![[]](https://electronic-library.ru/wp-content/uploads/2023/05/volinskiy_akim.jpg)
И. И. Скуридина
Волынский А. Л.: биобиблиографическая справка, Волынский Аким Львович, Год: 1990
Время на прочтение: 8 минут(ы)
ВОЛЫНСКИЙ А., настоящее имя Аким Львович Флексер [21.IV(3.V).1863, Житомир — 6.VII.1926, Ленинград] — литературный и театральный критик, историк искусства, философ. Родился в семье владельца книжного магазина и страстного библиофила, учился в житомирской, а затем в 5-й Петербургской гимназии. Влечение к литературной деятельности, испытанное еще на гимназической скамье, побудило его переехать из провинции в Петербург. В старших классах, не поладив с начальством, вынужден был уйти из гимназии и экзамены на аттестат зрелости сдавал экстерном в 1882 г. В том же году поступил на юридический факультет Петербургского университета, благодаря блестящему аттестату — на казенную стипендию.
Еще будучи студентом I курса, В. начал сотрудничать в русско-еврейской прессе (журналы ‘Рассвет’ и ‘Еврейское обозрение’, газета ‘Русский еврей’), подписываясь Homo или А. Ф., а на III курсе в журнале ‘Восход’, где впервые стал подписываться Волынский.
В 1886 г., окончив курс университета. В. возглавил критический отдел журнала ‘Северный вестник’ (основан в 1885 г.). Будучи как бы продолжением недавно закрытых (1884) ‘Отечественных записок’, этот журнал до 1890 г. имел народническое направление, в нем принимали участие Н. К. Михайловский, В. Г. Короленко, Г. И. Успенский и др. сотрудники запрещенного журнала. После 1891 г. ‘Северный вестник’, возглавляемый Л. Я. Гуревич, стал журналом либерального направления, пропагандирующим идеалистическую эстетику и творчество символистов. Первые статьи В. в ‘Северном вестнике’ посвящены вопросам философским и этическим. Став редактором журнала (нач. 90 гг.), он почти полностью отдается ‘Литературным заметкам’, которые вместе с позднейшими статьями вошли в книги ‘Русские критики’ (1896), ‘Борьба за идеализм’ (1900), ‘Царство Карамазовых’ (1901).
Философские взгляды В. неоригинальны, по сути эклектичны и тесно слиты с его религиозными воззрениями. Религия представлялась В. венцом человеческих знаний, основой всякой деятельности, что позволило А. Белому назвать его критику ‘религиозно-эстетической’ (Белый А. Арабески.— М., 1911.— С. 275).
С этих позиций в серии статей ‘Литературные заметки’ он критиковал представителей материализма и реализма в русской литературе и критике, интересуясь при этом ‘не разрозненными литературными явлениями, а более или менее цельными картинами нескольких исторических эпох’ (‘Русские критики’.— С. 2). В. провел огромную подготовительную работу, о чем свидетельствуют и длинные списки источников, предваряющие каждую статью. Он проследил деятельность В. Г. Белинского, Н. Г. Чернышевского, Н. А. Добролюбова, Д. И. Писарева и др. критиков ‘в ее первоисточниках — по старым журналам и даже газетам’, ‘отыскивая характер’ критика в материалах, ‘рисующих его жизнь, его влечения, его страдания, изучая общественное мнение… как оно сказалось в наиболее выдающихся статьях, принадлежащих известным русским писателям’ (Там же.— С. 2, 136).
Вокруг статей завязалась ожесточенная полемика, первоначально главным образом с Н. К. Михайловским, обвинившим В. в злобных нападках на народничество. Охваченный полемическим жаром В. предпринял пересмотр литературной деятельности известнейших критиков. В итоговой книге ‘Русские критики’, собранные материалы поданы в характерной для В. эмоциональной, захватывающей читателя манере. Но В. хотелось ‘не рассказывать, а судить’: собрав материалы, ‘затем разобраться самому’ в сочинениях критиков (Там же.— С. 2, 136). Подойдя к литературно-критической деятельности со странной меркой знания или незнания философии, он обвинил многих прогрессивных критиков в отсутствии самобытного философского таланта и усмотрел в их работах лишь ‘грубый примитивный материализм’. Ему В. противопоставил положения идеалистической философской критики. Он требовал, чтобы критика отказалась от ‘партийной тенденциозности’, от служения ‘гражданской борьбе’ и ограничила свои задачи стремлением ‘осмыслить для публики глубокую тайну эстетической красоты’ (Там же.— С. 813-819, 824—825). В. боролся против публицистичности, утилитаризма и политической тенденциозности искусства, противопоставляя им творчество, одухотворенное религиозными идеалами, но при этом сам был тенденциозен и категоричен. Усугублялись недостатки книги невниманием В. к историко-литературной стороне творчества критиков, отсутствием четких критериев оценки и безмерным увлечением полемикой, особенно повредившим статьям о Белинском и Добролюбове.
Идейные позиции и стиль В. подверг уничтожающей критике Г. В. Плеханов. В статье ‘Судьбы русской критики’ (1897) он высмеял бессодержательность и невнятность теоретических рассуждений В., назвав его идеалистический либерализм ‘фразерством самого дурного тона’ (Плеханов Г. В. Собр. соч.— Т. X.— С. 176). В одной из ранних статей В. И. Ленин проанализировал и расставил акценты в полемике В. с Михайловским (Ленин В. И. Полн. собр. соч.— Т. 2.- С. 544).
После бурных дискуссий, вызванных ‘Русскими критиками’, с В. мало полемизировали, с годами упрочивалась изолированность критика в литературных кругах. Даже к наиболее близким ему критикам символистского лагеря В. уже нельзя было отнести, потому что его критическая деятельность во многом расходилась с литературной практикой символизма. Идеализм и символизм были для него ‘по своему содержанию выражениями равно значащими, ибо и тот, и другой, один в теоретических построениях, другой в искусстве, показывают взаимное проникновение двух миров — видимого и невидимого’ (Борьба за идеализм.— Спб., 1900.— С. 482).
В полемике с Д. С. Мережковским об ‘идеальном искусстве, которое грядет на смену утилитарному, пошлому реализму’, В. указывает на целый ‘ряд ошибок’ в его рассуждениях. ‘Более странного определения мы нигде не встречали…— пишет В.— Идеализм, низведенный на степень патриотического восторга перед русским народом, символизм, отождествленный с учением о художественных типах, мистицизм, истолкованный в смысле невежественного суеверия’ (‘Русские критики’.— С. 770, 769, 772). Но после справедливой критики положений Мережковского В. дал свои определения, страдающие еще большей неопределенностью.
В ‘Русских критиках’ содержится и оценка В. гоголевских ‘Выбранных мест…’ как ‘откровенной, честной исповеди’, ‘одной из лучших русских книг, несмотря на все ее частные ошибки’ (Там же.— С. 783). Мнение это во многом предвосхитило дальнейшие оценки книги символистской критикой. И все же В. не понял и не принял художественные задачи, стоящие перед ‘новым искусством’, что во многом определило его отношение к представителям русского символизма 90 гг. как к декадентам. Современная ему символистская литература не отвечала требованиям критика, главными из которых были воплощение в произведении высоких идеалов, психологичность и лиричность. Давший в ‘Северном вестнике’ первый приют модернистам (З. Н. Гиппиус, Н. М. Минскому, К. Д. Бальмонту, Ф. К. Сологубу), почти совсем еще не встречавшим сочувствия, В. не обольщался их художественными достижениями: ‘…всегда охотно печатал декадентов и не менее охотно бранил их. Всякий талант может и должен защищаться, но критика должна быть свободной’ (‘Памяти А. Л. Волынского’.— С. 22). В конце 90 гг. критик обрушился на символистов, как ранее обрушивался на ‘старые течения’. В резких, а порой и оскорбительных формах он отказал всем модернистам в способности создавать истинно символические, в его понимании, произведения, что стало причиной ухода из журнала З. Н. Гиппиус, Д. С. Мережковского, Ф. К. Сологуба.
Как литературный критик В. выступал не более 10 лет, главным образом в 90 гг. За публикацией ‘Русских критиков’ последовали разгромные статьи Михайловского о В., в которых он писал, что ‘давно уже отказался от удовольствия читать его [В.] произведения’ и читателям своим рекомендовал одно, ‘но уже радикальное средство: не читать’ (Михайловский Н. К. Полн. собр. соч.— Т. X.— С. 641, 644). После этого публику и критику перестает интересовать дальнейшая деятельность ожесточенного полемиста. В 1898 г. ‘Северный вестник’ прекращает свое существование ‘по недостатку подписчиков’. В. негде печатать свои статьи, двери всех редакций для него закрыты. С ним не полемизируют, его большей частью просто замалчивают, а со временем (последние 10—15 лет) враждебное отношение сменяется равнодушием.
Мало печатаясь с 1899 г., В. часто выступает с лекциями, имевшими шумный, порой скандальный успех. Билеты на его выступления раскупались в один день, мест для желающих послушать (в огромном большинстве — студентов) не хватало. Невозможно обойти вниманием эту грат, таланта В., о его красноречии была напечатана большая статья в ‘Биржевых ведомостях’ (‘Памяти А. Л. Волынского’.— С. 56). ‘Просто рассказывать он был не в состоянии, он мог лишь держать речь, ему было доступно лишь ораторство’,— вспоминал К. Федин (Федин К. Собр. соч.— Т. 9.— С. 126). На нескольких нашумевших лекциях в Москве и Риге (1901), преклонившись только перед ‘гениальным безумцем’ Ф. М. Достоевским, В. подверг ожесточенной критике литературную деятельность старых журнальных врагов своих и недавних союзников и сотрудников. Выступления эти при всех своих недостатках, по свидетельству современника, ‘волновали умы, вносили бурю и страсть в сонную атмосферу’ (Королицкий М. С. А. Волынский.—Л., 1928.— С. 22). В языке и стиле В. критики отмечали, а часто и высмеивали невразумительность, театральный пафос и др. недостатки. В то же время, по мнению современников. слушать его можно было часами с неизмеримым Наслаждением. А. А. Блок писал об одной из речей В. как о ‘страстном и блестящем докладе’, основанном на глубоком интересе к вопросу’ (Блок А. Собр. соч.— Т. 6.— С. 144—149). Блестящий собеседник, вдохновенный и темпераментный оратор, В. даже идейных противников поражал своей убежденностью и искренностью. Наиболее ценное в наследии критика — разбор произведений Достоевского, пережившего на Рубеже веков свое второе рождение. Андрей Белый писал о В.: ‘Он одним из первых поставил нас лицом к лицу с Достоевским’ (Белый А. А. Волынский. ‘Достоевский’ // Золотое руно,— 1906.— No 2.— С. 128). Достоевский был непререкаемым авторитетом для В., его интерпретация -творчества писателя — одна из самых ранних в символистской критике. Материалом для статей критика послужили главным образом романы ‘Идиот’, ‘Братья Карамазовы’, ‘Бесы’ и ‘Преступление и наказание’. Подойдя к творчеству Достоевского с идеалистических позиций, В. увидел в романах много ‘незримого очами’, объяснял источники и движущие силы конфликтов не природными и социальными условиями и закономерностями, а отпадением героев от бога, противоборством в них ‘богофильства и богофобства’ (Волынский А. Достоевский.— С. 28), личного, ‘демонского’ и божественного, духовного начал. Как и др. символисты, В. схематизировал творчество Достоевского и переставил акценты в соответствии со своими взглядами. Статьи В. о Достоевском нельзя оценить однозначно, однако одним из их безусловных достоинств является выявление и анализ символики романов. Так, при анализе романа ‘Идиот’ в центре внимания критика символика портрета героев: Настасьи Филипповны с ее двойственной, трагической красотой, князя Мышкина, ‘черты лица которого отражали его светлую природу’, а ‘физическая оболочка являлась как бы тюрьмой для его души’ (Там же.— С. 32—36), Рогожина, точнее его дома, в кратком описании которого ‘дана сжатая характеристика всей натуры Рогожина’ (Там же.— С. 46). Страстное, эмоциональное отношение критика, сам слог его статей находятся в удивительном соответствии с поэтикой Достоевского и создают атмосферу неизмеримо большей смысловой перспективы, чем прокрустово ложе лежащей в основе статей однообразной схемы. А. Белый писал, что статья В. ‘Трагедия красоты’ одновременно и ‘анализ героев ‘Идиота’ и поэма’ (Белый А. А. Волынский. ‘Достоевский’. С. 129).
В нач. 900 гг. главной сферой деятельности В. становится история искусства, волновавшая его еще со времен ‘Северного вестника’ (в 1896 г. в поездке по Италии с супругами Д. С. Мережковским и З. Н. Гиппиус зародился интерес В. к биографии и творчеству Леонардо да Винчи). В центре внимания его работ по изобразительному искусству была классика, в особенности великие мастера эпохи Возрождения: Микеланджело, Рафаэль, Рембрандт. За фундаментальный труд ‘Леонардо да Винчи’ (1900) В. удостоился звания почетного гражданина Милана. Книга написана в полубеллетристической манере, основана на огромном и тщательно изученном материале, изобилует интересными и меткими наблюдениями. Тем не менее даже близкие к В. критики упрекали его в крайнем субъективизме и пренебрежении к историчности. Живя на гроши, В. совершает (частью пешком) многочисленные обширные путешествия с научными целями.
Во второй половине 900 гг. В. переходит к новой сфере интересов — балету. 15 лет отдал он изучению этого искусства. Знакомый с античным театром, В. был ревнителем чисто классических традций и значительно поднял в России интерес к балету, особенно работая заведующим балетным отделом ‘Биржевых ведомостей’. Балет стал его страстью, и В. писал о нем ‘гимны’, соединяющие, по словам К. Федина, ‘лабораторный анализ с богослужением’ (Федин К.— С. 128). А его руководство по классическому танцу ‘Книга ликований’ (1925) стало одним из первых в Европе учебных пособий, соединивших научность и систематичность изложения с увлекательностью и доступностью. Но В. не удовлетворился книгами и бесчисленными статьями о балете в журнале ‘Жизнь искусства’ и учредил школу классического балета, обеспечив ее воспитанницам широчайший диапазон смежных наук. В. отдавал последние гроши любимой школе, а сам жил в пустой комнате с железной кроватью, на хлебе и чае и не мог себе представить иной жизни. После революции, которую В. приветствовал как порядок, ‘твердый, как скала’ (Королицкий М. С. А. Волынский.— С. 14), критик был приглашен в редакционную коллегию основанного Горьким издательства ‘Всемирная литература’ и работал там председателем до 1926 г. В 1920 г. В. был избран председателем правления Петроградского отделения Всероссийского союза писателей. Многосторонне образованный и неутомимо жаждущий знаний, необыкновенно трудолюбивый и до аскетизма преданный делу, имевший пылких сторонников и наживший множество врагов, В. умер в тиши затворничества.
Соч.: Русские критики. Литературные очерки.— Спб., 1896, Книга великого гнева.— Спб., 1904, Ф. М. Достоевский.— Пб., 1909.
Лит.: Молоствов Н. Г. Борец за идеализм.— Спб., 1903, Венгеров С. А. А. Волынский // Русская литература XX в. / Под ред. С. А. Венгерова. — М., 1915.— Т. II.— Вып. 5.— С. 121—134, Плеханов Г. В. Судьбы русской критики // Собр. соч.— М., Л., 1925.— Т. X.— С. 165—197, Памяти А. Л. Волынского.— Л., 1928, Федин К. Горький среди нас // Собр. соч.— М., 1962.— Т. 9.— С. 249—256, 258—261, Куприяновский П. В. А. Волынский — критик // Творчество писателя и литературный процесс.— Иваново. 1978, Созина Е. К. А. Волынский в русском литературном процессе 1890-х годов // Русская литература 1870 1890 гг. Проблемы характера.— Свердловск, 1983.
Источник: ‘Русские писатели’. Биобиблиографический словарь.
Том 1. А—Л. Под редакцией П. А. Николаева.
М., ‘Просвещение’, 1990
OCR Бычков М. Н.