной мере разделил трагическую судьбу своих единомышленников и в целом российской интеллигенции, попавшей под каток советской власти.

(1) РГИАМ.Ф.418.0П.307.-ЕД.ХР.241.Л.20.

(2) Русские ведомости. Сб. статей. 1863-1913. М., 1913.-С.60.

(3) Там же. С.60-61.

(4) Дживелегов А.К. Из истории Германии прошлого века. По книге Блоса ‘Очерки истории Германии XIX в.’ // Русские ведомости. 1905. N53, 73, Крестьянское движение на Западе // Русские ведомости. 1905. N237.245, Крестьяне в революциях 1848 г. // Русские ведомости. 1906. N 36.

(5) Мельгунов С.П. Воспоминания и дневники. Париж, 1964.- Вып.1. 4.1,2. С.111.

(6) Цит. по: Думова Н.Г., Шелохаев В.В. Оппозиция Его Величества: кадеты//История политических партий в России. М.,1994. С.121.

(7) Кизеветтер Е.Я. Революция 1905-1907 гг. Глазами кадетов. Российский архив. М., 1994. T.V. С.354.

(8) Дживелегов А.К. Элементы// Путь. 1906. No27. 9 апреля. С.2.

(9) Дживелегов А.К. Права и обязанности граждан в правовом государстве. М.,1906.С.З.

(10) Дживелегов А.К. Александр I и Наполеон. М.,1915. C.IV.

(11) Сочетание идей объединения ‘славянского мира’ под русской эгидой с признанием необходимости тесного союза России с ‘западными демократиями’ — Англией и Францией было характерно для кадетского мировоззрения. В этом состояло коренное отличие кадетского панславизма от религиозно-неославистской философии С.Н. Булгакова, А.Л. Погодина и других праволиберальных идеологов, утверждавших, что ‘теперешняя война знаменует собой общий кризис европейской цивилизации’, что отныне ‘Россия призвана духовно вести европейские народы’ и что ‘для этого она должна выйти из своего духовного вассальства у Европы’. Цит. по: Думова Н.Г. Кадетская партия в период Первой мировой войны и Февральской революции. М.,1988.С.21

(12) Дживелегов А.К. Права гражданина в монархии и республике. С.8.

(13) Дживелегов А. К. О конституции и конституционном порядке. М.,1917. С.31.

(14) Цит по: Думова Н.Г. Указ.соч. С. 194.

(15) Гутнова Г.В. Евгений Алексеевич Косминский // Новая и новейшая история. 1992. N 2. С. 167-168.

(16) Дживелегов А.К. Оговорки материалистического понимания истории. С.17.

(17) Дживелегов А.К. Средневековые города в Западной Европе. Спб.,1904. С.5.

(18) Дживелегов А.К. Городская община в средние века. C.VI.

(19) РГ АЛ И.Ф.2032.ОП. 1 -ЕД.ХР.239.Л.15.

(20) См.: Каганович Б.С. Евгений Викторович Тарле и Петербургская школа историков. Спб., 1995. С.47.

(21) В 1933-1937 гг. Дживелегов работал редактором серии ‘Итальянская литература’ и ‘Театр’ издательства ‘Academia’. Почти каждое издание сопровождалось вступительной статьей А. К. Дживелегова. Составленный им научно-справочный аппарат изданий сохраняет свое значение и до наших дней.

(22) В 1930-1934 гг. Дживелегов преподавал в Институте Красной профессуры (ИКП), в 1938-1939 гг. работал в Московском институте истории, философии и литературы (МИФЛИ), с 1930 г. возглавлял кафедру зарубежной литературы в Государственном институте театрального искусства им. А.В. Луначарского (ГИТИС) и воспитал целую плеяду отечественных театроведов.

(23) РГАЛИ. Ф.650. ОП.2. ЕД. ХР.667. Л.8.

(24) Муат А., Муат М. Из прошлого…ГИТИС второй половины сороковых//А1та mater. 1991.No9. С.52-57.

(25) Аникст А.А. А.К. Дживелегов. К 100-летию со дня рождения//Театр. 1975. No З. С.108.

ТРИУМФ И ТРАГЕДИЯ ОТЕЧЕСТВЕННОГО ЛИБЕРАЛИЗМА

ЖИЗНЕННЫЙ ПУТЬ И ЭВОЛЮЦИЯ ОБЩЕСТВЕННО-ПОЛИТИЧЕСКИХ ВЗГЛЯДОВ А. К. ДЖИВЕЛЕГОВА (1875 -1952)

Читайте также: