ВОСПИТЫВАЮТСЯ ЛИ СЕМИНАРИСТЫ?
КОММЕНТАРИИ
Воспитываются ли семинаристы?, Розанов Василий Васильевич, Год: 1907
Время на прочтение: 4 минут(ы)
Розанов В. В. Собрание сочинений. Русская государственность и общество (Статьи 1906—1907 гг.)
М.: Республика, 2003
Введение в семинариях некоторого подобия классных наставников, существующих при гимназиях, и приглашение архиереев к большему административному вмешательству в семинарскую жизнь — вот две меры, которые при неоднократном чтении ‘Определения’ Св. Синода от 31 августа — 5 сентября за No 5379 начинают вырисовываться как некоторое ‘сущее’ среди ‘несущего’, чем является остальной туман общих фраз и общих пожеланий в этом ‘Определении’. Но и то мы не можем сказать, учреждаются или не учреждаются эти классные наставники. ‘Определение’ говорит: ‘б) Желательно осуществление, по возможности во всех семинариях, состоявшегося распоряжения Святейшего Синода об учреждении, в видах более правильной постановки воспитательного дела, должности классных воспитателей из наличных преподавателей по выбору правления семинарии и с утверждения местного преосвященного, в) но если бы, по обстоятельствам, не оказалось возможным учреждение института классных воспитателей, — представляется полезным’ и т. д. Невозможно понять, ‘учреждается’ тут чтонибудь или ‘не’ учреждается… Из последующих в пункте в слов: ‘Если бы, по обстоятельствам, не оказалось возможным таковое учреждение’ — явно, что оно не учреждается, а между тем в пункте б выше говорится ‘о состоявшемся ранее распоряжении Святейшего Синода’ касательно этого учреждения и о ‘желательности осуществления его’ теперь. Решительно что-то непонятное:
1) Св. Синод сперва ‘делает распоряжение’, но его никто не исполняет, и он сам знает, что оно остается неисполненным.
Так дело идет до ‘некоторых обстоятельств’, которые если не настанут, то ничего и не произойдет, кроме накопления лишнего документа за нумером в синодском архиве и обыкновенного ничегонеделанья в семинариях или другой отрасли духовного управления.
Но если ‘некоторые обстоятельства’ настанут, напр., если где-нибудь побьют, или убьют, или ранят ректора или инспектора, тогда настанет вторая фаза волевого выражения: Святейший Синод напишет и разошлет по епархиям:
2) ‘Желательно осуществление’ того ‘распоряжения, которое было сделано’, но никем исполнено не было.
Но оговорит:
3) ‘А если бы, по обстоятельствам, не оказалось возможным’, — и этим сам откроет дверь к новому неисполнению.
Можно ли сомневаться, что, судя по этим ‘волеизъявлениям’, духовное ведомство, и в том числе семинарии, вовсе никак не управляются, а все идет, ‘как Бог на душу положит’, — и ныне дошли до того состояния, коего мы все являемся опечаленными зрителями. Но, возвращаясь к данному ‘Определению’, кажется, мы можем подсмотреть настоящую подкладку этого ‘нам хотелось бы’, но ‘может быть, не окажется возможным’. Увы, она очень печальна, эта подкладка, и состоит в пожелании получить некоторый труд, определенный, тяжелый и ответственный, задаром или, говоря народно, — ‘Христа ради’, причем получающий очень богат, а имеющий положить ‘милостыню’ от своего трудолюбия — очень беден. В самом деле, раскроем скобки, и мы все поймем в одну минуту.
Должность классных наставников введена была в гимназиях приблизительно в 1871 или 1872 годах, и, конечно, введена сразу, одним распоряжением графа Д. А. Толстого, который установил для нее штаты и назначил за труд жалованье. Очень все просто и реально. Без ‘идеализма’. ‘Ты дай мне, а я дам тебе’. Ну, конечно, этот принцип — ‘ты дай, и я дам’ слишком низмен для святых высот такого ведомства, и оно предпочло предложить семинарским преподавателям ‘потрудиться’, но потрудиться ‘для души своей’, ‘душеспасительно’ и не ожидая пошлых земных наград. Вот разгадка слов: ‘если бы, по обстоятельствам, не оказалось возможным’… И вот, когда ‘по обстоятельствам, не окажется возможным’, то на этот случай Синод предлагает устроить следующее: ‘Если бы, по обстоятельствам, не оказалось возможным учреждение института классных воспитателей, то представляется полезным поручение помощникам инспектора, для ближайшего и постоянного наблюдения, определенных классов, независимо от общего очередного дежурства по инспекции и в дополнение к такому дежурству, при этом ректор и инспектор семинарии, кроме общего надзора и руководства, могли бы взять под свое ближайшее наблюдение определенные классы’.
Конечно, поморщатся и согласятся. Наверно согласятся. Особенно при оговоренном в конце ‘Определения’ праве архиереев увольнять и назначать по своему усмотрению почти весь служебный персонал семинарий. В таком случае наверное ‘согласятся’.
Вдумаемся в подробности. Институт классных наставников, введенный в гимназиях, действительно совершенно преобразовал ученический строй, если не всегда успешно с внутренней стороны, то безусловно успешно с внешней стороны. Все эти безобразия, прежде творившиеся, — преследования учениками нелюбимого товарища, избиения, пошлые и цинические выходки, грязные истории внутри класса — все стало невозможным, как только к каждому классу близко подошел с воспитательными или наблюдательными целями отдельный преподаватель. Внешнее безобразие улеглось, спряталось, исчезло — это везде — безусловно. Но кое-где в лучших случаях ввелось и внутреннее благообразие. В удачных гимназиях удачные классные наставники умели настоящим образом входить во внутренний мир учеников, становиться руководителями и старшими друзьями взрослых учеников и настоящими отцами-опекунами маленьких учеников, — и скольких из них предохранили они от кривого пути, от падения, от легкомысленных и опасных выходок! Все это основано было на том, что классный наставник уже мог лично всмотреться в каждого ученика, ибо таковых в классе немного, а он почти ежедневно имеет случай войти в класс во внеурочное время и говорить с учениками неофициально и попросту, говорить иногда задушевно, что невозможно делать на уроке, ибо всему своя задача. Это — одна причина влияния. Другая заключалась в том, что классным наставником был именно учитель, человек университетского образования и почти всегда сам семьянин. Все это делало речь его просвещенною и мягкою. Через институт классного наставничества таким образом достигалось настоящее реальное сближение учеников с учителями, управляемых с управляемыми: это ‘управление’ растаивало, исчезало и, оставаясь по существу, получало характер семьи, семейности. Но что же из него взяло духовное ведомство? Только то и взяло, чтобы ученики семинарий в воспитательном отношении были тоже ‘поклассно разделены’ и подведены под надзор этими небольшими группами, где все и всех можно рассмотреть или, точнее, ‘за всеми можно уследить’. Вот это ‘выслеживание’ вместо воспитания и предуказывается семинариями синодским ‘определением’. Кому оно поручается? На даровщинку, тому же ректору и инспектору, которым невозможно отказаться от какого бы то ни было предписания свыше, и помощникам инспектора, т. е. по переводе на гимназический язык классным надзирателям. Устранены лица с высшим образованием, точнее, неловко было лицам специально учебного дела поручить нелегкие и ответственные воспитательные обязанности задаром, и предложено было взять функции лицам административной и надзирательской службы, которым все можно предложить без видной неловкости, ибо они увольняются и назначаются ‘по милости’ или ‘по немилости’ архиерея или учебного комитета. Таким образом, из благотворного и благородного института классного наставничества, который действительно мог бы нравственно и религиозно оздоровить семинарии, уничтожить там грубость и цинизм, — вместо всего этого, ради горького сбережения ‘сребреников’, которых не хочется вынуть из неревизуемых общим контролем ‘специальных (многомиллионных) средств’ духовного ведомства, оставлена была только одна форма, формальность, вот это приурочение специального глаза к каждому порознь классу. Но как тут все воспитательное выброшено, ибо ‘глаз’-то этот будет не учительский и образованный, мягкий, прилегающий к науке, а грубый, подсматривающий, фискалящий, доносящий обо всем ‘отцу-ректору’ и, словом, только взыскующий и наказующий, — то можно быть уверенным, что этот не ‘образ и подобие классного наставничества’, а гримаса и карикатура на классное наставничество достигнет результатов совершенно обратных.
Как горько!
И все оттого, что было жаль денег…
Святые, лежащие в раках монастыря и лавр, заплакали бы горькими слезами, если бы увидели, что из золота, льющегося в кружки, поставленные над их мощами, ничего не отсчитано в такой опасный момент для церкви, как наш, дабы призвать настоящих воспитателей к настоящему воспитанию будущих священнослужителей.
НВ. 1907. 11 сент. No 11314. Б. п.