Японские дневники [с 27 мая по 1 июля 1903 г.], Куропаткин Алексей Николаевич, Год: 1903 читать онлайн, скачать электронную книгу fb2, pdf бесплатно

Время на прочтение: 75 минут(ы)

Куропаткин А. Н. Японские дневники А. Н. Куропаткина [с 27 мая по 1 июля 1903 г.] / Публ. [вступ. ст. и примеч.] Е. Ю. Сергеева, И. В. Карпеева // Российский Архив: История Отечества в свидетельствах и документах XVIII—XX вв.: Альманах. — М.: Студия ТРИТЭ: Рос. Архив, 1995. — С. 393—444. — [Т.] VI.

http://feb-web.ru/feb/rosarc/ra6/ra6-393-.htm

ЯПОНСКИЕ ДНЕВНИКИ А. Н. КУРОПАТКИНА

Публикуемые дневники военного министра России А. Н. Куропаткина хранятся в РГВИА (Ф. 165. Оп. 1. Д. 1928. Л. 1—42). Они посвящены его поездке в Японию летом 1903 г.

Алексей Николаевич Куропаткин (1848—1925) — генерал от инфантерии, генерал-адъютант. Выпускник Павловского военного училища (1866) и Академии Генерального Штаба (1874). Участник покорения Средней Азии (1866—1883) и русско-турецкой войны (1877—1878), начальник Закаспийской области (1890—1897), военный министр (1898—1904), главнокомандующий вооруженными силами России на Дальнем Востоке (1904—1905). Командовал корпусом, армией и фронтом в 1915—1916 гг. Был туркестанским генерал-губернатором (1916—1917), с мая 1917 г. в отставке.

Общая военно-политическая ситуация на Дальнем Востоке во время поездки характеризовалась обострением противоречий между Россией, Англией, Германией, Францией, США и Японией, ведущими борьбу за достижение преобладающего влияния в Китае и Корее. Еще 26 марта 1902 г., после русско-китайского договора об эвакуации войск России из Маньчжурии, заключенного под очевидным воздействием англо-японского соглашения от 17 января того же года, казалось, что Петербург пойдет на уступки в плане ‘открытия’ северо-восточного Китая для торгово-экономической деятельности иностранных предпринимателей. Япония в связи с этим надеялась на признание Россией своих преимущественных прав в Корее, а также на облегчение возможности экономического проникновения в Маньчжурию.

Однако нота царского правительства от 5 апреля 1903 г., уведомлявшая заинтересованные государства о приостановке вывода русских войск в связи с невыполнением Китаем пунктов конвенции 26 марта, вызвала решительный протест Лондона, Вашингтона и Токио против нарушения ‘трактатных’ прав держав на территории Китая.

Общественное мнение Японии было серьезно встревожено решением Петербурга. В прессе появились статьи, предсказывавшие войну в самом ближайшем будущем. Проходили заседания Совета министров Японии, сановники зачастили на аудиенцию к императору {Романов Б. А. Дипломатическая история русско-японской войны. 1895—1907. М. — Л. 1947. С. 205—208.}.

Учитывая обострение ситуации вокруг дальневосточного вопроса, царь по совету министра финансов С. Ю. Витте и руководителя МИД В. Н. Ламздорфа решает направить в Японию Куропаткина с миссией, имевшей ряд конкретных целей. Прежде всего военный министр должен был провести основательный зондаж позиции Токио относительно приостановки вывода русских войск из Маньчжурии. Затем следовало выразить озабоченность Петербурга по поводу негативного влияния, которое оказывал англо-японский союз на положение России в Азиатско-тихоокеанском регионе. Наконец, Куропаткин должен был выяснить состояние боеготовности вооруженных сил Японии, имея в виду вероятность войны.

Необходимо подчеркнуть, что пресса Японии, США и стран Западной Европы широко освещала поездку министра, в то время как газеты России ограничились краткими информационными сообщениями, стараясь придать визиту сугубо деловой, ‘рабочий’ характер.

Оптимистические нотки в японской печати, которые были слышны перед началом миссии Куропаткина, сменились, однако, разочарованными комментариями после его завершения. Действительно, никаких официальных документов в результате проведенных встреч и бесед подписано не было. Более того, уже в ходе переговоров для Куропаткина стало очевидным, что Япония твердо выступает с позиции силы на Дальнем Востоке и полна стремления доказать на деле свою гегемонию там. Русский военный министр убедился, что амбиции Токио подкреплены серьезной подготовкой к войне на берегах Тихого океана. Поэтому в основание всей дальнейшей дальневосточной политики Петербурга он считал необходимым положить ‘поддержание мира с Японией’, по крайней мере до создания достаточного военного противовеса японцам.

Записки Куропаткина о поездке на Японские острова летом 1903 г. никогда не печатались в полном объеме. В журнале ‘Красный архив’, впервые опубликовавшем дневники военного министра с 17 ноября 1902 г. по 7 февраля 1904 г., записи о поездке в Японию отсутствуют. Автор предисловия и комментариев к этой публикации М. Н. Покровский объяснил это тем, что дневники, рассказывавшие о визите, по-видимому, утрачены {Красный архив. 1922. Т. 2. С. 5.}.

Попытку разобрать и издать часть рукописного наследия Куропаткина предпринял А. М. Зайончковский, который выступил 4 января 1925 г. с докладом о подготовке воспоминаний бывшего военного министра к публикации {РГВИА. Ф. 165. Оп. 1. Д. 1678.}.

Ему удалось найти копии дневниковых записей о миссии в Японию и даже начать подготовку их к изданию. В фонде Куропаткина имеется машинописный вариант дневников с правкой самого автора {РГВИА. Ф. 165. Оп. 1. Д. 1928.}. Однако смерть Куропаткина (1925) и Зайончковского (1926) не позволила завершить работу. В результате дневники так и остались не введенными в научный оборот, что значительно сузило возможность глубокого понимания ситуации, сложившейся на Дальнем Востоке к середине 1903 г.

Текст публикуемых дневников передается в современной орфографии с сохранением языковых и стилистических особенностей оригинала. Описки, опечатки, орфографические ошибки исправляются без оговорок. Исправления ошибок, приводящих к искажению содержания записей, оговорены в примечаниях. Даты приводятся по старому стилю.

ДНЕВНИК

С 27 мая 1903 г. по 6 июня 1903 г.

27 мая

Крейсер ‘Аскольд’ на пути из Владивостока в Симоносеки (Япония). 4 мая я получил от государя императора в Никольске-Уссурийском депешу, в которой указывалось, что мне вслед будет прислана копия с депеши, посланной одновременно адм<иралу> Алексееву¹, и предлагалось задержаться в Приморской области, дабы дождаться г<енерал>-м<айора> Вогака², который ознакомит меня с предначертаниями государя. В депеше затем указывалось, что в Порт-Артур посылается ст<атс>-секр<етарь> Безобразов³ с выработанными существенными изменениями по журнальному постановлению по совещанию 26 марта⁴.

Из полученной 6 мая копии с депеши адм<иралу> Алексееву я увидел:

1) что на него под непосредственным руководством самого государя предположено возложить высшее и ответственное управление по всем ведомствам,

2) он должен был в крупных чертах наметить форму, в которую это новое положение может быть облечено,

3) указывалось, что государь принял окончательное решение точно исполнить договор 26 марта 1902 года⁵,

4) указывалось, что одною из задач адм<иралу> Алексееву ставилось безотлагательное принятие мер, чтобы не допустить проникновения в Манчжурию {Сохранено старое написание. (Прим. ред.)} иностранного влияния в каком бы то ни было виде, для чего признавалось необходимым:

В минимальный срок и не останавливаясь перед нужными расходами поставить нашу боевую готовность на Дальнем Востоке в равновесие с нашими политико-экономическими задачами. Дать очевидное для всех доказательство решимости отстоять наше право на исключительное влияние в Манчжурии и далее дословно:

‘Дать широкое развитие деятельности русских предпринимателей в Манчжурии при полной поддержке центральных управлений и местных властей, в особенности в районах, представляющихся важными в политическом и военном отношениях.

Для выполнения первого пункта поручаю Вам совместно с военным министром выяснить истинное положение государственной обороны на Дальнем Востоке и наметить необходимые военные мероприятия.

Для выполнения второго пункта Вам надлежит совместно с статс-секретарем Безобразовым установить сущность наших политико-экономических задач в Манчжурии и на берегах Тихого океана и составить план их целесообразной постановки.

Вполне рассчитываю на Вашу опытность, знание дела и испытанную преданность престолу и отечеству для выполнения этого поручения, которому придаю первостепенное государственное значение.

Николай’.

Так как в депеше ко мне указывалось, что государь считает скорейшее прибытие мое в Петербург необходимым, то я испросил указание государя, как поступить: ехать ли в Японию или прямо в Порт-Артур железною дорогою, и не следует ли, дабы скорее прибыть в Петербург, не дожидаться Вогака в Приморской области, чтобы не потерять неделю времени, а ехать, как будет указано в Порт-Артуре.

11 мая (в Имане⁶) я получил депешу государя, отправленную того же числа, в которой значилось, что Вогак передаст мне важное поручение государя и что он назначается сопровождать меня в Японию. Что поездку в Японию государь считает полезною.

В своей депеше государю я указывал, что отмена моей поездки в Японию, разрешенной государем по просьбе японского правительства и получившей широкую огласку, произведет в Японии возбуждение умов, особенно в связи с тревогою, которая замечается в Японии по поводу усилившейся нашей деятельности на Ялу⁷.

Государь по этому поводу ответил:

‘Сожалительно, что совершенно закономерное появление русских лесопромышленников с охраною вызывает возбуждение умов в Японии. Надеюсь, что подобные недоразумения прекратятся, для чего я дал надлежащие указания министру иностранных дел для барона Розена’⁸.

В ожидании приезда Вогака государь поручил мне посетить Николаевск-на-Амуре.

С тревогою я ожидал приезда Вогака. Перемена в решениях государя, очевидно, произошла по докладам о положении дела на месте Безобразова и Вогака. Многое из новых веяний совершенно представлялось мне необходимым. Объединение власти на Дальнем Востоке <и> в Манчжурии представлялось мне настоятельным, особенно после ознакомления на месте с сим вопросом. Представлялось необходимым и положить конец нашим уступкам на востоке. Эти уступки, однако, были роковым образом связаны с первым несоответственным интересам России шагом: с правительственным сообщением о том, что мы ничего не хотим взять у Китая, что мы с ним не воевали и что мы Манчжурию возвратим. Все остальные наши уступки вращались около этого коренного ошибочного шага. Никто этого шага от нас не требовал. Напротив, все были глубоко убеждены, что мы, выставив 200 тыс. войск, пролив кровь 2000 человек, истратив массу миллионов, возьмем себе всю или часть Манчжурии. Китай на нас напал, и вместо сантиментов с ним, вместо закрывания глаз на то, что в сущности мы вели борьбу не с боксерами, а с правительством, мы к удивлению всего мира делали вид, что помогаем правительству Китая в борьбе с восстанием⁹. Дальнейшее развитие этой комедии выразилось в договоре 26 марта 1902 года. Наши попытки получить что-то задним числом не удались. Дипломаты тотчас отступили перед японцами.

Между тем писали мы одно, а собирались делать другое.

Мои упорные настояния не отдавать северной Манчжурии и не выводить оттуда войск начали получать осуществление. Государь император всегда сочувственно относился к моей борьбе с Ламздорфом¹⁰ и Витте¹¹, дабы жертвы, принесенные Россиею, не оказались бесплодными, дабы магистраль¹² проходила по русским владениям (хотя и не присоединенным к России на общих правах). В этом году Витте и Ламздорф признали наконец необходимость оставить наши войска в этой части Манчжурии, и государь соизволил на это.

И вдруг указание в депеше Алексееву, что мы должны точно выполнить договор 26 марта.

Этот пункт депеши адмиралу Алексееву меня более всего и тревожил. Я видел резкое противоречие поставленной цели со средствами.

Целью ставилось не допускать проникновения в Манчжурию иностранного влияния, в каком бы то ни было виде. Дабы эту цель выполнить, надо быть хозяевами в Манчжурии. Иметь право ставить таможенные линии, иметь свои позиции, иметь право выдворять вредных иностранцев, иметь право ставить свою вооруженную силу всюду, куда мы захотим. В общем, дабы выполнить эту задачу в Манчжурии, мы должны по отношению к иностранцам в этой стране иметь большие права, чем мы имеем таковые в России. Увы, в России мы не можем на основании трактатов не допускать иностранного влияния в каком бы то ни было виде. Иностранцы могут свободно проживать в России, торговать в России, приобретать миллионные имущества, вкладывать сотни миллионов в предприятия. Значительные отделы русской промышленности, напр<имер> нефтяное дело, хлопчатобумажное и угольное в Царстве Польском, в сущности находятся в иностранных руках. Послы, посланники, консулы энергично охраняют интересы своих соплеменников, давая хороший, но до сих пор бесполезный урок нашим дипломатам. Таким образом, если бы Манчжурия была присоединена к России и составила составную ее часть, то и тогда мы не могли бы закрыть доступ туда иностранного влияния ‘в каком бы то ни было виде’.

Но для меня совершенно непонятно, каким образом мы можем выполнить это при точном выполнении договора 26 марта 1902 года. По этому договору мы выводим свои войска из Манчжурии, прекращаем введенный в ней правительственный надзор, возвращаем Китаю все права на эту провинцию с небольшими оговорками, остаются лишь соглашения по Восточно-китайской железной дороге.

Мне ставилась тяжкая задача определить вместе с Алексеевым необходимые военные мероприятия, которые должны быть:

1) в равновесии с нашими политико-экономическими задачами на Дальнем Востоке,

2) они должны давать нам право на исключительное влияние в Манчжурии.

Эти мероприятия становятся для меня крайне неясными при условии точного соблюдения договора 26 марта 1902 г.

Очищая северную Манчжурию, мы теряем базу для наших войск и в то же время теряем средства скоро помочь оторванному Квантуну.

Как бы для меня ясны были депеши государя, если бы в них было указано оставить ту или другую часть Манчжурии за Россиею территориально. Отдавая же Манчжурию китайцам территориально, нам отстаивать лишь политико-экономические интересы в этой стране представляется для меня невыполнимым и невыгодным для престола и Родины делом.

Прежде всего какие это такие экономические интересы мы теперь имеем в Манчжурии? Совершенно незначительные, ибо и вся торговля наша с Китаем по вывозу туда обидно мала.

Безобразов все старается об организации эксплуатации богатств Манчжурии. Но стоит ли это дело ставить для России превыше всего? Наша Россия, Кавказ, Сибирь еще полны огромными естественными богатствами, и все это лежит пока без движения за недостатком знания, энергии и капитала. Мы недостаточно культурны, чтобы воспользоваться богатствами, лежащими у нас под носом, а нас призывают отвоевывать у иностранцев богатства в Манчжурии. Кому это нужно? России? Совсем нет. России много дела и у себя дома, и много задач предстоит решить, и задач тяжких, кои много важнее ‘лесного предприятия на р. Ялу’¹³. Кому же тогда пойдут на пользу эти предприятия? Небольшой кучке людей, которые будут основывать предприятия или на казенные, или на иностранные деньги. Работать будут иностранцы. Некоторые предприятия окажутся дутыми. Разорят многих людей. Многие второстепенные и третьестепенные агенты наживут состояния, за все заплатит или русский мужик, или иностранец. Русский капиталист на эти неверные дела не пойдет. И вот из-за таких сомнительных для России выгод мы должны быть готовы к разрыву не только с Японией, но с Европой. Я много наслышался о предприятиях Вонлярлярского¹⁴ на Аляске и не доверяю таким же новым предприятиям. Там тоже собирались отстаивать русское дело, а теперь уже впускают 300 американцев — разведчиков золота и хотят и просят пустить еще 200. Туземцам повезут водку, создадут компанию, привлекут иностранные капиталы и затем, как думают во Владивостоке, лопнут, прикарманив часть иностранных денег.

Вчера приехал Вогак, и я с ним занимался утром и вечером.

Я продолжаю питать к нему доверие и симпатию. Он работал со мною в Главном Штабе, и уже тогда с 1889 года у нас установились добрые отношения. Это умный и даровитый работник, но прослужив непрерывно 11 лет на Дальнем Востоке, он сузил свой горизонт и стал, конечно, придавать преувеличенное значение тому, что видел, и тому, что перечувствовал.

Вогак кроме изустных разъяснений передал мне следующие письменные документы:

1) свою записку, которой государь придал серьезное значение, под заглавием: ‘Значение договора 26 марта 1902 года в развитии вопроса о Манчжурии’,

2) отчет об особом совещании 7 мая 1903 г.¹⁵ под высочайшим государя императора председательством,

3) записку адм<ирала> Абаза¹⁶ к совещанию 7 мая,

4) программу для Японии.

Записка Вогака составлена очень хорошо и под нею за исключением последней страницы можно подписаться. Он прав в большинстве случаев там, где делает диагноз положению. Он не прав там, где (на последней странице) предлагает лекарство от болезни.

Лекарствами он считает:

1) прекращение политики уступок, которая опасна именно потому, что может привести нас к войне,

2) надо дать понять державам, что, очищая Манчжурию согласно договору 26 марта 1902 г., Россия не намерена, однако, уступать там кому-либо своего места и что мы готовы поддержать это решение с оружием в руках,

3) но готовность эта должна быть действительною, и к немедленному установлению таковой должно направить все наши усилия. Неизбежные при этом жертвы сторицей окупятся.

Когда я попросил Вогака определеннее высказываться о нашей боевой готовности на Дальнем Востоке и определить, хотя <бы> приблизительно, что же мы должны сделать, дабы поднять нашу готовность на требуемую высоту, то Вогак оказался не приготовленным к этому вопросу. Никаких подсчетов сил наших и сил наших противников он не делал и указать мне, какое же число батальонов, батарей и сотен нам надо еще прислать на Дальний Восток, не мог или не хотел сказать. Последнее мало вероятно. Ему казалось, однако, совершенно правильно, что положение Порт-Артура пока не обеспечено, и, кроме того, он высказывал мысль, что японцы не могут сделать высадки одновременно всеми силами и что потому мы должны стремиться иметь достаточные силы для отражения первых эшелонов.

Я долго с ним говорил о задачах военного ведомства не только на Дальнем Востоке, но и на западе. Указал на тяжкие наши недочеты на западе, указал, что опасность России и императорскому трону грозит с запада, а не с востока, что с запада собираются грозные тучи, что и в России не спокойно, что поэтому при ограниченности денежных средств, коими Военное министерство будет располагать в следующее пятилетие, я не выполню своего долга перед государем и родиною, если не буду горячо отстаивать увеличение нашей боевой готовности на западе, как то уже было преднамечено самим государем. Что расходование сил и средств, кои нужны России, чтобы твердо стать на Висле, Нареве, Немане, в юго-западном крае, будет роковою ошибкою, за которую мы можем тяжко расплатиться. Что нельзя нам играть в руки вероятных врагов наших. Что Вильгельм¹⁷ и вся Германия радуются каждой новой затрате России на Дальнем Востоке, ибо, ослабляя себя этим на западе, мы вместе с сим теряем постепенно право на голос в европейских делах, подобающий России как великой европейской, а не азиатской державе. Но восторг Германии, Англии, Америки, Австрии, Италии, Швеции, Турции будет неописуем, если мы ввяжемся в войну с Японией. Одним ударом получится два важных результата: ослабление России и ослабление Японии. Мы, конечно, выйдем победителями, но жертвы, нами принесенные, будут так громадны, что мы на западе станем тоже очень ослаблены и с нами можно будет перестать стесняться. Япония, которая должна неизбежно сцепиться в довольно близком будущем из-за экономических, важных и жизненных для нее причин с Англиею, Америкою и даже Германиею, сцепится с нами из-за лишь фиктивно важных для нас интересов. Мы своими руками вытащим каштаны из огня для других и можем порядочно испортить если не руки, то пальцы на руках…

Я выражал ему полное свое убеждение, что ни Безобразов, ни он, конечно, не желают зла России, а расходование наших небольших средств по военному ведомству на дальнейшее усиление нашего положения на Дальнем Востоке, откладывая еще на неопределенное время удовлетворение наших главнейших для России и вопиющих нужд на западной границе, и будет этим злом для России. Поэтому, если государем будет решено произвести дальнейшие усиления войск и увеличение военных средств по сухопутному ведомству сверх предположений, уже существующих на предстоящее пятилетие, то для сего надо приискать и новые, сверх предположенных по предельному бюджету, средства. С этим мнением Вогак вполне согласился. Из депеши ген<ерала> Сахарова¹⁸ видно, что и Безобразов держится того же взгляда, но что Витте говорил Сахарову, что непредвиденные расходы по Дальнему Востоку должны быть отнесены на предельный бюджет.

По экономическим вопросам Вогак признал себя вполне не подготовленным. Это дело ведет, по его словам, Безобразов. Вогак сказал, что Безобразов пользуется большим доверием государя и что с этим надо считаться, но что Безобразов не упрям и доступен убеждениям своих противников и он, Вогак, охотно берется служить буфером, дабы Безобразов не зарывался по военным вопросам. Вечером Вогак откровенно сказал мне, что он весь день думал об нашем разговоре, согласен, что он, служа 11 лет на Дальнем Востоке, стал несколько односторонне смотреть на вещи и дела и что он сожалеет, что поместил в конце своей записки указанные выше предложения.

По второй записке, составляющей отчет о заседании 7 мая, Вогак признал, что заседание это не пришло ни к каким результатам, что никого оно не удовлетворило, все чувствовали себя не по себе. Особенно гр<аф> Ламздорф считает себя обиженным таким поворотом дела, при котором Министерство иностранных дел является обвиненным в создании, путем уступок, такого положения, из которого приходится выходить ценою чрезвычайных усилий и чрезвычайных жертв. Ламздорф считает свое положение пошатнувшимся, и, быть может, ему придется поставить ‘вопрос о доверии’, т. е. уйти. Витте старается сойтись с Безобразовым на почве экономических начинаний первого, но и в заседании наиболее энергично указывал на возможность при ‘новом курсе’ войны с Япониею.

Вогак предполагает, что будут, вернее уже были, еще совещания и что мне по телеграфу должны передать новые решения.

Относительно наиболее тревожного для меня вопроса: как надо понимать выражение в депеше ад<миралу> Алексееву о точном соблюдении договора 26 марта 1902 г., есть ли это выражение только временного характера, и лишь по форме или и по существу. Его величество пришел к заключению в необходимости точного соблюдения договора и по вопросу об очищении от войск Манчжурии. (Я напомнил при этом о противоречии сего решения с решением по экономическим интересам.) Вогак выразил мнение, что и государь должен иметь сомнения относительно возможности выполнения, и при том точного, договора 1902 года, но что он связан своим словом и, пока обстоятельства не изменятся, государю нельзя иначе выражать свою волю, как в той форме, которая дана в депеше к Алексееву, но что и его величество безусловно неизменного значения вопросу о неизбежном очищении от наших войск всей Манчжурии не придает. Это заявление меня обрадовало и успокоило.

Относительно записки Абаза можно сказать, что она написана горячо все на ту же тему наших уступок и об их опасности.

В программе для меня переговоров с государственными людьми Японии, которым я должен буду придать частный характер, я должен буду:

1. Признать, что Япония сделала большие успехи по всем отраслям, не исключая и военной.

2. Признать, что Японии предстоит известная будущность среди государств Дальнего Востока, но лишь при условии правильных отношений к России (не употреблять слово ‘соглашение’).

3. Указать, что внешняя политика Японии, ее союз с Англиею¹⁹, постоянное бряцание оружием, постоянные протесты против самых законных действий России, несдержанность и тенденциозность прессы ведут к совершенно противоположным результатам.

4. Напоминание об огромных жертвах, принесенных Россиею на Дальнем Востоке. Жертвы эти принесены и для пользы других. Россия имеет законное право если не вернуть затраченный капитал, то обеспечить получение на него соответствующих процентов.

5. Указать на легальный путь для сего, выразившийся в заключении договора 26 марта 1902 г. Напоминание о безусловном праве России объявить в 1900 году войну Китаю (нападение на Благовещенск)²⁰ со всеми последствиями этого.

6. Подтверждение, что мы исполним этот договор, если другие державы тому не помешают.

7. Напоминание, что страстное, ничем не оправдываемое отношение некоторых держав, и в их числе и Японии, к нынешним действиям России может замедлить выполнение договора, ибо мы не можем допустить, чтобы эвакуация Манчжурии, начатая по собственному желанию России, получила вид акта, вынужденного посторонним давлением.

8. Указать, что это страстное и никакими серьезными причинами необъяснимое отношение Японии к действиям России препятствует последней надлежащим образом отнестись к жизненным интересам Японии, которых Россия не намеревалась отрицать или игнорировать (воздержаться, однако, от обсуждения Корейского вопроса²¹).

9. Выражение уверенности, что Япония употребит все усилия к поддержанию правильных, добрых соседских отношений с Россиею.

ПРЕДВАРИТЕЛЬНЫЕ ВОЕННЫЕ СООБРАЖЕНИЯ

Новое направление нашей политики на Дальнем Востоке, быть может, в будущем и даст выгоды России, но в настоящем увеличивает опасность не только войны с Япониею, но и войны с европейскими державами. Экономические интересы Японии и других держав в Манчжурии, особенно в бассейне Ляо-хе, еще до нашего прихода в Манчжурию получили такое развитие, что, конечно, державы, если и согласятся перенести насилие над ними, то лишь до первого удобного случая обрушиться на Россию. В особенности все заинтересованные державы примут все меры, дабы вызвать войну России с Япониею. Накладывание нами руки на северную Корею послужит и для Японии новым толчком к войне.

Достаточно сказать, что, например, за 1899 год, до волнений, общий торговый оборот по Инкоу составлял 7 253 000 фунтов стерлингов, кроме оборота драгоценностей на 2 200 000 ф. ст. Ввоз иностранных товаров равнялся 3 260 000 ф. ст. Главные статьи ввоза были: опиум на 109 000 ф. ст., бумажные товары 2 033 000 ф. ст., шерстяные товары 50 000 ф. ст., металлы 1 190 000 ф. ст.

Наибольший спрос был на американские мануфактурные товары. Индийская пряжа увеличилась в привозе с 401 000 ф. ст. до 718 000 ф. ст. Японская пряжа увеличилась с 50 000 ф. ст. до 147 000 ф. ст. Торговля с Япониею все растет. Ныне японцы ввозят в Манчжурию своего изделия платки, полотна, сукна, фланель. Вывоз в Японию в 1898 году был 84 000 ф. ст., а в 1899 году — 258 000 ф. с.

Бобы, бобовая гуща и бобовое масло было вывезено главным образом в Японию, на сумму 2 450 000 ф. ст. Итого <вес> грузов, доставленных в Ню-Чуанг²², равнялся 1 008 000 тонн, на 1120 пароходах и 44 парусных судах. Японский флот все растет, и ныне по числу судов Япония занимает в Ню-Чуанге первое место, но по числу тонн английские стояли выше. В 1901 году оборот торговли по Ню-Чуангу все еще на 1 000 000 фунтов стерлингов был менее, чем в 1899 г. В 1901 году число судов под японским флагом, вошедших в порт, превысило и по числу тонн английский ввоз.

Закрыть доступ в Манчжурию иностранным товарам, иностранным капиталам и иностранному влиянию составит для адмирала Алексеева весьма трудную задачу, чреватую притом последствиями.

Нам надо, в общем, более усиленно готовиться к войне с Япониею, чем мы это делали до сих пор. Япония в случае войны с нами, в особенности в союзе с одною из морских держав, может выставить против нас за малым исключением все свои действующие войска, состоящие из 12 дивизий, 52 (3-х бат<альонных>) полков, 51 эскадрона, 114 батарей с 684 оруд<иями>, общею численностью 193 000 чел. при 61 000 лошадей. {В том числе: конницы 8000, артиллерии 8000, обозные войска 40 000. В этих расчетах, сделанных Главным Штабом, Сахаров пропустил все резервные войска Японии, пулеметы при пехотных частях, 12 саперных батальонов, многочисленную корпусную (армейскую) артиллерию и пр.} В Японии останется территориальная армия в 104 бат<альона>, 26 эскадронов и 312 ор<удий> силою в 118 000 чел. и 34 000 запасных войск.

Мобилизация войск оканчивается на 7-й день, обозы готовы на 14-й день.

Десантные средства состоят из 166 коммерческих, субсидируемых судов общим водоизмещением в 327 000 тонн. Половина этих судов в 7 дней может быть сосредоточена на линии Нагасаки — Иокагама. Эта половина подымет две дивизии пехоты со всеми тяжестями. Через неделю соберется и другая половина. Через месяц по объявлении войны около 6 дивизий может быть собрано в Корее или быть высажено на Квантуне. В течение другого месяца соберется вся армия с запасами.

Японцы могут: 1) напасть на нас на Квантуне, 2) напасть на нас во Владивостоке, 3) занять Корею и укрепиться там или произвести наступление из Кореи в направлении к Мукдену или к Порт-Артуру в связи с наступлением к сему пункту (Мукдену) китайских сил. К вспомогательным операциям могут быть отнесены:

1) овладение островом Сахалин,

2) овладение устьями Амура и г. Николаевском.

Нам надо преимущественно готовиться отстоять Порт-Артур. Овладение этим пунктом и затем занятие Кореи по линии П<х>еньян — Гензан в ожидании нашего перехода в наступление, мне кажется, должно составить наиболее желательный и возможный план действий японцев.

Наступление из Кореи в Манчжурию тоже возможно, если Китай дружно восстанет в Манчжурии и прекратит связь с Россиею по Восточно-Китайской жел<езной> дороге, и особенно возможно, если Россия будет одновременно с Япониею воевать еще и на западе с Тройственным союзом²³.

Нападение на Владивосток, пока наши войска не выведены из Никольск-Уссурийского и Новокиевского районов, маловероятно, но готовиться и там надо (в том числе и в заливе Посьета).

Нападение на остров Сахалин и устья Амура при настоящем необеспеченном состоянии этих районов может обещать большой успех, так что и там надо нам принять меры.

Как показали нам существующие расчеты, мы {При настоящей неготовности Восточно-Китайской железной дороги.} можем выставить достаточные для борьбы с Япониею силы в южной Манчжурии лишь во вторую половину года по объявлении мобилизации. Мы должны перевести, кроме войск Приамурского округа, и два корпуса войск из Европейской России. В этот томительный период Квантун останется, быть может, отрезанным от России уже на второй месяц по объявлении мобилизации. Дабы выручить наш гарнизон, надо будет разбить японские войска. Мы кладем, что нам необходимо для гарнизона иметь годовой, а еще лучше 1 1/2 годовой запас довольствия. Но по протяжению линий обороны гарнизон Порт-Артура, состоящий ныне из 15 батальонов пехоты, должен быть признанным не вполне достаточным для упорной и притом активной обороны. Эти 15 батальонов, конечно, могут быть подкреплены 4—6 тыс. молодцов-матросов и 2000—4000 вооруженных жителей, но все эти силы недостаточны, если японцы направят против Порт-Артура большую часть своей армии. Полагаю, усиление гарнизона Порт-Артура и сообщение ему способности к активным действиям будет достигнуто:

1) сформированием второго крепостного полка — 4 ба<тальо>на,

2) сформированием второй стрелковой бригады с тремя батареями — 8 батальонов, 24 ор<удия>,

3) преобразованием саперной роты в батальон,

4) сведением в корпус войск двух стрелковых, одной казачьей бригады, саперного батальона и артиллерии. Получим корпус войск в 17 бат<альонов>, 12 сотен, 54 ор<удия> силою до 19 000—20 000 человек.

Для всех вновь формируемых и ныне расположенных в Порт-Артуре частей запасы (крепостные) должны быть содержаны в 1 1/2 годовой пропорции и построены магазины.

Вновь формируемым войскам надо построить помещения.

Постройку укреплений в Порт-Артуре надо ускорить, а с усилением гарнизона, быть может, их придется раздвинуть до Голубиной бухты и занять позицию на впереди лежащей против сухопутной линии укреплений командующей высоте. Имея 24 батальона пехоты, моряков, ополчение, крепостных артиллеристов и пр., всего силою до 30 000 бойцов в Порт-Артуре, можно с полным успехом держаться против всей японской армии.

Дополнением к Порт-Артурским укреплениям надо скорее возводить укрепления (форт-заставу) на Цзинь-чжоуской позиции²⁴.

Имея корпус войск, мы, конечно, можем действовать в поле более смело, чем теперь, но отнюдь не желательно задаваться целью защищать против высадки каждый пункт Квантунского полуострова. Весьма возможно демонстративными действиями отвлечь этот корпус от Порт-Артура и отрезать его от крепости и разбить отдельно. Тогда и крепость не выдержит энергичной осады или атаки.

Слабым пунктом Квантуна ныне является Дальний. Это будущая готовая база для противника, и придется подумать: что надо сделать, чтобы Дальний не явился легким призом? Но лучше пусть Дальний будет занят, чем и там возводить такие же укрепления, как и в Порт-Артуре.

С сформированием новой стрелковой бригады полки 4 и 5 бригады, задержанные временно на Квантуне, должны быть возвращены к своим бригадам.

Объединение в руках адмирала Алексеева всей власти на Дальнем Востоке вызывает вопрос: может ли он управлять делами Дальнего Востока и командовать сухопутными силами из Порт-Артура.

Я решил этот вопрос в отрицательном смысле.

Так как главною задачею адмирала Алексеева ставится эксплуатация в русских интересах Манчжурии, то ему и надо сидеть в центре Манчжурии. Таковым ныне, несомненно, является Харбин. Из Харбина легко управлять всеми войсками, расположенными в Манчжурии и на Квантуне, и легче, чем из Порт-Артура, направлять деятельность всех представителей разных министерств. Главная составная этой деятельности будет все же железная дорога, ее развитие, ее эксплуатация, ее охрана, заселение полосы отчуждения. Эту деятельность легче всего направлять из Харбина. Связь Приамурского края с Манчжурией легче всего достигается тоже из Харбина: по железной дороге в двух пунктах и по р. Сунгари в третьем. Труднее непосредственно ведать делами Тихоокеанской эскадры, но с этим надо помириться. В особенности Порт-Артур, невыгодный в мирное время, станет невозможным для такого ответственного лица, как адмирал Алексеев, в военное время. Нельзя, чтобы он со своими центральными управлениями был отрезан от России. Перенесение резиденции адмирала Алексеева в Харбин будет выгодно и потому, что Харбин быстро разовьется в крупный русский центр и могущественно будет содействовать, чтобы первоначально вся северная часть Манчжурии по магистраль стала русскою.

Наиболее простое решение в военном отношении для лучшего прикрепления Манчжурии к России — это образование из нее вместе с Квантуном нового военно-административного округа, который и надо назвать без околичностей Манчжурским. В Харбине сосредоточить и военно-окружные управления сего округа в том составе и с теми полномочиями, которые будут для сего предназначены. С образованием сего нового военного округа Приамурский военный округ явится уже второлинейным, подобно тому, как в 1867 году Оренбургский военный округ явился второлинейным с основанием Туркестанского военного округа. Возможно будет при этом в новом округе и оставить 2-й Сибирский корпус, который и ныне за малым исключением весь расположен в Манчжурии.

Имея в виду скорейшее сосредоточение наших войск у Ляояна, на направлении японцев из Кореи к Мукдену, имея, кроме того, в виду более прочное занятие железной дороги, казалось бы, нормальную дислокацию 2 Сиб<ирского> корпуса можно установить такую:

Штаб 2 Сиб<ирского> корпуса	—Харбин
Штаб 5 стр<елковой> бригады	— Харбин
Три стрелковых полка 5-й бригады, 1 казачий полк,
2 батареи, 1 саперный батальон	— Харбин
1 стрелковый полк и 1 батарея	— Фулярди
Штаб 4-й стр<елковой> бригады	— ст. Мукден
Два стрелковых полка, 1 батарея, 1 казачий полк,
1 казачья батарея	— Мукден
1 полк, 1 батарея	— Куанчендзы
1 полк, три сотни, 1 батарея	— Ляоян

Наконец, третьим армейским корпусом нового Манчжурского военного округа будет корпус из частей пограничной стражи в составе: 12 стрелковых батальонов (три стр<елковые> бригады) и 36 сотен конницы (три конные бригады), и 6 батарей, в том числе три конные.

Корпусу на Квантуне можно присвоить наименование 3 армейский Сибирский, корпусу из пограничной стражи — 4 арм<ейский> Сибирский корпус.

В военное время в состав 2 и 3 корпусов поступает еще по одной резервной бригаде из мобилизуемых в Забайкалье, а 4 ар<мейский> Сибирский корпус удваивает число стрелковых батальонов.

Всего в Приамурском и Манчжурском военных округах соберется 4 корпуса войск, дающих каждый по 24 батальона, всего 96 батальонов, в том числе 28 резервных. Ближайшим подкреплением этой силы будет служить, как и ныне, корпус войск, мобилизуемый в Сибирском военном округе, силою в 32 батальона. Эти новые мероприятия вызовут следующие постоянные и единовременные расходы (приблизительно). Постоянные в год:

Содержание одной стрелковой бригады	—	1 205 000 руб.
Трехбатарейного дивизиона	—	229 000 руб.
Крепостного 4-х батальонного полка	—	541 000 руб.
Трехротного саперного батальона	—	150 000 руб.
	Итого: 2 125 000 руб.

Прибавляя сюда содержание корпусного управления, управления коменданта и усиление окружных управлений, надо прибавить примерно 125 000 руб.

Кроме того, необходимо принять и прибавить расходы по инженерному

ведомству на отопление и освещение, расходы по артиллерийскому ведомству на

боевую практику — еще 500 000 руб. Всего новый ежегодный расход по Квантуну и по Манчжурскому военному округу составит до 3 000 000 рублей в год.

Единовременные расходы тоже будут весьма значительны.

Приблизительно их можно исчислить так:

Единовременные расходы по новым формированиям (считая и парки, и госпиталя)	—	4 000 000
Стоимость годового запаса продовольствия: муки, крупы, овса, сахара, чая и соли для вновь формируемых частей в 1 1/2 годичном размере	—	1 050 000 руб.
Постройка магазинов		300 000 руб.
Постройка помещений на Квантуне: Для стрелковой бригады	—	3 000 000 руб.
крепостного полка	—	1 500 000 руб.
трех батарей	—	600 000 руб.
Постройка помещений в Манчжурии: 1) В Харбине	—	4 500 000 руб.
В том числе для 6 батальонов	—	2 250 000 руб.
для казачьего полка	—	700 000 руб.
для 3-х батарей	—	600 000 руб.
для казачьей батареи	—	200 000 руб.
для окружных управлений и церкви	—	750 000 руб.
2) В Фулярди	—	1 000 000 руб.
В Мукдене	—	2 600 000 руб.
В Ляояне	—	1 250 000 руб.
В Куанчендзы	—	950 000 руб.
на 1 резервный батальон в Хайларе	—	500 000 руб.
	Итого: 17 250 000 руб.
Госпитали	—	1 000 000 руб.

Кроме того, в дополнение к предполагаемым ассигнованиям надо произвести расходы по увеличению боевой готовности крепостей и позиций. Из осмотренных мною требуют дополнительных ассигнований:

Владивосток	—	3 000 000 руб.
Посьет	—	300 000 руб.
Николаевск (в устье Амура)	—	700 000 руб.
На Сахалине (Александровск и пост Корсаковский)	—	300 000 руб.
Полагаю по прежним расчетам необходимо будет прибавить и по Порт-Артуру	—	4 000 000
	Итого: 7 300 000 руб.
А всего постоянных (годовых) расходов	—	3 000 000 руб.
И единовременно (кругло)	—	25 000 000 руб.

Очевидно, эти денежные средства не могут, и твердо верю, что и не должны, быть взяты из предельного бюджета. Нельзя, по моему глубокому убеждению, ослаблять ни на один миллион рублей средств, рассчитанных на усиление нашего положения на западной границе, ибо от нашей силы там зависит будущее России и будущее ее державных вождей.

28 мая

Вчера, окончив писание, я передал на прочтение генерал-майору Вогаку, прося сделать замечания: правильно ли я записал его слова и вообще наш разговор, и высказался относительно других, изложенных мною соображений. Вчера около 9 1/2 часов вечера он возвратил мне дневник, сказав, что прочел его два раза. Что, в общем, все написанное мною кажется и ему верно схваченным (могут быть оттенки) и доказательным. Особенно важным представляются ему соображения относительно перенесения в Харбин главного управления. При этом, по словам генерал-майора Вогака, северная Манчжурия действительно скоро станет нашею.

Предположенные расходы и он признал весьма значительными и повторил мнение, что на общий бюджет военного министерства они, конечно, отнесены быть не могут.

Из того, что я видел и слышал, государя более всего тревожила и даже раздражала неопределенность наших отношений к Манчжурии и Корее. Новый курс должен был поэтому заменить неопределенность определенностью. По этому существенному вопросу прежде всего надлежит припомнить, что знаменательные правительственные сообщения о том, что мы не ведем войны с Китаем²⁵, и о том, что мы очистим Манчжурию, составлялись и были обнародованы без всякого участия военного министерства. Никогда еще не было, чтобы в прежнее время в деле, в котором была привлечена вооруженная сила государства, где участие этой силы решило участь Манчжурии и Пекина, государи русские не справлялись с мнением лица, которому было вверено ими же управление вооруженными силами государства. Можно было не принять совета, но выслушать этот совет военного министра для пользы дела следовало бы. Конечно, военный министр, ранее обнародования правительственного сообщения, подал бы голос за то, чтобы военные действия, в которых мы потеряли 2000 человек, считались войною. Конечно, военный министр настаивал бы, чтобы хотя северная часть Манчжурии осталась за Россиею. Я делал эти заявления много раз и словесно и письменно, но уже после того, как государево слово было произнесено. В каждом совещании это уже данное обещание висело над нами, давило нас и заставляло хлопотать о мелочах, ибо главное — очищение Манчжурии — признавалось делом решенным. Тем не менее невозможность для России отдать после всех принесенных жертв северную Манчжурию, забыть, что китайцы напали на Благовещенск, переносить неудовольствие, а потом вмешательство разных держав в дело (Манчжурское)²⁶, которое должно было быть нашим внутренним делом, становилась все яснее не только для государя, но и для Ламздорфа и Витте. Уже вопрос об оставлении за нами северной части Манчжурии перестал встречать сопротивление у гр<афа> Ламздорфа и Витте, как вдруг явилась новая полоса, которую мы переживаем теперь. С каким бы глубоким чувством удовлетворения истинных интересов России я принял весть, что знаменитое правительственное сообщение признано государем, ввиду образа действий Китая и других держав, не отвечающим интересам России и что мы возвращаем себе свободу действий в Манчжурии. Явилась бы определенность, хотя и не без тревог на первое время. Но все меры предосторожности и расходы имели бы строго определенный характер и соответствовали бы реальной выгоде для России обезопасить свое положение на Дальнем Востоке, обезопасить, в особенности, положение Приамурского края, угрожаемого нашествием желтолицых. Мы получили бы возможность присоединить, в той или другой форме, часть или всю Манчжурию (я бы стоял только за присоединение северной Манчжурии, и то без права подданства).

То же решение, которое, по-видимому, теперь принято, определенности не приносит. Мы запутаем Манчжурское дело еще более. Нельзя точно выполнять договор 26 марта 1902 года и в то же время быть хозяевами экономического положения Манчжурии и не допускать в нее иностранного влияния в какой бы то ни было форме. Таким образом, мы прежнюю неопределенность заменим неопределенностью же. Изменилась форма, но неопределенность осталась по существу. Разница, однако, получилась большая. Прежняя неопределенность была тяжела, вызвала уступки, но к войне привести не могла. Новая неопределенность требует тоже уступок, ибо обещает вывод войск из Манчжурии, но в то же время может легко вызвать войну с Японией. Война эта будет противна самым существенным интересам России, война эта будет величайшим благополучием для наших врагов. Война эта, если начнется, то даже конченная в нашу пользу, составит только первое звено целой серии войн на Дальнем Востоке.

Поэтому надо очень вдуматься: какие же такие причины могут прежде всего вызвать эту войну? Самые важные интересы России на Дальнем Востоке заключаются в Приамурском крае. За этими интересами идут интересы в Манчжурии. Еще менее важны для России в настоящее время наши интересы в Корее. Если бы Япония угрожала нашим интересам в Приамурском крае, я понимал бы, что без войны с нею обойтись трудно. Если бы Япония угрожала нашим интересам в Манчжурии, то надлежало бы попытаться обойтись без войны. Тем не менее я понял бы, что в крайности без войны обойтись трудно. Но если Япония и не подумает угрожать нашим интересам в Приамурском крае, если она согласится не мешать нам в Манчжурии, но будет просить нас признать, что в Корее ее интересы важнее русских, уступит даже нам право на преобладающее влияние в северной части Кореи, то мы должны придти с нею к соглашению, даже отказавшись вовсе от Кореи, только бы не начинать с нею войну. Ибо если мы из-за Кореи начнем войну с Япониею, то мы истинные интересы России на Дальнем Востоке по важности их поставим в обратном порядке и за это и будем наказаны войною. Даже победоносная война с Япониею будет тяжким наказанием для России, и история никогда не простит тем советникам государя, которые убедили его принять настоящие решения, если они приведут к войне. Это будет наказание за поставление сравнительно ничтожных для России интересов в Корее выше интересов Манчжурии, выше интересов Приамурского края.

Это будет в особенности заслуженное наказание за то, что в делах Дальнего Востока мы не разобрались в коренном для России вопросе: мы, принимая решения, не взвешивали относительной важности этих дел с делами внутренней России и в особенности с делами, определяющими безопасность России на западной границе. Силы и средства России уже тяжко напряжены. Если мы даже без войны вновь затратим большие силы и средства на Дальнем Востоке, то будем в силах это сделать, только одновременно ослабляя себя на западной границе. Это будет игра в руки врагов наших. Если же дело дойдет до войны, то нам придется вести ее при очень большом напряжении сил наших. Даже победоносная война ослабит нас надолго на западной границе. Даже победоносная война может нам дать самое большое — Корею. Это новое владение, быть может, и неизбежно необходимое для России через 50—75—100 лет, ныне явится для нас тяжкою обузою, потребует огромных жертв и послужит на долгие годы яблоком раздора между нами и Япониею. Несомненно, даже побежденная Япония при первой возможности (напр<имер>, при европейской войне) нападет на нас в Корее и будет в лучшем нас положении относительно близости своей базы, средоточия всех своих сил и средств.

30 мая, в г. Токио

28 мая мы высадились в Симоносеки на японскую почву. Утро было несколько туманное, но тем не менее поездками по заливу можно было выяснить, что Симоносеки серьезно укреплен как военный порт. 29-го утром выехали курьерским поездом по обычному для сего поезда расписанию и сделали 1000 верст в 27 часов времени. Временами по узкоколейной дороге шли со скоростью 60—65 верст.

Несмотря на прочитанные мною описания, поражен культурою проеханных мною местностей. Несомненно, что в отношении культуры масса населения опередила нас, русских, весьма значительно. Обработка полей изумительна. Порядок в деревнях, по-видимому, большой, насколько то можно было судить из окна вагона.

Проехали в экипаже город Кобе. Производит сильное впечатление порядок, чистота, значительные постройки сего города и спокойная, полная чувства собственного достоинства уличная толпа. То же впечатление вынес я сегодня, разъезжая с визитами к разным лицам по Токио. Завтра представлюсь японскому императору.

31 мая <13>

Сейчас возвратились из дворца, где представлялись и завтракали у императора²⁷. По приказанию государя передал японскому императору поклон и выражение искренних чувств дружбы и добрых соседских отношений.

Он подал мне руку. Первое впечатление неблагоприятно. Некрасив, мешковат. Лицом несколько напоминает покойного Черняева²⁸. Но вглядевшись ближе и пристально в глаза этого замечательного человека, который займет в истории Японии выдающееся место, понимаешь, что у этого правителя огромный характер, высокий разум, смелость и привычка к большой власти. Глаза производят впечатление: глубокие, неподвижные, блестящие… Но застенчив и не имеет привычки к приемам.

Император на приеме сказал мне через переводчика: ‘Надо надеяться, что теперь, когда великая железная дорога оканчивается, сношения между двумя государствами станут, к их взаимной выгоде, более частыми’. Спросил о здоровье его величества нашего государя и где его ныне резиденция. При прощании вторично подал руку. Представил ему всех чинов свиты, в числе генералов: Соллогуба, Вогака, полковников: Бернова и Кнорринга, подполковников: Илинского и Сиверса, ротмистра барона Сакена, врачей: Дейкуна и Пясецкого²⁹, прапорщика милиции Торчинова. При представлении присутствовал наш посланник барон Розен с чинами миссии.

После отправились для представления императрице³⁰. Маленькая, довольно изящная, немолодая женщина, в белом атласном платье, с небольшим числом украшений, приняла нас очень любезно. За нею стояли две статс-дамы и внимательно наблюдали за всеми и за всем. Опять через переводчика после установленных трех поклонов подходили к руке, целовали ее. Мне пришлось целовать руку три раза.

Прежде всего императрица спросила о здоровье нашей государыни Александры Федоровны³¹ и ее августейших детей. Где живут? Где теперь находится государыня-мать? Где теперь великий князь Борис³²? Спросила также о нашем путешествии. Не устали ли? Говорила еле слышным голосом. Видимо, конфузилась. Но каждому стремилась сказать несколько слов.

В ожидании приема у императора познакомился со старшими государственными и придворными чинами, приглашенными вместе с нами к императорскому завтраку. Отмечу следующих: 1) Министр-президент генерал граф Кацура³³ (бывший военный министр). Успел переговорить с ним по многим пунктам привезенной мне Вогаком программы. Относится сочувственно к необходимости установить определенные с Россиею отношения. Сознает, что многим державам выгодно ссорить Россию с Япониею. Говорил, что император и в правящих кругах иначе смотрят на дело, чем пресса и горячие головы. Армия, сказал Кацура, не хочет войны с Россиею. Не хочет войны и народ, ибо это было бы разорением страны.

Я успел ему, между прочим, сказать, что мы в Манчжурии принесли такие жертвы, что имеем право на преобладающую в ней роль. 2) Маршал Ямагата³⁴, член Верховного военного совета, был министром-президентом. Начальствовал одною из армий в войне с Китаем. Стар, но еще бодр. Говорил о дружественных отношениях в Печили между русскими и японскими войсками. 3) Начальник Главного Штаба маршал маркиз Ояма³⁵. Старый, обрюзглый. Похож на скопца. Старого направления. 4) Военный министр генерал-лейт<енант> Тераучи³⁶. Очень симпатичное производит впечатление. Энергичное, нервное лицо. Я знал его в 1884 году на больших маневрах во Франции (бассейн Луары, 17-й корпус Леваля³⁷). Правая рука не действует от раны, полученной во время гражданских войн. Смотрит на военное дело трезво и по-европейски. Сторонник соглашения с русскими. 5) Министр иностранных дел барон Комура³⁸, бывший в Петербурге, хотя и недолго, посланником. Встретились как старые знакомые. Он в 1900 году был у меня в Мисхоре, когда откланивался государю по случаю назначения в Пекин.

Рядом со мною сидел двоюродный брат императора принц Фусими — начальник 1-й дивизии. Интеллигентное лицо. Спокойные манеры. Несколько говорит по-французски. Успел и с ним сказать несколько слов о необходимости более спокойного отношения к нашим делам на Дальнем Востоке. Во время завтрака император несколько раз обращался ко мне с вопросами о путешествии. Особенно интересовал его вопрос о том, во сколько дней, с окончанием постройки дороги, можно будет приехать из Петербурга в Токио? Спрашивал про проезд морем. Благодарил за заботы и внимание к японским офицерам в Петербурге. Он много говорил с Фусими. Несколько раз негромко смеялся, голос властный, но не громкий. После завтрака, подозвав меня к себе, император удостоил довольно продолжительною беседою. Прежде всего он сказал:

— Прошу Вас передать государю мои чувства искреннего к нему расположения и симпатии.

— Много слышал через Мурата³⁹ о том, какой хороший прием находят в России японские офицеры. Прошу Вас об этом и на будущее время.

— Что Вы увидите в Токио?

— Сколько пробудете дней? Мало. Желательно, чтобы Вы лучше ознакомились с нашею страною.

Ответил:

— Достаточно, чтобы укрепить мои симпатии и к стране, и к ее обитателям.

— Очень, очень нужно, чтобы мы и русские чаще видели друг друга.

— Да, ваше величество, тогда легче будет установить правильные, основанные на взаимном доверии, отношения.

Видя, что император несколько раз с относительным оживлением кивал мне головою, я взял смелость безо всяких на то полномочий высказать пожелание, чтобы наследник японский побывал в России. Принято это было с хорошею улыбкою, причем император сказал: быть может, это и состоится.

Отпуская меня, император сказал:

— Познакомился с Вами, известным военным человеком, с большим удовольствием. Желаю Вам долго так же доблестно служить вашему государю и родине, как это Вы делали до сих пор.

Сказав эти лестные для меня слова, император стал ко мне несколько боком, что и обозначило конец аудиенции. Императора очень портит плохо сидящая на нем европейская одежда и в особенности то, что, стоя, он выворачивает несколько ноги внутрь. Косолапость эта незаметна (или я не заметил ее) в движении.

Мне и всем спутникам дали японские ордена следующих степеней {Перечень полученных орденов в тексте отсутствует. (Прим. публ.)}. При представлении я благодарил за себя и за своих спутников императора.

Забыл прибавить, что во время завтрака император выразил свое удовольствие по поводу того, что я прислал военному министру в гостинец пойманную мною сегодня рыбу. Сегодня утром в течение двух часов времени я поймал на удочку в прудах дворцовых (во дворце, где мы живем) пять больших судаков общим весом, вероятно, около пуда. Пруды сообщаются с открытым морем особым каналом (…)

1 июня, воскресенье

Вчера был парадный обед у военного министра г<енерал>-л<ейтенанта> Тераучи. Были два, императорских принца. Помещение казенное довольно скромное. Обед европейский, хорошо сервированный, хорошо поданный.

Я сидел рядом с Тераучи против принца Фусими. Справа от него сидел Розен, слева — начальник Главного Штаба маршал Ояма. Я сидел левее военного министра. Правее его сидел другой принц, Канин⁴⁰, тоже императорского дома.

Воспользовался длинным обедом, чтобы поговорить с Тераучи по пунктам данной мне программы.

В Тераучи мы имеем убежденного сторонника мира.

Я указывал ему на ряд уколов, делаемых нам в Манчжурии, на травлю в прессе и пр. Несколько раз возвращался к вопросу о результатах военного столкновения России с Япониею. Он согласился со мною, что даже победоносная Япония будет совершенно обессилена. Он откровенно признавался, что Япония не имеет денег для большой войны.

Говоря об организации японской армии, я указал на слабость их конницы и на незаконченность ее организации (не все полки имеют 4-х эскадронный состав и еще нет пятых эскадронов, которые могли бы составить запасные части). В случае войны с нами, говорил я, мы очень быстро, даже если японская конница будет избегать столкновения с нами, доведем японские эскадроны до ничтожного состава. Имея в несколько раз превосходящую числом и притом казачью конницу, мы вынудим японскую конницу находиться в вечной тревоге, не расседлывать лошадей, голодать, потому что не пустим на фуражировки, и т. д. При этих условиях конский состав, и без того плохой (японской конницы), не выдержит. Подобьются спины, начнутся болезни, падеж. Пехота, мало прикрываемая конницею, будет измучена нашими казаками. Они не дадут ей отдыха ни днем, ни, особенно, ночью. Войска будут очень утомляться и падут духом.

Тераучи ответил, что вопрос о лошадях очень их тревожит. Что они принимают меры, дабы улучшить местный конский состав, и недавно еще выписывали производителей из России. Я говорил ему также о невозможности, как они делали в войне с китайцами, главное количество грузов переносить на людях. Понадобятся транспорты (конские) и полевые железные дороги. Вспомнили по этому поводу генерала Леваля, у которого мы 19 лет назад вместе учились управлению войсками. Тераучи спросил: продолжает ли Леваль писать об устройстве тыла армии?

Тераучи считает, что довольствие рисом, главное в японской армии, где рис заменяет хлеб и мясо, имеет свои недостатки, ибо приготовление риса требует довольно значительного времени.

Я спрашивал также: как делают они, чтобы иметь достаточное число унтер-офицеров (они не имеют достаточного числа и офицеров), ибо у них произведенный в войсках в унтер-офицеры должен служить лишний год или два на службе, с соответствующим сокращением времени службы в запасе. Вопрос этот тревожит и Тераучи, ибо при их системе унтер-офицерское звание может составить по существу не награду, а наказание. Хозяин затруднялся ответом и уклончиво ответил, что они рассчитывают прибавить содержание, что основывают унтер-офицерскую школу.

Принц Канин производит хорошее впечатление. Он воспитывался во Франции в Сан-Сирской школе⁴¹ под руководством Тераучи, который в это время был в Париже (1883—1885 г.) военным агентом. Небольшого роста, плотный, с прекрасным цветом лица, он мало имеет характерных черт японского типа. Три года тому назад был в Петербурге. С удовольствием вспоминает виденные им войска в Красном Селе.

Инспектор военно-учебных заведений не производит благоприятного впечатления. Тераучи хотя и спокойным тоном, но с некоторою несдержанностью выразился, что опыт отделения военной учебной части в самостоятельное от военного министерства управление вполне не удался. Что утратилась связь между армиею и школою для армии.

После обеда я долго беседовал с адмиралом Ито⁴², победителем китайцев в морском бою у Ялу⁴³. Относительно высокого роста, плотный, с приятным энергичным лицом настоящего морского волка, Ито производит очень хорошее и благоприятное впечатление. Очень популярен во флоте и пользуется влиянием и ныне. По словам нашего морского военного агента Русина, Ито очень горячий партизан мирного соглашения с Россиею. Много говорил с ним. Он с своей стороны помнит всех наших военных агентов и подчеркивал свое хорошее к ним отношение. Звал его в Петербург.

Вчера получил странную, огорчившую меня депешу, подписанную Гессе⁴⁴. В ней значилось, что согласно с высочайшею волею я должен задержаться в Японии или переплыть в Сеул, но не прибывать в Порт-Артур ранее 17 июня. Сколько могу понять, эта необычайная мера принимается, чтобы дать время Безобразову прибыть в Порт-Артур ранее меня. По-видимому, государю успели внушить недоверие к возможным моим мнениям по устройству нового порядка дела на Дальнем Востоке. Не знаю. По моему мнению, принятая относительно меня мера, обидная и для меня, всего более обидна для Алексеева. Точно это маленький ребенок, которого надо оберегать от военного министра. Точно не от Алексеева зависело, по моем прибытии в Порт-Артур, заняться со мною обычными делами: осмотром войск, укреплений. Что же касается обсуждения новых вопросов, то уклоняться от них ‘до приезда Безобразова с инструкциями’. Жаль, что государю нашему в большом предпринятом им деле приходится прибегать к малым средствам. Та неопределенность, которая по-прежнему, как мне кажется, царит в новых начинаниях, весьма рельефно сказывается и по отношению к моей поездке. То мне приказывают возможно скорее прибыть в Петербург и в то же время заставляют терять неделю времени в ожидании Вогака. То мне приказывают возможно сократить время пребывания в Японии, то теперь приказывают более чем удвоить время пребывания в Японии…

Все эти маленькие огорчения по форме сношений (путаница требований) и большое огорчение по существу — ибо чувствуются признаки недоверия ко мне — не остановят меня с полною откровенностью и прямотою высказывать и отстаивать мнения, кои я признаю соответствующими пользе государя и государства. Пока признают мою службу полезною России, я иначе действовать не буду и не могу.

СМОТР ВОЙСКАМ ГАРНИЗОНА В ТОКИО⁴⁵

(1 июня, воскресенье)

На смотр были собраны: 1-й, 2-й и 4-й гвардейские полки, 1-й и 3-й пехотные полки 1-й пехотной дивизии (1-й полк без 1-го бат<альона>), гвардейский и 1-й кав<алерийский> полки (по 3 эскадрона), 13-й полевой артил<лерийский> полк (6 батарей). Всего: 15 батальонов, 6 эскадронов, 30 орудий. В ротах было по 42—43 ряда, в эскадронах по 35 рядов.

Смотр производился для меня принцем Фусими, начальником 1-й дивизии.

Войска были очень хорошо выровнены, хорошо одеты. Салютовали при объезде знаменами. Тишина в строю полная. Держали ружья правильно. Принц не здоровался. Форма французская. Белые штаны, башмаки со штиблетами.

Ранцы со скатанною шинелью. Имели изящный даже вид. По наружному виду все это молодежь. Рост, в общем, несколько выше, чем я ожидал. Похожи на наших кадет старших классов. Есть большое число довольно коренастых фигур. С ружьем и ранцем управляются свободно. Лошади в артиллерии, на мой взгляд, разнообразны и плохи. Лошади в коннице лучше, но тоже довольно слабы. Лошади под офицерами пехоты не хуже наших. Сбруя в артиллерии и седла очень поношенные, но материальная часть самих орудий в полном порядке.

Военный министр сказал мне, что они не очень довольны обувью, неудобною в грязь, и что предполагают заменить ее родом нашего, с небольшими голенищами, сапога.

Церемониальным маршем проходили, в общем, в большом порядке. Замечания можно было сделать те же, что и на Марсовом поле. Начальники частей заезжали плохо. Одного занесла лошадь в публику {Как, к сожалению, бывает и у нас.}. Некоторые батальоны шли значительно хуже других. Проходили батальонными колоннами, в которых рота была выстроена за ротою. (В ротах три взвода. Унтер-офицеры в первой и во второй шеренгах.) Знамена опять склонялись. Некоторые батальоны прошли с очень хорошим равнением. Музыка играла марш примерно на 120 шагов в минуту. Поражает с непривычки выкидывание колена несколько вверх. Делает марш неестественным. В некоторых батальонах шли много натуральнее, чем в других.

Артиллерия и конница проходили с хорошим равнением. Запасный лафет на малой рыси остановился, ибо свалилась лошадь и свалила и другую. Долго не могли распутать.

Строевое батальонное учение прошло очень хорошо. Батальонный был выбран отборный. Учил батальон хорошо. Ружейные приемы сложнее наших, но делались очень дружно. Ходили стройно и в ногу. При захождениях все части, кроме ведущей, пристраивались беглым шагом. Несмотря на довольно жаркий день, запыхавшихся не видел.

Ученье с тактическим предположением (противник обозначался забором) прошло тоже гладко, но некоторые ошибки я отметил. Их же заметил и мой коллега — японский военный чин.

Началось с рассыпания одной роты полностью в цепь. За нею рассыпалась другая, тоже полностью. Наступление сначала велось шагом, затем перебежками поротно, что мне понравилось. Перебежки начинают офицеры. Они же первые опускаются на землю, когда надо остановиться. Ложатся после и встают для перебежки в два приема, что лишнее. Прицелы ставили. Огонь вели не особенно торопливый.

Затем удлинили левый фланг, рассыпав в цепь еще одну роту, и тоже полностью, перевели остальную роту в развернутом строе за правый фланг и повели атаку.

Ошибками я признал отсутствие мер для освещения местности на флангах и отсутствие поддержки за левым флангом.

В общем, войска японские произвели впечатление надежных войск. Нижние чины имеют военное самолюбие. К войску население относится с большою любовью. Слабее стоят вопросы унтер-офицерский, офицерский и конский.

Офицеров не хватает. Приходится производить из унтер-офицеров, очень мало теоретически подготовленных. Ротные на местах. Возраст 30—48 лет. 48 лет — предельный возраст для капитанов. Командиры полков относительно молоды. Генеральский состав тоже относительно молод.

Начальник гвардейской дивизии производит отличное впечатление. Он в японо-китайскую войну решил с бригадою участь Порт-Артура.

Начальник 5-й дивизии на Печилийском театре⁴⁶ оказался выдающимся генералом.

Военный министр Тераучи считается таким же.

Маршал Ямагата, бывший командующий 1-й армиею в войне с Китаем, и теперь еще бодр. Он пользуется очень большою популярностью в армии. Был чрезвычайно строг и требователен, но начиная с себя.

Граф Кацура был военным министром три года тому назад По уму и административным дарованиям выдающийся государственный человек {По другим сведениям, особым влиянием не пользуется и не выдающийся.}.

Близко зная теперь, кроме того, генерала Мурата, бывшего у нас военным агентом, я без ложного стыда могу признать, что виденные мною японские выдающиеся генералы не хуже наших. Осторожнее признавать японскую военную силу по своим достоинствам равною европейским {Отнюдь не хуже, напр<имер>, турецкой (при равной численности).}. При обороне наш батальон может противиться двум батальонам японским. Но при наступлении и нам надо рассчитывать двойные силы. Японцы не хуже турок и в отдельных случаях могут создать нам, новые Дубняки и Плевны⁴⁷, где и 5—6 русских воинов при невинных окопах.

Обдумывая возможно более выгодный для нас способ действий против японских войск, пришел к заключению, что нам необходимо прежде всего воспользоваться своим превосходством в коннице. Уничтожив, обессилив японскую конницу, надо замотать, истомить пехоту. Тревогами по ночам сделать ее нервною. После этого и после лишений в продовольственном отношении в японскую армию будет внесено нравственное и материальное расстройство, которым и надо воспользоваться для решительных ударов. Японская армия — это все же южане. Они будут пылки в атаке и упорны днем в обороне. Но усталые, утомленные и потерпевшие несколько поражений, они склонны будут к панике в ночных действиях. Этим и надо воспользоваться, нападая на них ночью нашими отборными частями и с отборными начальниками. Надо помнить при этом, что даже самые лучшие войска ночью подвержены панике и что ночью действий большими массами не следует допускать.

Очень важно, чтобы наши войска не понесли в начале кампании частных поражений. Это подняло бы дух японской армии и всего японского народа на большую высоту.

При вторжении нашем в Японию там нас встретит народная война. Японцы — горячие патриоты, мужественны и в своих школах ведутся ныне в военно-патриотическом направлении.

Люди, долго жившие в Японии, думают, что в народной войне примут участие даже женщины.

4 июня. Киото (Японская Москва)

1-го июня имел важное совещание с японским министром иностранных дел бароном Комура по порученным мне вопросам. Переводил г<енерал>-м<айор> Мурата.

Я, имея перед собою карту, объяснил, что в то время, когда Япония еще не выходила на путь цивилизации и силы ее не принимались на Дальнем Востоке в расчет, мы уже получили границу в Манчжурии до 2400 верст по прямым линиями и в России уже явилось сознание в необходимости искать выхода к теплому морю. Затем в крупных чертах я указал сделанные нами затраты по Манчжурии в последние 10 лет. Определил их в 800 мил. руб. (400 мил. дорога, 400 мил. флот, Порт-Артур, сухопутные силы). Указал затем, что результаты получились нежелательные для России. Добровольное желание наше увести войска привело к требованиям, чтобы мы уходили. Нас как бы гонят, и при этом грозят. Китайцы подняли голову и способны сделать наше положение в Манчжурии, с уводом войск, нестерпимым: вместо ожидавшихся экономических выгод, построенная железная дорога, если мы не примем мер, будет работать на пользу местного населения, иностранцев и во вред нам. Наши товары оттеснят к Байкалу, наши селения в молодом Приамурском крае обеднеют, ибо не в силах конкурировать с дешевой китайской мукой и зерном, перевозимыми по Уссури и Сунгари. В Манчжурии возникнут водочные заводы, которые уменьшат акцизные сборы, и пр. По всем этим причинам Россия не может допустить продолжение такого порядка вещей и, вероятно, будет вынуждена принять меры, кои найдет нужными, дабы твердо отстоять в Манчжурии свои интересы.

Начал с того, что указал Комуре, что говорю от своего имени, а не от имени русского правительства. Комура начал ответ тоже с заявления, что он будет говорить от своего имени, как барон. Он сам хочет идти навстречу возникшим затруднениям, дабы решить их без потрясений. Неочищение нами Манчжурии тревожит его по следующим двум причинам:

1) Мы станем близ Корейской границы и получим на эту страну такое влияние, которое противно интересам Японии.

2) Нарушив наше соглашение с Китаем и начав хозяйничать в Манчжурии, мы дадим повод и другим державам поступать так же, напр<имер> немцам в Шандуне⁴⁸, французам в Юннане⁴⁹, англичанам в Шанхае. Начнется раздел Китая, чего не хочет ни Россия, ни Япония.

Я разъяснил Комуре, что нас нельзя сравнивать в наших правах на Манчжурию с другими державами, что ни Германия, ни Англия своими границами не соприкасаются с территориями, где устраивают ныне железные дороги, подобно тому, как соприкасаемся мы, что никто не израсходовал 800 мил. руб. и не пролил кровь 2000 чел. {Что ни на какую державу китайцы не нападали, подобно тому как сделали это в Благовещенске.}. Я прибавил, что в 1900 году, когда мы к удивлению европейских держав выставили для защиты своих интересов в Манчжурии 220 000 чел., все были убеждены, что мы оставим Манчжурию за собою. Никто бы тогда этому решению и не противился бы, признавая таковой результат естественным. Мы пожелали очистить Манчжурию, полагаясь на образ действий других держав. Тут мы и обманулись. Великодушное желание государя сохранить Китаю все его права на Манчжурию было объяснено как признак нашей слабости, нас стали травить, заключать против нас соглашения подобно англо-японскому, германо-английскому⁵⁰, стали добиваться прав, например по проложению железной дороги Пекин — Калган, и пр.

Мы далее терпеть не можем, и нас вынудит, вероятно, именно образ действий других держав к принятию мер по защите наших существеннейших для России интересов.

Барон Комура ответил, что, соглашаясь с важностью интересов России в Манчжурии, соглашаясь, что эти интересы важнее интересов в Китае Германии, Англии, Америки, он не может согласиться, чтобы наши интересы в Манчжурии были важнее и существеннее японских интересов в Корее. Они, японцы, в 1895 году завоевали Корею, они дали ей независимость. Корея примыкает к Японии. Все, что происходит в Корее, самым чувствительным и даже болезненным образом отражается в Японии. Глаза и все лицо Комуры оживилось. Интересы Японии в Корее так велики, сказал он, что для защиты их Япония пойдет на все жертвы, пойдет на войну.

Я ответил, что в мои намерения не входило даже упоминать слово ‘Корея’, но так как он совершенно не разделяет наши интересы в Манчжурии от японских интересов в Корее, то я вынужденным нахожусь напомнить ему, что у нас с Япониею относительно Кореи существует определенное соглашение. Что по сему соглашению мы могли бы завтра же ввести в Корею свои войска в том же числе, в котором они введены в Корею японцами, но что мы этого не делаем, а между тем происходит странное и нетерпимое для великой России явление: японцы настоятельно требуют (и прессе грозят России) исполнения ею, Россией, соглашения с Китаем 26 марта 1902 года, а между тем, когда мы самым скромным образом хотим пользоваться своими правами в Корее, приобретенными соглашением с Япониею, на нас начинается травля, как будто мы нарушили неприкосновенность территории Японии.

Комура был в затруднении: как ответить на это, — но с тупостью и упорством лишь повторил свою фразу о том, что японцы пойдут на все жертвы, дабы отстоять свои интересы в Корее.

Ранее, между прочим, он прибавил, что Япония желает сохранить самостоятельность Кореи.

Я призвал Комуру к внимательному и беспристрастному, спокойному изучению положения дел в Манчжурии, дабы найти средства, как выйти из возникших затруднений, не доводя дела до тех жертв, про которые мне дважды упоминает Комура.

Комура, прощаясь, ответил, что способы уладить эти дела есть. Надо их только найти. Он просит меня, вернувшись в Петербург, передать наш разговор гр<афу> Ламздорфу, и доложить содержание его государю, и помочь уладить все дела мирно. Сам он в Токио будет работать для той же цели.

Повторил, что интересы Японии в Корее — единственные.

5 июня, четверг

Кобе

1 июня, воскресенье, имел вторично продолжительный разговор с военным министром г<енерал>-л<ейтенантом> Тераучи. Очень против войны с Россией. Признает обширность наших интересов в Манчжурии. Считает, что необходимо найти соглашение. Считает, что оно возможно. Война, по его словам, разорит Японию. Просил меня по содержанию нашего разговора переговорить с первым министром {По разным намекам можно было понять, что соглашение возможно при отказе нашем от Кореи.}.

Разговаривал вечером в субботу долго с первым министром (министром-президентом) графом Кацура. По-видимому, расположен к России. Понимает обширность сделанных Россиею затрат в Манчжурии. Говорил, что он как военный желает прежде всего определенности. Что неизвестность, чего хочет, что сделает Россия, томит всех. Что так далее жить нельзя. Он сторонник соглашения с Россией. Надо, по его словам, чтобы я переговорил с министром иностранных дел. Признает наши интересы в Манчжурии преобладающими.

В понедельник, 2 июня, вечером после обеда у бар<она> Розена долго говорил с маркизом Ито, наиболее влиятельным в Японии лицом по делам этой страны. В сильных выражениях Ито уверял в своей симпатии к России и в готовности работать для достижения соглашения с нею. Основанием его действий всегда будут служить золотые слова, сказанные ему русским царем в Петербурге. По его словам, государь сказал Ито, что не хочет разрыва с Япониею и рад будет соглашению с нею. Это и составляет основание для действий Ито. Слова государя глубоко врезались в его память, повторял он не раз. Указывал, что русские затрагивают в Манчжурии интересы весьма серьезные других наций. Я в виде вопроса спросил его: не полагает ли он, что если между интересами японскими и русскими существует демаркационная линия, то эту линию, по мнению японцев, переходим только мы, а по мнению нашему — только японцы, Ито ответил, что соглашается, что и японцы могут нарушить русские интересы.

Затем я выражал беспокойствие по поводу слишком страстного отношения к России прессы и общественного мнения.

Указывал, что из бесед с выдающимися представителями власти в Японии я понемногу прихожу к убеждению, что в правящих сферах сознают особые права России в Манчжурии, готовы искать и найти способы соглашения с нами, но в то же время пресса опять начинает возбуждать умы, опять совершенно превратно толкует об обязанностях России по отношению к Манчжурии и о правах Японии не только на Корею, но и на Манчжурию. Ранее я перечислил маркизу Ито принесенные нами в Манчжурии жертвы.

Я спрашивал Ито: не опасается ли, что в Японии народное возбуждение может взять верх над благоразумием людей, стоящих у власти. Маркиз Ито ответил: ‘Баркою управляет кормчий. Но надо, чтобы кормчий знал, куда надо править’.

При этом он снова вспомнил слова, сказанные ему государем.

И его, как и других, более всего тяготит неопределенность положения, занятого Россиею на Дальнем Востоке, и не только в Манчжурии, но и в Корее.

Говоря о нежелательности разрыва с Россиею, Ито говорил, что в Японии 47 мил. населения, а в России 140. Борьба трудна и истощит Японию {Опять чувствовалась в каждой фразе скрытая забота о Корее.}.

В тот же день (2 июня), когда разошлись все гости, я передал бар<ону> Розену все слышанное мною от правящих Японией лиц, и мы вместе составили депешу государю императору. Дабы иметь в руках документ, что содержание депеши разделялось бароном Розеном, я просил его лично написать проект основной части депеши, касающейся веденных мною разговоров, а именно о взглядах в Японии на наши дела в Манчжурии и на нашу деятельность в Корее.

Депешу я составил в вагоне на пути в Кобе и дал прочесть ее г<енерал>-м<айору> Вогаку, который прочитал ее дважды и согласился с содержанием ее. В течение всего времени, проведенного мною в Токио (четыре дня), моим неизменным спутником и пособником во всех сношениях, переводчиком с лицами, которые не знали французского языка, был генерал-майор Мурата.

Вогак и Самойлов⁵¹ помогали мне, прочитывая главнейшие из статей, появляющихся в газетах⁵². Писано было много. Главное, изощрялись газеты на английском языке.

Содержание посланной мною государю депеши из Киото (4 июня) следующее:

‘Всеподданнейше доношу, что за время пребывания в Токио я познакомился с выдающимися государственными людьми Японии, <в> том числе маркизом Ито, маршалом Ямагата и министрами. Имел продолжительные от своего имени разговоры по вопросам, привезенным мне генералом Вогаком, с первым министром графом Кацура, с военным министром ген<ералом> Тераучи и министром иностранных дел бароном Комура. Пришел к заключению, что стоящие ныне во главе правительства лица признают настоятельную необходимость для России выйти из занятого ею на Дальнем Востоке неопределенного положения, которое тяготит всех. Эти лица, в том числе маркиз Ито, вполне оценивают опасность для Японии разрыва с Россиею и расположены с вниманием и уважением отнестись к интересам России в Манчжурии. К сожалению, общественное мнение, руководимое сильной и влиятельной партией, относится к России с недоверием и даже враждебностью. Представители этой партии продолжают усиленно пропагандировать, что даже при отказе нашем от Кореи нельзя допустить Россию хозяйничать в Манчжурии.

Что касается лиц, стоящих ныне у власти, то по вопросам, волнующим Россию и Японию, возможно сделать следующие выводы из мнений, мною выслушанных:

Относительно Манчжурских дел мы можем не опасаться столкновения с Японией, но под непременным условием, дабы мы, несмотря на наши неоспоримые права в Корее, воздержались от активного пользования этими правами. При крайне нервном отношении японцев ко всему, что касается Кореи, даже самые законные наши предприятия на корейской почве могут, в связи с нашими требованиями по Манчжурскому вопросу, вызвать взрыв народного возбуждения, перед которым правительство не устоит. Это мнение разделяется даже наиболее расположенными к нам государственными людьми Японии. Это же мнение вполне разделяет и наш посланник в Токио барон Розен’.

Подписано г<енерал>-а<дъютант> Куропаткин

Генерал Мурата, состоящий при мне с 28 мая и хорошо мне знакомый за время бытности его военным агентом в Петербурге, очень часто разговаривает со мною об японских делах. С тревогою относится к действиям партии, требующей для Японии чуть не преобладающей деятельности и в Манчжурии. Относится к возможности захвата нами особенно северной Манчжурии спокойно. Корея и корейские дела его очень тревожат. Как и все японцы, он относится к этим делам с особою чувствительностью. Видно, что это больное место у всех. Сказывается всюду скрытая мысль, что Японии без Кореи существовать в близком будущем и развиваться нельзя.

ПРЕДЛОЖЕНИЕ БАРОНА РОЗЕНА

2 июня вечером барон Розен ознакомил меня со своими предположениями по японским делам, которые он намеревается сообщить Алексееву (Розен уже получил приказание подчиниться указаниям Алексеева). Он предложит, как план действий, чтобы Манчжурию объявить на правах Боснии и Герцеговины⁵³. Признавать права богдыхана, но делать все, подобно австрийцам, по своему желанию и даже ввести войска. При этом бар<он> Розен ставит непременным условием, чтобы мы отказались от активных действий в Корее, иначе, по его мнению, разрыв с Япониею неизбежен. Розен радуется повороту, при котором уступкам нашим кладется конец. Розен возмущался нашими правительственными сообщениями, в которых мы обещались очистить Манчжурию. Не был согласен и с договорными пунктами соглашения 26 марта 1902 года. За принесенные жертвы мы имели право оставить за собою Манчжурию. Жаль, что этого не сделали ранее, но, по словам Розена, лучше теперь, чем еще упустить время. Но он снова и снова повторял о необходимости для нас не путаться в корейские дела. Между тем полученная им депеша о том, чтобы нам добиваться получения концессии на постройку железной дороги от Сеула до Ялу, его очень тревожит. Несколько лет тому назад он был сторонником раздела сфер влияния в Корее по линии Пхеньян — Гензан между Россией и Японией. Желательно и ныне, по его мнению, возобновить попытку заключить это соглашение, но если этого нельзя будет достигнуть, то лучше, по мнению барона Розена, вовсе отказаться от Кореи, сосредоточив все наши усилия на Манчжурии. Относительно плана барона Розена я высказал мнение, что занятие нами всей Манчжурии вызовет занятие Японией Кореи. Что мы вынуждены будем усилить значительно свои войска на Дальнем Востоке. Я указывал, что если усиление сих войск произойдет за счет особых кредитов, то мне трудно будет противиться сему решению (относительно всей Манчжурии). Но что если снова за счет ослабления западной границы мы будем усиливать свое положение на Дальнем Востоке, то Россия может тяжко поплатиться за такую ошибку. Мы сыграем в руку врагов наших. Особенно если дело дойдет до войны с Японией. Мы будем разбиты на западе, и тогда поколеблется и трон. Это будет результат политики приключений, если мы такую политику изберем на Дальнем Востоке. Поэтому надлежит принять все меры, дабы придти к соглашению с Японией. В этих видах надо предвидеть возможность уступки в составленном бар<оном> Розеном плане. А именно, провести предлагаемую им программу только по отношению к северной Манчжурии, в пределах, кои я неоднократно докладывал государю. Тогда возможно, что мы достигнем соглашения с Японией, и ввода японских войск в Корею не произойдет.

Барон Розен, по-видимому, согласился с важностью этих доводов.

Все это весьма серьезно. При 47 000 000 населения Япония, приняв германскую систему, что она охотно сделает, если достанет деньги, может иметь армию в мирное время в три раза большую, чем теперь (1% населения), т. е. армию в 450 000 мирного состава. Но даже допустив, что она доведет свою армию только до половины сего состава, т. е. даст в армию не один, а только полпроцента населения, то и тогда мирный состав японской армии составит 225 000, а военный 450—500 тыс. постоянных, не считая территориальных войск. Несомненно, что в скором времени японцы вполне заберут Китай в военном отношении в свои руки и получат возможность выставить до 500 тыс. китайских войск с японскими инструкторами {Вот почему раздел Китая может иметь свою полезную сторону.}. Таким образом, если мы теперь не добьемся соглашения с Япониею, то в относительно близком будущем мы можем быть вынуждены вести борьбу на Дальнем Востоке с 400—500 тыс. японских и 400—500 тыс. китайских войск, кроме восставшего населения. Какие же Россия имеет на Дальнем Востоке интересы, которые стоили бы опасности втянуть Россию в такую борьбу, когда мы слабы на западе, тревожны в центре и крайне слабы на востоке? Неужели пресловутая позиция на Ялу окупит России кровь десятков тысяч сынов ее, трату сотен миллионов рублей в первую войну с Япониею и, главное, окупит несомненную опасность, что после первой войны нам придется вести их несколько и в результате, если одновременно мы будем атакованы и на западе, потерять всю Сибирь до Байкала. <...>

Ее <Японии> база — вся страна, будет находиться в 900 верстах морского пути от нашего берега и всего в 200 верстах от корейского. Мы, вытянувшись своим населением все утончающеюся к востоку ниточкою до Восточного океана, все же вынуждены будем базою своих действий считать европейскую Россию, удаленную от театра действий от 5000 до 7000 верст. Очевидно, что для серьезной войны с Япониею одноколейной Сибирской железной дороги не хватит. Надо будет проложить вторую колею и увеличить число пропускаемых в одну сторону поездов до сорока. Вся эта линия на значительном ее протяжении идет вдоль границы с Китаем, а частью на территории Китая. Поэтому в случае одновременной войны и с Китаем линия эта надежною признана быть не может. Все эти мысли получают особенно тревожный характер, если предположить, что мы, втянувшись в войну с Япониею, будем атакованы на западе или, что вернее: атакованные на западе, будем атакованы и на Дальнем Востоке.

6 июня, Кобе

Французский военный агент в Токио {Личность не установлена (Прим. публ.).}, очень толковый офицер, живущий в Токио 4-й год, говорил мне следующее:

Финансовое положение Японии очень затруднительное. Замедляются даже срочные платежи. Что, не получив денег на стороне, Япония воевать не может. Но несомненно, что если деньги будут даны, то Япония не остановится перед войною с нами, особенно из-за Кореи. Самомнение в Японии развито очень сильно. Об армии население преувеличенного мнения, но население армию любит и ею гордится. Что действительно армия ныне должна считаться очень серьезною величиною на Дальнем Востоке. Сделано очень многое. Японцы воинственны и будут в делах храбры. Их пехота отлична, вынослива. Материальная часть артиллерии неудовлетворительна. Конский состав слаб, но принимаются меры к улучшению его. Младшие офицеры хороши. Старшие войсковые начальники слабы, потому что не имеют практики в военном деле. Вследствие огромной культурности страны негде учиться. Больших сборов войск вовсе не делается. Небольшим частям тоже учиться весьма трудно. Весь театр действий на маневрах представляет как бы ряд небольших дефиле, по которым должны тянуться войска узкими колоннами. В общем, французский военный агент относится к японской армии с уважением. <...>

ДНЕВНИК

С 7 июня 1903 г. по 16 июня 1903 г.

7-го июня, Япония, деревня Шивая

Вчера переехал из Кобе в Шивая. Всего полчаса езды. На самом берегу моря. Относительно пустынно. Хорошие прогулки. Море очень, напротив того, оживлено. Пароходы снуют весьма часто. Японские лодки, можно сказать, ежеминутно. Ни на Черноморском побережье, ни в Крыму, ни в Териоках, ни в Ривьере (Болье) ничего подобного не видел.

Сегодня Самойлов привез мне копии с секретных депеш, посланных бароном Розеном гр<афу> Ламздорфу.

Ламздорфу.

Длинная депеша от 4 (17) июня меня огорчила. После неоднократно высказанных мне на словах мнений о том, что нам не следует допускать с нашей стороны какой бы то ни было активной деятельности в Корее, после огорчения, что мы в последнее время начали такую деятельность допускать, огорчений, что мы начали добиваться получить концессию на постройку железной дороги от Сеула до Ялу, после помещения и в этой депеше несколько раз повторенных заверений, что наша активная деятельность в Корее может вызвать войну с Япониею, — барон Розен неожиданно пишет:

‘Сообразно с этим, мы могли бы со своей стороны, в своих действиях в Корее в пределах обязательств, принятых нами по существующим соглашениям, и в пользовании неоспоримо принадлежащими нам правами руководствоваться одними собственными интересами, хотя бы такие действия и казались задевающими сантиментальные или даже реальные интересы Японии в этой стране. Такая постановка вопроса внесла бы ясность и определенность в наши отношения с Япониею, и пр., и пр.’.

Что это все значит? Это и есть активная политика, которой так боится барон Розен. Мы можем заявлять японцам, что право на такую активную деятельность мы в Корее имеем, но не надо допускать этой деятельности, если мы не хотим создать себе угрозы войны с Япониею.

Самойлов сообщил мне также, что военный министр Тераучи начал собирать ночные совещания. В каком-то приморском пункте происходит сбор резервистов флота.

В Пекине идут горячие переговоры. Поставлены, по словам Вогака (от барона Розена), новые требования, и невыполнение их будет рассматриваться как отказ наш от обязательства вывести войска из Манчжурии. В Петербурге английский посланник⁵⁴ предъявил протест по отношению к нашим обязательствам в Манчжурии. Этим исчерпываются полученные мною новости.

По вопросу Манчжурскому, чем долее я думаю, тем опаснее мне представляется налагать руку на Мукденскую провинцию. Конечно, некоторые выгоды (материальные) мы можем извлечь из этой провинции. Весьма заманчива и на первый взгляд очевидна и выгода стратегическая — привязать Порт-Артур к России, но, уверен, для России эти выгоды не выкупаются невыгодами. Прежде всего, Япония не может помириться с тем, что мы будем хозяйничать на правом берегу р. Ялу. Не помирится с тем, что в сущности мы на несколько сот верст войдем в соприкосновение с Кореею. Но нам надо не менее серьезно считаться и с 400-миллионным Китаем. Мукден, священный в глазах китайцев город, будет всегда служить предметом для будущих действий китайцев, служить целью их действий. Врезавшись между Кореею и Китаем глубоким клином, мы очень ухудшим свое стратегическое положение, ибо нашим путям сообщения с Россиею японцы и китайцы будут угрожать с двух флангов. Эта угроза и теперь уже серьезна, а через 20 лет, когда японцы с китайцами будут в силах выставить против нас армию в несколько сот тысяч человек, эта угроза станет грозною.

И зачем это нам принимать на себя тяжкую роль сразиться при невыгодных условиях с желтою расою? Даже при успехе мы совершенно обессилим себя в центре и на западе, а при неуспехе потеряем Сибирь до Байкала. Нам надлежит действовать совершенно иначе. Обстоятельства, и притом экономического характера (а не чисто политического, как у нас), складываются так, что в непродолжительном времени Англия, Америка и Германия должны будут вступить в решительную борьбу с японцами за рынки в Китае и в других странах, и борьба эта может кончиться войною. Мне и представляется необходимым и желательным так вести свои дела, чтобы не мы, а указанные выше державы и притом без жертв с нашей стороны уничтожили японский военный флот. Я об этом писал еще в 1895 году и продолжаю верить, что только лишение Японии права иметь свой военный флот устранит страшные бедствия на материке Дальнего Востока. Во-вторых, в скором будущем эксплуатация Китая европейскими нациями должна вызвать взрыв в Китае, резню европейцев, поход затем европейцев против Китая и, вероятно, раздел Китая. Лично не опасаюсь этого раздела, ибо раздел обессилит Китай и свяжет руки европейцам на западе, развязав им руки по отношению к Китаю на востоке. Европейцы на себе узнают, подобно тому, как мы теперь узнали, во что обходится так называемая активная политика на Дальнем Востоке.

Вместо того, чтобы, твердо став в северной Манчжурии, твердо связав Приамурский край с остальною Россиею, спокойно ждать грядущих событий, должных принести ослабление Японии и Китая, мы принимаем меры, дабы к удовольствию Европы сплотить против себя Японию и Китай и дать этим двум державам первую битву на полях Манчжурии и Кореи при весьма невыгодных для нас условиях.

Вчера долго беседовал с ген<ерал>-м<айором> Мурата. Это умный, культурный и искренне расположенный к России японец и в то же время патриот. Он отлично понимает опасность для Японии войны с Россиею, но ясно намекает, что правительство может быть увлечено в войну с отчаянием, как он говорит, в сердце. Особенно его тревожит вопрос Корейский. Его предложение невыполнимо. Он снова советует нам великодушие, которое, по его словам, более приличествует сильной России, чем Японии. Великодушие мы должны проявить и по отношению к Манчжурии, выведя из нее свои войска (…).

ЦЕНТРАЛЬНАЯ КАДЕТСКАЯ ШКОЛА (ИОНЕН-ГАККО)

2 июня, понедельник

Начальник школы полковник Изаки. Около 400 учеников. Курс трехлетний. Поступают из шести подготовительных кадетских школ (три старших класса). По окончании курса выпускаются унтер-офицерами в войска, где служат один год, после чего поступают в военное училище.

Кроме этой школы, по сведениям полк<овника> Самойлова, есть еще частная школа с программою и правами Ионен-Гакко, около 600 учеников.

Помещение деревянное, простое, но вполне удовлетворительное. Осталось до 240 человек, ибо недавно был выпуск. Возраст от 17 до 21 года. Попадают, значит, в офицеры около 24 лет. Относительно всего населения юноши сильные и рослые. По словам Тераучи, в войсках служат перед военным училищем не один год, а 6 месяцев. Он думает, что и это лишнее. Лучше это время прибавить ко времени пребывания в военном училище, ибо годичный курс там очевидно мал.

Классы центральной школы просты, но хороши. Был на уроках физики и русского языка. Успешно. Читали из Аксакова⁵⁵ (‘Жизнь под снегом’), преподаватель русский — университетского образования.

Физические упражнения поставлены отлично и, на мой взгляд, лучше, чем у нас. Старый японский бой на палках произвел на меня сильное впечатление. Приходят в азарт. Не думают о защите. Кричат, нападая свирепо. В масках и особых нагрудниках. Дозволяется переходить в борьбу грудь с грудью, валить противника на землю и снимать с него маску, что считается победою. Бьют от души, прыгают, уклоняясь от удара. Движения очень быстры и гибки, но не грациозны. Прыгают, как зверьки. Босые. Это упражнение, несомненно, развивает смелость и силу.

Выстроенные ученики смотрят перед собою. Стоят совершенно неподвижно, точно манекены. Совершенно как один. Дисциплина большая. Гимнастика на машинах хороша. Мы смотрели с высокой насыпи с очень крутым скатом. Я предложил, чтобы эту площадку кадеты взяли штурмом. Исполнили отлично. Лезли с особым криком — карканьем. Отметил трех, взобравшихся первыми. Надо им прислать часы. (…)

Берут в кадетские корпуса по конкурсу, всех сословий. Только дети офицеров, убитых на войне, поступают на казенный счет без конкурса.

ВОЕННАЯ ШКОЛА (УЧИЛИЩЕ)

Начальник училища г<енерал>-м<айор> Тикачи был в отпуску. Около 600 учеников всех родов оружия. Курс — 1 1/2 года. Тераучи говорил — 1 год. После курса выпускаются подпрапорщиками в войска (выпуск уже состоялся), где по прослужении одного года, с одобрения товарищей-офицеров, производятся в первый офицерский чин.

Были выстроены три роты. Четвертая находилась на занятиях гимнастикою. Одна рота состояла из довольно крупных юношей. Все в форме своих полков. Фуражки в гвардии — околыши красные. Все довольно сильные физически, коренастый народ. Лица некрасивы, но энергичны. Смотрят прямо перед собою. Выравнены были отлично. Строевое учение и приемы проделали удивительно согласно. Точно машина, все делали как один. Шаг с выбрасыванием колена. Строевая часть поставлена отлично. Теоретическая часть поставлена слабее. Видел работы по глазомерной съемке. Хороши. Все ориентировочные предметы нанесены отдельно с пояснением. Видел письменные упражнения в иностранных языках. У некоторых очень хорошо. Фехтование на эспадронах из бамбука напоминает народный бой, виденный мною в кадетской школе. Мало правил. Бьют усиленно. Толкают друг друга, кричат. Схватываются грудь с грудью, валят на пол и снимают маску. Производит сильное впечатление. Босиком. В бой на ружьях тоже вносят огромное одушевление. Прыгают, кричат. Видел борьбу. Шлепают друг друга на пол со всего размаха. Все это, несомненно, должно развивать силу и смелость.

Гимнастика на машинах слабее. По наклонной лестнице лазят плохо. На ней делают не те упражнения, что у нас.

Приемы при орудиях обыкновенны. Материальною частью недовольны. Горные орудия удовлетворительны. Видел и приемы при осадных орудиях, медных, вроде наших 6-дюймовых.

В этой школе соединены все отделы.

КАВАЛЕРИЙСКИЙ ОТДЕЛ

Очень интересен. Видел две смены. Лошади сборные, разного роста, пород. Много седлистых. Тело у многих лошадей плохо. Обе смены ездили без стремян. Оказали лихость. После езды по открытому манежу быстро взбирались по крутой тропинке, но что еще труднее: все, галопом, спускались вниз. Шли гуськом. Все без стремян, и ни один не свалился. Затем спустились во второй, нижний манеж, и, все без стремян, проходили через препятствия. Проходили смело, но самые препятствия не достаточно серьезны. Посадка хороша. Будут смелые ездоки. Тут есть чему и нам поучиться.

Меня не хотели вести на кухню. Настоял. Бедно и нет той чистоты, которую я привык уже встречать в Японии. Столовая очень бедная. Приборы деревянные. Главное блюдо: рис в кадушках (деревянных). Порции большие. Кадушка немного меньше листа записной книги. Утром и вечером тоже получают рис. Хлеба нет. Кроме риса на тарелке для каждого лежало по рыбине, вроде нашей сельди. Пища вкусная. Тут же особый японский салат и чай. Все очень просто. Думаю, что у солдат пища почти та же, но ее достаточно и она вкусно приготовлена.

Кухня содержана не достаточно опрятно, или мне так показалось, потому что она чистилась после обеда. Много разлито воды. Пол не в порядке. В отхожие места, несмотря на мое напоминание, меня не водили.

Спальни на 6—7 человек. Очень просты: кровати деревянные. У каждого есть свой шкаф. Персонал училища очень многочисленный. Меня встречало свыше 20 офицеров и преподавателей. В общем, вынес благоприятное впечатление.

АРСЕНАЛ

Выделывает до 350 ружей в день. Ныне менее. 3500 рабочих. Все японцы. Очень широко и хорошо поставлен. Тут же делают и патроны. Ложи из местного орехового дерева не имели, по расположению волокон в шейке, надежного вида. Придумали особые металлические накладки для увеличения прочности шейки. В арсенале делают и ремонтируют повозки. Орудия делают в арсенале в Осаке. Масса зданий. Всюду конные железные дороги. Рабочие имели очень толковый и уверенный вид.

Видел за 4 дня в Токио много солдат. Все они были хорошо, опрятно одеты, все отдавали исправно честь. Офицеров тоже встречал довольно большое число. Держат себя с большим достоинством. Городовые в военной форме очень вежливы и внимательны. Военные за мелкие услуги ‘на чай’ с нас не брали.

Толпа народа на улицах Токио весьма симпатичная. Многие снимают шляпы. Девушки и особенно девочки-подростки делают нам грациозные поклоны. В общем, женщины довольно изящны, грациозны. Мужчины — некрасивы, но лица у многих энергичные. Джинрикши (человек-лошадь) поражают способностью бежать несколько верст, везя вас в своей тележке. Мало видел на улицах старых людей.

В воскресенье масса народа на улицах. (Ранее воскресных дней не признавалось. Это тоже новшество, в деревне не привитое.) Вечером фонари. На реке в Токио огромное оживление. Ездил вверх по реке на таможенном пароходе. Есть яхт-клуб для студентов в Токио. Видел их на нескольких лодках, занимающихся гребным спортом. Жизнь кипит. Особой бедности не видно. Население довольствуется очень малым. Лица, в общем, приветливые и скорее довольные, чем мрачные. Город рекою делится на две части. Масса каналов прорезывает город. Дома свешиваются над каналами, как в Венеции. Заречная часть беднее. Населения около одного миллиона. В переходе лежит Иокагама, тоже с большим населением. С отливом каналы, где не остается воды, издают сильное зловонье.

Дворец, в котором я жил, содержан в отличном порядке.

ВЫСТАВКА В ОСАКА

ОБЩИЕ ЗАМЕЧАНИЯ

Производит впечатление обширностью, обилием предметов и, главное, видом самых сложных машин, ситцев и дорогих нежных тканей и самых деликатных инструментов, напр<имер> хирургических, сделанных уже в Японии японскими рабочими и под руководством японских техников. Прогресс, очевидно, весьма большой, и невольно является сложный вопрос о ближайшем будущем страны ‘Восходящего солнца’. Япония так двинулась по пути промышленности, что ей необходимы внешние рынки. Встретив при отыскании их и в борьбе за них массу противников, особенно Америку, Англию, Германию, Япония быстро начнет страдать перепроизводством. Может наступить острый кризис. Особенно важно то, что земледельческая Япония не прогрессирует вместе с промышленною Япониею. Напротив, есть признаки, что, несмотря на высокий, уже давно приобретенный уровень, земледельческая деятельность ныне находится в неблагоприятных условиях. Количество земли, способной к обработке, сравнительно с населением невелико. Поэтому количество продуктов недостаточно для питания населения. Его скромное питание мне напоминало иногда голодовку. Несомненно, что все производимые землею продукты вздорожали, и с этой точки зрения земледельческая деятельность стала как будто выгоднее, чем ранее, но, с другой стороны, возросли: 1) Цены на все продукты и произведения, которых земледельцы не производят вовсе или производят в недостаточном количестве (предметы одежды, строительные материалы, орудия производства, предметы пищи: рис, рыба, морская капуста и пр.). Возросли цены и на удобрительные туки. 2) Возросли цены за арендование земли. По словам рыбаков, которые со мною ловят рыбу, они за свои участки уплачивают как арендную плату половину валового сбора. 3) Возросли значительно налоги. По всем этим причинам земледельческому населению живется труднее, чем было ранее. Не мудрено поэтому, что японский земледелец, производя рис высокого качества, продает его, чтобы купить себе в пищу рис плохого качества.

По изложенным причинам выставка в Осака не может дать верной картины процветания или даже культурного роста страны. Видны лишь казовые стороны, а горькие стороны скрыты.

Немалое также затруднение к оценке в отдельности разных сторон деятельности населения, поскольку это выражено на выставке, представляет система выставки. Каждому департаменту (а их 45 и три города) отведены особые места для выставки их продуктов. Быть может, для местных деятелей и полезна такая система, ибо может дать сравнительные данные по различным производствам, но иностранцам видеть повторение одних и тех же, напр<имер>, образцов зерен, причем никто не может на выставке объяснить, в чем разница, в чем интерес? — мало поучительно. Наконец, сделаю и еще одно замечание. Для меня был подготовлен осмотр выставки довольно полно. Масса всяких чиновников ходила со мною. Полицейские, даже переодетые, охраняли меня от возможных, по мнению японских властей, покушений со стороны каких-либо фанатиков. Со мною ходили префект и председатель выставочного комитета. Но, за самыми малыми исключениями, никто не мог объяснить мне по интересовавшим меня вопросам. Отвечали лишь условно. Поэтому, кажется, у них есть представители от департаментов, неспециалистов для объяснения публике по разным отделам не видел. При этом очевидно, что и посетители выносят из посещения выставки много менее, чем если бы им разъяснили смысл выставленного. В отдельности я видел довольно большое число японцев, которые ходили и что-то записывали. Были, вероятно, приготовлены и каталоги, и указатели выставки на японском языке. Был мне доставлен путеводитель по выставке на английском языке.

В смысле числа посещений выставка, кажется, успеха не имела. В наибольшие дни было до 150 000 посетителей (один, два дня). Затем число посетителей начало быстро убывать, и в день нашего посещения, 5 июня, число посетителей было незначительно. В эти дни, по словам председателя, число посещений доходит до 12 000. За вход платят 10 коп. Значит, в эти дни сбор лишь 1200 руб. Затраты же сделаны правительством большие.

Купленные на выставке произведения не передают покупателям, а хранят до конца выставки. Порядок на выставке образцовый. Нет крика, брани. Не видел ни одного человека пьяного. Толпа ведет себя удивительно чинно. Женщины и молодые девушки гуляют одни. Масса детей. Все им дают дорогу. Даже признака ухаживаний со стороны мужчин, ломаний, кривляний со стороны дам и девиц, что отравляет впечатление каждой выставки, особенно в России, тут я не видел. Много простого, бедно одетого народа. Костюмы больше простые. Много японцев в европейском костюме. Женщины в местных. Простота нравов еще большая. Кормление открыто детей грудью ничье внимание не привлекает (кроме европейцев).

Несколько дешевых как бы ресторанов-столовых дают посетителям дешевый (относительно) местный стол. Тут же пивные (с прислужницами девушками), которые японцами усердно посещаются. Чай во многих местах.

С точки зрения моральной, поведение японской толпы безупречно и доказывает большую культурную зрелость этого населения. Европейцев мы видели на выставке очень мало. Мне говорили, что в Кобе и Осака проживает до 2000 европейцев, но по выставке мы видели их очень мало. Внимания на себя европейцы не обращают.

ПО ОТДЕЛАМ

Наибольшее внимание я отдал отделу земледельческому. Отдел очень богатый, но все повторение с малыми вариациями по департаментам. Обилие сортов риса и гороха. Много чая, индиго, хлопка. Особенно усердно представлен рис. С большим вниманием представлены болезни разных растений. В общем, земледельческие орудия еще примитивны, но железа более, чем у нас. Орудия многочисленнее и сложнее, чем у нас. Есть особые приборы для вырывания травы, для проделывания борозд, для сеяния. Молотьба первобытная. Но уже усовершенствованные машины быстро пошли в ход. У наших рыбаков в д. Шивая видел сеялку. Плуги заменяют род наших сох. Расчет пока идет на лошадиную и бычью тягу, но не на пар. Но главным образом земледельческий труд падает прямо на человека, в том числе и на женщину. Например, при возделывании рисового поля труд лошади, сравнительно с трудом человека, не велик. Вырывание рассады и рассаживание ее по грядкам, сколько я видел на протяжении тысячеверстного переезда из Симоносеки в Токио, в значительной степени лежит на женщинах. Почти по колена в воде, они целыми днями работают, согнувшись до поверхности земли, покрытой водою. На выставке много представлено разных удобрительных туков.

Отдел морской представлен беднее, чем то можно было ожидать. Разнообразие рыб большое. В жизни населения играют роль только немногие породы. Все больше выставлено в сушеном, вернее, в вяленом виде. Население мяса не ест, и рыба составляет главное подспорье к рису, составляющему главную пищу японцев, заменяющему хлеб. Представлено много разных моллюсков, тоже Идущих в пищу. Сети, снасти, модели лодок, модели рыбного производства и рыбной ловли дают довольно верное понятие об этом промысле. Местные лодки мало представлены, может быть потому, что они очень однообразны и существуют в одном и том же виде многие века без изменений. Много морской капусты. Огромное значение для Японии имеет лов рыбы у наших берегов.

Лесной отдел очень богат. Прекрасные экземпляры строительного леса. В распиленном виде сосновые доски поражают шириною. Говорят, такие мачтовые леса исчезают. Видно огромное значение бамбука.

Мануфактурный отдел очень хорошо представлен. Некоторые отделы (если закрыть глаза на толпу и некоторые местные украшения) одинаково можно было принять за отделы Парижской⁵⁶, Нижегородской⁵⁷ или других выставок. Хлопчатобумажные ткани делают большой успех. Хлопок привозится в Японию из других местностей. Чуть ли кроме Китая не начали получать в Японии хлопок из Индии. Шелковый отдел очень хорош.

Машинный отдел и путей сообщения наиболее наглядно представляет рост Японии в техническом отношении. Сложный паровоз, электрическая машина для лучей Рентгена⁵⁸, рояль, хирургический инструмент — все представлено как сделанное из местных (по преимуществу) матерьялов и японскими мастерами. Успех очень большой, которым японцы справедливо гордятся. Тут же смотрел пушечный отдел. Большие береговые орудия, снаряды — все своей работы. Выставлено и ружейное производство. Огромное богатство каменного угля и разных руд представлено хорошо.

Народное образование. Отведен особый павильон. Много интересного.

В отделе путей сообщения, кроме железнодорожного дела, представлено довольно полно и кораблестроительное дело.

Отдел острова Формозы⁵⁹. Осмотрен мною очень подробно. Заслуживает внимания, что в сравнительно короткий срок японцы много сделали для изучения острова. Есть, хотя и не полные, карты. Есть геологические и сельскохозяйственные исследования. По стенам висят наглядные по разным богатствам острова картограммы. Проведена железная дорога. По-видимому, остров обещает в будущем стать не бременем, как ныне, а доходною статьею. Особенно важны: производство формозского чая и соль. Население в горах еще не вполне замирено⁶⁰. Военная сила на острове — три пехотных бригады с соответствующим числом других родов оружия. Заслуживают также внимания разные формозские изделия из соломы.

Отдел физического развития заслуживает полного внимания. Выставлен особым обществом. Некоторые приборы и машины выставлены на воздухе, и прохожие практикуются на них. Особенно привлекает общее внимание подвешенное параллельно земле, в аршинах полуторах от земли, бревно, по которому надо пройти, несмотря на то, что бревно сильно раскачивается в стороны.

Отдел художества и искусства занимает довольно большое отдельное здание. Все произведения в старом стиле: статуэтки, вазы, боги и пр. удивительно хорошо сработаны. Имеют многое за себя и рисунки по шелку, бумаге и полотну старым японским способом (без перспективы), ибо все это весьма оригинально. Слабее всего представлен подражательный отдел живописи европейской. Много плохих полотен. Начали являться на этих полотнах и изображения голых женщин.

Осмотрен мною и отдел, примыкающий к выставке, частных хозяев, где все тотчас же можно продать и купить. Быть может, этот отдел особенное заслуживает внимание, ибо наиболее представляет народное производство. Масса фарфоровых и иных изделий, посуды и других. Масса предметов одежды, обуви. Тут же местные предметы роскоши: духи, косметика, уборы. Тут же краски, изделия из кости, лаковые изделия. Все что просто — очень дешево.

Проехал через весь город Осака два раза. Миллионное население. Очень чинно, несмотря на огромное оживление. Чистота относительно достаточная. Две реки и масса каналов пересекают город. Большое количество фабрик. Это промышленный центр Японии.

9 июня, селение Шивая

(…) Осматривал чайную фабрику в Кобе. Очень интересное дело. Вырабатывает до миллиона пудов в год. Кажется, эти цифры преувеличили мне. До 200 рабочих, в том числе до 100 женщин. Сорт черного чая, которого я взял образцы, очень подходящ для войск и по доставленным мне сведениям может обойтись на каждый фунт дешевле такого же сорта китайского чая на 15—20 коп. Желательно подробнее ознакомиться с этим вопросом.

Третий день живу в селении Шивая⁶¹. Усердно посещаю соседние деревни и наблюдаю жизнь прибрежного населения. Земли мало. Кормит население большей частью море. Условия аренды земли тяжелы. Помогает перевозка на лодках разных строительных грузов в Осака и Кобе. Население не зажиточно и особой опрятности не замечал {Но много все же, к сожалению, чище, чем у нас.}, кроме некоторых случаев. Обиход большинства рыбаков довольно бедный. Жизнь трудовая. Развлечений мало. Население некрасивое, но довольно сильное. Смелые моряки. На море молодцы. Третьего дня ездил с тремя рыбаками в море ловить рыбу. Довольно большое волнение. Управлялись искусно и смело.

Вечером, проходя, видишь библейские сцены. Вся семья берет одну и ту же ванну. Переводчик говорил, что эту же воду оставляют иногда и на несколько дней. Вдоль берега идет железная дорога в Симоносеки. Две колеи. Поезда очень часты. Вероятно, более 60-ти в обе стороны в сутки. Пассажирские довольно пусты (утром).

По местности Шивая и Суммы напоминают мне более всего Болье (близ Монте-Карло), но берег менее оживлен, чем в Болье, зато море несравненно более оживленно, чем в Болье. (…)

10 июня, Шивая

Вчера осмотрел подробно кораблестроительный частный завод, основанный Мацукатою {Директор Кавасаки⁶².}. Большое дело. Дает 12% дивиденда. Разрастается. 4000 рабочих. Все японцы. Прекрасно оборудован один док. Есть свой канал. Будут строить другой для судов большого измерения. С прошлого года получили правительственный заказ на два миноносца. Видел их в работе. Доканчивается постройка большого коммерческого парохода. В доке тоже чинится большой японский пароход. Чинятся еще несколько (меньшего размера) судов. Работа кипит. Нет брани, криков. Рабочие весьма внимательно относятся к своему делу. В кузнечном отделе видел очень красивого и сильного молодого японца-кузнеца. Вообще же кузнецы жидковаты. Много делается вручную, что уже давно у нас работается машинами. Директор завода, очень сведущий японец, сам признавал, что некоторые машины требуют замены их новыми, причем число рабочих могло бы быть значительно уменьшено. Рабочими очень доволен. Два раза в год устраивает им праздники, на которых раздает призы за лучшую работу.

Железо получается главным образом из Англии и частью из Германии. Лучшего качества в круглых болванках до 1 рубля за пуд (с провозом). У себя на заводе делают из него сталь. Предложил ему ознакомиться с железоделательною промышленностью у нас и высказал мнение, что мы через один из портов на Черном море, при помощи судов добровольного флота, могли бы продавать наше железо из Донского бассейна. На это директор сказал мне, что он посетил Англию, Германию, Россию, чтобы лучше изучить порученное ему дело. Всюду, кроме России, встретил внимание и доверие. В России можно сказать, что его не пустили ни на один кораблестроительный или машиноделательный завод. Сказал это с горечью. Свое железо в Японии есть, но не умеют еще придать ему высокие качества. На дворах и между заводскими зданиями беспорядок, кучи отбросов, мусора, сложены, вернее, свалены в беспорядке. Все имеет слишком рабочий вид, затрудняющий даже сообщение между различными частями завода. Вони нет. Работают все мужчины. Видел лишь несколько женщин. Рабочие истощенного вида не имеют.

Вчера же был в окрестностях, вернее, на окраине города Кобе, дабы видеть знаменитый у путешественников по Японии каскад. Действительно, зрелище красивое, но не величественное. Прекрасная панорама открывается на рейд, наполненный судами, и на город. Это зрелище сильнее каскада. Крутые скалистые горы, покрытые к вершинам богатою, ярко-зеленою растительностью, стесняют горизонт к стороне каскада. С мостика чайного дома, устроенного у каскада, вы видите его перед собою. Струя вследствие засухи не велика, но непрерывно падает с большой высоты. Внизу близ каскада префект и Мурата провели меня в сад одного из основателей завода {Сына Мацукато (Коджиро).}, сопровождавшего меня при обходе завода. Прекрасное владение. Сад небольшой по нашим понятиям и очень большой по японским. Отличное состояние цветов, растений. Много цветов. Дорожки узкие. Сад идет террасами. Отовсюду удивительный вид на город и рейд. Виден наш красавец ‘Аскольд’. Имеется музей. Владелец сада по праздничным дням открывает сад и музей для всех желающих. Выше выстроен европейский небольшой комфортабельный дом. Одна половина его отделана по-японски. Пили местный чай, местный из сада нашего хозяина. Очень интересовались производством в России сахара, дабы попытаться свои грузы чая обменивать на сахар. Указал, что их усилия начать вывоз из России сахара встретят в России полное сочувствие. Что благодаря существующей покровительственной системе сахар наш в Англии дешевле, чем в России. Сорта дадим какие пожелают. Что сахарное дело могло бы у нас с открытием новых рынков получить огромное развитие, но что и ныне это производство занимает одно из первых мест в России и приносит нам весьма большой доход. Рассказал об осмотренном мною в прошлом году сахарном производстве Харитоненко⁶³ в Черниговской губернии, где хозяйство ведется на 20 000 десятин. (…)

11 июня, вечер

Сейчас еще имел продолжительный разговор с генералом Мурата. Он боится более всего, чтобы южная кровь японцев, которая, как он сам признал, не всегда в военном деле полезна, не увлекла бы Японию в войну с Россиею, даже с сознанием правящих сфер, что война эта может быть только гибельна для страны. Он говорил, что действия России в Манчжурии вызывают непрерывную тревогу в Японии, но что тревога эта сделалась совершенно нервною, когда обнаружилась активная деятельность России и в Корее. Все заверения правящих сфер, что Россия действует на основании предоставленных ей прав, не ведут ни к чему. В Японии знают историю России и знают, как она поглощает своих соседей. Знают, как она съела Турцию, Кавказ, Туркестан, Сибирь. Теперь ест Манчжурию и, еще не проглотив ее, запускает зубы в Корею… Мурата боится, что если не будет дано Японии действительного доказательства миролюбия России и признания Россиею обязательными заключенных ею соглашений, то Японию будет трудно удержать от войны. Чем дальше ждать, тем Японии труднее будет выиграть кампанию. Вот почему, по мнению Мурата, для отвращения войны России надо явить акт великодушия и очистить от своих войск Манчжурию.

Говорил он о том, чтобы нам продать Китаю Восточно-Китайскую железную дорогу.

Шивая, 12 июня

Сегодня уезжаем в Нагасаки. Вчера вечером посетил рыбака, который рыбачил со мною все эти дни. Живет с женою, с женатым сыном и взрослою дочерью. Все работают. В доме особая половина, удивительно чистая. Там он нас и принял. Угостил чаем. Познакомил со всею семьею. Я подробно обошел все помещение. Осмотрел все имущество. Особенно подробно осмотрел рыболовные принадлежности. Все в порядке. Крошечный садик в порядке. Банка с золотыми рыбками. Большая ваза с мальками, которые в банке растут, чтобы потом служить наживкою для ловли рыбы.

Дочь — 17-летняя девушка — окончила местную деревенскую школу с шестиклассным курсом. Большое увлечение образованием. Книг в доме не оказалось, все учебники отданы девочке-соседке. Хозяин говорит, что от черной работы не отвыкла. Проживает на пищу 30 руб. в месяц. Всего проживает 50 руб. в месяц. Сбережений нет. Говорит, что прежде жилось легче. Домик — его собственность. С соседями живет очень дружно. Саке пьет. (…)

Вчера вечером Мурата говорил со мною с особою откровенностью. В вопросе корейском он принадлежит к партии благоразумных. Он признает, что если Россия будет преследовать в Корее активную политику, то Япония принесет все жертвы, но будет противиться этому, и если все же дело не дойдет до войны, то Японии тем не менее придется занять южную Корею своими войсками и предотвратить самое страшное для Японии дело: занятие всей Кореи Россиею. Мурата много раз возвращался к положению, что политические люди Японии знают историю России, и по ее бывшим действиям полагает, что в программу России ныне входит занятие и присоединение к России всего Корейского полуострова. Мысль об этом приводит японцев в ярость и отчаяние. Только опасение существования такого плана со стороны России может подвигнуть японский народ на разрыв с Россиею, со всеми неизбежными последствиями сего разрыва. Но если бы Россия оставила в покое Корею, то, быть может, возможно будет установить соглашение, по которому в северной Корее японцы не будут преследовать экономических задач, не будут иметь там предприятий, не будут эксплуатировать богатства. Что касается остальной Кореи, то ген<ерал> Мурата считает, что и там японцы должны иметь только экономическую деятельность, должны эксплуатировать Корею, но не вводить туда свои войска. Он хорошо понимает, что ввод в Корею войск вызовет большие расходы и, главное, создаст более причин к разрыву с Россиею, ибо и Россия захочет ввести свои войска в северную Корею.

Если японцы тем не менее будут вынуждены ввести в Корею войска, то это будет вина России, ибо если Россия, не допуская японцев в северную Корею, и сама не будет там устраиваться, то и японцам не будет основания расходоваться и в Корее на поддержание там вооруженного с Россиею мира, который может перейти в отчаянную борьбу из-за Кореи, которая (Корея), по мнению Мурата, России совсем не нужна.

13 июня. Крейсер ‘Аскольд’

На пути в Нагасаки

Вчера на переезде на крейсер ‘Аскольд’ наблюдал погрузку японских войск на пароход, идущий в Формозу. Мурата говорил, что они сменяют там свои войска периодически. О том, что эти войска назначаются на Формозу, сказал мне Мурата. Я не проверял справедливость его заявления. Около полуроты стояло на большой шаланде, приставшей к борту парохода, и по одному по трапу люди переходили на пароход. В большом порядке. По всем и ранее полученным известиям часть эта поставлена в Японии прекрасно. Удивительно неподвижно стояли солдаты в шаланде. Совершенно как манекены.

Шли вчера весь день японским средиземным морем⁶⁴. Красоты местности редкие. Пясецкий не знал, куда смотреть, что схватить в фотографич<еский> аппарат и на рисунок для будущей панорамы. Сочетание моря с массою заливов, островов, с берегами, покрытыми высокими горами, удивительное. Горы уходят вдаль рядами, с причудливыми очертаниями. Ближайшие к средиземному морю невысоки, покрыты большею частью яркою растительностью. Несмотря на крутость скатов, где только возможно, разделаны террасами пашни. Масса селений и городков приютилось у берегов. Много заводов. Но главная прелесть средиземного японского моря — это жизнь на самом море. Ничего подобного я ранее не видел. Масса лодок с рыбаками снуют днем и ночью. Суда парусные и пароходы встречаются ежеминутно. ‘Аскольд’ должен был замедлять ход, дабы не разрезать какую-либо лодку. В узкостях входы и выходы из средиземного моря защищены. Видел одну батарею с правой стороны, недавно выстроенную и хорошо примененную на острове к местности, на 10—12 орудий. (…)

15 июня, Нагасаки

Прибыли 13-го. Если известие о тайфуне не подтвердится, то сегодня после полудня пойдем в Порт-Артур. Нагасаки очень понравился мне. Редкой красоты местность при входе в залив и рейд. Порт ныне при огромных судах становится относительно невелик, но представляет площадь свыше двух верст длины и версты ширины и в значительной части наполнен судами всех наций. Огромные океанские пароходы грузились углем (женщины, установившись на трапах, передавали из рук в руки корзины, наполненные углем), две японских миноноски, наши два парохода Восточного Общества⁶⁵, масса других более мелких, и все это облеплено маленькими местными фуме. По берегам и внутри стоят сотни больших фуме. Картина поразительная. Кстати, о наших пароходах Восточно-Китайского общества. Капитаны с них ко мне не явились. Директора русско-китайских банков ни в Кобе, ни здесь не явились. Точно это совсем не русские предприятия. А между тем тут лежат миллионы русских денег. Надо будет просить С. Ю. Витте изменить этот беспорядок. Это какие-то государства в государстве.

Остановились в довольно хорошем, на самом берегу, отеле. Поехал сейчас же в русский лазарет. Заведует доктор кол<лежский> сов<етник> Элленбоген. В хорошем порядке. Много заботливости. Больных три офицера, один чиновник и 56 матросов. Размещены прекрасно, но сифилитики размещены вместе с другими больными. Очень много тяжелых, чахоточных. Один умирающий. Чиновник млад<ший> инж<енер> Сергеев, кореец, тоже умирает от чахотки. Чиновнику надо оказать пособие. Из нижних чинов один болен цингою. Вид нижних чинов невеселый. Чисто, но рубашки рваные. Помещение для прислуги недостаточно убрано. Пища отличная. Есть прогулки. Выздоравливающие и уже назначенные на выписку представлялись бодро. Часовня в порядке.

Вчера осмотрел на Инасе кладбище и часовню наших моряков. Огорчился. Прежде все это содержалось в большом порядке и каждому матросу клали простую надгробную плиту с надписями. Офицерам ставили каменные, иногда очень изящные, и например, капитану Доможирову значительный памятник. Но вот уже несколько лет после занятий Порт-Артура такого порядка не держатся. Матросов хоронят с небольшим деревянным крестом, с мелкою надписью. Видел кое-где кресты уже покосившимися, на одной могилке не нашел и креста. Часовенка тоже запущена, штукатурка пообваливалась. Надо все это исправить и действовать по-прежнему. Послал нашего военного агента Самойлова составить список всем чинам, коим не положены надгробные плиты, и представить мне, отвезу его к Алексееву. Другие экземпляры надо дать военно-морскому агенту в Токио и нашему консулу в Нагасаки. О кладбище заботился до сих пор консул. Надо, чтобы эту заботу разделял и доктор, заведующий лазаретом. Непосредственное поддержание в порядке нашего кладбища возложено на старшего бонзу расположенного тут же в весьма поэтичном уголке буддийского храма. Он нас и водил по кладбищу и затем угощал чаем в помещении храма. Бонза получает за свой труд 30 рублей в год.

В Нагасаки о русских сохранена добрая слава. Теперь мы стали являться реже. Есть в Иноса гостиница, содержимая знаменитою Оматсу, в которую с приходом русских судов пускают только русских. Был и там. Приняла нас приветливая, пожилая, но очень милая женщина. Показала дом и, главное, показала массу фотографий наших моряков. Среди портретов показала особенно ей дорогой с трогательною надписью ‘милой Оматсу’. Есть портрет Александра Михайловича⁶⁶ с теплою надписью. Портреты Бориса и Кирилла Владимировичей⁶⁷. По стенам висят группы наших моряков. Хозяйка говорит по-русски. С грустью заметила, что теперь русские эскадры стали заходить в Нагасаки реже. Зайдет одно судно, простоит два-три дня и далее.

Осмотрел вчера большой частный, принадлежащий одному лицу кораблестроительный завод ‘Мицубиси’. Огромное дело. 5000 рабочих. Оборот в год свыше 5 мил. руб. Строят ежегодно до 20 000 тонн. Мы видели в постройке пароход (купец) в 420 футов длины, 5600 тонн водоизмещения. Будет стоить 1 600 000 руб. Уголь свой, но железо английское. В листах 80 руб. за тонну. Тонна чугуна 40 руб. Зависимость большая. Просил изучить дело: нельзя ли нам ставить русское железо. Казенных заказов не было. Будут ли миноносцы. Два дока уже есть. Много служили для русских судов. Теперь строят огромный — третий. Прежде тут было два завода: казенный и частный, но казна уже давно продала свою часть еще отцу Мицубиси. Ныне расширение завода требует 1 600 000 руб., которые и даются одним лицом. Работают современные машины. Кузнецы слабы по сложению. Повторяю: порядок нашел редкий.

При заводе больница, школа. Рабочие получают: чернорабочие по 60 коп. в день. Вычитают 5 коп. и прибавляют 5 коп. Эти 10 коп. ежедневно откладываются и служат пособием во время увечия, в случае болезни. Школа техническая хорошо поставлена. 5 классов. Поступают по конкурсу из окончивших народные школы. Обошел подробно. Все преподавание идет по учебникам, изданным на английском языке.

В Японии учатся по английским книгам, читают газеты, издаваемые англичанами, и привыкают смотреть на многое английскими глазами. Недоверие и даже неприязнь к русским и России в значительной степени прививается японцам англичанами.

ПО РЕЛИГИОЗНОМУ ВОПРОСУ

Очень поражает в Японии большая веротерпимость. В Токио наш отец Николай 68 один из самых популярных людей. Но масса так называемого интеллигентного общества с новыми реформами стала жить в безверии. В школах военных никакого религиозного образования и воспитания не дают. При школах храмов не имеется. Будущие офицеры всевышнему, равно взирающему на все народы и на все религии, не молятся ни в горе, ни в радостях. То же и в армии. Это большая слабость японской армии. Без религии, без веры в промысел выдержать тяжкие испытания воины, выдержать тяжкие потери и лишения могут отдельные лица, но массы не могут. В школах вместо религии преподается высшая мораль: любовь к родине, императору, уважение к семье.

Все это еще бродит, но чувствуется, что если на Дальнем Востоке где-либо христианство может надеяться иметь распространение, то это именно среди японцев.

Ездил сегодня в окрестности Нагасаки деревню Моги — 9—10 верст. Подъем и спуск. 3 джинрикши. Около часа времени. Несколько больше. Прекрасные виды. Огромная культурность. Каждый клочок даже по крутым скатам гор, где только можно было, обработан. Поражает, что на большой относительно высоте вода так искусно утилизируется, что допускает посевы риса. Некоторые рисовые поля не более средней величины комнаты, а есть и совсем ничтожные. Обработка их производилась при нас. Удивительно тщательно. Все по шнуру садили женщины и мужчины рассаду. Много бамбуку. Встречаются и пальмы довольно большой величины. Их кора идет на разные изделия.

Сегодня праздничный воскресный день, и дорога особенно оживлена учениками и ученицами, делающими прогулку из Нагасаки в Моги, чтобы там выкупаться, позавтракать и возвращаться обратно. Деревня Моги на берегу залива. Население — рыбаки. Хороший улов лангустов и больших креветок. Ловил и я, но лов не был удачен. (…)

Перед самым отходом ‘Аскольда’ в Порт-Артур получил от Гессе следующую депешу, отправленную из Петергофа 14 июня:

‘Безобразову поручено совместно с Вами и г<енерал>-а<дъютантом> Алексеевым обсудить нужные мероприятия, как экономические, так и политические и военные’.

Это новое изменение сделанных ранее распоряжений. Быть может, тут только редакционные неправильности.

В депеше Алексееву, присланной мне в Кобе, значилось, что военные мероприятия поручалось обсудить адмиралу Алексееву совместно со мной. Теперь оказывается, что Безобразову поручено обсудить и военные мероприятия. Но, с другой стороны, я допускаюсь к обсуждению мероприятий экономических и политических, о чем в указанной выше депеше не упоминалось. (…)

16 июня. Крейсер ‘Аскольд’

Проходим мимо берегов, вернее, островов Корейского архипелага. Сейчас выйдем в Желтое море. Пересматриваю все материалы по Японии и подвожу итоги. Завтра начнется другая работа (в Порт-Артуре).

Из сборника сведений об японских вооруженных силах, издание Глав<ного> Штаба, 1903 г., снова обратил внимание на огромные морские средства, коими располагает ныне Япония. Военный флот показан в 142 судна, с 271 000 тонн. Из них броненосцев 1-го класса — 6, от 12 000 до 15 000 тонн каждый. Четыре из них, сколько мне говорили, совершенно одного типа и составляют главное ядро японского флота.

Для внешних действий принимается, что Япония может располагать 30 судами в 230 000 тонн.

Все броненосцы, и все крейсера, и канонерские лодки первого класса. Вооружение хотя и сильное, но разнообразное. Есть 12<дюймовые> калибры. Снарядов мало: всего по 60 на 12<дюймовое> орудие. В общем, суда первой категории имеют 356 скорострельных орудий крупного калибра. Минные суда до 31 узла хода. Ход броненосцев от 16 до 23 узлов.

Транспортные средства весьма значительны. Судов парового флота к 1 января 1902 г. считалось 753, водоизмещением 498 000 тонн. Ход невелик — до 13—15 узлов. Матросы отличные. Правительство платит субсидию одному обществу (Ниппон-Юзен-Кайта) 2 200 000 руб. ежегодно и другому (Иока-Шозен-Кайта) 150 000 руб. в год. Первое общество имеет 88 пароходов, 149 000 тонн. Все не менее 1000 тонн (кроме 10). Второе общество имеет 70 судов, водоизмещением 52 000 тонн. Кроме того, существует до 100 небольших компаний.

В военное время указанные выше общества предоставляют военному ведомству за известную плату свои суда, запасы угля, мастерские. Военное ведомство, таким образом, может иметь в своем распоряжении 166 транспортных судов в 327 000 тонн. В семь дней можно будет сосредоточить половину этих судов в 160 000 тонн. При расчете 1 чел. на три тонны и 1 лошади на 10 тонн эти суда могут поднять одновременно две дивизии с орудиями, повозками и двухнедельным запасом. На 14-й день правительство может получить остальные суда еще на две дивизии. Затем во вторую очередь явится возможность перевозить одновременно 4 дивизии. (…)

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Для меня несомненным представляется нижеследующее из всего того, что я видел, слышал, читал и обдумывал по русско-японским делам:

1) Наши интересы на Дальнем Востоке наиболее важны в Приамурском крае, затем в Манчжурии и уже потом в Корее. В последней наши экономические интересы пока почти отсутствуют.

2) Занятие нами всей Кореи не будет по силам России и кроме тяжких жертв и возвращения обратно Кореи (при содействии иностранных держав) ничего России не принесет.

3) Занятие северной части Кореи с разделом ее пополам даст России сильную позицию, но, дабы ею воспользоваться, потребуются громадные жертвы на проведение дорог, устройство укреплений, сформирование и содержание корпуса войск.

4) Занятие всей Кореи Япониею нам не выгодно и потому не может быть допущено. Надо, однако, иметь в виду, что фактически Япония могла бы занять Корею, сильно в военном отношении только разорившись, и в то же время в случае войны с нами стала бы уязвимою и на суше.

5) В общем, Корея ослабит нас, если мы не будем иметь плана высадки в Японию. Корея усилит Японию, если она будет в силах наступать против нас в Манчжурии. Корея ослабит Японию, если ей придется действовать против нас оборонительно. Корея, занятая нами, тоже, конечно, ослабит нас, ибо, не задаваясь целью атаковать Японию на ее материке, мы, занимая Корею, будем находиться под ближними ударами всей армии Японии и вынуждены будем к тяжким жертвам для содержания в Корее двух корпусов войск, связанных с Сибирью и Европейской Россиею многочисленными шоссейными и железнодорожными путями. Мы вынуждены будем для защиты Кореи содержать в Тихом океане флот более сильный, чем Японии.

6) По изложенным соображениям выгодно и для нас, и для японцев, чтобы Корея не была занята ни нами, ни японцами.

7) Из-за Кореи японцы, вне всякого сомнения, объявят нам войну. Англия и Германия будут в барышах от этой войны. Это будет общее ликование всех врагов России.

Первая война с Япониею, какие бы таковая не имела результаты, не будет последнею: напротив, эта война откроет целую серию войн России с Япониею и, прибавим, с Китаем. В результате нам придется сразиться с миллионною армиею японцев и китайцев и при атаке нас одновременно и на западе потерять Сибирь до Байкала.

9) Нельзя играть в руки врагам нашим. Дела на западе и дела внутренние обязывают нас к крайней осторожности в наших решениях на Дальнем Востоке.

10) Основанием своих действий на Дальнем Востоке в эти годы надо положить поддержание мира с Япониею. Это важнее всяких корейских интересов. Средством к сему должны служить: а) особая забота твердо стать в северной Манчжурии, б) предоставление известной свободы действий державам в южной Манчжурии (без новых договорных портов) и в) возбуждение вновь вопроса о гарантии нейтралитета Кореи не только Россией и Японией, но и другими державами, особенно Америкой и Францией.

16 июня 1903 г. Крейсер ‘Аскольд’.

ДНЕВНИК

с 16 июня 1903 г. по 1 июля 1903 г.

16 июня 1903 г. Крейсер ‘Аскольд’

Наше пребывание в Японии происходило в следующем порядке:

26 мая — отъезд из Владивостока.

28 ‘ утром приход в Симоносеки.

29 ‘ утром с курьерским поездом в Токио.

30 ‘ утром (7 ч. 30 м.) прибытие в Токио. Остановка в летнем дворце. Завтрак у бар<она> Розена. Парадный обед у нас во дворце.

31 мая — представление императору. Завтрак у императора. Обед у японского военного министра.

1 июня — парад войск. Завтрак у принца Фусими. Обед у японского министра иностранных дел.

2 июня — осмотр кадетской и военной школ, арсенала. Завтрак в арсенальном саду у начальника Гл<авного> Штаба Ояма. Обед у нашего посланника.

3 июня — отъезд в Киото. Приезд туда. Осмотр города.

4 июня — осмотр Киото. Вечером отъезд в Кобе и приезд туда.

5 июня — осмотр выставки в Осака.

6 июня — осмотр Кобе, переезд в деревню Шивая.

7—11 июня — в дер. Шивая. Ловля рыбы. Осмотр окрестностей.

июня — отъезд из Кобе на ‘Аскольде’ в Нагасаки средиземным морем.

июня — приезд к 5 часам п<о> пол<удни> в Нагасаки.

июня — в Нагасаки.

июня — отъезд из Нагасаки.

июня — в море.

17 <июня> — приезд в Порт-Артур.

ПРИМЕЧАНИЯ

¹ Алексеев Евгений Иванович (1843—1917), генерал-адъютант, адмирал, командующий войсками Квантунской области и морскими силами России на Тихом океане (1899—1903), наместник Николая II на Дальнем Востоке (1903—1905).

² Вогак Константин Ипполитович (1859—?), генерал-майор (с 22 апреля 1907 г. генерал-лейтенант), военный агент России в Японии (до 1896 г.) и Китае (1896—1903).

³ Безобразов Александр Михайлович, статс-секретарь с мая 1903 г., член Особого комитета по делам Дальнего Востока (1903—1905).

⁴ Особое совещание 26 марта 1903 г. было созвано Николаем II для обсуждения вопроса о деятельности ‘частного общества по эксплуатации русских концессий в Маньчжурии и Корее’.

Участвовали: генерал-адмирал Вел. Кн. Алексей Александрович, министры: финансов — С. Ю. Витте, иностранных дел — В. Н. Ламздорф, военный — А. Н. Куропаткин, внутренних дел — В. К. Плеве, а также контр-адмирал А. М. Абаза. На совещании развернулась дискуссия вокруг ‘всеподданнейшей’ записки Абазы о необходимости расширения русской концессии на р. Ялу, возглавить которую в связи со стратегической важностью для России этого мероприятия должен был особый статс-секретарь при поддержке министерств иностранных дел, военного и финансов. На совещании точка зрения Абазы и Плеве, а также поддержавшего их Николая II о создании противовеса японскому влиянию в Корее и Маньчжурии встретила оппозицию со стороны Витте, Ламздорфа и Куропаткина, выступивших за исключительно коммерческий характер Ялуцзянского лесопромышленного предприятия, соблюдение сроков вывода русских войск из Маньчжурии и поддержание статус-кво в отношениях с Японией. Совещание закончилось компромиссом между сторонниками и противниками агрессивного внешнеполитического курса России на Дальнем Востоке. С одной стороны, было решено всемерно содействовать расширению концессии на р. Ялу путем создания акционерного общества с привлечением иностранных капиталов. С другой — не получили поддержки планы Абазы о придании концессии военно-стратегического характера. Царь, однако, не утвердил пункт итогового документа совещания, ограничивавший деятельность акционерного общества лесоразработками.

⁵ Договор 26 марта (8 апреля) 1902 г. между Россией и Китаем относительно условий временного пребывания и вывода русских войск из Маньчжурии в течение 1902—1903 гг. был подписан в Пекине.

⁶ Город в Приморской области.

⁷ Река на границе Китая и Кореи в Южной Маньчжурии.

⁸ Розен Роман Романович (1847—1922), барон, дипломат, посланник России в Японии (1897—1900, 1903—1904), посол в США (1905—1911).

⁹ Боксерское восстание — антииностранное народное движение ихэтуаней (боксеров, как неправильно называли восставших иностранцы), охватившее в 1898—1901 гг. ряд провинций Китая.

¹⁰ Ламздорф Владимир Николаевич (1844—1907), граф, министр иностранных дел России (1900—1906).

¹¹ Витте Сергей Юльевич (1849—1915), граф, министр финансов (1892—1903), председатель Комитета Министров (1903—1905) и Совета Министров (1905—1906) России.

¹² Китайско-Восточная железная дорога (КВЖД), построена Россией в Маньчжурии (1897—1903), соединила Забайкалье с Владивостоком.

¹³ Частная лесная концессия, охватывающая бассейны рек Ялу и Тумыни и тянувшаяся на 800 километров вдоль китайско-корейской и русско-корейской границ от Корейского залива до Японского моря. Формально частная концессия была приобретена в 1901 г. ‘Русским лесопромышленным товариществом’, за спиной которого стояла могущественная придворная группировка ‘безобразовцев’.

¹⁴ Вонлярлярский Владимир Михайлович (1852—?), отставной гвардии полковник, бывший ординарец Вел. Кн. Николая Николаевича (Старшего) (1877—1878), крупный новгородский помещик и промышленник, директор двух бумагопрядилен в Петербурге, председатель Новгородского общества сельского хозяйства и сельскохозяйственной промышленности, член общества содействия русской промышленности и торговле. Вел крупные лесные операции в России и владел золотыми приисками на Урале. Пытался организовать добычу золота на Аляске.

¹⁵ Совещание высших должностных лиц Российской империи под председательством Николая II состоялось 7 (20) мая 1903 г. в Петербурге. В совещании приняли участие Витте, Ламздорф, Безобразов, Вогак, Абаза и другие. Совещание приняло решение о начале так называемого нового курса русской политики на Дальнем Востоке, заключавшегося в фактическом отказе от выполнения пунктов русско-китайского договора 26 марта (8 апреля) 1902 г. и ускоренном наращивании военной мощи России на Тихом океане.

¹⁶ Абаза Алексей Михайлович (1853—?), генерал-майор, контр-адмирал, племянник министра финансов А. А. Абазы и родственник статс-секретаря А. М. Безобразова, управляющий делами Особого комитета по делам Дальнего Востока (1903—1905).

¹⁷ Вильгельм II Гогенцоллерн (1859—1941), император Германии и король Пруссии (1888—1918).

¹⁸ Сахаров Виктор Викторович (1848—1905), генерал-адъютант, генерал-лейтенант, начальник Главного Штаба (1898—1904).

¹⁹ Англо-японский союз — соглашение между Великобританией и Японией, подписанное в Лондоне 17 (30) января 1902 г., о нейтралитете одного из союзников в случае войны другого с какой-либо державой, предусматривало военную помощь союзнику, если к его противнику присоединится одно и более государств. Заключенный сроком на пять лет союз гарантировал ‘специальные интересы’ Англии в Китае, а Японии — в Корее и Китае, а также право на вмешательство союзников в дела этих дальневосточных государств, если их интересам будет угрожать какая-либо опасность из-за беспорядков внутри Китая и Кореи.

²⁰ 16—17 и 19 июля (н. ст.) 1900 г. китайские войска пытались атаковать г. Благовещенск, переправившись через р. Амур, а также вели артиллерийский обстрел города с китайского берега с 15 июля по 3 августа (н. ст.).

²¹ Имеется в виду вопрос о статусе получившего независимость в результате японо-китайской войны 1894—1895 гг. Корейского королевства в связи с борьбой между Россией и Японией за установление контроля над Кореей.

²² Ню-чжуан (Инкоу) — город-порт в Южной Маньчжурии.

²³ Военно-политический блок Германии, Австро-Венгрии и Италии, направленный против Франции и России, сложился в 1879—1882 гг. Просуществовал до 1915 г., когда Италия вступила в войну на стороне Антанты, а не своих партнеров по союзу.

²⁴ Укрепления у местечка Цзиньчжоу в южной части Маньчжурии, прикрывавшие подходы к Порт-Артуру с севера.

²⁵ Имеется в виду ряд нот и правительственных заявлений, сделанных Россией летом 1900 г. во время подавления восстания ихэтуаней, в частности циркулярная нота МИД и правительственное сообщение от 12 (25) августа 1900 г., говорившее о том, что Россия не считает себя в состоянии войны с Китаем, ибо его правительство было вынуждено выступить против иностранцев только под давлением мятежников.

²⁶ Речь идет о судьбе трех северо-восточных провинций Китая в связи с оккупацией их русскими войсками летом — осенью 1900 г.

²⁷ Мейдзи Тэнно (1852—1912), с 1867 г. — император Японии. У Куропаткина было превратное представление о нем перед поездкой в Японию. Об этом свидетельствует, в частности, дневниковая запись от 10 (23) апреля 1903 г.: ‘Относительно Японии государь сказал мне с насмешкой, что я в императоре увижу довольно странную и неприятную фигуру, с которой можно будет говорить только с переводчиком. Костюм увижу странный, и странные будут жесты. Государь сделал при этом довольно презрительную гримасу…’ (Красный Архив. 1922. Т. 2. С. 41).

²⁸ Черняев Михаил Григорьевич (1828—1898), генерал-лейтенант, активный участник войны Сербии и Черногории с Турцией (1876), туркестанский генерал-губернатор (1882—1884), член Военного Совета (1884—1886).

²⁹ Соллогуб Василий Устинович (1848—?), генерал-лейтенант, состоял в распоряжении военного министра (1900—1905).

Бернов Евгений Иванович (1855—?), полковник, командир эскадрона 22-го драгунского Астраханского полка.

Кнорринг Андрей Романович (1862—?), полковник, адъютант военного министра (1899—1904).

Илинский Сергей Петрович (1867—?), подполковник (с 6 декабря 1903 г. полковник), состоял в распоряжении начальника Главного Штаба (1902—1903).

Сиверс Николай Николаевич (1869—?), подполковник (с 6 декабря 1903 г. полковник), состоял в распоряжении начальника Главного Штаба (1902—1903).

Остен-Сакен Александр Федорович, барон, ротмистр, член свиты Куропаткина в Японии.

Пясецкий Павел Яковлевич (1844—?), военный врач.

³⁰ Харуко, супруга императора Мейдзи.

³¹ Александра Федоровна (1872—1918), Императрица, супруга Николая II.

³² Борис Владимирович (1877—1943), Вел. Кн., генерал-майор свиты, двоюродный брат Николая II.

³³ Кацура Таро (1847—1913), граф, военный министр (1898), премьер-министр Японии (1901—1906).

³⁴ Ямагата Аритомо (1838—1922), маршал, премьер-министр Японии (1889—1890, 1898—1900), морской министр (1903).

³⁵ Ояма Ивао (1842—1916), маркиз, маршал, военный министр (1891), начальник Главного Штаба (1903—1904), главнокомандующий экспедиционными силами Японии в Маньчжурии (1904—1905).

³⁶ Тераучи Масатакё (1852—1919), генерал-лейтенант, военный министр Японии (1902—1912).

³⁷ Леваль Жюль Луи (1823—1908), французский генерал и военный писатель, военный министр Франции (1885).

³⁸ Комура Ютаро (1855—1911), дипломат, посланник в Корее, Китае и США (1895—1898), министр иностранных дел Японии (1901—1905, 1908—1911).

³⁹ Мурата Цунэеши (1838—1921), генерал-майор, военный агент Японии в России в конце XIX — начале XX в.

⁴⁰ Канин, принц, племянник императора Мейдзи.

⁴¹ Сен-Сирская военная школа — привилегированное высшее военно-учебное заведение Франции. Основана в 1803 г. в пригороде Парижа Фонтенбло, откуда в 1808 г. по распоряжению Наполеона I перенесена в местечко Сен-Сир близ Версаля.

⁴² Ито Хиробуми (1841—1909), маркиз, премьер-министр Японии (1885—1888, 1892—1896, 1898, 1900—1901), генеральный резидент в Корее (1906—1909).

⁴³ Имеется в виду крупное морское сражение близ устья р. Ялу между флотами Японии и Китая, происшедшее 5 (17) сентября 1894 г. и закончившееся разгромом китайского флота.

⁴⁴ Гессе Петр Павлович (1846—1905), генерал-адъютант, генерал-лейтенант, дворцовый комендант Николая II с 21 марта 1896 г.

⁴⁵ Присутствие Куропаткина на военном параде в Токио, а также посещение им военно-учебных заведений не прошли мимо внимания японской прессы. Реакция на эти факты была весьма критической. Так, ‘Токио Асахи’ 3 (16) июня 1903 г., описывая парад и положительный отзыв Куропаткина о боевой и строевой подготовке японских войск, отмечала, что это были обычные комплименты. Но, ‘если правду сказать’, продолжала газета, ‘то японская армия превосходит русскую по опытности и дисциплине…’. Еще более резкий комментарий та же газета поместила в номере от 10 (23) июня 1903 г.: ‘Напрасно показывали наши войска генералу Куропаткину. Вероятно, думали удивить его успехами нашими, но он не такой человек, чтобы не видеть и недостатков. У нас есть старинная поговорка: ‘Хорошо знающий себя и неприятеля непременно победит’. Наверное, когда генерал Куропаткин вернется в Россию, он станет усовершенствовать свою армию и сделает ее лучше нашей. Не следовало показывать войска — мы вообще очень откровенны’.

(РГВИА. Ф. 165. Оп. 1. Д. 4612. Л. 3—16.)

⁴⁶ Имеются в виду боевые действия войск западных держав против восставших ихэтуаней и отдельных частей регулярной китайской армии в ряде провинций Китая, примыкающих к Печелийскому заливу Желтого моря (главным образом, в столичной провинции Чжили), в 1900—1901 гг.

⁴⁷ Дубняк и Плевна (Плевен) — города в Болгарии, за которые во время русско-турецкой войны 1877—1878 гг. происходили упорные бои.

⁴⁸ Шаньдун — провинция в Китае.

⁴⁹ Юньнань — провинция в Китае.

⁵⁰ Соглашение между Великобританией и Германией, подписанное 3 (16) октября 1900 г., предусматривало поддержание принципа ‘открытых дверей’ и свободы торговли в Китае, а также необходимость двусторонних консультаций в случае агрессивных действий других держав на его территории.

⁵¹ Самойлов Владимир Константинович (1866—?), подполковник (с 6 декабря 1903 г. полковник), военный агент России в Японии (1902—1904).

⁵² Японские газеты широко и подробно освещали визит Куропаткина. Практически все газеты поместили его биографию и статьи о визите. Так, ‘Осаки Асахи’ писала 28 мая (10 июня) 1903 г., в день высадки военного министра в порту Бакан (Симоносеки): ‘Наше правительство уже приготовилось с радостью встретить его… Вообще прием будет чрезвычайно почетный, народ также с почтением встретит генерала…’ Подчеркивая значение визита, газета отмечала, что ‘в ряду русских министров генерал Куропаткин стоит наравне с Витте, русский император больше верит ему, чем Ламздорфу, проекты генерала Куропаткина, безразлично, касается ли это военных или гражданских дел, исполняются как законы, взгляды его на внешнюю политику имеют большое значение…’. ‘Ничи-Ничи’ от 28 мая (10 июня): ‘Мы желаем, чтобы русский министр подробно ознакомился с финансовым, экономическим и политическим строем страны и узнал наши интересы. Может быть, тогда бы исчезло чувство неприязни между обеими странами и установилась дружба…’

Отмечая неофициальный характер визита, газета ‘Дзи-Дзи’ 30 мая (12 июня) 1903 г. тем не менее выражала надежду, что ‘хотя генерал Куропаткин только военный министр, но не раз его мнение, касающееся политики, принималось в соображение, поэтому его ознакомление с Японией будет иметь влияние на политические дела…’

Некоторые газеты выражали надежду на мирное разрешение конфликтной ситуации на Дальнем Востоке. Так, ‘Кокумин’ 30 мая (12 июня) писала: ‘Если министр подробно ознакомится с Японией, то он увидит, что она желает мира. Маньчжурский вопрос еще стоит у нас перед глазами, но из-за него мы не сделаем генералу ничего неприятного… Министр сам видел Маньчжурию, теперь увидит Японию. Следовательно, у него будет достаточно материала для разрешения Маньчжурского вопроса…’ ‘Токио Асахи’ 31 мая (13 июня) 1903 г. отмечала как важный факт рукопожатие двух военных министров — русского и японского. А газета ‘Нироку’ 5 (18 июня) 1903 г. даже поместила вымышленный договор между Россией и Японией, будто бы заключенный Куропаткиным.

В то же время многие органы печати выражали сомнение по поводу возможности заключения русско-японского соглашения. Так, ‘Чиува Симбун’ 31 мая (13 июня) 1903 г. писала: ‘Говорят, будто бы русский военный министр приехал с особым поручением в Японию, но это неправда. Он просто приехал, чтобы все разведать и посмотреть наших министров. Россия уже завладела Маньчжурией, теперь хочет забрать и Корею. Может ли Япония противиться этому — вот вопрос?.. Россия похожа на змею, которая без конца глотает лягушек…’ 12 (25) июня 1903 г. ‘Асахи’ отмечала: ‘По поводу приезда русского военного министра ходят разные слухи: говорят, что он приехал заключить соглашение с Японией по поводу Востока, но это неверно, ибо для такого соглашения послали бы чиновника из министерства иностранных дел, а не военного министра… Почему тогда суетятся наши министры? Вот говорят, что уже заключено русско-китайское соглашение. Где же тогда англо-японский союз и где Америка?.. Чтобы обеспечить Порт-Артур, русским надо занять позицию на берегах Ялу и провести прямую железную дорогу от Владивостока на Артур. Вот почему русские под видом рубки леса и другими предлогами появились на Ялу… Если бы теперь военный министр прямо поехал на Ялу, то это было бы слишком явно, вот поэтому он и приехал сперва в Японию посмотреть нашу готовность и другие вещи. Мы смотрим, что произойдет здесь, а между прочим надо ждать событий с другой стороны. Будем же настороже…’ Подводя итоги визита Куропаткина, ‘Химедзи Симбун’ писала 14 (27) июня 1903 г.: ‘Вообще полагают, что приезд русского военного министра не имел полномочий для ведения политических переговоров. Если он хотел заключить японо-русское соглашение, то напрасно, ибо наше правительство не имеет намерения нарушать англо-японский союз…’ (РГВИА. Ф. 165. Оп. 1. Д. 4612. Л. 3—16.)

Русская пресса также широко освещала поездку Куропаткина в Японию. Преобладали довольно оптимистические оценки перспектив урегулирования русско-японских разногласий вокруг Маньчжурии и Кореи. Так, ‘Московские Ведомости’ 21 июня (4 июля) 1903 г. опубликовали заметку под многообещающим заголовком ‘Дипломатическая победа России’. Автор со ссылкой на британское издание ‘Морнинг Лидер’ писал, что ‘миссия ездившего по Японии русского военного министра увенчалась полным успехом’, так как ‘генерал Куропаткин уже подписал конвенции с Японией и Китаем’. По мнению газеты, русско-японская конвенция, подписанная Куропаткиным, гарантировала нейтралитет Японии и наносила ‘смертельный удар’ японо-английскому союзу, заключенному 17 (30) января 1902 г.

Британские средства массовой информации с нескрываемой тревогой сообщали о пребывании русского военного министра на Японских островах. Газета ‘Дейли Кроникл’ от 6 (19) июня 1903 г. в статье ‘Русские интриги. Попытки расколоть англо-японский союз’ отмечала, что генерал Куропаткин выбран для осуществления своей миссии как ‘один из самых опытных специалистов-востоковедов в России, а также наиболее удачливых политиков, искушенных в азиатских проблемах’. Высказывалось предположение, что в обмен на уступки по корейскому вопросу Куропаткин намеревается добиваться нейтралитета Японии в благоприятном для России решении маньчжурской проблемы. В свою очередь известный консервативный журнал ‘Нэшнл Ревью’ за июль 1903 г. выражал уверенность, что Германии не удастся извлечь выгоду из противоречий между Англией и Россией, а также подорвать англо-японский союз, воспользовавшись опасениями, появившимися в британских политических кругах в связи с поездкой русского военного министра на Дальний Восток (РГВИА. Ф. 165. Оп. 1. Д. 4962. Л. 108, 117, 190—190 об.).

⁵³ Бывшие югославянские провинции Оттоманской Турецкой империи Босния и Герцеговина были временно оккупированы войсками Австро-Венгрии в период русско-турецкой войны 1877—1878 гг. Согласно решениям Берлинского конгресса 1878 г. обе провинции, формально оставаясь в составе Турции, получили автономию. 6 (19) октября 1908 г. Австро-Венгрия официально объявила об аннексии Боснии и Герцеговины.

⁵⁴ Имеется в виду сэр Чарльз Стюарт Скотт, посол Великобритании в России (1898—1904).

⁵⁵ Аксаков Сергей Тимофеевич (1791—1859), русский писатель.

⁵⁶ Международная выставка 1900 г. в Париже с целью показа разносторонней деятельности народов в области экономики, техники, науки, культуры и искусства.

⁵⁷ Всероссийская выставка изделий промышленности 1896 г. в Нижнем Новгороде.

⁵⁸ Рентген Вильгельм Конрад (1845—1923), немецкий физик.

⁵⁹ Формоза (Тайвань) — остров в Восточно-Китайском море.

⁶⁰ После захвата Японией острова Формозы в результате победы в войне с Китаем 1894—1895 гг. население в течение нескольких лет продолжало вести партизанскую войну против японских оккупационных сил.

⁶¹ Во время пребывания в деревне Шивая Куропаткин дал интервью редактору газеты ‘Токио Асахи’, которое было опубликовано 15 (28) июня 1903 г.:

‘Ген. Я насладился рыбной ловлей в Сиойя (Шивая), видел красивые виды и чувствовал себя в безопасности.

Ред. Был слух, что г<осподи>н Витте приедет в Японию, но, к сожалению, он не приехал.

Ген. Он очень занят и по состоянию своего здоровья не может ехать на Восток. Я же не имел спешных дел и мог провести несколько месяцев вне России.

Ред. Отличается ли то, что Вы видели в Японии, от того, что о ней думают в России?

Ген. В России две партии: одна считает, что Япония дошла до высшей степени развития, и восторгается Японией, другая — наоборот. Поэтому очень трудно узнать истину по одному описанию Японии. История доказывает, что государства не могут в несколько лет достигнуть больших успехов, поэтому сомнительно, чтобы Япония в 30—40 лет достигла совершенства. Я лично видел, что в Японии образование, и в особенности земледелие, сделали большие успехи. Благодаря старанию и трудолюбию японцев за 30—40 лет сделаны большие успехи. Японцы хорошо относятся к иностранцам…’ (РГВИА. — Ф. 165. Оп. 1. Д. 4612. Л. 15—16).

⁶² Кавасаки Созо (1837—1912), предприниматель, директор кораблестроительного завода.

⁶³ Харитоненко — сахарозаводчик Черниговской губернии.

⁶⁴ Имеется в виду так называемое Внутреннее море — часть Тихого океана между Японскими островами.

⁶⁵ Созданное в 1899 г. ‘Обществом КВЖД’ морское пароходство имело к 1903 г. 20 крупных пароходов, в задачу которых входило поддержание сообщения между портами Приморской области, южной частью Ляодунского полуострова, а также Сахалином.

⁶⁶ Александр Михайлович (1866—1933), Великий Князь.

⁶⁷ Кирилл Владимирович (1876—1938), Великий Князь.

⁶⁸ Отец Николай (Иоанн Касаткин) (?—1912), настоятель русской православной церкви в Токио.

Читайте также: