‘Русская Мысль’, кн. VII, 1885
Восток, Россия и славянство. Сборник статей К. Леонтьева, Леонтьев Константин Николаевич, Год: 1885
Время на прочтение: 2 минут(ы)
Востокъ, Россія и славянство. Сборникъ статей К. Леонтьева. Москва, 1885 г. Статьи, вошедшія въ этотъ сборникъ, печатались въ теченіе десяти лтъ. Авторъ замчаетъ, что въ этотъ довольно продолжительный срокъ измнились лишь нкоторые второстепенные его взгляды, лишь оцнка тхъ или другихъ историческихъ явленій, взятыхъ въ отдльности. Такъ, прежде г. Леонтьевъ больше симпатизировалъ болгарамъ въ ихъ распр съ константинопольскимъ патріархатомъ, а впослдствіи безусловно перешелъ на сторону грековъ.
Статьи г. Леонтьева отличаются выдающимися достоинствами: он написаны съ большимъ знаніемъ дла, съ крпкимъ убжденіемъ, нервно, страстно. Съ большею частью воззрній автора, въ особенности съ его восторженнымъ преклоненіемъ передъ византизмомъ, мы всегда мене склонны согласиться. Публицистъ-мыслитель часто заслоняется въ статьяхъ г. Леонтьева художникомъ, для котораго всего невыносиме буржуазная пошлость, для котораго яркіе образы мрачнаго, но величественнаго и поэтичнаго Востока неизмримо выше умренной и аккуратной европейской буржуазіи. Послднюю антипатію мы раздляемъ съ г. Леонтьевымъ, но не доводимъ ее до тхъ парадоксальныхъ крайностей, до которыхъ доводитъ г. Леонтьева его возмущенное артистическое чувство.
Авторъ считаетъ всеславизмъ чмъ-то аморфическимъ, стихійнымъ, не организованнымъ. На русскихъ и на славянъ вообще (по на насъ въ особенности) имлъ уже громадное вліяніе византизмъ и міровое значеніе славянства, по мннію г. Леонтьева, обусловливается дальнйшимъ и полнымъ торжествомъ этого вліянія. Представляя себ мысленно византизмъ,— говоритъ авторъ,— мы видимъ передъ собою какъ бы строгій, ясный планъ обширнаго и помстительнаго зданія. Мы знаемъ, напримръ, что византизмъ въ государств значитъ самодержавіе. Въ религіи онъ значитъ христіанство съ опредленными чертами, отличающими его отъ западныхъ церквей, отъ ересей и расколовъ. Въ нравственномъ мір мы знаемъ, что византійскій идеалъ не иметъ того высокаго и во многихъ случаяхъ крайне преувеличеннаго понятія о земной личности человческой, которое внесено въ исторію германскимъ феодализмомъ, знаемъ наклонность византійскаго нравственнаго идеала къ разочарованію во всемъ земномъ {Это не мшало бы принять въ соображеніе при изслдованіи причинъ современнаго пессимизма г. Астафьеву, который, по недоразумнію, ссылается на г. Леонтьева, какъ на своего единомышленника. Впрочемъ, и г. Леонтьевъ повторяетъ ту хе ошибку, ссылаясь на автора Симптомовъ и причинъ современнаго настроенія.}, въ счастьи, въ устойчивости нашей собственной чистоты, въ способности нашей къ полному нравственному совершенству здсь, долу. Знаемъ, что византизмъ (какъ и вообще христіанство) отвергаетъ всякую надежду на всеобщее благоденствіе народовъ, что онъ есть сильнйшая антитеза идеи всеславянства въ смысл земнаго всеравенства, земной всесвободы, земнаго всесовершенства и вседовольства’!
Читатель видитъ, что мы имемъ дло съ яснымъ и послдовательнымъ міровоззрніемъ, оспаривать которое въ настоящемъ случа нтъ ни мста, ни основанія. Г. Леонтьевъ съ большимъ удовольствіемъ ссылается на мннія умныхъ нашей, которые весьма одобряютъ его государственныя воззрнія. Онъ ршительно утверждаетъ, что основы нашего, какъ государственнаго, такъ и домашняго, быта остаются тсно связаны съ византизмомъ. ‘При взгляд на нашихъ флигель-адъютантовъ и камергеровъ не найдешь въ нихъ много сходства съ крещеными преторіянцами, палатинами и евнухами еодосія или оанна Цимисхія (неужели это достойно сожалнія?). Однако, это войско, эти придворные, занимающіе при этомъ почти вс политическія и административныя должности, покоряются и служатъ одной иде царизма, укрпившейся у насъ со временъ оанновъ, подъ византійскомъ вліяніемъ’.
Недавно, по поводу книги г. Каптерева (Характеръ отношеній Россіи къ православному Востоку) въ Русской Мысли уже было высказано мнніе о значеніи византійскаго вліянія въ русской жизни. Во многихъ отношеніяхъ оно оказалось весьма вреднымъ, Обезличивая русскаго человка, пріучая его къ слпому формализму, къ преклоненію передъ обрядностью. Греки, говоритъ г. Каптеревъ, равнодушно и безучастно относились къ попыткамъ нашего правительства въ XVII вк устроить въ Москв греческую школу. Они эксплуатировали религіозное чувство и умственную неразвитость русскаго народа самыми возмутительными способами. Естественнымъ послдствіемъ такого образа дйствій былъ тотъ великій поворотъ къ западно-европейскому просвщенію, который, начавшись до Петра Великаго, особенно характеризуется его дятельностью.