ВОРОБЬЕВЫ ГОРЫ. *)
* Сія статья написана за нсколько мсяцевъ предъ имъ. Изд.
Н. Страховъ
‘Сынъ Отечества’, ч. 14, 1814
Воробьевы горы, Страхов Николай Иванович, Год: 1814
Время на прочтение: 2 минут(ы)
Горы, престолъ красотъ природы! Возвращаюсь къ вамъ воображеніемъ, возвращаюсь въ рай моего сердца, въ блаженство моей юности! Въ вашихъ рощахъ проводилъ я пріятнйшія минуты жизни, входилъ въ темныя чащи, спускался во рвы, пробирался къ Москв рк, къ Андреевскому Монастырю и въ Васильевское. Но первымъ изо всхъ любимыхъ мною мстъ, была равнина на половин покатости, гд, лежа подъ втвистою липою, однимъ взглядомъ обозрвалъ я свою любезную родину, величественную Москву. Свтлая и излучистая рка представлялась подобно жемчужной нити, вплетенной въ главу столицы. Сады, одинъ другаго лучше и какъ будто выходили на сртеніе ея, и приглашали струиться подъ ихъ тнями. На ровномъ, зеленомъ лугу первой являлся взору Двичій Монастырь. За нимъ открывалось все пространство Москвы, громады домовъ, крыши теремовъ и дворцевъ, позлащенные куполы храмовъ, блистающія главы и кресты, возвышенныя спицы башенъ, великолпные тріумфальные врата, длинные мосты, вершины городскихъ садовъ, заставы, дороги и прелестныя окрестности. Кремль на хребт Москвы видимый, внушалъ благоговніе къ древности, могуществу и слав Россіи. Туча, изъ пыли, составленная надъ столицею и неумолимый шумъ, достигающій глубокаго уединенія, знаменовали многолюдство, занятое длами и веселостями.
Но, ахъ! Какой тускъ печалей покрываетъ нын въ воображеніи моемъ картины возлюбленной родины? Какая ржа съла блескъ ихъ красокъ и прелесть ихъ изображеній? Горы! вы являетесь въ печальныхъ тняхъ, вяніе вашихъ рощей слышится вздохами, потоки рыданіями и пніе птицъ гимнами по усопшихъ.
Ахъ! не стало Москвы! Она стерта чугунною рукою кровавой войны, обращена въ бугры развалинъ, въ запустніе, наполненное развваемымъ пепломъ. Все пало, разрушилось подъ пламенными вихрями, подъ бурею смерти!…..
Не рука ли какихъ новыхъ Татаръ или скитающихся въ степяхъ ордъ похитила славу и сокровища столицы? Нтъ! пламень внесли въ жилища т, которые были въ нихъ согреваемы, расхитили домы т, которые въ нихъ были питаемы, явили злодянія т, которые были любимцами щастливцевъ и богачей, распространили убійства т, и которые научали просвщенію, которые казались сынами единаго Бога благости.
Французы! неужели все это вы сдлали? Неужели вы приманчивостію лицъ были подобны Ангеламъ, а сердца имли лютыхъ гіенъ? Не уже ли вы прежде ползали предъ нами для того, чтобы обратиться въ змй? Неужели мы, видя въ васъ забавныхъ вертящихся ящерицъ, попустили вамъ возрость крокодилами? Ахъ видно такъ, видно такъ сбылось, что за любовь къ благозвучности вашего языка заставили вы насъ стонать, за гостепріимство заплатили намъ разореніемъ, за склонность къ вашимъ нарядамъ наготою, за великодушіе убійствомъ!
О Француаы! признайтесь наконецъ, что ваше просвщеніе распространяло адскія пламени, а ваши мнимыя добродтели злодянія ада! А! ты возлюбленная моя родина Москва, ты, вчный памятникъ неблагодарности и стыда французовъ, научись горестнымъ урокомъ не допускать никогда иностранцевъ къ колыбели дтей, въ ндра семейства и дружескія бесды. Научись видть въ учителяхъ, торговцахъ, модопродавицахъ, парикмахерахъ и художникахъ новыхъ Баскаковъ, обирающихъ съ насъ добровольно платимую дань, подсматривающихъ наши сокровища и улучающихъ удобное время похититъ ихъ и разграбить!
Храмъ Спасителя да содлается для Москвы, храмомъ умоленія о истребленіи постыдной и бдственной любви къ зашельцамъ, умоленія воспалять вс сердца пламенного, священнйшею любовію къ Отечеству, ко всмъ однородцамъ, ко всму истинно и единственно Русскому! Тогда въ дух нашемъ во вки вковъ воскреснетъ Богъ и истребятся враги Его!