ВОНЛЯРЛЯРСКИЙВасилий Александрович [12(24).4.1814, Смоленск — 30.12.1852 (11.1.1853), Москва, похоронен в сельце Рай Смолен. у.], прозаик, драматург. Из старинного (с 17 в.) дворянства Смолен, губ. (предки — польск. шляхтичи, выходцы из Юж. Германии). До 14 лет воспитывался дома, а затем отдан в Благородный пансион при Петерб. ун-те (1827—28), но, очевидно, не кончил курса. В 1832—34 находился в Школе гвардейских подпрапорщиков и кавалерийских юнкеров, здесь сблизился с М. Ю. Лермонтовым, ‘в рекреационное время их всегда можно было застать вместе’,— вспоминал современник (Лермонтов в восп., 397—98). Биограф писателя (К. А. Полевой) в 1853 сожалел о несохранившейся переписке В. с Лермонтовым: ‘Кто видел ее, те почитают забавные письма двух молодых людей одним из остроумнейших произведений в своем роде…’ (Все соч. В., ч. 1, с. III).По нек-рым сведениям, В. редактировал рукоп. ж-л юнкеров. 22.11.1834 В. был выпущен офицером в л.-гв. Конно-пионерный эскадрон. В 1837 вышел в отставку, получив чин подпоручика. Женился на дочери известного врача К. Фридебурга, вскоре скончавшейся.
Есть сведения, что в 40-е гг. он пытался побороть мучит, болезнь в заграничном путешествии (1846—47). Путевые впечатления легли в основу первых опубл. произв. В.— рассказа ‘Охота в окрестностях Мильяны’ (ОЗ, 1850, No 6), оказавшегося сокращенным (по замечаниям цензуры?) вариантом рассказа ‘Абдаллах-Бен-Атаб’, позже напечатанного в альм. ‘Раут на 1852 г.’ (М., 1852), и повествования в новеллах ‘Поездка на марсельском пароходе’ (ОЗ, 1850, No 12). В. быстро занял место в ряду наиб, популярных рус. беллетристов тех лет, ж-лы разл. направлений охотно печатали его прозу (а на столичной сцене успешно шли его пьесы), читательская молва гласила: ‘русский Дюма’ — сравнение, объясняемое как занимательностью соч. В., так и удивит, интенсивностью его лит. труда: четыре романа, более десятка повестей и рассказов, неск. пьес были написаны за 3 года— 1850— 52. Одной из причин, обративших его к лит. деятельности, явилась прогрессирующая болезнь, а предвидение рокового исхода побудило к быстрому темпу работы. При этом, однако, дарование его развивалось и крепло.
Впрочем, талант рассказчика проявился в нем очень рано: своими ‘забавными рассказами’ он ‘привлекал к себе многих’,— вспоминал однокашник по юнкерской школе (Лермонтов в восп., 131). Одаренность В. в музыке, рисовании, живописи, ваянии, проявленное в дом. спектаклях актерское мастерство способствовали появлению таких качеств его прозы, как рельефность описаний, ‘озвученность’ диалогов, точность изображения. Разнообразие жизненных впечатлений В. (вращение в высшем свете и жизнь в провинции, постоянное занятие благотворительностью и дружба со знаменитыми моек, проказниками К. А. Булгаковым и В. П. Бегичевым, пребывание за границей и увлечение охотой) давало обильный материал для его произведений. В проф. словесность В. пришел, пройдя многолетнюю школу поэтич. дилетантизма (нек-рые примеры его стих, ‘для немногих’ приведены в биогр. очерке Полевого).
Уже в путевой прозе В. (в т. ч. в рассказах ‘Байя’, 1851, и ‘Турист’, 1852) проявились его наблюдательность в описании и одновременно — склонность к новеллистичности повествования. Рассказ же ‘Воспоминание о Захаре Иваныче’ (‘Совр.’, 1851, No 6), с мягким юмором повествующий о рус. помещике за границей, обнаруживает иную грань дарования автора — умение показать в индивид, портрете типичные черты нац. характера, отображать смешное, не впадая в карикатуру, пробуждать симпатии к отнюдь небезупречному герою. Удачно сочетаясь, эти свойства художнич. дара и авторского взгляда В. придали особый драматизм его лучшему произв.— ром. ‘Большая барыня’ (ч. 1—2, М., 1852).
Герой романа не имеет мн. традиц. качеств положит. героя: не образован, не умен, лишен внешнего обаяния, живет заурядной жизнью помещика. Тем сильнее впечатление от трагич. развязки, обусловленной высотой души ‘не-героя’, для к-рого человеческая и мужская честь и муки неразделенной любви оказались высшими жизненными ценностями. Важную роль в конфликте ‘Большой барыни’ играет идея обретающего силу рока внутрисословного размежевания дворянства (в более обнаженной форме она присутствует в опубл. посмертно пов. ‘Могло бы не случиться’ — см.: Все соч. В., ч. VI).Удачей автора явилась также галерея провинц. персонажей, продолжающих гоголевскую традицию, учитывая при этом опыт В. А. Соллогуба. Роман вызвал общее одобрение (рец. 1852: ОЗ, No 9, ‘Совр.’, No 8, СПбВед, 3 авг., СП, 16 авг., СО, No 10, БдЧ, т. 116, ‘Москв.’, No 16) и был переведен на мн. европ. языки.
Тяготея к новеллистичности, В. избегает в своей повествоват. манере психологизма (‘К моему искреннему сожалению, в глубину сердец заглядываю я очень, очень редко, а распространяюсь о чувствах еще реже, по самой простой причине: боюсь ошибиться!’ — III,400). Однако и ‘внешними’ средствами изобразительности В. неоднократно удавалось передать сложную историю душевных переживаний героев, совершенным примером этому служит ‘повесть в письмах’ ‘Ночь на 28-е сентября’ (ОЗ, 1852, No 4—5, франц. пер.— Р., 1859, рец.: ‘Москв.’, 1852, No 9, отд. V, No 11, отд. V).
В сюжетосложении своих авантюрных ром. ‘Силуэт’ (ОЗ, 1851, ‘Магистр’ (ОЗ, 1852, No 9 — 12), ‘Сосед’ (БдЧ, 1853, т. 117—19) В. проявил драматургич. мастерство, развитие действия непрерывно обманывает ожидания читателя, движение фабулы всегда оригинально (хотя далеко не всегда правдоподобно), повествование крепко сложено из чередующихся отрезков разных сюжетных линий (что позволяет предположить наряду с подражанием новейшим франц. романистам Э. Сю, П. Февалю, А. Дюма и нек-рое влияние ром. ‘Саломея’ А. Ф. Вельтмана). Однако собственно драматургия оказалась наименее удавшимся В. жанром, несмотря на театр, успех его пьес. Даже лучшая пьеса ‘Лекарь’ (пост, в дек. 1852, опубл.: ‘Пантеон’, 1852, No 12, рец.—ОЗ, 1853, No 2, отд. V, СП, 1852, 22 дек. {Р.Зотов)) страдает надуманностью, поверхностностью в обрисовке характеров и внутр. мотивировке действия.
Сразу же после смерти В. было издано собр. его соч.: ‘Все сочинения В. А. Вонлярлярского’, ч. 1 — 7, вступ. ст. К. П. Полевого), СПб., 1853—54. В недолгий период известности В. критика многократно одобрительно писала о его прозе, хотя преим. легковесно. В рецензиях же, поев, выходу ‘Всех соч. В.’, преобладали кри-тич. оценки, что отчасти было вызвано полемикой с дифирамбич. вступлением Полевого, а отчасти высокой ‘серьезностью’ (идейностью) критериев в анализе ‘легкой прозы’ (1854: ОЗ, No 5, ‘Москв.’, No 12, отд. IV, ‘Пантеон’, No 7). Более ‘соразмерным’ дарованию В. и поэтике его прозы явилось суждение М. Л. Михайлова, познакомившегося с писателем незадолго до смерти: ‘…Он был столько же умный, веселый и бойкий говорун и на словах, как на бумаге. Собственный взгляд его на свою деятельность был как нельзя более верен: он сознавал в себе талант, но считал себя не иным, чем как простым рассказчиком… беллетристом’ (БдЧ, 1855, т. 129, отд. V, с. 18).
Изд.: Большая барыня. Роман, повесть, рассказы, М., 1987 (предисл. и комм. А. Ильина-Томича).
Лит.: Б<,ыко>,в П., В. А. Вонлярлярский.— ‘Нива’, 1887, No 41, с. 1015, его же, Вонлярлярский.— ‘Звезда’, 1903, No 3, Дим. <,Языков Д. Д.?>,, В. А. Вонлярлярский.— ‘Север’, 1889, No 16, с. 317, Посмертные зап. Н.В.Берга.— PC, 1891, No 2, с. 252—61, Скабичевский А. М., История новейшей рус. лит-ры, 3 изд., СПб., 1897, с. 16—17, [Письмо В. к Ф. В. Булгарину] — PC, 1905, No 4, с. 216 (письмо 1852), Прийма Ф. Я., Рус. литра на Западе, Л., 1970 (ук.), Исаков В., Смоленский Дюма.— ‘Лит. Россия’, 1985, 5 апр., с. 24. + Некрологи, 1853: ‘Совр.’, No 2, МВед, 1853, 8 янв., СПбВед, 8, 11 янв., ‘Смолен. губ. вед.’, 1853, No 4. Брокгауз, Венгеров. Источ., Мезьер, Трофимов И. Т., Писатели Смоленщины, М., 1973, ИРДТ, IV, Лерм. энц.
Архивы: ГА Смолен, обл., ф. 1313 (А. В. Вонлярлярского, творч. рукописи В.), ЦГИА, ф. 1343, оп. 18, д. 47776 (о дворянстве В.), ф. 1286, оп. 9, 1845 г., д. 1259, оп. 10, 1846 г., д. 321 (о заграничном путешествии В.) [справка С. И. Вареховой].
А. А. Ильин-Томич.
Русские писатели. 1800—1917. Биографический словарь. Том 1. М., ‘Советская энциклопедия’, 1989