Воспоминанiя институтки.
Воспоминанiя институтки.
сочиненіе
Ел…. Ал……
САНКТПЕТЕРБУРГЪ,
въ типографiи Конрада Вингебера.
1 8 3 4.
Печатано съ Высочайшаго, Ея Императорскаго Величества, соизволенiя.
Воспоминания институтки, Аладьина Елизавета Васильевна, Год: 1834
Время на прочтение: 16 минут(ы)
Источник текста: Аладьина Е.В. Воспоминания институтки. — СПб.: Тип. К. Вигебера, 1834. — 95 с.
Оригинал здесь: http://www.memoirs.ru/texts/Aladina_VosIns_834.htm
Воспоминанія Институтки не блестятъ ни картинными описаніями предметовъ, ни описательными повствованіями событій, ни цвтистыми вымыслами поэзіи высокой и свободной, ни искусственными-мертвыми цвтами рабовъ древняго классицизма. Это простыя, неподдльныя воспоминанія о мирныхъ,
II
благотворительныхъ подвигахъ двухъ августйшихъ Монархинь, о подвигахъ, мало извстныхъ свту, потому что семейственныя доблести не рдко ускользаютъ отъ вниманія Деписателей, не рдко сокрыты отъ нихъ покровомъ тайны: это воспоминанія о восьмилтней, безмятежной жизни одной изъ дщерей Россіи, взысканныхъ милостями Царской Семьи, обязанныхъ всмъ единственно Ея щедротамъ.
Одно чувство безпредльной благодарности водило перомъ моимъ, при начертаніи сихъ немногихъ
III
листковъ, это слабая дань признательнаго сердца моимъ благотворителямъ, — это вещественно-невещественный подарокъ моимъ юнымъ подругамъ, — это подарокъ и отцамъ семействъ: да познаютъ они, что дти ихъ, и безъ нихъ, не будутъ сиротами на Святой Руси !
Счастливъ дтскій возрастъ! .. Въ этомъ возраст человкъ живетъ же, но не знаетъ ни цли, ни обязанностей своей жизни ! Мн кажется, что эта жизнь — не жизнь, а долголтній, сладкій и пріятный сонъ : проходятъ годы, человкъ начинаетъ понимать самаго себя,
— 2 —
начинаешь узнавать свои обязанности, свое предназначенiе — и къ несчастiю, какъ поздно иногда узнаетъ ихъ !
Живутъ люди, живутъ зври, живутъ произведенія всхъ царствъ природы, но многіе ли люди понимаютъ , что значить жить? чмъ отличается жизнь истиннаго человка отъ жизни соплеменнаго ему, по закону Естествоиспытателей,
— 3 —
животнаго, отъ жизни деревъ и растеній, отъ жизни дтей дикой природы, отторгаемыхъ отъ роднаго лона горъ Финляндіи и другихъ странъ? . . . чмъ, какъ не безсмертною душею, чмъ, какъ не образованіемъ способностей этой души, чмъ, какъ не воспитаніемъ, длающимъ человка человкомъ?
Вс родители воспитываютъ дтей своихъ, воспитываютъ въ
— 4 —
буквальномъ смысл сего слова, не многіе однако же понимаютъ истинное его значеніе, весьма не многіе, и понимая оное, имютъ средства не ограничить однимъ упитаніемъ всего воспитанiя дтей. Эта аксіома давно извстна всмъ тмъ, кому угодно — и кому возможно было поразмыслить о семъ предмет.
Пусть умствуютъ и разсуждаютъ объ немъ Педагоги, я обра-
— 5 —
щаюсь къ самой себ: я благодарю, и не престану благодарить Провидніе, судившее мн завидную участь возрасти подъ покровомъ двухъ Порфироносныхъ Благотворительницъ. Имъ обязана я моимъ воспитаніемъ, Имъ обязана я моею духовною жизнію!
— 6 —
Мстомъ рожденія моего была столица древней Ливоніи, Рига, сначала разгромленная Русскими бомбами, потомъ облагодтельствованная Русскими Государями ! Отецъ мой переселился на берега Невы. Многочисленное семейство и недостатки были его удломъ. Тягостно, даже мучительно желать воспитать дтей, какъ должно, — и не имть возможности воспитать ихъ ! къ счастію въ Россіи люди не умираютъ съ голоду, — къ счастію, въ Россіи за Богомъ молитва, а за Царемъ служба не пропадаютъ ! Отецъ мой молился Богу, и служилъ Царю ! . . . Судьба
— 7 —
послала мн въ воспріемники Вельможу, знаменитаго не только заслугами своихъ предковъ, но и собственными доблестями снискавшаго славу и уваженіе въ мір. — Я не называю здсь по имени сего благотворителя человчества, кому изъ Русскихъ, кому даже изъ чужеземцевъ не извстно это священное имя ? . . . Воспріемницею моею была незабвенная старица Графиня Е. . . . К. . . . А. . . .
— 8 —
Въ дом родителей моихъ протекли для меня годы ранняго дтства. Знакомство съ одною Dame de Classe Екатерининскаго Института дало первоначальное образованiе моимъ способностямъ, но отецъ мой желалъ сдлать боле: онъ желалъ дать мн воспитаніе, приличное благородной двиц, но у него не было тысячь, чтобы платить за меня тмъ добрымъ образовательницамъ юношества, которыя, оставляя свою теплую и веселую родину, переселяются въ нашъ холодный и угрюмый Сверъ, для того только, чтобы подлиться съ нами своими
— 9 —
обширными познаніями ! . . . отцу моему неначто было купить для меня этихъ познаній, онъ обратился съ просьбою къ Графин Е. К. — Она общала опредлить меня въ одно изъ заведеній, подъ Августйшимъ покровительствомъ Государыни Императрицы Елисаветы Алексевны состоявшихъ. Графин не трудно было исполнить это общаніе, потому что блаженной памяти Императрица не рдко навщала добродтельную старицу, но болзнь помшала Графин вспомнить обо мн.
— 10 —
Я начинала терять надежду быть помщенною въ какой либо Институтъ, тмъ боле, что во всхъ заведеніяхъ не было ни одной вакансіи. Попечительный родитель мой смело объяснилъ свои нужды моему parrain, Князю А. Н. Г. ‘хорошо!’ отвчалъ Князь : ‘я помню обязанности крестнаго отца, и позабочусь омоей крестниц.’ Черезъ нсколько времени папинька представилъ меня Князю. Всемъ нуждающимся всегда свободенъ доступъ къ нему, не взирая на обширность важныхъ занятій его. — Благодтельный parrain обласкалъ меня, ‘я
— 11 —
не забылъ своего общанiя !’ сказалъ онъ : ‘поздравляю васъ пансіонеркою Императрицы Елисаветы Алексевны. ‘ Кто опишетъ восторгъ нашъ при этихъ словахъ ? я плакала отъ радости, и слезы сердечной благодарности текли по лицу моего добраго папиньки. И было чему радоваться, было благодарить зачто : я пробыла восемь лтъ въ Институт, не трудно разсчесть чего стоила я моимъ Царственнымъ Благотворительницамъ. Гд взять столь большую сумму бдному, обремененному семейсгавомъ чиновнику? . . . его
— 12 —
жалованье едва ли превышало мой ежегодный ргсходъ.
Кто изъ Петербургскихъ жителей не бывалъ на Васильевскомъ славномъ остров ? Кто изъ Петербургскихъ и не Петербургскихъ жителей, по крайней мр, не слыхалъ объ немъ? На этомъ-то остров, въ
— 13 —
13-й линіи, стоитъ Домъ Трудолюбія. Въ назначенный день я вступила въ этотъ домъ, воздвигнутый добродтелію, и ровно на восемь лтъ простилась съ домомъ моихъ родителей. Таковъ порядокъ во всхъ Институтахъ : каждая двица, вступая въ заведеніе, до окончанія курса своего воспитанія, прощается съ родимымъ кровомъ. — Кто не провидитъ въ этомъ постановленіи мудрой цли попечительнаго о благ юношества Правительства? . . Бываютъ, впрочемъ, исключенія изъ этого по видимому строгаго правила, но отъ по-
— 14 —
добныхъ исключеній да избавитъ Господь всхъ Православныхъ ! (*)
(*) Только въ случа смерти кого либо изъ родителей, или другихъ ближайшихъ родственниковъ, позволяется Институтк отлучиться на одинъ день или даже на нсколько часовъ изъ заведенія, и то не иначе, какъ въ сопровожденiи Dame de Classe.
— 15 —
Добрая начальница Института Д. М. Р. приняла насъ ласково, — потрепала меня по щек, посадила къ себ на колни, и сказала находившимся у нее въ комнат двицамъ : ‘das ist ein schТnes Madchen!’ я помню, что эти слова, сказанныя почтенною дамою отъ души, были пріятны и моему дтскому самолюбію, не взирая на то, что взрослое чувство свтскаго самолюбія было вовсе чуждо моему неопытному сердцу !
— 16 —
Когда ухалъ папинька, добрая Начальница, напоивъ меня чаемъ, призвала къ себ старшую двицу изъ 1-го класса Б… приказала ей отвести меня въ залу, и отрекомендовать прочимъ воспитанницамъ. — Мы входимъ, вожатая моя говоритъ: ‘mes dames, вотъ новинъкая !’ и вдругъ, по заведенному обычаю, сотни дв милыхъ подругъ моихъ обступили меня, и, осыпая меня непритворными дтскими ласками, осыпали безчисленными вопросами и разспросами — о томъ и о семъ. — Эти вопросы и разспросы были произносимы на всхъ употребитель-
— 17 —
нйшихъ Европейскихъ языкахъ:’какъ васъ зовутъ-съ? parlez vous franГois? — sprechen sie deutsch?’ и проч. и проч. чего я уже и не упомню. —
Я забыла сказать, что грозный Бухгалтеръ Кронидъ только девять лтъ скинулъ тогда со счета ассигнованнаго мн судьбою вка, — въ день моего рожденія всещедрая природа подарила меня веселымъ, рзвымъ характеромъ, — и, признаюсь,
— 18 —
если бы въ нашъ утонченный вкъ — дамы и девицы, толстя отъ фижмъ и роброновъ, носили еще карманы, я не ползла бы въ карманъ за словомъ…. я отвчала если не всмъ, то, по крайней мере, отвечала многимъ ….. Напослдокъ безпрерывно повторяемые вопросы мн надоли, и я начала отдлываться стародавними, старомодными, но всегда употребительными детскими фарсами: ‘parlez vous franГois ?’ — А были ли вы во дворц? — ‘sprechen sie deutsch?’ Ja, Иванъ Андреичь! — ‘Was?’ Кислый квась ! — и т. п. Смехъ, игры и шутки скоро ознакомили и сбли-
— 19 —
зили меня съ моими новыми подругами : черезъ нсколько часовъ, что я говорю часовъ ? — черезъ нсколько минутъ — я подружилась, я сроднилась со всми !
Еще въ тотъ же вечеръ Начальница постила насъ. — Мои новыя подруги хвалили меня : ‘Какая милая эта новинькая ! мы ее очень полюбили!’ говорили они, — и эти слова дтей снова польстили
— 20 —
моему дтскому самолюбию. — Почтенная Начальница, побесдовавъ съ нами, опять поцловала меня, и, взявъ меня за руку, отвела въ спальню одной изъ Dame de Classe, и сказала ей: ‘эта малютка ночуетъ съ вами! завтра вы отдадите ее на руки старшей двиц В… ‘
— 21 —
Здсь должно объяснить значеніе техническихъ Институтскихъ словъ : отдать на руки, и старшая двица, — безъ объясненія они многимъ покажутся не только темными, но даже странными. — Каждая изъ двицъ, оканчивавшая курсъ ученія въ Институт, и отличившаяся своими успхами въ наукахъ, имла неоспоримое право на титло старшей двицы. — Ей отдавали новинькихъ на руки, т. е. поручали непосредственный надзоръ за этими новинькими. — Не взирая, однакоже, на сей порядокъ, я около мсяца нжилась и роскошничала въ комна-
— 22 —
т доброй Начальницы, полюбившей меня, какъ родную дочь : я ночевала, обдала и пила чай у нее!
Однообразны мирные дни Институтки : они, какъ семь Симеоновъ въ извстной Русской сказк, сходны между собою. — Изрдка особенные
— 23 —
случаи, свтлыми или мрачными тнями, ложатся на чистой, прелестной картин дтской жизни воспитанницъ : объ этихъ-то особенныхъ случаяхъ скажу я нсколько словъ моимъ читательницамъ.
— 24 —
Недли черезъ дв по вступленіи моемъ въ Институть, блаженной памяти Императрица Елисавета Алексевна постила насъ. По заведенному обычаю, мы стали въ ряды, Императрица вошла въ залу, привтствовала всхъ ласково, и спросила Начальницу : ‘ где новинькая ? ‘ я выступила впередъ, поклонилась Государын и, по приказанію Начальницы, облобызала руку моей Августейшей Благотворительницы. — ‘Schones Kind!’ сказала Императрица, съ ангельскою улыбкою, потрепавъ меня по щеке, и потомъ разспрашивала меня о моемъ имени, о моихъ
— 25 —
лтахъ, совтовала мн учиться хорошо, и на прощань съ нами, повторивъ свои кроткія наставленія, примолвила снова : учись и веди себя хорошо : я не оставлю тебя ! —
Въ слдующіе разы Императрица, прізжая къ намъ, всегда спрашивала обо мн, и это вниманіе благодтельной Монархини поощряло меня къ трудамъ дтства: я успвала въ наукахъ и рукодліи, — и за
— 26 —
это вс любили и хвалили меня. Добрая Начальница, въ свободные часы, нердко брала меня къ себ въ комнату, подчивала чаемъ и другими лакомствами.
Наступилъ великій постъ. — Мы продолжали учиться, и молились Богу. — Незабвенная Императрица весьма часто присылала намъ запа-
— 27 —
сы дорогой рыбы и свжей икры. Въ подобныхъ случаяхъ Начальница всегда, получала отъ Государыни краткую записку, заключавшуюся въ слдующихъ, достойныхъ вниманія, словахъ: это я посылаю моимъ дтямъ.
Въ первый день праздника Свтлаго Христова воскресенія — посл заутрени — мы христосовались съ
— 28 —
нашею Начальницею. Она снова отличила меня своими ласками, и подарила мн сахарную корзиночку. Часу въ десятомъ утра явился въ Институтъ здовой отъ Государыни. Начальница прочла привезенную записку. Императрица поздравляла всхъ съ праздникомъ, и прислала намъ цлую корзинку дорогихъ фарфоровыхъ яицъ.
— 29 —
Еще минуло нсколько мсяцевъ, болзнь постигла меня: я лишилась употребленiя ногъ, и могла ходить только на костыляхъ. О больныхъ каждонедльно доносили Императриц. Вскор Она пріхала сама, и, войдя въ лазаретъ, спросила обо мн. — Ее подвели къ моей кровати: ‘покажи мн твои ноги ?’ сказала Государыня, — застнчивость и нершимость препятствовали мн исполнить волю Монархини, — у кровати моей находился сундучекъ : Ея Величество стала на этомъ сундучк на колни, и открывъ своими Царственными руками мои распух-
— 30 —
шія ноги, сказала Начальнице : armes MБdchen !… потомъ, обратясь ко мн, продолжала : ‘успокойся, мой другь, и не скучай! я пришлю къ теб своего Доктора.’ — На другой день дйствительно явился къ намъ въ лазаретъ Лейбъ-Медикъ Штофрегенъ, онъ началъ меня пользовать, и здоровье мое мало по малу поправлялось. Императрица еще нсколько разъ навщала меня, и каждый разъ осыпала больную ласками и утшеніями, повторяя свое желаніе чтобы я скорее выздоровела. — Не задолго передъ выходомъ моимъ изъ лазарета, Монархиня, уезжая отъ насъ, сказа-
— 31 —
ла мн : ‘прощай, надюсь, что въ слдующій пріздъ мой я уже найду тебя въ числ здоровыхъ !’ Искреннія чувства ангельской души выразились, при этихъ словахъ, на лиц и въ голос Императрицы.
Здсь мн кажется умстнымъ сказать, что въ послдовавшіе за симъ годы моей Институтской жизни, я еще дважды была на краю гроба, и только родительскимъ по-
— 32 —
печеніямъ Августйшей Благотворительницы обязана моимъ спасеніемъ. Искусство знаменитйшихъ врачей столицы : Штофрегена, Буша и Миллера исторгло меня изъ челюстей смерти, — по приказанію Государыни, для меня не щадили ничего, — удовлетворяли даже моимъ дтскимъ прихотямъ. Въ одну изъ этихъ горестныхъ и вмст сладостныхъ для меня эпохъ, я выздоравливала слишкомъ медленно : тогда наступило свтлое лто, — Доктора совтовали мн пользоваться воздухомъ, — я не могла ходить, и вдругъ, волею Всемилостивйшей на-
— 33 —
шей Покровительницы — у меня явились Волтеровскія кресла на колесцахъ, — каждый день, когда позволяла погода, меня выносили въ Институтскій садъ, катали по аллеямъ, какъ малютку, старались развлекать, веселить меня, и это возвратило мн напослдокъ мои силы.
Нтъ, и въ дом богачей — родителей трудно найти подобную заботливость о дтяхъ ! я не нахожу
— 34 —
словъ выразить искреннихъ чувствъ моей безпредльной благодарности !
Какъ свтлые струи ручья — текли красные дни наши, — и, роскошною ркою, впадали въ безпредльный, глубокій Океанъ благодарности къ внценосной нашей Благотворительниц. За успхи въ наукахъ, меня постепенно переводили въ высшіе классы, я обжилась въ Институт, я сроднилась съ моими
— 35 —
подругами, я не была больше новинькою, и другихъ новинькихъ уже отдавали мн на руки. О ! какимъ восторгомъ пламенла юная душа моя, — какое чистое чувство благородной гордости волновало грудь мою — при этомъ огаличіи ! я радовалась, важничила, и даже осмливалась покрикивать на ту или другую новинькую, разумется только тогда, когда они учились дурно, или рзвились черезъ чуръ. — Впрочемъ, я уврена, что за это не осудятъ меня строго, въ свт, говорятъ, бываетъ и не то: иной кричитъ, шумитъ на своихъ новинькихь , а и самъ не
— 36 —
знаетъ, не вдаетъ за что, про что! Но намъ не перемнить порядка вещей въ свт : кто Богу не гршенъ, кто баб не внукъ? говаривалъ Петръ Великій, — эта поговорка была и будетъ неопровергаемою истиною. Въ чемъ обвиняемъ мы другихъ, въ томъ не рдко провиняемся сами. Такой грхъ случился и со мною : вдь и я была внучкою моей бабушки ! По праву начальства, я бранила другихъ за рзвость, но сама не переставала рзвиться : за то, въ свою очередь, доставалось и мн. Я разскажу здсь одинъ случай: въ Институт воспитывалась дочь на-
— 37 —
шего учителя С…, — когда онъ приходилъ въ классъ, малютка всегда вставала со скамьи, и цловала у своего папиньки руку. Это дало мн мысль подшутить надъ одною изъ моихъ новинькихъ, голова которой была свободна отъ постоя. — Обязанность моя была представить въ первый разъ новинькую учителю: онъ приходитъ, дочь цлуетъ у него руку, — ‘что же ты не подходишь къ рук? ‘ — говорю я моей питомиц, ‘какъ же подойти мн?’ — отвчаетъ малютка, ‘ да такъ просто , подойди и цлуй руку ! ‘ повторила я : она слушается, подходитъ
— 38 —
къ учителю, хватаетъ его за руку, — тотъ конфузится, прячетъ руки то въ тотъ, то въ другой карманъ, — повторяетъ нсколько разъ : ‘ это лишнее ! это лишнее !’ прочія двицы смются, — а моя новинькая, будто лихой партизань, преслдуетъ ретирующіяся руки учителя, въ расплохъ схватываетъ одну изъ нихъ, чмокъ ее, и потомъ, какъ ни въ чемъ не бывала, плюхъ на свое мсто. — Я радовалась моей удаче, и смялась вмсте съ другими двицами, но этотъ смхъ скоро обратился для меня въ слезы, признаюсь,
— 39 —
я заслужила ихъ ! — Dame de Classe была свидтельницею этого забавнаго произшествія : она — если не cмялась вмст съ нами, то по крайней мр улыбка ея доказывала, что и ей казалась смшною эта дтская шалость. Но по выход изъ класса, мою новинькую разспросили, — она разсказала все, — за неумстную шутку меня поставили на колни, — я скучала и плакала, но скучала и плакала только до тхъ поръ, пока простили меня : не такъ ли всегда бываетъ на бломъ свт ? . . . радость смняется горемъ,
— 40 —
и вслдъ за горемъ идетъ нежданная радость !
Еслибъ можно было измнять и коверкать по своему старинныя Русскія пословицы, я непремнно исковеркала бы одну изъ нихъ по своему. У насъ обыкновенно говорятъ : онъ, она надолъ — надола мн, какъ горькая, рдька! вместо этого, я говорила бы: онъ, она надолъ—надола
— 41 —
мн какъ черствая Математика!… я не любила этой головоломной науки, и, не бывъ отъ природы лнивою, лнилась и плохо подвигалась на поприще минусовъ и плюсовъ. — Въ одинъ день, день памятный Сверной столиц Россіи (это было 7 Ноября 1824 года), я не знала урока изъ Математики, со страхомъ и трепетомъ ожидала роковой минуты, въ которую позовутъ меня къ доск, и оштрафуютъ за незнаніе урока : длать было нечего, я сидла у окна, и булавочкой отцарапывала зеленую краску, со стеколъ. — Вдругъ, какъ грозный звукъ трубы
— 42 —
Ангела, зовущій на судъ живыхъ и мертвыхъ, голосъ Dame de Classe — зоветъ меня къ грозной Математической доск, — я встаю, — механически заглядиваю въ окно, — и кричу моей Dame de Classe : посмотрите, посмотрите — у насъ на улиц рчка! — Dame de Classe бжитъ къ окошку, выглядываетъ на улицу, — Математика забыта! и я не на колняхъ ! — Стихіи бушевали, — память всемірнаго потопа осуществлялась предъ нами, — все засуетилось, забгало, — таскаютъ то и сё съ низу на верхъ, — кострюльки, блье, плаваютъ въ вод, Ай! Ахъ
— 43 —
и Охъ ! раздаются всюду, — мы смемся и плачемъ, плачемъ и смемся. — Начальница унимаетъ насъ, говоря, ‘ Богъ постилъ насъ бдствіемъ : надобно молиться Ему !’ — и мы молились Богу отъ души. Вс Институтки пали на колни, старшая дама, держа молитвенникъ въ рукахъ, читала вслухъ каноны и стихиры, когда уставала она, — то продолжали читать старшія двицы поперемнно. Такъ прошло нсколько часовъ, напослдокъ, Господь внялъ усерднымъ мольбамъ, возсылаемымъ къ Нему изъ глубины сердецъ чис-
— 44 —
тыхъ и невинныхъ : буря затихала, — и вода начала убывать.
Мы проголодались, — хотлось сть, a сть было нечего, кром хлба съ масломъ, сохраненныхъ отъ потопленія. — Ахъ! если бы, въ это время, приплылъ къ намъ знаменитый горшокъ съ картофелемъ, который , по свидтельству Отечественныхъ записокъ 1824 года, не хуже инаго линйнаго корабля бо-
— 45 —
ролся съ волнами, не претерпвъ горшкокрушенія, и, со всмъ грузомъ, благополучно достигъ пристани, мы приняли бы этотъ горшокъ съ распростертыми объятіями, мы привтствовали бы этого гостя всевозможными привтами аппетитной радости !
Къ вечеру успли сварить ячневую кашицу, — это простое блюдо
— 46 —
показалось намъ вкусне всхъ блюдъ вычурной Гастрономики. — Посл вечерней молитвы, насъ уложили спать, — но мы не могли сомкнуть глазъ: шумные порывы втра, мракъ осенней ночи, когда небо — какъ черный гробовой покровъ — тяготло надъ Петрополемъ, пугали насъ !… Ахъ, какой втеръ ! какой втеръ ! повторяли мы безпрестанно.
На другой день, чего никогда не бывало, мы встали въ десять
— 47 —
часовъ утра: кто ищетъ своей тетради, — кто не знаетъ куда двалась ея книга, — тамъ куль муки, тамъ куча блья, тамъ посуда, тамъ опрокинутая мебель, — все въ безпорядк — и все приводится въ прежній порядокъ. — Императрица прислала спросить, не перепугались ли мы наканун, и вс ли мы здоровы?
— 48 —
Скоро возстановился прежній порядокъ, все пошло по старому, и ужасы грознаго наводненія изгладились изъ нашей памяти. — 12 Декабря мы праздновали храмовый Институтскій праздникъ, какъ говорится въ простонародь, Спиридона на поворот : въ этотъ день всегда давали для насъ дтскій балъ : нанимали музыкантовъ, мы рзвились, танцовали — и кто былъ тогда счастливе насъ !
— 49 —
Прошло нсколько мсяцевъ: — Императрица навщала насъ чаще обыкновеннаго , но мы не могли наглядться на Нея, не могли нарадоваться Ея Ангельской привтливости. — Однажды, я не упомню котораго мсяца и числа былъ этотъ роковой день, — Государыня прізжаетъ къ намъ, и говоритъ: дти! я пріхала проститься съ вами, я узжаю въ Таганрогъ, для поправленiя здоровья! — Эти слова, какъ внезапный ударъ грома, поразили насъ, мы зарыдали, и пали на колни предъ Монархиней. — Государыня плакала вмст съ нами. Поднявъ
— 50 —
Начальницу съ колнъ, она обратилась къ намъ, и сказала : дти ! молитесь за меня Богу, — молитесь, чтобъ я выздоровла, и я скоро возвращуся , къ вамъ ! тогда все будетъ иначе : я перестрою домъ, вы вс станете учитъся по Французски (*), —
(*) До 1826 года Французскому языку въ Дом Трудолюбія обучались только пансіонерки. Императриц Александр еодоровн — Институтъ сей обязанъ своимъ преобразованіемъ, и тмъ, что онъ сравненъ съ прочими заведеніями для воспитанія благородныхъ двицъ.
— 51 —
я велю вамъ сдлатъ новые переднички, не плачьте, дти и молитесъ за меня Богу!
‘Sehen sie nach die Kinder recht gut nach ! ‘ говорила Императрица Начальниц, поцловавъ ее : прощайте дти! продолжала она, обращаясь къ намъ снова : прощайте и не забывайте меня ! — ‘ прощайте, Ваше Величество ! ‘ отвчали мы сквозь
— 52 —
слезы, и проводили Государыню до самыхъ воротъ Института. Она ухала, но еще нсколько разъ выглядывала къ намъ изъ кареты, и повторяла роковое прощайте ! намъ было грустно, очень грустно — когда мы прощались съ нашею Благотворительницей : мы простились съ Нею — до свиданья въ Неб !..
— 53 —
Въ письмахъ изъ Таганрога мы получали поклоны отъ Императрицы. Она увдомляла насъ, что здоровье Ея поправляется, просила, чтобъ мы не скучали, и общалась вскор пріхать къ намъ. — Но судьбы Всевышняго определили иначе : — 19-й день Ноября 1825 года памятенъ Россіи, памятенъ и всей Европы : густой туманъ разстилался по улицамъ Петрополя, и заражалъ сердца жителей какимъ-то невдомымъ уныніемъ, — грусть, какъ ночной тать, закрадывалась въ домы вельможъ и простолюдиновъ : никто не постигалъ причины этой внезап-
— 54 —
ной грусти, но вскор всюду разнеслась грозная всть:
‘ Народы . . . Александра нтъ!
‘Онъ тамъ, вашъ другъ и благодтель —
Онъ тамъ, гд лучезарный свтъ
Одну внчаетъ добродтель ! ‘
Наши слезы были должною данію признательности къ Благотворителю народовъ, и послднимъ изъявленіемъ врноподданническихъ чувствъ къ Благословенному Монарху: Нашъ Ангелъ въ небесахъ ! повторяли мы, вмст съ порфироносною вдовицею, и рыдали снова.
— 55 —
6 Марта 1826 года, бренные останки въ Боз почившаго Императора привезены въ С. Петербургъ : мы отдали прощальный поцлуй гробу незабвеннаго Внценосца, и 13 Марта тло Его предано могил въ Каедральномъ собор Св. Первоверховныхъ Апостоловъ Петра и Павла.
— 56 —
Горесть Августйшей Благотворительницы нашей была общею нашею горестью, но протекли дни, и радостная всть, что Императрица возвращается въ С. Петербургъ, облегчила бремя сердецъ нашихъ ! — Съ нетерпніемъ мы ждали нашего Ангела — Благовстителя, ждали — и не дождались Его !…
‘ Не улетай съ земли . . . ахъ съ тмъ,
Кто вченъ здсь и надъ звздами,
Везд мы слиты бытіемъ, —
Не улетай : твой Ангелъ съ нами ! ‘
взывали мы, вмст съ Поэтомъ, но ни поэтическія воззванія, ни
— 57 —
чистыя, искреннія мольбы облагодтельствованныхъ Августйшею Страдалицей — не въ силахъ были остановить грозной руки немилосердыхъ парокъ : они безвременно прескли драгоцнную нить жизни Государыни : 4 Мая, въ стнахъ Блева, солнце впослдніе взошло для Елисаветы : Она скончалась, и кончина Ея была для насъ источникомъ новыхъ слезъ. Какъ потерю любимой матери — оплакивали мы потерю Матери—Императрицы! трудно выразить т чувства, кои, какъ вковой гранитъ, бременили единосущную душу Институтокъ, въ то
— 58 —
время, когда мы должны были облечься въ одежду скорби и плача : мраченъ, тягостенъ для взора черный цвтъ траура, но еще мрачне, еще тягостне для насъ были тогда чувства наши! Мы постигали великость потери, понесенной нами : жало клеветы не дерзало коснуться добродтельной Монархини , кто же не зналъ Ангельскихъ свойствъ Ея ? … Кроткая Царица, добродтельная Супруга Великаго Императора послдовала за нимъ въ селенія Небесныя, куда со времени кончины Его неслись вс Ея мысли и желанія ! Охладло сердце, бившееся любовію къ человечеству,
— 59 —
опустилась рука, изливавшая втайно безчисленныя благотворенія , сомкнулись уста, дышавшія любовію, надеждою и утшеніемъ, душа праведная вознеслась къ источнику благости, да пріиметъ мзду по дламъ своимъ, осталась въ мір память Ея въ благословеніяхъ , и священная память сія не прейдетъ, докол будутъ чтимы вра, милосердіе, кротость, благотворительность и вс Христіанскія добродтели ! — При жизни Елисаветы молчала хвала, опасаясь оскорбить добродтель : но кто отходилъ отъ свтлаго лица Государыни — безъ пособія, безъ
— 60 —
утшенія, безъ отрады? ‘ Безмолвныя слезы милліоновъ служили отвтомъ на сей вопросъ. ‘ Плачьте Россіяне ! не стало Елисаветы Добродетельной ! ‘ и добрые Россіяне горько плакали о Елисавет Добродтельной. —