‘Русская Мысль’, кн. VIII, 1886
Язвы Петербурга. Опыт историко-статистического исследования нравственности столичного населения. Вл. Михневича. Спб., 1886 г, Михневич Владимир Осипович, Год: 1886
Время на прочтение: 3 минут(ы)
Язвы Петербурга. Опытъ историко-статистическаго изслдованія нравственности столичнаго населенія. Вл. Михневича. Спб., 1886 г. Объемистое (37 печатныхъ листовъ) и обстоятельное изслдованіе г. Михневича затрогиваетъ въ большей или меньшей степени почти вс современныя язвы нашего общественнаго организма. Оно даетъ статистическія цифры во всхъ случаяхъ, когда цифры эти добыты оффиціальною статистикой, и указываетъ на необходимость и методы поправки, когда есть поводы сомнваться въ точности статистическихъ данныхъ. Въ большинств случаевъ авторъ указываетъ на причины разсматриваемаго имъ соціальнаго недуга. Вс таковыя причины сводятся къ двумъ основнымъ причинамъ, заключающимся въ ненормальности столичной жизни и въ чрезмрномъ развитіи ‘фальшивыхъ и суетныхъ потребностей’,— ‘вкуса къ роскоши, къ тщеславному вншнему блеску, къ сильнымъ ощущеніямъ въ области утонченнаго распутства, къ наслажденію зрлищами и проч.’ Картина современнаго Петербурга, сплошь разъдаемаго сверху до низу страшными язвами, кое-какъ прикрываемыми вншними признаками полицейскаго благочинія, производитъ на читателя самое удручающее впечатлніе, въ особенности когда читатель сознаетъ, что картина эта нисколько не гршитъ преувеличеніями и что, кром того, она можетъ служитъ врнымъ изображеніемъ всякаго другаго большаго города Россіи. Въ предисловіи авторъ говоритъ объ ‘отрицательномъ направленіи’ нашей литературы, проникнутой ‘протестомъ по отношенію къ жизни и ея укладу’. ‘Чувствуется кругомъ,— продолжаетъ г. Михневичъ,— какой-то безнадежный, непроглядный хаосъ, куда ни взглянешь, разстилается какое-то мертвое царство, полное гнили и разложенія… Культурные люди утратили идеалы, возвышающіе духъ человческій, изврились и изжились, измельчали и исподлились, внизу народъ коснетъ въ тупомъ терпніи, мрак и нищет — наслдіи долгаго рабства… Дряхлый, изможденный общественный организмъ переживаетъ томительный моментъ агоніи и надъ его больнымъ тломъ ретъ одно только хищное къ падали, зловще-каркающее воронье, да раздаются въ затхломъ, смрадномъ воздух вопль и плачъ ереміи’. Но вслдъ затмъ авторъ спшитъ ослабить произведенное впечатлніе и нсколько успокоить насъ тмъ, что ‘прежде’ было не лучше, а во многихъ отношеніяхъ хуже, чмъ теперь, что неправъ былъ поэтъ, когда сказалъ: ‘Бывали хуже времена, но не было подле!’ — такъ какъ прежнія времена были и много ‘подле’ нашего, но тогда многое было ‘шито и крыто’, благодаря отсутствію гласности и еще больше благодаря тому, что считалось совершенно нормальнымъ многое такое, на что мы теперь смотримъ какъ на мерзкую, ибо ‘въ наши дни русская общественная совсть стала чутче, взыскательне и развите, и что уровень соціально-нравственныхъ понятій и требованій русской мысли достигъ, количественно и качественно, высоты для нея еще небывалой’… ‘Несомннно, повсюду, гд пахнуло живоноснымъ вліяніемъ цивилизаціи, и личность становится лучше, нравственне, развите, и общественныя отношенія укладываются постепенно въ боле справедливыя и гуманныя формы’… ‘Мы можемъ утвердительно сказать,— заключаетъ авторъ,— что теперь честныхъ людей на Руси гораздо больше, чмъ ихъ когда-нибудь было, и что самое понятіе чести нын несравненно шире и выше, чмъ представлялось оно предшествовавшимъ генераціямъ’. Все это вполн врно и утшительно, конечно, но цивилизація и развитіе гуманности, на которыя мы, вмст съ г. Михневичемъ, возлагаемъ вс надежды, только тогда животворно дйствуютъ на страждущій и изнемогающій ‘общественный организмъ’, когда находится достаточная сила отогнать ‘хищное, зловще-каркающее воронье’, когда имется налицо достаточно энергіи смнить ‘вопль и плачъ ереміи’ бодрящимъ призывомъ въ честному труду, къ дружному сопротивленію злу.
Книга г. Михневича интересна и поучительна, она написана умно, талантливо, съ знаніемъ предмета, о которомъ говоритъ авторъ, въ ней раскрыты многія язвы современнаго общества и въ большинств случаевъ врно опредлены общія и частныя причины недуга. Въ дл леченія опредленіе болзни и ея причинъ составляетъ самую трудную задачу врача, но и въ частной врачебной практик на каждомъ шагу являются непреодолимыя препятствія къ леченію, заключающіяся въ невозможности удалить причины болзни и поставить больнаго въ благопріятныя для излеченія условія. Изъ книги г. Михневича мы видимъ, что зараза идетъ сверху внизъ, отъ богатыхъ классовъ къ бднымъ, отъ образованныхъ къ необразованнымъ. Въ высшихъ классахъ развилась роскошь, привычки жить не по средствамъ, стремленіе къ легкой нажив, къ вреднымъ, позорнымъ наслажденіямъ. Очевидная вещь, что влеченіе должно идти тоже сверху внизъ, посредствомъ ‘оздоровленія’ той среды, изъ которой распространяются язвы роскоши, хищеній, продажности, проституціи и. т. д. Никакія проповди и книжки для народа о воздержаніи, о прелестяхъ добродтели и гнусности пороковъ не воздйствуютъ на народъ до тхъ поръ, пока проповдь не будетъ подкрплена дломъ, примромъ. Нельзя требовать нравственности и честности отъ темной народной массы, когда остается неоспоримо врною пословица, приводимая г. Михневичемъ: ‘украдешь на грошъ — раздавятъ какъ вошь, украдешь сто тысячъ — не велятъ и высчь!’