ГЛАВНОЕ АРХИВНОЕ УПРАВЛЕНИЕ
ЦЕНТРАЛЬНЫЙ ГОСУДАРСТВЕННЫЙ ВОЕННО-ИСТОРИЧЕСКИЙ АРХИВ
ИНСТИТУТ ИСТОРИИ АКАДЕМИИ НАУК СОЮЗА ССР
МАТЕРИАЛЫ ПО ИСТОРИИ РУССКОЙ АРМИИ
СБОРНИКИ ДОКУМЕНТОВ ПОД ОБЩЕЙ РЕДАКЦИЕЙ
генерал-майора В. Д. СТЫРОВА, гвардии генерал-лейтенанта А. В. СУХОМЛИНА.
ВОЕННОЕ ИЗДАТЕЛЬСТВО ВОЕННОГО МИНИСТЕРСТВА СОЮЗА ССР
МОСКВА — 1952
ДОКУМЕНТЫ. ТОМ III
1791—1798
ПОД РЕДАКЦИЕЙ полковника Г. П. МЕЩЕРЯКОВА
В сборник документов ‘А. В. Суворов’, т. III, входят важнейшие документы, освещающие многообразную деятельность А. В. Суворова с 1791 по 1798 гг. Этот небольшой по времени период занимает весьма важное место в биографии Суворова и в развитии русского национального военного искусства.
Девяностые годы XVIII в. — время наибольшего влияния Суворова на обучение и воспитание русской армии, на решение важнейших военных вопросов. Это были также годы, когда военная школа Суворова и сам полководец подвергались резким нападкам со стороны реакционных военных деятелей, переносивших в русскую армию прусскую военную систему.
Дворянские и буржуазные историографы объясняли нападки на Суворова и его военное искусство личными мотивами многочисленных завистников великого полководца и тяжелым характером Павла I. Но подобные объяснения вскрывали второстепенные причины и затушевывали главные — социально-политические.
В истории царской России 90-е годы XVIII в. характеризуются началом кризиса крепостнического хозяйства и абсолютистского строя. Если до последней четверти XVIII в. в России могли одновременно развиваться новый капиталистический уклад и крепостное хозяйство, то в последней четверти века крепостное хозяйство стало не только экономически невыгодным, но и политически опасным для дворянского государства.
Помещичье правительство Екатерины II и особенно Павла I стремилось помочь дворянству увеличить свои доходы путем еще большего закрепощения крестьян. Если в середине 80-х годов оброк крепостного крестьянина составлял 4 руб. с души, то в конце 90-х он возрос до 6 руб.
Дворянская политика Екатерины II вызывала недовольство крестьян и рабочих. Ярким показателем этого являются крестьянские восстания XVIII в., которые оказали большое влияние на развитие общественного сознания России. В начале 90-х годов . H. Радищев написал ‘Путешествие из Петербурга в Москву’ и оду ‘Вольность’. В этих произведениях Радищев подверг жестокой критике крепостническую систему и абсолютистские порядки и призывал народ к вооруженной борьбе с царизмом.
Революционные настроения проникают и в царскую армию. В 1794 г. был арестован майор Пассек, которого обвинили в распространении в армии революционных произведений Радищева. Пассек призывал сокрушить ‘горды стены самодержавия’ и истребить царский ‘род кичливый’.
Из внешнеполитических событий наибольшее влияние на развитие революционных идей в России оказала французская буржуазная революция конца XVIII в. Уроки революции содействовали теоретической и практической деятельности дворянских революционеров, их борьбе с русским абсолютизмом.
Еще более крупное значение французская буржуазная революция имела для международной обстановки России. Революция отвлекла внимание от восточноевропейских и азиатских вопросов не только Франции, но и ее непосредственных соседей. Правительства Англии, Австрии, Пруссии считали своей главной внешнеполитической задачей борьбу с революционной Францией. Благодаря этому внешнеполитическое положение России оказалось более выгодным, чем было до этого.
Решительные политические и военные успехи французской республики и ее армии в 1792 и 1794 гг. содействовали усилению антифеодальных движений и в других странах. Чтобы подавить этот очаг, феодально-абсолютистская Европа во главе с буржуазной Англией начала открытую вооруженную борьбу с революционной Францией. Дворянское правительство готовилось принять участие в непосредственной вооруженной борьбе с французской революцией. Екатерина II спешила с разрешением польского вопроса, усиливала подготовку для присоединения к коалиции абсолютистских западноевропейских держав.
Восстановлением монархии во Франции Екатерина II рассчитывала укрепить абсолютизм и крепостнические порядки. Для борьбы с французскими республиканцами по приказу Екатерины II на западной границе России сосредоточивалась 60-тысячная армия. Эта армия должна была в декабре 1796 г. выступить под командованием Суворова на помощь австрийцам, разбитым ген. Бонапартом в Италии и ген. Моро на Рейне. Но в ноябре 1796 г. Екатерина II умерла, и на русский престол вступил ее сын Павел I.
Новый царь стремился укреплять самодержавие и крепостнические порядки прежде всего путем борьбы с прогрессивными элементами внутри страны. Поэтому Павел I, при всей его ненависти к французской буржуазной революции, отменил решение о посылке русских войск за границу.
В целях большего контроля за крестьянством Павел I усилил раздачу казенных крестьян помещикам и запретил крепостным жаловаться на своих помещиков, чем, по словам дворянского писателя Болотова, ‘приобрел себе всеобщую похвалу и благодарность от всего дворянства’.
Укрепляя экономическое и политическое господство помещиков-дворян, Павел I требовал и от них беспрекословного подчинения царю и царским чиновникам.
Русскую армию Павел I рассматривал как свою собственность. Не имея элементарных военных знаний и опыта, он стремился к единоличному управлению не только армией в целом, но и ее отдельными частями: полками, кораблями и т. д. С эгой целью он ликвидировал дивизии и вместо них создал инспекции, которые были чисто территориальными объединениями. Во главе полков Павел поставил шефов, непосредственно не командовавших полками и не отвечавших за их подготовку и воспитание. Из армии Павел изгонял способных, инициативных офицеров и генералов и ставил во главе полков и инспекций малограмотных, тупых и жестоких экзерцирмейстеров.
Придворные круги и реакционно настроенные генералы всегда враждебно относились к военной деятельности Суворова. При Павле I это недоброжелательство к Суворову и его военной школе еще более усилилось. Павел I питал нескрываемую вражду к русскому национальному военному искусству и усиленно насаждал в русской армии фридриховскую линейную тактику, бездушную плацпарадную муштру. Павлу I была по сердцу палочная дисциплина прусской армии.
Вместо действовавших в 90-х годах Петровского устава и устава 1763 г. Павел в ноябре 1796 г. ввел в армии свой устав, списанный с давно устаревших прусских инструкций. ‘Главный предмет в учении и в маршировании, — гласил устав, — должен тот быть, чтобы солдат держал ружье порядочно, во всю руку, крепко и прямо на плече, вверху не близко к голове, а внизу недалеко от тела… дабы ружье не шевелилось’ {‘Его императорского величества воинский устав о полевой пехотной службе 1796 г.’, изд. 1797 г., М., стр. 12.}.
Устав состоял из двенадцати глав, из них семь было уделено изложению правил строевой службы, три — гарнизонной и только две — правилам полевой пехотной службы в мирное и военное время. Главное внимание устав обращал на внешнюю красивость строя, обучение войск соблюдению интервалов, дистанций и т. д.
Одновременно с уставом, в качестве дополнения к нему, были изданы ‘Тактические правила, или наставления воинским эволюциям’. В этих ‘Правилах’, построенных также по типу прусских наставлений, еще резче, чем в уставе, было выражено увлечение показной стороной военного дела. ‘Для солдата всего нужнее уметь хорошо маршировать’ — вот основная мысль ‘Правил’. Для этого авторы ‘Правил’ требовали при наступлении делать 75, а при отступлении — 70 шагов в минуту, причем шаги эти должны были быть точно определенного размера, чтобы не нарушалась красота строя. Тактические правила строго запрещали проявление инициативы и личного почина.
Слепое преклонение Павла перед прусской военной системой, насаждение в русской армии заимствованных за границей тактических правил и приемов обучения наносили громадный вред дальнейшему развитию русского военного искусства, выдержавшего суровое боевое испытание в войнах второй половины XVIII в.
Такова обстановка, в которой протекала деятельность A. . Суворова в 90-е годы XVIII в. Документы, публикуемые в данном томе, дают яркое представление о том, как в тяжелых условиях павловского режима Суворов продолжал бороться за русское военное искусство и отстаивать его от самодура-царя и других тупых поклонников фридриховской военной системы.
Третий том состоит из пяти разделов. 3-й раздел, в котором освещается деятельность Суворова в Польской кампании 1794—1795 гг., имеет две главы.
В первый раздел третьего тома входят документы, отображающие деятельность Суворова с весны 1791 г. по конец осени 1792 г. Большая часть документов этого раздела публикуется впервые и содержит богатый материал по развитию военного искусства.
В рассматриваемый период обстановка для Суворова была чрезвычайно трудной. Две войны (с Турцией в 1787—1791 гг. и Швецией в 1788—1790 гг.) расстроили экономику России. Дворянское правительство обратило главное свое внимание на восстановление финансов страны. На некоторое время установился мир, и Суворов оказался ненужным. Этим воспользовались личные враги Суворова. Великий полководец оказался в положении полуопального генерала, лишенного заслуженной награды за Измаил.
Весной 1791 г. в Петербурге готовились празднества в честь ‘победителя’ турок Потемкина. Присутствие в городе Суворова, подлинного героя русско-турецкой войны, завоевавшего России победу, казалось Екатерине II и ее фавориту нежелательным. Суворов был срочно выслан из Петербурга под предлогом необходимости организации работ по совершенствованию укреплений на русско-шведской границе.
Суворов был недоволен новым назначением. В письме к Турчанинову в июне 1792 г. он писал: ‘…я всех старее службою и возрастом, но не предками и камердинерством у равных’ (стр. 97). Суворов тяготился тем, что ему приходилось вместо обучения войск заниматься строительством. ‘Я жгу известь и обжигаю кирпичи, — пишет он в этом же письме, — чем ярыги с стоглавною скотиной (так называл Суворов придворную клику. — Г. М.) меня в Санкт-Петербурге освистывают’,
Публикуемые документы показывают, что, несмотря на то, что Суворов был недоволен своим новым назначением, к выполнению порученного дела он относился с исключительной добросовестностью. Со свойственной ему энергией и неутомимостью Суворов делал все для того, чтобы укрепить границу как можно лучше и при этом с наименьшим расходом для казны.
Войскам приходилось работать в исключительно тяжелых условиях. Сырой, холодный климат, болотистая местность, отсутствие жилищ, трудности с подвозом и хранением продовольствия вызывали массовые заболевания. Суворов, которого постоянно обвиняли в недооценке санитарного обеспечения, на самом деле уделял этому вопросу огромное внимание. Вследствие недостаточности’ ассигнований на содержание больных Суворов приказывал использовать для этого средства, отпущенные на строительство (стр. 83).
В результате неустанных забот Суворова о санитарном состоянии войск число больных с его приездом резко уменьшилось.
В первом разделе исследователь найдет богатый материал для изучения стратегических взглядов Суворова, которыми он руководствовался при организации военно-инженерной обороны. Решая вопросы военно-инженерного искусства, Суворов особое внимание уделял выбору места для строительства укреплений, тактической связи соседних укреплений и обеспечению выгодных условий для маневра резервами (стр. 8 и 11—12).
Суворов делал все для того, чтобы удешевить оборонительные работы. Он организовывал поиски местного сырья, топлива, извести и изобретал наиболее дешевые способы их транспортировки.
Несмотря на огромную загруженность работой по строительству, Суворов уделял большое внимание боевой подготовке войск, в том числе обучению пехоты взаимодействию с озерной флотилией (стр. 18).
Занимаясь укреплением границы, Суворов принимал во внимание и интересы внешней торговли страны. По его приказанию были построены соединительные каналы, имеющие не только оборонное, но и коммерческое значение (стр. 25).
Свою деятельность по укреплению русско-шведской границы Суворов завершил разработкой основных положений, которыми следовало руководствоваться в случае войны на этом театре. При разработке стратегического плана Суворов исходил из учета созданных укреплений. Он считал, что теперь вторжение противника на русскую территорию не представляет особой угрозы (документ No 177).
Во второй раздел вошли важнейшие документы, освещающие деятельность Суворова с осени 1792 г. до конца лета 1794 г. К этому времени резко изменилась внешнеполитическая обстановка. В результате свержения монархии и объявления республики во Франции, а также победы французской республиканской армии при Вальми борьба западноевропейских абсолютистских государств с французской буржуазной революцией затянулась.
Екатерина II решила использовать благоприятно сложившуюся внешнеполитическую обстановку для окончательного решения ближневосточного вопроса. Усилия русского правительства переносятся на юг, куда назначается и Суворов с весьма широкими полномочиями.
Прибытие Суворова на юг оказало сильное влияние на русско-турецкие отношения. Русский представитель в Константинополе Хвостов писал Суворову: ‘…один слух о бытии вашем на границах сделал и облегчение мне в делах, и великое у Порты впечатление, одно имя ваше есть сильное отражение всем внушениям, кои от стороны зломыслящих на преклонение Порты к враждованию нам делаются’ {А. Петрушевский, Генералиссимус князь Суворов, т. И, изд. 1884 г., стр. 3.}.
До приезда Суворова на юг в частях наблюдались массовые заболевания солдат, было немало и смертных случаев. Плохое санитарное состояние войск оказывало сильное влияние на их боевую подготовку и моральное состояние.
Суворов и на этот раз был верен себе. Публикуемые документы показывают, что он принимал меры к устранению причин, которые вызывали повальные болезни. Массовые болезни вызывались главным образом использованием испорченных продуктов, скученным расквартированием войск в сырых, темных и непроветриваемых казармах, непосильной работой под палящим южноукраинским солнцем.
Суворов принял меры к улучшению медицинского обслуживания войск. Он приказал подготовить из грамотных солдат ротных лекарей, которые могли бы оказывать заболевшим первую помощь. По указанию Суворова был ликвидирован ряд госпиталей, которые были расположены в плохих помещениях и на неудачно выбранных местах.
Наряду с заботой об улучшении санитарного состояния войск, Суворов большое внимание уделял в это время обороне южной границы. С этой целью он организовал ремонт старых крепостей и укреплений, составил проекты для постройки новых. Несмотря на то, что Черноморский флот не был ему подчинен, Суворов проявил исключительную заботу о флоте, выделяя силы и средства для ремонта судов, укрепления баз и стоянок флота.
Решая большие стратегические задачи, Суворов не забывал о таких, казалось бы, мелких вопросах, как ремонт полевой артиллерии, материальной части обозов, складских помещений.
Большой интерес представляют сообщения Суворова о военных и других мероприятиях турецкого правительства. Особенно подробно Суворов осветил боевую подготовку турецкой армии.
Осенью 1793 г. Суворов получил сведения о том, что западноевропейские союзники султана советуют ему напасть на Россию внезапно. Чтобы сорвать замыслы врагов, Суворов начал работу над планом войны с Турцией, который и продиктовал на французском языке 10 ноября де-Волану.
Суворовский план войны с Турцией, известный по немногим выдержкам и по работе Петрушевского ‘Генералиссимус князь Суворов’, исследован слабо. Между тем этот план дает исключительно богатый материал для изучения стратегических взглядов Суворова.
Суворовский план войны с Турцией являлся новой важной страницей в истории развития теории и практики стратегии. Это был первый, подлинно стратегический план войны. На основе тщательного анализа и оценки военно-политической и стратегической обстановки, политической цели войны, соотношения сил на суше и на море Суворов формулирует стратегические задачи войны и кампаний, определяет необходимые для этого силы и средства, назначает время и место для их сосредоточения.
В основе суворовского плана войны лежали идеи новой наступательной стратегии. Главной целью боевых действий русской армии Суворов считал не захват территории и крепостей, как этого требовали принципы старой, кордонной стратегии, а уничтожение живой силы противника и выход к проливам и столице противника.
Учитывая, что противник может использовать многочисленные крепости для прикрытия своих главных сил, Суворов требовал как можно быстрее захватить эти крепости. Чтобы не распылять своих сил на гарнизоны в занятых крепостях, Суворов из 20—23 крепостей противника, намеченных к захвату, предполагал оставить только две, а остальные разрушить,
Свои силы Суворов рассчитывал использовать главным образом для уничтожения войск противника. ‘Чтобы проникнуть до Варны, — писал Суворов, — нужно постараться разбить турок, которые к этому времени не преминут стянуть свои войска под Шумлой и на этом пути будут двигаться нам навстречу, и быстро преследовать их до Шумлы…’ (стр. 257).
Даже при осаде крепостей Суворов считал главной целью армии разгром живой силы противника. ‘Такой способ действий, — писал Суворов, — должен быть всегда соблюдаем нашими войсками, и, насколько возможно, они должны следовать правилу разбить врага в поле, прежде чем предпринимать осаду’ (стр. 259). К этому положению полководцы буржуазно-республиканской Франции ощупью подошли значительно позже.
В плане войны, разработанном Суворовым, сформулированы исключительно важные теоретические положения. Так, в отличие от западноевропейских полководцев XVIII в., Суворов, считая время одним из важнейших факторов, писал: ‘Расчет времени есть главное правило ведения войны’ (стр. 257).
В отличие от западноевропейских полководцев Суворов исходил при составлении плана войны из учета того, что для достижения стратегической цели требуется организованное усилие сухопутных и морских сил. Отлично зная материальную часть как своего, так и турецкого флотов, знаток военно-морского искусства, Сувооов спланировал взаимодействие различных категорий судов внутри флота, а также совместные действия флота с сухопутными силами.
Исходя из положения, что ‘Не должно упускать ни одного комбинированного средства для быстрого нашего предприятия…’, Суворов решил использовать для захвата такого важного пункта, как Варна, сухопутные войска, а также парусный и гребной флот. При этом Суворов требовал, чтобы к моменту подхода к Варне гребного флота и сухопутных войск русский парусный флот очистил варнскую бухту от парусного флота противника. Гребной флот, прикрытый с моря парусным флотом, мог помочь сухопутным войскам в атаке города, а сухопутные войска — обеспечить гребной флот от обстрела полевой артиллерией противника.
Суворовский план войны требовал сосредоточения сил на решающем направлении и к определенному моменту. Разобрав наиболее вероятные варианты действий 3-го корпуса, Суворов в заключение указывал: ‘…три четверти сего корпуса должны оставаться всегда сосредоточенными, чтобы бить в поле неверных…’ Для этого Суворов советует командованию корпуса срыть взятые у турок крепости, если в них не созданы склады.
Особое внимание в плане войны обращалось на увязку действий всех трех корпусов.
План войны с Турцией, составленный Суворовым в 1793 г., свидетельствует о приоритете русских военных деятелей в разработке решительной наступательной стратегии, которая на Западе была впервые применена ген. Бонапартом в Итальянской кампании 1796—97 гг. При этом следует подчеркнуть, что и генерал Бонапарт ощупью искал новые приемы ведения войны.
Суворов в своем плане войны первый выдвинул исключительно важную мысль о необходимости выделения не только тактического, но и стратегического резерва. ‘…Часто наши предыдущие победы, — пишет Суворов, — оставались безрезультатными из-за недостатка людей. Самым ложным правилом является убеждение, что после поражения врага все закончено, в то время, как нужно стремиться к более крупным успехам’ (стр. 256).
Большой интерес представляет указание Суворова относительно того, что для обеспечения действий русской армии против турецкой необходимо установить дружественные отношения с народами Кавказа и Балкан, привлечь их к активной борьбе с общим врагом.
Богатый материал для изучения стратегических взглядов великого полководца представляют документы, освещающие деятельность Суворова по укомплектованию и передислоцированию частей русской армии.
Из воспоминаний современников известно, что Суворов уделял большое внимание в рассматриваемый период вопросам боевой подготовки войск. В частности, в эти годы Суворов разработал систему двусторонних учений, в том числе таких, как сквозные атаки. Сквозным атакам обучались пехота и конница против пехоты. ‘Для этого, — пишет Д. Давыдов, — он (Суворов) спешивал половинное число конных и ставил их с ружьями, заряженными холостыми патронами, так чтобы каждый стрелок находился от другого в таком расстоянии, сколько нужно одной лошади для проскока между ними, другую же половину оставлял он на конях и, расставя каждого всадника против промежутка, назначенного предварительно для проскока в пехотном фронте, приказывал итти в атаку. Пешие стреляли в самое то время, как всадники проскакивали во всю прыть сквозь стреляющих, проскочив, они тотчас слезали с лошадей, и этим заключался каждый смотр, маневр или учение’ {Д. Давыдов, Военные записки, Гослитиздат, 1940 г., стр. 53.}.
В раздел III входят также документы, освещающие деятельность Суворова во время Польской кампании 1794—95 гг. Деятельность Суворова за эти два года как бы распадается на два периода. С 7 августа по 8 ноября 1794 г. Суворов вел боевые действия. Документы этого периода составляют первую главу раздела III.
После поражения основных вооруженных сил противника перед Суворовым встали новые задачи. Документы, раскрывающие деятельность Суворова в этот * период, составили вторую главу раздела.
Восстание в Польше 1794 г. было ответом польских патриотов на раздел коренной польской территории, произведенный по сговору прусского короля, австрийского императора и русской императрицы. Во главе восставших встал выдающийся польский патриот генерал Тадеуш Костюшко. Это была национально-освободительная борьба польского народа. Широкое участие в ней приняло крестьянство, которое боролось не только за освобождение от национального, но и от социального гнета крепостников-помещиков. Однако организаторы и руководители восстания мало считались с интересами крепостного крестьянства. Чтобы сохранить единство с польскими магнатами и реакционно-настроенной шляхтой, Костюшко попытался только ограничить феодальные повинности крестьян, но не ликвидировать крепостное право. Однако польские помещики не выполняли и этих требований Костюшко. Между тем вследствие войны положение польского крестьянства становилось все более тяжелым.
В отношении рабочих и революционно настроенной мелкой буржуазии, принявших также участие в восстании, руководители повстанческого движения заняли открыто враждебную позицию. По приказу Костюшко 27 июня 1794 г. в Варшаве была учинена жестокая расправа над вождями варшавской мелкой буржуазии, требовавшей наказания изменников и саботажников из так называемого Народного совета.
Если в начале восстания польские крестьяне и трудящиеся города дружно поддержали Костюшко и этим обеспечили ему блестящую победу 4 апреля у д. Рацдавицы, то потом народные массы начали постепенно отходить от движения. Вследствие этого вождям восстания не удалось осуществить свой план создания к осени 1794 г. четырехсоттысячной армии. К этому времени они могли с трудом собрать немногим более 40 тыс. человек.
Правительства Австрии, России и Пруссии, недооценивая возможности восставших, рассчитывали быстро подавить восстание теми силами, которые к весне 1794 г. находились на польской территории. Но первые же встречи с повстанцами показали, чго для борьбы потребуются силы более значительные, чем находившиеся в Польше, и генералы искуснее, чем Игельстром или кн. Репнин.
В конце лета 1794 г. в Польшу были посланы дополнительные части. Общее руководство правительство поручило фельдмаршалу Румянцеву-Задунайскому, а непосредственное командование войсками осуществлял Суворов.
Действия Суворова в польской кампании 1794 г. оказали большое влияние на развитие военного искусства в России и в других странах. В этой кампании Суворов раньше ген. Бонапарта дал поучительные примеры последовательного сосредоточения сил для разгрома противника по частям.
Первая глава раздела III открывается письмом Румянцева (стр. 343), в котором Румянцев извещает Суворова о его новом назначении и характере предстоящей деятельности.
Утром 14 августа Суворов с 4,5 тыс. человек выступил в Польшу. Учитывая, что предстоящая борьба будет резко отличаться от того, чему учились войска, Суворов, несмотря на форсированный марш (30—50 км в сутки), находил время на боевую подготовку войск. На учебных занятиях войска готовились специально для действий против подвижного и энергичного противника, хорошо знавшего местность и пользовавшегося поддержкой населения.
Основным руководством при обучении войск служили сводные выписки из приказов Суворова. Одним из примеров использования суворовского опыта для обучения войск является разосланная по приказанию П. С. Потемкина инструкция (документ No 359), составленная из приказов Суворова.
При обучении войск особое внимание обращалось на выработку умения быстро и организованно перестраиваться из походного в боевой порядок, действовать в бою штыком и огнем, не бояться окружения, неотступно преследовать разбитого противника.
При выступлении Суворов получил крайне общие указания. Несмотря на это, он развил кипучую деятельность. Уже 24 августа Суворов писал Румянцеву о своем решении нанести удар по противнику в направлении Ковеля и Брест-Литовска. Одновременно он принял меры к увеличению своих сил за счет подчинения отдельных гарнизонов и отрядов.
3 сентября Суворов нанес у м. Дивин первое поражение противнику (стр. 361—362), на следующий день при Кобрине разбил вторую группу противника.
Развивая первые успехи, присоединяя к отряду новые части, Суворов довел свои силы до 10 тыс. человек и 6 сентября разбил при Крупчицах главные силы ген. Сераковского численностью в 20 тыс. человек (стр. 363 и 365—368). Преследуя разбитого противника, Суворов 8 сентября под Брест-Литовском (стр. 372—375) добил отряд Сераковского.
Последовательно сосредоточивая свои силы против раздробленных сил противника, Суворов за шесть дней выиграл четыре боя. Эти бои представляют большой интерес с точки зрения развития тактики. В бою при Крупчицах Суворов раньше Наполеона применил массированно артиллерию, которая своим огнем подготавливала атаку. В бою при Крупчицах суворовская пехота особенно умело действовала штыком. В реляции о сражении при Бресте Суворов писал: ‘Нигде так не блистало холодное ружье, как при Крупчице’ (стр. 373).
Дворянские и буржуазные историки, особенно иностранные, часто обвиняют Суворова в огульном наступлении, в недооценке для боевых действий роли тыла, организованного и надежно обеспеченного снабжения войск. Публикуемые в главе 3 документы дают исследователю богатый материал для разоблачения этих клеветнических обвинений. Смелые и решительные действия Суворов всегда тщательно обеспечивал.
Блестящие успехи не вскружили Суворову голову. Овладев Брестом, он занялся закреплением одержанного успеха. Для этого Суворов вызвал бригадира Н. И. Дивова с его отрядом к Бресту для обеспечения тыла (стр. 364—365). Вскоре выяснилось, что одного отряда Дивова недостаточно. Между тем медлительные действия ген. Дерфельдена ставили войска Суворова под угрозу удара с севера. В рапорте на имя Румянцева Суворов 16 сентября писал, что он не может углубляться на территорию противника (документ No 374) до тех пор, пока не обеспечит себе безопасного тыла.
И все же Суворов смотрел на задержку в Бресте как на неизбежное зло, вызванное необходимостью. Он делал все, чтобы сократить время на остановку и как можно быстрее перейти в наступление. Но в этом Суворов сильно зависел от деятельности своих соседей, не проявлявших необходимой активности.
Поражение Кастюшко 26 сентября при Мациовицах обеспечивало тыл Суворова с юго-запада. Но с севера тыл русской армии все еще оставался открытым. Поэтому Суворов и в конце сентября еще не мог начать наступление. Только после поражения противника в районах Гродно и Белостока и выхода в результате этого войск ген. Дерфельдена к нижнему течению р. Нарев тыл Суворова был обеспечен и с севера. Но полководец и ‘теперь не перешел к решительным действиям. Он считал, что ближайшим объектом его наступления будет столица противника, для обороны которой командование повстанцев сосредоточит все, что еще у него осталось боеспособного. Между тем Суворов имел недостаточно сил. Поэтому он принял решительные меры (документы No 390, 391, 392) к сбору сил, необходимых для нанесения последнего сокрушительного удара. Публикуемые документы дают яркую картину гигантских усилий Суворова во время подготовки решающего акта войны.
Готовясь к решающему удару по противнику, Суворов не упускал удобного случая для нанесения поражения отдельным вражеским отрядам. Так, 15 октября Суворов под Кобылкой разбил отряд ген. Бышевского и под Остроленкой двухтысячный отряд ген. Грабовского.
После установления связи с Дерфельденом и Ферзеном Суворов собрал военный совет, который принял решение о взятии Праги (укрепленное восточное предместье Варшавы). Суворов отдал войскам приказ двигаться к столице противника (документы No 393 и 394). Как и в начале похода, с войсками на марше проводились боевые занятия (документ No 398). На этот раз войска подготавливались для действия против крепости. При этом Суворов широко использовал опыт русской армии, полученный ею при штурме Измаила.
Диспозиция для штурма укреплений Праги была разослана войскам 23 октября, когда основная работа по подготовке штурма была уже закончена. В диспозиции развивались основные приемы действий войск против крепости по методу ускоренной атаки.
Восточное предместье Варшавы не имело таких высоких стен, как Измаил, но зато оно было опоясано тремя рядами земляных и долговременных укреплений.
При подготовке войск к штурму укреплений Праги Суворов особое внимание обращал на быстроту и решительность действий (документы No 405 и 406). В диспозиции указывалось: ‘Без нужды не стрелять, бить и гнать врага штыком, работать быстро, скоро, храбро, по-русски!’
Не меньшее значение придавал Суворов и обеспечению взаимопомощи и сохранению порядка (‘Товарищ товарища обороняй’). В целях сохранения порядка и связи внутри атакующих колонн войскам рекомендовалось ‘держаться своих в середину, от начальников не отставать’. Войска готовились к сражению в сложных условиях, когда ‘везде фронт’ (стр. 398).
Суворов принимал решительные меры к тому, чтобы уменьшить потери, при этом не только своих сил, но и населения. Для этого он в диспозиции требовал: ‘В дома не забегать, неприятеля, просящего пощады, щадить, безоружных не убивать, с бабами не воевать, малолетков не трогать’ (стр. 398).
Публикуемые в главе 3 документы, особенно реляция Суворова (документ No 423), разоблачают несостоятельность утверждений дворянской и буржуазной историографии, особенно иностранной, что успех при штурме Праги был обеспечен не военным искусством Суворова, а стихийным напором солдатских масс. Документы показывают, что главными факторами, обеспечившими Суворову решающую победу, наряду с храбростью войск были тщательная и всесторонняя подготовка штурма, искусный замысел полководца и блестящее его выполнение. Победа и на этот раз была одержана не числом, а умением.
После ликвидации основных вооруженных сил повстанцев перед Суворовым встали новые задачи: закрепить военную победу посредством политических и военно-административных мероприятий, обеспечить своим войскам заслуженный отдых и организовать боевую подготовку.
Документы главы 2 показывают деятельность Суворова по ликвидации последствий закончившейся вооруженной борьбы. Суворов в отличие от Екатерины II, которая пыталась решить польский вопрос при помощи сговора с западноевропейскими правительствами, стремился к тому, чтобы путем переговоров русского правительства с польским спор был решен в интересах обоих славянских государств. Полностью этой цели достичь в условиях дворянской России и панской Польши было невозможно. И все же политика Суворова, возражавшего против передачи Варшавы прусскому королю (документ No 448), привлекавшего к управлению центральные и местные польские органы власти, в известной степени могла содействовать установлению дружественных отношений между Россией и Польшей. С этой же целью Суворов принимал меры к сокращению поставок продовольствия для войск из местных средств. Для обеспечения русских войск продовольствием Суворов организовал закупку продовольствия за границей и в малоразоренных районах Польши. Бывших повстанцев, попавших в плен или прекративших борьбу с русскими войсками, Суворов распускал по домам.
Особое внимание Суворов уделял установлению дружеских отношений между солдатами и местным населением (документ No 447 и др.). Он требовал от своих войск при расположении по квартирам соблюдать ‘с обывателями спокойствие, тишину и дружелюбие… Безденежно и насильно ничего не брать’.
Екатерина II отрицательно отнеслась к политике Суворова (документ No 449). Она потребовала от него установления в Польше строгого оккупационного режима и приказала управлять страной ‘властью нашей по праву завоевания…’ Одновременно Екатерина II приказала Суворову наложить на население непосильную контрибуцию.
Суворов понимал, что такая политика может только усилить русско-польскую вражду. Поэтому он пытался отстаивать свои мероприятия. В донесении Екатерине II от 5 декабря Суворов указывал, что вызов в Петербург бывших участников восстания, давших подписку не выступать больше против России, нарушал данное им от имени императрицы обещание предать забвению прошлое. Суворов просил Екатерину II при решении судьбы вызванных исходить из обнародованных им решений.
Екатерине II не удалось сделать Суворова слепым проводником ее политики в Польше, противоречившей национальным интересам России. В октябре 1795 г. она решила отозвать Суворова из Польши.
С конца 1795 г. начинается новый этап в деятельности Суворова. Суворов вновь назначается на юг командующим войсками. Этот период биографии Суворова известен под именем Тульчинского периода, который продолжался до начала 1797 г. Документы, освещающие деятельность Суворова за этот небольшой, но чрезвычайно важный по содержанию и историческому значению отрезок времени, составляют раздел IV настоящего тома.
Екатерина II усиленно готовилась открыто примкнуть к феодально-абсолютистской коалиции западноевропейских стран для совместной вооруженной борьбы с буржуазно-республиканской Францией. Суворов был назначен главнокомандующим русской армией, выделенной для похода за границу. После Рымника, Измаила и кампании 1794 г. даже военным советникам Екатерины II было ясно, что суворовская система обучения и воспитания войск, его способы ведения войны и боя имеют крупные преимущества перед всеми другими системами, существовавшими в то время. Развиваемая Суворовым подвижность войск, стремительность и решительность действий на поле боя огнем и штыком, инициатива подчиненных имели особенно большое значение для борьбы с новой французской армией, в которой уделялось серьезное внимание развитию в войсках этих качеств. Суворов принялся за теоретическое обобщение своего собственного боевого опыта и опыта русской армии. В это время Суворов создал свое гениальное произведение ‘Науку побеждать’, получившее широкое распространение и оказавшее значительное влияние на развитие русского военного искусства.
‘Наука побеждать’ (документ No 514) давала исчерпывающие для своего времени указания о содержании и методах боевой подготовки и воспитании войск, приводила основные руководящие положения по тактике. Суворовская ‘Наука побеждать’, обобщившая все лучшее, наиболее прогрессивное, что было в то время в военном искусстве, относится к творениям, которые живут веками и в которых каждое новое поколение находит руководящие идеи, помогающие ему решать актуальные современные задачи.
‘Наука побеждать’ была тогда первым и единственным теоретическим обобщением, рассчитанным не только на офицеров, но и на солдат. Понятным для солдата языком Суворов показал, чему и как должны учиться солдаты, чтобы стать мастерами своего дела, надежными защитниками Родины. Однако крепостническая действительность XVIII в. мешала широкому распространению ‘Науки побеждать’. Только в наше, советское время ‘Наука побеждать’ стала достоянием массового читателя.
В ‘Науке побеждать’ Суворов, на основе своих стратегических взглядов, изложил руководящие положения решительной наступательной тактики. Суворов требовал всегда действовать в соответствии с обстановкой, применять различные боевые порядки, средства и формы борьбы, сочетать прицельный огонь с широким применением штыка, рассыпного строя и колонн. Суворовская ‘Наука побеждать’ сохраняет до сих пор практический интерес. По инициативе В. И. Ленина в 1918 г. в первую Красноармейскую книжку были включены важнейшие положения суворовской ‘Науки побеждать’. Во время Великой Отечественной войны 1941—1945 гг. это бессмертное произведение было издано много раз. В 1943 г. ‘Наука побеждать’ вышла в осажденном фашистскими ордами Ленинграде.
Советского читателя привлекает в суворовской ‘Науке побеждать’ в первую очередь патриотизм Суворова, его вера в высокие морально-боевые качества русского солдата и офицера. ‘Богатыри! неприятель от вас дрожит…’ ‘У неприятеля те же руки, да русского штыка не знает’.
Близка советским людям идея решительности, смелого почина, наступательного порыва, чувства взаимопомощи, взаимодействия, пронизывающая ‘Науку побеждать’ с ее первой и до последней строчки.
Большой практический интерес представляют взгляды Суворова относительно органической связи тактики с обучением и воспитанием войск и о решающем значении боевой подготовки, изложенные Суворовым в ‘Науке побеждать’. Суворов придавал огромное значение военной выучке солдата, офицера, выработке у них умения пользоваться своим оружием, умело действовать в любых, самых сложных условиях. Для того, чтобы солдатам было более понятно содержание книги, Суворов широко использовал народные поговорки. ‘Ученье — свет, неученье — тьма’, — писал он, — ‘Дело мастера боится’ и т. д.
По мнению Суворова, хорошо организованная боевая подготовка умножает силы. ‘За ученого, — пишет Суворов, — трех неученых дают, нам мало трех, давай нам 6, нам мало 6-ти, давай нам 10 на одного, всех побьем, повалим, в полон возьмем’ (стр. 508).
Организация подготовки и воспитания войск Суворовым встречала упорное сопротивление реакционно настроенных генералов. Даже подчиненные Суворову генералы — Дерфельден, Прозоровский и другие — продолжали муштровать свои войска в духе старой плацпарадной системы, а такой влиятельный в придворных кругах поклонник линейной тактики, как кн. Репнин, просто игнорировал суворовские взгляды. В письме к Хвостову от 4 июня Суворов пишет: ‘У к[нязя] Репнина экзерциции (по-новому. — Г. М.) нет, но приказано: тихой марш и залпы — опасное и вредное. Мои (Суворов имел в виду свои войска. — Г. М.), кои к нему достались (переведены в его подчинение.— Г. М.), очень пеняют’ (стр. 528).
Но русская армия состояла не только из дерфельденов и репниных. Были и такие генералы, которые широко применяли суворовские методы воспитания войск (документы No 537—541, 553). Так, Г. С. Волконский, воспитывавший солдат своей 2-й дивизии по суворовским принципам, заслужил похвалу фельдмаршала. После тщательного смотра 2-й дивизии Суворов писал Хвостову 14 июля: ‘Войска… очень хороши, я к ним прибавил ночную баталию’, т. е. обучение войск ночным действиям.
Большой интерес представляют: приложение к документу No 553 и документ No 554. Эти документы заключают в себе устные указания Суворова, данные им после произведенного смотра дивизии. Обобщая свой боевой опыт, Суворов развивал решительную наступательную тактику, обосновывал необходимость обучения войск действию в расчлененных строях и боевых порядках. Он требовал воспитания у начальников — от генерала до старшего в звене, стремления действовать инициативно, проявлять личный почин. ‘Армия, — писал Суворов, — прямой линии иметь не может… Часто в линии ее она пресекается лесом, буераками и болотами. Тако и атаки наши частны, и сам-четверт ефрейтор тот же генерал…’ (стр. 547).
Войска в то время обучались главным образом действиям в расчлененных строях и боевых порядках. Их обучали быстрым и внезапным для противника атакам, неотступному преследованию. Суворов учил подчиненных, что вытеснение противника с занимаемой им позиции еще не дает победы. Для победы необходимо,— пишет Суворов,— ‘…не давать время одуматься неприятелю, пользоваться победою, его искоренить, пресекать путь его бега — по корпусам сие легче, но ежели при частях армии искусные начальники, то самое тоже’ (приложение к документу No 553).
Суворов остался весьма доволен подготовкой генералитета и офицерского состава пехоты и конницы 2-й пехотной дивизии. В заключение Суворов пишет: ‘…при их храбрых солдатах лучше конницы в свете нет. В быстроте шага и холодном ружье пехота ей не уступает’ (стр. 547).
Суворов-патриот проявлял нетерпимость ко всему, что в какой-либо мере могло ослабить Россию. В обстановке назревавшего вооруженного конфликта с буржуазной Францией, когда особенно нужны были способные государственные и военные деятели, Суворов остро переживал возвышение бездарных фаворитов Екатерины II—Платона Зубова и его братьев, которые использовали свое влияние в личных интересах. Суворов подвергал резкой критике деятельность Зубовых, особенно Платона Зубова. В письме к Хвостову от 29 августа Суворов писал: ‘Пора ему опомнитца не для меня, но для России’. В другом письме Суворов снова указывает: ‘…пекусь я только о общем благе, но паче желаю зло предварять’ (стр. 554).
С вступлением на русский престол Павла I начинается ломка сложившейся веками русской национальной военной системы. Суворов возмущался тем, что Павел I начал насаждать в русской армии прусскую военную систему. Суворов опасался (документы No 581, 583 и др.), что самодур-царь своими реформами подорвет военную мощь страны.
Немногочисленные документы, составляющие раздел V, дают наглядное представление о неравной борьбе полководца, отдавшего всю свою жизнь развитию русского военного искусства, с царем — поклонником прусской военной системы.
Павел рассчитывал для осуществления своих планов привлечь популярного фельдмаршала. Приглашая специальным рескриптом (документ No 575) Суворова на коронацию в Москву, Павел в приписке, как бы между прочим, пишет: ‘Приведи свои’ (т. е. подчиненные ему, Суворову, войска. — Г. М.) в мой порядок’ (стр. 563).
Приведение русской армии в павловский порядок означало резкий разрыв с русскими национальными традициями, замену суворовской боевой подготовки плацпарадной муштрой. Все это неизбежно должно было повлечь за собой подрыв военного могущества страны и потерю самостоятельности русского военного искусства.
Суворов — полководец-новатор не мог разрушать своими руками то, чему отдал более пятидесяти лет своей жизни, все свои знания, опыт и энергию. Документы показывают, что Суворов смело встал на защиту русского военного искусства, доказавшего в суровых боевых столкновениях свое превосходство над западноевропейским, в том числе и прусским.
Недовольство Суворова новыми, павловскими военными порядками явилось отражением не только его личных взглядов, но и настроений основной массы армии. ‘Солдаты, сколько ни веселю, — унылы и разводы скучны. Шаг мой — уменьшен в три четверти и тако на неприятеля вместо 40—30 верст’ (стр. 568).
Суворов доказывал абсолютное несоответствие заимствованных заграничных образцов русским условиям, боевым качествам русских войск (документ No 581). В записке от 3 января он писал: ‘Русские прусских всегда бивали, что ж тут перенять?’ (стр. 570).
Отстаивая русское военное искусство, Суворов указывал на превосходство своей тактики: ‘Мою тактику, — пишет он, — прусские принимают, а старую, протухлую, оставляют’.
Особенно резкой критике Суворов подверг павловский устав 1796 г., который он считал плохим переводом давно устаревших прусских наставлений и инструкций. Суворов указывал, что оригинал этого устава найден ‘…в углу развалин древнего замка, на пергаменте, изъеденном мышами. Свидетельствован Штенве-ром, Линднером и переведен на немо-российский язык’ (стр. 576).
О настроении Суворова, его оценках павловских нововведений царю было известно во всех подробностях. Это приближало начало неизбежного конфликта.
В конце декабря Павел отменил свой указ о назначении Суворова шефом Суздальского полка. Начиная с этого времени, Павел мстит полководцу, устанавливает над ним оскорбительную мелочную опеку. В качестве выхода из создавшегося положения Суворов обратился к Павлу с просьбой о предоставлении ему годичного отпуска (документ No 591). Но царь еще до получения просьбы Суворова уволил его из армии без права ношения мундира и получения пенсии.
Не ограничиваясь отчислением от армии заслуженного фельдмаршала, Павел приказал выслать Суворова в захолустное село Кончанское под надзор местных полицейских властей.
Документы показывают, что Павлу не удалось изолировать Суворова. Несмотря на опалу, на изъятие ‘Науки побеждать’ и других суворовских руководящих документов, идеи великого полководца продолжали жить в солдатских массах, в кругах передового офицерства.
Суворов продолжал внимательно следить за военно-политической обстановкой, в частности за ходом войны в Италии, за действиями молодого генерала Бонапарта.
Суворов считал, что Россия не может остаться нейтральной по отношению к образовавшейся новой феодально-абсолютистской коалиции против буржуазной Франции. Поэтому Суворов принялся за разработку основных положений, которые должны были быть положены в основу стратегического плана войны с Францией.
Результатом этих трудов явились заметки, продиктованные Суворовым 5 сентября генерал-майору Прево-де-Люмиану. В заметках дается глубокая оценка военно-политической обстановки и формулируются основные руководящие принципы, которыми, по мнению Суворова, следует руководствоваться в случае войны с Францией. В этом же документе (No 616) Суворов подверг критике стратегию английского правительства и военно-морского командования, распылявших свои военно-морские силы, вследствие чего англичане, несмотря на абсолютное численное и качественное господство на море, вынуждены были действовать оборонительно.
На основе расстановки международных сил Суворов в своем плане предлагал Австрии и России выставить против Франции до 100 тыс. человек, которые должны действовать наступательно и концентрировать свои силы на решающем направлении. Суворов советовал не терять времени на блокаду и осаду крепостей, ‘атаковать и бить противника в открытом поле’.
В заключение следует подчеркнуть, что документы третьего тома дают богатый материал для изучения стратегических взглядов Суворова. Они свидетельствуют также о том, как Суворов, одновременно с развитием военного искусства, совершенствовал систему военной подготовки войск. В эти годы Суворов разработал основные приемы двусторонних учений, систему сквозных атак, приближавших обстановку обучения войск к боевой.
В 90-е годы XVIII в. военная система Суворова, его способы обучения и воспитания войск, ведения войны и боя — стратегия и тактика, получили всестороннее и стройное развитие и были теоретически обоснованы. Вместе с тем суворовская военная система к этому времени выдержала суровое испытание в войнах, показав свое превосходство над западноевропейскими военными системами. Несмотря на это, Суворову и в 90-х годах приходилось неустанно бороться за утверждение своих руководящих правил в военном искусстве, в подготовке и воспитании армии.
Особенно тяжелые личные испытания выпали на долю прославленного фельдмаршала в 1797—1798 гг.
Документы последнего раздела дают яркую картину борьбы патриота-полководца за русское национальное военное искусство.
Третий том сборника ‘А. В. Суворов’ является продолжением многотомного издания документальных материалов, освещающих полководческое искусство и военно-административную деятельность великого русского полководца Александра Васильевича Суворова.
Третий том сборника состоит из четырех разделов. Первый раздел освещает деятельность А. В. Суворова по строительству укреплений в Финляндии в 1791 и 1792 гг. и содержит главным образом переписку А. В. Суворова со статс-секретарем Екатерины II П. И. Турчаниновым и президентом Военной коллегии Н. И. Салтыковым, ордера (приказы) подчиненным, проекты и планы строительства и проч. Эти документы характеризуют А. В. Суворова как прекрасного и умелого исполнителя даже несвойственной ему работы.
Второй раздел состоит из документов, характеризующих административную деятельность А. В. Суворова во время командования войсками на юге Украины в 1792—1794 гг.
Во второй раздел входят различные проекты укреплений, в том числе Севастополя, большое количество приказов и писем А. В. Суворова, показывающих его огромную заботу о здоровье солдат, изучение причин смертности в полках и их устранение, переписка о санитарном состоянии лагерей и казарм. В этот же раздел включен проект плана войны с Турцией, продиктованный А. В. Суворовым инженеру де-Волану и записанный им на французском языке (опубликован на французском языке в книге А. Петрушевского ‘Генералиссимус князь Суворов’, т. II, приложения, стр. 431—447, и в переводе на русский язык в журнале ‘Русский архив’ за 1914 г., т. II, кн. 6—7, стр. 159—175).
Документы третьего раздела освещают польскую кампанию 1794 г.
Он состоит из двух глав: в первую включены главным образом рапорты и донесения А. В. Суворова о военных действиях в Польше, диспозиции к сражениям и ордера подчиненным, во вторую — документы, рисующие деятельность Суворова в 1795 г. в оккупированной Польше после войны. Эти документы показывают стремление А. В. Суворова сохранить дружеские отношения с населением Польши, в противовес политике Екатерины II, вследствие чего А. В. Суворов был отозван из Польши.
Четвертый раздел также состоит из двух глав. Первая — возвращение А. В. Суворова к командованию войсками на юге Украины в 1796—1797 гг. — открывается знаменитым ‘Вахтпарадом’ или ‘Наукой побеждать’. Предлагаемый вариант вахт-парада принят составителями как единственный существующий архивный список, современный А. В. Суворову и не испорченный ничьими добавлениями, исправлениями и комментариями. Кроме того, первая глава содержит в себе ряд приказов и распоряжений А. В. Суворова, касающихся обучения войск, хозяйственную переписку, письма о санитарном состоянии войск, о здоровье солдат, а также расписания войск.
Вторая глава — опала — состоит из записок и писем А. В. Суворова Д. И. Хвостову, критикующих прусскую систему обучения войск, введенную Павлом I, и показывающих взгляды А. В. Суворова на русскую армию.
В этих письмах ярко выражен глубокий патриотизм А. В. Суворова и его обида на незаслуженно придирчивое и плохое отношение к нему со стороны Павла I. В главу включены рескрипты Павла I А. В. Суворову, показывающие постепенное нарастание недовольства Павла Суворовым и ответные письма к нему А. В. Суворова до момента ссылки в Кончанское в 1798 г.
Записки и письма А. В. Суворова, вследствие особенностей его стиля, любви к сокращениям и неясных намеков, чрезвычайно затрудняют их обработку и не всегда доступны для понимания их содержания.
Почти все документы сборника, за исключением тех, которые использованы в кратких выдержках в книгах А. Петрушевского ‘Генералиссимус князь Суворов’, т. II, и Ф. Смитта ‘Суворов и падение Польши’, публикуются впервые. Некоторые документы третьего раздела опубликованы в книге Н. Орлова ‘Штурм Праги Суворовым в 1794 году’, в книге ‘Суворовский сборник’, издание Варшавского военного журнала, 1900 г., в журнале ‘Красный архив’ No 4 за 1940 г., в газете ‘Русский инвалид’ No 233 за 1854 г. и в сборнике ‘Генералиссимус Суворов’, М., ОГИЗ, 1947 г.
Для первого и второго разделов сборника документы взяты преимущественно из Центрального государственного архива древних актов (ЦГАДА), фонд 20 (Госуд. архив, разряд 20), и пополнены документами Центрального государственного военно-исторического архива (ЦГВИА) из фондов Салтыкова (ф. 41), Суворова (ф. 43) и Военно-ученого архива (ВУА), из Рукописного отдела Государственной библиотеки имени Ленина (ГБЛ) — ф. Симанских, Архива внешней политики России Министерства иностранных дел СССР (Архив ВПР МИД СССР), ф. Сношения с Польшей.
Третий и четвертый разделы состоят преимущественно из документов ЦГВИА, ф. ВУА, пополненных документами как перечисленных архивов, так и некоторых ленинградских хранилищ: Государственной публичной библиотеки имени Салтыкова-Щедрина из фондов — ‘Суворовский сборник’ и ‘Собрание автографов’, Института литературы Академии Наук СССР (ИЛИ) — собрание Дашковых, Центрального государственного исторического архива в Ленинграде (ЦГИАЛ), ф. ‘Собрание именных указов’, и Центрального государственного архива военно-морского флота (ЦГАВМФ), ф. Высочайшие повеления.
Большинство публикуемых документов — подлинники (написаны писарями или адъютантами, но подписаны А. В. Суворовым), некоторые — автографы (полностью написаны А. В. Суворовым), часть — копии, современные подлинникам. Небольшое количество документов, место хранения которых до настоящего времени не установлено, взято из литературы (газета ‘Русский инвалид’, журнал ‘Отечественные записки’ и другие).
Документы внутри разделов расположены в хронологическом порядке. Даты даны по старому стилю.
Заголовки к документам даны составителями, за исключением приложений, в которых сохранены заголовки подлинников (эти случаи оговорены в подстрочных примечаниях).
В целях сокращения заголовков к документам, чины и должности лиц, неоднократно упоминаемых в сборнике, приводятся полностью только при первом упоминании этих лиц. В дальнейшем указываются лишь их инициалы и фамилии.
В тех случаях, когда документ дан не полностью, об этом сказано в заголовке, а все пропуски внутри текста обозначены многоточиями.
Многоточия и восклицательные знаки, встречающиеся в тексте автографов, принадлежат А. В. Суворову и в примечаниях не оговорены.
Явные писарские ошибки исправлены.
Слова или части слов, внесенные в текст составителями, заключены в прямые скобки. Текст печатается по новой орфографии с сохранением специфической особенности языка XVIII в. согласно оригиналам, пунктуация — современная.
В легендах документов указаны: название места хранения документа (сокращенное название архива), название или номер фонда, номер дела и листов в деле, а также отмечено, является ли документ автографом, подлинником или копией. Здесь же делается ссылка на опубликование документа в других изданиях.
В легендах документов, взятых из ‘Суворовского сборника’, место хранения обозначено только в первом документе и в дальнейших не повторяется. Краткое содержание ордеров вышестоящих начальников и приложений упомянутых в тексте документов, но не публикуемых в сборнике, дано в подстрочных примечаниях с указанием на место их хранения. В том случае, когда они хранятся в том же деле, где и основной документ, дается ссылка на листы дела.
К сборнику приложены: терминологический словарь, именной, предметно-тематический и географический указатели. В именном и географическом указателях имена и географические названия даны в транскрипции начала XX в. с указанием в скобках всех встречающихся в тексте разночтений. В терминологический словарь включены вышедшие из употребления или редко встречающиеся военные термины, выражения и слова.
Сборник составлен и подготовлен к печати научным сотрудником 3. М. Новиковой при участии научного сотрудника Института истории Академии Наук СССР Е. И. Дружининой.
Консультант подполковник А. Н. Кочетков.
Работа по подготовке сборника к печати проводилась под руководством начальника Центрального государственного военно-исторического архива СССР подполковника Н. П. Шляпникова и начальника научно-публикаторского отдела ЦГВИА СССР майора X. И. Муратова.
Прочитали? Поделиться с друзьями:
![[]](https://az.lib.ru/img/s/suworow_a_w/text_1952_vvedenie_k_3-mu_tomu/s5_01.jpg)
![[]](https://az.lib.ru/img/s/suworow_a_w/text_1952_vvedenie_k_3-mu_tomu/s5_02.jpg)
![[]](https://az.lib.ru/img/s/suworow_a_w/text_1952_vvedenie_k_3-mu_tomu/s5_03.jpg)
![[]](https://az.lib.ru/img/s/suworow_a_w/text_1952_vvedenie_k_3-mu_tomu/s5_04.jpg)
![[]](https://az.lib.ru/img/s/suworow_a_w/text_1952_vvedenie_k_3-mu_tomu/s5_05.jpg)
![[]](https://az.lib.ru/img/s/suworow_a_w/text_1952_vvedenie_k_3-mu_tomu/s5_06.jpg)
![[]](https://az.lib.ru/img/s/suworow_a_w/text_1952_vvedenie_k_3-mu_tomu/s5_07.jpg)