В.В. Розанов
В.В. Розанов
‘Впереди себя гибели не видишь’…
(О гибели детей Нобеля)
‘Впереди себя гибели не видишь’…
(О гибели детей Нобеля)
…………………………………………………………………………..
* * *
* * *
* * *
‘Впереди себя гибели не видишь’…, Розанов Василий Васильевич, Год: 1911
Время на прочтение: 4 минут(ы)
Гибель детей Нобеля мерещится ночью…
Родители вчера были счастливы: богатство, положение, любимая деятельность, ‘милая жена’ и двое невинных, прекрасных детей…
Сегодня — ничего нет. И, главное, может быть, — никогда ничего не нужно будет.
За несколько дней до этого сообщалось тоже об ужасной гибели детей. Пятеро детей, очевидно совершенные малютки, оставшись одни, открыли пустой сундук и все залезли в него. Известно, дети везде любят устраивать ‘свою комнатку’. Должно быть, крышку они прислонили к стене, и она стояла круто. Должно быть, тронули тесемки, которые держат крышку, они — натянулись, крышка, едва-едва бывшая вне ‘момента безразличия’, перешла ‘сюда’ через него и захлопнула всех пятерых в сундуке. Конечно, они кричали… Конечно, головками и ручками старались ее поднять, — но, верно, петля попала ‘куда нужно’ и заперла их… Долго не входил никто, а когда вошли и, не найдя детей, подняли крышку — под нею нашли пять задохшихся трупиков… Можно представить состояние родителей!!
И никто не спас, не помог, не услышал. Никогда никто не предупреждал о возможности такого ужаса. Никто его не предвидел: самое главное!! Если бы предвидели…
Ведь что же стоит запереть пустой сундук, что стоило схватить двух малюток Нобеля и с ними выскочить в окно первого этажа. Но, ‘ничего не предвидя’, гувернантка пошла ‘в мезонин’, должно быть написать письмо родным. Днем — была занята, будить светом детей не хотела, и именно ‘без барыни’, без ее возможного косого взгляда ‘на свою работу’, — отправилась. И об этой гувернантке можно сказать, что, если она с душою, — она не может не быть близка к помешательству.
Такой ужас… ‘в сущности, я виновна’. ‘На меня были оставлены дети’. ‘Но я ничего не предвидела‘…
Никто не предвидел. Сама мать, отправившись в Петербург ‘за покупками’, — ничего не предвидела. Купила ‘покупку’.
На Волковом кладбище, не так давно, я вышел из церкви ‘покурить’. И закуриваю от мастерового с мальчиком. Молодой, лицо умное и энергичное, с мыслью, очень красивое, немного угрюмое. Мальчик — должно быть, сын. Смотрю (он сидел) — у него нет руки и ноги.
— Как же вы потеряли руку и ногу?
— Паровозом отрезало.
— Попали под поезд? Нетрезвы были?!!
— Нет, трезвый. Переходил через дорогу. Да не успел. Слава Богу, жив остался.
Тут я заругался:
— Да куда же ты торопился? Да что же за дурак, чтобы не перейти через дорогу позади поезда? Кто же переходит перед поездом!!
— И не торопился, — возразил он спокойно. — Разве б я сунулся, если бы мысль, что не перейду. Думал спокойно, что перейду.
Помолчав:
— Впереди себя гибели не видишь.
Как дохнула история, как проговорили века… В самом деле, все несчастья по единственной причине происходят, что ‘впереди себя гибели не видит человек’ и что это уж так — данное, с чем рожден человек, одна из черных полосок на судьбе его… Что-то злое, неведомое и несчастное, что около каждого из нас кладется в колыбельку безыменной, злой волшебницей. Болезни — откуда они приходят (некоторые, ‘беспричинные’)? Откуда в них ‘поворот к худшему’, часто непредугадываемый лучшим врачом? И эти ужасные ‘случаи’, как с детьми Нобеля и с теми пятью детьми.
Разве бы их оставила мать, ‘не полагайся вполне на гувернантку’?
Разве гувернантка пошла бы ‘в мезонин’, не будь самой тишиной и миром засыпающего дома вполне обеспечена, что все ‘слава Богу’ и ‘благополучно’.
‘Тихие ангелы летают’…
И вдруг ‘ведьма’, — проскользнула как черная кошка в дом, — и зажгла его… То, верно, потихоньку от барыни и гувернантки чистила бензином какую-нибудь нарядную тряпку горничная, при зажженной свече.
Бензин испаряется… Пар или газ его коснулся пламени свечки… Пламя по струйке газа скользнуло в открытый пузырек с бензином: склянка разорвалась, а кухня или девичья уже вся горела от пылающего газа бензина… Все это прежде, чем горничная что-либо сумела понять. Так приблизительно можно объяснить дело: ибо плита, очевидно, была погашена, керосиновой лампе отчего же беспричинно опрокинуться, а от ‘папироски’ пожар не бывает так бурен и скор. Всего верней — бензин, самый опасный (по свойству испарения) материал, которого следует избегать держать в дому, по крайней мере не держать его в горючей даче.
И еще осторожность: взрослым и вообще ‘ответственным людям’ нужно к ночи обходить дом и лишь тогда ложиться спать, когда все огни в дому погашены. Это — вообще говоря, хотя к случаю Нобелей это не применимо. Шел всего одиннадцатый час ночи, и прислуга, естественно, не ложилась, т.е. у нее, естественно, где-нибудь горел огонь.
Об этом и подобных случаях Христос сказал: — И ни они не согрешили, ни родители их…
Он сказал это об убитых упавшею Силоамскою башнею, когда Его спрашивали: ‘Кто тут виною?’…
Как ни страшен здесь совет, но хочется о всех подобных случаях явного несчастия сказать: не ищите виновного.
Только себя измучаете, отравите… Нет, это — чистое горе, из которого нет исхода. ‘Хоть засудите весь мир’ — легче не будет. Уже ничто их не вернет…
А это одно бы нужно! Ах, как нужно! Вот где поверишь в ‘бессмертие души’ и что ‘встретимся там’…
Подобные случаи ужасно пугают. ‘Мерещится ночью’… Мыслью живешь с родителями…
Народы, испуганные около таких ‘случаев’, как и взволнованные около ‘нечаянных избавлений’, тоже, слава Богу, бывающих, наполнили мир ‘охраняющими добрыми духами’, ‘ангелами-хранителями детей’, и наполнили его тоже ‘черными ведьмами’, ‘черными тенями’, ‘демонами’… И поверишь в одних, поверишь в других. Ах, ‘суеверия народные’ из большой глубины текут!
Нуте-ка, марксята, помогите-ка Нобелям, нуте-ка, строители социального счастья, скажите им утешение.
Скажет старая няня, да скажет священник.
Скажет все-таки что-нибудь: ‘Со святыми упокой’.
Вот случай, где никак нельзя выразить своего отношения к смерти и к усопшему ‘вставанием’… ‘Господа, ввиду горестного события, которое произошло, предлагаю присутствующим (или читающим) — встать‘.
Только и можно на это ‘общественное отношение к смерти’ ответить:
— А подите вы к черту.
Ах, как меньше ‘общество’, чем ‘человек’… чем ‘отец и мать’, чем вот эти Нобели.
Впервые опубликовано: Новое время. 1911. 26 июня. No 12674.