Вольтеръ — кандидатъ въ кардиналы.
Вольтеръ — кандидатъ въ кардиналы.
. Булгаковъ.
‘Встникъ Иностранной Литературы’, No 4, 1893
Вольтер — кандидат в кардиналы, Булгаков Федор Ильич, Год: 1893
Время на прочтение: 6 минут(ы)
Изъ этюда Бюто въ февральской книжк ‘Nouvelle Revue’ (‘Le Cardinal Voltaire’) оказывается, что немногаго не хватало, чтобъ Волътеръ сдлался кардиналомъ по капризу m-me де Помпадуръ. Исторія этой кандидатуры, разсказанная Бюто, весьма любопытна, какъ свидтельство того, что XVIII вкъ отличался легкомысліемъ не мене, чмъ скептицизмомъ, и увлекался необычайными фантазіями. Римскій дворъ легко согласился бы на то, чтобъ сдлать Вольтера кардиналомъ. Таково, по крайней мр, мнніе Бюто… Одна заблудшая овца, возвращенная въ лоно церкви, не пріятне-ли небу, нежели десять праведныхъ, которые никогда не оступались? И въ данномъ случа овца, конечно, стоила цлаго стада… волковъ. Папа Бенедиктъ XIV отличался такими широкими взглядами и такой терпимостью, что называлъ Вольтера даже своимъ ‘cher fils’. Между нимъ и Вольтеромъ даже велась переписка. Когда посл трехъ представленій сряду трагедія Вольтера ‘Магометъ’ была снята со сцены, по желанію кардинала Флори, то у Вольтера явилась бсовская мысль посвятить эту пьесу пап. И Бенедиктъ XIV, у котораго вс современники его вообще, а неисправимый ‘насмшникъ’, въ частности, могли поучиться такту и проницательности, въ вид отвта, послалъ къ нему поздравительную грамоту, съ привтствіемъ и апостольскимъ своимъ благословеніемъ. Нечего и говорить, что посл такого поступка папы ‘Магометъ’ торжественно былъ возобновленъ на сцен 30 сентября 1751 года.
Но отсюда до мысли сдлать изъ Вольтера кардинала — цлая бездна. Только въ женскомъ мозгу могла зародиться подобная мысль, только женщина могла развить ее до предловъ богохульства. Для того, чтобы рискнуть на такое дло, одновременно надо было обладать безумной смлостью и ханжествомъ. Одна только m-me Помпадуръ могла тшить себя подобной мечтой, только она способна была пренебречь рискомъ осуществленія этой мечты. На ряду съ капризомъ балованной женщины, она руководилась и боле серьезными мотивами. Когда любовниц Людовика XV стукнуло сорокъ лтъ, то ‘на половину изъ убжденія, на половину изъ ловкаго разсчета, она пожелала примириться съ религіей’.
‘Это было въ 1752 году. Она осыпана была почестями. Король пожаловалъ ей табуретъ при двор, вмст съ титуломъ герцогини’…
Она искала духовника, приличнаго ея положенію, и обрла его въ лиц нкоего іезуита-патера де-Саси. Послдній доставилъ ей много горя, съ которымъ она не могла справиться. Свое отпущеніе грховъ m-me Помпадуръ онъ ставилъ въ зависимость отъ исполненія его неотступнаго требованія того, чтобы она вернулась къ своему мужу д’Этіолль. Подобная жертва ей была не по силамъ… Она вдь не упорствовала въ своемъ грх, она порвала съ нимъ безусловно. Теперь же она была только другомъ короля, не боле… Въ теченіе полутора года эта кающаяся гршница защищалась, просила, умоляла… Духовный отецъ оставался непреклоннымъ, отказывая ей въ какомъ-бы то ни было прощеніи, пока она оставалась въ Версал. Она кончила тмъ, что прогнала его, устроивъ, однако, комедію для свта. Она написала своему мужу д’Этіолль письмо, въ которомъ выражала ему раскаяніе въ своемъ распутств и просила его взять ее къ себ обратно. Но въ то же время маркиза тайно командировала къ нему де-Субиза, который, въ вид дружескаго совта, имлъ предупредить супруга, что ‘возвративъ въ себ обратно свою жену, онъ доставитъ тмъ большую непріятность королю’.
Въ такой дипломатической комбинаціи не было даже никакой нужды, ибо д’Этіолль не имлъ ни малйшаго желанія возвращать къ себ свою супругу. Когда до него дошло предложеніе маркизы, онъ мирно проводилъ самый сладкій изъ медовыхъ мсяцевъ съ одной ех-танцовщицей изъ театра Opra. За нсколько времени передъ тмъ онъ даже отказался отъ посольства въ Константинополь, лишь бы не разлучаться съ нею. Этіолль отвтилъ, что онъ прощаетъ ршительно все, но съ тмъ только, чтобы его оставили въ поко… Для m-me де-Помпадуръ этотъ отказъ, выторгованный заране, явился могущественнымъ орудіемъ… Она-де подчинилась, хотла снова войти подъ кровлю супружескаго дома… Но мужъ ея не пожелалъ этого… Она получила наконецъ отпущеніе своихъ грховъ и… свое назначеніе придворной дамой. Но она не забыла того зла, какое причинилъ ей отецъ де-Сасси… ‘Мн ужасно хотлось-бы знать, — писала она графу де-Сенъ-Флорентинъ, — на столько-ли это человческое отродье необходимо міру, на сколько оно для него неудобно’…
Затмъ въ письм своемъ въ архіепископу парижскому, обратившемуся въ ней съ просьбой объ ея посредничеств въ пользу іезуитовъ, которыхъ она, впрочемъ, всми силами постаралась изгнать изъ Франціи, — она говоритъ:
‘Что касается іезуитовъ, то ихъ слдуетъ предать правосудію Парламента. Одинъ господинъ, который хорошо знаетъ ихъ, разсказывалъ мн вчера, что они ничего не сдлали добраго, кром того, что вывезли хину изъ Перу и что ихъ общество было бичемъ королей и государствъ, которые ихъ терпли… Повидимому, они заслужили, чтобы ихъ уничтожить: ну! и пусть же ихъ уничтожаютъ! И такъ, прошу васъ, ваше высокопреосвященство, не затвать со мной боле разговора объ этомъ предмет и оставитъ короля въ поко! Помните, что вы прежде всего подданный, а затмъ уже епископъ. Но въ то же время вы мой пастырь, и потому прошу у васъ святого вашего благословенія’.
Эта-то жестокая ненависть къ ордену іезуитовъ и внушила ей странную идею изъ непримиримаго ихъ врага сдлать кардинала Римской церкви. Впрочемъ, Вольтеръ всегда былъ въ отличныхъ отношеніяхъ съ m-me де-Помпадуръ. Онъ воскуривалъ ей иміамъ самыми ‘забористыми гиперболами’. Любопытно по этому поводу трогательное письмо де-Сидевилля, въ которомъ старый сатиръ оплакиваетъ смерть своей ‘остроумной’ пріятельницы. ‘Я былъ весьма опечаленъ кончиной m-me де-Помпадуръ. Довольно смшно, что старый бумагомаратель, который еле таскаетъ ноги, еще живъ, а красивая женщина, сорока лтъ, умираетъ въ полномъ разцвт жизни’…
Добившись наконецъ столь желаннаго отпущенія своихъ грховъ, m-me де-Помпадуръ ударилась въ благочестіе. Но вдь не даромъ же она была Помладуршей. Обыкновенныя молитвы обыкновенной вры ее не удовлетворяли: для причудливой ея души, для ея изъ ряду вонъ выходившей ‘набожности’ требовалось нчто новое, небывалое. Ей нужна была божественная книга, авторомъ которой былъ бы Вольтеръ… Къ тому же, это вполн согласовалось съ другимъ ея проектомъ, проектомъ отмщенія отцамъ іезуитамъ! Сказано, сдлано. Она заставила друга своего, герцога де-ла-Валльера, послать Вольтеру слдующее письмо, свято сохраненное Ваньеромъ, секретаремъ Вольтера.
‘Версаль, 1-е марта 1756 г.
Дорогой Вольтеръ, я получилъ поученіе, которое вы мн прислали. Несмотря на здравую философію его, оно внушило мн еще большее уваженіе къ его автору, нежели къ его морали… Вы обладаете высшимъ геніемъ и самой гармоничной головой. И потому я не задумываюсь обратиться къ вамъ съ просьбой на счетъ псалмовъ, украшенныхъ вашими стихами. Вы единственный были и есть достойны перенести ихъ, вы затьмите Руссо, вы вдохнете назиданіе и вы дадите мн возможность доставить величайшее удовольствіе m-me де Помпадуръ. Мы жаждемъ имть что-нибудь въ дух Давида. Возьмите его за образецъ, обогатите его. Буду преклоняться передъ вашимъ произведеніемъ, безъ всякой зависти. Удлите мн ‘часъ’ въ день, не говорите объ этомъ никому и я тотчасъ же прикажу издать этотъ трудъ въ Лувр. Изданіе это доставитъ такую же честь автору, какъ и удовольствіе публик. Повторяю вамъ, что она будетъ отъ этого въ восторг, а я буду счастливъ, что именно черезъ ваше посредство могъ доставить ей столь великое удовольствіе’…
Но Вольтеръ, занятый другимъ дломъ, отклонилъ эту просьбу. ‘Притомъ, — отвчалъ онъ, — я отнюдь не компетентенъ для трактованія подобной поэмы. Гораздо лучше сдлали бы, если бы обратились къ какому-нибудь духовному лицу, который соединялъ бы въ себ достоинство искренней вры съ искусствомъ по части римы? При двор нтъ недостатка въ подобныхъ аббатахъ. Напр. де-Вуазенонъ, да онъ прямо созданъ для такой роли’.
Герцогъ, однако, настаивалъ. Аббатъ Вуазенонъ, этотъ непостоянный втренникъ, совсмъ не годится для такой задачи! Амуръ похитилъ его у меня, — писалъ благородный герцогъ Вольтеру. Влюбленный хуже всякаго юнаго школьника, онъ не покидаетъ предмета своей страсти. Герцогъ тмъ боле опасался за эту страсть, что не считалъ ее уравновшенной здоровьемъ аббата. И потому онъ снова съ той же просьбой обратился въ Вольтеру, тмъ боле, что m-me Помпадуръ желала этого все настойчивй и настойчивй. Она ведетъ теперь вполн образцовую жизнь, — говоритъ герцогъ:— ‘спектакли боле не посщаются, въ теченіе поста по три раза въ недлю постились… Часы, свободные для чтенія, кажется, дйствительно употребляются на хорошія книги. Вотъ теперь какое настроеніе, это-то настроеніе и вызываетъ желаніе имть псалмы вашего изготовленія… Васъ знаютъ, вы произвели фуроръ, желаютъ еще почитать васъ, но хотлось бы наказать вамъ и самый сюжетъ для чтеній… Повторяю вамъ еще разъ и, по истин, безъ пошлой лести, вы искони вковъ предназначены были для совершенія этого дла’.
Вольтеръ отказалъ вторично. Для этой работы у него не было ни охоты, ни способностей. Полубогъ этого конца вка, онъ могъ уже не церемониться съ высокопоставленными людьми. Весь міръ преклонялся передъ нимъ, и онъ кичился своими отказами. Но m-me де-Помпадуръ упрямо стояла на своемъ. И вотъ тутъ-то, — какъ утверждаетъ Кондорсе (‘Vie de Voltaire’), — она намекнула Вольтеру насчетъ ‘возможности возведенія его въ кардиналы’, въ томъ случа, если бы онъ согласился на ея просьбу.
Но было или слишкомъ поздно, или слишкомъ рано. Вольтеръ не поддался на это заманчивое предложеніе. Впрочемъ, Кондорсе даетъ ему въ томъ грх свое отпущеніе… ‘Погремушками тщеславія не удовлетворишь души, одержимыя честолюбивымъ желаніемъ властвовать надъ умами…’ говоритъ онъ. ‘Боле откровенный и мене самолюбивый, нежели Сикстъ V, — въ свою очередь разсказываетъ остроумный Ваньеръ, гордившійся отказомъ своего господина — Вольтеръ, ни на троякую ворону, будь она даже окружена ореоломъ, не согласился бы надть маску и притворяться что думаетъ то, чего онъ не думалъ и не воображалъ’.
Переговоры тмъ не мене не остались безъ результата, явившагося въ вид перевода ‘Экклезіаста’ и ‘Псни Псней’. Изъ ‘Journal historique’ Колле узнаемъ, что оба эти ‘шедевра’, въ вид рукописей, присланы были въ Парижъ въ конц мая 1759 года.
Въ Лувр немедленно изготовлено было великолпное изданіе этихъ ‘шедевровъ’. И что же вышло? Об передлки библейскихъ книгъ были уничтожены постановленіемъ Парижскаго Парламента отъ 3 сентября 1759 года, по донесенію аббата де-Террая и по требованію генералъ-прокурора Омера Жоли де-Флёри.
Отъ этого сна въ лтнюю ночь остался лишь весьма ядовитый отрывокъ изъ письма Вольтера къ д’Аржанталю (7 февраля 1761 года).
‘А господинъ Омеръ, что онъ сжигаетъ? Какой пошлый клеветническій актъ приказываетъ онъ напечатать? Этотъ человкъ сидитъ у меня въ голов. Мн милъ ‘Экклезіастъ’: король читалъ его за ужиномъ. Онъ былъ исполненъ для m-me де-Помпадуръ. А Омеръ! Ахъ!
‘Эта маленькая обезьяна съ образиной Терсита должна понести кару. Какъ я ненавижу это чудовище! Чмъ дале я вдумываюсь, тмъ боле клокочетъ во мн кровь!..’
Такъ и окончилась мечта m-me де-Помпадуръ.