Возражене петербургскимъ газетамъ по поводу ихъ воззрнй на крестьянскй вопросъ въ Западномъ кра.
Возражене петербургскимъ газетамъ по поводу ихъ воззрнй на крестьянскй вопросъ въ Западномъ кра.
Москва, 18-го августа 1868 г.
Возражение петербургским газетам по поводу их воззрений на крестьянский вопрос в Западном крае, Аксаков Иван Сергеевич, Год: 1868
Время на прочтение: 7 минут(ы)
Сочиненя И. С. Аксакова. Томъ третй.
Польскй вопросъ и Западно-Русское дло. Еврейскй Вопросъ. 1860—1886
Статьи изъ ‘Дня’, ‘Москвы’, ‘Москвича’ и ‘Руси’
Москва. Типографя М. Г. Волчанинова (бывшая М. Н. Лаврова и Ко.) Леонтьевскй переулокъ, домъ Лаврова. 1886.
Возвратимся къ пререканямъ о прусской систем въ Познани. Блистательное исполнене Пруссею своей государственной задачи въ этой ненмецкой области подало поводъ, какъ мы уже сказали, къ сравненю ея способа дйствй съ русскимъ способомъ дйствй въ Западномъ кра. Нкоторые публицисты, напр. ‘Московскихъ Вдомостей’, указывали на Пруссю какъ на образецъ строгости и послдовательности въ ограждени нацональныхъ интересовъ государства,— образецъ заслуживающй, по ихъ мнню, подражаня и у насъ въ западной окраин, гд русске народные и государственные интересы такъ долго приносились въ жертву выгодамъ польской народности. Но есть въ Петербург газета ‘Новое Время’, созданная съ цлью выводить русское общественное мнне изъ плна тсныхъ и ограниченныхъ нацональныхъ сочувствй — въ кругъ понятй боле широкихъ и возвышенныхъ, боле достойныхъ ‘гуманности нашего вка’ (какъ любитъ выражаться газета) — и боле благопрятныхъ, какъ оказывается на дл, интересамъ польской нацональности. Газета эта издается бывшимъ редакторомъ польскихъ перодическихъ изданй въ Вильн, г. Киркоромъ, тмъ самымъ, который въ 1862 году, въ оффицальной записк, поданной имъ тогдашнему попечителю Виленскаго учебнаго округа, писалъ слдующее: ‘въ Виленской, Ковенской, Гродненской и Минской губерняхъ главное неудобство въ народномъ образовани, досел неустраненное,— это преподаване предметовъ на русскомъ язык. Общественный голосъ, мнне благонамренныхъ педагоговъ — требуютъ, чтобы въ здшнихъ учебныхъ заведеняхъ предметы преподавались на польскомъ ленк’ (см. буквальную выписку изъ подлинной записки въ 211 No ‘Голоса’). Г. Киркоръ не отрекся отъ этого требованя и приступивъ къ изданю Русской газеты, можно поэтому съ достоврностью предположить, что новый, основанный имъ органъ русскаго общественнаго мння предназначенъ проводить въ русскую публику ту же общую мысль, какая высказалась и въ упомянутой выше записк. Отъ г. Киркора мы и не въ прав ожидать другаго и находимъ, что онъ поступаетъ очень послдовательно. Но любопытно не это. Любопытно то, что теоря г. Киркора, предлагающаго навязать, принудительною силою власти, Русскому народу въ школахъ Западнаго края, вмсто русскаго — польскй языкъ,— эта теоря встртила себ сочувстве и поддержку — въ комъ бы вы думали, читатель? въ одномъ изъ коренныхъ Русскихъ и даже саратовскомъ помщик… Какъ же это? почему саратовскому помщику (называемъ его саратовскимъ, основываясь на нкоторыхъ NoNo газеты ‘Всть’) можетъ лежать на сердц принудить русскихъ мужиковъ учиться по-польски? Почему? потому что ‘либералъ’,— потому что за ‘гуманность’ стоитъ. Какими фокусъ-покусами выдлывается такой силлогизмъ — этого объяснить мы не беремся, мы не помнимъ также что собственно говорилъ о народныхъ школахъ г. Юматовъ, но солидарность свою со взглядами г. Киркора засвидтельствовалъ онъ тмъ, что поступилъ къ г. Киркору въ соиздатели, и съ тхъ поръ храбро, съ открытымъ забраломъ, рыцарствуетъ въ ‘Новомъ Времени’,— въ пользу угнетенныхъ въ Росси народностей вообще, и въ защиту польскихъ нацональныхъ и экономическихъ выгодъ въ частности. Не то, чтобъ ему было особенно дорого благосостояне польскихъ помщиковъ — нтъ: ему дороги интересы ‘человчества и цивилизаци’,— онъ предобродушно въ томъ убжденъ, искренно самъ въ себя и въ свое призване вритъ, и смло ломаетъ копья за ‘человчество и цивилизацю’… въ сущности же за польскихъ помщиковъ!! При этомъ онъ съ истиннымъ благородствомъ всегда подписываетъ свои передовыя статьи, особенно же по польскому вопросу, который г. Киркоръ, скромно устраняясь, предоставилъ, кажется, въ полное распоряжене своему пылкому русскому другу… Пусть не удивятся наши читатели, что мы останавливаемъ ихъ внимане на ‘Новомъ Времени’ и на г. Юматов: по ихъ мнню, вроятно, внутреннее достоинство статей этой газеты такъ ничтожно, что странно и придавать имъ какое-либо значене. Но не говоря уже о томъ, что газета все же существуетъ, стало-быть поддерживается же какою-нибудь публикою,— именно ничтожеству-то мы и придаемъ здсь значене. Ничтожество мысли — великая у насъ сила. Особенно же представляется оно силою въ типическомъ соединени: съ одной стороны — съ невозмутимой самоувренностью, съ привлекательной вншностью какого-то благородства, возвышенной любви къ человчеству и даже своего рода ‘патротизма’,— а съ другой съ полнйшимъ невжествомъ, съ самымъ легкомысленнымъ отношенемъ къ русскимъ интересамъ, съ замчательнйшею способностью и готовностью вредить, почти безсознательно, Русскому народу и Русской земл. Личность г. Юматова какъ общественнаго ‘дятеля’ (она одна только и можетъ подлежать нашему обсужденю) гораздо занимательне, чмъ кажется съ перваго раза. Имъ, г. Юматовымъ, объясняется у насъ многое на Руси, особенно въ истори первой половины XIX столтя. Конечно, для насъ важенъ не собственно г. Юматовъ, а Юматовы вообще, Юматовъ какъ типъ того простодушнаго русскаго либерализма, который такъ близорукъ, невжественъ, тупъ и безсердеченъ во всемъ, что касается Русскаго народа, той пустоты русской мысли и русскаго чувства, которая способна такъ легко наполняться чужимъ нацональнымъ содержанемъ,— которая, самоуслаждаясь своею превыспренностью, широтою и гуманностью, столько неволи, тсноты и унижени внесла въ русскую народную жизнь! При всемъ, томъ люди этого сорта, повторяемъ, люди вовсе не злые и даже, по своему, ‘благонамренные’, съ превысокими понятями о врноподданническомъ долг, которыя какъ-то мирятся въ нихъ съ презрнемъ въ русской народности. Въ этомъ-то и состоитъ психологическй интересъ этого русскаго типа, такъ распространеннаго у насъ, особенно въ Петербург, не только въ общественныхъ, но и служебныхъ сферахъ. Прибавьте къ г. Юматову немножко власти — и предъ вами готовый административный дятель — изъ тхъ, которые, подвизаясь въ прежнее время, предали Чацкому на ополячене Западную Русь,— и изъ тхъ, которые съ такою рьяностью ратуютъ и въ наше время, даже въ настоящй часъ и минуту, за оскорбленныя права польскихъ помщиковъ… Вотъ почему мы и занялись такъ г. Юматовымъ: вдь не серьезне его, по правд сказать, большая часть нашихъ административныхъ дятелей, столько серьезнаго вреда натворившихъ ‘благонамренно’ Русской земл!
Въ своей стать 14^ No ‘Новаго Времени’, г. Юматовъ ршился воспользоваться сравненемъ Росси съ Пруссей, какъ оружемъ, которое онъ можетъ обратить на своихъ противниковъ и поразить ихъ на смерть. Чтобы низвергнуть въ прахъ ‘прусскя фантази’, какъ онъ выражается, ‘Голоса’ и ‘Московскихъ Вдомостей’, и доказать, что несправедливыя дйствя русской администраци въ Западномъ кра посл мятежа 1863 года не находятъ себ оправданя въ прусской систем, онъ также, по-своему, проводитъ параллель между Пруссей и Россей. ‘Прусся, восклицаетъ онъ, основнымъ догматомъ своей системы германизаци считала полное юридическое равноправе своихъ подданныхъ. Въ Познани, отошедшей къ Прусси, никогда не было экстраординарнаго разршеня крестьянскаго вопроса, спецально предназначеннаго для одной Познани!…’ Довольно намъ этихъ фразъ: г. Юматовъ выговорился въ нихъ слишкомъ достаточно. Итакъ, Росся или русское правительство обвиняется въ томъ, что крестьянскй вопросъ въ западнорусской окраин былъ ршенъ ‘экстраординарно’, способомъ ‘спецальнымъ’,— т. е, что произведенъ былъ обязательный выкупъ крестьянскихъ земель, что мировые посредники назначены были отъ правительства,— изъ лицъ русскаго происхожденя, и что совершенныя прежде, старанемъ польскихъ мировыхъ посредниковъ, уставныя грамоты были подвергнуты тщательной переповрк…
И подобный дерзкй, невжественный, безсмысленный упрекъ можетъ раздаться въ русской печати, когда еще такъ свжи должны быть въ памяти русскаго общества вс подробности недавняго польскаго мятежа и вся связь его съ крестьянскимъ вопросомъ! Правда, такой упрекъ совершенно въ мрку мысли и знаня г. саратовскаго помщика, состоящаго при г. Киркор по части защиты польскихъ интересовъ,— но, увы! типъ этого саратовскаго помщика съ его мркой мысли и знаня воспроизводится у насъ не въ одной вольно-дворянской сред, а нердко и въ сред влятельной и властительной. Дло въ томъ, что подобныя же рчи можно теперь услышать пожалуй и въ Вильн, гд значене ихъ уже не просто значене газетныхъ рчей, а можетъ какъ разъ отразиться и на практик… Про Бурбоновъ было сказано, что они ничего не забыли и ничему не выучились. Къ намъ, т. е. ко многимъ Русскимъ изъ образованной среды, общественной и даже административной, это историческое изречене можетъ быть примнено въ такой передлк: ‘все забыли и ничему не выучились’! Дйствительно, у насъ блистательно забываютъ,— забываютъ даже исторю послднихъ пяти лтъ. Если есть на свт дло правое, дло святое — такъ это именно крестьянское дло на русскомъ Запад, какя бы ни были частныя, случайныя злоупотребленя. Если здсь есть мсто упреку, такъ именно въ томъ, что оно разршено было не довольно экстраординарно и спецально, не точне было соображено съ экстраординарными и спецальными историческими обстоятельствами, въ которыхъ находился тотъ край. ‘Экстраординарное разршене крестьянскаго вопроса въ Западномъ кра’!! Да разв мятежъ польскихъ помщиковъ событе не экстраординарное? Разв позабылъ уже г. Юматовъ, что освобождене крестьянъ было поведено и въ западныхъ губерняхъ совершенно тмъ же ординарнымъ порядкомъ, какъ и въ остальной Росси? Разв позабылъ онъ, что именно этотъ ординарный порядокъ, который долженъ былъ привести къ надленю крестьянъ землею и къ полной независимости русскихъ крестьянъ отъ польскихъ помщиковъ, онъ-то и былъ одною изъ главныхъ причинъ польскаго бунта: Поляки-помщики почуяли, что русская почва уходитъ у нихъ изъ-подъ ногъ!.. Разв не помнитъ соиздатель ‘Новаго Времени’, какъ мировые посредники изъ польскаго дворянства, стакнувшись съ Поляками-помщиками, надлали уставныхъ грамотъ съ фальшивымъ показанемъ надловъ, не существовавшихъ въ дйствительности? какъ эти посредники, подъ покровомъ вншней легальности, направили разршене крестьянскаго вопроса къ обезземеленю русскихъ крестьянъ и поставили было ихъ въ пущую, еще горшую прежняго зависимость отъ носителей ‘польской нацональной идеи’? Разв ему ужь и изъ памяти вонъ, какъ для водвореня пресловутой легальности, по требованю польскихъ консерваторовъ, русске консерваторы, помощью русской военной силы, возвращали русскихъ крестьянъ въ кабалу къ польскому мятежному панству? Но г. Юматовъ этимъ не возмущается: это, по его мнню, ординарно! Ординарно, видно, и то, что трудовыя деньги русскихъ крестьянъ, потомъ и кровью добытыя, шли, путемъ также вполн легальнымъ, на пользу бунта, на польскй ржондъ, на заведене жандармовъ-вшальщиковъ и кинжальщиковъ, на ковку тхъ новыхъ цпей, которыми польская нацональность сбиралась замнить проржаввшя цпи, нкогда наложенныя ею на русскихъ туземцевъ, на русскую народность края?… Въ Прусси не было для Познани экстраординарнарнаго разршеня крестьянскаго вопроса! Да разв въ Познани классъ землевладльческй и классъ крестьянскй представляли искони дв другъ другу враждебныя народности, изъ которыхъ первая, т. е. народность землевладльческаго меньшинства, пользуясь выгодою своего соцальнаго положеня, держала бы въ духовномъ и экономическомъ порабощени народность крестьянскаго большинства? Разв въ Познани или во внутреннихъ губерняхъ Росси вопросъ соцальный усложненъ вопросомъ нацональнымъ? Разв это не спецальность нашего Западнаго края? Разв разршене этой спецальности края на основани, принятомъ для остальной Росси, не должно было привести къ утвержденю въ кра соцальныхъ правъ, соцальнаго положеня польскаго панства, а вмст съ тмъ и духовнаго и экономическаго господства польской нацональности надъ русской? Этого разв добиваются газета ‘Новое Время’ и г. Юматовъ, во имя либерализма и гуманности? Такъ по мнню г. Юматова слдовало бы,— для того чтобъ не выходить за предлы ‘ординарности’,— оставить посредниками мстныхъ дворянъ, т. е. Поляковъ, по той основательной причин, что они были выбраны совершенно законно? Такъ по его мнню, слдовало бы не прекращать обязательнымъ выкупомъ обязательныхъ отношенй русскихъ крестьянъ къ польскому бунтовавшему или солидарному съ бунтомъ дворянству? Такъ переврка фальшиво, безчестно, въ обиду русскому крестьянству и къ выгод мятежныхъ польскихъ пановъ, составленныхъ уставныхъ грамотъ — дло недолжное, нарушающее ‘ординарность’, срамное и позорное для Росси?.. А изучалъ ли когда-нибудь г. Юматовъ крестьянское дло въ Западномъ кра въ подробности? А видалъ ли онъ когда-нибудь хоть подлинные планы тхъ крестьянскихъ надловъ, которые были отведены крестьянамъ польскими помщиками съ помощью мировыхъ посредниковъ изъ мстныхъ польскихъ дворянъ? А читалъ ли г. Юматовъ хоть т документы, выписки изъ которыхъ мы помщаемъ ниже и которые, впрочемъ, для человка сколько-нибудь знакомаго съ дломъ, не представляютъ ничего новаго? Нотъ онъ, этотъ невжественный, лживый либерализмъ, который требуетъ либеральной политики, либеральныхъ административныхъ премовъ въ отношени къ Полякамъ, Нмцамъ, Евреямъ,— только не въ отношени къ Русскому простому народу, къ русскому мужику! Вотъ она, гуманность, которая оскорбляется всякимъ ущербомъ, наносимымъ русскою администрацей благосостояню и правамъ польскихъ помщиковъ, которая готова поднять гвалтъ на весь мръ и осыпать ругательствами русскихъ чиновниковъ за мельчайшее случайное злоупотреблене власти надъ польскимъ мятежнымъ шляхтичемъ,— но въ то же время и не думаетъ возмущаться тмъ безчеловчемъ, съ которымъ, нсколько вковъ сряду, систематически обезземеливало, разоряло, растлвало, духовно и нравственно, польское цивилизованное панство — русскихъ хлоповъ съ ихъ хлопскою рчью и хлопскою православною врой! Удивительное дло: либерализма бездна, гуманности пропасть,— легальность пуще всякой религи,— цивилизаця европейская, первый сортъ: одного только нтъ у нашихъ литературныхъ и административныхъ гг. Юматовыхъ — живаго русскаго народнаго чувства, любви и состраданя къ своему, Русскому народу, уваженя къ правамъ своей собственной, русской народности… Забылъ соиздатель ‘Новаго Времени’, проводя параллель между русскою и прусскою системою, забылъ онъ указать на одно, на самое существенное преимущество Прусси, въ которомъ заключается главное услове ея успшнаго развитя: въ ней немыслимъ г. Юматовъ,— въ ней невозможны ни Юматовы, ни Скарятины, ни ‘Наше Время’, ни ‘Всть’.