ВЫСТУПЛЕНИЕ В ВЫСШЕМ КОММУНИСТИЧЕСКОМ ИНСТИТУТЕ ПРОСВЕЩЕНИЯ
ВЫСТУПЛЕНИЕ В ВЫСШЕМ КОММУНИСТИЧЕСКОМ ИНСТИТУТЕ ПРОСВЕЩЕНИЯ
КОММЕНТАРИИ
КОММЕНТАРИИ
Выступление в высшем коммунистическом институте просвещения, Макаренко Антон Семёнович, Год: 1936
Время на прочтение: 6 минут(ы)
МАКАРЕНКО А. С. Избранные произведения: В 3-х т. Т. 3.
К.: Рад. шк., 1985.
Благодарю за внимание, которое вы оказали моей ‘Педагогической поэме’, за положительные отзывы Ваши отзывы помогут мне.
А теперь поговорим о педагогической теории, потому что я рассматриваю вас как представителей, посвятивших ей всю свою жизнь. Мы с вами стоим на одной позиции советской педагогики, но расположены по-разному. У нас нет оружия, нападать буду я, вы защищайтесь. Извинить меня может только то, что я один, а вас много. Бы говорите, что теория есть, а я прошу — дайте ее мне! Нет ни одной деловой книги, по которой педагогу можно было бы воспитывать детей. Я работаю во всеукраинском масштабе в отделе трудовых коммун НКВД УССР. Под моим руководством несколько сот педагогов, и я ни одной строчки не могу рекомендовать им к руководству.
Вы говорите учение марксизма-ленинизма. Верно. Но не прячьте педагогику за великими именами гениев марксизма. Ведь они не являются специалистами-профессорами педагогики. Их высказывания в области воспитания — это высокие идеи человечества, а не практическая педагогическая наука Нельзя глубочайшмо философию их учения выдавать за педагогическую технику. Не закрывайтесь ими и не снижайте их учения. Они создали методологию и дали задание, а вы пока ничего не сделали, чтобы его выполнить, ничем не ответили на задание
Почему несколько лет царила теория Шульгина?1
Пока ЦК партии не сказал об этой антиленинской ‘теории’ А ведь высказывания Маркса и Ленина о воспитании у вас были. Их цитировали и извращали подобные ‘теоретики’. Где же вы были тогда с вашей эрудицией, почему не видели вреднейших ошибок Шульгина?
А многие из нас — практиков — видели и понимали, что это грубейшее извращение марксизма.
Почему медицина ищет, как лечить рак? Ведь медицина не ждет, что скажет ЦК партии об излечении рака. А в любом вопросе педагогики нет рецепта, нет метода, нет делового указания, как в реальной практике должен поступать педагог в том или другом случае. Есть только основные принципы без конкретных планов и разработки деталей. Вы — теоретики — отдали детей на полное усмотрение практиков.
Практики воспитывают, а вы только говорите ‘не так’. А как надо — никто не говорит. Теоретики говорят только — ‘не так’, а доказать ничего не могут. Их утверждения — это ‘нагорная проповедь’, а не научная теория. На какую науку вы сами можете рассчитывать в вашей педагогической практике?
Теория должна разработать педагогическую технику, она должна повернуться лицом к практике. Возьмем школу, хотя бы образцовую школу No 2 им. Ворошилова. Там ведь нет коллектива. Споры, сплетни, педагогические разглагольствования… А горьковцы гордились тем, что их учреждение носит имя Максима Горького… А я работаю тридцать лет. Ко мне приходит молодежь, окончившая советские вузы, она тоже не вооружена педагогически. Они знают и психологию, и физиологию, и педагогику, и другие науки, и даже ‘премудрости’ педологии, а пусти их усмирить двух расшалившихся ребят, и они не знают не только как им поступить, а как подойти к этим ребятам. И в конце концов в работе опираются на ходячий, часто мещанский, так называемый ‘здравый смысл’.
Большая бедность в педагогической методике, в технике и поэтому окончившие педагогические вузы ничего не знают, как надо говорить с учеником, нет умения сидеть, стоять, не знают, как надо пройти по лестнице. Вы скажете, что это пустяк.
Тогда докажите, что это пустяк. А я утверждаю, что в педагогике это не пустяк. Вот у нас, у коммунаров, существуют правила: ‘сходя по лестнице, не держись за перила, не опирайся на стену’. У дзержинцев много законов, которые и не снились теоретикам.
Возьмем вопрос о наказании. В ‘педагогическом Олимпе’ говорили, что не должно быть никаких наказаний, и что же получилось в результате, чем особенным можно похвастаться?
‘Теория безнаказанности’ (ведь это тоже ‘теория’) привела к тому, что когда я объезжал Киевскую область, во многих детских домах мне пришлось снять железные решетки на окнах. Вот до какого ужаса дошла практика. Почему же вы не помогли им, если у вас в руках есть научные методы работы? А у нас в колонии и коммуне с самого начала было единственное наказание: арест в моем кабинете под честное слово, и был полный порядок и дисциплина.
Педагогика помогает получить общее развитие, но наша официальная ‘педагогическая теория’, вернее ее надо еще назвать педагогической, не наука и не педагогическая техника. Мое выражение, которое я употребил в ‘Педагогической поэме’, что педагогика — ‘это вековечное шарлатанство’, объясняется моим тогдашним состоянием, моими переживаниями, но я и сейчас стою на том, что старая и западная педагогика нам помочь не могут…
А если говорить о прошлом, о так называемой ‘традиционной педагогике’, педагогике ‘буржуазно-классической’, то если бы мне сейчас предложили кандидатуру Песталоцци в качестве воспитателя в коммуне, я бы его, пожалуй, взял, а Руссо не пустил бы и на порог4.
Труды Ленина я постоянно изучал, а вот у вас я никогда не встречал этих слов Ленина: ‘В 1921 г геоздем было отступление в порядке. Вот почему нугжна была сугубая дисциплина. ‘Рабочая оппозиция’ говорила: ‘Вы недооцениваете рабочих, рабочие должны проявлять ботьше инициативы. Инициатива должна состоять в том, чтобы в порядке отступать и сугубо держать дисциплину’ *.
В системе НКВД, где я сейчас работаю, опираясь только на марксистско-ленинскую теорию, воспитывают ‘рекрасных людей, а педологическую теорию опыт НКВД игнорирует. Поэтому пока только в нашей системе детских домов принцип Маркса о соединении обучения с производственным трудом и физическим развитием проведен в жизнь и продолжен до конца. В коммуне им. Ф. Э. Дзержинского настоящая десятилетка и два первоклассных завода. Полная самоокупаемость, свой клуб, театр, спортзал и даже оранжерея. А в той же школе No 2 в Москве я спрашиваю. ‘Почему у вас нет цветов?’ Отвечают: ‘Дорою’. ‘А почему нет своей оранжереи?’ Ничего не отвечают. Удивлены моим вопросом, потому что даже на организацию оранжереи не хватило трудового усилия в трудовой школе.
Возьмем такой вопрос — отношения между мальчиками и девочками, кем они направляются, регулируются, что говорит ваша теория по этому вопросу?
Вот я был в 25-й образцовой школе. Там на каждом шагу слышишь: ‘мой папа нарком’, ‘мой пала комкор’, ‘мой папа директор’. Знаете вы, чем это искоренить? Конечно, можно послать комсорга, хорошего комсомольца, он двадцать раз ошибется и выправит это как умеет, но где здесь наша помощь?
Или каким методом надо воспитывать энтузиазм, героизм? Проповедью, размахиванием руками или какими-нибудь другими методами? Я утверждаю, что здесь нужна длительная работа детского коллектива, что надо коренным образом пересмотреть принятые сейчас в детских учреждениях методы создания детского коллектива и управления им.
Давайте говорить прямо. Давайте создавать методику и методологию педагогической науки. Ее у вас тоже нет, я вам и это докажу. Приезжает ко мне в коммуну инспектор, у дверей стоит часовой-коммунар, в полной парадной форме, с винтовкой. Винтовка, конечно, без патронов. ‘Зачем часовой? — спрашивает инспектор.— Это вредно’. Какая теория привела его к выводу, что этот мой метод плох? Логика простого усмотрения, а иногда и самодурство. Все принято на веру: методология, педагогические средства, которые умозрительно принимаются и бросаются, никем не проверенные. А я могу доказать, почему нужен часовой, и обязательно с винтовкой, и докажу это теоретически на основании марксистского учения логики нашей жизни и развития, становления и борьбы нашего общества.
Еще пример со стахановским движением в школе. Так, как оно проводится сейчас в школах,— это полнейшее извращение прекраснейшего начинания в производстве. И так всегда: вдруг какое-то средство кому-то кажется хорошим, начинают его применять, не проверяя результатов. Возьмем историю советской школы: сначала школа была трудовой, потом ста та политехнической, а теперь политехнизм на ущербе. Вы возражаете против этого. Докажите, что не на ущербе.
Такая деталь: ученик хулиганит в классе. Удалить его из класса нельзя, а почему — неизвестно, и ‘теория’ ответа не дает.
Что касается совместного воспитания, то я тридцать лет быт за него и сейчас думаю, что здесь возможны и нужны коррективы. Очевидно, к этому вопросу надо подходить разно в различных коллективах и проверить методы совместного воспитания не на одном только, а на многих коллективах.
Организацию коллектива в колонии им. М Горького и коммуне им. Ф. Э. Дзержинского и сейчас еще называют ‘командирской педагогикой’. А чем это плохо — командир? Плохо потому, что сравнивают жизнь колонистов и коммунаров с казармой, но не с казармой Красной Армии, а с царской казармой. И дальше по нелепой некой аналогии идут до аракчеевской казармы. Вот почему с их точки зрения нехороша — недопустима ‘командирская педагогика’.
Мне часто говорили разные теоретики: результаты у вас хорошие, а методы нехороши. И никто не потрудился даже за шестнадцать лет проверить мои методы по результатам работы. В самом деле, как же так: методы плохие, а результат хороший. Где же здесь самая обыкновенная житейская логика, я уже не говорю о научной. Ведь что получается: покажи вам настоящее дело, вы собственным глазам не верите, а где же точные измерители вашей науки? Нет у вас этих точных измерителей. Скажет Шульгин: это средство хорошее, будут его применять, не скажет — не будут.
Нет изобретательности, творческой мысли, нет опытной методологии, нет еще большевистской партийной логики в педагогике, а только старый беспомощный схоластический метод утверждения и проповеди.
Дело создания настоящей материалистической марксистской педагогической теории и техники — наше с вами дело. И мы обязаны по-новому его сделать. Есть великое культурное наследство, которое мы используем, но мысли великих педагогов прошлого — только эстетика и проповедь, а не наука, не методика, не техника педагогики. На основе учения Ленина, его науки и тактики мы обязаны создать и создадим принципиально новую революционную науку и деловую педагогическую технику, не успокаиваясь на том, что сто лет тому назад дал Песталоцци. И в нашем творчестве мы должны брать за образец большевика, а не Песталоцци4.
(Читает конец 3-й части ‘Педагогической поэмы’, где высказывается уверенность, что через десять лет будет создана педагогическая методика, приглашает всех в коммуну им. Дзержинского).
В мае 1936 г. А. С. Макаренко присутствовал на обсуждении ‘Педагогической поэмы’ в Высшем коммунистическом институте просвещения и выступил с заключительным словом, это выступление имеет резко полемический характер, но оно проникнуто настойчивым требованием создать на подлинно научных сочинениях методику и технику коммунистического воспитания. Впервые текст опубликован в сборнике А. С. Макаренко. Львов 1969, кн. 7. Печатается по указанному изданию.
1 В. Н. Шульгин возглавил группу педагогов, которые насаждали и отстаивали антиленнинскую теорию ‘отмирания школы’.
2 А. С. Макаренко имеет в виду Руссо как создателя теории анархической педагогики, цен тральной фигурой которой является воспитатель одиночка В советской же педагогике воспитатель выступает прежде всего как член педагогического коллективаю.
3 См. В. И. Ленин. Политический отчет Центрального Комитета РКП(б) на XI съезде партии.— Полн. собр. соч., т. 45, с. 110—362.
4 Выступая в Московском областном педагогическом институте, А. С. Макаренко говорил ‘Я не отрицаю науку педагогику Глубоко уважаю старых педагогов. Много их читал и многому научился у них, но нам нужно продолжать дело создания воспитательной методики (Макаренко А. С. Соч. 2-е изд., 1958, т 5, с. 515—516).